Аннотация: Участница конкурса ВК-6. История с горчинкой.
Неделю льёт дождь. Средиземноморская зима, сырая и холодная, загоняет городской люд в тёплые торговые центры с их кинотеатрами, магазинами и ресторанами.
Немолодой, прилично одетый мужчина зашёл в бар. Здесь до обеда Бруно часто проводил свободное время: завтракал, читал газеты, посматривал по сторонам в надежде увидеть знакомых и переброситься с этими, вечно торопящимися, парой слов. Не стала исключением и сегодняшняя суббота. Мужчина заказал капучино с выпечкой и забрался на высокий барный табурет. Макая сдобу в напиток, позавтракал, поглядывая на освобождающиеся газеты и приходяще-уходящую публику. Заметил за столиком у окна симпатичную даму примерно его лет. Она, как и в прошлую субботу, увлечённо просматривала новости Интернета, касаясь пальцем экрана смартфона. Её смуглая кожа, темные глаза, полные губы, короткие мелко-кучерявые волосы выдавали в ней мулатку. Приятно радовали мужской глаз округлые формы женщины, обтянутые джинсами и теплым свитером.
"Ей за пятьдесят, но выглядит аппетитно, - подумал Бруно, стреляя взглядом по округлостям. - Одна? Никуда не торопится? Я тоже один и не спешу. Кто не рискует, тот остаётся голодным", - решил он и, забыв о газетах, направился к приятным формам.
- Разрешите? - Бруно остановился у столика и протянул руку к коробке с салфетками.
Мулатка вынырнула из вод виртуального океана, непонимающе взглянула на протянутую руку, безразлично пожала плечами: "Пожалуйста" и опять погрузилась в информационные пучины.
"Я настойчив. Не думай, что уйду с сухим ртом", - примерно так на своём наречии подумал Бруно и снова отвлёк читательницу от волнующих, порой ужасных, новостей параллельного мира.
- Можно, я ещё одну возьму? - Наивно глядя в глаза привлекательной особы, спросил он. Большой уверенности в предпринятой разведке у него не было, но, чего в жизни не бывает, а вдруг...!?
На этот раз "ныряльщица" удивлённо посмотрела на просителя и усмехнулась.
- Пожалуйста, - она оглянулась на соседний столик, - что, в баре салфеток не хватает?
- Не то чтобы не хватает, - услышав иностранный акцент, он почувствовал себя увереннее (сколько их, иностранок, топчется на дорогах Европы), - там цветочки не такие зелёные.
Дама рассмеялась занятной причине поиска салфеток, выключила телефон, отложив его в сторону, и с интересом посмотрела на галантного джентльмена.
Бруно перевёл дух: "Не отшила, не прогнала, расположена поговорить. Хорошее начало".
- Я присяду рядом? - безлично спросил он. "Вы" осталось до её смеха, переход на "ты" он придержал на попозже.
- Пожалуйста, - она не отгородилась словом "садитесь". В некоторых странах средиземноморья барьер с "вы" на "ты" переходят довольно быстро.
Одиночество с недавних пор стало спутником жизни Деборы, и она охотно отзывалась на желание незнакомых людей поболтать с нею. Почти всегда эти контакты заканчивались ничем: женщины, пообщавшись, растворялись в толпе, мужчины, ищущие развлечений, её не интересовали, другие, в поиске постоянной подруги, попадались реже, но и здесь что-то не сходилось. "Чего желает этот? Послушаю. Ему хочется общаться? Разве кто-то возражает? Я - нет, - она разглядывала незнакомца, - высок, белые седые волосы, темные глаза, аккуратное брюшко. Ещё достаточно строен для нашего возраста. В общем - эффектен", - результаты осмотра её устроили.
Он представился сразу, она ответила тем же.
- Льёт с утра, - начал Бруно светский разговор.
- Ночью не переставал, - поддержала тему собеседница.
- Что пишут в Интернете? - кивнул он на аппарат.
- Экономический кризис в Европе, в Африке и того хуже, - короткий обзор событий удовлетворил обоих.
- Муж где-то невдалеке? - основной вопрос задан, от его ответа будет зависеть дальнейший разговор.
- И вдалеке, и нет, - философски ответила она, - души умерших всегда с нами. Как бы мы к ним не относились, любили, не любили, но мы их знали. Они живут в нашей памяти, вольно или невольно влияют на наши поступки, - мудрено ответила новая знакомая, но Бруно понял главное: она одинока, на ревнивого Отелло не нарвёшься.
- Ты, конечно же, не женат, Бруно? - она первой перешла на "ты".
- Как ты догадалась? - наивно удивился он.
- Вне дома все мужчины не женаты, жены нет рядом, вот и не женат.
- И вне дома, и в доме её нет, - коротко ответил он и отправил вопрос к ней, - ты, кстати, где живёшь? Порой вижу тебя проезжающей по нашей улице.
- Здесь, недалеко, - она назвала адрес.
- Правда?! А я там жил лет двадцать назад. В старом трехэтажном доме. Он один такой.
- Да, он там один такой, - подтвердила Дебора и поинтересовалась, - а в какой квартире? - и, услышав ответ, воскликнула, - представь себе! Теперь там живу я. Полгода назад моя дочь со своим мужем уехала в другую страну. Они увезли внучек, теперь я одна. Так непривычно! Всю жизнь всегда была с кем-то - с мамой, мужем, дочерью и её семьёй. А теперь - одна. После работы возвращаюсь в пустой дом, где меня никто не ждёт, в одиночку ужинаю, смотрю телевизор и засыпаю под него. Выходные дни... Они невыносимо длинны!
- Ты полгода живёшь так, а я почти всю жизнь. Смолоду, правда, пока позволяли силы и возможности, держался на двух работах. В будни мысли до подруг не доходили. К ночи было одно желание доползти до кровати и отоспаться. Выходные же у меня пролетали как одна минута в компании с друзьями и подругами, - он замолчал, не желая объясняться на тему, почему при таком окружении он остался одинок. Спросил, - можно тебя угостить чем-то?
- Угостить? - она задумалась. Посмотрим, что будет дальше. Бывает, что первое угощение становится последним и согласилась, - да, спасибо. Закажи мне горячий шоколад, пожалуйста.
Когда чашечка густого шоколада опустела, рука нового знакомого фамильярно улеглась на плече женщины. Взрыв гнева ударил ей в виски. С трудом сдерживая себя, Дебора вполголоса потребовала:
- Руку убрал! Может, тебе деньги вернуть? Ты думаешь, что если я иностранка, то со мной можно и не церемониться? Никакого уважения!!! - возмутилась она. Непрошенные слёзы уже наплывали на глаза.
- Извини, пожалуйста, - опешил Бруно. От его самоуверенности не осталось и следа, - я не хотел тебя обидеть.
- Пропусти меня, - она поднялась из-за стола.
- Извини, пожалуйста, - снова попросил он, заглядывая ей в глаза.
- Извиняю, - в ответ на просьбу ответила Дебора и нехотя уселась на своё место. То, что она его извинила, не было правдой. Обида не унималась. Дебора посидела немного, почти не слушая его комментарии на вчерашние события в мире, и, выбрав момент, извинилась и ушла.
- Пока, - отозвался он на её прощание и задумчиво потёр подбородок, глядя вслед.
Дебора грустно бродила среди полок с товарами, загружая в тележку все необходимое на неделю. Много ли ей надо? Задумчиво приехала домой, заново передумывая произошедший инцидент: "Кто девушку кормит, тот её и пользует. Горькая правда? А ведь общались неплохо до этого жеста", - тяжело вздохнула она, раскладывая продукты по местам.
Время близилось к обеду. Погрустневшая хозяйка успела поставить на огонь маленькую кастрюльку с водой, когда в дверь позвонили.
- Кто там? - спросила она.
- Бруно, - отозвался утренний знакомый.
- Зачем пришёл, - помолчав, спросила она. Не стала спрашивать, как нашёл, вовремя вспомнила, в чью квартиру она заехала.
- Пришёл ещё раз извиниться, - отозвался он из-за двери. - Пусти меня, пожалуйста.
Она постояла у двери, подумала, медленно отодвинув щеколду замка, выглянула в приоткрытую дверь. Бруно стоял на пороге. В одной руке он держал пару полных пакетов, а в другой цветы. Не букет цветов, а цветы в горшке.
- Это тебе, - протянул он Деборе, - миримся? - Заметил её недоумённый взгляд на горшок, объяснил, - так они дольше проживут.
"Практичный какой!" - подумала про себя и спросила:
- Я тебе что-то должна за цветы? - Обида не забылась, а дар настораживал.
- Сейчас подумаю, что ты мне должна, - он уже оправился от шока и выбрал свой стиль поведения. За её спиной заметил кастрюльку на огне, - вот! Я тоже есть хочу.
"Ну и нахал ты, гостюшка", - подумала ошеломлённая хозяйка. Тут же подключилось чувство самосохранения: "Стоит ли этого человека пускать в дом?"
А гость, не теряя времени, вложил в руки хозяйки горшок, и протиснулся в узкую дверь знакомой ему квартиры:
- Мебель другая, ремонт провели, а окна все те же старые. Холодно зимой?
- Холодно. И от окон, и от бетонных полов.
- А летом, зато, благодать, как будто кондиционер включен?
Дебора согласно кивнула головой, наблюдая за передвижениями вторженца. Бруно поставил пакеты с продуктами на стол.
- Обедаем вскладчину, я пришёл не с пустыми руками.
"Подчеркнул, что обедаем вскладчину. Зря деньги на ветер не бросает. Скуп? Нет, пока я не разобралась в нем до конца, негативные оценки оставим в стороне. Мы с плохими не водимся. Лучше так - он экономист. Хотя, с другой стороны, пришёл поближе познакомиться, помириться, мог бы сделать широкий жест. Не сделал. Ну что ж! Его надо принимать таким, какой он есть. Или не принимать. Это я решу сама. В принципе, меня не нужно содержать, я сама в состоянии о себе подумать. Мне нужно общение".
Дебора ещё размышляла над тем, как ей стоит поступить, а он, кивнув на пакеты, заметил:
- Тут хватит и на обед, и на ужин.
- На ужин? - удивилась Дебора. - Я ещё не решила, останешься ли ты у меня обедать. Кстати, вечером у меня занятия в плавательном бассейне.
- Так в чём проблема? - откликнулся нахлебник, - оставляй меня обедать, а потом поедем вместе плавать. Итак, чем я могу помочь на кухне? Он старался держаться уверенно, но в душе боялся ошибиться и все испортить. Не получилось легко договориться на один день? Ничего! Может, оно к лучшему? Глядишь, познакомлюсь с женщиной на больший срок?
Дебора смотрела на незваного гостя во все глаза: "Что это? Нахальство или убеждённость в том, что я его не выгоню?" В чём-то он ей становился симпатичен. В своей мужской уверенности? В решениях, которые принимал? "Хорошо, пусть остаётся. Не в пустыне живём. Телефон всегда под рукой, если что-то пойдёт не так, сразу позвоню в полицию," - решила хозяйка и откликнулась на его вопрос:
- Чем можешь помочь? Займись подливкой, порежь лук для неё. Ты будешь есть омлет?
- Буду, - он согласно кивнул головой. Наблюдая за загрузкой ингредиентов в миксер, заметил, - ты неправильно готовишь омлет, туда нужно сливки добавлять.
- Вы добавляете сливки, а мы молоко, - отпарировала она: "Смотри-ка! Пришел гость незваный и критикует!"
- Твои, говоришь, добавляют молоко в омлет? А ты сама откуда? - заинтересовался он. Неприкрытое любопытство едва знакомого мужчины неприятно задело: "Нужно ли откровенничать с ним? Кто он? Я его не знаю. С кем он знаком? Я тоже не знаю. Мне лучше помалкивать".
- Моя мама белая европейка, отец - чернокожий. Мы жили на крайнем юге жаркого континента. А ты откуда? - перевела она разговор на гостя, ещё не решив, что можно рассказывать ему, а о чём лучше не упоминать.
- Я местный. Отец умер не так давно, мама живёт далеко отсюда, - коротко рассказал о своих родителях и переключился на воспоминания юных и зрелых лет, которые пролетели в стенах этой квартиры.
Постепенно общий разговор снял утреннее напряжение. Обед прошёл в тёплой обстановке: на столе горячие блюда греют желудок, под столом включенный электрокамин согревает ноги. Ужин тоже не заморозил ростки взаимного интереса. За первым, вместе проведённым днём, последовали другие. Новые знакомые довольно быстро сближались, рассказывая друг другу о себе.
О своей бабке, колкой на язык селянке, Бруно вспоминал без приятной ностальгии. С детства ему запомнился её скандальный характер. Она, выходя в центр селения по делам, спорила по любому поводу с, торчащими в окнах домов, соседками.
-Я тебе намордник сделаю, будешь одевать его, ступая за дверь, - вечером не зло выговаривал ей муж, возвращаясь из графской конюшни. Свою неугомонную спорщицу конюх любил. Она, как заводная, крутилась целый день - содержала в порядке дом, хорошо готовила, рукодельничала. Летом на ней был огород, зимой она вязала кружева для графской семьи. Кроме всего прочего, умело растила и приучала к домашнему труду, беспрерывно появляющихся на свет, детей. С годами, когда их птенцам приходил час вить собственное гнездо, половинок своим чадам родители подбирали по принципу: наследство должно умножать, а не делить. В юношеские годы Бруно его мама загорелась идеей породниться с высшим светом. Случилось так, что местный граф решил отремонтировать свой замок и на время работ снял несколько квартир на одной площадке в многоэтажном доме, где жила семья Бруно. Мама заприметила дочку соседей. Мечта увидеть своего сына зятем графов захватила её. Самого Бруно не впечатлила занудная и прыщавая будущая графиня. Его мысли занимала другая.
- Кто? - живо заинтересовалась мама. Может быть...? Но когда она услышала, что сердцем её ненаглядного сына завладела дочка-хохотушка бедного виноградаря, мать "раскрыла" глаза неопытному юнцу на девицу, не пожалев провинциальной фантазии и черных красок, - ...да ведь она девчонка-пустышка! Ты слепец! С кем она только не была!!! Ты один на неё позарился, кроме тебя она никому не нужна. Материно неодобрение заставило призадуматься: "Возможно, она не такая, как мне кажется?"
Вскоре отец завербовался и увез всю семью на заработки в соседнюю страну. Бруно писал письма своей хохотушке, но не получив ответа, остыл. И не странно! Он молод и привлекателен. Вокруг столько красавиц, выбирай!
Срок, оговоренный в контракте отца, пролетел быстро. Бруно с родителями вернулся в родной городок. За прошедшее время хохотушка поразительно изменилась. Из резвой девчонки она превратилась в женщину красивых форм, весёлую жену и внимательную мать крепкого карапуза.
- Я ответила на все твои письма, - с достоинством в голосе отпарировала она предмету своего первого обожания.
Видно, потерялись где-то в холодной и расчётливой бездне горячие девичьи послания. "Однако, понадобилась же кому-то!?" - предмет бросил задумчивый взгляд вслед уходящему прошлому и переключился на настоящее, которое притормозило у подъезда его дома на своей машине.
- Что делается! Мир перевернулся! Женщины заезжают за мужчинами! - возмущалась на балконе мама Бруно, энергично вывязывая крючком оригинальную салфетку.
Очень быстро пролетело жаркое беззаботное лето в кругу друзей и подруг с дневными купаниями в море и вечерней резвостью на дискотеках.
- Ищи работу, - как-то утром немногословный отец прервал сладкий сон сына. Легко сказать: "Ищи работу!" Её, в их маленьком южном городке, всегда не хватало. Вот на севере - другое дело. Там в самом разгаре индустриальный бум, надо ехать туда.
- Ты не мог бы мне помочь? - Бруно, по совету матери, отправился поговорить с двоюродным братом, который приехал в отпуск к родным.
- Попробую, - без особой уверенности в голосе пообещал родственник. - Но и ты не теряй времени даром. Ищи, - подталкивал старший младшего. И, помявшись немного, не зная с чего начать, сказал, - послушай! Если ты хочешь построить свою жизнь, уезжай подальше от дома. Наши матери - сестры. Что твоя, что моя - листы бумаги из одной стопки. Она будет тобой управлять по своему усмотрению, наговаривая, оговаривая, проклиная всех, кто придётся ей не по нраву. Там у меня есть семья и дети, но в гости к родным я их никогда не везу, и не говорю об их существовании моей матери. Когда она умрёт, тогда мы все вернёмся. Так я решил, чтобы сохранить моих, не волновать мать и не навредить моей доле в её завещании.
Рассказ о родственниках Бруно помог Деборе понять сложившиеся привычки нового знакомого и определить кто в их доме главный. О себе она тоже рассказала много:
- В детстве мы с мамой жили в маленькой квартирке на окраине большого города. Подростком я узнала, что тот, кто иногда приезжал к нам и восседал в зале, выслушивая мою испуганную маму, и был мой отец, родитель-производитель. Он являлся в дом не навестить нас, а скорее убедиться, что в доме нет никого чужого. Но чаще мама возила меня к нему, чтобы показать мой дневник. Учиться я должна была очень хорошо, так требовал жестокий родитель. Сначала я училась из страха, потом втянулась и за это я бы ему должна сказать спасибо. И сказала бы, если бы не пережитый ужас за первую оплошность: его выпученные глаза, жесткие пальцы, больно скрутившие мне ухо, и злые угрозы.
Дебора замолчала и, передернув плечами, вернулась к рассказу:
- Таких, как мы с мамой, у него было с десяток женщин. Не жён, а именно женщин. Родившие ему девочек, интересовали его особо. Почему? Подросших дочек-девушек, получивших образование, умеющих готовить, шить, убирать, поддержать разговор он продавал в жёны состоятельным людям. Родитель был очень богат, он владел огромной табачной фабрикой, но основной доход ему приносила торговля наркотиками. В подпольном бизнесе он был наркобароном, - Дебора перевела дух: "Главное сказала". Вопросительно глянула на гостя, - тебя не смущает то, что я дочь человека, заправлявшего торговлей наркотиками?
- Меня смутит только то, если ты наркоманка. Ты как? - откликнулся Бруно, заинтригованный необычной историей.
- Я никак. Родитель сам не употреблял и нас контролировал.
- Понятно. Тебя-то он смог продать мужу? - вернул слушатель рассказчицу в прошлое. Система ему была понятна, а конкретика, пока, туманна.
- Смог! Куда нам было деваться? Мы во всем зависели от него. Попробовала бы моя мать возразить. Я прожила в доме мужа почти два десятка лет, была третьей женой и все эти годы мечтала убежать куда-нибудь далеко-далеко. Распоряжаться собой была тайная мечта и моей матери. Иногда у неё вырывался этот стон-восклицание, но она сразу замолкала и строго-настрого запрещала мне рассказывать об этом кому-либо. Я, перейдя в дом нелюбимого мужа, научилась скрывать свои мысли, покоряться во всем, а в душе никогда не оставляла надежду вырваться из неволи. Потихоньку готовилась к побегу, собирая деньги, вещи, документы для себя и моей дочери. Как-то в автомобильной аварии погиб мой отец. Мой муж в это время пропадал в другом городе, присматривая себе новую жену. У меня был тайный поклонник - охранник дома. Мы решили бежать вместе. Супруг, узнав о побеге, подал в розыск, но наше государство слишком бедно, чтобы поиски велись по всему миру. Побег удался. Мы остановились на этом тёплом полуострове. Довольно быстро освоились, нашли работу, сняли жильё. Прожили вместе с десяток лет, и мой охранник решил, что пора зарабатывать больше. Он перебрался в другую страну, обещал забрать и меня. Поначалу интересовался самочувствием часто, потом звонки стали реже, потом он поменял номер телефона и замолк. Меня это предательство подкосило. Я заболела. К счастью, рядом со мной была моя дочь с внучками и зятем. С их помощью я выкарабкалась, раны затянулись.
Прошло время. Бруно снял новое жилье и перевёз туда свою мулатку. Их жизнь обрела новое качество: ушло одиночество, они вместе, они - одна семья. Вечерами оба торопились домой увидеться, поздороваться, поговорить за ужином.
"Сбылась мечта моей мамы! Моя подруга - дочь барона!" - вспоминая прошлое, посмеялся своим мыслям Бруно.
А мысли наши материальны! Узнала о женщине, с которой сын разделил не только воскресный стол, но и постоянный кров, мама. Младшая её сестра, ещё легкая на подъём, пустилась в дорогу посмотреть и оценить-очернить делительницу фамильного добра. Рассуждения её не блистали новизной: "Если старшая сестра откажет неженатому сыну в наследстве, то оно, после её смерти, отойдёт мне и останется моим детям".
- Я тебя перевезу в гостиницу. Ты там поживи, пока тётя будет моей гостьей. Не нужно вам видеться. Ничего хорошего из этого не выйдет, - вечером поторапливал Дебору Бруно, доставая со шкафа её чемодан.
- Ты же говорил, что хочешь жить со мной весь остаток жизни. Как ты себе это представляешь? - упавшим голосом недоумевала она, вяло доставая с полок нужные вещи.
- Ты просто не знаешь моих родных. Я не хочу слышать и слушать ничего плохого про тебя. Я не хочу стоять перед выбором - или мама, или ты. Мама не вечна, но ты у меня уже есть. Вы мне обе дороги. Собирайся. Поверь, так будет лучше, - поторапливал Бруно подругу, помогая укладывать одежду. А в голове крутилось ироническое: "Обе мне дороги. Каждая по-своему. Одна дорога пока жива, а другая станет дороже, когда уйдёт на вечный покой".