Основу учения Будды составляют 4 благородныe истины:
--
жизнь - это по существу страдание;
--
причиной страдания является желание;
--
от страданий можно освободиться, освободившись от желаний;
--
способ освобождения от желаний - это восьмеричный благородный путь.
Можно предположить, что, формулируя свое учение, Будда отталкивался от собственного внутреннего опыта и шел примерно следующим образом.
(а) Налицо факт страданий. Это то, что непосредственно переживается в ощущениях, то, что дано как первичный факт жизни. Судя по тому шоку, который испытал Гаутама перед уходом из дома, этот факт мог быть центральным во всей психологической структуре личности Будды.
(б) У страданий имеется причина, то есть то, что вызывает страдание. Будда определяет это как желание, которое принимает форму влечения или отвращения. Действительно, разбирая причины страданий, мы обязательно находим неудовлетворенное желание.
(в) Желания являются неотъемлемой частью жизни как биологического процесса. Поэтому страдания - это неизбежные спутники жизни.
Все эти рассуждения вполне корректны с логической точки зрения. Но далее делается абсолютно неправомочный с точки зрения логики вывод о том, что жизнь - это по существу страдание. Хотя страдания и неизбежны в нашей жизни, они не являются ее главным содержанием. Жизнь не сводима к страданиям, так же как апельсин не сводится к кожуре, которая является его составной частью. Итак, ошибка заключается в том, что страдания из частного факта жизни становятся ее центральным фактом. Здесь мы имеем дело с необоснованным обобщением.
Ошибка заключается также в том, что хотя желания и лежат в основе страдания, они вовсе не всегда ведут к страданию. К страданию ведут лишь неудовлетворенные желания. Например, голод можно удовлетворить пищей, и тем самым избежать потенциальных страданий, которые могут быть связаны с этим желанием.
Не спасает положения и упор на то, что все в этой жизни преходяще, поэтому привязанности, основанные на влечении, содержат в себе семена неизбежных страданий. Эти семена дадут урожай страданий, когда эти привязанности вынуждены будут прерваться или прекратиться по тем или иным причинам. Во-первых, чисто логически необходимо признать и временный, преходящий характер самих страданий. Во-вторых, временный и преходящий характер привязанностей не влечет за собой с необходимостью страданий, так как может произойти естественное угасание влечения или желания, что не повлечет за собой страданий. Так, например, проходят с течением времени увлечения детей или предпочтения врослых.
Очевидным является также тот факт, что ради достижения определенных целей человек готов пойти на некоторые страдания. Он готов пойти на определенные жертвы, рассчитывая, что выигрыш или преимущество их окупит. Ситуация становится действительно критической лишь в случае неустранимых и/или бессмысленных страданий, которые воспринимаются как непереносимые. В соответствии с этим человек пытается разрешить для себя ситуация тремя способами: (1) либо устранить причину страдания, (2) либо придать ему смысл, (3) либо научиться переносить его, то есть прибегнуть к анестезирующему средству. В этом смысле учение Будды можно рассматривать как психотерапевтический анестетик. Его применение оправдано тем, что в противном случае непереносимые страдания грозят полной потерей адаптации человека к жизни. Если при этом человек, предлагающий учение Будды как способ избавления от страданий, искренно верит в него и не видит в нем логических противоречий, то этот случай можно квалифицировать как искреннее заблуждение. Если же человек осознает эти логические противоречия, но скрывает их от новообращенного, то это в лучшем случае можно квалифицировать как "ложь во спасение", а в худшем случае просто как обман.
("Чтобы спастись от скептицизма, говорит Юм, нам нужны убеждения, которые помогали бы нам жить и относительно которых мы не спрашиваем: "Истинны ли они?", а спрашиваем: "Необходимы ли они для нашей жизни?". А.Швейцер. Религия в современной культуре. "Жизнь и мысли" стр.486)
Если мы, следуя Будде, примем желания как коренную причину страданий и, в то же время, как неотъемлемую часть жизни, то отказ от желаний будет автоматическим отказом от жизни в том смысле, как мы ее понимаем. Именно поэтому Альберт Швейцер рассматривал буддистское мировоззрение как жизнеотрицающее по существу. Земная жизнь в таком понимании лишена какого-либо положительного содержания.
На фоне главных положений учения Будды довольно искусственными и логически необязательными кажутся в буддизме идеалы ненасилия и сострадания. Они кажутся лишними в общей концепции, хотя психологически являются необходимым позитивным содержанием, уравновешивающим все учение. С точки зрения общей концепции безболезненный уход из жизни кажется логически гораздо более оправданным, чем упорные попытки достижения состояния нирваны. С другой стороны, идеалы сострадания подразумевают некое соотнесение со страданиями других существ, сопереживание им, что логически находится в опасной близости от желаний и основанных на них привязанностях.
В противовес учению Будды можно предположить, что влечение и отвращение, основанные на ощущениях приятного и неприятного, являются важнейшими механизмами адаптации живых организмов к окружающей среде, обеспечивающими удовлетворение их потребностей. Все реалии внешнего мира могут оцениваться живой системой как приятные (привлекательные), неприятные (отталкивающие) или нейтральные на основе осуществляемой онтогенетической программы. Это, однако, не исключает возможных сбоев и ошибок, требующих коррекции. Сама реализация онтогенетической программы человека направлена на удовлетворение все более высоких потребностей, подобно тому, как это описано в модели пирамиды потребностей А.Маслоу.