Задача, поставленная перед ней была предельно проста: в Московском аэропорту передать девочку из рук в руки её отцу. Всё. Девочка спала. Пришлось нести её на руках.
За стеклянной дверью толпились телевизионщики и врачи. Двери открылись, и встречающие стали лихорадочно вглядываться в лица прибывших, ища своих родных. Корреспонденты лезли со своими микрофонами, каждый старался как можно громче задать свой вопрос. Мысль: 'А ведь я не знаю, как выглядит отец девочки!'- вдруг молнией пронзила её.
И ноги задрожали. Откуда-то слева она услышала мужской крик: 'Живы! Обе!'. Она увидела, как в старом американском кино: темноволосый мужчина падает на пол, к нему подбегают врачи. Сопровождающий его человек бежит к ней, выхватывает из её рук девочку и возвращается назад к упавшему. Несколько секунд она стоит в оцепенении: что это? У неё похитили ребёнка. Она не может сейчас развернуться и уйти. А вдруг это совершенно чужие люди? Её же всю жизнь потом будет мучить этот вопрос! И она побежала вслед за врачами, везущими каталку к машине скорой помощи и за мужчиной, бегущим с её девочкой на руках. Она хватала мужчину за руки, пытаясь что-то спросить. Он отмахивался от неё, как от мухи и сам спрашивал что-то у врачей. Дверцы скорой закрылись и машина уехала. Мужчина, быстро повернувшись к ней, крикнул: 'В машину!'- и бросился к подъезжавшей иномарке. Женщина заскочила следом, захлопнула дверь, и они поехали.
Молдавия.
1968 год. Молдавский колхоз в горах. Белые домики, среди елей .В колхозе было три знаменитости: местный алкаш по прозвищу Рабочий полдень, потому что просыпался он к полудню. И никакие попытки оживить чудо-человека не имели успеха. Вторая в иерархии знаменитостей была кобыла по кличке Дура. Она терпеть не могла ощущать на своей спине чью-то задницу. Все свободные от работы обычно собирались поглазеть, как новичок выезжает на холёный Дуре из ворот конюшни. Лошадь грациозно двигалась лёгкой рысцой, переходящей в галоп. Когда наездник, уверенный в порядочности животного, наконец, расслаблялся и успокаивался, внезапно на полном ходу кобыла останавливалась, как вкопанная. Всадник летел через голову лошади и падал на землю, произнося одно и то же: "Дура!'. Ну и третья знаменитость - это Пионерская зорька. Надо заметить, что в колхозе обычно не напрягались и прозвища давали по названию радиопередач. Как только начинали звучать позывные 'Пионерской зорьки' - она тут же бежала по дворам искать, кто бы дал ей похмелиться. Сельчане, у которых было полно работы знали о её манере всё время говорить всякую чушь, например она утверждала что врач посоветовал ей пить соду. Её либо гнали со двора, либо скорее наливали маленький стаканчик для опохмелки. Она манерно, оттопырив мизинец с чёрным от грязи ногтем, насыпала в ёмкость чуть-чуть соды из кулёчка в кармане и томно говорила: "хиба шо с содою'. Выпив, она царственно удалялась.
Летом в районе объявили конкурс комбайнёров. Отец Софийки получил первое место и приз - унитаз. Что с ним делать он не знал. Председатель Гаврила Михайлович получил денежную премию и осуществил свою давнюю мечту: вставил себе верхнюю золотую челюсть на зависть всему колхозу. Комбайнёру Ивану он решил подсобить и договорился с соседней воинской частью, что будет присылать свежие овощи и фрукты, а они дадут ему двух-трёх солдат, чтобы те построили культурный туалет во дворе Ивана.
Трое солдат шли по селу. Никого. Не у кого спросить, где дом Ивана. Навстречу бежали мальчишки семи-восьми лет с сачками для ловли бабочек. Солдаты остановили их, спросили, где дом, нужный им, а также поинтересовались для чего они носятся с сачками? Ответ удивил их: 'Ловим попугая'. Оказалось, что у сельских юннатов жил попугай, который, не выдержав слишком активной опеки с их стороны, по-тихому от них смылся. 'А как же вы его найдёте?' - поинтересовались военные и услышали странный ответ: 'А он матерится'.
Во дворе Ивана была только его дочь Софийка. Она сразу понравилась Мозжухину: деловито показала, где лежат инструменты, цемент, показала место где нужно построить туалет городского типа, с водой. Пока солдаты копали яму и траншею, Софийка готовила обед. Ровно в 13:00 она пригласила солдат к столу. 'Спокойная, работящая, вкусно готовит',- отметил про себя Мозжухин и стал внимательнее приглядываться к 18-летней девушке. Она была на 2 года младше его. Он - городской, из столицы Узбекистана. Мать врач, в общем, интеллигенция. 2 года назад в Ташкенте было землетрясение, но его забрали в армию за месяц до этого. Он знал об ужасах только из писем матери: все только и говорили о том, где же прятаться в квартире, если нет возможности выскочить на улицу. Кто-то из пациентов сказал матери, что самое лучшее - это туалетная комната, вроде стены рушатся, а унитазы стоят как скалы. С тех пор, как только начинало трясти, мать хватала своего младшего сына - толстого Борю, втискивалась с ним в и без того крохотную туалетную комнатку и так пережидала землетрясение.
В разговорах и работе прошло несколько дней. Завершив постройку помещения, солдаты пригласили председателя оценить их труд. Вошедший Гаврила Михайлович в начале оторопел, а потом сказал: 'Да это же не туалет, а бункер'. Название так и прилепилась к объекту. Событие нужно было обмыть. Собрали желающих поучаствовать.
Золотая челюсть - приключения.
Герои - строители бункера, председатель, хозяева, сельчане, пожелавшие присоединиться к внезапному празднику - все собрались во дворе Ивана за большим столом. Уже все разогреты алкоголем, говорят кто о чём. Председатель во главе стола сияет золотою челюстью. 'Ну что? Пора провести испытание вашего туалета',-говорит председатель, поднимаясь. Нетрезвой походкой идёт он к бункеру. Журчание. Председатель застёгивает брюки, дёргает ручку унитаза и в этот момент чихает как-то особенно остервенело. Золотая челюсть, ещё не особенно прижившаяся во рту, выскакивает и мгновенно исчезает в недрах унитаза. Что делать? Сейчас он выйдет, а зубов нет. Сельчане его засмеют. Лучшая защита - это нападение. Председатель выходит, встаёт в центре двора, широко улыбаясь беззубым ртом и вопит: 'А вам слабо?!' Дружный хохот сотрясает окрестности. Все сельчане испытывают чувство глубокого удовлетворения.
Дура и жених.
Перед отъездом в воинскую часть Мозжухин попросил разрешение у родителей Софийки приезжать к ним время от времени. Парень он был ладный, да и дочери он, кажется, нравился. Согласие было дано. Теперь каждую увольнительную солдат ждал как праздник. Его мать в годы войны была эвакуирована в Ташкент, там вышла замуж и осталась жить в этом благодатном краю. Девушки в Узбекистане совсем другие: тихие, застенчивые, загорелые. С молодыми людьми держатся настороженно. Софийка была не такой. Светло-русые волосы, завязанные в хвостик, прозрачная, белоснежная кожа, бирюзовые глаза. Маленького роста, точёная фигурка, как из фарфора. Общалась она легко, не комплексуя. Двигалась быстро и грациозно. Казалось, что даже трава под её ногами не приминается. Сельчане быстро привыкли к Мозжухину и стали просто называть его женихом. Местные парни решили проучить чужака и пригласили его на конюшню, где и находилась вторая после Пионерской зорьки знаменитость колхоза - кобыла Дура. Под общий хохот парней Мозжухин вылетел из седла, поднялся с земли, обозвал кобылу и похромал восвояси. Здесь его и догнала Софийка, которая узнала обо всём от соседки. Вместе они дошли до сарая. Солдат остался отлёживаться на сене, а Софийка сбегала домой за самодельной мазью из всяких целебных трав и сосновой живицы. Смазав все ушибы, молодые перешли к поцелуям и прочим радостям любви. Ну, в общем, к новому году Софийка поняла что беременна. Дело житейское. Жених ни от чего не отказывался и готов был жениться. Вот только своей матери написать о женитьбе почему-то боялся, ну да ничего. Свадьбу сыграли честь по чести.
Свадьба.
Гудело всё село. Столы ломились. Полный интернационал собрался в Доме культуры: молдаване, русские, украинцы, жених узбек (ну раз из Узбекистана, значит узбек). Да он и загорелый, с очень тёмными волосами. Красавец. Говорили на каком-то непонятном соединении молдавско-украинско-русских слов. Говор очень мягкий, красивый. Даже если кто-то начинал ссору - было непонятно, они ругаются или воркуют. Невеста в белом платье. Жених в новенькой форме - начальник воинской части расстарался. Тосты, песни, танцы. Дарили всё нужное, что пригодится в хозяйстве, ведь председатель обещал выделить молодым участок под постройку своего дома. Гармонист, выпив за здоровье молодых, заиграл наигрыш частушек.
Частушки
Как похмелья горьки
У Пионерской зорьки
Всё следит за модою
Водку пьёт лишь с содою.
Попугай сбежал из клетки
И сидит теперь на ветке
Кроет матом всех сельчан
У юннатов одичал.
Ни на что не годен
Наш Рабочий полдень
И на поле душно,
И на конюшне скучно.
От председателя Гаврилы
Зубы рыбкою уплыли
Речи, агитации
Теперь в канализации.
Жена председателя понимает, что пора заканчивать, а то сельчане, разогретые алкоголем, ещё что-нибудь отчебучат, дёргает мужа за пиджак. 'За молодых! Пьём до дна!' - кричит председатель.
'Горько! Горько!' - скандируют за столами сельчане. Уже совсем темно и сельчане расходятся по домам. Молодым дали положенные 3 дня отпуска. Мозжухин вернулся в часть. Каждую увольнительную прибегал в село. Председатель не торопился исполнять свои обещания. Весной молодые, после демобилизации Мозжухина, поехали в Ташкент знакомиться со свекровью Софийки.
Свекровь.
Это была крупная женщина из разряда гром-баба. Дважды вдова. Оба её мужа не выдержали жизни в экстремальной обстановке. Ей всегда всё не нравилось. Ну, кроме её больных. С ними она была душка. Терапевт от бога. Она выслушивала жалобы бабушек и дедушек, чуть ли не каждого за ручку водила на процедуру, объясняла по сто раз одно и то же. На это у неё находилось терпение. Но дома она превращалась в фурию и отрывалась на родственниках, то есть на двух сыновьях. Старший - Мозжухин. Младший - Боря, толстый подросток с дворовой кличкой Амбал. Когда она открыла дверь и рядом со своим красавцем первенцем, стоящим перед ней в военной форме, с чемоданами, увидела хрупкую беременную русалочку...Ну, в общем был грандиозный скандал. Но Мозжухин был непреклонен. Это его жена и она будет жить здесь. Всё. Конец спокойствию. Как жить? Чужой человек в доме. А дом - это большая однокомнатная квартира. Шкафами и ширмами стали отгораживать угол для молодых. Каждую царапину на полу свекровь рассматривала через лупу и говорила 'безруким нахлебникам' всё, что о них думала, не стесняясь в выражениях. Она у себя дома. Софийка молча глотала слёзы. На следующее утро за завтраком невестка старалась кушать как можно меньше. На столе была гречневая каша и бутерброды с колбасой. Софийка повернулась к Мозжухину и тихо сказала, что не хочет гречку. 'Тебе насыпать кашу?' - спросила она, имея в виду, что переложит свою порцию в тарелку мужа. 'Насыпать! Деревня! Даже говорить правильно не умеет! Только такой идиот, как ты мог жениться на этой малограмотной! Мало мне было вас с Борькой, так теперь ещё это чудо привёл мне на шею! Вырастила помощничков себе на голову!' -кричала всё громче свекровь. Не речь, а селевой поток с грязью, камнями и сломанными деревьями . Остановить такое невозможно. Нужно спасаться бегством. И молодые пошли бродить по городу.
Старый Ташкент.
Старые серые пыльные улицы. Пыль мягкая, тёплая, заборы из глины с соломой, со смешным названием дувалы. Весна в полной красе. Вишня цветёт. Не город, а сад. Заросшие арыки, колонки, при нажатии на тугую ручку которых с бешеной силой вырывается на волю вода и обливает стоящих рядом женщин с вёдрами. На улице так тепло, что никто не сердится, а только весело стряхивают капли с подолом своих платьев. Маленькие серые ослики везут маленькие серые тележки. Сидящий в тележке человек что-то кричит и из ворот домов, стоящих вдоль дороги, начинает выбегать детвора с пустыми бутылками в руках. Бутылку можно обменять на красного петушка на палочке или на блестящий мячик на резиночке-венгерке или на большой шар, слепленный из белой пушистой кукурузы. Небо синее-синее и зеленые стройные тополя шевелят листвой. При каждом дуновении ветерка каждый листочек, как бы шаля, крутится на веточке, показывая себя по всей своей зелёно-серебристой красе. Софийка не ожидала, что город окажется таким зелёным. Незнакомые названия деревьев, огромное количество птиц, особенно горлиц и воробьёв и красивые имена женщин, как бы перекликаются с воркованием птиц. Посидели на скамеечке возле речки. Анхор. Надо запомнить название. Ивы полощут свои ветки в серо-зелёной воде. Мозжухин смеётся и говорит, что 100 лет назад они бы не смогли так безмятежно отдыхать на берегу Анхора. Здесь водились саблезубые тигры. На всякий случай Софийка оглянулась . Вдруг вспомнили, что они давно ничего не ели. Первый раз Софийка ела шашлык с лепёшкой. А ещё Мозжухин купил две тонкие плиточки орешков в карамели. Восточные сладости. Всё это хорошо, но вечер и пора возвращаться в логово свекрови. На следующее утро после завтрака свекровь демонстративно замерила пальцами длину оставшегося батона колбасы, внимательно рассмотрела расположение кусочков жира на срезе, давая понять, что никому не удастся её обмануть и никто не смеет прикоснуться к её собственности. Колбаситься имеет право только она. В доме воцарилась тяжёлое молчание. Молодые старались почаще уходить из дома и не давать повода для скандалов. У свекрови была другая задача: устроить скандал из ничего. И она в этом преуспела. Софийка опять что-то сделала не то и свекровь накрутила Мозжухина. Он сорвался и наорал на несчастную свою жену. Софийка не выдержала, достала деньги которые ей дала мать перед отъездом на всякий случай, купила билет до Кишинёва и одна укатила на поезде домой. Мозжухин на следующий день последовал за ней.
Жилищный вопрос.
Ташкент был в руинах. Особенно пострадал район называемый Кашгаркой. Частные дома из глины и соломы просто превратились в курганы. Всё было серое от пыли. Добротные дома, на которых появились трещины, стягивали сваями, подпирали трапециевидными кирпичными подпорками или просто брёвнами. Теперь по тротуарам стало невозможно ходить - всё время нужно было обходить препятствия в виде подпорок. Жители ходили по дорогам, подальше от кривободких домов. На улицах появились палатки, на которых были написаны названия улиц и номера домов. Иногда на палатках мелом писали "Трясёмся, но не сдаёмся'. В городе начали решать проблему жилья. Во-первых, было принято решение, что люди, не желающие оставаться в опасном регионе, могут поменять место жительства. Любой город большой страны был открыт для пострадавших от землетрясения. Уезжали в Москву, в Ригу, Киев, Минск. Всем предоставлялась жильё. Многие испытывали просто животный страх и отказывались заходить в свои дома. Теперь занимались теми, кто не желал покидать благодатный край. Было два варианта расселения: квартиру можно получить сразу по завершению строительства дома, а можно взять квартиру "под котлован' - это значило, что на месте вашего разрушенного дома будет выстроен многоэтажный дом, и вы имеете право получить в нём квартиру. Но когда будет завершено строительство - никто не знал. Если у вас есть возможность жить где-то у родных год, а может и два, то выбирайте этот вариант. А если жить негде, то берите любую предлагаемую жилплощадь. Это, так называемая, коммуналка или квартира без балкона и ванны, где-нибудь на самом верхнем этаже, на окраине. Но невозможно месяцами жить в палатках. Можно было видеть как целыми днями во дворах полуразрушенных домов, где от дувалов не осталось и следа, на узлах и чемоданах сидели старики и старухи, охраняя остатки имущества. В городе появилось много чужих людей. Большинство были строители, но и любителей лёгкой наживы было немало. Ещё не переводятся люди, желающие на чужом горе построить счастье. Город гудел, как улей, слухи распространялись мгновенно. Каждый был занят решением своего квартирного вопроса. Во многих семьях жившие бок о бок старики и молодёжь, получили возможность разъехаться по разным квартирам. Счастливчики получали по две-три квартиры на одном этаже, и огромная семья с шумом осваивала новую территорию. Сварливые жёны каждый день пилили своих мужей, обвиняя их в нерадивости, неумение добиться приёма у начальства. Страшные картины зимовки в палатке расшатывали нервную систему. Свекровь, у которой не было мужа и которой некого было накручивать, сама взялась за решение проблемы. Итак, их трое она и два сына. Ну, дадут две комнаты. А если "простить" молодожёнов и вернуть их из Молдавии, то их будет уже четверо, а там и ребёнок скоро родится. Значит можно требовать четырёхкомнатную или две двухкомнатные квартиры. И в маленькое молдавское село полетела телеграмма: "Возвращайтесь домой. Прощаю. Целую. Мама'.
Возвращение .
Молодость наивна. Рассудив, что стыдно в такой тяжёлый момент бросать мать,, молодые вернулись в Ташкент. Город менялся на глазах. От того старого уютного города не осталось и следа. Люди, машины всё шумело и бурлило. Невозможно было отыскать прежние улицы. Везде шло строительство. Поражало настроение ташкенцев. Только что люди перенеслись серьёзное испытание, а повсюду слышится смех, дети бегают по дворам, счастливые от свободы, осваивая новые баррикады. Ещё были свежи воспоминания о землетрясении, когда три года назад многие школы были разрушены, поэтому тот учебный год пришлось экстренно заканчивать. Учителя выставляли годовые оценки. Экзамены, к счастью выпускников, были отменены. Решено было детей от восьми лет и старше вывозить на всё лето в безопасные регионы на отдых. Город быстро отпустел. В городе не прекращались подземные толчки. Стоило только легонько тряхнуть, как глаза тут же устремлялись на люстры. Если раскачивание усиливалось - пора бежать...
Свекровь приняла молодых радушно. Она нашла через кого-то из своих пациентов выход на человека, ведающего распределением квартир, и теперь свалила на Мозжухина всю черновую работу по сбору и оформлению документов. Ей хотелось квартиру побольше, получше и в центре города. Она очень упирала на то, что скоро их семья увеличится. Но её пыл охладили. Предложили трёхкомнатную квартиру в отдалённом районе. Жильцы из этой квартиры переехали в Москву. Балкон, высокие потолки, ванная и туалет раздельные. Из балкона можно сделать ещё одну комнату. Но трёх комнат им мало, ведь скоро родится ребёнок! Ребёнок? Он может родиться мёртвым, да и среди рожениц также бывают случаи смерти. Пришлось согласиться на предложенную квартиру и свекровь начала упаковывать вещи. Переезд напоминал последний день Помпеи. Мозжухин нашел грузчиков, машину и дело пошло. Работа была для всех. Даже Софийке нашлось занятие. Она сидела в кресле возле подъезда и следила, чтобы ничего из вещей не было унесено на сторону. Ей даже удалось предотвратить похищение стиральной машины, о чём она немедленно поведала свекрови. Но вместо похвалы услышала, что она тут не караулит, а спит с открытыми глазами, и что надо удивляться, как ещё весь грузовик не спёрли. Это происходило на глазах у всех жильцов дома, наблюдающих за вселением. Софийке показали её место и кто в доме хозяин. Оставалось только молча глотать слёзы. Бедняжка даже не поняла, что с этой минуты симпатии большинства соседей были на её стороне.
Новоселье.
Наконец мебель была расставлена, комнаты были распределены. Можно было собирать гостей на новоселье. Свекровь носилась по магазинам и базарам, скупая все, что подешевле. 2 дня она готовилась к застолью, не пуская никого на кухню. Семья сидела голодная, так как все вкусности предназначались гостям. Особенно страдала Софийка. Ей всё время хотелось есть, но она боялась попросить чего-нибудь. А из кухни доносились ароматы один лучше другого. В воскресенье начали собираться родственники и друзья семьи. Все с интересом рассматривали невестку -это был её первый "выход в свет". Надо сказать, семейство было довольно бесцеремонное. Одни считали что у молодой слишком деревенское лицо, другие отпускали шуточки по поводу её расплывшейся фигуры, третьи озвучивали своё мнение, что Мозжухину она не пара. Всё это говорилось громко, без стеснения, как будто Софийки здесь совершенно не было. Выпили. Гости приступили к трапезе, и здесь Софийка впервые увидела коронный номер свекрови под названием "кушайте гости дорогие - на базаре всё дорого!". Видя, как гости уплетают салаты, свекровь рассказывала сколько раз ей пришлось съездить на базар, чтобы привезти ингредиенты. Она рассказывала о том, как её обвесили в магазине, когда она покупала рыбу и как она ругалась за 20 копеек сдачи. Каждый тост свекровь сопровождала перечнем цен. У Софии кусок не лез в горло, а гости привыкшие к странностям хозяйки, не обращали внимания на маразматические выходки. Долго сидеть за столом Софийке не пришлось. Свекровь пристроила её к раковине. Грязной посуды не должно быть на кухне в новой квартире. Гости пели и плясали, а в кухне в гордом одиночестве, прерываемом появлением кого-то с новой партией грязной посуды, привыкала к прелестям семейной жизни наша героиня.
Желание жить.
Теперь только у Мозжухиных были нормальные условия для купания. И потянулись по воскресным дням дяди, тёти и племянники с детьми в новую квартиру, как на водопой. Грязными ходить никто не хотел. Посещать старую городскую баню было страшновато, а вдруг рухнет? А здесь можно убить сразу двух зайцев: и родню проведать, и посидеть попить чай пока очередной родственник смывает грязь со своего любимого тела. Как-то в воскресный вечер у них была старенькая тётка. Она уже целый час парилась и никак не желала выходить. Она даже что-то напевала гнусавым голосом, вызывая смех у молодёжи. Вдруг зазвенела посуда в шкафу. Мгновенно все затихли и с надеждой посмотрели на люстру. Она раскачивалась всё сильнее. Начали падать вазочки. Чувство страха овладело всеми, сидящими в комнате. Свекровь и Боря рванули вниз по лестнице, по которой вприпрыжку бежали вон из дома соседи. Мозжухин крикнул, чтобы Софийка бежала за ним, и помчался на улицу, подальше от опасности. В ванной кричала старушка. Её дикие вопли: 'Спасите,
я жить хочу!' - треск, хлопанье дверей, напугали невестку. Держась за стену, добралась она до входной двери. Пол под ногами всё сильнее раскачивался. У комсомолки сами собой с языка слетали слова молитвы. Она причитала как древние сельские старушки. Откуда ей было знать, что в этот момент, вцепившись руками в раскачивающиеся и угрожающе трещавшие дверные косяки, прижимая к себе детишек, на разных языках люди, кто мысленно а кто и в полный голос, просят лишь об одном: "Господи! Спаси и сохрани!'
С верхнего этажа вниз по лестнице бежала молодая соседка с маленькой девочкой на руках. Софийка сделала шаг через порог, не удержала равновесие и упала на живот. Соседка метнулась к упавшей, стала поднимать её. Положение было ужасное. От боли Софийка потеряла сознание. Соседка метнулась к окну: 'Что же ты, гад, жену бросил?' - вцепившись подоконник, истошно кричала женщина куда-то вниз, той массе счастливчиков, стоявших во дворе, далеко от опасного жилья. Мозжухин понял, что обращались к нему. Куда-то пропал страх. В какие-то секунды он вбежал в подъезд. Сзади кричала свекровь: 'Не ходи, погибнешь!'. Перетащив Софийку на диван, Мозжухин вызвал скорую помощь. Дом всё ещё раскачивался, но всё тише и тише. Наконец всё успокоилось. В ванной тоненько выла старушка. Мозжухин выбил ногой дверь. Старушка решила, что настал конец света, и упала в обморок. Скорая помощь повезла пострадавших в больницу. Дрожащими руками сотрудники убирали помещение. В приёмном покое нервно посмеивались медсёстры. Мозжухин честно рассказал врачу, как всё произошло. Врач укоризненно смотрел на молодого мужа, но молчал. В городе все от мала до велика знали что такое Страх. Да, Страх с большой буквы. Мысль только одна: 'Спастись!'. Люди забывали обо всём. Кажется каждая клеточка организма кричала тебе: 'Беги, не оглядывайся! Остальные спасутся сами!'. И в тот момент, когда согнутая спина матушки земли возмущённо начинает выпрямляться, круша и ломая всё вокруг, срабатывает самый главный инстинкт человека. У каждого он свой: у кого-то это самосохранение, у кого-то родительский, заставляющий ценой собственной жизни спасать своего ребенка. Разные люди, разное воспитание, разные инстинкты. Мы не будем осуждать Мозжухина. Неизвестно как бы вы себя повели в экстремальной ситуации. Через несколько часов Софийке было сделано кесарево сечение. Родился мальчик. Когда на следующий день в роддом приехала свекровь, её пригласила к себе заведующая отделением и сообщила, что у ребёнка травма позвоночника. Паралич тела. Он всё время кричит . Решено было малыша сдать в интернат для инвалидов. Софийка не хотела верить никому. Ей показывали её Павлика, как она его назвала, рассказывали что в интернате за ним будет должный уход, там есть специалисты, ему будут делать массаж, обезболивающее уколы, а разве она, Софийка, справится с этой обузой? А как тяжело будет окружающим, ведь постоянный крик кого хочешь сведёт с ума. А Софийка сможет навещать своего малыша хоть каждую неделю. Уговаривали долго. Наконец она сдалась и подписала все бумаги.
Женихи.
39 лет для многих одиноких женщин является роковой датой. Одни ставят на себе крест и считают, что у них нет больше шансов выйти замуж. Другие с утроенной энергией начинают поиски партнера. Свекровь была типичным представителем второй категории. Каждый мужчина старше 40 лет, входящий к ней в кабинет, рассматривался ею прежде всего как потенциальный жених, а не как больной. Прошедшие фильтрацию, приглашались домой для знакомства с детьми. Каждый такой визит становился для всей семьи большим испытанием. Жизнь в доме, где каждый рубль поставлен на учёт, и так не сахар, а тут ещё непредвиденные расходы на угощение очередного хахаля. Вообще в их семье обязанности были строго распределены: Мозжухин приносил в дом деньги, Софийка готовила еду, убирала и стирала, Боря, как младшенький, мог ничего не делать. У свекрови была самая тяжёлая работа - распределение финансов, притом её зарплата не бралась в расчёт. В день зарплаты она отбирала деньги у сына, пересчитывала, устраивала скандал по поводу каждой недополученной трёшки. Затем в особую книгу она вносила всю сумму в графу приход, далее мелким шпионским почерком следовали цифры расхода. Здесь было всё: проезд в транспорте, квартплата, обеды, покупка продуктов, сигареты и так далее. Экономия была жесточайшая. Выклянчить у свекрови деньги на какое-либо мероприятие было практически невозможно. Одежду надо было сносить до дыр, прежде чем выносилось решение о покупке новой вещи. А какое это было унижение идти к сапожнику: Софийка несла с собой подмётки от старых сапог или ботинок, чтобы из них мастер выкроил набойки на туфли. Тогда платить нужно было только за работу. Однако на себе свекровь не экономила. Она одевалась у лучших спекулянтов, каждую неделю ходила в парикмахерскую - укладка, стрижка, маникюр и обожала зимой есть свежие яблоки, которые она прятала подальше от глаз прожорливый родни. Какое наслаждение сидеть в пустой квартире в полной тишине и съедать яблоко целиком не оставляя даже семян. А летом в свободный день свекровь облачалась в любимый халат, брала книгу, ложилась на пол под массивный обеденный стол. Рядом стояло блюдо с фруктами и так она культурно отдыхала до прихода нахлебников. Почему под столом? Да потому что если начнётся землетрясение, то старый добротный стол - это надёжная защита. Есть ещё одно место в доме, где по словам архитекторов можно спастись... Кстати вы знаете, что в момент землетрясения нельзя выходить на балкон и на лестницу? Они рушатся в первую очередь. А вот унитазы, говорят, стоят целые и невредимые. Поэтому часто во время подземных толчков свекровь хватала любимого Борю за шиворот, мчалась с ним в туалет, где эти два бомбовоза пережидали разгул стихии, а бедная невестка тряслась в гордом одиночестве. Да, что-то я отвлеклась и забыла про женихов. Какие только экспонаты не побывали у них в доме! Худые и толстые, лысые и волосатые, культурные и приблатнённые. Директора магазинов, военные пенсионеры, дальнобойщики, инженеры, золотодобытчики. Хороший обед, несколько рюмок коньяка, и вот уже очередной жених забыл к кому он пришёл и откровенно заигрывает с Софийкой. Сами понимаете, что всё это не прибавляло любви свекрови к невестке.
Детский сад.
Итак, по протекции своей свекрови Софийка попала на работу в детский сад нянечкой. Это была довольно большая организация, основу которой составляли воспитатели. Не сразу можно было разобраться во всех тонкостях работы этого женского коллектива. Внизу этой лестницы стояли нянечки, выполнявшие всю грязную работу: уборку помещения, площадок, перенос тяжестей, мытьё посуды, смена постельного белья и так далее. Воспитатели делились на несколько категорий. Первое: молодые и бестолковые. Второе: молодые, но амбициозные, стремящиеся наверх и постоянно повышающие свою квалификацию. Третьи - хорошие середнячки. Эти достигли положения "не хуже, не лучше" и успокоились. Работу они знали и всё, больше им ничего не было нужно. Скучно и бесцветно проводили они занятия. Дети у таких педагогов были такими же, как и они сами, существами: 'вяло растекались мыслью по древу'. И самая высокая иерархия педагогов - корифеи. Эти знали свою работу великолепно. Все новинки тут же опробовались на занятиях с детьми. Казалось, что у этих женщин не было ни мужей, ни своих родных детей. Не было случая, чтобы они провели какое-либо рядовое занятие спустя рукава. Время 20-30 минут пролетало, как мгновение. Им было интересно отдавать знания малышам и было приятно видеть, как эти человечки, подрастая, начинают рассуждать, анализировать. В головах накапливался багаж знаний, в котором они начинали разбираться, сопоставлять. Отличный воспитатель не оставлял внимания детей даже на прогулках, обращая внимание на всё: природу, форму заданий, количество предметов. При этом надо было 30-40 детей держать под постоянным присмотром. За жизнь ребёнка воспитатель несёт уголовную ответственность. В случае смерти можно получить до 3 лет тюрьмы. Хотя их заведующая всё время увеличивает этот срок до десяти лет в своих выступлениях на педсоветах.
Какое чувство гордости испытывает педагог, когда через четыре года после того, как он принял трёхлетних детей, эти семилетки на прощальном выпускном утреннике показывают, чему они научились: счёт, загадки, ориентация в зале, пение, танцы, знание правил поведения в обществе. Они уже знают буквы, умеют лепить и рисовать. Привычка получать знания, работать каждый день, начиная с 15 минут занятий в младшей группе и доходя до 35 минут усидчивой работы на любом из трёх занятий в подготовительной группе, приводят к тому, что в школе дети спокойно выдерживают 45 минут урока. Дети, прошедшие хорошую садовскую подготовку, более успешно учатся, что хорошо сказывается на самооценке ребёнка, да и родителям легче.
Стыдно, когда пожилой воспитатель так и остался в категории "бестолковый". Бывали случаи, когда приходили молодые и показывали такой класс работы, что заслуживали уважение корифеев. Но попадались и болтуны. Эти учили всех и всему, но сами из себя ничего не представляли. Была такая мадам и в этом саду. Однажды на занятии по рисованию к ней нагрянула комиссия и это болтушка, проискав 5 минут мел, для показа образца рисунка на доске, пыталась белой пуговицей что- то рисовать, говоря при этом, что качество мела просто отвратительное. Комиссией в книге планирования и учёта педагогической работы, в июне месяце была обнаружена запись ' наблюдать следы птиц на снегу'. На Новый год кто-то из родителей подарил ей коробку маленького бисквитного тортика. Чтобы не делить эту добычу со своей сменщицей ,
мадам уволокла торт в другую группу и положила в туалетной комнате на бачок унитаза, который располагался на высоте примерно полтора метра. Сын воспитательницы этой группы не мог оставить без внимания факт пребывания торта на бачке и решил его оттуда достать, путём подпрыгивания. Он умудрился сбить крышку и попал ладонью в крем, но основную коробку так и не сбил. Представляете, какой скандал закатила мадам его несчастной матери, требую компенсацию за испорченный продукт. Были случаи когда молодые отцы влюблялись в воспитательниц своих детей. Эти романы заканчивались по-разному, Но коллектив ещё долго перемывал кости и ей и ему. Однажды жена одного такого папаши устроила драку с разлучницей. Хорошо, что заведующая оказалась на месте и разогнала всех по своим местам.
Заведующая и сотрудники.
Это была властная пятидесятилетняя женщина. Свою трудовую деятельность она начала ещё при Сталине и девиз 'больше трёх не собираться' свято соблюдался. Коллектив её не любил и страшно боялся. Приказы не обсуждались. Расслаблялся коллектив только тогда, когда заведующая уходила в отпуск. Тогда можно было собраться в тихий час у кого-нибудь в группе, попить чай с принесенными из дома вкусностями. Софийку всегда жалели и наперебой приглашали к себе. Ей было неудобно есть чужой хлеб и она брала понемногу, всегда извиняясь, что у неё нет возможности принести что-нибудь из дома. В детском саду работали две смены поваров, одна из них готовила очень вкусно, а другая просто ужасно. Во время одной такой недели воспитатели скинулись по рублю и попросили Софийку сбегать на базарчик за пирожками и помидорами для салата. У самой Софийки в кармане было десять копеек и она решила внести свою лепту в сборный обед. У какой-то древней старушки она купила кулечек семечек. В группе, пока нарезали салат, она высыпала семечки на стол и развернула кулечек, сделанный из старой пожелтевшей газеты. Жующим сотрудникам было интересно послушать, о чём пишет пресса. Прожевав откусанный кусок пирожка, Софийка начала читать вслух: 'Вчера, в Париже были гильотинированы два француза за неподчинение властям'... Сидящие за столом замерли. На дворе середина семидесятых годов. Гильотина в наши дни? Это просто чудовищно. Стали рассматривать газету. 'Комсомольская правда', только цвет бумаги очень странный. Наверное, старая газета, но насколько старая? Стали изучать другие заметки и выяснили, что это номер за1942 год. Какое странное, давящее чувство охватило всех присутствующих, как будто на несколько минут их всех перебросили в прошлое. Стали делиться своими знаниями о войне. Пожилые воспитатели, начинавшие свою трудовую деятельность именно в годы войны, вспоминали, как в детских садах каждому ребёнку полагался маленький кусочек хлеба, который они проглатывали мгновенно. А воспитатели, которые не могли смотреть на эти изможденные голодные лица, уходили за занавеску и там съедали свой такой же крохотный хлебушек. Вспоминали, что 'Узбексельмаш' был тогда оборонным заводом и выпускал боеприпасы. Отработавшие смену, могли остаться для покраски мин. Оплата - один пончик за одну мину. Вспоминали, что дети сами ходили оформляться в школу, так как родители были заняты на заводах. Тетрадей не было, поэтому домашние задания делали на полях старых газет...
Однажды Софийку и ещё одну толковую нянечку заведующая вызвала делать у неё в кабинете генеральную уборку, а сама пошла по территории с проверкой чистоты. Женщины перебирали папки с личными делами сотрудников. Странно, но воспитатели выглядели моложе своих лет (возможно постоянное общение с детьми, их юная бурлящая энергетика делает сотрудниц действительно моложе своих лет?). В одной из папок, где лежало личное дело туповатой блатной сотрудницы, в автобиографии они прочли: родилась тогда-то, по словам матери внутриутробное развитие проходило нормально...
Софийке нравилось работать с детьми. Они очень смешные и наблюдательные. Например, один раз дети решили сравнить своих педагогов с цветами: одна была похожа на розу, вторая на гладиолус, а Софийка стала ромашкой. Более точной характеристики на неё ещё никто не давал. Ещё одно наблюдение: дети не знают национальностей, хотя в саду был полный интернационал. Они делят всех на хороших и плохих. В категорию плохих входят драчуны, ябеды и воры. К сожалению, к 4 - 5 годам у детей появляется желание присваивать чужие игрушки и вещи. Нужно просто вовремя обратить на это внимание и, совместно с его родителями (не физическими воздействиями), объяснить ребёнку некрасивость его поступков. Не нужно впадать в панику, не объявлять соседям и родственникам, что ваш ребёнок вор, не надо бить его. Надо просто поговорить с ребёнком о том, что и вам хотелось бы иметь красивые вещи, которые носят другие люди. Но делать этого нельзя. Две - три такие беседы с примерами из личной жизни и от дурной привычки не останется следа.
Дети очень умны и наблюдательны. Например, увидев на полу в коридоре большую мохнатую бабочку, они собрались в кружок и активно обсуждали: кто это? Наконец задали вопрос пробегавшей мимо Софии Ивановне. 'Это моль',- сказала нянечка и убежала. Когда она вернулась, дети всё ещё стояли в кругу и сияли от счастья. 'Это не моль! Это молина мама!'.
Латынь.
Наконец-то, когда невестка была пристроена, можно было заняться судьбой любимого первенца. Работать ему тяжело. А для приличной работы нужно получить образование. А что может быть лучше, чем профессия врача? Покойников и крови Мозжухин не боялся. Люди болеют всегда, поэтому без работы врачи не сидят, а благодарные пациенты несут в конвертах, авоськах и коробках всевозможные дары. Все плюсы данной профессии были налицо. Но был один минус: нужно было серьёзно готовиться к вступительным экзаменам. Мать договорилась со знакомыми преподавателями насчёт репетиторства (туда и пошли ползарплаты Софийки). В соседнем доме жила преподавательница латыни, её также наняли, так как было ясно, что Мозжухин на 99 процентов уже студент медвуза. Будущий абитуриент рьяно взялся за дело. Софийка гордилась мужем и думала, что потом, когда он получит образование и начнёт работать, она тоже куда-нибудь поступит. Хотя бы в педучилище.
Перед подачей документов в приёмную комиссию, свекровь сама решила проэкзаменовать сына. Она задавала вопросы по разным предметам, а Мозжухин бойко отвечал. Всё было правильно. Лицо свекрови сияло. Экзаменуемый с каждой минутой чувствовал себя всё уверенней. На десерт свекровь оставила латынь. Собственно, при поступлении она не нужна, но во время обучения Мозжухину будет гораздо легче учиться, чем другим студентам. Оказалось, что у мальчика способности к языкам. Он с лёгкостью называл части тела: Голова, ухо, нос, сердце, рука. Свекровь поинтересовалась, а успели ли они пройти склонение существительных. 'Так точно!',-
весело отрапортовал молодой. 'Ну, тогда просклоняй мне слово 'нога',- улыбка свекрови просто освещала гостиную. Настроение у всей семьи было
воскресно-праздничное. Мозжухин по-военному чётко, не раздумывая отчеканил...
Улыбка начала медленно сползать с лица мамаши. Никто ничего не успел понять. 'Ах, ты, мерзавец! Ты что себе позволяешь?' - рявкнула свекровь и ударила кулаком по столу. 'За это я платила деньги?!' - бранные слова сыпались, как из рога изобилия. Мозжухину казалось, что сошла лавина и его накрыло толстым слоем снега. Его придавило к полу и бранные слова он слышал откуда-то издалека. В голове стучало: 'За что? За что?'. Не дав никому опомниться, свекровь начала свой гнев перемещать по кругу. Лавина превратилась в торнадо и воронка гнева понеслась на ничего не понимающую Софийку. Облитая грязью, подавленная, невестка молча, как тополёк в степи, выстояла. Не видя отпора, свекровь направила свой гнев на толстого Борю. Тот молчать не стал и скандал разразился грандиозный. До самого вечера бушевала свекровь. Она то затихала, то вдруг, вспомнив что-то, опять начинала заводиться. Молодёжь не могла понять только одно: из-за чего всё это началось? Наконец, когда сил у свекрови поубавилось, Мозжухин спросил: 'А что случилось?'. Оказалось, он перепутал одну букву в слове 'нога'. В латинском слове 'педис', так бодро и весело им склоняемом, он букву 'д' заменил на букву 'н' и получилось совсем другое слово. Свекровь решила, что сын издевается над ней и завелась. Под занавес скандального экзамена, свекровь в ультимативной форме заявила, что пока её сын не научится отличать ногу от других частей тела, его на пушечный выстрел нельзя подпускать к мед институту. Она не собирается краснеть перед своими коллегами. Тут завёлся Мозжухин. Он так старался, а его из-за какой-то ерунды при жене и брате втоптали в грязь. 'Ах, я не достоин звания врача? Так пойду в военное училище! Там меня примут с удовольствием!' - орало оскорблённое самолюбие. Сказано - сделано. Вот так одно слово решило судьбу человека.
Нянечки.
Это разношёрстная категория. Ими работают мамочки, которые не желают расстаться со своим чадом ни на секунду и защищающие своих наглеющих детей. Здесь школьницы старших классов, решившие подработать на каникулах. Есть также и женщины без всякого образования, как Софийка. Сейчас она подметает двор со своей соратницей по чистоте - Люськой. Крупная молодая женщина, жена фельдшера из маленького приграничного посёлка. Её мужа администрация района направила на учёбу в ТАШМИ. Парень толковый. Из него получится хороший судмедэксперт, а это большой человек в районе. Вот только одна беда - не было у них детей. Пять лет ждали. Оба здоровые, крепкие. Полгода назад поехали они к себе в посёлок во время отпуска. А там старшая сестра Люськи решила выйти замуж. Только новый жених знать не хочел её двухлетнего сына от первого брака. Люська с мужем подумали и решили усыновить малыша. А теперь Люська беременна. Счастлива. Ходит легко. Бывает же такое. Глядя на неё, Софийка думала: 'Будет и на моей улице праздник. Сейчас я, как Золушка тружусь и выслушиваю оскорбления, но придёт день и стану я богатой и свободной. И будет у меня ещё один сынок или дочка. Придёт этот день! Но когда?'.
Пионерский лагерь.
Прошёл год. Летом Мозжухин отправился на учения. У Софийки начинался отпуск. Три недели видеть, как ничего не делающая невестка слоняется по дому и уничтожает продукты, свекровь не могла. Вспомнив, что зимой у неё в отделении обследовалась начальник одного из загородных пионерских лагерей, она попросила пристроить невестку на одну смену пионервожатой.
На место работы сотрудников пионерлагеря привезли за несколько дней до начала первой смены. Воспитателем 10 отряда и 'начальником' Софийки была школьная учительница, лет сорока. Основную грязную работу по отмыванию окон и полов в павильоне, она взвалила на подчинённую. А та была просто счастлива: свежий воздух, горы, пение птиц по утрам, цветы, обеды с добавками, весёлая подрабатывающая молодёжь. Всё было отлично. Наконец привезли детей. Смешанный отряд - девочки и мальчики в количестве сорока человек. Из всех пионеров сразу выделился Вовочка Свиридов. Софийка сразу поняла, что скучать ей этот мальчик не даст. Каждый день он что-то изобретал. То его надо было снимать с крыши беседки, на которую он забрался на спор, то ему захотелось во время тихого часа покормить птенца майны, который жил в живом уголке отряда. Для этого Вовочка наловил целую банку саранчи и расчленял их для удобства кормления, чем вызвал истошные визги у девчачьей половины отряда. На дискотеке, посвящённой открытию первой смены, Вовочка скакал, как козёл, притом рот у него был широко открыт. Девочка, танцевавшая (вернее сказать подрыгивающая ногами рядом с ним) вдруг подпрыгнула вверх именно тогда, когда Вовочка уже приземлялся и Вовочкины зубы пробили девочке лоб. Хорошо, что не потребовалось накладывать швы. Софийка, которая думала, что хоть чуть-чуть поправится на пионерских харчах, просчиталась. С момента, когда звучал горн, призывая всех проснуться и бежать на зарядку и до глубокой ночи, когда дети засыпали, а обслуживающий персонал брёл на педсовет, всё время приходилось быть на ногах. А за Вовочку она просто отвечала головой. На праздник Нептуна, когда началось сбрасывание всех подряд в бассейн, Софийка одной рукой держала рвущегося к воде мальчишку, другой рукой мёртвой хваткой держалась за решётку вокруг бассейна и ногой отбивалась от 'чёрта' из первого отряда, который во что бы то не стало хотел утопить её вместе с отрядом упитанных русалок. Вечером, когда все дети были уже уложены в кровати, в отряде появлялась вечно отсуствующая воспитательница. Софийка рассказывала ей о проделках Вовочки за прошедший день и жаловалась, что с каждым днём ей всё труднее управляться с этим живчиком. В ответ она слышала одно и то же: 'Подожди, вот когда будет поход в берёзовую рощу, тогда заплачешь. А сейчас просто маленькие шалости'.
В берёзовую рощу все отряды ходили по-очереди, взяв с собой сухой паёк. Уходили после завтрака, возвращались к полднику. Софийка надеялась на чудо, а вдруг отменят поход, ведь дети маленькие. Но когда на очередном педсовете объявили, что завтра в поход отправляется десятый отряд, Софийка поняла, что час настал. Спать она не могла. Всю ночь она решала, что сделать, чтобы Вовочка остался в лагере. Утром она начала обработку воспитательницы. И так, и эдак, но ответ был один: 'Идут все'. Нет, Софийка упёрлась. Вовочку она не возьмёт. Пусть он остаётся в лагере. Запрём его в павильоне на ключ и всё. Воспитательница, имевшая двадцатилетний стаж работы в пионерских лагерях, сказала ей, что Вовочка просто ангел по сравнению с Лёшей, который отдыхал здесь два года назад. Тогда единодушно было принято решение запереть его в павильоне, а самим пойти в поход. За время их отсутствия мальчик Лёша захотел в туалет (накануне был родительский день и ему привезли целый пакет ещё зеленоватого урюка, которого он объелся). Двери и окна были закрыты, только одна фрамуга высоко, под потолком оставалась открытой. Расстелив на полу газету и сделав на неё все дела, Леша слепил свёрток и оставил его на полу. Но запах был тяжёлый. Недолго думая, Лёша зашвырнул свёрток в фрамугу, но промахнулся. Свёрток ударился о стекло и содержимое весело разлетелось по тумбочкам, кроватям и по полу. Вернувшиеся из похода уставшие педагоги вместо отдыха вынуждены были отмывать павильон, купать Лёшу и менять постельное бельё. Поэтому Вовочка идёт вместе со всеми...
Вечером Софийка поняла, что из всего дня она помнит только, как пила воду и сидела на поваленной берёзе, а рядом с ней сидел Вовочка, которого она крепко держала за руку. Он напоминал мальчика, прикованного наручниками к батарее. Но это ведь лучше, чем потом с собаками искать его по горам, или три года сидеть за него. Но даже в таком положении он умудрялся ставить подножки девчонкам и играть с мальчишками в футбол. После возвращения домой, Софийка взвесилась - она похудела на шесть килограммов за 24 дня.
Шапочка.
Почти каждый воскресный день Софийка ездила к своему Павлику в интернат .Она входила к нему в палату, садилась рядом с ним на кровать. Он узнавал её, хватался одной своей действующей ручкой за её руку и говорил только одно слово, которое он знал: 'Мама'. Софийка плакала, целовала своё дитятко, кормила его, рассказывала все новости последней недели, обо всех издевательствах свекрови и о том, как она заберёт Павлика домой. Здесь она не боялась, что её предадут и смело рассказывала обо всём со свойственным ей юмором. Мальчик смеялся вместе с ней, и казалось, что он её прекрасно понимает. Но наступал вечер, и надо было ехать в этот ненавистный дом. С трудом Софийка расставалась со своей кровинушкой и уже затемно возвращалась к Мозжухиным.
Зима в том году была очень холодная. Сам Мозжухин уже давно перестал ездить к Павлику, ссылаясь на какие-то дела, а Софийка закутывалась в платок, надевала допотопное пальто с меховым воротником и ехала в любую погоду. В тот выходной у свекрови было превосходное настроение. Посмотрев на свою невестку, похожую в этом дурацком платке на старушку, она вдруг сказала, что сегодня никуда не идёт и поэтому разрешает Софийке надеть свою шапку-таблетку. Хорошенькая шапочка из дорогого меха норки была по моде маленькая и круглая, и поэтому называлась 'таблеткой'. Практичная свекровь пришила к ней сзади под волосы резиночку, чтобы шапочку не сносило с головы ветром. Такой царский жест ввёл Софийку в состояний шока и она согласилась надеть это чудо.
Рассказав Павлику о странном поступке свекрови, порассуждав о том, что возможно всё вскоре наладится, Софийка как всегда со слезами рассталась со своим ребёнком и отправилась домой. Проехав половину пути, она застряла в самом центре города.
Надо было ждать автобус, которого всё не было и не было. На остановке скопилось очень много народу. Проходили какие-то троллейбусы, маршрутки, а нужного автобуса даже на горизонте не видно. Задумавшись, Софийка не заметила, как перед ней появился высокий мужчина в хорошей шапке-ушанке. В мгновенье ока он сорвал с головы несчастной норковую таблеточку и бросился бежать. Всё ещё находясь в оцепенении, Софийка вдруг ясно услышала крик: 'Свекровь тебя со свету сживёт!'. Это кричал тот маленький диспетчер, который живёт в голове каждого человека, и который в критической ситуации берёт управление 'столбнячными' на себя.
Софийкин диспетчер был высшей квалификации. В два прыжка догнав вора, она подпрыгнула вверх и сорвала с похитителя его добротную шапку-ушанку. От остановки отъезжал какой-то троллейбус. Софийка запрыгнула в него на ходу. Двери закрылись и обалдевший вор остался стоять соляным столбом, не понимая, что за пантера набросилась на него.
Всё ещё находясь в каком-то нервном возбуждении, Софийка нахлобучила себе на голову добытую в бою ушанку. Она видела удивлённые лица пассажиров и поэтому громко и спутано, размахивая руками, начала рассказывать о том, как у неё украли чудесную норковую шапочку. Люди, стоящие рядом с ней, стали как-то потихоньку отодвигаться. Пересев через несколько остановок на другой троллейбус, Софийка и там попыталась рассказать о произошедшем с ней событии. И там вокруг неё образовалась пустота и даже кондуктор не взяла с неё деньги. Кое-как добравшись до дома, она позвонила в дверь.
Сейчас предстоял самый страшный бой. Дверь открыл Мозжухин. В чужой шапке, бледная, с сумасшедшими глазами, несчастная женщина начала свой рассказ, бегая вперёд и назад по коридору для лучшей демонстрации своего повествования. Глаза Мозжухина становились всё круглее и круглее. Наконец он понял о чём идёт речь. Подойдя к жене, он снял у неё что-то сзади из-под воротника и спросил: 'А это что?'.
В руках у него была та самая таблеточка, которая всё это время мирно висела за спиной Софийки, зацепившись резиночкой за волосы. Целая минута понадобилась 'диспетчеру', чтобы понять произошедшее. Мало того, что она вместо одной шапки привезла домой две, так ещё и в транспорте с неё не взяли за проезд, боясь связываться с сумасшедшей.
На радостях Софийка подарила ушанку Мозжухину, а сама с удовольствием всю зиму продолжала носить платок.
Свекровь долго смеялась, но больше свою шапочку не предлагала.
Письмо матери.
Декабрь 1978 года. Был понедельник. На работе полным ходом шла подготовка к Новогоднему утреннику. Софийке дали роль Снегурочки, а нянечке из соседней группы - Бабы Яги. Она очень обижается и отказывается репетировать.
Сегодня днём заведующей позвонили и она куда-то умчалась. Через своих разведчиков было выведано, что сегодня в сад она уже не вернётся. Не повезло воспитателям - они остались раздавать детей, а технический персонал умчался по домам сразу после ужина. Софийка пришла домой, быстро прибралась. Дома тишина. Ужин на сегодня есть. Чем бы заняться в отсутствии свекрови? Давно не получала писем из Молдавии, как они там? Достала письмо матери за октябрь месяц, начала перечитывать. Мать писала, что отец стал всё чаще болеть, что в селе был ураган страшной силы. Их 'бункер' унесло. Его нашли в соседнем дворе. Смерчем высосало воду из озера. Пионерская зорька вышла из дома, чтоб загнать кур в курятник, как вдруг на неё с неба начала падать живая рыба. После такого потрясения она клянётся, что больше не будет пить. Письмо было длинное и смешное. За чтением Софийка не заметила, что пришла с работы свекровь. Она стояла перед смеющейся невесткой с искажённым от злости лицом. 'Смеёшься?' - прошипела она. 'Чему радуешься? Началу войны?'. Софийка ничего не понимала. Свекровь продолжала свой монолог: 'Наши сегодня ввели войска в Афганистан. Это война!'. Говорила она таким тоном, как-будто во всём была виновата невестка. Это она сбегала в обед в сопредельное государство, объявила ему войну, а теперь сидит, как ни в чём не бывало и смеётся. У Софийки похолодело в груди. Мозжухина отправят на войну. Её красивый, здоровый, молодой муж может погибнуть. Что будет с ним, с ней? За что всё это? В считанные минуты перевернулась вся жизнь. Свекровь села обзванивать всех знакомых. О еде никто даже не думал. Пришёл Мозжухин, сказал, что пока их никуда не переводят, может всего месяц-два и война закончится. Пока рано его оплакивать. Все немного успокоились, но тяжесть на душе осталась. Все стали как-то тише говорить, тише ходить, как-будто надеялись, а вдруг нас не заметят и война пройдёт мимо нашей семьи. Не получилось. Через полгода Мозжухина 'отправили в командировку'. Теперь это так называлось. И потянулась чёрная полоса.
Сначала принесли телеграмму, что умер отец. Осенью, во время эпидемии гриппа скончался Павлик. Софийка совсем опухла от слёз. На работу она ходила, как в тумане. Сотрудницы, как могли, подбадривали её. Но разве можно помочь материнскому горю?
Даже свекровь пожалела её и стала делать какие-то уколы. Теперь ей было всё безразлично: люди, дети, природа казались ей какими-то нереальными. Всё было, как во сне. Тяжёлом, горьком сне. Иногда хотелось проснуться, стряхнуть с себя груз горя, но не хватало сил. Ближе к лету приехал в отпуск Мозжухин. Сильный, загорелый, под грудью наколка - группа крови и резус (на случай ранения). С Софийки сошло оцепенение. Ну вот, счастье вернулось в их дом. Теперь всё будет хорошо. Через две недели Мозжухин вернулся в Афганистан. Думали, что военные действия скоро закончатся, а они растянулись на долгие годы.
Жизнь после смерти.
Теперь ей некуда было уезжать по воскресным дням. Домашняя каторга была привычной, но теперь каждый кусок хлеба, положенный Софийкой в рот, обсуждался вслух. Она наносила непоправимый ущерб экономике семьи. Надо было как-то решать проблему выходных. И Софийка придумала 'ходить в гости'. Дома она говорила, что приглашена на день рождения сотрудницы или новоселье, или 'на зубок', а сама бродила по городу, сидела в парке на скамеечке, читала какую-нибудь книгу или наблюдала за гуляющими парами. Была ещё одна проблема: домой нужно было приходить сытой, чтобы не раздражать свекровь и не вызывать у неё подозрение. Решение было гениальное - два пирожка ухо-горло-нос по четыре копейки за штуку и стакан газировки за одну копейку. Итого обед за 9 копеек. Сэкономленный с зарплаты рубль тратился в течение месяца. Иногда зимой она позволяла себе сходить в кино за 20 копеек. Хорошо, что в Ташкенте тёплый и сухой климат. Есть возможность много времени проводить на улице. Однажды, в тёплый весенний день, Софийка забрела в сквер, в самом центре города. Она долго гуляла, ноги гудели. Купила два пирожка и села на скамейку перекусить. Рядом присел мужчина средних лет и стал с интересом рассматривать жующую женщину. Софийка чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом. Она торопливо дожёвывала и уже собиралась уйти, когда вдруг мужчина спросил: 'Почём?'. Софийка, наивная душа, решила, что речь идёт о пирожках и честно сказала: 'Четыре копейки'. Брови у спрашивающего полезли вверх и он задал второй и последний вопрос: 'Ты что, дура?'. Вдруг у Софийки всплыло в памяти, как Мозжухин рассказывал ей, что в сквере есть скамейка, на которой можно снять проститутку. Надо же было попасть ей на эту самую скамейку! Давно она так не бегала. Всю дорогу домой она смеялась над идиотской ситуацией. Ещё ей вспомнился рассказ одной родительницы, сестра которой имела несчастье жить в четырёхэтажке возле сквера. Жильцы этого дома устали наблюдать продажную любовь в кустах своего двора. Участковый милиционер не мог разорваться, забросить весь свой участок и только сидеть в засаде, чтобы изловить нарушителей порядка. Жильцы должны были сами помогать милиции и своими силами бороться с этой заразой. Было испробовано много способов, но один оказался наиболее действенным. В квартирах, ближе всего расположенных к эпицентру событий, появились ёмкости для сбора мочи. Теперь вся семья справляла нужду в горшки и прочие ёмкости, безвозмездно предоставленные соседями и как только в кустах начиналась возня, содержимое горшков немедленно выплёскивалось на головы парочек. Софийка представила себе, как бы она явилась домой на глаза свекрови мокрая и вонючая, и глаза её весело заблестели. Дома она врала о прекрасном обеде и весёлой компании сотрудницы и её родственников.
Писал Мозжухин редко. Ей и матери отдельно. В 1984 году свекровь как-то странно начала себя вести: посматривала на невестку с видом тайного победителя. В её разговорах по телефону всё чаще стала фигурировать фраза: 'Вот приедет сын и всё изменится'. Софийка не обращала на это никакого внимания. За столько лет чего она только не слышала. Она терпеливо ждала мужа. И дождалась. Он приехал не один, а с молодой женщиной. Молодая медсестра заменила Софийку. Новая невестка ждала ребёнка. Свекровь ликовала: наконец в доме будет звучать здоровый детский смех. Софийку, её чувства даже не брали в расчет. Она была отработанный материал. Её списали. Молча, без скандала, она собрала вещи и ушла.
Психологический практикум.
Софийка подала заявление на увольнение. Но по закону она должна отработать две недели. Где жить? Впервые за много лет заведующая сжалилась и разрешила ей ночевать в круглосуточной группе. После рабочего дня, когда все сотрудники разошлись по домам, Софийка осталась в компании ночной няни, тёти Маши. Пожилая женщина пыталась расшевелить Софийку, но та словно окаменела. Уложив детей спать, тётя Маша подсела к кровати несчастной. 'Ну, что у тебя случилось, расскажи',- участливый голос никак не подействовал на несчастную. 'Ну, не хочешь рассказывать, тогда я тебе расскажу',- внезапно сказала женщина. Она давно знала Софийку, но знала о её жизни немного от неё самой, и немного из сплетен, гулявших по детсаду. И старушка начала говорить о судьбе Софии так, словно пересказывала недавно просмотренный фильм. Здесь была и злыдня свекровь, и больной ребёнок, и череда смертей, и предательство мужа. И главное - пятнадцатилетнее унижение. Слёзы навернулись на глаза жертве домашнего психологического террора. 'Поплачь, горемычная',- старушка погладила её по голове и слёзы хлынули потоком. Когда Софийка уставала плакать, няня Маша 'подливала масла в огонь'. Она напоминала о многолетнем недоедании, о том, как все заработанные деньги отбирала свекровь, о том, что многие годы Софийка ходила в одном и том же платье и старых туфлях...И новая порция слёз неудержимо лилась из распухших глаз несчастной женщины. 'Я больше не могу',- шептала Софийка, а тётя Маша ласково прижимала её к себе и говорила: 'Ты должна выплакать всё, до последней капельки'. И вот, наконец, всё море слёз было излито. 'А теперь закрой глаза и представь себе своё сердце',- твёрдым голосом сказала тётя Маша. 'Рядом с твоим сердцем находится большой амбарный замок. Закрой своё сердце на этот замок. И больше никогда и никому не позволяй распоряжаться твоей жизнью. Ты взрослая женщина. Надейся только на себя. Расправь плечи и смело иди вперёд. Твой ангел-хранитель всегда рядом с тобой'. Софийка улыбнулась и заснула. Оставшиеся дни она проводила в беседах с тётей Машей, работавшей через день. Оставшиеся дни были посвящены оформлению развода. Детей с Мозжухиным у них теперь не было, так что их быстро развели (вероятно, и здесь постаралась свекровь). Через две недели, распрощавшись со всем коллективом, домой уезжала не растоптанная Софийка, а прошедшая горькую жизненную школу София Ивановна.
Опять Молдавия.
Итак, всё возвращалось 'на круги своя'. Опять Софийка стояла перед своим родным домом. Здесь она будет жить в тепле и сытости, какое счастье. Мать с радостью встретила дочь. Тараторили обе наперегонки, как-будто нужно было уложиться в определённое время. Каждая говорила о своём горе. Как же давно они не виделись...
Болтая без умолку, они всматривались друг в друга, ища новые изменения во внешности. Даже во время искреннего смеха глаза у обеих оставались грустными. Такие глаза бывают у ребёнка, впервые попавшего в детский сад. Дети вокруг смеются и играют, а он сидит посреди этого пузырящегося лимонада с самой красивой игрушкой в руках, а в глазах горе. Его впервые так бессовестно бросили родители, хотя есть надежда, что вечером они вспомнят о нём и заберут из этого ужасного заключения.
Под вечер к дому начали стекаться односельчане. Софийка положила на стол узбекские гостинцы - восточные сладости, лепёшки. Она даже приготовила подобие плова. Но разве он был похож на настоящий узбекский шедевр? Нет, это было что-то вроде рисовой каши с морковкой. Однако неискушённые односельчане были в восторге от еды. Опять вино лилось рекой. Вид пьяных женщин расстроил Софийку. Сейчас стало видно, как постарели одноклассницы. А молодые мужчины все были обриты по тамошней моде - под Котовского. Пьяные разборки, выкрики. За 15 лет Софийка привыкла к другому образу жизни. Сейчас вдруг она поняла, что не сможет здесь жить. Большой столичный город, яркое освещение, шум, масса людей будоражат. А здесь кроме восхитительных карпатских гор, есть только три развлечения - работа, пьянка, сплетни. Вот сейчас за столом они все наговорятся, затем будут работать от рассвета до заката и так до очередной попойки, где опять будут те же самые лица и те же пьяные разговоры. Ну, вот, стоило только выпить, как контроль над собой куда-то пропал, и Софийка дала согласие председателю колхоза выйти на работу с завтрашнего дня. И потянулась резина летней каторги. Утром бредёшь в поле, целый день мечтаешь о том, чтобы солнце как можно скорее прошло свою небесную дорогу. В голове какой-то стук. Иногда вдруг всплывёт какой-то эпизод из прежней жизни и мусолишь его, расщепляя на молекулы: кто как посмотрел, кто что сказал. Вдруг какие-то разрозненные, вроде бы незначительные события выстраиваются в очень стройную цепочку и начинаешь видеть всё по-другому. Да, однообразная, изнуряющая работа подчас лучше любого психотерапевта разберётся с проблемами души. А тело? А тело приплетётся домой, умоется, тупо пожуёт чего-нибудь и свалится в кровать.
Так прошло лето. Осенью мать начала поговаривать о том, что пора бы устроить свою личную жизнь. Хватит уже есть материнский вдовий хлеб. И вообще по селу уже ползут слухи о том, что Софийка с кем-то купалась ночью в озере. Надо пресечь эти разговоры и выбрать какого-нибудь вдовца себе в мужья. Эти провокации начинали раздражать. Однажды мать принесла домой рыбу (угостил кто-то из соседей). Это был 'подарок для городской цаци'. Подарок был культурно завёрнут в газету. Пока мать разделывала рыбу, Софийка просматривала газетные заголовки. Вдруг она натолкнулась на объявление ' Ленинаканский текстильный комбинат приглашает девушек и женщин на работу по специальностям (тра-та-та). Специальность можно получить прямо на комбинате. Зарплата ученика. Зарплата специалиста. Одиноким предоставляется общежитие'.
Это была судьба. Другая республика, город, новые люди. Софийка перестала спать по ночам. Ей мерещился город. Её тянула к себе вольная жизнь. Ну, и что, что ей 36 лет. Когда она объявила о своём решении матери, та устроила скандал. В планы матери входило стандартное видение будущего дочери. Всё должно быть, как у всех. Мать испробовала все виды шантажа и подкупа, но дочь с тупостью осла твердила одно: 'Уеду'.
На деньги, заработанные в колхозе, Софийка купила билет и в начале августа 1986 года укатила в Армению. А 31 августа произошло землетрясение в Карпатах. Сильные разрушения, но жертв, по сведениям из газет, было немного. Софийка опять благополучно избежала катаклизма. Как будто за ней гонялось это 'кутрем ур де пэмынт'*, но она всё время ускользала. Хотя Павлик, наверное, явился невинной жертвой...
Ленинакан.
На комбинате у всех поступающих первым делом забирали паспорта для прописки. После этого о паспортах не напоминали. Если вдруг кто-то из сотрудниц просил вернуть документ, в администрации отвечали: 'Зачем тебе паспорт в общежитии? Потеряешь, потом штраф надо будет платить. Пусть лежит у нас'.
Действительно, жизнь в общежитии среди разношёрстного люда, съехавшегося с разных концов огромной страны, напоминала что-то среднее между пионерским лагерем, вокзалом и цыганским табором. Комната, в которой поселилась Софийка, была рассчитана на троих. В задачи проживающих входило: 1) лучше всякого экономиста госплана рассчитать свою зарплату на две недели; 2) спрятать деньги, чтобы их никто не нашёл; 3) выспаться к завтрашней смене, когда в соседней комнате 20 человек справляют чей-то день рождения; 4)твёрдою рукой выпроваживать из апартаментов спекулянток, продающих просто восхитительные наряды даже в рассрочку. Эти строгие правила соблюдались, пока Софийка и такие же новенькие были ученицами с мизерной зарплатой. Такие же правила приходилось соблюдать и после получения специальности и увеличения зарплаты вдвое. Видите ли, на комбинате действовала система штрафов и за малейшую провинность из заработка высчитывалась определённая сумма. Многие девчонки жили впроголодь. Старались экономить, объединять капитал, но всё-равно это были жалкие попытки. Приходилось идти на хитрости. У Валентины, живущей этажом ниже, была своя схема, основанная на любви армян к русским девушкам. Валентина ходила на прогулки в парк в лучшем своём наряде, знакомилась с каким-нибудь немолодым, небедным мужчиной и договаривалась о свидании в ресторане. Валентина являлась на свидание в
каких-нибудь обносках. Расфранчённый мужчина не мог позволить себе придти в ресторан с замухрыжкой. 98 процентов кавалеров вели Валюшу в универмаг. Одетая в самое лучшее девушка шла в ресторан, ужинала, и под любым предлогом возвращалась на минуточку в общагу. Надо сказать, что комендантами общежитий были женщины из породы надзирателей, которые одним взглядом и возгласом : 'Чтааааа?!' - рассеивали толпы воздыхателей, бродящих возле общаги, словно стая голодных собак, в надежде, что сегодня им перепадёт лакомый кусочек. Валентина отстёгивала комендантше деньги или вещичку (эти падки на всё) и спектакль начинался. Комендант выходила на крыльцо, как на сцену, взглядом распугивала 'мелочь', а виновник торжества, ни о чём не подозревая, наивно спрашивал: 'Валентина скоро выйдет?'. Речь надзирателя отточена, нет возможности вставить слово, тон визгливо-властный, привлекающий внимание. Тезисы речи: а) седина в бороду, бес в ребро, б) жена и дети, ждущие дома, в) ещё небось и член партии, г) а позвоню-ка я сейчас в милицию, пусть приедут и разберутся.
После этих аргументов от кавалера не оставалось и следа. А Валентина потом за полцены продавала девчонкам платья или туфли (если ей срочно нужны были деньги). Благо, что гардероб у неё ломился. Вы спросите, возвращался ли обиженный с парочкой приятелей для вендетты? Нет. Ни один армянин не расскажет о своём поражении.
Но основная масса девчонок не выдерживала такой жизни и шла к кому-нибудь в содержанки. К сожалению, такова жизнь. Беременные девчонки чаще всего оставались один на один со своей бедой, так как 'кормилец' вдруг пропадал. Аборты были запрещены. Приходилось рожать и отказываться от детей прямо в роддоме. За сытую жизнь всегда надо расплачиваться.
Мэрилин.
Внешне Софийка оставалась такой же, как и в молодости: маленькая, хрупкая. Правда возраст брал своё и в нужных местах стал откладываться жирок (откуда он брался?).
Кожа чистая, глаза светлые, лучисто-голубые. Вот только в светлых тусклых волосах стала появляться седина. Частые химические завивки, вата, что летала по цеху и оседала везде, особенно в волосах, недостаточность средств для ухода за ними (мылом и уксусом волосам не поможешь). В общем, она стала стараться как можно реже смотреться в зеркало. Скоро ей будет 37 лет. Лучшая половина жизни прожита. Хотя лучшая ли? Говорят, что у человека жизнь делится на две половины, и если первая половина прожита в тяжёлых условиях, то вторая - это просто праздник, где будет всё: мудрость, здоровье, богатство, долголетие, защита от напастей. Эта оптимистичная теория даёт надежду, что всё ещё впереди. Софийка грустно смотрелась в трюмо. Девчонки разбежались по своим делам. Она была одна. Скоро Новый год, а настроение отвратительное. Волосы, как пакля. Приходится, как старушке всё время ходить в платке. Вдруг в дверь влетело что-то большое и лохматое. С первого взгляда можно был подумать, что это снежный человек. Нет, это была Ленка из другого крыла общежития. Наглая, огромная деваха с шикарными волосами. Она никогда ни к кому не стучалась, врывалась, рассказывала похабные анекдоты и задавала тупые вопросы. Она искала кого-то из девчонок. Сразу в лоб спросила: 'А чё у тя волосы, как помело?'. Не успела Софийка ответить, как Ленка продолжила: 'у нас там девчонка одна пришла, на парикмахера учится. Для практики за полцены всех стрижёт и красит. Наших всех желающих уже обкорнала. Здорово у неё получается!' Хлопнула дверь и Ленки нет. Точно, Снежный человек. Софийка взяла рубль и как обречённая поплелась в другое крыло здания. Молоденькая девочка молча пострига её, а потом предложила обесцветить. Софийка тупо согласилась. Ей было всё равно. Девушка что-то химичила у неё на голове, затем смыла, накрутила на бигуди и отправила сушиться на тёплую кухню, ближе к духовке. Через 15 минут румяная, чуть ли не покрытая корочкой Софийка вернулась к парикмахерше. После непродолжительных священнодействий, во время которых Софийка задремала, она вдруг услышала знакомый ленким рёв: 'Ну, ни фига себе!'. Открыв глаза, Софийка не сразу поняла, кто это смотрит на неё из зеркала. 'Ты, ну вылитая Мэрилин Монро',- вопило снежное чудовище. Да, это было так. Сбежались все посмотреть на это чудо. Какое чувство может испытать женщина, ещё час назад думавшая о том, что жизнь прошла и вдруг такой поворот. Это, наверное, не парикмахер, а фея из сказки про Золушку. Бывает же! Теперь надо встретить достойно Новый год, а за ним придёт и новая жизнь.
Отгул..
Как назло, на комбинат поступил срочный заказ. Работали в три смены. Девчонки так уставали, что шли в общежитие не переодеваясь - не было сил. Наконец разгребли работу и за сверхурочные стали давать отгулы. Софийка , которая давно не была в кино, решила пойти с кем-нибудь из текстильщиц, но никто не захотел - поехали за город. Софийка решила прогуляться одна. Она шла пешком, город не такой большой, как Ташкент. Благодаря своим волосам, выглядела она теперь фантастически. Вдруг рядом с ней притормозила новая Волга. Красивый седовласый армянин предложил подвезти. Ехали медленно, болтали о погоде. Вдруг мужчина спросил: 'А хотите я вам покажу Турцию?' Софийка, не особенно разбиравшаяся в географии, недоверчиво посмотрела на водителя. 'Правда-правда, мы можем даже туда съездить',- не отставал мужчина. Софийка глупо засмеялась. Где они и где Турция? Она вспомнила свою сельскую школу и учителя географии Захара Степановича, который был помешан на Кувейте. Когда класс не был готов к уроку, то школьники очень быстро сообразили, как уйти от двоек: надо просто завести разговор о Востоке. Учитель, как зомбированный, сразу начинал рассказывать об Эль-Кувейте, дворцах правителей с золотыми дверями, о фонтанах с французскими духами. И как говорится 'откуда у парня испанская грусть?'. Всё село знало все тонкости жизни Кувейта, но все остальные страны, по мнению географа, не заслуживали такого пристального внимания. Поэтому, вместо ответа Софийка кокетливо пожала плечами. Мужчина развернул машину и они быстро поехали в противоположном направлении. Вот уже пригород. Милицейский пост. Молодой милиционер козырнул, но не остановил машину. По краям дороги переливался зеленью кустарник. Ехали долго. Наконец стали появляться какие-то дома, типа землянок. Люди, одетые очень бедно, странно разглядывали машину. Машина остановилась и мужчина предложил Софийке выйти и прогуляться по турецкой земле. И вдруг наша Мэрилин поняла, что это не шутка и если она выйдет из машины - он может уехать, бросив её здесь одну, в чужой стране, без документов. Мужчина вышел, открыл дверь и протянул Софийке руку. Женщина ухватилась за поручень и от страха завизжала каким-то тонким металлическим звуком. Ни на какие уговоры она не поддавалась и мотала головой, как умалишённая. Поняв, что всё бесполезно, мужчина развернул автомобиль и они поехали назад по той же дороге. У Софийки от перенапряжения руку на поручне свело судорогой. Подъехали к милицейскому посту. Молодой лейтенант попросил предъявить документы - они въезжают на территорию Армении. Поскольку у Софийки при себе не было никаких документов, её задержали до выяснения личности. Оставшуюся от отгула часть дня наша путешественница провела со своим новым знакомым, старшим лейтенантом Геворгом. Странно, но они так понравились друг другу, что не хотели расставаться. Вечером, сменившись с поста, Геворг отвёз Софийку в общежитие. После этого дня он почти каждый день приезжал, привозил продукты и цветы. Однажды он привёз целый ящик колбасы, и Софийка вдруг вспомнила давно забытое выражение 'колбаситься'. С Геворгом было просто и легко. Она была старше него на 10 лет, но разницы как-будто не было. Год пролетел, как один день. В основном они отправлялись за город или вдвоём, или шумной компанией. Брали с собой девчонок. Ленка - снежный человек просто обожала Геворга. Он нежно её называл Пончикджан, а она покрывалась тёмно-розовым румянцем, и всем остальным участникам пикника хотелось назвать её Хрюшаджан, но никто не рисковал, так как габариты сумоистки угнетающе действовали на мышцы языков. 1988 год отмечали шумно и с ощущением, что в этом году сбудутся наконец все мечты.
Весной Геворг уехал на неделю на свадьбу родственника. После возвращения Софийка почувствовала, что что-то изменилось. Геворг загрустил. Через некоторое время Софийка решилась спросить, не влюбился ли он в кого-нибудь? Но оказалось, что всё не так. На свадьбе был какой-то большой начальник со своей дочерью. Восемнадцатилетняя девушка влюбилась в Геворга с первого взгляда. Не спит, не ест. Её отец навёл справки и остался доволен кандидатом в зятья. Начальник через родню расписал карьерный рост и семейное благополучие на 20 лет вперёд. Теперь вся родня обрабатывает Геворга по поводу женитьбы. А он думает только о Софийке. Дома обстановка, как в горячей точке. Разговоры по душам мгновенно перерастают в скандалы. Наконец из Еревана приехал старший брат Геворга. Переговорив с лейтенантом, он доложил на семейном совете, что всё безнадёжно: Геворг любит русскую. В доме воцарилась тишина - это каждый хоронил свои надежды, связанные с возвышением. Поминки затягивались. Наконец мать Геворга сказала: 'У мальчика своя жизнь. Как он захочет, так и будет'. И все успокоились.
Нет, не все. Осталась оскорблённая Каринэ и её родня. С их стороны было проведено расследование и всё сошлось на Софийке. Сначала она начала получать анонимные письма с угрозами. Ей стало казаться, что за ней кто-то следит. А однажды она поздно возвращалась в общежитие, на неё напали и избили. После этого случая страх овладел женщиной. В голове стучало: 'Бежать, бежать'.Геворг уговаривал, что всё будет хорошо, что они поженятся, а у его Мэрилин подкашивались ноги от каждого стука. Руки не дрожали, а ходили ходуном. Она не могла спать. На нервной почве начались боли в сердце, стало скакать давление. Врач в медсанчасти сказал, что ей нужен покой, иначе будет ещё хуже. Однажды на работе она потеряла сознание. Геворг видел, что его любимая просто чахнет. Как мужчина, он решил всё взять в свои руки. С согласия Софийки было решено, что она уедет домой к матери. Там она поживёт некоторое время, успокоится, а Геворг в это время займётся переводом или увольнением - как пойдёт. Затем он приедет к ней в Молдавию, а там видно будет. Они ещё молоды, страна большая, найдётся и им где-нибудь местечко. На дорогу он дал своей Мэрилин крупную сумму денег, чтобы не ущемляла себя и купил билет. Расставались ненадолго.
Снова Молдавия.
Приехав домой, Софийка обнаружила, как сильно за это время изменилась её мать. От прежней добрейшей женщины не осталось и следа. Она решила, что дочь её бросила и теперь нужно надеяться только на себя. Скупость и жадность теперь были её родственниками и подругами. Она заходила по-очереди в дома сельчан и жаловалась на свою непутёвую дочь. Добрейшие соседи кормили, поили несчастную, отдавали какие-то ненужные вещи. Когда выдавался свободный день - ехала в город на толкучку, продавала всё барахло за бесценок и полученные копейки откладывала на 'чёрный день'.
Комнату Софийки мать сдала молоденькой учительнице физики, приехавшей после института по распределению. Самым страшным для матери была задержка зарплаты в школе. Она возмущалась, накручивала учителку, чтобы та шла к директору ругаться. После получения денег, ненадолго успокаивалась. Возвращение Софийки не входило в планы матери. Во-первых, не хочется терять квартирантку; во-вторых, кто же её теперь на халяву накормит? Малоискушённые в жизни сельчане слово в слово пересказывали Софии, что про неё говорила мать. Картина вырисовывалась некрасивая. Чтобы хоть как-то прекратить поток сплетен, исходящий от матери, Софийка решила заключить родственный договор: я тебе деньги, а ты замолкнешь.
Поняв, что у дочери есть деньги, хитрая старуха всевозможными уловками очень скоро очистила карманы простофили. За это время в 'доверительных' беседах она выведала у дочери новые подробности её жизни в Армении и понесла полоскать грязное бельё по всему селу. Софийке казалось, что даже грудные дети теперь в курсе её личной жизни. Местные комментаторы и обозреватели не жалели ничьих чувств. 'Нам нечего скрывать' - это главный лозунг и можно залезть в душу любому, провести там обыск и приговорить заочно к расстрелу. На улицу теперь можно было не высовываться. Софийка сидела дома и ждала вестей от Геворга, но он молчал. Развлечение было одно: рассказы Светки - учителки. Каждый день, придя из школы домой и пообедав, та начинала возмущаться уровнем знаний сельских учеников. Так на вопрос 'Чему равна одна лошадиная сила?',- она получила ответ: 'А это смотря какая кобыла'. Про эбонитовую палочку вообще лучше не вспоминать. И смех, и грех. Вечера коротали сидя у телевизора. Начало декабря 1988 года. Скоро Новый год. Наверное, Геворг собирается сделать ей подарок - приехать с продуктами, подарками, шампанским. Какое это будет счастье! И, наконец, замолкнут сплетники, и всё будет хорошо. Вечером по телевизору показали разрушенные жутким землетрясением города Ленинакан и Степанакерт. 'Эркрашарж'*.
Состояние Софии нельзя было описать. Всё рушилось. Кажется даже матери стало её жалко. На последние деньги она отправила телеграмму в Армению. Ответа не было. В конце зимы пришло письмо от Ленки-Пончикджан. Оказывается она уезжала домой в отпуск во время трагедии. Сейчас она вернулась на комбинат забрать документы. Весь город в руинах. Со всех республик собирают строителей. Разбирают завалы, чтобы отстраивать город. В городе много случаев мародёрства. Милиция работает круглосуточно, чтобы поддерживать порядок в городе.
Мешок.
То, что дальше описывала Ленка, нельзя было себе даже представить. Она писала, что Геворг после землетрясения остался жив, но сейчас он пропал. Много народу погибло - 25 тысяч. Среди погибших под завалами школы была племянница Геворга, первоклашка. Мать Геворга не вынесла смерти любимой внучки и умерла от сердечного приступа. После похорон, Геворг отправил семью сестры в Ереван к старшему брату, а сам остался в Ленинакане один. Ленка собирала сведения о Геворге везде: У его сослуживцев, соседей, знакомых, у всех, кто остался в живых. Сведения были разные, но она обязана обо всём написать Софийке. Сначала Геворг работал в городе и после дежурства, как все, помогал разбирать руины. Затем он получил какую-то травму и его отправили на более лёгкий участок - в аэропорт. Нужно было проверять отъезжающих. Люди, работавшие спасателями, были разные. Собирали их со строек всей страны. Были странные случаи, когда под завалами находили погибшую семью, а хрустальный сервиз в серванте был абсолютно цел. Строитель пытался вывезти это великолепие, но милиция конфисковала его, как ценность. Были и другие случаи, когда 'добычу' приходилось оставлять милицейским постам в аэропорту. Эпоха Советского Союза подходила к концу и все нелучшие стороны человеческой натуры, как мародёрство, кража наркотических препаратов гуманитарной помощи в этих нечеловеческих обстоятельствах, среди десанта разношёрстного народа, прибывшего иногда не по своей воле в зону бедствия, были налицо.
Один из сотрудников рассказал, что у Геворга с начальником милиции произошёл крупный конфликт на глазах у подчинённых. Начальник кричал, что выгонит Геворга со скандалом, как только обстановка в городе наладится. Притом причиной недовольства начальника была какая-то ерунда. Перестройка в самом разгаре и каких репрессий ждать? Затем рассказывали, что видели, как к Геворгу в аэропорту подошёл какой-то русский мужик с большим мешком и они куда-то вместе ушли из здания аэропорта. С этого самого момента лейтенанта больше никто не видел. Обстановка в районе была чрезвычайная и пропажа милиционера конечно удивила многих, но и без этого дел было по горло. Высказывали разные мнения: 1) Геворг мог сбежать от наказания, 2) лейтенанта мог увести маньяк, который расчленял тела людей и так далее. Все версии были одна невероятнее другой. Но факт остаётся фактом - Геворга больше нет...
Деньги.
А что же происходило на самом деле?
Дело в том, что в мешке были деньги. Полный мешок. Иван, хозяин мешка рассказывал так: поздним вечером он шёл, по просьбе их повара, за картошкой на склад. С собой мешок для картошки и фонарик, так как освещения в городе не было. Рассмотреть тропинку, по которой он двигался, было сложновато. Скользкие от дождя камни, доски, обломки. В какой-то момент доска провалилась и Иван полетел вниз. Приземлился он удачно - прямо на кровать. Фонарик от удара отлетел в сторону. Иван поднялся, чтобы достать фонарик и неуклюже сдвинул матрац кровати. Что-то зашуршало. В юности Иван любил играть в карты. Так он подрабатывал себе на нормальную жизнь, с кафешками и девчонками. Говорят, деньги не пахнут. Но это не так. Запах краски, которой печатают купюры, очень специфический. И вот ему в нос ударил знакомый запах денег. Под матрацем находился домашний схрон. Огромные залежи. Вероятно, это был дом местного подпольного миллионера. У Ивана помутилось в голове. Он развернул мешок и начал лихорадочно засовывать в него купюры. Утрамбовав богатство, Иван решил, что должен перепрятать мешок подальше от места находки. Он пытался узнать, что случилось с жильцами дома, но ответ был один - все погибли. Успокоив совесть, Иван решил вывезти советские рубли. Но, провожая одного из своих друзей из бригады, он увидел, что в аэропорту строгий контроль за багажом. Там же он стал свидетелем начальственного гнева на одного из милиционеров. Иван в свободное время стал следить за лейтенантом. Он отметил настроение парня и всё понял. Честный человек попал в чёрную полосу. Сейчас ему нужен друг. И этим другом станет Иван. Познакомились. Общались просто так. Никаких намёков на помощь. Всё должно быть спонтанно. В день отлёта Иван подошёл к Геворгу и отозвал его подальше, чтобы поговорить без свидетелей. Показал содержимое мешка и пока онемевший Геворг собирался с мыслями, предложил: 'Деньги пополам и летим отсюда вместе'. Эффект неожиданности плюс постоянная мысль: 'А что же дальше будет со мной?' - сработали. Благополучно миновав таможенный досмотр, под предлогом, что он проводит друга до самолёта, Геворг зашёл в салон перед самым взлётом. И два новоявленных миллионера полетели навстречу судьбе.
В первом же городе, в гостинице, они поделили деньги пополам и решили разбежаться, но их связывала теперь одна общая серьёзная проблема. Они стали советскими миллионерами, а это значит, что нужно постоянно контролировать свои действия.
А как хотелось, как Остап Бендер, развернуться и жить в полное удовольствие. Но недаром в те годы '12 стульев' была настольной книгой советских людей. Поразмыслив, наши герои выбрали вариант 'Корейко'. Вначале переезжали из одного небольшого города в другой, вели тихую незаметную жизнь. Потихоньку покупали золотые украшения. Когда одного начинало заносить и он терял над собой контроль, другой его вовремя осаживал. А перестройка в это время набирала обороты. Друзья перебрались в Москву. Купили две кооперативные квартиры в соседних домах. Помозговав, решили деньги хранить по-армянски, под матрацем. Иван купил себе подержанную машину. Геворг боялся рисковать. Однажды на работе к нему подошёл напарник Алексей и попросил одолжить денег. Так как у наших подпольных миллионеров на тот момент, выработалась железная привычка денег в долг не давать, Геворг отказал, ссылаясь на нехватку средств в бюджете. Парень был очень расстроен. Но предложил другой вариант: купить у него 20 билетов денежно-вещевой лотереи. Он, в расчете на выигрыш, купил 100 билетов, а теперь деньги нужны - просто кровь из носу.
На следующий день Геворг при свидетелях купил у Алексея 20 билетов. Через месяц везунчик выиграл 'Волгу'. Расстроенному Алексею Геворг хотел выплатить половину суммы, но Иван осадил благодетеля. Алексею купили хороший костюм. Да, деньги всегда идут к деньгам. Друзья скупали на стихийных рынках сантехнику, антиквариат и всё, что могло пригодиться. Они уже задумывались открыть свой строительный кооператив. Появилась возможность покупать доллары. Рубли под матрацами таяли, зато пополнялись схроны с золотыми украшениями. Друзья не клюнули на приманку в виде Лёни Голубкова и не понесли деньги в банк МММ. Они просто боялись разоблачения. Газеты запестрели объявлениями о продаже автомобилей и дачных участков - веря в высокую прибыль, люди несли вырученные от продаж деньги кудрявому Мавроди. А наши герои купили тем временем прекрасный участок земли недалеко от Москвы. Лес, река, чистый воздух, маленький домик. Прекрасное вложение денег. Геворг к тому времени был одним из лучших кладчиков каминов. Вокруг тихо-тихо начинали выходить из подполья такие же миллионеры, как они. Бывшие цеховики, директора магазинов, знаменитые артисты начали обрастать дорогими домами. Друзья решили, что теперь, на общем фоне они не будут выделяться. Снесли старый домишко и на его месте начали строительство нового добротного дома. Снаружи он был неброским, но внутри они развернулись от души. Бассейн, оранжерея, кухня по последнему слову техники, бильярд в подвальном помещении. Деньги улетали. Собственно к моменту обмена денег друзья пришли с очень скромными суммами наличных. В общем, интуиция вела друзей по жизни. И не подвела. Посоветовавшись со знакомыми юристами, друзья решили открыть небольшую фирму по ремонту жилых помещений. Набирали лучших специалистов. Начинать было тяжело. Нужны были хороший бухгалтер и дизайнер. Вот тогда и пришла к ним Надежда - молодой и перспективный дизайнер. Она была очень похожа на Софийку в молодости: платиновые лёгкие волосы, бирюзовые глаза-хамелеон, тонкие черты лица и летящая походка. Служебный роман был скоротечным. Вскоре Геворг и Надежда поженились. А в 2000 году у них родилась Верочка.
Магазин.
Жизнь не стоит на месте. И пока мужчины устраивали свою жизнь, Софийка поняла, что нужно что-то делать. Через знакомых устроилась недалеко от села, в посёлке городского типа, в магазин уборщицей. Затем её поставили в отдел 'Соки-воды'. Софийка честно наливала полные стаканы неразбавленного сока, сдачу отдавала до копеечки и в конце рабочего дня оставалась в убытке. Что такое? Значит надо изворачиваться? Старые продавцы посоветовали разбавлять сок водой. Но недодавать сдачу, как советовали - это ниже её достоинства. И всё-равно каждый день Софийка получала нагоняй от директора. Иногда в отдел приходил мужчина среднего возраста, выпивал стаканчик сока и болтал с продавщицами. Он заглядывал им в глаза странным взглядом потерявшейся собаки. Это вызывало у собеседниц чувство материнской жалости. Рассказывал о своей судьбе: сирота, есть сёстры, но у них своя жизнь. В детский дом попал в 7 лет, после смерти матери. Отца никогда не видел. В детдоме прошёл через все тернии: били, голодал, попрошайничал. Софийка, сама того не понимая, начала привязываться к этому несчастному человеку. У неё умерла мать, у него, кроме сестёр, никого нет. Почему бы им не попробовать наладить семейную жизнь? Наконец, у неё не будет свекрови, а это большой плюс. Сашко по глазам видел ,что жалость к нему переполняет всё её существо. Она его за муки полюбила, а он понял, что это достойный объект для манипуляций. Ещё в детстве он интуитивно понял, как можно в личных целях использовать женскую жалость. Действовал неторопливо, наверняка. С первого дня, как только переехал в дом к Софийке, начал настаивать на женитьбе. Софийка упиралась. Ей не хотелось замуж. Это слово напоминало ей, как они с матерью пилили дерево. Оно было живое, а они его медленно убивали, перетягивая пилу вперёд-назад, и звук был именно такой: 'Замуж - замуж, замуж - замуж'. А потом дерево хрустнуло и с грохотом рухнуло на землю. Затем они топорами обрубали ветки, как-будто это были руки и ноги. Вот так и брак. Сначала тебя берегут и ухаживают, затем пилят, а потом, когда сил уже нет, в тебе что-то надламывается, и ты падаешь. А по живому твоему организму тюкает
муж-дровосек, кромсая душу. Потом будет греться у печки, подбрасывая в огонь дрова и насмехаться над твоей глупой доверчивостью и любовью. Нет - нет, только не замуж. Им хорошо вдвоём и без штампа в паспорте. Кстати, когда же Сашко устроится на работу? Жить на одну зарплату вдвоём тяжеловато. В такие моменты Сашко опять ударялся в воспоминания о детдоме, добавляя ещё какие-нибудь подробности из жизни сирот. Софийка обливалась слезами и подкладывала в тарелку любимому кусочки повкуснее. Устроить на работу мужика можно всегда. Но если у него есть два жизненных правила, звучащие так: 'Где бы не работать, лишь бы не работать' и 'Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра', то поиск работы оказывается большой проблемой. Ещё одно любимое занятие Сашка - симуляция бурной деятельности. Да, он выпил с мужиками, но он должен был это сделать, иначе его не порекомендуют начальнику строительства, как хорошего сварщика. Софийка спокойно уходила на работу, а этот котяра целыми днями валялся на диване перед телевизором. Вечерами Софийка выслушивала очередную сказку о героических попытках найти достойную работу. Потом вдруг Сашко решил наладить отношения с сёстрами и стал приглашать их в гости. Деньги улетали быстрее перелётных птиц. Потом потихоньку стали пропадать вещи из дома. А однажды за Сашком пришла группа крутых парней. Оказалось, что он продал квартиру жены, не поставив её в известность. Женщина с тремя детьми оказалась на улице. Сашко сбежал с кругленькой суммой. Проведённая махинация с недвижимостью понравилась сварщику-авантюристу, и он решил жениться ещё раз, чтобы затем повторить фокус с продажей сельского дома. Но упрямая Софийка сорвала план. Теперь из-за этой дуры его нашли. Но он вернётся и отомстит ей. Испуганная Софийка в кратчайшие сроки продала дом и уехала в Москву.
Москва.
Софийка вышла из вагона поезда Кишинёв - Москва. Она стояла на платформе, смотрела на торопливо шагающих мимо неё людей и вдруг почувствовала, как похолодело всё внутри. Зачем она приехала сюда? Ни знакомых, ни родственников. Что она делает здесь? Где будет жить? Захотелось назад, в тёплое купе, там хоть какая-то защита... Нет! Назад она всегда сможет вернуться. Хотя... Она сожгла за собой мосты и больше нет родного дома. Тогда её ждёт новое приключение и будь что будет. Ещё во время поездки она узнала у проводницы, что у входа в здание вокзала всегда толкутся люди, предлагающие жильё. Из всех, подходящих к ней с предложением квартиры, Софийка выделила одну старушку. Серая-серая мышка. Согнутая спина, морщинистая кожа. Изо рта старушки пахло мясокомбинатом и виднелась парочка расшатанных коричневых зубов. Пародонтоз. Значит старушка голодает. Значит не запросит слишком дорого. Сговорились о цене и поехали на другую сторону города, пересаживаясь с одного автобуса на другой. У старушки было две комнаты в коммунальной квартире. Распаковывая вещи в своей комнате, Софийка мельком взглянула на подоконник. За куцей занавеской стояла неполная литровая банка вишнёвого компота. Опытным взглядом (сколько она в своё время закатала таких банок, живя в Ташкенте) Софийка сразу определила: вишня с косточками, открыта давно, сверху плотным слоем расположилась плёнка плесени. Это так опасно. Из вишнёвых косточек могла начать выделяться синильная кислота - сильнейший яд. Помнится, свекровь рассказывала, как на одной свадьбе в Ташкенте то ли вишнёвку пили, то ли компот прошлогодний с косточками открыли. К утру после этой гулянки было несколько трупов, один гость ослеп, остальных, кто уже дома вызвал скорую помощь, успели откачать. Надо предупредить хозяйку, чтобы не пила это пойло. Старушка зашла к жиличке, занесла ей ключ и одеяло. Быстрым движением схватила с подоконника банку и унесла к себе. Минут через 15, старушка позвала Софийку попить чайку с дорожки. На столе стоял чайник, чашки, сухарики и банка того самого компота, но уже без плёнки плесени. Хозяйка начала уговаривать новую квартирантку отпробовать её консервацию. Смекнув, что здесь что-то нечисто, наша героиня сказала, что она с удовольствием бы попробовала, но у неё аллергия на вишню. Вот такая незадача (спасибо бывшей свекрови: за столько лет жизни с ней бок о бок, Софийка научилась хитрить и выучила названия некоторых заболеваний и их симптомы). Со следующего утра Софийка начала поиски работы. Но где она нужна без образования и прописки? Вечерами они с хозяйкой смотрели телевизор или просто болтали. Однажды квартирантка увидела на столе хозяйки блокнот с рецептами. Первый блок рецептов носил название 'закуска', следующий 'закусь' и третий 'закусон'. Различались они только вариантами трёх ингредиентов: помидоров, болгарского перца и лука. Из разговоров выяснилось, что у хозяйки был сын. В детстве они с мальчишками бросали патроны в костёр и ему выбило глаз, но это не помешало ему закончить музыкальное училище и сейчас он с женой и дочкой живёт в другом городе, на берегу моря. Ещё хозяйка была страстной поклонницей Вольфа Мессинга и всё время рассказывала о нём. Софийка, раскрыв рот, слушала удивительные рассказы. Через день хозяйка куда-то ходила. Оказалось, что до Софии здесь жила женщина с маленьким сыном, которые приехали из Сибири посмотреть столицу, но вот жалость - чем-то отравились и уже две недели лежат в больнице, а добрая старушка ходит их проведывать. Прошло ещё несколько дней и хозяйка предупредила, чтобы Софийка не удивлялась, если вдруг заявится пьяный мужик и 'начнёт драть гармошку'. Это просто друг её сына, Михал Михалыч, спившийся музыкант. Софийка моталась по городу, читала объявления, но её постоянно что-то не устраивало. Набегавшись за день, он валилась с ног к вечеру и её не интересовали всякие тонкости из жизни старушки. Но однажды она проснулась рано утром, когда на улице было ещё темно. Её разбудил разговор в соседней комнате. Говорили тихо. Один голос был мужской, а другой хозяйкин. Диалог был следующий:
Хозяйка: 'Уходи быстрее, а то жиличка тебя увидит'
Мужчина: 'Когда захочу, тогда и уйду'
Хозяйка: 'Говори тише, а то разбудишь её'.
Софийка подумала: 'Ничего себе. Бабке лет 75, а у неё любовник. Бывает же такое'
Дальше было ещё интереснее.
Хозяйка: 'Где те два яйца, что лежали на подоконнике?'
Мужчина: 'Не знаю'
Хозяйка: 'Это ты их съел?!!' (возмущённый громкий шёпот)
Мужчина: 'Не брал я твои яйца. Их, наверное, твоя квартирантка съела'.
Хозяйка: 'Врешь! Она без спросу ничего не возьмёт. Это ты!'
Мужчина: 'Да, я, я их съел! Всё - равно одно из них было протухшее!'.
Дальше пошла какая-то возня, тихое переругивание, затем кто-то вышел из комнаты старушки в общий коридор.
Мысль: 'Где я живу? И что это за люди?'- не давала покоя Софийке на протяжении следующих дней и она поспешила оформиться дворником в одном из ЖЭКов, где предоставлялась убитая квартира. Придя на квартиру за своими вещами, она вдруг увидела на кровати хозяйки какого-то пьянчужку, который лежал поперёк кровати с открытыми глазами. Сначала Софийка подумала, что он умер, но когда он захрапел - успокоилась. Растолкав это чудо, Софийка потребовала, чтобы он немедленно убирался прочь. Мужик молча достал из шифоньера аккордеон и начал играть какой-то бравурный марш. ' А, так вы Михал Михалыч!' - силилась перекричать гения квартирантка. Да, выражение 'драть гармошку' , как нельзя лучше подходило под это исполнение. 'Кто?' - завопил пьяный гость, прекратив исполнение. Как любой уважающий себя алкаш, он начал цепляться к жиличке и оскорблять её. Наконец, появилась хозяйка, и Софийка кинулась к ней, как к родной и начала пересказывать всё произошедшее. Хозяйка, театрально заламывая руки, завопила: 'Михал Михалыч! Уходи отсюда!'. Мужчина заморгал глазами, встал и разразился тирадой, минут на пятнадцать. Из этого монолога Софийка поняла, что это не какой-то чужой дядя, а родной сын хозяйки, которого она стыдится и от всех скрывает. И как она сразу не поняла, ведь у него был глазной протез, поэтому он спал с открытым глазом и взгляд был остекленевшим. Вылив на мать ушат помоев, пересказав свою жизнь от рождения до сегодняшнего дня, в свете 'во всём виновата мамаша', мужик подытожил свою тираду фразой: 'Кому я не нравлюсь, пусть убирается отсюда!'. Снял брюки и рубашку, обнажив своё костлявое тело, поставил раскладушку в центре комнаты, лёг на неё, укрылся какой-то плащ-палаткой и захрапел. Его храп означал, что спектакль окончен. Побросав пожитки, София удалилась.