Было у старого Каллоха три сына - Ниф, Нуф и Наф. Все трое были велики ростом и крепки телом. И три цвета было у каждого - щеки, как кровь, волосы, как ворон, тело, как снег. И когда собирались они вместе на пир, не было тому веселью равного во всей земле. Пиво лилось рекой и каждый прохожий мог подойти к котлу с мясом и опустить туда вилку, и если попадал в кусок мяса, то съедал его, если же не попадал, то не получал ничего.
Раз осенью пришли к ним посланцы от старой Говары и сказали:
- Опасное время зима. Морозы и снег идут с ней. И нет у вас защиты от них, не стоит ли вам, братья, построить добрые хоромы?
- Истину говорите, - ответил им Наф, - сегодня утром я проснулся от холода, и не мог согреться.
- Слаб ты стал, братец, - ответил ему Нуф, - долго еще до зимы, и не те сейчас холода, чтобы не могли мы согреться.
- Как будет нужно, сам я смогу поставить замок, каких еще не было на нашей земле, - добавил Ниф
- Никто еще не попрекал меня слабостью, - воскликнул тогда Наф, ударив рогом о стол так, что крепкий турий рог треснул как яичная скорлупа, и пиво расплескалось по всей комнате, - и даже родным братьям я не позволю насмехаться над собой. Сейчас же возведу я дом из самого доброго камня, какой найдется в нашей земле!
И ушел он строить, а братья его остались пировать.
Но когда пришла зима и выпал снег, решили они также поставить себе жилища. Ниф нарезал и насушил много тростника и сплел из него прочные стены и тростником же застелил крышу. Увидел это Нуф, и подумал:
"Мог бы я сделать себе дом из тростника, но увидят его люди, и скажут, - ничем его дом не лучше, чем у его брата. Сделаю-ка я, пожалуй, себе хоромы из дерева!"
Срубил он трижды по три раза по девять дубов и вбил их стволы в землю, и переплел между ними толстыми сучьями стены, а на крышу настелил сушеных дубовых листьев.
И тут пришел к нему Ниф, увидел его дом, и сказал.
- Доброе жилье построил ты себе, братец, хорошую бы хозяйку туда надо...
- И верно, брат, - ответил ему Нуф, - но пойдем сначала посмотрим, как наш братец Наф поживает.
Пришли они и видят, как Наф возводит каменные стены и ставит крепкие дубовые ворота.
- Можно подумать, Наф, ты кого-то боишься, - засмеялись братья, - раз построил такую крепость.
Отложил Наф мастерок, и отвечал им так:
- Нет ничего зазорного, чтобы построить крепкий дом, а если кто и думает, что я его боюсь, то пусть сам придет и скажет мне об этом. И мы еще посмотрим, кто из нас двоих уйдет отсюда на своих ногах...
И стали Ниф и Нуф возвращаться через большую дубраву и беседовали друг с другом.
- Многих сильных мужей поверг я в прах, и много коров привел в дом из набегов, - говорил Ниф, - нет у меня нужды в крепких стенах, ибо доброе копье вернее укреплений.
- Не меньше твоего я оставил вдов в нашей земле, - отвечал ему Нуф, - и не меньше твоего добычи принес я домой. Лишь от холода и снега нужна мне защита, не от врагов.
И так случилось, что услышал их похвальбу отдыхавший в том же лесу Лиа Мак-Тира. Ярость охватила его, и вышел он перед ними и громко крикнул:
- Уж не сыновья ли это того самого Каллоха, чьего брата Мука убил я в прошлом году на равнинах у реки?
Погрузились в молчание братья, ибо силен и могуч был Лиа Мак-Тира и мало кто мог спорить с ним. Семерых детей старой Говары сразил он в единоборстве, семь голов отрезал и прибил к стволам старых дубов, семь дубрав покрасил он кровью сыновей Говары.
И увидев, что достал Лиа меч из ножен, не рискнули они искушать судьбу и, вскочив в колесницы, бежали в свои дома.
И пришел тогда Мак-Тира к дому Нифа и стал насмехаться над ним.
- Неужто ты думаешь, что сухой тростник остановит меня? Да я дуну, и твоя крепость рассыплется по тростинке.
- Не хвались переправой, не войдя в воду, - ответил ему Ниф, - крепки стены моего дома и надежна его дверь.
Тогда Лиа Мак-Тира дунул так, что трава на полях заколыхалась и волны поднялись в заливе. Затрещали стены дома Нифа, но устояли.
- Не простудился ли Мак-Тира, не одышка ли его поразила, что дышит он так громко, - рассмеялся тогда Ниф.
Снова дунул Лиа, и дубы в ближайшем лесу согнулись от поднявшегося ветра, словно вереск на пустоши в грозу. И замолчал теперь Ниф, ибо понял, что недолго его дому осталось стоять. А Мак-Тира глубого вдохнул и дунул третий раз так сильно, что разметало его дыханием тростник по всей округе, не оставив от дома Нифа ни следа. И не стал тут Ниф терять времени, но вскочил в колесницу и помчался к дому Нуфа так быстро, что даже птицы не могли догнать его.
Не успел он войти в дом, как увидели братья Лиа Мак-Тира идущего к ним.
- Силён Мак-Тира, - сказал Нуф, - не выстоять нам вдвоем против него, лучше запрем ворота и будем ждать.
Увидел же Лиа, что дубовый дом Нуфа крепок и решил пойти на коварство. Ибо был он не только великим воином, но и великим колдуном, и мало кто мог сравниться с ним в тайных знаниях.
- Нет чести мне взять головы этих трусов, - воскликнул он громко, - лучше пойду, поищу себе достойных врагов.
С этими словами отошел Лиа за ближайших холм, и обернулся белоснежным быком с черным пятном на боку.
А сыновья Каллоха тем временем принялись бахвалиться своей победой над Лиа Мак-Тира.
- Стар стал Мак-Тира и слаб, - говорили они, - побоялся схватиться с нами в честном бою.
- Смотри, - сказал Ниф, - что это за телок идет к нам из-за холма белый как первый снег?
- Добрый то бычок, - ответил ему Нуф, - не помешает нам такой в стаде.
И хотели выйти они из дома, чтобы загнать быка в хлев.
- Хорошо он будет смотреться среди моих коров, - сказал Нуф, взявшись за засов.
- Постой-ка, братец, - остановил его Ниф, - я его увидел первый, будет справедливо, если он пополнит мое стадо.
- Не бывать этому, - воскликнул Нуф, - к моей двери пришел этот бык, в моем доме и останется.
Тут подошел бык к самому дому, и заподозрили братья неладное.
- Не чисто тут дело, - сказал Ниф, - не к добру пришел этот бык к нашему дому, посеяв ссору между братьями. Не будем открывать дверей и подождем, посмотрим, нет ли тут колдовства.
Тут принял бык человеческий облик и засмеялся.
- Глупцы вы сыновья Каллоха, и убью я вас, как убил Мука, брата вашего отца...
Тут Лиа Мак-Тира глубоко вдохнул и настоящий ураган вырвался из его рта. Треснули дубовые столбы, расплелись сучья в стенах и прахом разлетелись листья с крыши. Рассыпался дом Нуфа, словно разворошенный муравейник.
Вскочили тогда братья на колесницы и помчались к Нафу, чтобы укрыл он их от ярости Лиа Мак-Тира.
- Что случилось с вами, братья, - приветствовал их Наф на пороге своего дома, - какая бы беда не стряслась, всегда ждет вас здесь доброе угощение и спокойный ночлег.
- Разъярился на нас Лиа Мак-Тира, дома наши разрушил и нас убить обещал, - посетовали братья.
- Не бойтесь, даже он ничего не сможет сделать моему жилищу.
Когда Лиа подошел к дому Нафа, то увидел он как тот крепок, и сказал.
- Нет у меня к тебе обиды, Наф, но братья твои оскорбили меня, и хочу я их смерти. Пусть выйдут они и сразятся со мной в честном бою.
- Не тот ли это Лиа Мак-Тира который переодевался старухой, чтобы заполучить рыжеволосую Дейре? - громко спросил Наф у братьев, - и он теперь хочет состязаться с настоящими мужчинами?
Не нашелся Лиа, что ответить, но затаил злобу. Осмотрел он дом, и понял, что даже его колдовской силы не хватит, чтобы сдуть его. Стал он рубить мечом дубовые ворота, но лишь затупил оружие об окованные железом бревна.
Тогда обернулся Мак-Тира вороном и взлетел на крышу и увидел там широкое дымовое отверстие. Обрадовался он, и снова приняв человеческий облик, прыгнул в него.
Однако услышав шорох на крыше, братья открыли крышку в котле с мясом, стоявшем на огне. И Лиа Мак-Тира упал прямо в кипяток. Обваренный выскочил он из него и, забыв обо всем, бросился наутек. Выбежав из дома он бросился в озеро, и оно почти все выкипело, остужая его, с тех пор это озеро и зовут Лох-Лиа.
Вот повесть о Лиа Мак-Тира и трех сыновьях Каллоха.