Бабкина Алена Игоревна : другие произведения.

Инквиренти. История первая: Вещь, которая сама по себе...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кузьмич - необычная девушка, живущая в необычном мире, но... самой обычной, как ей самой казалось, жизнью. До того момента, как в ее почтовом ящике оказывается загадочное письмо, а у нее в руках - странное кольцо с ухмыляющейся мордой демона...

Бабкина А. И.

  

История первая:

Вещь, которая сама по себе

Была бы задница, а неприятности найдутся...

Народная мудрость

1.

Кольцо

  
   Переворачиватель пингвинов: запись N392
   Настроение: Хочу чуда!..
   В колонках играет: Go Jimmy Go - Very Merry Christmas
   Я не скептик. Нет. С моей работой это невозможно, но хоть с кем-нибудь случалось это самое новогоднее чудо, о котором все говорят?
  
   Ms_Jack_Daw:
   Жду пока что))
   Леди Годива:
   Моему чуду скоро два годика уже.
   Petr-i56:
   Чудо - это перешагнуть через себя, когда кажется, что сил уже не осталось.
  
   Переворачиватель пингвинов:
   Petr-i56, иногда мне кажется, что мой шеф тоже так думает)
   21 декабря. Понедельник
   Если бы кто-то удосужился спросить, с чего начались мои неприятности, я бы сказала, что с письма. По возвращении с работу, я нашла эту злополучную бумажку в своем почтовом ящике. Имени получателя указано не было, но на конверте значился адрес. А поскольку вот уже два с половиной года по этому адресу жила я, у меня, как мне тогда казалось, были все основания считать, что письмо именно мне и предназначалось.
   Разорвав конверт, я вытряхнула на стол обрывок тетрадного листа в клетку. Больше ничего в конверте не оказалось. На листе размашистым мужским почерком было написано:
   "Плавильная 16, третий подъезд, голубятня на крыше, восьмая доска. Перепрятать".
   Я хмыкнула. В детстве мы с братом достаточно наигрались в приключения Индианы Джонса и Алана Квотермейна, и, увидев это послание, я сразу же поняла, что передо мной карта.
   Вот тебе и новогоднее чудо, Кузьмич! Получите, распишетесь.
   Умом я понимала, что все это просто шутка, но как можно было не проверить?
   Я закрыла глаза и откинулась на спинку дивана, обмахиваясь запиской, словно веером. Как говорила мне мама, еще в ту пору, когда мы способны были выносить общество друг друга, прежде чем сделать глупость, подумай - а оно тебе надо? По всему выходило, что надо.
   Подозреваю, письмо попало ко мне не случайно и как-то все это связано с Антоном Троевым - моим напарником по охоте на привидений. И пусть почерк в записке не его, сама шутка вполне в его духе. И, если я права, в тайнике действительно что-то будет.
   Через несколько минут начнется комендантский час, и людей на улице почти не будет. На аниморфов запрет на передвижение не распространяется, а, значит, время для вылазки самое подходящее. Даже, если в тайнике меня ждет что-то неприятное, никто, скорее всего, не увидит, как я, покрытая позором, возвращаюсь домой. А, значит, и беспокоиться мне не о чем.
   Не долго думая, я набросила на плечи зеленую спортивную куртку и, прихватив ключи, выскользнула из дома.
   Солнце село по-зимнему рано, и тьма властвовала на улицах задолго до начала комендантского часа. Фонари в нашем районе работают через один, но, по счастью, как и большинство нелюдей, я достаточно хорошо вижу в темноте, чтобы не обращать на это внимания.
   Указанное в записке место находилось в паре кварталов от моего дома. Впрочем, мне все равно пришлось сделать крюк, чтобы заскочить в киоск, где можно было оплатить услуги мобильной связи.
   - Деньги на счет положить можно? - Я просунула в окошко мятую бумажку.
   Вампиресса в киоске приветливо улыбнулась, взяла купюру и спросила номер моего телефона.
   Как ни странно, я ее узнала. Еще недавно она была человеком - буфетчицей в университете Элементарной Магии. Пока изменения, произошедшие с ней, не бросались в глаза - она была настолько новым вампиром, что даже загар у нее был вполне человеческий, - но я знала, что скоро все переменится, и поежилась. Не знаю, как и почему она стала вампиром, но оттого, что я знала ее и до и после, было не по себе. Как будто я копалась в чужом белье.
   - Прохладно сегодня, правда? - спросила она, решив, что я ежусь от холода. Еще месяц-другой и она перестанет ощущать такие мелочи, как перепад температур.
   - Ага. - Я взяла у нее чек и, не глядя, сунула в карман. - Вы ведь уже зарегистрировались?
   Вампиресса - я не помнила ее имени - непонимающе уставилась на меня.
   - В Министерстве. Вы зарегистрировались в Министерстве?
   Любой, кто становился вампиром или оборотнем уже после рождения должен зарегистрироваться в Министерстве надзора за сверхъестественными явлениями. Это одно из тех правил, на которых держится равновесие в обществе, где люди и нелюди сосуществуют бок-о-бок друг с другом.
   - А... да. - Вампиресса кивнула, немного, как мне показалось, смутившись, и, удовлетворенная, я пошла дальше.
   Пройдя еще квартал, я свернула во двор. Нужный мне дом стоял на пригорке прямо позади детского садика. Пришлось сделать небольшой крюк, минуя огороженную забором территорию, но вот я оказалась перед нужным подъездом. Домофон не работал, и я беспрепятственно проникла внутрь. Поднявшись на пятый этаж, вскарабкалась по шаткой проржавевшей лестнице на крышу. Скрипнул тяжелый металлический люк, и в лицо мне ударил поток чистого морозного воздуха. Я замерла на последней ступеньке, наслаждаясь прохладой зимней ночи. Остатки подъездной вони постепенно покидали мои легкие.
   В первой половине зимы, когда снег еще не потемнел от городских испарений, а воздух наполняет благоухание елочных базаров, мной овладевают романтические фантазии о новогоднем чуде... А сегодняшняя записка лишь подхлестнула мою детскую тягу к приключениям. Вчера я считала себя закоренелой реалисткой, а сегодня с изумлением обнаружила, что всерьез жду от этой вылазки чего-то необычного...
   - Ой, размечталась ты, Кузьмич! - буркнула я себе под нос, подтянулась на руках и выбралась из люка на покрытую снегом крышу. - Уж от кого, а от Антона чудес не дождешься, вот если какую гадость - это всегда пожалуйста.
   Может, это и не совсем справедливо, но, по крайней мере, недалеко от истины. Антон неплохой парень - красивый в меру испорченный мужчина, как охарактеризовала его одна моя подруга. И именно таким я его и люблю. Но во избежание разочарования приятных сюрпризов от него лучше не ждать.
   Я немного постояла у люка, разглядывая раскинувшееся передо мной ровное поле чистого нетронутого снега, и двинулась дальше. По правде говоря, на крыше я чувствовала себя довольно неуютно. Хуже всего было, когда мне пришлось выпрямиться в полный рост. Стоило представить, что в нескольких шагах от меня ненадежный бортик, а за ним обрыв высотой в пять этажей, как у меня голова начинала идти кругом и ноги становились словно ватные. Вряд ли для ани падение с такой высоты будет смертельным, но проверять как-то не хотелось.
   Я прошла шагов двадцать, когда поняла, что то, что я ищу, прямо у меня перед носом. То, что я сперва приняла за странной формы сугроб, оказалось старой голубятней, покрытой толстой снеговой шапкой. Честно говоря, все, что осталось от голубятни, это проржавевший кусок металла, заменявший крышу, и покосившиеся от сырости фанерные стены, увешанные клочьями облетающей зеленой краски. И, пожалуй, лишь чудом это строение еще не развалилось.
   - Да он издевается!.. - пробормотала я, представив, куда мне придется лезть.
   Но, что бы я там ни говорила, вряд ли теперь меня что-то могло остановиться. И, осторожно отодвинув кусок фанеры, некогда служивший дверью, я протиснулась в голубятню.
   Внутри сооружение имело даже более жалкий вид, чем снаружи. На полках вдоль стен стояло несколько пустых проржавевших клетей, валялись принесенные птицами веточки и листья. Пол покрывал толстый слой голубиного помета. Свет проникал внутрь через выеденную ржавчиной дыру в крыше и маленькое окошко в стене напротив входа. Меня передернуло. Надо было прихватить с собой совок и резиновые перчатки.
   Носком сапога я раскидала сваленный в центре комнаты хлам: полусгнившие картонные коробки, мелкий, притащенный птицами сор, ржавые гвозди. Но затем мне все же пришлось опуститься на колени и немного попачкать руки.
   - Ёкарные барабанки! - На полу обнаружился скелетик голубя с вывернутой назад головой. От него остались только кости, но я все равно с отвращением отдернула руку. - Ну, Троев! Если там ничего не будет, ты мне за это ответишь!
   Внезапно пальцы шкрябнули по плохо забитому гвоздю в полу. Покрепче ухватившись за свою находку, я потянула гвоздь на себя. Оставалось надеяться, что это именно тот, который мне нужен. Перспектива разбирать пол на досточки не очень-то меня прельщала.
   Под половицей и в самом деле обнаружилось пустое пространство. Я уставилась в проем, пытаясь что-нибудь разглядеть, но даже для моих приспособленных к темноте глаз света было слишком мало. Тогда я сунула в проем руку. Тайник оказался около ладони в глубину и столько же в ширину. Дно покрывала тонкая корочка льда, но очень скоро в гладкой ледяной корке пальцы нащупали небольшой выступ. Либо это еще один гвоздь, либо то, ради чего я сюда пришла.
   Я разорвала и промочила перчатку, пока доставала из ледяного кокона таинственный предмет, но мои старания увенчались успехом. В руках у меня оказалось кольцо.
   - Тю, страхолюдище! - выпалила я разочарованно. Кольцо оказалось на удивление неказистым. Гадливая физиономия демона, скалившая в ухмылке острые зубы, на ободке потемневшего серебра. Похожая морда была у меня на футболке с надписью "Demons must die", которую я носила на демонологию весь первый и второй курсы. Тогда уродство рисунка скрашивала надпись и обстоятельства, при которых эта майка надевалась, кольцо же было просто некрасиво. Его не спасало ничто.
   - Вполне в духе Троева, - вздохнула я. Волнительное нетерпение, с которым я искала тайник, улетучилось в одно мгновение.
   Я, быть может, выкинула бы кольцо и вовсе, если бы мне не хотелось ткнуть им Антону в лицо и сказать что-нибудь жутко возмущенное. Поэтому я просто сунула его в карман и пошла домой.
  

Сон первый

   К тому времени, когда мне удалось добраться до квартиры, я чувствовала себя совершенно разбитой. Недомогание началось, когда я не прошла еще и половины пути до своего дома.
   Как студентке университета Элементарной Магии, мне следовало предположить, что кольцо, которое я забрала из тайника, было проклято, но, опять же как студентка, я знала, что ни одно проклятье не действует так быстро. И все же, когда я входила в дом, каждая клеточка моего тела кричала об усталости, как будто кто-то или что-то высосало из меня последние силы. Наверное, я заболела. Аниморфы редко болеют, но никак иначе я своего самочувствия объяснить не могла.
   Той ночью мне снился сон, удивительно яркий и реалистичный в сравнении с теми, что снятся мне обычно. В какой-то момент мне даже показалось, что это не сон, а что-то, что происходило со мной в действительности, только не сейчас, а когда-то давно. Только это не могло быть правдой, потому что в этом сне я была не я. Я была мужчиной, невысоким, худым и жилистым. У меня было узкое ястребиное лицо, изборожденное морщинами ответственности, темные почти черные глаза и тонкие усы щеточкой, нелепо топорщившиеся над верхней губой. На голове плотно сидел старомодный черный цилиндр, а шею охватывал тугой накрахмаленный воротничок.
   Я и еще один человек стояли в подворотне старинного двухэтажного особняка, кутаясь в глухую зимнюю ночь... Тот, второй, был выше меня и заметно шире в плечах. Лица его я не видела, но знала, что это грубое крестьянское лицо с испещренным сосудистой сеткой похожим на картофелину носом и толстыми губами. При необходимости я могла вспомнить это лицо в мельчайших деталях.
   Свет газовых фонарей чертил на снегу желтые круги. Мой товарищ заговорил со мной.
   - Вернон, ты уже чувствуешь его? - спросил он, и его голос был искажен страхом. - Ты их теперь всегда чувствуешь?
   - Да, - ответил тот, которым была я. Он стоял чуть поодаль от напарника и все время горбился, точно опасаясь чего-то. Выглянув из-за угла, он словно ищейка повел носом сначала в одну сторону, затем в другую и, не обнаружив того, что искал, снова нырнул в укрытие. - Уже близко. Мы должны поймать его сегодня, пока он еще кого-нибудь не убил...
   - Ты уверен, что справишься? - уже в тысячный раз спросил мой напарник.
   - Я уже делал это с более слабыми духами... - в тысячный раз ответил Вернон.
   - Но он сильнее. Ты сам говорил.
   - Сильнее всех, с кем мы сталкивались. Но и его силы не безграничны. Эбелиад с ним справится... - Внезапно голос Вернона упал до шепоте. - Он здесь, Олаф...
   Высокий вздрогнул и завертел головой, безуспешно ища взглядом того, за кем они охотились последние несколько ночей, того, кого человеческий взгляд разглядеть был не способен.
   Ночная тишина взорвалась рокочущим гулом, точно по мощеной камнем улице пронесся поезд.
   - Вернон! - вскричал высокий, но тут неведомая сила приподняла его над землей и швырнула о стену. Ударившись о промерзший желтый кирпич, мужчина со стоном рухнул на землю и замер без движения.
   - Артихаллиус! - крикнул Верно и шагнул вперед, заслоняя упавшего без сознания спутника. - Я знаю твое имя, дух! Артихаллиус! Покажись!
   С земли поднялся вихрь снежной пыли и ударил человека по лицу, тысячью игл впиваясь в кожу, режа глаза, забиваясь в ноздри. Но Вернон лишь зажмурился, заслонившись рукой. Он знал, стоит только отвести взгляд - и он, и Олаф будут обречены.
   - Покажись, прежде чем отправиться в небытие! - крикнул Вернон.
   На секунду наступила тишина. Гулявший по улице ветер затих. Поднятые в воздух снежинки, медленно кружась, стали опускаться вниз. Казалось, беспокойный дух ушел. Но Вернон, на руке которого поблескивало кольцо с мордой смеющегося демона, знал, что Артихаллиус, терроризировавший Город с начала ноября, не уйдет, пока он, дерзнувший произнести его имя, не будет стерт с лица земли.
   Воздух в десятке метров от мужчины заколебался. Это были изменения почти незаметные человеческому глазу, но Вернон чувствовал их. Воздух уплотнялся, принимая очертания чудовища. Упавшие на землю снежинки вновь взметнулись к небу, обтекая огромное гладкое тело.
   Вернон чувствовал, как дыхание его перехватило от страха. Он не один день готовил себя к этой минуте, но теперь понимал, что все это время он боялся не встречи с духом, он боялся не найти в себе сил, чтобы отправить того в небытие...
   - Глупый смертный! - пророкотал по улице чудовищный голос, от одного звука которого бросало в дрожь. - Ты смеешь угрожать мне, несчастный червяк?! - Очертания духа становились все отчетливее, снежинки, облепляя его могучее обезьянье тело, придавали бесплотному созданию непроницаемость, свойственную созданиям этого мира. - Я сожру тебя, ничтожное насекомое!.. Гр-р-р...
   Из пасти духа вырвался гортанный рык. Он шагнул навстречу Вернону. Взгляд двух черных, не отражающий света глаз, пришпилил человека к стене, точно бабочку. Мужчина не мог отвести взор, не мог даже пошевелиться, губы его свела болезненная судорога. Он знал, что умрет, если ничего не сделает, но не находил в себе сил произнести нужные слова...
   - Вернон, - прошептал Олаф, слабо шевельнувшись у стены. Голос его донесся до Вернона словно издалека. - Вернон, что происходит?..
   Но Вернон не мог ответить.
   - Дурак! - прорычал дух, делая еще один шаг навстречу человеку. Земля дрожала, откликаясь на его движения, словно боялась той чудовищной неукротимой мощи, которая была заключена в этом существе. Его нарочитая медлительность лишь подчеркивала ничтожность добычи. Дух не спешил. Созданию, возраст которого исчислялся тысячелетиями, некуда было торопиться. - Люди слишком слабы и хрупки, чтобы противостоять мне. Глупые смертные, ты и твой друг... - Резкий смех Ночного Убийцы вспорол тишину острым ножом. Но Вернон знал, что кроме него вряд ли кто-то слышит этот ужасающий смех.
   - Вернон... - снова прошептал Олаф.
   Но Вернон и теперь не ответил и не повернул головы на слабый оклик. Он не мог пошевелиться, но, не смотря на страх, выворачивающий душу наизнанку, все еще способен был думать. И мысленно он молился. Молитвы его, однако, были обращены не к богам и пророкам. Вернон с надеждой взывал к кольцу, обхватившему средний палец его левой руки.
   "Эбелиад, - молил он, - пожалуйста, Эбелиад! Помоги мне! Помоги..."
   Он звал его и молил, зная, что должен быть услышан и, наконец, почувствовал отклик. От кончиков пальцев побежали мягкие волны тепла, медленно, но верно разгоняя оцепенение скованного колдовством тела. Через десять секунд Вернон смог пошевелить пальцами, еще через десять осторожно разжал губы, пытаясь вымолвить слово.
   - Ты еще смеешь сопротивляться мне?! - рассмеялся дух, в один миг преодолев расстояние отделявшие его от человека. Вернон ощутил на своем лице смрад ледяного лишенного жизни дыхания. - Ты умрешь, никчемная тварь! Но прежде увидишь, как я сожру жалкое создание, которое ты зовешь своим другом!
   Дух протянул уродливую шестипалую конечность к Олафу...
   - Хаата Эбелиад, - прошептал Вернон одними губами. И, стоило прозвучать этим словам, как он ощутил волну силы, пробежавшую по всему его телу, оживляя онемевшие мышцы. Он выпрямил плечи, вскинул голову. За секунды весь его облик чудесным образом преобразился, точно он помолодел на десятилетие. - Артихаллиус! Ночной Убийца! Снежный демон! - крикнул он. - Хаата Эбелиад! Изыди!..
   - Невозможно... - успел вскрикнуть дух, когда рука мужчины вытянулась вперед и, вспыхнув алым, кольцо на его пальце выбросило в воздух сеть сияющих энергетических щупалец.
   Через мгновение духа не стало.
   Тяжело дыша, Вернон сел на землю. Левая рука слушалась его неохотно, но он знал, что к следующей ночи это пройдет.
  

2.

Охота

   Переворачиватель пингвинов: запись N393
   Настроение: Вперед и с песней!..
   В колонках играет: Isley Brothers - Shout
   Проспала пары. Снился до ужаса странный сон. Вчера вечером думала, что заболела, но сейчас, кажется, все в порядке. Сейчас позавтракаю и на работу. Нужно поговорить с шефом кое о чем. Возможно, позже расскажу. Не знаю, есть ли смысл ехать так рано. Работы все равно нет уже недели две. Такое чувство, что незадолго до Нового Года все полтергейсты, духи и прочие вредители устраивают себе каникулы. Вчера от нечего делать вырезали с Антоном снежинки из салфеток. Хорошенькое занятие для инквиренти, правда?
   Честно, я уже согласна на что угодно, лишь бы не просиживать задницу в офисе...
  
   Petr-i56:
   Вот сейчас накаркаешь! Поставят, как у меня, дежурство с 31-го на 1-ое, и будем с тобой как два дурака в Новый Год онлайн.
   Ms_Jack_Daw:
   Вяжи свитера)
   Переворачиватель пингвинов:
   Ms_Jack_Daw, ты ж знаешь, у меня руки не тем концом вставлены)
   Летающая тарелка:
   Валера! Не тупи! Рядом с тобой сидит красивый мужчина! Сыграйте уже в карты на раздевание, что ли...
   Переворачиватель пингвинов:
   Я от тебя других предложений и не ждала, Машуль)
   22 декабря. Вторник
   Когда я проснулась, в теле чувствовалась удивительная легкость. Это было странное, но вне всяких сомнений приятное чувство, как будто я способна на что угодно. "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!" - примерно так это было.
   Ну, по крайней мере, обрадовала себя я, вчерашней слабости, как ни бывало.
   Часы показывали без пятнадцати два. Ну, я и соня!
   Идти в институт не имело смысла, а следовательно и торопиться было некуда... Но тело требовало действий, и я бодро выскочила из-под одеяла, сладко потянулась, разминая мышцы, и подошла к окну. На улице шел снег. Крупные белые хлопья медленно плыли вниз, легко покачиваясь на ветру. Я дыхнула на стекло и пальцем вывела на запотевшем участке улыбающуюся рожицу. Примерно тогда же я и заметила на пальце кольцо. Демон смотрел на меня, ухмыляясь клыкастой пастью. Мне следовало бы удивиться, ведь я совершенно точно помнила, что не одевала кольца, но я не удивилась. Я уже догадывалась, что в руки ко мне попала необычная вещь, хотя и не готова была признать это открыто...
   - Эбелиад... - шепнула я. Кажется, так в моем сне Вернон называл кольцо. Я знала, что это только имя, но произнесла его с опаской, словно каким-то образом это слово могло оказаться заклятьем, способным двигать земную твердь или поднимать мертвецов. Но, если что-то после его произнесения и изменилось, так это мурашки, забегавшие у меня по спине. Ничего больше.
   И все же я решила, что покажу кольцо Вадиму Дмитриевичу. Он не только мой шеф, но еще и маг, и разбирается в подобных вещах всяко лучше, чем я.
   Поставив на кухне чайник, я отправилась в ванную, где с уже привычной неприязнью уставилась на свое отражение. Не люблю я себя по утрам. Короткие мышасто-серые волосы топорщатся в разные стороны, на смуглых щеках отпечаталась подушка, темно-синие глаза смотрят хмуро и недружелюбно. Мелкая и тощая, с упрямым подбородком, вздернутым, усыпанным веснушками носом и неизменной на протяжении многих лет короткой стрижкой. Мне уже двадцать, но в просторных майках, кедах и джинсах меня не отличить от мальчишки-подростка. Аниморфы взрослеют медленнее людей, но, живя в человеческом обществе и видя, как день ото дня хорошеют подруги, мириться с этим очень нелегко. Конечно, я могла бы начать краситься, отрастить волосы, одеть шпильки и носить поролоновые лифчики, но это вряд ли приблизит меня к Мерилин Монро или Гретте Гарбо. Под этими побрякушками буду скрываться все та же я, только еще более нелепая и неестественна в своей попытке походить на кого-то другого, я, скованная узостью платий и чулок, обилием грима, с трудом балансирующая на шпильках, я, которая уже даже не уверенная, кто она такая на самом деле. Нет, уж лучше мои уютные футболки и старые кеды. В них я, по крайней мере, чувствую себя самой собой.
  
   Чуть больше года назад меня направили практиканткой в "Ловец".
   Агентства, даже частные, подконтрольны Министерству по надзору за сверхъестественными явлениями, а чем занимается Министерство, каждый знал, наверное, с детства - оно следит за тем, чтобы нелюди не нарушали прав людей, а люди не давали повода нарушать свои права. Министерство контролирует и карает. Если оборотень разорвал горло соседскому пуделю, колдун наслал импотенцию на любовника жены, а вампир, игнорируя букву закона, запустил клыки в шейку симпатичной соседки - их судьбу решает Министерство. В его списках я значилась в одном из разделов, где хранили информацию об антропоморфах, чудовищах похожих на людей, и мне это не нравилось. Не нравилось мне и мое назначение. Становиться ближе к тем, у кого вся моя жизнь была разложена по папкам, я не хотела.
   Мое отношение к Министерству надзора, думаю, понятно любому. Я его терпела, боялась и в глубине души ненавидела. А теперь, из того, кого контролируют, мне предстояло стать тем, кто контролирует, и подобная перспектива меня пугала. Это было сродни предательству, во всяком случае, так считал мой старший брат, Тимур.
   Но со временем я свое мнение изменила. Агентства едва ли не низшее звено в иерархии исполнительной власти. Они не решают, послать оборотня, убившего пуделя, на эшафот или обойтись штрафом. На их совести мелкие поручения: споры, время от времени возникавшие между людьми и нелюдями, потусторонние вредители и те проблемы, которые нельзя отнести к конкретному ведомству. Это не казалось мне таким уж страшным предательством по отношению к себе подобным.
   Я осталась в Агентстве, и не жалею об этом и теперь.
   Селнаверск - сравнительно небольшой город. Для инквиренти работы здесь немного. Магию почти не практикуют, а нелюдей едва наберется две-три тысячи - ничтожно мало для города с населением почти в четверть миллиона. Так что в основном наша работа в "Ловце" сводится к охоте на домашних духов, паразитирующих на человеческих эмоциях. Впрочем, и эти заказы случаются нечасто. И основную часть рабочего времени мы с Антоном тратим на различные интеллектуальные игры, вроде "Метания бумажных шариков", "Согни ложку силой мысли" и "У кого чашка грязнее".
   Около трех я была в офисе. Во время учебного года, если не случалось чего-то из ряда вон выходящего, мой рабочий день начинался в четыре, но сегодня я пришла пораньше, надеясь поговорить с Вадимом Дмитриевичем о кольце.
   За секретарским столом в коридоре, уткнувшись в монитор, сидел Паша, наш приходящий системный администратор. Когда я вошла, Паша выругался и принялся как ненормальный колотить по кнопкам мыши.
   - Terrorist win? - хихикнула я, бросив взгляд на экран.
   - Да иди ты!
   Вот и пообщались.
   Я постучала в дверь Вадима Дмитриевича.
   - Афанасьевский уехал в Министерство за обновлением лицензии на колдовство, - ответил из кабинета голос Клавдии Львовны. Я все же заглянула внутрь. Клавдия Львовна, наш секретарь, бухгалтер и координатор всей внутриофисной работы, сидела за столом Вадима Дмитриевича, изучая разложенные перед ней бумаги. Женщина изрядно за пятьдесят, высокая, прямая и тонкая, с черными коротко подстриженными волосами и малиновыми губами в сеточке глубоких морщин.
   - Хорошо, что ты сегодня рано, Валерочка. - Узкое лошадиное лицо на мгновение повернулось ко мне. - Я уже думала тебя вызывать...
   - Что-то появилось? - оживилась я. Мы уже вторую неделю просиживали без дела. Еще немного и был бы побит мой личный рекорд по ничегонеделанью.
   - Заказ на полтергейста из пригородной зоны. Скорее всего, вызванный тип.
   - Муторно, но осложнений не предвещает.
   - Полагаю, что так, - кивнула Клавдия Львовна, всем своим видом давая понять, что мне пора уходить. - Поговори с Антоном, он тебе все расскажет.
   С этими словами она вновь погрузилась в изучение бумаг. Через неделю "Ловцу" предстояло отчитываться о проделанной за год работе, и Клавдия Львовна была по уши в делах. Не став ее отвлекать, я отправилась в наш "оперативный центр" - комнатушку, которую мы с Антоном делили с компьютерный столом, креслами и двумя громадными шкафами, битком набитыми папками, в которые, если и заглядывали, то от нечего делать. Шкафы и папки предназначались здесь, главным образом, для того, чтобы придать помещению этакий налет бюрократизма, которого ждут от государственного учреждения. Для этой же цели одна из папок под грифом "Дело N7" лежала в красном углу стола. За минувший год в ней последовательно сменились моя тетрадь по сравнительному ритуаловедению, каталог нижнего белья и манга "Король-вампир".
   Антон сидел спиной ко мне, сосредоточенно уставившись в монитор и молотя пальцами по клавиатуре.
   Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с красивой нагловатой физиономией, коротко подстриженными темно-каштановыми волосами, и улыбкой, глядя на которую, тебе тоже хотелось улыбнуться. Мужественный подбородок, высокие скулы, полные, четко очерченные губы и, совершенно неожиданно, веселый мальчишеский взгляд. Машка Шумайко, моя лучшая подруга, уверена, что мне стоит за ним приударить, но, по-моему, Антон из тех мужчин, которых лучше обожать на расстоянии, потому что, приблизившись, совсем не сложно потерять голову... А нам еще вместе работать. Так что, возможно, в какой-нибудь другой жизни.
   Тихонько подкравшись к Антону, я заглянула ему через плечо. Counter Strike, как я и думала.
   - На контейнерах, - негромко подсказала я.
   - Ну зачем?! - заорал из коридора Пашка. Слух у него что надо.
   Троеву на тот момент было двадцать семь, и, поскольку в Агентстве я все еще числилась инквиренти-стажером, формально он считался моим начальником.
   - Спасибо, - буркнул он и метким броском гранаты окончил партию.
   Пашка в коридоре выругался.
   - Кузьмич, ты стерва!
   - Я тоже тебя люблю, Пашенька!
   Антон выключил игру и повернулся ко мне.
   - КаЭль сказала для нас есть работа.
   - Пригород, полтергейст вызванного типа, - кивнул Троев и почесал левую половину груди. - Валентность не больше трех, насколько я понял из описания, но придется повозиться с местом локализации.
   - А возьмите меня с собой? - предложил Паша, заглядывая в комнату. Тощий и высокий в нелепом свитере размера на два больше, чем нужно, с кудрявой рыжевато-льняной шевелюрой и мечтательным взглядом. - Всегда мечтал посмотреть, как работают настоящие чистильщики.
   - Ты будешь разочарован, - пригрозила я. - Эту работу здорово романтизируют. А на деле, прежде чем поймать самого маленького и безобидного духа, приходится туеву хучу бумажек заполнить.
   - Как-нибудь в другой раз, - пообещал Антон, и я поняла, что он свое обещание сдержит.
  
   Наша клиентка жила в дачном поселке Веселкино. Дачным, правда, он оставался только на словах. За последнее десятилетие здесь прочно обосновалась политическая и бизнес-элита, бегущая от городской суеты на окраины, и деревянные домики прежних дачников сменились солидными коттеджами с гаражами, бассейнами и тарелками спутниковых антенн.
   В ряду из трех десятков этих мини-вилл наш домик оказался последним. По сравнению с соседями он выглядел откровенно простоватым. Облицовочная плитка под белый нешлифованный камень и истыканная частоколом труб крыша, крытая металлочерепицей цвета сырой печенки. Возле домика из снега торчала маленькая теплица.
   На пороге нас встретила невысокая пухлая женщина лет тридцати восьми. Одета она была просто и неброско: старые джинсы, свитер и домашние тапочки на мягкой подошве.
   - Добрый вечер, мы из Агентства.
   Антон вынул из кармана корочки инквиренти и продемонстрировал их встречавшей нас даме.
   - Старший сержант Троев, - представился он. - Можно просто, Антон. - Затем представил меня: - Кузьмич. Валера.
   - Здравствуйте, - кивнула женщина, пребывая, по-видимому, в легком недоумении по поводу моего пола. - Проходите.
   Мы вошли в домик. За дверью слева оказалась небольшая кухонька. Антон бросил сумку на табурет, вынул из бокового отделения несколько листов бумаги, ручку и протянул их хозяйке.
   - Для начала, составим договор. Вам ведь еще не приходилось иметь дело с охотниками? - Женщина покачала головой. - Тогда я зачитаю вам основные пункты. - Бумага сухо зашелестела в руках Антона. - Это касается наших непосредственных обязанностей. С остальным можете ознакомиться сами.
   Он взял первый лист и стал читать.
   Пока эти двое были заняты бумагами, я могла спокойно осмотреться. По всей видимости, в доме жило шесть человек. Я чувствовала сильный запах взрослого мужчины, чуть более мягкий мальчика подростка. Запах старой женщины, которым все здесь было буквально пропитано, и отзвуки двух похожих и в то же время различных запахов, принадлежавших двум девочкам.
   Я прошла в небольшую гостиную и осмотрелась. Все от штор до вазочек на полках и даже корешков книг казалось идеально продуманным. Не было ни одной лишней детали. Обои гармонировали с мебелью, мебель гармонировала с коврами, ковры - с картинами на стенах и так далее. На полках стояли сувениры: резные фигурки из Маравии, тамтамы, обрядовые маски, бубны, дудки, замысловатые украшения из кости и причудливые головные уборы.
   Но безусловной гордостью гостиной был камин, настолько большой, что в нем без труда поместилась бы парочка Санта Клаусов и, может, даже один маленький эльф. На каминной полке стояла статуэтка какого-то божка с преувеличенного размера гениталиями. Возле нее меня и застал Антон. Он снова теребил левую половину груди, словно что-то там под одеждой его здорово доставало.
   - А я подозревал, что твой идеал мужчины пигмей с...
   Я не дала ему закончить:
   - Смотрю, ты нашел где-то блох. - Я кивнула на его пальцы, скребущие свитер. - Сколько раз ты уже почесался? Двести? Триста?
   - Я... э-э... - Антон как-то неуклюже замялся, что на него было совсем не похоже. - Это долгая история. Но, если вкратце... - Он сделал вдох, собираясь с духом. - В общем, я проколол сосок.
   Я потрясенно вытаращилась на него.
   - Серьезно?!!
   Антон виновато развел руками.
   - Не то чтобы я хотел. Просто так получилось.
   - Покажи!
   - Здесь? - Удивленно дернулись брови.
   - Здесь и сейчас!
   Троев, ухмыляясь, задрал свитер.
   - А я догадывался, что вы, мадмуазель, питаете ко мне тайную страсть...
   Я покраснела и поскорее перевела взгляд на Антонову грудь, надеясь, что он не заметит моей реакции.
   В левом соске у Антона красовалось маленькое серебряное колечко с подвеской в виде новогодней елки в гирляндах и со звездой на макушке. Сосок распух и покраснел и, судя по всему, жутко чесался, но все это меня уже не волновало.
   - Кольцо! - взвизгнула я, поражаясь собственной забывчивости.
   - Навевает праздничное настроение, а? - улыбнулся Антон, опуская свитер.
   Но я замотала головой. Не о том сейчас речь.
   - Вот, взгляни-ка! - Я вытянула перед собой руку и продемонстрировала Троеву перстень. Я еще в офисе собиралась спросить Антона про кольцо, но, пока суд да дело, это напрочь вылетело у меня из головы. - Может, объяснишь, что это?
   - Предложение руки и сердца? - невинно предположил Антон. Если он и узнал кольцо, то никак этого не показал. - Вылитая ты, кстати, когда злишься.
   Мне захотелось, чтобы демон на кольце тяпнул Антона за пальцы.
   - Издеваешься, да?! - Я начинала закипать. И даже не потому, что Троев отшучивался в ответ на серьезные вопросы, а потому, что я все больше уверялась, что он действительно не при чем, а это все только усложняло. Обвинять Антона было куда легче, чем искать настоящего виновника.
   Подошла хозяйка ("Надежда Николаевна, можно без отчества") и я вынуждена была проглотить свои возмущения.
   - Эшу, - сказала она, кивнув в сторону статуэтки на каминной полке.
   - Будьте здоровы.
   - Ориша Эшу - фаллическое божество у йоруба, - пояснила Надежда недовольно, мол, какие мы темные. - Эшу открывает дорогу и облегчает связь между миром людей и царством Духа. Согласно учению Ифа...
   - Это все ужасно интересно, - сказал Антон. - Но нам пора начинать.
   Я восприняла это как сигнал к действию и принялась выкладывать на журнальный столик содержимое своей сумки.
   Если ты не шаман, не медиум и не маг, без специального снаряжения найти и поймать духа нет шансов. Но, как это ни странно, ни первых, ни вторых, ни третьих среди рядовых инквиренти, как правило, не оказывается. Уже два столетия для охоты на духов используются приборы, рожденные комбинацией достижения научно-технического прогресса и тысячелетним опытом магов.
   Именно поэтому прежде чем приступить к делу, мы должны были соответствующим образом экипироваться. Антону досталась Пискля - относительно простой инструмент, представляющий собой короткую металлическую трубку с рядом переключателей и стеклянным шариком на конце. Пискля предназначалась для обнаружения очага паранормальной активности, и, найдя его, издавала пронзительный писк, за что и получила свое прозвище.
   В моих руках оказался номинатор - что-то вроде примитивного калькулятора с двойной шкалой вместо циферблата. С его помощью определялась духовная валентность.
   В нашей работе оба этих прибора были совершенно необходимы. Один помогал найти духа, другой - определял меры по его изгнанию.
   Вооружившись, мы приступили к обследованию дома.
   У Пискли имелся один существенный недостаток - узкий радиус действия. Из-за этого простая, по сути, работа растягивалась на часы. За минувший год мы с Антоном уже раз пятьдесят проводили подобные осмотры, но обычно в маленьких типовых квартирах. Особняк нам попался впервые.
   Обследовав первый этаж, мы поднялись наверх. Троев вошел в детскую, а я осталась стоять у двери, разглядывая развешенные в коридоре фотографии.
   Я остановилась возле снимка, на котором хмурый долговязый подросток катал на качелях двух маленьких белокурых девчушек (значит, про мальчишка-подростку и двух девочек я отгадала). Девочки выглядели такими счастливыми, а мальчишка таким угрюмым, что смотреть на них без улыбки было совершенно невозможно. На лице парня так и читалось: "Ну почему я?" И это до ужаса напомнило мне моего собственного старшего брата.
   С тех пор, как я начала работать в Агентстве, мы с Тимуром почти не разговаривали. Не сказать, чтобы мы были особенно близки до этого, но нынешнее положение дел совсем никуда не годилось. Впрочем, я питала надежду это исправить.
   Я как раз размышляла, не использовать ли как повод для встречи грядущие праздники, когда что-то легонько коснулось моей щеки, будто маленькие влажные пальчики пробежали по коже. Я вздрогнула и обернулась, но в коридоре кроме меня никого не было. Да и пальчики эти исчезли так же внезапно, как появились, оставив на коже ощущение легкого холодка, как будто откуда-то потянуло сквозняком.
   Я вошла в детскую, откуда, как мне казалось, и проникла в коридор эта странная прохлада, но она улетучилась тот час же, стоило мне переступить порог. Ища утерянную ниточку, я вернулась в коридор, но снова ничего не обнаружила...
   - Кузьмич! - гаркнул из комнаты Антон. - Тащи сюда свою тощую задницу!
   Я влетела в спальню, словно за мной гнался самый ужасный ужас на свете, но все, что я там увидела, это распластавшегося на полу Антона, голова которого высовывалась из-под двухъярусной детской кроватки.
   - Где ты шляешься, пока я тут из себя поползня изображаю? - рыкнул Антон. Я лишь пожала плечами. Такое начало предполагало какое-то поручение, но в тот момент я готова была взяться за что угодно, лишь бы отвлечься от овладевшей мной тревоги.
   Антон встал и протянул мне Писклю.
   - Заканчивай с этой комнатой. - Он указал на верхнюю кроватку. - Меня она все равно не выдержит, а такая мелкая девица только для того и создана, чтобы лазить по таким вот местам.
   Ну, разве не очаровашка? Я забрала у него Писклю и полезла на кровать.
   Антон был не в духе. Поиски шли медленно и пока что безрезультатно. И это начинало его доставать. Троев холерик - за каждое дело берется с азартом, но вскоре его пыл ослабевает. Как и всегда это дело он начал с охотой и надеялся решить быстро, но сейчас все шло к тому, что нам придется провозиться до комендантского часа, а, если уж совсем не повезет, то приехать сюда и завтра.
   С вызванными духами всегда одно и то же. Изгнать их легко, но поймать с помощью Пискли их слабую ауру - настоящая морока. А ведь кроме того нужно еще найти место локализации духа - Атрибут, с помощью которого его привязали к дому: тряпичную куклу, булавку, колоду карт - по существу это могла быть любая маленькая вещица. Ее Пискля заметит с большей вероятностью, но и это требует времени и терпения.
   Пока я с помощью Пискли обследовала потолок и стену над детской кроваткой, Троев разговаривал с хозяйкой.
   - То, что вас беспокоит, довольно распространенная форма вызванного духа, - стал рассказывать Троев. - Обычно таких насылают недоброжелатели. Наверняка, вы знаете кого-то, кому могло быть на руку, если бы у вас вдруг начались неприятности?
   - На руку?! - выпалила женщина. - Да понятия не имею! Я вообще не думала, что...
   Так оно обычно и бывает. Они никогда не думают, что кто-то может желать им зла. И только потом, через день-другой, вспоминаются обиженные соседи, брошенные любовники, мелкие подлости, обманы и предательства... То, что одним кажется несущественным, в сердцах других надолго поселяет злобу.
   - Если только деловой партнер моего мужа... - произнесла Надежда спустя минуту. - В последнее время, у них были кое-какие разногласия. Но я не думала, что может дойти до такого!
   - Лучше будет его проверить. - Антон достал из кармана блокнот и ручку, приготовившись записывать. - Так как, говорите, фамилия это вашего делового партнера?
   Женщина назвала имя и, словно извиняясь, добавила:
   - Но ведь это может быть и не он?
   - Может и не он, - кивнул Антон, записывая фамилию. - Поэтому я хотел бы, чтобы к среде вы подготовили список людей, с которыми у вас в последнее время были натянутые отношения. Расспросите родных. Может, они что-нибудь знают. Вы сказали, полтергейст начал появляться чуть больше недели назад? - Женщина кивнула. Троев что-то пробубнил себе под нос. Наверное, подсчитывал срок акклиматизации духа в месте с относительно устойчивым эмоциональным фоном. - Еще постарайтесь вспомнить, кто приходил сюда около двух недель назад. Любой из этих людей мог оставить в доме Атрибут, ставший причиной появления духа.
   - Я закончила, - объявила я, спрыгивая с кровати. - Чисто.
   Тут я, прямо скажем, покривила душой. Хотя Пискля не показала никаких признаков духа, обследуя часть стены, примыкавшую к окну, я ощутила уже знакомый холодок, змейкой скользнувший по запястью. В то же время ноздри мне защекотал едва уловимый запах болота. Вздрогнув, я нервно огляделась по сторонам и жадно втянула воздух, пытаясь найти утерянный запах, но, как и в прошлый раз, безуспешно. Несколько минут я потратила на обследование оконной рамы, но Пискля не издала ни звука, а индикаторный шарик на конце металлического жезла продолжал радовать глаз безупречной чистотой. И все же, несмотря на однозначную реакцию прибора, меня не оставляло чувство, что нечто чуждое находится где-то совсем рядом. Тогда я провела рядом с окном номинатором, но стрелка оставалась на отметке нормального фона. Что ж, иных доказательств было не нужно. Я спрыгнула на пол и объявила о результате обследования.
   - Двигаемся дальше, - скомандовал Троев, и мы отправились исследовать соседнюю комнату.
   Говорить Антону о своих предчувствиях я не стала.
   Чуть более часа заняло обследование оставшихся комнат, но, как ни странно, результатов это не принесло. Ни в спальнях, ни в кабинете не было ни намека на присутствие чего-то инородного.
   Это открытие привела нас в замешательство.
   - Мы осмотрели все комнаты? - спросил Антон, почесывая Писклей затылок.
   Случалось, что нам забывали рассказать о какой-нибудь маленькой кладовочке, которую, не зная о ней, ты, скорее всего, и не заметишь, или о спрятанном под балконом погребе. Чаще всего именно там, в конечном счете, и находилась причина всех неурядиц.
   - Есть еще чердак и подвал, - ответила женщина. - Но туда никто не заходит, так что...
   - Лучше будет там осмотреться.
   Но ни подвал, ни чердак не принесли нам желанного результата. Духа здесь не было.
   - М-да, - пробормотал Антон, запуская руку под свитер, чтобы отдать дань уважения своей новой побрякушке.
   Мы спустились с чердака в коридор на втором этаже и стали держать совет.
   - Это точно-точно были все комнаты? - уточнил Антон.
   - Точно-точно, - кивнула Надежда. - Что-то не так?
   - Ничего нет, - с неохотой ответил Антон. - Никаких следов духа.
   - Ну... Может, он сам ушел? - предположила женщина, лихорадочно заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь. Она чувствовала себя еще более неуютно, чем я или Троев. Вероятно, думала, что мы решим, будто над нами пошутили. После того, что я почувствовала в коридоре, я так не считала.
   Антон посмотрел на меня с вопросом.
   - Как по-вашему, мадмуазель, такое бывает? - Произнесено было с шутливыми интонациями, чтобы не дать Надежде догадаться, насколько вопрос серьезен. Как, зачастую, и все охотники, Антон не имел специального образования, позволявшего ему заниматься тем, чем он занимается. По части магии спецом была я. Он же руководствовался практическим опытом, которого мне-то как раз и недоставало. Словом, мы прекрасно друг друга дополняли.
   - Иногда полтергейсты возникают в доме, где живет кто-то с сильной энергетикой... - стала объяснять я. Я серьезно сомневалась, что это объяснение подходит к нашему случаю, но ничего другого предложить не могла. - Обычно это ребенок-подросток. В его присутствии вещи двигаются сами по себе, звонит телефон, выходят из строя электроприборы...
   Но договорить я не успела. Что-то на первом этаже с ужасающим грохотом рухнуло на пол...
   Ни слова не говоря, мы все рванулись туда. На последних ступенях лестницы я оказалась впереди и, ворвавшись в гостиную, первой увидела, как по ковру медленно катится громоздкая бронзовая ваза. По виду она весила килограммов пятнадцать и без посторонней помощи очутиться на полу никак не могла. Но помимо этого ничего странного в комнате не происходило, и я с разочарованием махнула Антону рукой: "Не торопись, все, что могло случиться, уже случилось". Он остановился позади меня, держа наизготовку Писклю, но шарик-индикатор даже не помутнел, а это лишь подтверждало мои догадки - духа здесь уже не было.
   Троев коротко выругался и, шагнув к упавшей вазе, еще раз прошелся возле нее Писклей.
   - Ничего, - объявил он через минуту.
   - Вот зараза! - прошептала я. Меня мутило.
   С полтергейстом я сталкивалась не впервые, но, как ни стыдно в этом признаться, полностью преодолеть свой страх мне так и не удалось. Я могла сколько угодно прикидываться крутым спецом, хоть миллион раз заявлять, что дух подобного рода безвреден, но сейчас сердце мое колотилось в груди как сумасшедшее, и утверждало оно полностью обратное.
   Антон был куда спокойней, но истинные чудеса выдержки демонстрировала Надежда. Случившееся, казалось, совсем ее не тронуло. Едва Троев убрал Писклю от вазы, она тут же ее подняла, водрузить на прежнее место и принялась стряхивать несуществующие пылинки.
   Поскольку никого кроме нас в доме не было, вариант с ребенком-подростком отпал сам собой. Антон остался разговаривать с Надеждой в гостиной, а я поднялась на второй этаж, подошла к окну детской и осторожно провела ладонью по периметру оконной рамы. Дорогие пластиковые окна не допускали сомнений в своей устойчивости ко всякого рода сквознякам.
   Я вздохнула. Может, это лишь игра моего воображения, но, находясь в детской, я не могла избавиться от ощущения присутствия чего-то инородного. Антон и Надежда остались внизу, и в комнате я находилась одна, но все мои чувства говорили об обратном. Я обошла детскую и вновь вернулась к окну. Но в этот раз я отодвинула штору... Во дворе, прямо под окнами, я увидела то, что искала...
  
   Мы пересекли двор. Впереди уверенно шагал Антон, следом за ним Надежда, и в самом хвосте процессии плелась я, придавленная внезапным чувством тревоги.
   Широкое приземистое здание оранжереи вырастало из сугробов шагах в двадцати от дома. В самом конце пути Антон остановился и пропустил вперед Надежду. Обогнув его, женщина ключом открыла тяжелую железную дверь... И я чуть было не ахнула. Из двери потянула такой жутью, что я замерла на пороге, чувствуя, что не в силах сделать больше ни шага.
   - Вэл? - Антон оглянулся на меня через плечо. - Ты идешь?
   "Там ничего нет! - убеждала себя я. - Вызванные духи не могут причинить человеку вреда!"
   И убеждение подействовало. Я медленно кивнула, нервно передернула плечами, надеясь сбросить неприятный груз обострившихся чувств, и вслед за Антоном вошла в здание.
   Остальные моего не разделяли беспокойства и вообще, судя по всему, ничего не замечали. Антон беззаботно насвистывал себе под нос, а Надежду, похоже, больше волновало состояние рассады, чем затаившийся в теплице дух. И мне поневоле вспомнился сегодняшний сон, где взволнованный голос Олафа шептал в темноте: "Вернон, ты чувствуешь его, верно? Ты их теперь всегда чувствуешь?" Да, я определенно что-то чувствовала, но мне и думать не хотелось о том, что это может быть такое...
   В здании было жарко и до неприятного влажно. Мы оставили куртки в маленькой прихожей, надели на ноги бахилы и прошли внутрь. Здесь было просторней, чем могло показаться снаружи. Около входа стояли стеллажи с инвентарем, а по обе стороны от узенькой, отделанной желтовато-бурым кафелем дорожки, тянулись аккуратные полки с цветами и рассадой.
   Антон принялся водить Писклей вдоль полок. Надежда занялась растениями. И только я осталась стоять у входа, не смея разжать пальцы и отпустить ручку двери, словно она была моей единственной опорой. В помещении стояла до того гадкая атмосфера, что даже дышать становилось трудно...
   - Опять лампа перегорела! - посетовала женщина, задрав голову к потолку. - Только вчера же меняла!
   Я проследила за ее взглядом и всю меня до костей пробрала дрожь. Над круглой, похожей на глубокую алюминиевую миску лампой парило нечто темное. Силуэтом это напоминало крохотного уродливого человечка, и чем дольше я на него смотрела, тем яснее становились его очертания. Еще недавно размытые, словно проступавшие сквозь мокрую бумагу, они приобретали яркость, четкость, и вскоре я уже могла различить на сморщенном как старая луковица личике злобные маленькие глазки-щелочки, с ненавистью смотревшие на пришельцев, и тонкие губы, обнажавшие ряды острых как иголки зубов.
   Человечек облизнул губы длинным розовым языком и шевельнул тощей ручонкой. Коричневый горшок с цветком, стоявший на полке позади Надежды, рухнул на пол и разбился, осыпав землей кафельную дорожку. Я тихонько вскрикнула... Повернул голову, человечек уставился на меня и я поняла, что попалась.
   - Вэл? - окликнул Антон. Его голос донесся до меня, словно пройдя сквозь толщу воды, глухой и искаженный. Я не ответила. Антон прошелся Писклей над тем местом, где стоял горшок, затем над полом и черепками, но безрезультатно. Дух, вон он, парит под потолком. Только никто кроме меня его не видит, а я словно оцепенела и, не то что сказать об этом, даже повернуть голову или шевельнуть пальцем не могу. Неведомая сила сковала меня по рукам и ногам, совсем как в том моем сне.
   - Мерзкое создание... - прошипел дух, и я осознала, что не только слышу, но и понимаю каждое его слово. - Не человек, не дух, не зверь, не демон... Пакость...
   - Вэл? - Антон тряхнул меня за плечо, и только это меня и спасло. Дьявольское наваждение спало. И хотя я не перестала видеть духа, слышать его злобный шепоток и ощущать исходившую от него ауру злости, страх отступил, и на мгновение мной овладело нечто необъяснимое. В каком-то сумасшедшем порыве я подалась вперед и на языке, которого прежде, как мне казалось, никогда не слышала, прошептала:
   - Твое имя, дух, Мава Унубэ, Уродливое Дитя! Покинь это место или же я отправлю тебя в небытие!
   Я не знала, откуда взялись эти слова, и значили ли они что-нибудь, но, услышав их, дух гневно зашипел и ловко как обезьяна перескочил с одной лампы на другую.
   - Эй, ты чего? - насторожился Антон. Он наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо, но я не сводила глаз с духа. Больше это чудовище не имело надо мной власти, но у меня было чувство, что стоит мне отвести взгляд, и он улизнет.
   - Ты его не видишь? - удивилась я, кивком указывая на потолок, туда, где, придерживаясь за провод, повис маленький уродец.
   - Вижу кого? - проследив за моим взглядом, уточнил Антон.
   - Его, - чуть слышно прошептала я. Внезапная вспышка прошла, и я с неожиданной остротой осознала, что только что я была во власти этого духа, что он мог сделать со мной все, что угодно, а я и пискнуть была не в силах. Обхватив себя руками за плечи, я попыталась унять колотившую меня дрожь.
   Антон посмотрел на меня, словно спрашивая "Ты серьезно?", но я ничего больше не сказала. Тогда он поднял над головой Писклю. Шарик-индикатор на конце металлического жезла затуманился, и аппарат издал тонкий пронзительный писк.
   - Бинго!.. - воскликнул Антон и выхватил у меня из рук номинатор. Сверившись с его показаниями, он вытаращил глаза: - Твою мать!.. - Все еще не до конца веря своим глазам, мужчина еще раз глянул на показания прибора. - Это, черт возьми, ну никак не может быть вызванный дух! - Это я понимала и без него. - Пять и пять, Вэл, пять и пять!
   - Что это значит? - спросила Надежда с тревогой. Голос ее предательски дрогнул. Беспокойство, охватившее Антона, передалось и ей. Оставив черепки разбитого горшка, она выпрямилась и смотрела на нас в ожидании ответа.
   - Если это и вызванный дух, - ответила я, удивляясь тому, насколько ровно и спокойно звучит мой голос, - то его здесь держит не Атрибут. Чтобы вызвать такое нужно что-то посильнее... Жертвоприношение, например.
   - Плевать, как он сюда попал. Нужно от него избавиться, - произнес Антон, взволнованно поглядывая на потолок. Духа он не видел и, кажется, его это беспокоило ничуть не меньше, чем меня то, что я его вижу. - Я принесу нейтралку. Вэл, держи его в поле зрения.
   Очевидно, он здорово переоценивал мои возможности, раз считал, что я соглашусь остаться с этим наедине. Обычные вызванные духи опасности не представляют. Это мелкие проказники, не способные причинить человеку вреда, но дух валентность в пять с половиной пунктов - другое дело. Он способен не просто причинить вред. Если ему захочется, он нас убьет.
   Но объяснить это Троеву я не успела. Он выскочил в маленький тамбур и припустил к дому, где мы неосмотрительно оставили большую часть своего снаряжения.
   - Вам тоже нужно уйти, - обратилась я к Надежде. - Здесь может быть опасно.
   Уговаривать ее не пришлось, и, с опаской поглядывая по сторонам, она стала пробираться к выходу. Я пропустила ее вперед и пошла следом. Но, когда до двери оставалось всего ничего, прямо перед Надеждой, преграждая путь, с грохотом рухнули стеллажи. Женщина вскрикнула и отпрянула, натолкнувшись на меня. В следующую секунду с металлическим лязгом захлопнулась дверь. В замке что-то щелкнуло, и мы поняли, что замурованы...
   Затем на некоторое время все стихло. Повернув голову, я увидела, что человечек вновь парил под потолком, придерживаясь за провод лампы и что-то непрерывно бормоча...
   Я почувствовала, как женщина стиснула мой локоть. Она была напугана, но и я была напугана не меньше. Если движением руки это создание способно обрушить пару железных шкафов, что ему стоит с той же легкостью свернуть нам обеим шеи?
   - Оно все еще здесь? - спросила Надежда еле слышно.
   - Да, - также шепотом ответила я. Тихий исполненный трепета голос женщины, остававшейся спокойной, когда сама я находилась на грани паники, стоил мне нескольких лет жизни. И когда она с робкой надеждой спросила, сумею ли я защитить нас, я уже не способна была найти в себе силы, говорить с той же уверенностью, с какой минуту назад я заявила духу, что отправлю его в небытие.
   - Я постараюсь... - тем не менее, пообещала я.
   Снаружи послышалась возня. Это вернулся Антон и обнаружил, что попасть внутрь прежним способом стало невозможно. Лапурри внимательно посмотрел на дверь, зло оскалился и взмахнул маленькой уродливой ручонкой. С полки упал горшок с цветком, и еще несколько слетели за ним следом. Надежда тихонько взвизгнула и сжала мою руку так сильно, что останутся синяки. Но это была единственная опора, удерживавшая нас обеих от паники, и я не смела просить женщину ослабить хватку.
   - Вэл! - крикнул Троев снаружи. - Слышишь меня? Попробуй открыть дверь!
   Может, я и попыталась бы это сделать, но прежде мне предстояло разобрать баррикаду из стеллажей.
   - Это вряд ли! - крикнула я, и тут же пожалела, что открыла рот.
   В мгновение ока дух оказался возле меня. Острые клиновидные зубы клацнули перед самым моим носом. Из пасти пахнуло гниющим болотом. Я отшатнулась, и дух зашипел, брызжа слюной мне в лицо. Очевидно, мне и этого не стоило делать. В конечном счете, мне ничего больше не оставалось, как замереть и изо всех сил зажмурить глаза, надеясь, что, когда я их открою, духа здесь уже не будет.
   - Вэл! - крикнул снаружи Антон. Но на этот раз я ему не ответила. - Подождите! Я сейчас!
   Меня всю трясло. И это не могло укрыться от Надежды, вцепившейся мне в плечо.
   - Что происходит? - спросила она испуганным шепотом.
   - Ничего, - ответила я, удивляясь, что вообще способна говорить.
   - Сделайте что-нибудь...
   И я сделала. Первое, что пришло мне в голову. Медленно, чтобы не злить духа, подняла руку с кольцом и прошептала заветные слова:
   - Эбелиад... Мава Унубэ! Изыди...
   Но, либо я приняла сегодняшний сон слишком близко к сердцу, либо Вернон говорил какие-то другие слова... Так или иначе, вместо того, чтобы исчезнуть, дух метнулся ко мне и всеми четырьмя цепкими как у обезьяны лапками вцепился мне в волосы. Я завизжала от боли. И Надежда завизжала вместе со мной. Вопила она из чистой солидарности, посчитав, что, раз я визжу, значит, есть повод. И, главное, она ведь не ошибалась...
   - Лерка, держись! - гаркнул снаружи Антон, и что-то тяжелое, разбив стеклянную крышу, с глухим стуком упало на кафельный пол, по пути разбрызгивая в разные стороны вонючую смесь...
   Пугалка для духов безвредна. Антон только-то и хотел, что разбить стекло, но, делая это, вне всяких сомнений, благое дело, он упустил из виду одну важную деталь - пахучая смесь, разбрызгиваемая Пугалкой, плохо переносится аниморфами...
   Стоило первым каплям зловонной жидкости упасть на пол и стены, как по комнате, распространился жутчайший смрад. Из глаз у меня брызнули слезы, нос заложило, а к горлу подкатил неприятный комок. Как будто мне мало было духа, остервенело молотившего меня кулачками, дергавшего за волосы, кусавшего и царапавшего.
   Меня охватила паника. Ничего не видя перед собой, я размахивала руками и почти непрерывно кричала.
   "Помогите, кто-нибудь!" - билась в голове единственная мысль, но помощи ждать было не от кого. Антон остался снаружи, а Надежда, будь она хоть семи пядей во лбу, ничего не могла противопоставить исчадью ада...
   Но внезапно...
   - Мава! Мава Унубэ! - срывающимся от страха голосом, крикнула женщина. - Мерзкая тварь, изыди!
   Сквозь застилавшие глаза слезы, я увидела, как, услышав эти слова, дух повернул голову.
   - Жалкий человечек! - негромко пропыхтел он и метнулся к Надежде. Но достигнуть цели ему не удалось. Сантиметрах в сорока от женщины он резко остановился, словно встретив на пути невидимую преграду. Он принюхался, тронул невидимую стену рукой и, оскалив острые как иголки зубы, зашипел.
   Надежда стояла, испуганно озираясь. Она не могла видеть духа, но то, что я перестала размахивать руками и верещать, говорило само за себя.
   - Он исчез? - робко спросила она. Во взгляде читалось мольба: "Скажи, что все уже закончилось!"
   Но это было не так.
   Зашедшись в кашле, я не смогла ответить, только помотала головой, но и этого было достаточно. Надежда испустила отчаянный вздох.
   - Ты... ты что-нибудь сделаешь? - одними губами прошептала она, и я ответила ей в той же манере:
   - Попробую.
   Дух кружил под потолком, выискивая подступы к новой жертве. Но по-прежнему какая-то сила не давала ему приблизиться к женщине ближе, чем на полметра. Дышать мне все еще было тяжело, но взгляд немного прояснился, и, присмотревшись, я обнаружила в руках у Надежды алюминиевый бидончик, а на полу круг из кирпичной крошки. Что ж, она поступила весьма рассудительно, но, кажется, Мава придумал способ обойти ее защиту. Он по-птичьи дернул головой и пол под ногами женщины зашевелился. Земля, бетон и кафель поехали в разные стороны, вздыбились миниатюрными вулканчиками водопроводные трубы, вздрогнули черепки разбитых горшков. Надежда испуганно вскрикнула, пошатнулась и выронила бидон... Он упал на пол и откатился к стене, рассыпая по дороге остатки кирпичной крошки. Целостность круга была нарушена, и, ничем более не сдерживаемый, дух набросился на свою жертву.
   Раздался звон и откуда-то сверху в брызгах стекла на пол оранжереи свалился Антон. Он держал наизготовку нейтралку, но ждать, пока он ей воспользуется, я не могла.
   Едва понимая, что делаю, я вскинула руку. Кольцо на моем пальце сверкнуло в лучах электрических ламп, и я прокричала слова, звучавшие в голове эхом полузабытого сна:
   - Мава Унубэ! - крикнула я, чувствуя, как от кончиков пальцев по всему телу пробежал едва ощутимый электрический импульс. Дух обернулся на мой голос. - Мава Унубэ! - повторила я, и на этот раз мне показалось, что кто-то еще, чужаком пробравшись в мои мысли, вместе со мной произносит эти слова, но голос этот был настолько тих и далек, что я не могла с точностью сказать, был ли он на самом деле или только почудился мне. Но, так или иначе, в ту минуту, как я это произнесла, меня наполнила сила и уверенность, и я закончила фразу, уже зная, что сейчас произойдет: - Хаата Эбелиад! Изыди!..
   Дух жалобно взвизгнул, когда неведомая сила подхватила его и потянула в никуда. Он брыкался, кричал, выл, но тщетно. Спустя пару секунд его не стало. И хотя именно я была виновата в его исчезновения, при всем желании я не смогла бы сказать, как все это произошло. Дух просто испарился, как будто невидимая рука ухватила его за шиворот и выдернула из этого мира куда-то еще. И куда именно, мне не слишком-то хотелось знать.
   Мгновение я смотрела перед собой, но не видела ничего, кроме наполненной белесыми всполохами темноты. Кровь стучала в висках и ноги едва не подкашивались от усталости. Я была вымотана, измучена и выжата как лимон. Все стадии усталости, которые я только могла себе вообразить, навалились на меня одновременно.
   - Мне нужно сесть, - прошептала я, но даже это мне сделать не удалось. В самый последний момент, оказалось, что правая рука меня не слушается, и, лишившись всякой опоры, на пол я повалилась неуклюжим тюком. Сил что-либо делать не было, поэтому я так и осталась сидеть, привалившись к упавшему стеллажу. Губы у меня дрожали, и вообще я чувствовала, что близка к истерике...
   - Я его видела! - услышала я взволнованный возглас. - Невероятно, я его видела!
   - Я тоже, - хмуро согласился Антон, позвякивая металлическими креплениями рюкзака с нейтралкой. Аппарат напоминал гибрид парашютной сумки, пылесоса и транзистора, но действовал, главным образом, за счет магии. - Это-то меня и беспокоит.
   Некоторое время спустя мне удалось принять удобную позу, и даже взгляд начал потихоньку проясняться. И только рука по-прежнему болталась бесчувственной культей.
   Антон потратил несколько минут на обследование оранжереи, но ни Пискля, ни номинатор ничего не обнаружили. И лишь убедившись, что мы в безопасности, он вернул гибкий ствол нейтрализатора в положение "до востребования" и направился ко мне. Надежда в это время изучала то немного, что осталось от ее оранжереи, прикидывая, можно ли восстановить разрушенное, или легче начать все с начала.
   - Вэл? Ты в порядке? - Троев осторожно тронул меня за плечо. Он выглядел встревоженным, но очень не хотел, чтобы я это заметила.
   Вместо ответа я подняла на напарника усталый и рассерженный взгляд.
   - Ты чего это, плачешь? - произнес Троев в замешательстве.
   - Нет, блин, в глаз себе плюнула! - прорычала я, рыдая чуть не в полный голос. - Да, я иногда плачу, чертов ты ублюдок! - Мне было плохо: я устала, рука не слушалась, а из-за Пугалки и слез нос заложило, так, что я едва могла дышать, болели многочисленные царапины и укусы, оставленные Мавой, и я была твердо намерена высказать Антону все, что я о нем думаю. Потом мне может быть стыдно. Но это потом... - Ты идиот! - срывающимся от слез голосом просипела я. - Безрукий, безголовый кретин! Ты бы эту Пугалку лучше себе в задницу засунул, хренов Рембо!
   - Да, брось, - чуть смутившись, пробормотал Антон. - Все ведь в порядке, верно? Никто не пострадал. - Он ободряюще улыбнулся и ласково потрепал меня по плечу. Впрочем, из-за онемевшей руки я этого почти не почувствовала.
   - В каком на хрен порядке?! - продолжала негодовать я. - У меня от одежды теперь до скончания века этой дрянью вонять будет! Ее же теперь только сжечь!.. Долбаный ты придурок!
   Антон попытался улыбнуться снова, но на этот раз это у него получилось куда менее убедительно. Даже забавно, как это мужчинам удается сохранять самообладание перед лицом смертельной опасности и так теряться при виде слез.
   Я знала, что мои крики безосновательны, и слезы - вовсе не из-за дурацкой Пугалки, но, если сказать об этом Антону сейчас, он не поймет.
   - Вэл? Слышишь меня, Вэл? - Троев взял меня за подбородок и заставил смотреть прямо на него. - Сосредоточься, сейчас будет стандарт-загадка! - Ага, решил устроить проверку на адекватность. Не худшее решение, чтобы убедиться, что в меня не вселился дух. - Возьму его в руки, сожму его крепко, он станет упругим и плотным как репка...
   - Пошляк! - буркнула я. Слезы все еще помимо моей воли катились из глаз, но, выпустив пар, я почувствовала себя лучше.
   - Снежок! - обиделся Троев.
  

3.

Разбор полетов

   Переворачиватель пингвинов: запись N394
   Настроение: Я была бы еще злее. Это у меня сейчас настроение хорошее...
   В колонках играет: Gry - Ghost
   Появилась работа, но после сегодняшнего дня я думаю, что уж лучше бы мы и дальше вырезали снежинки. Честно, со мной сегодня такое творится, что прямо хоть стой, хоть падай.
   ...Антон проколол сосок. Теперь у него там сережка с подвеской в виде новогодней елки. Хы, буду звать его Человеком-Праздником...
  
   Летающая тарелка:
   Аха-ха, Человек-Праздник!
   Что у тебя там за "хоть стой, хоть падай"? Надеюсь, уж своей-то старой собутыльнице ты все расскажешь?
   Моркоffь-людоед:
   Дооо, пирсинг соска! Крутяшка...
   До офиса мы добрались незадолго до комендантского часа. Общественный транспорт в это время ходил уже плохо, но недалеко от поселка нам удалось поймать попутку, и до города мы добрались без происшествий.
   В дороге мы почти не разговаривали. С тех пор, как мы сели в машину, и до того момента, когда Антон растолкал меня, я спала или делала вид, что сплю, избегая расспросов. О том, что произошло в оранжерее, мне говорить не хотелось. Я не могла объяснить случившегося даже самой себе. Единственное, что я знала, это что мой сон каким-то образом превратился в реальность.
   - И с каких пор, Валерия, ты у нас видишь духов? - спросил Вадим Дмитриевич, сцепив пальцы в замок и водрузив ладони на край письменного стола. Слова могли бы звучать насмешливо, если бы не тон, которым они были произнесены. Не было усмешки и в выражении лица. Шеф просто-таки являл собой живое воплощение серьезности. Пышные брови сведены в единую линию, а губы сложены в весьма неприятную пародии на оскал. Такое выражение лица мог носить только человек, который намерен добиться от тебя правды. Лицо следователя или прокурора, но таким уж был наш шеф.
   На взгляд ему было лет сорок, но с той же вероятностью он мог быть и вдвое, и втрое старше. Годы для мага не столь существенны. Вадим Дмитриевич был ниже Антона, но все еще почти на голову выше меня. По телосложению он походил на борца, хотя я не представляла, чтобы у него было время для занятий спортом. В голове у него уж точно - была одна только работа. Волосы у Вадима Дмитриевича были темные и редкие, на висках и на лбу подкрашенные сединой. Темно-серые глаза, непроницаемые как затянутое облаками зимнее небо, всегда смотрели прямо, и уже одного этого было порой достаточно, чтобы заставить тебя говорить ему то, чего никому другому ты бы не сказала. Была у шефа эта неприятная особенность, и, кажется, сегодня он намеревался ей воспользоваться.
   Маг смотрел на меня, и меня едва не колотило под этим пристальным взглядом.
   Антон только что закончил свой доклад, но в случившемся он понимал даже меньше чем я, поэтому сейчас выступить с объяснениями предстояло мне. Но я настолько запуталась в собственных ощущениях, что все, что сумела из себя выдавить это раздраженный вопль:
   - Да не вижу я их! - Прозвучало это так, словно меня обвинили в каком-то непотребстве. Для полноты картины не хватало только вскочить с кресла и впечатать кулак в столешницу. После фокуса Антона с Пугалкой я все еще говорила немного в нос, и то ли от этого, то ли почему-то еще мои вопли даже мне самой казались наигранными и неубедительными. - Один раз, не Гондурас! - прогнусавила я. - Со мной никогда прежде такого не случалось, и больше уже не случится. Это наверняка. Я не маг и не экстрасенс, чтобы зреть незримое. И понятия не имею, как и куда подевался этот, мать его, дух!
   - То, что случилось, - сказал маг, будто пропустив мои слова мимо ушей, - странно и противоестественно, и прежде чем отправить это дело в архив, я должен как следует во всем разобраться. Прояснить, так сказать, некоторые моменты. - Если он и верил мне, то не до конца. Очевидно было одно, прояснять "некоторые моменты" придется мне, ибо Антон все что мог, уже рассказал. - Например, - продолжал маг, не обращая внимания на мою страдальческую гримасу, - я должен знать, что предшествовало появлению у тебя этого удивительного дара.
   В его словах не было иронии. Но я слишком хорошо ее себе вообразила.
   - Это не дар! - Я даже привстала в кресле. - Просто странный случай! Случайность! Пары болотных газов попали в плотные слои атмосферы и я неожиданно начала видеть привидений...
   Я посмотрела на Антона и снова села. На его физиономии играла улыбка. Ему очень хотелось услышать объяснения. Мне очень не хотелось объяснять. Но, сделав над собой усилие, я стала рассказывать. О снах я пока упоминать не стала. Это были сведения не для Антона. Но скрыть недомолвки оказалось непросто.
   Вадим Дмитриевич прервал меня на середине и попросил Антона сделать нам пару чашечек кофе. Когда Антон ушел, маг посмотрел на меня:
   - А теперь, пожалуйста, то же самой, только полную версию.
   И я пересказала все заново, на этот раз ничего не опуская. Теперь маг знал и о моих снах, и о предчувствиях, и о таинственной силе, именовавшую себя Эбелиад, и, если после этого он не считал меня сумасшедшей, то только потому, что достаточно хорошо меня знал.
   Выслушав все до конца, волшебник выдвинул ящик стола, достал оттуда серебряный портсигар с вензелем в виде букв "В" и "М", и схватил двумя пальцами тонкую коричневую папиросу. Впрочем, зная, как я отношусь к запаху табака, он все же решил спросить:
   - Валерия, не возражаешь, если я закурю?
   Я только фыркнула. После того, как Троев разбил Пугалкой стекло в оранжерее, я вообще не различала запахов.
   - Курите.
   Волшебник кивнул, щелкнул пальцами, разжигая в ладони крохотный голубоватый огонек, и закурил. Сделав затяжку, он выпустил в сторону облачко голубоватого дыма.
   Шеф предпочитал вишневые сигареты, но, когда волновался, курил шоколадные и ванильные - когда был в плохом настроении. Я не знала, чему он отдал предпочтение на этот раз, и это немного меня беспокоило, как будто я стою на светофоре и не знаю, какой зажегся свет. Хорошо хоть рука пришла в норму. Ладонь еще немного покалывало, но на это можно было не обращать внимания.
   Волшебник неторопливо курил. Взор его гулял по комнате: по развешанным на стенах картинам, ящикам шкафов, папкам, сваленным на тумбочке возле двери, - но, казалось, был дальше и самой комнаты, и даже этого мира. Я ждала, но он все ничего не произносил, и мне уже начинало казаться, что он напрочь обо мне забыл.
   - Может, это Антон? - произнесла я, чувствуя, что молчание стало затягиваться. - Он мог случайно затянуть духа в нейтралку. Там очень чувствительный курок, - я согнула указательный палец, - и, когда он прыгал, он мог случайно его нажать...
   Я вполне осознавала, какую я несу чепуху, но высказать даже такую бредовую мысль и услышать опровержение, лучше, чем обманывать саму себя пустыми надеждами.
   - Валерия, - прервал мои излияния Вадим Дмитриевич, - Антон, не смог бы использовать нейтрализатор, даже если бы от этого зависела его жизнь. Батарея была почти на нуле, а этого, как ты понимаешь, недостаточно для духа валентностью в пять с половиной пунктов.
   - Но вдруг...
   - Пойми, сейчас не время искать объяснения в обычной жизни. Все происходящее сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
   Наверное, потому, что чего-то подобного и ждешь от мага, ответ шефа меня совсем не удивил. Будь он простым человеком, сказал бы что-нибудь вроде: "О чем волноваться, если ничего плохого не случилось?!" И я бы вполне довольная таким ответом вернулась домой, зарылась в одеяла и уже вскоре забыла бы обо всем этом кошмаре. Но нет, может, маги и могут двигать горы и поворачивать реки вспять, но им ни за что не найти нужных слов, чтобы просто успокоить напуганную девушку.
   - Если не возражаешь, я хотел бы взглянуть на кольцо поближе.
   Я сняла перстень, чувствуя, что мне совершенно не хочется его кому-то отдавать. Уже тогда я знала, что мне не понравится, если к нему прикоснутся чужие руки, и была ужасно рада, когда вместо того, чтобы забрать его у меня, маг кивнул на стол:
   - Положи.
   Я подчинилась. Негромко звякнув, кольцо упало на полированную поверхность. Когда я подняла взгляд, на лице Вадима Дмитриевича промелькнуло какое-то странное диковатое выражение.
   - А теперь погаси свет, - очень тихо сказал он.
   Я встала, подошла к двери, с некоторым недоверием поглядывая через плечо за тем, что будет делать волшебник, и щелкнула выключателем. Свет погас и комнату окутали ненадежные искусственные сумерки. На какое-то время наступила тишина, и мгновенно обострившиеся чувства с неожиданной ясностью донесли до моих ушей глухие завывания ветра за окном, раздражающее тиканье настенных часов и бормотания телевизора в соседней комнате, и вместе с тем еще тысячу звуков, которых обычно я старалась не замечать. Сквозь жалюзи пробивался неяркий свет фонаря, расчерчивая бледными полосами стену напротив окна.
   Какое-то неприятное чувство, словно огромная сороконожка проползла вдоль позвоночника, заставило меня поежиться. Что-то в комнате переменилось, и я это чувствовала.
   Ощутив внезапный приступ тревоги, я сделала шаг к столу.
   - Что вы делаете?
   - Тсс!.. - шикнул волшебник. В ладони его разгоралось неяркое сияние, озаряя стол перед ним и кольцо мягким желтоватым светом. - Подожди секунду. - Сияние в ладони мага разрослось до размера теннисного мяча и стало закругляться, сворачиваться, комкаться, принимая форму маленького светила, и, наконец, отделившись от руки, повисло в нескольких сантиметрах над столешницей. - Следи за тенью! - приказал шеф.
   Я придвинулась ближе и увидела, как начинает меняться, отбрасываемая кольцом, тень. Очертания ее потекли, зашевелились, словно кто-то подул из трубочки для коктейля на лужицу чернил. Края тени поползли в стороны, серединка завертелась, задергалась точно в конвульсиях. Вскоре из тени образовался рисунок - что-то вроде заключенной в круг криптограммы. Очертания ее слегка подрагивали и расплывались, но это была уже совершенно не та тень, которую могло бы отбрасывать обычное кольцо.
   Я была настолько поглощена зрелищем, что не заметила, как Вадим Дмитриевич поднялся со своего места и подошел к двери. В следующую секунду меня ослепил свет и, волей-неволей, мне пришлось оторвать взгляд от кольца и зажмуриться.
   - Ну и что ты об этом думаешь? - спросил шеф, возвращаясь на свое место.
   - Мне это не нравится, - честно призналась я. - Смахивает на черную магию.
   - Ничего подобного, - покачал головой шеф. - То, что ты видела, называется меткой артефакта. Маги древности использовали их в качестве подписи, так что, надо полагать кольцу не менее тысячи лет.
   Некоторое время мы оба молчали.
   - Как-то глупо получается... - сказала я, наконец. - Нет, в смысле, учитывая, как это кольцо ко мне попало, разве это не странно? Такая вещь должна находиться под контролем Министерства, так ведь? Найти ее... вот так запросто... вам не кажется, что это неправильно? Похоже на какой-то дурацкий розыгрыш.
   Мне хотелось бы думать, что так оно и есть, но шеф покачал головой.
   - Не думаю. Если у тебя сохранилось письмо, принеси его мне. Я попытаюсь узнать что-нибудь о том, кто его написал. - Маг сделал последнюю затяжку и раздавил окурок в пепельнице. - Я пока не знаю, чем грозит тебе эта находка, поэтому, если заметишь еще какие-нибудь странности, лучше сказать об этом мне.
   - Словами не передать, как вы меня успокоили!
   - Я и не пытался тебя успокоить, - отрезал маг. - Я просто довожу до твоего сведения то, что могу сказать, не исследуя кольцо. - Он выдержал паузу. - По правде говоря, до сегодняшнего дня я считал, что все подобные артефакты находятся в хранилищах Ассоциации Волшебников.
   - Так вы думаете... - Я запнулась. То, что упустила из виду Ассоциация Волшебников, может оказаться как бесценной реликвией, так и дешевой безделушкой. Но, судя по выражению лица Вадима Дмитриевича, считать кольцо безделушкой он не склонен.
   - Либо, я ошибся, - сказал он, - либо эта вещь была похищена из хранилища. Так или иначе, тебе лучше быть с ней осторожней. Она может преподнести немало сюрпризов.
   - Тогда, может, ей лучше остаться у вас? - предложила я. Менее всего я хотела знать, о каких сюрпризах идет речь.
   - Нет, - отчеканил волшебник. - Это невозможно. Во всяком случае, не теперь. - Он немного помедлил, подбирая нужные слова. - Тот твой сон, - сказал он, наконец, - где, как ты выразилась, ты была не ты. - Я кивнула, начиная догадываться, к чему он клонит. - Думаю, показав тебе своего предыдущего владельца и объяснив, как использовать свою силу, эта вещица определила тебя как нового хозяина. Она тебя выбрала. И отныне самое надежное для нее место у тебя на пальце.
   - Вот уж нет! - Я замотала головой. - Будь это хоть величайший артефакт на свете, я не согласна, чтобы какая-то дурацкая штуковина, меня выбирала! Лучше уж я вообще не стану носить эту хреновину, чем застрять из-за нее в большой мистической заднице!
   Говоря это, я помимо своей воли взяла со стола кольцо и одела на палец, а после и вовсе спрятала ладонь в карман джинсов.
   Вадим Дмитриевич ничего не сказал, а я слишком поздно поняла, что происходит. Мгновение я потрясенно молчала.
   - Что же мне делать?
   Мне стало страшно. Буквально только что мое тело сделало что-то помимо моей воли. Я не сопротивлялась. У меня даже мысли такой не возникло. Та же сила могла заставить меня спрыгнуть с крыши или убить кого-нибудь, и я знала, что ничего противопоставить ей не смогу.
   - Все в порядке, - негромко произнес волшебник. Теперь его голос успокаивал. - Оно не заставит тебя делать то, чего ты не захочешь. - Я судорожно вздохнула. Он словно читал мои мысли. - Подобные вещи не наделены волей, но некоторые творцы вживляют в них нечто сродни привязанности к хозяину. Сейчас это запрещено, но еще несколько столетий назад это было распространенной практикой.
   Я кивнула. Это кое-что объясняло, и мне было уже не так страшно.
   - Не пытайся от него избавиться, пока я хорошенько его не изучу, - велел маг, и тон его ясно говорил, что разговор подходит к концу. - Никому не рассказывай о кольце, и постарайся не появляться на улице в одиночку. За подобными вещами всегда есть охотники. Они могут знать, что кольцо у тебя, и попытаться его забрать.
   - Честно говоря, - нервно усмехнулась я, - сейчас я была бы не против, чтобы кто-нибудь его у меня забрал.
   - Этого нельзя допустить, - произнес маг раздельно. - Подобной вещи место в хранилище Ассоциации, и, если все пройдет гладко, в скором времени там она и окажется.
   - Звучит обнадеживающе, - заметила я, но отчего-то мне казалось, что все будет совсем не так.

Сон второй

   На берегу озера в ажурной беседке, увитой плющом, сидела молодая девушка в белом платье. Ее светлые волосы аккуратными мелкими завитками падали на обнаженные плечи, а в зеленых глазах плескалось детское озорное веселье. Она была еще очень юна и леди Гвендилон, гувернантка семейства Честер, не забывала напоминать ей об этом, отчитывая (в который уже раз) за излишнее, по ее мнению, кокетство с молодыми людьми, посещавшими особняк родителей Элизы. Девушка удивлялась тому, что леди Гвендилон совершенно не замечает, как изменился мир вокруг. Разве можно в нынешний век осуждать Элизу за ее детское кокетство? В том, что она делала, по мнению самой Элизы, не было ничего предосудительного. В конце концов, если она не будет общаться с молодыми людьми, как она сможет найти себе достойного супруга? Полагаться на выбор родителей Элизе совсем не хотелось, о чем она собиралась заявить им сегодня же. Для подобного разговора, конечно, должна быть причина, и Элиза довольно долго ее искала без особых, надо признать, успехов. Этот разговор мог бы откладываться и дальше, если бы не Ганс Элиот. Не далее как вчера вечером он подарил Элизе кольцо, а это по ее мнению очень серьезный аргумент к тому, что с поиском жениха она как-нибудь справится сама.
   По правде говоря, по мнению Элизы кольцо было довольно несуразное, но с того самого момента, как она взяла его в руки, девушка почувствовала в нем что-то такое!.. Ах, она не в силах была этого объяснить, но кольцо показалось ей куда более занятным, чем все подарки, которые ей делали прежде.
   С этими мыслями девушка осторожно погладила пальчиком в белой кружевной перчатке оскаленную физиономию демона. Нет, право же, какое уродство! И все же девушке не хотелось оставлять кольцо в доме, ведь она пообещала Гансу, что везде будет носить его с собой. Ах, Ганс, он так ее любит! Разумеется, она не может стать его женой, но сделать ему приятное и некоторое время носить кольцо с собой совсем несложно, тем более что он так мил с ней!
   Послышался шорох шагов, но Элиза не собиралась оборачиваться. Она и так прекрасно знала, кто к ней идет.
   - Ганс, - пропела она, встречая молодого человека ослепительной улыбкой, - я так рада тебя видеть! Правда, сегодня прелестный день?
   - Даже сверкай солнце в тысячу раз ярче, чем сегодня, - ответил юноша, - ему никогда не затмить красоты моей Элизы.
   Ганс вошел в беседку, поклонился, приветствуя свою возлюбленную, поцеловал протянутую ему маленькую ручку и лишь после этого, получив разрешение девушки, сел рядом с ней, соблюдая приличествующую воспитанному юноше дистанции. Несимпатичный молодой человек в простом сером сюртуке младшего клерка, вряд ли он мог заинтересовать Элизу, если бы не его наивная влюбленность и безграничная преданность, к которым теперь, в качестве исключения, был прибавлен еще и этот приятный подарок. Должно быть, Ганс не один месяц откладывал деньги, чтобы купить Элизе эту занятную безделушку. Знать, что это так, было бы очень лестно для нее.
   - Ганс, - спросила девушка, - где ты достал это кольцо? Оно просто удивительное! Вчера, когда на него упал свет свечи, мне показалось, что его тень ожила!..
   На лице Ганса проступила легкая тревога.
   - Ты в этом уверена? - спросил он. Он казался обеспокоенным. Элиза, впрочем, не придала его словам значения.
   - Абсолютно, мой милый Ганс! Неужели, ты сделал мне волшебный подарок? Это действительно мило! Мне ведь никогда еще не делали настолько особенных подарков! - Элиза сказала это просто так. Ей делали множество разных подарков, в том числе и волшебных. Говоря это, она всего лишь хотела, чтобы Ганс почувствовал себя исключительным, значимым, но, кажется, он не оценил ее поступка.
   Юноша был бледен, хотя и минуты еще не прошло с тех пор, как в последний раз Элиза видела на его щеках веселый румянец. Ганс, кроме того, выглядел взволнованным... Что же произошло? Неужели она чем-то его обидела? Было бы крайне неприятно узнать, что это действительно так, ведь Ганс изо всех сил старается понравиться ей, и просто невежливо с ее стороны будет отвечать на его ухаживания подобной черствостью.
   - Элиза, - произнес Ганс, - наверное, я действительно должен рассказать тебе о том, как мне досталось это кольцо, и уже тогда ты решишь оставлять его у себя или нет.
   - Ну, ты же его не с мертвеца снял? - рассмеялась Элиза, однако, серьезное лицо Ганса заставило ее замолчать. - Ганс?
   И Ганс рассказал ей о том, как перстень оказался у него.
   Когда он закончил Элиза была вне себя от ярости! Как он посмел?! Как посмел он подарить ей вещь, доставшуюся ему подобным образом?!! Да он настоящий подлец, этот Ганс! И как она могла называть его "милым", быть учтивой с ним, словно он изысканный кавалер, а не жалкий полунищий клерк, работавший на ее отца! И более того, как она могла отвечать на его ухаживания?! Разве заслуживал он всего этого?! Нет, нет и нет!
   Дослушав рассказ молодого человека до конца, Элиза не нашла в себе сил даже накричать на него, так она была зла! Бросив Ганса в беседке, она едва не бегом направилась к дому. А Ганс! Он даже не попытался остановить ее, что делало его вдвойне виноватым. Стоило Элизе, оказаться в особняке, она немедленно распорядилась, чтобы этого проклятого Ганса Элиота и близко не подпускали к ее дому.
   О, как она была зла на него!
   - Этот Ганс, - кричала она, - да он просто волк в овечьей шкуре! Как я могла так в нем ошибаться?!
   Элиза металась по комнате, не находя себе места от злости. Еще никогда ее так не оскорбляли! И как только Гансу в голову пришло подарить ей вещь, которая досталась ему таким образом? Она бы стерпела, узнав, что он выиграл кольцо в карты, или даже украл (было бы очень романтично пойти на такое ради нее), но получить его от совершенно незнакомого человека, да еще и в квартале нищеты, это по меньшей мере подозрительно! Неужели он этого не понимает?!
   - Я говорила вам, мадмуазель, - заметила Гвендилон, поправив безупречную прическу, - вам не подобает общаться с молодыми людьми его сословия...
   - Да не в этом дело, мадам! - Элиза остановилась у окна. На западе медленно клонилось к горизонту солнце, окрашивая золотыми лучами верхушки деревьев в парке. Рассказывать Гвендилон о случившемся Элиза не стала. Как бы зла на Ганса она ни была, она не хотела, чтобы с ним что-то случилось. По той же причине она оставила кольцо у себя. Если это действительно волшебная вещь, ей лучше побыть у Элизы. Если узнают, что простой клерк владеет таким сокровищем, его могут обвинить в воровстве или вообще отправить в тюрьму Инквизиции. - Оставьте меня, мадам, я лягу сегодня пораньше.
   - Доброй ночи, мадмуазель.
   - Доброй ночи.
   Элиза долго ворочалась в постели, не в силах заснуть. В темноте ей мерещились странные и страшные вещи, причиной появления которых она считала колдовской перстень. Девушка с головой спряталась под одеялом, мечтая, чтобы ночь поскорее закончилась, уступив место дню, несущему избавление от кошмарных видений. Как только она не корила себя за то, что не выбросила проклятое кольцо, когда у нее еще была такая возможность, как только не ругала, но сегодня было уже решительно поздно что-либо предпринимать, и Элиза решила дождаться утра.
   Немного за полночь, когда Элиза, наконец, заснула, сквозь смеживший веки сон, прорвалось нечто странное. Это был неяркий свет, бледно-алый, холодный и неживой. Он не был похож на лучи солнца, рубиновыми отсветами проникавшие сквозь тонкую кожу век, он существовал, словно внутри своей маленькой реальности и неудержимо манил Элизу. Свет не исчезал, и не становился ярче, но со временем он словно уплотнился, из размытого сияющего пятна превратившись в шарик ровного алого свечения. А потом по поверхности этого маленького комочка света, озарявшего кромешную тьму вокруг, пробежала легкая рябь. Шарик света пульсировал, вспыхивая и угасая, сначала в такт биению человеческого сердца, а затем все быстрее и быстрее. По мере того, как увеличивалась скорость пульсации, уши Элизы наполнял гул. Бом-бом-бом. И в тот миг, когда слышать его стало почти невыносимо, девушка ощутила движение. Тело непокорное своей хозяйке куда-то двигалось, медленно удаляясь от источника громовых раскатов. Алое сияние, напротив, приближалось с каждым мгновением. Элиза чувствовала потоки чего-то мрачного, древнего и пугающего, направлявшие ее тело к источнику холодного алого света, и хотя в глубине души она понимала, что все это не более чем сон, как ни старалась, проснуться она не могла. Когда же, наконец, она сумела на секунду открыть глаза, то обнаружила себя стоящей перед изящным украшенным золоченой резьбой комодом, на котором, ложась спать, оставила кольцо, сейчас каким-то образом оказавшееся у нее на пальце. Когда Элиза увидела это, ее охватил ужас. Она бы закричала, но горло словно стиснул невидимый обруч, не давая издать ни звука. Тело не слушалось ее, оно было словно чужое. От прежней Элизы остались одни только испуганные мысли.
   А потом видение померкло и вновь наступила темнота, в глубине которой, разгоняя мрачные тени, сиял маленький красный огонек. Элиза чувствовала, что бредет куда-то, но противиться у нее не было сил. Теперь уже и разум заволокла сонная дымка, лишая остатков воли, погружая в пучину апатии.
   Когда в следующий раз она смогла открыть глаза, на мгновение вырвавшись из цепких объятий колдовского сна, оказалось, что она идет по незнакомой темной улице, среди убогих серых домов и куч мусора, разбросанных прямо на дороге. Уголком глаза девушка заметила какое-то движение справа от себя, а через некоторое время до нее донесся негромкий хриплый слегка надтреснутый голос:
   - Гляди-ка, какая куколка...
   Послышался гадкий смех и шорох шагов. Кто бы это ни был, он направлялся прямо к Элизе. Но тело ее словно не замечало опасности, двигаясь все в том же направление и даже не ускорив шага. Элиза по-прежнему была безвольной куклой, ведомой чьей-то злобной волей, она не могла повернуть голову, чтобы взглянуть на своего врага, не могла позвать на помощь, однако, когда чья-то грубая от мозолей ладонь стиснула ее плечо, тело отреагировало. Как по команде оно развернулось на месте и нанесло стремительный удар. Мужчина в черном латаном плаще, стоявший позади Элизы и сжимавший ее плечо, охнул и сделал шаг назад. За первым ударом немедленно последовал второй, и незнакомец вновь вынужден был отступить... Он пытался защищаться, но, лишенное воли, тело Элизы действовала умело. Оно легко блокировала неловкие выпады незнакомца, взамен нанося все новые и новые удары. Это продолжалось до тех пор, пока мужчина не упал и не замер на земле, свернувшись калачиком и накрыв голову руками.
   - Не вставай, - чужим механическим голосом произнесла Элиза, и направилась дальше.
   - Ведьма, - пробормотал мужчина ей вслед. - Будь ты проклята, мерзкая тварь!..
   "Что же со мной происходит? - подумала Элиза. - Я только что избила человека, но не ощущаю ни стыда, ни сочувствия, ни страха... Что происходит?!!"
   Прошло еще несколько минут, прежде чем на нее вновь навалилась тьма полузабытья.
   - Элиза! - услышала она голос, прорвавшийся сквозь тьму. Кажется, на какое-то время Элиза выпала из реальности и вот теперь этот голос вновь пробудил ее, чтобы она смогла с прежним страхом взглянуть на алый огонек, разгонявший тени, обитавшие в этом непонятном маленьком мирке на границе между сном и явью.
   - Элиза! Элиза, что с тобой? Что ты тут делаешь?
   Только теперь девушка начала узнавать этот голос. Сон медленно отступал, и вскоре она увидела перед собой взволнованное лицо Ганса. Однако сказать что-либо по-прежнему не могла. Впрочем, тело Элизы с некоторых пор перестало нуждаться в ее командах. Губы девушки против ее воли сложились в холодной безжизненной улыбке и прошептали:
   - Милый Ганс, я поняла свою ошибку. Все это время, я обманывала себя, уверяя, что ты мне безразличен. Это не так. Я люблю тебя, мой милый Ганс!
   - Элиза... - Ганс был удивительно серьезен. Густые брови сошлись у переносицы, а тонкие губы превратились в кривую черточку, от чего он стал еще некрасивее. Он смотрел в глаза возлюбленной и видел в них только пустоту, глухую, лишенную жизни пустоту. Ганс откуда-то знал, что это создание для него не опасно. И все же, едва его увидев, он почувствовал в себе странную к нему неприязнь. Лицо Элизы и взгляд чужой и холодный - он почти тот час же возненавидел это создание. - Я не понимаю, что происходит, - пробормотал Ганс, отстраняясь, - но... мне кажется это не ты, Элиза, ведь так?
   - О чем ты, Ганс? Посмотри на меня! Неужели я не мила тебе? - голос чужака в теле Элизы стал нежнее и напевней, маленькая ручка вспорхнула и легла на плечо юноши. - Ты ведь хотел, чтобы я стала твоей? Поэтому я здесь, и клянусь, мой милый Ганс, я люблю тебя, как никого еще не любила...
   Ганс взял в руку маленькую холодную ладошку девушки и только теперь, наконец, заметил, что она вымазана в крови. Мгновение он глядел на тонкие пальчики, заляпанные грязью и кровью, и не мог поверить своим глазам. Чертыхнувшись, Ганс оттолкнул девушку прочь.
   - Что ты наделала, Элиза?! - воскликнул он, отступив назад, поближе к очагу, где дрожащими от волнения и страха руками он схватил тяжелую старую кочергу. - Что?!
   Тело Элизы недоуменно взглянуло на свои ладони. Они были грязными, и она быстро их облизала. Кровь была солоноватой, а на зубах хрустел песок.
   - Теперь все в порядке, - сказала Элиза, закончив. - Не волнуйся, это была не моя кровь. - На губах девушки расцвела обманчиво-нежная улыбка. - Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня?
   - Не тебя! - воскликнул Ганс. Голос его дрожал, поминутно срываясь на фальцет. - Элизу! А ты... я даже не знаю, что ты такое!
   - Как нехорошо так говорить, любимый! - пролепетало то создание, что завладело телом Элизы, и шагнуло навстречу Гансу легкой бесшумной походкой. - Ты уже забыл, что сказал, когда дарил мне это кольцо? - Девушка протянула к юноше руку. На пальце поблескивал перстень - демон насмешливо скалил свои клыки. - Ты сказал, этот подарок для того, чтобы мы всегда были вместе, не так ли?
   - Так, - пробормотал Ганс растерянно. Он не знал, откуда этому существу известно о кольцо и понятия не имел, как оно к нему попало, но чем дольше он об этом думал, тем страшнее ему становилось. Наконец, когда большинство вариантов были отброшены, и остался один, наиболее правдоподобный, ошеломленный своей догадкой Ганс выпалил: - Ты! Что ты сделала с Элизой?!
   - Любимый, взгляни на меня, я твоя Элиза! - До Ганса девушке оставалось всего несколько шагов. - Мне стыдно, что прежде я была так холодна к тебе. Я была такой дурой! Кичилась своим происхождением и богатством... Теперь все это ничего не значит для меня! Я просто хочу быть с тобой.
   Ганс смотрел на девушку и не знал, что ему делать. Руки жег холод металла, и тяжесть поднятой над головой кочерги начинала утомлять не привыкшие к нагрузкам мышцы, перед глазами стояла неживая холодная улыбка, сменившая веселую милую его сердцу улыбку Элизы. Казалось, из-под этих неестественно алых губ вот-вот должны блеснуть острые клыки. Чужими были и зеленые глаза. Они напоминали осколки бутылочного стекла, и в них не было ни капли жизни, плескавшейся в глазах настоящей Элизы. Неужели все это потеряно навсегда? Стоило Гансу подумать об этом, как его охватил гнев.
   - Где Элиза?! - крикнул юноша. Увы, в тот момент ему неведомо было, что его Элиза замурована внутри этого прекрасного, но чужого тела, и все это время она с отвращением наблюдала за тем, как кто-то, завладевший ею, унижается перед полунищим клерком Гансом Элиотом. - Верни мне ее! Верни или...
   - Я просто хочу быть с тобой! - крикнула незнакомка и метнулась навстречу Гансу, желая заключить того в свои объятья. - Я хочу быть с тобой, Ганс! - В ее крике звучали отчаяние и мольба, но юноша этого не услышал или не пожелал услышать. Кочерга стремительно взлетела вверх и столь же стремительно рухнула вниз.
   Мир померк перед глазами Элизы, уши наполнил гул и, кажется, впервые в жизни она так ясно услышала биение собственного сердца. Бум. Бум. Бум... Все тише и тише, пока и этот еле слышный звук не растворился в кромешной тьме...
  

4.

Морг

   Переворачиватель пингвинов: запись N395
   Настроение: Недосып...
   В колонках играет: Archive - You Make Me Feel
   Как-то не принес мне разговор с шефом облегчения. Даже, я бы сказала, наоборот. Умеет же ВД все усложнять.
   Ночью - опять какой-то бред... Приснилось, что мужик убивает меня кочергой. Брооо, я скоро буду бояться спать!..
  
   Ms_Jack_Daw:
   Говорят, плохие сны во взрослом возрасте - это просто подсознательный страх критики.
   Переворачиватель пингвинов:
   Хорошо бы, если так...
   Летающая тарелка:
   Мужик с кочергой, наверное, дурь из тебя повыбить хотел...
   Переворачиватель пингвинов:
   Никакого от тебя сочувствия, Машка!..
   23 декабря. Среда
   Пожилой мужчина в белом медицинском халате дожидался нас у входа в морг, покуривая маленькую пухлую самокрутку. Он и сам был маленьким и пухлым, с аккуратным круглым личиком и мелкими чертами лица. От уголков глаз во все стороны лучиками разбегались веселые морщинки, а, когда он улыбнулся, приветствуя нас, на щеках показались симпатичные ямочки. На носу у мужчины сидели большие очки в черепашьей оправе, а на подбородке топорщилась острая козлиная бородка, абсолютно белая, как и волосы на голове. Он приветственно кивнул и махнул рукой, чтобы мы следовали за ним.
   - Крутота! - шепотом пробормотал Пашка, вертя головой по сторонам. И я в очередной раз пожалела, что мы его взяли. Осмотр трупа никак не походил на развлекательную экскурсию.
   Проведя нас длинным плохо освещенным коридором, медик открыл массивную железную дверь...
   - Сюда, пожалуйста.
   Воздух в прозекторской был сухой и холодный. Сильно пахло медикаментами и доведенной до стерильности смертью. Запахи были настолько плотными, что казалось, каждый из них я могу потрогать языком. Я поморщилась и прикрыла рот ладонью.
   - Плохо себя чувствуете? - заботливо поинтересовался медик. - Может, вам лучше подождать в коридоре?
   Судя по выражению лица Троева, подобная мысль уже приходила ему в голову. Пашка же посмотрел на меня удивленно, мол, как это крутому охотнику может поплохеть в каком-то там морге?!
   - Со мной все в порядке, - ответила я, стараясь говорить поувереннее, а дышать - пореже. Воздух был приторным от обилия искусственных запахов. - Просто меня воротит от больничной вони.
   - А-а, понимаю! - Патан сочувственно кивнул. - Аниморф или оборотень? С вашим обонянием это должно быть не слишком приятно. Ну, а я, знаете, привык. Уже даже не замечаю всех этих запахов. - Он помолчал, остановившись на пороге. - А что за звероформа, если не секрет?..
   Я поморщилась снова, но на этот раз запахи здесь были не при чем.
   - Королевская креветка, - сказала я. Если человек не дурак, после такого ответа он обычно понимал, что обратился ко мне с бестактным вопросом.
   - Барса, - ответил Троев, и мне пришлось плотно стиснуть зубы, чтобы не выругаться. Антон в очередной раз оправдал титул Во-все-бочки-затычки.
   - У-у-у, - пропел доктор, - опасный зверь! Опасный. Ну, что ж, - он шагнул вперед, - теперь пойдемте...
   Вслед за ним мы пересекли комнату. У дальней стены с небольшим зарешеченным окошком под потолком на громоздком металлическом столе лежал прикрытый простыней труп. Медик обошел стол, чтобы оказаться к нам лицом, откинул край матерчатого полога и сделал приглашающий жест.
   - Прошу к столу!
   Труп на столе был изуродован. Даже издалека я это видела. Идя к нему, я смотрела чуть в сторону, привыкая к мысли, что рано или поздно придется увидеть всю картину целиком. Пашка чуть подотстал. Приятно знать, что не я одна испытываю от происходящего дискомфорт.
   Троев оказался возле стола первым, привычным движением достал из коробки на краешке хирургические перчатки, натянул их и, обойдя стол, встал рядом с патаном.
   - Время смерти?
   - Около тридцати шести часов назад. Тело оставили на виду, так что его быстро нашли.
   - Не завидую я тому, кто это сделал, - буркнул сзади Пашка. Он стоял поодаль, спрятав руки в карманы брюк, и в нашу сторону старался не смотреть. Теперь, когда первое воодушевление прошло, он начинал жалеть, что напросился с нами.
   Если бы не Пашкина уверенность в том, что я крутой охотник, и не Антонов скептицизм в том же отношении, я бы и сама отошла подальше. Но назло им обоим я держалась молодцом, и хотя зрелище было не из приятных, не только успешно справлялась с бунтующим желудком, но и умудрялась не отворачиваться, когда Троев в поисках чего-то, что помогло бы нам определить убийцу, касался жутких ран, оставшихся на теле.
   - Синюшный-то какой, - пробормотал Пашка, заглядывая мне через плечо.
   - А хотите я его стукну? - пропела я. - Тогда он станет фиолетовым в крапинку.
   Пашка невесело рассмеялся.
   Труп принадлежал пожилому мужчине. Лицо его было частично обглодано - нос, вся правая щека превратились в одну сплошную рану. Но причиной смерти стала не она. Еще одна рана зияла на шее, и нанесена она была не ножом. Клыки или когти разорвали мышцы, артерии, гортань, все вплоть до позвоночника. Я как-то видела снимки человека, убитого вампиром, и это было жутко, но и в половину не так жутко, как то, что я видела сейчас.
   Меня пробрала дрожь. Я вдруг представила себе, как, перекинувшись, могла бы нанести такую же рану, и к горлу мгновенно подкатил комок. Виски напомнил болезненный гул, и я постаралась поскорее выгнать эти мысли из головы. Не хватало еще на глазах у всех грохнуться в обморок.
   В качестве маленькой уступки я зажмурила глаза, и строго себе сказала:
   "Кузьмич, черт тебя дери! Это просто труп! Подумаешь, слегка потрепанный, синюшный и странно пахнет... Это ж обычно дело для трупа!"
   Убеждение сработало, и, открыв глаза, я смотрела на изувеченное тело без содрогания. Хотя и теперь в запахе его мне мерещилось что-то такое, чему здесь быть не полагалось. Но я никак не могла разобрать, что именно. В этом запахе будто бы смешалось слишком много несочетаемого, чтобы его расшифровать.
   - Кхе-кхе... - Медик кашлянул, привлекая к себе внимание. - Ну, что ж, - сказал он, - думаю, у вас было достаточно времени, чтобы сделать какие-то выводы. - Он посмотрел на меня и улыбнулся чуть шире. - Не откажетесь поделиться, мадмуазель?
   Это словечко из его уст неприятно кольнуло. Антон время от времени обращался ко мне в той же манере, но из его уст это не звучало так... унизительно насмешливо.
   - Вы отправили в офис заключение? - спросила я, недружелюбно скрестив руки на груди. Мне не пришлось бы этого выслушивать, если бы нас пригласили на место преступления, а не в морг. Но этого не случилось. Дело попало к нам из Министерства и на месте преступления побывали их сыщики, не мы. Не стану отрицать, я предпочитала лицезреть вымытый, очищенный от крови труп, а не то, что могла бы увидеть там, но подначки доктора меня несколько раздражали.
   - Да, - медик кивнул. - Незадолго до вашего прихода. Угрозыск тоже получил копию.
   - В таком случае, зачем спрашивать? Или вы считаете, что, если время от времени я хожу на четырех лапах, значит, я что-то понимаю в таких вот убийствах?
   - Тихо-тихо! - Антон примирительно поднял руки. - Я уверен, профессор, не это имел в виду? - Он бросил на медика выразительный взгляд, мол, думай, что говоришь.
   - О, конечно! - Патан улыбнулся, словно и не понимая, насколько оскорбительно звучали его слова. - И все же мне действительно хотелось бы узнать ваше мнение, моя дорогая. Но! - Он поднял руку, предупреждая мою реплику. - Лишь потому, что вы лучше, чем мы с вашим коллегой, разбираетесь в психологии антропоморфов.
   Эти слова немного смягчили раздражение, но оно никуда не ушло.
   - Убийца вервольф, - сказал я, все еще держа руки скрещенными на груди. - Вы это и без меня знаете.
   - И почему же вы так считаете? - Патан улыбнулся и сунул руки в карманы халата.
   "Издевается", - подумала я, но ответила:
   - Психология тут не при чем, если вы об этом. - Я наклонилась над трупом и, стараясь не касаться его, пальцами измерила рану на горле. - Следы зубов ни на кошачьи, ни на медвежьи не похожи. Эту рану нанес кто-то с длинной мордой. Гиенолаков в городе нет, так что, думаю, вервольф. Причем скорее оборотень, чем ани. Оборотни крупнее и хуже себя контролируют в полнолуние. Его ведь убили в полнолуние, верно?
   - А почему не ящер? - рассмеялся медик, удивленно вскинув короткие похожие на две лохматые пуговицы брови. - Их вы не учитываете? А они могут и обидеться, если узнают!
   Да он и в самом деле издевается!
   - Ну, хватит, док! - рассердилась я. - Если вы все это затеяли, чтобы надо мной посмеяться, проще было наклеить мне на спину табличку "Пни коротышку!" Но вы задали вопрос и, в меру своей компетенции, я вам ответила. Так что хватит выпендриваться, скажите, кто убийца по-вашему, и мы больше не станем вас беспокоить.
   Сначала Троев влезает, когда его не просят, теперь этот гадкий старикан! Мне хотелось развернуться и уйти, хлопнув дверью. И пусть Антон сам с ним разбирается.
   - Действительно, пап, хватит, - сказал Антон неожиданно. Он по одной стягивал хирургические перчатки. - Нет в Селнаверске ящеров. Да и твоя игра в догадки уже начинает надоедать... Так что, рассказывай, что узнал, и мы пойдем на обед. У меня уже желудок к позвоночнику прилип.
   Несколько секунд я потрясенно молчала.
   - Это твой папа?! - выпалила я, наконец. Я посмотрела на медика. Он улыбался. Это была не шутка. - Глеб Игоревич?
   - Абсолютно верно, мадмуазель.
   Пашка звонко рассмеялся. Я открыла, было, рот и тут же его закрыла. Да, такого я не ожидала. Помимо улыбки и этих милых ямочек на щеках у Антона с его отцом решительно ничего общего не было.
   - Если вы не против, можно пройти в кафетерий, - предложил Глеб Игоревич. - Там и поговорим.
   - Хорошо, - кивнул Антон. - Только сначала я хотел бы взглянуть на вещи, найденные при покойном, это можно?
   - Конечно! - Медик кивнул и достал из-под стола большой полиэтиленовый пакет. - Вот, пожалуйста.
   На столе появились кошелек, пропуск, ключи, скомканный носовой платок, пачка сигарет, спички и наручные часы. Ничего, что указывало бы на мотив убийства. Ни визитных карточек, ни блокнота, даже сотового телефона, по которому можно было сверить звонки, и того не было. Антон вытряхнул содержимое кошелька на край стола. Несколько купюр, мелочь и два чека из магазина "Рыболов". Троев просмотрел чеки и стал убирать обратно.
   - Ничего.
   - Увы! - развел руками патан.
   - Ну, - буркнул Пашка, заглядывая мне через плечо. - По крайней мере, это точно не ограбление.
   - Да уж, - съязвила я, - сложно кого-то ограбить, когда у тебя когти вместо пальцев.
   Но Пашка не рассмеялся.
   - Зато убить легко, - сказал он тихо.
  
   Мне после увиденного в морге есть не хотелось, поэтому я ограничилась кофе. А вот Антон устроил себе полноценный обед из паровых котлет с пюре, винегрета и пирожка с капустой. Глядя на него, Пашка тоже решился на пирожок.
   Пока мы обедали в больничном кафетерии, говорил, в основном Глеб Игоревич. Щадя наши нервы, он не стал сразу возвращаться к работе, и рассказывал большей частью об Антоне.
   - Из него бы вышел отличный педиатр! - сокрушался Глеб Игоревич.
   - Да ладно! - вытаращился на Антона Пашка. - Я и не знал, что ты любишь детей!
   Зато я знала. Как и то, что он заканчивал медицинский. Но за год, что мы вместе работаем, мне и в голову не пришло связать эти факты воедино. Я думала, он учился на какого-нибудь стоматолога или гинеколога... Или на кого там все сейчас идут? Я представила Антона, уговаривающим какого-нибудь карапуза открыть ротик и сказать "А-а-а!" и не смогла удержаться от улыбки.
   Антон в монолог отца не вмешивался. Просто сидел, с обреченным видом жуя котлету, и время от времени кивал.
   - ...Вот там он и познакомился со Светочкой... - Внезапно помрачнел Глеб Игоревич.
   Вот о Светочке я ничего не знала. Как и вообще о том, что Антон был женат. Мне хотелось узнать подробности, те извечные, как, где, когда, почему, которые обычно обсуждаются между нами девочками, но, взглянув на физиономию Троева, я решила оставить свои вопросы до лучших времен.
   - Все уже поели, - сказал Антон, прерывая отца. - Так что давай к делу.
   - Я еще не доел! - Пашка торопливо запихивал в рот второй пирожок. - Вот теперь все, - пробубнил он, с набитым ртом. - Можете говорить.
   - Что ж, по предварительной версии убийца и в самом деле оборотень. Предположительная звероформа нападавшего относится к семейству псовых: волк или пес. Довольно крупное животное, - патан провел ладонью на уровне стола, обозначая предполагаемый рост, - с мощными челюстями. Впрочем, аниморфов из списка подозреваемых я бы тоже исключать не стал. - Он перевел взгляд на меня. - Хотя считается, что ваша порода менее агрессивна.
   Я кивнула, хотя слову "порода" предпочла бы "вид". "Порода" слишком напоминало лошадей или коров.
   - Скорее всего, убийство совершено в состоянии аффекта. Вы все видели раны на лице. Такое мог сделать тот, кто потерял над собой контроль. С другой стороны, эти повреждения нанесены уже после смерти, как будто кто-то пытался помешать нам опознать труп...
   - Либо был голоден, - вставил Антон.
   - Обычно едят внутренности, - возразила я. Пашка стиснул зубы и несколько раз дернул кадыком, пытаясь пропихнуть в глотку недожеваный пирожок. Ему непонятно было, как мы можем так спокойно обсуждать такие вещи. Да и мне, если честно, тоже.
   - Абсолютно верно. Именно поэтому возникла еще одна версия. Возможно, нанеся эти укусы, нас пытались навести на ложный след, заставить думать, что это был акт немотивированной агрессии, в то время как...
   - Он таковым не был, - закончил Антон. - На суде это учтут.
   - Но на приговор это вряд ли повлияет, - сказала я. К таким, как мы, закон суров и за кровь платят кровью.
   - Может это просто оголодавшая свора? - внес свою лепту Пашка. - Ну, знаете собаки-людоеды.
   - Укусы принадлежат одному животному, - возразил Глеб Игоревич. - Хотя, судя по следам зубов на руках и бедрах, это вполне могла быть собака...
  
   Такие убийства - явление редкое. Нелюди нападают на людей отнюдь не так часто, как принято считать. Вампиры довольствуются донорской кровью, оборотни - сырым фаршем. Древние инстинкты в нас просыпаются разве что на полнолуние, да и то лишь у самых юных и неопытных. Акт немотивированной агрессии?.. Бывает, конечно. С вампирами от голода, с оборотнями и аниморфами - от злости. Не буди во мне зверя - неплохое предупреждение для неосторожных. В припадке ярости мы можем обратиться, но лишь в редких случаях это заканчивается кровопролитием.
   На этот раз избежать беды не удалось, и нам предстояло выяснить, кто и почему набросился на беззащитного старика и перегрыз ему горло.
   Подобные дела редко доставались Агентствам. Обычно ими занимались следователи из Министерства или сотрудники уголовного розыска, но сейчас сложилась ситуация непонимания. В Министерстве считали, что убийца пес. Об этом говорили следы зубов на руках, и бедрах потерпевшего. Нападая на человека, собака сперва кусает за ноги, пытаясь повалить жертву на землю, и уж затем, когда это ей удастся, перегрызает горло. Оборотень крупнее и подвижней обычного животного и может свалить человека с ног одним лишь своим весом. Покончить с жертвой таким способом и быстрее, и легче. И все же в угрозыске в убийстве обвинили именно оборотня, и, если верить словам Глеба Игоревича, у них были на то причины. Так или иначе, встал вопрос, какому ведомству вести расследование. То ли в виду близости Нового Года, то ли потому что дело сочли спорным, козла отпущения нашли быстро.
   Вадим Дмитриевич сказал "Надо!" и мы с Троевым взялись за дело...
  

5.

Нет кольца - нет проблем

   Переворачиватель пингвинов: запись N396
   Настроение: И почему все так?..
   В колонках играет: Aerosmith - Last Child
   Я тут недавно верещала, мол, дайте мне какой-нибудь работы... Так вот Дедушка Мороз меня услышал и теперь работы - хоть отбавляй. Спасибо, конечно, Дедуль, но со стариканом ты переборщил...
  
   Ms_Jack_Daw:
   Будь осторожна в своих желаниях))
   Остаток дня прошел в непрерывных разъездах. Мы съездили в парк, где обнаружили труп нашего потерпевшего, ныне покойного Анатолия Власовича Босякова. Но, если там и оставались какие-то следы, их к нашему приезду уже затоптали. Постарались и простые граждане, и сотрудники Министерства, и доблестная милиция. Если следы и оставались, то в воздухе. Тут все еще витал запах бойни. Кровь, снег и что-то еще. Этим чем-то был тот же запах, который насторожил меня в морге, только еще более приглушенный. Мне и теперь не удавалось его распознать. В одном этом запахе как будто смешались несколько других: пот, кровь, мускус... От этой смеси мне становилось не по себе, словно во мне самой просыпалось что-то звериное.
   Может, потому что здесь были слишком многие до нас, а, может, потому, что мы были слишком неопытными сыщиками, осмотр места преступления ничего нам не дал. Но, по крайней мере, в парке я поняла, что идея взять с собой Пашку была не так уж плоха. Большой поклонник детективного жанра, он буквально засыпал нас версиями. Правда, пока что одна была бредовее другой...
   - Может, его убили ради частей тела! - завопил Пашка, озаренный новой догадкой. - Знаете, это поверье, что если съесть сердце врага...
   - Пашенька, у него сердце было на месте.
   - Глаз врага?..
   - Ага, - буркнул Антон. - И еще почку. Деду девяносто лет в обед, а его на кусочки решили разобрать...
   Вдоволь наигравшись в детективов, мы отправили Пашу в офис, и поехали навестить Надежду. Вторично обследовали дом и, убедившись, что никаких признаков духа там не осталось, забрали у женщины список потенциальных недоброжелателей.
   В двадцать минут десятого, когда я засобиралась домой, Вадим Дмитриевич вызвал меня к себе. Предложив мне сесть, он спешно загасил сигарету и спросил о продвижение расследования. Выслушав ответ, кивнул, и лишь после этого спросил о кольце.
   Я задумчиво крутила кольцо на пальце, любуясь блеском алых самоцветов в глазах у демона. Если хорошенько присмотреться, казалось, что в камушках переливается свет, мягкий, чистый, живой, будто в глубине каждого камня заключено крохотное солнце, маленькая сияющая сфера. Свет этих сфер был подвижен и изменчив. Иногда голубой или золотистый, иногда - карминово-красный. Когда сферы наливались кармином, мне становилось не по себе, как будто кто-то смотрел на меня из туманной глубины камня, чувствуя каждую мою мысль, как свою собственную, глядя на мир моими глазами, слыша моими ушами, и как будто проникая в самую суть меня самой...
   - Знаешь, Валерия, все сложнее, чем я думал. - Голос Вадима Дмитриевича вырвал меня из оцепенения. Шеф стоял у окна, спиной ко мне. Свет в комнате был приглушен. На подоконнике, испуская резкий дурманящий запах, курилась ароматическая палочка. Яблоко. Может, для человеческого носа запах и приятный, но не для меня. Я украдкой поморщилась и потерла кончик носа.
   - Так вы расскажете, что узнали? - спросила я, когда молчание стало затягиваться. Что за дурацкая манера держать паузу?!
   - Сначала расскажи мне немного о своих снах. - Маг вернулся в свое кресло. - У тебя были еще странные сновидения?
   - Да, - ответила я, - были. - И пересказала сегодняшний кошмар.
   Когда я закончила, шеф кивнул каким-то своим мыслям и произнес:
   - Этого следовало ожидать.
   - Чего следовало ожидать? - стала раздражаться я.
   - Предупреждения о том, что тебе не стоит отдавать кольцо.
   - О...
   Если так рассматривать мой сон, то он прав. Но, тогда получается, что вопль Элизы "Я просто хочу быть с тобой!" - был на самом деле зовом кольца к тому, кого оно выбрало своим хозяином? Чертовски странно...
   - Я посмотрел письмо, которое ты мне принесла, - неожиданно сказал маг. - И, знаешь что?.. - Я навострила уши. - Человек, который его написал, мертв. Умер дня три - четыре назад.
   Я медленно выдохнула. Вот тебе и новости, Кузьмич!
   - И он умер, - предположила я, - не своей смертью?
   Маг пожал плечами. Все правильно. Вряд ли у него было достаточно времени, чтобы выяснить.
   - Если хочешь, - предложил он, - я могу прямо сейчас это узнать. У меня есть все необходимое для ритуала.
   Я покачала головой. Незнание оставляло хоть какую-то надежду.
   - Тогда к другим новостям, - сказал Вадим Дмитриевич. Он словно и не замечал, как подействовали на меня его слова, а я была напугана. Очень, черт возьми, напугана! - В Ассоциации Волшебников, что странно, о кольце известно немного, - произнес он. - Скажем так, они знают о его существовании и даже имеют некоторое представление о его свойствах, но подробно артефакт изучен не был. Странная штука, - маг почесал подбородок, - за более чем тысячелетнюю историю ордена кольцо ни разу не пробыло в руках его послушников дольше двух дней. Всякий раз оно бесследно исчезало (нередко вместе с владельцем) и появлялось вновь спустя пару лет на другом конце света, у другого человека. Весьма своевольная вещица. - Шеф усмехнулся, довольный шуткой. Я сдержанно улыбнулась. - Думаю, тебе интересно будет узнать, что у этой вещи есть имя и помимо того, которое ты знаешь. Она называется Шутка Алида. Понятия не имею почему, но полагаю Алидом звали создателя артефакта. Хотя, честно говоря, я об этом человеке никогда не слышал...
   - Ой! - Я едва не подпрыгнула. Внезапно кольцо обожгло кожу, но, когда я попыталась его снять, оно отказалось покидать мой палец. - Ой! - повторила я в испуге. - Жжется!
   Я тянула кольцо, дергала, крутила, но оно не сдвинулось ни на миллиметр, словно приросло к пальцу!
   Маг попытался мне помочь и тут же отдернул руку. На пальцах набухали волдыри, словно он сунул ладонь в костер. Но зато меня кольцо больше не обжигало. Серебряный ободок приятно холодил кожу, и боль мгновенно утихла, будто ее и не было.
   - Ой! - пробормотала я осипшим от волнения голосом. - Все... - Я шумно сглотнула вставший поперек горла ком. - Прекратилось.
   Вадим Дмитриевич в недоумение смотрел на покрытые волдырями руки.
   - Своенравная вещь, - буркнул он, наконец. - Видимо, я имел неосторожность оскорбить ее создателя. - Он хмыкнул. - Если в этом суть шутки Алида, то чувство юмора у него было... специфическое.
   Я быстро посмотрела на кольцо, боясь, что после этих слов оно снова начнет жечь руку, но этого не случилось. И, тем не менее, мне стало не по себе. Я сняла кольцо и положила перед собой на стол.
   - Последние сведения о кольце относятся к девятнадцатому веку, после этого оно исчезло вместе с владельцем, и до сегодняшнего дня о нем ничего не было известно, - закончил свой рассказ Вадим Дмитриевич.
   - Может лед приложить? - предложила я, глядя на его покрытые пузырями волдырей пальцы.
   - Это не так страшно, как выглядит, - отмахнулся маг. - Лучше о себе побеспокойся. Кольцо меняет владельцев в среднем каждые десять - пятнадцать лет, так что у тебя еще есть время подумать, что ты станешь делать.
   - Что я стану делать? Это в каком смысле?
   Маг замялся. Он-то, конечно, надеялся, что до меня и без объяснений все прекрасно дойдет, но я хотела знать наверняка. Навоображать я себе могу все, что угодно: и хорошее, и плохое. А мне нужна была правда.
   - Кольцо меняло владельцев после их смерти, - сказал Вадим Дмитриевич.
   - Вот дерьмо! - Вряд ли сведенный судорогой тревоги мозг способен был породить реплику более простую и содержательную. - А как же то, что вы мне говорили? Разве не место такому артефакту в хранилище Ассоциации?
   - Теперь, после того, что я узнал, думаю, это не поможет, - отозвался маг. - Кольцо вернется к тебе спустя какое-то время, и это не увеличит срока, отпущенного тебе для принятия решения.
   - И что вы мне предлагаете? - спросила я, чувствуя, как внутри меня нарастает злоба. Почему именно я? Чем я провинилась перед небесами, за что была так сурово наказана?! Десять - пятнадцать лет! Так нечестно! Нечестно! Нечестно! Я хотела выкрикнуть эти слова, как будто это хоть чем-то могло помочь, но вместо этого сказала следующее: - Судя по вашим словам, мне осталось не так уж и много? Через два десятка лет я, вероятнее всего, уже буду мертва, а эта... - я с ненавистью уставилась на кольцо, - эта вещь отправится искать себе нового хозяина?!
   - Валерия... - произнес Вадим Дмитриевич. Он хотел сказать еще что-то, но я и слушать его не стала.
   - Да идите вы к черту! - крикнула я. Схватила кольцо и, прежде чем, шеф успел мне помешать, вышвырнула в открытую форточку. - Не было никакого кольца! - рыкнула я и вышла из комнаты. - Никогда не было!
  

6.

Сорока

   Переворачиватель пингвинов: запись N397
   Настроение: Бабушка, я опять летал во сне!..
   В колонках играет: Bjork - All is Full of Love
   День ото дня моя жизнь все больше похожа на бред. И каждый новый разговор с шефом, все только усугубляет, как будто именно в нем все дело... Но ВД не виноват. Он вообще не при чем. Мне просто не стоило открывать то письмо, куда-то идти, надеяться на чудо...
   Сегодня мне не снились кошмары. Мне вообще ничего не снилось. Я просто ходила во сне.
  
   Леди Годива:
   Держись, солнышко, все наладится!
   Petr_i56:
   В последнее время твои заметки действительно смахивают на бред.
  
   Летающая тарелка:
   Валька, честно, мне уже начинает надоедать читать о событиях, происходящих в твоей жизни, здесь! Возьми уже трубку и набери мой номер! Тебе с твоей работой вечно не дозвонишься!
   24 декабря. Четверг
   Кольцо вернулось ко мне на следующий день. Утром, по дороге в ванную комнату, я обнаружила его у себя на пальце, и тогда это даже не показалось мне странным. Должно быть, последние несколько дней подготовили меня к любым неожиданностям.
   Похоже, ночью я обращалась, и хотя я этого не помню, внешние признаки не оставляют места для сомнений. Начать с того, что проснулась я абсолютно голой. Одежда была аккуратно сложена на прикроватной тумбочке. Значит, мое превращение, не было связано с потерей контроля. Это радует. На ступнях, голени и кистях рук песок, которым заботливые дворники посыпают улицы. Волосы спутаны, взъерошены, на простынях еще виднеются следы крупных лап и клочья серой шерсти, опавшей при трансформации. Тело покрывает слизь отмерших клеток, ноет позвоночник. Но, не смотря на это, все мое существо ликует, еще помня чувство пьянящей свободы, которое дарит нам наша вторая форма.
   Сидя на кухне, я пью сладкий холодный чай и думаю о том, чего не помню. И это странно, это пугает, но я, кажется, уже начинаю привыкать. Значит, десять - пятнадцать лет? У меня достаточно времени, чтобы подумать.
   Вместо института я сразу поехала в офис. До Нового Года осталось менее семи дней. Пора было вплотную заняться расследованием.
  
   - Валерия! - сказал Вадим Дмитриевич. Я вздрогнула. Мы столкнулись нос к носу в тамбуре перед офисом. Создавалось впечатление, что он с самого утра дожидался меня здесь, но, скорее всего, он просто видел меня в окно. - Не совершай больше таких опрометчивых поступков. - Голос его был тих и вкрадчив, как если бы он говорил с ребенком. - Это не только для тебя может быть опасным. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал?..
   Будь эти слова произнесены с другой интонацией, их можно было бы принять за угрозу.
   - Нет, - честно призналась я. - Не хочу.
   - Ты бродила по округе этой ночью, - заметил маг. - Я видел тебя в окно...
   - Рада за вас, - сказала я. Сам факт, что шефу известно о моей ночной прогулке больше, чем мне самой, невозможно меня бесил. Я не из тех, кто теряет над собой контроль. - Ночью я никому не навредила, если вы об этом. А теперь могу я пройти?
   Маг молчал. Он заслонил от меня дверь, так что даже при своей комплекции я не смогла бы протиснуться. Видимо, считал, что еще не все сказано.
   - Ты зря дуешься, - произнес он, наконец. - Я не хочу, чтобы ты попала в беду. Я все время думаю о твоей проблеме и, клянусь, рано или поздно найду ответ. Тебе нужно только подождать.
   - Не могу не дуться, - ответила я. - Я знаю, вы ни в чем не виноваты. Но я не могу не злиться на того, кто говорит мне, что все плохо, понимаете? А теперь позвольте пройти.
   Пропуская меня, Вадим Дмитриевич прижался спиной к стене. Я протиснулась мимо и, ловя на себе его пристальный взгляд, направилась к нашей с Антоном комнатушке.
   В коридоре меня встретила Клавдия Львовна. Она ободряюще мне улыбнулась, деловито поправила очки в тонкой оправе, но так ничего и не сказала. Она слышала наш разговор и, возможно, даже находилась в курсе происходящего, но я предпочитала об этом не задумываться.
   Антона еще не было, а мне просто необходимо было чем-то себя занять. Чем угодно, лишь бы не думать о кольце.
   Включив компьютер, я залезла в базу данных Министерства надзора за сверхъестественными явлениями. В эту базу были занесены имена всех нелюдей нашего округа и, в отдельном списке, тех, кто находился здесь проездом. По данным Министерства на момент убийства Босякова в городе находились тридцать девять оборотней и двадцать четыре аниморфа, звероформой которых были волк или собака. Лис я в расчет не брала. У них слишком маленькая пасть. Но даже без них у меня оказалось шестьдесят три подозреваемых. Восемь из них отпадали сразу: шестеро были маленькими детьми, а двое работали на Министерство, и на момент убийства у них было алиби. Пятьдесят семь, однако, оставались под подозрением. Я как раз размышляла, как мне вычислить среди них убийцу, когда в комнату заглянул Паша.
   - О! Ты здесь! - удивился он, увидев меня. - Рано ты сегодня. Не учились?
   - Я - нет, - честно призналась я. - Паш, помоги мне как величайший знаток детективного жанра, а?..
   Паша засиял от удовольствия, радуясь, что может оказаться полезен в расследовании настоящего убийства.
   - Ну?
   - Я тут набросала список подозреваемых...
   Пашка заглянул в монитор и присвистнул.
   - Ты тут всех вервольфов что ли собрала?
   - Не всех, - ответила я. - Шестеро - дети, двое - с алиби.
   - Твой дедуктивный метод такой дедуктивный! - рассмеялся он. - Ты что вообще никогда детективы не читала?
   - Нет, - соврала я. На полке возле кровати уже полгода лежала книжка "Убийство в саду Сирен". Я остановилась на двадцать какой-то странице. Дальше дело не пошло. - Смотрела "Пуаро" и "Улицы разбитых фонарей", когда была маленькой, но это давно.
   - Сначала, - стал наставлять Пашка, - надо поговорите с родственниками потерпевшего, сослуживцами, друзьями. Может, в процессе выяснишь, с кем из твоих вервольфов он был знаком. Еще нужно определить мотив убийства. Мотив - это самое главное...
  
   - Для начала нужно поговорить с близкими потерпевшего, - вещала я. Пашку вызвали в центральный офис, налаживать сеть, и я с радостью взяла на себя роль наставника. - Скорее всего, это поможет нам определиться с мотивом. Мотив преступления - отправная точка любого расследования...
   - Да неужели?! - скорчил гримасу Антон. - В жизни бы не догадался!
   - Заткнись и жми кнопку! - огрызнулась я. - Бесишь меня!
   - Неправда! - ухмыльнулся Антон. - Ты меня просто обожаешь!
   И прежде чем я успела найти достойный ответ, он надавил на кнопку звонка.
   Дверь открылась почти сразу же, будто нас ждали. На пороге стояла крохотная круглолицая старушка, с ног до головы укутанная в шали: одной была обвязана поясница, другой - плечи, третья прикрывала голову. Женщина казалась крохотной даже по сравнению со мной, и что-то в ней было очень сорочье: не то темные блестящие глаза, не то острый нос, не то - серо-белый, как птичьи крылья, рисунок шалей...
   - Добрый день, - сказал Сорока.
   - Добрый день, - эхом повторили мы с Антоном.
   - Мы вам звонили, - прибавила я. Антон выудил из кармана удостоверение и протянул старушке. Некоторое время она его разглядывала, подслеповато щурясь, потом кивнула.
   Начало было неплохое.
   - По поводу расследования? Ну, входите тогда.
   Пропустив нас внутрь, старушка-сорока заперла дверь и, ни слова не говоря, прошаркала на кухню. Мы пошли следом. В комнатке было тесно и пахло стираным бельем, сушившимся на веревке над плитой.
   Старушка сняла с полки старинный железный чайник, наполнила его водой и поставила на огонь.
   - Натолий был хороший человек, - произнесла она, опускаясь на табуретку. Она так и сказала "Натолий", опустив "А" как ненужное. - Уж и не знаю, кому и зачем понадобилось его убивать. Денег у него водилось не больше, чем у других, да и откуда им взяться? Это раньше на заводах получали, а теперь... Эх...
   По всей видимости, старушка-сорока не нуждалась в наводящих вопросах. Достаточно было слушать, и я слушала настолько внимательно, насколько это было возможно, время от времени кивая и добавляя в нужных местах "ага" и "понятно". Антон тем временем старательно карябал что-то в блокноте.
   - ...Ну да, квартира-то у него была. Так ведь на дочь переписал! Гараж давно продал. Погреб?.. Да кому он нужен этот погреб! А другого имущества, насколько я знаю, у него отродясь и не водилось. У него даже телефона этого, сотового, не было! - На мгновение женщина затихла. - Глупость это все...
   - Что - все? - полюбопытствовал Антон, поднимая взгляд от блокнота.
   - Убийство это, говорю, глупость. Ему лет-то сколько уже было! Он уж помирать собрался. Говорил, бывало: "Люсечка, ты уж Веруську мою не бросай, если что!" А тут вон оно как...
   На миг в комнате повисла тишина, и так как ничего больше женщина не сказала, снова заговорил Антон:
   - Мы во всем разберемся, обещаю. - Он тронул женщину за руку в доверительном жесте. - А сейчас, если вы не против, я бы хотел задать вам несколько вопросом.
   Женщина кивнула. В кухне было всего два табурета, один из которых занимала она. Поэтому мы оба остались стоять.
   Антон вертел блокнот в руках. Он ни за что бы в этом ни признался, но я знала, что туда он записал вопросы, которые собирался задать. Он не заглядывал в блокнот, но на всякий случай держал его поблизости.
   - Вы были дружны с Анатолием?
   - Ну, а как же? - прострекотала Сорока. - Со школы знакомы. Работали вместе. Живем по соседству уже... Сколько ж? Поди, лет сорок. И с дочкой я ему помогала, когда супружница его сбежала к ентому своему, прости господи, бюхгалтеру. - Троеву пришлось поджать губы, чтобы сдержать рвущийся наружу смешок.
   - Дура была! - фыркнула Сорока. - Ну, какая баба в здравом уме такого мужика бросит, а? - Она посмотрела на меня, как будто ждала ответа. Я неопределенно пожала плечами. И она продолжала. - А когда Вера выросла, Натолий Власыч переписал квартиру на нее. Да. А у меня - снимал комнату. Много-то я с него, конечно, не брала... И неудобно и мужик он хороший, рукастый. Если что в доме ломалось, чинил, помогал всегда. Я бы его и за так пустила, что уж. Но только ему это все было не по душе! - Она сделала серьезное лицо. - "Я, - говорил, - на женщин рассчитывать не привык!" Вот как!
   - Значит, знакомы вы были хорошо, - подвел итог Антон. - Может, в таком случае, вы знаете, не было ли среди его знакомых оборотней?
   - Не припомню таких, - помотала головой женщина. - Разве только на работе, но о них я ничего не скажу. Вы уж извините.
   - А Вера? - вставила я. - Какие у нее были отношения с отцом?
   Антон обиженно глянул на меня. Это был его вопрос, хотя он и планировал задать его несколько позже.
   - Ну, как какие? - удивилась старушка-сорока. Можно было подумать, ответ должен быть для нас очевиден. - Он ее воспитал. Мать она, наверное, и не помнит. С другими родственниками, насколько я знаю, не общается. Он один единственный у нее близкий человек. Маленькая, помню, бегала за ним как хвостик. "Папа, - говорит, - не ходи сегодня на работу!" А сейчас? Вся деловая, так что до отца ей и дела нет. Да и что ей он? Сама, вон, замуж собралась.
   Я уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но Антон меня опередил.
   - И кто ее жених? - спросил он.
   - Его зовут Олег, - охотно сообщила женщина. Чайник на плите закипел. Она выключила его и поставила на подставку. - Фамилию не помню. Но Натолию он не нравился - это я вам точно скажу. Да и мне, по правде сказать, тоже. Ну что за мужик?! Ничего не умеет, ни гвоздь забить, ни лампочку закрутить, а глянуть на него, так весь из себя! Как это у вас говорится? - Женщина прикрыла глаза, вспоминая. - На понтах! - выпалила она, и Антону пришлось изобразить приступ кашля. Даже я на этот раз вынуждена была прикусить губу, чтобы не улыбнуться. Женщину по счастью такая реакция совсем не смутила. - Натолий Власыч, конечно, запрещал Вере с ним общаться, но когда это она его слушала? - Старушка-сорока презрительно фыркнула.
   - Так вы говорите, Анатолий Власович Олега не любил?.. - уточнил Антон. - А что сам Олег? Как он относился к будущему тестю?
   - Нет, я не хочу, конечно, ни на кого наговаривать... - Старушка, очевидно, почуяла, в какую сторону ветер дует, но не растерялась. - Но сказать, что они ладили, это уж, простите, будет откровенная ложь! Да что там! Они друг друга на дух не переносили! Только встретятся, и тут же грызться. Тут же! Ну как две собаки! - Она хлопнула себя ладонями по коленям. - Хорошо хоть Олег к Верочке только под выходные приезжает, а то уж и не знаю, что было бы...
   Мы с Антоном переглянулись.
   - А где мы можем найти Веронику?
   - Квартира напротив, - подсказала Сорока. - Но, боюсь, вам ее дома не застать. Постоянно где-то пропадает, гулена, до самого комендантского часа. А иногда и целыми ночами. Отец эти ее гуляночки не поощрял, ну да что с ней поделаешь?
   Мгновение стояла тишина. Нить разговора оборвалась, и, прежде чем задать следующий вопрос, Антону пришлось преодолеть искушение заглянуть в блокнот.
   - Скажите, - медленно произнес он, - в тот вечер Анатолий Власович уходил на работу в обычное время?
   Это мало относилось к тому, о чем мы говорили до этого, но ничего лучшего Антон придумать не успел. Я решила считать это хитрым маневром. Тем более что вопрос этот задать, без сомнения, стоило. Он мог, по меньшей мере, объяснить, почему тело мужчины нашли в шестнадцати кварталах от места, где рабочих забирал автобус.
   - Может, и раньше... - пробормотала старушка-сорока после коротких раздумий. - Не уверена. Помню, он спешил. Может, хотел куда-то зайти?
   - Не знаете, куда?
   - В магазин? - предположила женщина и тут же покачала головой. - Да нет, вряд ли. Может, у него была назначена встреча?
   - То есть вы не знаете? - уточнил Троев.
   - Откуда же? - оскорбилась старушка. - Не мое дело спрашивать его о том, куда и с кем он ходит встречаться. - Она выдержала паузу. - Это все, о чем вы хотели знать?
   - Да. Спасибо за помощь, - сказал Антон. - И напоследок. Не случалось ли в последнее время ничего необычного? Серьезные ссоры, угрозы?
   - Нет, - женщина с полной уверенностью помотала головой. - Про работу я вам ничего сказать не могу, но здесь - тишина. Олег вот уж неделю не появлялся. Натолий даже стал поговаривать, что им с Верочкой теперь уж точно не быть вместе. Не знаю, с чего он так решил, но ошибался, как пить дать! Олег ведь оставил у нее этого своего монстра, а это кое-что да значит...
   - Простите, монстра? - не поняла я. Нередко в повседневности чудовищами или монстрами называли нелюдей. Большинство это даже не считали оскорблением.
   - Собака, - пояснила женщина. - Громадный монстр. Ну что за глупость держать таких дома?!
   - Спасибо, - кивнул Троев, покосившись на меня, как будто боялся, что я начну качать права. - Пока это все что нам нужно. Возможно, мы еще к вам обратимся. И вы, если вспомните что-то, звоните. Вот. - Он протянул Сороке визитку, на которой был напечатан телефон Агентства, а ниже, от руки, дописан номер его сотового. - Еще раз спасибо.
   - Не за что, - пожала плечами старушка. - Вы уж только постарайтесь во всем разобраться...
  

7.

О людях и нелюдях

   Переворачиватель пингвинов: запись N398
   Настроение: Оно мне надо, кому-то что-то доказывать?..
   В колонках играет: Cheese People - Hey Common
   Что хорошо в работе - она отвлекает от неприятных мыслей. Не хочу думать о том, что происходит в моей жизни. Лучше думать о других.
  
   Маркоffь-людоед:
   Do not worry, baby! Be happy!
   Как нам и сказали, дочери покойного дома не оказалось. Только собака давилась за дверью глухим басовитым лаем.
   Мы оставили в дверях записку и отправились на Селнаверский подшипниковый завод, где в последние годы работал покойный. Это было небольшое предприятие на самой окраине города, в районе, где не было ничего кроме складов, гаражей и других таких же заводов. Рабочих сюда доставляли наемным транспортом. Но в ночь убийства Анатолий Власович так и не появился на остановке, где его должен был подобрать ПАЗик. Не появился он и на самом заводе.
   С дирекцией завода проблем не возникло. Нам показали проходную, где в последние годы работал Анатолий Власович. Замещающий вахтер отдал вещи, которые Босяков оставил на рабочем месте - "Веер леди Уиндермир" карманного формата и кружку; слесарь открыл шкафчик: рабочий халат, полотенце, аптечка, мыльница - и никаких тебе записных книжек и блокнотов, ничего, что могло бы дать хоть какой-то намек на то, зачем в ту роковую ночь ему понадобилось выходить из дома раньше.
   Затем замдиректора по очереди вызвал в комнату отдыха всех, кто мог что-то знать о смерти Босякова, в том числе двоих работавших на заводе вервольфов. Оба они в ночь убийства находились на дежурстве. Их сослуживцы и вахтер это охотно подтвердили.
   К концу дня мы оставались при своем, не узнав ничего нового и ни на йоту не приблизившись к разгадке.
   - Вы действительно считаете, что убийца кто-то из нас? - спросил один из вервольфов, молодой парень, вызвавшийся проводить нас до выхода с завода. Он посмотрел на меня. Он знал, кто я. Чувствовал это всем своим существом, так же, как я угадывала прятавшееся под маской человека животное. - Вы, правда, так думаете?
   Считал ли он меня предательницей, когда говорил это?
   - Нет, - ответила я. Это была правда. - И я постараюсь это доказать.
   Он кивнул.
   - Хорошо. Я имею в виду хорошо, когда есть кто-то непредвзятый, кто-то, кто подумает прежде чем кричать "Волк!" - Мужчина взял меня за руку в особом жесте доверия, понятном только нам двоим. Большой палец его руки скользнул по моему запястью и остановился, нащупав мерное биение пульса под кожей. Троев шел немного впереди, но, когда я приостановилась, чтобы ответно сжать запястье мужчины, обернулся. - Среди них обязательно должен быть кто-то свой, - шепнул вервольф, улыбнулся, показав клыки, еще раз стиснул мою руку и зашагал прочь. - Постарайтесь, хорошо? - бросил он через плечо. - Для всех нас.
   Я снова кивнула, и зашагала дальше. Антон меня ждал.
   - Меня всегда это в вас поражало, - сказал он, когда я нагнала его. В голосе звучали нотки раздражения, мне непонятные. - То, как вы держитесь друг за друга. Один за всех и все за одного - так ведь у вас? - Он помолчал, глядя перед собой. - Что если убийцей окажется оборотень? - сказал он. - Вот тот же парень... Что будешь делать тогда?
   - Во-первых, он аниморф, а во-вторых - ничего. - Я пожала плечами. - Если он кого-то убил, это его проблемы. Не можешь сдерживаться, сиди дома и учись самоконтролю, чтобы не обрастать шерстью в припадке ярости. Вот, и все. - Я повернулась к Антону, но он смотрел в другую сторону. Все чего я добилась это короткий взгляд, после которого он снова отвернулся. - Ты же не думал, что я стану его выгораживать, верно?
   Антон только фыркнул. Кажется, что-то в моих словах ему не понравилось. Но я не знала, что именно.
   Не найдя отклика, я отвернулась. В каком-то смысле он прав. Вампиры и оборотни, иви и аниморфы друг другу ближе, чем иные родственники. А все дело в том, что мы не придумываем поводов для неприязни. Люди много дерьма натворили, разжигая ненависть к себе подобным: крестовые походы, холокост, колониальные войны... У нас такого не было, и причиной тому были, как это ни странно, опять же люди. Общая беда, как известно, объединяет, а нас никогда не было достаточно много, чтобы сопротивляться наступающему человечеству. Людей всегда было больше, и почти всегда они ненавидели и презирали нас, за нашу непохожесть на них, за силу, которой у них не было. На протяжении многих веков нас стремились истребить, но даже сейчас, спустя столетия после прекращения гонений, и я, и многие другие нелюди, которых я знаю, предпочитали не распространяться о том, кто мы, опасаясь преследований.
   С самого детства я отдавала себя отчет в том, что между "нами" и "ими" огромная разница, но старалась не проводить границ, не делить на два лагеря. И вот сейчас я почти ощущала ту невидимую черту, что пролегла между мной и Троевым.
   - Ты считаешь, что я чудовище? - обратилась я к Антону.
   Мгновение он молчал.
   - Смотря, что под этим подразумевать. - Голос был озадаченный. Он уже понимал, что заговорил на тему, которую поднимать никак не следовало, но раз уж это было начато, я, прежде всего, хотела бы знать, как он относится лично ко мне.
   - Ты отлично знаешь, что я не человек. Но скажи, чтобы я знала, по-твоему, я чудовище?
   - Нет. - Он потрепал меня по голове, взъерошивая волосы. - Ты дурочка. И даже сама это знаешь. Иногда ты творишь черти что, и я думаю, что, несмотря на все старания походить на человека, ты на него совсем не похожа. Но ты не чудовище. - Сказано было серьезно. Я поверила, и мне стоило бы тут же закрыть эту тему, но я все же сказала то, что вертелось у меня в голове:
   - Многие думают иначе.
   - Что ты чудовище? - Он старался сделать вид, что ничего не произошло. Кажется, ему было немножко стыдно за этот разговор, но я все никак не позволяла ему закончиться. - И тебя это беспокоит?
   Я хотела бы сказать "нет", но это не было бы до конца правдой. Тогда я сказала нечто среднее:
   - Меня это ужасно угнетает. Помнишь историю средних веков?
   - Я не силен в истории... Да и зачем забегать так далеко?
   - Ты просто послушай. В то время отношения между людьми и нелюдями переживали не лучшие времена. Чума, голод, войны... Во всем винили нас. Людям нужно было на ком-то отыгрывать, и нелюди подходили как нельзя лучше. Немногочисленные, разрозненные стаи вервольфов, живущие особняком ульфбьерны, вампиры, ведьмы, колдуны... Их ловили по одному и уничтожали. Травили как крыс.
   - Но ведь нелюди на протяжении тысячелетий до создания Кодекса безнаказанно убивали людей...
   - Распространенный предрассудок. Убивали они не больше, чем нужно для выживания. Маньяки, получающие удовольствие от чужих страданий, среди нас встречаются ничуть не чаще, чем среди людей и они далеко не так жестоки и изобретательны в способах убийства. Когда оружие дано тебе от рождения, - я посмотрела на свои руки - интересно знает ли Антон, с какой легкостью они могут превратиться в когтистые лапы? - ты не ищешь способа использовать что-то еще. Люди думают, что мы страшные, а на самом деле вы можете быть гораздо страшнее. Не считая волос, я вполне могла бы сойти за человека, но, знаешь, иногда я вас чертовски боюсь.
   Вот теперь я сказала все, что хотела, и по счастью Троев не нашел, что ответить. Теперь продолжать этот разговор не было смысла. Я узнала все, что хотела, а он и того больше. На этом можно закончить. Мы стояли на автобусной остановке. Погода испортилась. Вот-вот должен был пойти снег, а неприятный колючий ветер так и норовил забраться грубыми пальцами под одежду. Аниморфы не слишком чувствительны к низким температурам, тем более, такие как я, но иногда я жалела, что не привила себе привычки носить шапку, хотя бы, чтобы на меня не оглядывались.
   - Давай забудем об этом разговоре, - предложил Антон, и я не могла не согласиться, хотя мы оба знали, что вычеркнуть из памяти эти минуты нам не удастся. За то время, что мы работали вместе, мы успели стать друзьями, а сейчас я с неприятной ясностью ощущала, пролегавшую между нами черту. Это было неприятно почти физически. - Будем считать, - сказал он, зябко поежившись и спрятав ладони в карманы джинсов, - что я неудачно пошутил, и ты так на меня обиделась, что всю дорогу не произносила ни слова. Пойдет?
   - Пойдет, - кивнула я. - Давай думать о работе.
  
   Телефон у Антона зазвонил, когда мы почти уже добрались до офиса. Клавдия Львовна сообщала, что дочь покойного нашла оставленную в дверях записку и позвонила в Агентство. Она сказала, что может принять нас завтра вечером или, если мы пожелаем, сегодня, при условии, что визит будет недолгим. Поскольку сроки поджимали, дело решено было не откладывать.
   После второго звонка дверь открылась.
   Перед нами стояла женщина лет тридцати, высокая и, пожалуй, чрезмерно худая. Бледная кожа, тусклые темные волосы, собранные в хвост, слегка угловатое из-за худобы лицо. Горе нарисовало на нем несколько уродливых морщинок, глаза запали и покраснели от слез, но сейчас она держалась молодцом.
   На лице женщины при виде нас возникло выражение, с которым перебирают в памяти имена случайных знакомых, силясь понять, кто перед тобой.
   - Мы из Агентства, - прояснил дело Антон. - Старший сержант Троев, Валерия Кузьмич, консультант по вопросам магии.
   Мы не называли меня "стажером-инквиренти". Хватало того, что я несолидно выгляжу, чтобы еще и звание мне давать несолидное. "Консультант по вопросам магии" звучало куда лучше и, если разобраться, было недалеко от истины.
   - А... - протянула девушка. - Простите, - она убрала за ухо выбившуюся прядь, - я немного рассеянна в последние дни. Проходите. - Она сделала шаг назад, пропуская нас в квартиру.
   Мы вошли. В квартире пахло псом. На рассохшемся вытертом и посеревшем от времени паркете были заметны царапины, оставленные когтями животного, на полу и кое-где на мягкой мебели остались жесткие длинные шерстинки, но при этом было совершенно ясно, что в данный момент собаки в квартире нет.
   - Утром у вас лаяла собака, - как бы между прочим заметила я.
   - Это не моя, - ответила девушка. - Это собака моего жениха. Он часто уезжает из города, поэтому иногда я беру Чарли к себе. Мне не сложно. Я люблю животных.
   У нее был тихий мелодичный голос. Когда он звучал, казалось, что тебя укутывает большое теплое одеяло. Хотелось закрыть глаза и слушать, пока голос не убаюкает тебя.
   - А какой ваш Чарли породы? - осведомился Антон, пройдя на кухню и бесцеремонно плюхнувшись на единственную свободную табуретку. Оставшиеся две были завалены книгами. На столе и других свободных поверхностях тоже были книги, распечатки и исписанные мелким аккуратным почерком тетрадные листы. - Алабай, волкодав, питбуль? - принялся сыпать предположениями Троев. Все собаки крупные или бойцовские.
   - Какая-то полукровка, - ответила девушка, освобождая стулья от книг. - Помесь овчарки и непонятно чего. Вы хотели поговорить о папе? Давайте начнем. У меня не так много времени...
   - Тогда сразу к главному, - кивнул Антон. - Почему ваш отец снимал комнату у соседки? У вас были какие-то разногласия?
   Я недовольно покосилась на Троева. Нашел с чего начать! С тем же успехом можно было заявить: "Знаете, мы тут посовещались и решили, что это вы убили своего отца. Скажите, пожалуйста, это так?" Хоть бы как-то помягче спросил...
   - Нет, все не так. Просто... - Она на мгновение замолчала, подбирая нужные слова. - Он так решил. Говорил, что я взрослая, что должна жить отдельно. Но при этом хотел полностью меня контролировать. Такой уж он у меня... был, - добавила она, как бы опомнившись. - Он хотел, чтобы я осталась жить здесь, поближе к нему. Под присмотром.
   Вероника замолчала.
   - Кто-нибудь кроме вас прописан в этой квартире? - спросил Антон.
   - Вы считаете, что его убили из-за квартиры? - Мгновение девушка пристально смотрела на Антона, пытаясь понять, серьезно он или нет, затем отвернулась. - Нет, здесь больше никто не прописан.
   - А как насчет вашей матери?
   - Нет, - девушка снова помотала головой. Кажется, о матери ей говорить не хотелось особенно. - Если у кого-то и была причина его убивать, то я об этом ничего не знаю. Боже мой, - она судорожно вздохнул, прикрыв рот ладонью, - он ведь самый обычный человек, почему такое случилось?!
   Антон понял, что пора закругляться. Впрочем, оставалось еще несколько вопросов, которые он хотел задать, прежде чем мы уйдем.
   - Если не возражаете, немного поговорим о вашем молодом человеке. Олег, верно? - Девушка глубоко вдохнула, и постаралась сделать вид, что ни на минуту не теряла самообладания. "Олег Веснин" сказала она. - Полагаю, сегодня он вернулся из очередной поездки?
   - Да. Он был здесь незадолго до вашего прихода, забрал собаку и уехал. У него сегодня дежурство.
   - И как долго его не было в городе?
   - С понедельника, - сказала девушка. - Он уехал в понедельник вечером и вернулся сегодня. У него график три на три.
   - Кем он работает? - спросил Антон.
   - Ночным охранником на складе.
   - Думаю, вы знаете, как с ним связаться? - предположила я, доставая из кармашка сумки блокнот и ручку.
   Поколебавшись, девушка назвала адрес и телефон бой-френда. На этом Антон посчитал разговор исчерпанным, и мы оставили Веронику в одиночестве. До поры до времени. Нам предстояло снова вернуться к этому разговору, но позже. Уже много времени, да и Вероника не в том состоянии, чтобы отвечать на наши вопросы.
   - И еще! - Это Антон сказал уже на пороге. - Попытайтесь вспомнить, не случалось ли ничего необычного накануне смерти вашего отца.
   Женщина молчала почти минуту.
   - Не знаю, - ответила она, наконец. - Мы уже несколько лет не живем вместе, а в последнее время даже не говорили почти. Все сразу сводилось к Олегу. А в тот самый вечер я вообще ни на что не обращала внимания. Мне нужно было сдавать статью... - Женщина помедлила. - Но, если что-нибудь вспомню, я обязательно вам скажу. - Твердо пообещала она и заперла дверь.
  
   - Дай мне свой блокнот на минутку, - попросила я.
   - Зачем?
   - Напишу признание в любви четырехстопным ямбом.
   Антон хмыкнул и протянул мне книжку. Я нашла страницу, где был составленный им список вопросов и внесла новый: "Почему нет записных книжек?"
   - Что это значит? - насторожился Антон.
   - Ты же не держишь телефоны друзей в голове? И когда на встречу идешь, записываешь куда-нибудь адрес...
   - Ну...
   - У Босякова наверняка была записная книжка. Нужно будет спросить Сороку. Если блокнота не окажется дома, возможно, кто-то нарочно его забрал...
  

8.

Расследование продолжается...

   Переворачиватель пингвинов: запись N399
   Настроение: Дела идут, контора - пишет...
   В колонках играет: Мертвые Дельфины - Мы дети из ада
   И почему это я рада, что в субботу мне приходится работать? Ах да! Это же помогает отвлечься. Заниматься чужими проблемами легче, чем своими. Сегодня я даже приоткрою для вас завесу тайны: мы ведем настоящее серьезное расследование в духе Конана Дойля или Агаты Кристи... И знаете? Это далеко не так увлекательно, как описывается в романах. Улики, оказывается, вовсе не разбросаны на видных местах, а у всех, кого в чем-то можно подозревать, есть алиби. Так что тут есть над чем подумать...
   А еще убивает отчетность. Один экземпляр в уголовный розыск, другой - в Министерство. И так каждый вечер. Повеситься можно.
  
   Petr_i56:
   Аха-ха, так ты у нас теперь детектив?..
   Переворачиватель пингвинов:
   Ага, крутой следователь. Прикуплю при случае плащ и курительную трубку.
   Летающая тарелка:
   Детка, ты должна написать детективный роман!
   P.S. Все еще жду твоего звонка.
   26 декабря. Суббота. Утро
   Пару минут назад мы вышли из офиса и направились в сторону автобусной остановки. Работать по выходным сомнительное удовольствие, но когда от этого зависит твоя премия за год, приходится поднапрячься.
   Второй день мы пытались выследить Олега Веснина. По телефону он не отвечал, а адрес, которые дала нам Вероника, принадлежали его родителям, а они то ли и в самом деле не знали, где находится их сын, то ли водили нас за нос. На месте работы Олега сказали, что он взял отгул. И мы, было, совсем уже отчаялись его разыскать, как вдруг нам позвонила Вероника. Она сообщила, что Олег сейчас у нее и, если мы поторопимся, то сможем его застать.
   Олег Веснин ждал нас в зале. Он по-хозяйски развалился на потрепанном диване, покрытом косматым синтетическим пледом, и перебирал страницы газеты.
   Внешность у мужчины была непримечательная. Не урод, но и не красавец. Среднего роста, жилистый, немного сутуловатый, бледный, темные волосы коротко подстрижены. Пройди он мимо вас по улице, вы, вероятно, и внимания на него не обратите.
   Заметив нас, Олег отложил газету, поднялся на ноги и протянул Антону руку:
   - Здравствуйте. Вера сказала вы хотите поговорить?
   - Да! - Антон сжал протянутую руку.
   - Садитесь, - предложил Олег и сам сел на диван. Вид у него был измученный, под глазами залегли круги, как будто он не спал всю ночь. И держался он несколько отстраненно, как бывает, когда сильно устанешь.
   Я села на краешек дивана, откуда хорошо просматривалась вся комната, маленький кусочек коридора и дверь ванной, за которой скреблась и подвывала запертая там собака. Антон занял кресло напротив.
   Устроившись, Троев нацепил на лицо одну из самых серьезных своих гримас и начал разговор:
   - Олег... ничего, что без отчества? Вероника наверняка рассказала, о чем мы хотели с вами поговорить, поэтому начну без предисловий...
   Я откинулась на спинку дивана и следила за происходящим.
   - Вы были в хороших отношениях с Анатолием Власовичем?
   Вопрос с подковыркой.
   Олег немного помедлил, провел рукой по топорщившемуся на голове ежику темных волос.
   - Думаю, будет правильным назвать это деловыми отношениями. - Мужчина затих на секунду, словно собираясь с мыслями, но после все же добавил: - Не скажу, что мы были приятелями, но мы вполне... уживались.
   Вероника, застывшая у стены, скорчила гримасу. Очевидно, ответы ее друга не очень-то ей нравились.
   - Любопытно, - сказал Антон. - Потому что милая дама из квартиры напротив уверяла, что у вас случались ссоры. И нередко, как я понял.
   Троев скосил взгляд на Веронику. Было бы очень кстати, если бы она вновь дала волю своим чувствам, но теперь на нее посмотрел и Олег, и девушке ничего не оставалось, кроме как скромно потупить взор.
   - Размолвки были, конечно, - произнес Олег, подавив раздражение. - Но не так чтобы часто. С кем не бывает? И потом... - заглянув Антону в глаза, мужчина доверительно шепнул: - вы же знаете этих вездесущих старух? Цепляются ко всяким мелочам. Только дай им повод для сплетен.
   Антон улыбнулся, не слишком, впрочем, доброжелательно.
   - Наверно, вы правы. - Олег кивнул с облегчением. - Но по долгу службы я обязан спросить, где вы были в ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря?
   - В Семипядинске, работал, - быстро ответил Олег. Кажется, этот ответ был готов у него заранее, и только и дожидался удобного момента.
   - Есть кто-нибудь, кто может подтвердить, что вы там были?
   - Я остановился у друга. Если хотите, напишу адрес. Но, знаете, это неразумно, меня подозревать. Вы ведь работаете на Министерство надзора, так? Разве это не значит, что убийца не человек?
   - Мы еще ничего не знаем, - улыбнулся Антон и добавил с той же доверительной интонацией, с которой еще недавно к нему обращался сам Веснин: - Но обязательно выясним.
  
   - Короткий разговор вышел, - заметила я.
   - Короткий, - согласился Антон. - Что вообще ты думаешь об этом Олеге?
   - Скользкий тип.
   - Я не о том. Ты ведь заметила, как он нервничал?
   - Теребил волосы, - кивнула я. - Ну да, но это вполне объяснимо. Ты ведь таращился на него, как будто уже решил для себя, что именно он и есть убийца. Ты, кстати, и на Веронику вчера также таращился...
   - Да ладно?! - не поверил Антон. - Что, серьезно?
   - Угу.
   Минуту назад за нами с негромким щелчком захлопнулась дверь подъезда, но не успели мы пройти и полсотни шагов, как позади жалобно взвизгнул домофон, послышались торопливые шаги, и через мгновение уже знакомый женский голос, задыхаясь от бега и нетерпения, окликнул:
   - Подождите!
   За нами в развевающемся пальто бежала Вероника. А перед ней, едва не волоча ее за собой, несся громадный барбос - черный лохмач, с мощной грудной клеткой и крепкими лапами. Опрометью проскочив мимо нас, пес уже бросился, было, дальше, но женщина уперлась каблуками и с силой рванула поводок.
   - Чарли! - в сердцах крикнула она. - Руку оторвешь!
   Вероника подтащила рвущегося с поводка зверя к себе и отстегнула поводок. Пес звонко тявкнул и помчался прочь, словно боясь, что Вероника передумает и поведет его обратно домой.
   - Еще раз здравствуйте, - поприветствовал Антон.
   - Здравствуйте, - откликнулась женщина, переводя дыхание. - Мне нужно вам кое-что сказать... Понимаете, - принялась объяснять Вероника, но замолкла, чтобы сделать глоток воздуха - никак не могла отдышаться. - Видите ли, Олег... он был с вами не совсем честен. Понимаете, они ведь с отцом действительно ссорились. Часто... - Девушка смущенно опустила взгляд. - Каждый раз встречаясь, они ругались и ругались, иногда казалось, они готовы глотки друг другу порвать, и самое страшное, я ничего не могла поделать. Я пыталась сделать так, чтобы они хотя бы не пересекались, но когда Олег объявил, что намерен на мне жениться, то... он... отец просто рассвирепел! Я едва их растащила... Это было ужасно, после этого они вообще больше не разговаривали. Сначала я думала, ладно, пусть, но потом... он поставил мне ультиматум: либо я расстаюсь с Олегом, либо я ему больше не дочь. Но вы же понимаете, как это тяжело... - Девушка судорожно вздохнула. - Олег ведь... он очень меня любит! И я его, но отец... Он ведь у меня единственный близкий человек, вы знаете? - В поисках понимания, она переводила взгляд с меня на Антона. - Он меня один растил, без мамы, работал сутками, изо вех сил старался обеспечить мне счастливое детство. - Некоторое время девушка молчала, разглядывая носки стареньких забрызганных грязью башмаков, затем подняла на Троева взгляд полный решимости и произнесла со всей твердостью, на которую была способна: - Пообещайте, что найдете убийцу! Пожалуйста, пообещайте!
   - Найдем. - Троев улыбнулся одной из тех своих улыбок, которые не оставляли сомнений в его искренности. - Обещаю, Вероника, найдем.
   - Спасибо. - Девушка благодарно улыбнулась и, окликнув пса, направилась к дому.
  

9.

Карга

   Переворачиватель пингвинов: запись N400
   Настроение: Ни минуты покоя, ни секунды покоя...
   В колонках играет: Massive Attack - Teardrop
   А я-то, наивная, решила, что вторую половину дня смогу провести дома... Не тут-то было. Вызов на полтергейста. Вообще-то в субботу мы не ездим на вызовы. Если стены у вас дома не кровоточат и порталы в иные миры не открываются - это вполне может подождать до понедельника. Но ВД посчитал, что незачем нам в будние дни отвлекаться от Большого Расследования на каких-то там полтергейстов, так что давайте-ка ребятки, съездите и посмотрите что там, да как прямо сейчас.
   P.S. Мушуль, прости, обещаю, позвоню, как только вернусь домой!..
  
   Летающая тарелка:
   Значит, здесь писать у нее время есть, а позвонить - нет!.. Ты ж меня знаешь, Кузьмич, если я обижусь, у тебя здоровья не хватит передо мной извиняться!
   26 декабря. Суббота. Вечер
   Мы простояли у двери минуты три. За это время я уже раза четыре давила на кнопку звонка, но, похоже, он был сломан.
   Антон постучал по двери кулаком:
   - Открывайте! Это из Агентства!
   Дверь под ударом жалобно скрипнула и приоткрылась.
   - Не заперто... - пробормотал Троев, озадаченно.
   Коротко на него шикнув, я повернулась к открывшей дверь пожилой женщине. Если она и была красива прежде, то годы взяли свое, и теперь я увидела лишь худую костлявую старуху. Спина ее была переломлена радикулитом, лицо испещрено бороздами глубоких морщин, длинные белые как снег волосы мягкими волнами спадали на костлявые плечи. В маленьких смуглых ладонях старуха сжимала белое вафельное полотенце. Увидев нас, она прищурилась и несколько раз со свистом втянула в себя воздух, словно принюхиваясь, и, наконец, презрительно сморщилась, будто само наше присутствие вызывало у нее тошноту.
   - Что вам нужно? - сказала она хриплым надтреснутым голосом. - Уходите.
   - Отсюда поступил вызов... - пробормотала я.
   Старуха не ответила.
   - Отсюда-отсюда, - кивнул Антон, сверяясь с запиской. - Лицедеев шестнадцать, квартира двадцать один.
   Потом перегнулся через плечо старухи и заглянул в квартиру:
   - Ау! Есть здесь кто живой?
   - Антон! - шикнула я.
   - Чего?
   - Уходите, вас не звали, - прокаркала старуха, не обращая на Антона внимания.
   - Нас не звали... - повторила я. - Пойдем. Это, должно быть, какая-то ошибка.
   - С ума сошла?! - вытаращился Антон. - Дверь открыта! Вдруг с хозяевами что-то случилось? Сейчас позовем понятых и...
   - Какие понятые?! Вот она хо... зяйка... - Я запнулась. Медленно повернув голову, я взглянула на старуху. Я видела ее перед собой так же ясно как видела Антона, я слышала ее голос, наверное, я могла бы даже прикоснуться к ней, если бы захотела. И все же что-то в ней было не так, и уже скоро я поняла, что именно. Меня окружали тысячи запахов: доносившийся из подвала запах сырости и прелой древесины, запах мочи и плесени, запах готовящейся еды и гниющих в мусоропроводе отбросов, запах спиртного, пыли, мужского пота. Втягивая носом прохладный воздух, я чувствовала их, плотным облаком окружающие меня, но в этом невообразимом многообразии, я не чувствовала ничего, исходившего от этой женщины.
   Когда я поняла это, мне стало страшно. Едва дыша от волнения, я смотрела на старуху и пыталась отыскать в ее облике хоть что-нибудь, что выдавало бы ее природу.
   - Так и будем здесь стоять? - спросил Антон, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Он не видел призрака, и, тем не менее, с пронзительной остротой, с которой говорит в нас неосознанный страх перед неведомым, чувствовал присутствие чего-то, чего здесь не должно было быть. - Дверь открыта, надо взглянуть вдруг что-то случилось...
   - Нет, подожди! - велела я и повернулась к старухе. Она стояла, ничего не говоря, и смотрела на меня. - Мы должны войти! - предупредила я, но, прежде чем старуха ответила, Троев буркнул себе под нос "Давно пора..." и перешагнул порог.
   Я и пикнуть не успела, как он прошел сквозь старуху, и заглянул в соседнюю комнату.
   - Ау? Есть кто живой? Лю-уди!
   - Антон!.. - позвала я сдавленным шепотом. Но Антон меня не услышал. Я помахала рукой, чтобы привлечь его внимание, но Троев уже шел к следующей комнате.
   - Загляни на кухню, - велел он. - Я посмотрю в зале.
   Распластавшись по стене, я протиснулась мимо старухи и, схватив его за куртку, потянула за собой.
   - Нам нужно отсюда уйти! Я потом все объясню...
   Я надеялась, что не коснусь старухи, но дверной проем был слишком узок для нас двоих... Самого прикосновения я не почувствовала, но руку, на которой было одето кольцо, словно пронзил электрический разряд. И откуда-то я знала, что это значит.
   - Ты! - завизжала старуха в тот самый момент. Я вздрогнула. В ее голосе была такая ярость, что меня всю пробрала дрожь. - Убирайся отсюда, шелудивая тварь! Прочь! - Внезапно она понизила голос и зашипела: - Прочь отсюда, иначе...
   - Иначе?.. - Собственный голос показался мне непривычно глухим и тихим. Страх, набросив на горло удавку, медленно стягивал ее, не давая словам вырваться наружу.
   Антон вывернулся из моих рук и сделал шаг назад. Старуха оказалась прямо между нами.
   - Вэл, ты чего?
   - Дышать... нечем... - Я почувствовала, что не в силах больше произнести ни слова. Что-то стискивало горло. Беззвучно открывая и закрывая рот, я указывала на то место, где стояла старуха.
   Антон нахмурился.
   - Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Там!.. - пробормотала я, судорожно тыча пальцем в одну точку. Старуха комкала в руках полотенце. И каждый раз, когда она сжимала его, скручивала в жгут или сворачивала петлей, я чувствовала, как внутри меня что-то беззвучно ломается. - Зеркало... зер-кало! - еле слышно прохрипела я.
   Зеркало висело позади Антона. Если взглянуть в него уголком глаза, можно было заметить легкое движение в дверях или, если повезет, увидеть размытый силуэт того, что не доступно взгляду простого человека...
   Но, боже, только бы он понял!
   Из глаз у меня уже струились слезы, слова превращались в хриплый похожий на рыдания клекот. Под пальцами старухи на рельефной поверхности полотенца расползались розоватые пятна. С каждым мгновением дышать становилось тяжелее.
   - А ты крепкая! - сказала старуха. Она больше не злилась, но что-то ей во мне определенно не нравилось, иначе с чего бы ей пытаться меня убить? - Даром что не человек.
   - Пошла к черту! - беззвучно прошептала я.
   - Хе-хе! - засмеялась старуха. Ее смех был скрипучим, как будто смеялась старая ворона. - Может, и пойду, да только не сейчас. Уж ты мне поверь. - Я поверила. Она придвинулась ближе и усмехнулась мне в лицо: - Зря ты не в свои дела лезла, чертовка. Ну да теперь уже все равно... - И старуха с новой силой стиснула полотенце.
   - Твою мать! - Антон отыскал зеркало. В стекле на фоне пожелтевших от времени обоев маячил размытый человеческий силуэт.
   - Сейчас... Подожди секундочку, - бормотал он, освобождая от чехла сопло нейтралки. Когда шнуровка чехла отказалась развязываться, Антон выхватил из кармана перочинный нож и полоснул по веревке, но все равно действовал слишком медленно...
   - Хаата... - прошептала я.
   - И не надейся! - взвизгнула старуха и сделала что-то такое, от чего у меня почва ушла из-под ног. - Дура! Я говорила тебе уходить!
   - Хаата Эбели... ад, - вновь попыталась прошептать я, но сила старухи так сдавила мне горло, что я больше не могла вымолвить ни слова. Наконец, я потеряла сознание.
   Меня разбудил запах. Прорвавшись сквозь тонкую оболочку сна, он болью обжег истерзанные легкие. Закашлявшись, я открыла глаза и почти тот час рывком села. Рядом с диванчиком, куда меня уложили, стоял Антон с пузырьком нашатырного спирта в руке.
   - Что случилось? - выпалила я, судорожно оглядываясь по сторонам. В мыслях еще жив был образ оскалившейся в ухмылке старухи с окровавленным полотенцем в руках. - А где та?
   - Запечатана, - ответил Антон и, вынув из кармана, показал мне серебряный контейнер размером со спичечный коробок. Поверхность контейнера была испещрена руническим письмом и рисунками криптограмм.
   - Уф-ф-ф... - выдохнула я, прикрыв ладонью глаза. - Как я рада! - Голос звучал хрипло, а горло саднило, но я знала, что немного углеводов и хороший отдых это исправят. - Она меня чуть не прикончила...
   - Вот именно, - откликнулся Антон, хмурясь. - Как ты сейчас?
   - Жить буду. Я же крепкая... - Он отер мне лицо мокрым полотенцем, хотя теперь в этой не было необходимости. - Вовремя ты.
   Опираясь на его руку, я села. И только теперь заметила, что мы в комнате не одни. Возле двери, прислонившись плечом к косяку, стояла девушка. Высокая брюнетка с зелеными глазами и томной улыбкой.
   - Вы меня выручили, - тихо сказала она. Взгляд ее был рассеян, да и двигалась девушка немного неуклюже, так что создавалось впечатление, что это она, а не я, едва пришла в сознание. - Простите за неудобства.
   - Что уж! - отмахнулся Антон. - Такая работа!
   "Разумеется, - подумала я, взглянув на красотку с неприязнью. - Тебя же никто не пытался убить!"
   Жанна, так звали девушку, напоила нас чаем и заполнила все необходимые бумаги. Она жила в квартире чуть больше недели. Незадолго до того, как она сюда переехала, прежняя владелица квартиры покончила с собой, после чего в доме начали происходить странные вещи: предметы сами собой двигались по квартире, по ночам скрипели половицы, а в зеркале в коридоре Жанне временами мерещился темный силуэт. А недавно, призналась девушка, она проснулась от того, что почувствовала, как что-то стискивает ей горло.
   Только когда позади нас закрылась дверь квартиры, я посчитала возможным произнести вслух то, что уже давно вертелось у меня на языке:
   - Надо будет расспросить об этом случае у Вадима Дмитриевича.
   - Брось! - Антон хлопнул себя по карману, где лежал контейнер. - Старуха у нас. Забудь об этом и попытайся расслабиться. Я даже готов оказать тебе посильную поддержку в этом нелегком деле, если, конечно, захочешь.
   Но я его шутливого тона не поддержала.
   - Антон, простые призраки не пытаются тебя убить.
  

10.

Некромант

   Переворачиватель пингвинов: запись N401
   Настроение: Жить вообще опасно...
   В колонках играет: Metallica - Some Kind of Monster
   Мне страшно ездить на вызовы. Казалось бы, спустя год пора бы уже спокойнее к ним относиться, но последние дни... Ох, лучше и не вспоминать!
   Я делю все вызовы на три категории: ложные, обычные, когда с самого начала ясно, что ничего страшного случиться не может, и такие, от которых мурашки по коже. И в последнее время мне все больше везет на те, от которых мурашки.
   Наверное, мне нужен отпуск.
  
   Ms_Jack_Daw:
   Жуть. Мне, конечно, нравятся истории про привидений, но сама бы я не хотела столкнуться с чем-то подобным...
   Маркоffь-людоед:
   Если от работы воротит, пора развеяться) Завтра у тебя выходной? У нас тут намечается Злачный Марафон. Присоединяйся!
   Вадим Дмитриевич отнесся к моему рассказу с неожиданным интересом. Выслушав до конца, он достал из ящика стола портсигар, взял сигарету и некоторое время крутил ее между пальцами, затем, так и не закурив, убрал обратно.
   - Любопытный случай, - сказал он, наконец. - Думаю, стоит взглянуть на содержимое контейнера.
   - Это без меня, - покачал головой Антон. - Не хочу иметь с некромантией ничего общего.
   Я лишь хмыкнула. В морге Антон держался более чем уверенно, чем же, любопытно, ему так не угодила некромантия?
   - Вэл? - шеф взглянул на меня вопросительно, хотя уже по его интонации становилось ясно, что, хочу я этого или нет, мне придется остаться с ним. - Мне понадобится твоя помощь.
   - Хорошо, - нехотя кивнула я. - Так, значит, я все-таки права? Это не обычный дух?..
   - Случаи, когда дух причиняет человеку вред, большая редкость, - кивнул маг. - Поэтому этим делом я займусь лично. А вам двоим лучше вернуться к расследованию. Касательно тебя, Антон. Я хочу, чтобы ты съездил в Семипядинск и проверил показания Веснина. - Антон кивнул, и Вадим Дмитриевич повернулся ко мне. - Валерия, сейчас мы съездим в мою лабораторию, и, если мои опасения подтвердятся, до понедельника ты на работу можешь не выходить.
   - Да неужели? - не поверила я.
   - Ты пострадала при исполнении. Думаю, уж один-то выходной ты заслужила.
   Вскоре после этого Антон отправился домой готовиться к командировке, а мы с Вадимом Дмитриевичем поехали к нему в лабораторию. Как требовал Кодекс лаборатория находилась в пятидесяти километрах от города, так что путь предстоял не близкий.
   Негромко шурша, колеса серебристой иномарки несли нас по безлюдным улицам ночного города. В динамиках негромко играла музыка.
   - Позволь дать тебе один совет, - сказал маг, и уже по одному его тону мне стало ясно, что разговор предстоит серьезный, - Духи подозрительны к смертным, вторгшимся в их личное пространство, поэтому впредь постарайся изгонять их прежде, чем они решат, что ты можешь представлять для них угрозу.
   Я немного расслабилась. Я боялась, что он вновь заговорит о кольце, но напрямую этой темы он так и не коснулся.
   - Если вы о сегодняшнем, то все потому, что я не сразу поняла, что старуха мертва. Она ведь как живая была, если бы не отсутствие запаха...
   Я зябко передернула плечами. При воспоминании о старухе меня пробирала дрожь.
   - Ты могла ее изгнать, - напомнил маг.
   - Она не дала мне и слова сказать! - возразила я. - Думаете, я не сделала бы этого, если бы была такая возможность?
   - Не знаю. - Маг пожал плечами. - Все от тебя зависит.
   "Не только от меня", - подумала я и лишь теперь позволила себе расслабиться. Откинувшись на спинку кресла, я завела руки за голову, сцепила пальцы в замок, закрыла глаза и сделала вид, что сплю.
   Лаборатория Вадима Дмитриевича находилась на порядочном отдалении не только от города, но и от каких-либо жилых построек вообще. Длинный одноэтажный барак, почти развалившийся от времени, стоял посреди чистого поля. Внешне он ничем не выдавал своего назначения. Часть крыши была разобрана, окна наглухо заколочены, остатки массивного бетонного забора, ограждавшего барак, серыми клыками торчали из сугробов. Кое-где на них еще сохранились клочья колючей проволоки, но сам забор давно уже не служил своей первоначальной цели, превратившись в площадку для экспериментов любителей граффити. И, тем не менее, не смотря на кажущееся запустение, внимательный наблюдатель вскоре понимал - это место, хотя и выглядит заброшенным, на самом деле таковым не является.
   Вадим Дмитриевич оставил машину метрах в трехстах от здания - дальше она проехать не могла. Пока мы шли, он излагал план своих дальнейших действий:
   - Мы выпустим духа, которого поймал Антон, и попытаемся наладить с ним контакт...
   - Для этого вам и нужна я? Потому, что я вижу духов или потому, что я ловко нахожу с ними общий язык? - Я скорчила смешную рожицу, но Вадим Дмитриевич этого не заметил. Он шел немного впереди, показывая дорогу, и, поскольку глаз на затылке у него не было, видеть мои гримасы он не мог.
   - Ты мне нужна, чтобы опознать того, кто на тебя напал. Видишь ли, у меня есть подозрения...
   Внезапно, словно натолкнувшись на невидимую стену, он остановился.
   - Что за подозрения? - спросила я, но маг не ответил.
   Перед нами вилась цепочка следов. Видно было, что прошли здесь совсем недавно, а, судя по размеру и глубине отпечатков тот, кто оставил их, был довольно крупным мужчиной. Некоторое время маг сосредоточенно изучал следы, затем медленно провел над ними рукой и, коротко ругнувшись, пошел дальше.
   - Проклятье, - пробормотал он, - я же говорил ему не отходить от дома.
   Метров в шестидесяти от барака мы нашли еще одну цепочку следов. На этот раз они принадлежали крупной собаке.
   - Да что они сговорились что ли? - зло рыкнул маг. - Ну, я сейчас им устрою! - Сказав это, он набрал в легкие побольше воздуха и что есть сил гаркнул: - Вадим Дмитрич!
   Несколько секунд я не могла понять, то ли он предупреждает о своем визите, то ли кого-то зовет. Отклика не последовало, и я решила, что все-таки предупреждает.
   - Пойдем, - велел маг, и мы двинулись дальше.
   Спрашивать, что сие означало, я не рискнула. Шеф явно был не в духе, а нарываться на неприятности по причине дурного любопытства в мои планы не входило. Уже около дома я заметила, как от стены отделилась темная фигура и двинулась нам на встречу. Поскольку Вадим Дмитриевич не проявил к фигуре особого интереса, я решила, что волноваться не о чем. Подойдя ближе, я увидела высокого худого старика с длинными седыми волосами, тонкими змеистыми прядями струившимися из-под серой шляпы. Одет он был в потрепанное коричневое пальто с заплатами на локтях, простые серые брюки и заляпанные грязью кирзовые сапоги. На его худом осунувшемся лице живым огоньком поблескивали лимонно-желтые глаза. За спиной у мужчины болталась на длинном ремне винтовка старого образца, и, пожалуй, если бы не глаза и оружие, я приняла бы его за бродягу, устроившегося в старом бараке на ночлег. Человек этот, впрочем, глядел с таким откровенным вызовом, что я невольно испугалась и, схватив шефа за рукав пальто, пробормотала срывающимся от волнения голосом:
   - Надеюсь, вы этого типа тоже видите?
   - Конечно, вижу. - Шеф успокаивающе потрепал меня по плечу. - Он на меня работает и, если уж быть до конца откровенным, я его в некотором роде создал...
   - Создали? - изумилась я, но маг в очередной раз оставил мой вопрос без внимания.
   - Вадим Дмитрич, - произнес он, обращаясь к старцу. Значит, это было его имя. Какое совпадение. - Если память мне не изменяет, я просил тебя не уходить от дома?
   - Расслабься, начальник, - старик оскалился, демонстрируя в ухмылке крепкие желтые зубы, - никто не видел. А если и видел, так решил, что это бродяга шатается по округе.
   Маг нахмурился.
   - Позже об этом поговорим, - сказал он. В голосе его послышалась сталь.
   - Вижу, вы сегодня с дамой, товарищ начальник... - Человек многозначительно уставился на меня. От него несло рыбой и формалином, и не только его вид, но и запах, и даже голос, сиплый, слегка надтреснутый, были мне неприятны.
   - Позволь представить тебе мою помощницу. Валерия Кузьмич подающий надежды молодой специалист.
   С подающим надежды специалистом он, пожалуй, погорячился.
   - Очень приятно. - Старик протянул ладонь для рукопожатия. Справившись с отвращением, я на мгновение сжала его руку в своей. Внезапно по телу мужчины пробежала судорога, будто от сильного разряда тока. Со сдавленным вскриком он отдернул ладонь и спешно отстранился, словно я была опасным маньяком, и он только сейчас это понял.
   - Ты не говорил, Виктор, что у нее есть эта вещь. - Он воззрился на мага с почти детским испугом, и на этот раз голос его казался молодым и высоким, словно принадлежал кому-то другому, кому-то, кто был заперт в теле старика. - Я когда его коснулся, - взволнованным юношеским тенорком пробормотал человек, нервно разглаживая складки плаща, - мне показалось, что оно мне сейчас руку оторвет...
   - Так, Алексей, спрячься! - приказал шеф. - Вадим Дмитрич, как ты?
   - Виктор? - повторила я, уставившись на шефа, но он меня как будто не замечал. Я решила, что Виктор его настоящее имя, которое он так тщательно скрывал от нас и которое, что странно, было известно этому старику.
   Старик, между тем, прекратил приводить в порядок плащ, медленно поправил съехавшую на глаза шляпу и, когда заговорил вновь, его голос звучал именно так, как и должен звучать голос пожилого человека.
   - Порядок, начальник, - сказал он, - хотя на минуту мне показалось, что меня сейчас разорвет к чертям собачьим...
   - Ва-адим Дмитриевич! - сдавленно пискнула я.
   - Что? - в один голос воскликнули и старик, и маг.
   - Может кто-нибудь все-таки мне объяснит, что здесь происходит?!
   И мне объяснили, что называется в лицах. Человек, стоявший передо мной, на самом деле таковым не являлся. Тело, которое я видела, когда-то принадлежало вервольфу Сеньке Тузику, известному убийством тринадцати женщин в разных городах страны. Вервольф был казнен, но его тело подлатали и возложили на алтарь науки. Тех двоих, что обитали в нем сейчас, звали Алексей и Вадим Дмитрич. Оба бывшие заключенные, завещавшие свои тела и все, что к ним прилагается, ложе Некромантии, тем самым, получив возможность продлить свое существование в нашем бренном мире. Последние сорок лет они делили это тело...
   - Ого! - изумилась я. - А вам там удобно, вдвоем?
   - На самом деле, Валерия, - предупреждая ответ своего тезки, заметил маг, - один из них постоянно спит. Когда он просыпается, засыпает второй. Они делят это тело, но распоряжаться им в конкретный момент времени может лишь один. В магии есть такое понятие...
   Я спешно замахала руками, предупреждая совершенно ненужный экскурс в науку.
   - Не надо, не продолжайте! Две души не могут уживаться в одном теле, если они обе находятся в состоянии бодрствования. Поэтому одна, подавляется другой. Нам об этом рассказывали в институте.
   - Да, конечно, - снисходительно улыбнулся маг и, бросив быстрый взгляд на восток, в сторону города, объявил: - Что ж, думаю, нам пора... Вадим Дмитрич, будь настороже и не отходи далеко от дома.
   - Как скажешь, начальник! - Старик неумело отсалютовал и добавил уже другим голосом, мягким и певучим голосом юноши. - Удачи! И будьте осторожны.
   Не ответив, маг шагнул в зияющий провал на месте двери. Я последовала за ним. Не смотря на дыру в крыше, света здесь почти не было. Пол под ногами был неровный, выщербленный дождями, проникавшими внутрь сквозь разобранную крышу. Тут и там встречались опорожненные пивные бутылки, рыбные кости, крошево черепицы, сигаретные бычки, спички, фантики от конфет и прочий мусор. В центре комнаты, прямо под дырой в крыше возвышался небольшой сугроб, испещренный крестиками вороньих следов. Все остальное, скрытое от глаз сумерками, воображение дорисовывало самостоятельно. Мне живо представились серые облезлые стены, раскрошившаяся от времени штукатурка, занавеси тенет под потолком и рытвины крысиных ходов.
   - Вадим Дмитриевич, - обратилась я к магу, - можно спросить? - Где-то впереди он беззвучно кивнул. - Признайтесь, вы ведь назвались именем подопытного, верно?
   - Если хочешь, - предложил маг, - можешь называть меня Виктором. Полагаю, пока мы находимся здесь, так будет удобнее нам обоим.
   Это не было ответом на мой вопрос, но на большее рассчитывать не приходилось.
   В темноте что-то негромко щелкнуло, и где-то впереди с приглушенным скрипом отворилась невидимая дверь.
   - Давай за мной, - сказал маг. - Только осторожно. Тут ступеньки.
   Спуск был достаточно долог. Я успела насчитать, по меньшей мере, шесть лестничных пролетов, прежде чем ступеньки закончились. Мы прошли по короткому коридору, и Вадим Дмитриевич ключом открыл еще одну дверь, зажег свет и, сняв пальто, повесил его на крючок.
   - Заходи, не стесняйся, - сказал он, проходя вглубь комнаты.
   Мы оказались в небольшой комнатке, по всей видимости, служившей чем-то вроде кабинета. Здесь был стол, пара массивных шкафов, заставленных книгами, несколько стульев и кушетка для отдыха. На стенах старые желтые обои, кое-где прямо к ним приклеены вырезки из газет, фотографии, страницы из книг и отчетов, заметки от руки. Из комнаты вели три двери: одной мы воспользовались, чтобы попасть сюда, вторая вела на кухню и третья - в лабораторию.
   Вадим Дмитриевич велел мне подождать на кухне, а сам занялся приготовлениями к ритуалу.
   На кухне было уютно, пахло кофе и старыми газетами, стопками сложенными на холодильнике и возле него. Покопавшись в ящиках, я нашла электрический чайник, немного растворимого кофе и сахар. Вскипятив воды, развела в стакане мутно-коричневый суррогат. Вадим Дмитриевич все не возвращался и, вспомнив, что с обеда у меня во рту не было ни крошки, я заглянула в холодильник. Все полки были сплошь уставлены банками, коробками, пластиковыми контейнерами, пакетами, свертками, бутылями и бутылочками. Я отодвинула несколько бутылей с чем-то мутно-красным, вроде томатного сока (лучше не думать о том, что это было на самом деле), и нашарила небольшой пластиковый контейнер, в котором смутно угадывалось что-то съедобное. Но, к несчастью, мне хватило дурости взглянуть на содержимое банки, на которой контейнер стоял. В банке, в мутном рассоле плавало два сросшихся боками человеческих сердца...
   - О черт!!! - взвизгнула я, с остервенением хлопнула дверцей и отправилась к раковине, смывать с себя ощущение прикосновения к запретному.
   В комнату заглянул Вадим Дмитриевич.
   Он снял пиджак и закатал рукава рубашки, обнажив синевшие на предплечьях колдовские знаки. Бледно-лиловый галстук был откинут за спину.
   - Что-то случилось?
   - Да так, ничего, - ответила я, пожимая плечами. Меня все еще бил нервный озноб. - Нашла тайник, где вы прячете свое сердце... - Несколько мгновений я выдерживала насмешливый взгляд. - Нет, - сказала я, наконец, - я не жалуюсь! Я ожидала в этой холостяцкой берлоге найти что-нибудь несъедобное: протухшие котлеты, борщ под слоем плесени, но человеческое сердце, это даже для вас слишком!
   - Если проголодалась, там, кажется, оставалось немного охотничьего рагу...
   - Спасибо, у меня что-то аппетит пропал, - зло буркнула я, вытирая руки грязным полотенцем.
   - Как хочешь. Тогда пойдем. Я почти закончил, скоро можно будет начинать ритуал.
   Пройдя через кабинет с кушеткой и шкафами, мы вошли в лабораторию. В первую секунду меня охватило смятение. Захотелось развернуться и броситься прочь, так напугала меня наполнявшая комнату атмосфера. Сам воздух, словно вибрировал, напоенный тяжелым густым ароматом некромагии. Я так и ждала, что вот сейчас все пятнадцать мертвецов, дожидавшихся своего часа в металлическом шкафу у дальней стены, вновь оживут, влекомые голосом мага. Но я не кинулась прочь, как мне того хотелось, а лишь замедлила шаг.
   В центре комнаты, на освещенной площадке, расположилась сложная многоуровневая криптограмма, заключенная в круг и ограниченная семью крупными кристаллами мориона, черного хрусталя, используемого для облегчения связи с миром усопших.
   Вадим Дмитриевич погасил верхний свет и прошел в дальний конец комнаты.
   - Когда их возвращаешь в мир живых, - пояснил он уже оттуда, - они пугаются яркого света. Поэтому мы просто зажжем свечи.
   Послышался приглушенный щелчок и в темноте вспыхнул крохотный золотисто-алый язычок бензинового пламени. Обходя комнату, маг один за другим поджигал черные скукоженные фитильки, до тех пор, пока полумрак зала не расступился перед желтоватым сиянием сотни крохотных огоньков. Колдовской огонь он использовать не стал. Это была магии совсем другого рода и даже он не мог предсказать последствия соприкосновения ее с некромантическими чарами.
   - Валерия, встань здесь! - приказал он, указав на озаренный бледным светом уголок между столом для вскрытия и шкафом для тел.
   Я не была уверена, хочу ли я во всем этом участвовать. И все же я подчинилась. Сама аура этого места, будто выгрызала из моей памяти необходимые для возражения слова.
   Меня колотил озноб. Гул вентиляционных установок, непрестанно гнавших свежий воздух по узким шахтам, уходившим на поверхность, казался оглушительным. Чтобы унять дрожь, я обхватила себя руками, но это не помогало. Страшно становилось при одной только мысли, что старуха, едва не убившая меня, вновь будет возвращена в мир живых.
   Маг неспешно растянул узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки, позволив прохладному очищенному воздуху овевать обнаженную грудь, затем, сделав глубокий вдох, раскрыл небольшую книжицу, которую все это время держал в руках, и начал нараспев читать.
   Пламя свечей затрещало, загудело и задрожало. В центре криптограммы, где стоял крохотный серебристый контейнер, что-то негромко щелкнуло, и в бледном сиянии полутора сотен свечей едва заметно вздрогнул воздух. Нечто вышло на свободу из серебряной скорлупы и начинало принимать форму. С каждым мгновением его очертания становились отчетливее, тело все более уплотнялось, уподобляясь человеческому.
   Мне хотелось юркнуть за широкую спину шефа, укрыться за ним, сжать края его рубашки, прижаться щекой к теплой коже, и закрыть глаза, но я даже пошевелиться не смела, боясь сорвать ритуал.
   Я отвела взгляд, и не смотрела в сторону призрака до тех пор, пока голос шефа не заставил меня это сделать.
   - Валерия, - окликнул маг, ожидая моего вердикта.
   Я медленно повернулась и столь же медленно разлепила веки, и почти тотчас же из груди моей вырвался вздох облегчения. Это была не она.
   - Это другая, - сказала я, с беспокойством разглядывая девушку. - Я ее знаю! Жанна! Это она нас вызывала! Она живет в квартире старухи, но... - Я замолчала. Что все это значит? - Но ведь она жива! Несколько часов назад я видела ее живой!..
   - Как я и думал, - произнес маг, растирая запястья.
   - Тогда, может быть, и мне объясните, что здесь происходит? - сгорая от нетерпения, потребовала я. Но маг не ответил. Понимая, что он еще не скоро снизойдет до объяснений, я переключила внимание на девушку, парившую в центре криптограммы, но она больше походила на восковую фигуру, чем на человека. Она словно не замечала самого своего существования, ничего не видела, ни на что не реагировала. Едва ли ее мог испугать яркий свет, от которого предусмотрительно избавился некромант, едва ли ее испугало бы вообще что-нибудь. Пустая - такое определение пришло мне в голову. Ее щиколотку охватывала тонкая сияющая полоска, привязавшая ее к Чертовой табакерке, хранилищу для духов, пойманных нейтралкой, но дело было не в этом поводке, он не парализовывал, он лишь не позволял убежать. Что-то другое сковало ее.
   - Все гораздо интереснее, чем я думал! - довольный собой улыбнулся маг. Сказав это, он произнес еще несколько слов. Паривший в воздухе силуэт начал таять, пока не исчез окончательно. Что-то щелкнуло, и Табакерка вновь закрылась. - Я отвезу тебя домой, Валерия. В понедельник в офисе с самого утра.
   - Значит никаких объяснений? - вздохнула я.
   - Позже. Все позже.
  

Сон третий

   Я словно рассматривала озаренный солнцем витраж. Краски поражали насыщенностью и разнообразием оттенков, чистотой и яркостью. Очертания людей, домов, деревьев, напротив, казались упрощенными, немного угловатыми и плоскими. Я глядела на мир глазами человека, которого никогда не знала. Я знала, что - он не я, и, тем не менее, чувствовала, что сейчас, в этом сне, мы с ним одно целое. Началось все, как это ни странно, с пробуждения. Человек, которым я стала, проснулся и обнаружил, что эту ночь он провел не в теплой постели рядом с нелюбимой женщиной, ставшей его супругой лишь по странной прихоти судьбы, когда-то соединивший их клятвой верности и парой золотых колец. Эту ночь он провел на улице, у стены одного из старых маленьких домиков на окраине Полиса, в районе бедноты. А теперь проснулся от холода и острой головной боли. Попытавшись воспроизвести в памяти события вчерашнего дня, в результате которых он оказался здесь, мучимый давящей болью в висках, Человек вспомнил миниатюрную шатенку, слишком худую на его взгляд, но довольно миловидную. Кажется, если, конечно, память ему не изменяла, а такое в силу некоторой природной рассеянности порой случалось, с ней были еще двое. Их лиц он не помнил совершенно, но, кажется, это были довольно крупные ребята, с которыми, не будь он магом - очень хорошим магом, надо сказать! - он предпочел бы не связываться. Что же было дальше? Ах да! Женщина напоила его. Он счел разумным придерживаться версии, что она подсыпала что-то ему в напиток, хотя, будь он более честен с собой, он признал бы, что пары кружек вина вполне достаточно, чтобы напоить его до беспамятства. Что потом? Кажется, она отвела его к себе домой. Где жила женщина он не помнил. Помнил только, что там были эти двое...
   Человек потер ноющую поясницу. Похоже, он продул спину. В Полисе в это время года довольно тепло, но морской ветер весьма коварен.
   Так что же те двое? Они усадили его за стол, и он не противился. Они налили ему еще вина, и он выпил. А потом женщина заговорила с ним. Только сейчас он вспомнил, что за весь вечер она так и не назвала ему своего имени. Что ж, пусть так. Он надеялся больше никогда с ней не встречаться.
   - Ты умелый волшебник, - сказала она. Это он помнил очень хорошо. Тогда он кивнул и в угоду своей скромности пролепетал заплетающимся языком короткую оправдательную речь. Он был хорошим волшебником. - Ты создашь нам артефакт.
   Артефакт? Сейчас эта мысль показалась ему довольно интересной. Создать артефакт... Каждый великий маг оставляет в мире свой артефакт. Так почему бы ему не пойти тем же путем? В конце концов, он блестящий волшебник и едва ли найдется во всем Полисе кто-то, кто попытается утверждать обратное. Впрочем, вчера идея о создании артефакта показалась ему забавной. Он рассмеялся. И смеялся до тех пор, пока один из мужчин, чьих лиц он не помнил, не ударил его кулаком. Человек коснулся бока и почувствовал укол боли. Там под измазанной грязью туникой на бледной коже остался след, розовато-фиолетовая слегка припухшая ссадина.
   "Как неприятно! - подумал Человек. - Нора будет вне себя от ярости!"
   Норой звали его жену, ту самую женщину, с которой он жил последние пятнадцать лет. Она была на несколько лет его старше, слегка сварлива и некрасива, но все же ее супруг не мог не признать, что при всем при этом она обладала весьма полезными достоинствами и была, пожалуй, самой удобной женщиной из тех, что когда-либо ему встречались: она прекрасно готовила, следила за домом, заботилась о супруге и, что, по его мнению, было особенно важно, не мешала ему работать, взяв на себя практически все рутинные обязанности и дав ему столько свободного времени, сколько ему было необходимо. Может, он и не любил ее, как муж должен любить свою жену, но чрезвычайно гордился ей и уважал ее.
   Впрочем, вскоре Человек распрощался с мыслями о супруге и, поднявшись на ноги, начал прохаживаться взад-вперед по залитой ярким солнечным светом мостовой. Кем были те люди? Зачем им понадобился артефакт? Почему, в конце концов, они отпустили его? Ведь разумней было запереть его в какой-нибудь лаборатории...
   "Бессмыслица, - подумал Человек. - Полнейшая бессмыслица!"
   И, развернувшись, отправился домой. В своей лаборатории он быстрее найдет столь необходимые ему ответы.
   - Нора, дорогая! - окликнул он, входя в дом. - Извини, что меня не было ночью... Я, кажется, вчера выпил немного лишнего... - Но ответа не последовало. Очевидно, Норы не было дома. Возможно, она ушла на рынок или к соседке, или еще куда-нибудь, так или иначе дом оказался абсолютно пуст. Не было ни самой Норы, ни их четырнадцатилетнего сына Флориона, ни его старшего брата Жонни, чьим отцом был первый муж Норы, не было даже Сильвины, болтливой служанки, всюду совавшей свой длинный веснушчатый нос. - Что ж, может это и к лучшему, - сказал Человек. - Надеюсь, она не слишком сильно волновалась?
   И, сказав это, он мгновенно забыл о супруге, как, впрочем, это случалось каждый раз, стоило ему вспомнить о предстоящей работе, в той или иной мере сложной и, несомненно, более интересной, чем все супруги в мире. По крутой скрипучей лестнице он начал спускаться вниз, в свою собственную цитадель знаний, свое убежище, святая святых, свою лабораторию... На последней ступеньке он остановился. К двери серебряным кинжалом с резной рукоятью в форме змеиной головы была приколота записка на желтоватом пергаментном листе.
   "Господин А***, ваш вчерашний побег был расценен нами как отказ от сотрудничества, в силу чего мы вынуждены были предпринять некоторые меры. Госпожа Нора и двое молодых людей, назвавшихся вашими сыновьями, в данный момент находятся у нас в гостях. Если вы хотите когда-либо увидеть их снова, вам лучше согласиться на наши условия. Полагаю, исполнение нашей маленькой просьбы для такого мага как вы не составит особого труда.
   Не рекомендую вам искать нас. Мы позаботились о том, чтобы ваши попытки, а я почти уверен, что вы их все же предпримите, не увенчались успехом. Когда артефакт будет готов, отнесите его ростовщику на Южной улице. Продайте его, какую бы цену он не предложил, затем возвращайтесь домой. Разумеется, нам потребуется некоторое время, чтобы убедиться, что вы нас не обманули. В том, случае, если все пройдет нормально, через несколько дней ваша семья к вам вернется, если же нет, вы их никогда больше не увидите.
   Напоминаю также, на случай если вы забыли, что вещь, о которой мы просим, должна открыть нам дорогу в так называемый Край Грома. Поскольку, мы оба знаем, что это значит, не пытайтесь сослаться на неправильное толкование нашей просьбы. Попытки нас обхитрить могут закончиться для ваших близких весьма и весьма плачевно.
   На размышления у вас есть еще ровно один день. Советую впредь быть благоразумней.
   С уважением. Щит Ложа".
   Последние слова еще не сложились в строки, когда начались изменения.
   - Постой! Погоди! - в отчаянии закричал Человек. - Еще слишком рано! Я еще не все показал тебе! Постой!
   Но буквы уже расплывались перед глазами, вспыхивали желтым и лиловым, утрачивали прежнюю форму, меняясь, складываясь в новые, совершенно другие слова: "Будь осмотрительна. Они все еще меня ищут". Уши наполнил тонкий пронзительный визг, и, наконец, я проснулась. Красочный витраж чужой запутанной жизни распался, и я снова стала собой.
   Захлебываясь собственным воплем, верещал будильник...
  
   ***
   27 декабря. Воскресенье. Виктор.
   Добравшись до нужного этажа, Виктор немного постоял перед дверью, оценивая степень исходившей от нее опасности. Наконец, убедившись, что ничего угрожающего здоровью на дверь не наложено, надавил на кнопку звонка.
   Дверь открыли не сразу, но, когда это случилось, на пороге Виктор увидел не сморщенную старуху, а высокую молодую женщину. Он, пожалуй, счел бы ее привлекательной, если бы не та уродливая натура, которая, как он знал, скрывалась за этим милым лицом.
   Зеленые глаза окинули мага быстрым оценивающим взглядом. Девушке потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, кто перед ней, после чего она обольстительно улыбнулась и предложила Виктору войти. Он представился, улыбнулся в ответ и шагнул в квартиру, избежав более чем половины тех вопросов, которые обычно задают незнакомцам. Девушка, очевидно, ждала его появления.
   Проходя по коридору, маг обратил внимание на светлое пятно на обоях там, где раньше висело зеркало. В доме - теперь он знал - не осталось ни одной отражающей поверхности.
   - Проходите в гостиную, - предложила девушка. - Я сейчас приготовлю чай.
   Виктор прошел в небольшую комнату справа по коридору, сел на диван и, закинув ногу на ногу, стал ждать возвращения хозяйки.
   - Ваш чай. - Девушка приветливо улыбнулась, протягивая магу чашку.
   - Ромашка, лист смородины, - начал перечислять маг, осторожно втянув ноздрями мягкий чуть терпкий аромат чая. - Мята. - Виктор отставил чашку в сторону и улыбнулся, извиняясь. - Простите, у меня жуткая аллергия на мяту.
   - Я могу приготовить обычный чай, если хотите.
   - Нет. - Виктор покачал головой.
   Девушка сидела, развернувшись к нему немного боком и сложив ладони на коленях, как примерная школьница. Взор ее был устремлен куда-то вдаль, словно она не хотела встречаться взглядом с человеком, сидевшим в кресле напротив. Впрочем, и он, несмотря на теплую улыбку, внутренне был напряжен и готов действовать.
   - Вы хотели убедиться, что со мной все в порядке? - предположила девушка. - Или что-то не так с бумагами, которые я подписала?
   - С бумагами все нормально. - Маг поднялся на ноги. Заметив это, женщина нервно дернулась, но тут же снова взяла себя в руки. - С вами, как я вижу, тоже. Меня куда больше беспокоит судьбы юной особы, которой принадлежит это тело.
   - Не понимаю, о чем вы тут толкуете, но... - девушка поднялась на ноги, - если вам нечего мне больше сказать, тогда, думаю, вам лучше уйти.
   - О чем я толкую?.. - Маг оскалился. От такой ухмылки у многих мурашки бежали по коже, но девушка была спокойна. Только ее маленькая изящная ручка незаметно скользнула в карман халатика. - Если собиралась и дальше продлевать свое существование таким способом, могла бы, по крайней мере, освоить современную речь...
   - Не волнуйся, освою, - прошипела девушка и метнулась вперед. В руке ее был зажат маленький серебристый цилиндрик. Тонкая игла на конце цилиндрика была нацелена Виктору в грудь.
   Выставив перед собой руку, он позволил игле беспрепятственно войти в запястье. Другой рукой он ухватил маленькую ладошку, сжимавшую шприц, и дернул ее назад. Потеряв равновесие, девушка вынуждена была опуститься на одно колено. Продолжив выкручивать ей руку, Виктор заставил ее опуститься на четвереньки. В такой позе с заломленной за спину рукой она и застыла.
   - Ублюдок! - рявкнула женщина хриплым срывающимся голосом. В ней кипел гнев. - С одной рукой ты все равно ничего мне не сделаешь!
   - Хм... - Маг попытался пошевелить левой рукой, но в ответ лишь слабо вздрогнули кончики пальцев. Левую половину тела, от кисти до плеча наполняло мягкое обволакивающее тепло проклятья. - Ну, надо же! - усмехнулся маг. Может, и в пору было бить тревогу, но он оставался спокоен, словно с самого начала готов был к такому повороту. - Вы только посмотрите! - Виктор довольно улыбнулся, разглядывая серебристый цилиндрик, немного похожий на авторучку. - Параличная игла! Дешево и сердито, а, кроме того, весьма эффективно, если колоть прямо в сердце. И, главное, не оставляет следов, не так ли? Пришлось побывать на черном рынке, я прав?
   "Нужно будет шепнуть об этой находке в Министерстве, - подумал он тем временем. - Пусть позаботятся о том, чтобы достать подобные вещи стало невозможно".
   Виктор вывернул ведьме кисть, заставив еще ниже пригнуться к полу. Девушка вскрикнула. Серебристый цилиндрик выскользнул из ее пальцев и откатился к стене.
   - Будет лучше, если ты не станешь сопротивляться, - предупредил маг.
   Сказав это, он навалился на девушку, заставив ее прижаться щекой к полу, и, предупреждая возможное сопротивление, по-армейски придавил коленом. Ведьма сдавленно взвыла:
   - Остановись! Подожди... Мы ведь должны... мы должны держаться друг за друга, разве нет? Разве не этого требуют от нас законы братства?
   - Не говори мне о законах братства, - отрезал Виктор, освободившейся рукой вынимая из кармана мобильный. - Братство не поощряет использования людей в качестве расходного материала. Сколько лет ты таким способом продлевала собственную жизнь, а? Впрочем, можешь не отвечать.
   Женщина глухо зарычала и попыталась освободиться, но добилась лишь того, что колено Виктора сильнее придавило ее к полу.
   - Антон Глебович? Уже вернулся? Отлично. Тогда через полчаса я жду тебя по следующему адресу...
  

11.

Подозреваемые?

   Переворачиватель пингвинов: запись N402
   Настроение: Устала отдыхать...
   В колонках играет: Юта - Хмель и солод
   Воскресенье выдалось насыщенным.
   День: Макдак - с Женькой плевались через трубочки салфеткой. На нас косились, как на идиотов, думала, выгонят, но ничего, обошлось.
   Катание на задницах с горки, промокла до трусов, заработала живописную ссадину на скуле.
   Сушились в суши. Очень, по-моему, символично.
   Вечер: немного просохнув, затусили в гей-клубе. Валера Кузьмич опять была принята за парня. Все геи, естественно, были мои. Славные ребята, договорились в следующее воскресенье с ними сходить в бильярд.
   Ночью: Заканчивали у меня. Играли в "Твистер". Машка потянула бедро. Спали вповалку: четверо на диване, остальные - на полу, Вова - в ванной.
  
   Летающая тарелка:
   Ты забыла упомянуть про мой обалденный глинтвейн!
   P.S. Не волнуйся, когда мы уходили, то оставили твой бардак нетронутым.
   28 декабря. Понедельник
   Я сидела в кресле для посетителей и сонно перелистывала тетрадь по биогармонике и виталистическим теориям, слабо пытаясь вникнуть в текст. Выходной выдался настолько насыщенным, что я еще и теперь приходила в себя. Утром, когда я уходила, Машка Шумайко, Женька и Пашка досматривали последние сны на моем диване. Не исключено, что кого-нибудь из них я найду у себя дома и по возвращении с работы. Женька, например, вполне мог засидеться в гостях дня, эдак, на три.
   - Всем привет! - с порога объявил Антон. - Ну, кто попробует отгадать, что я узнал?
   - Привет, Антоша, - отозвалась Клавдия Львовна. Она сидела за нашим компьютером, потому что ее собственный с утра барахлил, а Пашка, который мог его починить, все еще спал у меня дома. - Что ты узнал?
   - Новости! Грандиозные новости!
   Антон пододвинул стул и уселся напротив меня:
   - Если коротко, в алиби Олега появилась вну-у-ушительная дыра. Но обо всем по порядку. Начать с того, что в день убийства он действительно был в Семипядинске, но причиной поездки стала не работа, как он нас уверял, а алименты, которые последние четыре года он платит своей бывшей супруге. Во вторник около часа дня, передав ей конверт с деньгами, он отправился к своему приятелю и до какого-то времени они вместе кутили у него дома. Что было дальше, сказать сложно, потому что около восьми этот его приятель заснул. И, хотя он клятвенно уверяет, что на следующее утро Олег спал на диване и выглядел так, словно провел здесь всю ночь...
   - Очевидно, - подвела итог Клавдия Львовна, - что у него была масса времени, чтобы добраться сюда, сделать свое черное дело и вернуться обратно, в Семипядинск.
   Неожиданно было обнаружить, что она проявляет к этому делу такой интерес. Обычно она интересовалась нашей работой постольку, поскольку это требовалось для отчетности, и не более того.
   - Отличная гипотеза, - вставила я, - если забыть, что Веснин - человек.
   - Он - да, - кивнул Антон. - Но ведь есть еще Чарли. Ты сама видела этого пса. С такой ряхой он тебя мог бы пополам перекусить.
   - Да, но только в ночь убийства Чарли был у Вероники.
   - Что доказывает, что Вероника тоже замешана, - подвел черту Антон. - Ну, либо есть еще один пес, о котором мы не знаем. А это вряд ли.
   - Брось, Антон, это не серьезно. - Мне не верилось в виновность Вероники. - Он ее отец, и все вокруг только и твердят, что он был самым близким ее человеком. Да у нее и повода не было его убивать!
   - Ну да, не было! - выпалил Антон. - Вспомни про ультиматум, который он ей поставил: либо она машет Олегу ручкой, либо лишается наследства. Чем не причина для убийства?
   Только я открыла рот, чтобы возразить, как вмешалась Клавдия Львовна:
   - Думайте, что хотите, - сказала она, не отрываясь от монитора, - но, по-моему, чтобы натравить на кого-то собаку, нужно обладать определенными знаниями.
   - Вот именно! - ухватилась я за эту мысль. - Когда я мелкой шпингалетой своему Джонику кричала "Фас! Ату! Возьми!" что, ты думаешь, он тут же кидался рвать в клочья всех моих врагов? Да черта с два!
   - А вот теперь главная новость, - объявил Антон, подняв вверх указательный палец. - Олег служил в кинологическом подразделении!
   Вот это и в самом деле была стоящая информация.
   - Прибавить к этому дыру в алиби, - продолжал Антон, - и его неприязнь к Босякову, и мы получаем идеального главного подозреваемого. И, кстати, я сказал, что тело нашли в квартале от его дома?
   - Насчет алиби - информация неподтвержденная, - сказала я, решив для разнообразия поиграть в "Мистера Нет". - Олег действительно мог всю ночь проспать на диванчике. А то, что труп нашли в квартале от его дома, вообще странно. Вот ты бы стал убивать кого-то неподалеку от того места, где живешь?
   - Вряд ли, - согласился Антон. - Разве что другого выхода не останется.
   - Не думаю, что Олег стоял перед выбором "пан или пропал", так что я не стала бы пока выдвигать обвинений. Не хотелось бы ошибиться.
   - Но ты ведь согласишься, что Вероника может быть замешана? - с надеждой спросил Антон.
   - Мы не спросили, что она делала в ночь убийства, - признала я. - Но более чем уверена - спала в своей собственной постели. Причем одна.
   Спустя неделю безуспешных поисков, казалось странным, что разрозненные кусочки так удачно складывались в стройную картину. Все стрелочке внезапно повернулись в сторону Олега, и меня это настораживало. Но, если не он, то кто? Вероника? В это мне не верилось. Не могла она быть настолько хорошей актрисой. Один из вервольфов с завода? Тоже маловероятно. Что они могли иметь против старика? Если смотреть на это как на акт немотивированной агрессии, то убийцей мог оказаться любой из вервольфов в моем списке. Но тогда почему Анатолий Власович в тот злополучный вечер вышел из дома раньше и с кем он встречался в парке?.. Очень многое нам еще предстояло выяснить.
  
   Сегодня вместо обычного спортивного костюма, который Вероника носила дома, на ней были джинсы и свитер. Но в глаза бросалось не перемена гардероба. Внимание привлекало обилие косметики. В прошлые наши встречи женщина обходилась неярким блеском и тушью для ресниц, сейчас же кожу покрывал толстый слой тона, а на веках лежали темно-фиолетовые тени. Все это наводило на определенного рода подозрения. И, приглядевшись, я действительно заметила на лице девушки легкую припухлость в области глаза и прикрытую слоем тона ссадину на скуле. Я стиснула кулаки, и пообещала себе, что, если выдастся случай, украшу лицу Олега такими же отметинами.
   - Мне казалось, я рассказала вам все, что знала, - произнесла девушка, ставя на стол чашки. - Вы... что-то еще хотите узнать?
   В том, как она это сказала, чувствовалась странная нервозность, словно девушка боялась наших расспросов. Она села напротив меня и некоторое время я внимательно на нее смотрела. Хотя все факты говорили против Вероники, я никак не могла поверить, что она причастна к убийству отца.
   - Да, вы правы, - кивнул Антон. - В связи с появлением новых улик, - он сделал акцент на последних словах, - у нас появилось несколько вопросов, которые мы хотели бы вам задать.
   - Да, конечно. Я отвечу. - Девушка мяла в руках вафельное полотенце. Несколько мгновений я смотрела, как ее пальцы нервно теребят ткань, затем отвернулась. Мысли заполнились воспоминаниями, от которых я всеми силами старалась избавиться. Я потерла шею, будто вновь ощутив стискивавшую горло удавку.
   - Так вы говорите, - начал Антон, делая какую-то пометку в своем блокноте, - в ночь смерти вашего отца пес Олега был у вас?
   - Да, - ответила девушка. - Я ведь уже сказала, Олег оставляет Чарли у меня, когда уезжает.
   Антон кивнул. Я сделала глоток из своей чашки.
   - И во сколько вы вывели его на прогулку?
   - А какое это имеет значении? - быстро спросила девушка.
   - Еще какое! - многозначительно заявил Антон. - Так во сколько?
   - Не могу сказать точно. Думаю, в районе восьми...
   - И как долго пробыли на улице? - Еще одна пометка в блокноте.
   - Около получаса. Недолго.
   - И больше никуда не выходили?
   - Н-нет...
   - Вы уверены? - не отставал Антон.
   - Не понимаю, к чему вы клоните. - Девушка была не на шутку взволнована. Дрожащими руками она поднесла к губам чашку и с трудом сделала глоток. - Вы считаете, что я могла...
   - Нет, - заверила я, тронув ее за руку. Пальцы у нее были холодными. - Просто собираем факты.
   Я бросила на Антона сердитый взгляд. Если бы я знала, как задать те же вопросы так, чтобы это не прозвучало как обвинения, я бы их задала, но, поскольку я этого не знала, пришлось уступить это дело Антону, хотя порой чувство такта ему отказывало.
   - Да-да, факты, - подтвердил Троев. - И мучаем расспросами всех, кто так или иначе был связан с вашим отцом. - Вероника кивнула, справившись с волнением. - Ту ночь вы провели дома?
   - Да, конечно. - Она пожала плечами. - Где еще я могу быть в такое время в полнолуние? Комендантский час для всех один, да и Олега в городе не было.
   - Я спрашиваю, потому что ваша соседка говорила, что вы частенько не ночевали дома... - уточнил Антон.
   Вероника нахмурила брови.
   - Знаете, - сказала она твердо, - мне ведь не тринадцать лет, чтобы возвращаться домой в восемь и докладывать папе, если я задерживаюсь. - Она посмотрела на меня, должно быть, почувствовав, что я ей поверю. - Но ту ночь я действительно провела дома.
   - Думаю, на этом можно закончить, - сказал Антон, подчеркнув сделанные в блокноте записи.
   - Еще только один вопрос! - вмешалась я. - У вашего отца была записная книжка?
   - Что? - удивилась Вероника.
   - Записная книжка. Ответьте, пожалуйста. Это важно.
   - Почти у всех есть записные книжки, - пожала плечами девушка. - Раньше точно была. Сейчас не знаю. Я дарила ему на двадцать третье февраля года два назад, но не знаю, пользовался ли он ей.
  
   - Ты что не видишь, в каком она состоянии?! - произнесла я, когда мы вышли из квартиры. - Этот сукин сын! Он ее бил! - Говоря это, я непроизвольно понизила голос, словно речь шла о чем-то непристойном. - А еще ты со своими подозрениями и этим взглядом "Ты - убийца!" Да даже Мать Тереза занервничает, если на нее так смотреть!..
   - Если это дело рук Олега, значит, он чего-то боялся, - сказал Антон задумчиво. Мы пересекли площадку и оказались у выложенной деревянной мозаикой двери. - У него должен был быть повод оставить на лице Вероники эти отметины. - Антон презрительно сморщился. - Ублюдок.
   - Насильнику не нужен повод для насилия, - фыркнула я.
   Ничего не сказав, Антон потянулся к кнопке звонка, но не успел он на нее надавить, как дверь перед его носом распахнулась. На пороге стояла Сорока, на этот раз закутанная всего в одну шаль, прикрывавшую голову и плечи.
   - Ну, как, выяснили что-нибудь? - спросила она, оставив приветствие без внимания.
   - Немного, - пожал плечами Троев. - Расследование еще не закончено.
   - Значит, появились новые вопросы?
   Женщина знаком предложила нам войти, но я покачала головой:
   - Всего один. У Анатолия Власовича была записная книжка?
   - Записная книжка? - повторила старушка-сорока озадаченно.
   - Возможно, он указал в ней, с кем собирался встречаться в тот вечер, - пояснил Антон. - При нем ее не было, так что мы решили, что, если она есть, то осталась дома.
   Сорока хлопнула себя по лбу.
   - Ох, дура старая! Я же совсем забыла! - Женщина прошаркала на кухню и принесла листок бумаги, на котором мелкими печатными буквами был написан адрес.
   - Вот, - сказала она, протягивая мне листок. - Не знаю, что там до книжки этой, но вот это тот самый адрес! Я только вчера вспомнила. Это Натолий написал перед смертью. Накануне ему кто-то позвонил и, наверно, назначил встречу, потому что он записал этот адрес и сунул листок в ящик стола. Думаю, это то место, - она ткнула узловатым пальцем в бумажку, - куда он ходил перед работой.
  
   Антон потряс запиской у меня перед носом:
   - Это в двух кварталах от места, где нашли тело, и неподалеку от квартиры Олега Веснина.
   - Совпадение? - предположила я, отправляя в рот ломтик картошки.
   - Вряд ли.
   Мы сидела за столиком в кафе неподалеку от дома Вероники. Антон карябал на листе отчет, который мы ежедневно должны были отправлять в уголовный розыск и Министерство, вроде как для контроля над ходом расследования. На деле, единственное, в чем две эти структуры оказались нам полезны, была биография Олега Веснина, и ту пришлось ждать.
   - Не знаю, Антон, слишком все как-то... легко. Будь я на месте Олега, я бы не стала натравливать на старика собаку, зная, что подозрения сразу же падут на меня.
   - Все было обставлено, как нападение вервольфа, - возразил Антон. - Полнолуние. Раны на лице. Согласись, это выглядело, как акт немотивированной агрессии.
   - Соглашаюсь, но... Не знаю. Если следовать твоей логике, выходит, что Вероника нам соврала. Если она вышла из дома в восемь, да даже если и в девять, она должна была еще часа два ждать Олега на улице.
   - Пожалуй, - согласился Антон, сделал глоток кофе и вернулся к отчету. - Ясно, что если кто-то пытается подставить Олега, то это не Вероника, потому что в таком случае подозрения упали бы и на нее... - прочитал он свои записи и поднял взгляд на меня. - Черт возьми, Кузьмич! Сегодня утром я думал, что мы практически раскрыли дело!
   - Ну, мы, по крайней мере, сдвинулись с мертвой точки. Знаешь, что я думаю?
   - Угу?
   - Нужно поговорить с собачниками.
   - Это в смысле?
   - Все собачники друг с другом общаются, - сказала я. - Неужели не знаешь?
   - Я больше кошек люблю, - буркнул Антон.
   - Нужно покрутиться рядом с домом Вероники между восьмью и девятью, поспрашивать местных собачников, видел ли ее кто-нибудь в тот вечер.
  
   Долго бродить у дома нам не пришлось. Одна из первых же любительниц четвероногих, когда мы показали ей фотографию Вероники и описали пса, спросила, с любопытством нас разглядывая:
   - А вы кто? Детективы по поиску домашних животных?
   - С чего это вы взяли? - оскорбился Антон.
   - Ну, так эта ваша барышня бегала здесь недавно, искала свою собаку.
   - Недавно, это когда?
   - На той неделе, - пожала плечами женщина, вполглаза поглядывая на миттельшнауцера, который уже вырыл в сугробе яму размером с себя самого, и, кажется, не думал останавливаться на достигнутом. - В понедельник или вторник. Не помню точно.
   - Так она его нашла? - спросила я. - Пса?
   - Сомневаюсь, - ответила вторая женщина, державшая на поводке круглого как шар мопса в вязаной фуфайке. - Она вместе с Людой домой пошла, и вряд ли позже выходила. Полнолуние все-таки. Я бы на ее месте не вышла. У нас тут недавно загрызли, говорят, кого-то...
  

Сон четвертый

   Перед моим взором вновь раскинулся мой витражный мир, мир ярких цветов и ломаных линий, мир, который я видела глазами другого человека, чужой чуждый мне мир, в котором я становилась безмолвным лишенного воли наблюдателем.
   Возвращения сюда я ждала, как ребенок ждет продолжения сказки, рассказанной на ночь, и вот, спустя два дня, я вновь оказалась здесь.
   Человек встал из-за стола и потянулся, разминая затекшие от долгого сидения в неподвижности мышцы. Его работа была завершена или почти завершена, потому что, несмотря на затраченное время (а с тех пор, как Нора и двое его сыновей были похищены, минуло три месяца), самого главного он все еще не сделал. Впрочем, в записке, которую он составил для будущего владельца Артефакта, об этом сказано не было...
   Накинув на плечи дорожный плащ, Человек вышел из дома. Пройдя по главной улице до южной стены, он благополучно миновал выходившие в гавань ворота, и в рыбацком квартале нашел дом ростовщика.
   - Сорок централей максимум, что я могу предложить за эту безделушку, - объявил ростовщик, вертя в пальцах небольшое поблескивавшее серебром колечко. - Хотя ты и утверждаешь, что это могущественный Артефакт, верится в это с трудом, да и доказать ты мне, как я понимаю, ничего не можешь? - Мужчина сплюнул на пол. - Так что, тебя устраивает эта сумма?
   - Да, меня все устраивает, - понурив голову, ответил Человек. Продать величайшее творение последнего столетия за гроши, которые были предложены в обмен на кольцо, было мучительным испытанием для его самолюбия, но на кону были жизни его близких и, суммировав их с мешочком серебра, протянутым ему ростовщиком, он счел цену достойной.
   Получив деньги, он отправился домой. Купив по дороге немного жареной рыбы и овощей, по возвращении он впервые за долгое время нормально пообедал, после чего, подремав часок на кушетке в лаборатории, начал подготовку к Ритуалу. Около четырех часов дня, заплетающимся от возбуждения языком, он начал читать заклинание. Он знал, если все пройдет гладко, это будет его триумф - гениальная шутка гениального мага. И, хотя его талант был использован кем-то в своих личных целях, это вовсе не казалось ему унизительным, потому что, он знал это наверняка, в конце концов, праздновать победу будет именно он...
   С таким настроением он начал Ритуал.
   Необходимую формулу он помнил наизусть, но, будучи человеком предусмотрительным, когда дело касалось работы, на всякий случай он также написал ее на листе пергамента, который теперь держал в руках, время от времени заглядывая туда, чтобы удостовериться, что ничего не напутал.
   Над этой формулой он работал на протяжении последних восьми недель, с тех пор, как была закончена заготовка для Артефакта - пустышка, обладавшая некоторыми магическими свойствами, но совершенно не соответствовавшая своему истинному предназначению. Полную силу Артефакт должен приобрести после Ритуала, но Человек откладывал его до последнего, вновь и вновь сверяясь со звездами, проверяя и перепроверяя точность формулы, правильность начертания магического круга. От того, насколько удачным будет Ритуал, зависела его жизнь и благополучие его семьи.
   Когда со дня исчезновения Норы минуло ровно три месяца, он понял, что дальше откладывать нельзя. Это должно было случиться сегодня же.
   И вот теперь он стоял в центре своей лаборатории и читал по памяти формулу, с полной уверенностью, что каждое слово, каждый звук в ней точны. Осложнений не предвиделось.
   Дочитав заклинание, он дрожащими руками свернул вчетверо лист пергамента и убрал в карман. По лицу его, заливая глаза, струился пот, собираясь каплями на кончике носа и время от времени теми же мутными каплями падая на грудь. Его бил озноб.
   С трудом откупорив бутылочку с зельем, - пальцы срывались с плотно подогнанной деревянной пробки - он припал к глиняному горлышку, вбирая в себя горькую травяную настойку, купленную два дня назад у ведьмы на прибрежной улице (сам он зелий не готовил, считая это занятие недостойным его гения). Настойка горячим комом прокатилась по горлу и рухнула в желудок. К горлу подкатила тошнота. Когда тошнота отступила, он медленно с величайшей осторожностью опустил свое измученное тело на пол, и, чувствуя, что каждая его мышца наполнилась тяжестью и подчиняется ему с каждым мгновением все неохотней, лег, приготовившись погрузиться в долгий беспокойный сон...
  

12.

Следственный эксперимент

   Переворачиватель пингвинов: запись N403
   Настроение: С новыми силами...
   В колонках играет: Blur - Song 2
   Выходной пошел мне на пользу, голова начала работать. Новые улики, новые подозреваемые... Кажется, я втягиваюсь.
   Попыталась на досуге представить, что бы я сделала, если бы любимый человек меня ударил. Не в шутку пихнул или ущипнул, а всерьез. Никогда бы, наверное, такого не простила. А зная себя, любимому бы от меня тоже досталось. Я вообще баба драчливая. Если мне делают больно, я тоже делаю больно.
  
   Летающая тарелка:
   Что за грустные мысли?
   Переворачиватель пингвинов:
   Да так, навеяло...
   29 декабря. Вторник
   Я знала, что во что бы то ни стало должна поговорить с Вероникой с глазу на глаз, без Антона с его фирменным взглядом. И, когда из Министерства пришел заказ на осмотр квартиры с полтергейстом, поняла, что мне выпал счастливый билет. Пашка согласился составить Антону компанию, и я помчалась к Веронике.
   И вот теперь мы сидим в маленькой захламленной кухоньке и нервно пьем чай.
   - Вероника, Олег вас бьет?
   Услышав вопрос, женщина непроизвольно дернулась. Ладонь потянулась к еще не сошедшему синяку, аккуратно замаскированному тональным кремом. Понимая, что теперь отмалчиваться бесполезно, она ответила:
   - Это всего один раз... - Девушка опустила взгляд. - Я сама была виновата. - Она слегка помедлила. - Ваша организация не занимается такими вещами.
   - Назовем это женской солидарностью.
   Женщина улыбнулась.
   - Тут не о чем беспокоиться. Серьезно. Я уверена, это больше не повторится.
   "Если бы так", - подумала я.
   Девушка убрала упавшую на глаза прядь.
   - Ты только об этом хотела поговорить? - Она успокоилась и осмелела, а между тем разговор еще не был закончен.
   - Знаете... - Я немного помялась, решая, стоит ли переходить на "ты", как сделала Вероника, но решила, что лучше не сокращать дистанцию между нами, пока у меня нет полной уверенности, что она невиновна. - Кажется, мы нашли убийцу.
   - Кто? - Глаза девушки вспыхнули, она всем телом подалась вперед, жадно ловя каждое мое слово.
   - По-видимому, Чарли, - ответила я, - пес.
   Девушка мгновенно сникла. Взгляд ее потух. Возможно, это и звучало как шутка, но она, кажется, прекрасно понимала, о чем идет речь.
   - Вы же не хотите сказать... - начала она.
   - Мы думаем, что Олег натравил собаку на вашего отца, - продолжала я. - Но это не главное. Главное, какое отношение к случившемуся имеете вы.
   - Я? - переспросила девушка. - Вы меня подозреваете?
   Я лишь неопределенно пожала плечами, предоставив Веронике возможность истолковать мои слова так, как ей самой захочется.
   - Вы думаете, что я могла убить своего собственного отца?! - Девушка отставила в сторону чашку, которую до сих пор держала в руках. - Вы считаете, что я способна на убийство?!!
   Сочувствие, которое помимо своей воли я испытывала к Веронике, мешало объективно смотреть на вещи. Я знала это, но ничего не могла с собой поделать. У меня сердце сжималось, когда я представляла, через что ей пришлось пройти.
   Мне потребовалась пара секунд, чтобы привести мысли в порядок и, наконец, заговорить:
   - Вы скрыли от нас важные сведения, когда не сказали, что Чарли убегал.
   - И это, по-вашему, важно?!
   - Важно. Вы ведь знаете, что Олег бывший кинолог?
   Вероника поджала губы.
   - Чарли послушный пес, поэтому я пускаю его побегать с другими собаками. Когда это случилось, он играл с Джонни и Риком, а я стояла у подъезда. Потом Чарли замер, как будто что-то услышал, а через секунду сорвался с места и как ошалелый куда-то помчался. Я его не догнала, пробовала искать, но было уже поздно, и я пошла домой. Было полнолуние, а я боюсь таких ночей. Мне всегда в них не по себе. Я попыталась найти Чарли на следующий день, даже хотела развесить объявления. Вот, - она взяла со стола, стопку распечаток и протянула мне. Это были объявления о пропаже собаки с фотографией Чарли и адресом, по которому его можно вернуть. - Но сначала я решила съездить к Олегу. Чарли сидел у его подъезда, представляешь? - Девушка помедлила, сглотнув вставший поперек горла ком. - А потом, когда вы стали спрашивать, о том, во сколько я вышла с Чарли и как долго мы гуляли, я поняла, что, если скажу, что он убегал, вы сразу заподозрите Олега. Знаете, он ведь так и думал, что вы его подозреваете, поэтому и просил ничего о Чарли не говорить. Но это не он. Я знаю. Он не пошел бы на убийства.
   Я чувствовала, как ей хочется в это верить. Еще я чувствовала, что она вот-вот расплачется.
   - Все в порядке. - Я погладила ее по руке. - Если все, что ты говоришь, правда, у нас нет причин тебя подозревать.
   Вероника стерла выступившие на глаза слезы и сделала глубокий вдох:
   - Извини. Совсем себя не контролирую.
   - Ничего страшного, я все понимаю. Последний вопросик и я пойду. Ты не знаешь, с кем встречался твой отец в ту ночь, когда его убили?
   Вероника покачала головой.
   - Нет. Он ничего мне не говорил, - сказала она и добавила с надеждой: - Ты думаешь, убийцей мог быть тот, кто назначил встречу? Не Олег?
   Я лишь пожала плечами. Где гарантии, что встречу назначил не он?
   - Ладно, я пойду.
   Я поднялась из-за стола.
   - Кто бы ни был убийцей, - сказала Вероника, - скажешь мне, хорошо?
   Я кивнула и оставила ее одну.
  
   Я пересказала Антону наш разговор и стала ждать его реакции.
   - Думаю, нужно еще раз поговорить с Олегом.
   - Я ему позвоню.
   Я достала мобильный и набрала номер.
   - Устроим следственный эксперимент, - сказал Антон, откинувшись на спинку стула. - Тогда и станет ясно, что и почем...
  
   Тем же вечером мы вновь сидели в гостиной у Вероники, только на этот раз нас было четверо: я, Антон, Олег и сама Вероника. Девушка выглядела подавленной. Меж бровей снова пролегла морщинка печали и смятения. На Олега она старалась не смотреть, а тот не смотрел на нее. Он сидел на диване, уставившись в пол, и то и дело вытирал влажные от волнения ладони о штанины брюк. Он знал, о чем пойдет речь, и мысли о предстоящей беседе уверенности ему не прибавляли. А мой враждебный взгляд и подавно. Может, Вероника и простила ему побои, но я нет.
   Вероника стояла у окна, обняв себя руками, как будто хотела защититься. Я сидела в кресле рядом с ней.
   Другое кресло, возле двери, занимал Антон. Кажется, он был единственным в этой комнате, кто чувствовал себя комфортно в сложившихся обстоятельствах.
   - Вы ведь два года прослужили в кинологическом подразделении, верно? - спросил Антон. Он начал издалека, понимая, что если обвинить Олега в лоб, а потом окажется, что он не виновен, будет грандиозный скандал.
   - Да, два года, - ответил мужчина и поднял на Антона взгляд. - И что?
   - Значит, у вас есть навыки дрессуры?
   - Да, - снова кивнул Олег. - Но это еще не повод обвинять меня в убийстве.
   Антон еле заметно улыбнулся. Олег ему нравился не больше, чем мне.
   - Верно, но у нас есть и другие основания вас подозревать. Например, Чарли, - Антон покосился в сторону ванной, где был заперт пес. - В ночь убийства его не было у Вероники...
   - Это ничего не значит, - возразил Олег. - Он просто убежал. Что тут такого? Это же собака. Учуял суку и ломанулся на запах.
   - У нас есть другая версия, - вставила я, опуская руку в карман джинсов. Пальцы нащупали короткий металлический цилиндрик. Я посмотрела на Веронику. - Пожалуйста, выпусти Чарли из ванной и отведи на кухню, но дверь оставь открытой.
   Девушка посмотрела на меня слегка недоуменно, но сделала, как я просила. Тогда я достала цилиндрик из кармана и приложила к губам. На кухне послышалась шумная возня, скрежет когтей, царапающих паркет и жалобный скулеж.
   - Можете отпустить собаку, - крикнул Антон в коридор.
   Через секунду Чарли с визгом ворвался в комнату. Он бросился, было, к Олегу, но тут я еще раз дунула в свисток, и, резко сменив направление, пес в два скачка оказался возле меня. Чарли ошалело вилял хвостом и повизгивал от радости, отираясь возле моих ног.
   Олег смотрел на меня чуть ли не с ненавистью.
   Вернулась Вероника. Выглядела она еще более недоуменно, чем прежде.
   - Вам ведь знакома эта вещь? - Я протянула Олегу красный металлический цилиндрик. Мужчина ничего не ответил. - Это ультразвуковой свисток, - пояснила я для Вероники. - Их широко используют в дрессуре, чтобы отдавать команды, недоступные человеческому слуху. Я подумала об этом, когда вы сказали, что, прежде чем убежать, Чарли остановился, словно услышал что-то. Но вы ведь ничего не слышали, верно?
   Вероника помотала головой. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Олега.
   - И не должны были, - сказал Антон. - Этот сигнал слышат только животные и некоторые антропоморфы, такие как оборотни или ани.
   - И вампиры, - добавила я.
   - И вампиры, - согласился Троев.
   - Это ничего не значит! - выкрикнул Олег, чувствуя, что даже Вероника, вот-вот от него отвернется. - Послушайте... - Когда он заговорил вновь, его голос звучал почти нормально, но пальцы быстро скользили по лицу, растирая виски, веки и переносицу, а значит, он все еще очень волновался. - Может, все указывает на меня, но я не убивал старика. Клянусь вам! Меня вообще не было в ту ночь в городе.
   - Мы знаем, - кивнул Антон. - Вы сказали, что были в Семипядинске, и ваш приятель это подтвердил, но, как он сам утверждает, около восьми часов вечера он уснул, а, значит, в вашем алиби появляется внушительная дыра. Если подумать, у вас была масса времени, чтобы добраться до Селнаверска и сделать свое темное дело.
   - Да говорю же это не я! - вновь выкрикнул Олег. - У меня есть алиби!
   - Достаточно сомнительное, на мой взгляд. - Антон посмотрел на меня. - Как считаешь?
   - Согласна! - Я, как примерная школьница, подняла руку: "Виновен". Другой рукой я чесала Чарли шею. Челюсти у пса были достаточно мощные, чтобы без особого труда разорвать человеку горло, но для собаки-убийцы он был удивительно добр и ласков. Он без устали молотил по бокам пушистым черным хвостом и тыкался мордой мне в ладонь, напрашиваясь на ласку.
   - Да, - выдохнул, наконец, Олег, - я действительно уходил той ночью. - Видно было, что это признание далось ему нелегко, но иного выхода, кроме как сказать правду у него не оставалось. - Но я не убивал старика. Я был... - Он посмотрел на Веронику. Взгляд женщины выражал мольбу: "Пожалуйста, скажи, что ты не виновен!" Но Олег был виновен, хоть и не в том, в чем его обвиняли мы. - Я был у женщины. - Он снова посмотрел на Веронику и добавил. - У другой женщины. Прости.
   Мгновение Вероника смотрела на него, затем развернулась и, ничего не сказав, вышла из комнаты. В глазах у нее стояли слезы.
   Я хотела последовать за ней, но Антон покачал головой, и я осталась сидеть. Он прав, мы не ради этого сюда пришли.
   - Эта женщина, - раздельно произнес Антон, - она может подтвердить, что вы были у нее?
   - Да, - кивнул Олег. Голос у него был сиплый. Кажется, он и сам переживал из-за случившегося, но его вины это не уменьшало. Вряд ли Вероника простит его теперь. - Я напишу вам адрес. - Он достал из нагрудного кармана записную книжку, нацарапал карандашом адрес и протянул листок Антону. - Я... я могу идти?
   - Только из города не уезжайте, - сказал Троев, поднимаясь. - Мы с вами свяжемся.
   До двери нас проводил Олег.
  
   Я не была в тот момент до конца уверена, что поступаю правильно. Мне хотелось остаться с Вероникой, поддержать, успокоить, но я не знала, хочет ли она этого, нужно ли ей это. Или лучше дать ей самой во всем разобраться? В конце концов, то, что происходит между ней и Олегом, их личное дело...
   И все же, когда дверь ее квартиры закрылась за нами, меня еще долго преследовало чувство, что я поступила неправильно. Профессионализм требовал беспристрастности, но сердце - сопереживало, и иначе не могло.
   Но, увы, кроме слов утешения предложить девушке мне было нечего, да и слов нужных я не знала. Надеясь хоть как-то приблизиться к ответу, я пыталась перенести ее переживания на себя, прочувствовать ситуацию, но, сколько бы я ни пробовала, все мои попытки ни к чему, кроме головной боли, не приводили. Чтобы помочь ей, у меня не было необходимых опыта и знаний, и, честно говоря, я не хотела обладать подобным опытом и подобными знаниями, потому что знания эти приходили из боли.
  

Сон пятый

   Сон опустился на меня незаметно, как это часто бывает после тяжелого дня. Еще мгновение назад я листала стопку распечаток по ритуалам маравийской магии, и вот теперь перед моими глазами разворачиваются странные пугающие и вместе с тем завораживающие картины...
   ...Кажется, он уже не был собой. Он больше не чувствовал своего тела, не мог разлепить глаз, да и были ли глаза у того, чем он стал? А, если и были, способны ли они видеть так же, как видит человек? Создавая Артефакт, он об этом не думал, и теперь сожалел об этом. Что ж, придется обойтись без глаз, как и без ушей, языка и всего остального. В этой кромешной тьме, окружавшей его, единственной своей опорой был он сам или, вернее, то немногое, что от него осталось - его разум. Любопытно, на что способен человек, от которого остался лишь разум, заключенный в холодном серебре кольца? Он висел в пустоте - более подходящего определения своему положению, как ни старался, придумать он так и не смог - и думал. Думать - единственное, что ему оставалось, потому что кроме его собственных мыслей ничего больше не было.
   Но вот откуда-то донесся голос или, вернее, что-то похожее на голос, ведь слышать он был более не способен, а это, то, что он по старой памяти именовал "голосом" не было таковым. Оно не прозвучало даже, а скорее почудилось ему, как едва различимый шепот или отрывок песни, доносившийся из соседнего квартала или, скорее, как случайная, будто бы чужая мысль.
   "Они убьют меня... - шептал голос. - Что же я сделал? Что!?"
   Он понял, хоть и не сразу - то, что показалось ему голосом, были мысли, мысли живого человека, напуганного и растерянного. Пожалуй, будь у него тело, сделав столь неожиданное открытие, он расхохотался бы, но тела у него не было, и вместо того, чтобы рассмеяться, он постарался вспомнить, как звучал его смех, когда он еще мог позволить себе эту маленькую человеческую радость.
   Было немного страшно и неуютно без тела, но он всеми силами старался держать себя в руках, и это ему неплохо удавалось, в конце концов, он ведь знал, на что идет.
   "Это и есть Артефакт? - прозвучал голос, немного, кажется, удивленный. - Не думала, что он будет таким... таким простым маленьким и неказистым"
   Эти мысли принадлежали другому человеку, но и их он прекрасно слышал. Для ученого это было довольно любопытное открытие. К тому же, судя по всему, ему все-таки удалось переместить часть своей души в кольцо. Это хорошо. Значит, пока все идет по плану.
   "Как бы это не оказалось ловушкой, - прозвучал из пустоты немного взволнованный полушепот. И беглая мысль женщины полоснула его осколком видения, словно перед мысленным взором его пронеслась картина того, чего он сам ныне увидеть не мог: маленькая грязная комнатка на втором этаже лавки ростовщика, перстень, стиснутый тонкими бледными пальцами и где-то на самой грани сознания распростертое на полу тело. - Нет, вряд ли... - продолжала в уме рассуждать женщина, - этот маг, не смотря на свою гениальность, на подобное не способен. Бесхитростный простак вот он кто. Именно поэтому мы его выбрали".
   "Ох, - подумал он, - да разве по силам простому человеку понять гения?! Бесхитростный простак, ха! Вы и представить себе не можете, какую ловушку вам уготовил этот самый бесхитростный простак!"
   Ему и раньше приходилось слышать несправедливые обвинения, но разве могли ничтожные простаки, в своей глупой зависти осыпавшие его хулами, понять истинного гения? Нет, конечно же, нет! И зная это, он прощал им все обвинения, лишь скромно улыбаясь в ответ. Им никогда его не понять! И даже Нора, такая спокойная и удобная, не беспокоившая его во время работы, не отвлекавшая никчемной болтовней, никогда не навязывавшая ему своего мнения и твердой рукой державшая хозяйство, позволяя ему заниматься наукой, не отвлекаясь на рутину каждодневного быта, даже она не поймет его! Увы, такова судьба каждого гения. Впрочем, он давным-давно с ней смирился...
   Долгое время стояла тишина и лишь редкие обрывки чужих мыслей иногда доносились до него, не принося, однако, ни спокойствия, ни утешения. Ситуация мучительной неопределенности начинала тяготить его с возрастающей силой, но единственное, что ему оставалось, это ждать, когда кто-то призовет силу кольца - его вместилища и ловушки - и терпеть, потому что иного он не мог.
   Но вот, наконец, мертвая тишина ожила, разверзся бескрайний мрак, и что-то, какая-то неведомая сила, потянуло его вовне, в сияющий разрыв, прорезавший пустоту. И вот спустя долгие часы, дни или даже годы он вновь увидел мир, не так как раньше, когда у него были глаза, руки и тело, нет, он увидел его совершенно другим, плоским и блистательно ярким, словно витраж, собранный из тысяч крохотных кусочков, ни один из которых не был похож на другой. Это было странно и неожиданно, как ослепительная вспышка, от которой темнеет в глазах и голова идет кругом. Несколько мгновений он не мог понять, что происходит, что ему делать теперь, когда к нему вернулось утраченное зрение и на самой границе восприятия уже звучали слова, пока еще тихие, но он был уверен еще несколько мгновений и он услышит их так, как слышал раньше. Сила Артефакта была призвана в этот мир, и вместе с ней, прорвав сдерживающие его оковы, вошел в него он.
   Его охватила эйфория, сладкая мука пьянящего торжества! Он победил, он сделал это! Он величайший маг мира, отныне и навсегда! Он хотел бы пуститься в пляс, хохотать до одури, до изнеможения, он хотел бы бить в ладоши и отстукивать ногами веселый бесшабашный ритм, но не мог... Тело, это тело, через которое он видел мир, не принадлежало ему, чужая воля была неподвластна ему. Прежний восторг отступил, сменившись испугом.
   "Почему?! - хотел крикнуть он. - Почему не получается?!!"
   Но ни крикнуть, ни даже прошептать этого он был не способен.
   Губы - он чувствовал их мягкое движение, точно они принадлежали ему самому, а не смельчаку, осмелившемуся надеть на палец проклятое кольцо - губы, шевельнулись, произнося слова, те слова, что он начертал дрожащей от волнения рукой в записке, оставленной ростовщику:
   - Хаата Эбелиад! Откройся!
   И вновь он ощутил рывок, короткий и мучительный, как удар бича, и мир распался на две части, и в одну шагнул смельчак, а в другую - упал он...
  

13.

Настоящий убийца

   Переворачиватель пингвинов: запись N404
   Настроение: В смятении, в недоумении...
   В колонках играет: Rummstein - Du Hast
   Мы круто облажались. Обвинили невиновного. Правда, благодаря этому одна моя знакомая не выйдет замуж за человека, с которым она никогда не была бы счастлива. Не знаю, что по этому поводу думает сама В., но я думаю, хорошо, что все сложилось именно так.
   P.S. У меня дома скоро можно будет открывать музей забытых вещей. Господа, гостившие у меня с воскресенья на понедельник, специально для вас выкладываю список забытого, приезжайте, забирайте:
   1. телефон мобильный, Nokia, старый;
   2. щетка для волос, деревянная, массажная;
   3. наручники (чье это? Оо);
   4. носки, женские, спортивные;
   5. носки, мужские, вонючие;
   6. трусы мужские, красные (кто мне такой подарок оставил, признавайтесь?);
   7. зарядка для телефона Samsung;
   8. очки солнечные "хамелеон".
  
   Летающая тарелка:
   Наручники мои)
   Маркоffь-людоед:
   А трусы тогда мои, че?
   30 декабря. Среда
   - Вэл, ты слышишь? - Антон тронул меня за плечо. Должно быть, я задумалась, потому что не услышала вопроса сразу.
   Мы сидели в офисе. Время подходило к полудню, и мне полагалось бы быть в университете, но в последние дни мысли мои были далеки от учебы, куда дальше, чем бывали обычно.
   - Что? - Я моргнула.
   - Я говорю, у тебя есть еще версии?
   - О том, кто может быть убийцей? Неа, - я помотала головой.
   Я крутила в руках записку с адресом, который перед смертью вывел на бумаге Анатолий Власович. Кроме адреса на листке не было ничего. И в указанном в записке месте тоже. Возможно, если бы я побывала там раньше, мне удалось бы найти какие-то следы, но с момента убийства минуло больше недели. Снег и ветер, и башмаки прохожих унесли одни запахи и принесли на их место другие. Обоняние у меня хоть и лучше чем у людей, но и моему носу не дано учуять таких застарелых следов.
   - Если бы не эта записка, я бы сказала, что это было непредумышленное убийство, но...
   - Но кто-то пригласил Босякова на встречу, где его убили, - закончил Антон и поднялся на ноги. - Подумаем об этом по дороге. Автобус до Семипядинска через тридцать минут.
   Чуть больше трех часов спустя мы сидели у Алисы дома. Алисой звали любовницу Олега, и выглядела она под стать имени. Высокая широкоплечая красотка с раскосыми карими глазами, пышными рыжими кудрями и не менее пышными формами. Складки ярко-алого шелкового халатика, мягко струясь, обтекали округлости фигуры. В целях безопасности ей на грудь следовало повесить табличку "Осторожно - бугры!", чтобы какой-нибудь бедолага случайно не захлебнулся слюной. Кожа у девушки была бледная, без следа веснушек, и в ярко-алом халатиее, с не менее яркой помадой на губах и огненными волосами выглядела она чертовски вызывающе. На ее фоне я казалась бледной и тщедушной.
   - Значит, всю ту ночь Олег провел у вас? - спросила я. Иного способа привлечь к себе внимание, кроме как задавать вопросы, я не видела. Все время, что мы находились у Алисы, она неотрывно смотрела на Антона, как будто меня в комнате не было вовсе.
   - Да, солнышко. - Я внутренне морщилась, каждый раз, когда она меня так называла, но, видимо, такова была ее манера общения. - Всю ночь. - Эти слова были сопровождены настолько красноречивым взглядом, что я невольно вспыхнула, и тут же отругала себя за это.
   - Ппонятно, - выдавила я.
   Женщина была оборотнем, и стала им очень и очень давно. В ней чувствовалась сила, недоступная молодым зверолюдям, сила, от которой у меня мурашки бежали по коже, а волосы на затылке вставали дыбом. Она не пыталась сойти за человека, и то, как бесстыдно она выставляла напоказ свою суть, выводило меня сильнее, чем откровенный халатик и манящий взгляд, которым она смотрела на Антона.
   Ощущение этой животной силы в ней было настолько пронзительным, что, будь она вервольфом я, не задумываясь, объявила бы ее убийцей. Но она была лисицей, а лисы далеко не так велики, как волки-оборотни и оставить на теле человека такие укусы, как те, что мы видели, им не по силам.
   - Кто-нибудь может это подтвердить? - продолжала допрос я. - Я имею в виду, кто-нибудь видел вас вместе?
   - Ну да, - девушка улыбнулась одними уголками губ, не показывая чуть более острых, чем у обычного человека клыков, но тем самым, будто лишь подчеркивая их присутствие. - Спросите мою соседку, она возвращалась с ночной, когда встретила Олега. Они немного знакомы. Несколько недель назад мы с Олегом помогали ей переставлять мебель. Ну, вы ведь знаете, как это бывает, когда в доме нет мужчины?
   Я бросила на Алису недружелюбный взгляд. Последние слова были обращены лично ко мне, и звучали они почти сочувственно.
   - Мы с ней еще поговорим, - заверила я. В общем-то, на этом разговор можно было считать законченным, но, прежде чем, уйти я хотела еще кое-что у нее спросить.
   - А вы знаете, что у Олега есть невеста? - Я подумала, не сказать ли "была невеста", но решила, что не стоит лишний раз распространяться о том, что меня не касается.
   Алиса легкомысленно пожала плечами. При этом ее груди подпрыгнули, как два наполненных водой шарика. Я поморщилась. Насколько примитивным существом нужно быть, чтобы запасть на такое? Что хотите со мной делайте, а Вероника мне нравилась гораздо больше.
   - Я не имею ничего против его невесты, - сказала женщина. - У нас с Олегом ничего серьезного и, к тому же, я все равно собиралась дать ему отставку. - Девушка настолько выразительно глянула на Антона, что у него уши запылали алым, как ее халатик, хотя уж его-то заставить покраснеть было не так-то просто. Я снова поморщилась. - Вообще-то я и с бывшей женой Олега знакома. - Тут уже поморщилась Алиса. - Боже, в последнее время у меня такое чувство, что эта женщина поселилась у меня дома! Олег приезжает в город два раза в месяц, один раз к ней и один раз лично ко мне. Но сейчас, каждый раз, когда он от нее возвращается от него так и разит псиной! Меня это выводит из себя!
   - Псиной? - переспросил Антон. Некоторое время назад он высказал предположение о том, что Олег держит еще одну собаку, но тогда мы воспринимали это как полу-шутку, а после того, как узнали о бегстве Чарли, эта версия и вовсе отпала. Но теперь, кажется, в голове Троева вертелись новые догадки и, судя по всему, на этот раз они были связаны с бывшей супругой Олега. - Спасибо. - Он не стал дожидаться, когда Алиса ответит. - Возможно, мы еще с вами свяжемся.
   - Буду рада, - девушка улыбнулась и стрельнула в сторону Антона глазками. Он ответил обольстительным взглядом и не менее обольстительной улыбкой, а мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не зарычать. Черт возьми, да что это со мной творится?!
   - Дверь напротив, - подсказала Алиса, когда мы вышли из квартиры. - Вон та. - Она грациозно подняла руку и указала на тяжелую железную дверь.
   - Спасибо, - кивнул Антон.
   Я ничего не сказала.
   Алиса дождалась, когда соседка откроет дверь, приветливо улыбнулась и представила нас, все это время не переступая порога собственной квартиры. Антон задал невысокой бесцветной и какой-то невесомой блондинке несколько вопросов, та ответила, и мы ушли.
   - Мне казалось ты не поклонник псовых, - заметила я, когда мы выходили из подъезда Алисы. - Что же ты тогда так таращился на эту лисицу?
   - Не понял, - признался Антон. - Ты сейчас о ком? Об Алисе?
   - Лисе Алисе, - поправила я.
   - Ах, лисе Алисе! - повторил Антон насмешливо. - Ты что, ревнуешь?
   - С чего бы? - фыркнула я.
   Антон улыбнулся и сменил тему:
   - Догадываешься, куда мы сейчас поедем?
   - К бывшей жене Олега?
   - Именно.
  
   Едва оказавшись на пороге квартиры, я поняла, о чем говорила Алиса. Здесь действительно воняло псиной, но не собакой, как решил Троев. Это была нездоровая смесь запахов животного и человека. Вонь, едва уловив миазмы которой, я поняла, что не хочу встречаться с тем, кто ее источает. Это был мускусный запах едва обратившегося оборотня, вонь разложения, запах похоти, крови и страха, и еще бог знает чего, о чем мне и думать не хотелось. Жуткая круговерть запахов, которых не мог чуять Антон или Олег, но от которых мне становилось дурно, ибо источник у них был один. Слабая тень этих запахов преследовала Олега в день нашей первой встречи. И сегодня я уловила ее в квартире Алисы. Но лучше всего они читались за смесью запахов больницы, которыми был пропитан воздух морга, где я увидела труп Босякова. Даже дезинфицирующая обработка не смогла их скрыть. Эти запахи преследовали меня с самого начала, а я не замечала их, потому что ни тогда, ни сейчас так и не смогла до конца поверить, что все они происходят от одного существа. Но они были, и лишь теперь я поняла, почему мои подозрения вились вокруг Олега. От него пахло также, как пахло от покойника, чье убийство мы должны были расследовать.
   - Антон! - прошептала я, но мужчина уже жал кнопку звонка. - Я знаю, кто убийца!
   - Что? - Он повернулся ко мне. Он не чуял опасности, так как чуяла ее я. Ему не хотелось бежать прочь, так как хотелось мне. И пока он думал о работе, я думала о том чудовище, которое ждет нас за дверью.
   Жать на звонок было нельзя. Этим мы лишь раздразнили, засевшее в квартире чудище. Резкие звуки, яркий свет, сильные запахи - выродков все это раздражает. И хотя их чувства и мысли все еще близки человеческим, они уже не люди - это монстры, застывшие в превращении из человека в оборотня, чудовища с искалеченной психикой, опасные и непредсказуемые. Ничто не волнует их кроме удовлетворения собственных желаний и никакие нормы морали не сдерживают. Я не встречалась с выродками прежде, но слышала достаточно, чтобы понять, какую опасность они представляют.
   - Отойди от двери! Сейчас же! - рыкнула я и шагнула вперед, чувствуя, как ладони начинает покалывать. Я заставляла их меняться быстрее, чем мне было привычно. Фаланги укорачивались, деформировалась кисть, ногти вытягивались, сужались и изгибались, пока полностью не стали когтями.
   Антон успел сделать шаг назад, когда дверь отворилась. На пороге стояла женщина. Не считая лимонного цвета радужки и болезненно-расширенных зрачков, выглядела она почти нормально, и, если что-то и выдавало ее, то только запах.
   Женщина посмотрела на нас.
   - Чего вам? - Она изо всех сил старалась говорить нормально, но в голосе нет-нет да и проскальзывали раскатистые рычащие нотки. В другой ситуации я решила бы, что она слегка простыла, и она действительно была больна, но с простудой ее болезнь не имела ничего общего.
   Невысокого роста шатенка в засаленных спортивных штанах и мешковатом свитере с дырой на локте. Вид у нее был нездоровый. Грязные волосы зачесаны назад и собраны в тугой хвост, губы хищно поджаты, а брови сошлись у переносицы, и весь ее облик словно говорит вам "проваливайте!" И я рада была бы убраться подальше, но раньше женщина поняла, кто я, увидела мои изменившиеся руки, до локтя покрытые серебристой шерстью, и зарычала, как рычит собака, на чью территорию забрался недруг.
   Антон понял, что сейчас будет, даже раньше, чем я. Рука его нырнула под куртку и выхватила электрошокер, но чудовище уже метнулось вперед. Заслонившись одной рукой, второй я нанесла удар...
   В детстве мы с братом часто ходили ночью в парк. Для нас обоих это было сродни особому ритуалу. Закон запрещал нам обращаться днем, но ночью мы могли бегать на четырех лапах, сколько нам вздумается. Иногда мы просто носились по аллеям, иногда устраивали шутливые драки. Сколько себя помню, Тимуру хватало двух минут, чтобы со мной разделаться. Он был сильнее и быстрее, и к тому же почти вдвое меня больше. Но сейчас преимущество было на моей стороне. Бросившейся на меня женщине не хватало сноровки и опыта. Она действовала вслепую, поддавшись ярости, и, пожалуй, только это меня и спасло.
   Ринувшись на меня, она ничего уже больше не видела, и меньше всего ждала, что я дам отпор. Мне ничего не стоило уклониться, подставив ее зубам запястье, и между тем нанести свободной рукой удар. Она лишь разорвала рукав куртки. А мой удар оказался достаточно силен, чтобы отшвырнуть ее в сторону, и хотя когти я втянула, думаю, это было больно.
   Женщина отлетела к стене, приземлилась на четвереньки и жалобно пискнула. Это, впрочем, не задержало ее надолго, и уже вскоре она вновь бросилась на меня. По подбородку ее стекала слюна, а глаза горели безумием и, черт возьми, я ее боялась! Страх и отвращение смешались во мне и неожиданно я осознала, что испытывают люди по отношению к таким как я. Мы для них такие же чудовища, как для меня этот выродок. В их природе бояться нас, но они как-то справляются со страхом. То же должна сделать и я. Если я хочу выжить в этой схватке, мне нужен трезвый рассудок.
   - Антон! - Я сделала шаг назад. - Я задержу ее, а ты выруби!
   И, когда я сказала это, женщина прыгнула вновь. На этот раз она целилась в плечо, надеясь повалить меня на пол, как сделала со своей первой жертвой. Она знала, что тогда покончить со мной будет проще. Но теперь я была готова к нападению, и пинком отшвырнула ее назад. Удар пришелся чуть ниже солнечного сплетения, выбив из груди чудовища воздух. Оно гукнуло и застыло на полу, глухо сопя. И в это мгновение я замерла, не зная, что делать дальше. Я не могла напасть, потому что знала, что, если нападу сейчас, драться придется до смерти, но и отступить и позволить действовать Антону тоже не могла. Было еще слишком рано. Даже в таком жалком состоянии это создание сильнее и быстрее его. Он может пострадать, а на нем раны заживают отнюдь не так быстро как на мне.
   То, что стояло перед нами, уже не было похоже на женщину. Это было чудовище, выродок, в котором не было ни грамма животного обаяния, свойственного оборотням, ни толики красоты серебристого волка, барса, или лисицы. Это был уродливый монстр. Голова с собранными в хвост волосами вытянулась, стала похожа на голову животного, между зубов, торчавших из десен уродливым частоколом, высунулся розоватый язык, человеческий, а не звериный. Уши лишь слегка заострились, а глаза и вовсе оставались неизменны. Они сияли все той же безумной желтизной. Сильнее всего преобразились конечности. Вытянулись и деформировались ступни, укоротились голени, изменились бедренные кости и таз. Руки больше походили на лапы, но, как и все остальное, за исключением выглядывавшей из-под свитера щеточки хвоста оставались лысы.
   Антон коротко ругнулся и, выставив перед собой руку с шокером, бросился вперед. Я видела, как зверь оскалился и припал к полу, готовясь прыгнуть, и метнулась наперерез. Я была быстрее и оказалась на пути чудовища раньше, но больше ничего сделать не успела. Толчок, удар и я оказалась на полу, крепко приложившись затылком о бетонную плиту. Бушевавший в крови адреналин не дал мне потерять сознание. Я выставила перед собой руки, и острые зубы впились в запястье. Кажется, я вскрикнула. Антон вонзил электрошокер чудовищу в ребра. Я ощутила спазм, пробежавший по телу монстра, но разряд оказался недостаточно силен. Он лишь рассердил зверя, и зубы на моем запястье сжались плотнее. Еще чуть-чуть и я услышу хруст собственных костей.
   - Аа-а, проклятье! - завопила я, и что есть сил ударила оборотня коленом в живот. Удар получился отнюдь не таким сильным, как я рассчитывала, и зверь отшатнулся лишь на мгновение, после чего его зубы с новой силой впились в мою руку. Кость хрустнула, не выдерживая давления. Я закричала. Антон вновь ударил чудовище шокером, но на второй удар оно не отреагировало и вовсе.
   Я вскрикнула вновь, зажмурилась и, не глядя, ударила. Когти вспороли плоть, точно ножи. Я никогда не дралась с выпущенными когтями. Все мои навыки борьбы были взяты из игр с братом, и меня очень удивило, с какой легкостью мои когти рвут чужое тело. Зубы разжали мое запястье, и раненая левая рука бесполезной культей упала на грудь. Зверь не почувствовал боли от удара, как я не чувствовала боли от своих ран, но он был зол, и каждое мое трепыхание все больше выводило его из себя. И вот сейчас он решил с этим покончить.
   Клац! Зубы метнулись к моему горлу. Я зажмурилась и попыталась выставить перед собой вторую руку, пока еще здоровую, но внезапно зверь взвизгнул и беспомощно завертел головой. Это Антон одной рукой ухватил чудовище за собранные на затылке волосы, а второй за хвост и, стоило зверю отпустить меня, рванул его прочь. Это мне монстр казался большим и страшным. По сравнению со мной, он и был большим, но по меркам Троева оказался не так уж и велик. Пусть с усилием, но Антон сумел его поднять, и точно мешок картошки зашвырнул в открытую дверь квартиры. Зверь изогнулся в воздухе и брякнулся на пол, но тут же вскочил на ноги и попытался проскользнуть обратно в коридор. Антон крепким пинком отправил его обратно и с грохотом захлопнул дверь.
   Вот и все.
   На улице уже слышались вопли сирены. Кто-то из соседей вызвал милицию. Но для меня все это уже не имело значение. Как только опасность миновала, сознание сказало мне "до свиданья", сделало ручкой и потерялось...
  

Сон шестой

   Сначала была пустота. И, как и положено, у пустоты не было ни формы, ни запаха, ни цвета, ни вкуса, ее нельзя было услышать, нельзя ощутить на коже, вдохнуть. И в этой безграничной безмолвной пустоте я медленно плыла, или висела, или и плыла, и висела. Сложно сказать наверняка, потому что даже собственного тела в этой пустоте я не чувствовала, как будто его и не было, как будто сама я была частью пустоты. Все, что оставалось во мне своего, прежнего, горстка путаных мыслей.
   "Наверное, я умерла, - подумала я, но не испытала ни огорчения, ни страха. Единственной моей мыслью было: - Как же это получилось?"
   Но тут где-то впереди во тьме, что была пустотой, или в пустоте, которая была тьмой, забрезжил свет, совсем тусклый и далекий. Но с каждым мгновением свет усиливался и приближался, как будто кто-то пробирался сквозь тьму, неся в вытянутой руке керосиновый фонарь. Красный, словно кровь.
   Вот тут мне стало страшно. Этот огонек, разгонявший темноту вокруг, мне был знаком. Я уже видела его прежде, и знала, что однажды он уже погубил одну девушку. Я себе подобной судьбы не желаю.
   Мне захотелось отпрянуть прочь от огня, но у меня, совсем как в бородатом анекдоте, не было ножек. Не было даже век, чтобы зажмуриться. Все, что мне оставалось - смотреть, только смотреть вперед и ничего больше. И я смотрела. И по мере приближения источника света, понимала, что между ним и тем сиянием, которое погубило Элизу, есть разница. Этот свет не был мертвым и холодным, как тот, в нем была жизнь, тепло и надежность. Он не казался призраком, он был единственным предметом в обеспредмеченном мире. Если бы не алый цвет, цвет крови, он мог бы стать для меня маяком, что-то в Ничто, надеждой и опорой в чужом мире.
   Наконец, огонек приблизился настолько, что я могла рассмотреть за ним силуэт. Это был среднего роста мужчина, широкоплечий, крепкого сложения с лицом простым и строгим. Так мог бы выглядеть какой-нибудь политик или бизнесмен. Весь его облик был исполнен осознания собственной значимости. И, конечно же, этого человека я узнала сразу.
   - Вадим Дмитриевич? - вопросила я в пустоту. Это были не слова даже, а мысли, но я была уверена, что он их услышит.
   Но человек, должно быть, был еще слишком далеко. Он не ответил, в глазах не вспыхнул огонек узнавания, не дрогнул ни один мускул на подчеркнуто спокойном лице, и только теперь, когда он подошел ближе, я поняла, что это не шеф. Хотя он и походил на Вадима Дмитриевича как две капли воды, в этом человеке было что-то неловкое, чего не было и не могло быть в том маге, которого я знала. Он словно чувствовал себя неуютно в своем же собственном теле. Это читалось в движениях, во взгляде, в повороте головы, во всем. Мне вновь захотелось отпрянуть, но тут человек заговорил, и я узнала его голос, вот только принадлежал он не Вадиму Дмитриевичу:
   - Вот, теперь мы можем говорить, - в голосе слышалось облегчение, как будто до настоящего момента он сомневался, что это нам удастся. - Вас не смущает мой облик? Я, видите ли, довольно давно не заглядывал в зеркало, и, если бы попытался воспроизвести свой собственный, наделал бы, скорее всего, массу ошибок... А этот показался мне вполне достойным мага моего уровня.
   Фонарь, который мужчина нес в руке, он поставил на пол... вернее, туда, где по логике должен быть пол. Алые лучи высветили на горизонтальной поверхности, ровной черной, как старинное зеркало, круг неяркого света. Мужчина начал садиться. Я представила, как он удивится, когда со всего маху плюхнется на пол, но тут под ним появилось кресло. Оно возникло из пустоты, как будто сам мрак исторг его. Обычное старомодное кресло с вытертой обивкой. Такое же стояло у меня в комнате. Когда мужчина сел в него, оно даже скрипнуло как самое обычное старое кресло.
   - Кто вы? - спросила я. У меня не было губ, гортани, языка и голосовых связок, не было ничего такого, с помощью чего мысли превращаются в слова. Но и мыслей оказалось достаточно.
   - О, я не стану называть свое имя. Признаться, когда-то я надеялся, что в определенных кругах оно будет достаточно известно, но... - Мужчина потупил взгляд. - Ах, если бы не это проклятое зелье! Нет, это совсем не моя вина, - сказал он, кажется, самому себе. Но потом перевел взгляд на меня или, вернее, на ту часть пустоты, которой я себя ощущала - едва ли можно выразиться точнее - и сказал: - Я прекрасно понимаю ваши чувства. Мне и самому потребовалось порядочно времени, чтобы здесь освоиться.
   Он обвел пустоту взглядом.
   - Где это "здесь"? - спросила я беззвучно. - Что это за место?
   - Я бы назвал это Промежутком, - сказал он. - Знаете, у меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом и мне кажется, что это такое место, которое соединяет все известные человеку миры. И неизвестные тоже, - добавил он после коротких раздумий.
   - Как Астрал? - предположила я.
   - Астрал? - переспросил мужчина. Это прозвучало удивленно и озадаченно, но на лице его не дрогнул ни один мускул. Лишь интонация выдавала чувства, в то время как лицо оставалось неизменным, точно я разговаривала с подвижной фотографией, которой знакомо лишь то выражение, которое было запечатлено на ее физиономии в момент снимка. - Аа! - воскликнул мужчина после минутных раздумий, - вы, должно быть, имеете в виду Эфир? Тонкий мир, пронизывающий все сущее и соединяющий его в одно, открывающий истинные обличия и великое знание?
   На мой вкус это было предельно устаревшее определение, но едва ли я вспомнила бы сейчас более новое.
   - Да, - сказала я.
   - Нет, это нечто другое, - мужчина сплел пальцы и устроил ладони на коленях. - Эфир... - он задумался. Кажется, ему непривычно было объяснять подобные вещи. - Эфир - это Эфир, а это место... оно нигде. И ничто. Его нельзя описать, нельзя определить, потому что тут может существовать все что угодно или не существовать ничего. Это не пристанище душ, не Рай и не Ад, не место, где родится магия... Ох! - он помотал головой. - Это невозможно объяснить! Это Бездна! Понимаете? То, чего не может быть! - Голос его восторженно взвился: - И я первый открыл его существование! Но... - в голосе проскользнуло сомнение, - поймете ли вы?
   Я в этом сильно сомневалась, но постаралась, насколько это возможно, удержать свои мысли при себе. Я слышала про виртуальные реальности, которые создают для себя особенно могущественные чародеи. Это что-то вроде миниатюрных вселенных, в которых мысль обращается в предмет так же легко, как в обычном мире она обращается в слово. То, что я видела здесь, очень мне это напоминало. В тех мирах, как я слышала, одним лишь усилием воли можно было превратить образ в предмет. Подумай о кресле, представь кресло, и вуаля! Все это очень напоминало то, что сделал совсем недавно мой собеседник.
   - Ладно, - я мысленно кивнула, - пусть будет так, как вы сказали, но что здесь делаю я?
   "Вряд ли я умерла", - подумала я, и эту-то мысль мне скрыть и не удалось.
   - Нет-нет! - затряс головой человек. - Конечно, не умерли, дитя мое! Обычный обморок по счастью, но благодаря этому обмороку у нас наконец-то появилась возможность поговорить, а разговор, обещаю, будет важный.
   - Не понимаю, - призналась я. Все это походило на бред. Бездна, Вадим Дмитриевич, говоривший чужим голосом, все эти странные вещи, то, чем я стала или то, чем я не стала. Может, я лежу в больнице с пробитым черепом, и все это мне только снится?
   - Я давно ни с кем не говорил, - признался, наконец, мужчина, и от собственного признания ему как будто бы сделалось не по себе. Он поерзал в кресле и добавил: - Особенно с женщинами, поэтому позвольте мне начать с того места, на котором мы закончили...
   Я ничего не сказала, и он приступил к рассказу.
   - Те люди использовали кольцо, так как хотели, но не так как хотел этого я. Мне неизвестно чего они добивались и добились ли, но с того ритуала моя жизнь... исчезла. Я сам исчез. Меня просто не стало для людей, хотя для самого себя я продолжал существовать. - Мужчина печально покачал головой. Видно было, что говорить об этом ему непросто, что с каждым словом он возвращается к воспоминаниям, от которых предпочел бы избавиться, и то, с чем, как ему казалось, он давно смирился, вновь тяжким грузом ложится на плечи. - А все проклятая ведьма! - сокрушался он. - Она продала мне некачественный эликсир! Он должен был просто усыпить меня на какое-то время, чтобы душа могла беспрепятственно отделиться от тела, но я не проснулся! Никогда больше не проснулся. Я оказался заключен в этом кольце. - Он поднял руку, демонстрируя надетое на палец кольцо с ухмыляющейся физиономией демона.
   Мужчина замолчал, дав мне возможность осмыслить услышанное, или попросту погрузившись в свои мысли, как это случается с теми, кто чаще общается с самим собой, чем с другими людьми. Боже, это было словно продолжение моего сна! А он, очевидно, и был тем, кто эти сны мне показывал. Не сомневаюсь, у него была эта сила, в конце концов, это он создал кольцо и эту маленькую вселенную внутри него.
   - Вы Алид? - сказала я.
   Человек понуро кивнул.
   - Если бы все получилось, так, как я хотел, я стал бы величайшим магом в истории! Каждый босоногий ребенок знал бы мое имя! А вместо этого, - голова его почти упала на грудь, - я заточен здесь! - простонал он, и вновь замолчал.
   Теперь я хотя бы начинала понимать, что здесь происходит.
   - Почему вы оказались здесь? Что пошло не так? - спросила я. Мне было важно знать. Возможно, если я пойму, как действует кольцо, мне удастся избежать "проклятья пятнадцати лет" и неизбежной смерти, которая наступит к концу этого срока.
   - Что пошло не так?! - возопил Алид, проворно вскинув голову. Только теперь в его глазах загорелось что-то человеческое, боль и негодование. - Все! Все пошло не так! И зелье, и само заклятье! Я пытался управлять вещами, которыми нельзя управлять, и наказание не заставило себя ждать. Вот оно! - Он обвел рукой пустоту. - Моя вечная темница!
   Я не испытала сочувствия. Алид был не самым симпатичным человеком, и то, что несколько ночей подряд я имела возможность смотреть на мир его глазами, моего мнения о нем не улучшило. К тому же меня куда больше беспокоила своя собственная судьба.
   - Вы не поняли. - Я задумалась, решая, как точнее выразить то, что я хотела сказать: - Я говорю не о заклинаниях и эликсирах, а о том, что, по вашему мнению, должно было делать кольцо и, что оно должно было делать, по мнению тех, для кого вы его создавали. Но самое главное, о чем я хочу узнать это, что оно делает сейчас, и почему те, кто его носят, спустя какое-то время умирают или бесследно исчезают.
   Некоторое время мужчина собирался с мыслями, затем кивнул.
   - Хорошо. Но, честно говоря, я планировал нашу беседу несколько иначе. - "Если он что-то и планировал, - подумала я, - то сам же все и испортил. Слишком много ерунды он нес для заранее спланированной беседы".
   - Итак, - начал Алид, - моя идея была гениальна! - А как же иначе? - Те люди - о них я расскажу позже, - хотели, чтобы я открыл для них дорогу в Мир Мертвых, Край Грома, как ее называют некоторые. Зачем им это было нужно, я не знаю, но, думаю, намерения у них были не самые благие. И все же я вынужден был подчиниться и делать то, что они велели. Думаю, вы понимаете. - Когда твою семью берут в заложники, выбирать не приходится. Уж это-то я понимала. - Но я не настолько глуп, чтобы идти на поводу у каких-то бандитов, - сказал Алид, - пусть даже у них есть влиятельные заступники. Я не хотел, чтобы они натворили бед с этим кольцом, поэтому я придумал шутку. - Он хохотнул. На лице, которому знакомо было лишь выражение спокойствия, усмешка выглядела нелепо. - О, это была гениальная шутка! Шутка шуток, я бы сказал! - Мне хотелось поторопить его, но я не стала этого делать, предчувствуя, что это лишь затянет дело. - Им нужен был проход в другие миры, и я намерен был его обеспечить, но только на один раз, на пробу, так сказать, а потом кольцо превратилось бы в милую безделушку. Ну, может, какие-то качества Артефакта в нем и остались бы, но оно уж точно не обладало бы той силой, на которую рассчитывали эти бандиты. Вы ведь учитесь магии, дитя мое?
   - Теоретической магией, - ответила я. - Я сенситив - восприимчива к магии, но сама на колдовство не способна.
   - Магия без практики бессмысленна, - заметил мужчина. Чувствовалось, что ему хочется развить эту мысль, но он сдержался. - Ну, так или иначе, думаю, вы знаете о других мирах?
   - Да, - ответила я. Теорию параллельных миров, а также теорию астральных пространств мы проходили на первом курсе.
   - Я создал внутри кольца портал, проход в другие миры, но без меня им воспользоваться было нельзя. Поэтому мне необходимо было на какое-то время поместить свою душу в кольцо. Я надеялся, что мои знания и навыки при этом сохранятся. По счастью, я хотя бы в этом оказался прав. Ошибка была в другом. Я не мог управлять процессом. Создавая кольцо, я хотел наделить его определенного рода властью над владельцем. - О, я хорошо знала, что это за власть! Вадим Дмитриевич называл это привязанностью артефакта, но не артефакт был привязан ко мне, а я к нему. И, если и был способ избавиться от этой привязанности, единственный, кто его знал, это Алид. - Если бы у меня получилось, - продолжал он тем временем, - я мог бы полностью подчинить себе мысли и тело того, кто надел кольцо, но я не учел главного. У меня самого не было достаточно сил и опыта, чтобы управлять человеком-слугой. Тогда в первый раз я лишь на мгновение смог объединить свои мысли с мыслями другого человека, но, стоило ему воспользоваться порталом, как этот контакт разорвался. Я пробовал и после, но по-настоящему получилось всего несколько раз.
   - С Элизой? - предположила я. Во мне помимо воли вскипел гнев. Этот тип с такой легкостью говорит о том, как превращал других людей в безвольных кукол, словно это было для него обычное дело! Их чувства и желания для него ничего не значили!
   - Элиза... - В голосе послышалось понимание. Мужчина качнул головой, точно фарфоровый болванчик. - Ох, я понятия не имел, что все так закончится. Кольцо должно было оставаться у Ганса. В конце концов, он один из моих потомков! Я просто хотел, чтобы оно к нему вернулось, а Элиза... ничего не было плохого в том, чтобы он на мгновение ощутил себя любимым ею, но все вышло из-под контроля.
   Я мысленно фыркнула.
   - Мной вы тоже помыкали. - Я хотела сказать "управляли", но слово оказалось слишком неприятным. Если бы у меня в этом мире было тело, я бы недружелюбно скрестила руки на груди и как можно более дерзко вскинула подбородок. С каждой минутой Алид нравился мне все меньше и меньше.
   - О, нет! - Он лишь пожал плечами, явно не чувствуя себя виноватым. - Это был не я. Это как раз та власть кольца над хозяином, о которой я говорил. Я могу слиться с разумом того, на чьем пальце находится кольцо. Не всегда, но в определенные моменты, я могу подчинить его волю, но не более. Управлять кем-то на расстоянии мне не по силам.
   - Ладно, - я решила вернуться к делу. Алид был явно не из тех людей, которые прислушивались к голосу совести. Он был экспериментатором, а мир и все люди, которые его окружали, либо частью эксперимента, либо прислугой, обеспечивающей его удобство. - Значит, пока вы заключены в кольцо оно будет работать, как портал, но портал куда? В Мир Мертвых?
   Алид вновь пожал плечами.
   - Куда угодно. - Будь у меня лицо, я не сумела бы скрыть своего изумления. Здесь же это давалось на удивление легко. - Когда я создавал кольцо, - продолжал мужчина, - я не задумывался над этим. Суть была в другом. Я должен был открыть портал и закрыть. Один, максимум два раза, в качестве демонстрации, а потом вернуться назад в свое тело и оставить этих дураков с носом!
   "Но в итоге, - подумала я, - с носом остался именно ты!"
   Алид резко вскинул подбородок. Это был его мир и скрыть от него что бы то ни было, даже собственные мысли, оказалось непростой задачей.
   - Я не мог всего просчитать! - выкрикнул он, всем телом подавшись вперед. - Дело касалось столь тонких материй, о которых другие маги в то время даже не задумывались! Нельзя было предугадать всех последствий, да еще та ведьма подвела меня с зельем...
   Он вновь начал уходить в сторону, и я в очередной раз вынуждена была вернуть его к интересовавшему меня вопросу.
   - А те чудовища и духи, которых я и другие изгоняли с помощью кольца, куда попадают они? Не хотите же вы сказать, что всех их выбрасывает в другие миры в случайном порядке? Как повезет? - Я вспомнила Вернона и чудовище, которое едва не убило его, и подумала, что не хотела бы, чтобы эта тварь внезапно выскочила в каком-нибудь другом измерении. Его следовало бы уничтожить.
   - А, эти... - Алид легкомысленно махнул рукой. - Идея, ловить духов пришла мне значительно позже. В этом месте, - он в очередной раз обвел пространство вокруг рукой, - заняться, как правило, особенно нечем. Все интересное происходит снаружи, и, когда я понял, что вернуться назад мне не удастся, я постарался сохранить связь с внешним миром через тех, кто там оставался. К сожалению, Артефакт, забрасывающий людей неизвестно куда и не всегда их оттуда возвращающий, пользовался не слишком большой популярностью, а мне нужен был человек, который согласился бы носить кольцо постоянно. Вот я и придумал эту штуку с духами, а перенастроить портал на связь с миром демонов труда не составило, благо ход туда знает каждый уважающий себя маг.
   Вот в этом я сильно сомневалась, но сам ответ меня устроил. Осталось только кое-что уточнить.
   - А почему тогда я вижу духов?
   - Потому что в бытность свою простым смертным, - Алид потянулся в кресле, - их видел я. Это редкий талант, но я тратил немало времени, развивая его. Также я диктую тебе имена этих тварей.
   - А их вы откуда знаете?
   - Все знания мира крутятся вокруг нас, - философски изрек Алид. - Я беру их оттуда же, откуда приходят эти чудовища. Из мира демонов. Я могу себе это позволить, ибо обладаю достаточным могуществом для свершения столь сложных ритуалов даже здесь.
   "Готова поклясться, весь фокус в том, что у тебя есть демон подручный, который снабжает тебя нужной информацией!" - подумала я.
   Алид ничего не сказал, а по подчеркнуто спокойному лицу Вадима Дмитриевича, словно вырезанному с фотографии на паспорт, судить о чувствах было сложно. Но я надеялась, что он меня услышал.
   Вот теперь я, кажется, во всем разобралась. Оставалось узнать о причинах повышенной смертности среди владельцев кольца и можно спокойно приходить в себя в какой-нибудь больнице...
   - Алид, почему кольцо так часто меняет хозяев? - спросила я.
   - Я уже предупреждал однажды, - напомнил он, - есть люди, которым эта вещь очень нужна. - Мне показалось, что сейчас со мной действительно говорит Вадим Дмитриевич. Именно от него я ожидала услышать подобные слова. - Не знаю, правда, зачем, - продолжал Алид. - Но с тех пор, как мне удалось вырвать кольцо и его второго владельца из рук этих ублюдков, они за мной охотятся.
   - Не за вами, - поправила я, - а за теми, к кому кольцо попадает. Недавно погиб последний передо мной владелец кольца и, честно говоря, мне не хотелось бы последовать его примеру.
   - Тогда, думаю, тебе следует уехать из города, потому что тот человек, наверняка, рассказал им, где спрятал кольцо, а, зная это, они рано или поздно выйдут на тебя, и не думаю, что им захочется оставлять тебя в живых.
   - Эгей! - возмутилась я. - Я на такое не соглашалась! Ты и так чертову уйму людей втянул в неприятности! Не хочу закончить как они, так что лучше расскажи, как мне избавиться от кольца раз и навсегда.
   Алид улыбнулся, и улыбка эта не сулила мне ничего хорошего.
   - Тот человек тоже пытался от него избавиться, но они все равно нашли его.
   - Придумайте другой ответ! - потребовала я, все больше злясь на него, за то, что втянул меня в это. - Этот меня не устраивает!
   - Ну, - мужчина помедлил. В глазах его вспыхнул азартный огонек. Он словно бы ждал этих слов. - Я хочу, чтобы ты помогла мне выбраться отсюда.
   - Что значит, выбраться?
   - Я снова хочу жить как человек, - сказал он. - Ты знакома с некромантами и другими магами. Поговори с ними, возможно, они сумеют найти для меня подходящее тело, а после я продиктую тебе ритуал, который вырвет меня отсюда.
   Я задумалась. Был в этих словах какой-то подвох. Алид не казался хитрецом, но это не значило, что он не мог солгать. Маска спокойствия, застывшая на чужом лице, удачно скрыла бы любую ложь, и он мог этим воспользоваться. Я бы на его месте воспользовалась.
   - Я поняла, чего ты хочешь, - медленно выговорила я. - Но, даже если мне удастся тебя освободить, кто гарантирует, что те люди перестанут охотиться за мной и за кольцом?
   Алид пожал плечами. Очень характерный, как я поняла, для него жест, и означать он мог все что угодно.
   - Я могущественный маг, - как бы между прочим напомнил он, - естественно какое-то время я буду охранять свою спасительницу. К тому же в этом изменившемся мире мне потребуется проводник...
   "А также место, где ты станешь жить, и тот, кто будет кормить тебя, и заботиться о тебе, как это делала твоя ласковая и удобная Нора!" - подумала я. Я почти ненавидела этого человека. Он был мне омерзителен, но я должна была его выслушать. Иного выбора у меня, кажется, не было.
   - Это я понимаю, - выговорила я, - но, если все так просто, почему никто из предыдущих владельцев кольца, не сделал этого для тебя?
   Я даже не заметила, когда перешла с ним на "ты". Только что или все-таки раньше?
   К этому вопросу Алид оказался не готов. Он открыл, было, рот и тут же его захлопнул, потом открыл снова. Но прежде, чем он ответил, что-то в пустоте пошатнулось, вздрогнуло, и я поняла, что ко мне возвращаются мои обычные чувства. Сначала возникло ощущение собственного тела, и почти тот час же болезненным уколом боль в сломанной руке. Алид стал растворяться в темноте, как картинка, на гаснущем экране телевизора.
   - Только не сейчас! - вскрикнул он, чувствуя, что та хрупкая связь, которая сохранялась между нами все это время, исчезает. - Верь мне! Попроси их найти мне тело! Молю тебя! Я не могу больше оставаться здесь! Я хочу жить!..
   Но теперь его голос доносился до меня, как будто сквозь толщу воды, так что я его почти не слышала. Зато из другого мира, по ту сторону пустоты моих ушей коснулся другой голос...
  

14.

Перемены

   Переворачиватель пингвинов: запись N405
   Настроение: Сносно...
   В колонках играет: Агата Кристи - Подвиг
   Сломать руку под Новый Год?.. Как ни странно, даже у такого события могут быть свои плюсы. Во-первых, мы поймали убийцу, и я чувствую себя жутко крутой, потому что для этого мне пришлось сцепиться с настоящим злодеем. Во-вторых, мне очень многое стало понятно в том, что в данный момент происходит в моей жизни. И, хотя назвать новости хорошими сложно, я почему-то чувствую облегчение.
  
   Ms_Jack_Daw:
   Лично я придерживаюсь мнения, что даже самая плохая правда, лучше, чем неведение. Даже если эта правда причинит боль.
   Леди Годива:
   Поправляйся скорее!
   31 декабря. Четверг
   - И пришло же в голову отключиться из-за такой пустяковой царапины?! - буркнул он.
   Я разлепила глаза, а губы тем временем сами собой растянулись в улыбке:
   - Тимур! - пробормотала я, не в силах скрыть радость.
   Я уставилась на брата. Он сидел возле дивана, на котором я лежала. Худой и загорелый, с темно-зелеными почти коричневыми глазами и волосами цвета пепла, такими же, как у меня. Только у него волосы были длиннее и вились сильнее. Он собирал их на затылке в тугой хвост. Взгляд у Тимура был очень серьезный, а руки сцеплены на груди. Впрочем, он почти всегда выглядел так, что казалось, будто он не в духе, и это вовсе не означило, что он не рад меня видеть.
   - А, очнулась, наконец? - буркнул он. - И как ты позволила какому-то выродку так себя потрепать?
   - Не винова-атая я! - простонала я, всем своим видом показывая, что мне плохо, и задавать подобные вопросы, когда я в таком состоянии, - верх зверства! Увы, Тимур слишком хорошо меня знал.
   - Перед шефом своим комедию ломай! - огрызнулся он. - Няньку из меня сделали...
   С горем пополам я села. Левая рука была по плечо закатана в гипс и оказалась чертовски тяжелой. Не помогала даже перекинутая через шею косынка. Садясь, я придержала левую руку здоровой правой, но чувство дискомфорта никуда не делось. Раненая рука ныла, и боль от перелома отдавалась в висках, но болело и в половину не так сильно, как могло бы. Значит, с момента ранения прошло уже достаточно времени, и рана начинала заживать.
   Я посмотрела на часы. Без четверти двенадцать. Почти полдень. Это значит, что я провалялась в отключке больше девятнадцати часов. Судя по гипсу, я успела побывать в больнице, где меня, скорее всего, накачали снотворным. Обезболивающие препараты на ани действуют недолго, поэтому в случае серьезных травм нас пичкают транквилизаторами.
   На кухне кто-то готовил. Оттуда неслись аппетитные запахи, и только теперь, учуяв их, я ощутила, что жутко голодна. На аниморфах раны заживают быстрее, чем на людях, но, пока мы выздоравливаем, нам нужно есть, и есть много. Я не стала спрашивать кто там на кухне. Проработав бок-о-бок с Антоном больше года, я узнала бы запах его одеколона где угодно. Я вновь расплылась в довольной ухмылке. Приятно, когда о тебе заботятся.
   - Ладно, - сказал Тимур, поднимаясь. Кресло, в котором он сидел, жалобно скрипнуло, точно так же, как под Алидом совсем недавно скрипило его кресло. Сейчас я усомнилась, а было ли все это на самом деле? Был ли Алид и тот разговор, или все это мне только привиделось? - Раз уж ты очнулась, я пошел. - Тимур посмотрел на меня хмуро. - Заканчивай уже влипать в неприятности. На этот раз я ничего маме не сказал, но, если такое повторится, сама с ней разбирайся.
   Я кивнула. Тимур не знал всей правды и я, пожалуй, не решилась бы ему ее рассказать, но все равно я была благодарна за его заботу.
   - Отдохни, поняла меня? - бросил он, натягивая куртку. Шапку, как и я, он не носил. - И, если кто-то, - Тимур покосился в сторону кухни, где орудовал Антон, - попытается заставить тебя работать, пошли их к черту.
   - Расслабься! - ухмыльнулась я. - Ты же меня знаешь, отлынивать от работу я умею как никто другой.
   - Знаю, - Тимур обнажил в улыбке острые белые клыки и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. У меня не было столь выраженных клыков. Он подтрунивал надо мной по этому поводу. Говорил, если бы не цвет волос я бы сошла за человека. Для него самого это было бы оскорблением, но я не обижалась. Никогда не была столько категорична, как мой брат.
   Когда Тимур ушел, я постаралась прислушаться к своим чувствам и, прежде всего, решить, был ли разговор с Алидом или я его выдумала. Я посмотрела на кольцо. Рожа демона все так же лыбилась мне с серебряного ободка.
   - Почему Эбелиад? - спросила я. - Почему тебя назвали Эбелиад?
   "Хаата Эбелиад" вспомнила я, и подумала, а что если это слово, тот ключ, который отпирает дверь в мир демонов, впускает их туда и не выпускает обратно? Но, чтобы управлять подобного рода магией, необходима огромная сила, и, если я ей не обладала, значит, она принадлежала Алиду. Я вспомнила мужчину в кресле с потертой обивкой, слегка неловкого в чужом теле, и рассеянного, и мотнула головой, как будто отгоняя наваждение. Виски пронзила резкая боль.
   "Боже, - подумала я, не в первый раз за последнее время, - во что же я вляпалась?"
   В комнату заглянул Антон.
   - Обедать будешь?
   Я оскалилась в плотоядной ухмылке. Я была так голодна, что, покажи он мне кусок сырого мяса, и я набросилась бы на него, как на самое желанное лакомство. Впрочем, на кухне меня ожидало нечто куда более приятное. Антон неплохо готовил. Он сделал простой салат из того, что нашлось в холодильнике, пожарил говяжью печенку и приготовил картофельное пюре, а после задумчиво смотрел, как я все это поглощаю. Сам он есть не стал.
   - Твой брат сказал, что ты будешь голодна, когда очнешься, - заметил он, наблюдая, как из тарелки исчезают остатки салата. Прозвучало это так, что стало ясно, не смотря на предупреждение, такого аппетита он от меня не ожидал.
   - Угу, - буркнула я, подцепив вилкой последний кусочек печени. С гарниром я покончила раньше. - Налей еще чаю.
   Троев положил в чашку еще четыре ложки сахара и долил кипятка.
   Покончив с печенкой, я припала к бортику чашки, впитывая сладкую влагу. Голод почти исчез, и на смену ему должна была прийти сонливость, но я не хотела засыпать. Я знала, что стоит мне закрыть глаза, и я снова увижу Алида, а я его видеть не хотела. Прежде, я должна поговорить с Вадимом Дмитриевичем, и решить, верю я этому человеку или нет.
   - Антон, - сказала я. "Угум?" - пробормотал он от умывальника. Как только я поела, он принялся за мытье посуды. - Что стало с тем выродком?
   - С кем?
   - С женщиной, которая на меня напала. Что с ней стало?
   - А! - Антон чересчур легкомысленно пожал плечами. - Все нормально...
   - Антон! - повторила я так строго, как только могла. Во мне закопошились предчувствия. Ничего приятного они не сулили. - Скажи!
   - Ты серьезно ее ранила. Распорола плечевую артерию. Она почти истекла кровью к тому времени, когда за ней пришли люди из Министерства.
   Вопреки ожиданиям Антона я не испытала ни стыда, ни сочувствия.
   - На оборотнях все быстро заживает, - сказала я. - Даже на выродках.
   Антон неуклюже пожал плечами. Ликантропия - это болезнь, и разные люди переносят ее по-разному: у одних есть врожденный иммунитет и даже от серьезной раны, полученной от оборотня, они не обратятся, у других этого иммунитета нет и, если не ввести вакцину, в скором времени они перестанут быть людьми, третьи, их немного, умирают, а у четвертых болезнь протекает с осложнениями - они становятся выродками.
   - Они забрали ее в Диспансер? - предположила я.
   Антон снова кивнул. Он не знал, можно ли говорить со мной об этом. Для большинства нелюдей слово Диспансер было под запретом. Это было место, в котором над такими, как мы, ставили эксперименты. В основном туда попадали выродки или преступники, но правосудие над нелюдями в нашей стране, а, может, и во всем мире, таково, что осудить могли и невиновного.
   - Ладно, - я кивнула. - Давай съездим в офис. Вадим Дмитриевич наверняка знает больше.
   - О, нет! - делано испугался Троев. - Твой брат мне глотку перегрызет, если узнает, что я позволил тебе отправиться на работу!
   - Ты боишься моего брата? - усмехнулась я.
   - Ты бы видела, какими глазами он на меня смотрел! - Вот это он сказал совершенно серьезно.
  
   И, тем не менее, через час мы были в офисе. Я должна была поговорить с Вадимом Дмитриевичем, и Антону не удалось бы отговорить меня от этого, даже если бы он привязал меня к стулу.
   - Теперь это дело в юрисдикции Министерства по надзору за сверхъестественными явлениями, - объявил шеф. - А тебе, - он подбородком указал на меня, - стоило бы сидеть дома и отдыхать. Премию ты уже заслужила.
   - Просто скажите, чем все закончилось, - потребовала я. - Разве я не заслужила права знать?
   - Ту женщину отвезли в Диспансер, - сказал маг. Он был не так щепетилен как Антон. - Что будет с ней дальше, я не знаю. Но, когда ее привели в чувства, она во всем призналась.
   - Значит, я была права? Это она убила Босякова?
   - Да, - мужчина кивнул.
   Я поерзала в кресле. Антон стоял позади меня. Он привалился спиной к стене, скрестил руки на груди, и всем своим видом выражал следующее: "Я пытался ее остановить! Все претензии к ней". Будь его физиономия неоновой вывеской, под этой надписью стояла бы ярко-красная стрелка и указывала на меня.
   - А... она не сказала почему?
   Маг помедлил, словно решая, стоит ли мне это говорить.
   - Она знала, что Олег намерен жениться на Веронике, - заявил маг. - После свадьбы он собирался забрать сына к себе. Прежде мальчик жил с матерью, и она, разумеется, с таким положением вещей была не согласна, но Олег заявил, что при необходимости доведет дело до суда и, уверен, суд бы он выиграл. Эти разговоры между ними начались около года назад и к согласию они так и не пришли. А чуть больше двух месяцев назад женщину поцарапал оборотень. Один из Дневных Бродяг, - маг скривился.
   Несколько лет назад среди нелюдей возникло религиозно-политическое движение Дневные Бродяги. Поначалу они занимались защитой прав нелюдей, в основном оборотней и аниморфов, даже пытались добиться разрешения в дневные часы находиться на улице в облике животного, более комфортном для многих оборотней, чем облик человека, но закон так и не был принят. Тогда движение изменило направленность. В рядах Дневных Бродяг появился новый лидер, и, немного освоившись на своем месте, он начал пропаганду. Большинство его речей сводилось к тому, что человечество, как биолого-политический феномен, изжило себя, и на место ему должна прийти Стая, где у каждого будет свое место. Только тогда, как он считал, в мире воцарится порядок, и все заживут счастливо. После этого, несмотря на запрет, Дневные Бродяги принялись разгуливать по городу в зверином обличье и превращать людей в оборотней. Их отлавливали и помещали в Диспансер, но прежде чем это случалось они, как правило, успевали заразить порядочно ни в чем неповинных людей. Оборотнями становились не все. Если вовремя обратиться в больницу, тебе введут вакцину - это одна из разработок, сделанных на основе экспериментов, проводимых в Диспансере, - и ты останешься человеком, но сделать это нужно до первого полнолуния, иначе процесс станет необратим.
   - Я не знала, что в нашем регионе есть Бродяги, - призналась я.
   Маг кивнул. Как и я, он слышал об этом впервые. Обычно Бродяги предпочитали центральную Россию и юг.
   Но на самом деле волновало меня не это.
   - Она не обратилась в больницу и не зарегистрировалась в Министерстве, - сказала я, и это не было вопросом. - Если бы она вовремя обратилась куда-нибудь, никто бы не погиб. - Я сердито помотала головой. - Люди бывают поразительными идиотами.
   На этот раз ни Антон, ни Вадим Дмитриевич спорить со мной не стали.
   - Думаю, ты не хуже меня знаешь, что выродки зациклены на одной конкретной идее, и больше ни о чем думать не могут, - сказал маг, и на этот раз кивнула я. - Так вот все, чего хотела эта женщина, это оставить ребенка у себя. Она знала своего мужа достаточно хорошо, чтобы подстроить убийство, в котором обвинили бы его.
   - И ей это почти удалось, - вставил Антон. - Если бы не Алиса, Олег уже был бы в тюрьме.
   - Значит, - подвела я итог, - это она назначила встречу Анатолию Власовичу? И специально выбрала место поближе к квартире Олега.
   - Она сказала ему, что хочет вернуть мужа в семью, - сказал маг. - Кажется, для него это был весомый аргумент.
   - Тем более что Олега он на дух не переносил, - подвел черту Антон.
   - Черт возьми! - воскликнула я. - Для выродка она чертовски хорошо соображает!
   - Она и человеком была умным, - заметил Вадим Дмитриевич. - В начале года она защитила докторскую диссертацию по истории искусств.
   Я смущенно опустила взгляд. И почему выродки казались мне тупыми приземленными тварями? Потому что ими двигали инстинкты? Но ведь и оборотнями движут инстинкты, а среди них масса замечательных ученых, деятелей искусств и просто достойных личностей. Мне стало стыдно.
   - А ребенок? - спросила я, чувствуя одновременно и необходимость сменить тему и беспокойство о чужом малыше, который бог знает сколько времени провел наедине с одержимой матерью. На секунду в разговоре возникла пауза и я поняла, как недавно поняла это в разговоре с Антоном, что ответ мне не понравится. - Он ведь не пострадал, да?
   - Нет, - ответил маг. - Но она его инфицировала и это уже необратимо.
   Честно говоря, я в тот момент вздохнула облегченно. Может, Вадим Дмитриевич и Антон и считали это дурной новостью, но я была рада. Ребенок не пострадал, а все остальное не имеет значения. Быть оборотнем не хуже, чем человеком, хотя определенные неудобства в этом, конечно, есть. Но к ним можно привыкнуть и ребенок привыкнет к ним гораздо быстрее взрослого.
   - Хорошо, - я посмотрела на Антона, - но я вообще-то не об этом хотела поговорить.
   Троев понял, что разговор его не касается, закатил глаза и вышел из комнаты. Когда мы остались наедине, я сняла кольцо и положила его перед магом, а потом рассказала ему все, что узнала от Алида.
   Маг долго молчал.
   - Любопытно, - сказал он, наконец.
   - И все? - изумилась я, поудобней устраивая больную руку. Не такой реакции я от него ожидала. - Это ведь не все, что вы можете мне сказать, правда? Я сейчас в такой ситуации... - Я покачала головой, не находя нужных слов. Маг, впрочем, и так знал о моей ситуации больше, чем достаточно. - Мне нужно понять, что я должна делать. Помогите мне. Я на вас рассчитываю.
   Маг вздохнул, водрузил локти на стол и, сплетя пальцы, опустил на них подбородок.
   - Для начала попробуй решить, веришь ты этому человеку или нет.
   Я испустила вздох разочарования. Обычно я не люблю полагаться на других, но сейчас мне хотелось, чтобы кто-то сделал выбор за меня. Я не знала, что делать. Если я доверюсь Алиду, не станет ли это ошибкой?
   - Несколько веков назад, - сказал маг, - чародей мог заточить своего недруга в стеклянном сосуде, драгоценном камне или кувшине. Скажу больше, на востоке это была распространенная практика.
   - Джинн из бутылки? - догадалась я, не понимая, впрочем, какое это имеет отношение к делу.
   - Ну, это, конечно, были не джинны, - сказал маг. - Нужно быть очень сильным волшебником, чтобы заточить в бутылке джинна. В основном это были простые люди. Рабы, которых особыми заклятьями привязывали к предмету. Тот, кто владел этим предметом, становился хозяином раба. Признаться, сначала, я решил, что с этим Алидом поступили так же, но теперь я думаю, это не так. - Стоит ли говорить, что это было вовсе не то, что я хотела от него услышать? - Если бы он оказался рабом кольца, чтобы освободить его, достаточно было бы одного слова...
   - А тело? - спросила я. - Он сказал, что ему необходимо тело.
   - Верно, - подтвердил маг. - Рабу не потребовалось бы новое тело.
   - И что это значит?
   - Сейчас сложно сказать. Мне хотелось бы самому побеседовать с этим человеком.
   - Вы знаете способ? - Я не смогла скрыть надежды в голосе.
   - Нет.
   Некоторое время мы оба молчали. Вскоре мне было ясно, что Вадим Дмитриевич мне ничем помочь не может. По крайней мере, сейчас. Возможно, если у него будет время на размышления... Но что-то он не спешил обнадежить меня этой радостной новостью.
   - Я попробую поговорить с нужными людьми, - сказал маг. Кажется, он понял, что мне необходимо какое-то обещание, а иначе я разрыдаюсь или начну буянить, как однажды я уже сделала, буркнув "Не было никакого кольца" и вышвырнув один из самых таинственных в истории человечества артефактов в открытую форточку. - Не думаю, что о кольце стоит распространяться. И насчет тех людей, которые за ним охотятся... - Мужчина помедлил. Губы его плотно сжались, а пушистые посеребренные сединой брови сошлись у переносицы. - Возможно, это был способ поторопить тебя с решением.
   - Я об этом думала. - Я кивнула. Я думала об этом пока из дома добиралась до офиса, но так и не решила, как я к этому отношусь. Ведь люди же умирали, это факт, но вот из-за чего они умирали...
   - Да, - маг кивнул. - И, тем не менее, я бы попросил тебя сохранять осторожность, когда ты остаешься одна. Особенно сейчас. - Он кивком указал на мою больную руку. - Возможно, тебе стоит взять академический отпуск и отправиться в гости к какой-нибудь иногородней тетушке.
   - Вы предлагаете мне уехать из города? - изумилась я. На мой взгляд, это не было решением проблемы.
   - Пока это лучшее, что я могу тебе предложить, - сказал маг, вновь опуская подбородок на сцепленные в замок пальцы. Я медленно выдохнула. Такой ответ мне совсем не нравился. - Мне будет спокойнее разобраться во всем, если я буду знать, что ты в безопасности.
   - По-вашему в Селнаверске я не в безопасности? - резонно заметила я.
   - Если перед тем как умереть предыдущий владелец кольца рассказал этим охотникам за древностями о своей записке, тут ты не будешь в безопасности.
   - У меня нет иногородних тетушек, - пожаловалась я.
   - Я выразился фигурально.
   Эта идея мне совсем не нравилась. Я даже подумала в какой-то момент, а не проще ли сделать так, как говорит Алид? Но древнейший из инстинктов, инстинкт самосохранение, велел отправить эту мысль куда подальше.
   - Возможно, я подумаю об этом, - пообещала я магу, хотя больше всего на свете мне хотелось забыть о его предложении и вернуться к своей обычной нормальной во всех отношениях жизни.
   - Хорошо, - Вадим Дмитриевич протянул руку к кольцу, но моя ладонь метнулась ему наперерез и накрыла перстень, прежде чем его пальцы коснулись потемневшего от времени серебра. Маг посмотрел мне в глаза, и я поняла, что смотрю на него едва ли не угрожающе. Еще немного и я оскалила бы клыки и зарычала. - По крайней мере, в чем-то этот человек не солгал, - вымолвил Вадим Дмитриевич. - Это кольцо имеет над своим хозяином определенную власть.
   - Надеюсь, он не солгал и о том, что не может читать моих мыслей, когда кольцо не у меня на пальце, - произнесла я, чувствуя себя немного неловко из-за случившегося. - Просто на всякий случай, - голос звучал слегка заискивающе, - вы могли бы достать для него тело?
   - Для этого необходимо разрешение из Министерства, - сказал маг. Он выглядел задумчиво. Вероятно, пытался придумать еще что-нибудь вроде поездки к несуществующей тетушке. - Я могу все устроить, но решать тебе, Валерия. Я не знаю, каковы будут последствия. - Я кивнула, давая понять, что понимаю, о чем он говорит. - У тебя есть время подумать.
   - Чтобы решить, готова ли я на такой риск, пятнадцати лет может оказаться маловато, - усмехнулась я, хотя веселого здесь ничего не было.
   - Я поговорю с друзьями, - еще раз пообещал маг.
   - Хорошо, - я кивнула и стала подниматься. Из-за тяжеленного гипсового валика и косынки на шее я чувствовала себя чудовищно неуклюжей, и даже такая простая вещь далась мне не без труда. - С наступающим вас.
   - С наступающим, - бросил маг, но уже слегка отстраненно. Мысли его были заняты другим.
   Видимо, не у меня одной праздник будет испорчен.
   "Вот, - подумала я с тоской, - этим все и заканчивается, когда слишком настырно требуешь новогоднего чуда. Что, Кузьмич, довольна?"
  
   Антон ждал меня в нашей штаб-квартире. Интересоваться, о чем мы говорили с Вадимом Дмитриевичем, он благоразумно не стал. Вместо этого он по-джентльменски помог мне натянуть куртку - кто не знает, в гипсе это довольно неудобно - и мы вместе вышли из офиса.
   Говорить о работе и о том, что случилось за последние дни, никто из нас не хотел, поэтому мы просто болтали о ерунде. Антон согласился помочь мне с новогодними покупками. Суета последних дней заставила меня напрочь забыть о таком важном ритуале. Праздновать новый год с семьей я не хотела. У меня было такое чувство, что, связавшись с ними, я оставлю на них след своих неприятностей. К тому же не хотелось, чтобы мама узнала о моей травме. Даже если сказать ей, что я неудачно поскользнулась, это не избавит меня от полуторачасовой лекции по технике безопасности на дорогах. Моя мама многие годы пыталась научить меня беречь свое тело, но, будто наперекор ей, я снова и снова ломала кости, зарабатывала синяки и ссадина. Мне столько раз накладывали швы, что и не сосчитать, но опыт ничему меня не учил. А сегодня я поняла, что, когда речь идет о человеческой жизни, мне уже все равно, насколько серьезно я могу пострадать. Если бы я раздумывала, стоит ли мне драться с выродком, все могло бы закончиться скверно. Может именно поэтому Троев сегодня такой очаровашка? Или это потому, что я пострадала?
   Неважно. Мне просто хорошо оттого, что рядом верный и надежный друг.
   Я даже собиралась предложить Антону отпраздновать Новый Год вместе, но только я хотела спросить, какие у него планы на вечер, как он внезапно остановился и уставился куда-то в толпу. Селнаверск не самый крупный город, но в последний день перед Новым Годом на главной улице среди елочных базаров и ярких витрин, как правило, царит веселое оживление, и народу хоть отбавляй.
   Прямо к нам легкой походкой шагал Глеб Игоревич. Белый клочок на подбородке топорщился точно веселая сосулька, а на лице была нарисована одна из самых очаровательных улыбок, которые я когда-либо видела. Улыбка Антона чем-то похожа на эту, но в ней больше мальчишечьего озорства.
   Рядом с Глебом Игоревичем шагала женщина. Она была почти на ладонь выше меня, но все еще очень маленькая. По меньшей мере, на полголовы ниже своего невысокого спутника. У нее была мраморно-белая, как у вампира, кожа, простые неприметные черты лица и губы всего на полтона ярче кожи. Серые глаза незнакомки были словно подернуты туманом. В них можно было смотреть, но увидеть что-то - невозможно. Единственной примечательной чертой был ореол рыжих кудряшек обрамлявших ее маленькую головку. Мама Антона умерла, когда он был еще мальчишкой. А о мачехе я ничего не слышала, но, судя по тому взгляду, которым Троев окинул эту пару, он был не слишком рад их видеть.
   Подойдя ближе, и окинув женщину пристальным взглядом, он брезгливо поморщился, а мне так и вовсе стало не по себе, как будто вместо женщины была каменная глыба или кусок льда, но уж точно ни что-то живое.
   - Опять бродишь по городу в компании трупа, - невесело заметил Антон, когда мы остановились в нескольких шагах от Глеба Игоревича и его странной компаньонки.
   Я ошалело вытаращилась на женщину, но та моего взгляда будто и не замечала.
   - А! - отмахнулся медик. - Так халтурка! За бедняжкой должны были приехать, но, видимо, всех слишком занимает праздник, а остаться в Новый Год в одиночестве довольно печально, даже если ты труп.
   Антон скорчил недовольную гримасу и повернулся ко мне:
   - Я не сильно помешаю, если у тебя сегодня переночую? - Он посмотрел на мою больную руку, горбиком оттопыривавшую куртку. - Все равно нужен кто-то с двумя руками, чтобы приготовить ужин. Обещаю, приставать не буду.
   - Как это не будешь?! - делано оскорбилась я. - На фиг ты мне тогда сдался?
   И мы рассмеялись.
   Когда мы приехали ко мне домой, у двери меня ждала елка. От нее пахло хвоей, талым снегом, и Тимуром, который ее нес. Самого Тимура не было. Он был не настолько сентиментален и не столь навязчив, чтобы остаться праздновать Новый Год со своей младшей сестрой. И все же я улыбнулась. Видимо, не смотря на все злоключения, праздник у меня будет!
  
   Антон задержался у меня дольше, чем мы планировали. В том числе потому, что рука у меня все еще оставалась в гипсе, и очень многие вещи я делать не могла. Я, конечно, могла бы попросить кого-нибудь из подруг пожить у меня, но, ради бога, зачем?! Помимо того, что Антон вкусно готовил, он еще умел делать такие вещи, которых подруги не смогли бы при всем желании. И, нужно было быть дурой, чтобы отказаться от такого. Я себя дурой не считала.
   И все же я не хотела думать, что из всего этого выйдет что-то серьезное. По правде говоря, мне просто не верилось, что такой как Антон, может быть с такой, как я, поэтому я просто наслаждалась моментом, стараясь не думать о том, что будет дальше.
   При том уходе, который Антон мне обеспечил, гипс сняли через три дня. Могло быть и раньше, если бы я позволила себе обратиться, но я не хотела этого делать. В отличие от Тимура я больше привязана к своему человеческому облику, и превращаюсь только в случае крайней необходимости.
   Эти три дня от Алида не было ни слуху, ни духу. Я начинала надеяться, что он исчез насовсем, и от этого мое маленькое счастье становилось еще более полным. Жизнь начинала налаживаться.
  

15.

Вызванный дух

   Переворачиватель пингвинов: запись N406
   Настроение: Жизнь прекрасна! И не колышет!..
   В колонках играет: Fool's Garden - Probably
   Я на какое-то время исчезла, но спешу сообщить, у меня все хорошо!.. Гипс мне сняли, так что с сегодняшнего дня возвращаюсь к работе.
   Не могу сказать, что все проблемы разом разрешились, но об этом, как говорила небезызвестная Скарлет О`хара, я подумаю завтра! А сейчас я счастлива и никому не позволю это испортить!
   Всех с новогодними праздниками!
  
   Ms_Jack_Daw:
   Тебя тоже с праздниками! Рада, что все наладилось!
   Летающая тарелка:
   А-а-а! Как я за тебя рада! Вот уверена, не будь ты такой упертой с этим своим лозунгом "Нет личным отношениям на работе!", уже была бы замужем за своим Человеком-Праздником!
   Переворачиватель пингвинов:
   Машуль, я замуж не тороплюсь, если что.
   4 января. Понедельник
   Наши маленькие каникулы подошли к концу, и пора было вновь браться за работу. Приступив к расследованию убийства, одно важное дело мы вынуждены были отложить. Теперь, когда я снова была здорова, и меня вновь можно было эксплуатировать, Вадим Дмитриевич хотел, чтобы мы с этим разобрались. Именно поэтому мы снова ехали в поселок Веселкино, на осмотр дома, где я впервые столкнулась со странной силой кольца.
   Сейчас перстень лежал у меня в кармане. Я приучила себя снимать его, чтобы Алид не мог подслушивать мои мысли, но по-прежнему чувствовала себя неуютно, если кольцо находилось от меня слишком далеко. Когда оно сидело у меня на пальце, я про него забывала, когда лежало в кармане, я помнила о нем, даже когда мне очень хотелось забыть. Оно всегда оставалось на периферии сознания, напоминая, что оно есть и что я принадлежу ему. Сначала это чувство казалось невыносимым, но с течением времени я к нему почти привыкла, почти научилась его не замечать. В глубине души я верила, что, если продолжу удерживать кольцо на расстоянии от себя, рано или поздно связь между нами разрушится, и я смогу сделать то же, что сделал его предыдущий владелец, спрятать кольцо и забыть о его существовании. Но каждое утро оно вновь оказывалось у меня на пальце, как и сегодня...
   - Это начинает надоедать, - заметил Антон, печальным взглядом окинув небольшой частный дом с красно-коричневой как сырая печенка крышей и маленькой оранжереей под окнами.
   Я готова была с ним согласиться. Когда мы пришли сюда во второй раз, мне пришлось переступить через собственный страх, чтобы вновь войти в эту проклятую оранжерею. Воспоминания были еще слишком свежи. Сейчас было легче. Теперь я знала, что делать, знала, как действует кольцо и, что когда потребуется, оно меня не подведет. Когда дверь отворилась, я сунула руку в карман и позволила ему скользнуть на палец.
   В оранжерее было спокойно. Ничего потустороннего я не чувствовала, но Антон все равно держал нейтралку наготове. Он посмотрел на меня. Я помотала головой: "Порядок. Ничего нет".
   - Вернемся в дом, - предложил он, убирая исчерченное рунами сопло нейтралки обратно, в держатель. Надежда возражать не стала.
   - Вы не узнали, кто это может быть? - спросила она по дороге к дому.
   - Нет, - Антон помотал головой. Если бы у нас был Атрибут, с помощью которого духа привязали к дому, Вадим Дмитриевич мог бы перенаправить проклятье на того, кто его наслал, и спустя какое-то время уже он явился бы к нам с просьбой избавить его от духа. Но Мава Унубэ не был вызван Атрибутом. Чтобы вызвать в наш мир подобное существо, необходимо исполнить сложный ритуал, а без специфических знаний это практически невозможно. С кем бы мы ни имели дело, это был человек, который разбирался в колдовстве.
   Я изучила массу различных ритуалов, связанных с вызовом духов и демонов, но для большинства из них требовалась кровавая жертва, и человек, наделенный сильными магическими способностями. Надежда разбиралась в маравийских божках, но у нее, как и у меня, не было способностей к магии. Впрочем, осмотреть дом мы все равно были должны.
   Антон не особенно надеялся на успех. Мы приходили сюда уже второй раз после зачистки, и найти какие-то следы духа или того, что привело его сюда, сейчас было еще меньше шансов, чем в прошлое наше посещение, но Троев старался все сделать, как полагается.
   На этот раз он не расставался с нейтралкой. Я не рассказала ему всего о кольце, и он думал, что нейтралка единственное, что может уберечь нас от неприятностей, если таковые случатся. После недавних происшествий я не имела ничего против предосторожностей.
   Надежда открыла дверь и впустила нас в дом. В коридоре, опершись рукой о стену, стоял мальчик лет четырнадцати. У него были темные слегка вьющиеся волосы и почти такие же темные глаза. Кожа, напротив, была бледная. Этим он пошел в мать. У него был узкий как у девушки подбородок, тонкие губы и прямой греческий нос.
   Я улыбнулась мальчишке. Своей нагловатой физиономией он напоминал мне Тимура. Но вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, он недовольно скривился и уставился на мать:
   - Зачем ты их опять пригласила? - У него был визгливый ломающийся голос, немного смахивавший на тявканье.
   - Максим! - повысила голос Надежда. - Не будь таким грубым! Эти люди пытаются нам помочь!
   - И с чем же? - Мальчишка скорчил недовольную гримасу и скрестил руки на груди. Его тонкие бледные губы, были словно созданы, чтобы недовольно кривиться. - Они ведь уже изгнали духа, так? - Я приподняла бровь. Он выразился как нельзя более точно. Большинство людей в отношении духов употребляли слово "уничтожить", но уничтожить духа средствами доступными обычному человеку было невозможно. - Тогда, - продолжал тем временем мальчишка, - какой смысл приходить сюда каждую неделю и проводить обыск, как будто мы какие-то преступники?
   - Максим! - повторила Надежда, но больше ничего не сказала.
   Я не сразу поняла, что она смотрит на меня. Антон кашлянул и ткнул меня локтем в бок.
   - То, с чем мы столкнулись... - Я запнулась. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. - То, с чем мы у вас столкнулись, не обычный тип вызванного духа. - Это прозвучало примерно, как "небо синее". Слишком очевидно. Мальчишка фыркнул. - Чтобы такое существо попало в наш мир, - как ни в чем не бывало, продолжала я, - необходимо отправление определенного ритуала, как правило, требующего принесения кровавой жертвы.
   Надежда нахмурилась и посмотрела на сына, словно решая, стоит ли ему все это слышать, но мальчишка вовсе не казался удивленным или взволнованным.
   - Вы же не имеете в виду человеческие жертвы? - спросила она.
   - Нет, - сказал Антон. В магии он разбирался хуже меня, но такие вещи все-таки знал. - В большинстве современных ритуалов человеческую кровь вполне успешно заменяет цыплячья.
   Я кивнула, подтверждая его слова.
   - Тот, кто вызвал такого духа, просто чтобы кому-то напакостить, либо совершеннейший псих, либо очень на вас зол, - сказала я.
   - Но я понятия не имею, кто это может быть! - воскликнула Надежда.
   Я оставила ее слова без внимания. Она уже не раз это повторяла, но это не меняло того, что кто-то пытался навредить ее семье. И кем бы ни был этот человек, он был достаточно умен, чтобы не использовать Атрибут, по которому его было бы легко выследить.
   - Ваш недоброжелатель, - продолжала я, - может попытаться вызвать другого духа, и именно поэтому, до тех пор, пока наш маг-консультант не создаст для дома заклинание защиты, один раз в неделю мы будем приходить сюда и проводить осмотр.
   Откровенно говоря, до тех пор, пока мне не пришлось оправдываться перед Надеждой, я понятия не имела, зачем Вадим Дмитриевич вновь и вновь посылает нас осматривать дом. Но сейчас моя собственная ложь показалась мне на удивление обоснованной. Я даже готова была в нее поверить.
   - Я не пущу их в свою комнату! - отчеканил мальчишка и сделал шаг в сторону лестницы. Ему явно не хотелось выслушивать возражения.
   - Максим! - рявкнула женщина. - Я не хочу, чтобы тебя сцапала какая-нибудь сверхъестественная дрянь!
   Когда мальчишка обернулся, во взгляде его карих глаз читалась решимость.
   - Я. Их. Не. Пущу. - Он бросил в мою сторону недружелюбный взгляд и стал взбираться по лестнице. Как это ни странно, на Антона он так не смотрел.
   - Максим! - Но он ее не слушал. - Подростки, - пробормотала Надежда, и сказала, уже нам: - Снова начнете с подвала?
   Антон кивнул.
   Мы спустились в подвал. Я была здесь уже дважды, и ничего нового не увидела. В центре помещения висела на проводе одинокая лампочка, но кто-то из тех, кто здесь бывал, явно использовал еще и свечи. Воздух еще хранил запах воска. Помимо воска пахло кровью и чем-то химическим.
   "Идеальное место для жертвоприношения, - подумала я. - Близко к земле и запах соответствующий".
   Впрочем, это была скорее ирония. Запах крови доносился из большой морозильной камеры в дальней части комнаты, и я это знала. Камера была неисправна еще в первый наш визит, и уже тогда я хотела сообщить об этом Надежде. Но события в тот день приняли столь неожиданный оборот, что до второго визита я об этом даже не вспомнила.
   На этот раз Писклей орудовала я. Антон ходил за мной по пятам с нейтралкой наизготовку и подстраховывал на тот случай, если какая-нибудь "сверхъестественная дрянь" решит на меня напасть. Впрочем, уже спускаясь в подвал, я знала, что мы ничего здесь не найдем. Алид наградил меня великолепным чутьем на подобные вещи. Уже поэтому мне не хотелось расставаться с кольцом. Оно давало чувство защищенности куда большее, чем нейтралка в руках Антона.
   Покончив с подвалом, мы поднялись на первый этаж и продолжили работу там. Гостиная, кухня, маленькая столовая и санузел. И ничего.
   Второй этаж. Кабинет, и четыре спальни.
   Надежда хотела, чтобы мы начали осмотр с той, в которой заперся Максим.
   - Лучше не откладывать на потом, - сказала она, - а то он и в самом деле придумает, как нас туда не пустить.
   Я в этом сильно сомневалась. Но Антон кивнул и, кажется, вполне серьезно. Интересно, ему приходилось когда-нибудь держать оборону в собственной спальне? Я пихнула его локтем в бок и взглядом изобразила вопрос.
   - Бате однажды пришлось снимать дверь с петель, чтобы до меня добраться, - негромко шепнул он, но больше ничего не сказал, и вообще было видно, что ему неприятно об этом вспоминать.
   - Максим, открой дверь, - Надежда деликатно постучала по косяку.
   - Я сказал, что никого сюда не пущу! - крикнул подросток. - Оставьте меня в покое!
   - Максим, это для твоей же пользы!
   Я фыркнула. Когда это таким заявлением можно было заставить подростка поступить по-твоему?
   Мальчишка включил музыку. Вероятно, он хотел сделать вид, что ничего не слышит, но, если он этого хотел, ему следовало бы сделать звук погромче.
   - Максим! - пытаясь перекричать вопли стереосистемы, рявкнула Надежда. - Прекрати сейчас же!
   - Подождите, - Антон мягко отстранил женщину, - я попробую с ним поговорить.
   Я снова фыркнула. Вряд ли у Антона хоть что-нибудь получится. Максим был похож на меня в том же возрасте, а я была настоящим чертенком: лезла, куда не следует, дралась с мальчишками намного старше и тяжелее меня, даже пробовала курить травку, но быстро убедилась, что организм аниморфов к этому не приспособлен. Для собственных родителей, я была одной сплошной неприятностью.
   - Макс, слышишь меня? - Казалось бы, Антон говорил негромко, но его было слышно даже сквозь грохот басов в колонках. - Мы не собираемся лезть в твои тайны или копаться в твоих вещах. Мы просто осмотрим комнату. Можешь сам сказать, куда нам лезть не стоит... Или знаешь что? - Голос Антона изменился. Теперь в нем слышалось обещание приключения. - Я дам тебе прибор, покажу, как он работает, и можешь сам обследовать комнату.
   Музыка стала тише. Послышался настороженный голос.
   - С чего мне вам верить?
   - С чего мне тебе врать? - резонно заметил Антон.
   Дверь открылась и в проеме возникла недовольная физиономия Максима. Я, улыбаясь, протягивала ему Писклю.
   Что ж, все обошлось малой кровью. Антон объяснил мальчишке, как работает Пискля и номинатор, а пока Макс обследовал комнату, рассказал и о других приборах, которые мы использовали, а еще о вызванных духах... Мальчишка остался доволен. А когда с его комнатой было покончено, вместе с нами отправился в кабинет отца, чтобы продолжить исследование там. Наверно, в глубине души он надеялся наткнуть на привидение, услышать как запищит Пискля, увидеть, как помутнеет индикаторный шарик, как дрогнет стрелка номинатора. Я бы на его месте хотела, чтобы это случилось.
   - Зачем на номинаторе две шкалы? - спросил он.
   - Вот эта нижняя, большая, - Антон провел пальцем по стеклянному коробу, скрывавшему шкалы, - показывает значения валентности. Валентность от слова "валенс" - имеющий силу. Чем больше валентность, тем опаснее то, с чем мы имеем дело. Видишь, стрелка слегка подрагивает? Хотя духов здесь нет, определенный духовный фон присутствует. Эти колебания в пределах от ноля до ноля и семидесяти пяти сотых так и называются нормальный духовный фон. А вот эта маленькая шкала, - его палец скользнул вверх, - показывает близость нуль-точек. Это...
   - Я знаю, - неожиданно сказал мальчик, - это места, где нет магии.
   - Да, - Антон удивленно приподнял бровь. - Откуда ты знаешь?
   - Я... - Мальчик запнулся. - Просто слышал где-то.
   Под пристальным взглядом Антона ему стало не по себе. Он, кажется, хотел сказать еще что-то, но тут к нам подошла Надежда.
   - Максим, не отвлекай людей, - сказала она строго.
   Мальчик посмотрел сначала на Антона, потом на меня. На лице его вновь проступило недовольное выражение.
   - Давайте быстрее, - буркнул паренек, развернулся и отправился в свою комнату. А через минуту оттуда вновь грохотала музыка.
   Мы с Антоном недоуменно переглянулись. Парнишка знал о магии больше, чем бывает известно обычным людям. Не знаю, как Антона, а меня это настораживало. Не так много мальчишек в его возрасте интересуются магией.
   - Пойдем дальше, - сказал Троев, протягивая мне номинатор.
   Я подобрала Писклю с большого письменного стола, на котором ее оставил Максим, и мы двинулись дальше. На очереди была комната девочек.
   Я начала осмотр от двери. Медленно водя Писклей вверх-вниз и из стороны в сторону, обошла большой одежный шкаф, обследовала ящики для игрушек и небольшой под рост ребенка письменный столик. Потом была двухъярусная кроватка, с которой я познакомилась еще при первом посещении. На одеяле нижнего яруса были разбросаны цветные карандаши, фломастеры и изрисованные листы бумаги. Надежда подошла и принялась их собирать.
   Я наблюдала, не вмешиваясь, хотя разбросанные рисунки вряд ли могли мне как-то помешать. На картинках были желтые лошади с малиновыми гривами, домики, кривобокие человечки в ярких нарядах, что-то напоминающее зеленую собаку, странные круги, звезды и символы...
   - Подождите! - Озаренная внезапной догадкой, я схватила Надежду за руку. Женщина подняла на меня взгляд полный недоумения, но объяснять свое поведение я не спешила. Сначала я должна была убедиться, что все именно так, как я думаю. Я выхватила из ладоней женщины последний рисунок. Она выпустила его, продолжая смотреть на меня в ожидании ответа. Несколько секунд я пялились на рисунок, и все никак не могла поверить своим глазам. - Антон! - Я протянула листок напарнику. - Взгляни!
   С минуту Антон сосредоточенно рассматривал детские каракули. Сложно поверить, что все так просто.
   - Думаешь, это оно? - Чертеж круга призыва был ему без сомнения знаком. Сложно жить в одном доме с патологоанатомом, который берет работу на дом, и не знать, как выглядит то, с помощью чего поднимают мертвых.
   - Вы мне объясните, что случилось? - нетерпеливо потребовала Надежда. На лице ее проступило выражение беспокойства. Она хорошо усвоила, что, если волнуется Антон, то волноваться и в самом деле стоит. А сейчас дело к тому же касалось ее детей, и ничто на свете не могло быть важнее этого.
   - Вот! - Я забрала у Антона лист и протянула Надежде. - Это грубое изображение круга призыва. Чертежи подобные этому лежат в основе ритуалов вызова духов. - Женщина кивнула, давая понять, что понимает, о чем речь. Может, она и не знала всей терминологии, но основную суть уловила. - Вы не знаете, где девочки могли увидеть этот рисунок?
   Надежда покачала головой. Нарастающее беспокойство отпечаталось между бровей вертикальной морщинкой. Девочек не было дома - бабушка увезла их в театр, смотреть рождественский спектакль с младенцем Иисусом в главной роли, - а больше спросить было не у кого.
   - Может, Максим знает? - предположила Надежда.
   Я была уверена, что он знает. Мы с Антоном вновь переглянулись. И с каких пор мы стали понимать друг друга без слов?
   - Бывают дни, когда он остается с девочками один? - Спросил Антон. - Я имею в виду, без взрослых?
   Женщина кивнула. Кажется, и до нее постепенно начинало доходить, кто был виновником череды происшествий, из-за которых мы вот уже в третий раз вынуждены были приезжать сюда. Выражение беспокойства и недоумения на ее лице сменилось гневом и обещанием грядущей бури.
   Ничего не сказав, женщина развернулась и зашагала к комнате сына.
   - Максим! - прозвенел ее голос. Она не умела и не любила говорить громко, но сейчас ее крик заглушил грохот музыки из комнаты сына. Где-то там подросток обреченно вжал голову в плечи и с молчаливой покорностью ждал расправы.
   Антон посмотрел на меня.
   - Думаю, нет смысла продолжать поиски. - Тут я была с ним согласна. - Позвоню Вадиму Дмитриевичу, - сказал он, выхватив из кармана мобильный. - Теперь это его дело.
   Я удивленно приподняла бровь, и Антону пришлось объяснять:
   - Несовершеннолетний дилетант сумевший призвать тварь валентностью между пятеркой и шестеркой, думаешь, это его не заинтересует?
   Я пожала плечами.
   - Вряд ли он захочет себе ученика с наклонностями темного жреца...
   - Парень не дурак, - возразил Антон. - И талант у него есть. Если до этого дойдет, я буду за него.
   Я снова пожала плечами.
   - Как знаешь.
  

Сон седьмой

   Алид сидел в глубоком старом кресле. Кажется, теперь оно выглядело несколько иначе, но я не могла бы с точностью сказать, в чем эта перемена выражалась. Возможно, дело было в самом Алиде. Я знала, что это он, хотя на этот раз физиономии Вадима Дмитриевича он предпочел другую, более симпатичную, но подходившую ему еще меньше, чем прежняя.
   - Вы мне больше нравились в другом облике, - проговорила я, постаравшись вложить в эту мысль все свое недовольство. Но сидящий напротив либо не заметил этого, либо счел несущественным.
   Я предпочла бы никогда больше не встречаться с Алидом, и думаю, он об этом знал.
   - Возможно, вы правы, - согласился он. Будничное "ты" вновь превратилось в вежливое "вы". Он хотел быть убедительным и искренне полагал, что уважительное обращение ему в этом поможет. - Откровенно говоря, я для вас старался, - заметил он с некоторой обидой.
   Теперь была моя очередь игнорировать его недовольство, и я справилась с этим не хуже, чем полминуты назад он.
   Лицо Антона на нем выглядело, как сшитый не по размеру костюм, и даже Алид это, кажется, понимал. Кроме того, было видно, что в этом теле ему неудобно. Это становилось ясно по тому, с какой настойчивостью оно пыталось сбросить с себя чужой облик. То и дело черты лица расплывались, теряли отчетливость, определенность. Правый глаз время от времени из медово-карего становился багряным, левый дергался в тике, а губы кривила усмешка, ничего общего не имевшая с обаятельной улыбкой Антона.
   - По-моему с другим обликом у вас получалось лучше, - заметила я. Ведя пространные разговоры, я старалась отодвинуть тот момент, когда Алид начнет задавать свои вопросы. Отвечать на них мне не хотелось. Это означало бы какое-то решение, а я пока не готова была его принять. - В таком виде вы мне не очень нравитесь...
   Он мне и в другом виде не слишком нравился, но это я решила оставить при себе.
   - Именно поэтому, - немного брюзгливо заметил мужчина, - мне так сложно сохранять постоянство этого облика. Когда я беру лица из вашей памяти, мне необходима какая-то согласованность с вашими мыслями, а в отношении этого человека в вашей голове царит полный бедлам!.. Почему бы вам не решить, как вы к нему относитесь и не облегчить мне задачу?
   - Дело в вас, а не в Антоне, - возразила я, чувствуя, как во мне нарастает раздражение. Не от того ли, что он оказался отчасти прав?.. - Я не привыкла иметь дело с теми, кто постоянно меняет облик, - добавила я.
   Алид поднял руки в жесте поражения.
   - Сдаюсь! - Лицо Антона поплыло, точно расплавленный воск. Сквозь прежние черты стали проступать новые. Подбородок стал более квадратным, скулы поползли в стороны и вверх, на лбу и вокруг глаз проступили морщины, которых я не заметила бы на лице Вадима Дмитриевича, если бы не столь внезапная и разительная перемена. - Вот. - Передо мной был совершенно другой человек. - Теперь вы довольны?
   Это было все то же застывшее как на фотографии лицо, навеки запечатлевшее маску ледяного непоколебимого спокойствия, но даже оно не было столь раздражающе ненастоящим, как лицо Антона. Я кивнула:
   - Так гораздо лучше.
   - Вот и хорошо! - Алид хлопнул в ладоши, довольный, что наконец-то мне угодил. Звук не потонул во мраке, а полетел дальше, и где-то вдали, если возможно так говорить об этом месте, отразился эхом, и утроенный вернулся обратно.
   - С моего последнего посещения это место изменилось.
   Мужчина пожал плечами. На лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций.
   - Оно меняется постоянно, по крайней мере, я стараюсь, чтобы так было. И потом, - Алид подался вперед и неожиданно его голос стал очень вкрадчивым, - каждый новый владелец кольца привносит в этот мир что-то новое.
   - Честно говоря, - я попыталась изобразить усмешку, насколько это было возможно, за неимением тела, - здесь так пусто, что я готова была бы поклясться, что до меня тут никого не было.
   - О! - Алид вскинул руки в странном жесте не то изумления, не то разочарования. - Вы еще не способны всего увидеть! И здесь, в пространстве между мирами, есть на что посмотреть! Я работал над этим местом столетиями, дитя мое! Просто вы еще не способны увидеть, но это придет... - Он заставил свой голос звучать спокойно. - Это придет к вам, если... - пауза, - если, конечно, вам не удастся вытащить меня отсюда.
   Я поняла, что, не смотря на все старания, разговор вернулся к тому, из-за чего собственно я и оказалась здесь.
   - Я дал вам время. - Голос Алида звучал почти умоляюще. - Надеюсь, вы приняли решение?
   - Простите. - Даже в ничего не выражающих глазах Алида в тот момент нельзя было не заметить проблеска боли.
   Его руки бессильно упали на колени, словно кто-то обрезал ниточки, удерживавшие их на весу. Сейчас я даже рада была его лицу фотографии, спокойному даже в эту секунду всепоглощающего отчаяния. Я очень хорошо представляла себе те чувства, которые могла бы увидеть на настоящем лице, и радовалась, что не увижу их. В противном случае, я могла бы изменить решение, а это был риск. Тот риск, на который я не готова была пойти.
   - Значит, - медленно проговорил Алид, и в голосе его сквозило то, чего я не могла и не хотела видеть, - ты не хочешь со мной сотрудничать?
   В словах не было угрозы, только печаль и отчаяние, но мне стало страшно.
   - Я боюсь тебя Алид, - сказала я, и это была правда. - Пока ты был в заточении, у тебя было полно времени, чтобы придумать какой угодно дьявольский план.
   - Да, - произнес он все так же тихо и печально. Взгляд его блуждал в пустоте, как будто выискивая что-то давно потерянное. - Ты даже представить себе не можешь, что значит находиться здесь, - сказал он, - смотреть на настоящую жизнь чужими глазами, или не смотреть вообще. Вечная скука и вечное одиночество. Ты не представляешь, как я хотел бы дотронуться до живого человека. Не призрака из тех, что обитают здесь, а до такого как ты, который может войти сюда и выйти по собственному желанию. - Я хотела возразить, сказать, что еще ни разу не попадала сюда по собственному желанию, но, скорее всего, он бы меня даже не услышал. - Последние четыре года, - говорил он, - те четыре года, что кольцо пролежало в тайнике, где ты нашла его, у меня не было ничего кроме этого места и своих собственных мыслей, а еще тех обрывков, что я выхватывал из окружающего мира. Все это время я был слеп, глух и беспомощен. Все мои чувства были заперты здесь, - он обвел рукой пустоту вокруг. - Если бы ты поняла, каково это, ты бы поверила.
   - Я не могу. - Это было все, что я могла сказать ему. Я не в силах была утешить его боль, не рискуя при этом собственной жизнью. - Я говорила с некромантом. Он не опроверг моих опасений. Он не знает, как вырвать тебя отсюда.
   - Я знаю, - тихо без выражения произнес Алид. - Я продиктую тебе ритуал. Все, что нужно это человеческое тело. Я бы согласился и не тело животного, если бы оно способно было меня принять. - Он говорил это, уже зная, что мой ответ будет "нет", но в словах еще теплилась надежда.
   - Сколько раз тебе отказывали, Алид?
   - Много, - просто ответил он. - Очень много.
   - Почему?
   - Не каждый из тех, кто носил кольцо, мог и хотел меня услышать.
   - Я тоже не хотела бы вас слышать, - грубовато сообщила я.
   - Но ты слушаешь. Другие этого не делали. Ты ждала продолжения историй, остальные их даже не запоминали...
   - Это похоже на ловушку во сне.
   - Быть может. Но дело не только в этом. Те, с кем я говорил прежде... Иные мне просто не верили, другие боялись, третьи не могли сделать того, о чем я просил, но ты можешь, и знаешь это.
   - Мне нужно подумать, - сказала я.
   - Пока у тебя еще есть время.
   - Что значит "пока"?
   - Пока они не нашли тебя. Я говорил тебе уехать из города, верно? Послушайся меня и уезжай.
   - Кто они? - снова спросила я. - Если от этого зависит моя жизнь, расскажи все, что о них знаешь.
   - Они зовут себя Ложе. Не знаю, зачем им нужно кольцо, но раз они столетиями гоняются за ним, значит, это для них важно. Среди них, насколько мне известно, нет по-настоящему сильных магов, но есть много коварных людей. Если потребуется, они убьют тебя, не раздумывая. - Он замолчал.
   - Это все?
   - Все, что я знаю. Я заперт здесь! - Он поднял взгляд полный негодования. - Много, по-твоему, я могу отсюда узнать?
   - Мне нужно еще время, - подвела я итог. - Я не могу решить прямо сейчас.
   - Я постараюсь сделать так, чтобы время у тебя было, - пообещал Алид.
  
   Я резко выпрямилась в постели. Часы показывали без пятнадцати пять. Антон оторвал голову от подушки.
   - Ты чего? - Голос звучал сонно, но в глазах застыло беспокойство и нежная забота. - Что-то приснилось?
   - Все нормально, - сказала я и легла вновь. Он притянул меня поближе к себе, уткнулся носом в путаницу моих волос и прошептал:
   - Спи. Время еще есть.
   - Да, время есть, - прошептала я и закрыла глаза. Может, он и не это имел в виду, но его слова меня успокоили.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"