Бабкин Максим Владимирович : другие произведения.

Чужая своя звезда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сюрреалистичная история с перемещениями персонажей во времени и пространстве.

  ПРОЛОГ
  
   Бескрайней чередой холмов и озер раскинулась тундра. Сотни квадратных километров изрезаны небольшими речушками и продавлены углублениями с озерами разной величины. Здесь есть незначительные, полностью вымерзающие в зиму водоемы, но есть и гиганты, чьи противоположные берега видны лишь в форме тонкой нити. Глубокий ультрамарин северного неба озаряли лучи Солнца, уходящего за горное плато. Полярный день постепенно уступал свои позиции ночной темноте. И хотя местная флора еще сохраняла редеющие зеленые краски, было очевидно, что скоротечная осень за считанные недели перерастет в долгую заполярную зиму, почти круглосуточно мерцающую мириадами холодных и будто бы несгораемых звезд.
   Дед Терпуг вышел за порог избы, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Несмотря на странные ощущения головокружения и покалывания где-то в животе, возникшие после ужина, ему было приятно окинуть взглядом даль. Он мысленно отметил белизну виднеющихся вдали гор, которая говорила о том, что совсем скоро зима поглотит окружающие просторы, не оставив без снега и островка тундры. Хотелось набрать в легкие побольше воздуха и запеть, но вместе с тем казалось, что с тишиной безвозвратно уйдет что-то очень важное.
   Тундра всегда пленила деда Терпуга своими чарами, он был влюблен в нее с тех самых пор, как попал сюда молодым мужчиной, не совсем осознавая, зачем и почему он здесь. В те далекие времена были у него и имя и отчество. Фамилия тоже была. Но события и время стерли эти атрибуты личности, и теперь сезонно появляющиеся в этих местах оленеводы и промысловики знали, что в избе неподалеку от полуострова Пальшан, живет странноватый, но дружелюбный дед Терпуг. Это место, к которому он относился с трепетом и восторгом, стало его родным домом, будто и не знал он жизни на большой земле.
  - Что, Яшка, совсем смотрю, обленился? - обратился Терпуг к лежащему на земле псу, - Ничего, на днях мы с тобой погоняем куропаточек.
   Огромный лохматый зверь, напоминающий смесь собаки породы "водолаз" и бурого медведя, приподнял голову навстречу хозяину и приветливо взмахнул хвостом. Дед Терпуг улыбнулся в ответ и пошел в избу, испытывая нарастающее головокружение. В прихожей располагалась печь, и когда Терпуг кое-как подбросил в топку уголь, ему начало казаться невесть что; будто языки пламени ожили и стали принимать всевозможные причудливые образы. Дед видел, что каждый язычок пламени это отдельное живое существо со своей неповторимой судьбой. Растирая глаза в попытке сбросить груз наваждения, Терпуг пошел из прихожей в комнату, спешно скидывая часть одежды. Едва он прилег на койку, в глазах помутнело, и на смену привычному домашнему интерьеру посыпались какие-то формулы, сверкающие лучи неописуемого цвета и множество видимых невооруженным глазом частичек, из которых состоит воздух. Как только тело расслабилось на койке, вихрь головокружения стал настолько невыносим, что увлек сознание куда-то далеко за пределы обыденности и погрузил в сон.
  
  Глава 1.
  ПАШКЕВИЧ
  
   Отряд под командованием комбрига Пашкевича перемещался через центральную улицу небольшого сибирского городка, попутно освобождая прилегающие дворы от чудом уцелевших остатков вражеского полка, ранее занимавшего город. Сопротивление практически не оказывалось, редкие белые, да прочая контра были полностью деморализованы, и предпочитали бежать из города, в надежде уйти незамеченными.
   С минуты на минуту ожидалось прибытие товарища Коротаева с двумя сотнями кавалеристов, запасами провизии и оружия, поэтому Пашкевич рассчитывал, что ему удастся сохранить то небольшое количество бойцов, которые шли плечом к плечу с ним от самой Перми и волею судьбы не полегли в кровавом противостоянии с неприятелем. Однако интуиция опытного командира тесно граничила с логикой, допускавшей возможность неожиданной контратаки в каком-нибудь из городских закоулков.
   Несмотря на то, что все, даже самые усталые и изнуренные регулярными боями и скудным питанием солдаты на подсознательном уровне ощущали вкус победы и понимали бесполезность возможного вражеского сопротивления, сам комбриг ни на минуту не терял бдительности и оперативно анализировал окружающую обстановку. Он осознавал, что малейшая ошибка в расстановке передвигающихся бойцов может оказаться непоправимой, если отряд наткнется на засаду. Командиром Пашкевич был хорошим, и это означало, что он ценил жизнь каждого, кто оказался под его опекой.
   Пройден рынок, Каретная площадь тоже позади, красноармейцы входили в окраинные кварталы. Пашкевич, бросив мимолетный взгляд на ряд окон третьего этажа полуразрушенного дома старой постройки (в прошлом это наверняка было учебное заведение), увидел странный силуэт человека в кителе неопределенной принадлежности, показавшийся за стеклом лишь на мгновение, и тут же скрывшийся в глубине комнаты. Что-то странное было в человеке, мелькнувшем в оконном проеме. Что именно? Цвет формы определенно был необычен. Что-то еще? Выражение лица, прическа, движения, все было каким-то неестественным. Засада? Противостоять врагу в этом месте будет весьма непросто, поскольку проход между домами и несколько дворовых тупиков позволили бы малым числом стволов атаковать из окон, практически не рискуя пострадать от сопротивления.
  - Слушай мою команду! - отрывисто прокричал Пашкевич, - всем немедленно двигаться вдоль стен в обратном направлении до площади!
   Услышав неожиданный приказ командира, бойцы оказались в легком замешательстве, однако спустя мгновение двинулись вспять.
  - Товарищи. - обратился комбриг к солдатам, едва они вышли из потенциально опасного квартала, - Вероятнее всего враг не покинул насиженных мест и прячась в зданиях, ждет, когда мы утратим бдительность. Необходимо проверить дома, в которых пребывание врага наиболее вероятно! Гурманцев!
  - Я! - отозвался коренастый широкоплечий парень с винтовкой.
  - Пойдешь с товарищами Яловым, Проскуриным и Петровым через западный квартал к разрушенному зданию учебного заведения. Вероятно там сидит враг. Аккуратно заходите через парадный подъезд и при обнаружении контры давайте бой.
  - Есть!
  - Стойленков!
  - Я!
  - С тобой пойдут товарищи Бушуев, Огурцов и Бергман. Вы страхуете группу Гурманцева, но пробуете проникнуть в дом через разрушенную часть. Двигаетесь по периметрам. Товарищи Горидзе и Федосов идите со мной, остальным - пересчет на первый - второй. Первые - следуете на дистанции за группой Гурманцева, вторые - за Стойленковым. И еще; каждый следит за окнами, чердаками, подвалами, двигаемся рассредоточено, в случае чего - подаем соответствующий сигнал.
   Морозное Солнце поигрывало яркими бликами на окнах зданий, и отражалось в каждой из звезд, что красовались на солдатских буденовках. Холодный воздух щекотал лица бойцов, и согреваясь небольшими порциями в их легких, выдыхался сгустками пара. Город был незнаком Пашкевичу, хотя до того, как войти на его улицы он провел достаточно времени над топографическими картами, найденными в одном из разгромленных укрытий противника. В самом городе снега было совсем немного, однако в какой-то точке его окраинной территории открывался вид на таежный массив, белеющий сугробами и тяжелыми сосновыми лапами, украшенными белым. Оголенные же клены, высаженные в городском сквере, равно как и стены домов, были подернуты влажным порошком инея.
   Утренний туман, в который погрузился отряд на подходе к городу пару часов назад, бесследно рассеялся, и было не так зябко, как накануне. Периодически в небе показывались стайки городских птиц, преимущественно воронье, вальяжно выписывающее круги на фоне редких перьевых облаков, чтобы затем вновь усесться на крышах, балконных перилах, да на телеграфных столбах.
   "Ни дать, ни взять, умиротворение перед бурей", - усмехнувшись подумал Проскурин, взглянув в небо в тот же момент, когда Гурманцев жестом поднятой руки приказал группе остановиться и замер, всматриваясь в обстановку двора.
   Всего нескольких мгновений Гурманцеву хватило, чтобы оценить ситуацию и подать знак, по которому группа продолжила движение. Перемещение вооруженных солдат через два смежных двора не нарушило общего покоя. Ни один из оконных проемов вопреки тревожным ожиданиям командира не грянул выстрелами, и никакой вражеской засады на пути не оказалось.
   Минуя площадь, Пашкевич с двумя бойцами подходил к уже знакомым дворам. Тонкий слой снега сохранил следы, оставленные отрядом ранее. Считая глупостью любые приметы, комбриг, тем не менее, ступал осторожно, не допуская совпадения подошвы своего сапога с любым следом на дороге, полагая это дурным предзнаменованием. Несмотря на то, что Пашкевич смотрел под ноги, от его напряженного внимания не ускользали ни окна с намерзшими рисунками узоров, ни зияющие темнотой глазницы подвалов и чердаков. Ничто не нарушало тишину, и как ни пытался командир заметить движение в окнах домов, квартал оставался безмолвным.
   Стойленков запрыгнул в проем между разрушенных стен, следом за ним Бергман и Огурцов. Замкнул квартет Бушуев, - единственный, кто быстро развернулся и окинул взглядом улицу перед тем как исчезнуть среди архитектурных разломов. Минуту спустя тем же путем в дом проникла прикрывающая группа. Странное спокойствие овладело Пашкевичем; внезапно возникшее чувство подсказывало ему, что серьезным сопротивлением этот квартал не угрожает.
  - Я подбегу к центральному входу, а вы меня прикройте, - обратился Пашкевич к Федосову и Горидзе, - Следите за окнами, сразу не показывайтесь. Если все тихо - двигайтесь следом, я буду ждать на крыльце.
  - Есть, товарищ командир.
   Используя расположенные во дворе объекты в качестве прикрытий, комбриг перебегал двор, рисуя ломаную траекторию. Старая погоревшая карета с единственным уцелевшим колесом, разрушенный газетный павильон, несколько высаженных вряд деревьев, и финишная цель - крыльцо с навесом, под которым можно перевести дух. "Подъезд вероятно проходной" - подумал Пашкевич. Вслушался, но услышал лишь тишину. Ни в доме, ни во дворе ничто не выдавало присутствия людей. Подозрительным было только то, что группы бойцов, вошедшие в дом с противоположных сторон, не издали ни звука. Комбриг обвел взглядом двор, в попытке увидеть Горидзе и Федосова, однако в поле зрения никого не было.
   Знакомое Пашкевичу ощущение холодной рукояти нагана успокаивало. Командир дышал медленно и глубоко, притупляя таким методом тревожные чувства, навеянные необъяснимым поведением прикрывающих бойцов и давящей на подсознание тишиной. Он знал, что надо войти в дом в одиночку, даже если Горидзе с Федосовым по каким-то необъяснимым причинам не последовали намеченному плану и прикрытия ему не обеспечили.
   Входная дверь легко и почти бесшумно открылась, едва комбриг потянул ее за ручку. Держа наготове наган, Пашкевич бесшумно скользнул в темноту подъезда, прижимаясь спиной к стене. Прежде чем дверь затворилась, боковым зрением комбриг зафиксировал движение невдалеке от дома. Очевидным было то, что в поле зрения оказался незнакомец, облаченный во что-то, кардинально отличающееся от носимых красноармейцами шинелей. Идущий не был ни белым, ни красным и даже не был местным. Мимолетное впечатление обозначило движение силуэта в комбинезоне алого цвета. Пашкевич понял, что и в оконном проеме он видел человека в такой же одежде, приняв верх комбинезона за неизвестный форменный китель. Кроме странности одежды, странным был и сам образ в окне, но что именно в нем было не так, понять было непросто. "Кто это и сколько их здесь?", - молнией пронеслось в голове.
   Считанных секунд хватило на то, чтобы зрение адаптировалось к полумраку подъезда после солнечных бликов, которые будто оккупировали городские улицы. Пашкевич вслушался, но ничего не услышал. Лестничный пролет, словно в сговоре с уходящим во мрак коридором, хранил молчание. Времени на раздумья не было, поскольку командира вдруг поразила мысль, что он остался без своего отряда, один на один с возможным вргом и неизвестностью, имея в своем арсенале лишь наган и не более трех десятков патронов к нему. Судя по тому, сколько времени прошло с тех пор, как отряд миновал рынок, а Коротаев со своими бойцами все не появлялся, Пашкевичу наиболее вероятным показалось, что пресловутые кавалеристы на помощь не придут. Но что же вообще происходит? Куда делись Горидзе с Федосовым и все прочие солдаты, которым не более получаса назад Пашкевич отдал свои распоряжения?
   Собравшись с духом, словно закрутив до упора пружину силы воли, комбриг сильнее прижался к стене возле входной двери. Пашкевич осознал, насколько иногда приятно ощутить оружие в руке. Спасительная тяжесть нагана, поднятого на уровень прицеливания, придает уверенности в своих силах. Совокупность опыта и отваги позволила красному командиру отбросить сомнения в верности своих действий. Решительно толкнув входную дверь, комбриг впустил себе навстречу лучи морозного Солнца, а вместе с ними пристальный взгляд странного чужака в алом комбинезоне.
  
  Глава 2.
  КОРОТАЕВ
  
   Всю дорогу от Красноярска Абашкин шел на вороном скакуне следом за своим командиром - товарищем Коротаевым, да почти без умолку хохмил, иногда запевал песню, подшучивал над наиболее угрюмыми товарищами и пытался их подбодрить, а в какие-то моменты начинал запальчиво рассуждать о грядущей победе:
  - Эх, скоро покончим с контрой и заживем по-настоящему! Ведь на ладан же белая мразь дышит. Уже сдавались бы поскорее что ли, а то только время на них тратим, хотя очевиднее простого - победа с нами и точка. Эх, погуляю в честь государства нашего молодого, справедливого, едва к себе домой ворочусь. И ты, товарищ, не кисни. - обратился он к хмурому Воротынцеву, - Небось всю кровь в организме самогончиком разбавишь, едва на порог родного дома вступишь. А белых мы стрелять не будем, ну тех, что добровольно сдаваться станут. Пусть на благо нашей страны трудятся. Но под неотступным надзором! А вот ежели иной сопротивляться или еще как ерепениться надумает, то пусть не обижается - мигом с таким управимся, чтобы не препятствовал мирной жизни пролетариата!
   По мере того, как кавалеристы подходили к городку, общее настроение все заметнее улучшалось - каждый рассчитывал на полноценный отдых. Бойцы были осведомлены, что именно здесь сопротивления не будет, поскольку накануне прибыл знаменитый своими подвигами отряд товарища Пашкевича - земляка и давнего хорошего приятеля красного комдива Коротаева. О Пашкевиче ходило множество легенд, и некоторые из них знал практически каждый. Говорят, что даже у белых сложилось мнение, будто Пашкевич является прямым потомком древнего Уральского колдуна и обладателем магических навыков, с помощью которых может уходить от пуль и становиться неуязвимым для клинка.
   Коротаев ждал встречи со своим приятелем, предвкушая, как они наговорятся вволю о былом и грядущем, а затем, облюбовав какой-нибудь пустырь, будут упражняться в стрельбе.
   Всадники миновали первые дворы, вышли на одну из центральных улиц, рассчитывая в любой момент увидеть своих соратников, но городок производил такое впечатление, будто его улицы давно не принимали гостей. Обычно очищенные накануне от неприятеля города выглядели совсем не так. Пожары, раненые и мертвые, случайные беглецы и просто напуганный люд, а также обилие засохших багровых клякс на стенах и брусчатке в подтверждение ранений - вот некоторые признаки взятых городов. Здесь же ничего подобного не было. Как не было слышно и каких-нибудь звуков, которые свидетельствуют о присутствии людей в этом месте. Ощущение было такое, словно город покинут еще до начала зимы.
   "Вениамин со своим отрядом должен был зайти с западных кварталов. Мы заходим с юга", - анализировал ситуацию Коротаев, - "Возьмем западнее. Если же ребят тут не было, мы скоро в этом сможем убедиться".
   Конница пошла по намеченному Коротаевым маршруту, и вскоре он увидел множество свежих следов на земле, которые опровергли отсутствие на улицах кого бы то ни было. Комдив остановил своих всадников, чтобы осмотреться. Ловко спрыгнув с коня, он внимательно изучил поверхность земли под ногами и убедился, что различимые следы оставлены недавно. Гарантий того, что следы принадлежали именно красноармейцам, не было, однако они указывали направление, в котором двигались люди.
   Едва Коротаев со своим эскадроном дошел до площади, выведенные следами маршруты приняли новый курс; часть их указывала на движение как в попутном, так и во встречном направлении, а две вытоптанные дороги расходились в стороны.
  - Смир-на! - зычно выкрикнул Коротаев и пара сотен уздечек уже через считанные секунды как одна поскрипывали от натяжения. Спрыгнув с коня, командир подозвал жестом Абашкина, и тот проворно спешился.
  - Аркадий, ты служил в царской разведке, должен разобраться, что это все может означать? - обратился Коротаев к Абашкину, указывая широким размахом руки на отметины подошв, протоптанные в тонком снежном слое.
  - Товарищ командир, - начал Абашкин, - могу ошибаться, но полагаю, что здесь дело было так. Люди пошли в восточном направлении, но вернулись на площадь. Следы, скорее всего, одних и тех же бойцов, потому что похожи по форме, и оставлены примерно в одно время. А вот уже от площади бойцы пошли двумя путями, но снова на восток. И еще вариант - люди шли до этой точки все вместе, а здесь разделились на три группы - две пошли обходами, а одна - по центральной улице. Именно эти, что шли центром, потом вернулись, но это маловероятно. Скорее они сразу были все вместе и все вернулись, а затем разошлись сторонами. Почему они так поступили - не ясно. Вряд ли за ними была погоня - признаков стрельбы нет.
  - Ну это то я заметил, что здесь не стреляли, - задумчиво протянул Коротаев, - ты, товарищ Абашкин, мне лучше вот чего скажи, нам теперь по какой из улиц пойти? Как по-твоему?
  - Нам, товарищ комдив, лучше бы вообще стороной идти, там, где следов нет. А по центру нескольких ребят в галоп пустить, чтобы они и разведали, так сказать, куда в итоге приведут эти тропы. Если честно, товарищ капитан, вообще я понять не могу, зачем нужно было рисовать узоры на снегу, может, не знали достоверную обстановку, вот и запутывали противника на случай погони? Но погоня вряд ли - она без боя почти не бывает.
   Коротаев прошел метров пятнадцать по центральной улице, задумавшись и глядя вдаль. Он пытался решить, как в данном случае поступить правильнее. В итоге было решено идти всем эскадроном через центральную улицу, прямиком в восточном направлении.
   Конные всматривались вперед, держа наготове оружие, и весь их ход сопровождался молчанием. Вот последние из всадников покинули площадь. Коротаев с первыми десятками кавалеристов проследовал мимо рынка и взору их предстал разрушенный с одной стороны дом, метрах в ста от которого отпечатки следов на снегу заканчивались. Вновь остановив бойцов, Коротаев принялся осматриваться вокруг, словно пытаясь найти инструкцию к дальнейшим действиям. Двор, как и вся окружающая обстановка, хранил молчание. Наконец, Коротаев заметил несколько пар следов, ведущих в направлении дома. Капитан сделал вывод, что во двор вошло не более трех человек. Что-то во всем этом было странным, и капитан решил вернуться туда, где следы разделялись, являя собой подобие трезубца.
  - Товарищи кавалеристы! Разделимся на два эскадрона, из которых наш славный отряд и состоит по сути! - прокричал Коротаев, едва вся конница вернулась на площадь. Идем по следам! За мной идет эскадрон Берестового, а ты, товарищ Кутепов, прими на себя самостоятельное командование своим эскадроном. Мы идем по следам, что оставлены севернее, вы - южнее. Думаю, что на выходе из города мы встретимся. Абашкин, ты пойдешь со мной!
  - Есть, товарищ капитан, - отозвался Абашкин.
   Считанных минут хватило кавалеристам, чтобы сойтись с противоположных коридоров уже знакомого дома, одна из сторон которого была разрушена. Коротаев осмотрел вход в парадный подъезд, и по отпечаткам следов отметил, что кто бы тут ни был до него, все в дом вошли, но никто из него не вышел. Окна преимущественно были целыми, намеков на баталию не было. Пустив коня галопом, капитан оказался рядом с эскадроном Кутепова, который недоуменно осматривал разлом здания.
  - И здесь такая же картина, - отметил вслух Коротаев осмотрев следы, проложенные к дому, - получается, что сколько-то там десятков людей вошли в дом, но не выходили. Снаружи никто не стрелял, рукопашной не было. Выходит, все они сейчас в доме, но если и наблюдают из окон, то так, чтобы мы не заметили? - рассудил вслух капитан и взглянул в растерянные глаза Кутепова.
  - Черт знает что, - глухо отозвался Кутепов, не нравится мне все это, товарищ командир. Тревожно как-то. Уж лучше сойтись в открытом бою с врагом, чем такие загадки угадывать.
   Коротаев вяло усмехнулся и произнес:
  - Оставайтесь на местах, на какой нехороший случай выдвигайте тачанку наперед, будьте готовы к отражению атаки и выставьте несколько бойцов следить за окнами и чердаками, да изнутри нужно будет обследовать дом.
  - Аркадий, - обратился к Абашкину командир, - давай так; берешь Воротынцева, и десятерых ребят по своему усмотрению. Задача у вас непростая - войти в дом, по возможности незаметно для тех, кто внутри. Нужно прояснять обстановку. Обойдете дом и входите через разбитое крыло, нескольких ребят я направлю к центральному входу, с остальными будем следить за окнами. Хоть что-нибудь прояснится - выходите из дома. Заметите что-нибудь подозрительное - уходите. Увидите хотя бы одного врага - уходите. Почувствуете засаду - уходите. Понял?
  - Так точно, товарищ капитан! - как всегда с задором отозвался Абашкин. Разрешите выполнять?
  - Разрешаю! - бодро выпалил Коротаев, и добавил с теплотой, по-отечески - Выполняй, Аркадий. После этих слов командир дружески похлопал солдата по плечу, затем приложил ладонь к буденовке. Абашкин сделал ответный жест и заторопился исполнять распоряжение командира.
   Несколько бойцов привязали коней к деревьям, и демонстративно направились к центральному подъезду. Их движение было отвлекающим маневром; пока они вразвалку подходили к дому, солдаты, сопровождающие Аркадия Абашкина, и им же в полголоса подбадриваемые, проникали в дом с того проема, который лишь несколько часов назад принимал других гостей - Стойленкова, Бушуева, Огурцова, Бергмана, и еще десятка два бойцов с неизвестными фамилиями.
  
  Глава 3.
  ПАШКЕВИЧ
  
   В соответствии с распоряжением Коротаева одна из групп бойцов зашла в центральный подъезд и через время вновь показалась на улице. Коротаев вместе со своей конницей наблюдал за окнами через винтовочный прицел и ждал. Ждал каждый боец, а неизвестность растягивала время. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как Абашкин с товарищами скрылся в здании.
   Наконец, отворилась дверь парадного подъезда, и из проема первым показался Абашкин, за ним Воротынцев и еще девять солдат. Появление бригады на выходе из парадного означало - бойцы прошли здание насквозь. Все были целы и невредимы. Однако, кроме солдат из кавалерии Коротаева, на улице показался еще один мужчина в шинели. Все внимание эскадрона было приковано к двум крепким парням, ведущим под руки человека, который имел жалкий и растрепанный вид. Походкой незнакомец шел очень нетвердой, периодически клонился корпусом вперед, странно волочил ноги, будто разучился ходить или никогда этого делать не умел. Лишь поддержка солдат не позволяла ему рухнуть на землю. Судя по всему, это был красноармеец, однако его шинель была обожжена со всех сторон огнем и как-то странно измята.
   Коротаев обомлел, едва оказался лицом к лицу с незнакомцем. Ранее бойцы не видели своего командира таким изумленным. Капитан вглядывался в лицо мужчины, которого держали под руки солдаты, и не мог вымолвить ни слова.
  - Вениамин!? - неуверенным голосом произнес Коротаев, узнав в странном мужчине Пашкевича, - Товарищ ты мой несчастный, что они с тобой сделали?
   Пашкевич изредка моргал, смотрел в никуда ничего не выражающими, совершенно пустыми глазами, и неясно было, видит ли он что-нибудь в настоящий момент.
  - Вениамин! - закричал Коротаев, - узнаешь ли меня друг мой?! Скажи же что-нибудь!
   Но Пашкевич молчал, покачиваясь, словно пьяный, поддерживаемый с двух сторон крепкими парнями.
  - Товарищ командир, разрешите доложить обстановку. - обратился к Коротаеву Абашкин, - Мы прочесали дом насквозь, товарища этого нашли в тупике на втором этаже. Лежал себе, свернувшись калачиком, да на курок нагана давил. Барабан-то пустой, а этот лежит, наган в руке, и знай себе на курок жмет не останавливаясь. Клацает так, будто в кого-то стреляет, но наган-то пустой. А рядом гильзы стреляные валяются. Возможно метил в кого, да только вряд ли попал - нигде крови нет - мы все осмотрели. И тихо так во всем доме, спокойно.
   Коротаев молча слушал и немигающим взглядом следил за Пашкевичем. В его глазах были написаны горечь и досада. Казалось, что он вот-вот всплакнет. Бойцы же, кто в седле, кто спешившись, держа своих коней за уздечку, сгрудились толпой вокруг двух командиров, один из которых был невменяем. Неприкрытое любопытство овладело кавалеристами.
  - Товарищи бойцы! - воскликнул Коротаев, - перед нами легендарный красный командир, - товарищ Пашкевич! Вы свидетели того, во что его превратила белогвардейская сволочь! И я призываю вас идти со мной и выжигать ту тварь, которая так поступила с моим верным товарищем! Я приказываю с этой минуты карать белых без сожаления и пощады!
  - А тебя, дорогой мой Вениамин, я покажу лучшим врачам, какие только есть в Советской стране, и мы вместе победим твой недуг. Слышишь ты меня?! Мы с тобой еще многое успеем вместе. И в стрельбе еще поупражняемся, обещаю! - выкрикнул Коротаев, после чего, дав волю эмоциям, приобнял Пашкевича.
  - А теперь товарищи бойцы, погрузите товарища Пашкевича в тачанку, обеспечьте ему покой и безопасность, мы повезем его в Красноярск, а ежели потребуется, то и в Москву - к лучшим врачам нашей страны. - после этих слов солдаты зашевелились, торопясь исполнить распоряжение командира, сам же Коротаев двинулся по направлению к дому, чтобы лично осмотреть здание изнутри.
  - Обрати внимание, Аркадий, следы идут только в дом, из дома они не выходят, о чем это говорит? Что все, кто вошел в дом, остались внутри, либо улетели на воздушном шаре. Но версию с шаром я исключаю - рассуждал Коротаев.
  - Я сразу обратил на следы внимание, товарищ командир, - недоуменно ответил Абашкин, - но тут чертовщина какая-то. Все комнаты в доме не заперты и везде пусто. Только этого.... Пашкевича и нашли....
  - Делай правильный вывод, Аркадий. Люди не снег - растаять не могли. Испариться тоже. Значит, должно быть тайное помещение, в котором отсиживаются, либо потайной ход, через который все ушли. Одно остается непонятным - что случилось с Вениамином. Мужик не слабый, я с ним давно знаком. Просто так его не возьмешь и не напугаешь.
  - Хм. Давайте обследуем еще раз здание как следует, попробуем отыскать тайные двери. Логически все верно - уйти или спрятаться тут можно только при наличии тайной двери. И судя по следам в дом заходили, из дома не выходили.
  - Верно, - глухо отозвался Коротаев, - приступаем к поиску тайного хода, другого тут не дано. Мы найдем каждого из тех, от кого наши страдают, и они нам ответят по всей строгости.
  
  Глава 4.
  ЛАБОРАТОРИЯ
  
   Иногда мне кажется, что мы здесь вместо подопытных крыс. А как еще объяснить, что каждая бригада непрерывно находится на смене до двадцати суток подряд? Дни и ночи под пристальным наблюдением самописцев. Зашел с напарником в помещение - заперли на несколько замков. Через каких-нибудь четыреста восемьдесят часов сработал сигнал об окончании работ - значит лаборатория открыта и можно идти домой. Чем в рабочее время занимаемся - ни с кем нельзя обсуждать. О неразглашении каждый из нас расписался в особых журналах. Кто нас закрывает и с помощью какой системы - тайна, ответом на которую мы, работники лаборатории не располагаем. Доставляют нас в лабораторию специальным транспортом по какой-то запутанной системе тоннелей и шахт, выйти наружу не можем, пока отпирающие механизмы в определенное время не сработали. Кто находится в лаборатории и что делает в то время, когда у нас выходные, тоже не знаем. Знать нам это не положено, да и ладно.
   Посмотреть по всем раскладам - вот мы самые настоящие крысы подопытные и есть. Или даже свинки морские или пиявки примитивные. Хорошо еще в выходные общаться с напарником не запрещают. А то мы с Яловым дружим семьями. Яловой - это фамилия моего напарника. Скажу сразу, что не особо хорошо представляю, чем Яловой на работе занимается, а он вряд ли понимает, в чем заключается моя трудовая повинность. Таковы условия контракта - ну типа мы с Яловым звенья одной цепи и по одному работать не можем, а вместе с этим и не лезем друг другу в работу. И это тоже условие контракта - ни при каких обстоятельствах не обсуждать рабочие детали. Все команды нам поступают в индивидуальном порядке - через вживленную систему общения - ну по типу встроенных динамиков.
   Интерьер у нас тут что надо. Окон нет, освещение проходит калибровку под каждого сотрудника, как собственно и все системы жизнеобеспечения. В целом конечно же комфорт нам обеспечили такой, какой и дома не всегда получишь. Делаю в связи с этим вывод - мы очень нужны. Места тут немного, лишними квадратными метрами лаборатория не располагает. Но мы назло нашим шефам умудряемся для отдыха использовать помещение столовой. На счет нашего питания можно кулинарные мемуары ваять - так уж нам в этом вопросе угождают. Питаемся всем, чего душа пожелает, за исключением спиртного. А под чашечку кофе или стакан молочного коктейля порой неплохие беседы выходят. Тем более, что Яловой отличный рассказчик. Но есть у напарника пунктик - он считает себя историком. И даже серьезным историком. Компетентным. Особенно любит докапываться до глубин своей родовой линии применимо к различным событиям прошлого. Ну а я зачастую становлюсь слушателем его исторических "открытий".
   И вот однажды, когда мы отсиживали за чаем положенное время вечернего отдыха, Яловой снова вернулся к длинной, но довольно занятной семейной истории.
  - Помнишь, в прошлую вахту я говорил, что нашел в одном из исторических справочников упоминание о моем далеком предке? Совсем случайно наткнулся на информацию о прадеде прадеда прадеда моего прадеда. Схватил связь? Солдат по фамилии Яловой, чья фотография присутствует в моем семейном архиве. Как-нибудь покажу. Снимок странный, а в чем странность - в двух словах не объяснишь. Как рассказала бабуля, этот снимок хранил мой дед, получивший семейный фотоальбом от своего отца, тот от своего отца и так далее по цепочке. Раньше на это фото внимания я не обращал, единственное, что было такого особенного - классе в пятом, выполняя домашнее задание по рисованию, пытался я этого предка выразить в карандашном рисунке, срисовывая по фото. И все. С тех пор, долго не попадался мне этот снимок - ни оригинал, ни копия на носителе.
   В этом месте Яловой задумался, как это с ним случалось, когда он начинал какой-нибудь рассказ. Просто сидел и смотрел в невидимую точку перед собой, вероятно концентрируя воспоминания.
  - Чайного концентрата подлить? - вопросительно поднял я округлый сосуд.
  - Не. Благодарю, пока достаточно. Так вот, природа снимка непонятна. Как и личность моего предка, чью фамилию я унаследовал. - произнес Яловой и опять сделал паузу, взглянув на меня в упор. Нашел я отличный справочник по истории Евразии, в котором изложен пошаговый анализ всех военных действий первой половины двадцатого века. От подробностей именно событий на территории Урала и Сибири дух захватывает! Восстановлено буквально все - и не только состав любого боевого отряда и его движения, но и описания каждого участника событий в деталях и подробностях. Описано происхождение каждого солдата, его внешние данные (тут Яловой принялся загибать пальцы, будто бы осуществляя подсчет описанному в справочнике), чем дышал человек, какой у него был рост, кулинарные предпочтения, группа крови и прочее, прочее, прочее. Одним словом; вот такой справочник! - подытожил напарник, поднимая вверх большой палец в знак одобрения.
  - И вот расписана там биография моего предка до определенного момента во всех деталях; где родился, в какую гимназию ходил, чем занимался до войны, какими именами детей назвал и так далее. Но даты его смерти в справочнике нет. Где окончилась судьба предка моего далекого и каким образом - ни строчки. Завершено повествование тем, что участвовал красноармеец Яловой в операциях по освобождению крупных сибирских городов в составе отряда комдива Пашкевича. Слыхал о таком?
  - Впервые слышу. Но если честно, то история двадцатого века меня никогда и не волновала по большому счету.
  - Ну тем не менее о Чапаеве ты знаешь. Тухачевский, Щорс, Буденный и многие иные всегда были на слуху у каждого. А вот о Пашкевиче - ничего. И я раньше ничего о нем не слышал. А оказывается, был такой незаурядный красный командир. По некоторым данным обладал талантами по части военной науки, имел обширный послужной и наградной список, с Лениным был накоротке и все такое. Стал я изучать разные источники, касающиеся участия комдива Пашкевича в событиях, происходящих в России с семнадцатого по двадцать там какой-то годы двадцатого века. И обнаружил любопытную вещь - видные историки сходятся во мнении, что именно Пашкевич сыграл основную роль в победах красных на Урале и в Сибири. А ведь ни в одном учебнике, да что в учебнике - ни в одной энциклопедии не найдешь и абзаца об этом человеке. Кроме того, абсолютно все, кто был с ним в его последнем походе - а это несколько десятков человек, в том числе мой далекий предок, - будто исчезли в тысяча девятьсот двадцать третьем.
   Постепенно я начал представлять красноармейцев, уходя от самой истории напарника в свои фантазии, в которых видел поджарых мужчин с волевыми скуластыми лицами и резкими движениями. Именно такими я их запомнил на картинках и в реконструкицонных видеограммах, которыми пестрели электронные учебники за какой-то там класс средней школы. Естественно, что учебный материал создавали за счет актерского антуража, нарядов и грима, а где-то и откровенного моделирования, но мне, двенадцатилетнему мальчишке, помнится, очень хотелось верить в полное соответствие учебного материала исторической действительности.
  - И вот что интересно, - продолжал рассказ Яловой, выдергивая меня из оболочки собственных грез, - Изучая документы относительно соратников Пашкевича, которые были с ним в двадцать третьем, выясняется, что никакой информации ни о ком из них нет. Последнее упоминание об отряде Пашкевича, которое подтверждено целым рядом компетентных историков, причем за счет свидетельств очевидцев в том числе, - сводится к тому, что этот отряд вошел в один из регрессивных городов.
  - Что за город?
  - А, да так... - махнул рукой Яловой, - Городок, который изначально носил трудно произносимое название, переводимое с древнего языка одного сибирского народа, как мерцающая яма, а потом, после второй мировой и вообще исчез. Естественный отток населения, вырубка таежного массива, мелиорация и все такое. В общем на месте расположения того города раньше было водохранилище, а сейчас и вовсе болото.
   Именно в этом месте наш дальнейший разговор внезапно был прерван каким то звуком из соседнего сектора - приборной мастерской, в которой вдруг раздался резкий хлопок, как от лопнувшего сосуда из толстого стекла. Коротко переглянувшись, мы с Яловым вскочили и тут же бросились в мастерскую.
  
  Глава 5.
  ПАШКЕВИЧ
  
   Длинный мрачный коридор крупнейшего психиатрического центра гудел всевозможными звуками - от неожиданных фраз абсурдного содержания до нечленораздельного рычания, на которое человек, казалось бы не способен. Дежурный спешно спрятал скрученную только что самокрутку, едва увидел худощавый силуэт врача в сопровождении высокого широкоплечего мужчины.
  - Вот, сами убедитесь, уважаемый, - обратился врач к мужчине, как только они поравнялись с дверью в одну из палат, - Условия нами созданы идеальные, кормим пациента с ложечки в буквальном смысле. Кстати, рацион у него улучшенный, уход с самой высшей степенью ответственности.
   Пришедший с доктором мужчина прильнул к глазку и секунд десять молча наблюдал. Затем отошел от двери, и спросил:
  - Посмотрите. То, что товарищ Пашкевич так хаотично движет руками - это нормально?
  - Ну как я вам и говорил, пациент полностью лишен каких-либо навыков. Он словно новорожденный. Его поведение ничем не отличается от поведения новорожденного и это, однозначно ненормально. Самостоятельно он не способен ни на что. В самом буквальном смысле. И что характерно, поступил пациент со слабо выраженными моторными навыками. То есть мог что-то спонтанно схватить, иногда мог ненадолго сосредоточить взгляд, но со временем утратил и эти способности. Сейчас даже глазные хрусталики расположены также, как в большинстве случаев у младенцев. Случай, скажу откровенно, неординарный. Будет ли прогресс - знать не могу. Остается лишь надеяться, что будет.
   Мужчина несколько секунд о чем-то думал, удрученно глядя в точку на полу, затем тяжело развернулся и направился в сторону лестничной клетки. Врач, не говоря ни слова, пошел следом за ним. Дежурный проводил взглядом исчезнувший на лестничном пролете белый халат врача и нащупал в кармане смятую самокрутку. Внезапно нахлынувшее любопытство охватило его настолько сильно, что он побрел в сторону загадочной палаты не ощущая ног, словно ими управляло что-то свыше и собственные усилия дежурного были бы лишними.
   Подойдя вплотную к двери, дежурный осмотрелся и, убедившись, что в коридоре никого кроме него нет, заглянул в глазок.
  
  Глава 6.
  В ЛЕКЦИОННОЙ
  
   Сигнал оповестил об окончании лекции и лектор, коротко поклонившись, вышел из помещения. Слушатели засобирались. Некоторые проворно убирали свои вещи в кейсы, стараясь поскорее покинуть лекционный зал и идти занимать очередь в пункте питания, иные же собирались размеренно, никуда не торопясь. Когда в зале оставалось не более четырех человек, Вердаль убедился, что отключил питание своего пишущего прибора, в памяти которого зафиксирована лекция, и аккуратно вложил его в чехол. Затем он встал и не спеша пошел к выходу, однако в последний момент обратил внимание на высокого парня, сидящего совершенно неподвижно за одним из столов предпоследнего ряда. Вердаль видел этого человека впервые, и не обратил бы на него никакого внимания, но что-то было в позе сидящего странным. Своим застывшим положением он напоминал скульптуру, а пишущий гаджет перед ним помигивал рабочим индикатором. Кроме пишущего устройства на столе лежал органайзер и стояла не закрытая бутылка с водой, указывая на то, что ее хозяин не собирался покидать лекционную. Лицо было напряжено и сосредоточено, будто парень все еще слушает лекцию.
  - Эй, приятель, занятие окончено, - обратился подошедший к слушателю Вердаль и коснулся сенсора отключения на корпусе пишущего прибора на столе незнакомца.
  - Что с тобой, дружище? - с тревогой в голосе спросил Вердаль. На мгновение ему показалось, что человек за столом не дышит, и это вызвало короткий приступ паники. Оглядевшись, Вердаль заметил, что он и застывший слушатель остались одни в лекционной. Срочно нужен спасатель! С человеком что-то неладное, и нужно принимать неотложные меры.
   Вердаль вынул из кармана брюк коммуникатор и набрал простую комбинацию из пары кнопок. В динамике послышались знакомые звуки, после которых всегда следует голос диспетчера.
  - Нужен спасатель! Это срочно! Человек не дышит! - почти кричал Вердаль, - Кафедра теории движения, лекционная "В" третьего уровня!
  - Твой сигнал отмечен номером 7, не покидай пострадавшего, бригада будет не позднее чем через 185 секунд.
   По телу Вердаля прошла мелкая дрожь, ему совсем не хотелось смотреть на человека, напоминающего скульптуру, но что-то будто заставляло взглянуть ему в глаза. Глаза рослого парня, сидящего неподвижно словно изваяние, совсем не были похожи на глаза мертвеца, кроме того, всмотревшись в них, Вердаль заметил почти неуловимое движение зрачков, и ему стало еще более не по себе.
  - Что тут стряслось? - спросил прибывший спасатель.
  - Вот. С ним что-то произошло, не знаю что, но он не двигается и не дышит, - ответил Вердаль.
  - Оставь свои данные вот здесь, - спасатель протянул Вердалю планшет-собиратель, - И можешь быть свободен. Спасибо за вызов, в соответствии с Регламентом Љ344 "О взаимодействии службы спасения с населением, не являющимся специализированным персоналом", предупреждаю о том, что в случае необходимости ты должен дать объяснения, касающиеся предмета обращения в службу спасения. Ну и если вдруг какие последствия - например что-то будет индуцировано на тебя, по всем условиям тебе будет оказана помощь.
  - Хорошо. Я понял. А что с ним такое? - Вердаль кивнул на парня-скульптуру.
  - Специалисты разберутся, что с ним такое. Возможно, потребуется перемещение в экстренный центр. Ты давай иди, тут не задерживайся.
   Спасатель проводил взглядом выходящего из лекционной Вердаля и внимательно всмотрелся в сидящего. Измерил пульс, изучил реакцию зрачков на раздражитель, послушал дыхание.
  - Карьона, как слышишь? - обратился спасатель в закрепленный на лацкане куртки передатчик, - Срочно направляй ко мне бригаду второго уровня. Тут интересный пациент - на лицо признаки мышечного окоченения, однако дыхание и пульс совсем немножечко отстают от нормы. При этом амплитудный показатель работы легких практически сведен к нулю. Такого нельзя потерять. Мы его обязательно восстановим, а заодно получим поощрение за отличную работу и возможное новаторское исследование.
   Оператор выслушала речь спасателя и с улыбкой ответила:
  - Конечно, дорогой. Информация принята, команда второго уровня уже в пути.
   Оператор подошла к панели, на которой последовательно нажала несколько пунктов. Эта манипуляция позволит специалистам второго уровня увидеть место нахождения спасателя, и тут же к нему направиться.
  
  Глава 7.
  ЛАБОРАТОРИЯ
  
   В приборной мастерской черт ногу сломит - одна на одной панели с датчиками, россыпи замысловатых деталей и блоков. В придачу хаотичная паутина из кабелей и проводов, которые будто специально расположены так, чтобы при переходе помещения за них было бы невозможно не зацепиться ногами. И вот мы с напарником заскочили сюда с озадаченными лицами, чтобы установить источник хлопка, услышанного мгновением ранее. На первый взгляд ничего здесь не произошло, и каждый элемент интерьера находится в целости и сохранности там, где ему полагается.
   Дубль второй: смотрим внимательно. Метрологический стенд неполный. Перехватываю обращенный к стенду взгляд Ялового и тотчас замечаю, что гнездо ГВА - 56к опустело. А между тем инструкция строго настрого запрещает снимать со стенда генератор временных аберраций. Нарушение этого пункта грозит очень сложными последствиями - вплоть до двадцати лет заключения в камере отчуждения.
   Коллега смотрит на меня странно, а я в свою очередь понимаю, что вляпался он по полной программе, хотя неясно, зачем это сделал. Неужели заигрывания с историей как наукой привели его к краже генератора? А что дальше? На что он надеется?
   После минутного замешательства и изучающих взглядов напарничек выдавливает оригинальную фразу, рассчитанную скорее всего на самописцы:
  - Ну надо же. Никак от тебя такого не ожидал. И что дальше? Моя инструкция предлагает тебя нейтрализовать.
  - Не верю ушам своим, - парирую я, - неужели ты думаешь, что самописцы берут только голос и тебе удастся перекинуть стрелки на меня? Даже не сомневаюсь, что нашу смену сейчас прервут и тебя заберут. Кстати моя инструкция совпадает с твоей в части нейтрализации, но я не тороплюсь, поскольку думаю, что бежать тебе некуда. Одного не пойму; когда ты успел такое провернуть?
  - А я вот и сам думаю; мы последний час были на виду друг у друга, так когда же ты прибор стащил? А ты в курсе, что он недоработан и на сегодня с ним проведены лишь два эксперимента, да оба не очень успешные? На стенде он использовался исключительно как балансир при определении отклонения часовых волн.
   Тут меня как обожгло. Неужели кроме нас двоих в лаборатории присутствует кто-то еще? Уж очень искренними казались фразы Ялового, а что касается выданной им информации, так это в точности то, что я сам знаю о генераторе.
  - Так что? - начал я вкрадчиво, - ты действительно думаешь, что это мне потребовалось воровать генератор?
  - Ну я ведь его не брал, следовательно взял ты! - отозвался напарник.
   Думаю, я достаточно неплохо знаю этого парня, чтобы определить, что он сейчас говорит искренне. Странно, что я готов поверить своему коллеге, когда на лицо факты; я прибор не брал, прибора на месте нет, хотя несколько часов назад он был тут. И нас здесь все же только двое. Между тем я вижу, что правой рукой Яловой пытается вынуть из комбинезона шокер. Это нехорошо и медлить мне нельзя.
   Подскакиваю к напарнику, отточенным движением резко выбрасываю в направлении его горла руку с "вилкой" из большого и указательного пальцев. Очко в его пользу - он успешно уворачивается. В качестве контрмеры Яловой демонстрирует неплохой лоу-кик справа, однако меня спасает то, что с некоторых пор ножные кости мне сменили на качественные легкосплавные стержни, обеспечивающие отличную устойчивость. Не готов напарничек со всей силы лупить ногой по металлу! Ножка у него теперь бо-бо. Далее мой ход - удается поймать беднягу за отворот комбинезона и, резко рванув на себя встретить коленом. Успел, черт вертлявый, блок выставить. Оп-па, а в руке-то у него что-то новенькое. Пистолет! Откуда? Да откуда бы ни взялся, срочно забрать. Неужто расстрелять меня решил? Надо же, а еще друг называется. Нейтрализую запястье придурка, уводя ствол в сторону, бью ногой точно под коленную чашечку и Яловой припадает на одну ногу. Ощущаю, как усиливается давление захваченной мной кисти напарника, а нажатие на курок оказывается логичным. Раздался какой-то хлопок вероятной осечки, и мой "спарринг-партнер" невольно растерялся. Для удара в челюсть с левой мне хватило тех долей секунды, в течение которых коллега пребывал в замешательстве. Машинально пытаюсь удержать от падения обмякшее тело, да в пылу рукопашной сам не удерживаю равновесие и валюсь в упор лежа.
   Веселая получилась инсталляция; на полу, рядом с телом сопящего но неподвижного коллеги валяется пистолет, тут же рядом в упоре лежа застыл я, и... И? И! Вот так фокус! Нам пришлось подраться из-за генератора временных аберраций, а он лежит под столом, только что замеченный мной, целый и невредимый. Как он оказался вне метрологического стенда, остается загадкой.
   Параграф 179.4 регламента "технической и промежуточно-бытовой безопасности" говорит о том, чтобы я не притрагивался к ГВА-56к если вдруг по каким-то причинам он окажется отсоединен от своего проектного положения, но лишь несколько минут назад я мог быть подстрелен коллегой из-за этого прибора, так что регламент мне не указ.
   Понимание того факта, что даже в отрыве от стенда прибор активирован, ко мне пришло с опозданием. Мерцание одного из рабочих датчиков я заметил лишь после того, как генератор оказался в моих руках. Вместе с тем я услышал истошный крик Ялового "Нееет!", и в следующий момент все вокруг изменилось. Теперь не знаю, что меня ждет дальше. Даже не могу представить, на что способен прибор под названием ГВА-56к и что он способен сотворить с человеком. Вероятно было бы лучше, если бы напарник застрелил меня. Мгновенно в мозгу возникают бесконечные картинки, образы, диалоги, альтернативные истории моей жизни и видения всевозможных параллельных миров. За крошечную долю секунды я проживаю непостижимый и ужасающий эволюционный цикл, в котором ощущаю себя мириадами неорганических частиц, рождающимися аминокислотами, беспозвоночными, хордовыми и всем тем, что выходит из жидкости на твердь... И за ту же кротчайшую долю мгновения становлюсь всем светлым и всем темным, всем что есть и чего нет, всем что будет и чего не может быть, весь цикл происходит много много раз, постоянно ускоряясь, пока наконец не возникает темнота, отсутствие чего бы то ни было. Образуется ужасная, непреодолимая боль, но не совсем физическая. Бесконечная боль перед тем, как меня больше нет. По крайней мере, нет здесь и сейчас.
  
  Глава 8
  СЛЕДСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
  
   Считанные дни оставались до того момента, когда молодое, едва начинающее проявлять себя лето окончательно отряхнется от холодных весенних ночей. Полуденное Солнце озаряло фасад здания, отчего оно не выглядело таким мрачным, как это бывало с наступлением сумерек. Даже старая дубовая роща, окружавшая психиатрический центр, как будто стремилась добавить ноту оптимизма своим густым птичьим щебетанием в весеннюю обстановку. Двое крепких мужчин в расстегнутых шинелях, изрядно взмокшие от пота, молча выгружали из кузова небольшого грузовичка тюки с новым постельном бельем, предназначенным для содержания пациентов психиатрического центра, количество которых в последнее время увеличивалось.
   Виктор Элизонго распахнул одно из окон третьего этажа и, упершись руками в карниз, осмотрелся. Это был серьезный и проницательный мужчина средних лет, который любил играть простака с незнакомыми людьми, однако многие его коллеги знали, что за хитрым прищуром и легкой, спрятанной в густых рыжих усах улыбкой товарища Элизонго, таятся недюжинные аналитические способности. Он был внутренне напряжен и сосредоточен даже в тот момент, когда его цепкий взгляд остановился на мужчинах, второпях выгружающих тюки с бельем из кузова автомобиля. Осмотревшись, Виктор взялся одной рукой за оконный блок и ловко запрыгнул на подоконник. Следующим движением правая нога уперлась в декоративный выступ, расположенный ровно по центру между рядами окон. Еще усилие - и пальцы правой руки укрепились на углу соседнего оконного проема. Еще один рывок - и задача решена; следователь Элизонго доказал, что воспользовавшись окном, покинуть палату, в которой содержался Пашкевич, запросто можно.
  - Ну вот, я вам сразу так и говорил, - обрадовано воскликнул Сафонов, увидев вышедшего в коридор Виктора, - Не пришедший в себя Пашкевич перелез через окно в другую палату, а уже из нее сбежал. И помог ему дежурный, контра продажная! Нутром чую - так именно и было. Ну ничего, товарищ Беленко с дежурным потолкует и тот честно расскажет, как тут все произошло.
  - Экий ты, товарищ Сафонов, догадливый, - ухмыльнулся Элизонго, - А что скажешь на то, что согласно истории болезни в силу физического регресса передвигаться товарищ Пашкевич не мог? А как возразишь, если я скажу, что кроме дежурного на этаже есть еще несколько санитаров, да плюс дежурные внизу? А ведь мимо них запросто не проскочишь. И наконец, посмотри на оконные рамы; по ряду признаков ясно, что открывали окна последний раз очень давно.
  - Но ведь вы зачем-то перелезли из окна в окно....
  - Я, товарищ мой хороший, затем перелез, чтобы просто убедиться, что перепрыгнуть возможно в принципе. Правила следствия того требуют. Не более. Только очень веские доказательства заставят меня согласиться, что товарищ Пашкевич действительно оклемался и ушел через окно, либо его кто-то выкрал. Опять же - ключи от помещений все в одном ящичке. Дубликаты в сейфе у главврача. Но здешний главврач не тот человек, чтобы в каком преступлении участвовать.
  - Хм, а ведь правда. - задумался Сафонов, - ключи.... Дежурный при себе не носит ключи. Да и как бы он их взял, ежели шкаф с ключами охраняется?
  - Вот! - улыбнулся в рыжие усы Виктор, - начинаешь пользоваться мыслительным аппаратом! Значит есть шанс, что и хлеб свой ешь недаром. Но только давай думать дальше. Ежели никто ключи взять не мог, а окно не открывали давно, значит... Как думаешь, товарищ Сафонов, что это значит?
  - Понятия не имею, товарищ следователь. Ключами дежурный не располагает, окно, как вы говорите, никто не открывал, значит только то, что из палаты есть потайной выход, или же произошло явление, которое науке неизвестно.
  - Неглупый ты парень, Сафонов! - похвалил помощника Виктор, - Вот и я ломаю голову над тем, что произошло; чудо или сговор? Но поскольку я в чудеса не верю, то думаю, что тут только сговор. Другого быть никак не могло.
  - Какой такой сговор, товарищ следователь?
  - Обыкновенный, товарищ Сафонов. Это когда злоумышленники участвуют в чем-то противозаконном, и сговариваются одинаково врать, чтобы ввести следствие в заблуждение. Но меня не проведешь, я все равно найду ответы на свои вопросы. И думаю, что самое время еще раз навестить нашего дежурного. Попробуем с ним поиграть.
  - Как поиграть? Что вы хотите с ним сделать?
  - Ничего, товарищ Сафонов, мы с ним не станем делать. Потому что с ним и не поделаешь ничего. Ты чему-то удивлен? Ну посмотришь, как дежурный нам поможет, сам того не желая, есть у меня кое-какие мысли.
  
  Глава 9
  ДЕЖУРНЫЙ.
  
   Вряд ли кому-то по душе запах полутемных подвальных камер для допросов подозреваемых. Смесь пота, табачного дыма, немытой одежды, испражнений и чего-то еще, неуловимого, но очень неприятного образовали аромат, который ни с чем не перепутать. А еще в эти стены навсегда въелся запах страха и ненависти. Чем пахнет страх сказать невозможно, однако вкусившему его, вряд ли удастся до скончания дней освободиться от этого привкуса. Случалось такое, что некоторым из работников уголовного сыска все эти запахи со временем стали привычными, а единицам из них даже родными.
   Беленко полюбил свою работу особенно сильной любовью, когда ему доверили производить допросы подозреваемых, а после допросов решать, кого выпустить, а кого запереть в камере. Особенное удовольствие он получал, когда ощущал подавленность сидящего перед ним человека, отвечающего на различные вопросы. Как правило перед тем, как задать самый опасный или провокационный вопрос, Беленко нарочно смягчался, предлагал допрашиваемому папиросу или стакан воды, вселяя надежду на сочувствие и справедливость. Едва человека начинали посещать ошибочные мысли о вероятной справедливости и снисхождении, Беленко в резкой форме задавал свой опасный вопрос, и заходил за спину подозреваемого. Он ощущал значимость своей личности и власть над судьбами, и это нагоняло на него эйфорию.
   Точно так он действовал и сегодня; перед ним сидел измученный бессонными ночами, осунувшийся и подавленный человек, который был дежурным в ту злополучную смену, когда врачи обнаружили, что палата пациента Пашкевича пуста.
  - Я же тебе сразу поверил, - с улыбкой произнес Беленко, - Ясно ведь, что кого попало в охрану больницы не берут. В заговоре ты не состоишь, помогать контре выкрасть из больнички товарища Пашкевича тебе ни к чему. Так?
  - Да. - глухо отозвался допрашиваемый, - Я ни в чем не виноват.
  - Ну да, я так и записал. Курить будешь? Бери. - Беленко положил пачку с папиросами на стол рядом с подозреваемым, после чего не торопясь встал и начал заходить за спину сидящего.
  - Значит ни в чем не виноват, но в палату зачем то заглядывал. Вот только зачем?
   И не дожидаясь ответа сотрудник угрозыска опустил ладонь на затылок сидящего перед ним человека, чтобы в следующее мгновение надавить большим пальцем в точку, расположенную на пару сантиметров ниже левого уха. Но допрашиваемый оказался настолько изможден, что даже болевые импульсы отдавались в его существе с большим запозданием.
   Не успел сидящий за столом отреагировать на боль, как дверь в камеру быстро распахнулась и Беленко увидел товарища Элизонго, а за его спиной товарища Сафонова.
  - Ну что у нас тут? - спросил буквально влетевший в помещение Элизонго, - Успехи есть?
  - Никак нет! - отрапортовал вытянувшийся в струну Беленко, - не сознается наш так сказать оппонент в том, что он с контрой заодно! Не понимает пока того, что мы все равно правду то узнаем, правду ведь не спрятать ни за какой ложью!
  - А может быть человек и впрямь не виноват? - заметил следователь, - Дай-ка последний протокол почитаю.
   Беленко нехотя передал листы с записями, и на несколько минут Виктор погрузился в их изучение. Наконец, он кивнул головой самому себе в знак одобрения и внимательно посмотрел на подозреваемого, глаза которого были затуманены, и взгляд устремлен в какую-то неопределенную часть пола.
  - Так вы, товарищ, происходите из потомственной рабочей семьи, верно? И к контре не могли иметь отношения никто из ваших родственников, и вы сами, верно?
   Допрашиваемый поднял голову и уставился на следователя немигающим взглядом. Элизонго усмехнулся в усы и продолжил:
  - Значит, как написано в протоколах, вам особо и не известно кто такой товарищ Пашкевич, как он попал в психиатрическую больницу, и выгоды вашей в том, что он исчез, тоже никакой, верно?
  - Да дайте я с ним еще поработаю! - вмешался Беленко, - Я прямо чувствую, что контра он! Сознается он у меня во всем как пить дать!
   Подозреваемый продолжал смотреть на Виктора и слезы покатились по его щекам.
  - Нет. - ответил следователь, - Ты, товарищ Беленко очень хорошо поработал, и все, что нужно сделал. Благодаря твоему труду я, как следователь, понял, что товарищ тут ни при чем, и поэтому его нужно отпустить, вот только он мне одну расписочку напишет и все.
   Подозреваемый смотрел на следователя и было видно, что он не верит в происходящее.
  - Да товарищ, вы не ослышались. - обратился к подозреваемому Виктор, - Сейчас подробно распишите где и с кем живете, что делаете в свободное от работы время, почему по-вашему произошло исчезновение товарища Пашкевича из больничной палаты, зачем вы к нему заглядывали, а после этого мы вас проводим до выхода и вы пойдете домой. А я похлопочу, чтобы вас снова приняли на службу в больницу. Но пока вы не ушли; вот вам бумага, вот вам перо и чернила - пишите! Но кроме прочего не забудьте указать все, что вы помните о вашем последнем дежурстве; кто и в какое примерно время посещал охраняемый вами этаж, кто из врачей делал обход, кто и о чем говорил с вами. Ясно? Ну тогда пишите, а мы с товарищами пока выйдем, в коридоре подождем, чтобы вам не мешать сосредоточиться. Сафонов, Беленко - на выход, давайте товарища пока в покое оставим, пусть пишет.
  - Да вы что, товарищ следователь, и впрямь эту мразь выпустить желаете? - вскипел Беленко, едва все трое вышли из помещения в коридор, - Разрешите мне его допросить как следует, да я его!... - и тут оперативнику пришлось замолчать под тяжелым взглядом Виктора.
  - Умерь свой пыл, товарищ. Нам не нужен самооговор, он к истине не приведет. Слушайте оба мой приказ. После того, как товарищ все напишет, мы его выпустим. Так вот, мне необходимо, чтобы он был под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Но только с условием, чтобы он не знал, что за ним слежка. Товарищ Беленко, товарищ Сафонов, - вы обязаны любыми путями обеспечить наблюдение за объектом. Какие места посещает, о чем и с кем говорит, - все о нем я должен знать. И если он как-то связан с контрой, то на нее и выведет. Никакой самодеятельности чтобы не устраивали! Только слежка и еще раз слежка, да такая, о которой знаем только мы трое. Ясно?
  - Так точно, товарищ следователь! - отозвались дуэтом Сафонов и Беленко.
  - Если все ясно, то тогда с этого момента приказываю установить за объектом слежку!
  - Есть установить за объектом слежку! - подтвердили двое.
  - Если я найду вам в помощь еще кого-нибудь, дам знать. А теперь, товарищи, переходим непосредственно к выполнению приказа. Рассредоточьтесь, а я пойду в камеру, еще побеседую с нашим подопечным. На этом обсуждение плана мероприятий считать оконченным. Расходитесь, товарищи.
   Виктор вошел в помещение для допросов и увидел чистые листы бумаги, лежащие на столе. Дежурный сидел совершенно неподвижно и на мгновение следователю показалось, что он даже не дышит. Грязные волосы сидящего, его обвисшие плечи, безвольно упавшие на колени руки - все это выглядело плачевно.
  - Не говорите семье, что со мной произошло. - сдавленным голосом произнес дежурный, - пусть думают, что я куда-нибудь уехал или сбежал.
  - Что значит сбежал? От кого? Да и что значит семье не говорить? - отозвался следователь.
  - Не хочу чтобы семья знала, что вы меня расстреляли.
  - Ну вот и прекрасно. Значит никто вас расстреливать и не будет. Если конечно вы ничего такого не сотворите, за что положено расстрелять. Только вот требование мое вы не выполнили, а это нехорошо. Я же сказал, чтобы вы написали свои объяснения, а вы проигнорировали.
  - А зачем писать, если итог один - вышка.
  - Ты, тряпка! - рявкнул Виктор, - Сейчас же пиши расписку о месте своего проживания. Расписка остается у меня, а тебя я больше видеть не желаю. Пока живи, но запомни; как только я пойму, что ошибался на счет тебя, и ты действительно контра, тогда тебя шлепну! Так что очень надеюсь, что ты не врал, когда пел под протокол о своей невиновности.
   Жесткий тон несколько взбодрил дежурного. Он быстро взял лист бумаги и ручку и принялся нервно писать, практически не применяя знаки препинания в своем тексте, не веря в то, что его выпускают из изолятора.
  
  Глава 10
  КТО ТЫ, ПАШКЕВИЧ?
  
   Восход оказался безоблачно чистым и постепенно заскользил по зданию экстренного отделения потоком нежного розового света. Датчики, получив достаточные порции фотонов, запустили механизмы, открывающие окна. Свет проник в помещения, обращенные на восход. Новый день сулил много тепла, и это подтверждал цвет индикаторов, установленных на каждой из сторон здания.
   Пашкевич внезапно открыл глаза и обнаружил себя обездвиженным с помощью мудреных приспособлений, фиксирующих руки и ноги в каждом суставе, не позволяя шевельнуться. Впрочем, даже если бы не приспособления, у него все равно не было сил на то, чтобы задействовать мышцы своего тела, которые совершенно лишились двигательных функций. Даже глазные мышцы, и те не подчинялись волевым сигналам, остановив взгляд в одном направлении так, что в поле зрения были наборы хитроумных замков на запястьях и локтях (судя по всему, такие же замки были на щиколотках и коленях, сокрытых подобием одеяла). Все было чужим и незнакомым, а в сознании был вакуум. Взгляд Пашкевича уперся в стену, задекорированную странным черно-белым узором, скрывающим хамелеонную аппаратуру, расставленную по всей комнате и невидимую для несведущих взглядов. Постепенно начали возникать какие-то мысли, провоцируемые впечатлениями от незнакомой обстановки. Это происходило так, как будто мозг выходил из длительной консервации, и возвращался к своим природным функциям, оживляя поочередно один за другим сегменты "серой ткани". Наконец, Пашкевич смог пошевелить пальцами, и после нескольких попыток ему удалось сжать их в кулаки. Попытка повернуть голову в сторону оказалась успешной - в поле зрения попал оконный проем, через который поступал солнечный свет. Казалось, что Солнце стало намного большего размера по сравнению с тем, каким оно было прежде. Еще минут двадцать ушло на то, чтобы к Пашкевичу начали возвращаться привычные мысли и какие-то фрагменты памяти.
   Воспоминания о событиях, после которых в мозгу был только темный провал, посыпались, словно падающие конфетти после выстрела хлопушки. "У меня был отряд! Что произошло? Где все бойцы, где Коротаев со своими? Я в плену? У кого?", - мысли и вопросы пронеслись вихрем, но ответов не было. Пугающая экзотичность попавшего в поле зрения интерьера вносила свою лепту в мысленные скачки, и в какой-то момент Пашкевичу показалось, что он теряет сознание от переизбытка эмоций, однако воля удержала его в нормальном состоянии.
   Когда прилив впечатлений пошел на спад, у комбрига появилась способность к поэтапному воспоминанию и анализу всего, что с ним произошло в последнее время. Отряд продвигался на восток. Покинутый неприятелем город. Морозное утро. Близость тайги и приподнятое настроение. Горидзе, Федосов и двор с погоревшим киоском. Рядом частично разрушенный дом. Странный дом. В чем странность дома, Пашкевич не осознавал. Он силился вспомнить, что было потом, но это сделать не удавалось. Просто провал в памяти. То есть выходит такая последовательность: перемещение по узким улицам, рассредоточение, прикрытие бойцов и сразу после этого плен. Чего-то в этой истории явно не хватает. Кто и каким образом разоружил комбрига и где все остальные?
   Пока Пашкевич сосредотачивал взгляд на интерьере, в наблюдательской сработало извещение о том, что пациент в сознании. Мараод и Падерь прильнули к монитору. Посмотрев на человека в палате, Мараод сказал:
  - Пора! Сводки по работе сердца заговорили о том, что парень в норме. Кто будет его куратором?
  - На нем можно неплохо заработать. Предлагаю жребий. - ответил Падерь.
  - Согласен. Тем более по кураторской нагрузке мы пока сбалансированы, значит этого можешь взять хоть ты, хоть я.
   По результату жеребьевки куратором пациента оказался Мараод. По пути в отсек, в котором содержался пациент, Мараод бегло взглянул в персональный бланк и увидел пробел в поле идентификации. Впрочем, пробелы стояли в большинстве полей. Хронология происхождения, родственные связи, доступные способы коммуникации, уровень социальной полезности и ряд прочих разделов бланка не содержали информации. Зато здесь же приводилась подробная информация о том, где и когда, при каких сопутствующих обстоятельствах, с какими симптомами обнаружен пациент и каким из способов доставлен в учреждение.
   Пашкевич окончательно пришел в себя и вспомнил, как входил в небольшой сибирский городок, как продвигался со своими бойцами по улицам. Перед комбригом прошел строй волевых лиц его соратников, и вспомнилось каждая фамилия и имя. Единственное, что вспомнить никак не удавалось - в каком звании служил товарищ Яловой. Постепенно перед мысленным взором Пашкевича возникли образы товарищей Горидзе и Федосова. Память сохранила тот факт, что эти два бойца должны были обеспечить прикрытие на протяжении всего ломаного пути к зданию. И снова провал. Воспоминания оборвались на пути к центральному входу в здание. Точнее, не обрывались, а превращались в какой-то винегрет из обрывков неизвестных образов, стреляных хлопков нагана, и чего-то неуловимого, что должно бы сейчас стать осознанным и очевидным, однако остается ускользающим от неудовлетворенного сознания. Попытки вспомнить произошедшее настолько овладели Пашкевичем, что он не сразу заметил Мараода, вошедшего в помещение.
   Мараод встал напротив комбрига и принялся испытующе смотреть в его глаза. Пашкевич выскочил из вихря раздумий, и какое-то время мужчины изучали друг друга, глядя глаза в глаза. "Доктор", - каким-то образом догадался Пашкевич, несмотря на то, что брюки и пиджак вошедшего в комнату были причудливо серебристого, а не белого цвета. Наконец, вошедший в палату мужчина издал странный булькающий звук, который не поддавался расшифровке.
  - Где я? - спросил Пашкевич, и вошедший мужчина несколько изменился в лице. Он будто бы пробовал осмыслить вопрос комбрига, затем коротко кивнул головой и вышел из комнаты.
   Мараоду хватило одной короткой фразы, чтобы понять, что зафиксированный мужчина говорит на абсолютно неизвестном языке и без лингватора не обойтись.
  - Ну что там? - спросил Падерь, едва Мараод вошел в помещение пункта наблюдения.
  - Без лингватора делать нечего. - сообщил Мараод, беря на одной из полок прибор, выполненный в виде гибкой пластины небольшого размера.
   Вернувшись в комнату, Мараод подошел к пациенту и не церемонясь приложил лингватор к его шее. Прибор был практически не ощутим и не доставлял хлопот, если не считать слабого укола, который имел место в момент прикосновения пластины с кожей. Что-то тихо пискнуло несколько раз, после чего Пашкевич услышал монотонно повторяющиеся на разных неизвестных языках слова. Наконец, из прибора донеслось на понятном русском: "Синхронизация лингвомодели и индивида завершена" и пластина, закрепленная на шее, замолчала.
  - Говорить можешь? - раздался из пластины вопрос, почти одновременно с тем, как человек в серебристом костюме изрекал неясные звуки.
  - Думаю, что могу.... Где я?
  - В экстренном отделении. Доставили тебя сюда из центра знаний, почти сразу после лекции на кафедре теории движения. А вот кто ты и когда представители твоей родственной ветки тебя хватятся, этого я не знаю, поскольку твой персональный бланк совсем не информативен. Но думаю, что ты нам поможешь с его заполнением.
   Пашкевич ничего из сказанного понять не смог и решил, что он все же не в плену, а в психиатрической лечебнице, иначе зачем бы его ограничивали в движении. Ему не хотелось, чтобы его удерживали, и он сказал:
  - Почему я обездвижен? Я совершенно не опасен и предпочел бы сменить позу на более удобную.
   Мараод изучающее посмотрел в глаза скованного человека и спросил:
  - Так кто ты? Я смогу произвести расфиксировку только если в твоем бланке появятся идентификационные данные.
  - Пашкевич, Вениамин Григорьевич, родился в одна тысяча восемьсот семьдесят седьмом году в селе Заречное Верхнеречинскнского уезда. Более пока добавить не в состоянии, ибо памяти совсем не стало.
   После сказанного Пашкевич пристально взглянул на Мараода, чтобы понять его настроение, однако кроме легкого недоумения никакой реакции не заметил. Говоря об отсутствии памяти он блефовал, поскольку не знал ничего о собеседнике. Было подозрение, что несмотря на всю странность ситуации, перед ним искусно замаскированный белый офицер. Безрезультатны были все попытки понять, что это за место, где его, Пашкевича, содержат прикрепленным какими-то чудо-зажимами к кровати, и как можно самостоятельно освободиться. Но вдруг после некоторой паузы Мараод заговорил:
  - Сейчас я тебя расфиксирую. Но с условием. Все, о чем попрошу я или другие кураторы, ты будешь выполнять без оспаривания действий. Все, чего мы хотим - это изучить тебя, поскольку твои симптомы весьма специфичны. Иначе в экстренное отделение из лекционной ты бы не попал. Кстати, ты даже не помнишь, что к нам ты попал после посещения кафедры теории движения?
   "Во бред!", - подумал Пашкевич. - "Умнее контра ничего выдумать не может", но вслух сказал:
  - Ничего не помню. Ни кафедры, ни теории, ни движения.... Ни-че-го. Так отцепите меня?
  - Пожалуй фиксацию снимем. - после этой фразы Мараод как будто неестественно ткнул то ли лбом, то ли подбородком куда-то перед собой, где, как привиделось Пашкевичу, на мгновение в пространстве показался прозрачный объемный предмет, типа маски. Времени рассмотреть предмет не было, зато Пашкевич после осуществления собеседником странного жеста ощутил полную свободу - все оковы с его суставов разом были сняты. Он попытался приподняться на кровати, но с первой попытки тело не подчинилось, и сразу встать не позволило. Не торопясь, комбриг свесил ноги с постели, почувствовал под стопами твердую поверхность пола, затем захватил напряженными руками край матраса и после этого с трудом сел.
   То обстоятельство, что тело чужое, стало Пашкевичу очевидным. Ощущение было примерно таким же, какое возникает во время примерки неподходящей по размеру обуви. Пашкевич оказался столь дезориентирован, что не знал как теперь воспринимать происходящее. Наконец он заметил отражающую поверхность какого-то приспособления, стоящего в углу, и решил его использовать вместо зеркала, взглянув на себя.
   Мараод пристально смотрел на то, как наблюдаемый нетвердо ступая отошел от кровати и, увидев свое отражение на поверхности одного из гаджетов, резко отпрянул в замешательстве. Затем он будто взяв контроль над собой, задумался и перевел взгляд на Мараода.
  - Что вы со мной сделали?
  - Спасли, - ответил Мараод, - и еще подпитали некоторыми витаминами.
  - Но что со мной? У меня полностью изменилось лицо и тело. Раньше я был ниже ростом, да к тому же сейчас я будто значительно помолодевший. Я ощущаю, что я сейчас это не я раньше. Даже мой голос мне стал незнаком. И что это за место, в котором я сейчас нахожусь?
  - Ты говоришь, что ты изменился, - произнес Мараод. - А может ты не изменился, а забыл, каким был раньше? Такое бывает. После травм некоторым почему то кажется, что они изменились, но это лишь кажется, а на самом деле у них возникает симптом ложной памяти.
  - Но я помню все события! И бойцов своего отряда помню. - сказал Пашкевич и тут же потуплено осекся.
  - Все это очень хорошо и мы еще обсудим эти и другие важные вопросы, а сейчас тебе надо питаться. Подошел момент, так сказать. Чтобы не обессилеть окончательно.
  
  Глава 11
  ГВА - 56к
  
   Моих знаний о чертовом генераторе оказалось достаточно, чтобы уцелеть, держа его в руках, но недостаточно для того, чтобы избежать проблем. Я оказался невредим и даже при полном сознании, невзирая на то, что ситуация сложилась скверная. Невозможно описать ощущения, возникающие при попадании в зону лучей третьей ступени, излучаемых ГВА - 56к. Но скажу одно - после такого опыта я верю в существование ада. Теперь для меня ад такое же реальное явление, как вода, воздух, как флора, фауна, как человечество.
   На курсах повышения квалификации мне поведали о том, что кроме лучей третьей ступени есть еще лучи девятой ступени, которые может излучать генератор временных аберраций и еще сверхмодульные лучи. Причем действие сверхмодульных лучей изучить пока не удалось, так что на мой вопрос о том, для чего в этой штуковине разместили катушку сверхмодуляции, инструктор внятный ответ не дал.
   С лучами третьей и девятой ступеней все понятно и опытным путем проверено - под воздействием первых живая материя мигрирует во времени, а лучи девятой ступени не просто выкидывают в другой временной пласт, но и вовлекают материю в состояние безвременья. Иными словами - помещаем органическую ткань в поле действия излучателя третьей ступени - ее закидывает в отличающийся от настоящего временной пласт. Отличаться этот пласт от настоящего времени может на несколько секунд, а может на миллиарды лет. Если та же ткань оказалась под воздействием лучей девятой ступени - то про нее можно забыть, поскольку для начала она исчезает, попадая в вакуум безвременья. Затем ткань вновь может материализоваться в любом из временных пластов в своем неизменном виде, но только при попадании в поле воздействия лучей от минус восьмой до минус тридцатой ступени. Такие излучения создать лабораторным путем пока не удалось, но в природе они имеют место; чаще всего их наблюдали параллельно образованию сверхновой звезды.
   Не берусь сказать, где сейчас Яловой, и что с ним, но о себе скажу следующее. Во-первых, невозможно понять в каком временном пласте в результате воздействия излучения я оказался, а во-вторых, я не знаю, в каком я теперь месте. Высокие потолки, дощатый пол, облупленные стены, обшарпанная массивная дверь - все эти элементы крикливо бросаются в глаза. Вероятно, на улице заморозок, а помещение не утеплено, и меня пробирает легкая дрожь. Впрочем, холод довольно терпимый, я готов с ним справиться. Вслушиваюсь, но кроме тишины ничего не слышу. Подхожу к окну....
   Рассмотреть обстановку во дворе я не смог, поскольку меня сразу же заметили. Машинально дернулся назад, вглубь комнаты. Судя по всему, я оказался на третьем или четвертом этаже. На улице несколько десятков людей в одинаковой форме и с оружием. Совсем близко. При этом все мое оружие - это ГВА-56к. В случае чего придется воевать им. Вспоминаю то, что запомнил на инструктаже и перевожу воспоминания на прибор. Несколько реле и ряд контрольных ламп на корпусе генератора. Буду в случае чего испытывать на ребятах воздействие лучей третьей и девятой ступеней. Хоть бы приблизительно знать, кто они. Хотя какую роль это играет? Раз у них оружие - значит ребята нехорошие. Самому бы выжить, да как-нибудь вернуться домой. В то же время, что меня ждет дома? В лучшем случае - камера отчуждения, в худшем - аннигиляция; смотря как расценят мое должностное преступление, выраженное в нарушении регламента... Ладно, мыслить буду потом, а сейчас вопрос выживания. Осторожно выхожу в коридор, вслушиваюсь. Все тихо, кажется здесь никого. Но в руках ГВА-56к, и палец лежит на реле, которое отвечает за излучения третьей ступени, так что в случае чего защититься смогу.
   Спускаюсь ниже этажом - везде тихо. Зрачки адаптировались к полумраку и рассмотреть интерьеры здания несложно. Спускаюсь еще ниже. Лестница закончилась, значит я на первом этаже и теперь моя задача покинуть здание незамеченным. Странная архитектура представляет собой длинный коридор, частично освещенный лучами дневного света, проникающего через комнаты, в которых дверные проемы не оснащены дверями. Стараюсь не производить шума, иду крадучись. Неожиданно замечаю движение навстречу. Прижимаюсь спиной к стене и вглядываясь вперед понимаю, что люди, увиденные мной в окно, движутся прямо на меня. Медлить нельзя, и я направляю элемент излучателя генератора в сторону вооруженных людей. Нажимаю на реле и передо мной возникает нечто похожее на зеленоватый туман.
   Словно сквозь пелену сна наблюдаю, как лучи третьей ступени поглощают людей, а я осознаю, что жив и недоступен для кого бы то ни было пока генератор временных аберраций в моих руках. Наблюдаю процесс, суть которого в непостижимом расслоении людей; каждый начинает двоиться, троиться и так далее. Затем все люди в своем размноженном виде вливаются в зеленую мглу и пропадают. Увиденное пьянит, но едва опускаю взгляд вниз, замечаю, что и мои ступни двоятся. Видимо генератор дает некоторую погрешность и рассеивает лучи с отклонением. Однако вскоре начинаю понимать, что я остался один в коридоре, а значит прибор можно выключить. Отпускаю реле и зеленый туман исчезает.
   Почему-то не хочу идти в том направлении, откуда только что пришли люди, переброшенные мной в неизвестность. Разворачиваюсь, поскольку уверен, что из такого большого здания должен быть не один выход.
   Интуитивное знание о том, что я отправил в другое время всех посетителей здания, и вряд ли кого-то еще здесь встречу, оказалась ошибочной. В доме я не один. И вновь в коридоре люди с огнестрельным оружием и в такой же форме, как и мои предыдущие оппоненты. Готов повторить уже опробованный метод самозащиты, понимая, что я пока не замечен, хотя сам наблюдаю за группой людей. ГВА-56к наготове, стою за одним из стеновых выступов и начинаю слышать полушепот мужчин, осторожно переступающих по коридорам. Ушам поверить не могу - в разговоре упоминается фамилия моего коллеги!
  - Ребята, куда Яловой запропастился? Он же шел в нашей группе, - изрек густой бас. В ответ послышался охрипший голос:
  - По нужде задержался товарищ Яловой. Сказал, быстро нас нагонит, да видно не совсем понял, где мы.
  - Ну, как говорят; семеро одного не ждут. Нагонит нас Яловой - хорошо, отстанет - проблемы познает, поскольку товарищ Пашкевич жуть как не любит, если кто приказа не выполняет.
   Голоса почти поравнялись со мной и тут я понял, что промедление будет смертельным. Для меня смертельным. Не дожидаясь, когда в мою сторону полетит первая пуля, движением пальца запускаю реле генерации излучения третьей ступени и процедура с расслоением людей и исчезновением в зеленоватом пространстве, повторяется. Замечаю, что мне даже чем-то нравится этот процесс. Затем оказывается, что и это не все, кто может подкинуть мне неприятностей.
   В общем, пришлось мне испытать излучение третьей ступени все в том же коридоре первого этажа еще на нескольких десятках людей, прежде чем я действительно понял, что кроме меня в здании никого нет. Отыскал выход из здания в состоянии слабой надежды на незаметное бегство. Гоню прочь мысль о том, что представления не имею о том, что делать дальше.
   Поначалу Солнечный свет показался неожиданно ярким, однако дневной пейзаж в обмен на полумрак коридоров спровоцировал улучшение настроения. Ощущая себя прямо таки сверхчеловеком, бегу подальше от злополучного дома. В новой обстановке необходимо адаптироваться, а значит нужно понять, что происходит в данном временном пласте. Кроме того необходимо раздобыть одежду, соответствующую духу времени и погодным условиям, а то мой алый комбинезон возможно несколько экстравагантен.
   Вместе с тем думаю, является ли услышанная мной фамилия Ялового простым совпадением, либо мной не замечена какая-то закономерность, в соответствии с которой я нахожусь именно здесь именно сейчас. Мой напарник говорил что-то о военных действиях в двадцатые годы двадцатого века, участником которых был его предок. Я лично видел десятки вооруженных людей одетых в форму. Теперь мне надо узнать детали происходящего. Хотя это лишь для удовлетворения любопытства. Актуален же вопрос о том, как мне вернуться в свое время. В идеале еще и в лабораторию, да еще и в момент, который немного опережает мое перемещение сюда.
   Поглощенный мыслями, я совсем не вовремя расслабился и наткнулся на двоих, которые к счастью не ожидали меня встретить. Уставились на мою одежу, как на неведомое чудовище. Один из них попытался вскинуть винтовку стволом в мою сторону, но я уже как-то совсем запросто включил излучение третьей ступени, после чего двоих будто здесь и не было. А самое интересное произошло после этого.
   Мне в голову пришла идея вернуться в дом и поискать одежду, которая могла там быть. Ну мало ли; в какой-нибудь из комнат кто-нибудь забыл бушлат, а я его найду. А то яркость моего обличья стала напрягать меня самого. Если учесть, что забросило меня далеко не в тропики, то напрягать начала еще и пониженная температура воздуха. Двигаясь короткими перебежками в направлении дома, я заметил еще одного вооруженного наганом человека. Остроконечная шапка со звездой, волевое лицо, резкие движения, наверняка хлесткий боец-рукопашник. Опасный тип. Кстати, кажется он и засек меня, когда я мельтешил в окне по непоняткам первых минут пребывания в этом времени. Оп-па, заскочил на крыльцо, глаза пристально скользят по двору, а у меня прямо не одежда, а сигнальный знак в человеческий рост, чтобы уж наверняка быть замеченным.
   Ну вот. Даже не сомневаюсь, что мужик с наганом меня заметил, но как толковый стратег заскочил в дом, чтобы стрелять из укрытия. Наверняка будет искать окно с хорошим дворовым обзором, чтобы оттуда вести огонь. Бегу сломя голову к входу, чтобы успеть заскочить следом, и не дать сопернику спрятаться. Теперь вся надежда на ГВА-56к, на корпусе которого мои пальцы застыли в режиме ожидания.
   Ну и концерт настал. Надо отдать должное этому перцу с наганом - сообразителен! Он меня раскусил. Не стал мужик скрываться в доме, а подождал пока я подойду к входу. Я только в дверь, а он мне навстречу с пушкой в руке. Достойный ход! Остается надеяться, что я быстрее отреагировал на мысленный импульс, чем этот вояка. Жму на реле ГВА-56к изо всех сил, до хруста в суставах пальцев. Кажется я первый применил свое оружие. Значит пока поживу. А взгляд у мужика и волевой и удивленный одновременно. Я на его месте сам удивлялся бы. Генератор временных аберраций пятьдесят шестой модели, как никак.
  
  Глава 12
  ТУПИК
  
   Единственным источником света в тесном кабинете была тусклая настольная лампа, стоящая на потемневшем от времени столе. Стопки папок и всяческих бумаг, разложенных по всему столу не мешали следователю Элизонго быстро отыскивать нужные документы. Виктор удобно развалился на стуле, не спеша взял подстаканник со стаканом чая и с удовольствием из него отхлебнул.
  - Так вот, товарищи бойцы! - обратился следователь к сидящим напротив стола Сафонову и Беленко, - Я внимательно изучил все ваши рапорта и записи о наблюдениях за дежурным, и благодаря этим документам еще раз убедился, что дежурный к исчезновению товарища Пашкевича не причастен.
  - А кто же причастен? - почти одновременно спросили Сафонов и Беленко.
  - Это пока остается неизвестным. Но нам это необходимо выяснить.
  - Каким образом? - изумленно спросил Сафонов.
  - Вопрос, товарищ Сафонов, верный. Я и сам на него долго ответить не мог, а теперь заявляю; необходимо поехать туда, откуда товарища Пашкевича в больницу доставили. Там наверняка будет зацепка. Еще вопросы будут?
  - Поехать? - растерянно переспросил Беленко.
  - Куда поехать? - протянул Сафонов.
  - В командировку! Туда, где товарищ Пашкевич находился до того, как попасть в больницу. Моя интуиция подсказывает; там должен быть ответ на многое. Перед следствием стоит задача выяснить, куда человек исчез из больницы. Однако задумывались ли вы, а куда вообще делся отряд товарища Пашкевича? И почему сам Пашкевич оказался невменяем? Вот эти вопросы необходимо разрешить.
  - Но как? Что мы собираемся искать? - спросил Сафонов, и Беленко закивал в тон вопросу, глядя непонятливым взглядом на Виктора.
  - Мы будем искать буквально все, товарищи бойцы. Все, что приведет к разгадкам. В любом деле есть свидетель, и я намерен отыскать того, кто мог что-то видеть. Такой человек наверняка есть, а я его допрошу. Кроме того, мы можем найти то, о чем пока не ведаем сами. Со мной много раз случалось, что расследование приводило к тем вещам, о которых изначально и не думаешь. Так что, собирайтесь друзья, выезжаем послезавтра с утра. С нами поедут товарищи Коротаев и Абашкин. Они с точностью укажут место, где нашли Пашкевича и еще раз расскажут как все было. Еще вопросы?
  - Да как будто все ясно.... Неожиданно как-то, да только и всего.... - вяло отозвался Сафонов.
  - Ну это ничего, что неожиданно. Я и сам только три дня назад решил, что ехать необходимо. Если не ехать, то в следствии тупик. С руководством штаба я обо всем договорился. Нам выделили и машину, и горючее, даже оружие дадут, кроме того, что личное. Завтра заберу на складе. Провизию перед выездом получим, послезавтра прямо с утра. Сейчас, товарищи, предлагаю разойтись по домам, слежку за дежурным больше не ведем. К слову сказать, его по службе в больнице, да и по месту жительства положительно характеризуют.
  
  Глава 13
  ДЕР
  
   В информационной системе разместили объявление о странном пациенте, который не обозначил свои данные. Едва на экране своего транслятора Дер увидела знакомое лицо в сводке объявлений, она бросила все дела и примчалась в отделение. В ее накопительном справочнике было указано, что ей нужен куратор Мараод. Направив электронный маяк по нужному адресу, Дер быстро получила отклик и осталась в приемном помещении отделения дожидаться куратора ее партнера.
   Кроме Дер здесь находились еще двое посетителей, но ожидали они вероятнее всего одного и того же куратора (так Дер поняла из услышанного ей диалога, который те двое вели без умолку). Наконец, в приемную вошел мужчина средних лет и назвал номер полученного им маяка. Дер поднялась навстречу мужчине, вошедшему в приемную, давая понять, что она пришла к нему на прием. Человек представился Мараодом и предложил следовать за ним. Проведя Дер почти до конца длинного узкого коридора, куратор нащупал в определенной точке перед собой еле заметный сенсор, и перед Дер открылся вход в служебное помещение. Мараод предложил посетительнице пройти и занять место за столиком с мерцающей поверхностью.
  - Для начала заполни информационные ячейки. - попросил куратор, - Вот тут и тут внеси данные о нашем пациенте; с какого времени вы знакомы и с какого времени в партнерских отношениях. А вот в этой части (тут Мараод ткнул в другой сектор поверхности стола) укажи, где проживает наш подопечный. Ну а в целом я попрошу рассказать побольше о том, были ли у него травмы, какое у него имя и чем он занимался.
   После услышанных вопросов лицо Дер приняло крайне обеспокоенное и удивленное выражение.
  - Так он ничего о себе не рассказал? Или он без сознания? Мне сказали, что кураторство назначается только тем пациентам, которые в нормальном состоянии активности и вменяемы не ниже, чем на семь баллов по шкале В....
  - Все верно, - отозвался Мараод. - Без определенной вменяемости и нормального тонуса мы не курируем. Но в данном случае с пациентом произошло нечто неизвестное, после чего он представляется несуществующим именем и общается на несуществующей языковой системе. Если бы не лингватор, мы бы никогда не поняли друг друга.
  - Я смогу с ним общаться?
  - Не просто сможешь. Это необходимо. В практике бывали случаи. когда партнеры в результате общения помогали пациенту вернуться в свое привычное состояние. Общение с партнером зачастую ведет к рефлекторно-прогрессивному воспоминанию событий прошлого, и благодаря возобновлению межличностной связи, полному восстановлению личности.
  - Все это меня обнадеживает. Хочется верить, чтобы я снова получила моего партнера здоровым и полноценным... Любопытства ради могу я узнать, как мой партнер представился?
   Прежде чем ответить, Мараод извлек волновой улавливатель из воротникового кармана и приложил к уху, чтобы вспомнить необходимую информацию. Затем произнес:
  - Вениамин Григорьевич Пашкевич.
  
  Глава 14
  ГВА-56к (В НОВОМ РЕЖИМЕ)
  
   Что-то сразу пошло не так. Вопреки ожиданиям зеленый туман не окутал моего врага - человека с наганом. Вместо этого произошло нечто другое, не совсем объяснимое. Ощущая, как в пальцах нарастает судорожное напряжение, я все сильнее сжимал реле генератора и плавно смещался в другое. Если вы окажетесь в другом пространстве, в другой системе осознания себя и окружающего, то сразу поймете, что попали вы именно в другое. Именно это и произошло со мной.
   Вокруг бесконечность, в пальцах онемение, передо мной примитивная система из разбитого на кубики пространства. Кубики дышат и внушают мысли. Они словно издают звуки, но это не звуки в виде колебаний волн, это то, что проникает в голову в обход ушных раковин. Затем проникшее в голову становится набором мыслей. Сильные кубики - явные мысли, слабые кубики - задумки, мелькнувшие незаметно и не вышедшие на сознательный уровень. Темно, очень темно. Но в темноте различимы две крохотные фигурки - и одна из них управляет адским гаджетом под названием ГВА-56к. Вторая фигурка полностью подчинена действию каких то необъяснимых импульсов. И вижу все это я гораздо отчетливее, чем что-либо в повседневности. Вообще, можно сказать, что теперь повседневность - это сон. В один момент для меня стала явной эфемерность и ненадежность повседневности на фоне ясного видения себя и своего соперника в системе мысле-пространственной координатной реальности.
   В какой-то момент передо мной материализовалось право выбора местонахождения человека с наганом. Разворачиваю его от себя лицом и подкидываю по пространственным кубам. Занятно выходит, но я не убийца и надеюсь обойтись без кровопролития.
   Еще один интересный аспект - весь набор бесконечной мысленно-пространственной системы представляет единое целое и является организмом. Но организм содержит в себе не только кубики-мысли, но и двух человек, которые для меня стали сторонними фигурками, хотя при этом одна из фигурок - я сам. Получилось нелепо - я и мужик с наганом стали (или всегда были?) частью какого-то организма, который состоит из бесконечности возможных мыслей. За происходящим я наблюдаю со стороны, но за мной наблюдает то, что является всем миром, вселенной, и тем организмом, частью которого я являюсь. Причем этот безмолвный наблюдатель с самого рождения во мне - он проникал в мое сознание с каждым вдохом и оставит меня лишь после моего исчезновения как личности.
   Понимаю, что надо делать выбор места для моего противоборца, и разглядываю координатную систему. И себя в ней. Замечаю, что здесь не так уж и темно - оказывается, что здесь всегда было все рукотворное и все сотворенное природой. Наблюдаю как происходит слияние координатных мер и мыслей - кубов со зданием, из которого я вышел и к порогу которого пришел, побежав за человеком из другого пласта времени.
   Делаю ментальное усилие и фигурку подкидывает в точном соответствии с тем, как мне захотелось. Неважно, что я на первом этаже, человека с наганом какие-то волны относят в тупичок, из которого пуля меня не достанет. Все оказалось слишком просто. Прибор подогнал волну каждой элементарной частицы моего оппонента под частоту колебаний частиц здания. Надо же! Тело перенесло этот трюк легко, а вот частицы одежды видимо не подошли по частотам и то, что было одето на человеке несколько "поджарилось". В рамках увиденного я наблюдал пламя, которое резко вспыхнуло, едва мужчину понесло сквозь стены, и погасло, как только он оказался в тупиковой части коридора.
   Теперь я в безопасности, но это не все. Я ощущаю каждой клеточкой своего тела, что стал совсем другим, попав под влияние генератора. А вот человек с наганом ощутил нечто сверхсильное, так что я почти не сомневаюсь, что восстановиться ему не удастся. Хотя физически он цел, и я мысленно желаю ему добра. Теперь моя задача раздобыть себе соответствующую одежду и решить, что делать дальше. Думаю, у меня получится, по-другому и быть не может, поскольку мой уникальный опыт позволил мне знать об окружающем мире слишком многое.
  
  Глава 15
  В ПУТИ
  
   Крытый кузов грузовика был достаточно уютен для перевозки в нем нескольких пассажиров. Беленко и Сафонов сидели на скамейке почти рядом и в течение поездки молчали. Лишь подтянутый Абашкин безудержно хохмил, да рассказывал забавные истории, которые вероятно с ним действительно случались, но могли быть и придуманы для потехи. Элизонго и Коротаев ехали в кабине грузовика.
   Сафонову поначалу нравилось слушать Абашкина и улыбаться в ответ на его ироничные обороты, но через несколько часов безостановочного пути он все больше впадал в мысли о чем-то своем, не обращая внимания ни на кого. Временами ему казалось, что дорога укачивает и вот-вот дремота склеит его веки. Но каждый раз, едва Сафонов начинал засыпать, машину то подкидывало на кочке, то водитель почему-то резко нажимал на педаль газа и тогда рывок авто уничтожал попытку заснуть. В такие моменты он вновь пытался поймать нить абашкинского повествования, либо усиленно рассматривал интерьер пассажирской будки, в которой на полу были разбросаны мешки с провизией и ящички с оружием, запасенным на всякий случай.
   Сафонов отметил про себя то, что будка для пассажиров отделена от кабины сплошным листом фанеры, в котором не было ни одного окошка, позволявшего увидеть водителя и тех, кто рядом с ним. Чем дольше Сафонов разглядывал фанерную стенку, тем больше ему начинало казаться, что за ней должно быть узкое помещение. Что-то типа потайного ящика, расположенного между кузовом и кабиной.
   Абашкин замолчал и вместе с Беленко стал наблюдать, как Сафонов несколько раз переложил свою винтовку по длине пола пассажирской будки словно линейкой вымеряя продольное расстояние.
  - Что с тобой? - спросил Беленко, - Зачем ползать с винтовкой на коленях?
  - Да так, - ответил Сафонов, - простое любопытство. Продольный размер будки равняется трем моим винтовкам и еще одному прикладу.
  - И что с того? - спросил Абашкин.
  - А то, что снаружи будка длиннее даже на глаз.
  - Ну и что? - не унимался Абашкин, - Машину перемеряешь, чтобы Архимедом стать?
  - А, да ничего. - махнул рукой Сафонов.
   Беленко слушал весь разговор молча, и насуплено смотрел то на Сафонова, то на Абашкина. Он не совсем понимал суть происходящего и это ему не нравилось. Ему вообще не нравилась вся эта история с поездкой. Он не понимал, зачем следователю понадобилось покидать кабинет и мчаться на край света, и тем более не понимал зачем его, Беленко, обязали ехать? Неужели этот Элизонго не обошелся бы поездкой с болтуном Абашкиным и с кавалерстом Коротаевым? Ну в крайнем случае еще и с Сафоновым, который следователю буквально в рот заглядывает, и готов исполнять любые его распоряжения. Такие досадные мысли не давали покоя Беленко, да чем дольше ехал автомобиль, тем сильнее его начинал раздражать Абашкин. Впрочем, и затея Сафонова с обмером длины кузова ему тоже не нравилась, а главное - непонятно было, с чего Сафонов вообще занялся какой-то ерундой.
   В какой-то момент автомобиль резко дернулся и встал, как вкопанный. Двигатель издал несколько глухих ворчливых звуков выхлопа и замолчал.
  - О! Приехали! - весело воскликнул Абашкин и первым выпрыгнул из кузова на землю, ловко перескочив через задний борт.
   Спустя минуту вслед за Абашкиным через борт лениво перевалились Сафонов и Беленко. Все трое заметили, что городом здесь и не пахнет, следовательно до цели экипаж еще не добрался. Слева от автомобиля был густой таежный массив. Справа - равнина с редкими деревцами и кустарником. Где-то вдалеке виднелась постройка. Это могла быть окраина деревни или ферма.
   Коротаев и Элизонго стояли около кабины авто и о чем-то тихо беседовали. Сафонов взглянул на следователя как раз в тот момент, когда тот с улыбкой наклонился в сторону Коротаева, и что-то заговорщически шепнул. После этого оба собеседника прыснули от смеха.
  - Ну ты, Витюха, даешь! - еще раз усмехнувшись, воскликнул Коротаев. Затем оба повернулись в сторону попутчиков, которые своими взглядами выражали вопрос, и Элизонго объяснил причину остановки:
  - Товарищи! Судя по всему, мы проехали только половину пути. До того, как стемнеет нужно разбить лагерь и поужинать. Так что, бойцы, ставьте палатку и соберите дров для костра. Мы с товарищем Коротаевым пока сходим на разведку к вон тому дому, по нашему соображению это начало села Корневка, Старцевского района. Вопросы есть?
  - Никак нет, товарищ следователь! - выпалил за всех Абашкин.
  - Ну вот и хорошо. Занимайтесь костром и палаткой, а мы скоро вернемся.
  
   Глава 16.
   СЕМЬЯ ЛОТТЕРА
  
   Помещение для проведения свиданий было значительно больше, чем палата, в которой содержали Пашкевича. Стол и стулья, какие ранее комдиву видеть не доводилось, были выполнены из полупрозрачного темного материала. Комнату пронизывали еле уловимые приятные ароматы, создаваемые неизвестным источником. За столом напротив друг друга сидели двое - он и она.
   Глаза Дер были заплаканы и выражали смесь из надежды, укора и отчаяния. В ответ Пашкевич смотрел непонимающе и сурово, но с долей любопытства. От всего, что происходило с ним в последнее время, он совершенно запутался и чтобы окончательно "не слететь с катушек", ежедневно по многу раз перебирал в мыслях имена знакомых, названия городов, в которых ему доводилось бывать, известные типы оружия, заученные стихотворения и т.п. Однако сейчас перед ним сидела незнакомая женщина, которую при других обстоятельствах Пашкевич счел бы привлекательной. И эта собеседница настаивала на том, что он, т.е. Вениамин Пашкевич, никакой ни Пашкевич, а ее сожитель, и что у них даже есть двое совместных детей, которые в настоящий момент находятся где-то далеко от родного дома.
  - Бедный мой Лоттер, ты даже свое имя не помнишь. - говорила женщина, глядя затуманенными от слез глазами в лицо недоумевающему Пашкевичу, - Даже слов ты больше не знаешь, и едва лингватор будет с тебя снят, мы не сможем понимать друг друга.
  - Но вы уверены, что мы вообще знакомы? - спросил Пашкевич, - Я точно помню все события, происходящие со мной до того, как я оказался здесь. Могу заявить со всей ответственностью, что я вас никогда раньше не видел и зовут меня не Лоттер, а Вениамин. Едва я отсюда выберусь, я найду свои документы и смогу убедить вас в том, что никакой я не Лоттер.
   Дер всхлипнула и молча вынула из скрытого кармана куртки овальный предмет, похожий на речную гальку, на котором располагались два выступа, отдаленно напоминающие рояльные клавиши.
  - Смотри, - сказала Дер и нажала на одну из клавиш .
   Через мгновение перед взором Пашкевича прямо в воздухе одно за одним стали появляться изображения, на каждом из которых была запечатлена семья в различные моменты своей жизни. Преимущественно на картинках было четверо; два мальчика, примерно 4 и 7 лет, женщина, сидящая за столом напротив Пашкевича, и незнакомый мужчина. И тут Пашкевича осенило - он понял, что мужчина на изображениях - это тот, кем стал он сам. Именно это лицо он видел в зеркалах после того, как пришел в себя. Т.е. он, Пашкевич, почему-то принял облик какого-то Лоттера, из неизвестного ему мира. И теперь перед ним жена того самого человека, уверенная, что перед ней ее муж.
   "Но как такое может быть? Какая-то сказка; я оказался в неизвестном государстве, в котором есть то, чего пока нет и неизвестно когда будет в Советской стране. Язык у них совсем непонятный, они не немцы. И точно не англичане. Кроме того, я больше не Пашкевич, а какой-то Лоттер. А не стал ли Лоттер мной? Что за бред я выдумываю? Этого нет и быть не может, я обязан найти объяснение всему, что происходит", - думал комдив и продолжал недоуменно созерцать сменяющие друг друга картинки.
  - Послушайте, - прервал молчание Пашкевич, - Я понемногу начинаю понимать. Ваш супруг был очень похож на меня.... Точнее, я стал похожим на вашего супруга, хотя изначально я был совсем другим человеком. Это прозвучит странно, но возможно в Советской стране можно найти Пашкевича. Вениамина Григорьевича. Меня. Точнее, теперь уже это не я. Раньше я был Вениамин Пашкевич, а теперь вы называете меня Лоттером. Так вот, вероятно где-то в Сибири есть Лоттер, которого считают Вениамином Пашкевичем. Знаю, что все это слишком глупо и странно звучит, но возможно, что я прав.
   Дер с тревогой и недоверием смотрела в глаза Пашкевича, но ни один мускул на его лице не дрогнул и, не выдержав всего услышанного, Дер разразилась истерическим плачем.
  - Пожалуйста, успокойтесь, - мягко сказал Пашкевич, - Слезы здесь не помогут. Я сам в очень тяжелом положении. Настолько тяжелом, хоть застрелись. И может быть именно вы мне поможете разобраться в том, что происходит.
  - Я не верю, слышишь, не верю, - всхлипывала Дер.
  - Лоттер! Что с тобой произошло? Мы с тобой давние партнеры и я не заслужила того, что только что услышала. Ну за что мне это? Ты самый чудесный для меня и для нашего потомства. Может ты все-таки вспомнишь, что с тобой произошло?
  - Мадам! - внезапно резко ответил спровоцированный истерикой Пашкевич, - я помню всю свою жизнь и вспоминать что-то еще мне не нужно! Вас в моей прежней жизни не было. Единственное, чего я не помню, это то, как оказался здесь. Но вероятно, что этого я и не вспомню.
  - Ты даже не помнишь мое имя! Я не Мадам. Я - Дер!
  - Ну все, с меня хватит, - ответил Пашкевич и коснулся сенсора, которым был оснащен каждый стол в комнате для переговоров. Его самого удивило то, что еще пару дней назад о сенсоре он и представления не имел. Это устройство было каким-то непонятным и чуждым, а сегодня он с легкостью и естеством касается небольшой квадратной панели и знает наверняка, что менее, чем через минуту в комнате объявится Мараод или кто-то из вспомогательного персонала и свидание будет окончено.
   Немигающим взглядом Пашкевич смотрел, как Дер уходит в сопровождении служащего учреждения. Наблюдая, как ее плечи подрагивают в такт всхлипываниям, Пашкевич обдумывал сложившиеся обстоятельства, и все больше противоречивых чувств развивались в его сознании.
   После ухода Дер было собеседование с куратором, затем еще с каким-то специалистом, к голове прислоняли странные приборы, но интересовало специалистов одно; узнал ли посетительницу Пашкевич, а если не узнал, то какие ассоциации у него возникли при общении с ней, а также может ли он считать ее потенциальной партнершей и так далее.
   Ночью сон не шел и Пашкевич тихо вышел из своей палаты. В коридоре оказалось пусто, и он незамеченным дошел до панорамного зала. Здесь с высоты птичьего полета были видны островки света, выхватывающие частицы лесного массива, окружавшего заведение. Среди пышных деревьев просматривались ровные ряды дорожек, отмеченные мягким освещением, исходящим от каких-то скрытых источников. Визуально Пашкевич уже помнил расположение широких аллей и нескольких небольших прогулочных тропинок, но в ночи они выглядели совсем иначе, нежели при свете дня. Где-то вдали был виден город, настолько большой, каких Пашкевичу ранее видеть не доводилось. Ночью город был похож на гигантский муравейник, выпускающий в небо пучки иллюминации, и находящийся под некоторым подобием купола из утонченного оранжевого света с небольшими проблесками бирюзы.
   Пашкевичу нравилось увиденное, но он, при всем внешнем спокойствии, ни на секунду не забывал кто он и откуда, голова его шла кругом, и лишь безупречная сила воли позволяла играть новую роль без провала в шизофрению. Постоянное балансирование между очарованием от странного места нахождения и паникой от полной неизвестности, сводили с ума. В голову часто приходили и мысли о побеге из неописуемого учреждения, а затем и из неизвестного государства.
   Жизни и здоровью Пашкевича будто бы ничего не угрожало, уход за ним со стороны куратора и прочих специалистов был достойным, а питание хоть и странным, но достаточным для нормальной жизнедеятельности и хорошего самочувствия. И все это сбивало с толку. Кому может быть выгодно то, что Пашкевич жив, здоров, и прекрасно себя чувствует? А вдруг дело лишь в том, что его принимают за другого человека? За того, чей облик он сейчас поневоле носит.
   Тут Вениамина посетила удачная идея - он решил стать Лоттером. "Черт возьми! - рассуждал он, - Да я же Лоттер; для того, чтобы стать другим человеком, даже выдумывать легенду не нужно! Легенда сама ко мне пришла. Прямо завтра утром я начну "вспоминать"! Сперва "вспомню" эту девчонку - Дер! (актер я может и не очень хороший, но необходимо постараться сделать вид, что вспомнил) Потом от нее же и узнаю подробнее, что да как в жизни Лоттера! Надо было так и сделать сразу. Если мне поверят, то выпустят отсюда "домой". А там можно и с побегом определиться. Если уж совсем повезет, то отыщутся товарищи, которым социализм не чужд".
   После того, как Пашкевич вновь оказался в своей комнате, внезапно нахлынувшее возбуждение стало отступать, на смену ему пришло умиротворение и спокойствие. Так он и засыпал с мыслями о том, что сможет приспособиться к новой жизни, но только на какое-то время, пока не будет твердо понимать в каком он государстве, и при каком строе живет местное высокоразвитое общество. А когда он во всем разберется, то уж непременно найдет способ вернуться домой, и если понадобится, то вновь будет в строю со своими боевыми товарищами.
   И снился в ту ночь Пашкевичу странный сон, будто живет он на затерянном посреди океана острове в большом красивом доме с женой и двумя детьми. Живут они дружной семьей без забот и невзгод, а чудо - конструкции постоянно пролетают над их домом и ныряют под воду. Приносят эти самые механические устройства из глубин морских, да из небесных далей разную снедь, которой Пашкевич с семьей и кормится. Но вот однажды прибило к острову плот с незнакомым человеком на нем. А человек на плоту непростой, а тот, что видит сквозь стены, и идти может сквозь пламя, и иголку хоть в гектаре ковыля сыскать может, и много еще чего умеет. И левая часть головы человека с плота покрыта черными как смоль волосами, а правая сединой серебрится. И понял Пашкевич, что явился незнакомец за ним, чтобы заманить его на плот и увезти с острова, отлучив тем самым от семьи. И снится Пашкевичу, что целится он в незнакомца из нагана, чтобы убить его, но образ странного человека с двойным цветом волос тает, а появляется нежданно в другом месте, и каждый раз ближе и ближе к нему - к Вениамину. Вот, наконец, видит Пашкевич лик незнакомца совсем рядом, не более чем в полутора метрах от себя, и стреляет с бедра. Странный человек вскрикивает и навсегда исчезает, но перед тем, как исчезнуть, роняет крупный бумажный лист, который подхватывает ветер и начинает кружить. И очевидным становится, что с каждой стороны листа выведено по одному слову, образующие при вращении многократное повторение: Пашкевич Лоттер Пашкевич Лоттер Пашкевич Лоттер....
  
  Глава 17
  ВЕРБИН
  
   Ни в чем нельзя быть уверенным, буквально ни в чем. Время относительно, и никто не может с точностью сказать, чем оно является. Пространство и расположение в нем субъектов - также размыто... Можно долго спорить о том, что время являет собой последовательность, к которой дескать привязан ход событий и бла бла бла. Но какой ход событий привязан к какой последовательности? А что можно сказать о множестве параллельных прогрессивных, регрессивных, развивающихся и деградирующих событий, происходящих предположительно одновременно? Неужели для каждого события из приведенного множества бесконечно малые фрагменты времени абсолютно идентичны?
   Еще некоторое ВРЕМЯ назад (или все-таки не назад?) я рассуждал бы совсем по-другому, но черт бы побрал этот ГВА-56к, он как будто изменил не только мое расположение в пространстве-времени, но кроме того развернул мое мышление и направил по совсем несвойственному мне руслу. Теперь я уверен, что время - это каждый видимый и невидимый объект. Временем заряжено все. Правильнее даже сказать не заряжено, а пропитано. Причем все пропитано неоднородным временем. Если хотите, то это можно сравнить с тем, как предметы разной плотности и пористости по-разному впитывают влагу. Хотя это не совсем верное сравнение, потому что влага гораздо однороднее, чем время.
   Но если быть честным, то мои наблюдения не значат ничего. Точнее они могут иметь значение только для одного меня, поскольку единственная причина моих рассуждений заключается в том, чтобы я не сосредотачивался на своем положении, а постоянно себя отвлекал. Ведь весь кошмар происходящего в том, что я теперь не могу прикоснуться, не могу физически ощутить. Я нахожусь в нигде. В нигде нет ощущений, звуков, запахов, но каким-то чудом сохранилась способность мыслить.
   Не знаю, сколько времени мной проведено в нигде, но кажется, что-то стало появляться где-то на горизонте моей застывшей вселенной. Сперва были звуки, такие слабые, неопределенные. Потом начали появляться ощущения. Кажется, у меня снова появляется тело. Появляется очень странно - по ощущению будто выпадает из водного шара, который висит в воздухе, не выше метра над поверхностью Земли. Это напомнило сон, который пригрезился мне лет десять назад. Снилось мне вертикальное море, поверхность которого была ограничена только с одной стороны - Землей. Другая же часть моря перпендикулярно пляжу уходила в высоту до бесконечности. Мне не удавалось нырнуть - вода выкидывала меня на песчаную поверхность. Такой вот сон, ощущения от которого помню до сих пор. Сейчас ощущение падения из воды повторилось. Только сейчас я начал раздваиваться - мое сознание раскололось на два независимых островка.
  
  - Явился, наконец-то! - раздраженно сказал дед, и злобно посмотрел мне в глаза.
   От его взгляда меня передернуло. Было в нем что-то шокирующее.
  - Бегом мыть руки и за стол! Сил моих уже нет с тобой бушкаться. Вот подожди, родители вернутся, я им все о тебе доложу; и как мой хронограф таскал по полям со своим братишкой - разгильдяем, и как на заброшенную станцию убегали! Надоело вас в чем-то убеждать и пытаться воспитывать! И как растешь ты балбесом, так похоже, им решил и оставаться! Марш руки мыть, кому сказал!
   Изподлобья слежу за резкими движениями незнакомого деда. Для седого сухощавого маразматика двигается довольно резко. Можно подумать, что меня разыгрывает какой-то мужчна средних лет, физической форме которого позавидовать можно, а он между тем исполняет роль старика. Вторая часть меня тоже что-то слышит и ощущает, но какая часть доминирует, или где вообще настоящий я, мне неизвестно. Руки и ноги перетянуты широкими жгутами. Поворачиваю голову - справа спиной ко мне стоит женщина в белом халате и побрякивает металлическими и стеклянными предметами. С другой стороны слышу знакомый голос, который почти прорычал:
  - Очухался таки! А может тебе все десять кубов вколоть?
   Яловой склонился ко мне и смотрит в упор. Таким обозленным я его никогда не видел. Ожесточенный взгляд, перекошенный рот, напряженные скулы. Прямо таки сверлит глазюками. Обижается небось, что я его отметелил, как сопляка. Сам виноват, не следовало пушкой передо мной размахивать. Урод. Вонючка.
   - Вы шутите? - говорит женщина в белом халате, - От десяти кубиков спинно-мозговая жидкость вскипит. Четырех вполне достаточно. Перевожу взгляд в сторону женщины и замечаю в ее руках шприц.
  - Ты что, совсем оглох?! - вскрикнул старик, и наблюдаю, как его пальцы судорожно сжались в кулаки.
  - Проспал почти тридцать минут, - сообщил Яловой, поднеся к глазам запястье с часами.
   Нужно что-то делать, чтобы овладеть ситуацией. Точнее сразу двумя ситуациями. Нужно говорить. Речь может помочь мне собраться с мыслями и охладить пыл оппонентов.
  - Ребята, чем вы меня накачали? И не пора ли снять жгуты? - стараюсь придавать голосу трезвую холодность и сарказм.
  - Ты ей богу, придурковатый. - дед внезапно расхохотался и крепко схватил мою шею сзади холодными цепкими пальцами. Старикан меня резко дернул, а в следующий момент я увидел корыто и стоящую рядом крынку с водой.
  - Живо рукава закатывай! Я полью.
   Закатать рукава не получается - жгуты не дают. Не уверен, что на мне вообще есть одежда. Смотрю в глаза Яловому, затем женщине со шприцем. Одновременно с этим смотрю в глаза безумного мужика, изображающего старика. Он огромный. Впечатление, что его рост существенно превышает два метра. "Кто вы?" - спрашиваю деда. Тот ухмыляется. По отсутствию реакции Ялового и женщины понимаю, что они моих слов не слышали.
  - Кажется пора! - Яловой явно обратился к женщине, - Пульс в норме. И признаков беспокойства не выказывает. Готов пациент (это он явно про меня).
   Женщина подходит, нащупывает вену и делает укол. Довольно мягко, надо заметить, я думал эта стерва щадить меня не будет. Яловой отвернулся и куда-то сосредоточенно смотрит. Слышу удаляющиеся шаги женщины, одновременно с этим тру ладони под струей воды, стекающей в серый от времени металлический таз, по форме напоминающий корыто.
  - Ну ты давай поешь, а потом расскажешь мне что с хронометром сделал. И не округляй глаза, будто не понимаешь о чем речь. Раньше каждое деление хронометра соответствовало одному событию в одной из префектур, а теперь получается, что на каждой половине деления что-то стало происходить. Теперь по твоей милости вдвое больше событий происходит за один оборот хронометра.
   Смотрю на старика и начинаю вспоминать то, что со мной произошло, хотя однозначно никогда не происходило. И тут я понял, что кроме меня и Ялового в комнате никого нет - женщина куда-то ушла. Яловой резко наклоняется ко мне и начинает спешно шептать:
  - Держись, друг. Я подменил препарат на один безобидный раствор, так что ты пока в безопасности. Главное не забудь имитировать потерю памяти, а если сможешь то и обморок. Еще говорят, что от этого препарата бывает аритмия, ну это не сымитируешь. Можешь высказать мне свое пожелание; может тебе чего поесть хочется, например ананас. Для тебя смогу достать. Но на людях мы враги - это одно из условий для продления наших контрактов, да и чтобы нас по разным сменам не раскидали. Усек? Вот и хорошо.
   Я лежал ошеломленный и слушал Ялового, совершенно не понимая, в чем вообще дело и чем обязан такой его преданности. Что-либо произнести я был не в силах и просто молча проводил взглядом силуэт коллеги по работе, который нажал на выключатель перед тем, как покинуть комнату. Темно. Здесь скорее всего нет окон. Где я?
   Что-то я пропустил... Жгуты с меня сняли, а я и не заметил, как это произошло.
   Старикан оказался не таким уж злым, а блюдо было очень вкусным. По-моему тушеные овощи изрядно приправили базиликом и еще чем-то, вкусовые оттенки чего я никак не мог идентифицировать. По мере наполнения желудка на мои веки наваливалась тяжесть, с которой я был не в силах справиться и понимал, что в любое мгновенье сон меня победит. Рослый дед занервничал и, резко наклонившись в мою сторону, злобно зашипел:
  - Слинять хочешь, негодник? Наелся от пуза и собираешься снова удрать?
   Что он говорил еще, слышать я уже не мог, поскольку крепко заснул. Если быть точным, то уснула только часть меня. Та часть, которой я ощущал присутствие старика в незнакомом мне месте. И тут я понял, что в темном помещении нахожусь не один. Тело еще чувствовало воздействие жгутов, однако их уже не было. Когда меня от жгутов освободили, я не знаю.
   Необходимо осмотреться, насколько это может быть возможным в темноте. Тихо. Очень тихо, но вслушавшись понимаю, что кто-то есть в комнате кроме меня. Слышу приглушенное дыхание спящего человека. Вопросов больше чем ответов, но чье-то присутствие в этом месте меня скорее радует, чем наоборот.
   Даже странно, что я сразу не заметил кровать, стоящую справа от входа в комнату. Когда я был связан жгутами, мне казалось, что тут просто скопление каких-то тумбочек. Но сейчас подошел и слушаю дыхание спящего человека. Зрение адаптировалось к темноте и предметы интерьера стали несколько различимы. В какой-то момент спящий начал ворочаться и привставать на локтях. Кажется он просыпается. Вижу, как одеяло сдвинулось с тела, и человек свесил ноги с кровати. Затем он нащупал выключатель бра, расположенного на стене и через мгновенье возник свет.
  - Вы кто? - вопрос был обращен ко мне, но я не мог произнести ни слова, поскольку передо мной на кровати сидел тот самый старик, которого я видел некоторое время назад там, где часть меня пребывала. Даже рубаха и брюки на старике были те же. И только его рост сейчас не превышал сантиметров сто семьдесят или около того.
   Пара заспанных глаз буквально сверлила меня. Наконец, собравшись с силами, я представился.
  - Хм. Давно вы здесь, молодой человек? - спросил старик.
  - Точно не помню. Думаю, что недавно. Может сутки. А что это за учреждение?
   Старик недоверчиво посмотрел снизу вверх и ответил:
  - Это центр реабилитации кадров. Неужто вы не сотрудник лаборатории?
  - Ну как же?! Конечно сотрудник. Смена два дробь семнадцать.
  - Ну так наверняка должны были знать про это учреждение.
  - Нет. Не слышал и даже не подозревал о таком заведении. - ответил я. Старикан взглянул особо недоверчиво и ухмыльнулся. Хотя возможно его ухмылка мне только померещилась. Дедок о чем-то ненадолго задумался, словно мысленно взвешивая дальнейшие возможности диалога, и наконец, протянул мне свою руку:
  - Вербин. Моя фамилия Вербин. Не исключаю, что нас поставят в одну смену. Что-то мне подсказывает, что так оно и будет.
   Я пожал руку собеседника, и ощущение от рукопожатия оказалось неожиданным. Несмотря на старческую внешность, пальцы были настолько крепкие, что оставили мне ощущение, будто ладонь побывала в тисках.
   - А теперь извини, свет погашу, хочу немного поспать. - после этой фразы старик лег на кровать лицом к стенке, и вытянув одну руку вверх, привычным движением клацнул выключателем бра. Стало темно, и я поплелся к своей кровати.
  - Да, и еще. Ты никому не говори, что мы знакомы, и что у нас состоялся диалог. - уже из темноты услышал я голос Вербина.
  - Это еще почему?
  - Да так. Не болтай и все. Если конечно хочешь и дальше в лаборатории работать.
  - Если нам нельзя беседовать друг с другом, то зачем нас разместили в одном помещении?
  - Во-первых, препарат должен был тебя отключить, на что они и рассчитывали. - ответил Вербин и замолчал.
  - А во-вторых? - спросил я.
  - Ну а во вторых мы не в одном помещении, а в разных. - тут голос старика стал угасать пропорционально его засыпанию.
  - Это вы о чем? - обратился я в темноту. Но ответа не последовало, вероятно мой собеседник заснул.
   "Странный ты человек, Вербин" - произнес я мысленно. Голова шла кругом и воображение рисовало все более невероятные возможности развития дальнейших событий. Я уже улегся на кровати, когда дверь в помещение отворилась, и в комнату ворвались полосы яркого света. Кажется, вернулся Яловой.
  
  Глава 18.
  НОЧЬЮ
  
   Сафонов проснулся с неприятным остатком впечатлений, хотя и не помнил, что ему приснилось. В палатке была кромешная тьма, а снаружи доносились звуки ночного леса. Сразу и не поймешь, где находишься. Минуту-другую Сафонов вспоминал, как в течение дня он ехал в кузове грузовичка. Вспомнил, как вместе с другими устанавливал палатку. И теперь, лежа в темноте, в палатке, расположенной в неизвестных краях, думал Сафонов о непонятности всего происходящего.
   Внезапно Сафонову показалось, что в ночном лесу среди хаоса голосов ночных птиц, хруста веток и множества необъяснимых звуков, издаваемых неизвестным зверьем, проскочила неразборчивая фраза, произнесенная человеком. Сафонов вслушивался, но кроме лесного шума и размеренного похрапывания спящих товарищей, ничего не услышал. Он было настроился вновь заснуть, но снова до его слуха отчетливо долетел чей-то голос.
   Сафонов начал вспоминать, как с вечера он готовился ко сну и раскладывал матрас. "Рядом товарищ Беленко и этот чертов балабол Абашкин", - вспоминал Сафонов и вслушивался в дыхание спящих, - "За ними, ближе ко входу, шофер, а по другую сторону кажется этот кавалерист, как там его... Во, Коротаев! А где же расположился товарищ Элизонго?"
   Но как ни силился Сафонов вспомнить, где укладывался спать Виктор, ничего не получалось. И вообще ему стало казаться, что следователь не заходил в палатку, и не раскладывал матрас. Наконец, желание выглянуть наружу и переполненный мочевой пузырь сделали свое дело, и Сафонов начал пробираться к выходу, стараясь перемещаться, не задевая никого из спящих товарищей.
   Темноту местами разбавлял лунный свет, и Сафонов без труда смог различить стоящий невдалеке автомобиль. Свежий воздух и запахи хвои несколько бодрили. Сон окончательно отступил. Сафонов отметил присутствие определенного очарования в ночном лесу, и прилив оптимизма вызвал у него улыбку. Теперь поездка казалась захватывающим приключением, о котором не стоило сожалеть. Напротив - далеко не каждому может так повезти в жизни, как ему, Сафонову, поскольку судьба столкнула его с таким замечательным следователем, как товарищ Элизонго. Уж у него можно набраться опыта, а там и самому возглавить какое-нибудь расследование. И гордость переполняла от того, что его, Сафонова, товарищ Элизонго взял в эту поездку, а значит, он его ценит и уважает, а то с чего бы его было брать?
   Кстати, вероятно товарищ следователь устроился на ночлег в машине. А если не в машине, где же еще? В палатке его нет, значит кроме как в машине ночевать больше негде. С этими мыслями Сафонов брел в сторону автомобиля уверенный, что увидит там спящего следователя. Как и следовало ожидать, кабина закрыта, вероятно в ней расположился Виктор. Закрылся и спит.
   Обойдя кабину, Сафонов уже было собрался возвращаться в палатку, да заметил нечто странное. В передней части кузова оказалась небольшая боковая дверца, которая сейчас была открыта. Сафонов понял, что там расположен тайник, дверь которого сделана скрытым способом, иначе при свете дня он бы ее заметил. "Так вот в чем дело! - молча рассуждал Сафонов, - Теперь понятно, почему борт снаружи длиннее чем изнутри. И как только другие этого не заметили?"
   После недолгих колебаний Сафонов залез внутрь тайника, но нашел его довольно тесным. Человек там едва мог поместиться. На ощупь внутри оказалось пусто - лишь гладкие стены и пол. "Надо ли сообщить об этом Виктору, или товарищ Элизонго знает про эту часть кузова?", думал Сафонов, - "Почему именно сейчас этот тайник открыт? А может быть это и вовсе не имеет никакого значения...". В итоге было решено ничего пока никому, а в особенности следователю об этом маленьком открытии не говорить.
   И вот уже когда Сафонов почти вернулся к палатке, вновь где-то недалеко среди звуков ночного леса отчетливо прозвучали произнесенные кем-то слова. Сафонов уловил направление, откуда донесся звук, и осторожно пошел, всматриваясь в пространство впереди себя. Чтобы не оказаться замеченным, он делал остановки возле каждого дерева, встречающегося на пути, и сосредоточено смотрел перед собой, пытаясь что-либо различить.
   Вновь идея поездки в неизвестный город, и все эти ночные бдения стали казаться Сафонову чем-то совершенно неправильным и абсурдным. Палатка со спящими в ней товарищами была уже далеко позади, глаза начали слезиться от напряжения, а усталость давала о себе знать; хотелось только одного - лечь и продолжить отдох. Но вот взору Сафонова при очередном продвижении вперед, предстала невообразимая картина - на поляне были два силуэта, различимых благодаря свету тусклой керосиновой лампы. Свет от стоящей на земле керосинки, делал увиденное совершенно непонятным и зловещим.
   Стоящего в полный рост Сафонов узнал почти сразу - это был следователь. Рядом, можно сказать в ногах у следователя, сидел человек с неразличимыми чертами лица. Сафонову казалось, что незнакомец обладает густой неухоженной бородой, достигающей низа живота. По осанке Элизонго, словно нависшего над незнакомым человеком, было понятно, что ему что-то от бородача нужно. Бородатый в свою очередь застыл в неподвижности, подняв ладони на уровень плеч, и сложив пальцы рук в причудливо немыслимых узорах. Казалось, что немая сцена, освещаемая тусклой керосинкой, длилась бесконечно долго.
   Наконец Сафонов услышал твердый голос следователя, вопросительно произнесшего:
  - Ну что?
  - Ничего. Мрак и ничего более. - глухим голосом, от которого Сафонову сделалось не по себе, отозвался бородач.
  - Смотри получше, - как будто с затаенной угрозой потребовал Виктор, - скоро утро, и только от тебя зависит, встретишь ли ты его живым. Если я вдруг решу, что пользы от тебя никакой, то пеняй на себя. Усвоил?
  - Куда понятнее. - глухо отозвался незнакомец.
  
  Глава 19.
  ТЕСТ ПРОВАЛЕН
  
  - Ты считешь, что Лоттер только вид делает, а на самом деле ничего не помнит? - дрожащим голосом спросила Дер.
  - Да, именно вид делает. - ответил Мараод. - Это не я считаю, таковы данные тестовой проверки. Случай уникальный, поскольку этот экземпляр не помнит вообще ничего ни о своей прошлой жизни, ни о других членах своей формации, ни лингвистической основы. Кем он был, что изучал и какие выполнял функции, все подменено другой информацией, именно это и делает его оригинальным. Потеря памяти - явление довольно распространенное, но не в таком виде.
  - Но мне он сказал, что вспомнил меня. И потомков начал вспоминать...
  - Нам тоже говорит, что начинает вспоминать прошлое, но это ложь. Рассчитывает, что мы его передадим тебе; многие в силу каких-то личных причин стремятся покинуть наше заведение. Но наши приборы никогда не ошибаются, и с их помощью мы можем любую ложь выявить.
  - Я могу ознакомиться с протоколом теста?
  - Разумеется. В соответствии с правилами ты можешь ознакомиться с протоколом, поскольку являешься партнером посетителя. Условия предписывают, что ты никому не вправе рассказывать о том, что узнаешь из протокола.
  - Это мне ясно.
  - Ну и хорошо. Тогда оставь метку о том, что ты согласилась с правилами.
   Мараод передал Дер неизвестно откуда появившийся полупрозрачный кубик, размером с кулак. Дер обхватила куб с двух сторон и через мгновение он стал мерцать равномерным матовым сиянием, после чего Мараод удовлетворенно кивнул.
   ....Пашкевич не понимал, почему ему задавали вопросы о какой-то теории движения, однако на всякий случай умолчал о том, что слышит о ней впервые, отвечая, что "немного припоминает что-то такое". Дер поняла, что спектральный анализ психофизического состояния показывает фальшивые намерения и полное отсутствие понимания сути вопросов. Темы опроса оказались самые разнообразные; большинство касались партнерши и потомков, тех, кто был рядом с Лоттером, и с кем он не мог быть не знаком.
  - Зачем и как часто ты посещал зону переменного притяжения?
  - Плохо помню. - отвечал Пашкевич, но спектральные датчики непредвзято указывали на то, что опрашиваемый впервые слышит о предмете вопроса.
  - Помнишь, с кем и где ты живешь?
   - Да, конечно помню. Живу с женщиной по имени Дер и двумя детьми. И обстановку в доме смутно, но помню. И место, в котором мы живем, не очень хорошо, но помню. (Дер прослушивала ответ и без всяких датчиков понимала, что Лоттер блефует, поскольку их последнее место жительства находилось неподалеку от зоны переменного притяжения).
  - Были ли у тебя затруднения с речью?
  - Нет.
  - Почему без лингватора мы друг друга не понимаем? Раньше тебе приходилось использовать для речи те звуки, которые ты сейчас используешь?
  - Конечно! Я всегда говорил на одном языке! (ответ на этот вопрос датчики расценили, как правду, но подавляющая часть ответов были определены, как ложные)
  - Что тебя заставляет лгать?
  - Я не лгу!
   ....Дер вернула носитель с записью протокола, на ее глаза наворачивались слезы. Она не знала, что теперь делать и к кому из специалистов обращаться за помощью....
  
  Глава 20.
  ВНОВЬ ЛАБОРАТОРИЯ
  
   Спалось отвратительно. Снилось черт знает что, из всего сновидения ничего не запомнилось. Отлежал правый бок и руку. Из-за того, что голова во время сна оказалась неудобно вывернута, шея сильно затекла и болела. От нарушения тока крови, в руке пульсирующие покалывания. Пытаюсь привстать и размяться, но понимаю, что тело не подчиняется командам мозга. С трудом сажусь на диване и вновь вижу уже почти ненавистную физиономию Ялового.
  - Да ты бы отдыхал дальше, не вставал. - говорит мне Яловой, - И так вон сколько всего выполнил.
  - Чего выполнил? - выдавливаю из себя вопрос, а горло будто сдавило.
  - Отдыхай. Тебе положено. - отмахнулся Яловой.
   Осматриваюсь. Интерьер вызывает недоумение из-за какой-то нетипичной ухоженности, однако разбитое состояние заставляет принять лежачее положение. Мы в лаборатории и одеты в свои рабочие комбинезоны. Не могу понять ничего, однако напарник, судя по всему, ощущает себя как рыба в воде.
  - Что с ГВА? - обращаюсь к Яловому. Сил так мало, что говорить трудно, и коллега видимо не услышал, либо по какой-то причине сделал вид, что не слышит.
  - Яловой! - стараюсь выкрикивать резким тоном, - Ты меня слышишь?
  - Да? - вопросительно поворачивается напарник.
  - Где генератор временных аберраций?
  - Это ты у меня спрашиваешь? - изображает удивление Яловой. - Ты же сам его отвез на поверку, а теперь задаешь мне такой вопрос. Может просто стоит выяснить, когда его нам вернут?
   Что значит "я отвез на поверку"? Пытается меня одурачить? Когда бы я отвез прибор, из-за которого у нас была перепалка? Стараюсь незаметно проверить, на месте ли мой шокер. Похоже, что на месте. Рука ощупывает карман в области поясницы, в котором действительно находится шокер. Для чего я его проверяю? Понятия не имею, но предполагаю, что от Ялового можно ожидать чего угодно.
  - А что на стенде? Ты хочешь сказать, что стенд сейчас без генератора?
  - Точно! - отзывается Яловой. - Стенд без генератора. Лаборатория на профилактике. Естественно, это временно. Потому и советую; отдыхай, делать пока все равно нечего, а смена оканчивается минимум через трое суток.
  - Что происходит? Что это за учреждение, в котором мы были? И чем меня обкалывали? - я почти перешел на крик.
  - Ты это о чем? Ты меня пугаешь! У тебя бред.
  - Послушай, друг, какое сегодня число?
  - Э, да ты наверное отравился чем-то. Или облучился. Даже даты позабывал. - Яловой внимательно посмотрел на меня и назвал день, месяц и год.
   Странно, но мне казалось, что озвученная дата была в прошлом трехмесячной давности. Выходит, что со мной произошло нечто, из-за чего с памятью творится неладное, либо напарник меня дурачит. Хотя возможно, что дело не во мне, а в чем-то другом. Одно непонятно - почему в любой из ситуаций Яловой оказывается в теме, да еще и чувствует себя гораздо лучше, чем я. А еще интересно, кто такой Вербин? Действительно ли есть такой сотрудник в лаборатории, либо это иллюзорный персонаж моего воображения, как и женщина со шприцем?
   Лежа в размышлениях на диване, я вспомнил, что параграф 89.1 регламента "технической и промежуточно-бытовой безопасности" говорит о том, что снимать ГВА-56К со стенда и транспортировать его, уполномочен исключительно персонал автономной метрологической станции при условии получения допуска к работе с генератором не ниже пятнадцатой группы. Мне не так давно присвоена лишь седьмая группа, и сотрудником метрологической станции я не являюсь.
   Пытаться разговорить напарника бесполезно. Чего-то объективного из него не вытянешь. Как разобраться в ситуации, ума не приложу. С другой стороны можно попробовать нажать на незащищенную точку простачка-напарника. Беседы об истории, вопросы о его предке - вот то, что должно расслабить моего оппонента. Элементарно!
  - И что с ним произошло потом, коллега? - стараюсь как можно непринужденнее говорить.
  - С кем?
  - С твоим пра-пра-пра-пра-прадедом, от которого ты фамилию по мужской линии унаследовал.
   Судя по реакции Ялового, я сказал что-то лишнее. Напарник переменился в лице и в следующий момент я поймал его изумленный взгляд. Он, не говоря ни слова, медленно сел на стул, да так и застыл. Взгляд коллеги выражал то ли состояние шока, то ли полное отрешение от реальности. Я не знал, что мне сказать или сделать, чтобы Яловой вышел из ступора. Лишь спустя несколько минут немая сцена была прервана, и коллега задал мне странный вопрос:
  - Что тебе известно о моем предке?
  - Как что? То, что ты мне о нем рассказывал. Что воевал он с кем-то там. Ну да! Еще помню, ты говорил, что в школе пытался его рисовать по снимку, который твой отец хранил в альбоме, доставшемся от деда.
   Яловой слушал меня молча, но был явно ошарашен. Он смотрел на меня таким взглядом, что мне становилось не по себе. Наконец, я не выдержал его действий и вспылил:
  - Да в чем дело? Что ты мне ума пытаешь, да делаешь такой вид, будто у тебя память подверглась фрагментарному исчезновению!
   Яловой сидел все так же неподвижно и во все глаза смотрел на меня. После некоторой незначительной паузы он сдавленным голосом произнес:
  - Дело в том, что я ничего такого тебе не рассказывал. И мы оба это знаем точно. Откуда у тебя такая информация и для чего ты сейчас мне сказал то, что сказал, мне совершенно непонятно.
  - Мне тоже мало что понятно, напарничек! И про историю с ГВА, и про то, что меня чем-то накачивали. Не помнишь? Зато я все прекрасно помню! И про пистолет в твоих руках, и про Вербина. А вот тут я уже в самом деле болтнул лишнее. Не стоило упоминать Вербина. Да изначально о нем говорить и не собирался, Вербин предостерегал, чтобы я молчал о нашем диалоге. Но раз уже сорвалось с языка, ничего не попишешь.
  - Ты болен. - ответил Яловой, - При чем тут Вербин?
  - Я здоров. И намерен перебросить себе в архив информацию из самописцев за последние месяцы. Даже не сомневаюсь, что там есть рассказанная тобой история об отряде солдат, в котором воевал твой предок. Там должно быть и еще кое-что. Когда ты меня приобщал к этому историческому экскурсу, что-то произошло со стендом, и в частности с генератором временных аберраций. Что скажешь на это, коллега?
  - Что скажу? Голову тебе надо лечить. Чтобы ты это понял, мы вместе заслушаем все, что осталось в памяти самописцев. Идет?
  - Так даже лучше. Кому тут нужно лечить голову, еще разберемся.
  
  Глава 21.
  СНЫ
  
   Дед Терпуг проснулся с дурной головой и нехорошим настроением. Во рту был неприятный привкус от съеденного вечером. Свесив с койки ноги, дед осмотрел комнату, интерьер которой состоял из нескольких предметов почерневшей от времени мебели. Большой книжный шкаф, набитый всевозможной литературой с пожелтевшими от времени листами. Старый сундук, в котором помимо необходимой зимней одежды хранились запасы патронов к карабину. Несколько стульев и небольшой дубовый стол. Удовлетворенно хмыкнув, дед подошел к столу, взял бутылку с водой и приник к ее горлышку. Сделав несколько жадных долгих глотков, Терпуг отдышался и направил взгляд в окно, через которое виднелась тундровая даль и часть скалистого плато.
   "Что же было вчера?", - вспоминал дед. "Ужин. На ужин рыба и грибы. Еще брусничная настойка. Это голова от нее болит? И сны... Срочно на воздух, да нужно наведаться к...". Ход мыслей деда Терпуга прервал собачий лай. Выглянув в окно, Терпуг увидел Хромого, который шел к избе, лениво отмахиваясь от прыгающего вокруг него и лающего Яшки. Лохматый зверь подпрыгивал почти на высоту роста Хромого, но человек знал, что это была просто собачья игра. Яшка всегда приветствовал Хромого таким образом; ему нравился этот медлительный мужчина в пропахшей рыбой одежде, иногда навещающий хозяина. Случалось, что он с собой приносил остатки какой-нибудь деликатесной дичи, чтобы угостить пса.
  - Что ты мне вчера намешал? - обратился к Хромому вышедший из избы Терпуг, одновременно протягивая руку, - Мне с этой твоей настойки такой всю ночь бред снился.
  - То не с настойки, то тебе от другого снилось, а моя настоечка чистая. - ответил Хромой одновременно с рукопожатием, - Чего привиделось хоть?
  - Идем присядем, растолкую если получится. Яшка, уймись!
   С одной из сторон дома было подобие деревянной веранды и когда-то давно, по случаю, дед Терпуг притащил сюда брезентовые мешки, которые набил высушенным мхом, чтобы использовать вместо кресел. Вот и теперь Терпуг с Хромым беседовали, рассевшись на мягких мешках.
  - И значит все какое-то там мудреное у них, много всяких вещичек дивных. - рассказывал Терпуг, - Сперва еще нормально так, снится мне, что я командую солдатами и оказываюсь в каком-то городе. Причем знаешь, такое впечатление, что все такие знакомые, ну будто наяву всех людей я уже видел, ну тех, что во сне. И фамилию свою я вспомнил, но только не ту, что у меня была, когда я командиром военным был, а другую. Ведь и не командиром я был, а другим человеком тоже.
  - Как это? Ты же говоришь, что во сне был командиром. - произнес Хромой.
  - Ну не знаю.... Как-то я сразу много кем был, и между всеми кем я был, была какая-то связь. Ну это как если спичечный коробок положить в шкатулку, шкатулку в ящичек, а тот в сундук, а сундук в шкаф. И вот представь - стоит шкаф, а в нем другие коробки, которые как бы и сами по себе, а в то же время общее содержимое одного шкафа. Вот так мне и много людей снилось, которыми я был и по отдельности и одновременно. Любопытный сон.... Это от твоей настойки! И командиром я был во сне, и солдатами, и еще кем-то. Вот что зелье твое с мозгами сделало! И еще какое-то место было, там ученые находятся, что-то все делают с какими-то приборами, и это я во сне видел, и тоже одним из ученых был, хотя толком не понял, что я там делал. Странный приборчик такой был там, с лампочками и вроде какими-то ручками... Для чего прибор, не помню. Хотя ощущение, будто видел я уже где-то наяву такой приборчик. В общем, я тебе даже рассказать все не смогу, да и пытаться не стану, а только раньше мне такое не снилось. Но еще что занятно - будто бы я и свое прошлое в том сне видел. Снилась моя жизнь до того, как я попал сюда, хотя в этом я и не уверен, просто хочется думать, что это так.
  - Ну то не от настойки сны такие, скажу я тебе.
  - А с чего по-твоему?
  - А хоть с чего. От грибов например, или еще от чего.
  - Ну предположим, грибы я знаю какие можно употребить. Так что грибы ни при чем.
  - А что ты ел с вечера?
  - Да и не ел я почти.... Настойки твоей выпил. А закусил грибочками и рыбкой.
  - Ха, рыбкой он закусил! - воскликнул Хромой, - Выловил ту рыбку на Пальшане или где? И что за рыбка? Не та, что в точности как стерлядка, но хвостик удлинен?
  - Зачем на Пальшане? На Холодном озере выловил. Ну да, и есть стерлядь с длинным хвостом. А что тут такого-то?
  - А то, - с улыбкой воскликнул Хромой, - что рыба в Холодном и в Мутном озерах поменялась, или как это говорят.... Мутировала! И теперь уже не совсем рыба она, а немного другое существо. И есть ее нельзя, именно ту рыбу. Можно крепко отравиться, или как с тобой случиться, - сны заумные одолевать станут.
  - Ты-то с чего это знаешь? - недоверчиво протянул дед Терпуг.
  - А вот знаю! - парировал Хромой, - Геолог знакомый разъяснил и даже фотографии рыбы в телефоне показал. Туда, говорит, однажды очень давно какие-то бочки погрузили, ну как бы вроде спрятали от всех. А в бочках то, от чего живность меняется, а человек и подавно - иной и с ума сойдет. Так от времени бочки испортились и теперь из них опасные вещества в воду попадают. И рыба становится другой, для пищи непригодной. Так что, лови себе рыбу на Пальшане, а в Холодное с Мутным не лезь.
  - Уж как-нибудь сам разберусь, где мне рыбачить, - подавленно пробурчал дед Терпуг.
  
  Глава 22.
  НОВЫЙ ТЕСТ
  
  - Итак, ты не согласен с результатом прошлого теста, проведем повторный, - перевел лингватор доносившийся откуда-то набор звуков.
  - Да. - подтвердил Лоттер, на голове которого в этот момент периодически моргали несколько сенсоров, сигнализируя о их готовности к использованию.
  - Тогда приступим. По правилам тестирования снимаются вопросы, на которые ты не сможешь ответить сразу после того, как их услышишь. Снятый вопрос относится к тому объему, который расценивается, как фальшь. В отличие от прошлого тестирования от тебя ожидается только дача верных по твоему мнению ответов, какими бы на наш взгляд они абсурдными не были. И первый вопрос:
  - Ты кто?
   В этот раз Пашкевич решил говорить только то, что сам считал правдой, поскольку, пребывая в полной неизвестности относительно всего происходящего, он сделал вывод о том, что жизни сейчас вряд ли что-то угрожает, а ложь с помощью чего-то неведомого, распознается:
  - Я - командир красноармейского отряда. Вениамин Пашкевич... Вениамин Григорьевич, если угодно.
  - Какие лекции ты посещал до того, как оказаться здесь?
  - Я не понимаю вопрос. Я находился в Сибири и служил целям укрепления позиций красной армии. И ничего особенного не посещал.
   Далее следовали вопросы о том, где и с кем жил, чем занимался Пашкевич до последнего времени. Пашкевич давал последовательные ответы на все вопросы и старался сохранять спокойствие. Приборы фиксировали достоверность ответов, а Мараод следил за происходящим и все больше склонялся к мнению о том, что с памятью исследуемого должен поработать специалист по транс-состояниям, который войдет в воспоминания гораздо глубже детекторов фальши и сможет отыскать источник всего того, что идентифицируется как достоверные ответы, но по сути представляют из себя бред.
  - Слушайте, - в ответ на очередной вопрос заговорил Пашкевич, - Вопросы ваши мне надоели. И не только вопросы. Мне все надоело. Надоело быть не самим собой, а кем-то, мне неизвестным. Надоело думать о том, где я, и что вам от меня надо. Я не могу понять ничего. Вообще ничего! Что происходит, в какой я стране, и где мои товарищи - думать обо всем этом мне надоело. Мне надоело таскать на шее чертову штуковину, без которой, как я понимаю, у нас и разговор не состоится.... Я не в плену, а вы будто и не враги, но в то же время мы и не товарищи. Меня беспокоит и то, что Солнце больше, чем раньше. Во всяком случае до того, как я к вам сюда попал, Солнце было обычного размера, а теперь оно огромное.
   Датчики сработали несколько раз подряд, сигнализируя о том, что все произносимое - правда. Мараод слушал почти не дыша от любопытства, опасаясь пропустить что-либо интересное и осознавая, что он свидетель чего-то важного. Он чувствовал, что человек перед ним не просто странный клиент, но какой-то уникальный знак вопроса, через который возможно заглянуть за грань обыденных знаний.
   По завершению сеанса Мараод изучающее посмотрел в глаза клиента и попытался что-то ответить, либо найти слова поддержки, но осознав, что сказать ему все-таки нечего, молча развернулся и вышел из помещения. Возможно, специалист-трансовик здесь сможет помочь и именно его Мараод собирался привлечь к работе над Лоттером.
  
  Глава 23.
  ОРАКУЛ
  
   Гнетущие мысли и предположения одолели Сафонова. До самого утра он так и не смог заснуть, пытаясь разгадать смысл подсмотренной ночью сцены. За завтраком Сафонов украдкой поглядывал на товарища Элизонго, который, казалось, прекрасно отдохнул и был в отличном расположении духа.
  - Ну, что, товарищи. - обращался ко всем Виктор, - Приятного аппетита, так сказать! Еще бросок, и вечером мы на месте. Это если никакие эксцессы в пути нас не подстерегают. Так что для начала едим, а затем едем!
   Сафонов молча встал с пня, служившего ему сиденьем, и решив, что никто не обращает на него внимания, пошел вглубь леса. Стараясь имитировать непринужденность, он сильно нервничал и опасался чего-то, о чем не имел ни малейшего понятия. По мере отхода от своей группы, Сафонов отмечал, что голоса товарищей Элизонго и Абашкина затихали пропорционально отдалению. Постояв с минуту и окончательно убедившись, что никто за ним не наблюдает, Сафонов пошел в сторону автомобиля, желая в одиночку осмотреть кузов. С каждым шагом его одолевал все больший прилив волнения. Сердцебиение участилось. Желая оставаться незамеченным, Сафонов перемещался с той стороны авто, которая была скрыта от глаз сидящих рядом с палаткой.
   Ну вот и он, грузовик. Стоит одиноко невдалеке от разбитого лагеря, и никого поблизости. Осторожно ступая, опасаясь сломать сухую ветку, Сафонов подошел вплотную к кузову и приложился ухом к той части борта, что располагалась сразу за кабиной. Тихо. И нет никаких признаков потайной коробки, в которой что-то или кто-то находится. Окинув взглядом борт и не найдя визуальных признаков наличия скрытой двери, Сафонов вновь прильнул ухом к кузову. Несколько секунд все было тихо, но затем неожиданный звук удара по борту заставил Сафонова быстро отпрянуть. В следующее мгновение он оглянулся и увидел следователя, который стукнув рукой по грузовику, стоял и ухмылялся.
  - И чем это мы тут занимаемся? - спросил Виктор.
  - Н-ничем. - растерянно ответил опешивший Сафонов.
  - Так уж и ничем? А к кузову для чего прислонялся?
  - Н-ну показалось.... Показалось, будто какие-то звуки изнутри идут.
  - Показалось, говоришь? А что еще тебе показалось, Сафонов? - голос товарища Элизонго прозвучал тихо, но весьма зловеще.
  - Н-ничего....
  - То есть совсем ничего?
   У Сафонова похолодело внутри; такого страшного взгляда следователя он раньше никогда не видел, и уже сожалел обо всем - о том, что оказался помощником товарища Элизонго, о том, что поехал с ним в незнакомую даль, и о том, что выходил ночью из палатки; уж лучше бы вел себя как остальные, никуда бы не совал свой нос, да исполнял бы безобидные распоряжения.
  - Ну что молчишь, товарищ? - Виктор внезапно потеплел, и усмехнувшись положил руку собеседнику на плечо, - Язык проглотил что ли? Давай, колись, Сафонов, что ты тут делал?
  - Да я, товарищ следователь, шел мимо машины, ну и услышал что-то.... Будто звук какой из кузова. Вот и начал прислушиваться.
  - Звук значит услышал.... Услышал звук, да? А ночью из палатки выходил тоже потому, что звук услышал? - при напоминании о ночном бдении Сафонову стало совсем не по себе, - А размеры кузова измерял тоже потому, что "звук услышал"?
   Сафонов ошеломленно смотрел на следователя и не знал, как себя вести, ведь было совсем неясно, чем весь этот разговор окончится.
  - Ну что, товарищ Сафонов, не ожидал, что я столько про тебя знаю? Давай уже, скажи что-нибудь, а то наверняка и вопросы тебя терзают, а ты стоишь тут, как истукан, да смотришь на меня, как наган на контру.
  Наконец Сафонов выдавил из себя:
  - Товарищ следователь, объясните, что происходит и зачем у кузова машины тайник?
   Виктор не торопился с ответом. Он внимательно посмотрел Сафонову в глаза, огляделся, будто не желал, чтобы кто-то еще находился рядом, и заговорил:
  - Отвечая на первую часть вопроса, скажу, происходит то, что и должно: наша группа выехала на поиск возможных причин пропажи товарища Пашкевича, хотя буду откровенен, на какой-то результат в этом плане я даже не рассчитываю. Но надеюсь, что мы сможем что-то узнать. Что-то важное и нужное. И в этом, как мне подсказывает интуиция, сомнений нет. Прежде чем ответить на вопрос, который тебя по-настоящему волнует, скажу, что давно за тобой наблюдаю, и все больше убеждаюсь, что парень ты толковый. Выйдет из тебя первоклассный следователь. Что касается тайника в кузове, так в нем мы везем того самого человека, которого ты видел ночью.
  - Я не видел человека.... - попытался соврать Сафонов.
  - Ну да, ну да.... Человека не видел, ночью крепко спал. - иронизировал Элизонго, - То, что язык умеешь держать за зубами и никому ничего не расскажешь о своем ночном выходе из палатки, - тут ты молодец. Никому ведь не рассказывал, что ночью видел? Я сразу понял, что парень ты надежный, не ошибаюсь в людях.
  - Ну ладно, видел я странного человека ночью, и Вас рядом с ним. - сказал Сафонов, перебарывая отчаянное волнение, - Кто он?
   В ответ на вопрос следователь хитро прищурился, медленно наклонился к Сафонову, так, что между их лицами осталось расстояние не превышающее пары дециметров
   - Оракул! Ты видел самого настоящего оракула. - почти шепотом сообщил следователь, и испытующе посмотрел в лицо Сафонова, - Без него наша поездка была бы бессмысленна, поскольку он видит то, чего десятой, нет - тысячной части не может видеть ни один из нас. Оракул может видеть на расстоянии, а иногда даже узнает о том, что было в далеком прошлом, и иногда даже может сказать, что и с кем будет.
   Сафонова словно мороз пробрал от услышанного. Ему на мгновение показалось, что опасно стоять рядом с грузовичком, в кузове которого имеется скрытый короб с таинственным человеком. Следователь продолжал смотреть на него в упор, что усиливало эффект беспокойства. Но вспыхнувшее любопытство заставило выдать череду вопросов:
  - ....Но кто он и откуда? Почему он едет в тайнике? Где вы его взяли?
  - Ай ай ай, Сафонов! Много знать желаешь. Но все, что тебе знать можно, я уже сообщил. Хотя на один вопрос, пожалуй отвечу. Почему, говоришь, Оракула везем в тайнике? Все просто; представь, что будет, когда о его способностях узнают все подряд. Да за ним охота начнется, каждый проходимец такого человечка поработить захочет! А так мы спокойно съездим с ним на место. Оракул, кстати сам меня об этом просил; не могу дескать сказать, что произошло с товарищем Пашкевичем, пока не окажусь в месте, где у него помутило рассудок. Вот на него теперь и надеюсь. Только ты, Сафонов, узнал то, чего другим бы знать не положено, так что попрошу держать язык за зубами.
  - Д-да, никому не нужно говорить. Я понял. - ответил Сафонов, нервничая.
  - А то смотри у меня. - также шепотом, но довольно резко сказал Виктор, демонстрируя кулак собеседнику, и уже мягко, хлопнув Сафонова по плечу и прыснув смешком, добавил, - Ладно, идем собираться, а то вот-вот нас искать начнут.
  
  Глава 24
  ИСТОРИЯ С ЯЛОВЫМ.
  
   Бесконечность. Она везде и во всем. Как можно понять бесконечность пространства и времени? Через бесконечность процессов, событий, сущностей. Но если мы признаем тот факт, что в бесконечном временном поле происходят бесконечные последовательности событий, то можно говорить о последовательности оканчивающихся событий. И здесь получается нестыковка, которая заключается в бесконечной последовательности оканчивающихся процессов. Чем меньшие отрезки времени мы находим в последовательности, тем больше событий в общем наблюдаем.
   Волнительно то обстоятельство, что если в бесконечности находится абсолютно все то, что мы знаем, и чего не знаем (а из того, что не знаем, подавляющее большинство вещей и узнать не можем), то все события не единичны и не уникальны, а уже в прошлом имели место бесконечное количество раз, и будут иметь место в будущем. Следовательно, если мы представляем, что в неизвестной координатной системе, существо именуемое человеком, осталось в отрыве от других особей схожего вида, то такое событие уже произошло бесконечное число раз в прошлом, и будет происходить в будущем. Каждое движение, жест, мысль - все, что присуще человеку в какие-то моменты времени, - абсолютно все до мелочи было и будет повторено бесконечно.
   У меня ощущение дежавю. Причем не просто уверенность в том, что происходящее со мной дублируется, а будто дублируется не первый раз. Как бы дежавю с ранее имевшим место дежавю. Возможно, глупо думать таким образом, но значительно глупее само происходящее в настоящий момент событие. Дурацкая драка в приборной мастерской, дурацкие действия как с моей стороны, так и со стороны моего напарника. Подраться он оказывается не дурак. Ну я сам молодец; угрожал ему игрушкой. Правда, игрушка не слабо смахивает на настоящий пистолет и даже отлично имитирует звук выстрела девятимиллиметрового семизарядника.
   На самом деле правильнее заметить, что моя игрушка не смахивает на известный семизарядник, а является его точной копией. И черт меня дернул направить эту штуку в сторону напарника. Я подумал, что увидев дуло, он затихнет, слушаться меня начнет.... Вышло с точностью до наоборот - он увидев дуло и озверел, так что плоховато я своего коллегу знаю. А про его способности в единоборствах я вообще понятия не имел. В результате у меня не самая легкая форма сотрясения мозга. Нормальный такой нокдаун получился. В голове все замелькало и за долю секунды перед мысленным взором пронеслась череда предшествующих событий....
  
  * * *
  
   Смена окончена, и мы с напарником привычным путем покидаем лабораторию. Системы магистралей, по которым вагонетки доставляют нас из лаборатории в административный корпус въелись в память до мелочей, однако впервые за несколько лет я не узнаю маршрут. Ощущение, что руководство запустило новые ветки для сотрудников. Наконец меня вывозят в административный корпус, но и здесь кроется сюрприз; окружающая обстановка не особо знакома.
  - Яловой? - спросил один из двоих крепких мужчин, находящихся в приемном холле, едва я покинул салон вагонетки.
  - Да, это он. - отозвался кадровый агент, который курировал меня при найме в лабораторию.
  - А в чем дело? - спросил я агента.
  - Они тебе обо всем расскажут. Побеседуй с ними.
   После этих слов кадровый агент развернулся и пошел в направлении одной из трех дверей, расположенных в холле. Я вопросительно смотрел на мужчин, которых видел впервые в жизни, и не знал о чем спросить. Хотя мужчины и не были ровесниками; один выглядел вдвое старше другого, но что-то в их волевых лицах и крепких телосложениях было общее, словно они являются близкими родственниками.
  - Следуйте за нами. Вы нам нужны для одного очень важного дела. - довольно мягким голосом сказал один из крепышей, тот, что был старше.
  - А вы кто?
  - Все вопросы потом. Сейчас просто идите с нами.
   И вот следую за двумя незнакомцами непонятно куда, не имея ни одной догадки о том, кто они и по какому вопросу я им понадобился. Молодой явно прихрамывает. Или притворяется?
   Однажды, в прошлом году, я вынес из лаборатории несколько списанных катушек, чтобы у себя в ангаре дедовским способом собрать излучатель Гриббса. Может именно за эти чертовы катушки меня хотят привлечь к ответственности? Но почему именно сейчас? Излучатель я давно продал, а деньги потратил. Доказать, что именно я собрал излучатель Гриббса, который использовался гражданином К., невозможно. К тому же насколько помню, покупатель моей конструкции собирался навсегда уехать из нашего городка куда-то далеко. Смотрю в спины ребят, наблюдаю их походки, и ситуация навевает очень тоскливые мысли.
   Открыв одну из дверей, мужчины предложили мне войти в помещение первым. Едва я переступил порог неизвестной комнаты, дверь за моей спиной захлопнулась. Здесь темно и меня мгновенно охватывает паника. Где я и что теперь со мной будет - непонятно. Хочу найти на стене выключатель, но попытки тщетны. Вдруг справа от меня примерно на расстоянии вытянутой руки вспыхивает небольшой экран, на плоскости которого я вижу своих конвоиров. Понять, откуда идет трансляция, невозможно, поскольку позади наблюдающих за мной с экрана типов, виден только однородный фон цвета персикового йогурта.
   - Техник Н-класса Яловой, вы нас слышите? - произносит один из мужчин.
  - Да. - отвечаю я, пытаясь вернуть пошатнувшееся ощущение самообладания, - Слышу и вижу.
  - Прекрасно. - говорит один из них (второй согласно кивнул), - Техник Яловой, на вас возлагается экспериментальная задача с использованием генератора временных аберраций ГВА - 56к, но прежде мы обязаны убедиться в том, что вы обладаете знаниями об этом приборе. Вы знакомы с его функциями?
   Я начинаю перечислять известные мне характеристики генератора, приводить осевшие в моей памяти данные о лабораторных исследованиях, проведенных с этой штуковиной. Мужчины молча слушают, затем молодой удовлетворенно кивает, а седой прерывает мой монолог:
  - Хорошо, техник Яловой. Очень хорошо! Объем ваших знаний позволит справиться с заданием. Очевидно, что вам известно, как переместить генератор временных аберраций, избежав негативных последствий. Ваша задача удалить генератор из проектного положения и расположить его в каком-то месте рядом с метрологическим стендом.
  - Но ведь регламент "технической и промежуточно-бытовой безопасности" запрещает снимать со стенда ГВА-56к. - недоуменно возражаю я, - Кто вы такие? И почему я должен выполнять такое указание?
  - А мы как раз те, кто разработал регламент. - ответил молчавший до этого молодой мужчина, - И озвученную задачу ты обязан выполнить в следующую смену.
  - Хм.... Ну а как же возможные последствия изъятия со стенда прибора? И как объяснить свои действия напарнику?
  - О последствиях не думай. Это не твое дело. А напарнику говорить ничего не надо. Он не должен знать, что ты собираешься снять генератор.
  - Но он же увидит, что прибора нет на стенде, а по инструкции в случае нарушения регламента, нарушителя необходимо нейтрализовать.
  - Твой напарник - твои заботы. Отвлекай его, чтобы ничего не видел и не знал, ну а если поймет, что прибор отсутствует - сам его нейтрализуй, если хочешь. А мы гарантируем тебе любую защиту.
  - Но я не хочу ссоры с напарником, и сам не хочу пострадать, если с генератором окажется что-то не то.
  - Хочу, не хочу. Неверная постановка вопроса, техник Яловой. Вот ваш трудовой договор. - сказал седой и вынул из кармана куртки сложенные стандартные бланки, которые заполняются при поступлении на службу в лабораторию, - Если не желаете выполнять задание, то мы вынуждены вас прямо сейчас дисквалифицировать, и поставить задачу другому сотруднику.
   Крепко они меня прижали. Видимо придется пойти на их условия. Не могу понять, что все эти манипуляции с генератором могут означать, но выбора мне не оставили. Остается их убедить в том, что я выполню задание.
  - Ну что же... Я сниму генератор со стенда.
  - Конечно снимите! Особенно с учетом того, что мы уже распорядились, чтобы вы получили достойные премиальные. Правда, хотим вам также сообщить, что если вы передумаете, то дисквалификацией не отделаетесь. Не пугаем, но обязаны сказать, что если вы с заданием не справитесь, вас ждут очень неприятные последствия.
  * * *
  
   И вот теперь лежу на полу в состоянии тяжелейшего нокдауна, и не хочу пока вставать. Удивил коллега. Где он научился драться? Конечно, если бы я знал, что он такое умеет, то и не стал бы угрожать муляжом пистолета с функцией пугача. И угораздило же меня врюхаться в ситуацию. Утихомирить хотел сослуживца, на испуг взять.... Пока лежу и размышляю сквозь головную боль, коллега нашел спрятанный мной прибор и, как будто собрался его подобрать. А вместе с тем индикатор показывает, что дотрагиваться к генератору в этой фазе нельзя! Что он делает? Да нам же сейчас хана! Что есть силы кричу: - Нееет!
   Кажется все кончено. Это крах....
  
  Глава 25
  СЕАНС
  
  - Мало кто так легко погружается в транс. - пожал плечами специалист по трансовым состояниям, и Мараод принялся с любопытством всматриваться в безмятежное лицо Лоттера.
  - Куратор Мараод, лучше уйди. Дело в том, что если что-то пойдет не так, то у меня хотя бы будет уверенность в том, что подопытный организм не войдет на уровень органических волн, соответствующих постороннему присутствующему.
   Мараод развернулся и молча вышел из помещения. Наблюдать за работой трансовика можно из дежурного помещения, в которое куратор и направился.
  - Интересный у тебя клиент. - заметел Падерь, едва Мараод закрыл за собой дверь, - Думаю, что специалист-трансовик преподнесет сюрприз. Во всяком случае, судя по индикаторам, исследуемый организм уже далеко в состоянии антиуровня Б, и при этом там есть с чем работать. Поздравляю, куратор Мараод! Не каждому везет на такого испытуемого.
   Оба мужчины погрузились в сцену с двумя действующими лицами - специалистом и исследуемым. Специалист в области трансовых состояний выполнял свою работу.
  - Тебе комфортно. - сообщал Пашкевичу лингватор, - Тепло и уют полностью поглотили твое тело и твой разум. Твои ноги, руки, твой торс и голова отдыхают от всего, что с тобой происходило когда-либо. Твое сознание безмятежно наблюдает, как твое тело расслабляется. Ты видишь, как вокруг тебя расстилается небо, словно бесконечный ковер. Теперь ты наблюдатель. Увиденное захватило тебя и ты медленно, абсолютно медленно начинаешь двигаться вперед. Тебя плавно несет по бесконечному небесному ковру. Тебе тепло и приятно. Существуешь только ты, небо и голос, который ты слышишь. Голос, который обращается к тебе. Голос, который говорит и спрашивает. Ты слышишь голос?
  - Да, слышу.
  - Ты расслаблен и спокоен. Что ты видишь?
  - Небо.
  - Ты движешься по небу. Небо везде вокруг тебя, словно бесконечный ковер и ты по нему плывешь. Ты чувствуешь, как ты плывешь по небу?
  - Да.
  - Ты движешься и вспоминаешь. Ты начинаешь вспоминать то, что с тобой было. Ты плавно движешься навстречу каждому из прошлых моментов жизни. Что сейчас ты видишь впереди?
  - Небо. И еще что-то приближается.
  - Ты слышишь голос?
  - Да.
  - Смотри, что к тебе приближается, и скажи о нем вслух.
  - Я вижу себя. Я вижу, как меня где-то прячут, а потом моя одежда горит. И еще вижу человека, которого раньше не было с нами.
  - Ты видишь себя? Ты кто?
  - Вениамин Пашкевич.
  - А кто такой Лоттер?
  - Я не знаю.
  - Почему ты утверждаешь, что раньше с вами не было человека, которого ты видишь?
  - Я не знаю. Но я вижу человека, который рядом с нами... При этом его нигде нет, он может появиться потом...
  - Можешь объяснить, что это все означает?
  - Нет.
  - Где ты живешь?
  - Последние годы в Красноярске.
  - Ты сказал "годы", как отрезки времени. Чему равен год?
  - Триста шестьдесят пять дней.
  - Хорошо. Твое тело очень легкое и прочное. Твое дыхание спокойное. Ты со стороны наблюдаешь прошлое. Ты слышишь и видишь то, что ушло. Что сейчас происходит?
   Наступила пауза. Пашкевич молчал. Сначала его дыхание было ровным и глубоким, однако спустя какое-то время его тело начало совершать резкие, хаотичные рывки, словно оказывая сопротивление чему-то. Специалист по трансовым состояниям бросился к исследуемому и попытался удержать его в кресле, предотвращая падение на пол. Мараод и Падерь из дежурного помещения изумленно наблюдали разгоревшуюся схватку. Трансовик прилагал неимоверные усилия, пытаясь упереться локтем в грудь подопытного и отбиться от резких движений рук. Реакция исследуемого была явно необычной. Внезапно произошел сбой датчиков энергетического обеспечения и экран в дежурном помещении погас. Это означало, что в процедурном отсеке нет освещения и вероятно остановлена работа пишущих устройств.
   Мараод и Падерь соскочили со своих кресел и бросились в процедурную. Дверь в помещение оказалась заблокированной. Только после того, как защитная матрица под сенсорной панелью была взломана, запорный механизм сработал, и вход открылся. Кураторы ворвались в темноту комнаты. Падерь, не мешкая включил блок резервного дистанционного источника, расположенный на рукаве пиджака. Источник энергии сделал свое дело, и осветительные приборы озарили помещение.
   Специалист по трансовым состояниям лежал на полу рядом с пустым креслом. Больше в комнате не было никого.
  
  Глава 26
  ГОЛОСА
  
  - Таки умчал, тварь! - раздосадовано изрек шофер и сплюнул под ноги, - Что за бес овладел этим придурком?
   Никто кроме Виктора даже отреагировать не успел на странную выходку Беленко, резко заскочившего в кабину заведенного авто, и давшего по газам. Ему удалось воспользоваться тем, что шофер отошел по нужде, а все остальные сворачивали палатку и свои пожитки. Все, что успел сделать Виктор, это выхватить наган и произвести пару выстрелов вслед удаляющемуся грузовику. Теперь он стоял взъерошенный и ошеломленный, не зная, что предпринять. Сафонов с любопытством смотрел на следователя, но тот быстро овладел собой и произнес:
  - Ладно, ребята. Мы уже не так и далеко от цели. Дойдем. А этот пес сам себе приговор подписал. Не исключено, что смертный.
  - Но в машине запасы еды и оружия. Нам необходимо нагнать его каким-то образом. - заметил товарищ Коротаев.
  - Предположим наганы у некоторых из нас при себе. Можем настрелять дичи. Так что с голодухи никто не должен помереть. - возразил Виктор, - Хотя гад увез кое-что и поважнее, чем еда и оружие.
  - Это что? - спросили Коротаев и шофер практически одновременно.
  - А, да так... - махнул рукой Элизонго, - Самое важное, чтобы наш боевой дух и решимость остались при нас. Остальное сыщем и вернем. Сейчас быстро решим, что понесем, а что придется оставить здесь. Думаю, соорудим вон под той сосной тайник и в него сложим посуду, да часть вещей. С собой возьмем лишь средний котел для приготовления пищи. Палатку тоже придется оставить; тяжеловата.
  - Верно. - согласился Коротаев, - Для ночлега будем использовать хвойные ветки, если до города к вечеру не поспеем.
   Быстро определив, что спрятать, а что взять с собой, товарищи принялись за дело. Достаточно быстро спрятав все лишнее, группа из пяти человек двинулась в выбранном с помощью компаса направлении.
   На удивление быстро настроение товарищей улучшилось, и лишь шофер продолжал мысленно казнить себя за неосмотрительность. Он мечтал лишь о том, чтобы товарища Беленко в конечном счете удалось изловить и как следует наказать за угон машины. А еще он надеялся, что когда бензин будет полностью израсходован, воспользоваться запасами топлива, находящемся в емкости, закрепленной в кузове, негодяй и подлец Беленко, по каким-то причинам не сможет.
   Товарищ Коротаев, имея значительный опыт в марш-бросках, периодически инструктировал группу о том, на каких участках местности следует ускориться, а где напротив - расслабиться и идти чуть медленнее обычного. Он также рассказывал как правильно дышать в соответствии с темпами передвижения, чтобы сэкономить побольше сил. Временами он давал знак всем замолчать и во что-то вслушивался, а в какие-то моменты предлагал Абашкину затянуть бодрую строевую песню, и почти сначала куплета начинал подпевать.
   Виктор по большей части молчал и вглядывался в гущу тайги между деревьев. Иногда казалось, что он весь напряжен, как будто готовится к каким-то необычным действиям. В некоторые моменты он усмехался и излучал необъяснимую веселость, однако можно было заметить, что рукой он почти все время контролировал рукоять нагана, словно готовясь его выхватить из висящей на поясе кобуры.
   Сложно сказать какое расстояние прошла группа до того момента, когда шофер, давно утративший опыт длительных пеших переходов, застонал от усталости.
  - Не могу больше. Ноги гудят, мне нужен отдых.
  - Ну а если бы нас белые гнали, тоже отдыхать уселся бы? - с издевкой в голосе спросил Виктор.
  - Если бы от белых убегал, то спрятался бы, да и от ноши избавился бы.
  - Ладно, от ноши мы тебя сейчас избавим. - предложил Коротаев. - Абашкин, давай разделим между собой вещи, которые несет товарищ.
  - Давайте и мне часть груза. - вмешался Сафонов.
  - Тогда уж делим на всех, ну и отдохнем минут десять - пятнадцать. - отреагировал Элизонго.
  - Отойду на минуту по нужде, а потом грузите на меня хоть все вместе взятое! - разулыбался Абашкин и скрылся в чаще.
   Спутники присели и каждый о чем-то задумался. Наступила немая пауза, благодаря которой стало отчетливо слышно пение птиц, шелест кустов и редкий хруст веток, подламываемых зверьем, перемещающимся сокрытыми от людских глаз тропами. Паузу внезапно прервал вышедший из чащи Абашкин и по его виду было ясно, что он сильно чем-то озадачен.
  - Голоса. - резким шепотом произнес он, - Там чьи то странные голоса, их много! - вытянул Абашкин руку в сторону.
  - Что за голоса? - спросил Коротаев, - Почему ты шепчешь?
  - Я не знаю, чьи это голоса, но они какие-то странные. Уйдем отсюда!
  - Давайте проверим, кто там. - предложил Коротаев, - А вдруг там Беленко с машиной.
  - Не надо ничего проверять! - зашипел Абашкин, - Это не голоса людей! Нужно уходить, там что-то страшное.
  - Абашкин, ты ведь не робкого десятка, что тебя так испугало?
  - Надо уходить, пока с нами ничего не случилось!
  - Но что с нами может случиться? - спросил Виктор, - Что ты услышал? В смысле, о чем голоса говорили?
  - Я не знаю, что может случиться, и о чем голоса говорят, не разобрал. Я слышал смех и еще что-то, но это было ужасно и будто не от людей исходило. Ничего хорошего нас там не ждет, это точно.
  - Сафонов. - окликнул товарища следователь, вынимая наган из кобуры, - Я пойду проверю, что там такое, а ты прикрой. Двигайся бесшумно следом за мной, в случае чего открывай огонь.
  - Витя, давай я прикрою. - предложил Коротаев, не сводя взгляда с Абашкина - Чую, что-то тут не то. Товарищ Абашкин - боец проверенный, испугать его сложно.
  - Я тоже пойду. - произнес Сафонов.
  - Ну давай, только ты за мной. Ты, Абашкин, побудь с шофером, отдохни.
  - Ой не поняли вы меня. - запричитал Абашкин, - лучше бы никому туда не идти. И зачем я, дурак, туда сунулся...
  - Ладно, побудь тут, подожди нас. - сказал Виктор, - Мы по быстрому. Если есть опасность, то конечно рисковать не станем и вернемся зараз.
   После этих слов товарищ Элизонго с наганом наготове, зашел крадучись за кусты. За ним последовал Коротаев, а следом за Коротаевым Сафонов. "Ого, какая темень!" - подумал следователь, и присел на корточки, ожидая пока глаза привыкнут к таежному мраку. Коротаев, щурясь и глядя почему-то вверх, едва не наткнулся на присевшего Элизонго. Все трое затаились на мгновение, но не услышав посторонних звуков, двинулись вперед. Виктор шел первым, и в какой-то момент его словно ледяной водой окатило; он услышал то, о чем говорил Абашкин, - множество голосов. Речь была неразборчивой, но судя по интонациям, присутствовал в ней и спор, и смех, и диалоги.
   На мгновение Виктором овладел необъяснимый ужас, и первым его желанием было пуститься в бегство. Однако опытный чекист смог овладеть собой, сделав несколько глубоких вдохов и протяженных выдохов подряд. Рука сжимала наган с такой силой, что будь рукоять чуть мягче, она непременно бы скомкалась. Виктор резко оглянулся и обнаружил, что Коротаев с Сафоновым застыли как вкопанные, держа свое оружие наготове. Не без удовольствия Элизонго отметил, что Сафонов, несмотря на молодой возраст и малый опыт в боевых условиях, не пустился на утек. Похоже, он полностью контролировал свои действия не смотря на заметный испуг.
  - Узнаем в чем дело, и назад. - прошептал Виктор, - Прикрывайте меня. - после этих слов он двинулся вперед, туда, откуда звучали голоса.
   Следователь ступал очень мягко, опасаясь наступить на сухую ветку, и выбирая оптимальный путь. Это у него получалось очень неплохо, и вся троица шла друг за другом навстречу неизвестности. Невозможно было понять, сколько человек впереди и кто те люди, чьи голоса слышны. В общем гаме не удавалось различить ни слова, и было непонятно, что вообще происходит.
   По мере продвижения группы голоса начали затихать. Виктор по-прежнему шел впереди и первым понял, что голоса отдаляются, становясь все менее слышны. Вот, наконец прозвучала последняя вспышка далекого смеха и все затихло. И снова кроме таежных звуков ничто не беспокоило слух вооруженной троицы.
   Виктор начал напрягать зрение, силясь различить то, что как ему показалось было впереди, в просвете между деревьями. Используя стволы сосен в качестве прикрытия, он аккуратно перешел еще на пару метров вперед и слегка раздвинул ветки преградившего путь кустарника. Было очевидно, что в этом месте тайга редела и вероятнее всего впереди располагалась опушка.
   Элизонго, Коротаев и Сафонов действительно обнаружили опушку, часть которой занимало строение, отдаленно напоминавшее старый заброшенный цех. Стены, сложенные из крупного камня частично поросли мхом. Мрачные оконные проемы были пусты и не подавали признаков присутствия жизни. Виктор и его товарищи не решались выйти из укрытия, и смотрели на здание, затаившись среди растений. Виктор жестом показал, что нужно обойти по кругу, не показываясь из кустов. Коротаев одобрительно кивнул. Все трое не спеша, стараясь не создавать шума, осмотрели здание с разных сторон, однако так и не обнаружили источников услышанных ранее звуков. Наконец следователь принял решение:
  - Я пойду к дому. Выхожу и иду вдоль стены. Буду идти медленно, а вы дожидайтесь и не показывайтесь, пока я не дойду до дальнего угла и не вернусь назад, к этой точке. Если что - стреляйте на поражение. Отсюда следите за обстановкой, а в случае чего покидайте это место без меня; бегите к Абашкину с водителем.
  - Нет. - Возразил Коротаев, - Мы или вместе пойдем к дому, или возвращаемся и уходим. Может как раз уйти отсюда будет наиболее правильным.
  - Уйти не получится; необходимо выяснить, что здесь. Думаю, что это место и угон нашей машины как-то связаны.
  - Тогда я пойду первым, поскольку если с тобой, Витя, что-то случится, смысл всего похода теряется. Ты сюда залез не для того, чтобы сгинуть - у тебя есть цель.
  - Ладно, идем все вместе. Хотя молодого (тут он ткнул пальцем в сторону Сафонова) я бы отправил назад, к Абашкину.
  - Я с вами и никуда не пойду. Раз вместе пришли сюда, вместе и уходить будем.
  - Отличный у тебя боец. - Одобрительно произнес Коротаев, - Вот мой Абашкин в каких только передрягах не был, а гляди ж ты, голосов испугался.
  - Не ругай Абашкина. - сказал Виктор, - Голоса эти любого испугают, а бойцы у тебя достойные, даже не сомневаюсь.
  - Ладно. - махнул рукой Коротаев, - Абашкин и вправду молодец.
   Виктор согласно кивнул и сделал шаг в сторону дома. Коротаев с Сафоновым выждали мгновение и двинулись следом.
  
  Глава 27
  АНАЛИТИЧЕСКИЕ ЫВОДЫ.
  
   Ответственный руководитель наблюдательного центра знал, что опытные кураторы смежного учреждения склонны к краже информации из накопителей, однако не придавал этому обстоятельству большого значения. Обычно не придавал. Но только не в этот раз, потому что аналитик, сидящий напротив, говорил о чем-то неординарном. Утечку данных о странном испытуемом, принявшем неизвестное имя и отказавшемся от своего, нельзя было допустить.
  - Таким образом, ты уверен, что он не из нашей системы? - спросил руководитель.
  - Да, никаких сомнений. В накопителе оказалось много информации, которая подтверждает мои выводы.
  - Но ведь теоретически доказано, что за пределом нашей системы вероятность существования разумной жизни почти исключена.... Как информация из накопителя попала к тебе?
  - Я выменял ее на гравитант двойного уровня у одного из кураторов. Это сейчас запросто делается.
  - Давай перейдем к деталям. Поясни выводы о наблюдаемом.
   Аналитик взял в руку предмет, лежащий перед ним на столе, и слегка сжал пальцами. Через мгновение над прибором появился столб из трехмерных изображений, смысл которых понятен только специалисту.
  - Вот подробные информационные узлы, скопившиеся в сознании наблюдаемого в течение личной эволюции. Большинство узлов уникальны, поскольку аналогичные психоволны такого диапазона никогда не наблюдались. Взять два нижних элемента. Они ответственны за формирование психотипа индивида под воздействием визуальной и аудиальной информации от происхождения до момента обследования....
  - Да природу узлов я и сам знаю. - прервал аналитика руководитель, - Ты лучше на вопрос ответь; если мы восстановили биографию наблюдаемого, к тому же его опознала парная особь, то почему у него информация в информационных узлах не соответствует установленным нормам? И почему ты сделал вывод о том, что он не из нашей системы?
  - Так об этом я и пытаюсь тебе рассказать. - терпеливо продолжил аналитик, - Именно сделанная мной расшифровка информационных узлов говорит о том, что их формирование произошло не в нашей системе. Скорость распространения звуковых волн той среды, в которой сформирован соответствующий узел, опережает скорость волн звука в нашей системе. То же самое можно сказать и про волны света. Кроме того, чтобы сформировать визуальный информационный узел такого типа, как у нашего наблюдаемого, необходимо, чтобы ближайшая звезда находилась намного дальше от места обитания индивида, нежели в нашей системе. И это не все! Каждый информационный узел сформирован в условиях, которые отличаются от условий нашей планеты, в том числе атмосферным составом, преобладанием веществ в продуктах потребления, гравитацией и так далее.
  - Но как?! Как такое возможно? Кто же этот наблюдаемый, которого мы знаем под идентификацонным наименованием Лоттер? То, что все узлы не в норме, я вижу.
  - А вот тут я предлагаю тебе ознакомиться с моим отчетом об исследовании информационных узлов наблюдаемого.
   Произнеся эту фразу, аналитик произвел почти незаметную манипуляцию с предметом на столе и на смену трехмерным изображениям информационных узлов появились какие-то наборы символов, а над ними движущиеся шарообразные объекты различной величины. Всмотревшись внимательно в набор объектов, можно было понять, что все они почти незаметно движутся, и вокруг одного объекта покрупнее движутся объекты поменьше, среди которых попадаются совсем еле заметные.
  - Вот примерный набор небесных тел. Явные обозначены стабильно. Не явные отмечены нестабильным мерцанием. Мерцающие объекты, это те, которые наши специалисты не наблюдали, но вычисления указывают на их существование. Чем больше методов вычисления подтверждают существование объекта, тем ярче он отображен в нашем случае.
  - Я видел такие модели, но какое отношение все это имеет к нашему наблюдаемому? - спросил руководитель.
  - Самое прямое. Есть гипотетическая система, располагающая такими же формами жизни, как у нас. Только находится эта система гораздо дальше от обеспечительной звезды, чем мы от своей обеспечительной. Так вот, я не сомневаюсь в существовании этой системы, и не сомневаюсь, что наблюдаемый - оттуда. Вот где находится эта система. - аналитик ткнул пальцем в какую-то тусклую, почти невидимую точку, величиной с горошину.
  - Но ведь этот объект предполагаемый. - возразил руководитель, - И судя по свечению макета, вероятность существования этого небесного тела слишком ничтожна. А возможность попадания к нам жителя той системы и вообще не существует.
  - Я бы сам в это поверил с большим трудом, но результат обработки информационных узлов говорит о том, что в нашей системе нет такой точки, где именно эти узлы могли бы сформироваться. Единственная точка в пространстве, где развитие такого существа реально, это здесь. - аналитик повторно указал на тусклый объект.
  - Это действительно так.... Информационные узлы и совокупность данных об условиях их развития в различных пространственных точках исключают иное происхождение наблюдаемого. - согласился руководитель, глядя на отчетные спектрографические схемы и задумался.
   Двое сидели по разные стороны стола, над которым световым смерчем возвышалась модель вселенной. Приглушенный свет в помещении придавал ситуации таинственности и ощущения нереальности происходящего. Внезапно тишину разрезали резкие аккорды электронного пианино, под которые опустился занавес и закрыл сцену с футуристичным интерьером и находящимися в нем ответственным руководителем наблюдательного центра и аналитиком. Волна аплодисментов заполнила пространство всего помещения.
  
  Глава 28.
  ПОХИЩЕНИЕ
  
   Откровенно говоря, спектакль мне не понравился. Долгий, нудный и сумбурный. Я еле дождался его окончания. Если уж откровенно, никогда не любил театры, а тут просто так вышло, что дорогостоящий билет достался на халяву. Тоже мне - историческая сага с элементами фантастики! Нужно было просто встать и уйти еще в начале, но надежда на то, что впереди будет интереснее, удержала меня в зрительном зале.
   Все хлопают в ладоши. Прямо таки бурные овации! Повставали. Я не хлопаю и не встаю, а встану тогда, когда все пойдут вон из зала. Слышу как конферансье неприятным гнусавым голосом объявляет исполнителей ролей. Я бы за такой противный голос выгнал конферансье с этой работы! А тот знай себе выкрикивает, затягивая паузы и растягивая слова:
  - Вениамин Пашкевич - лауреат Фейрберской премии, трехкратный призер академии театрального искусства, Валентин Рыбальченко! Беленко - Константин Лесорубов! Яловой - Яков Смольковский! Дер (актрису, игравшую Дер, я запомню надолго - эдакая смазливая брюнетка) - Зинаида Шишкина! Огурцов (какой еще Огурцов? Не помню такого персонажа) - Галактион Еремеев!
   Пытаюсь вспомнить, кто такие Огурцов, Гурманцев, да еще с десяток объявленных персонажей из этого нелепого спектакля. Скорее всего, это ребята из массовки. Из тех эпизодов, где толпой бегали по сцене. Солдат играли. Типа актеры. Если конечно это бездарное шатание по сцене считать актерской игрой. Правда, один мужик во всей этой клоунаде неплохо роль исполнил. Рыжий с усами, который типа следаком был. Да и гимнаст видимо ничего так, судя по всему. Ногами выше головы махал, когда по сюжету с какими-то неудачниками дрался. Вот он настоящий актер, а остальные так себе - как будто случайных ребят на улице подобрали, да на сцену вытолкнули - играйте, дескать, как сможете. Бред! И сценарий фуфельный. Оказывается, театр даже на халяву не полюбишь.
   Судя по тому, что аплодисменты не стихают, люди одурманены бестолковщиной. Встаю со своего места и вижу толпу ряженых клоунов на сцене. Целая очередь с цветочными букетами выстроилась в проходе между рядами кресел. Делать нечего нашему обществу! Еще и цветы крохоборам нанесли. А конферансье все башкой вертит, да фальшивую улыбку давит.
   Проталкиваюсь к выходу медленно, не в силах ускорить живой поток. Скорее бы покинуть это помещение, переполненное ароматно-парфюмерным ядом, исходящим от толпы. Вот она, улица и долгожданный глоток свежего воздуха. Не успеваю отойти на пару шагов от театрального крыльца, как двое берут меня под руки и куда-то ведут. С изумлением пытаюсь осознать, что происходит, но ничего понять не получается.
  - Понравился спектакль? - с улыбкой спросил тот, что справа.
  - Как-то не очень. Не понравилось. - отвечаю машинально.
  - Вот как?! - вступил в разговор второй, что шел слева от меня, - А другим нравится.
  - А куда вы меня ведете? - спрашиваю.
  - А ты не знаешь?
  - Нет...
  - И не догадываешься?
  - Нет.
  - Ну тогда молча иди и не дергайся.
  - А то что?
  - Пристрелим.
   Идти молча и не дергаться пришлось совсем недолго. Едва мы прошли театральную площадь и двинулись вдоль парковки, около нас резко затормозил крупный минивэн с тонированными стеклами. Сопровождающие буквально затолкнули меня внутрь, едва дверца минивэна распахнулась.
   Впрочем, это оказался не совсем обычный минивэн. Внутри было совсем немного места, и создавалось впечатление, что я попал в простую фанерную коробку без окон. Дверь захлопнулась, и стало совсем темно. Ни окон, ни водителя авто, ничего вообще я не вижу. Голова с перепугу и неясности вообще отключилась, в связи с чем дальнейшие мои действия даже не обдумывались.
   В следующее мгновение я ощутил, как автомобиль тронулся с места и начал стремительно набирать скорость. Попытка отыскать дверную ручку не увенчалась успехом; какие-либо ручки здесь отсутствовали. Складывалось впечатление, что вокруг были только фанерные стенки и ничего более. Впрочем, надо исследовать все, может быть здесь окажется хоть что-то, с помощью чего можно открыть дверь. Хотя бы какой-нибудь инструмент....
   Никакого инструмента не оказалось, а вот кто-то кроме меня здесь есть. Едва я его коснулся, он издал не совсем внятный звук. Даже нечто типа возгласа удивления.. Возможно, что его как и меня похитили, и теперь мы чьи-то пленники. А может быть это и не человек? Да нет... Чутье подсказывает, что человек. Кажется, он от меня шарахнулся. Оно и к лучшему, а то вдруг какой опасный. Сумасшедший или чем-то инфицированный.
   Внезапно я ощутил, как автомобиль сбросил скорость и резко дернувшись, остановился. Через пару секунд после остановки одна из дверей салона-коробки раскрылась и я понял, что снаружи уже глубокая ночь. Я пытался что-то рассмотреть, но заметил только, что кто-то потащил наружу моего соседа по салону. Я вскочил и бросился к образовавшемуся проему, однако едва тело сокамерника оказалось снаружи, дверцу у меня перед носом захлопнули. Стукнув пару раз кулаком по стенкам ящика, пассажиром которого я оказался, стало понятным, что открыть изнутри эту "мышеловку" вряд ли удастся. Удивительным оказалось и то, что свежий воздух, ворвавшийся в салон, содержал значительную долю хвойной свежести, словно меня завезли в сосновый бор.
   Мои надежды на то, что я сплю и вижу сон, себя не оправдали. К удивлению, а может быть и к ужасу, я не сплю, а нахожусь в реальности, которая за последний час стала чем-то совершенно непонятным. Но кому понадобилось мое похищение, да еще и совершенное столь странным способом? Ответов на вопросы не нахожу, но почему-то перед глазами стоит воспоминание об аплодирующих зрителях театра. Сижу я в кресле, а передо мной стоящие спинами ко мне рукоплещущие ценители театрального искусства. Обнаруживаю в кармане брюк ключи от квартиры и думаю о том, что как-нибудь ими воспользуюсь в случае необходимой самообороны.
   Счет времени мной потерян и хочется спать. Есть хочется тоже. Кажется, усталость побеждает. Отдохнуть бы. Кое-как устраиваюсь на полу и почти моментально засыпаю.
  
  Глава 29.
  ЛАБОРАТОРИЯ
  
   Когда речь заходит об эволюции, как о бесконечной совокупности всех происходящих в материальном и нематериальном мире событий, то вероятнее всего под эволюционным результатом следует понимать взаимосвязь и уравнение событийной бесконечности. Следовательно, даже одно самое малое, самое незаметное событие самым незначительным своим развитием влияет на эволюцию всех вселенных, миров, существ, веществ и так далее. Значит все зависит от всего.
   Я зачастую никак не могу представить что "было бы, если бы....". Сколько ни задумывался на тему изменения хода чего-то в плане влияния на мою личную эволюцию, все никак не могу более или менее правдоподобно спрогнозировать эфемерное, да так и не состоявшееся будущее. Вот и в настоящий момент сижу на смене в комнате отдыха, и размышляю все о том же. Думал, что напарник тоже угомонится и потрепемся, как обычно, о том да о сем, а он что-то все суетится со своими точными настройками не знаю какого гаджета (и хорошо, что не знаю, а то со мной расторгнут контракт, едва узнаю лишнее). А пока коллега возится, я сижу и размышляю.
  - Ну что ты в точку уставился? - окликнул напарник, - Загрустил что ли?
  - Да не. - отвечаю, - Задумался. Все этот случай из головы не идет. Ну что на предыдущей смене произошел. Мистика какая-то.... А вдруг и наша смена до подвоха какого доведет?
  - Да типун тебе! Те сами начудили с генератором. Надеюсь, для нас сюрпризов не осталось.
  - И я надеюсь. Мне непонятно, что там такое произошло. Они вроде как генератор со стенда сняли. Но зачем?
   Коллега собирался что-то сказать, но именно в этот момент в одном из смежных помещений раздался невообразимый грохот. Мы переглянулись и помчали в сторону источника звука.
   Оказалось, что загрохотала панель с осветительной техникой, которая висела на потолке в одном из рабочих помещений. Странно, что панель рухнула, ведь раньше ничего подобного здесь не происходило. Пока мы с коллегой изумленно рассматривали разрушенную панель, сверху начали доноситься удары. Посыпалась штукатурка и стало очевидным, что кто-то снаружи пытается проломить потолок в комнате.
   Выключив свет и переведя шокеры в боевую готовность, мы с напарником затаили дыхание в ожидании незваных гостей, которые для чего-то пытались пробить плиту перекрытия. Вскоре обломки потолочного перекрытия загрохотали об пол, и сверху обозначился луч тусклого дневного света. Мне ситуация определенно не нравилась, успокаивало лишь то обстоятельство, что кнопка экстренного вызова бригады спасения была нажата, и что порча лабораторного имущества произошла не по нашей с напарником вине.
   После того, как в потолке образовалась брешь, стал слышен шум непонятной возни, сменившийся голосами. Тут что-то покруче, чем снятый со стенда ГВА. Разгерметизация помещений лаборатории, и вероятная попытка проникновения неизвестных лиц. Такая ситуация даже регламентом не предусмотрена. Может нас просто проверяют наши кураторы? Маловероятно, слишком уж экстравагантный метод проверки.
   Молча ждем с напарником, что будет дальше. Шокеры наготове. Наверху все затихло, однако ощущение чьего-то присутствия имеется.
  - Вить, там кто-то есть. - слышу сверху еле различимый шепот, - Что делать будем?
  - Поговорим. - прозвучало шепотом в ответ, после чего голос раздался уже громко, обращаясь явно к нам с напарником, - Поговорим? Ребята, мы к вам в гости, вы не против?
   Мы молчим, не зная чего ожидать от непрошенных гостей. Надеюсь, что служба безопасности лаборатории вот-вот нагрянет. Сколько наверху человек, неизвестно. Зато им сверху наверняка видно, что мы с напарником вдвоем.
  - Ребята, вы немые? - это снова к нам обратились.
  - Внимание! Здание окружено, так что без глупостей! Сейчас мы к вам спустимся, и вы нам ответите на несколько вопросов. Сопротивляться не советую. Вреда вам не причиним.
   И вновь тишина. Мы с коллегой по-прежнему стоим молча, не зная как себя вести в сложившейся ситуации. Думаю, что если кто-то попытается к нам спуститься, необходимо применить шокер. Внезапно сверху спрыгнул человек и мой напарник моментально ринулся к нему, держа шокер на вытянутой руке. Незнакомец молниеносным движением, отвел атаку напарника в сторону, и прямым ударом ноги подбил его под колено. Я был уже совсем рядом с чужаком, и думал, что нейтрализую его, но сам не понял, как он перехватил инициативу и атаковал серией ударов по разным частям тела. Перед тем, как отправиться в нокаут я обратил внимание на то, что на лице гостя топорщились густые усы.
  
  Глава 30.
  УГОН ПОНАРОШКУ
  
   Просыпаюсь и сразу не могу вспомнить, где я нахожусь. Голова болит, а организм дошел до той стадии, когда от голода тело становится совсем обессиленным. Вокруг темнота и по-прежнему тесные фанерные стены. Снаружи слышатся голоса. Может быть у меня галлюцинации? Вслушиваюсь. Прислоняюсь ухом к одной из стенок и начинаю разбирать диалог двух незнакомых голосов.
  - Ай ай ай, Сафонов! Много знать желаешь. Но все, что тебе знать можно, я уже сообщил. Хотя на один вопрос, пожалуй отвечу.
   Ощущение такое, что я все эти фразы уже слышал. Где? Да как бы не в театре. Хотя не знаю, может мне лишь кажется, что слышал, а на самом деле не слышал. Дальше речь шла о каком-то тайнике и оракуле. Не особо понятно. Называли фамилии. Пашкевич и Сафонов. Мне они ни о чем не говорят. Хотя... Как бы ни про Пашкевича Яловой говорил. А что говорил? Да что-то рассказывал. Вслушиваюсь дальше:
  - ...ты, Сафонов, узнал то, чего другим бы знать не положено, так что попрошу держать язык за зубами.
  - Д-да, я все понял. - ответил чей-то неуверенный голос.
  - А то смотри у меня. Ладно, идем собираться, а то вот-вот нас искать начнут.
   Вслушиваюсь дальше, но ничего не слышу. Может быть, собеседники перешли на шепот? Кто меня похитил и зачем я им? А может меня собираются убить, но если так, то почему до сих пор не попытались это сделать? Холодок пробежал по всему телу от шеи до копчика. Наверное я схожу с ума от эмоционального напряжения. Снова лихорадочно обшариваю все поверхности ящика, пленником которого я оказался. К своему удивлению обнаруживаю, что одна из узких сторон ящика подвижна. Что-то наподобие двери. Потихоньку толкаю фанеру и яркий солнечный луч на время меня ослепляет. Похоже, мои глаза совсем отвыкли видеть. Жмурюсь и привыкаю к естественному дневному освещению.
   Неужели появился шанс на спасение? Его надо использовать. Выглядываю из своего укрытия и вижу какие-то деревья. Кажется мне везет - поблизости ни души. Выскакиваю из фанерной коробки и замечаю, что автомобиль, который я изначально принял за минивэн, оказался каким-то доисторическим грузовиком. Падаю на землю с намерением заползти под машину, в случае чего так можно на время укрыться от посторонних глаз. Через просвет под машиной замечаю, что метрах в пятидесяти от меня расположились несколько человек. Немного - четверо или пятеро. Проползаю вдоль авто к кабине, и убеждаюсь, что в ней никого нет. Аккуратно встаю на заднее колесо и осторожно заглядываю в кузов. В нем разложены какие-то мешки и вещи, но людей нет. Мне везет!
   Стараясь быть предельно тихим, дергаю ручку на дверце грузовика и снова везение. Дверца оказалась закрыта неплотно, и через несколько секунд я был уже в кабине. Автомобиль действительно очень старый - такой и в музее не сыщешь. Но раз меня сюда привезли на таком динозавре, значит эта техника на ходу, мне лишь остается дать газу до того, как ребята с поляны поймут, что происходит.
   Терять нечего, сомневаться бессмысленно, медлить нельзя. Слышу рев двигателя и ощущаю вибрацию, ритмично разбегающуюся по кабине. Выжимаю педаль сцепления, рычаг переключения передач вгоняю в одно из положений и резко вжимаю педаль газа почти до пола. Рев усиливается, машина начинает движение, однако мне кажется, что этого движения недостаточно, что оно медленное. Адреналиновая дрожь охватила все тело, однако в следующий момент пошел набор скорости.
   Поворот вправо и снова педаль газа вдавлена до упора. Вижу в зеркало заднего вида, как несколько растерянных неудачников сперва почти догнали меня, однако потом начали отдаляться и прекращать свое пешее преследование. Прогремели два выстрела, которые заставили меня напрячься на какое-то время. КИК ДАУН! Разогнавшись как следует, я начал понимать, что преследование прекратилось.
   И все было бы отлично, если бы я знал, где нахожусь.... Слева какая-то глушь, очень похожая на то, какой я всегда представлял тайгу. Интуитивно ощущаю, что надо забирать вправо; там лес как - будто отсутствует и есть возможность выехать на трассу.
  - Тра - та - та -та! - слышу откуда-то сбоку.
  - Падай, ты убит! - кричит старший брат, - Дай мне прокатиться, а то только ты и ездишь на машинке.
   Мои детские пальчики крепко сжимают руль маленького автомобиля с велоприводом, который нам с братом на двоих купил папа, и мне совсем не хочется уступать.
  - Ну дай. - просит братишка, - я быстренько прокачусь и тебе отдам. Ты опять будешь угонщиком, а я полицейским!
   Фантазии про лес, про вооруженных людей и про то, как ловко я угоняю грузовик, меня настолько захватили, что совсем не хочется вылезать из машинки, однако уступаю брату, в надежде, что он одолжит мне на время свою рогатку.
  - Ребята, мама зовет обедать! - крикнул нам папа из окна, - Бегом домой!
  - Ну мы еще немножечко. - ответил брат, усаживаясь за руль, - совсем чуть-чуть.
   Почему-то этот эпизод детства крепко въелся в мою память и очень часто всплывает в череде регулярных воспоминаний, оттесняя какие-то другие вехи судьбы. Казалось бы ничего особенного, самый рядовой случай из детства, однако порой прикрыв глаза, вспоминаю множество деталей того давно ушедшего момента. Мои сандалики, шорты и футболочку. И еще сандалии, майку и шорты старшего брата. Дом, в котором мы жили (в памяти остались даже те бесконечности бороздок на оштукатуренном фасаде дома). Голос брата, голос нашего папы, щебетание птиц и звуки проезжающих мимо нашего двора автомобилей. Асфальт и клумбы. Песочница. Чистое небо в самом начале лета. Само собой ярко - зеленый бок нашей детской машинки и ее белый руль. Отражения на кузове. И много - много других деталей, которые мной впитывались в тот момент, осуществляя пополнение взрослеющей копилки впечатлений.
   Всегда в жизни находилось много чего-то важного и по-настоящему ценного. Но почему-то моя причудливая память обошла это важное и ценное стороной в пользу такого незначительного дня, события которого не стали полезным уроком и практически ничему не научили. Уверен, что где-то есть целая свалка такого рода памяти, которая с точки зрения человека вообще никакой эволюционной роли не играет. Необходимость такой свалки нужна лишь для того, чтобы собирать весь мусор ненужных воспоминаний каждого живого существа. Кроме того, в эту свалку попадают не только ненужные, совершенно лишенные поучительного смысла фрагменты событий, но и воспоминания о воспоминаниях. То есть те воспоминания, которые запечатлели даже не события, а какие-то послевкусия событий и их всевозможные суррогаты.
  
  Глава 31.
  НА СЕВЕР
  
   Что-то явно пошло не так. Произошло необъяснимое. Все изменили считанные минуты. Боец был уверен, что легко догонит часть отряда, с которой он должен войти в здание. Уверенность улетучилась вместе с морозным Солнцем, которое отчего-то померкло и прежним уже не стало.
   Вся жизнь пронеслась перед взором бойца Ялового. Особо отчетливо он видел, как перемещается при помощи почтового сообщения конверт с фотокарточкой, которую он при первой же образовавшейся возможности отправил родным накануне. В обратном порядке изменяли свое состояние галогениды серебра на фотопластине под воздействием пучков света, прошедших через объектив камеры.
   Яловой осознавал, что нет и не было никакой фотокарточки, отправленной родным. Даже если бы она была, он все равно не смог бы ее отправить, поскольку походный маршрут ни разу ни проходил рядом с почтовым узлом. Но вопреки всем событиям в поле осознания бойца формировались изображения на плотной бумаге, а в центре всех декораций и узоров он, красноармеец Яловой, в лихо сдвинутой на затылок буденовке и с винтовкой наперевес.
   Помутнение рассеивалось, и боец осознавал тепло, которым был пропитан окружающий мир. Он и сам был частичкой той энергии, из которой состояло пространство. "Так вот для чего жизнь дана!" - носилось в ошеломленном мозгу, когда зеленые волны едва касались кирзовых сапог, и отступали куда-то, вжимаясь в полуразрушенное здание. Становилось очевидным, что война, мир, люди и все, что было в этой жизни - всего лишь странная декорация, за которой сокрыто нечто большее. Если сравнивать настоящее и вымышленное, то как раз термин "настоящее" применялся не в пользу всего того, что было в прежней жизни, а в пользу того, завеса над чем слегка пошатнулась под напором зеленого свечения.
   Чистота разума и ощущение бесконечной силы - вот что чувствовал Яловой, уходя прочь от странного здания в том направлении, которое диктовалось не логикой, но душевным порывом. И не было больше нужды в том, чтобы беспокоиться о повседневных стремлениях и заботах. Словно пробудившийся от многолетнего сна, смотрел он по сторонам и видел мир, невообразимый в своей красоте и великолепии. Тело не знало усталости и ноги легко преодолевали самые непроходимые сугробы, будто сидел в теле Ялового опытный машинист, который управлял механизмом с неисчерпаемым запасом энергии. Открытый и прекрасный мир полностью потакал этому человеку, не имея возможности создать на его пути какую-либо преграду.
   Где-то далеко позади остался город, в который Яловой вошел бойцом, человеком с биографией, но вышел совершенно другим, восторженным и безмятежным. Его не беспокоило то, что он проделывал в одиночку неописуемо длинный путь и не замечал при этом, как меняют друг друга день и ночь. Сильный таежный зверь предпочитал не попасться на пути человека, слившегося с бесконечностью пространства, и обходил его стороной.
   Путь оказался настолько очевиден, будто через все препятствия был прочерчен безошибочный маршрут, уводящий в северную даль, туда, где отыщется то самое место, в котором и положено быть человеку. Яловой посмотрел в небо и в подтверждение правильности выбора пути увидел, как странный объект, отдаленно напоминающий птицу с расправленными и неподвижными крыльями, чертит светлую линию на голубом фоне. Изумленный боец слышал доносящийся до слуха гул, и рассматривал полоску, разрезавшую воздух острым концом, расширяясь к задней части, а затем и вовсе рассеиваясь.
   Вокруг бойца уже не было ни одного строения, а тайга полностью сменилась заснеженной степью. Разум отказывался понимать происходящее, но прилив энергии, ощущаемый всем телом, делал затяжной марш-бросок совершенно необременительным занятием. Окружающие пейзажи были наполнены красотой и теплом, а усиливающийся мороз не мог остановить бойца, который был зачарован окружающим пейзажем.
   ....На столе лежала небольшая выцветшая фотокарточка с изображенным на ней далеким предком. Солдат с винтовкой выглядел мужественно и мальчик гордился тем, что является потомком человека с фотографии. Перед мальчиком лежал альбом для рисования, и он старательно выводил линии на белом листе. На рисунке буденовка получилась отлично, а вот изобразить лицо никак не получалось; то щеки какие-то широкие, то глаза расположены слишком близко друг к другу. В какой-то момент мальчик отвлекся от рисования и посмотрел вокруг. Окружающий интерьер был настолько непривычным, что поверг мальчика в шок. В следующий момент его осенила мысль о том, что происходящее не может быть реальностью и через узенькую брешь в сознании хлынула лавина воспоминаний, которые спровоцировали пробуждение....
  - С ним все в порядке. Ничего не обморожено, дыхание, пульс в норме. - Донеслось до слуха бойца, - Интересно, сколько же он проспал на снегу?
  - Ну этого мы уже не узнаем. - ответил другой голос, - Думаю, что довольно долго; когда я его нашел, следы уже замело. Если бы не собаки, я бы его и не заметил.
  - Ну вот, кажется приходит в себя.
   Солдат открыл глаза и в свете нескольких свечек, освещавших незнакомую комнату, увидел перед собой двоих мужчин. Один из них совсем седой и в очках, сидел рядом, другой, значительно моложе седого, стоял поодаль - около окна. Оба с любопытством смотрели ему в лицо. Красноармеец пытался понять, что перед ним за люди и не попал ли он в плен, но ни по одежде мужчин, ни по каким-то другим признакам, определить их принадлежность к какому-то классу или виду войск не было возможности. Наконец, сидящий рядом с солдатом седоволосый мужчина прервал молчание.
  - Вам, молодой человек, повезло, что вы живы. Далеко не каждый, кто спит в сугробе, выживает. Так что, в рубашке, можно сказать, родились. Скажите спасибо, что вовремя вас нашли.
   Красноармеец внимательно слушал и анализировал каждое слово незнакомца. Не зная, как себя вести, тем не менее, он каким-то образом понял, что оказался в безопасности. Однако в его взгляде читалось столь явное недоверие, что седой рассмеялся.
  - Вы наверное думаете, что мы вас спасли, чтобы съесть? - сказал он сквозь смех, - Взгляд у вас, молодой человек, такой, будто мы ваши заклятые враги. Впрочем лежите, отдыхайте, в себя приходите. Вы понимаете, о чем я говорю?
   Солдат сглотнул, и словно неуверенный в том, что он, как и раньше, обладает способностью говорить, глухо произнес:
  - Да, понимаю.... Где я?
  - Недалеко от Пальшана. Немного западнее Кургела и Миноркара. - ответил тот, что моложе.
  - А Красноярск далеко отсюда?
   Мужчины коротко переглянулись. Седой ответил:
  - Красноярск отсюда далеко. Очень далеко. Вы оттуда? У вас там родные?
  - Нет. То есть да. То есть у меня были родные в Красноярске.... Но думаю, что после всего, что произошло, они уехали в Китай. Надеюсь, что уехали. В последнем письме, которое я получал от них, они написали, что на днях уедут.
  - И когда же вы получали письмо от родных?
  - Месяцев пять назад. Примерно в ноябре....
  - По-вашему ноябрь был пять месяцев назад?
  - Ну да.... А разве нет?
  - Конечно нет! А какой по-вашему сейчас год?
  - Одна тысяча девятьсот двадцать третий.
   Мужчины снова переглянулись, и после короткой паузы седой сказал:
  - Ладно, молодой человек, отдохните, соберитесь с силами, а дальше вместе решим, что будем с вами делать. Мы на некоторое время вас оставим, а вы можете чувствовать себя как дома. Если надумаете встать, то не стесняйтесь, поешьте. Тут и оленина вяленая и рыбка имеется, - с этими словами седой указал куда-то в сторону окна.
   Затем мужчины вышли из комнаты, и уже где-то в соседнем помещении перекинулись парой фраз. О чем они говорили, разобрать не удалось. Затем боец услышал, как где-то стукнула дверь и все шумы стихли. Красноармеец отметил, что мужчина помоложе прихрамывал на одну ногу. "Ранение?" - мысленно предположил он и напряг слух. Где-то отдаленно пару раз гавкнула собака, и ее лай лишь на мгновение нарушил звук бушующей вьюги, который теперь, когда солдат остался в доме один, стал очевиден.
   Красноармеец быстро встал с кровати и подошел к окну. Различить что-либо за окном не удалось, поскольку на улице царила непроглядная тьма. Прямо в стене под окном оказалась дверца с маленькой круглой ручкой. Едва дверца распахнулась, солдат понял, о чем говорил седой мужчина, предлагая поесть оленины и рыбы; здесь оказалось прохладное хранилище для снеди. Боец взял ломтик темно-красного мяса и откусил от него. На вкус мясо оказалось просто великолепным.
  
   Глава 32.
  СЕДОЙ И ХРОМОЙ
  
  - Ну что, тварь, добровольно во всем сознаешься, или намерен отпираться? - сквозь зубы процедил один из мужчин.
  - В чем я должен сознаться? - отозвался Яловой.
  - В том, что ты снял ГВА со стенда!
  - Но ведь вы от меня потребовали это сделать. Вы же оба со мной об этом говорили...
  - Кто это "вы" убедили тебя? Как мы тебя могли убедить сделать такое, если подобные действия запрещены регламентом! - выпалил тот, что помоложе.
  - Но ведь вы же сказали, что вы и разработали регламент...
   Мужчины в голос расхохотались.
  - Бред! Только придурок такое выдумает! Да будет тебе известно, горе ты техник Н-класса Яловой, что проект регламента разрабатывается центром, одобряется советом и только после этого президент может его утвердить! А может и не утвердить. Ха-ха-ха, мы разрабатываем регламент! Сам придумал, или кто подсказал? Ха-ха-ха!
  - А теперь давай вместе решать твою судьбу. - сурово сказал седой, - За совершенное тобой преступление тебя ожидает высшая мера наказания. Но ты можешь сделать так, что высшую меру не применят.
  - Как это сделать?
  - Чистосердечно во всем сознаться. Взять лист бумаги и подробно описать, когда возник умысел о снятии генератора со стенда, как ты отвлекал напарника, чтобы он не заметил твоего деяния и прочие детали совершения преступления.
  - Но я...
  - Подожди, это еще не все. После того, как ты напишешь чистосердечное признание в совершенном преступлении, мы вместе с тобой пойдем на прием к верховному наблюдателю и будем вместе с тобой просить о том, чтобы тебе дали второй шанс. Если верховный согласится, то ты снова приступишь к работе, но тебе нужно будет убедить напарника в том, что генератор ты со стенда не снимал.
  - Как это возможно?... - начал было Яловой, но его тут же перебили.
  - Нет, если тебе такие условия не подходят, то конечно же мы будем ходатайствовать о применении к тебе высшей меры наказания. Ну, так что будем делать?
  - Что скажете, то я и буду делать... - после короткой паузы ответил Яловой.
  - Вот и хорошо. Тогда вот тебе бумага и ручка, пиши все, как было.
   Яловой начал выводить на бумаге текст, а мужчины направились к выходу. Тот, что хромал, уже скрылся за дверью, а второй, седой, неожиданно подошел к столу и вновь заговорил:
  - Еще вот что. Мы обыскали все твои вещи и рабочие емкости. И среди прочего нашли у тебя вот это. - тут седой вынул откуда-то из внутреннего кармана пиджака и положил на стол старую фотографию с изображенным на ней далеким предком Ялового. Это был снимок человека с ружьем, во взгляде которого читалась некоторая смесь отваги и бесшабашности.
  - Это не имеет к делу никакого отношения, простое любопытство; кто это?
   Яловой перестал писать, несколько секунд молча смотрел на фотографию и затем ответил:
  - Это мой далекий предок по отцовской линии.
  - Как его звали?
  - Я к сожалению не знаю, как его звали. Мне лишь известно, что этот снимок передавался от отца к сыну, и так дошел до меня....
   Еще какое-то время после того, как мужчины ушли, Яловой сидел, переполняемый ощущениями от последних событий, и рассматривал детали на фотоснимке.
  
  - Оказалось, что зря все это. Не стоило нам мудрить с чертовым генератором. - сказал седой, едва вышел из помещения, - он об этом парне ничего не знает.
  - Но что-то я не понимаю, как так? Это же его предок.
  - Много прошло времени. В череде поколений имена позабывались. Так что нарицательное имя придется нам самим выдумать для этого парня.
  - Терпуг. Давай назовем его Терпуг! - предложил молодой, - Я его подобрал рядом с затоном, куда мы на терпуга ходили.
  - Ну что же. Терпуг так Терпуг. Не броско и со вкусом. - усмехнулся седой, - Конечно если он свое имя вдруг вспомнит, будем величать по имени, но пока не вспомнил, будет Терпугом.
  - Немного нехорошо конечно с этим техником Яловым вышло. Крепко мы его подставили. - выждав паузу сказал тот, что моложе.
  - Ошибаешься, коллега. Мы его не подставляли. Немного подержим его в изоляторе, напишет он объяснения, да и снова приступит к работе. Правда придется состав некоторых смен переформировывать. Ну поработает Яловой с Вербиным в одной смене, например.
  - А разве после всего, что случилось, его можно снова допустить к работе?
  - Ну а почему нет? Конечно можно.
  - А что с его объяснением? Его же нужно будет передать в центр.
  - Нет, передавать мы его не будем. В перечне наших полномочий есть право на рассмотрение конфликтных ситуаций определенного рода. Так что объяснения Ялового мы просто уничтожим, хотя он знать об этом не должен. В общем этот случай с генератором неприятный, но не смертельный. В нашей лаборатории на днях случилось кое-что похуже.
  - Учебное нападение?
  - Именно.
  - А в чем проблема? В том, что смена не смогла обезвредить нападающих?
  - Да, они действительно оказались не готовы к захвату лаборатории, не смогли применить средства для нейтрализации противника, и в общем провалили задачу. Один из техников сейчас в реанимации. Но это даже не самое отвратительное в возникшей ситуации...
  - А что же? - спросил молодой.
  - Самое странное, что никто ничего не знает об атакующей группе.
  - Как такое может быть? А идентификационные чипы?
  - Нет никаких чипов. У этих ребят, которые напали, не то, что чипов, у них при себе не оказалось никаких документов. Скажу больше, их оказалось не пятеро, как в учебном плане, а трое. Но самое странное, что их не распознали анализаторы, как будто они никогда не работали в нашей корпорации.
  - Так кто они такие и кто должен был войти в учебную группу?
  - Те, кто должны быть в атакующей группе, исчезли. Ни одного из них нигде не могут найти. Словно испарились! А кто напал на лабораторию - вообще неизвестно. Расследование в тупике. У меня конечно есть мысли на этот счет...
  - Поделись со мной.
  - Да я почти уверен, что эти напавшие и есть учебная группа, а те, кто якобы должны были напасть - просто вымышленный состав. Ну или дублеры. Как в спортивных командных играх. Просто я думаю, что случайная бригада случайно нашла лабораторию, и случайно проникла в служебные помещения именно в конкретном месте, и нейтрализовали техников - не много ли случайностей?
  - Ну не знаю. Может быть ты прав и все это спланировано в совете. А их допросили? Ну, этих троих.
  - Пытались. Двое что-либо говорить отказываются, а третий несет какую-то околесицу, словно больной. Но самое плохое, что после того, как срок расследования истечет, а выяснить ничего не удастся, эту проблему перекинут нам с тобой. Так что готовься. Снова бессонные ночи, выезды в разные чертовы места, искать того, не знаю кого.
  - М-да... Мутноватые перспективы...
  - Ладно, дружище, не боись. Мы справимся! - бодро сказал седой, и хлопнул по плечу прихрамывающего молодого коллегу, - А если мои догадки верны, то эта работа нам и не достанется.
  
  Глава 33.
  ПРЕДСКАЗАНИЕ
  
  - Не понимаю я тебя! Это же мальчишки, и им хочется побегать, поиграть. Ты себя вспомни в их возрасте, - возражал старый Вербин своему сыну.
  - Бать, да ты погляди, какие разгильдяи растут! Им говоришь одно, они тебе - другое! Мать есть зовет, они начихали на это! Так вообще от рук отбиться легко.
  - Ну и что, что есть не идут? Что теперь, из-за этого наказывать? Проголодаются - сами прибегут. Вот про мой хронометр ты почему-то старшему и слова ни сказал, хотя знаешь, какие последствия от его действий наступили.
  - Да то ты, батя, сам виноват; не следовало такой прибор на виду оставлять, тем более на даче.
  - Ну вот. - всплеснул руками старший Вербин, - Оказывается, что я же и виноват! Хорошо ты, Жора, придумал! Ты, значит сына привез на дачу в мое отсутствие, а я виноват в том, что хронометр на виду был. Логично! Может я еще Венечку шоколадками закормить должен за то, что он сделал? И тебе может быть спасибо сказать за то, что ты внимания на прибор не обратил? Мог бы мне позвонить для начала!
  - Ну не кипятись, пап, ничего же страшного на самом деле не произошло.
  - Пока не произошло! И повезло, что не произошло! Вовремя в префектурах спохватились. А поход на станцию, по-твоему, тоже нормально?
  - Ну я с Вениамином все обсудил, он пообещал, что больше не будет.
  - Больше не будет, меньше не будет... - протянул старый Вербин, - Ладно, где там эта пехота. И впрямь есть пора. Жора, поторопи их, а то остынет все.
   Дверь внезапно распахнулась, и в комнату с веселым шумом буквально влетели два братика. - Я тебя обезвредил! - выкрикнул тот, что старше, - Ты больше не сможешь совершать преступления во времени!
  - Ха, как бы не так! Я непобедим и тебе со мной не справиться, безликий солдат!
   Отец и дедушка переглянулись между собой и вступили в мальчишеский диалог:
  - Ребята, а что это за преступления во времени? И почему один из вас безликий солдат?
  - Это я придумал! - гордо ответил младший, - Веня станет безликим солдатом, потому что когда свершится война, его настоящую фамилию никто знать не будет, и только имя у него останется свое.
  - Замолчи! - вдруг закричал старший, - Ты же поклялся никому не рассказывать!
   Внезапно улыбка с лица младшего мальчика исчезла, папа и дедушка увидели, что он опустил голову и уставился в пол.
  - Поклялся не рассказывать о чем? - заволновался отец мальчиков, едва увидел настораживающую реакцию младшего на слова брата.
   И дед и отец слишком хорошо знали своих потомков, чтобы понять что произошло что-то неординарное; обычно младший оказывался сумасбродом, позволяющим себе дерзкие выходки, для которого слова старшего брата, необыкновенно сдержанного и спокойного, чаще всего оказывались пустым звуком. В данный же момент старший позволил себе повысить голос, а младший потупился.
  - О чем ты поклялся не говорить, сынок? - спросил отец младшего из сыновей.
  - Я не могу сказать....
  - Ну тогда ты, Веня, объяснишь нам в чем дело. - вмешался дедушка, обращаясь к старшему внуку.
  - Я тоже не могу ничего рассказать....
  - Почему? - спросил отец.
  - Так надо, папа. - ответил сын и посмотрел отцу в глаза.
  - Ну хотя бы что означает разговор про войну и безымянного солдата? Надеюсь, это просто игра у вас такая?
  - Это не игра.... Это произойдет.... Но не скоро. И у меня будет другая фамилия, но я ее не назову до тех пор никому, а то случится что-то плохое. - сказал мальчик дрожащим голосом, и в следующий момент из его глаз полились слезы.
  - Ладно, ребята, поговорим потом, а сейчас марш мыть руки и на кухню. - подытожил отец.
   Старший Вербин положил руку на плечо опечаленного внука и вышел с ним за дверь. Отец немного подумал, и после короткой паузы обратился к младшему сыну:
  - Так что происходит, сынок? О чем ты поклялся не говорить, это что-то важное?
  - Да, папа, это важное. Мы с Веней вместе были на заброшенной станции. Там поселилась странная тетя. Я ее не видел, но слышал ее голос. А Веня ее видел, но не слышал. Она рассказала то, что будет с Веней, когда он вырастет. У него будет новая фамилия, но тетя сказала, что если кто-то произнесет эту фамилию раньше времени, то Вене будет плохо. И еще она попросила никому не рассказывать про то, что мы с ней общались. Вот я и поклялся не называть будущую Венечкину фамилию.
   Папа стоял и изумленно смотрел на сына, не зная, что сказать. Вопросов у него было много, но как их сформулировать, чтобы задать малолетнему мальчишке, он не знал. Все, что он смог сказать, это короткое назидание:
  - Никогда не ходите на заброшенную станцию. Давай договоримся, чтобы ничего подобного никогда не было.
  
  Глава 34
  НА ОТДЫХЕ.
   Огромное светило вошло в зенит и его отражение на поверхности Глянцевого озера смотрелось особенно великолепно. Здесь практически никогда нет ветра, благодаря чему водная поверхность напоминает гигантское зеркало. Это своего рода парадокс, но отражение звезды в воде именно этого озера не напрягает зрение. Бархатный песок с легким лиловым оттенком составляет большую часть побережья, что делает это место весьма привлекательным для отдыха. И хотя Глянцевое озеро располагается в зоне переменной гравитации, по периметру его бассейна давно расположили сильные промышленные гравитоны, которые круглый год создают необходимые условия.
   Лоттер наблюдает, как дети соревнуются в длительности нахождения под водой. Старший вынырнул, и раздув щеки зажал пальцами нос. Резко скрывается под гладью, оставляя несколько расходящихся кругов. Младший полностью копирует его действия. Ребята не очень далеко от берега; Дер строго настрого требует, чтобы они находились в пределах видимости взрослых и далеко в воду не заходили.
   Отличное место, да и отдыхающих немного. Ненадолго отвлекаясь от купающихся детишек, Лоттер и Дер лежат на песке, приподнявшись на локтях и обратив улыбающиеся лица друг к другу. Лоттер мысленно отмечает свое отражение на поверхности темных очков Дер. Он видит, что выпуклый гаджет придает отражению его тела комичный вытянутый вид.
   Дер также видит свое отражение в матированном элементе, защищающем от звездного света глаза Лоттера. Дер отмечает про себя, что ее яркий пляжный костюм в отражении смотрится как какая-то сказочная одежда. И о чем только думают эти двое? О чем они думают, когда им надо собраться с мыслями и обсудить очень многое. Ведь то, что произошло с ними недавно - это фантастика, нечто небывалое. Они пытались начать диалог, да все как-то не могли подобрать нужных слов. Наконец, Дер заговорила:
  - Как ты думаешь, эти гравитоны надежны? Не получится так, что они однажды выйдут из строя, и изменения гравитации вытолкнут часть озера?
  - Не думаю, чтобы такое произошло в ближайшее время. - с улыбкой ответил Лоттер, - Слишком много техников следят за состоянием оборудования.
   После некоторой паузы Лоттер продолжил:
  - Я знаю о чем ты сейчас думаешь. Тебя беспокоит, все ли со мной в порядке.
  - Да. Именно то, что произошло с тобой, меня сейчас интересует больше всего. Ты говоришь, что не произошло ничего особенного, но я все равно беспокоюсь за тебя.
  - Не стоит беспокоиться. Дело в том, что все, произошедшее со мной, носило экспериментальный характер. Это нужно было для утверждения работы по множеству разветвляющихся событий. Но проект оказался не нужен, и все прогнозируемые и непрогнозируемые динамические ответвления событий аннулированы лабораторным способом.
  - И с тобой больше никогда ничего такого не будет?
  - Ты имеешь в виду, буду ли я впадать в состояние безвременья, и выходить в состояние нереализованной, но возможной судьбы? Нет. Тебе беспокоиться не о чем. Я же сказал, что проект аннулирован. Совет признал его бесполезным.
  - Хочу чтобы это так и было.
  - Это так и есть.
  - Ну хорошо. - удовлетворенно улыбнулась Дер и стала наблюдать за играющими мальчиками.
   Вдали показалась измерительная станция. С большого расстояния казалось, что она движется не по поверхности воды, а парит на какой-то незначительной высоте. Лоттер наблюдал, как станция из неподвижной точки превращается в движущийся объект. Наконец, стало возможным разглядеть крупные приборы, свисающие с борта станции, работа каждого из которых направлена на измерения действия гравитации на разной глубине озера.
  - Да, все забываю рассказать. - произнес Лоттер, - благодаря этому эксперименту одному заинтересованному удалось сделать выводы о существовании системы типа нашей.
  - Как такое возможно? - спросила Дер.
  - Я изучил его отчет. Из него следует, что в результате проверки версии о разветвлении событий, возникает неизбежность необъяснимой связи с такими же как мы существами, живущими по схожим принципам и на такой же, как у нас органической основе, но очень далеко от нашей планетной системы. Так далеко, что мы туда заглянуть пока не можем. Но теория и расчеты, а также наш эксперимент, сходятся в подтверждении безошибочности наличия таких же, как мы, где-то далеко.
  - О! - воскликнула Дер, - Очень интересно! А этот отчет можно почитать.
  - Нельзя. Дело в том, что ликвидированы все результаты нашего эксперимента. Решением совета предписана утилизация всего, что к эксперименту имело какое-либо отношение. Выводы о далекой планетной системе тоже утилизированы за ненадобностью.
  - Жаль. - разочарованно сказала Дер, и продолжила, - Ну что, пора собираться. Давай, я соберу вещи, а ты организуй потомков, чтобы выбирались на сушу.
   Лоттер улыбнулся и согласно кивнул. Затем он не спеша встал, потянулся, дождался пока мальчики обратят на него внимание и махнул им рукой, чтобы они выходили из озера.
  
  
  ЭПИЛОГ
  
   Короткое заполярное лето, которое, казалось в этом году не наступит, все-таки окрасило тундру во все оттенки зелени. Календарь подсказывал, что летняя красота земного покрова, кустарников и карликовых берез, едва распушившись, скоро увянет и перекрасит ландшафт в не менее обворожительные желто-огненные краски. Горы в этом году так и не очистились от снежной белизны даже у подножий. Единственное, что почти не изменилось - это небо. Оно было такое же бесконечное и глубокое.
   "Только бы успеть!" - вертелось в голове у Терпуга. Он ощущал, как по пятам идут вооруженные люди, и знал, что прибор необходимо перепрятать. "Только бы не нашли! Только бы успеть!" - думал он, упаковывая генератор в несколько полиэтиленовых мешков, и тщательно перематывая скотчем. Наконец, убедившись в том, что вокруг никого, он вдавил сверток в размягченную болотную жижу, прямо в корнях одного из кустов. Еще раз приметив место, старик вскинул ружье на плечо и вышел на открытую местность.
   Расстояние между отрядом миротворцев и Терпугом не превышало километра. Напрямую пройти этот участок тундры солдаты не могли, поскольку именно здесь располагалась зона отрицательной гравитации. Бойцы рассредоточились цепью и смотрели на Терпуга в бинокли, решая, как им действовать. Их карабины старика не пугали, потому что он уже знал суть приказа, выполняемого миротворцами. В соответствии с приказом им необходимо разоружить всех местных, и этапировать на север Южной Христианской Республики, где создана одна из крупнейших резерваций.
   Терпуг вскинул ружье, изображая прицеливание по миротворцам, и бойцы тут же легли на землю. Им явно невдомек, что через зону отрицательной гравитации не пройдет ни одна дробинка. Дед презрительно усмехнулся и выстрелил в воздух. Ему не хотелось в резервацию, он твердо решил, что останется здесь, даже если сбудутся все прогнозы, которые астро- и геофизики выдали за последние пол года. А суть этих прогнозов в следующем.
   Земля, якобы достигла определенной стадии развития, и по каким-то там причинам изменение гравитационных основ меняется странным образом. Заключается это в возникновении участков с изменяющейся гравитацией. Если объяснять это ненаучно, то будто под земной поверхностью скрыты фрагменты магнита, которые по неустановленным причинам периодически переворачиваются, изменяя тем самым полярность и силу магнитного воздействия. Одна из зон с переменной гравитацией возникла как раз недалеко от Пальшана.
   Изменение гравитационного поля привело к тому, что положение Земли в Солнечной системе стало неустойчивым, и она начала дрейфовать в нарушение орбитальных законов. Каждый может в этом убедиться; достаточно взглянуть на Солнце, которое за последние месяцы стало меньше обычного, а изменение климата сказывается на растениях и животных.
   И, наконец, несбывшаяся часть прогнозов заключается в том, что однажды Земля займет положение в далекой и еще не открытой звездной системе. Но пока этого не произошло, власти решили предпринять попытку принудительного сохранения человеческой расы, а для этих целей загнать всех в резервации с помощью созданных в срочном порядке миротворческих отрядов.
   Переловили практически всех, кого знал Терпуг. Хромого увезли, семью, что жила в избе около Пальшана, тоже забрали. Даже беглого геолога, который почти ни с кем не общался, показывался в поселке только при острой необходимости, а сам жил где-то за сопкой, и того выловили. Терпуг не хотел жить в каком-то другом месте, кроме того, где он провел последние несколько десятков лет, и поэтому твердо решил, что будет отстаивать свободу до последнего вздоха.
  - Ну что с этим сумасшедшим делать? - произнес капитан, глядя в бинокль, - Погибнет ведь, чертов старик. А мне потом объясняйся в формате трибунала, почему этого кренделя в опасности оставил.
  - Не погибнет, товарищ капитан. - уверенным голосом сказал боец, из-под каски которого свисали длинные, слипшиеся от грязи локоны волос.
  - Оп-па! Это у кого тут дар ясновидения прорезался? Оракул! У тебя же даже в личном деле поставили отметку о том, что ты утратил способности.
  - Товарищ капитан, в последние дни возвращаться все начало! Как сюда прибыли, так я снова многое видеть и чувствовать стал. И про старика этого вижу, что ничего с ним не случится, а вот нам беда, если по его следу пойдем.
  - Подожди ты про следы. Это получается, что ты теперь покинешь мой отряд? Снова тебя для каких-нибудь миссий вербовать будут?
  - Да ну это вряд ли. Вы же сами мое личное дело видели. С такими записями со мной уже никто связываться не захочет.
  - Ну это да. Так поясни мне, товарищ Оракул, а что с этим стариком теперь делать?
   Миротворец снял каску, присел на корточки, закрыл глаза и все услышали странное, ни на что не похожее мычание. Так длилось не более десяти секунд. Затем Оракул открыл глаза, кротко осмотрелся и вытянулся в рост.
  - Ничего, товарищ капитан, с ним не надо делать. Оставить в покое нужно. Так будет всем хорошо. А чтобы у вас проблем не было, составите рапорт о том, что не проживает такой-то человек в данном географическом секторе, а мы все в акте подписи поставим.
  - Значит ты и про акт знаешь? - скрывая удивление спросил капитан, - Я ведь еще никому не говорил про акт.
  - Да, про акт мне давно известно.
  - Хорошо. А как этого старика зовут, тебе точно известно.
  - Ну тут сложнее. Он давно имя утратил. Его зовут рыбой.
  - Как так утратил имя? Рыба - это его прозвище?
  - В точности я этого не знаю.... Вижу его имя, как рыбу.
  - Ладно, сейчас возвращаемся в лагерь, я до завтра подумаю, что будем делать. - сказал капитан и снова поднес к глазам бинокль.
  
   ....Коммуникатор в водонепроницаемом кармане брюк подал сигнал как раз в тот момент, когда миротворцы почти все скрылись из поля зрения Терпуга. Проворно расстегнул молнию, извлек предмет из кармана и посмотрел на экран.
  - Глазам не верю... - пробубнил себе под нос Терпуг, - Источник на связи!
   Трясущимися от волнения пальцами Терпуг надавил на кнопку приема и поднес коммуникатор к уху.
  - Слушаю!
  - Экспериментальные сведения подтвердились. - донеслось из коммуникатора, - ГВА - 56к должен быть утилизирован.
  - Я понял. - ответил Терпуг, скрывая досаду, - К утилизации приступаю.
  - Приступай. - одобрил действие информатор, - По завершении доложи. Обновление файловой системы невозможно при действующем ГВА.
   Терпуг выключил коммуникатор, немного помедлил, явно обдумывая что-то. Затем положил коммуникатор на камень, и резким движением расколол его прикладом своего ружья.
  - Черта с два! - злорадно выкрикнул старик, - Я не настолько больной на голову, чтобы генератор утилизировать! Лучше я вас самих утилизирую при случае!
   Терпуг ощущал, что теперь он по-настоящему свободный человек, и это ощущение заставило его по-новому увидеть мир. Бесконечное счастье читалось во взгляде, направленном куда-то далеко-далеко в северном направлении. Теперь дальнейшие действия были очевидны.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"