К полудню из-за гор приползли тёмные тучи. Поднялся ветер, засвистел в проводах электролиний, пролетел по улицам горного посёлка, ударил в лица прохожих колким снегом, сорвал с балконов высотного дома выстиранное белье и унёс его дополаскивать в море. Белым привидением запарил в воздухе кусок целлофановой плёнки.
В однокомнатной квартире стандартной многоэтажки было не по-однокомнатному многолюдно - в гости к маме приехала дочь Ольга с мужем.
Развернули столы в зале. После обеда Ольгины дети - дочь с мужем, старший сын с невесткой и младший сын разъехались по делам, предоставив ей возможность полюбоваться семью внуками. Ольга не жила вместе с детьми, общалась с родными по телефону, поэтому беготня и смех малых ей казались непривычными. "По минимуму придут рассерженные соседи с коллективной жалобой, по максимуму подрастающее поколение разворотит квартиру" - испугалась она. Особо нежного общения с внуками не получалось.
- Господи! - наконец воскликнула она. - Угомонитесь вы! Пожалуйста, сядьте, займитесь чем-нибудь! Порисуйте, что ли!
Её призыву вняла одна из внучек - рассудительная девятилетняя Ксюша. Она достала из ранца старшего брата Кирилла свои краски и принялась набрасывать снежный пейзаж за окном. Остальные тут же придумали игру: бегать по кругу и комментировать изображаемое - некоторые из них тоже посещали кружок рисования в сельском доме культуры.
"Ситуация выходит из-под контроля. Нужно что-то предпринимать, - с расстройством подумала Ольга и вспомнила, - конфеты! Пусть разделят конфеты и хоть на время успокоятся".
Старшие, по двое от каждого семейства, освободив место от тарелок, деловито и умело приступили к братской делёжке заграничных карамелей, склонив над столом белокурые головки. Одна из средних Кристина и в шесть лет уже не считавшая себя маленькой, спокойно стояла за спинами кормильцев наблюдателем. Ещё две светловолосые маленькие девочки Даша и Ульяна с весёлым визгом продолжали бегать друг за дружкой по квартире. По пути они разглядывали бабушкины вещи в пасти дорожной сумки, которая лежала в прихожей на кресле.
Раздел сладкого добра успешно завершился и двенадцатилетний рыженький Кирилл, на правах единственного мужчины младшего поколения большой Ольгиной семьи, уверенно напомнил:
- Бабушка! А когда мы будем пить чай и слушать обещанную семейную историю?
В этот момент Ольга видеоразговаривала с подругой. Рядом, глуховато прислушиваясь, смотрела на экран монитора мама Ольги кареглазая Зинаида. Обе бабушки вместе обернулись на зов.
- Ты всё молодишься?! - деланно ревниво заметила Ольга матери, тряхнув короткой крашеной стрижкой.
Невысокой спортивно сложенной Ольге не за горами шестьдесят, её маленькая, располневшая в последнее время мама, давно разменяла девятый десяток.
-Да, я бабушка! - отпарировала мама, потирая больные ноги. - Так я моложе звучу, по крайней мере. И потом, тебя всё нет, и нет, вот мне и приходится быть и за бабушку, и за прабабушку.
К видеоразговору прислушивался второй муж Ольги итальянец Марко. Он был высок. Раз в месяц следил быть черноволосым, правда, его широкие мохнатые чёрные брови ещё не требовали этих стараний. С первым мужем покойным Виктором Ольга ладно дожила до внуков. Со вторым совместная жизнь исчислялась парой лет. Марко ещё не говорил по-русски. Некоторые выученные слова звучали у него с дифтонговым акцентом, примерно таким: "Чьёрт побьери".
- Пора, пора, - отозвалась Ольга на призыв внука, и хотела прощаться с подругой, но та, поправив очки на носу, попросила:
-Не отключай связь. Я тоже хочу попить чай и составить вам компанию. И ещё, позвольте, пожалуйста, и мне послушать вашу историю.
Горячий напиток разлит по чашкам и стаканам. Абрикосовое варенье оранжевым солнцем светится в хрустальной чаше. На улице свистит январский ветер, стучит в окна снегом. Далёкая подруга на экране греет руки о чайничек. Молодых чьёрт знает, где носит, а старые да малые сидят в тёплой квартире прихлёбывают душистый отвар зелёных листьев, откусывают ялтинский пряник и готовятся слушать семейные предания.
- Мне эту историю рассказала моя мама, ей - её бабушка. Теперь трудно подсчитать о каком поколении нашего рода идёт речь, но было это ещё в позапрошлом веке, примерно лет сто пятьдесят назад. Предки по линии моей мамы были кубанскими казаками. Они, в современном понимании, числились военными по контракту, получали от царицы жалование и несли службу на границе с кавказскими государствами, цари которых только-только попросили покровительства у могучей России. Народы этих государств хоть и подчинились сильным соседям, но на деле остались недовольны появившейся зависимости.
Сложное историческое вступление к преданию двум младшим девочкам прозвучало как убаюкивающая сказка, и они тут же уснули. Разморенный обедом и вином итальянец, не дождавшись перевода, захрапел. Старшие внуки, разочарованные не сказкой, агрессивно зашелестели конфетными обертками. "Дети! Это интересно - хотела сказать Ольга, но вовремя остановилась, где-то она уже слышала эту фразу. И подумала, вспомнив себя в их возрасте, - им это станет интересно гораздо позже".
- Казаки выстроили станицы на новых российских землях у подножья кавказских гор, - продолжила Ольга. - Горские народы Адыгеи с неприязнью встретили вооружённых соседей. Поселения и их жители начали страдать от погромов и пленения.
-Этого я тебе не рассказывала. Откуда ты это взяла? - недоверчиво прервала рассказ глуховатая носительница предания, поправляя на голове на зависть тугой пучок упругих седых волос.
-Я почитала кое-что из истории Кубани и поняла, что наш семейный случай не исключение, - достойно ответила Ольга, довольная своими раскопками в Интернете, - так случилось с одним из наших предков. Они с женой родили пять дочерей, каждый раз надеясь на появление сына. Всех дочерей любили и жалели по-своему, а в старшей Аграфене особенно души не чаяли. Была она высокая, крепкая, весёлая. Русую косу носила на голове, как царица корону. На слово и шутку скорая. Всё у неё в руках спорилось, по хате не ходила, а летала. Знала толк в травах. И роды могла принять, и боль в животе отвести. Песни пела - заслушивались все в округе.
И опять мама удивлённо подняла черные короткие брови:
- Откуда ты знаешь, что у него было пять дочерей? Про имя и характер, где взяла такие подробности?
- А это литературный вымысел, мама. У моей дочери пять дочерей. Уже никто не знает, сколько их у нашего предка было. Пусть будет пять, как у моей. Характер? Твоя тётка Ольга была такой. Я её видела и разговаривала с нею, так пусть же она живёт в моём рассказе весёлая и умелая в образе нашей далёкой родственницы.
Итак, как-то ранним весенним утром пошла девушка к реке за водой, а там засада! Три конных воина адыгейца схватили её, связали, взвалили на седло и пришпорили коней. Пока подруга-вестница добежала до сторожевого поста, взбитая копытами пыль успела осесть на дорогу.
Горькая весть пришла в отеческий дом. Завыла мать, закрывая лицо цветастым платком. Нахмурившись, затянул широким поясом казацкие шаровары отец. Оседлал он коня и поскакал со своей бедой к куренному атаману. Внимательно выслушал его атаман, и с горечью ответил:
- Понимаю твою боль. Но мы поклялись верой и правдой служить царице Екатерине. Запорожская вольница осталась в прошлом. Пошлём гонца в Екатеринодар...
Долго ли, коротко ли, но как-то глубокой осенью, поздним вечером в дом казака постучали.
- Кто? - тревожно спросила мать.
- Мама! Открой, это я, - послышался усталый голос Аграфены.
Опрометью бросилась к двери мать.
- Вернулась, вернулась моя кровинушка!
Пришла Аграфена и не одна, принесла в животе плод. В положенный срок родила она сына, черноволосого, кареглазого и смуглого. Его черты: смуглая кожа, черные жёсткие волосы, карие глаза унаследовала ваша прабабушка. Теперь вы знаете, что в наших жилах течёт и эта кровь. Если у кого-то в будущем родится смуглое дитя, этому есть причина и вы должны знать об этом, - добралась до главного Ольга.
- А с тем адыгейцем что произошло? - спросила двенадцатилетняя светловолосая внучка Катя. Она быстро выросла за последний год, и её уже можно было звать девушкой. Свои огромные миндалевидные голубые глаза, тяжёлые пшеничные волосы она унаследовала от покойного деда Виктора.
- В очередной раз собралось в поход большое казачье войско громить адыгейское племя. Усмирились и покорились горцы. Кто ушёл жить на сторону османскую, кто спустился с гор в долину Кубани. Из предания можно понять, что с этим горцем Аграфена больше не виделась. Может быть, он погиб в бою, может быть перешёл жить к османам, только осталась Аграфена одна. В семье деда казака и внук вырос настоящим казаком. Ловок был и смел, да на язык остёр. Если вы прочтёте письмо казаков к турецкому султану, то поймёте, что они не были дипломатами и не подбирали вежливые слова. Как говорили, так и писали, употребляя ненормативную лексику. Примерно таким был отец моей мамы, за что и пострадал в 1937 году. Но это уже другая история, более свежая, грустная и горькая, - завершила предание Ольга.
- Понятно, но не очень романтично, - отозвалась с экрана монитора подруга Лена. - Впрочем, если продолжить тему пленения то, сколько народа было вывезено из тогдашней Малороссии, современной Украины! Женщин везли в Грецию, Италию. Продавали как живой товар в богатые дома.
При знакомом слове "Италия" на диване проснулся итальянец, поинтересовался течением разговора и повёл рассказ по своему руслу:
- Si! Si! Si! - оживился он, обращаясь к сероглазой Ольге с фантазией так свойственной мужчинам этого солнечного полуострова, начал, - я помню тебя в той, другой жизни. А ты помнишь меня?
К теории существования других жизней материалистка Ольга относилась с недоверием, проще сказать она в другие жизни не верила. Ольга критически наморщила лоб, но спорить не стала.
-Бабушка, что он говорит? - спросила светловолосая девятилетняя внучка Лера. Любовные истории её интересовали больше, чем старшую сестру Катю. Ольга принялась переводить.
- Я помню, как вы, худые, измотанные долгой дорогой, спускались одна за другой по трапу, только что пришедшего в Геную, парусника. Ваши руки, перевязанные верёвкой, опухли и тровоточили. Ты шла, и всё время оглядывалась на судно, стараясь запомнить его, всматривалась в лица людей, привезших тебя в чужую страну. Ты не рассталась с желанием вернуться домой, я это заметил. Мне очень захотелось понаблюдать за тобой дальше, и я купил тебя.
Мой огромный дом утопал в зелени деревьев, на их ветках пели птицы, во дворе журчал фонтан, всё это охранялось высокой каменной стеной и надёжной стражей.
В доме тебя поселили в большой комнате с другими слугами. Отвели в баню, дали новую одежду, накормили. Ты вела себя спокойно, только твои глаза внимательно осматривали всё вокруг. Прошли дни, и я в первый раз взял тебя с собой в город. По дороге принялся учить языку. Ты повторяла новые слова, но произносила их с забавным акцентом.
Я часто выезжал на рынок купить фрукты, овощи, мясо. Заезжал в порт подобрать для дома новых слуг. Часто брал тебя с собой. Однажды среди рабов на продажу ты увидела земляка. Издалека ты окликнула его по имени, и когда он узнал тебя, ты спросила:
- Как там мои детки поживают? Как Витько?
- Витько? - задумался знакомый. - Знамо дело! Мужику как без бабы? Только вот деткам мачеха - это не мать родна. Да и ты, я вижу, знатной пани стала. Не страдаешь?!
- Меня об этом не спрашивали, когда в плен хватали. Хочу посмотреть на тебя. Нэ кажи гоп... - резко ответила ты ему на эти колкие слова.
Ты родила мне сероглазую девочку. На её рождение я подарил тебе золотые украшения. Казалось, ты привыкла к новому дому. Но это мне только казалось. Когда наша девочка подросла, и начала лазать по деревьям с мальчишками, ты исчезла. Ты бежала к своему Витьку и деткам. Ты всегда говорила, что там тяжелее жить, и ты нужна там.
С тех пор в нашем роду в каждом поколении рождается ребёнок, девочка или мальчик, с серыми, почти голубыми глазами. Вот и у меня мама голубоглазая блондинка с белой-белой кожей. Получается, что я наш прапраправнук? - Марко внимательно и серьёзно посмотрел на Ольгу тёмными глазами и только его губы иронически изогнулись, готовые прыснуть от смеха.
- Складно рассказал!- отозвалась на экране подруга Лена. - Эта история интереснее первой получилась.
И маме Ольги очень понравилась романтическая фантазия нового зятя, где её дочь выступала в главной роли.
Из младшего поколения до конца повествования досидело только четыре человека, но эти не смогли понять, как это можно стать собственным внуком, пусть и пра-пра-пра.
- Видишь, как выходит! - воскликнул Марко, - в той жизни я тебя встретил молодой, в этой - в преклонных годах, а в следующей, третьей, я тебя найду раньше Виктора, и наши внуки будут выглядеть совсем по-другому.
- Знаю, что всё придумано, но как приятно! - Улыбнулась Ольга. - Да и какой женщине эта мужская фантазия не понравится?
За разговором старшее поколение не заметило, как младшее потихоньку ушло из зала. Через время Ольге стало чего-то не хватать.
- Куда делись внуки? - опомнилась она и пошла на разведку. В прихожей пусто, в ванной комнате никого. Она нашла их на кухне. Кирилл, Лера, Катя и Ксюша сидели на табуретках, низко опустив головы.
-Что случилось? - с беспокойством спросила Ольга, старясь заглянуть им в лица.
- Раз! - выкрикнул Кирилл и по его команде все резко подняли головы. У Ольги от неожиданности подкосились ноги: на неё сурово смотрели четыре пары чёрных, широких, сведённых у переносицы, бровей.
Дружный хохот оглушил.
- Это вы что придумали? - опешила она.
- Мы, бабушка, хотим посмотреть на себя во второй жизни, - смеясь по слогам, объяснила Лера.
На смену страху пришёл смех, и Ольга зашлась до слёз. Она вернулась в зал. Адыгейская внучка крепко спала в кресле, итальянский родственник мощно храпел на диване, подруга исчезла с экрана, по-английски, не прощаясь.
Ветер на улице затих. Крупный пушистый снег ложился на землю. За окном внуки играли в снежки и кричали ей:
- Бабушка! Смотри, как здорово! Снег идёт! В Крым пришла настоящая зима!