Бабкина Алена Игоревна : другие произведения.

Инквиренти. История вторая: Ад в моей голове

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение истории Валеры Кузьмич.

Бабкина А. И.

История вторая:

Ад в моей голове...

Это уже не шутки. Это уже не смешно, это перешло все мыслимые и немыслимые границы и даже границы того элементарного чувства, которое можно выразить фразой: боже-мой-я-в-полной-жопе.

Нил Гейман "Американские боги"

1.

Печать

   Переворачиватель пингвинов: запись N2192
   Настроение: Деловая колбаса.
   В колонках играет: Blink-182 - First Date
   КаЭль, наш секретарь, ушла в отпуск, так что временно я исполняю ее обязанности: отвечаю на звонки, разбираюсь с отчетами, варю кофе и в обеденный перерыв бегаю за салатами для ВД в соседнее кафе... Словом, тружусь в поте лица.
   Почему именно я? Потому что - единственная, у кого достаточно времени и компетенции этим заниматься. ВД - не солидно. Макс - занят. Антон?.. Куда ему доп. нагрузка к его тренировкам. Стрельба, плавание, дзюдо... Серьезно, не понимаю, как это он еще не спятил от такой жизни?.. Остаюсь я, но в этом есть свои плюсы. Я получу доплаты за полмесяца, и, может быть, куплю в кредит долгожданную стиральную машину.
  
   Petr_i56:
   Купи себе лучше платье нормальное и туфли на каблуках. Или хотя бы волосы уже отрасти. Взрослая девушка, а выглядишь как пятнадцатилетний пацан.
   Переворачиватель пингвинов:
   Ну, и куплю, и буду выглядеть, как пятнадцатилетний пацан в платье и на каблуках)
   13 сентября. Понедельник. День.
   Я сняла трубку на втором гудке.
   - Агентство "Ловец". Номер лицензии 674/16 КН...
   Наш секретарь, Клавдия Львовна, ушла в отпуск и пока что на звонки отвечала я. Антон еще не вернулся с последней тренировки, а Вадим Дмитриевич был с Максом, пятнадцатилетним пареньком, которого он взял в ученики несколько месяцев назад, в своей лаборатории. Он подвесил портал в шкафу, где мы зимой держали куртки, и теперь мог перемещаться в загородную лабораторию прямо из офиса, экономя при этом кучу времени. Правда, чаще порталом приходилось пользоваться Максу. Мальчишка скакал туда и обратно раз по двадцать на дню, рискуя заработать кессонную болезнь. Но куда ему, бедолаге, деваться? Его ученичество - своего рода наказание за несанкционированное колдовство, на котором мы поймали его в прошлом январе. И, хотя на первый взгляд, кажется, что парнишке страшно повезло, справедливости ради хочу заметить, что шеф не позволяет ему забыть, что учебы - это, прежде всего, наказание, и уже потом возможность сделать блестящую карьеру.
   Я переключила телефон в режим громкой связи.
   - Опишите вашу проблему, и мы вместе подумаем, как ее решить.
   Я взяла карандаш и приготовилась записывать. На среднем пальце моей правой руки сидело кольцо с ухмыляющейся мордой демона на тонком серебряном ободке.
   Если бы мне пришло в голову написать мемуары, этой вещи смело можно было посвятить главу - другую. Кольцо попало ко мне месяцев восемь назад и сразу стало причиной целой череды странных событий. А началось все с того что я нежданно-негаданно стала видеть призраков. Их это не обрадовало и, видимо, в качестве протеста, первый же из них попытался меня убить. И если я и осталась тогда жива, то благодаря второму свойству кольца - изгонять духов. Эти два свойства давали мне ощутимое преимущество перед рядовыми инквиренти. А для человека, никогда не обладавшего выдающимися талантами, хоть в чем-то иметь преимущество, сродни наркотику.
   Впрочем, это не единственная причина, по которой я не расстаюсь с кольцом. Тут дело, скорее, в некой власти, которой обладала надо мной эта вещица. И я говорю о реальной власти, заставлявшей меня подчас делать что-то, чего я делать вовсе не собиралась. Это сложно объяснить словами и, должно быть, еще сложнее в это поверить, но в тот момент, когда я впервые надела кольцо, между нами возникла какая-то связь, как будто невидимая нить протянулась от меня к нему. И с тех пор я всегда чувствовала кольцо где-то на периферии своего сознания. Было время, когда я пробовала противиться этой связь, бороться с ней, но уже скоро могла убедиться, что это бесполезно. Мое сопротивление не только не улучшало ситуации, а, напротив, ее лишь усугубляло, ибо, расставаясь с кольцом хоть на час, я становилась сама не своя и ни о чем другом и думать не могла. Есть у меня подозрения, что это как-то связано с Алидом, создателем кольца, чья душа заточена в нем, как в клетке, и чья магия дает кольцу его необычные свойства. Но, знаете, Алида сложно в чем-то винить. Он несчастен. Он - пленник собственного творения и жертва собственной шутки. Бедняга провел в заточении не одно столетие и отчаянно жаждал, чтобы я его освободила. Он не уставал твердить, что для меня в этом нет никакой опасности. Но, чем чаще он это повторял, тем меньше я ему верила. У меня, видите ли, маленький пунктик в отношении некромантии, и потом при моей работе вещь, вроде этого кольца, весьма полезна, хотя, признаться, проблем от нее не меньше чем пользы. И дело здесь не в желании Алида освободиться, и даже не в моей противоестественной привязанности к кольцу. Главной проблемой было то, что за кольцом охотились. Алид не знал точно, кто эти люди, и чего они добиваются, но в одном не сомневался - чтобы получить желаемое, они пойдут на все. Статистика смертности среди владельцев кольца это вполне подтверждала. И из этого вроде как следовало, что и моя жизнь находится под угрозой, но, по правде сказать, мне в это верилось с трудом. С появлением кольца в моей жизни все и так стало слишком странно, и таинственные сектанты, или кто там они, это - уже слишком. Может, для Голливуда такие повороты сюжета в порядке вещей, но не для реальной жизни. Во всяком случае, не для моей.
   Впрочем, чтобы не твердила себе я сама, по меньшей мере, двое настаивали на том, чтобы я соблюдала осторожность. Один из них Алид. С его мнением я могла бы и не считаться. Сочувствие сочувствием, а я ему ничем не обязана. Однако вторым был Вадим Дмитриевич, и тут уж мне приходится идти на уступки, потому что ему я верю целиком и полностью, и, если он говорит, что я должна быть настороже, что ж, пожалуйста!..
   Будь я обычной девушкой, носила бы при себе нож или пистолет, но я аниморф. При необходимости обрасту зубами и когтями и вполне смогу за себя постоять. Впрочем, днем, когда закон запрещает перекидываться зверем, сделать это довольно проблематично, даже если речь идет о самозащите, поэтому шеф и придумал для Антона стрельбу и дзюдо. Он был спокоен, когда рядом со мной находился кто-то, кто мог меня защитить, в том числе от вооруженных людей.
   Итак, восемь с лишним месяцев назад жизнь резко переменилась. У меня было кольцо, которое я хотела защитить, и были те, кто за ним охотился. До сих пор на меня никто не нападал, но порой меня посещало неприятное чувство, будто бы кто-то неслышно следует за мной по улице или наблюдает из окна машины, как я вхожу в свой подъезд. Впрочем, это могла быть обыкновенная паранойя, навеянная горячо любимыми мною психологическими триллерами и чрезмерной опекой со стороны Алида, который не менее раза в неделю незваным гостем пробирался в мои сны и давал указания, что и как следует делать, чтобы плохие дядьки меня не нашли. Благодаря нему над окнами и дверьми у меня дома висели пучки аира, а по углам лежали подушечки со смесью оберегающих трав. На шее я носила амулет, который сделал для меня Вадим Дмитриевич, а в кармане электрошокер. Помимо указаний Алид все еще пытался уговорить меня дать ему новое тело, но ответ за минувшие месяцы не изменился. Я говорила "Мне нужно подумать". Но оба мы понимали, что это скорее "нет", чем "да".
   Из встроенных в телефонный аппарат динамиков доносился взволнованный мужской голос. Я на минуту отвлеклась и упустила часть рассказа. Теперь придется просить клиента повторить все заново. Клиенты этого не любят, но что поделать, когда я соглашалась отвечать на звонки, я не обещала, что из меня получится хороший секретарь.
   - Помедленней! - попросила я. Мужчина частил так, что я едва разбирала слова. - Пожалуйста, успокойтесь и повторите все с самого начала.
   Люди, как правило, нервничают, сталкиваясь с чем-то сверхъестественным. Страх - естественная реакция на то, что мы не можем объяснить с помощью доступных нам терминов. Именно это чувство, существующее на грани инстинктов и того прочно усвоенного знания, которое говорит нам, что, ухватившись за оголенные провода, мы, скорее всего, получим удар током, помогает нам избежать опасности, когда нельзя верить ни глазам, ни ушам. Но то, что я слышала в голосе звонившего, не было просто страхом, это была паника, ужас, и, значит, с ним случилось что-то действительно серьезное.
   - Моя... - послышался звук, как будто человек на другом конце провода сглотнул вставший поперек горла ком, - моя жена... Ее нет! Ее нет! Я не знаю, куда она делась!
   Я не сразу поняла, что он имеет в виду.
   - Ваша жена исчезла? - переспросила я. В голове у меня в тот момент пронеслось сразу несколько вполне прозаичных версий случившегося. Часто люди поднимают панику из-за ерунды и после сами удивляются, как это они умудрились так нелепо ошибиться. - Вы уверены, что она никуда не выходила?
   Сама я пришла бы в ярость, услышав такое предположение от того, к кому обратилась за помощью, но мужчина на том конце провода был, казалось, слишком напуган, чтобы злиться.
   - Нет! Нет-нет... - раз за разом произносил он, как будто сам себе не вполне доверял. - Она не вышла, понимаете?.. Она только что была здесь! А потом... потом... - Голос затих и в трубке послышались приглушенные всхлипы. Мне не хотелось думать о том, что должен был пережить взрослый человек, чтобы издавать такие звуки. - Я не знаю, что делать! Я не знаю!.. - Голос сорвался на фальцет, а после и вовсе перешел в протяжный незатихающий вой-стон.
   Мне стало не по себе. Я работаю в "Ловце" без малого два года, и за это время успела столкнуться почти с сотней случаев полтергейста, несколькими десятками вредоносных духов и даже одним из низших демонов, но, как видно, все еще не достигла того уровня профессионализма, когда перестаешь бояться того, что напугало твоего клиента. Неизвестность - самая мерзкая часть моей работы, а в этом деле неизвестного пока что было больше, чем известного. Попросту говоря, на данный момент все, что я знала, это что жена позвонившего исчезла, при чем, судя по тому, что адресатом звонка стало наше Агентство, каким-то странным и противоестественным образом.
   - Постарайтесь успокоиться, - произнесла я, нервно запнувшись и надеясь, что мужчина этого не заметит. Он не заметил. Я приготовилась записывать. - Назовите свой адрес, и мы пошлем к вам специалиста, чтобы он со всем разобрался...
  
   Я не хотела ехать одна, но, когда мужчина назвал адрес, мне пришлось изменить свое решение. Впрочем, я все же оставила на столе записку со словами "уехала на вызов" и включила на телефоне автоответчик. Вряд ли сегодня еще будут звонки, но предосторожности не помешают. Антон вернется не раньше чем через час, а дело, как говорится, не терпит отлагательств.
   Я накинула на плечи лазурного цвета ветровку, сунула в один карман электорошокер, а в другой мобильник и уже собиралась уйти, когда из шкафа в коридоре мне навстречу шагнул худощавый темноволосый подросток. Максим ухмыльнулся, заметив, что я собираюсь уходить, и бросил:
   - Прогульщица.
   В тот момент я была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы искать достойный ответ, поэтому просто промычала что-то нечленораздельное и прошла мимо. Макс озадаченно проводил меня взглядом и вошел в кабинет Вадима Дмитриевича. Знаю, оставлять подобные реплики без комментариев не в моем стиле, но в тот момент я была слишком взволнована, чтобы задумываться о подобных вещах.
   Ехать от офиса до моей старой квартиры ровно пятнадцать минут. Больше года каждый вечер я проделывала этот путь, и вот спустя полгода с тех пор как я поменяла свою старую однокомнатную квартирку на новую двушку, мне вновь приходится повторять привычный маршрут. Я поднялась по знакомой лестнице на четвертый этаж и нажала кнопку звонка. Какое-то странное чувство елозило в груди огромной сороконожкой. Хотелось, чтобы все это оказалось нелепым недоразумением, чтобы дверь мне открыли счастливые улыбающиеся супруги, смеясь и извиняясь за беспокойство. Но нет, щелкнул замок, и на пороге возник невысокий бледный мужчина. Мужчине было лет сорок, но волосы на висках уже начинали седеть. Он был узок в плечах, а малоподвижный образ жизни сделал его фигуру слегка одутловатой. У него был римский нос, небольшой мягкий рот и маленький круглый как картофелина подбородок, и чем-то он ужасно напоминал директора детского сада... Одет мужчина был в клетчатую рубашку с закатанными рукавами и старые затертые до белизны джинсы. На носу сидели очки в дешевой пластиковой оправе.
   - Агентство "Ловец", консультант по вопросам магии Кузьмич Валерия Николаевна, - представилась я.
   - Вы?.. - окинув меня взглядом, в замешательстве пробормотал мужчина.
   Черт, это уже даже не смешно! Почему-то сегодня никого не удивляют тринадцатилетние девочки с пудовыми дойками и разукрашенными физиономиями, но, когда тебе двадцать один, а ты смахиваешь на пятнадцатилетнего пацана, попробуй убедить окружающих, что ты и есть крутой охотник на привидений, который должен был примчаться к ним на помощь!
   Скрипнув зубами, я достала из бокового кармана сумки удостоверение и протянула его мужчине.
   - Да, это я.
   Он взял корочки, вгляделся в фотографию, еще раз покосился на меня, и, наконец, с видом "Как это возможно?!" вернул корочки мне.
   - Я не думал, что вы приедете так быстро, - извиняясь, сказал мужчина и жестом пригласил меня войти.
   Было немного странно оказаться здесь снова и видеть все те маленькие изменения, которые произошли с появлением новых жильцов. Большой коричневый шкаф в коридоре был плотно закрыт, тогда как у меня дверцы всегда оставались приоткрытыми, у двери рядочком стояли аккуратные домашние тапочки, а не мои расхристанные старые шлепки, на окнах появились занавески, на подоконниках - цветы.
   Ничего сверхъестественного я вроде бы не чувствовала. Был внутри какой-то странный трепет, как будто в груди тихонько вибрировала натянутая струна, но это я списала на волнение.
   Мужчина, хотя и был все еще бледен и расстроен, уже немного успокоился и мог говорить, не запинаясь. Так что теперь я, по крайней мере, могла рассчитывать на внятное объяснение, которого так и не сумела добиться при телефонном разговоре.
   - Нужно заполнить кое-какие бумаги, - с порога предупредила я. Люди, как правило, уверены, что, едва попав к ним в дом, инквиренти примется гонять полтергейстов направо и налево, но на деле даже самый простой ритуал требует массы бумажной волокиты.
   - А Наташа?! - Глаза мужчины испуганно расширились. - Кто знает, что с ней может случиться, пока мы тут... пока мы тут... - Он несколько раз сжал и разжал кулак, как будто пытался нащупать в воздухе необходимые слова. А через секунду почти прокричал: - Пока мы тут рассусоливаем, она может умереть!
   Хотелось бы мне заверить его в обратном, но лгать я не имела права. Вместо этого я вынула из сумки стопку листов, прошла на кухню и заняла ютившееся между столом и холодильником кресло.
   Пока мужчина таращился на меня в ожидании ответа, я разложила бумаги на столе и достала ручку.
   - Дайте паспорт, и я начну заполнять договор, - предложила я, - а вы пока расскажете, что случилось.
   Этот вариант устраивал нас обоих.
   - Я был здесь, - начал он, нервно потирая шею, - готовил обед. Наташа пылесосила в комнате. - Он стоял, прислонившись спиной к холодильнику, изредка поглядывая в разложенные на столе бумаги. - Потом она вскрикнула... - Мужчина замолчал. Я вписала в бланк его имя - Ольгимский Павел Станиславович - и лишь затем обернулась посмотреть, что с ним. На лице мужчины были нарисованы боль и сожаление.
   - Мне нужно было сразу к ней бежать, - прошептал он. - Сразу же. А я подумал: "Ну, что такого может с ней случиться?"
   Я закусила нижнюю губу и опустила взгляд. Невыносимо было смотреть в лицо этому человеку, зная, что в исчезновении его супруги могла быть виновата я. Я и кольцо, которое я носила.
   Алид и Вадим Дмитриевич предупреждали меня, что эта квартира будет первым местом, где станут искать кольцо, но до сегодняшнего дня я в это не верила. До всех этих событий со мной никогда не случалось ничего необычного, и опасность, о которой мне твердили, казалась чем-то нереальным. Да, я переехала, но это как будто бы было бегство понарошку. Я не верила, что однажды кто-то придет и захочет причинить мне вред. Знание, что мне угрожает опасность, воспринималось как часть игры, а в игре ведь нельзя умереть, верно?.. Я не думала, что мне на самом деле что-то угрожает, и тем более не думала, что может пострадать кто-то другой, кто-то мне даже незнакомый.
   Отогнав эти мысли, я постаралась сосредоточиться на работе.
   - Что произошло потом? - спросила я.
   - Наташа снова закричала. Позвала меня... - Мужчина сглотнул вставший поперек горла ком. Он побледнел, на щеках выступили пятна, руки его мелко дрожали, а дыхание из груди вырывалось частое и прерывистое.
   - Вы в порядке? - Мужчина не ответил. Я вскочила на ноги, схватила его за плечо и чуть ли не силком втолкнула в кресло, потом взяла со стола чашку, наполнила водой из-под крана и протянула мужчине. Он помотал головой.
   - Я... со мной все нормально. Она так кричала!.. А я ничего не мог сделать!
   Я оставила бумаги и села на табурет напротив Павла.
   - Что случилось, когда вы вошли в комнату?
   - Я увидел ее, - с усилием цедя каждое слово, продолжал мужчина. - Наташа... она как будто таяла на глазах... и все кричала... кричала... - Мужчина глухо со всхлипом втянул в себя воздух. - А я как окаменел! Мне бы помочь ей, а я стою и не знаю, что делать... А потом она исчезла совсем.
   Мужчина замолчал, уставившись на свои ладони. Левой рукой он крутил на пальце обручальное кольцо.
   - Как она таяла? - спросила я. - На что это было похоже?
   Не знаю, так ли уж это было важно, но лучше выяснить все сейчас, пока воспоминания еще достаточны свежи. Человек в состоянии стресса может придумать все что угодно, лишь бы себя успокоить, а мне нужна правда.
   - Это было похоже... - Мужчина беспомощно помотал головой. - На туман, наверное. Она таяла, понимаете, как будто истончалась, пока ее совсем не стало видно... И еще ее как будто куда-то тянуло. Какая-то сила. Не знаю. Она сопротивлялась, кричала... Почему я ей не помог? - Снова этот исполненный сожаления взгляд. - Почему?
   - Очень часто, когда человек сталкивается с чем-то сверхъестественным, его... - я покатала слова на языке, пробуя, так ли они убедительны, как мне хотелось, - его как будто парализует. В случившемся нет вашей вины. Вы оказались под влиянием духа и ничего не могли сделать.
   Это была правда. Больше половины людей, сталкивавшихся с духами валентностью выше трех пунктов, впадали в оцепенение. Мне и самой случилось испытывать подобное, и я знала - Павел ни в чем не виноват. Он действительно не мог помочь жене.
   - Давайте закончим с бумагами, и вы покажете, где все это произошло, - предложила я, и на этот раз мужчина не возражал.
   Последующие манипуляции заняли минут восемь.
   - Подпишитесь здесь и здесь... - велела я под конец, и, пока мужчина карябал на листе свою подпись, вынула из сумки Писклю и номинатор. Писклю я пристегнула к шлевке на поясе джинсов, номинатор включила и стала ждать, пока загорится индикатор в левом верхнем углу. Новенький прибор сверкал гладким металлическим корпусом и рядом переключателей на передней панели. Моргнул индикатор. Стрелка на циферблате вздрогнула и покачнулась. Один. Два. Два с половиной. Снова один. Стрелка ушла в отмеченную серым область циферблата. Нуль поле. И оттуда вновь перескочила на двойку. Я повела номинатором из стороны в сторону. Результат тот же. Один. Два. Два с половиной. Один. Нуль поле. Снова два.
   - Странно, - пробормотала я, продолжая водить номинатором из стороны в сторону. На шкале последовательно сменялись те же шесть значений.
   - Что такое? - насторожился Павел. Он отодвинул заверенный подписями договор на край стола и нервно постукивал по столешнице колпачком ручки. - Что-то не так? Этот дух, о котором вы говорили... все еще здесь?
   - Не уверена. Тут какое-то нарушение в поле, но это не похоже... - Я мотнула головой и постаралась улыбнуться. - Нет, этого духа здесь уже нет. Не волнуйтесь.
   - Вам нужно осмотреть другую комнату? - спросил он, поднимаясь.
   - Да, пожалуйста.
   Мы прошли в зал. Здесь тоже чувствовались перемены. Диван, который я всегда оставляла разложенным, был убран и накрыт клетчатым байковым покрывалом. На полках рядами выстроились потрепанные старые книги, в углу возле телевизора стоял большой разлапистый фикус. Посреди комнаты на боку лежал пылесос с выдернутым из розетки шнуром. Ковер здесь собрался складками. Ближе к окну валялась упавшая с комода прикроватная лампа с сорванным плафоном. Под креслом возле окна на алом ковре образовалась еще одна складка. Значит, кресло двигали. Возможно, женщина пыталась ухватиться за него, когда... когда все это произошло.
   Я указала в угол комнаты между креслом и комодом.
   - Здесь она исчезла?
   Мужчина кивнул.
   - Вы ничего не трогали?
   - Нет.
   - Вот и умница.
   Перешагнув через пылесос и разбросанные по полу вещи, я подошла к креслу. Стрелка номинатора мелко задрожала, но показатели были прежними. Один. Два. Два с половиной. Один. Нуль поле. Снова два. Чем ближе я подходила к окну, тем яростнее становились движения стрелки.
   Наконец, я протиснулась между креслом и комодом в угол комнаты. Стрелка номинатора продолжала свое ритмичное движение. Нарастание темпа остановилось, когда я подошла к креслу, и с тех пор амплитуда колебаний не менялась.
   Павел замер у двери и с явным беспокойством наблюдал за всем, что я делаю.
   Я отстегнула от пояса длинный серебристый стержень с рядом кнопок вдоль корпуса и прозрачным шариком на одном конце, щелкнула переключателем и провела Писклей сначала по периметру окна, затем вдоль стены. Обнадеживающее молчание прибора свидетельствовало о том, что ничего сверхъестественного здесь нет. И, тем не менее, создавалось ощущение какой-то неправильности, какого-то на первый взгляд незаметного перекоса. Я прожила в этой квартире достаточно, чтобы заметить это сразу же, как только оказалась в комнате. А потом я увидела рисунок... За креслом, почти у самого пола на обоях чернел небольшой круг, как отпечаток чашки, только вокруг этого отпечатка арабской вязью вились письмена, а внутрь были внесены несколько фигур и символов. Мне пришлось опуститься на корточки, чтобы как следует все рассмотреть. Это была колдовская печать - орудие дистанционного наложения чар. Ключевой фигурой рисунка был знак Паука - символ хитроумной ловушки, коварства, опасности. К этому я была почти готова. Куда больше меня удивил символ течения времени, пересеченный по диагонали жирной чертой. Он был вписан внутрь круглой паучьей спинки - расположение фигур, по меньшей мере, странное.
   - И как это понимать? - невольно вырвалось у меня.
   - Что-то не так? - забеспокоился Павел. Он опасливо приблизился и заглянул мне через плечо.
   - Это давно здесь? - Мне пришлось отодвинуть кресло, чтобы мужчина тоже увидел рисунок.
   - Наверное, осталось после прежнего жильца... - Довольно легкомысленное пожатие плеч означало, что Павел видел знак и прежде и не придавал ему особого значения.
   Значит, эта штука здесь не меньше полугода. Вот черт!
   - И за то время, что вы здесь живете, вы не попытались выяснить, что это такое?
   - Нет... А что? Это имеет какое-то значение?
   Я начала закипать. Полгода! Ничего этого не случилось бы, если бы Павел или его супруга обратились в Агентство раньше. Любой мало-мальски сведущий в своем деле маг мог бы удалить печать еще полгода назад!..
   Не знаю, как мне удалось сдержать требовавший выхода гнев, но, когда я заговорила, мой голос звучал совершенно нейтрально:
   - Это, - я указала на рисунок, - колдовская печать. Я не эксперт в этой области, но одно могу сказать точно - ваша жена стала жертвой чар.
   - И... - голос мужчины ощутимо дрогнул. - Ее можно вернуть?
   - Пока сложно сказать. - Я наградила его полным неприязни взглядом и достала из кармана мобильник. Если в ближайшие годы на Землю не рухнет метеорит, люди точно передохнут от собственной глупости. - Ладно. - Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы в голосе не проскользнули нотки ярости. - Я сделаю пару снимков и покажу их нашему магу-консультанту. Он что-нибудь придумает. И еще... у вас есть скотч?
   Мужчина вышел из комнаты, и вернулся с рулоном широкого скотча, которым я проложила линию от комода до кресла.
   - За эту линию не заходите, - сказала я. - И ничего не трогайте... - Потом подумала и предложила Павлу пожить у кого-нибудь из друзей, пока хоть что-нибудь не будет известно. - Сумеете?
   Павел кивнул.
   - Отлично. Я дам вам свой телефон. - Я достала из кармана визитку Агентства с накарябанным внизу номером своего сотового. - Если станет что-нибудь известно, я с вами свяжусь. И вы, если что-то понадобится, звоните, ладно?
  

2.

Предупреждение

   Переворачиватель пингвинов: запись N2193
   Настроение: Только не снова!
   В колонках играет: Evanescence - Sweet Sacrifice
   Ну вот, похоже, все началось по-новой. Опять эта штука доставляет мне неприятности. И, похоже, на этот раз - я не единственная, кто пострадает из-за нее. Это меня выводит. Я поневоле чувствую себя ответственной за то, что происходит с П. и его женой, но в то же время отлично понимаю, что они сами виноваты в своих неприятностях, и обратись они к нам на месяц раньше, ничего бы не случилось. И это выводит еще больше, потому что теперь из-за их тупости я должна все исправлять! Бесят!
  
   Колдун:
   Что за проблемы?.. Могу чем-нибудь помочь?
   Ms_Jack_Daw:
   Ого, похоже, тебя капитально взбесили! Оо
   Летающая тарелка:
   Не завидую этой парочке. Тебя рискованно выводить в последнее время. Знаешь, у меня еще заживает тот синяк на плече.
   Переворачиватель пингвинов:
   Машуль, я не хотела!
   13 сентября. Понедельник. Вечер.
   - Идиотка! - столь лестные высказывания, а в особенности от Вадима Дмитриевича, мне приходилось слышать нечасто.
   - Я...
   - Я! - в гневе выкрикнул маг. - Ты хоть немного думаешь своей головой?! Зачем, по-твоему, я корпел над защитными заклинаниями, делал амулеты, заставил Антона носить при себе оружие? Чтобы по твоей дурости все эти усилия пошли прахом?! - При каждом выкрике он потрясал стопкой распечаток, на которых был запечатлен символ из моей старой квартиры.
   Часы на стене показывали без пятнадцати десять. Антон повез Макса домой, и мы остались в офисе одни. Постучав, я бочком протиснулась в кабинет Вадима Дмитриевича и опустила на край стола распечатки снимков с места событий. Разумеется, мне тут же пришлось выложить историю целиком. И вот теперь я стою перед шефом, слушаю его крики, и размышляю о том, насколько он все-таки прав. Да, мне и прежде случалось бросаться куда-то сломя голову, но даже тогда я не поступала столь опрометчиво. По правде сказать, я уже и сама не могла объяснить, почему поехала на вызов одна. Уж во всяком случае, мне следовало указать в записке адрес... Но что толку говорить об этом теперь? Единственным оправданием, приходившим мне на ум, был страх, что по моей вине кто-то пострадал. Когда совесть мозолистыми волосатыми ручищами хватает за горло, тут уж про все на свете забудешь.
   - По моей вине пострадали люди! - выпалила я, и, поначалу, это было все, что я собиралась сказать, но тут сами собой изо рта вырвались новые слова: - Вы не предупреждали, что так будет!
   - Так, по-твоему, я виноват?! - Маг швырнул распечатки на стол. Большая часть листов тут же оказались на полу, но он даже не взглянул на них.
   В комнате воцарилась тишина, еще более пронзительная после недавней сцены. Мы буравили друг друга взглядами, и никто не желал признаваться в том, что виноваты по существу мы оба. Наконец, маг медленно выдохнул, как будто бы до этого задерживал дыхание и произнес:
   - Я должен проверить, не осталось ли на тебе меток. Это может быть неприятно.
   И не успела я спросить, что это значит, как мир пошатнулся. Впечатление было такое, будто все пространство вдруг разом повернулось на сто восемьдесят градусов. Голова закружилась, и паркетный пол внезапно показался очень ненадежной опорой. Чтобы не упасть, мне пришлось ухватилась за край стола, а, когда я подняла взгляд, с лица Вадима Дмитриевича на меня смотрели глаза, которые просто не могли принадлежать человеку. Зрачок раздулся, как насосавшийся крови клещ. От радужки остался только тончайший серебристый нимб вокруг колодца сплошной черноты. Изменилось и лицо: в одно мгновение все его черты заострились, отчетливей проступили обычно незаметные морщинки, кожа на скулах натянулась, в углах рта залегли глубокие тени. А потом, будто повернули невидимый вентиль, и комнату захлестнула волна магии. Удар застиг меня врасплох, прокатился по коже холодной скользкой массой. Я сдавленно пискнула и попытаться отпрянуть, будто от этого можно было укрыться. Впрочем, даже если бы это и правда было так, в тот момент я поняла, что не могу пошевелиться. Маг захватил меня взглядом и пригвоздил к месту. Такое мог дух, демон, или очень старый вампир, но я не знала, что маги тоже на такое способны. Сила мага плясала по комнате, холодком колола кожу, скользкими пальцами пробиралась под одежду, сводила гортань, мешая крику вырваться наружу. В тот момент я готова была поклясться, что в жизни ничего отвратительнее не чувствовала, но то, что началось после, оказалось в сто раз хуже.
   ...Сначала кольнуло в затылке - ничего сверхъестественного, но тут в глазах потемнело, и внутри черепа как будто бы что-то шевельнулось. Холодное. Скользкое. Я почти чувствовала, как эта гадость ползает внутри, оставляя за собой липкую слизистую дорожку. Это было неприятно, но не больно и длилось не больше минуты. Затем эта дрянь исчезла, и я вздохнула бы с облегчением, если бы в следующий миг не ощутила себя луковицей, с которой острым ножом сдирают один слой за другим.
   Какой-то частью сознания я понимала, что Вадим Дмитриевич не собирался делать мне больно намеренно, но другая во все горло орала: "Сукин ты сын, прекрати или я тебе яйца оторву!" и в тот момент с ней было крайне сложно не согласиться. И все же лишь спустя несколько минут дрожащим от напряжения голосом я выкрикнула эти спасительные слова:
   - Прекратите на хрен!
   По коже как будто бы пробежал электрический разряд, заставив все волоски на теле зашевелиться, и лишь затем пытка прекратилось. Вадим Дмитриевич закрыл глаза и со вздохом откинулся на спинку кресла, постепенно расслабляя мышцы.
   Мгновение спустя я все еще не могла поверить, что все закончено. А то, насколько плохо я все это пережила, поняла, только когда колени подогнулись, и я буквально упала в стоявшее позади кресло, радуясь, что таковое имеется.
   Когда я смогла сфокусировать взгляд, то увидела, что лицо Вадима Дмитриевича снова стало прежним.
   - Вы, кажется, сказали это "может быть неприятно"? - странно хриплым голосом произнесла я: - А по ощущениям так, будто я была моделью для свежевания.
   Шеф поморщился, но извиняться не стал.
   - Не было времени на щепетильности, - сказал он, вытирая вспотевшие от напряжения руки о рубашку. - С некоторыми метками ты не дожила бы до субботы.
   Я скрипнула зубами. Почему-то даже после этих слов злобы во мне все еще было больше чем благодарности, хотя теперь, безусловно, я лучше понимала степень грозившей мне опасности.
   - И как, - выдохнула я, - меток нет?
   - Ты чиста.
   - Сукин вы сын.
   Я закрыла глаза и потерла ноющие виски. Что я знаю о колдовских метках? В общем-то, не так уж и много. В курсе истории магии говорилось, что в античный период и средние века их использовали для клейма рабов, обозначения частной собственности и удаленного наложения чар и проклятий на живой объект. Насколько мне известно, сейчас метки применяют преимущественно для клейма заключенных в Диспансере. Прочие применения либо запрещены, либо подверглись лицензированию. Как метки ставятся, я не знала.
   - Ты не должна была туда ходить, - настаивал маг, - в особенности одна. Бог знает, что могло случиться, и мы бы даже не знали, где тебя искать!
   На этот раз поморщиться пришлось мне.
   - Я знаю, что сглупила, но вы сами сказали, все в порядке. Так что давайте вернемся к нашим баранам. - Я подняла один из упавших листов и протянула Вадиму Дмитриевичу. Кто бы знал, чего мне стоило после всего случившегося говорить спокойно. Но лучшее, что я могла сделать, это переключиться на что-то другое. Так я и поступила. - Что вы можете об этом сказать? Это какая-то ловушка замедленного действия, я правильно понимаю?
   - Верно, при чем, судя по всему, ориентированная на место, а не на конкретного человека. В нее мог попасть любой. А, судя по нестабильности показателей номинатора, она и сейчас еще может представлять угрозу. - Он посмотрел на меня так, словно хотел убедиться, что я понимаю, о чем он говорит. - Ты могла пострадать.
   - Ага.
   Сейчас мне трудновато было оценить его заботу. Маг это понял, вздохнул и вернулся к изображению.
   - Скажи мне одну вещь: стена, на которой ты нашла это, выходила на запад?
   Я кивнула.
   - В традиции некоторых народов эта сторона света считается стороной смерти. Оттуда приходят духи. В христианских храмах на этой стороне изображаются сцены страшного суда...
   - А если коротко?
   - Если коротко, то я считаю, что расположение печати не случайно. - Маг вынул из портсигара тонкую коричневую сигариллу и, не закуривая, крутил ее в руках. - У меня есть две версии.
   - Хорошие?
   - Это уж как посмотреть. Первая состоит в том, что знак Паука может означать, не только ловушку, но и сильного магического хранителя. И, если рассматривать печать с этой позиции, вполне вероятно, что мы имеем дело с демоном. Если это так, я бы сказал, что наши шансы спасти Наталью приближаются к нулю.
   Этого он мог бы и не добавлять. Одного упоминания демонов было вполне достаточно, чтобы дать мне понять, со сколь серьезной проблемой мы столкнулись. Колдун должен обладать большой храбростью, быть психом или находиться в глубоком отчаянии, чтобы прибегнуть к чарам, в основе которых лежит сила демона-хранителя. Уж слишком большую цену эти создания просят за свои услуги.
   - Вторая версия менее убедительна, - продолжал маг. - В печать вписан символ остановившегося времени...
   Я кивнула.
   - Мне он показался немного странным.
   - Не тебе одной. Он зеркален. Тем не менее, он имеет место быть, а, значит, мы можем иметь дело с ловушкой в виде временной петли или "морозильной камеры", хотя с уверенностью сказать сложно...
   - Иначе говоря, вы не знаете, с чем мы имеем дело? - сказала я и поймала себя на мысли, что вновь начинаю закипать. - Это либо демон, либо нет, либо временная петля, либо пареный хрен на постном масле?! Я правильно понимаю, что после всех этих ваших умных слов, вы мне говорите, что понятия не имеете, с чем мы на самом деле столкнулись?
   - Я только хочу сказать, что не могу прямо сейчас дать тебе ответ и гарантировать, что он не окажется ошибочным, - попытался защититься маг.
   Человек, практически в любой ситуации остававшийся невозмутимым, защищался от моих нападок, вместо того, чтобы пресечь их на корню - это было на него не похоже, и, наверное, только это и дало мне понять, что растерян он ничуть не меньше меня самой. Но знание этого лишь еще больше меня разозлило...
   - Да, черт возьми, речь идет о человеческой жизни! - уже во весь голос заорала я. - Если вы не знаете, в чем дело, может, стоит поискать того, кто знает?
   Некоторое время Вадим Дмитриевич просто смотрел на меня. Когда он заговорил, голос его звучал очень тихо, это был почти шепот, но я знала, что он взял себя в руки и больше не позволит мне вопить и выставлять его дураком.
   - Эта печать - головоломка для профессионала иной квалификации. Я же могу лишь строить предположения. Взгляни сама. - Маг протянул мне одну из распечаток, подозреваю, только затем, чтобы напомнить, что я профан, и не мне его учить. Что ж, у него это получилось. Я уставилась на рисунок, как баран на новые ворота. Ничего нового я не увидела.
   - Отсутствуют некоторые основополагающие линии, - стал перечислять маг. - Часть знаков заменены их зеркальными двойниками, а письмена выглядят так, словно их расположили по принципу "куда бог пошлет". Кто-то нарочно хотел нас запутать, и без эксперта разгадать эту шараду мы не сумеем. Во всяком случае, я не стану ручаться за точность.
   - Вы хотите найти эксперта в Селнаверске? О боже! Да, по-моему, легче жирафа в тайге найти!
   - Это оставь решать мне.
   - Отлично! - Я беспомощно бросила распечатку на стол. - Если я чем-то смогу помочь, я в вашем полном распоряжении. В любое время дня и ночи.
   - Учту, - кивнул маг. Интересно, он уловил в моих словах иронию? Лучше бы да.
   - А теперь, если не возражаешь, - мужчина поднялся на ноги и потянулся за светлым льняным пиджаком, висевшим на спинке заваленного книгами стула, - я подвезу тебя домой.
   Я скорчила гримасу, нисколько не скрывая своего неудовольствия.
   - Да бросьте вы, тут идти пять минут!
   - На тебе нет меток, но это не означает, что ты в безопасности, - произнес Вадим Дмитриевич, и то, что начал он именно с этих слов, означало, что спорить бесполезно. При необходимости шеф умел настоять на своем. Тут даже мое упрямство бессильно, просто он босс, и ничего ты тут не попишешь.
   - Я вполне способна себя защитить, - мягко напомнила я.
   - Если речь идет об обычном человеке, да. Но, если здесь замешаны демоны, без кольца ты будешь бессильна.
   - В смысле?.. - Я посмотрела на свою ладонь. Алый глаз демона лукаво поблескивал мне с ободка кольца. Оно всегда было со мной. Даже если я снимала его на ночь, утром оно неизменно оказывалось у меня на пальце. Одно время я пыталась не надевать его без особой необходимости, но ничего не вышло. Когда оно оставалось на полочке в ванной или даже просто лежало в кармане, я ни о чем кроме него не могла думать. Невыносимо хотелось снова его одеть, почувствовать кожей успокаивающий холод серебра, знать, что никто не дотронется до него кроме меня, никто не заберет его. Поначалу такая привязанность пугала, но время заставило меня с ней смириться, потому что избавиться от нее я, определенно, была не в силах. Кольцо словно стало продолжением меня самой, и мысль о расставании почти пугала. - Вы хотите оставить его у себя?
   Даже в груди екнуло при мысли об этом.
   - Ты отлично знаешь, что я не стал бы этого делать, - сказал шеф. - А если бы и стал, ты ведь в лепешку расшибешься, чтобы вернуть кольцо. - Когда он говорил это, какой-то призрак озабоченности промелькнул в его взгляде, будто он сказал больше, чем хотел, но я тогда не придала этому значения. По правде говоря, я чувствовала себя вымотанной. Слишком вымотанной, чтобы что-то замечать. - Валерия, - глядя мне в глаза, вкрадчиво произнес маг, - я хочу, чтобы ты не надевала кольцо. Для тебя это сложно, но я хочу, чтобы на этот раз ты постаралась. По крайней мере, не одевай его там, где тебя могут увидеть.
   Я кивнула, чувствуя себя ужасно несчастной. Мне не хотелось с ним соглашаться, но не согласиться я не могла. Уж не настолько я сошла с ума, чтобы не замечать опасности, если столкнусь с ней нос к носу.
  
   Только я забралась в постель, уютно устроилась и приготовилась уснуть, как в дверь позвонили. Наверное, я отнеслась к увещеваниям Вадима Дмитриевича серьезней, чем мне казалось, потому что, услышав звонок, подскочила как ужаленная и тотчас посмотрела на часы. Полчаса двенадцатого. Поздновато для дружеских визитов. Бесшумно выскользнув из-под покрывала, я прошла в прихожую и нащупала в кармане ветровки электрошокер. Только после этого, ощущая в ладони успокаивающую тяжесть оружия, я подошла к двери. Мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до глазка, но разглядеть ночного гостя я так и не успела, потому что в этот миг дверь потряс удар. Я отпрянула с колотящимся сердцем и принялась шарить взглядом по коридору в поисках телефона. В милицию или Вадиму Дмитриевичу? Пока я размышляла, кому звонить, дверь дрогнула вновь, и снаружи донесся знакомый голос:
   - Открывай, Сова, медведь пришел!
   - Етить-колотить! - коротко рыкнула я.
   Голос я узнала, но на всякий случай в глазок все-таки глянула. За дверью, ухмыляясь от уха до уха, стоял Антон Троев. Волосы у него отросли и обрамляли лицо ореолом темно-каштановых завитков. Глаза цвета гречишного меда лучились весельем, а на губах играла самая обаятельная улыбка, какие я только видела. У Антона появлялись ямочки на щеках, когда он улыбался. Они делали его лицо немного мальчишеским, и в купе с симпатичной физиономией, спортивной фигурой и природным обаянием производили на людей вполне предсказуемый эффект - Антон им нравился. И против этих чар даже мое упрямство было бессильно.
   Некоторое время мы с Антоном встречались, но два месяца назад романтике пришел конец. Мы оба были виноваты в том, что все сложилось именно так, но окончательное решение в большей мере принадлежало все же мне. Так что теперь мы снова - просто друзья, и, если между нами и остается что-то похожее на любовь - эта любовь дружеская. А, может, она и с самого начала такой была.
   Я и принялась отпирать замки. С некоторых пор их у меня было пять. Паранойя? Если и так, то точно не у меня. На таком количестве настоял Вадим Дмитриевич, и только теперь, когда при каждом шорохе я принялась хвататься за оружие, я начинала думать, что он был прав.
   Глухо щелкнул последний замок, и я открыла дверь. На пороге стоял Антон с пластиковым пакетом в руке и белым джинсовым пиджаком перекинутом через плечо. На нем были линялые голубые джинсы, кроссовки и обтягивающая белая футболка, удачно подчеркивавшая спортивную фигуру и совсем несеверный загар. Выглядел он просто замечательно. По сравнению с ним я сейчас - чушка чушкой: волосы взъерошены, а из одежды только неимоверного размера тельняшка, в которой я спала. Антон наградил меня таким взглядом, что я пожалела, что не напялила что-нибудь поприличнее. Я почти физически ощутила нависший надо мной кулак Неумолимого Сарказма.
   - О, богиня! И почему ты не надевала свой волшебный сине-полосатый наряд раньше? - сладким голоском пропел Антон.
   Я решила оставить это замечание без внимания.
   - Что, черт тебя дери, ты забыл у меня дома в такое время?
   - Свое сердце, мадмуазель! - Антон продолжал паясничать, но я была непреклонна.
   - Посмотри на кухне под мойкой и проваливай. - Я развернулась, давая понять, что собираюсь вернуться в постель и то, что при этом будет делать Антон, меня совершенно не волнует. - Как закрывается дверь, ты знаешь.
   В другое время и при других обстоятельствах я была бы только рада его компании, но не сегодня. Сегодня я была на взводе, хоть табличку вешай "Не влезай - убьет!". И бесило даже не то, что Антон выдернул меня из постели, напугав до колик своим звонком, и вместо приветствия принялся подтрунивать, бесило то, почему он пришел. А пришел он потому, что так велел Вадим Дмитриевич. Чего еще можно было ждать после моей сегодняшней оплошности? Не знаю, но хотела я другого. Если уж Антон пришел ко мне, я хотела бы знать, что это его собственное решение, никем не навязанное: ни Вадимом Дмитриевичем, ни обстоятельствами, породившими необходимость в его услугах в качестве телохранителя. Вряд ли огрызаясь на него, я как-то этому способствовала, но не огрызаться я не могла. Это была своеобразная защитная реакция. Потому что, хотя я и была инициатором нашего разрыва, в глубине души я понимала, что меня все еще к нему тянет. Эта мысль меня почти пугала. Я вполне отдавала себе отчет в том, что с этим человеком никаких романтических отношений у нас быть не может. Дружба, да, но не любовь. Но от того, что я все еще испытывала к нему теплые чувства, соблюдать дистанцию было дьявольски сложно, и иногда приходилось огрызаться. Это помогало.
   Я успела сделать ровно два шага, когда Троев поймал меня за запястье и развернул лицом к себе. Я тут же приняла рассерженный вид, твердо пообещав не уступать ни улыбке, ни обаянию, но он зашел с флангов.
   - А, если я приготовлю ужин? - С этими словами, он тряхнул у меня перед носом пластиковым пакетом. Я втянула воздух. Пахло замороженной свининой, сыром, болгарскими перцами, картошкой. Антон знал, что у меня дома продукты не задерживаются, и все необходимое принес с собой.
   Разумеется, мне пришлось его срочно простить и проводить на кухню. Мой сегодняшний ужин состоял из бич-пакета и ломтя колбасы, а Антон классно готовил. Других причин мне было не нужно.
   Антон повязал бедра кухонным фартуком и занялся едой, подвывая себе под нос что-то вроде "Зайка моя", только вместо "заек" и "рыбок" в его версии откуда-то появлялись помидорки, редиски и прочие кулинарные ассоциации. Мне самой тем временем следовало пойти и переодеться во что-то более уместное, но во мне проснулась Маленькая Зараза, и я осталась в чем была просто потому, что этот наряд Антону не нравился.
   Взобравшись на стул как на насест, я следила за тем, как Троев, пританцовывая, двигается по кухне, мимоходом успевая делать дюжину дел.
   Вскоре кухню наполнили запахи готовящейся пищи. Шкворчание, бульканье и подвывания повара слились в какую-то удивительную симфонию звуков, таких знакомых и уютных. На душе стало легче, и я почти радовалась, что Антон здесь, со мной, когда внезапно всю идиллию нарушил телефонный звонок. Поднося старенькую раскладушку к уху, я уже знала, кто мне звонит.
   - Алло?
   В трубке послышался голос Вадима Дмитриевича.
   - Не разбудил? - бодро спросил он.
   Пока я придумывала какую-нибудь колкость, губы сами собой произнесли "нет".
   - Хорошо. Кольцо у тебя на руке, так?
   Я поморщилась.
   - Вы звоните в полпервого ночи, чтобы спросить меня, сняла ли я кольцо?
   - Нет, но это тоже важно.
   - Оно на полочке в ванной, - довольно резко ответила я. - Что-то еще?
   - Да. Хотелось бы, чтобы завтра ты пришла пораньше.
   Я поморщилась вновь. В обычное время мой рабочий день начинался в три часа пополудни, и, если не подворачивалось чего-нибудь из ряда вон выходящего, в девять заканчивался. При таком графике я успевала выспаться, а по возвращении домой у меня оставалось, по меньшей мере, три часа, которые я могла заполнить тем, чем сама захочу. Но с тех пор, как на меня легли обязанности секретаря, как и всем нормальным людям, мне приходилось являться на работу к девяти. С учетом моего нынешнего расписания и того, что сам Вадим Дмитриевич спит крайне мало, его "пораньше" могло означать в лучшем случае восемь утра.
   - Во сколько? - несчастным голосом спросила я.
   - Половина седьмого, - без капли сочувствия заявил шеф.
   Я громко застонала, и Антону пришлось оторваться от скворчащего на сковородке мяса и посмотреть на меня.
   - Мы что госкомиссию ждем? - спросила я.
   - Нет, просто я нашел нам эксперта. Думаю, тебе стоит послушать, что она скажет.
   - Она... - пробормотала я. - Хорошо, я буду. - И повесила трубку, пока он не придумал, как еще меня помучить.
   Антон накрыл сковородку крышкой, взял стул и сел напротив меня, так близко, что, если бы я захотела опустить ноги на пол, мне пришлось бы втиснуть их между коленями Антона.
   - Что он сказал? - спросил Троев.
   Будучи аниморфом, я иногда забываю, что у людей слух на порядок хуже, чем у нас. Если бы на месте Антона был, скажем, мой брат, такого вопроса просто не было бы, но с Антоном дело обстояло иначе и мне пришлось повторить весь разговор с самого начала.
   - Разбудить тебя? - спросил Антон. Он отлично знал, как тяжело мне бывает вставать по утрам, в конце концов, мы без малого три месяца просыпались в одной кровати. Бывало, я на автомате выключала будильник и как ни в чем ни бывало продолжала дрыхнуть, а завтра проспать было бы непростительно, и поэтому я была вдвойне благодарна за его предложение. нтаких знакомых иомых мне ю звуковть дюжину дел. артуком и пакета и ломтя колбасыушаться разума, а не того, что пониже.дилось о
   - Да, если тебе не сложно.
  

3.

Новости и открытия

   Переворачиватель пингвинов: запись N2194
   Настроение: Мистер Хайд проснулся.
   В колонках играет: Kaiser Chiefs - Ruby
   Какая-то я вспыльчивая в последнее время. Не иначе гормоны. Нагрубила вчера шефу, а ведь он единственный, кто меня хоть как-то поддерживает...
  
   Маркоffь-людоед:
   Ты полегче с шефом.
   Летающая тарелка:
   Опять от тебя мрачнятиной веет... Что опять такое? Мне тебя снова скоро реанимировать придется?
   Переворачиватель пингвинов:
   Ага, готовь печень к попойке.
   14 сентября. Вторник. Утро.
   Разогрев вчерашнее жаркое в микроволновке, мы позавтракали, и отправились каждый по своим делам: я - на работу, Антон - на тренировку по плаванию.
   В офисе я была на десять минут раньше назначенного срока, поднявшись по лестнице на второй этаж, я толкнула входную дверь. Не заперто. Я вошла, бросила в нашу с Антоном комнатушку сумку и ветровку и постучалась в дверь Вадима Дмитриевича.
   - Войдите, - крикнул он.
   Сквозь опущенные жалюзи в комнату пробивался солнечный свет. Волосы маленькой женщины, занимавшей кресло для посетителей, в этом свете казались почти пунцовыми. Они обрамляли изящное треугольное личико короной из крошечных завитков. Косметики немного: тушь, чуть-чуть румян, и алая помада на губах. Если бы не взгляд, пристальный и колючий, как у змеи, которая задумала тебя слопать, она была бы похожа на фарфоровую куколку. Сидела женщина очень прямо, но нарочитости или стеснения в этом не чувствовалось. Незнакомка была на голову выше меня, но казалась миниатюрной, даже хрупкой. На ней был строгий брючный костюм, серый под цвет глаз, и, не смотря на духоту в комнате, ни одна пуговка не была расстегнута.
   Когда я вошла, женщина обернулась и окинула меня таким взглядом, каким удав окидывает кролика, прежде чем его сожрать. Я так и замерла, сжав в ладони дверную ручку. Мне вдруг стало ужасно не по себе, волоски на шее встали дыбом, а суставы рук заныли так, будто мое тело хотело измениться помимо моей воли. Чувство опасности было таким острым, что мгновение я не могла пошевелиться. Сделать еще один шаг и закрыть за собой дверь, потребовало определенных усилий.
   - Валерия, знакомься, это Венера Цикурис, - представил Вадим Дмитриевич, - Мастер Узлов и Печатей. - Последняя часть звучала так, словно каждое слово следовало начинать с заглавной буквы. Очевидно, это был титул или звание в каком-то магическом ордене.
   Я выдавила из себя улыбку. Венера тоже улыбнулась, но доброжелательной ее улыбка вовсе не казалась. Создавалось впечатление, что эта женщина невзлюбила меня, едва увидев, и, признаться по правде, чувство это было почти взаимно.
   - Доброе утро, - сказала я.
   - Доброе, доброе, - пробормотал Вадим Дмитриевич, и кивком указал на свободный стул.
   Даже когда я села, Венера продолжала меня разглядывать. Начав с ног, она постепенно добралась до моего лица и к этому моменту явно считала меня убогим достойным всяческого презрения существом, начисто лишенным вкуса. Потрепанные кеды и голубые джинсы с декоративными дырами на коленях ее только подосадовали. А, вот когда дело дошло до просторной синей футболки, на которой одна морковина с удовольствием поедала другую, по лицу женщины промелькнуло такое выражение, словно рядом с ней сидела не милая славная я, а какая-нибудь привокзальная бомжиха.
   - Что-то не так? - перехватив ее взгляд, оскалилась я, и тон, с которым я это сказала, даже мне самой показался слишком грубым.
   - Вадим очень хорошо о вас отзывался, - произнесла женщина. Из-за суффикса "ис" в фамилии я решила, что она литовка, но в ее речи, пусть и искаженной акцентом, угадывалось энергичность и громогласность юга, из чего я сделала вывод, что русский язык она, скорее всего, изучала в Украине.
   - Откровенно говоря, - прибавила Венера, поколебавшись, - я ожидала увидеть кого-то, - тут она издала звук средний между покашливанием и фырканьем, - более зрелого. - Это она сказала, глядя на Вадима Дмитриевича, так что, полагаю, это был камень в его огород. Потом повернулась ко мне и улыбнулась улыбкой, которая должна была быть извиняющейся, но и наполовину таковой не была. - Пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу. Я лишь хочу сказать, что вы не похожи на ту, о которой мне рассказывали. Вы почти ребенок...
   Одному богу известно, каких усилий мне стоило не огрызнуться! Но по здравому размышлению я решила приберечь свою злость на тот момент, когда помощь Венеры нам будет уже не нужна. А лучше, просто дать ей в глаз... Это понятней любых слов объяснит все, что я о ней думаю.
   - Двадцать один мне уже исполнилось, если для вас это дело принципа, - выдавила я и, не дав Венере собраться для ответа, продолжала: - Так вы, значит, можете нам помочь?
   - Иначе меня бы здесь не было. - Женщина взяла со стола один из сделанных мною снимков - изображение оказалось сплошь исчиркано розовым маркером - и протянула мне. - Взгляните. - Дав мне пару секунд, чтобы рассмотреть фотографию, она улыбнулась: - Впечатляет, не так ли? Тот, кто создавал эту печать, был мастером своего дела. Он не просто вызвал демона, он сумел его подчинить и вплести его силу в материю заклинания. Это тонкая и сложная работа, если вы понимаете, о чем я. Такое колдовство...
   - Постойте, - прервала ее я, - так это все-таки демон?
   - Демон, - не без раздражения откликнулась Венера, - и, если вы хотите еще что-то узнать, постарайтесь впредь меня не перебивать!
   - Еще только один вопрос, - пообещала я и указала на перечеркнутую спираль, закручивавшуюся в спинке нарисованного паука. - Если я не ошибаюсь, этот символ означает остановившееся время, то есть ловушка может быть...
   Тут Вадим Дмитриевич неутонченно скрипнул зубами, и я поняла, что мне лучше заткнуться, да и Венера, сообразив, к чему я веду, поспешила развеять мои надежды:
   - Это обманный ход. - Сказано было с такой интонацией, будто я и так должна была это знать. - В заклинаниях такого уровня использование подобных хитростей - обычное дело. - Венера постучала наманикюренным пальчиком по рисунку. - Треть чертежа сделана исключительно для отвода глаз. И, знаете, что я вам скажу, составить печать с таким количеством обманок и при этом не повредить основной структуре, мог только настоящий виртуоз!
   В словах женщины слышалось уважение, почти восхищение. И мне подумалось, что представься ей шанс наблюдать, как демон утаскивает Наталью, она бы и пальцем о палец не ударила, чтобы этому помешать. Все, что ее интересовало, это то, насколько хорошо заклинание исполнено. Что касается жертв, я была почти уверена, что до них ей нет никакого дела.
   Я почувствовала, как во мне нарастает гнев. Мне захотелось ухватить Венеру за волосы и хорошенько приложить напыщенной физиономией о стол, но уже мгновение спустя я ошарашено моргала глазами и не могла понять, откуда эта чудовищная мысль взялась у меня в голове. Более того, мне вдруг пришло в голову, что, совсем, по сути, не зная этой женщины, я нарочно стараюсь настроить себя против нее, и это открытие мне совершенно не понравилось.
   - Ладно, - выдавила я, все еще мучительно приходя в себя. - Все паршиво, но что-то ведь можно сделать?
   - Демоны это почти всегда паршиво, - усмехнулась Венера. - Но это не конец света. Если знать имя демона - а я его знаю - и иметь возможность должным образом подготовиться, можно попробовать разрушить его договор с магом. Думаю, - женщина откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу, явно довольная собой, - я могла бы это сделать.
   Вот это уже интересно. Начать с того, что сегодня известны, по крайней мере, несколько тысяч демонов, многие из которых в разных концах света имеют разные имена. Шанс точно определить демона и имя, использованное для его призыва, был ничтожно мал, и то, что Венере это удалось, да еще в такие короткие сроки, заставило меня серьезно задуматься над тем, правильно ли я ее оценила. А уж то, что она бралась разрушить договор демона с колдуном - и вовсе казалось почти невозможным.
   Заметив мое удивление, Вадим Дмитриевич улыбнулся, но уже миг спустя ухмылка сползла с его лица, и он назвал имя:
   - Астарот, Валерия. Один из самых высокопоставленных демонов - вот с кем мы столкнулись.
   Я не сразу поверила своим ушам, но поверить пришлось, потому что взгляд Вадима Дмитриевича говорил, что дело серьезно.
   - Но какого хрена кому-то понадобилось вызывать Герцога Ада ради дурацкой ловушки?! - выпалила я, и, лишь сказав это, поняла, что ответ мне уже известен.
   На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Все смотрели друг на друга и ждали, когда кто-нибудь что-нибудь скажет.
   Я поняла, что меня колотит, когда заметила, что фотография, которую я держу в руках, трясется как осиновый лист. Это неприятное обстоятельство не укрылось и от Вадима Дмитриевича. Его взгляд говорил: "Успокойся! Сейчас не время паниковать!" - но этого было мало. Я просто не могла скрыть охватившего меня отчаяния. Тогда он наклонился вперед и забрал у меня снимок, как бы невзначай коснувшись пальцами моей руки. Прикосновение немного успокоило, но окончательно привели меня в чувства последовавшие за ним слова:
   - Мы постараемся выяснить, кто это сделал, но прежде нужно спасти женщину.
   Напоминание о Наталье подействовало на меня отрезвляюще, и, думаю, Вадим Дмитриевич знал, что так оно и будет.
   Венера к словам мага отнеслась довольно холодно, невозмутимо кивнула и продолжила делиться своими наблюдениями, до которых, впрочем, мне уже не было никакого дела:
   - Печать не дает нам конкретных указаний относительно пола, возраста или расы жертвы. Ловушка была задумана так, что срабатывала, когда кто-то оказывался в поле действия заклинания. По сути говоря, в нее мог попасть кто угодно...
   Я кивнула, давая понять, что понимаю, о чем она, но думала к этому моменту уже о другом. Мысли мои обратились к имени демона, пытаясь вырвать из закоулков памяти все, что я о нем знала.
   В курсе демонологии Астароту уделялось времени не многим меньше, чем Вельзевулу, Аммону или Левиафану, но все, что я помнила о нем, сводилось к тому, что Астарот является одним из десятки архидемонов, в его личном услужении находятся тридцать два, он может поведать секреты прошлого и будущего и дать ответы на любые вопросы. Последними способностями, впрочем, обладали и многие другие демоны. Меня же куда больше беспокоил другой, более редкий талант - способность указывать на спрятанные сокровища.
   Я вздохнула. При воспоминании о кольце, как это всегда и бывало, когда его не оказывалось у меня на пальце, ладонь сама собой потянулась к карману джинсов. Кольца там не было. Сегодня я оставила его на полочке в ванной и теперь жутко об этом жалела.
   - Расскажите, как нам вернуть Наталью. Мне кажется, это все, что сейчас нужно, - попросила я.
   Кажется, я оборвала Венеру на чем-то важном, потому что заработала от нее раздраженный взгляд и не менее раздраженный ответ:
   - Это сложный ритуал, - сказала Венера, - и подготовка требует времени. К счастью для вас, я в городе до конца месяца.
   - Я все понимаю, - согласилась я, - но пока готовится ритуал, что случится с Натальей? Мы можем ей как-то помочь до ритуала? - Я просто обязана была задать этот вопрос. Хотя бы потому что, судя по всему, кроме меня это никого больше не волновало. Впрочем, ни Венера, ни Вадим Дмитриевич не спешили мне на него ответить. Женщина раздраженно поджала губки, шеф же уперся взглядом в столешницу и делал вид, что ничего более занимательного никогда в жизни не видел.
   Считалось, что демоны не видят разницы между добром и злом, а то, что они делают, не вписывается в соображения здравого смысла, не укладывается в законы логики, они просто это делают. Их суть - стремление, а стремление само по себе не бывает не плохим, ни хорошим, не несет никакого смысла и никакой логике не подчиняется. Наш преподаватель по демонологии говорил о демонах так: "Представьте себя спятившую женщину, возомнившую себя ребенком. Это тот же демон. Она будет капризна, жестока, своевольна, коварна, властолюбива и ненасытна. И все же ни одна спятившая женщина не будет обладать той чудовищной силой, каковой обладают демоны. Остерегайтесь их. Даже в нашем мире, где они утрачивают львиную долю своего могущества, никому из вас я не пожелал бы столкнуться с демоном нос к носу". Правда, за спиной у него числилось четыре неудачных брака и нескончаемые алименты, так что слова его о женщинах было сложно воспринимать всерьез. И, тем не менее, сейчас это предупреждение заставило меня внутренне сжаться при мысли о том, что такое создание может сделать с Натальей, пока она будет в его власти.
   - Мы сможем провести ритуал в субботу, - сказал Вадим Дмитриевич, когда молчание стало затягиваться. - До этого мы ничего сделать не можем.
   Через четыре дня. Звучит не слишком-то ободряюще, учитывая, что, если с Натальей что-нибудь случится, вина за это будет лежать на мне. Пусть об этом никогда не узнает ее муж и она сама, пусть Вадим Дмитриевич будет убеждать меня в обратном, но сама я буду знать, что я виновата, и я себе этого не прощу.
   - Все будет в порядке, - сказал шеф, видя, что его слова меня не успокоили.
   - Вы не можете этого знать, - заметила Венера. - И я не могу, но мы, по крайней мере, постараемся вернуть эту женщину живой.
   Надо признать, она оказалась честнее Вадима Дмитриевича, но это меня почему-то не радовало.
   - Черт, - буркнула я.
   - Мы с Венерой поедем посмотрим на печать, - сказал Вадим Дмитриевич, - а ты встреть Максима. Я там оставил кое-что для него на столе в вашей комнате.
   - Ладно, - я кивнула и поднялась со стула.
   - До свиданья, - бросила я Венере.
   - До скорой встречи, - ответила она.
  
   Пока я не начала работать в "Ловце" я считала Интернет одним из величайших достижений последнего столетия. В последние полтора года мое мнение сильно изменилось. Масса людей, начитавшись всякой дребедени на форумах оккультистов и тому подобных сайтах, умудряются собственными действиями навлечь на себя беду. И еще хорошо, если вовремя вмешивается одно из Агентств или частнопрактикующий маг.
   Взять хотя бы нашего Макса, вроде бы сообразительный парень, но и тот умудрился стать жертвой мировой паутины. В прошлом декабре он совершил некий ритуал, о котором прочел в Интернете, хотел обеспечить дом духом-защитником, но вместо защитника в мир пришло существо злое и опасное, и только чудом никто не пострадал.
   И все же, сейчас, когда мне потребовалась разузнать об Астароте, я вновь обратилась к Интернету. Книги, конечно, более надежный источник, но времени посещать библиотеки у меня не было.
   Макс пришел в полчаса первого, когда закончились занятия в школе, и застал меня погруженной в выведенный на мониторе текст. Это был снимок страницы какого-то древнего трактата на латыни. Я с трудом продиралась сквозь древнюю речь и была почти рада его появлению.
   - Привет, Валька! - с порога поприветствовал Макс.
   - Между прочим, Валерия Николаевна! - оторвавшись от монитора, поправила я.
   - Нее...
   - Но Антона же ты называешь Антон Глебович!
   - Больно ты мелкая, чтобы тебя по отчеству называть.
   Макс даже пискнуть не успел, когда я внезапно сорвалась с места, подскочила к нему и вцепилась пальцами ему в ухо. Со стороны могло показаться, что это невероятное по своей стремительности движение ничего мне не стоило, но это было не так. Когда, оставаясь в человеческом облике, ты призываешь дремлющую в тебе животную силу и, например, разгибаешь подкову, или делаешь десятиметровый прыжок с места, спустя несколько часов это аукнется мучительной болью в мышцах. Отходишь после этого дня два. Впрочем, сейчас я задействовала лишь малую часть своего внутреннего резерва, так что едва ли стоило ожидать последствий.
   - Ай-яй-яй! - завопил парнишка. Он был больше чем на голову выше меня, но почти такой же щуплый. Кожа у него была бледная, а волосы контрастно темные. Узкий подбородок и тонкие четко очерченные губы делали его лицо немного девчачьим, но я уверена, с возрастом это пройдет. Отбиваться Макс даже не пытался. Мы уже не впервые затевали эти драки за лидерство, и он вполне осознавал, что, несмотря на кажущуюся хрупкость, я вполне способна надрать уши превосходящему меня противнику. - Сдаюсь, сдаюсь! - завопил он, когда я сжала его ухо сильнее. - Валерия Николаевна!
   - То-то же! - Я отпустила его покрасневшее ухо, и Макс со стоном принялся его потирать.
   - Блин, вот зараза!
   - Ты что-то сказал? - Я состроила страшную гримасу и пригрозила кулаком.
   - Да хватит уже! - взвизгнул парнишка и плюхнулся в одно из пустовавших кресел. - Ты чего сегодня такая злая?
   - Разозлили, - коротко ответила я, подобрала со стола сверток, который оставил Вадим Дмитриевич и протянула Максиму. - Вот, шеф тебе оставил.
   Сверток, который я дала Максу, представлял собой небольшой кулек из коричневой оберточной бумаги, перевязанный бечевкой. Открывать я его не решилась, но хорошенько ощупала.
   - О-божаю сюрпризы! - воскликнул Максим и принялся рвать бумагу на клочки.
   Я скептически приподняла бровь. Сюрприз от Вадима Дмитриевича вряд ли будет приятным. Но вот парнишка сорвал со свертка упаковку и в руках у него оказался комок тряпок, развернув который Макс обнаружил небольшую глиняную табличка, сплошь исчерченную какими-то знаками.
   - Ну-у, - разочарованно выдохнул мальчишка.
   - И что это? - Я плюхнулась на подлокотник кресла, в котором сидел Макс, и стала разглядывать табличку вместе с ним. К одной стороне таблички крепился шнурок, который, судя по всему, следовало одевать на шею. - Это амулет?
   - Ага, - буркнул Макс. - Переговорщик. Его нужно одевать для общения с духами.
   - А почему такая кислая физиономия?
   - Что я сам не сделал бы?! Старик говорил, сил у меня хватит. - Макс посмотрел на меня, и в его взгляде я прочитала обиду и разочарование. Я знала, что он все старался сделать сам, но для создания амулетов необходимы были опыт и знания, которыми он пока не обладал. Я хотела сказать ему это, но тут заметила выпавшую из свертку записку. Она лежала на полу у ног Макса.
   - Гляди-ка! - Я подобрала лист и прочитала вслух. - Круг и Табакерку я подготовил, что делать, ты знаешь. - Я посмотрела на Макса и заметила, что обида сменилась воодушевлением. - И что все это значит?
   - Идем! - оживленно выпалил он, схватил меня за руку и потащил в коридор.
   - Эгей! Ты что задумал?
   Мальчишка распахнул дверь шкафа. За ней простиралась подвижная темнота портала. Если не присматриваться, можно и не заметить. Выдавал существование портала только слабый поток воздуха, сочившийся в коридор точно сквозняк.
   - Идем! - потребовал Макс. - Я же не могу совершать ритуал один!
   - Ты с дуба рухнул? - рявкнула я. - Какой ритуал? Некромантия? Забудь, я в этой хрени не участвую!
   - Ты же учишься в ГУЭМ! - выпалил Макс, заметил, что это не произвело на меня большого впечатления, и прибавил полушепотом: - И у тебя есть это кольцо! Подстрахуешь меня, если что-то пойдет не так!
   - Подстрахую?! - выпалила я, чувствуя, как при мысли о спуске в лабораторию меня охватывает неприятная нервная дрожь. Я была в лаборатории Вадима Дмитриевича всего один раз, когда мне нужно было опознать призрак, пытавшийся меня убить. Больше я туда не хотела. - Макс, дождись Вадима Дмитриевича! Чтобы ты ни задумал, я тут бесполезна! И кольца у меня с собой нет!
   - Да ладно тебе, Вэл! Если бы Старик хотел, чтобы я дожидался его, он бы не стал просить тебя передавать мне сверток. А если бы считал, что я справлюсь один, оставил бы его в лаборатории. Но он отдал его тебе, а, значит, ты тоже должна участвовать!
   В этом был смысл, но идея мне по-прежнему не нравилась.
   Я четыре с половиной года училась в университете элементарной магии, в ГУЭМ, и разбиралась в магии ровно настолько, насколько разбирается в своем предмете в меру старательный студент, но я училась на теоретическом отделении и с практикой дело имела постольку поскольку. Признаться по правде, мне и не хотелось связываться со всяческими колдовскими штучками, но сейчас Макс просто не оставлял мне выбора. Он прав, я не могу позволить ему проводить ритуал в одиночку. Я знала, по меньшей мере, три способа без последствий прервать магический ритуал и понятия не имела, знает ли эти способы Макс. В любом случае рисковать мне не хотелось, поэтому я позволила пареньку ухватить меня за запястье и увлечь за собой в портал.
   Мгновение темноты и ощущение стремительного движения, и вот нас обоих выкинуло в лаборатории Вадима Дмитриевича, при чем не в том маленьком уютном помещении, где стояли шкафы, потертая старая кушетка и письменный стол, а в большой квадратной комнате со столом для разделки трупов, бетонным полом и холодильниками для хранения тел.
   Это открытие оказалось настолько внезапным, что я выругалась.
   - Мне уши заткнуть? - полюбопытствовал Макс. - Или ты уже закончила?
   Я толкнула его в плечо и указала на меловой круг в центре комнаты. Круг был самый простой, значит, и ритуал предвиделся несложный. Это хорошо.
   Сейчас в помещение горел верхний свет, прежде чем начинать, его необходимо было гасить. В круге был заключен треугольник, в центре которого разместился маленький серебристый кубик, исчерченный криптограммами и рунами, так что ни миллимерта не оставалось свободным. Эта штука называется Чертовой Табакеркой - в них попадают духи, пойманные нейтрализатором. Очевидно, одного из этих духов нам и предстояло выпустить.
   По периметру круга разместились двенадцать черных свечей.
   - Есть зажигалка? - спросила я у Макса. Меня трясло от странного нетерпения, и я даже сама не могла понять, то ли мне не терпелось поскорее начать, то ли поскорее закончить.
   - Эй! - буркнул Макс. - Это мой ритуал, не забыла?
   Он подошел к жестяному шкафу в дальнем конце комнаты, повозился там с минуту и вернулся с зажигалкой. Когда он поджег несколько фитилей, я погасила верхний свет и сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Пока горел свет, все казалось каким-то немного далеким, как будто происходило не со мной. Сейчас же, когда свет был погашен и все мои чувства в миг обострились, я поняла, что не просто не хочу здесь находиться, мне хотелось с криком броситься прочь. Вадим Дмитриевич в прошлый раз еще обеспечивал какую-то иллюзию безопасности, Макс - нет. Парнишка остановился, давая глазам привыкнуть к темноте, а затем продолжил с остальными свечами. Я еще раз окинула комнату взглядом.
   - А нам не полагается еще один круг для собственной защиты? - спросила я.
   - Неа, - откликнулся мальчик. - Мы ведь не демона вызывать собираемся...
   Стоит ли говорить, что он меня совершенно не убедил? Думаю, нет. В прошлый раз, когда я присутствовала при ритуале, и у меня, и у Вадима Дмитриевича было по дополнительному защитному кругу. Конечно, тогда и обстоятельства были другие, но отсутствие дополнительной защиты меня напрягало.
   - Все! - объявил Макс, выпрямляясь. Он надел амулет на шею и, кажется, готов был начинать, но тут я сорвалась с места и решительно направилась к шкафу.
   - Где у вас мел?
   - На нижней полке в коробке из-под рафинада, - по инерции ответил Макс и только потом наморщился и выкрикнул: - Эй, что это ты задумала?
   - Дополнительный круг для тебя и для меня, - ответила я.
   - Да брось! Это безопасно! Старик не стал бы рисковать нами!
   - Ты не можешь быть в этом уверен.
   На самом деле Вадиму Дмитриевичу я вполне доверяла. Он не стал бы подвергать Макса или меня опасности, но без кольца я чувствую себя уязвимой, и мне даже самой себе не хотелось в этом сознаваться, а одевать его я не собиралась. Слишком напугало меня известие о демоне...
   Я нашла мел и начертила на полу возле основного рисунка два круга каждый около метра в диаметре. Затем ткнула в один пальцем.
   - Макс, встань сюда.
   - Да зачем?! - Кажется, парнишка уже начинал жалеть, что взял меня, но я продолжала стоять на своем.
   - Встань или я отсюда уматываю!
   - Вот зануда! - буркнул Макс, вошел в круг, дождался, когда я займу второй, и достал из кармана блокнот.
   - Я очень надеюсь, что ты знаешь, что делать.
   - Ага! - И Макс начал читать. Его сила не накрыла комнату разом, как было с Вадимом Дмитриевичем, но я сразу ощутила ее движение, сначала слабое, но затем все нарастающее, крепнущее, как будто она поднималась от Макса мягкими волнами, постепенно заполняя помещение. От нее у меня кожу закололо, и дыхание перехватило, но не так, как могло бы быть. Он еще не обрел всей полноты своей силы, но уже мог то, о чем Венера Цикурис могла только мечтать.
   Макс несколько раз повторил одно и то же ничего для меня не значащее слово, и пламя свечей затрещало и заискрилось, отозвавшись призываемой им силе. Я почувствовала произошедшие в комнате перемены, но даже под пыткой не могла бы сказать, в чем они состоят. А потом послышался щелчок. Это открылась Чертова Табакерка, и как дуновение сквозняка, которому неоткуда было взяться, в комнату вошло что-то чужое, что-то мертвое.
   Меня словно парализовало от страха. В горле образовался ком, и даже вздохнуть было трудно. По идее без кольца я не могла видеть или чувствовать пришедшего, но вопреки всякой логике я чувствовала. Быть может, потому, что являлась частью ритуала...
   - Назови свое имя! - велел Макс нашему невидимому гостю, и таким как сейчас я его голос еще никогда не слышала. Голос Макса был твердым, уверенным и в нем была такая сила, что даже мне хотелось отрапортовать: "Кузьмич Валерия Николаевна! Стажер инквиренти! По вашему распоряжению прибыла!" Но я смолчала и, должно быть, именно поэтому смогла услышать легкий шорох или шипение, на мгновение заполнившее комнату, как будто огромная змея скользнула по вентиляционным трубам над нашими головами.
   - Сколько тебе лет? - задал новый вопрос Макс и снова по комнате пронесся шепот. На этот раз я даже смогла разобрать несколько звуков и, хотя все слово целиком по-прежнему было непонятно, теперь я, по крайней мере, понимала, что слышу. Это была человеческая речь, приглушенная и неразборчивая, но я не сомневалась, что скоро слова станут отчетливей и я начну их понимать, как, судя по всему, понимал Макс.
   - Где ты жила?
   Новый поток шорохов и треска, среди которых на этот раз мне удалось разобрать несколько слов, но по отдельности они ничего не значили.
   - Опиши свою комнату! - приказал Макс неведомому гостю. Именно приказал, а не попросил, и мне показалось, что это не вполне справедливо к духу, которого мы с Максом вызвали. Я знала девушку-медиума, она вела частную практику инквиренти, так вот она относилась к духам, как к живым людям, и то, что сейчас я слышала от Макса, она посчитала бы верхом грубости.
   - Что ты видишь из окна? - спросил Макс. - Отвечай!
   Между тем с моих глаз как будто спала какая-то пелена. Сперва я заметила лишь тоненький едва видимый в неверном свете свечей силуэт, но со временем его очертания становились яснее, и вот я увидела перед собой девочку лет тринадцати со светлыми прямыми волосами до плеч, в джинсах и растянутом старомодном свитере. У девочки были большие печальные глаза, и говорила она с унылой покорностью, как будто привыкла слышать приказы и знала, что бывает за их неисполнение. Теперь я разбирала ее слова без особого труда, хотя слух приходилось напрягать.
   - Новый дом. Туда сейчас заезжают жильцы, слева - еще один, строящийся. Под окнами - трансформаторная будка. - Девочка замолчала и уставилась на свои ноги. Левую щиколотку охватывала сияющая лента, исчезавшая в серебристой коробочке. Именно эта лента удерживала девочку привязанной к Табакерке, не позволяла ей уйти - вернуться в место, где ее поймали, или туда, куда в конце пути уходят все души. Девочка подергала ленту, поняла, что это бесполезно, и посмотрела на Макса умоляюще. - Отпусти меня, пожалуйста!
   - Мы еще не закончили! - строго ответил паренек. Девочка захныкала, села на пол и закрыла лицо руками.
   - Отпусти! - снова попросила она.
   - Встань! - приказал Макс, и девочка не могла не подчиниться, но продолжала плакать.
   - Макс! - негромко позвала я, и, когда он повернулся, шепнула: - Отпусти ее!
   - Мы еще не закончили! - слегка удивленно откликнулся он.
   - Пожалуйста! - пропищала девочка, глядя на Макса с мольбой.
   - Все в порядке! Не плачь! - ласково проговорила я, но девочка меня не слышала. Она все повторяла, перемежая слова всхлипами, "Пожалуйста! Пожалуйста!"
   - Ты все испортила! - огрызнулся на меня Макс. - Как теперь с ней разговаривать?!
   - Макс, отпусти ее! - потребовала я и на этот раз говорила в полный голос. - Она мертва, дай ей немного заслуженного покоя!
   - Но я с ней почти не говорил! - рассердился Максим и комната ожила вихрем его силы. Она заколола мне кожу и заставила девочку в круге испуганно вскрикнуть и сжаться, как будто она ждала удара. Всхлипывать она перестала и сидела тихо-тихо, закрыв голову руками и не шевелясь.
   - Все в порядке, Макс, можешь ее отпустить, - произнес взявшийся из ниоткуда Вадим Дмитриевич. Ни я, ни Максим не слышали, как он вошел, и это было не удивительно - теперь, когда он заговорил, казалось, его голос доносится из другого мира. Наверное, это потому, что мы с Максом сами, начав ритуал, ограничив свою свободу периметром защитного круга, вступили в совсем другой мир, мир, где можно было говорить с давно умершими и где только их голоса, да еще наши собственные могли существовать.
   Макс посмотрел на наставника, как будто хотел возразить, потом захлопнул рот, повернулся к девочке и шепнул несколько коротких слов. Она исчезла. Табакерка захлопнулась. Свечи погасли.
   Вадим Дмитриевич включил верхний свет и с любопытством уставился на защитные круги, которые я нарисовала.
   - Это еще что?
   - Это ее идея! - быстро откликнулся Макс.
   Я почти ожидала, что маг замутит очередную нравоучительную речь, но он лишь хмыкнул.
   - Ладно, не один я, значит, параноик.
   Щеки у меня вспыхнули, но круги уже не интересовали Вадима Дмитриевича.
   - На тебе нет кольца, - констатировал он.
   - Вы запретили надевать его там, где могут увидеть, - откликнулась я. - Я подумала, что встреча с экспертом, тоже к этому относится.
   Он кивнул.
   - Но ты видела духа.
   - Да. - Я пожала плечами, не вполне понимая, к чему он клонит.
   - Ты слышала, что он говорил.
   И вновь это больше походило на утверждение.
   - Да, но Макс ведь тоже его слышал.
   - Макс - некромант, - раздельно произнес шеф. - Некромант, который этого духа вызвал. Но даже ему, чтобы слышать духа и общаться с ним потребовался амулет-переговорщик.
   - Вам амулет не нужен, - возразила я.
   - Не нужен на ином уровне колдовства, на этом - я бы тоже его одел.
   Теперь я совсем ничего не понимала. Выходило, что ни видеть, ни слышать духа мне не полагалось, но вопреки всему я видела и слышала...
   - Я правильно понимаю, что произошло что-то, чего не должно происходить? - почти обреченно спросила я. В последний такой разговор, я узнала, что хозяева кольца с того момента, когда оно к ним попадает, живут в лучшем случае лет пятнадцать, затем они либо таинственным образом исчезают, либо погибают при самых загадочных обстоятельствах. Чем же, интересно, Вадим Дмитриевич обрадует меня на этот раз?
   - Я подозревал, что со временем эта способность разовьется.
   - Какая способность? - не выдержала я.
   - Способность зреть незримое! - усмехнулся маг. Он был крайне собой доволен, даже мерзко становилось, что он так радуется. - Особенность тонкого мира такова, что, однажды научившись его видеть, человек может увидеть его вновь. Те, кто этот талант в себе развивают, становятся медиумами, не в полном, разумеется, смысле этого слова, но близко к таковому.
   - Хотите сказать, что я - медиум?
   - Можешь, им стать при должном усердии.
   - А если я не хочу?
   - А можешь и не стать.
   - Нравится мне ваша манера отвечать на вопросы! - поморщилась я.
   - А мне нравится, знать, что ты способна обходиться без кольца. Это обнадеживает, - улыбнулся маг. Он пребывал в приподнятом настроение, но мне то, что он говорил, не слишком-то нравилось. На самом деле в том, чтобы видеть духов, ничего классного нет. Я согласна их видеть или чувствовать, когда это помогает моей работе, но ведь духи есть повсюду - естественные духи природы или души умерших. Если я буду видеть их постоянно, о спокойном сне придется забыть. Вот блин!
   - О господи! - с тихим отчаянием пробормотала я. Думать, о всей этой чертовщине мне не хотелось, поэтому я постаралась перевести разговор в другое русло: - А что сказала Венера после осмотра печати?
   - Все то же, - пожал плечами Вадим Дмитриевич. - Сняла замеры, сделала несколько снимков в свой архив. Сказала, что максимум ко вторнику подготовит ритуал.
   Я молчала, скрестив руки на груди. Не помню, когда я приняла эту позу, но сейчас я стояла именно так.
   - Венера... - я помедлила, подбирая слова, - она ваша знакомая?
   - Нет, - покачал головой Вадим Дмитриевич. Взгляд его стал серьезен, как будто мои опасения передались и ему. - Мне ее рекомендовал друг. Они вместе выступают на осенней конференции по вопросам современной магии. Ее прошлое выступление касалось колдовских печатей, и он решил, что она может нам помочь. Венера эксперт в области дистантных заклинаний.
   - Ясно. Значит, у нее сегодня выступление на конференции?
   - Верно, - кивнул маг, - поэтому нашу встречу и пришлось назначить на столь ранний час. А почему ты спрашиваешь?
   - Чтобы знать, где мне не стоит появляться, чтобы случайно не наткнуться на Венеру.
   Маг коротко хохотнул.
   - М-да! А я-то полагал, что дальше свирепых взглядов дело не зайдет.
   Я не поддержала его шутливый тон. Слишком хорошо я помнила исходившей от Венеры ощущение опасности, как будто она больше чем казалась, как будто в этой хрупкой оболочке скрывалось нечто такое, чего следовало опасаться.
   - Понимаете, эта женщина... - Я с трудом подбирала слова, чтобы выразить то, что было у меня на душе. - У меня от нее такое чувство... - Но объяснить свои опасения я так и не смогла. В кармане у меня ожил и зазвонил телефон.
   - Алло!
   - Вэл, где тебя черти носят? - донесся из трубки голос Антона. Он был на взводе, но не как, если бы случилось что-то ужасное, а просто, скажем так, слегка зол.
   - Я с Вадимом Дмитриевичем, в шкафу. Что случилось?
   - Вызов поступил, - уже спокойней откликнулся Антон. - Повезло тебе, что я оказался рядом и снял трубку!
   - Черт! Автоответчик!
   - Ага.
   - Сейчас буду.
   - Жду.
   И, не прощаясь, он повесил трубку.
   - Вызов? - спокойно спросил Вадим Дмитриевич. Мог бы и вовсе не спрашивать, но, видимо, решил проявить беспокойство.
   - Ага, - ответила я, посмотрела на Максима, переминавшегося в сторонке с блокнотом в руке, потом вернулась к Вадиму Дмитриевичу. - Ну, ладно, я побежала.
   - Иди, но, когда приедете на место, постарайся не высовываться. Не дай кому бы то ни было заподозрить, что ты больше, чем рядовой инквиренти.
   - Ага, - снова повторила я и шагнула в сторону портала, черневшего прямоугольником в стене. Кольцо осталось в ванне на полочке. Пускай я теперь вижу духов, но и с кольцом я больше доверялась показаниям приборов, чем своим ощущениям, так что прикинуться "рядовым инквиренти" проблемы не составляло.
   Момент перехода из лаборатории в офис ощущался как стремительный полет в никуда, затем я вывалилась из портала в распахнутые объятья Троева. Такого поворота событий я не ожидала, и, не успев выставить перед собой руки, крепко врезалась физиономией в твердую антонову грудь.
   - Твою налево!.. - Я с силой отпихнула его в сторону, и схватилась за нос. - Ты совсем дурак?!
   Троев принял виноватый вид.
   - Ну, извини! Откуда мне было знать, что ты так вылетишь! - Тут он помолчал, печально разглядывая мою раскрасневшуюся от боли физиономию. - Это еще хорошо, что первой шла ты, а не Вадим Дмитриевич.
   Я прыснула, представив себе эту картину, и через секунду обнаружила, что уже не злюсь. Тем не менее, я пригрозила Антону кулаком и прибавила, для пущей убедительности:
   - Еще раз так сделаешь, заставлю есть борщ моего приготовления!
   - Сжалься! Только не это! - схватившись за голову, вскричал Антон.
   - И котлеты!
   - Эти маленькие черные комочки?! - Троев жутко округлил глаза. - Нет, пощади! - На этот раз прозвучало почти убедительно.
   Я ухмыльнулась и продолжила наступление.
   - А на десерт - фирменный бабушкин пирог!
   - Пирог из бабушки?! Ты - монстр!
   Здесь мы оба расхохотались и пошли собираться.
  

4.

Крепись, пацан!

   Переворачиватель пингвинов: запись N2195
   Настроение: Дальше - больше. И ничего в этом хорошего.
   В колонках играет: Metallica - Turn the Page
   ВД отлично знает о моем пунктике по поводу некромантии. Я спокойно отношусь к опознанию трупов и всему такому прочему, но когда дело касается подъема мертвых или вызова духов - меня от этого в дрожь бросает. Шефу об этом известно, и все равно он вынудил меня принять участие в Максовом ритуале. Думайте, что хотите, но на мой взгляд, это свинство.
   Может, конечно, это была маленькая месть за мое вчерашнее поведение, но мне с трудом верится, что ВД может быть таким мелочным.
  
   Колдун:
   Маги - народ обидчивый, особенно в том, что касается их работы. Почти как художники - считают себя лучшими, а всех остальных в тайне презирают.
   Переворачиватель пингвинов:
   По-моему ты слегка преувеличиваешь))
   Обычно мы выезжаем по частным вызовам - это квартиры, общежития и частные дома. Реже попадаются небольшие магазинчики и кафе. Сегодняшний заказ явно отличался от всех остальных. И не только потому, что на этот раз нашим клиентом стала школа, но и потому, что задание пришло к нам непосредственно из Министерства по надзору за сверхъестественными явлениями. На моей памяти ничего хорошего Министерство не присылало. Так что, хотя предстоящая работа давала шанс на время забыть о свалившихся на мою голову неприятностях, особой радости я не испытывала. В прошлый раз, Министерство поручило нам расследование убийства. Убийства - не наш профиль, но тогда встал вопрос о том, кто убийца - вервольф или выдрессированная собака. Дело зависло между двух ведомств, и его быстренько спихнули нам. На этот раз я тоже ничего хорошего не ждала.
   Нас встретила белокурая женщина лет сорока с хвостиком - завуч.
   - Это началось неделю назад, - объясняла она, ведя нас по коридору. - В женском туалете на втором этаже. В общем... - Она неловко замялась. - В общем, девочки начали жаловаться, что... - Еще одна заминка. - Только не смейтесь, пожалуйста. Девочки стали жаловаться, что, когда они, прошу прощения, садятся на унитаз, кто-то щипает их за попу.
   Я видела, как лицо Антона свела судорога сдерживаемого смеха. Я не удержалась и хихикнула.
   - Ладно, - с придыханием пробормотал Троев, когда, наконец, смог говорить, не опасаясь заржать в полный голос. - И что было дальше?
   - Ну, сначала, это были только слухи, - призналась завуч. - Девочкам никто не верил. Все считали, что это просто попытки привлечь к себе внимание, но постепенно другие девочки начали говорить то же самое. Юлия Сергеевна, наш директор, велела учителям ходить в этот туалет, чтобы доказать, что ничего сверхъестественного там нет...
   Тут наша храбрая завуч густо покраснела и замолкла.
   - Значит, нападения продолжились? - подвела итог я.
   - Да, - женщина послушно кивнула. - После этого мы и обратились в Министерство.
   По лестнице мы поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору влево, оказалась перед дверью туалета. Завуч достала из кармана ключ и отперла дверь. Номинатор уже был у меня в руках, Антон держал Писклю.
   Духи любят такие места как школы - много людей, много эмоций, которыми можно кормиться. Дети частенько сами вызывают кого-нибудь в туалетах или раздевалках. Кто из нас в свое время не пытался вызвать Матного гномика или Пиковую Даму? Простейшие ритуалы, которые мы для этого использовали, в купе с искренней верой и небольшой долей экстрасенсорных способностей действительно могут призвать кого-то из обитателей тонкого мира. Зачатки экстрасенсорных способностей встречаются примерно у каждого сотого, так что нет ничего удивительного в том, что со временем почти каждая школа обзаводится парой-тройкой духов. В некоторых городах даже введены экспертные комиссии, которые перед началом учебного года проводят в школах своего рода "зачистки". В Селнаверске, однако, штат Министерства слишком мал, чтобы проводить подобные мероприятия ежегодно, поэтому в школы нас посылают исключительно по мере необходимости.
   Я прошлась вдоль ряда кабинок с номинатором. Стрелка слабо покачивалась, оставаясь в пределах нормальных показателей.
   Антон стоял у двери, привалившись плечом к косяку. В ногах у него - рюкзак с нейтрализатором. Сегодня Пискля пойдет в ход только если номинатор выявит искажение в духовном поле. В противном случае, отправится назад в сумку, а мы будем думать, что делать дальше.
   Кабинки разделяли деревянные перегородки, дверок не было. Окна до середины закрашены белой краской, на которой ребятня оставила свои автографы.
   - Ничего! - объявила я, обследовав умывальники. - Есть идеи?
   Антон кивнул и повернулся к блондинке-завучу.
   - Все эти происшествия связаны с каким-то конкретным унитазом?
   - Нет, - подумав, ответила женщина. - Не думаю. Только с самим этим туалетом.
   Антон задумался. И, когда минуту спустя он посмотрел на меня, я уже знала, что он предложит, и мне эта мысль хорошей не казалась.
   - Видимо, одному из нас придется побыть приманкой.
   На губах Антона расплылась ехидная ухмылка. Он, конечно, сказал "одному из нас", но было ясно, что речь шла обо мне. Я посмотрела на завуча, так и не переступившую порог, потом на Антона, нахмурила брови и приготовилась послать их обоих на хрен, но здравый смысл возобладал.
   - Отлично, но, если со мной ничего не получится, ты будешь следующим!
   - Пардон, мадмуазель, я мужчина. Вряд ли моя попа заинтересует нашего унитазного проказника.
   - О, не скромничай, твоя попа кого угодно заинтересует! - вполне искренне заверила я. - И потом, то, что жертвами становились только девочки, не означает, что под раздачу не мог попасть кто-то из мальчиков, приди ему в голову справить нужду в женском туалете.
   - Только после вас.
   - Вот и отлично, а теперь выметайся отсюда! - велела я.
   Антон уставился на меня непонимающе.
   - Если ты не понял, при тебе я голой задницей сверкать не собираюсь!
   - О, мой бог, да чего я... - Антон вовремя замолк. Отлично, потому что от мыслей о предстоящем у меня настроение и так резко ухудшилось, и переносить его шуточки я была уже не в состоянии.
   - Ладно, - снова кивнул Антон. - Подожди, возьму нейтралку, и можешь начинать.
   Я вышла из туалета вслед за Антоном. Ничего сверхъестественного я не ощущала, просто мне не хотелось оставаться в помещение одной, когда под рукой нет кольца. Иногда то, что ты принял за банальный полтергейст, может оказаться куда опасней, чем ты думаешь, и тогда лучше иметь за спиной кого-то, кто сможет тебя подстраховать.
   Большая часть наших вещей была сложена на полу в коридоре. Рюкзак с нейтралкой стоял у самого входа, и кучка подростков, столпившихся за спиной завуча, с интересом поглядывали на странное приспособление.
   Антон повесил пятнадцатикилограммовый рюкзак с нейтрализатором на плечи. Прибор напоминал гибрид пылесоса, транзистора и парашютной сумки, и служил для поимки несильных духов. Троев застегнул ремень на животе, поправил лямки и освободил из держателя подвижное испещренное руническим письмом сопло. Еще раз проверив крепления и заряд батарей, он кивнул. Можно было начинать.
   - Ну, с богом! - сказала я, и, сопровождаемая любопытными взглядами, вошла в туалет.
   Плотно прикрыв за собой дверь, я осмотрелась. Мысль о том, что сейчас нечто - даже не человек - будет щипать меня, пардон, за задницу уверенности не придавала. Еще больше мне не нравилась толпа подростков, поджидавшая за дверью. Если в таком деликатном деле что-то пойдет не так, лишние свидетели мне не нужны. Ну да ладно. Дальше тянуть нельзя. Я взобралась на сиденье унитаза и присела на корточки, ожидая расправы. Штаны я снимать не стала в надежде, что достаточно будет позы.
   Прождав минуту-другую, я поняла, что таким образом ничего не добьюсь. Примерно в то же время Антон постучал костяшками по двери.
   - Эй! Ты как там? Жива?
   - Порядок! - не слишком дружелюбно откликнулась я. - Жду проявлений...
   - Хоть правильно ждешь? - спросил Антон. Видимо, просек, что я не стану оголяться без крайней необходимости.
   - Ага!
   Поколебавшись, я расстегнула ширинку и спустила штаны.
   - Еще немного и настанет твой черед! - крикнула я, и тут-то все и произошло.
   За задницу меня не просто ущипнули, меня нагло облапили!
   - Ёпта! - взвизгнула я, инстинктивно вскакивая на ноги. Вот тут-то и выяснилось, что поза верхом на унитазе со штанами у коленок для таких маневров не подходит. Запутавшись в штанинах, я с размаху грохнулась на пол. А поскольку руками я пыталась натянуть на себя джинсы, кафельный пол я встретила коленями и носом. Знакомый хруст означал, что придется вправлять кость.
   На мгновение перед глазами повисла темнота, уши наполнил гул. И все же каким-то сказочным образом в эти же самые мгновения я ухитрилась натянуть джинсы и, когда, с грохотом хлопнув дверью, в туалет вбежал Антон, голой жопой я уже не сверкала. Спасибо и на этом.
   Щелкнуло. Зашипело. Этот звук, прорвавшийся сквозь заполнявший уши гул, сообщил мне, что сработал нейтрализатор, и дух-проказник переехал на постоянное место жительства в маленький серебристый контейнер.
   Я села, захлебываясь кровью, задрала голову к потолку и ощупью попыталась застегнуть джинсы. Получилось это у меня не сразу, но в голове так звенело, что на все было плевать.
   - Эй? - я почувствовала, как на плечо мне легла ладонь Антона.
   - Мне, кажется, нос нужно вправить, - прогнусавила я. Боль была дьявольская, но я не только умудрилась улыбнуться, но еще и пошутила: - Вот это я понимаю рисковать своей задницей!
   Троев рассмеялся, помог мне встать и подвел к умывальнику. Пока я смывала с лица и одежды кровь, он обошел помещение с номинатором и Писклей.
   - Судя по приборам, порядок, - сказал Троев, обернувшись к завучу. Женщина стояла возле меня, настойчиво протягивая мне белый хлопчатобумажный платок. Слава богу, ни она, ни стайка подростков с ошалелыми лицами таращившихся на мою залитую кровью футболку не видели, каким образом я получила свое боевое ранение. Сейчас во взглядах ребят читалось нечто сродни восхищению. Подозреваю, я только что стала героиней одной из школьных легенд.
   Когда кровь остановилась и я закончила приводить себя в порядок, Антон взял меня за локоть и осторожно вывел в коридор.
   - Где здесь медпункт?
   - Я уже послала за медсестрой, - услужливо откликнулась завуч.
   Мы провозились почти до четырех. Медсестра вправлять нос мне отказалась, сказав, что нужно ехать в больницу и делать рентген. Я сказала, что я аниморф и на мне все и так заживет. Она сказала, что это ничего не меняет. В конце концов, ребята позвали физрука. Похлопав меня по плечу и сказав "Крепись, пацан!", этот суровый дядька ухватил меня за переносицу и с садистской улыбочкой поставил кость на место. После этого всю дорогу до офиса я делала вид, что мне не больно, хотя больно было чертовски.
  
   Вадим Дмитриевич задумчиво рассматривал мои немногочисленные, но примечательные травмы. Вокруг глаз набухли огромные синяки, отчего я стала похожа на панду, говорила я в нос, а голова у меня просто разламывалась. Честно говоря, я и в офис-то приехала только за тем, чтобы получить официальное освобождение от работы.
   - Вы там что, с этим полтергейстами в рукопашную схватились? - оскалился маг. Бог ты мой, какие мы веселые!
   - Все ништяк! Я его сделала! - Я показала магу большой палец и косо ухмыльнулась.
   Похоже, чем хуже оборачивалось дело, тем веселее мы все становились. Ну, все лучше, чем реветь белугой.
   Шеф обернулся к Антону. Троев протянул магу шестисантиметровый серебристый контейнер, где томился наш любвеобильный дух.
   - Отлично. - Маг сунул контейнер в карман брюк с таким видом, словно это был коробок спичек. - Проводи нашу потерпевшую до дома и возвращайся.
   - Йа воль, майн генераль!
   После того, как вчера Вадим Дмитриевич подослал ко мне Антона, странно было, что теперь он так легко позволил мне остаться одной. Ну, да ладно. Не так уж это и важно.
   Дома я забралась на диван, водрузила на колени ноутбук и с головой окунулась в мировую паутину. Астарот. Астарот...
   На большинстве сайтов, которые я успела просмотреть в офисе, информация об этом демоне сводилась к нескольким строчкам "Астарот - один из самых высокопоставленных демонов в адской иерархии. В поздней каббале Астарот (или Тартхак) также демон Среды и планеты Меркурий. Ему противопоставляют печать Соломона, вокруг которой начертано слово Ягве, а также имя ангела Рафаила. Астарот - четвертый из десятки архидемонов. Он доставляет покровительство сильных. Демон, часто участвующий в эпидемиях одержимости. Склоняет людей к безделию, лени и мирской суете, а также раздувает их тщеславие. Его главные подчиненные - Саргатанас и Небирос. К его поддержке взывают при вызове более мелкого духа". Так же было описано зловонное дыхание Астарота и способ ему противостоять. Помимо этого, Астарот был упомянут больше, чем в дюжине гримуаров, но информация, содержащаяся в них, была в известной степени противоречива, и все еще ужасно далека от того, что я искала. А искала я способ противостоять демону, не вызвать его, не изгнать, не заключить с ним сделку, а о таком на обычных сайтах не пишут. И все же часы поисков не прошли даром и на большом русскоязычном форуме, где практикующие маги обмениваются премудростями, я нашла ссылку на снимки страниц из древнего трактата. Трактат был написан на латыни, а я ее немного знала. Во всяком случае, знала лучше, чем старонемецкий, на котором тоже написаны многие книги по магии. Я пыталась разобрать этот текст в офисе и продолжила работу дома, но лишь убедилась, что самой мне с этим никак не справиться. Я больше трех часов ковырялась над несколькими абзацами, пока в голову мне не пришла блестящая, как мне показалось, идея...
   Я выключила ноутбук, отложила словари и отправилась в постель. Но прежде, надела кольцо. Вновь ощущать его на своей руке было приятно, словно после долгой разлуки я вновь обрела старого друга. В конце концов, я завернулась в одеяло и стала старательно думать об Алиде.
   - Давай, мужик, я бы не просила в другой ситуации, но сейчас ты мне очень нужен.
   Когда я открыла глаза в отделанной дубом гостиной, то почти не удивилась. В старинном кресле с ножками в форме звериных лап сидел Алид. Внешне он был точной копией Вадима Дмитриевича, только со странно застывшим выражением лица, но я знала, кто передо мной. Это обличие Алид избрал в первую нашу встречу и с тех пор его и придерживался. Он пробовал примерять на себя облик Антона, но, как он сам выразился, в моей голове относительно Троева царил такой сыр-бор, что придерживаться этой наружности было проблематично.
   Когда я впервые оказалась в этом месте, оно мне виделось одной сплошной черной пустотой, кусочком которой была и я. Единственным материальным, если можно так выразиться, объектом здесь был Алид. С тех пор, как видите, многое переменилось. Алид называл это "научиться видеть", хотя "видеть" это, пожалуй, слабо сказано. Из кусочка пустоты, лишенного всякой возможности как бы то ни было влиять на происходящее вокруг, под чутким руководством Алида я постепенно превратилась в почти точную копию себя. Теперь я могла не только видеть и слышать, но и двигаться, осязать, чувствовать вкус. Обоняние меня по-прежнему подводило. Запахи свойственны материальному миру, а этот мир создан воображением Алида и тех, кто был владельцами кольца до меня, тут запах - понятие еще более относительное, чем вкус. Если я воображу себе, скажем, запах ванили, то, конечно, вполне смогу его почувствовать, но обычно мои визиты в это место не столь продолжительны, чтобы отвлекаться на подобные вещи.
   - Я удивлен, - сказал Алид, - ты сама меня позвала. Это - впервые.
   Поначалу его голос казался мне полной копией голоса Вадима Дмитриевича, но со временем я начала замечать незначительные отличия в тембре - у Алида голос был выше, - и манере речи. И теперь я ни за что бы их не спутала.
   Я немного поерзала, устраиваясь в своем новом теле, и только потом заговорила:
   - Мне нужна помощь.
   - Это я уже понял, - кивнул Алид.
   И я все ему выложила, и про печать, и про демона и даже про странное чувство тревоги, посетившее меня в присутствии Венеры, о чем Вадиму Дмитриевичу я говорить не стала. Выслушав мой рассказ, Алид некоторое время молчал.
   - Так чего же ты хочешь? - спросил он, наконец.
   - Для начала расскажи мне, что ты знаешь об Астароте.
   - Не больше, чем прочие, - признался мужчина, - но достаточно, чтобы на месте вашего колдуна предпочесть ему кого-нибудь другого. Астарот - входит в триаду высших духов. Это... - Алид помедлил, и, наконец, решил не вдаваться в подробности: - Скажем, так он достаточно силен, чтобы сбросить постромки и прикончить того, кто им управляет.
   - Демоны не могут выйти из подчинения, если только колдующий не допустит ошибку, - убежденно возразила я. - А, если верить Венере, мы имеем дело с профессионалом. Такие ошибок не допускают.
   - Кто знает, на что способны демоны? - философски изрек Алид.
   - Брось! Во всех книгах говорится... - начала я, но под насмешливым взглядом своего оппонента быстро замолчала. Это был старый спор. Алид был склонен к мнению, что современные маги в своем ремесле смыслят мало. Он вообще был довольно эгоистичной самовлюбленной скотиной - одна из причин, по которым я ему не доверяю. Себя-то он, разумеется, считал гением, хотя благодаря собственной ошибке вот уже бог знает сколько лет томился в заточении. Теоретическую магию он вообще в расчет не принимал. Ему непонятно было, как это возможно изучать магию в теории. Я пыталась его переубедить, но в диспутах на столь возвышенные темы явно ему уступала.
   - Ладно, оставим это, - подвела я черту. - С помощью кольца можно отправить демона восвояси?
   - Кого-то другого, возможно, да. И то, только в том случае, если столкнешься с ним нос к носу. В твоей же ситуации я крайне рекомендую тебе немедленно собрать вещи и уехать, как можно дальше. В противном случае... - он покачал головой, - я даже не представляю, что могут сделать с тобой эти люди, раз уж они решились прибегнуть к помощи демонов, чтобы заполучить кольцо.
   Я немного помолчала, обдумывая сложившуюся ситуацию. Алид уже не впервые предлагал мне уехать из города, и хотя, казалось бы, сейчас самое время послушаться его совета, я знала, что не смогу сбежать и бросить Наталью в беде. Пусть я ее совсем не знаю, но она страдает по моей вине, и я намерена ей помочь. Как?
   Демоны не любят быть игрушками в руках людей. При случае Астарот с радостью избавится от опеки своего хозяина. Проблема в том, что с магом его связывает не сердечная дружба, а договор, подкрепленный определенного рода платой: либо человеческой кровью, которая среди демонов имеет немалую цену, либо человеческим телом в качестве временного прибежища, поскольку долгое время находиться в нашем мире без оболочки ни один демон не в состоянии. Если я сумею предложить демону нечто хотя бы приблизительно равное той цене, которую платит вызвавший его колдун, возможно, мне удастся убедить его освободить Наталью. Вряд ли, конечно, я смогу предложить ему кровь или человеческое тело, но, возможно...
   - А я могу с ним столкнуться? - спросила я после долгого молчания. - Если попаду в ту же ловушку, что и Наталья?
   Алид уставился на меня почти с испугом.
   - Ты ведь не станешь этого делать? - выговорил он. - Демоны - это не духи. Простому человеку с ними не тягаться.
   - Я не человек, - напомнила я.
   - Верно, - Алид печально улыбнулся, - это лишь значит, что он сможет пытать тебя чуть дольше.
   Здесь мне пришлось согласиться.
   - Ладно. - Я кивнула. - Постараюсь не совать свой нос, куда не следует.
   - Надеюсь на это.
   - Да, но это еще не все. Я не уверена, протянет ли Наталья до субботы, и хочу знать, что лично я могу для нее сделать? Я не прощу себе, если с ней что-то случится, ты понимаешь? - Я немного помолчала. Алид тоже молчал. Когда я заговорила вновь, то была полна решимости, добиться ответа. - Ты величайший маг своего времени, ты должен знать.
   Алид был падок на лесть. На это я и рассчитывала, но на этот раз меня ожидало разочарование.
   Алид открыл, было, рот, но тут же вновь его захлопнул. На губах его дрогнула виноватая улыбка.
   - Все, что ты можешь, это дождаться ритуала. Этой женщине ты помочь бессильна, и поэтому я прошу тебя, не стыдиться бегства. Уезжай из города пока можешь, потому что, если останешься, я ничем не смогу тебе помочь... и никто не сможет.
   Внезапно мир пошатнулся, и я проснулась. Я знала, что проснулась не сама, это он выкинул меня из своего мирка. Знала я так же, что, сколько бы я теперь ни звала его, Алид не ответит. Он что-то скрыл. Это было совершенно ясно, но и кое-что мне сказал. Если я попаду в ту же ловушку, что и Наталья, я встречусь с Астаротом. Глупость полная, но, если другого выхода не будет, очень может быть, что я на это пойду. Алид испугался, когда не смог вовремя прикусить язык, и поскорее выкинул меня прочь, надеясь, что, не зная всей правды, я не стану тыкаться наобум. Этим он и отличался от Вадима Дмитриевича - зная меня, тот не сказал бы мне и той полуправды, которую дал мне Алид. Если на кону стоит человеческая жизнь, я сломя голову помчусь на выручку. Алид боится потерять меня, ведь я единственная за очень долгий срок, кто слышит его и кто действительно может ему помочь, но, черт возьми, если встанет вопрос о том, спасать Наталью или нет, сомневаться я не стану. Алид - трус, а я, видимо, нет, если уж я и в самом деле на это решилась.
  
   Я посмотрела на часы. Девять пятнадцать. На улице еще светло, и до комендантского часа уйма времени. Ладно, подождем. Я вылезла из постели, прошла в ванную и заглянула в зеркало. М-да, видок у меня тот еще. Синяки под глазами уже успели побуреть, но все еще были слишком заметны на светлой коже. С другой стороны их цвет здорово оттенял синеву моих глаз. Короткие волосы цвета пепла топорщатся непослушными вихрами. На фоне общей бледности веснушки на щеках проступают чернильными пятнами. Тонкие губы недовольно кривятся. Да, видок у меня как у жертвы бытового насилия. А ну и черт с ним! Единственное, что меня пугало, это, что придет Антон и испортит все мои планы. Нужно было срочно куда-то срулить, поэтому я позвонила Машке Шумайко, одной из немногих моих близких подруг.
   Машка взяла трубку с первого же гудка, завопила, как она рада меня слышать, отругала за то, что я долго не давала о себе знать и, узнав, что до пятницы я совершенно свободна, пригласила меня к себе на рюмочку чаю.
   Вот и отлично. Компания на вечер у меня есть. И пусть Антон хоть в лепешку расшибется!
   Я стала собираться. Кольцо я снимать не стала, но ладонь тщательно обмотала бинтами. Образ жертвы бытового насилия от этого лишь упрочился. Ну, да ладно, тональный крем это легко поправит.
   На сборы ушел почти час. Нос я заклеила пластырем, синяков теперь было почти не видно, но, благодаря повязке на руке и заклеенной переносице, я выглядела вполне себе больной.
   Машка встретила меня сумасшедшим воплем "Валерка!", но, увидев, мои увечья, мгновенно посуровела.
   - Ты под асфальтоукладочный каток легла?
   - Почти, - уклончиво ответила я. - Это так, издержки профессии. - По сдвинутым бровям подруги, я поняла, что мои слова ее не успокоили, вздохнула и изложила наиболее короткую версию событий: - Я схватилась с полтергейстом. Победила с минимальным ущербом.
   Ну да, если вспомнить прошлый январь, ущерб и в самом деле минимальный. Машка, тем не менее, ошалело вытаращила глаза.
   - А где же был твой очаровательный напарничек?!
   Это она об Антоне. Сколько они были знакомы, никак иначе Машка его не называла. Ну, ладно, вру, когда мы с Антоном встречались, он у нее был "кавалером" или "любовничком". Последнее неизменно заставляло меня краснеть и жутко веселило обоих.
   Мария Шумайко была девушкой веселой и шумной. Лишь на пару сантиметров выше меня, она была счастливой обладательницей широких бедер, тонкой талии и груди четвертого размера, которую Мария носила именно так, как и подобает носить подобные сокровища, - с гордостью и достоинством. Внешность, конечно, не модельная, но достаточно привлекательная, чтобы редкий парень не оборачивался, когда Мария, широко улыбаясь и покачивая бедрами, проходила мимо. Волосы Маша красила в цвет в простонародье именуемый цветом бешеной моркови. Лицо Марии было усыпано веснушками, светло-серые глаза светились озорством, а на губах играла неизменная улыбка. Сейчас Машка предстала предо мной с накрученными на волосы кислотно-зелеными бигуди, в которых напоминала весьма миловидную дальневосточную горгону, и кофте почти такой же громадной и бесформенной, как моя тельняшка. На груди Машкиного наряда красовалась надпись огромными красными буквами SEX DRUGS ROCK-N-ROLL.
   Машка состроила заговорщицкую мину, и кивком поманила меня в простиравшиеся за ее спиной пятьдесят два метра жилплощади, так плотно заставленной разнообразными предметами от пуфов и кресел до огромных плюшевых медведей, полутораметровых маравийских тотемов и груд приготовленной для стирки одежды, что продираться между ними приходилось, как сквозь Амазонские джунгли.
   - Ходь сюды, чё покажу, - шепнула Машка, поигрывая бровями.
   Я сделала вид "А-ля невинная пастушка" и вошла в квартиру, а через секунду мы обе хохотали. С Машкой приятно посмеяться. Даже особой причины выдумывать не нужно, просто она такой человек, как лучик солнца, с ней даже в самую холодную стужу становится теплее. Этим они с Антоном похожи, и именно поэтому я к ним обоим так привязана.
   - А где твоя любовь? - спросила я, убедившись, что Арнольда, нынешнего Машкиного ухажера, в квартире не наблюдается.
   - О! - Шумайко закатила глаза. - Это чудо поступило ну просто очень по-мужски, разобиделось и укатило к маме!
   Мы снова рассмеялись, но уже не так весело, а мысль у меня в голове была только одна: "Ага, так это случилось снова". Ну, что ж, Машку побег Арнольда, кажется, не слишком расстроил. Оно и не удивительно. Мария мастер устраивать скандалы на ровном месте. Обычно обиженную из себя строит она, но Арнольд, как выразилась сама Маша, оказался "редкостным образчиком". На моей памяти он был первым и единственным человеком, которому удавалось заставить Марию извиняться.
   Я сделала заинтересованный вид.
   - И что же случилось на этот раз?
   - О-о, родная, такие дела без рюмки не обсуждаются! - объявила Мария, и мы отправились на кухню, пить портвейн и болтать за жизнь.
   К тому времени, когда я в срочном порядке засобиралась домой, хозяйка жилища была уже изрядно навеселе. У аниморфов быстрый обмен веществ, поэтому пьянеем мы не так быстро как обычные люди. И несколько бокалов портвейна, бутылка темного пива и пара рюмок коньяка, которые Марию довели до состояния "Всепоглощающей любви и всепрощения", мне всего лишь придали храбрости и отсекли ненужное беспокойство. Когда Мария принялась лезть с объятиями и слезно заверять, что мы с ней "лучшайшие в мире подруги", стало понятно, что после моего ухода, наступит черед примирения с Арнольдом. Может, оно и к лучшему. Маша его любила, а он любил ее. И пусть они то и дело устраивают скандалы, грызутся и препираются, но, когда мирятся, ты глядишь на них и понимаешь, что на свете нет никого счастливее этих двоих.
   Интересно были ли мы с Антоном хотя бы чуточку похожи на такую же счастливую пару?..
  
   От Машкиной двушки до "Ловца" шестнадцать кварталов. Когда я вышла из подъезда, время приближалось к полуночи. Комендантский час начинается в одиннадцать, так что к этому времени транспорт уже не ходит. Лишь редкие машины проезжали по улицам, да и те не остановились бы, даже если бы я голосовала голышом под неоновой вывеской "Первый раз бесплатно!". К счастью, я люблю ходить пешком, а времени у меня в избытке. По правде сказать, я нарочно оттягивала свой визит в офис - боялась столкнуться с Вадимом Дмитриевичем, но иного выбора у меня не было. Человек в лапах демона вряд ли протянет достаточно долго, а если и протянет, к моменту своего освобождения едва ли будет в своем уме. Ни смерти, ни безумия я не желала. Но, черт возьми, Алид сказал, что я протяну в лапах демона чуть дольше обычного человека. И, будь оно все проклято, лучше я, чем Наталья. По крайней мере, если обмен состоится, для меня Вадим Дмитриевич поторопится с ритуалом. Я на это надеюсь.
   Окна в офисе не горели. Я поднялась по железной лестнице на второй этаж. Ключ у меня был свой.
   В офисе было темно и тихо. В воздухе еще витает аромат растворимого кофе и сигарет, которые курит Вадим Дмитриевич. Шоколадные. Им он отдает предпочтение, когда волнуется. Что ж, да простит меня бог, я заставлю его волноваться еще сильнее.
   Шкаф, за дверцами которого скрывался портал, оказался заперт на навесной замок. Очень предусмотрительно, если не обращать внимания на то, что вскрыть его можно при помощи канцелярской скрепки.
   Порывшись среди папок, я обнаружила вполне подходящую отмычку, и через минуту с замком было покончено. Следующий шаг зашвырнул меня за пятьдесят километров от города, все в то же мрачное помещение, где я была утром.
   То, что шкаф с порталом был закрыт, означало, что последний раз Вадим Дмитриевич воспользовался этим путем для телепортации в город, и в лаборатории его не было. Но, едва оказавшись здесь, я сразу же почувствовала, что я не одна...
   В дальнем конце зала горела одна единственная свеча и в круге света плыла тоненькая призрачная фигурка. Как и в прошлый раз я не сразу смогла разглядеть ее, но, постепенно, перед глазами прояснилось и я увидела все ту же девочку, парившую в полуметре над полом. На этот раз она была куда менее "плотной", чем в прошлую нашу встречу: ближе к полу ее ноги исчезали, растворяясь в желтоватом свечении пламени, а через лицо можно было разглядеть металлический шкаф, в котором я брала мел. Кроме того, девочка больше не была привязана к Табакерке. Она свободно парила над полом в желтом свете единственной свечи и странно напоминала полупрозрачную заспиртованную в банке медузу.
   Девочка скользнула по мне взглядом и вновь уставилась перед собой. Не знаю, видела ли она меня на самом деле или нет, но, кажется, до меня ей не было никакого дела, поэтому я прошла мимо и распахнула шкаф.
   Я надеялась, что у Вадима Дмитриевича эта вещь есть. Он некромант, а многие полагают, что некромантия приходится демонологии родной сестрой. И хотя я не могла бы с уверенностью сказать, что верю в это, мне очень хотелось, чтобы в закромах у шефа нашлось то, что я искала.
   В шкафу вещи были уложены в строгом порядке, но тем сложнее было не оставить следов своего присутствия и тем медленнее продвигалась работа. Раздвигая связки свечей, я ухитрилась толкнуть коробочку с мелом. А пока возвращала ее на место, смахнула на пол связку сушеных жабьих шкурок. В общем, как всегда, когда что-то нужно было сделать быстро и без лишнего шума, получалось как раз наоборот. Будь здесь все свалено грудами, как у Машки дома, это значительно облегчило бы мне работу.
   - Что ты ищешь?
   Я вздрогнула и прекратила поиски. Затем сделала несколько коротких вдохов, чтобы успокоить отчаянно колотящееся сердце, и лишь затем обернулась. Девочка-призрак внимательно смотрела на меня. Минуту назад я была уверена, что она - пустышка, безвольный дух, способный выполнять команды колдующего, но не более. Сейчас я ясно видела, что ошибалась. Взгляд девочки был осознанным, хотя смотрела она как будто немного мимо меня.
   - Я ищу особое кольцо, - ответила я. - Но вряд ли ты знаешь, где оно лежит.
   Девочка покачала головой.
   - Мне отсюда ничего не видно.
   - Тогда у меня к тебе единственная просьба, - призналась я. - Не говори никому, что меня здесь видела.
   Девочка пожала плечами. Это не было ни "да", ни "нет". Если ей зададут прямой вопрос, она не сможет не ответить, но, если спрашивать не станут, она промолчит.
   - Спасибо, - кивнула я. Боже, я общаюсь с духами как с живыми людьми! Плохой признак. Очень плохой.
   Полки, до которых я могла свободно дотянуться закончились, и мне пришлось сбегать за стулом. Еще полчаса исканий и в глубине верхней полки я нашла коробку из-под конфет доверху набитую заготовками для амулетов: кругляшами и квадратами из разных сортов дерева, керамическими пластинками вроде той, которую Вадим Дмитриевич дал Максу. Среди заготовок обнаружилось несколько колец с печатями. Одно из них было тем, что я искала. Видимо, Вадим Дмитриевич и в самом деле грешил общением с демонами. Впрочем, чему удивляться? Его лабораторию охраняет созданный им двоедушник. После такого вызов демона - тьфу, ерунда!
   Я сунула кольцо в карман. Оно было мне велико. Придется подумать, что с этим делать, но позже. А пока я осмотрела шкаф, проверяя не оставила ли следов, вернула на место стул, и, помахав на прощанье девочке-призраку, шагнула в портал.
  

5.

Отчаянный ход

   Переворачиватель пингвинов: запись N2196
   Настроение: Отсыпьте мне отваги
   В колонках играет: Theory Of A Deadman - No Chance In Hell
   Я знаю, что иногда совершаю глупости, но то, что я задумала сейчас, переходит всякие границы здравого смысла. Не будь обстоятельства крайними, я бы такого никогда в жизни не сделала, но на этот раз выбирать не приходится.
   Пожелайте мне удачи и не поминайте лихом.
  
   Летающая тарелка:
   Ау, Кузьми, ты что там задумала?..
   Маркоffь-людоед:
   Если собираешься прыгать с крыши, выбирай повыше, а то только зря кости переломаешь.
   Переворачиватель пингвинов:
   Женя, я не сомневалась, что ты меня любишь))
   15 сентября. Среда. Утро.
   С Павлом я созвонилась заранее. Он был немного удивлен, но с готовностью согласился приехать.
   Около семи я была на месте. В квартире все выглядело точно так же, как и в мой первый визит, и, если кто-то что-то и трогал, это было незаметно. О том, что здесь была Венера, напоминал лишь слабый чуть терпковатый запах духов, витавший в воздухе.
   Павел запер за мной дверь.
   - Тот человек... - с придыханием произнес он. - Он сказал, что есть вероятность...
   Тут он замолчал, не желая заканчивать фразу, как будто если не произнести страшную вещь вслух, можно будет сделать вид, что она не случится.
   - Мы над этим работаем, - честно призналась я. - А теперь, если вас не затруднит, подождите на кухне.
   Павел окинул меня взглядом. При мне не было сумки с приборами, - все вещи, которые я прихватила из дома, уместились в карманах, - но, кажется, это не слишком его удивило, скорее, озадачило.
   - Я - медиум, - на всякий случай пояснила я. - Если мне удастся сосредоточиться, я войду в контакт с тем, кто похитил вашу жену, и, возможно, тогда мы узнаем чуть больше...
   - О! Ну, тогда... проходите, - с готовностью кивнул Павел и жестом пригласил меня пройти в комнату.
   Когда он оставил меня, тихо прикрыв за собой дверь, и ушел на кухню, я все еще не верила, что решилась на это. Но, вместе с тем, понимала и понимала совершенно ясно, что повернуть назад уже не смогу. Слишком поздно. Ночью у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать и, каким бы безумием ни казалась моя затея, я сумела убедить себя, что поступаю правильно...
   На правой, обернутой бинтом, руке сидело одно кольцо, на левой, на подложке из пластыря, - другое, и я надеялась, что хотя бы одно из них меня защитит. С этими мыслями я коснулась печати...
   Я думала, что будет больно, но больно не было. Все, что я почувствовала, это легкое головокружение и последовавший за ним рывок, как будто на меня накинули невидимую сеть и стали куда-то тянуть. В следующее мгновение ноги утратили опору, и неведомая сила поволокла меня туда, где я не пожелала бы оказаться никому на свете. Очертания комнаты поплыли у меня перед глазами, сменившись серой унылой дымкой...
   Я плыла сквозь нее, всем телом ощущая встречное сопротивление, и чувствовала себя пойманной в сеть рыбой, которую сильные руки рыбака тащат к лодке. "Боже, зачем я это делаю?!" - пронеслась в голове отчаянная мысль, но я отлично знала, зачем. Затем, чтобы невинная женщина не погибла по моей вине. Но даже и это знание в эти минуты не способно было придать мне отваги.
   А потом, разом, как будто отхлынула от берега волна, ощущение движения исчезло, и тяжесть собственного тела показалась мне настолько чудовищной, что первое мгновение я не могла вздохнуть, а когда смогла, поняла, что и воздух не принесет мне облегчения. В месте, где я оказалась, он был сух, горяч и горек. Каждый глоток его требовал усилий. Я лежала на жесткой каменистой земле, и, хотя минуту назад прекрасно себя чувствовала, сейчас обнаружила себя совсем без сил. Каждое движение давалось с трудом, как будто бы гравитация здесь была в два, а то и в три раза выше той, к которой я привыкла. Сесть мне удалось не сразу, и это было больно. При каждом движение в суставы словно иглы впивались. Я вскрикнула от неожиданности, но тут же закусила губу, и, преодолевая боль, сделала то, что собиралась.
   Только затем я открыла глаза. Я сидела посреди каменистой пустыни. Небо над головой было красное, точно кровь, земля серая, каменистая, цвета пепла. Тонкий слой серой пыли покрывал всю мою одежду, лицо, руки. Пустыня раскинулась от горизонта до горизонта насколько хватало глаз, и только далеко слева громоздилась кучка черных строений. Я разглядела покосившийся хребет одной из крыш и тусклый блеск стекла в окнах, но больше ничего разобрать не смогла - слишком далеко. Немного разнообразили окружающий пейзаж деревья, то тут, то там выраставшие среди унылых серых камней. Впрочем, и они являли собой зрелище довольно угнетающее. Изломанные стволы, кривые колючие ветви, узловатости наростов и змеившиеся по земле корни - во всем этом мне мерещилось нечто хищное и опасное. Помимо деревьев кое-где из земли, словно клыки торчали серые валуны. Один такой высился прямо передо мной, и я ясно видела болтавшиеся на нем ржавые цепи, уныло позвякивавшие на ветру.
   Сделав над собой еще одно усилие, я встала в полный рост и еще раз окинула взглядом окружающее пространство, но, даже не делая этого, я знала, что Натальи не увижу. Надо признать, это не слишком меня удивляло. Окажись я на ее месте (что, в конечном счете, и случилось), первое, что я сделала бы, это отправилась к кучке строений на горизонте.
   Я зашагала вперед.
   Я видела фотографию Натальи и знала, кого искать. Как выглядит Астарот, я не представляла. В одних источниках это был жирный двуглавый дракон, в других - уродливый ангел, в третьих - прекрасный ангел, в четвертых - человек с ослиной головой. Чему из этого можно было верить, сказать сложно, и спросить мне было не у кого. Одно я знала наверняка, чтобы из этого не встретилось мне на пути, этого стоит остерегаться.
   Идти было тяжело. Каждый шаг требовал усилий. Мышцы и суставы ныли, легкие саднило от колючего воздуха пустыни, в рот, нос и глаза набилась пыль, едким облачком поднимавшаяся с земли при каждом моем шаге. Каждые несколько минут я вынуждена была останавливаться и переводить дыхание, но это не приносило облегчения. А кучка строений, к которой я столь отчаянно стремилась, казалось, не приблизилась ни на метр...
   Вскоре у меня появился еще один стимул, чтобы идти дальше. Я надеялась, что даже в этом забытом богом месте там, где есть дома, есть и вода. Не знаю, можно ли здесь пить, но попробовать стоило. Иначе я просто умру...
   О том, что Наталья, возможно, так и не добралась до этих строений, мне думать не хотелось. Как и о том, что где-нибудь по пути я могу найти ее тело...
   ...Не знаю, сколько я шла, а строения так и не приблизились, но зато, когда я обогнула очередной валун-клык, впереди чуть справа я увидела тоненькую фигурку, сломя голову, несшуюся по пустыне. Фигурка была далеко и все, что я успела разглядеть, это короткий ежик светлых волос и искаженное ужасом лицо. Человек бежал, спотыкаясь и то и дело оглядываясь назад, как будто кто-то за ним гнался. Я не видела погони и все же нырнула за валун и стала наблюдать оттуда. Кто бы это ни был, это не Наталья. Я даже не уверена, человек ли это. Внезапно грохнул выстрел. Я ходила с Антоном в тир, и с отцом мы стреляли из духового ружья по банкам, так что я знала, как это звучит. Фигурка вздрогнула и упала лицом вперед, подняв с земли целое облако пепла. И тогда я бросилась к ней. Погоня или нет, а если этот кто-то все еще жив, я должна попытаться помочь.
   Бежать еще тяжелее, чем идти, в сто раз тяжелее, но я все равно бежала, пока не оказалась возле тела... Я упала возле него на колени, ничего перед собой не видя, задыхаясь, глотая пыль, скрипящую на зубах, упала, протянула руки к лежащему и замерла... На нем или вернее на ней, были свободные синие джинсы, зеленые кеды с пронзительно желтыми шнурками и синяя футболка, на спине которой расплывалось бурое пятно и зияло небольшое входное отверстие от пули. Короткие серебристые волосы были спутаны и взъерошены на затылке, как будто корова языком лизнула. Они от природы у меня были непослушными, не помогали ни гели, ни лак для волос. Да, я знала, кто лежит передо мной. Это была я. Наверное. Нет, я должна была убедиться. Девушка лежала так неподвижно, что сразу было ясно, что она мертва. Я потрогала пульс на запястье. Сердце не билось. Тогда я осторожно ухватила ее или, вернее, себя за плечи и перевернула. С моего мертвого лица на меня смотрели мои собственные глаза, широко открытые от ужаса. Я замерла над телом, не в силах пошевелиться, не в силах вздохнуть. Не знаю, как описать вам мои чувства. Вроде бы и не верилось, что все это может происходить на самом деле, но я ведь чувствовала жар еще не успевшей остыть кожи. Я видела это собственными глазами. Не в силах поверить, я протянула руку и скользнула пальцами по лицу, закруглению щеки, залепленному пластырем носу, губам... Второй рукой я проделывала те же манипуляции со своим собственным лицом и все было то же. Не обман зрения, а точная моя копия лежала передо мной бездыханная. Взгляд мой скользнул ниже, от лица к шее, а затем к груди, где я увидела разорванную выстрелом плоть, превратившуюся в жуткое кровавое месиво.
   - Боже... - только и сумела пробормотать я, а потом меня вывернуло.
   ...Несколько жутких минут я не могла пошевелиться. Кажется, с рвотой из меня ушли последние силы. Я лежала на земле, только и сумев, что отползти немного в сторону от жуткого зрелища и собственного завтрака. Я думала, что умираю, что так и не найду в себе сил подняться и идти, что вот сейчас еще немного и на моей одежде расплывутся такие же кровавые пятна и я так и останусь лежать здесь, посреди этой пустыни, безжизненная, мертвая.
   Потом я встала и заставила себя идти дальше и не оглянуться.
   После этого поселок стал приближаться, как будто я пересекла невидимую грань, препятствовавшую этому прежде. Вблизи поселок оказался чем-то вроде заброшенного завода. Несколько зданий стояли, тесно прижавшись друг другу, от одного к другому тянулись рельсы и линии труб, над землей были протянуты нити проводов. Среди зданий то тут, то там мелькали уродливые ржавые контейнеры, в каких перевозят грузы. Некоторые выглядели так, будто когда-то там жили люди. Между двумя такими контейнерами я заметила натянутую веревку, на которой жалко болтались несколько старых тряпок. Они были серыми от пустынной пыли и, кажется, висели здесь уже черт знает, как давно. Около двери, вырезанной в стенке одного из этих контейнеров, стояла пара старых кирзовых сапог, изрядно присыпанных пылью. Заглядывать внутрь контейнера я не решилась. То, что людей здесь не было уже давно, было ясно и так.
   Я шла дальше и, хотя издалека я видела всего лишь несколько заброшенных домишек, сейчас казалось, что постройкам этим ни конца, ни края. Все новые и новые здания являли передо мной свои обшарпанные стены, ввалившиеся крыши, разбитые окна. То там, то тут высились груды мусора. В основном ржавый железный лом, куски бетона с торчащей арматурой, куски стекловаты, старые тряпки. В некоторые здания я заглядывала. Стояла несколько минут при входе, привыкая к царившему внутри полумраку, затем входила внутрь до тех пор, пока еще хватало света с улицы, и негромко звала:
   - Наташа!
   Но еще ни разу мне никто не ответил.
   Кругом царила мертвая тишина, лишь ветер иногда шевелил оборванный шифер крыш, да ворошил мусор и мелкие камешки на земле. Среди этого молчания мой собственный голос казался пронзительно громким, но он же, как это ни странно, придавал мне сил. Есть в этом мире что-то живое. Есть. Пусть даже это живое - я сама.
   Я шла дальше. Вот передо мной выросло очередное здание. Огромный заводской цех с громадами ржавых станков. Крыша здания провалилась внутрь, и света, проникавшего через провал, было достаточно, чтобы разглядеть все это, просто бросив взгляд через распахнутые ворота. Что-то в этом здании заставило меня остановиться и приглядеться к нему внимательней. Некоторое время я не могла понять, что привлекло мое внимание, пока не заметила на стене возле двери отпечаток человеческой руки. Кровь. Я приблизилась и присмотрелась внимательней. Свежая. Я чуяла ее запах, как еще недавно чувствовала запах крови своего двойника. При воспоминании меня едва снова не вывернуло наизнанку, голова закружилась, уши наполнил гул и я вынуждена была сделать несколько коротких глотков воздуха, прежде чем смогла, наконец, двинуться с места.
   Как и прежде я немного постояла у двери, привыкая к полумраку, скрывшему бархатными занавесками углы и дальние стены помещения, и лишь затем вошла внутрь.
   - Наташа! - позвала я. Мой голос в стенах здания звучал гулко и одиноко, как крик совы безлунной ночью.
   Словно в ответ на мои слова, какое-то стремительное движение прочертило темноту в дальнем конце цеха. Я не знала, была ли это Наталья, но это определенно был человек. Это заставило меня идти дальше.
   - Наташа, я не причиню вам вреда! Я здесь, чтобы помочь, - сказала я.
   В темноте вновь что-то шевельнулось и затихло. Ответом мне стало молчание. Я шла дальше среди ржавых не работающих станков. Весь пол был усыпан обломками провалившейся крыши, мне приходилось преодолевать нагромождения бетона, пробираться среди груд мусора. Я разорвала штанину о кусок арматуры, чертыхнулась и продолжила путь. Я уже видела притаившуюся за массивным станком фигурку, когда послышался этот звук... Кр-ххх... Это затрещал бетон и откуда-то сверху тонкой шелестящей струйкой посыпалась пыль. Я замерла, боясь сделать шаг.
   - Н-наташа! - дрогнувшим голосом позвала я. - Крыша может обвалиться. Пожалуйста, пойдемте со мной! Я вытащу вас отсюда, обещаю...
   К-крах! Мои слова заглушил жуткий скрежет. Кусок крыши отвалился и с грохотом рухнул вниз, как раз туда, где пряталась женщина. Мгновение я стояла неподвижно, ошеломленная, потом бросилась туда, где это произошло. От удара о станок бетонная глыба развалилась на куски, и я принялась расшвыривать эти куски, пытаясь добраться до женщины. Лужицу крови, натекшую из-под завалов, я заметила только тогда, когда она добралась до моего колена и пропитала джинсы. Я посмотрела вниз. Крови было слишком много.
   - Проклятье! - тихо пробормотала я, и, хотя суставы саднило все так же, как и час (или сколько там?) назад, я постаралась работать быстрее.
   Было ясно, что при таких ранах Наташа не могла остаться жива, но я не могла остановиться и работала до тех пор, пока среди булыжников не мелькнул клок измазанных кровью светлых волос - моих волос. Я отпрянула, уронив кусок бетона, который держала в руках. К глазам подкатила чернота. Нет, этого не может быть! Я стала расшвыривать остатки бетонной плиты как ненормальная. Такое использование силы чревато мучительной болью в мышцах, но мне было наплевать. Из завалов показались плечи. Пропитанная кровью футболка прилипла к коже. Тело было странно изломано, как будто все кости и внутренности перемололи в мясорубке и запихнули обратно, точно в мешок. Никакой обвал не мог сотворить подобного с человеческим телом.
   Я вскрикнула яростно и дико, и бросилась прочь из здания, на улицу, подальше от сладковатой вони внутренностей и солоновато-медного запаха крови, подальше от всего того, что я увидела. Проклятье! "Это не я!.. Не могу быть я!" - твердила я себе, но, словно что-то сломалось у меня в голове, и я почти видела...
  
   ...как сверху на меня падает каменная глыба, как чудовищной силы удар дробит кости, давит, превращая в кровавый кисель, внутренности.
   Я почти слышу хруст собственных костей и звук более глухой и сочный - рвущаяся плоть. Это не мои мысли, и я гоню их прочь. Я бегу, падаю, цепляясь за разбросанные по полу булыжники, поднимаюсь и бегу дальше, пока не оказываюсь на улице... Здесь я снова падаю на землю, сворачиваюсь калачиком и закрываю голову руками. Нет, этого не может быть. Это неправда. Это происходит не со мной.
   Вырывающееся из груди дыхание хриплое, глухое. Еще немного и я вгоню себя в гипервентиляцию, но я ничего не могу поделать. Тело, словно чужое, лежит в пыли, в грязи, придавленное собственной тяжестью, как будто в этом мире и в самом деле действует двойная гравитация. Я чувствую себя раздавленной, уничтоженной, жалкой. Это происходит уже второй раз и каждый раз во мне словно что-то ломается.
   Наконец, мне удается восстановить дыхание, меня мутит и двигаться еще сложнее, чем прежде, хотя еще несколько минут назад такое и вообразить себе было сложно, но я, наконец, поднимаюсь на ноги, и бреду дальше в какой-то прострации, как будто что-то выгрызло из моей головы все связные мысли. Перед глазами вновь и вновь проносятся жуткие картины - я, вся в крови, мертвая с застывшим остекленевшим взглядом, - и я понимаю, что если когда-нибудь выберусь отсюда, то, что я увидела, еще долго будет преследовать меня в кошмарах. Если я выберусь... если...
   Когда я привожу мысли в порядок и начинаю понимать, куда иду и что делаю, то понимаю еще одну неприятную вещь - я безнадежно заблудилась. Здания в месте, где я оказалась, стоят настолько близко друг к другу, что между ними даже двое едва ли разминутся. Я развернулась и попыталась двигаться в обратном направлении, вернуться туда, откуда пришла, и поискать другую дорогу, но здания становятся стеной, теперь даже я, хрупкая и маленькая, между ними не протиснусь. Ощущение, что сам этот поселок заманивает меня в ловушку, становится все острее. Я стараюсь не поддаваться страху, но это сложно. Здания все выше, свободного пространства между ними все меньше. Серые каменные громады словно давят на меня, таращатся пустыми глазницами окон, скалятся проемами дверей. Я больше не вхожу в них, и мимо каждой разверстой передо мной черной пасти прохожу с опаской, как будто каждая дверь, каждое окно таит в себе такое, что я даже вообразить себе не в силах.
   Время как будто застыло. На небе нет солнца, и нет каких-либо изменений, сколько бы часов ни прошло, лишь нескончаемые багряные сумерки...
  

6.

Ад в моей голове

   Переворачиватель пингвинов: запись N2197
   Настроение: Отчаяние...
   В колонках играет: Тишина.
   Я знаю, что этого никто не прочитает. Это только мои мысли. Мой разум пытается защитить меня от потрясений, воображая, что я снова дома, валяюсь на кровати в обнимку с ноутбуком и пишу это сообщение. Это хорошие мысли, но это только мысли. Они не настоящие. Я хочу, чтобы не настоящим было то, что происходит со мной сейчас, но... Не я задаю правила. Зачем... я... сюда полезла.
  
   ...Я чувствовала себя вымотанной, шла, едва волоча ноги, уже не для того, чтобы отыскать Наталью, а просто, чтобы не останавливаться, потому что если остановлюсь, если позволю себе снова опуститься на землю, уже не встану.
   Знаете, чего мне хотелось? Воды. Так хотелось, что в один прекрасный момент, мне показалось, что за сухим шуршанием мелких камешков и песка, которые ветер гонял по узким улочкам, я различаю журчание. Странным образом этот выдуманный звук придал мне сил, как будто обещание, что то, чего я хочу, рядом, и я зашагала бодрее. А потом этот звук стал отчетливей, и я поняла, что журчание не галлюцинация и не выдумка, порожденная воспаленным сознанием. Где-то неподалеку была вода. Продолжая двигаться вперед, я стала прислушиваться, стараясь поймать этот сладкий звук. То он становился ближе, то вновь отдалялся, будто эхо играло со мной в странную игру. Но, наконец, я вышла на пустынную улочку, где среди серого песка и пыли даже угадывался кусочек разбитой асфальтовой дороги. Здесь звук звучал достаточно отчетливо, и больше я его уже не теряла. А через квартал-другой в небольшом дворике, с четырех сторон ограниченном четырьмя узкими высокими зданиями с наглухо заколоченными окнами и дверьми, я обнаружила старый полуразвалившийся фонтан. Из того, что когда-то было каменным цветком, в чашу фонтана текла струйка воды, пахшей так сладко, что у меня желудок свело. Но еще прежде, чем это случилось, я поняла, что мне до этой воды не добраться. От самого подножия каменной чаши над фонтаном раскинулся купол, сплошь состоящий из колючей проволоки. Проволока так густо оплетала все вокруг, что даже руку просунуть было негде. Я вскрикнула от разочарования и бросилась к фонтану, пытаясь выискать хотя бы крохотную лазейку. Я обошла его кругом, осмотрела так тщательно, что глаза заболели от напряжения - бесполезно. Тогда я попыталась раздвинуть проволоку, чтобы хотя бы просунуть внутрь руку и набрать пригоршню воды. Даже эта малость лучше, чем ничего. В конце концов, мне удалось втиснуть ладонь в крохотное отверстие и коснуться кончиками пальцев воды. Я погрузила пальцы до середины и поняла, что дальше дотянуться не получается. Пусть так. Я вытянула руку так быстро, что ободрала запястье о проволоку, но даже не почувствовала боли, так мне хотелось пить. Я облизала оставшиеся на пальцах капли. Потом оторвала от футболки полоску, обернула ей ладонь и вновь потянулась к воде. Не бог весть, что, но так я напьюсь быстрее, чем, если и дальше буду облизывать влагу с пальцев.
   Мне удалось повторить это раз пять, прежде чем я почувствовала, что что-то не так. В воздухе повис какой-то запах, которого прежде не было. Запах был знакомый, но я была так увлечена своим занятием, что не сразу обратила внимания. А потом сквозь тугое плетение колючей проволоки я увидела, как по воде в чаше фонтана разбегается краснота. Я взглянула на свою руку. Из ранки на запястье сбегала тоненькая струйка крови, но этого было слишком мало. Крови в воде было столько, сколько ни один такой порез дать не мог, и с каждым мгновением она лишь прибывала. Ее запах становился плотнее, резче, к ней примешивался другой, чуть сладковатый запах разлагавшейся плоти. Кровь текла с той стороны фонтана, которую за сеткой колючей проволоки мне с моего места было не разглядеть.
   - О боже... - тихо прошептала я и дернулась назад. Я хотела вскочить на ноги и дать деру, но, ноги как будто налились свинцом, и, не сделав и шага, я плюхнулась на пыльную мостовую. Может, оно и к лучшему, потому что, встань я сейчас в полный рост, я, быть может, увидела бы то, что находилось по другую сторону от фонтана, а я этого не хотела. Я догадывалась, что увижу, и единственная мысль в моей голове была "Черт, только не снова!" Я закрыла глаза и для верности накрыла лицо руками. Еще немного посижу, и силы ко мне вернутся. Я все еще хотела пить, но уже не так как раньше, а, значит, я смогу встать и идти. Я твердо пообещала себе, что это сделаю. Ради себя. Ради Натальи. Так я и сидела, пока хриплый надтреснутый голос не вывел меня из оцепенения.
   - Не хочешь взглянуть, кто напустил столько дряни в эту прекрасную воду? - спросил голос. По нему сложно было судить, принадлежит он женщине или мужчине, он был и хрипл, и гнусав, и визглив, как будто все неприятные ноты человеческой речи сплелись в одном единственном голосе с тем, чтобы сделать его абсолютно невыносимым. Ко всему прочему голос был пронзительно громок.
   Боже, как же я подскочила! Будь у меня силы, я бы промчалась без оглядки весь этот чертов поселок, но сил у меня не оказалось даже чтобы просто удержаться на ногах, и, едва встав, я тут же хлопнулась наземь. Ноги просто подкосились, как будто бы кто-то с силой ударил меня под колени. Я осталась сидеть на земле, сжавшись, закрыв лицо руками. Я знала, кому принадлежал голос. Никому другому он и не мог принадлежать. Властитель этих земель явился поприветствовать меня, а у меня не хватало храбрости для самого главного, для того, ради чего я здесь и была.
   - Ну же, взгляни на меня! - Слова прозвучали как приказ, и помимо своей воли я подняла голову и опустила руки. На куполе из колючей проволоки на корточках сидело существо, не обладавшее и половиной той внушительности, которой ждешь от демона. Это был уродливый карлик с крупными, похожими на обезьяньи, конечностями, которыми он ловко цеплялся за сплетения колючей проволоки. Демон был лыс и все его тело покрывали татуировки, а так как он к тому же был абсолютно гол, я вполне могла убедиться в том, что ни единого клочка нетронутой татуировщиком кожи не оставалось. У карлика была вытянутая физиономия, от чего он немного смахивал на птицу, взгляд золотых глаз был пронзительный и умный, широкий безгубый рот - сплошные шрамы. Из пасти выглядывали мелкие острые зубки и кончик синего языка. Мочки ушей обвисли под тяжестью двух серег из гранитовых булыжников, каждый - размером с кулак.
   Сообразив, что смотрю карлику прямо в глаза и, что, учитывая обстоятельства, делать это крайне неосмотрительно, я поспешила отвернуться, что немедленно вызвало приступ каркающего смеха.
   - Неужели я так некрасив?
   Я решила, что лучше этот вопрос оставить без ответа. Нужно было думать о другом, вот только куда подевалась вся моя решимость? Сколько времени прошло с тех пор, как я решила пойти на сделку с демоном, а у меня уже не было никакого желания что-либо ему предлагать. Более того, я начинала подозревать, что чтобы я ему не предлагала, это его лишь позабавит. Мое секретное оружие уже не казалось мне столь надежной защитой и, черт возьми, я не была уверена, что ради спасения Натальи готова здесь остаться. Быть может, она уже давно мертва, и не было никакого смысла... Я отогнала эти мысли прочь и вновь повернулась к демону. На этот раз я старалась смотреть мимо него.
   - Я хочу предложить сделку. - Я должна, решила я. Иначе все было напрасно. Но, черт возьми, как же жалко и напугано прозвучал мой голос!
   - Сделку?! - скалясь в ухмылке, прокаркал демон. - Обычно те, кто хочет предложить сделку, сюда не приходят. Они зовут меня туда...
   Эту реплику я тоже оставила без внимания.
   - Освободи женщину, которую ты держишь здесь, - произнесла я, усилием воли стараясь придать голосу уверенность, которой у меня не было и в помине. - И я останусь здесь вместо нее.
   Демон расхохотался. Причины у него были. Предложение мое и в самом деле звучало смехотворно. Но едва ли это показалось бы демону столь смешным, знай он о скрывавшемся под бинтами на моей левой руке кольце и о том, что с его помощью я могу сделать... Впрочем... Тут меня осенила мысль, от которой все мои замыслы показались мне сущим безумством. Кольцо не уничтожало демонов, оно отправляло их туда, откуда они пришли, а, если предположить, что сейчас я нахожусь в мире демонов, то... получалось, что толку от кольца нет никакого. Возможно, оно просто не станет здесь действовать или заставит демона исчезнуть, но только ненадолго, пока он не отыщет дороги назад. Впрочем, есть у кольца и обратная сила... Алид как-то сказал, что портал, отправляющий демонов в их мир, можно перенастроить, и, быть может, с его помощью можно так же вернуться и в наш мир... Боже, знать бы наверняка! Я скрипнула зубами, стараясь изгнать эти мысли из головы на тот случай, если демон способен в них пробраться.
   Он тем временем перестал хохотать и уставился на меня колючим золотым взглядом.
   - Смертные забавны, - констатировал он. - Вами двигают странные вещи. Даже самые мудрые из вас (явно не обо мне) не способны руководствоваться разумом. Всякий раз чувства берут над вами верх. Дружба, привязанность, вина, чувство долга, любовь... Это и делает вас столь интересными и столь уязвимыми. - Мне показалось, что он не случайно оставил слово "любовь" напоследок, но, что он имел в виду, я понять не смогла. - Я... хе-хе... сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
   Я почувствовала, как по спине у меня забегали недобрые мурашки. Хорошие новости с таких слов не начинаются. Во всяком случае, не в таком месте, как это. Тем не менее, я промолчала, и демон продолжал, сдобрив свои слова изрядной толикой ехидства:
   - Кое-кто пытался спасти тебя так же, как ты пыталась спасти ту женщину, о которой говоришь... - С этих слов можно было решить, что демон даже не подозревает о существовании Натальи, но я постаралась об этом не думать. Где же еще она может быть, как не здесь? - Я предлагаю тебе попытаться спасти этого человека, - сказал демон. Мне хотелось знать, о ком он говорит, но я слишком боялась спросить, и к тому же не была до конца уверена, не ложь ли это.
   - Если... - я сглотнула вставший поперек горла ком, - если мне удастся спасти этого человека...
   - Разумеется, вы оба сможете отсюда уйти, - сказал демон, ухмыляясь при этом так, что я сразу заподозрила обман. Да и могло ли быть иначе?! Впрочем, сейчас я другого варианта не видела, да и единственное, что меня волновало, это, кто тот человек, о котором он говорил. В голове промелькнули несколько лиц, несколько имен. Попробовав каждое имя и убедившись, что ни одного из этих людей я не хочу видеть в месте подобном этому, я кивнула. Мы заключали сделку. Пусть так. Именно за этим я сюда и пришла.
   - Хорошо.
   После этих слов я почувствовала, что отсекла последний путь к отступлению.
   Демон ухмыльнулся, спрыгнул на землю и протянул мне длинную татуированную руку с острыми загнутыми к низу когтями. Мне не хотелось к нему прикасаться, но, сделав над собой усилие, я протянула руку и стиснула его ладонь. Кожа у него была холодная шершавая и как будто бы покрыта какой-то слизью. Его пальцы плотно сжались на моей ладони. Мне стало мерзко, захотелось отдернуть руку, но он не пускал. Один из его когтей полоснул меня по запястью. Из ранки тут же выступила кровь.
   - Ай! - вскрикнула я. - Какого хрена?!..
   - Ну же, ну! - заурчал демон. - Я тебе ничего плохого не сделаю, разве мы не договорились?
   С этими словами он выпустил мою руку и с явным удовольствием облизал испачканный кровью коготь. Затем ухмыльнулся вновь, как будто бы вкус ему пришелся по душе.
   - Отлично, - сказал он. - А теперь обойди фонтан.
   - Не хочу, - ответила я прежде, чем успела прикусить язык.
   - Дело твое, но пока ты здесь сидишь, ничего не изменится...
   - Где Наталья? - спросила я. Отступать было некуда, и я вновь обрела смелость, вновь обрела голос, чтобы говорить. Как странно, в одном из снов, которые мне посылал Алид, я видела демона, я помнила оцепенение, охватившее меня тогда, беспомощность такую, что ни пошевелиться, ни вздохнуть. Сила того демона била как холодный поток, как ураганный ветер, которому приходилось сопротивляться при каждом движение, сила этого - ощущалась как слабое мерцание. Не того ждешь от одного из Герцогов Ада... Быть может, это один из подручных Астарота? Как их там... Саргатанас и Небирос?
   - Я не знаю, о ком ты говоришь, - ответил демон.
   - До меня сюда должна была попасть женщина, - настаивала я.
   - Клянусь именем своего господина, - каркнул демон, - ты первая вступившая сюда за последнее столетие!
   Я открыла, было, рот и тут же вновь его захлопнула. Полагаю, для демона, будь то сам Астарот или один из его прислужников, эта клятва не была пустым звуком. Но Наталья... как это понимать?.. Я со свистом выпустила воздух из груди. В голову мне пришла мысль, которой следовало возникнуть намного-намного раньше. Кто-то разыграл партию и, судя по тому, что я здесь, партия прошла успешно. Меня обвели вокруг пальца. Никакой Натальи не было, а Павел... Он прекрасно сыграл свою роль. В свой первый визит к нему я не прятала кольца, оно было у меня на пальце все время, пока мы разговаривали. И именно тогда я подтвердила себя в статусе мишени, а дальше все пошло как по маслу. Я ничего не заподозрила. Как последняя дура я повелась на разыгранный им спектакль и вот я здесь... Я стиснула кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать.
   Демон закаркал, почуяв мое негодование. Нет, он не солгал мне, ему нравилось меня злить, а правда злила куда больше, чем вымысел. Правда была неприятна, противна...
   - Обойди фонтан, - сказал демон, и на этот раз это прозвучало как приказ, - и мы начнем нашу игру.
   Я поднялась на ноги, борясь со слабостью во всем теле и нытьем в суставах, и сделала несколько шагов. Демон остался сидеть на земле, следя за мной внимательными золотыми глазами. Я шла вокруг фонтана, и хотя он казался совсем небольшим, я будто бы и на шаг не приблизилась к другой стороне каменной чаши, как будто мое движение лишь растягивало пространство, ни на миллиметр не приближая к цели. Такое уже было, и я почти ждала какого-то события, которое помогло бы мне переступить границу. Внезапно послышался щелчок - с таким рвется резинка для банкнот, если ее слишком сильно растянуть, - и меня обступила чернота.
   Когда глаза привыкли к темноте, я поняла, что нахожусь в огромном темном помещение, вроде склада с наглухо заколоченными окнами. Света было мало, и исходил он как будто бы от самих стен - этакое бледно-голубое сияние.
   - О, боже это ты! - услышала я знакомый голос. Из темноты навстречу мне кто-то бросился. Я думала отпрянуть, но вместо этого замерла как вкопанная. Человек схватил меня за руки и притянул к себе. Дыхание перехватило. Я еще не настолько освоилась в темноте, чтобы видеть его лицо, но запах узнала. Острый запах дезодоранта ОлдСпайс смешался с горьким запахом пыли и солоноватым запахом крови. Это был Антон и от осознания, что это он, у меня внутри все сжалось. Он не должен был вступать в этот Ад. Ни ради меня, ни ради кого бы то ни было вообще. Он просто человек, просто человек, который мне дорог и которому никогда в жизни я не пожелала бы... О черт! Я поняла, что плачу, всхлипывая у него на груди, вцепившись пальцами в его предплечья, а он обнимает меня и гладит по голове и шепчет какие-то ласковые слова, и его всего трясет.
   - Я видел тебя... - Он запинается. - То есть твоего двойника там, в пустыне. Такие белые существа вроде птеродактилей... они... они пытались тебя сожрать. То есть сожрать твоего двойника. Я подбежал, разогнал их, но ты... ты не дышала. Столько крови... - Голос звучал приглушенно. Он сжал меня крепче и уткнулся лицом в путаницу моих волос. - Зачем же ты это сделала, балбеска, зачем сюда пошла?
   - А ты? - тихо спросила я, потом замолчала, поняв, как жалко звучит мой собственный голос. - Я заключила сделку с демоном. Я должна спасти тебя, и тогда мы оба сможем уйти...
   - Какая же ты дурочка! Тебе самой надо спасаться!.. - Внезапно голос оборвался. Державшие меня руки стали зыбкими, а потом и вовсе исчезли. Я осталась стоять одна посреди огромного склада, в окружение нескольких сотен сваленных друг на друга деревянных ящиков, ошарашенная и напуганная. Антона нигде не было, только в воздухе висел запах его дезодоранта.
   - Антон? - позвала я. Если бы не запах я решила бы, что это очередной обман. Но этот запах и ощущение его рук - это не могло быть выдумкой.
   - А теперь начнем игру, - негромко шепнул уже знакомый мне голос. Самого демона видно не было, но я ощущала его незримое присутствие, по движению воздуха, по призрачному мерцанию его силы. - Как думаешь, сколько здесь ящиков?
   Я осмотрелась. Меня все еще немного трясло, но слезы уже засыхали на щеках, и я обещала себе, что больше не заплачу.
   - Не больше четырех сотен... думаю.
   - Очень близко, - ответил из темноты голос демона. - В одном из них ты найдешь головоломку. - Демон издал похожий на кашель смешок. - Попробуй ее решить, и мы посмотрим, что из этого получится.
   Это не было "тогда вы будете свободны", значит, игра была сложнее, чем можно было предполагать.
   - Можешь начинать... Времени у тебя, сколько пожелаешь, только учти, что пока ты ищешь, я пытаю твоего приятеля...
   - Ах, ты мразь демоническая!.. - Я почти задохнулась от ярости. - Я хочу его видеть, иначе сделке конец! Я хочу знать, что с ним все в порядке!
   - Напрасные сотрясания воздуха. - Голос звучал почти скучающе. - Я задаю правила игры, не ты. Но, если это так для тебя важно, я могу обещать, что не убью твоего друга. Он будет жить... - демон выдержал паузу, - и страдать. Я об этом позабочусь. А теперь приступай, и имей в виду, пытка уже началась...
  
   Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я нашла то, что искала, но мне показалось, что очень много. Я старалась делать все быстро: с маленьких ящиков я просто срывала крышки. С теми, что были больше, приходилось возиться, но со временем и с ними я научилась справляться, только руки были сплошь в царапинах и густо утыканы занозами. Впрочем, обращать внимания на неудобства времени не было. Пока я вожусь, с Антоном происходило что-то плохое. Не знаю и не хочу знать, что именно, но и от этого не лучше.
   Часть ящиков, которые я открывала, были пусты, в некоторых на дне валялся какой-нибудь мусор, вроде скомканных газет, битого бутылочного стекла или пестрой елочной мишуры. Тогда я рылась внутри, пока не убеждалась, что ничего хоть отдаленно напоминавшего упомянутую демоном головоломку здесь нет. Попадались и такие ящики, которые были до верху набиты какой-нибудь ерундой. В одном были бутылки с густой буроватой жидкостью. Даже думать не хочу, что это было. В другом оказались свернутые жгутами елочные гирлянды с фонариками. Они лежали слоями, и каждый слой был аккуратно проложен ватой. Я перерыла весь ящик, но ничего кроме гирлянд и ваты не нашла. Вся штука была в том, что пока ящик не откроешь, понять пуст он или в нем что-то есть, невозможно. По весу они все одинаковы. Что небольшие пустые ящики, что огромные, битком набитые какой-нибудь дрянью, - все весили около семи килограммов.
   В нескольких ящиках оказались резиновые хирургические перчатки, по виду уже использованные, пачки с памперсами, китайские шлепанцы, мешки гранулированных удобрений и, наконец, сочившиеся липким соком гнилые яблоки, кислый уксусный запах которых преследовал меня до сих пор. Кроме того, в одном из ящиков, который по самым скромным прикидкам мог бы уместить концертный рояль, обнаружилась внушительная партия гранат. Здесь я провозилась действительно долго. Я уже дважды сегодня видела себя мертвой, но умирать на самом деле мне не хотелось. Пока я осторожно перекладывала гранаты в один из пустых ящиков, в голову ко мне лезли самые дурацкие мысли. В одну из поездок в Питер, еще в школе, меня угораздило посетить музей пыток. Вообще-то тогда все это казалось обалденным. Если честно, здорово было читать про все эти загадочные приспособления. Дыба, Дочь Дворника, пила для распиливания пополам, клещи для отрывания разных частей тела... Жутко, конечно, но со мной была Машка Шумайко и мы только и делали, что шутили и кривлялись, а сейчас я вдруг принялась воображать, что все эти жуткие штуковины испытывают на Антоне. Кровь мгновенно отлила от лица, голова закружилась, а внутри как будто набух огромный холодный комок страха. Я гнала эти мысли прочь, но, черт возьми, чем настойчивее я это делала, тем упорнее эти ужасы лезли обратно, как будто кто-то насильно совал их туда. Как в старинных поездах в котел подкидывали угля, так и в мою голову пихали все эти страсти. Когда я чуть не выдернула из одной из гранат чеку, потому что руки у меня страшно тряслись, то поняла, что с этим нужно что-то делать. Я принялась напевать, но даже песни в голову лезли какие-то безрадостные...
   Серебряная пуля пролезла тихо в ствол,
   Дрожащий рот отправил в желудок валидол,
   И ветер неспокойно шевелит старый лист
   И подвывает в сумерках, как немощный баптист...
   Голосок у меня не то чтобы совсем уж немузыкальный, но сейчас то ли так распорядилось своенравное эхо, то ли все дело было в страхе, выходило нечто совершенно невыносимое. Это настолько меня раздражало, что на какое-то время я забывала об Антоне, и все силы пускала на то, чтобы придать голосу приличное звучание. Это работало.
   Когда песня закончилась, я затянула следующую:
   Время пришло в гости отправиться.
   Ждет меня старинный друг...
   Он толстый и славный,
   Мой друг самый главный.
   Он - мишка, плюшевый мишка!..
   Потом, больше ничего не вспомнив, я повторила обе песни сначала, сперва на джазовый манер, потом на оперный, потом в стиле регги, и повторяла еще и еще раз, пока в трехсотом или каком там по счету ящике в углубление между потрепанными томами "Истории государства Российского" не обнаружила пресловутый кубик Рубика. Даже моих весьма скромных познаний в головоломках оказалось достаточно, чтобы понять, что это именно то, что я ищу. По правде говоря, я ожидала чего-то более экзотического, но в итоге была только рада - по крайней мере, кубик Рубика это что-то, с чем я сталкивалась.
   Тогда мне казалось, что это облегчит мне жизнь...
   Плюхнувшись на пол, я принялась вертеть кубик в руках. И уже скоро обнаружила, что это куда хуже, чем обыскивать ящики... Сидеть на месте было невыносимо! Спина вскоре заныла, попа затекла от долгого сидения в неподвижности, а голову вновь атаковали дурацкие мысли и образы, которые теперь уже не могло прогнать даже пение. Я почти видела, как к груди Антона прижимают раскаленное докрасна клеймо, почти могла ощутить запах горелой плоти, представить его крик... А уже в следующее мгновение я видела его подвешенным за руки к потолку и люди в черных плащах с капюшонами хлестали его плеткой с тяжелыми отвесами на концах, которые при каждом ударе срывали со спины клочья кожи. И ноздри мои наполнял солоноватый запах крови, и к горлу подкатывал не то крик, не то тошнота, не то и то и другое вместе. Каждый раз, когда одна картина сменялась другой, меня прошибал пот и мне хотелось закричать, молить, чтобы это прекратилось, обещать все на свете, но я стискивала зубы и продолжала методично вертеть в пальцах холодные грани кубика. Теперь я была убеждена, что это не мои мысли, мне их посылали. Это была моя персональная пытка. Мой личный ад, развернувшийся в моей собственной голове. Только не меня поджаривали на сковороде и варили в кипящем масле, а Антона и, черт возьми, это было в сто, в тысячу раз хуже...
   Я не могла сосредоточиться. Все время теряла мысль. Приходилось возвращаться к предыдущему действию. В итоге я застревала на одном месте, психовала и делала столько необдуманных ходов, что все приходилось начинать едва ли не с самого начала. Шло время, а я даже и близко не подошла к решению и начинало казаться, что его и вовсе нет, что меня обманули и эта пытка будет длиться вечно. Эта мысль меня взбесила. Тихо зарычав, я стиснула кубик в ладонях, покрепче ухватилась и одним рывком разломала его на кучу маленьких кусочков.
   Отдельные детали, с глухим стуком попадали на пыльный бетонный пол, а потом... В моем черепе словно взорвалась маленькая атомная бомба. На меня обрушилась такая волна боли, что все, что я когда-либо до этого переживала, даже и ни в какое сравнение с этим не шло! В черепе словно разлилось море лавы, жгло изнутри, глаза застлала сияющая краснота, тело, словно проткнули сотнями спиц, а голова... боже, мне казалось, что она плавится и стекает у меня по плечам!
   А потом все это прекратилось, и я услышала свой собственный крик, и не сразу поняла, что кричу именно я, такой это был отчаянный страшный вопль. Я лежала в пыли, все на том же складе, и орала, пока не кончилось дыхание. Я и после еще какое-то время лежала неподвижно, не в силах понять, где я, что со мной происходит.
   Когда я пришла в себя в руках у меня была целая головоломка, в том состоянии, с которого я начала ее собирать... Отлично. Я усвоила урок. Даже в Аду за нарушением правил следует наказание...
  

***

   15 сентября. Среда. Утро. Виктор...
   Виктор вошел в лабораторию с нехорошим предчувствием, прошел через все помещение к начерченному на полу кругу и погасшей свече. В зыбком мраке комнаты плыло светлое пятно.
   - Алиса? - позвал маг.
   - Да? - Пятно слегка покачнулось, откликаясь на призыв своего хозяина.
   - Как прошла ночь?
   - Нормально, - ответила девочка.
   - Вспомнила что-нибудь?
   - Ничего такого. - Девчушка пожимает плечами. Виктор приблизился настолько, что разглядел этот жест без особых усилий. Он неплохо видел в темноте. Откровенно говоря, намного лучше обычных людей - сказывалась долгая практика в некромантии - он и сам становился немного похож на тех, с кем постоянно имел дело. Например, начинал видеть в темноте или чуять смерть еще до того, как она придет за очередной своей жертвой. - Почему вы просто меня не отпустите?
   - Ты не сможешь уйти. Тебя что-то держит здесь, пусть ты и не знаешь, что это, - ответил маг, открыл шкаф и ощупью попытался найти коробок спичек. Вчера вечером, после подготовки круга для Алисы, он оставил его на средней полке, на самом краю, возле коробки с сушеными травами для окуривания помещения. Сейчас его там не было.
   - Что за напасть! - буркнул маг, шаря взглядом по соседним полкам.
   - Может, он упал? - предположила девочка.
   Маг наклонился и пошарил по полу, и почти тотчас рука наткнулась на шершавую поверхность коробка. Маг поднялся, держа коробок в руке.
   - Алиса, сегодня ночью сюда кто-нибудь приходил?
   По сияющему в темноте лицу девочки скользнула тень сомнения, она закусила губу и явно не желала отвечать. Виктор повторил, взяв тон повыше:
   - Алиса, сегодня ночью кто-нибудь сюда приходил? Отвечай!
   С видимой неохотой девочка кивнула.
   - Ты пообещала не говорить?
   Алиса снова кивнула. Маг вздохнул и потер переносицу. После ночи за книгами у него болела голова. Алиса была необычной девчушкой, и судьба у нее была не самая веселая. Она не помнила почти ничего, что было с ней до смерти, или, во всяком случае, не желала это обсуждать. Нежелание это было настолько велико, что не помогали даже приказы. Какая-то преграда вставала между Виктором и этим знанием, и даже всесильная магия здесь оказывалась бесполезна. Маг уже неделю пытался что-то выяснить, понять, что ее держит на земле, но безуспешно. Он надеялся, что Алиса станет разговорчивей, если говорить с ней будет ровесник, но явно просчитался, позволив Максу самому проводить ритуал. Как бы то ни было...
   - Ничего не поделаешь, - вздохнул маг. - Это была светловолосая девчушка, одетая, как парень?
   Алиса кивнула вновь. Очевидно, ей не по себе было от того, что приходится нарушать обещание. Маг дал ей максимальную свободу, какую может получить мертвый в разговоре с некромантом, надеясь, что тогда она будет говорить свободней, но и это не помогло. "Быть может, - вдруг пришло ему в голову, - ее молчание о причине собственной смерти также связано с каким-то обещанием..." Впрочем, эту мысль он решил оставить на потом.
   - Знаешь, что она искала?
   - Какое-то кольцо, - спокойно ответила девочка. Очевидно, на эту информацию ее обещание не распространялось.
   - Какое к черту... - Маг вздрогнул. Метнувшись к шкафу, он схватил с верхней полки коробку с заготовками для амулетов. Перстня не было. - Идиотка! - вслух рявкнул маг, не глядя сунул коробку на место, и, даже не потрудившись захлопнуть дверцу, направился к порталу. Свеча на полу так и осталась незажженной.
   Не сбавляя хода, Виктор вбежал в кабинет и нашарил в кармане оставленного на стуле пиджака мобильный. Через тридцать секунд в трубке послышался мурлычащий баритон Тимура:
   - Она на Прудника, в старой квартире.
   Коротко и по существу, без вопросов, даже без приветствия - вполне в духе Тимура.
   - Давно?
   - Чуть больше часа. - Тимур уловил взволнованные интонации в голосе мага. - Что-то случилось? Она в опасности?
   - Может быть, но, если не хочешь, чтобы она тебя потом оплакивала, один туда не лезь. Это все только ухудшит.
   Пауза.
   - Что я должен делать?
   - Позвони Антону, пусть бросает все и едет туда. Я скоро буду. Ждите меня у подъезда. Не дай ему натворить глупостей и не наделай их сам. Все ясно?
   - Я не дурак, - коротко ответил Тимур и повесил трубку.
   "Послушает? - пронеслось в голове у мага. - Все-таки речь о его сестре. Если у него сорвет крышу..." Но он тут же себя одернул. Нет, Тимур все сделает правильно. Он брат Валерии, но они разные. Он не бросится куда-то сломя голову. Прежде он все хорошенько продумает.
   ...Впрочем, и она все хорошо продумала.
   - Черт, - негромко буркнул маг и вышел из кабинета. Макса, стоявшего в коридоре с рюкзаком на одном плече, он едва не сшиб.
   - Доброе... - начал Макс, но, заметив, в каком расположении находится наставник, быстро поправился: - Что-то случилось?
   - Все в порядке, - коротко бросил Виктор. - Спускайся в лабораторию, зажги свечу и поговори с Алисой. Надеюсь, мы скоро будем.
   - Что-то с Валькой?
   "Сообразительный паренек", - подумал маг.
   - С чего ты взял?
   - У нас, если кто-то и влипает в неприятности, так это она, - с чуть нервной усмешкой заметил Максим.
   Виктор нахмурился.
   - Ладно, давай за работу. И на этот раз постарайся с ней подружиться. Раздавать команды умею и я.
   Макс скуксился, но ничего больше не сказал.
   Пятнадцать минут спустя Виктор был у подъезда дома на Прудника. Тимур метался из стороны в сторону, словно запертый в клетке зверь. Завидев мага, он остановился и вперил в него взгляд синих глаз. Даже несмотря на разницу в возрасте, их сходство с сестрой тот час же бросалось в глаза. Для мужчины Тимур был невысок и довольно хрупок, серебристые волосы вились вокруг лица и крутыми завитками спадали на плечи. Курносый нос, упрямый подбородок и небольшой рот делали их сходство с сестрой особенно очевидным, но, если на лице Валерии чаще можно было увидеть выражение отстраненно-веселое, словно в голове у нее крутилось нечто чрезвычайно забавное, о чем она никогда в жизни вам не расскажет, то на физиономии Тимура преобладала мина хмурого высокомерия. Мина эта объяснялась тем, что большую часть человечества он вполне искренне считал существами низшего сорта. Виктор до сих пор удивлялся тому, что Тимур согласился работать в их команде...
   - Антон уже едет, - отрапортовал Тимур. - Будем его ждать?
   Мгновение маг раздумывал.
   - Нет, позвони ему, скажи, чтобы ждал нас в машине. Если начнутся проблемы, вызовет подкрепление.
   - И как он узнает, что у нас проблемы?
   - Если они начнутся, - задумчиво сказал маг, - это будет заметно даже с улицы.
   Тимур кивнул и принялся набирать номер.
   Однако скоро маг убедился, что в случае неприятностей глаза и уши Антона им вряд ли помогут. Поднявшись на четыре лестничных пролета, он обнаружил, что на последние три этажа наложен отворот. Без специального амулета Троев, скорее всего, даже не посмотрит в сторону подъезда. Впрочем, в этой ситуации современные технологии могли составить магии здоровую конкуренцию - на сотовую связь чары не распространялись. Две минуты Виктору пришлось потратить на то, чтобы поставить номер Троева в режим автоматического набора, но зато об отвороте можно было больше не волноваться.
   У обитой желтыми деревянными рейками двери маг остановился.
   - Что будем делать? - коротко осведомился Тимур. Он смотрел на Виктора, как на человека, который не только может ответить на этот вопрос, но чей ответ заслуживает доверия. И спустя полгода работы с ним Виктор понимал, что заслужить такую высокую оценку непросто.
   - Я не знаю, что там может быть, - признал маг. - Тут замешаны демоны, поэтому дело по определению опасное. Ты гражданский и лучше бы тебе во все это не лезть...
   - Черта с два!
   - Да, Валерия сказала бы то же самое. Вот, - маг порылся в кармане, извлек оттуда небольшой серебряный кругляш и протянул парню, - это не то чтобы амулет, но, если припрет, помочь сможет. План действий такой. Входим и... боюсь, после этого действовать придется по обстоятельствам.
   - Отличный план, - буркнул Тимур.
   - В нашей работе иначе не бывает, - Виктор выдавил из себя подобие улыбки. - Я впереди, ты за мной. И смотри в оба. Если увидишь что-нибудь подозрительное, лучше отойди. Но, главное, о чем я прошу, это не лезть на рожон.
   - И как же я в таком случае смогу помочь?
   - Будешь грубой силой.
   - Понял, - кивнул Тимур. - И чего мне ждать, когда мы войдем?
   - Чего угодно, или ничего особенного. Если бы я знал, ты бы мне был не нужен. А теперь тихо. Постараемся сделать вид, что мы с дружеским визитом.
   С этими словами маг надавил на кнопку звонка. Время шло, но ничего не происходило.
   - В квартире суета, я слышу голоса, - отрапортовал Тимур, здраво полагая, что уху Виктора эти звуки недоступны. - Ругань. Ты кого-то ждал, придурок? Нет, я понятия не имею кто это. Заткнитесь оба!.. Мне уже ломать дверь или мы будем ждать дальше?
   - Подожди, - поднял руку маг, достал мобильный и набрал номер Ольгимского.
   - Затихли, - шепнул Тимур. - Говорят что-то шепотом. Мне не разобрать.
   Виктор кивнул, приложил трубку к уху. Гудки. Ноль реакции. Сложно передать, какое напряжение томилось в груди мага. Его человек в опасности, там за дверью этой квартиры, где в эту самую минуту творятся чары, от которых за версту разит демонами, он понятия не имеет, чего ему ждать, и ко всему прочему вынужден рисковать гражданским. Из Тимура вышел отличный шпион, но сейчас дело куда серьезней и маг не был уверен, что все закончится хорошо.
   - Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, - наконец, объявил в трубке приятный женский голос.
   Виктор вновь надавил на кнопку звонка.
   - Тишина, - констатировал Тимур.
   - Считай до ста и ломай дверь.
   Парень кивнул, тряхнув копной пепельных кудряшек, и приготовился брать дверь на таран. Глядя на него, сложно было поверить, что ему это удастся, но при необходимости даже самый хрупкий ани мог продемонстрировать недюжинные силы.
   Маг снял и повесил на лестничные перила пиджак, расстегнул ворот рубашки и закатал рукава, обнажая синюю вязь татуировок, покрывавших бледную грудь и предплечья. Затем выудил из-под рубашки несколько амулетов и достал из кармана несколько разноцветных стеклянных шариков.
   К этому времени Тимур досчитал до ста и с утробным рыком ринулся на дверь. С оглушительным треском вырванных из деревянного косяка петель дверь влетела внутрь квартиры, и Тимур вместе с ней.
   Этого маг не предусмотрел, но нужный эффект был достигнут.
   Ольгимский, едва успевший отскочить, когда выбитая дверь влетела в коридор, пытался на карачках уползти на кухню.
   - Я просто актер! - вопил он. - Я не имею к этому никакого отношения!
   Едва ли его стоило опасаться. Куда более серьезную опасность представлял другой человек. Он появился в дверях кухни, и уже успел вынуть из наплечной кобуры пистолет и прицелиться в Виктора, когда Тимур, рыча, как рассерженный пес, бросился вперед. Грянул выстрел. Пуля царапнула по стене над косяком. Тимур этого даже не заметил.
   Виктор видел, как парень вытянул перед собой руку и нанес удар, настолько стремительный, что глаз с трудом уловил движение. Послышался сочный звук рвущейся плоти и бульканье, когда из горла мужчины с пистолетом хлынула кровь.
   - Тимур назад! - успел крикнуть маг, но было уже поздно.
   Второй выстрел прогромыхал вслед за первым. Виктор не знал, задела ли пуля Тимура. Все, что он успел заметить, это как ани молнией рванул в ту часть кухни, которой было не видно из коридора. Потом послышался глухой удар, короткий вскрик, и наступила тишина, прерываемая лишь смачными всхлипами Ольгимского, которого рвало прямо на пол.
   - Тимур? - Маг сделал шаг в сторону кухни, когда негромкий звук, будто дрогнула на хвосте гремучей змеи трещотка, заставил его обернуться в сторону зала. Он успел вскинуть руку в защитном жесте, но недостаточно быстро, чтобы поглотить весь удар. Сила заклинания развернула его вокруг своей оси и швырнула на дверь ванной. Дверь распахнулась, и маг растянулся на полу. Он был жив. Только перед глазами плыли красноватые пятна, и в голове стоял монотонный гул. Он даже не разжал ладонь, в которой держал стеклянные шарики со смесью чар.
   В коридоре послышалось движение.
   - Тимур не лезь! - рявкнул Виктор и, цепляясь за край ванной, чтобы не упасть (ногам он сейчас не вполне доверял), стал подниматься.
   К счастью противнику требовалось какое-то время, чтобы подготовить следующее заклинание.
   Виктор успел подняться на ноги, и, хотя колени предательски дрожали, он сумел сделать два необходимых шага и, толчком распахнув дверь гостиной, швырнул внутрь несколько шариков. Послышался хлопок, и комнату мгновенно наполнил густой серебристый туман...
   Заклинание Свинцового Тумана было придумано для войск специального назначения. Оно создавало область полного отчуждения, подавлявшую все ключевые сенсоры: слух, зрение, обоняние, а иногда и осязание. Противник терял всякую ориентацию в пространстве, а довершала работу мощная артиллеристская атака.
   Виктор огнестрельным оружием не пользовался, а любые чары внутри области отчуждения были обречены на провал. Тем не менее, у него появилось время подготовить несколько заклинаний...
   Виктор стал читать.
   Первое, что он увидел, когда дымка стала рассеиваться, опустевшую комнату. Из вещей остались только крепившиеся к стене верхние полки и диван, заваленный дорожными сумками и кульками. Пол был освобожден от ковра и на линолеуме красовался незавершенный магический круг, а у окна, свернувшись клубком, лежала маленькая хрупкая фигурка, и рядом с ней стояла Венера...
   Увидев Виктора, она подняла руку в примиряющем жесте.
   - Остановитесь, - спокойным голосом заявила она, - пока не совершили ошибку, о которой будете жалеть всю оставшуюся жизнь.
   Виктор почти не удивился, увидев ее. Чувство, которое в тот момент зародилось в его груди, с удивлением не имело ничего общего. Виктор не любил, когда с ним играют, и то, что он ощутил, можно было выразить в пяти словах: "Ты за это ответишь, сука!"
   - Какая встреча! - произнес Виктор. Взглянув на фигурку у окна и убедившись, что грудь ее мерно вздымается и опадает, он вновь вернулся к Венере. - Думаю, сейчас ты все мне объяснишь, верно?
   Заклинание было готово. Скользким могильным червем оно извивалось между пальцами Виктора, с нетерпением послушной собаки, жаждущей приказа, ожидая, когда он пустит его в ход. Против него у Венеры не было ни единого шанса. Она была талантливым ученым, но слабой магессой. В обычное время этот недостаток мог компенсироваться изобретательностью, но в поединке она была обречена на поражение. Ее единственным шансом был неожиданный удар, и она этот шанс упустила.
   - Вадим, - начала Венера, - я всего лишь хочу защитить эту девочку...
   - Разумеется, - произнес маг. Он обвел взглядом начертанный на полу круг. - Именно поэтому в центре своего рисунка ты расположила символ смерти? Ты в курсе, что человеческие жертвоприношения у нас запрещены?
   - Я не собираюсь ее убивать, - твердо возразила Венера. В голосе ее слышалось раздражение. Тратить время на пустые объяснения, как же это ее злило! - Я пытаюсь защитить ее от нее же самой, чего за минувший год ты сделать так и не смог. Рано или поздно кольцо убьет ее, ты об этом знал? Сиречион проделывал это бесчисленное множество раз! Она просто еще одна его марионетка. Получив кольцо, человек обретает новые возможности, всегда именно то, чего он хочет, то, что ему нужно... Демон втирается в доверие, а затем порабощает свою жертву, отбирает ее тело, уничтожает душу...
   Это заставило Виктора задуматься. То, что описала Венера, то, что происходило с Валерией с момента появления кольца, все это было очень похоже на классические симптомы одержимости: странные сны, неконтролируемое поведения, сверхъестественные способности - он наблюдал это практически на протяжении года, и, хотя сейчас связь этих симптомы казалась очевидной, маг вынужден был признать, что за все это время не смог сложить два и два. Впрочем, он не был удивлен. Ему никогда не приходилось слышать, о том, чтобы вещь стала орудием демона по захвату человеческого тела, и Виктор сомневался, что вообще кто-нибудь когда-нибудь об этом слышал. И, тем не менее, слова Венеры заслуживали внимания, хотя бы в силу того, что они самым грубым и безжалостным образом ткнули его носом в то, что все это время находилось прямо перед ним, и чего он к своему стыду не замечал.
   Маг знал о демонах достаточно, чтобы понимать, чье имя назвала ему Венера. Сиречион - великий князь демонов, ведающий тайнами, скрытный. Единственный, кого не сумел призвать Соломон. Все, что было известно о нем, было известно со слов других демонов. И это была сила, которой он должен был противостоять...
   - Откуда же, любопытно, ты все это знаешь? - спросил Виктор, чувствуя, как в груди у него разливается пустота. Не страх, не ярость, а холодное осознание необходимости действовать. Он знал уже сейчас, что будет делать, знал, чего ему это будет стоить... Чего это будет стоить всем.
   - Мы охотимся на эту дрянь уже много столетий, но он изворотлив и хитер.
   - Разумеется, - во второй раз повторил Виктор. - Подчинить себе одного из могущественнейших демонов преисподней, полагаешь, я допущу такое?
   - Мне он не нужен, - отчеканила Венера, все больше выходя из себя. - Я просто хочу отправить его обратно в Ад.
   - Что будешь иметь с этого ты?
   - Душевное спокойствие, - прорычала женщина.
   - Ну, конечно.
   - Я выполню свою часть сделки и получу силу, которой у меня самой никогда не будет, - поколебавшись, призналась Венера. Этому Виктор поверил. Однако...
   - Сделки с кем? С Астаротом?
   - Да.
   - Какое ему дело до Сиречиона?
   - Многие столетия назад Сиречион сбежал из-под власти своего господина. Астароту было велено его вернуть, но он в этом не преуспел. Он собрал людей, пообещав им могущество, власть и богатство, если они согласятся ему помочь, и многие столетия действовал их руками. Сейчас его слуга я, и я сделаю то, о чем он просит...
   С этими словами Венера нанесла удар, но на этот раз Виктор был готов. Как стрела с тетивы сорвалось с его пальцев заклинание. И два заряда столкнулись посреди комнаты, взорвавшись фонтаном искр. Каждый швырнул в противника сгусток своей силы, и Виктор был поражен тому, насколько силен оказался удар Венеры. Сама она не обладала этой силой, значит, даже сейчас ее хозяин помогал ей.
   Тимур появился в проеме двери и, прижимаясь спиной к стене, двинулся к сестре. Одежда его была так густо заляпана кровью, что невозможно было сказать ранен он или это кровь тех, кого он убил на кухне.
   - Не приближайся! - рявкнул маг, запуская в Венеру еще одним зарядом.
   По комнате носились вихри силы, но, если Тимур их и чувствовал, это его не остановило. Он продолжал методично двигаться вперед, пока не оказался возле сестры. Впрочем, едва коснувшись ее плеча, он с рычанием отдернул пальцы. Он не понимал до конца, в чем дело, но уже от одной только близости к ней волоски на шее вставали дыбом и костяшки пальцев начинали ныть, как будто тело просило разрешения отрастить когти. Тимур так и не смог заставить себя прикоснуться к сестре вновь. Вместо этого он позволил пальцам перемениться и шагнул к Венере, готовый нанести удар. Но не успел он ее коснуться, как огромная сила подкинула его в воздух и ударила о стену. С глухим стоном Тимур соскользнул на пол и так и остался лежать.
   Линолеум между магами начал плавиться, как будто его разъедала кислота. Обои отделялись от стен и сворачивались в рулоны, а кое-где и обугливались. В обилие стоявшие на подоконнике цветы вяли, прямо на глазах превращаясь в дряхлый вонючий гербарий. Иногда в воздухе вспыхивали, громко треща, и тут же гасли искры. В остальном поединок сопровождал лишь негромкий речитатив.
   Венера наседала решительно, не экономя сил, уверенная, что в нужный момент ее господин ее поддержит. Виктор действовал, соизмеряя каждый свой шаг. Венера била наповал. Он долгое время лишь пробовал ее защиту, подходя с разных сторон, ища бреши. Он заслонялся от ее ударов лишь настолько, насколько это было нужно, чтобы не умереть и не свалиться без сил, она принимала его удары непробиваемой защитой. Ее заклинания сыпались, как песок, непрерывным потоком колючих песчинок. Заклинания Виктора были как капли воды, капавшие медленно и размеренно.
   Но со временем Венера начала терять силы. Виктор понял это по нервной горячности ее действий, когда в течение нескольких минут она швыряла в него самые убийственные чары, как будто ей во что бы то ни стало нужно было закончить схватку. Затем вдруг она вскрикнула. На лице ее отразился ужас.
   - Нет, нет, нет... - зашептала она, а потом ее настигло заклинание. На этот раз удар не встретил препятствия. Венера полностью приняла его на себя. Еще мгновение она держалась на ногах. По лицу ее промелькнуло ошеломление, а губы дрогнули, как будто она не верила, что может проиграть, и на самом последнем издыхании все силилась сказать: "Как же это случилось?" Потом она упала и замерла на полу.
   Виктор еще некоторое время стоял над ней, не шевелясь.
   - Что, черт возьми, это было? - спросил он вслух. И, хотя он не ждал ответа, ему ответили...
   - Она засветилась... - В голосе все еще смутно угадывались прежние ноты, но в остальном это был голос другого человека. Маленькая фигурка, свернувшаяся на полу возле окна, медленно села, наклонила голову в одну сторону, затем в другую, разминая затекшие мышцы и, между тем, как будто пытаясь устроиться на новом месте. С узкого треугольного личика на Виктора смотрели черные как бездна глаза. - Она засветилась, - заявил Астарот подхриповатым надтреснутым голосом. Кажется, он, наконец, освоился в новом теле. - Нужно было все сделать тихо, не привлекая к себе внимания, тогда, разумеется, она получила бы то, что хотела. Увы, увы! Меня снова подвели. - Демон окинул скучающим взглядом распростертое на полу тело. - Надеюсь, в последний раз. А теперь... - Астарот поднял взгляд на Виктора. Тимура, который к этому моменту уже пришел в себя и медленно, держась за стену, поднимался на ноги, он будто бы не замечал. Он для демона был фигурой несущественной. - Теперь, мой дорогой маг, позвольте вам все объяснить. Венера, как я понимаю, даже с этой задачей не справилась...
   Виктор смотрел на Валерию, гадая, как ему поступить. Полное подчинение своей воле относилось к третьей, наиболее разрушительной, стадии одержимости. На этом этапе каждый час пребывания демона в человеческом теле, стоил жертве года жизни. Нужно было торопиться, иначе Валерия могла пострадать непоправимо.
   - Итак, вы уже знаете о Сиречионе. - Демон придвинулся ближе к телу Венеры и стал размазывать, вытекавшую у нее изо рта струйку крови по бледной коже лица. Он это делал непроизвольно, как некоторые рисуют пальцем на запотевшем окне. - М-да, неприятный вышел инцидент, и длится это уже слишком долго... Многие люди умерли и родились, а он все еще на свободе...
   - Не совсем на свободе, если я правильно понимаю, - не удержался от комментария Виктор.
   - Почти на свободе, - проскрипел демон. - Уже очень скоро он вновь бы эту свободу обрел, получив в довесок тело и душу этой девчонки. - Физиономия Валерии самым неприятным образом скривилась. - Признаться, я ему завидую. Завидовал с самого начала. Но даже в нашем мире есть правила, которые нельзя нарушать. Сиречион переступил черту и ему полагается наказание. Помоги мне, маг, вызови его в этот мир, заключи в ловушку, дай мне его, и ты получишь все, о чем только попросишь.
   - Предлагаешь сделку? - осведомился Виктор.
   - В некотором роде. Ты мне - Сиречиона, я тебе - девчонку и в придачу к ней такой маленький бонус, - демон свел вместе большой и указательный пальцы, - одно твое желание. Богатство, женщины, вечная молодость... Выбирай! Я предлагаю дьявольски выгодные условия!
   - Если бы все было так просто, Сиречион, полагаю, уже давно был бы у тебя в руках.
   - О, он изворотлив, мой дорогой маг! Много раз он почти был у меня в руках, и много раз ему удавалось вырваться. Я учел свои ошибки и вот меня от него отделяет всего одно маленькое препятствие - это ты, маг. Но ты можешь быть полезен, ты можешь мне пригодиться и получишь за это хорошую награду, не сомневайся. - Голос демона стал шипящим и заискивающим. - Ну же, проси, чего хочешь? Власти, а? Я чую в тебе эту жажду... Силы тебе не занимать, но ее ведь никогда не бывает много, не так ли? Ну же, давай, проси!
   - Мне ничего не нужно от тебя, демон, освободи это тело и проваливай к чертям собачьим.
   - Ты меня огорчаешь, маг. Но у нас еще остается шанс договориться. Я покину это тело, как только ты совершишь для меня один ритуал. Можно провести его прямо здесь, Венера почти успела закончить приготовления. Но поторопись с решением, даже это тело не долго выдержит мое присутствие.
   Виктор скрипнул зубами.
   - Ритуал, - продолжал тем временем демон, - не должен причинить девчонке вреда, во всяком случае, серьезного...
   Маг спрятал левую руку в карман, пытаясь нашарить очередной шарик с заклинанием. Маленькие стеклянные сферы гладко перекатывались под пальцами. От прикосновения к одним ладонь до кости пронизывал холод, другие обжигали сухим жаром, от третьих веяло могильной сыростью. Наконец, маг нащупал тот, который был ему нужен и бросил в демона.
   - Опрометчиво... - успел пробормотать тот, потом лицо его вытянулось, тело обмякло и безвольным тюком рухнуло на пол.
   - Тимур? - окликнул маг, направляясь через комнату к лежавшей на полу девушке. Уголки рта немного подергивались на ее лице, как будто даже сейчас она силилась что-то сказать.
   - Что вы с ней сделали? - откликнулся мужчина, приближаясь, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке. Вид у него был скорее сердитый, чем напуганный.
   - Парализовал. - Маг склонился над Валерией, уперев руки в колени, и заглянул в черные глаза. - На аниморфов это заклинание действует не очень долго, а на одержимых... - Он ухватил руку девушки чуть повыше запястья, вытянул вверх и отпустил. Рука безвольно упала на грудь. Но, судя по нахмуренным бровям, Виктор был не особенно доволен результатом. - Лучше будет ее связать.
   Он окинул комнату взглядом в поисках чего-нибудь пригодного для пут.
   Тимур поступил иначе. Он вышел в коридор. Прихватив черную спортивную сумку с основной частью своих пожитков, Актер пытался незаметно выбраться из квартиры. Застав его за этим, Тимур саданул мужчину в челюсть, и пока тот не пришел в себя, ударом в живот и подножкой опрокинул на пол. Оказавшись на полу, Ольгимский свернулся в клубок, инстинктивно прикрывая руками голову. Но Тимур уже выпустил пар.
   - Есть скотч или изолента? - спросил он, тряхнув Актера за шиворот, чтобы привлечь внимание.
   Ольгимский что-то невнятно пробормотал, булькая кровью из разбитых губ и заикаясь.
   - Сиди здесь и не рыпайся! - велел ани и направился на кухню. Через минуту он вернулся оттуда с рулоном скотча, присел возле сестры и принялся заматывать ее запястья серебристо-серой лентой.
   - А с этой что? - Не оглядываясь, обратился он к Виктору.
   Венера лежала немного в стороне и напоминала сломанную куклу. Рыжие завитки разметались по полу, а на молочно-белой коже лица раскинулась выведенная тонкими пальчиками кровавая татуировка. Серые глаза были удивленно раскрыты.
   - Она пригодится, - немного подумав, ответил Виктор. - Ты сам-то как?
   - Прекрасно! - Тимур не скрывал, что злится.
   Виктор посмотрел на маленькую фигурку, над которой он навис, придвинулся ближе и сжал его плечо.
   - Я о ней позабочусь, клянусь.
   Ани лишь фыркнул, не отрываясь от работы.
   - Позаботитесь...
   - Да, - прошептал маг, но больше ничего добавлять не стал. Вместо этого он поднялся на ноги и прошел в коридор, где, прислонившись спиной к стене, с потерянным видом сидел Ольгимский. Бросив на него короткий взгляд, маг прошел на кухню. Оба парня с пистолетами были мертвы, окончательно и бесповоротно. У одного вырвано горло, у второго пробит череп, и красноватая жижа погуще крови стекает по стене рядом с умывальником. Все, что можно было сейчас о них сказать, это, что при жизни они были самыми обыкновенными ничем непримечательными ребятами. Один лет тридцати в джинсах и рубашке с коротким рукавом, на груди насквозь пропитавшейся кровью. Второму немного за двадцать, он одет в шорты и футболку. Его белая ветровка болталась на крючке в коридоре. У того, что постарше, на обнаженном предплечье красовалась тюремная наколка. Виктор провел рукой над его лицом, пытаясь сорвать отпечаток последних предсмертных мыслей в надежде, что они дадут ему какие-то ответы. Парень думал о сигаретах ("Е-ма, курить охота. Может, у пузана есть?"). Пустая пачка валялась на полу, видно, выпала у него из рук, когда появился Тимур, и жизнь его так неожиданно и скоропостижно прервалась. Мысли второго прочитать не удалось. Проломленный череп не способствует мыслительному процессу. Виктора это не слишком огорчило - едва ли хотя бы один из них знал что-то важное. Если кто-то и знал ответы, это Венера, но читать ее мысли не стоит и пытаться.
   Закончив на кухне, Виктор прошел в коридор и присел рядом с Ольгимским.
   - Давай-ка поговорим, Павел Станиславович, - сказал маг.
   Ольгимский смотрел на Виктора затравленным взглядом.
   - Я ничего не знал, клянусь! - Мужчина так вжался спиной в стену, словно хотел в ней раствориться. - Я просто актер! Мне заплатили, я сделал то, что мне сказали! Я думал, это не всерьез! Шутка! Ха-ха... - Смешок вышел нервный. Голубые глаза то и дело перескакивали с лица Виктора, на дверь зала, за которой скрылся Тимур, затем на пустующий дверной проем.
   Если бы не отворот, кто-то уже давно вызвал бы милицию.
   - Дурак ты, Паша, - сказал маг.
   - Но ведь я...
   - Если хочешь жить, пойдешь с нами.
   - Вы... - Глазки Ольгимского забегали быстрее. - Вы хотите сказать, что...
   - Это ради твоего же блага, - сказал маг. - Те, на кого ты работаешь, после того, что ты узнал, вряд ли оставят тебя в покое. - Маг, порылся в кармане, достал сигарету, сунул ее в угол рта, но так и не закурил. - Тимур, ты все?
   - Да.
   Из комнаты появился Тимур. Валерию, связанную по рукам и ногам серебристой клейкой лентой, он нес на руках. Прикосновение к ней вызывало неприятное напряжение в мышцах. Все существо Тимура противилось этому.
   - Отлично. - Маг поднялся на ноги, окинул квартиру взглядом. - Паша, - окликнул он скорчившегося на полу мужчину. - Шарф и шляпа у тебя найдутся?
   - Шапка... - неуверенно заметил Ольгимский. - А?.. - Но, так и не решившись задать вопрос, отправился в соседнюю комнату, копаться в сваленных на диване вещах. В сторону Венеры, а, вернее, поправил себя Виктор, того, что от нее осталось, он старался не смотреть.
   Виктор прошел в зал, потом на кухню. Зрелище его взгляду представилось не радостное. Три трупа, море крови, разлитой по полу кухни, размазанные по стене мозги, выломанная дверь, незаконченный колдовской круг на полу. Когда сюда нагрянет милиция, объяснять придется многое. Виктор подошел к одному из трупов, одну руку положил ему на сердце, другой накрыл лоб и прошептал несколько коротких повелительных слов, вкладывая в мертвое тело комочек своей силы. Веки человека дрогнули, он моргнул.
   - Встань! - приказал Виктор. Мертвец поднялся, безропотно, смиренно, как и подобает покойнику, когда с ним говорит некромант.
   Затем то же самое Виктор проделал со вторым трупом. С ним возни было больше - повреждения мозга заметно усложняли процесс реанимации. Даже когда маг закончил, парень все еще держался на ногах неуверенно, пошатывался как пьяный, но, по крайней мере, мог идти.
   Тимур наблюдал за манипуляциями мага из коридора, то и дело отворачиваясь, чтобы взглянуть на сестру. В определенной мере происходящее его обеспокоило, но не более чем все остальное, что он видел за сегодняшний день. А вот Ольгимскому явно стало не по себе, когда, выйдя из зала, он обнаружил двух зомбоидов, таращившихся перед собой пустыми глазами. С перепугу он рванул к двери, но дорогу ему преградил Тимур.
   - Спокойно, Паша, спокойно! - угомонил маг. - Шапку нашел? Вижу. Давай.
   Павел принес сине-зеленую мужскую шапку с логотипом "Крыльев" и серый шарф и, старательно отводя взгляд, протянул все это некроманту.
   Тела нужно было привести в человеческий вид. В данном случае это означало скрыть раны и следы крови под одеждой.
   Несколько минут спустя, Виктор окинул взглядом результаты своих трудов и, убедившись, что оба мертвеца вполне сойдут за живых людей, велел Ольгимскому поднять с пола Венеру - к сожалению, повторить с ней тот же фокус, что и с двумя ее телохранителями, было невозможно.
   - Может, стоит завернуть ее в ковер, чтобы не светиться? - предложил Тимур.
   - Делай, - согласился маг.
   - Эй ты! - окликнул парень. - Помоги!
   Павел с готовностью забрал у Тимура его ношу, предоставив тому самому разбираться с трупом.
   Минуту спустя Венера была завернута в красный ковер, который Тимур без видимых усилий погрузил себе на плечо. Зрелище это Виктора позабавило. "Черт, - усмехнулся он про себя, - как в дешевом гангстерском боевике".
   - А теперь всем вон из квартиры! - распорядился он, еще раз окинув помещение взглядом.
   Нужно было уничтожить доказательства их присутствия. О трупах он позаботится сам, но квартира должны быть очищена. Никаких следов. Он не хотел разбираться с милицией, Министерством и прочими организациями, которые могло заинтересовать подобное дело. Обычные заклинания не подойдут. Они слишком легко отслеживаются, но, если устроить пожар, огонь сотрет все следы магии. Виктор прошел на кухню. Там была газовая колонка, а в кармане у него стеклянный шарик, в сердцевине которого переливался и приплясывал маленький огонек. Маг оставил шарик на столе, отмерив двадцать минут до срабатывания заклинания, подошел к колонке и открыл газ.
   Кое-какие следы, впрочем, оставить ему пришлось - несколько защитных заклинаний, чтобы оградить от огня соседние квартиры, но вскоре напоминания о них сотрет огонь или смоет вода. Одно из двух. Все должно пройти гладко. И в былые времена и сегодня огонь использовали, чтобы скрыть следы запретной магии и, хотя Виктор делал это впервые, он был уверен, что поступает правильно. После пожара обнаружить какие-то следы почти невозможно.
   Прежде чем уйти маг поставил выбитую дверь на место. Через какое-то время взрыв вытолкнет ее наружу, но их к тому моменту здесь уже не будет.
   Остальные ждали Виктора на лестнице.
   - Идем! - велел маг, прежде всего двум своим ныне покойным подопечным.
   - Что если соседи что-нибудь слышали? - спросил Тимур, когда они стали спускаться. В представлении Виктора, он должен был испытывать тревогу: на его совести два трупа, его сестра одержима, они бегут, оставив за собой море крови, - но, если что-то Тимур и испытывал, прочитать его чувства по лицу было невозможно.
   - Вряд ли. - Маг мотнул головой. - Венера на три последних этажа наложила отворот.
   - Предусмотрительно, - кивнул ани.
   - Не сказал бы. Такие чары оставляют следы. Впрочем, если бы все прошло так, как она хотела, нам это уже не помогло бы...
   На нижнем этаже скрипнула дверь. Тимур со своей ношей и Ольгимский замерли. Застань их кто-нибудь с таким грузом даже отворот не поможет. Виктор жестом приказал им не шуметь, и стал прислушиваться. Наконец, жилец спустился вниз и хлопнул входной дверью. Выждав еще минуту, группа продолжила спуск.
   Вишневая девятка Антона стояла у самого подъезда, передними колесами взобравшись на тротуар. Сам он сидел на водительском месте, хмурый как грозовая туча. Увидев Виктора, выходящего из подъезда, а затем и всю оставшуюся компанию, он нахмурился еще сильнее.
   - Что с ней? - быстро проговорил он, выбираясь из машины, чтобы помочь Ольгимскому с его ношей.
   - Одержима, - ответил Виктор, решительным шагом направляясь к оставленной у соседнего подъезда Тойоте. - Валерию ко мне, на заднее сидение, а потом бегом за руль. Тимур все тебе объяснит по дороге. - Маг в полглаза глянул на девушку. - Если в дороге она придет в себя, вам с ней не справиться.
   - А эти двое? - спросил Антон, глянув на мужчин, следовавших за некромантом как два послушных пса.
   - Этих двоих я беру с собой.
   Антон сморщился.
   - Трупы.
   - Совершенно верно.
   Пока Троев относил связанную девушку к серебристой Тойоте мага, Тимур расположил Венеру на заднем сиденье девятки, и занял пассажирское кресло спереди.
   - А я? - Ольгимский неуверенно переминался с ноги на ногу, не зная, куда ему податься.
   - А ты что за хрен? - поинтересовался вернувшийся к машине Антон.
   - Я... - Ольгимский в панике завертел головой. - Я актер, понимаете? Меня наняли, но я не хотел... Я не думал...
   - Ну, короче, понятно. - Троев повернулся и окликнул Виктора. - Ау, шеф, он с нами?
   - С нами, с нами!
   - Тогда лезь назад, - велел Антон, брезгливо поглядывая на сверток с телом. - На месте разберемся.
   Потеснив свою упакованную в ковер соседку, Павел залез на заднее сиденье и до самого приезда в лабораторию не проронил больше ни слова.
  

7.

Последний бой - он трудный самый

   Переворачиватель пингвинов: запись N2198
   Настроение: А было оно?..
   В колонках играет: Выстрелы...
   Это серьезно. Это, правда, серьезно. Кто-то пострадает. Кто-то уже пострадал. Я не понимаю, как я могла оказаться в таком, и мечтаю, чтобы это кончилось. О чем еще можно мечтать? Никаких колец, никаких демонов, никаких странностей... Я хочу, чтобы все было, как раньше, до...
  
   Колдун:
   Демоны? Что происходит в твоей жизни?
   Переворачиватель пингвинов:
   Наверное, Ад.
   15 сентября. Среда. Виктор...
   Обе машины отогнали подальше и спрятали в кустах. У входа в полуразвалившийся от времени и стихии барак Виктора встретил желтоглазый старик с охотничьим обрезом у плеча. Не смотря на то, что начало осени выдалось теплым, на нем было застегнутое под самое горло пальто, видавшие виды шерстяные брюки и кирзовые сапоги, а на голове - глубокая кофейного цвета шляпа. Единственной уступкой погоде была голая шея.
   - Рановато вы, товарищ начальник, - сказал старик, и, окинув сопровождающих мага пристальным взглядом, прибавил: - А компания какая!.. К-хе... - Широкий безгубый рот старика расплылся в ухмылке, показывая всему миру желтые прокуренные зубы.
   - Никого сюда и близко не подпускай! - распорядился Виктор. - И, если что, немедленно сообщи мне, ясно?
   Брови старика взлетели вверх, а губы растянулись еще шире прежнего.
   - О, и на нашей улице, значит, праздник, а?
   - Не радуйся, - буркнул маг и шагнул в темный пролом в стене.
   На нижних ступенях лестницы их встретил Макс.
   - Почему Валька связана? - все, что он спросил. Три трупа, два из которых достаточно уверенно держались на собственных ногах, его не удивили. Как и чужак, с потерянным видом шествовавший за Антоном, они заслужили лишь любопытный взгляд, но не более того.
   - По кочану, - ответил Троев, потрепав парнишку по голове.
   Виктор от комментариев воздержался, и решительно направился вглубь помещения. В дальнем конце комнаты, в круге, озаренном светом единственной свечи, плыл силуэт девочки. На вошедших она смотрела со смесью страха и любопытства, но ничего не сказала.
   Виктор взял из шкафа мел, подошел к черному отверстию портала в стене и нарисовал рядом какой-то знак. Чернота подернулась рябью, свернулась до размера мяча для тенниса и исчезла.
   Макс открыл рот и тут же его захлопнул.
   Двум мертвым Виктор велел встать у стены. Тимуру указал на металлическое сооружение в дальнем правом углу, где серые бетонные плиты сменялись светлой керамической плиткой.
   - Венеру - на стол. Максим, мел! И подготовь сбор номер шестнадцать!
   Следующие несколько минут Макс только и успевал бегать от шкафа к магу, поднося тому то одно, то другое. Виктор, тем временем, чертил на полу колдовской круг и не переставал отдавать распоряжения.
   - Жаровню, живее! Тимур помоги ему.
   Старинная, чугунная жаровня весила, по меньшей мере, килограмм двадцать. Макс извлек ее из кладовки и тащил к центру комнаты, пыхтя и обливаясь потом. Тимур нагнал его на середине пути и оставшееся расстояние они миновали вместе.
   После этого Макс разжег в жаровне огонь, и вернулся к шкафу, подбирать состав трав, который указал маг.
   Через тридцать пять минут подготовка была завершена. Валерия к этому времени полностью оправилась от действия чар, и отчаянно сопротивлялась. К счастью, связывая ее, Тимур позаботился о том, чтобы простора для движения у нее оставалось как можно меньше, так что сопротивление, по большей части сводилось, к отчаянной ругани, плевкам и истерическим визгам. Уже спустя несколько минут после окончания действия чар, демон оставил попытки договориться и взялся за старые давно испытанные методы. Лишь изредка ругань перемежалась выражениями вида: "Одумайся, маг! Ты мог бы иметь все, что пожелаешь! Грязное отродье, ты сам отдашь ее Сиречиону!" После чего вопль прерывался утробным рыком или шипением. Девушка выгибалась дугой, рвала и дергала путы, но безуспешно.
   Сперва Антон пытался с ней совладать. Он уговаривал ее, как уговаривают капризного ребенка, взывал к той ее части, которую подавлял демон, но безрезультатно. Она его не слышала...
   Видя, в какое отчаяние приводит его собственное бессилие, Виктор вынужден был отослать его наверх.
   - Одно из сигнальных заклинаний сработало, - объяснил он. - Осмотрись там, только осторожно. Вадим тебя прикроет.
   Когда с приготовлениями было покончено, Макс потер ноющую поясницу и задал вопрос, мучивший его с самого начала.
   - Мы что собираемся изгонять демона?
   - Да, - коротко ответил Виктор. Он как раз заканчивал с кругом.
   - А разве для этого не нужно быть священником? - насторожился парнишка.
   Здесь Виктор рассмеялся - мальчишка слишком много смотрел телевизор, - но все же счел необходимым пояснить:
   - Я - некромант. Меня и подобных мне давным-давно подвергли анафеме, так что с церковью это связано не будет. Хотя ритуал похожий. Слышал о "Литании площадной ругани"?
   Максим покачал головой.
   - Демоны довольно чувствительны к оскорблениям, - пояснил маг. - Основанные на сквернословии ритуалы применялись для изгнания бесов еще в дохристианскую эпоху. Со временем первоначальный ритуал в виду своей несостоятельности претерпел некоторые изменения. Остальное расскажу потом... Тимур! Валерию в центр круга. Максим раскури зверобой и тимьян, и настойку номер шесть мне!
   - Которая на молочае?
   - Да!
   Максим принес настойку. Маленький флакончик из желтого стекла - в таких продается настойка от кашля, - бросил пучки трав на тлеющие в жаровне угли и вскоре комнату наполнил сладковатый пряный аромат.
   - Все выйдете! - велел маг, прошел к шкафу и взял одно из колец с защитной печатью.
   Когда комната опустела, он вошел в круг, ухватил девушку за серебристый вихор, чтобы зафиксировать голову, одной рукой раскрутил крышечку пузырька и влил жидкость ей в рот. Демон принялся шипеть и отплевываться. Жидкость обжигала небо, дурманила. Молочай прекрасное средство в борьбе с одержимостью. Большая часть настойки была выплюнута в мага, оставив на белой рубашке буроватые пятна, но несколько капель наверняка попали в желудок. Хватит и этого.
   В комнате остались только он, призрачная девочка, и одержимая бесами девушка. Маг оседлал ее, всем своим весом прижимая к полу, надел кольцо и принялся нараспев читать первую часть заклинания. Рисунок на лоб девушки он нанес заранее, пока она еще была парализована, и сейчас искренне порадовался своей предусмотрительности, потому что, заслышав первые строки заклинания, демон принялся отбиваться с неистовой силой. Он выл и плевался, рычал, визжал и скулил, и извивался всем телом, пытаясь сбросить мага на пол.
   - Одумайся, маг! Я не дам тебе покоя, я не дам тебе ни минуты покоя, пока ты не сделаешь, как я велю! Я буду преследовать тебя во сне и наяву! Я вытяну из тебя душу, я скормлю твое тело червям! Я уничтожу всех, кто тебе дорог! Ты будешь страдать... У-у-у-уууы...!
   Виктор скрипнул зубами и принялся бранить демона:
   - Свинья, шелудивый пес, раздутая жаба!
   Это были слова из официально утвержденной "Литании", той самой, о которой он говорил Максиму, и, пожалуй, это было единственное, что связывало ритуал с общепризнанной религией.
   Демон зарычал и, брызжа слюной, начал осыпать мага проклятьями на латыни.
   - Изыди! - приказал Виктор. Демон не подчинился. Виктор чувствовал его сопротивление, ощущал болезненным спазмом между лопатками, внезапной слабостью в мышцах, усилиями, которые требовались, чтобы произносить каждое новое слово. Виктор продолжил читать заклинания, обращаясь к демонам куда более древним, чем Астарот, демонам, чьи имена большинство людей позабыли, демонам, не упоминавшимся ни в одном религиозном трактате, демонам древним, как мир, нет, древнее, в сто раз древнее... И они откликались на его зов, они требовали жертвы, и Виктор дал им ее. Он вытянул из кармана маленький нож-выкидушку и полоснул лезвием по ладони, пуская кровь. Комната наполнилась звоном и шорохами, негромкие голоса зазвучали в ней, как шелест листвы, неуловимые, далекие. Бормотания Астарота оборвались воплем, отчаянным исступленным воплем проигравшего... Виктор обещал демонам кровь, больше, куда больше, чем они получили сейчас. Это лишь задаток, скоро они получат то, что просят. Вопль Астарота сделался похожим на рев сирены, беспрерывный на одной ноте вой, а потом он в раз оборвался, и наступила тишина, полная, гробовая...
  
   15 сентября. Среда. Я
   Когда я открыла глаза, долгое время, не могла понять, где я нахожусь. Но это, определенно, было не то место, в котором я пребывала до сих пор... Не было давящей тяжести, не было колющей боли в суставах, воздух не был колюч и горек. Я вдохнула. Воздух в комнате пах жженой травой, немного формальдегидом, кровью...
   Кровью... Я повторила это слово у себя в голове и попыталась пошевелиться, по крайней мере, чтобы убедиться, что кровь не моя, в чем я была совсем не уверена. В мышцах ощущалась слабость, связки при движения немного ныли, но сесть мне все же удалось. На руках и ногах болтались обрезки серебристой клейкой ленты, которой, судя по всему, я была связана... Во рту стояла жуткая горечь. Я сплюнула на пол. Влажная футболка на груди липла к телу, я тронула ее и взглянула на пальцы. Вот откуда запах свежей крови. С ужасающей ясностью вспомнился мой двойник с разорванной выстрелом грудью, голова закружилась, к горлу подкатила тошнота.
   - Что, черт возьми, происходит?.. - голос звучал хрипло, горло саднило, как будто бы я долго и безостановочно орала. Может, так оно и было. Я осмотрелась. Что окон в комнате нет, я поняла сразу, но один источник света здесь имелся - светящаяся бледным светом тоненькая фигурка, парившая над полом метрах в четырех от меня. - Какого черта? - повторила я и с трудом поднялась на ноги.
   Голова кружилась, тело слушалось меня неохотно, как чужое. Я прошла по комнате, пытаясь привести чувства и мысли в порядок. То и дело я кашляла, и горло начинало саднить с новой силой. Казалось, мгновение назад я была на том чертовом складе, и все было таким настоящим: сухой воздух, твердая шершавость пола, на котором я сидела, зуд от заноз, вонзившихся в руки пока я возилась с ящиками, крики Антона... Крики... Если я здесь, значит ли это, что он тоже?.. В комнате кроме меня только призрачная девочка. Но я чуяла слабый запах антонова одеколона. Но был ли он здесь или это только мое воображение? Я уже ни в чем не была уверена. Даже в том, что то, что сейчас со мной происходит, реально.
   На меня накатил приступ паники. Дыхание перехватило, голова закружилась. Я почувствовала, что почва уходит у меня из-под ног, а ухватиться не за что. Я стояла посреди комнаты, ловила ртом воздух, и понимала, что еще мгновение, и я впаду в то жуткое состояние оцепенения, когда из головы стираются остатки здравого смысла, и ты стоишь как олень в свете автомобильных фар и ничего не можешь сделать.
   ...В чувства меня привел выстрел. Оттуда, где я находилась, он был едва слышен, его запросто можно было принять за слуховую галлюцинацию, но я должна была знать, наверняка, что это было, и только это стремление узнать правду и спасло меня от паники. Сделав глубокий вдох, я зашагала к двери, на ходу отрывая от джинсов клейкие серебристые полоски...
   В маленькой захламленной комнатушки, куда выходила дверь лаборатории, я увидела Максима. Он стоял, прислонившись ухом к входной двери, и внимательно прислушивался. Не то чтобы он меня ждал, но он определенно знал, что рано или поздно я сюда войду, и подготовленные заранее слова выпалил так, будто бы сработал невидимый спусковой механизм:
   - Старик сказал, чтобы ты не высовывалась!
   Увидев Максима, я испустила долгий вздох облегчения. В комнату я ворвалась с диким видом, ощетинившаяся, готовая к чему угодно, только не к встрече с ним. Когда я увидела его, услышала его голос, только тогда, наверное, я и поняла, что все в порядке. Я дома, я вернулась, я больше не в Аду... Боже мой, как же хорошо!
   И все же я слышала выстрелы, и шла сюда за тем, чтобы выяснить, в чем дело...
   - Какого хрена там происходит?
   На лице у Максима проступило беспомощное выражение. Казалось, ему просто необходимо поделиться с кем-нибудь своим беспокойством.
   - Мне кажется, там все хреново, - сказал он. - Они уже раз пять или шесть стреляли.
   - Я слышала, - подтвердила я. - Но все-таки что там происходит?
   - Да не знаю я! - крикнул рассерженный Макс. - Мне, как и тебе, велели сидеть здесь и не высовываться!
   - Тогда другой вопрос, что я здесь делаю?
   - Тебя Старик принес и еще целую толпу с собой притащил.
   - И где же все остальные?
   - Наверху, - откликнулся Макс. - А один на кухне. Лучше с ним поговори. Мне никто ничего не объяснял. - Он замолчал, и на лице его показалось выражение нетерпеливого беспокойства. Вроде как ему хотелось выйти на улицу и узнать, что происходит, но он вынужден был оставаться здесь, чтобы не нарушать прямого распоряжения.
   - А Антон... - спросила я, не уверенная, что хочу получить ответ.
   - Со всеми, - пожал плечами Макс.
   Я вспомнила те ужасы, которые видела, пока была в Аду, и с еще большим трепетом спросила:
   - Как он?
   - Слушай, - огрызнулся паренек, - я тебе что справочная?! Если там стреляют, то, наверное, кто-то с нашей стороны еще может держать оружие, верно?
   Я вздохнула и отправилась на кухню. Каково же было мое удивление, когда я увидела там Ольгимского. Мужчина сидел на табурете возле маленького столика. Бежевая клетчатая рубашка на нем была заляпана кровью и чем-то еще. Глаза у него были красные и опухшие. Увидев меня, он вздрогнул и вытаращился так, будто мертвец вдруг поднялся из могилы и пришел ему мстить. С его-то позиции так, наверное, все и выглядело. Да и я, если говорить начистоту, своего гнева совершенно не скрывала.
   - Ах ты, хрен собачий, какой ехидны ты тут забыл?! - Это были вовсе не те слова, которые я собиралась сказать, но я выпалила их прежде, чем успела сообразить, что говорю.
   - Я-я-я... - чудовищно заикаясь, выговорил Павел Станиславович, - я - актер!
   - Сукин ты сын, а не актер!
   - Клянусь! - Павел примирительно вскинул руки. Вид при этом у него был до ужаса несчастный. - Клянусь, я не хотел вам зла! Я даже и думать не думал, что все так обернется!
   Нечеловеческим усилием воли я заставила себя говорить спокойно. Горло драло так, будто я наждачкой подавилась, и я понимала, что еще немного поорав, рискую и вовсе потерять голос, но угомонилась я не поэтому. Убить я его успею и после. Сейчас важно другое...
   - Ладно. - Медленный вдох и такой же медленный выдох, снова вдох и снова выдох. Медленно. Спокойно. В последнее время мне нередко случалось проделывать эту процедуру. - Ладно. Позже это обсудим, а сейчас, Актер, скажи, какого хрена там, наверху, происходит? Как я тут оказалась, и какого черта здесь делаешь ты?.. А потом попробуй объяснить, почему мне не свернуть тебе челюсть?..
   Мужчина на мгновение оторопел, но, поскольку, я замолчала и, по всей видимости, не собиралась предпринимать покушений прямо сейчас, он ответил:
   - Я просто актер. Мне сказали разыграть безутешного муженька. Я так и сделал. А потом пришли вы, дотронулись до того знака на стене и вас начали бить конвульсии. Я страшно испугался! Венера просила позвонить, если что-нибудь случится. И я сразу позвонил ей. А потом она пришла с теми двумя людьми. Они сказали, чтобы я проваливал, но разрешили собрать вещи. Я уже должен был уходить, когда появились эти люди: ваш начальник и тот парень со зверским взглядом...
   Сначала я решила, что речь об Антоне, но по мере рассказа, поняла, что парень со зверским взглядом никто иной, как Тимур - мой брат. Какого черта он оказался во всем этом замешан, я знать не знала, но едва ли Павел был тем, кто мог ответить мне на этот вопрос.
   - ...Потом он сказал, что демона больше нет и волноваться не о чем, но выглядел при этом так, словно никакого повода для радости нет и в помине. И рука у него была вся в крови. А потом наверху послышались выстрелы. Дальше я не знаю. Мне и мальчишке велели остаться здесь. Остальные ушли.
   - Черт, - коротко буркнула я. - Кажется, я догадываюсь, кто там наверху так жаждет сюда попасть.
   Павел Станиславович посмотрел на меня с надеждой, как будто ждал, что я поделюсь с ним своими предположениями. Но от того, что он раскаялся, я к нему лучше относиться не стала, так что перебьется.
   Я вернулась к Максу.
   - Сказал он что-нибудь путевое? - спросил парнишка, оборачиваясь на звук моих шагов.
   - Неа. - Я направилась прямо к двери и потянулась к ручке.
   - Никуда ты не пойдешь! - Макс оттолкнул мою руку и распластался по двери, всем своим видом давая понять, что не позволит мне сделать из комнаты ни шага.
   - Хочешь подраться, а?
   - Нет, - Макс был абсолютно серьезен. - Просто не хочу, чтобы ты снова в неприятности влезла. Я же видел, как тебя там корчило на полу... - Он опустил глаза. Ему явно было не по себе. - Не лезь ты в это дело, там и без тебя справятся!
   - Я уже в этом деле по самое не могу! - рыкнула я и с силой толкнула его в сторону.
   - Блин, да можешь ты хоть иногда делать, что тебе говорят! - рассердился Макс и вновь преградил мне дорогу, вцепившись в дверную ручку так, что, казалось, его вообще от нее теперь будет не оторвать.
   Я остановилась и задумалась.
   - Я не хочу с тобой драться, но мне очень нужно отсюда выйти.
   Так оно и было. Стоило мне закрыть глаза, и я видела унылую серую пустыню, своего двойника, распластавшегося в пыли с разорванной выстрелом грудью, серые коробки домов с пустыми глазницами окон и оскаленными пастями дверей, оплетенный колючей проволокой фонтан и мириады ящиков на складе... и Антона, в цепях, обнаженного, покрытого страшными ранами. Все это я видела абсолютно ясно и именно сейчас я поняла, что мне недостаточно слов Максима, мне нужно увидеть Антона самой, прикоснуться к нему, знать, что с ним все в порядке.
   - Ты даже и представить себе не можешь, что я пережила, - негромко шепнула я. - Макс, я просто хочу убедиться...
   Слова застряли у меня в горле, я поняла, что если произнесу их вслух - расплачусь, и тут же отругала себе за это. Я чувствовала себя разбитой. Не физически, но духовно. Я не знала чему верить, чему нет, трижды я видела собственную смерть, я видела, как пытали дорогого мне человека, и я никак не могла ему помочь. Я и представить себе не могла пытки ужасней, чем эта.
   Я поймала себя на том, что с трудом борюсь с щипавшими глаза слезами.
   Макс тоже это видел. Он нерешительно протянул руку и еще более нерешительно тронул меня за плечо.
   - Я... - он коротко сглотнул, - я правда не думаю, что тебе стоит выходить отсюда.
   - Мне надо, Макс!
   Из кухни появился Ольгимский.
   - Я думаю... - Он облизал губы. - Из того, что я слышал от них, думаю, им нужно кольцо... - Он кивнул на мою руку, левую, на которой был перстень с печатью Астарота. Значит, Павел думает, что речь об этом кольце. Забавно. Впрочем, другое кольцо было скрыто под слоем бинтов, которыми я замотала правую руку. Он вполне мог спутать. По крайней мере, это означало, что он и в самом деле ничего о кольце не знает. Или неплохо прикидывается...
   - Все из-за какого-то кольца... - Павел нервно хихикнул. - Хоть убей, не пойму, зачем им эта несчастная побрякушка.
   Макс повернулся к мужчине.
   - Я ее отсюда не выпущу!
   И как раз в этот момент я рванула дверь на себя и буквально просочилась в узкую щель. Мне только и нужно было, чтобы Максим на минутку отвлекся. Парнишка тут же рванул за мной, но я уже мчалась наверх, перескакивая через три ступени разом.
   Лестница в шесть пролетов высотой и ни одной лампочки от первой ступени до последней. Я слышала, как позади сопит и топает башмаками на рифленой подошве Максим, но была быстрее. Когда я распахнула последнюю дверь и выскочила в убогий полуразвалившийся барак, под которым размещалась лаборатория Вадима Дмитриевича, дневной свет почти ослепил меня. Он проникал внутрь через дыру в провалившейся крыше и в тот момент показался мне почти ослепительно ярким. Секунду или две я стояла, закрывая глаза руками, и щурилась, а потом кто-то сгреб меня в охапку и оттащил в угол, не переставая при этом низко рычать.
   Тимура я узнала сразу, не только по рыку, но по запаху, манере схватить меня за шкирку, как нашкодившего котенка, ощущению его ничем не сдерживаемой звериной силы.
   - Какого хрена ты сюда выползла?! - низко прорычал он.
   Мои глаза, наконец, привыкли к освещению, и я сумела разглядеть лицо Тимура, выглядывавшие из-под верхней губы клыки, неестественно расширенные зрачки, и покрытые до локтя серебристым мехом руки с загнутыми книзу когтями на деформированных пальцах - в общем, именно то, что я и ожидала увидеть.
   Повернув голову, я заметила Антона, с пистолетом в руках припавшего к щели в одном из заколоченных досками окон. Вадим Дмитриевич стоял у пролома в стене и читал заклинание. Его сила плясала у меня на коже как дуновение холодного ветра. От нее хотелось поежиться, стряхнуть ее с себя, как паука. Возле мага, пошатываясь, стояли два мертвеца. Я ощущала нити силы, протянувшиеся от мага к каждому из них, и знала, что стоит ему сказать слово, и они как хорошо выдрессированные псы ринутся выполнять его приказ. Их "нежизнь" держалось на одном единственном постулате - непреложности приказов некроманта.
   Чуть ближе к проходу, укрывшись за обломком стены, сидел на корточках Вадим Дмитриевич, не шеф, а его тезка-двоедушник. С нашей последней встречи, больше полугода назад, он почти не изменился, разве что шарфа не было, и шляпа была сдвинута назад, открывая обзор. У плеча старик держал охотничий обрез и выглядел довольным до неприличия. Что бы ни происходило там, снаружи, ему это нравилось.
   Дверь во второй раз хлопнула, и в помещение вбежал запыхавшийся Макс.
   - Извините, я не смог ее задержать! - выкрикнул он.
   - Максим, иди обратно! - коротко скомандовал Антон. Потом повернулся ко мне: - Ты как вообще?
   Я открыла и закрыла рот. Мне по-прежнему хотелось до него дотронуться, просто, чтобы убедиться, что это он, что он здесь, цел и невредим.
   - Я... - пришлось сделать над собой еще одно усилие. - Я в норме. Да отпусти ты меня уже! Мне не шесть лет! - Это я Тимуру. - Что тут вообще происходит?
   - Херня тут происходит, - откликнулся Антон. - Хочешь, сама взгляни. - Он немного отодвинулся в сторону, уступая мне свой наблюдательный пункт. - Тимур, да отпусти ты ее! Все равно ведь не сможешь удержать!
   - Спорим? - рыкнул Тимур. Он на половину обратился, и голос его уже мало напоминал человеческий.
   - Брось, - примирительно улыбнулся Антон, - нам помощь нужна.
   Проворчав что-то нечленораздельное, Тимур освободил мою шею и отстранился. На него упал свет, и только теперь к своему ужасу я заметила, что вся его одежда сплошь залита кровью. Белая футболка почти превратилась в красную, джинсы тоже были заляпаны, но не так сильно, несколько капель попали даже на кеды.
   - Ох, мой... Блин! Что с тобой стряслось?!
   - Я цел, - коротко ответил Тимур.
   - А кровь?..
   - Не моя.
   Больше я вопросов задавать не стала. Мне не хотелось знать, чья это кровь и тем более не хотелось знать, как она попала на Тимура.
   - Ладно. - Я подошла к окну, чувствуя внезапную слабость в коленях. Антон положил руку мне на плечо. В этом его жесте чувствовалась какая-то неуверенность, как будто бы он не меньше меня самой хотел убедиться, что я это я. Я тоже постаралась задеть его хотя бы краем бедра, когда пролезала к окну. Это меня немного успокоило. Он - это он, и он здесь, и не было никаких пыток, ничего...
   Он стоял совсем рядом, почти касаясь меня, я ощущала жар его тела, но ничего интимного в этом не было, просто мы жались друг к другу, как два напуганных зверька. Эта близость давала ощущение безопасности, надежности, хоть какой-то опоры в мире, который, казалось, сошел с ума. С Антоном у нас был свой собственный мирок, где ничего этого не было, и все было бы хорошо, если бы не мысли о залитой кровью одежде Тимура, которые я в этот мирок принесла. Глупо думать об этом сейчас, но эта картина все не шла у меня из головы. Мне не нравились эти мысли, не нравилось думать, что мой брат мог кого-то хладнокровно убить, не нравилось думать о последствиях его поступка, и я бы, наверное, совсем себя доконала этими размышлениями, если бы не Макс.
   Все это время он продолжал топтаться у двери, не решаясь уйти и боясь остаться...
   - Я... я могу чем-нибудь помочь? - вымолвил он, наконец.
   - Исчезни ради бога! - простонал Антон. - Если понадобишься, мы тебя позовем.
   Макс ринулся вниз почти с радостью. Может, перестрелки и все в этом духе выглядит увлекательно на экране телевизора, но в реальной жизни я бы никому не пожелала оказаться в подобной истории.
   Я выглянула в узкую щелку под деревянным щитом, закрывавшим окно. Передо мной раскинулся поросший бурьяном пустырь, озаренный полуденным солнцем. Вдалеке синел лес, а на переднем плане возвышался черный корпус джипа. Чуть подальше серебрилась залитая солнцем Ауди, а немного левее, разбавляя сложившийся контингент, разместилась пара: в меру потрепанная Лада и серая Волга.
   В десятке шагов от пролома в стене расположился невысокий удлиненный бугор. Прямо перед ним лежало тело с разорванным ружейным выстрелом грудью. Видимо, это был тот, кого отправили на разведку. Остальные, наученные печальным примером, ближе подходить не рискнули и полукругом расположились напротив единственного входа в барак. Я насчитала девятерых: трое укрылись за пригорком, тянувшимся от самой дороги, (вся местность вокруг барака была изрыта, как будто когда-то здесь прошлись бульдозеры, оставив после себя впадины и бугры, теперь густо поросшие травой), еще трое укрывались за остатками бетонного забора. И трое или четверо прикрывались корпусами машин. Достать их с выбранной Антоном позиции не представлялось никакой возможности.
   Один человек скрывался за джипом. Я не могла его видеть, но чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела. Он колдовал, и, если магию Вадима Дмитриевича я ощущала как медленный прохладный поток, то магия этого человека была хаосом ярких всполохов. Дурная магия, опасная и непредсказуемая. От нее кололо в висках и ломило зубы...
   - Дьяволова клизма... - пробормотала я. - У них - колдун.
   - Ага! - Антон придвинулся ближе, чтобы видеть происходящее на улице. - Это мы поняли, когда нас чуть в лепешку не раскатало. Если бы шеф не вмешался, ты бы нас сейчас скребком от пола отдирала. - Попытка обратить случившееся в шутку не помогла унять охватившего меня волнения. Слишком много жутких картин вызвали в моей памяти слова Антона.
   - А теперь глянь туда. - Я проследила за его взглядом. - Видишь, возле серой Волги, трое? - Я кивнула. - Бесноватые.
   - Да ты гонишь! - выпалила я. Тимур за моей спиной коротко хмыкнул. - Бесноватые толпами не ходят! Двое - максимум! Это же вообще...
   - Черт знает что, - закончил мою мысль Антон.
   Я открыла рот и захлопнула, так ничего и не сказав. Итак, судя по всему, ситуация не в нашу пользу. Против нас дюжина подонков, из них один колдун и трое одержимых, и руководит всем этим один из величайших Герцогов Ада.
   Лозунг "Нас мало, но мы в тельняшках!" в таких обстоятельствах не канает. Конечно, если зомбоидов рассматривать как оружие, ситуация несколько меняется, но против нас матерые уголовники, а мы - просто кучка неудачников, которых кое-кто (не будем показывать пальцев) затянул в такое болото, откуда поодиночке нам ни за что не выбраться. Конечно, при необходимости и мы с Тимуром могли дать жару. Но, в отличие от одержимых, мы чувствовали боль. Даже в зверином обличье, чтобы убить нас, никакие серебряные пули были не нужны - достаточно одного-двух метких попаданий. И потом, как ни крути, а мы не бездушные машины для убийства. Случалось мне во время просмотра какого-нибудь ужастика представлять себя страшенным маньяком-убийцей со здоровенным ножом/топором/бензопилой, но я совершенно точно знала, что не хочу никого убивать. Не знаю, как от Тимура, а от меня пользы будет немного...
   - Они все здание окружили?
   Я продолжала лелеять надежду найти разумный выход из ситуации.
   - Нет, - пожал плечами Тим. - Поставили двух часовых по углам на случай, если мы решим высадить окна и сбежать. Не считая их, сзади больше никого нет.
   - Оу... - Я вытаращилась на Тимура. - А сами они не могут высадить окна?
   - Не думаю, - сказал он.
   - Насколько я понял, тут повсюду защитные заклятья, - присовокупил Антон.
   Я наморщила лоб. Ни в первый свой визит в лабораторию, ни теперь охранных чар я не заметила. Либо я была настолько рассеяна, либо чары были хорошо спрятаны. Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и мысленным взором принялась обшаривать здание. Минуту спустя я с удивлением обнаружила, что чары были! Больше полусотни! Каждое окно, каждую трещинку на полу защищало заклятье.
   Я ошеломленно вздохнула и отодвинулась от окна, освобождая место Антону. Кажется, я узнала все, что нужно. Пусть дело приобрело не самый удачный оборот, но, по крайней мере, в здании мы можем чувствовать себя в безопасности.
   - У нас есть какой-нибудь план? - спросила я.
   Ни к кому конкретному этот вопрос обращен не был, и никому, судя по всему, не хотелось на него отвечать.
   - Это значит, нет? - уточнила я.
   Тимур и Антон быстро переглянулись и синхронно пожали плечами.
   - Но что-то же быть должно?! Мы можем позвонить в милицию, в Министерство... куда-нибудь...
   Но, уже говоря это, я знала, что ничему из этого случиться не суждено, и я буду первой из тех, кто этого не допустит. У нас на руках два трупа (три, если считать тот, который лежит у входа в барак). И у меня были серьезные подозрения, что под шапкой у одного и под шарфом у другого скрываются следы когтей и зубов. Я знала, чьи это когти и зубы, и знала, чем это грозит Тимуру. Можно было сколько угодно ссылаться на самозащиту, закон сурово расправляется с теми, кто использует свои способности против обычных людей. Тут ничего не поделаешь. И, если делу дать ход, вскоре к двум трупам присоединится третий, и принадлежать он будет моему брату.
   Знать, что во всем, что случилось, моя вина, хуже не придумаешь! Одного этого хватило бы, чтобы остаток жизни (возможно, очень короткий) страдать от угрызений совести, но были еще Макс и Антон, и Вадим Дмитриевич... Все они оказались в беде из-за меня.
   - Блин. - Это я сказала вслух. - Просто нужно отдать им кольцо.
   Если бы кто-то знал, чего мне стоили эти слова! Мысль о том, чтобы отдать кольцо была невыносима.
   - Давно пора, - поддержал Тимур.
   Антон отвернулся от окна, и некоторое время смотрел на меня, задумчиво наморщив лоб.
   - Нет, - сказал он, наконец. - Если бы дело было только в этом, кольцо никогда не оказалось бы у тебя. Честно говоря, я даже не уверен, что им нужно именно кольцо.
   - А что же тогда?! - рассердилась я. Его ответ заставил меня испытать облегчение пополам с раздражением. Половина меня радостно визжала: "Да-да-да, ты совершенно прав, кольцо тут абсолютно не при чем!", другая, скрипела зубами от ярости и твердила: "А как еще ты предлагаешь спасать наши задницы?!"
   - Думаю, оно им необходимо только в комплекте с тобой... - подвел итог Антон.
   - Да с какого хрена-то?!!
   - Не знаю, - он повернулся к Вадиму Дмитриевичу, но тот был слишком занят, чтобы это заметить. - С тобой или без тебя кольцо им отдавать нельзя.
   - Да почему?! - встрял в разговор Тимур. Хоть кто-то разделял мою злобу. - Мир от этого не перевернется! А даже, если и так, от нас, по крайней мере, отстанут! Если по мне, отдать кольцо это лучшее, что мы можем сделать!
   - Ты вообще соображаешь, что несешь? - выпалил Антон. - Если бы все было так просто, разве дошло бы до такого?! - Он кивнул в сторону окна.
   - А ты, я смотрю, очень умный?.. - прорычал Тимур. - Может, у тебя есть другие предложения?..
   Антон ответил, что, если бы знал, что делать, давно бы уже сделал. На этом спору бы и закончиться, но прежде Тимур должен был выпустить пар, а на это требовалось время.
   Видя, что никому больше нет до меня дела, я поспешила ретироваться. Нужно было выбраться наружу. Это все, что я смогла придумать. Если, пока я рядом, моим близким угрожает опасность, лучше мне быть от них подальше.
   Я осматривалась в поисках лазейки, когда меня отвлек выкрик Вадима Дмитриевича. Маг ругнулся.
   Антон сказал что-то Тимуру, и тот отправился узнать, в чем дело. Я пошла следом.
   - Что-то случилось? - деловито осведомился Тимур.
   - Случилось! - коротко и злобно откликнулся Вадим Дмитриевич. - Кто бы ни был их колдун, а отодрал он меня жестко и без вазелина.
   Вид у него и в самом деле был измученный. Щеки запали, под глазами образовались темные круги, на лбу и в уголках губ залегли глубокие морщины. Но лучше всего говорило о его поражение то, чего обычным взглядом не увидишь. Его магическая аура ослабла настолько, что ее почти невозможно было уловить, как будто бы некто или нечто высосало из него все силы.
   - И что вы собираетесь делать дальше? - спросила я.
   Вадим Дмитриевич посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. Мгновения тянулись, а он все молчал: то ли собирался с мыслями, то ли и вовсе решил не отвечать. Так или иначе, а я уже была на грани того, чтобы заорать, не то от страха, не то от гнева... Сама не знаю. Просто вдруг все смешалось в голове: беспокойство, чувство вины, злоба на тех, кто заставил нас прятаться... Там, снаружи, они стерегли нас, как кошка стережет вход в мышиную норку. Они знали, что никуда мы от них не денемся. И мы понимали это не хуже.
   Я смотрела на Вадима Дмитриевича и понимала, что часть битвы мы уже проиграли. Он сильный маг, я прекрасно это знала, но кто бы ни был его оппонентом, он был еще сильнее. Да, конечно, все здесь покрыто защитными заклинаниями, и, пока мы остаемся в бараке, пули нам не грозят, но и помощи нам ждать неоткуда.
   Я чувствовала, что стала ставкой в игре, правил которой не понимаю, и грудь мою наполнил гнев. Хотелось выть, рычать, рвать на клочки все, что подвернется под руку. Вместо этого я подхватила с пола обломок стены с куском торчащей арматуры, подбежала к проходу и с победным кличем швырнула его в притаившихся за бугром стрелков.
   Я так и не узнала, достиг ли мой бросок цели, потому что вслед за этим послышались выстрелы, и, ухватив меня за руку, Тимур оттащил меня от прохода. Я заорала, не в силах сдерживать ярость, и попыталась его ударить, но прежде он развернул меня к себе и отвесил пощечину, а затем, когда и это не помогло, еще одну, и так до тех пор, пока пелена ярости не спала с моих глаз, и я не поняла, что творю.
   Щеки горели. Мгновение я стояла неподвижно, испепеляя Тимура взглядом и борясь с желанием врезать по его наглой физиономии, затем коротко выдохнула, вместе с воздухом изгоняя из себя остатки ярости, и обернулась к Вадиму Дмитриевичу.
   - Объясните мне, что здесь происходит! Почему им нужно это чертово кольцо?! Вы же что-то знаете, по лицу вижу! Что-то такое знаете, о чем я даже и не догадываюсь!
   Вадим Дмитриевич вздохнул.
   - Это игры демонов, Валерия... Они редко вторгаются в жизни людей, но, когда вторгаются, то делают это так, что мало не покажется. - Он помедлил. - Я попробую начать с начала... Итак, человека по имени Алид никогда не существовало...
   Когда он закончил, мне потребовалось еще несколько минут, чтобы как следует переварить услышанное. Наконец, я выпалила:
   - Эта гнида, Сиречион, без малого год подбивал под меня клинья, и вы ни о чем не догадывались?!
   - У меня не было оснований для подозрений, - скромно потупив взор, произнес маг. - Согласись, вспышки гнева водились за тобой и прежде, и экстрасенсорные способности у тебя выше среднего. Агрессивность и способность к видению духов - первые признаки, характеризовавшие вмешательство Сиречиона, не были для тебя столь уж значительным отклонением от нормы.
   - Моих способностей недостаточно, чтобы видеть духов! Вам ли не знать!
   - Валерия, - вздохнул маг, - все, что мог, для твоей защиты я сделал. - Он указал на амулет у меня на шее. - Он защищал тебя не только от явных врагов, но и от врагов тайных. Но лучше всего тебя защищала твоя способность держаться на расстоянии от подозрительных людей.
   - Вы хотели сказать, недоверчивость?
   - Именно это я и хотел сказать.
   Я сморщилась, вертя кольцо на пальце. Сейчас мне как никогда хотелось от него избавиться, но, словно почувствовав это, кольцо намертво застряло между фалангами.
   - А я? Если им, - я махнула рукой в сторону пролома в стене, - нужен этот демон...
   - Сиречион.
   - Да помню я! Если им нужен он, зачем им я?
   Шеф помедлил, словно решая, стоит ли мне это знать.
   - Они хотят использовать твое тело в качестве ловушки для него, - сказал он, наконец. - Ваша связь с ним сейчас настолько сильна, что без тебя отделить его от кольца будет невозможно. Чтобы завершить изгнание, им нужен сосуд, в который можно будет переместить демона.
   Я глубоко вздохнула.
   - Так почему бы не дать им завершить это дело? Насколько я понимаю, одного демона из меня вы изгнали... - При воспоминании меня невольно передернуло. - Почему бы не повторить это со вторым?
   Во взгляде Вадима Дмитриевича проскользнула что-то злое и холодное.
   - Мне большую цену пришлось заплатить, чтобы выгнать из тебя Астарота! - отчеканил он. - И это при том, что он демон известный! О Сиречионе неизвестно практически ничего. Да и ваша с ним связь куда сильнее, чем я думал. Если Астарот вынужденный делить твое тело с Сиречионом, не владел им в полной мере, и все равно я должен был внести большую плату за твое освобождение, то что касается Сиречиона... - Он помедлил. - Проблема с ним заключается в том, что прежде чем его изгонять, ты должна стать ему полностью подвластна, должна уступить ему, но даже тогда я не могу дать гарантий, что изгнание удастся и, тем более что это не причинит тебе вреда, или не убьет.
   Я открыла и снова закрыла рот.
   - Выходит, ситуация безвыходная?
   - Не знаю. - Голос мага звучал устало. - Мы можем попытаться с ними торговаться, но не уверен, что это что-то нам даст.
   - Но это лучше, чем ничего, верно?
   - Да.
   - А предмет торгов? - вставил Тимур. Брови его были недовольно нахмурены, из чего я сделала вывод, что он отлично знал, о каком предмете идет речь. - Я против. Нас семеро, их десять. Расклад, конечно, не в нашу пользу, но мы можем попытаться...
   - У них пушки. Они нас просто поубивают, - заспорила я.
   Тимур оскалился, обнажая клыки, и низко зарычал:
   - Посмотрим, как у них это получится, и сколькие из них после этого останутся в живых.
   Я уже открыла рот, чтобы возразить, но тут заговорил Вадим Дмитриевич:
   - У меня другое предложение, - сказал он, и мы оба с интересом уставились на него.
  
   Зомбоидов хватило ненадолго. Конечно, они не чувствовали боли, и могли задействовать такие физические резервы, что оторвать кому-нибудь руку или ногу им ничего не стоило, но, будь ты хоть трижды мертв, с перебитой коленной чашечкой далеко не убежишь.
   В первые минуты, впрочем, все шло хорошо. С появлением зомбоидов за стенами барака началась беспорядочная пальба. На выстрелы мертвецы особо не реагировали, так что прежде чем командиры сообразили, что к чему, и отдали приказ стрелять нападавшим по ногам, жмурики перебили, по меньшей мере, треть их отряда, в том числе двоих бесноватых.
   С третьим было сложнее. Уже очень скоро стало ясно, что зомбоидов ликвидируют раньше, чем они успеют добраться до цели. Но и этот вариант Вадим Дмитриевич предусмотрел.
   Пока под жуткий аккомпанемент из воплей и стрельбы его мальчики рвали на клочья засевших вокруг барака отморозков, Тимур выбрался на крышу. На человека он к тому времени был мало похож. Физиономия вытянулась, уши заострились, на щеках расцвели серебристые бакенбарды, а радужка почти полностью скрыла белок. Он стянул пропитанную кровью футболку, открыв взглядам змеившиеся вдоль позвоночника и по внешней стороне руки полосы серебристой шерсти. Руки и ступни ног почти полностью изменились.
   Так, словно это ему ничего не стоило, Тимур подпрыгнув на четыре с лишним метра вверх и ухватился за край крыши, подтянулся и исчез в проломе. Под натиском зомбоидов на крышу никто не смотрел. Тимур беспрепятственно добежал до края, оттолкнулся и прыгнул. Прыжок в десяток метров на первый взгляд дался ему без особых усилий. Словно огромная хищная птица он рухнул на одного из бесноватых. Веса Тимура и энергии прыжка оказалось достаточно, чтобы переломить человека пополам как тростинку. Бедняга только и успел негромко булькнуть, а потом глаза его померкли... По замыслу Вадима Дмитриевича, сделав свое темное дело, Тимур под прикрытием винтовки Дмитрича и пистолета Антона должен был возвращаться. Но, видимо, самонадеянность была нашей семейной чертой.
   Тимур прыгнул на крышу джина, а с нее, скрипнув когтями по металлу, вперед, туда, где прятался маг...
   - Какого хрена он делает?! - успел крикнуть Вадим Дмитриевич, а потом раздался хлопок. Из-за джипа полыхнуло голубым магическим пламенем и что-то по размеру напоминавшее Тимура на приличной скорости пролетело над Волгой и Ауди и исчезло в кустах.
   Видя, чем обернулось дело, я сорвалась с места и, что есть сил, ринулась к пролому в стене...
   "Не смей умирать, придурок!" - звенело у меня в голове.
   Мне почти удалось вырваться наружу. Я знала, что мне будут мешать, и львиную долю своего внутреннего резерва использовала, чтобы отшвырнуть Дмитрича в сторону. Он отлетел метра на полтора, прокатившись на спине по замусоренному полу барака, но так и не выпустил из рук винтовку, да еще и матернуться по дороге успел. Казалось бы, препятствий больше не было, но выбраться на улицу мне так и не удалось. В последний момент Вадим Дмитриевич ухватил меня за руку и, что есть сил, рванул внутрь. Я упала на пол, и мгновение спустя он оказался на мне, всем своим весом прижимая к полу - знал, что сопротивляться я буду изо всех сил. И был прав, черт возьми... Я билась, как только могла, пиналась, выкручивалась и не переставая орала.
   - Пустите меня! Пустите! - что есть мочи вопила я. - Они убили Тимура! Они его убили!..
   - Заткнись! - Он хлестнул меня по лицу, и очередной вопль оборвался коротким придушенным всхлипом. - Он жив! - сквозь стиснутые зубы прошипел маг. - Пока еще жив! Не дергайся и все будет хорошо, ясно?
   Я перестала вырываться. Если он говорит, что Тимур жив, значит, так оно и есть. Он некромант, он должен чуять смерть. Ну, теоретически...
   Маг отпустил меня, и я не попыталась оттолкнуть его или убежать, а просто встала. Сначала на четвереньки, чувствуя неприятную дрожь в мышцах, а затем и на ноги.
   ...Тимур остался там, снаружи, вероятно, ранен, и одному богу известно насколько серьезно. На аниморфах все быстро заживает, особенно если перекинуться, но магия дело другое. Как знать каким заклинанием его ударило, как оно повлияет на него, сможет ли он после этого восстановиться... Я поймала себя на мысли, что стою, плотно сжав кулаки, опустив голову, с напряженными плечами и стиснутыми зубами. Да, блин, ну почему все так?! Я вновь ухватилась за кольцо и принялась дергать... Без толку. Как и прежде. Глупо даже надеяться.
   - Сколько их еще? Сколько в живых? - спросила я каким-то чужим голосом, даже меня саму удивившим.
   - Живы шестеро, - откликнулся маг. - Кто-то может быть ранен.
   - Мы должны их всех перебить?
   - Да.
   - Отлично. - Я чуяла где-то внутри комок ярости, комок чего-то холодного и злого. Это что-то было голодно, оно жаждало крови, оно хотело убивать. Я хотела верить, что это не я, но не могла себе этого гарантировать. И, наверное, это было ужасно, но я ничего с этим поделать не могла. Во всяком случае, сейчас.
   Одержимых больше не было, а, значит, не осталось никого, кто мог бы поддерживать связь с Астаротом, тем, кто всю эту кашу заварил и кто, в конечном счете, всем здесь заправлял. Теперь главной проблемой стал маг. Один раз он уже разгромил Вадима Дмитриевича, и я сомневалась, что после прошлого поражения у шефа есть хоть один шанс.
   Жмурики не вернулись, их расстрелял в упор парень с пистолетом-пулеметом. Свинцовая очередь разрезала мертвецам колени, так что теперь они могли разве что ползать, опираясь на руки... Они все еще годились в качестве орудия устрашения, но поддержание их "нежизни" отнимало у Вадима Дмитриевича слишком много сил. И, если прежде мне казалось, что ситуация патовая, то теперь все складывалось еще хуже...
   Вадим Дмитриевич замер слева от провала в стене. Окинув поле боя взглядом, он подал двоедушнику какой-то знак, и тот протянул мне винтовку.
   - Стрелять умеешь?
   - Справлюсь. - Оружие я в руках держала не впервые: стреляла в тире с Антоном, и у бати было духовое ружье, - так что целиться и жать на курок для меня было делом привычным. Но одно дело стрелять по банкам в деревне, и совсем другое по живым людям. Да, я почти ненавидела их после того, что случилось с Тимуром, я хотела побыстрее со всем этим покончить и идти к нему, убедиться, что он... цел? Нет, на это надеяться не приходилось, но что он хотя бы... будет жить. И этого сейчас было бы достаточно. И все же я не могла отогнать от себя мысль, что где-то у этих людей есть семьи, любящие их подруги, жены, может даже дети...
   Дмитрич посмотрел на меня пристально.
   - Если трусишь, отдай пушку пацану. Глядишь, он получше справится.
   - Нет. - Я замотала головой так, что волосы по щекам хлестнули. Вот Макса в это дело точно втягивать не стоит. В пятнадцать лет кого-то убить... Блин, да это, сколько бы тебе ни было, все равно будет мерзко: хоть двадцать, хоть шестьдесят! Я тоже никого убивать не хотела. Разумом не хотела, но где-то внутри что-то с радостным нетерпением ждало кровопролития.
   - Я сама! - сказала я Дмитричу.
   Он кивнул, отошел в сторону и принялся расстегивать плащ. Что он собирается делать, я вполне представляла. Почти то же, что и Тимур, только он перекинется полностью.
   - По мне не пали! - ухмыльнулся Дмитрич, скинув с себя засаленную старую рубашку. Без одежды он почему-то показался лет на десять моложе. А, быть может, дело было в том, что та часть его, которая была Дмитричем отошла на второй план, уснула, и ее место заняла другая - его вторая душа, душа волка-оборотня Алексея. На меня посмотрели желтые глаза. Не знаю почему, но мне казалось, что Алексею я нравлюсь. Быть может, потому что я не человек. Так уж сложилось, что мы к себе подобным тянемся, кто сильнее, кто слабее, но есть между нами это особое чувство единства, родства, с которым бороться сложно. Алексей начал возиться с ремнем брюк, а я опустилась на одно колено возле входа, пристроила у плеча приклад ружья и выглянула наружу.
   - Далеко не высовывайся, - шикнул Антон.
   - Ага, - буркнула я, но продолжала в полглаза наблюдать за происходящим снаружи, кто-то решил этим воспользоваться и по стене недалеко от меня чиркнул выстрел. Я вздрогнула и непроизвольно надавила на спусковой крючок. Грохнул второй выстрел. Отдача ударила в плечо. - А черт! - Я спряталась за стеной, слыша, как еще несколько выстрелов отсекают кусочки бетонной стены там, где недавно была я. Я ждала, что скоро перестрелка прекратиться. Вряд ли хоть у одной стороны запас патронов был безграничный, но к моему изумлению, когда прекратились выстрелы, а, может, когда они еще не прекратились, в наступившей суматохе судить было сложно, началось нечто невообразимое...
   Я знала, что такое поединок магов. Да, черт возьми, несколько минут назад я сама при этом присутствовала, но то, что началось сейчас... я не знаю, как это описать. Это не было поединком, это было... избиением младенца. Так, наверное. Не знаю, с кем и какие сделки заключал тот маг, но сила его оказалась невообразимой! Стремительным, сносящим все преграды потоком, она ударила по нам по всем. Ударила как цунами, снося все на своем пути. Сила была так велика, а удар такой мощный, что меня швырнуло через все помещение в соседнюю стену. Удар выбил из груди воздух, и я с глухим придыханием рухнула на пол. Я не помнила, что было с остальными, по крайней мере, мне показалось, что Алексея этот удар не задел... А потом я как будто на несколько мгновений потеряла сознание, а, когда открыла глаза, обнаружила, что произошло куда больше, чем могло бы произойти за несколько секунд не ускорься вдруг время в десятки раз против обычного...
   Немногие уцелевшие после бесчинств зомбоидов люди хлынули в пролом в стене. Да, они не могли высадить окна из-за охранных чар, они даже стрелять по ним не могли - пули просто отскакивали, - но ничто не помешало им ворваться в открывшийся проход, когда меня и Вадима Дмитриевича с силой отшвырнуло в сторону, а Алексей со спущенными штанами пытался перекинуться. Первого бросившегося в нашу сторону Антон срезал еще на подходе к бараку, второго ранил, но третий перескочил через сваленную у входа груду мусора и оказался внутри, а за ним по пятам шли еще двое. Грянул выстрел, Антон даже вскрикнуть не успел, как оказался на полу, и я понятия не имела, что с ним, ранен он или убит. Времени прицелиться у нападавшего не было, и надежда еще оставалась, но вот он повернулся к успевшему подняться на одно колено Вадиму Дмитриевичу. Маг полез в карман за заранее заготовленным заклинанием, но использовать его не успел.
   Алексей, так до конца и не перекинувшись, бурой молнией метнулся на нападавших. Первого он смел, а потом кто-то спустил курок. Оборотень пискнул и обернулся, так что вторую пулю встретил прямиком между глаз, после чего наполовину человеческое наполовину волчье тело обмякло, и рухнуло поверх тела только что убитого человека.
   Я шевельнулась, пытаясь встать. Нужно было что-то делать, нужно было двигаться. Защитить их, спасти хоть кого-то... Ружье я выронила в полете, оно валялось у двери. Единственное, что мне оставалось это перекинуться, хотя бы наполовину. Пару секунд это потребует, но была ли у меня эта пара секунд?.. Вадим Дмитриевич, наконец, нащупал заклинание и метнул его в нападавших, но, видимо, тех охраняли какие-то амулеты или колдовство прятавшегося за джипом мага, потому что все, что я увидела - это сноп искр, взвившийся вокруг мужчин и почти сразу померкший.
   - В девчонку не стрелять! - крикнул кто-то, и парень, шедший впереди отвернул дуло пистолета от меня и прицелился в Вадима Дмитриевича.
   Я уже почти обратилась, во всяком случае, настолько, что могла представлять угрозу: из-под утончившихся губ выглядывали клыки, а руки уже больше походили на лапы. Этого было достаточно. Я сгруппировалась, стянулась, как одна большая пружина, оттолкнулась от пола и прыгнула как раз в тот момент, когда парень приготовился нажать на курок. Через секунду этот самый парень оказался на полу, а руки у меня были заляпаны липкой жижей из его вспоротого живота. Внутри меня клокотала ярость. Тимур, Антон... нет никакой гарантии, что они живы и, черт меня побери, если эти ублюдки за это не поплатятся!..
   На улице кто-то, должно быть колдун, снова повторил:
   - Не убивать девчонку! Она нам нужна. - Но человеческий страх штука глупая, тут приказы не помогают. Я дернулась вперед, целя когтями в живот ближайшему парню, но тут плечо мне обожгла боль, мигом выгнавшая всю ярость. Остался только страх, и я как сломанная кукла рухнула на пол, не закончив прыжка. А потом грохнуло два выстрела с той стороны, где лежал Антон. Стрелявший в меня парень пошатнулся, но не упал. Я ощутила легкую затухающую искорку магии. Значит, его амулет защищал не только от заклинаний, но и от пуль. Проклятье! Впрочем, на прямой физический урон он вряд ли рассчитан...
   Я лежала на полу, и, хотя все правое плечо свело от боли, я нашла в себе силы ударить. Откинувшись на спину, я размахнулась и, что есть силы, пнула парня в коленную чашечку. Что-то хрустнуло, ноги у парня подогнулись и он грохнулся на меня. Я завизжала, и принялась его отталкивать, даже не понимая, что при этом полосую его когтями. Ну, и тяжеловес! По росту он был едва ли выше Антона, но в два раза шире в плечах и весил, наверное, целый центнер! В какой-то момент я думала, что мне ни за что не справиться с этой тушей без посторонней помощи, но, наконец, мне удалось сбросить подвывающего бандита. Он прокатился по раненой руке, и всю левую половину тела пронзила такая боль, что перед глазами потемнело, и еще несколько мгновений я только и могла, что хватать ртом воздух и жалобно скулить в промежутках между вздохами.
   Когда я пришла в чувства, со вторым бандитом уже было покончено. Он лежал на полу с дыркой во лбу. У этого явно никаких амулетов не было. Да и черт с ним.
   Я с трудом села, чувствуя, как по руке от плеча и ниже разбегается волна пронизывающей боли. Адреналин притуплял ее, но, если сейчас так хреново, мне даже думать не хотелось о том, что будет, когда поток гормонов схлынет.
   Антон с трудом поднялся на ноги и, оскальзываясь на замусоренном полу, зашагал ко мне. В руках он сжимал пистолет. Как и почему он был жив, я не знала. Наверное, Вадим Дмитриевич и его снабдил каким-то амулетом.
   Шеф тоже поднялся на ноги и спешил к выходу. Между пальцами он перекатывал несколько стеклянных шариков. Маг выскользнул на улицу и, сквозь стучавшую в висках кровь, я слышала, как его шаги шуршат по земле. Еще я чувствовала, что сила другого колдуна угасла. Видимо, он решил, что здесь ему больше делать нечего, и дал деру... Разумно, с его стороны.
   - Помоги встать, - попросила я Антона.
   Он протянул ко мне руку, ухватил за здоровое правое плечо и поставил на ноги, легко как пушинку. Сама я к этому усилий почти не прилагала, но, встав, обнаружила, что держаться на ногах вполне способна. Черт с ним с магом, я должна знать, как там Тимур, и я заковыляла к выходу. На самом деле и рана-то не очень страшная, - это я, скорее, чувствовала, нежели знала, каким-то задним числом, как я знала, что бой уже закончен. Но боль была жуткая...
   Пока мы выбирались из барака, обходя тела, грудой лежавшие у входа - я на них старалась не смотреть, чувствуя, что стоит взглянуть и меня вывернет на изнанку, - зашипели шины. Серебристая Ауди дала по газам. Маг улепетывал. Но прежде чем машина успела выехать на шоссе, я ощутила легкую вспышку магии, когда Вадим Дмитриевич швырнул под колеса одно из подготовленных заклинаний. Пахнуло холодом, докатившимся даже до барака, и машина встала на месте как вкопанная. Маг выскочил из кабины и побежал в сторону шоссе. Никаких заклятий он больше не творил. Вадим Дмитриевич бросился за ним следом, а потом... пронзительный визг какой-то твари ножом полоснул по ушам. Что-то темное, полупрозрачное метнулось вперед и насквозь прошило убегающего мага, и сразу же исчезло, как его и не бывало. По спине упавшего на землю беглеца начало расплываться огромное темно-бардовое пятно. На мгновение мы с Антоном ошеломленно замерли. Потом я отвернулась и, потянув его за руку, заковыляла дальше. Пусть и не сразу, но он пошел за мной, а через минуту к нам присоединился Вадим Дмитриевич...
  

8.

Астарот предлагает решение

   Переворачиватель пингвинов: запись N2199
   Настроение: Все закончилось?..
   В колонках играет: AC/DC - Let me put my love into you
   Кажется, что все самое страшное уже закончилось, но это только временное затишье. Я знаю, что худшее еще впереди. Мне не хочется об этом думать. Я надеюсь, что ВД найдет решение... Мне больше не на кого сейчас полагаться.
  
   Летающая тарелка:
   Кузьмич, позвони мне, пожалуйста. Я не могу до тебя дозвониться. Если у тебя сложности, я должна о них знать. Возможно, я могла бы помочь. Во всяком случае, я бы попыталась.
   Переворачиватель пингвинов:
   Спасибо, Маш, но, боюсь, сейчас ты мне ничем не поможешь.
   Леди Годива:
   Все будет хорошо! У тебя уже были сложности в том году и ты с ними справилась. Справишься и теперь. Я в тебя верю!..
   Тимур был жив. Его оглушило. Из ушей у него текла кровь, но он выживет и придет в норму. Антон и Вадим Дмитриевич вместе оттащили его обратно в барак, а потом опять же вместе собрали оставшиеся снаружи тела. Все это время я сидела внутри, в приятном полумраке и разглядывала заляпанные кровью пальцы. В ту сторону, где Вадим Дмитриевич и Антон сваливали тела я старалась не смотреть. Один парень был жив, но серьезно ранен. Он сидел у стены напротив меня и то подвывал, то неразборчиво матерился. Одежда на нем была изорвана в клочья и заляпана кровью, под глазом набухал синяк, и вообще впечатление было такое, будто он подрался с пьяным гризли. По крайней мере, я была рада, что этого не убила. Одной смерти с меня вполне достаточно. Не сказать, чтобы я чувствовала вину. По крайней мере, в этот самый момент никакой вины не было. Даже наоборот какое-то мрачное удовлетворение, которого умом я решительно не понимала. Кроме того, мне хотелось облизать измазанные кровью пальцы, чего я никогда прежде за собой не замечала. От этого было мерзко, как будто даже одними этими мыслями я предаю самою себя. Раненое плечо ныло, но кровь уже остановилась. На аниморфах все быстро заживает.
   Вадим Дмитриевич и Антон ушли за очередным покойником. Они уже порядком подустали и дело теперь продвигалась медленно.
   Внезапно я сообразила, что парень замолчал. Когда я повернула голову на меня с исцарапанной, почти сплошь красной от крови физиономии смотрели черные холодные глаза. Парень ухмылялся.
   - Ну, привет, - шепнул он. - А тебе все-таки удалось выбраться.
   У меня как будто глыба льда в желудок грохнулась. Не сам голос, а его интонацию я узнала. Это был демон, демон, что дал мне головоломку, демон, который заставил меня наблюдать за тем, как пытают Антона. Я хотела закричать, но обнаружила, что не могу выдавить из себя ни звука. Меня словно парализовало. Я только и могла, что беззвучно хватать ртом воздух.
   - Думаешь, вы меня обыграли, а, девочка? - тихонько рассмеялся Астарот. Не понравился мне этот его смех, ох, как не понравился. - А между тем Сиречион уже почти завладел тобой... - Демон выдержал паузу, красивую такую, театральную. - Неужели ты не чувствовала в последнее время, что ты уже не совсем ты, а? Внезапные вспышки ярости, сны, предчувствия...
   Все это было. Я списывала это на нервы, переживания из-за разрыва с Антоном, из-за кольца, из-за всего на свете... А вот сейчас я отчетливо ощущала, что мне все так же хочется облизать замазанные кровью пальцы, и это не зверь говорил внутри меня, а нечто другое...
   "Нет, нет, нет! - принялась про себя твердить я. - Этого не может быть. Это не правда. Демоны лгут, все демоны лгут"... Но разум шептал: "И еще как ловко! Они показывают нам то, что мы хотим видеть. Алид показывал мне свой мир, свой вымысел. В своем мире он был господином, все, о чем он только мог подумать, немедленно воплощалось, как будто по мановению волшебной палочки. Разве не удивительно?" И я думала, а не могли ли те сны, что я видела, быть тем же обманом, тем же фокусом, который я столько раз видела? И по мере того, как я осваивалась в его мире, Алид все прочнее входил в мой, с каждым днем захватывал все новые плацдармы для маневров. Он заставил меня верить, что я исключительная, потому что я хотела быть исключительной. Он воспользовался этой лазейкой, потому что я сама ее для него открыла. И, черт возьми, я ведь знала, что именно такими путями демоны овладевают человеком, заставляя его верить в свои сверхъестественные способности, навевая странные сны, обещая, умасливая, пока однажды человек не перестает быть просто человеком, пока однажды демон не порабощает его тело и душу. От этих мыслей у меня по спине побежали мурашки. Неужели я попалась в эту ловушку?! Неужели могла купиться на обман? И тут снова, как будто бы во мне сражались две личности, в голове родилась мысль: "Это неправда, им нужно кольцо, вот и все! Астарот меня использует, нельзя ему верить!" Но я уже не была уверена, что это мои собственные мысли звучат в моей голове...
   Все смешалось. Я уже не знала, чему верить, а чему нет. Я не верила Алиду, но ему я не верила никогда. Но я не могла верить и Астароту. И даже самой себе теперь не вполне доверяла, потому что не была до конца уверена, что это мои мысли. Боже мой, как все запутанно!
   - Лучше бы ты сдох, - коротко рыкнула я, потому что лучшего придумать была не в силах. Оцепенение, охватившее меня в первые минуты разговора, исчезло.
   Демон рассмеялся. К моему изумлению смех был звонкий и рассыпчатый, красивый смех, располагающий.
   - Я знаю, как решить твою проблему. Хочешь, расскажу?
   - Ага, а мне за это на бумажечке кровью подписаться, да? Или как это сейчас делается?
   - Мне не нужна твоя душа, - почти брезгливо скорчился Астарот.
   - Мне от тебя тоже ничего не нужно, - парировала я. - Вопрос закрыт, можешь проваливать обратно в Ад.
   Как бы то ни было, а к помощи демонов я прибегать не собиралась. Ничего хорошего это все равно не сулило. Вадим Дмитриевич во всем разберется. У него появились новые данные, он что-нибудь придумает.
   - Неразумно, - пробубнил демон. Двигались у него только губы, да еще глазные яблоки. Видимо, не хватило времени получше подготовить внедрение, вот и вышли нелады с моторными функциями. Хорошо хоть говорил связно... Хотя какая мне разница? - Сиречион не из тех демонов, которых можно просто так изгнать. - Знаем, слышали, но способ наверняка есть. Хотелось мне в это верить. - Жаль, что маг убил Венеру, она знала, как извлечь Сиречиона, не навредив тебе, - сказано было с такой интонацией, что сразу становилось ясно "не навредить" в понимании демона это "не навредить сильно", а меня такой расклад не особенно устраивал. - Тем не менее, я по-прежнему могу тебе помочь, если, конечно, маг согласится провести этот ритуал...
   Я задумалась. Нет, верить демону нельзя. Но, если есть способ порвать мою связь с Сиречионом и он его знает, неплохо бы, по крайней мере, выяснить, что это за способ. Возможно, Вадим Дмитриевич сумеет модифицировать ритуал и тогда демона и в самом деле удастся изгнать без существенного вреда моему здоровью.
   - Допустим, я могла бы уговорить его тебя выслушать, - сказала я, пытаясь сохранить на лице отчужденное выражение, будто бы меня это не касалось, будто бы я просто посредник и слова демона не заставляют мое сердце биться чаще в предвкушение заветной свободы. Но тут же в голове зазвенел тревожный колокольчик "Не верь! Не верь! Не верь!" Я колокольчик проигнорировала. - Расскажешь, что это за ритуал, и, если Вадим Дмитриевич его одобрит, тогда, быть может, я соглашусь...
   Тут, пыхтя и отдуваясь, под тяжестью мертвого колдуна в помещение вошли Антон и шеф. Тело они бросили к остальным.
   - Вы вовремя, мой дорогой маг! - осклабился Астарот.
   Вадим Дмитриевич выпрямился так стремительно, будто у него внутри была огромная спусковая пружина, и взглянул на одержимого, заведомо хмурясь.
   - Изыди, - буркнул маг.
   - Не ранее, чем закончу здесь одно дело, - еще шире осклабился демон. - Кстати, изгнание было болезненным, - по физиономии его проскользнуло нечто дикое и жестокое. - Советую больше так не делать.
   - Больше и не получится, - устало вздохнул маг.
   - Рад это слышать. Наша юная леди приняла мои условия...
   Я открыла рот, чтобы возразить, но Вадим Дмитриевич заговорил раньше. Он говорил с Астаротом, но смотрел на меня:
   - А знает ли наша юная леди, чем ей грозит еще один ритуал изгнания?
   - Но вы ведь постараетесь сделать все предельно осторожно, верно? - вкрадчиво зашептал демон. Голос у него при этом странно напоминал змеиное шипение. Я так и ждала, что между губ проглянет раздвоенный змеиный язык. - Я расскажу вам о ритуале и вы убедитесь, что ничего предосудительного я делать не намерен. Во всяком случае, на этот раз. - Змеиная улыбка. - Представьте, что это просто работа, которую вам нужно выполнить, работа, которая избавит всех от массы ненужных забот, например, от преследования с моей стороны...
   Антон до этого стоявший молча, пытаясь разобраться в ситуации, наконец, сообразил, в чем дело, посмотрел сначала на меня, потом на Астарота и, наконец, повернулся к Вадиму Дмитриевичу:
   - Вы же не станете его слушать? Это же демон!
   - Не волнуйся, - сказал маг, - сейчас он не опасен, а выслушать его в любом случае стоит, хотя бы для того, чтобы избежать боен, подобных сегодняшней. - По лицу его пробежала смутная тень, да и Антону явно сделалось не по себе. Не удивлена, сегодня не только я первый раз кого-то убила, но и они, и никому это не нравилось.
   - Я умею быть милым, - ощерился демон. Улыбка должна была быть ласковой, но вымазанные кровью губы смазывали общее впечатление.
   - Ну да! - рыкнул Антон.
   - Оставь, - велел маг. - Лучше помоги оттащить его вниз. Идти он все равно не может, а, если дойдет до дела, лучше будет этим делом заняться там. Тут мы все равно закончили.
   Антон ухватил одержимого за руки, а Вадим Дмитриевич за ноги.
   - Открой дверь! - бросил маг.
   Я вскочила чуть проворней, чем следовало, и несколько мгновений перед глазами проплывали мутные пятна. Но потом это прошло, хотя до двери я еще добиралась ощупью.
   Мы спустились вниз, где нас встретил Макс. Антон с Вадимом Дмитриевичем уже спускались, положили бесчувственного Тимура на кушетку, и сообщили Максиму и Ольгимскому, что все закончено.
   - Ого! - завидев пленника, возопил подросток. - Мы еще и пленных берем?!
   - Ага, - коротко и недобро буркнул Антон. - Будем пытать его, пока не выдаст всю информацию.
   Глаза Макса округлились не то от ужаса, не то от восхищения. Значит, он клюнул. Ну, если вдуматься Антон не так уж и далеко ушел от истины.
   Одержимого отнесли в лабораторию и посадили у стены слева от двери. Вокруг него не стене и на полу Вадим Дмитриевич быстро нарисовал несколько символов. Астарот не возражал, но это не умаляло моих по отношению к нему подозрений. В голове билось все то же настойчивое "Не верь!", но я уже твердо решила, что принимать решения доверю Вадиму Дмитриевичу, раз за свои ручаться не могу.
   - Приготовь пергамент маг, - велел Астарот, - писать придется много...
   Вместо пергамента Вадим Дмитриевич достал с полки старенький кассетный диктофон, и демон принялся диктовать. Часть выражений была на латыни и для меня оставалась непонятной, часть на русском, но и они звучали как-то размыто и для простого человека как будто на другом языке. Я еще могла разобрать какие-то отдельные фразы и термины, что касается Антона, он хоть и силился что-то понять, но, судя по напряженному выражению лица, получалось у него неважно. Наконец, Астарот замолчал.
   - Нам нужно поговорить, - сказал маг, обращаясь ко мне и Антону, и решительно направился к двери в основное помещение лаборатории.
   - Я подожду здесь, - хихикнул Астарот.
   Антон покосился сначала на мага, потом на одержимого, как будто хотел спросить, не опасно ли его здесь оставлять, но так и не решился задать вопрос вслух.
   Мы прошли в гостиную, и маг устало опустился на стул, который при его появлении освободил Максим. Неплохо шеф его вымуштровал.
   - Ритуал сложный, - объявил маг. Антон нервно хихикнул. Из того, что он слышал, сложным ему показалось решительно все. Да и мне, если честно, тоже. - Выполнимый, конечно, но дело опасное. Прежде чем я смогу приступить к делу, я хотел бы как следует во всем разобраться. Мне потребуется день или два. И еще... - Он посмотрел на меня. - Я хочу совместить этот ритуал с тем, что предлагал Алид...
   - А... - угрюмо протянула я. В прошлом месяце, я проснулась с резкой болью в запястье правой руки и обнаружила разбросанные по кровати тетрадные листы, сплошь испещренные мелким аккуратным почерком, с моими каракулями не имевшим ничего общего. Однако, писала все это именно я, хотя, хоть убей, не помнила, как это сделала. В голове сохранились лишь обрывочные воспоминания о занудном разговоре с Алидом и больше ничего. Я отдала листы Вадиму Дмитриевичу и благополучно о них забыла. - Вы разобрались?
   - Более или менее, - уклончиво ответил маг. - Так или иначе, через три-четыре дня я смогу провести ритуал... А пока... - Он выдержал паузу. - Макс, Антон отвезет тебя домой, и, пока я не позвоню, будешь сидеть тише воды ниже травы. О том, что здесь было, никому не рассказываешь, понял?
   - Че я, дурак что ли? - нахохлился мальчишка. - Да и не видел я ничего.
   - Вот и молодец. - Маг повернулся к Антону. - Отвезешь Максима домой. Тимура отвези к себе. Пару дней пусть поживет у тебя, отлежится. Ему в таком виде на глаза родным лучше не показываться. Тебе тоже отдохнуть не помешает. Постарайся какое-то время не светиться. Когда будет нужно, сам с тобой свяжусь.
   - Ага, - кивнул Антон.
   - А я? - не дождавшись своей очереди, встряла я.
   - А ты останешься здесь. Не хочу, чтобы Астарот решил, будто ты пытаешься убежать.
   - Вот засада! - в сердцах выпалила я. Меня и прежде передергивало при мысли, что в помещение лаборатории, дожидаются своего часа два десятка мертвецов, а теперь к этой более чем достойной компании прибавились еще десяток тел, Венера и демон. Лучше не придумаешь! Впрочем, более разумного варианта я все равно не видела. Тут я, по крайней мере, буду в безопасности. - А душ тут хоть есть? - с надеждой спросила я.
   - Хочешь я тебя перед уходом из шланга полью? - хихикнул Максим. - Он у нас вообще-то, чтобы кровь с пола смывать, но и в качестве душа сойдет...
   - Получить хочешь? - зарычала я.
   Макс примирительно поднял руки.
   - Все-все! Шуток не понимаешь?
   - Не до веселья мне, - буркнула я.
   Максим погрустнел.
   - Да вижу я. Думал, может, настроение тебе подниму.
   Блин, хороший он все-таки пацан!.. Была у меня мысль его обнять, но я побоялась измазать его пока еще чистую одежду кровью...
  
   На счет шланга Макс не шутил - душа не было, а, поскольку я испытывала острую необходимость помыться, пришлось довольствоваться тем, что есть. Шланг был подключен к трубе в дальнем конце лаборатории, там, где стоял рабочий стол. Очевидно там, вода требовалась чаще всего. Раздеваться я не стала, тем более что одежда нуждалась в чистке не меньше меня самой, а переодеться в ближайшее время возможность вряд ли представится. Мощный поток холодной воды быстро смыл пятна крови с футболки и приставшую к коже и одежде грязь.
   Вадим Дмитриевич взял Актера и ушел наверх, разбираться с телами. Что он с ними собирался делать, я знать не хотела. Не мое это дело, куда некроманты девают тела. Хотя одна мысль все же не давала мне покоя: любопытно, много мертвецов зарыто вокруг лаборатории? Впрочем, струя воды, больно ударившая по свежей, едва затянувшейся ране, быстро выгнала из головы все ненужные мысли. Я зашипела и отвела струю в сторону.
   В полуметре от меня на столе лежала Венера. Выглядела она на удивление живой и если бы не отсутствие дыхания, можно было бы решить, что она просто спит, но я знала, что она мертва, окончательно и бесповоротно, как и те пятнадцать жмуриков в холодильнике, чуть дальше от меня. Соседи они, конечно, тихие, но жутковатые. Кроме того, в комнате по-прежнему оставался Астарот, и это соседство мне решительно не нравилось. Собственно, он был одной из причин, вынудивших меня принимать водные процедуры в одежде.
   Я поливала себя из шланга, стиснув зубы, чтобы не стучали. Вообще-то я легко переношу холод - в сорокаградусный мороз выйти из дома без шапки для меня вполне нормально, - но сейчас на дворе стояло бабье лето, не жара, но очень близко, и в такуюлице довольно теплоогать не должны.спиной стала поливать водой голову. да была не просто холодной, а, прямо скажем, ледян погоду холод переносился значительно хуже. Да и вода была не просто холодной, а, прямо скажем, ледяной, так что зубы, не смотря на все мои старания, отбивали залихватское соло, да и рана от холодной воды разболелась пуще прежнего.
   - Влажная майка тебе очень идет, - ехидно прошипел Астарот.
   - Пошел в ж-жопу! - стуча зубами, рявкнула я и, повернувшись к нему спиной, стала поливать из шланга голову, пытаясь вымыть застрявшие в волосах мусор. - И вообще, тебя такие вещи трогать не должны.
   - Почему? - вскинул брови Астарот, и я тут же пожалела, что задала этот вопрос. - Потому, что я демон?
   Нет, не думаю, что демонам ведомы человеческие страсти, по крайней мере, пока они просто демоны, но сейчас Астарот был в человеческом теле, а у здорового взрослого мужчины, каковым был тот, которого я видела, половой инстинкт никто не отменял. Мне вдруг стало не по себе. Я оглянулась на одержимого через плечо и могла видеть, как он с видимым усилием поднял руку и провел ладонью по ежику волос.
   Я вздрогнула, обдав лицо потоком ледяной воды, и тут же принялась отфыркиваться.
   Астарот постепенно брал контроль над этим телом. Еще немного и он сможет подняться на ноги - выбитое колено ему не помешает, демоны не чувствуют боли, - и, честно сказать, не хотела бы я оказаться поблизости, когда это случится.
   Я выключила воду, обтерлась выданным мне полотенцем и решительно направилась к двери.
   - Ты меня боишься, - почти ласково заметил демон.
   Тут во мне как будто какой-то вентиль повернули и ярость, копившаяся во мне с самого начала этого знакомства, еще с того момента, когда я оказалась в своем собственном маленьком аду, аду, который на самом деле существовал только в моей голове, вырвалась наружу. Я метнулась к демону и носком ботинка ударила его в солнечное сплетение. Воздух со свистом вышел из его груди, и еще несколько мгновений ему потребовалось, чтобы вздохнуть вновь. А я тем временем ударила снова, на этот раз метя в плечо, и меня не волновало, что он не почувствует боли, что вся боль и травмы приходятся на человека, чьим телом он воспользовался, я просто была в бешенстве и должна была дать выход своему гневу. Потом я ударила его в висок. Он должен был бы упасть на пол, накренился, но не упал, будто бы встретив на пути невидимую преграду. Знаки, начерченные на стене и полу Вадимом Дмитриевичем, создали вокруг него барьер, который демон в человеческом теле преодолеть не мог. Это открытие пробудило во мне какое-то радостное оживление. Я ударила Астарота еще несколько раз, в скулу, ребра, бедро, снова ребра. Он молча сносил удары, не пытаясь защититься.
   - Хочу, чтобы ты сдох, ублюдок! - заорала я, добавляя еще один удар. - Хочу, чтобы ты сдох в мучениях! - Еще удар. - Хочу видеть, как тебя пытают, как ты, сука, пытал Антона!
   Тут меня словно обухом ударило. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли пятна, а в голове вдруг самым неожиданным образом прояснилось, и я отшатнулась назад, бормоча: "Что же я такое делаю? Что я делаю?" На секунду мне показалась, что какая-то преграда мешает мне, не дает пройти, но мгновение спустя преграды не стало, и я, ничем не сдерживаемая, вышла из круга символов. Чувствовала я себя обессиленной, опустошенной. Мне хватило сил выйти из комнаты, а дальше я повалилась на кушетку и отключилась почти сразу, едва моя голова коснулась подушки.
  

9.

В ожидании...

   Переворачиватель пингвинов: запись N2200
   Настроение: Бешусь...
   В колонках играет: 3 Doors Down - Here Without You
   Мне придется остаться здесь на какое-то время. Ох, как я зла! Но злиться это лучше, чем бояться, так же как рычать - лучше, чем бежать, поджав хвост. Леди Годива права, я с этим справлюсь. Должна справиться. Пока есть кто-то, кто меня поддерживает, кто обо мне беспокоится, я должна держаться.
  
   Леди Годива:
   Правильно! Так держать!..
   Ms_Jack_Daw:
   Оптимизм - самое лучшее оружие в борьбе с проблемами. Удачи тебе!
   16 сентября. Четверг.
   Снился мне какой-то бред, но, если вспомнить прошедший день, ничего удивительного в этом нет. Я помню перекаты черных волн, неведомую силу, накатывавшую на меня вместе с этими волнами, силу, от которой кружилась голова и уши наполнял тяжелый гул, помню черный песок под ногами - ступни были босы - и холод, пронизывающий до костей. Еще я помнила всадника в одежде цвета ночи, всадника на вороном коне, всадника, чье лицо скрывал капюшон и лишь раз, когда порыв холодного ветра откинул назад тяжелые складки ткани, мне удалось разглядеть его. И, кажется, это было лицо Вадима Дмитриевича. А еще я помнила, как в небе над его головой кружили вороны, вернее, я решила, что это вороны, хотя на самом деле они больше напоминали тени, сгустки тьмы, по форме походившие на птиц. И крики, которые они издавали, больше напоминали не птичьи вопли, а исполненные ужаса и боли крики людей... Последнее, что я помнила, как в одной из теней вдруг, словно всплыв на поверхность из темной глубокой воды, промелькнуло человеческое лицо, бледное, худое и болезненное...
   А потом я проснулась и почти тут же застонала от боли. Все тело, каждую мышцу наполняла тугая ноющая боль, не та обычная боль в мышцах, которая возникает после физической нагрузки, а противное болезненное нытье, которое способно испортить настроение на весь оставшийся день. Это было последствие нагрузок, превышавших человеческие возможности, когда на короткое время мышцы начинали работать в десятки раз эффективнее, а кости могли перенести нагрузки в сто раз выше обычных, не рискую быть сломанными. В такие моменты можно спрыгнуть с пятого этажа и отделаться легким испугом. Эта способность была дана только аниморфам, она могла спасти жизнь в экстремальной ситуации, но использование ее было чревато этой самой болью.
   Я заставила себя сесть и проверить, как там рана на плече. Почти затянулась. Я и не думала, что пулевые ранения так быстро заживают. Я шевельнула рукой. Как и думала, на фоне общего недомогания плечо особых неприятностей не доставляло. Не до конца зажившие мышцы слушались неохотно, возникало неприятное натяжение, да и вообще я несколько опасалась делать резкие движения, но в целом дело обстояло неплохо. Одежда полностью высохла, да и кушетка, которую я наверняка намочила, оказалась почти сухой. Сколько же я проспала?
   В комнатушке я была одна. Зато на кухне, отделенной перегородкой из кирпича и матового оргстекла, наблюдалось какое-то движение. Со стонами и скрипами я поднялась с кушетки и открыла дверь кухни. Ощущение у меня было, как будто желудок прилип к позвоночнику. Залог быстрого заживления любых ран - еда, много еды и, по сути, без разницы, что это за еда будет. На кухне оказался Актер. На нем была белая футболка, которая в плечах ему была слегка великовата, а в талии явно мала. Думаю, обычно ее носил Вадим Дмитриевич, а на Актере она оказалась за неимением ничего лучшего. На шее у Ольгимского болтался кухонный фартук. Он резал картошку на маленьком столике, а на плитке рядом с холодильником грелась огромная чугунная сковорода, черная от нагара.
   - Выспалась? - добродушно улыбнулся он.
   Улыбки не вышло, вышло что-то похожее на голодный и злой оскал. Я злилась на него, и вряд ли ему по силам было это изменить. Актер погрустнел.
   - Мне жаль, что так вышло.
   Эти слова я предпочла оставить без комментариев. Извиняйся не извиняйся, того, что было, не отменишь.
   - Есть что-нибудь съестное? - Я окинула кухню взглядом. - Мне нужно что-нибудь съесть, иначе... - Не закончив предложения, я подошла к холодильнику и с опаской приоткрыла дверцу. В прошлый раз я нашла здесь два сросшихся человеческих сердца. Хватит с меня и одного раза. - Я, блин, злой и страшный серый волк...
   - Холодец на нижней полке, - угрюмо ответил Актер. Отлично, пусть лучше дуется на меня, чем будет продолжать извиняться. По мне так уж лучше взаимная неприязнь, чем слюнявые попытки прийти к мирному соглашению, когда делать это уже поздно.
   - Холодец? - повторила я, а потом повернулась к Ольгимского. - А куда вы мертвецов дели?
   - Сожгли, - ответил он, и по лицу его скользнуло выражение сдерживаемого ужаса, ужаса от увиденного, от того, что он сделал, и на этот раз ужас это был не наигранный, а самый искренний человеческий ужас.
   Подумав, я решила, что мяса мне совсем не хочется. Уж точно не здесь и не сейчас. Во всяком случае, пока мне не известен ответ на вопрос, куда некроманты девают непригодные к делу тела. Я нервно хихикнула. Мне вдруг представился Вадим Дмитриевич, торгующий мясом на рынке, с заляпанным кровью фартуком, мясницким тесаком и дружелюбной ухмылкой на лице. Блин, жесть какая!
   - А что-нибудь из овощей есть? Или хлеб хотя бы? - почти жалобно поинтересовалась я, потому что желудок сводило от голода.
   - Хлеб. - Ольгимский протянула мне пакет, в который была завернута половинка батона. - В дверце, кажется, молоко. В поддоне, может, что-то из овощей.
   Я благодарно кивнула и забрала у него буханку. Из овощей в поддоне оказались только какие-то неприятно пахнущие листики, расфасованные по отдельным пакетам, и пара скукоженных баклажанов - ничего, что я рискнула бы употребить в пищу, поэтому, взяв хлеб, бутылку с "кажется молоком" и, нашедшиеся в той же самой дверце, кетчуп и майонез, я вернулась в комнату. "Кажется молоко" оказалось "кажется простоквашей", к тому же слегка горчившей, но за неимением ничего лучшего пришлось довольствоваться этим. Честно говоря, я ела так быстро, что вкуса еды почти не почувствовала, но зато успела мимолетом глянуть на часы. Три сорок. Либо я проспала целые сутки, либо всего час. Судя по ломоте в мышцах, которая раньше, чем через шестнадцать часов после напряжения не возникала, выходило, что сегодня уже четверг.
   Когда я уже покончила с батоном и, откинув голову назад, допивала простоквашу, в комнату заглянул Вадим Дмитриевич.
   - Как себя чувствуешь?
   - Так, как и ожидалось, - ответила я, тыльной стороной ладони вытирая образовавшиеся над губой белые молочные усы. - А как у вас работа над ритуалом?
   - Так себе, - признался маг, вошел в комнату и, через плечо глянув в лабораторию, закрыл за собой обитую железом дверь. - Я говорил тебе, что ритуал, который описал Алид, имеет двоякую структуру?
   - Нет. - Я насторожилась. У меня возникло твердое убеждение, что Вадиму Дмитриевичу не терпится поделиться своими открытиями, пусть даже это открытия неприятные. - Не говорили.
   - На первый взгляд все действия направлены вовне, на тело, которое я должен был достать для Алида (признаться, у меня даже было на примете одно подходящее), но, если вглядеться внимательней, круг замыкается. Действие отталкивалось от тебя, как от владельца кольца, осуществлявшего коммуникацию и духовную связь с Алидом, и к тебе же и возвращалось. Второе тело использовался как своего рода громоотвод для всех негативных последствий.
   - Негативных последствий, - задумчиво повторила я. - Вы хотите сказать, что, если бы мы провели ритуал, Алид, или как там его на самом деле, получил бы не то тело, которое мы для него подготовили, а мое?
   Ах, он сукин сын! Из глубины груди поднялся гнев, вырвавшись наружу рыком. В ушах стучала кровь, сердце отбивало в груди бешеный ритм. Внезапно голова закружилась, перед глазами поплыло... Уши, словно ватой набили, звуки внешнего мира пропали, потонули в негромком, но навязчивом гуле, и сквозь этот гул я слышала голос. Он говорил на неизвестном мне языке, раз за разом повторяя одно и то же слово... Что-то вроде Хабробабр, кажется. Я заморгала и обхватила ладонями виски. Вадим Дмитриевич отодвинулся от стены, положил руку мне на плечо и что-то сказал...
   - А? - переспросила я. Даже это короткое слово пришлось выталкивать из себя с явным усилием, но, когда я его произнесла, мне сразу стало легче. Внезапно обуявший меня гнев, утих, оставив после себя лишь легкое раздражение, но это было уже не то дикое нечеловеческое чувство, которое изгоняет из головы всякие здравые мысли и застилает взгляд алой пеленой. Значит, я еще способна себя контролировать. Неплохо.
   - Что вы сказали? - быстро выговорила я.
   - Я спросил, ты в порядке? - повторил Вадим Дмитриевич.
   - Ага, - с некоторым усилием проговорила я. - Психанула, только-то... - Ни о странной вспышке ярости, ни о голосе, который я слышала, я упоминать не стала. Скоро все разрешится, незачем присовокуплять к работе Вадима Дмитриевича еще и анализ моих внутренних состояний.
   - Как скажешь. - Вадим Дмитриевич скрестил руки на груди и вновь прислонился к стене. - На счет Сиречиона ты права. Ему нужно было твое тело, а не то, которое мы для него приготовим. Правда, понял я это только теперь, когда стал разбираться в ритуале Астарота. Он, как я и предполагал, оставил за собой возможность сделать нам подлянку, но на этот раз она состояла именно в отсутствие громоотвода. То есть все последствия изгнания ударили бы лично по тебе. Сложно сказать, что именно это были бы за последствия, но предполагать можно все что угодно.
   - Вот засранец! - Я кое-как справилась с очередным приступом ярости. - А что-нибудь путное из этого может получиться? Я имею в виду, если, как вы и планировали, соединить два ритуала в один?
   - Ну, здесь речь идет не о соединении это точно, - нервно усмехнувшись, сказал маг. - Но кое-какие элементы обоих ритуалов показались мне вполне любопытными. Если их скомбинировать, а основную часть в корне пересмотреть, то...
   - Ладно-ладно! - Я подняла руки, не желая все это выслушивать, тем более что едва ли пойму хотя бы половину. - Без подробностей. Сколько времени это займет?
   Маг переменился в лице. Это явно был тот вопрос, которого он предпочел бы не слышать.
   - Не меньше недели, - неохотно признал он и, будто бы оправдываясь, прибавил: - Я должен быть убежден, что никто не пострадает и никакая тварь на свободу не вырвется...
   - Демоны ведь не могут существовать в нашем мире в свободной форме, - насторожилась я.
   - Кто вообще знает, на что способны демоны? - скорчился шеф. - Сиречион, например, не меньше десяти столетий благоденствовал в нашем мире, меняя одно тело на другое, и при этом не был скован договором с магом, о чем большинство других демонов не могут и мечтать. Он ни с кем не делился своей силой, он был волен поступать, как ему заблагорассудится. Раньше, я полагал, что такое невозможно.
   - Но ведь Астарот это, последнее, тело занял свободно, без вмешательства кого-либо из магов... - Тут я сообразила, что ляпнула глупость. Астарот, наверняка, предполагал, что будет изгнан, и заранее заготовил для себя еще одно тело, так сказать резерв. Готова поклясться, под рубашкой у того человека, чьим телом сейчас владел демон, найдется рисунок печати призыва. И, черт возьми, теперь становилось ясно, почему у этого типа был амулет, защищавший его от пуль и заклинаний! Это была личная игрушка Астарота!
   Вадим Дмитриевич понял, что я уже и сама обо всем догадалась, и объяснять ничего не стал. Вместо этого он подошел ко мне и присел радом на кушетку.
   - Теперь мы знаем, почему так часто умирали хозяева кольца. Думаю, у Сиречиона уходило достаточно времени на то, чтобы заполучить новое тело, но после он мог пользоваться им вдвое, а то и втрое дольше, чем это могут делать другие демоны, призванные посредством магического ритуала.
   - Как, по-вашему, сколько демону может потребоваться времени, чтобы взять над человеком верх? - Вопрос был не праздный. Сначала я чуяла духов, потом начала их видеть, слышать, теперь я видела и слышала их даже когда кольца на мне не было. Мне снятся странные сны, теперь к ним прибавились внезапные вспышки ярости, жажда крови, голоса... Да, Вадим Дмитриевич сказал, что амулет, который он изготовил, меня защищает, но так ли хорошо он это делает? И по силам ли ему защитить меня от влияния демона?
   - Полный контроль может быть достигнут в течение года или пяти лет или недостигнут вовсе. Думаю, все зависит от человека, - довольно уклончиво ответил маг. Потом, кажется, сообразил, что интересуюсь я не из праздного любопытства, и добавил шутливо: - Зная тебя, я бы сказал, что возни ему тут лет на десять как минимум...
   - Ой, блин, только обо мне не надо! - замахала я на мага пустой бутылкой из-под молока. - Я спросила в общем.
   - Хорошо, - согласился маг. - Но, так или иначе, тебе придется пробыть здесь до тех пор, пока я во всем не разберусь.
   - Даже в больницах разрешают съездить домой на выходных! - запротестовала я. - Тут нет душа, у меня никакой одежды с собой, и это еще не говоря о том, что соседи трупы, и вместо кровати одна кушетка на всех... Кстати, а вы-то где спали сегодня?
   - Я был занят, - уклончиво ответил маг. Это означало, что он не спал или почти не спал. Почти не спать можно в принципе и на полу, или сидя за столом.
   - А Актер?
   - Кто?
   - Павел Станиславович.
   - Устроился на кухне.
   - Ё-мое! Я так жить не смогу! - вполне серьезно заявила я.
   Но желанной свободы мне не пообещали даже чисто гипотетически. Маг забрал у меня ключи от квартиры и сказал, что попросит Антона съездить и привезти мои вещи.
   - Ага, чтобы он рылся в моем белье?! - попыталась возмутиться я, на что маг ехидно ухмыльнулся и сказал: "Что он там не видел?" Тут уж мне крыть было нечем. Пришлось согласиться. На следующий день Антон приволок наволочку, битком набитую моими шмотками, несколько пакетов с продуктами, бутылки с водой, какие-то книги по магии из офиса и гигиенические принадлежности для меня и Актера.
   Хорошо хоть туалет в лаборатории Вадима Дмитриевича имелся. Бегать по нужде в кустики, да еще каждый раз для этого преодолевая несколько пролетов лестницы, мне как-то душу не грело. Кроме того, в туалете была раковина и зеркало, так что я, по крайней мере, смогла нормально умыться и привести себя в порядок. Сама комнатка оказалась запрятана за одной из дверей в рабочей части лаборатории. Сама по себе эта дверь выходила в маленький коридорчик, где имелось еще три двери. Одна вела в кладовку, другая в санузел, а третья, металлическая, была заперта. К середине двери была прилеплена наклейка "Осторожно, высокое напряжение!", а тянуло из помещения горелым деревом и подгоревшим мясом.
   Первые пару дней я отлеживалась - слишком все болело. На третий я выползла из лаборатории и весь день провела за тем, что моталась вокруг, пытаясь отыскать захоронение неудавшихся экспериментов, но, видимо, Вадим Дмитриевич, свои неудачи прятал очень хорошо, потому что все, что я сумела найти это свалку отходов в трехстах метрах дальше по дороге. Никаких трупов там, разумеется, не было. Не очень-то, если честно, и хотелось. Потом я попробовала обследовать крышу барака, но взобраться на нее так же легко, как Тимуру мне не удалось, а использовать Дар я не хотела. И так почти два дня отлеживалась. Периодически у меня возникала мысль сбежать и пешком отправиться в город, но я же, в конце концов, не сумасшедшая топать за пятьдесят километров...
   На четвертый день Вадим Дмитриевич перебрался из рабочей части лаборатории в комнатушку, пододвинул кушетку к письменному столу, обложился привезенными Антоном из офиса книгами и вновь с головой погрузился в изучение ритуалов. На улице весь день шел дождь, так что о прогулках не могло быть и речи, поэтому я моталась по помещениям лаборатории, пытаясь придумать, чем себя занять. Актер смотрел телевизор на кухне и гадал кроссворды, которых Антон привез ему целую пачку. Мне вообще неясно было, что он здесь делает, но, кажется, у Вадима Дмитриевича были на него какие-то планы, иначе он бы здесь не сидел. А поскольку мне его компания была не в радость, на кухне я проводила только то время, которое требовалось, чтобы схватить пару бутербродов или нагрузить тарелку чем-нибудь из того, что Актер готовил. Откровенно говоря, если бы не он, мы с Вадимом Дмитриевичем питались бы исключительно бутербродами и минералкой, но этот человек, то ли стараясь искупить свою вину, то ли в надежде привить нам хоть какую-то культуру питания, исправно готовил из привезенных Антоном продуктов какие-то блюда, и готовил, надо признать, совсем неплохо. Увы, моего о нем мнения это никак не меняло. По крайней мере, пока, но он явно старался это исправить.
   Я честно попыталась посмотреть телевизор вместе с ним, но скоро его бесконечные "часть конской сбруи, шесть букв", "город на побережье Черного моря, восемь букв" меня доконали и я отправилась в лабораторию, взглянуть, как там Астарот. Я избегала его с той самой вспышки ярости. Не то чтобы меня мучила совесть, но было как-то не по себе.
   Войдя в помещение, я увидела, что он все так же сидит на полу, заключенный в круг из тринадцати загадочных символов. Увидев меня, он радостно оскалился, но я даже не взглянула в его сторону, и вместо этого направилась к тоненькому силуэту девчушки, парившему в начерченном на полу круге. Свеча догорала. Лишь крохотный огарок еще тлел в круглом жестяном подсвечнике с изогнутой ручкой.
   - Зажги свечу, пожалуйста! - тихо попросила девочка. - Когда она гаснет, мне плохо, я как будто исчезаю, теряю себя... - В голосе ее слышался страх.
   - Ты уже исчезла! - откликнулся с того конца комнаты Астарот. - Тебя нет, ты мертва!
   - Не говори так! - крикнула девочка, стиснув маленькие кулачки, но хотя она кричала, голос ее был едва различим.
   Демон рассмеялся, поднялся с пола - довольно легко, как я могла заметить, - и сделал маленький круг по своей невидимой клетке.
   - Люди умеют вбивать себе в голову всякую ерунду на счет бессмертной души... - негромко пробормотал он, но фразы так и не закончил и вообще, казалось, потерял к нам всякий интерес.
   Я взяла в шкафу белую восковую свечу, оторвала от подсвечника огарок и от него подожгла фитилек. Через несколько секунд на полу горела новая свеча, и очертания девочки как будто бы стали отчетливей. Она испустила вздох облегчения, и на этот раз он прозвучал достаточно громко, во всяком случае, больше не напоминал отдаленный шелест.
   - Как тебя зовут? - Я села на пол рядом с девочкой и скрестила ноги.
   - Алиса. - Она опустилась на корточки, обхватила руками колени и принялась покачиваться с пяток на носок, хотя пола не касалась. - А тебя?
   - Валера, - ответила я. - Друзья зовут меня Вэл. Или Кузьмич.
   - Кузьмич? - девочка прыснула.
   - Фамилия у меня такая, - пояснила я.
   Мы немного посидели молча.
   - Ничего, если я спрошу? - Первой не выдержала я, и, не дожидаясь ответа, задала вопрос, волновавший меня уже не первый день: - Что ты здесь делаешь?
   Девочка в очередной раз перекатилась с пятки на носок. Взгляд ее был обращен к полу. И я уже думала, что она не ответит, но внезапно она подняла глаза и, глядя на меня, произнесла:
   - Я должна что-то вспомнить. - Она немного пожевала нижнюю губу, уставившись себе под ноги. - Не знаю что. Тот дед... - Это, надо думать, Вадим Дмитриевич. Ну, дети пошли, ему-то всего лет пятьдесят... Да и выглядит он очень неплохо! - Он задавал мне разные вопросы. Он думал, что это поможет мне вспомнить, но я все равно не понимаю, чего он от меня хочет. Чего он от меня ждет... - В голосе девочки послышались плаксивые нотки, и я поспешила перевести разговор в другое русло.
   - Знаешь, раз уж тебе в последнее время задавали столько вопросов, почему бы тебе тоже не попробовать?
   Девочка посмотрела на меня настороженно.
   - Что?
   - Ну, почему бы тебе не задать мне какой-нибудь вопрос?
   Алиса опустила взгляд и закусила нижнюю губу. Она вообще чаще смотрела себе под ноги, чем в глаза собеседнику, и в этом чувствовалась какая-то скованность, нервозность. Казалось бы, после смерти все человеческие страхи и комплексы должны быть забыты, но с этой девочкой все было совершенно не так. Я не могла понять ее чувств: не то она боялась, не то испытывала стеснение, не то ее просто что-то беспокоило, что-то такое, о чем она не могла рассказать... Я решила, что не стану лезть ей в душу. По крайней мере, пока. После смерти человек заслуживает немного покоя. По правде сказать, держать ее здесь, на мой взгляд, тонкий извращенный садизм, который может прийти в голову только некроманту, но, очевидно, у мага имелись основания поддерживать такое неслабое заклинание столь длительное время.
   Видимо, Алиса решила, что вопрос ей позволен всего один, поэтому начала без обиняков.
   - У тебя есть парень?
   Вообще-то я таких вопросов не люблю. Они почему-то всегда приходятся именно на тот момент, когда никакого парня у тебя нет и в помине, а последний роман закончился полгода назад, и сразу начинаешь чувствовать себя какой-то ущербной. Впрочем, одно дело, когда об этом спрашивает знакомая, у которой этих романов завались, и спрашивает с одной только целью - посочувствовать и попытаться эту проблему решить, потому что у нее на примете "такой классный парень! Я думаю, вам с ним непременно надо познакомиться!", и совсем другое, когда тем же интересуется тринадцатилетняя девочка.
   - Неа.
   Кажется, Алиса была разочарована.
   - Но я усердно ищу, - попыталась хоть как-то исправить положение я.
   - А у меня никогда не было парня, - тихо сказала девочка.
   Я чуть было не ляпнула "Какие твои годы!", но вовремя прикусила язык. Говорить с мертвой маленькой девочкой - это даже не то, что говорить со смертельно больной маленькой девочкой. Даже, если ты умираешь, пусть тебе остался всего месяц, пусть даже всего неделя, у тебя остается шанс что-нибудь сделать. Но, когда ты мертв, все, что могло быть сделано, остается позади. Я задумалась. Алиса молчала и больше не покачивалась с носков на пятки, просто молча сидела и смотрела в пол.
   - Слушай, - сказала я, озаренная, - у меня обалденная идея!..
  

10.

Алиса

   Переворачиватель пингвинов: запись N2201
   Настроение: Воодушевление...
   В колонках играет: Nouvelle Vague - In A Manner Of Speaking
   Иногда лучший способ отвлечься от своих проблем - заняться чужими. В данном случае это не слишком отклоняется от моих профессиональных обязанностей...
  
   Летающая тарелка:
   Почему ты исчезаешь, когда начинаются проблемы? Кузьмич, я очень надеюсь, что у тебя все в порядке.
   Переворачиватель пингвинов:
   Маш, со мной все в порядке. Просто я пока не могу позвонить. Надеюсь, к концу недели все закончится. Тогда и поговорим.
   20 сентября. Понедельник. Утро.
   Следующим утром вместе с очередным пакетом продуктов Антон привез мой ноутбук. Я села рядом с Алисой, положила ноутбук на колени и подключилась к Интернету. Алиса опустилась на корточки и придвинулась так близко, как только позволял удерживавший ее круг.
   - Сайтов знакомств сейчас полно, - сказала я, вводя соответствующий запрос в окне поисковика. - О, вот этот, кажется, приличный.
   Я выбрала сайт попристойней - хвала тому, кто придумал подростковые сайты знакомств - и открыла окно регистрации. Девочка за моими манипуляциями наблюдала, как за попыткой фокусника извлечь кролика из шляпы - вроде бы ты знаешь, что сейчас будет, и уже тысячу раз о подобном слышала, но сама видишь впервые и, хоть убей, не понимаешь, каким образом это получается.
   - Так. Имя. Алиса... Почтовый адрес...
   Девочка задумчиво закатила глаза, как будто пытаясь выхватить что-то из памяти, но спустя минуту вынуждена была признать, что адреса не помнит.
   - Это было такое большое почтовое отделение с вечно немытыми окнами-витринами, - попыталась объяснить она, - и рядом сквер... Может, ты знаешь?..
   - Мм... если не возражаешь, я запишу свой, - решив не вдаваться в подробности, предложила я.
   - Угу, - быстро согласилась Алиса.
   - Возраст...
   - Почти четырнадцать, - почему-то смутилась девочка и посмотрела на меня с надеждой. - Можно, написать четырнадцать?
   - Не вопрос.
   Когда с регистрацией было покончено, мы перешли к составлению анкеты и тут-то, собственно говоря, и всплыла главная сложность. Фотографии.
   - Блин, - выдохнула я, повернувшись к девочке. - Фоток нет.
   - А без них нельзя?
   - Ну, а кто станет писать девчонке без фотографии? - резонно заметила я. - Вдруг ты, страдающая ожирением, прыщавая карлица с одной бровью и руками толщиной со шпалы?
   Алиса прыснула, но уже мгновение спустя вновь была серьезна.
   - У меня нет фотографий и... - Да, она правильно догадалась, сфотографировать ее не получится, разве что специальным аппаратом, но, во-первых, достать его можно разве что в Министерстве, да и то под расписку, и фотографии с него едва ли можно будет выложить на сайт знакомств. - А нельзя использовать чужое фото?
   - Можно. - Я пожала плечами. - Можем, поискать в Интернете какую-нибудь симпатичную девчушку...
   - А можно твою? - прервала мои излияния девочка.
   - Хе-хе... - Смешок вышел какой-то натянутый. - А я так смахиваю на четырнадцатилетнюю?
   - А сколько тебе? - полюбопытствовала Алиса.
   - Двадцать один.
   - Да ты врешь!
   - Неа!
   - Не может этого быть!
   - Аниморфы дольше взрослеют, чем люди, - сказала я.
   - Ты не человек?! - пуще прежнего вытаращилась девчонка.
   - Ага.
   - Все равно пусть будет твоя фотография! - Упрямо помотала головой Алиса. - Не хочу, чтобы это был кто-то незнакомый.
   - Как хочешь.
   Я высунула язык и погрузилась в поиски. Большая часть фотографий, хранившихся у меня на ноутбуке, принадлежала к сорту "отчетов с тусовок", где меня, трезвую и злую, окружала толпа друзей в изрядном подпитии. Едва ли хоть одну фотографию с участием этих неприлично взрослых пьяных морд можно использовать на подростковом сайте знакомств. Наконец, я выбрала три фотографии, где я была одна. На одной я в синей безразмерной футболке обнимаю розового плюшевого хряка почти с меня ростом (подарок Антона на мой день рождения), на другой как обезьянка повисла на ветке огромной яблони во дворе Машки Шумайко, на третьей, подняв высоко над головой оранжевые балетки, стояла по пояс в фонтане и ехидно ухмылялась. Алиса, все это время с интересом следившая из-за моего плеча, с таким выбором согласилась, и, заполнив анкету, мы приступили к осуществлению моего плана...
   - Гляди-ка! Симпатичный, общительный, не скромный пацанчик! - прочитала я первую попавшуюся на глаза характеристику. - Пацанчик ищет... симпатичную, веселую те... телочку? Тю! Телочки по адресу колхоз "Красный пахарь"!
   В течение десяти ближайших минут было отсеяно, по крайней мере, десять кандидатов, после чего дело пошло на лад.
   Не знаю, сколько мы так просидели, болтая и хихикая, но прервал нас Тимур. Я не слышала, как он вошел. Когда я его заметила, он уже минуту смотрел на меня с другого конца комнаты. Поняв, что я его вижу, он зашагал ко мне.
   Видок у него был, прямо скажем, не айс. Брови и волосы на висках обгорели. На скуле желтел заживающий синяк, левая рука на косынке была подвязана к плечу, а при ходьбе он неловко припадал на одну ногу. Тимур приблизился и заглянул в экран ноутбука. Жестом скорее инстинктивным я быстро свернула сайт знакомств, и открыла страничку БОРа, надеясь, что Тимур не заметит.
   - С каких пор ты болтаешь с компьютером? - спросил он, присев рядом со мной на корточки.
   - Я не... - Я осеклась, сообразив, что Тимур Алису не видит.
   - Он меня не видит, - сообщила девочка, будто бы прочитав мои мысли.
   Меня передернуло. Воспоминание о том, что я вижу что-то, чего не может видеть Тимур, вновь вернуло меня к мыслям о демоне и обо всем, что произошло со мной за последние дни.
   Я повернулась к Астароту. Почуяв мой взгляд, он ухмыльнулся, неуклюже поднялся на ноги, отвернулся к стене и принялся на нее отливать.
   - Фу, - негромко сказала Алиса.
   - Да уж, - согласно кивнула я. Впрочем, вряд ли у демона был лучший выбор. Из круга печатей ему не выйти, а держать все в себе невозможно чисто физически, будь ты хоть трижды одержим. Судя по характерному запаху, Астароту уже случалось орошать стену. Еще неплохо, что ему хватало такта отвернуться.
   - Ты меня слышишь? - Тимур положил руку мне на плечо, и я невольно вздрогнула. Интересно, сколько я здесь просидела, что прикосновение живого человека заставляет меня испытывать нервный трепет?
   - Что? - неловко переспросила я.
   - Я спросил, как ты? - буркнул Тимур, раздраженный тем, что приходится повторять. Проявление по отношению к кому-либо столь явного беспокойства было ему несвойственно, и необходимость повторяться, подтверждая искренность интереса, выводила его из себя. Сделай я вид, что не расслышала, и в третий раз он заорал бы на меня благим матом. Такой вот у меня братец.
   - Порядок. - Я показала ему большой палец. - Вадим Дмитриевич сказал, что почти разобрался с ритуалом. Не сегодня-завтра начнет подготовку, так что, думаю, скоро все вернется на круги своя... - Я улыбнулась и положила ладонь Тимуру на запястье, большим пальцем нащупывая биение пульса - среди ани это был жест большого доверия, символизирующий близость, кровное родство и еще что-то большее, чему я никакого определения дать не могла. Этот жест всегда внушал мне уверенность в своих силах и еще в том, что я не одна, что меня поддержат, защитят, что те, кого я люблю, рядом и не оставят меня, как бы ни повернулась судьба. Тимур повторил мое движение, задержав руку на моем запястье чуть дольше - это означало покровительство и защиту от старшего, что-то вроде "Ты мой и я буду тебя защищать".
   Алиса этот жест заметила, но ничего не сказала. Скорее всего, для нее он ничего не значил.
   - А ты как, Кузнечик? - задиристо ухмыльнувшись, спросила я. Услышав свое детское прозвище, Тимур скорчил гневную мину и пробурчал:
   - Нормально.
   - Ага, - еще более едко заметила я. - Я и смотрю, одну лапу волочишь, а другую на подвязках носишь...
   - Каких, блин... - Тимур коротко рыкнул, сверкнув клыками. Уши у него пылали. - Умеешь ты разозлить! - проворчал он.
   Был у него маленький пунктик по поводу подвязок, еще с тех пор, как в институте, на Новый Год его на спор нарядили Снегурочкой. Костюм Снегурочки состоял из коротенького полушубка, едва прикрывавшего ягодицы, белых боксерских трусов и - да! - ярко-голубых чулок с подвязками...
   - Соло на нервах, - хихикнула я.
   - Ладно, я пошел, - Тимур несколько неловким движением поднялся на ноги. - Не сидела бы ты в одной комнате с этим... - Он неодобрительно глянул в сторону Астарота, который вновь опустился на пол, скрестил ноги и медленно покачивался из стороны в сторону, бормоча себе что-то под нос. - Общество демонов идет тебе не на пользу...
   Эх, знал бы он!
   - Вали! - буркнула я. Он не хуже меня умел испортить настроение.
   - Это твой брат? - спросила Алиса, когда Тимур ушел, а я поднялась немного размяться. Судя по часам на ноутбуке, с тех пор, как я засела за сайты знакомств, прошло уже четыре с лишним часа. Все тело затекло и ныло.
   - Ага.
   - Вы с ним дружите. - Это был не вопрос.
   Я внимательно посмотрела на Алису. Я знавала людей, которые, послушав наши перепалки, решали, что мы с Тимуром не слишком-то ладим, уж во всяком случае, не дружим. И, если честно, был такой период, когда это утверждение не слишком отличалось от правды, но за последние полгода дела наши пошли на лад. Он даже смирился с тем, что я встречаюсь с Антоном, хотя к предыдущим моим "человеческим" ухажерам относился с явной неприязнью. Да, мы без конца ссорились и препирались, но это не мешало нам быть друзьями, потому что, если бы мы действительно не ладили, ссор не было бы, мы бы просто друг друга игнорировали, а это похуже любой ругани - это значит, что тебе все равно. Честно говоря, то, как быстро Алиса разобралась в ситуации, меня несколько удивило. Либо она очень проницательная девочка, либо...
   - У тебя тоже есть брат? - спросила я, перегнувшись пополам, чтобы потянуть спину.
   - Да. - Когда я выпрямилась и взглянула на Алису, девочка стремительно отвела взгляд. Впервые за последние несколько часов. Что-то здесь было не так. Тем не менее, я сделала вид, что ничего не заметила.
   - Правда? Старший или младший?
   - Младший, - тихо ответила девочка. В голосе ее звучала не то тоска, не то что-то еще, какое-то более глубокое и тяжелое переживание. - Ему должно было исполниться семь...
   И тут Остапа понесло...
   - С ним что-то случилось? - осторожно спросила я.
   Алиса резко вскинула голову.
   - С чего ты взяла?
   - Не знаю. - Я пожала плечами. - Просто почему-то мне кажется, что ты переживаешь не из-за того, что твой братишка лишился своей сестренки. А, если дело не в этом, то, быть может... - Я помедлила, собираясь с духом. - Вдруг я могу чем-то помочь?
   Алиса молчала. Даже Астарот прервал свои бормотания и с жадным интересом уставился на нас. По светящемуся полупрозрачному личику девочки скользили какие-то тени, как будто бы мысли и образы проносились перед ее глазами, на мгновения обретая материальную форму, и тут же вновь растворялись. В какой-то момент личико Алисы напряженно сморщилось, как будто она вот-вот заплачет...
   - Я его потеряла, - словно бы нехотя откликнулась девочка и медленно, как будто бы делая над собой усилие, подняла взгляд, и там, в самой глубине ее глаз... Теперь я понимала, что за чувство засело там, так глубоко, что, пока сама она не откроет последнюю дверцу, не достать. Вина. Вот что не давало Алисе уйти, привязывало к земле. Девочка вздохнула - звук напоминал шелест листьев в лесу - и стала рассказывать. - Мы гуляли. Ваня нашел одуванчик почти в метр длинной, пушистый такой, кажется, последний во всем дворе, который еще не сдул ветер. Он так радовался, а я устала и хотела скорее отвести его домой. Мне было... ну, просто плевать. Я пнула одуванчик. Может, ему на зло. Не знаю. Мне просто хотелось, чтобы это уже закончилось. - Алиса смотрела на меня, не отрываясь, а голос ее с каждым мгновением все больше начинал походить на унылый шелест травы на пустыре, что-то в нем проступало глухое и тоскливое. - Я не думала, что это его так расстроит! Он убежал, а я даже не стала его искать, думала, он сам вернется. - "Только он не вернулся", - закончила за нее я. Этой фразы она произнести не решилась. - Я пошла домой. Рано или поздно он должен был прийти, но время шло, скоро должны были прийти мама и дядя Сережа, - последнее имя она произнесла с некоторым трепетом, но, возможно, мне и показалось. - Я только тогда пошла его искать, боялась, что мне влетит. Я так злилась! Думала, он нарочно так долго прячется! Я до самого комендантского часа его искала, а потом пошла домой... Последнее, что я помню, что у меня кружилась голова... А потом я оказалась на улице и... - голос девочки стал испуганным и растерянным, - я как будто и была собой и одновременно не была. Все, что я знала, что мне нужно найти Ваню, и я бродила по улице, по дворам, по подъездам, везде, куда только могла попасть. Мир казался таким серым и люди, как будто ненастоящие, и Вани среди них не было. Нигде... А потом я оказалась здесь.
   - Я уверена, твоего брата уже нашли, - осторожно сказала я.
   - Нет! - резко помотала головой Алиса. - Его нигде не было... Я его потеряла! Я знаю, с ним что-то случилось! Что-то плохое!
   После этого она замолчала и как будто бы полностью погрузилась в себя. Внезапно от разумной веселой девочки, с которой всего несколько минут назад мы весело болтали и обменивались шутками, не осталось и следа, как будто бы повернули невидимый переключатель, возвращавший Алису в мир ее страхов, мир, из которого самостоятельно она вернуться уже не могла. Призраки одержимы идеей, с фанатичной последовательностью они повторяют одно и то же действие: вешаются, бросаются под колеса машин, являются по ночам своим убийцам... Ищут маленьких братиков. Большинство призраков неразумны. Лишь с помощью некроманта или опытного медиума они способны ненадолго обрести разум, но сейчас я разрушила хрупкий баланс заклинания, и Алиса вновь стала тем, кем она и была, мертвой маленькой девочкой, у которой есть только прошлое, и нет будущего.
   - Вот видишь, - произнес из дальнего конца комнаты Астарот, - люди с поразительным упорством себя обманывают. Ее брат наверняка уже вернулся домой, только ей все равно. Она вбила себе в голову, что с ним что-то случилось, и не успокоится, пока не убедится в обратном, а этого, скорее всего, никогда не случится, потому что все ее существо направлено на то, чтобы искать и не найти... Такова ее миссия, такое наказание она сама себе придумала. Забавно, не считаешь?
   - Мудак ты.
   - Польщен.
  
   - Вадим Дмитриевич? - заглянув в комнату, окликнула я.
   Маг оторвал взгляд от экрана ноутбука. На экране светилось голубое окно "Ритуалики". Эту небольшую программку для разработки и отладки колдовских кругов и криптограмм разработали около двух лет назад и она пришлась очень по душе молодым магам. Старшие ее, как правило, не одобряли и чертежи и заготовки продолжали чертить на бумаге - якобы был в этом какой-то тайный сакральный смысл. Однако, Вадим Дмитриевич, как видно, был все же не чужд прогресса. Он монтировал в программе что-то дьявольски сложное, многоуровневое и моему скромному умишке совершенно непонятное. Ну и ладно.
   - Обед? - моргая, спросил маг. - Я скоро закончу.
   Последние несколько дней, не считая коротких перерывов на сон, еду и отправление естественных нужд, он почти не отрывался от своих заготовок. До этого он и в самом деле чертил по-старинке, на бумаге... Но финальную стадию доверил современным технологиям. Как по мне, так оно и правильно, в Интернете демонов пока не замечено.
   - Я не по поводу обеда, - отмахнулась я. - Я хочу поговорить об Алисе.
   Маг уставился на меня заинтриговано, отодвинул с края кушетки изрисованные черным маркером листы и жестом предложил мне сесть:
   - Удалось что-то узнать?
   - В некотором роде. Но прежде чем я что-нибудь скажу... Где вы взяли Алису?
   Пойманные Агентством духи никуда не исчезают. И, если кто-то слишком часто пересматривает "Охотников за привидениями", скажу вам сразу, никаких Хранилищ в подвалах Министерства не припасено. Табакерки с пойманными духами строго регистрируются и отправляются на склад, откуда часть из них попадает к медиумам и некромантам. А уж те, либо привлекая к этому делу психологов, либо самостоятельно, выясняют, что удерживает духа на земле и стараются оную проблему решить, после чего дух, как правило, с чистой совестью отправляется восвояси. Второй сорт духов (это те, которые никогда не были людьми) теурги отправляют в Астрал - это такое пространство, где наш мир соприкасается с бесчисленным множеством других, откуда духи уже обычно не возвращаются. И лишь наиболее опасная часть духов - это, как правило, один-два процента того, с чем нам приходится сталкиваться, действительно хранятся на специальных складах. Для научных нужд, как говорят. Алиса относилась к первой категории и к Вадиму Дмитриевичу, скорее всего, попала в порядке распределения, а это значит, что где-то в лаборатории должно находиться ее личное дело, и я должна его заполучить.
   - Доп. нагрузка от Министерства, - пожал плечами маг. - Я не понял, ты ее дело хочешь?
   - Да! - радостно закивала я и рассказала магу все, что узнала от Алисы. - Я хочу разыскать ее брата, убедиться, что с ним все в порядке...
   - М-да, - хмыкнул маг. - Только я тебя предупреждаю, Алиса умерла не вчера и даже не год назад. Чтобы отыскать ее родственников повозиться тебе придется капитально. Кроме того, духам случается путать имена, названия... Ее брата, мать, отчима могут звать совсем не так, как она нам сказала. Это усложнит дело вдвое. Я, как ты понимаешь, тебе сейчас не помощник, но можешь занять под это дело Максима. Все равно ему за прошлый раз штрафной полагается. - Про прошлый раз я ничего спрашивать не стала, просто кивнула. - Значит так, папка лежит на кухне, на микроволновке. Актера можешь занять, если согласится. Да я думаю, он возражать не станет. Ему не меньше тебя тут тоскливо.

11.

Пробуждение

   Переворачиватель пингвинов: запись N2202
   Настроение: Азарт и предвкушение
   В колонках играет: ДДТ - Это Все
   Снова выхожу на охоту. Только на этот раз не за привидением, а за тем, из-за кого это привидение не может покинуть нашу грешную землю. Конечно, обычно такими вещами занимаются медиумы или некроманты. Но, скажем, я решила стать добровольцем. ВД занят решением моих проблем, а я пока займусь проблемами Алисы. Приятно ведь чувствовать себя полезной...
  
   Колдун:
   Ох, и не простая это работа, имей в виду!.. В последний раз бился почти месяц с одним призраком, пока сообразил, что его держит.
   Переворачиватель пингвинов:
   И что же это было?..
   Колдун:
   Он, видите ли, накануне смерти назначил встречу одному нумизмату, который продавал какую-то страшно редкую монету. А потом взял, да и помер, так до него и не добравшись. И все переживал, что монета не попала в его коллекцию. Помешанный.
   21 сентября. Вторник. Утро.
   Максим приехал утром на следующий день. К этому моменту у меня все уже было готово.
   Дело, заведенное на Алису, я прочла вчера после ужина и полночи потратила на то, чтобы выяснить, где она в действительности жила. Сведения, представленные в папке, были довольно скудны, но, по счастью, их приятно дополняли сделанные почерком Вадима Дмитриевича приписки. Вроде... "вероятно Промышленный район", "девяностые годы", "вид из окна на новостройки"... То, что Алиса умерла больше десяти лет назад, заметно усложняло поиски. За это время ее семья давно могла переехать, отчим умереть, мать в очередной раз выйти замуж и сменить фамилию... В общем, случиться могло все, что угодно. Вся надежда оставалась на брата. Благо, фамилия у него была не столь распространенная.
   Если верить базе данных с так называемого "книжного" рынка, куда книги попадали разве что по случайности, господ с благородной фамилией Кривец в городе было всего ничего - двадцать два человека, среди которых, к моему изумлению, ни одного Ивана. Тем не менее, круг поиска значительно сократился. По моим прикидкам братцу Алисы на сегодняшний день должно было быть не меньше пятнадцати и не больше двадцати шести, что сокращало круг поисков примерно вдвое. А после того, как из общего списка исчезли представительницы прекрасного пола, в моем распоряжение остались шесть адресов и, соответственно, шесть молодых людей, с которыми я должна была переговорить. Неразрешенной оставалась всего одна проблема, как выбраться из лаборатории так, чтобы Вадим Дмитриевич этого не заметил.
   Я полночи проломала себе голову над решением этой проблемы, и, в итоге, заручившись поддержкой Актера и Максима, приступила к исполнению своего дьявольского плана.
   Слава современным технологиям, мой голос, записанный на диктофон в телефоне, звучал вполне удобоваримо. По приезде, Максим должен был выманить Вадима Дмитриевича из основного помещения, предоставив мне возможность незаметно исчезнуть. В задачи Актера входило, оставаясь на кухне, вслух зачитывать вопросы кроссворда и время от времени включать записи моего голоса, так чтобы создавалось впечатление, будто я все еще нахожусь в здании. Поскольку на кухню Вадим Дмитриевич заходил только, чтобы пообедать, все мы были вполне уверены в успехе нашего предприятия.
   Помимо Макса и Ольгимского, к делу пришлось привлечь Тимура, поскольку мне нужен был кто-то, кто мог бы довезти меня до города. Он уже достаточно оправился от травм и был вполне способен вести мотоцикл, так что я пристроилась позади него, напялила на голову шлем и через сорок минут мы были в городе...
   Тимур под каким-то предлогом добыл у Антона ключи от моей квартиры и я наконец-то смогла принять нормальный душ. После этого с городского телефона мы обзвонили четыре адреса (два других - на момент составления базы, видимо, оставались без телефонов). По трем номерам мне ответили, и в ходе короткого диалога выяснилось, что никакой умершей девочки в этом семействе никогда не имелось. Таким образом, круг поисков сузился до трех квартир. Ту, где на звонок не ответили, я решила оставить до вечера, когда жильцы вернутся с работы, две другие можно было проверить и днем.
   Первая квартира находилась почти на окраине города, в домах, которые в девяностые только-только заселялись. В то время туда переезжало от родни множество молодых семей, так что сюда я отправлялась с определенного рода надеждами. Но дома никого не оказалось. Тогда я позвонила соседям. Ближайшая дверь открылась и на пороге появилась женщина лет пятидесяти в хлопчатобумажном домашнем халатике, худая и несколько изможденная на вид. Я продемонстрировала ей корочки инквиренти - не бог весть какой важности документ, но я надеялась, что на этот раз его будет достаточно.
   - Добрый день, Агентства "Ловец", Министерство. Можем мы задать вам несколько вопросов?
   - Министерство? - несколько озадаченно повторила женщина. Тонкие брови взлетели вверх, рисую на лбу череду тонких удивленных морщинок. - А что-то случилось?
   - В некотором роде, - уклончиво ответила я. - Мы разыскиваем свидетелей одного застарелого дела и хотели бы немного поговорить о ваших соседях из сорок седьмой квартиры.
   - Подождите... - еще более озадаченно протянула женщина. - Я правильно понимаю, вы из Министерства? То есть это касается чего-то... паранормального?
   - Именно, - веско подтвердил Тимур. Прежде чем идти сюда, я строго-настрого наказала ему помалкивать, но, как это всегда и бывает, когда тебе говорят что-то не делать, как раз это и хочется сделать больше всего. Впрочем, мне хватило такта оставить его реплику без внимания. Как-никак он изображал сейчас моего напарника.
   - Скажите, пожалуйста, - немедленно перешла к делу я, - вы давно здесь живете?
   - Да, - немного взволнованно ответила женщина. - А в чем, собственно, дело? Вы мне объясните?
   Надо признать, об Алисе мне говорить не хотелось, постольку поскольку дело это для обычного человека было непонятное и в определенной мере бессмысленное. Согласитесь, довольно глупо разыскивать родственников привидения, но для меня это превратилось в дело принципа.
   - Мы пытаемся разобраться с одним призраком... - Вот попробуйте более ясно выразить суть проблемы, а?! Как ни крути, звучит по-идиотски.
   - А при чем здесь я?
   - Просто ответьте на вопрос, - начал раздражаться Тимур.
   Я пихнула его локтем в бок - да, коммуникатор из него ни к черту - и вновь сосредоточилась на женщине:
   - Мы должны знать, была ли у ваших соседей дочь.
   - Насколько мне известно, нет, - вполне уверенно сказала женщина.
   - Она умерла около десяти лет назад, - прибавила я.
   - Не знаю, - ответила женщина, покачивая головой. Вся ситуация ее как будто несколько смущала. - Я живу здесь восемь лет. Уж, наверное, если бы у них была дочь, я бы об этом знала. Даже если она и умерла.
   - Большое спасибо за помощь, - сказала я. - До свиданья.
   В следующей квартире мы побывали примерно с тем же результатом. Пожилая соседка полчаса рассказывала нам про своих излишне шумных соседей, у которых - к несчастью - никогда не было дочери, но зато имелся сын - лоботряс, наркоман и распутник.
   В последней квартире некий гражданин сообщил, что, да, дочь у него есть, но, слава Богу, с ней все в порядке. Девочке было шестнадцать. Так что вряд ли она могла быть сводной сестренкой Алисы.
   В конечном счете, поскольку время уже приближалось к шести, а мы все еще топтались на одном месте, мы решили вернуться к первой квартире и на этот раз переговорить с жильцами. Они к этому моменту уже должны были вернуться.
   На этот раз дверь открыл паренек лет, эдак, шестнадцати (семнадцати, если верить записям в базе, но выглядел он моложе). Светлые волосы, симпатичное физиономия, глаза серые и глубокие. С первой же секунды парнишка показался мне знакомым. Я вытаращилась на него, соображая, где я могла его видеть, поэтому коронную фразу за меня произнес Тимур:
   - Министерство, Агентство "Ловец", можно задать вам несколько вопросов?
   Отработанным движением я выхватила из кармана ветровки корочки и протянула пареньку. Парнишка оглянулся через плечо, явно досадуя, что никого из старших нет дома, потом вновь обернулся к нам. Типаж у него был как у героя какой-нибудь рекламы - этакий простой, но симпатичный парнишка. Но я определенно знала его не по рекламным роликам.
   - А я, было, решил, что мы знакомы, - заметил он.
   - Как это ни странно, но у меня точно такое же чувство, - призналась я.
   Повисла пауза. Некоторое время мы внимательно друг друга разглядывали. Наконец, мальчик спросил:
   - А тебя не Алиса зовут?
   И тут меня осенило.
   - КрасавчеГ-кун?!
   - Да! - радостно выпалил мальчишка и по его лицу, было, расплылась уже улыбка, но тут он перевел взгляд на Тимура. - А... - Он снова посмотрел на меня и уже с беспокойством добавил: - А что ты здесь делаешь?
   - Ну, - нервно хихикая, призналась я, - во-первых, мое имя не Алиса. Во-вторых, мне не четырнадцать. Ты переписывался с одной девочкой, у которой не было иного выбора кроме как воспользоваться моими фотографиями. И я здесь, - я еще раз нервно хихикнула - да, ситуация, нарочно не придумаешь, - по делу. Твое имя Валентин, верно?
   - Да. - Мальчик уже решительно ничего не понимал и начинал беспокоиться. Взгляд его прыгал с меня на Тимура и обратно, пока он пытался сообразить, кто мы и чего от него хотим. Могу только представить, что он успел себе навоображать, пока я не задала свой вопрос.
   - Валентин, у тебя была сестра?
   - Да, - мальчик произнес это неохотно. Внутреннее напряжение теперь проступило и на лице. Брови сошлись у переносицы, губы сжались в тонкую линию.
   - Ее звали Алиса, верно?
   - Да, - вновь повторил мальчик. - К чему все это?
   Сердце у меня бешено заколотилось. Вот оно! Вот тот, кого мы искали! Алиса называла брата Ваней, но в действительности он был Валентином, Валей. Различие в одну букву. Но самое невероятное, то, что он же был КрасавчеГ-куном, который так мило болтал с Алисой на сайте знакомств! Бог ты мой! Не зря говорят, что Селнаверск - одна большая деревня.
   - Валя, нам нужно поговорить о твоей сестре, - севшим голосом проговорила я.
   Парнишка посмотрел на меня странным взглядом.
   - А что случилось?
   - Она - привидение...
  
   - Да вы с ума спятили?! - вытаращился Валентин.
   Понять его можно. То, о чем мы просили, любого способно было выбить из колеи, в особенности учитывая пережитую этой семьей трагедию. Возвращаться к печальным воспоминаниям было неприятно. Но мне нужна была его помощь.
   - Она все еще тебя ищет. Она не сможет уйти, пока не убедится, что с тобой все в порядке, - настаивала я. - Ты же не хочешь, чтобы твоя сестра до скончания веков болталась на земле?
   Валентин нахмурился.
   - Чего вы от меня-то хотите? Это было больше десяти лет назад! Да, я тогда здорово на нее обиделся, убежал и спрятался в сломанной машине. Откуда мне было знать, что забраться туда будет проще, чем выбраться? Когда родители меня нашли, и мы вернулись домой, Алиса уже была мертва. Я даже не знаю, почему она умерла, но, что я знаю точно, так это то, что я в этом не виноват. Почему я должен ехать куда-то и говорить с ней?! Честно, это все в прошлом. Я не хочу об этом вспоминать, и, знаете, лучше вам уйти до того, как вернется мама, - мальчишка довольно нервным жестом махнул рукой в сторону лестницы. - Не хочу, чтобы она снова к этому возвращалась, понимаете?
   - Тебе плевать, что станет с твоей сестрой? - произнес Тимур, коротко и жестко, как будто выплюнул эти слова прямо в лицо Валентину.
   - Моя сестра умерла. Все, что могло с ней случиться, уже случилось! - зло откликнулся мальчишка. - И хватит уже об этом!..
   - Говнюк ты мелкий, ты хоть представляешь, что она переживает?! - Я сделала короткий и стремительный шаг вперед, и, ухватив Валентина за ворот футболки, с силой дернула на себя, так что парнишка, бывший почти на две головы меня выше, вынужден был согнуться, и наши лица оказались почти на одном уровне. Та сила, с которой я это сделала, мальчишку явно шокировала, но мне было плевать. Кровь в висках пульсировала с такой силой, что я едва могла расслышать собственные слова. Волна гнева охватила меня, накрыла с головой. От невероятной, нечеловеческой злобы у меня захватывало дыхание. Я знала, что говорю правильные, разумные слова, но в голове моей существовала одна лишь мысль: "Как он смеет меня не слушаться?! Как он смеет перечить мне?!!" - Она уже не совсем человек, но она все еще твоя сестра, и все, чем она сейчас живет, это желанием найти тебя! Все, на чем держится, это - чувство вины, потому что не сумела защитить своего маленького братишку! И это сраное чувство все ее нынешнее существование превращает в одну сплошную нескончаемую пытку! Она вечность будет искать тебя и не находить, а ты, дебил, единственный человек, который может разорвать этот круг! И ты все посылаешь на хрен, только потому, что ссышь столкнуться нос к носу со своими воспоминаниями!
   - Отпусти, психованная! - взвизгнул парнишка, и в ту же секунду я ощутила тяжелую ладонь Тимура, опустившуюся мне на плечо. Он шептал мне на ухо что-то успокоительное, но я не могла разобрать слов. Злость захлестывала меня, накатывая волнами. Перед глазами плыли мутные пятна, а в голове царила гулкая, хищная пустота, наполненная голосами и мыслями, которые принадлежали не мне...
   "Это не я! Это не я!" - повторяла я себе, но отчасти это именно я и была. То, как поступает Валентин, меня злило и что-то глубоко во мне питалось этой злобой, разжигало ее. Я сделала короткий судорожный вздох и медленно разжала пальцы. Руки слушались меня неохотно, будто бы чужие, и при мысли об этом мне стало страшно. Сиречион медленно, но верно овладевал мной. Мой гнев был кормом для него, но, боже, как можно сдерживаться, когда людская трусость, завистливость, вероломство, эгоизм вновь и вновь заставляют меня вскипать в праведном негодовании?! С того момента, как сегодня утром я покинула Лабораторию, я была сама не своя и сейчас я ощущала, что должна вернуться, пока не случилось чего-нибудь действительно плохого, пока, черт возьми, я не набросилась на кого-нибудь с когтями...
   - Ненормальная! Психованная! - бормотал Валентин, но дверь захлопывать не спешил. Мои слова задели его, глубоко задели.
   - Тимур, нам нужно идти! - сказала я, потом порылась в кармане и протянула Валентину визитку Агентства, в нижнем углу которой карандашом был накарябан мой собственный номер. - Вот, если передумаешь, позвони.
   - Что на тебя нашло? - спросил Тимур, когда мы отъехали от подъезда. - Огрызаться, это вроде как моя прерогатива.
   - Просто я хренова истеричка, - коротко буркнула я и уткнулась ему в спину. - Отвези меня назад. Мне нужно поговорить с Вадимом Дмитриевичем.
   - А как же наша конспирация?
   - Хрен с ней!
  
   - Ты соображаешь, что делаешь?! - прорычал Вадим Дмитриевич. Я постаралась сфокусировать взгляд. Всю дорогу сюда меня мучительно клонило в сон, но, прежде чем отрубиться, я просто обязана была с ним поговорить, но не успела я и половины выложить, как он начал орать. Вполне ожидаемый поворот событий, но, боже, как же хочется спать... - По-твоему, я просто так запретил тебе отсюда уезжать?! - вещал маг. - Это не предосторожности! Это - необходимость, черт тебя дери! Тут повсюду защита! Только тут я могу защитить тебя от Сиречиона, а что делаешь ты?!
   - Делаю то, что считаю нужным, - зло парировала я. Сон немного отступил, но зато внутри вновь заклокотал гнев. - Мы нашли брата Алисы, и я все еще не в лапах демона - день прошел не зря, не считаете?!
   Вадим Дмитриевич скрипнул зубами. Во всем его облике прямо-таки читалась мучительная борьба с самим собой, но, наконец, он справился с гневом и обратил ко мне холодный и решительный взгляд.
   - Выйдя отсюда в следующий раз, можешь уже не вернуться, - сообщил он прямо и хладнокровно, как будто это его нисколько не волновало. - Если это случится, я уже не смогу тебе помочь. И никто не сможет.
   Я поняла, что он имел в виду.
   - Он уже так близко? - хрипло спросила я.
   - Ближе, чем ты думаешь, и ближе, чем думал я. И закончим на этом, мне нужно работать.
  
   - Я говорил тебе, что это дурная идея? - спросил Тимур, когда я вышла наверх его проводить.
   - Пошел ты! - Я уже совсем не хотела спать, но была буквально на грани очередного срыва. - Твою мать! Твою мать! - Я развернулась и стала спускаться обратно в лабораторию. Находиться здесь было почти невыносимо: слишком тесно и каждый, кто здесь находился, по-своему меня бесил: Алиса, Астарот, Актер, Вадим Дмитриевич.
   На встречу мне по лестнице поднимался Максим.
   - Ты у меня в долгу! - буркнул он. - Блин, ну и влетело мне из-за тебя!
   С огромным трудом я справилась с желанием спустить его с этой самой лестницы, и продолжила спуск. Что же со мной творится? Последние пролеты я преодолела почти бегом. Потом маленькое основное помещение. Актер сидел на кушетке и, кажется, поджидал меня.
   "Если он спросит, как все прошло, я его убью!" - пронеслось у меня в голове и я еще прибавила шагу, так что, когда Ольгимский открыл рот, за мной уже захлопнулась обитая металлом дверь лаборатории. В полглаза я видела Вадима Дмитриевича. Он сидел на корточках возле Астрота, и о чем-то негромко с ним разговаривал. Боже, ненавижу этого старого сукина сына с его манерой говорить загадками, с его недоговоренностями, с этой миной превосходства на лице! Когда я проходила мимо Алисы, девочка протянула ко мне руку:
   - Ты не видела моего брата?..
   - Нет!!! - голос показался мне чужим и злым.
   Как же хорошо, что она уже сдохла! Ненавижу ее!
   Я хлопнула дверью туалета так, что облупленная штукатурка на стенах, посыпалась на пол.
   - Блииин! - зарычала я. - Этот старый хрен уже черт знает сколько здесь живет, что, так сложно ремонт сделать?!
   А потом в зеркале над умывальником я увидела нечто, от чего меня бросило сначала в жар, потом в холод. Жуткая, искаженная гневом физиономия, землисто-бледная кожа, полыхавшие синим пламенем глаза. Мгновение я пораженно таращилась, не в силах поверить, что это я, а потом за левым плечом что-то мелькнуло. Всего на мгновение там появился размытый темный силуэт, напоминавший сотканного из дыма человека в черном плаще с капюшоном, и человек этот тянул ко мне бледную костлявую руку, но, когда я обернулась, позади меня никого не было... Только грязная кафельная стенка.
   Как же я ненавижу это место!..
  

***

   21 сентября. Вторник. Вечер. Виктор...
   Виктор растянулся на кушетке, завел руки за голову и закрыл глаза. Спина затекла от долгого сидения в одной позе, глаза щипало. Около двух часов назад Валерия заперлась в туалете. С тех пор ее слышно не было. Интересно, размышлял маг, она сама замечает происходящие с ней изменения? Когда он осторожно постучал в дверь туалета, ответ был довольно резок: "Занято! Поссы на улице, старый пердун!" Но не столько резкость ответа смутила его, сколько то, с какой яростью были сказаны эти слова. Голос принадлежал Валерии, но, казалось, уже не до конца. Если она осознает изменения, она, по крайней мере, будет с ними бороться, если же нет...
   - Поторопись, маг! - насмешливо хихикнул Астарот. Было это несколько часов назад, когда Валерия только вернулась, и Виктор впервые по-настоящему ощутил овладевавшее ею нечто. - Сколько она еще протянет? День? Два? Мне все равно, но ты ведь знаешь, что будет с ней, если Сиречион овладеет ею полностью... Все твои приготовления пойдут прахом.
   - Тебе ведь на это плевать, - сухо констатировал Виктор. За это он и не любил демонов. Законченные эгоисты, люди для них - шелуха, бренная плоть, которая может послужить свою службу, но не более.
   - Верно, - кивнул демон. - Важен только результат. Люди слишком много размышляют о последствиях. Но сейчас я не хочу упускать свою добычу. За последнее столетие я впервые так близко подошел к своей цели, не испорть мне все, маг, иначе я буду недоволен. - Астарот ощерился, обнажив в ухмылке воспаленные десны. - Поторопись и закончи ритуал до полнолуния, иначе придется ждать еще месяц. Для нее это слишком долгий срок.
   - Я должен все перепроверить.
   - Проверяй, но не забывай, что время идет. До девчонки мне нет никакого дела, но если ты упустишь мою добычу, я превращу твое существование в Ад...
   С тех пор минуло несколько часов. Виктор чувствовал себя вымотанным, но вместе с тем в нем крепла уверенность в том, что скоро все это закончится. Он в очередной раз просмотрел исписанные мелким почерком страницы. Все сходится, но только на первый взгляд. Он слишком устал. В такие моменты легко пропустить ошибку, которая станет роковой. Ему нужна была помощь, оценка независимого эксперта, и, как он поступал на предыдущих этапах работы, новые наработки он отправил Лазарю и Уве, двум магам, мнению которых он мог всецело доверять. Уве был экспером-демонологом, Лазарь специализировался на магии человеческих преобразований, в его компетенции было понемногу от некромантии, целительства, трансфигурации и еще десятка дисциплин, о которых Виктор имел поверхностное представление. Присланные материалы Лазарь прокомментировал как всегда коротко и саркастически: "Полагаю, слова, сам черт ногу сломит, наиболее удачно охарактеризуют твои намерения. Должен признать, на этот раз ты превзошел самого себя. Ритуал идеален. Жду отчета". Уве высказался более пространно, но суть его письма осталась той же. Ритуал был безупречен. Впрочем, это не помешало Уве высказать некоторые опасения. Преподнесены они было в обычной для немца старомодной манере: "Надеюсь, мой милый, ты умеришь самонадеянность, которой славился еще в годы учебы, и примешь совет старого друга: это дело требует надежных рук. Я никоим образом не желаю тебя обидеть, но лишь хочу сказать, что тебе необходим помощник, достаточно выносливый и способный, ибо всякий демон, помимо его воли изгоняемый из человеческого тела, оказывает сопротивление, к каковому ты, учитывая недавнюю твою жертву, пока еще не готов. Надеюсь, ты внемлешь моим увещеваниям и не станешь приступать к делу в одиночку. С любовью, Уве".
   Виктор провел пальцами по вискам и еще раз обдумал эти слова. Он попытался вспомнить хоть кого-то в Селнаверске, кому мог бы доверить все обстоятельства этого дела, и к собственному огорчению, нашел, что таковых не имеется. Большая часть практикующих магов закоренелые бирюки, к большинству собратьев по ремеслу относившиеся с некоторым недоверием, если не сказать, неприязнью. Они редко заводят прочные знакомства в своем кругу и редко когда эти знакомства перерастают в дружбу. Уве и Лазарь были, пожалуй, единственными приверженцами тайного знания, которых Виктор мог назвать друзьями, но Уве уже много лет живет в Штутгарте, а Лазарь - в Нариале. Их общение сводилось к коротким письмам, которые время от времени они отправляли друг другу по электронной почте, и непродолжительным встречам на симпозиумах, в которых всем им порой случалось принимать участие. Любому из них ничего не стоило создать портал, скажем, в те же "Алые паруса", одно из излюбленных в былые годы мест, но, если Уве мог получить лицензию на подобного рода колдовство сегодня же (зная немецкую практичность Уве, Виктор готов был биться об заклад, что у него уже имелся подписанный сертификат с непроставленными датами), то ему самому и Лазарю для подобного дела требовалось пройти добрый десяток самых разных инстанций. Российская бюрократия непобедима, в особенности, когда дело касается магии. Виктор подумал, было, не предложить ли Уве использовать его сертификат, но международные порталы тщательно отслеживались и требовали такого количества бумажной волокиты, что дело могло растянуться на недели, так что скоро ему пришлось отказаться от этой затеи, и он с огорчением отметил, что на данный момент единственным вариантом оставался Максим. Парнишки для подобного дела явно недоставало опыта, но, возможно...
   Виктор тряхнул головой: "О чем это ты, старый дурень?! - вмешался голос разума. Почему-то этот голос всегда принадлежал Уве. - Парнишка может пострадать!"
   В подобных ритуалах основной удар приходился на того, кто был слабее. Максим не был знаком со способами защиты, и у Виктора не было времени его учить, что автоматически ставило паренька в весьма невыгодное положение - сам о том не подозревая, он превращался в энергетического донора. От того, насколько хорошо он будет справляться с потоками силы, зависит то, насколько он пострадает, а пострадает он наверняка. Оставалось решить, готов ли Виктор подвергать мальчишку такому риску.
   Маг колебался недолго.
   - Макс?
   - Да? - голос был напряженный. После сегодняшнего нагоняя мальчишка так и ждал какой-нибудь неприятности, да и чего еще можно ждать от звонка наставника в полпервого ночи?
   - Я закончил с ритуалом.
   - А... - понимающе протянул Максим.
   - И, думаю, мне понадобится твоя помощь...
   - Сейчас?
   - Завтра утром. Мне еще нужно кое-что подготовить. Сможешь, заехать с утра в "Нострадамус"?
   - Думаю, да. Что-то купить?
   - Да. Есть чем писать?
   - Ага. - В трубке послышался шорох. - Диктуйте!
   Маг заглянул в лежавший на столе список и назвал несколько ингредиентов. Давно нужно было обновить запасы, теперь приходится полагаться на Максима.
   - Я жду тебя около десяти.
   - Портал будет или мне на загородном автобусе?
   - На автобусе. Номера помнишь?
   - Ага. Ну, ладно, до завтра. - И Макс повесил трубку. Обычно он трубку первым не вешал. Обиделся. Ну, да ладно. Сейчас не время об этом задумываться.
   Маг поднялся. Нужно подготовить все необходимое для завтрашнего дня...
  

12.

Ритуал

   Переворачиватель пингвинов: запись N2203
   Настроение: ...
   В колонках играет: ...
   Иногда мне кажется, что все это страшный сон. Но все не так просто. Я знаю, что со мной происходит... но не знаю, как с этим бороться. Он говорит со мной. Я слышу его голос у себя в голове, я чую его дыхание у себя на коже, его силу внутри себя. Не хочу...
  
   Комментарии запрещены
   22 сентября. Среда. Утро.
   В комнате царил полумрак, лишь над полом множеством глаз перемаргивались огоньки свечей. Сам пол был покрыт сложным узором из кругов, звезд и странных совсем уж непонятных знаков. Все это перемежалось письменами. Вся поддающаяся транспортировке мебель была вынесена из комнаты. Загогулины и черточки истинного алфавита струились по полу вдоль всех стен, двойными рядами тянулись по периметру дверей и вентиляционных шахт. На некоторые остававшиеся в комнате предметы мебели тоже были нанесены магические печати. Так что, по сути, свободного от рисунков пространства во всей комнате оставалось совсем немного. Главным образом оно сосредотачивалось в центре, где располагался круг со вписанной в него пентаграммой, меловые очертания которой повторялись стебельками остро пахнущей травы. Напротив каждого луча пентаграммы располагался круг поменьше. Четыре из пяти были защищены двойным барьером из символов магического алфавита и кругом из двенадцати свечей. Один, последний, несколько превосходил прочие размером, и подобной защиты был лишен. К тому же с южной стороны этого круга располагался знак Врат Демона. В этом круге лежало тело молодой рыжеволосой женщины с серыми, как зимнее небо, глазами и лицом по-детски удивленным. За этими пятью находились еще восемь кругов, значительно уступавших размерами всем предыдущим. Они были расположены по направлениям света, лишены какой бы то ни было защиты, и в середине каждого круга лежала отрубленная человеческая голова и кисть руки. Каждая кисть была обращена к небу, будто прося милостыню, и в каждой, как ответ на просьбу, лежал маленький сверток из иссиня-зеленых листьев, перевязанных черной шерстяной нитью. Над каждой головой, словно небольшое облачко, мерцало бледное свечение.
   В центральном круге, подобрав под себя ноги, сидела девушка. Серебристые волосы были заляпаны кровью, в крови была и светло-салатовая футболка, и джинсы. Кровь запеклась на изрезанных и искорябанных руках, до самых локтей покрыв их твердой коричневой коркой. Из-под упавшей на лицо челки смотрели два синих как августовское небо глаза. Глаза были совершенно дикие. Девушка покачивалась взад-вперед, теребя серебряное кольцо, обхватившее средний палец правой руки, и непрестанно бормотала что-то себе под нос. Иногда казалось, что она шепчет молитву, иногда - что бормочет детскую считалку...
   - Божия коровка, улети на небо...
   Как бы то ни было, впечатление девушка производила жуткое.
   Четыре защищенных письменами и свечами круга занимали люди, которым была не безразлична судьба девушки. В одном, напряженно выпрямившись и сжав кулаки, стоял Антон Троев. Его голову, закрывая глаза, перехватывала красная шелковая лента. Он не мог видеть, что происходит в комнате, но, к несчастью, все прекрасно слышал. Круг справа от него занимал Тимур. Его глаза закрывала зеленая лента. Он почти не шевелился. Его волнение выдавали только ноздри, трепетавшие как у напуганной лошади. Следующий круг занимал сухопарый мальчишка с желтой лентой на глазах. Мальчишка держался несколько скованно, время от времени вытирал о штанины брюк вспотевшие ладони и проглатывал вставший в горле ком. В отличие от остальных он знал, что им предстоит, и считал, что незнание было бы лучше. Четвертый круг был отведен магу. Его голову охватила синяя лента. Торс его был гол, и покрывавшие тело татуировки светились в темноте тусклым светом, будто бы были нанесены флуоресцентной краской.
   - Чтобы ни случилось, не открывайте глаз и не выходите из круга! - предупредил Виктор, сжал в руке амулет, и принялся речитативом читать заклинание.
   С небольшим запозданием его голосу вторил голос Максима.
   Некоторое время спустя по комнате пополз холодок, и колючий иномирный ветер, от которого перехватывало дыхание, а рот наполнял железистый привкус, заструился из центра большой пентаграммы. Бормотания девушки давно уже стихли, а теперь на смену им пришли слабые испуганные всхлипы. Речитатив мага стал громче, тон решительней, слова все более напоминали требование, приказ кому-то, кто вроде бы и был в комнате, и, вместе с тем, находился где-то в другом месте. Пространство в центре большого круга трепетало, изгибалось, будто бы на этом месте вот-вот откроется портал. Дуновения ветра сделались сильнее, воздух пронзил резкий запах серы и пепла, восемь отрубленных голов разом разинули глотки и наполнили комнату глухим гуканьем.
   - Гух-гух-х, гух! - Звуки обрывались тоскливыми всхлипами. Это восемь мертвых Стражей, принесенные в жертву Перводемонам, откликались на голос заклинателя.
   Девушка в центре негромко взвизгнула. Огоньки свечей затрепетали, пламя громко затрещало.
   - Хватит, хватит! Мне больно, прекратите! - завизжала девушка. - Не нада-а...
   Маг продолжал читать. Максим на миг замолк, сглотнул вставший поперек горла ком, и тут же продолжил бормотать намертво засевшие в голове строки. Над верхней губой у него уже выступили капельки пота, голос сел, а пальцы онемели и не слушались. Он полагал, что виной тому страх, но дело было в другом. Силы утекали из него вместе с каждым произнесенным словом, его силы питали Стражей, его силы взывали к Перводемонам... Голос Виктора направлял эти силы, но принадлежали они мальчику. Сила самого мага лишь дополняла их. Он был дирижером, он правил этим дьявольским оркестром, но играли в нем другие.
   - Тимур! Тимур! - протягивая руки к брату, взмолилась девушка. Голос ее дрожал не то от боли, не то от страха. Она тянула руки к мужчине, и молила его о помощи, рыдая и крича, но он не двигался с места. Он хотел оглохнуть, чтобы не слышать ее воплей, хотел потерять нюх, чтобы не чуять запах ее страха, запах ее боли, пота и крови, и проступавший сквозь все это запах чужака, овладевшего ее телом.
   Не получив ответа девушка протянула руки к другому мужчине, но тот лишь сильнее стиснул кулаки, плотнее сжал челюсти. Никто не внимал ее воплям и мольбам.
   - ХВАААТИТ! - закричала она отчаянно и исступленно. Она вскочила на ноги, но тут же вновь оказалась на коленях, на полу, будто бы какая-то неведомая сила швырнула ее туда и придавила сверху. Она вновь пробовала вставать и вновь что-то с нечеловеческой силой и жестокостью швыряло ее на пол. - ПРЕКРАТИ! - Голос, прозвучавший в следующий миг, уже не принадлежал ей. Он не был исполнен страха, но в нем была ярость, злое нечеловеческое упорство и сила. - ПРЕКРАТИ! - вновь прорычал этот голос. Девушка обернулась к колдуну, вытянула руку вперед и сделала короткий рывок, будто бы в ладони у нее был зажат нож, которым она хотела поразить мага. Синяя лента, прикрывавшая его глаза, распалась надвое и соскользнула к его ногам, но Виктор не раздвинул век и продолжал читать.
   - Гух-гуух! - вторили ему голоса мертвых.
   Максим пошатнулся. У него перехватывало дыхание, уши наполнил тяжелый монотонный гул. Почуяв слабину, девушка обернулась и протянула к нему покрытую кровавой коркой руку и в следующую секунду нанесла удар. Мальчик ахнул. Повязка у него на глазах распалась надвое, а посередине лба пролегла тонкая алая полоска. Проведя рукой по лбу и обнаружив свежий зудящий порез, Максим испустил испуганный вскрик. До него вдруг дошло, что демон способен причинить ему вред, вполне реальный физический вред, чего просто не могло быть! Ни в одной книге подобного не упоминалось, и наставник ни о чем таком не предупреждал. Парнишку прошиб пот, но он лишь плотнее зажмурил глаза и возобновил чтение. Впрочем, голос его утратил прежнюю уверенность, да и говорить стало сложнее - силы его были уже на исходе, и время от времени приходилось останавливаться и переводить дыхание.
   Демон принялся изрыгать жуткие ругательства. Он рычал, плевался и скалил зубы в обезьяньих ужимках. Он вскочил, его швырнуло на пол, он вскочил вновь, и некая сила подхватила его и с яростью ударила о границу барьера.
   Внезапно огонь свечей громко зашипел и погас. В комнате воцарилась полная темнота. Даже сквозь смеженные веки и закрывавшие глаза повязки все это поняли, и помещение наполнило ощущение ужаса и глубокой безысходности. Один из барьеров, защищавших людей от демона, был сметен. Демон продолжал выть и метаться в своей клетке, но даже сквозь его вопли было слышно, как тяжело вздохнул Антон, как коротко и гулко рыкнул Тимур, как дрогнул голос Виктора, а Максим на мгновение замолк, и, чтобы заговорить вновь, ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю.
   Ползущий по полу холодок сменился волной невыносимого жара. Ужасающе горячий воздух, прокатился по ногам людей, заставив каждого из них вздрогнуть. Висевшая под потолком лампочка взорвалась, осыпав людей дождем осколков. Вихри воздуха, поднимавшиеся из центра большого круга, стали дуть сильнее, воздух наполнил гул и сквозь него будто бы звучали мертвые голоса, но тут маг вскинул и протянул к демону руки, испещренные знаками, сиявшими даже в кромешной темноте:
   - Изыди! - коротко и решительно потребовал Виктор. Никто в комнате не знал языка, на котором он говорил, но в тот момент каждый понял его слова. - Внемли мне, Сиречион, великий князь Ада! - Восемь могучих голосов, неслышных и всеобъемлющих, громыхавших, как горный поток и шелестящих, будто ветви деревьев на ветру, восемь нечеловеческих, восемь невозможных голосов вторили голосу мага, наполняя его силой, давая власть, которой не мог обладать ни один человек. - В эту минуту, - вещали они, - в этот час повелеваем тебе покинуть это тело!..
   Девушка в центре круга завизжала. Крик ее был пронзительным, звонким, он заполнял все пространство вокруг, оглушал, но ему было не погасить мощи этих восьми голосов...
   - Изыди! - повторил приказ Виктор.
   - Изыди, именем нашим! - вторили голоса.
   ...тут с тихим вздохом Максим осел на пол.
  
   Телефон звонил уже минуту. Настырная мелодия проникала сквозь сон, взрывая голову искрами боли. Я смутно помнила, что пила с Машкой Шумайко портвейн, но, черт возьми, сколько же нужно было выпить, чтобы так болела голова?! Не разлепляя век, я пошарила рукой возле себя. Как все болит!.. По закону подлости телефон оказался в кармане. Заодно обнаружила, что спала прямо в джинсах. Молодец, Кузьмич, надо же было так надраться!
   - Алло? - Я с трудом подтянула трубку к уху. Горло заметно саднило, голос был тихим и хриплым, но общему самочувствию вполне соответствовал.
   - Это Валентин... - послышалось в трубке. - Думаю, я мог бы... вам помочь.
   Воспаленный мозг попытался переварить эту информацию. Валентин... Гм, портвейн, Машка... Мы говорили об Арнольде... При чем здесь Валентин?.. Тут я ахнула. В одно мгновение воспоминания о последних нескольких днях пронеслись у меня перед глазами, и все, что я смогла из себя исторгнуть, это протяжный стон. Последнее, что я помнила, это, как я сидела в туалете, бормотала "Отче наш", единственную молитву, которую в тот момент смогла вспомнить, и осколками зеркала ковыряла себе руки. Мне казалось, что боль и покаяние спасут мою душу.
   - Алло? Вы меня слышите? - донеслось с того конца трубки, но я уже не способна была слушать.
   Я открыла глаза и попыталась сесть. Именно попыталась, потому что особого успеха я не достигла. О, мой бог! Чувство было такое будто все ребра переломаны, а внутренности перемолоты в кашу. Я ахнула, телефон выпал из ослабевших пальцев, и я вынуждена была вновь опуститься на пол, судорожно хватая ртом воздух. Кругом царила кромешная мгла. Сердце испуганно колотилось. Где я? Что со мной? Я прислушалась и втянула ноздрями воздух. Тишина, и ни один из запахов, которые я чуяла, не внушает надежды... Кровь, сера, пепел. Пот...
   "Это Ад!" - пронеслась в голове жуткая мысль, но здравый смысл, с которым в последнее время у меня было туговато, внезапно дал о себе знать и ехидно возразил: "Очнись, милочка, каким тогда образом здесь оказался Валентин?"
   - Эй, есть здесь кто-нибудь? - не найдя ничего лучшего, позвала я. Где бы я ни была, в моем нынешнем состоянии мне явно не выбраться отсюда без посторонней помощи.
   Неподалеку от меня кто-то шевельнулся, и голос Венеры негромко произнес:
   - Какая досада...
   Я даже не сразу сообразила, что это ее голос, а, когда поняла, меня прошиб озноб. Так и хотелось заорать во всю глотку: "Ты же померла!"
   - Алло? Алло? - не теряя надежды, твердил на том конце провода Валентин. - Вы слышите?
   Я поняла, что, где бы я не находилась, мне отсюда нужно валить, и стала пробираться в противоположном от Венеры направлении. Идти я не могла, поэтому просто ползла, на руках волоча себя по шлифованному полу, а потом мои пальцы наткнулись на что-то холодное. Я не сразу сообразила, что это, по инерции ухватила предмет и потянула его на себя. Предмет оказался чьей-то рукой, и к вящему моему ужасу у руки этой не было никакого продолжения... Иначе говоря, в моей ладони оказалась зажата человеческая кисть, мертвая и холодная...
   Я завопила, как не вопила, наверное, никогда в жизни.
   А потом справа от меня, высветив на полу светлый прямоугольник, распахнулась дверь, и буквально на расстояние вытянутой руки от себя я увидела отрубленную человеческую голову, с оскаленной пастью и жутко вытаращенными белыми глазами, и, если мгновение назад, я считала, что никогда в жизни не вопила так громко, то я ошибалась...
   Слишком потрясенная, чтобы что-то придумать, я закрыла лицо ладонями и орала как резанная, пока чьи-то руки не сгребли меня за плечи.
   - Тихо ты, тихо! - прозвучал над ухом негромкий голос.
   Но вместо того чтобы заткнуться, я завопила еще громче, размахнулась и, не глядя, а, по правде говоря, и не задумываясь, ударила того, кто меня схватил, предположительно в лицо.
   - Твою мать! - Руки, державшие меня, разжались, и я грохнулась на пол. - Дура полоумная!
   В голове немного звенело, но теперь мне удалось опознать говорившего, и я с ужасом осознала, что только что наподдала собственному брату. Впрочем, учитывая обстоятельства, меня это не слишком огорчило.
   - Убери это от меня! Убери! - истошно завопила я, по-пластунски отползая от головы. Тимур сделал шаг вперед, но тут в проеме двери появилась еще одна фигура и голос Вадима Дмитриевича рявкнул:
   - Не трогай!
   Маг зашаркал к нам. Двигался он медленно и как-то неуклюже, будто каждое движение требовало усилий и причиняло боль.
   - Я должен убедиться, что это она! - сказал маг.
   - Валяйте! - зло огрызнулся Тимур, гибко вскочил и сделал шаг назад, освобождая магу дорогу. - Только она дерется.
   - Валерия? - Вадим Дмитриевич опустился на корточки на таком расстоянии, где я уже не могла до него дотянуться. - Как себя чувствуешь?
   - Как говняжий фарш! - всхлипнула я, чувствуя, что у меня ни сил, ни желания нет и дальше бороться со слезами. - Вытащитеее меня отсюда!
   - Ну? - Тимур склонился надо мной, но смотрел на мага.
   Вадим Дмитриевич провел у меня над лицом каким-то амулетом и кивнул.
   - В порядке.
   А потом в полумраке комнаты он нащупал мою правую руку и снял с нее кольцо. Я не сопротивлялась. Эта вещь больше не имела надо мной власти.
   В проеме двери вновь мелькнула тень. Высокий хорошо сложенный мужчина уперся одной рукой в косяк, окинул комнату взглядом, ухмыльнулся и сказал:
   - Добро пожаловать в Зомбиленд, дамы и господа! Все закончилось!..
   - Ублюдок! - громко всхлипнула я. - Сукин ты сын!..
  
   Максим пролежал в больнице почти месяц. Родители, разумеется, устроили показательное выступление, обвинив Вадима Дмитриевича в том, что он эксплуатирует их сына. Сам Максим, однако, все отрицал, а медицинское обследование не показало никаких нарушений, так что вскоре все обиды были забыты, а внезапную слабость списали на подростковый возраст, гормоны и т. д. и т. п., иначе говоря, о том, что случилось, так никто и не узнал. В новостях промелькнул короткий сюжет о взрыве бытового газа в одной из квартир Селнаверска. Инцидент "вероятно, был связан с плохим состоянием газовых сетей и длительным отсутствием капитального ремонта", кроме того, без вести пропала некая Венера Цикурис, известный специалист в области магии. Ведутся поиски... Больше ничего о том, что случилось, слышно не было.
   Кстати, о Венере... С ней вышло не очень красиво, но она ведь пыталась убить Вадима Дмитриевича, а меня принести в жертву, так что едва ли хоть кто-то из тех, кому была известна ее судьба, чувствовал за собой какую-то вину. Ее тело было предложено Сиречиону в качестве нового прибежища - классический прием при изгнание демонов, - и, в конечном счете, он вынужден был принять обмен. Так что голос, который я слышала в лаборатории, принадлежал уже не Венере, а Алиду или, вернее, Сиречиону в ее теле. Впрочем, так или иначе Венера к моменту проведения ритуала была уже мертва. Вадим Дмитриевич законсервировала процесс отмирания клеток, так что ни мозг, ни другие органы не пострадали, и, тем не менее, Сиречион был недоволен, главным образом потому, что, очнувшись, он обнаружил себя в ловушке, а следующим утром в лабораторию пришли двое молчаливых мужчин с желтыми глазами и увели его вместе с собой. Вадим Дмитриевич использовал какой-то паралитик, чтобы свести сопротивление к минимуму, так что Венера болталась на руках у уносивших ее мужчин тюком, и ничего не могла поделать. По правде сказать, глядя за этим, я испытывала какое-то злобное удовлетворение. Я знала, что Венера и Сиречион получили по заслугам, что с ними будет дальше, меня не волновало...
   Желтоглазые вручили Актеру толстый конверт, и на следующий день он тоже уехал.
   - Будете у нас в Нариале, - сказал он на прощание, - заходите в Драматический театр! И вообще заходите!.. Всегда буду рад!
   - Не влезай больше в такие дела, Паша, - посоветовал Вадим Дмитриевич.
   - Уж поверьте, не стану! - ухмыльнулся Ольгимский. На том и распрощались.
   Неделей позже в лабораторию приехал Валентин. Он помог Алисе отправиться в мир иной, и, должна признать, это с его стороны был смелый поступок. Заглянуть в глаза своему прошлому не так просто, но он это сделал, и я рада была знать, что для этих двоих все, наконец, закончилось...
   - Знаешь, - сказал он мне, когда все уже было позади. Он задержался на ведущих вверх ступенях. На лестнице было темно, и он полагал, что в полумраке я не увижу его печальных глаз. - А я ведь всегда думал, что это я виноват в ее смерти. Если бы я не убежал, родители не отправились бы меня искать, и она не осталась бы дома одна. Кто-то из них помог бы ей, и она была бы жива. Как думаешь... - он немного помедлил, - тем, что я сейчас сделал, я хоть чуточку искупил свою вину?
   - Думаю, да, - выдавила я, чувствуя, что еще немножко, и я сама разрыдаюсь. А, блин! Что-то я больно чувствительной стала... - Проводить тебя до автобуса?
   - Нет, не надо.
   Что касается меня самой... Ну, многое изменилось. Оно и не удивительно. Такие вещи не проходят без последствий. Все закончилось, но до сих пор еще мне снятся кошмары. Я просыпаюсь в холодном поту, вскакиваю, хватая ртом воздух, будто утопающая, и часто не могу заснуть до самого утра. Еще я стала одержима головоломками. Я достала кубик Рубика и инструкцию к нему. Через несколько недель я могла собрать его за четыре минуты, но это было только началом. Я поняла, что перегибаю палку, когда пару месяцев спустя у меня дома скопилась целая гора самых разнообразных головоломок, которые я автоматически собирала и разбирала, сидя вечером перед телевизором. Кое-кто из друзей, подметив мое увлечение, стал приносить мне новые головоломки, и их крайне удивляло, что при виде каждой следующей я жутко округляла глаза, а после весь вечер ходила как в воду опущенная. Им не понять и никому не понять, кто не побывал в том же Аду, что и я. Я никому не рассказывала о том, что случилось, но откуда-то знала, что Ад никуда не исчез. Он все еще был в моей голове, свернулся в своем уголке и тихонько ждет моего возвращения, но в следующий раз я буду готова... Я это себе твердо пообещала.
   Первое, что я сделала, как только порезы на руках зажили и я смогла выходить в свет, не шокируя своим видом добропорядочную публику, это отправилась в церковь. Официальная церковь не признает нелюдей, поэтому и я, и Тимур оставались некрещеными, но помолиться богу и поставить свечку за упокой Алисы мне никто запретить не мог. Даже если церковь меня не признает, это еще не значит, что я не признаю ее. Впрочем, не буду врать, не вера в Господа помогла мне выстоять в эти сложные для меня дни. Выстоять мне помогли люди, которым я была не безразлична, и только их я за это благодарю. А Господь... Моя вера в него отличалась от общепринятой, в ней не было христианских догматов, а вся библия состояла из десяти заповедей и притчи о добром самаритянине. Это была моя личная маленькая религия, основанная на потребности верить в то, что кто-то там, наверху, любит меня и заботится обо мне, что душа вечна и что каждому воздастся по его поступкам...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"