Багровский Артур : другие произведения.

Весельчак

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ

"Человек, это единственное существо

мотивированное к жизни ощущением

неотступно следующей за ним смерти".

0x01 graphic

ВЕСЕЛЬЧАК

  
  
   "Его улыбка источала благожелание, а взгляд был как у ребенка: ясный, искренний, неподкупный, поэтому даже серьезные люди прощали незнакомцу его выходки. "Ну, подвыпил человек, ну, обознался в полутьме. С кем не бывает?" К тому же и сами они к этому времени были навеселе. Даже когда Весельчак, пошатываясь, пытался обнять их и лез с распростертыми объятьями, люди не замечали подвоха. Лишь когда им под ребра впивались многочисленные узкие и кривые лезвия, они начинали прозревать и пытались высвободиться из цепких объятий незнакомца, но было поздно. Они не могли даже вздохнуть, чтобы позвать на помощь или просто крикнуть. Боль парализовала их тела и волю. Весельчак покидал свои жертвы, оставляя их умирать среди толпы ничего неподозревающих веселящихся людей: под веселую музыку, мерцание огней, смех и улыбки десятков людей.
   Улыбка и боль были визитной карточкой Весельчака".
   "Весельчак", или "Смертельно объятый" - пока рабочее название рассказа, который повествовал об очередном мистическом убийце. В противовес двум предыдущим он не был "измогильным монстром". Наоборот, был весел, словоохотлив, с безупречной внешностью и манерами лондонского денди. Таков был его приблизительный первоначальный портрет.
   Обретался он отнюдь не на заброшенных городских кладбищах или в кварталах с сомнительной репутацией. Местом его охоты были ночные клубы, рестораны, танцполы и прочие увеселительные заведения, собирающие на свой иллюзорный свет сонмы праздных существ.

* * *

  
   Прошло немало времени с тех пор, как я начал работать над "Пасынками Ада". Уже были написаны "Жнец" и "Крушитель Черепов". Их публикация в ежемесячном сборнике вызвала, хотя не сильную, но все же волну отзывов в блогах Интернета. Ободренный положительной их частью, я с удвоенной энергией продолжал работу над третьим рассказом цикла, однако моим планам не суждено было воплотиться в жизнь. Как-то раз, ближе к вечеру, ко мне заглянул сосед по подъезду, с четвертого этажа, Денис Трутнев. Друзьями мы не были, поэтому уже сам визит был для меня несколько неожиданным.
   - Не знал, что ты пишешь, - сказал он, кладя на стол несколько распечатанных листков, в которых я узнал свои рассказы.
   - Не знал, что ты читаешь, - в тон ответил я. Шутка оказалась не совсем уместной: я знал, что Денис работает кем-то в милиции, а юмор там имеет несколько иные форматы. - Ты вроде бы мистикой не увлекаешься, - поспешил я поправиться.
   - Я нет, на это наткнулся один из подчиненных.
   - И как ему? Понравилось? - полюбопытствовал я.
   - Кто тебе рассказал об этих субъектах? - спросил Денис, подразумевая, очевидно, Жнеца и Старца.
   - Само собой, никто! Я сам их придумал. По большей части я сам придумываю сюжеты, - ответил я несколько уязвленный подобным недоверием. - Ну, иногда обсуждаю с друзьями, в самом узком кругу.
   - Как тогда ты объяснишь это? - Денис положил рядом с рассказами несколько фото. Я взял их, водрузил очки и отшатнулся: на первом же снимке был Жнец. Не узнать его или спутать с кем-то было невозможно. Снят он был как-то непонятно, но выразительно.
   - Мои рассказы стали основой для ролевых игр? Откуда это? - повернулся я к Денису, не став смотреть остальное.
   - Из морга.
   - Это не костюм?
   - Поверь, нет. Можем прокатиться, если хочешь. Взглянешь сам. Здесь недалеко.
   - Серьезно?
   - Вполне, - кивнул сосед. Тон его был вполне определенным, поэтому, не став задерживаться, я собрался и поспешил спуститься. Денис, затягиваясь сигаретой, уже ждал у подъезда.
  
   Мы мигом проскочили Г...ую и вырулили на С...ий тракт. Не могу однозначно ответить, что именно меня подвигло к поездке: желание увидеть воочию персонажа своего рассказа или нежелание препираться с представителем правопорядка. Тон Дениса был достаточно далек от дружелюбного.
   "Да и вообще, - рассуждал я, - сидишь себе дома, сочиняешь рассказ, никакой политики, сплошь выдумки. Вдруг звонок и - "пройдемте". Прямо какой-то 37 год".
   Постояв в пробке у компрессорного завода, мы, кажется, миновали 15-ю городскую больницу. Дорога, вроде бы, зашла в тупик, а по левой ее стороне проступал заросший кленами и кустарником овраг.
   "Ого, здесь, если что, не только не найдут, но даже искать не станут".
   Тем не менее, машина, сделав резкий поворот, выехала на просторную площадку перед невзрачным малоприметным зданием. Справа были гаражные боксы и несколько машин скорой помощи, слева - стеклянный тамбур. Это и был вход в морг.
   - Это что, здесь? - удивился я, когда мы выбрались из машины и подошли ко входу. - Вот уж никогда бы ни подумал.
   - Для того и сделано, чтобы никто не подумал. Давай, проходи.
   Я вошел и осмотрелся. Пока я стряхивал с одежды снег, Денис показал удостоверение, затем с кем-то заговорил по внутреннему телефону. Слов я не разобрал, лишь отдельные фразы: "Он здесь" и "Давай прямо в холодильник". Скоро появился человек в белом халате, возможно, дежурный санитар, который провел нас по лабиринту коридоров и лестниц, причем спускались мы чаще, чем поднимались.
   "Это для того, чтобы я не нашел обратной дороги к выходу", - отчего-то подумалось мне. Позже выяснилось, что в одном крыле здания шел ремонт, но в тот момент мысль о том, что я не найду дороги назад, вовсе не показалась мне забавной.
   Так я впервые оказался в помещении, где хранились "особые улики". Не пистолеты, ножи и молотки, а тела. Уличная поножовщина, застольная ссора, врачебная ошибка, авария на людном перекрестке - за каждым событием, о которых мы слышим ежедневно, стоял человек. Человеческая жизнь. Потерянная человеческая жизнь. То, что в эпоху развитого социализма имело высшую цену, являлось на данный момент уликой и вещественным доказательством совершенного преступления.
   Я осмотрелся в холодном неуютном помещении без окон, с единственной дверью. При не полностью включенном освещении мне стало неприятно. Я увидел оборванные судьбы, не свершившиеся планы и мечты, прерванные надежды. Возможно, что я слишком впечатлительный, но до сей поры мне не приходилось бывать в подобном месте. В голове уже начала складываться идея нового рассказа, но она все время скатывалась к третьесортным голливудским страшилкам.
   Пока я разбирался в своих внутренних ощущениях, санитар открыл один из узких холодильников, похожих на камеры хранения вокзала. Денис приглашающее кивнул. Я сделал пару шагов и замер, готовясь к атаке резкого трупного запаха. Однако этого не произошло, мне даже показалось, что я уловил довольно приятный запах чего-то знакомого, но это никак не было связано с мертвецами. Врач потянул узкий выдвижной лоток, тот выехал с неприятным резким скрипом. Я сделал еще несколько шагов и скосил глаза, надеясь, что так впечатление от увиденного будет не столь уж отталкивающим.
  
   Что ж, сосед не врал. Передо мной действительно лежал Жнец, материализовавшийся персонаж моего вымысла (чуть не сказал больного воображения). Спутать его с кем-то иным было, конечно же, возможно, но очень сложно. Тело было сверху донизу облачено в темный коричневый плащ из морщинистой кожи. Ее кусочки были невелики по размеру и сшиты хоть и грубо, но прочно. Автор, создававший это одеяние, руководствовался явно не эстетическими соображениями, и до Жана-Поля Готье ему было очень далеко. Чья кожа использовалась для подобного одеяния, догадаться было можно, но мне делать этого не хотелось. На фоне одеяния виднелись только ... чуть не сказал руки... Молитвенно сложенные лезвия покоились на груди, как какая-то насмешка над умершим. Из-под капюшона виднелся самый край подбородка того же, что и одеяние, коричневого цвета, что я его не сразу и заметил. Иных частей тела, равно как и деталей конструкции, видно не было.
   - Насмотрелся? - прервал мое созерцание Денис. - Хочешь взглянуть в глаза своему крестнику?
   - А он не?.. - промямлил я.
   - Не бойся, он мертв, - Денис хмыкнул.
   - Он и должен быть мертв, по идее, - попытался я опротестовать мысль, но вышло это вяло.
   - "Мертвее мертвого", так у тебя написано. Не бойся! (Вообще-то сосед произнес другое слово.)
   В ответ я лишь кивнул. Врач приблизился и сдвинул с головы просторный капюшон. Я сразу понял, что это не маска, хотя искренне надеялся на это.
   "Вот сейчас снимут мерзкую личину, а под ней окажется человеческое лицо. Обычное человеческое лицо какого-нибудь придурка, нарядившегося Алхимиком из "Видока" и убитого сотрудником ППС при идиотской попытке попугать запоздалых прохожих".
   Маски не оказалось. Лицо было человеческое, но не обычное. Темная усохшая кожа, натянутая на носу, скулах, лбу, подбородке. Рот Жнеца действительно был зашит, но не глаза. Они были слегка приоткрыты, и я увидел в них черную блестящую поверхность, в которой отражалась вся окружающая меня обстановка. Кто-то из присутствующих в комнате шелохнулся, отчего в глазах мертвеца качнулась тень. Я понял это секунду спустя, но прежде мне показалось, что глаза Жнеца под веками дрогнули и воззрились на меня...
   Это, конечно, все мои творческие фантазии, но мне зрелища вполне хватило. Я резко выпрямился и посмотрел на Дениса. Он глянул на меня и хитровато усмехнулся, по всей видимости, я выглядел не лучшим образом.
   - На первый раз достаточно. Пора на воздух.
   Денис перебросился парой фраз с врачом, кивнул "до завтра" и вывел меня из обители печали и скорби.
   Вернувшись домой, я откупорил "Пять озер", хорошо поужинал и завалился спать. Сказать, что мне не спалось или что я всю ночь видел кошмары, будет преувеличением. Спал я хорошо, что-то, несомненно, видел во сне, но по утру ничего не мог припомнить. Видимо, сработало подсознание, превратив посещение морга судебно-медицинской экспертизы в невинную прогулку по "Замку ужасов" из Луна-парка.
  
   Утром я чувствовал себя вполне нормально: выпитое компенсировало увиденное накануне. Так что я чувствовал некоторое неудобство скорее от выпитого, нежели от поездки в морг. Вспомнив все увиденное, я даже рассмеялся, но, правды ради скажу, не слишком уверенно. Потом я отдал должное Денису: за все время возвращения он ни слова не сказал по делу, понимал, надо переварить, усвоить и...
   Едва я вспомнил о соседе, как он тут же позвонил, но не в дверь, а по телефону.
   - Как самочувствие? - не без сарказма в голосе спросил он. Я ответил лишь в общих чертах.
   - Сегодня "Богомольца" будут вскрывать. Хочешь поприсутствовать, посмотреть? Я с Андрюхой уже созвонился.
   - Какого еще богомольца? - не сразу понял я. Как потом оказалось, "Жнец" - это мое собственное название существа, хотя не оригинальное. По документам он проходил у них именно как "Богомолец". И он был у них не единственным. Об этом я узнал в тот же день, немного позже, в морге, от человека, которого Денис назвал Андрюхой.
  
   - Ты что ли Тим Бурлаков? Айда за мной!
   Человек в халате развернулся и стремительно двинулся обратно в глубь коридора, из которого пришел. Мне ничего не оставалось делать, как поспешить за ним. Мы прошли не в подвал, где были вчера, а куда-то в другое место на первом этаже. Врач показал, где снять верхнюю одежду, всучил халат, бахилы и показал пальцем на одну из двух дверей.
   - Я там буду.
   Я переоделся, надел бахилы поверх ботинок, водрузил на голову шапочку и вошел в указанную дверь с табличкой "Секционная". Кроме врача в помещении, похожем на операционную, были еще два человека, санитары хлопотали возле стола. Чтобы не мешаться, я осмотрел комнату: она была небольшая, где-то четыре на пять метров и вмещала четыре стола.
   Я заметил, но не сразу понял, что лежало у стены, лишь спустя мгновение осознал, что это тела: они походили на белесые скульптуры, ожидавшие от мастера окончательной отделки. Мне не доводилось вот так разом видеть столько мертвых тел, язык не повернулся назвать их покойниками. Они не были упокоенными и, казалось, взывали к справедливости, стесняясь своей наготы. Я почувствовал, как участился мой пульс. "Все это люди с оборванной жизнью... Все они чего-то желали, о чем-то мечтали, видели себя где-то... никак не здесь. Никто из них не видел себя лежащим голым на холодном полу".
   - Готово, Андрей Викторович.
   Слова отвлекли меня от собственных мыслей, я отвернулся от мертвых и обратился лицом к живым.
   - Можете быть свободны пока.
   - А зашивать?
   Врач отрицательно покачал головой. Санитары вышли из комнаты, теперь мне хорошо было видно, возле кого те хлопотали... то был Жнец, или Богомолец. Он лежал на большом столе со столешницей, как ни странно, из мрамора.
   "Вот бы не подумал".
   В мраморе были аккуратные желобки и канавки. Врач, посматривая на меня, раскладывая инструменты, походившие на столярные: сверкающие пилы, долота, неприятного вида ножи.
   - Завтракал с утра? - неожиданно спросил он.
   - Кто, я?
   - Ну не он же! - растянул в улыбке рот врач, кивая на стол.
   - Да. А что?
   - Зря.
   Он налил что-то в мензурку и протянул:
   - На выпей, только быстро.
   - Это что?
   - Спирт.
   - Зачем?
   - Санитаров жалко. Им здесь прибираться... вдруг еще за тобой придется.
   - Думаешь?
   - Почти уверен. Вероятность о-о-о-чень большая. Давай, не тяни, работать надо.
   Решив, что врачу, очевидно, виднее, я не стал спорить и опрокинул предложенный напиток в себя. Медицинский спирт - это тема отдельного разговора, поэтому прошло некоторое время. Андрей тем временем придвинул и включил яркую, как он ее назвал, бестеневую лампу и приступил к священнодействию. Я же встал в сторонке, свыкаясь с ощущениями.
   - Чего стоишь? Надевай перчатки, маску. Будешь ассистировать.
   В голосе скользнула легкая ирония.
   "Ну, вот, - подумал я. - Так всегда". Я­-то решил, что буду стоять в сторонке да поглядывать, копошиться в трупе будут другие.
   С одной стороны мне было любопытно, с другой - не слишком-то приятно. Тем не менее, любопытство победило. Вероятно, благодаря воздействию спирта, реальность стала не такой уж мрачной. Я решительно приблизился к столу.
   - За что браться?
   - Сперва косы отвинтим. У этих типов сильные остаточные сокращения мышц. Могут дернуть рукой и резануть основательно. Вот тут берись.
   Слово "отвинтить" имело буквальное значение. Основание клинка было привинчено между костями запястья проржавелым болтом с четырехгранной головкой.
   "Не по ГОСту", - отметил я про себя. Носик основания был просверлен, и сквозь отверстие продет стальной тросик.
   - К чему он закреплен?
   - Трос? - Андрей поднял взгляд на меня. - Как правило, к сухожилиям мышц-сгибателей. Тех, что сгибают кисть руки. Так лезвие складывается между локтевой и лучевой костями, как складной ножик. Грамотно придумано! Будто какой-то инженер проектировал! - Андрей ловко перекусил тросик мощными кусачками, и мы отсоединили правую косу. Также пришлось поступить с левой рукой. Лишь когда оба смертоносных клинка были убраны в пакет, можно было без опаски приступить к собственно вскрытию. Я заметил, что клинки не такие большие, как у моего Жнеца, а лезвия направлены наружу, а не внутрь. Я поделился этим наблюдением с врачом.
   - Другая "модель"! - посмеялся он. - Были с разными косами: длинными, короткими, прямыми, кривыми, наружу, внутрь.
   - Так это не первый Жнец?
   - Нет, конечно. А тебе сосед разве не говорил?
   Я покачал головой.
   - Значит, скажет, когда будет нужно. Мне поручено продемонстрировать тебе анатомию и конструктивные особенности. Для наглядности и убедительности, так сказать. Ты не парься. Тебе предоставят все материалы по этим делам. По правде говоря, у них с этими "киборгами" полная ж...па. Они на тебя сильно надеются, но я тебе этого не говорил.
   - Они что, не могут...
   - Не могут. Убийства налицо, убийца налицо. Но написать в отчете, что убийство совершено бродячим трупом, никто не решится. Дела копятся, результата нет. В милиции работают люди сугубо материалистического мышления. Всякая там мистика для них не существует. Вот они за тебя и взялись.
   - А я что?
   - Ты же вроде их выдумал? Ты и должен ответить, откуда они здесь появляются и как это пресечь.
   - Я до этого еще не додумал. Я пока пишу про одного... следующего. Кстати, как вы их записываете в отчете?
   - Специальная терминология еще не выработана. Кто некробионами, кто ксенобионами, кто антибионами. В отчете пишут просто "Объект ЖМ".
   - Это что значит? Туалет женский, мужской?
   - Это значит "живой мертвец", но вслух этого никто не скажет. Глупо звучит, да? Живой мертвец.
   - Некробион - тоже самое.
   - Зато звучит солиднее, по-научному. Сам придумал. Ладно, давай продолжать. С ним еще возиться и возиться.
   - Почему без помощников?
   - А ты как думаешь?
   - Меньше слухов?
   - Ну. Не хотят сор из избы выносить.
   После изъятия оружия мы принялись раздевать Жнеца. Дело тоже оказалось не из простых. Плащ был без единой пуговицы. Андрей просто разрезал его на куски и снял по частям. Кроме плаща еще были короткие сапоги, кожа которых до того усохла, что снять их с ног не представлялось возможным. Мы и не стали этого делать.
  
   Лишь после этого Андрей принялся резво кромсать труп с помощью ножа, похожего на скальпель, только побольше размерами. Он назвал его, как это... ах, да...рёберным.
   Вообще-то Андрей достаточно бойко справлялся со всем один, помощь ему явно не требовалась. Похоже, я присутствовал здесь в качестве наблюдателя, а не ассистента. Поэтому я углубился в созерцание, слушая врача и лишь иногда выполняя его просьбы что-то придержать или подать.
   Врач, как я позже узнал, Андрей Викторович Попов, был, очевидно, ассом в своем деле. На первый взгляд он казался гораздо моложе: круглое гладкое лицо, короткий ёжик без единого седого волоса. В нем присутствовала некая мальчишеская залихватость и оптимизм. И это при его-то необычной работе!.. Он много говорил, сообщая подробности, не обращая внимания, доходят ли они до адресата. Вероятно, он поступал так всегда, даже когда был наедине со своими подопечными. Возможно, он напевал или насвистывал... но я ошибался. Как потом выяснилось, они всегда так и работают: диктуют лаборантке то, что делают. Та сразу заносит в компьютер или на бумаге записывает, поэтому говорить во время работы - это уже профессиональная привычка...
   Да, но я отвлекся от дела.
  
   Тело Жнеца, или Богомольца, напоминало более всего мумию, что я видел когда-то в Эрмитаже. В отличие от той, египетской, эта, отечественная, не была иссохшей. Мышцы сохраняли относительную мягкость и проминались при надавливании, хотя кожа походила на древний пергамент. Волосы отсутствовали по всему телу, а не только на голове и были, скорее всего, опалены, а не побриты. Что еще сразу бросалось в глаза? Не было половых органов. Они были удалены, а место зашито. Вообще швов на теле имелось множество. Один главный шел от подбородка до самого низа. О зашитом рте я уже говорил. Швы были на плечах, предплечьях, бедрах, в паху, на спине в нескольких местах. Все они были зашиты нитью, даже скорее жгутом, напоминающим скрутку светлого конского волоса, а может, и пеньки, но Андрей сказал, что это что-то совсем другое. Были на теле и следы ожогов разнообразной формы. Некоторые походили на иероглифы или буквы.
   - Как считаешь, это сделано на живом человеке или на трупе?
   - Думаешь, пытали его или нет? Трудно сказать. Вообще, эти трупы довольно странные. Мне доводилось видеть мумии и естественного происхождения и тела, подвергнутые искусственной мумификации. Раз даже довелось осматривать тело вождя. Ну, ты понимаешь, о ком я... Эта же мумия с другими не имеет ничего общего, она совершенно другая. Что до отметин. Обычно, когда пытают, используют более примитивные вещи: утюг, паяльник. Подручные средства, так сказать. Для пыток этот выпендреж ни к чему. Давай перевернем его обратно.
   Повернув тело на спину, Андрей принялся резать шов на груди кривыми ножницами. Раздвинув грудную клетку какой-то рамкой, он сказал "ага" и взял лоток. Его он поставил под руку и вскрыл вену на сгибе. В лоток потекла маслянисто-коричневая жидкость с неприятным едким запахом и подобная нефти. Андрей включил вентиляцию и стал вытаскивать из груди Жнеца овально-продолговатый предмет, за которым тянулись трубки. Он был выпачкан той же темной жидкостью, что стекала в лоток. Когда ее ток уменьшился, Андрей просто оторвал трубки и бросил предмет в емкость. Грязь, смываемая водой, оседала на дно, а не расплывалась по поверхности. В результате, удалось увидеть форму предмета, вынутого из груди Жнеца. Им оказался всего лишь пластиковый баллон в 0,75 литра! Андрей посмотрел на меня, ожидая мою реакцию. Она не заставила ждать и со всей очевидностью проявилась на моем лице.
   - Прикольно, да?!
   Я лишь кивнул в ответ.
   - Бывают более экзотические емкости, но и такие тоже встречаются. Это у них вместо сердец для той темной дряни.
   - Что это такое, вы, очевидно, тоже не знаете?
   - Не-а. На химанализ отдавали, но там ничего толкового не сказали или возиться не захотели. Сейчас покажу кое-что поинтереснее, чем пивные баллоны.
   Из конечностей, точнее из-под швов в конечностях, мы извлекли удлиненные металлические стержни, походившие формой и размерами на утолщенные шариковые ручки. Внутри них что-то гремело при встряхивании, хотя внешне они казались цельными. Затем Андрей пояснил мне, что отсутствуют, кроме сердца, еще и желудок, печень, кишечник, все железы.
   - Поэтому они такие поджарые. А вот, гляди, - с ловкостью фокусника он выудил из чрева трупа два, по виду костяных, шарика. Размером меньше бильярдных, но богато украшенных резьбой. На шарах имелась инкрустация камнями.
   - Видал! Это, видимо, взамен тех шаров, - Андрей кивнул вниз, очевидно, намекая на отсутствующие гениталии. - И вот здесь эксперты точно сказали, что камни настоящие, драгоценные. В основном изумруды, сапфиры, рубины. Бывают попроще: опалы, гранаты, бирюза. Бриллиантов пока не было. Кое-кто выковыривает их для собственных нужд.
   Последнюю фразу Андрей произнес, понизив голос.
   - Забавно. А надписи, разумеется, расшифровывать никто не пытался.
   - Не-а. Сейчас покажу самое интересное, - он порылся в груди трупа, словно в барсетке или хозяйственной сумке. - Нет. Значит, там, - Андрей обошел стол и приподнял голову Жнеца. - Ага, вот где! Аккуратно как, сразу и не заметишь.
   То, что чуть не просмотрел врач, было стальными скобами, которыми крепилась черепная крышка. Андрей принялся выковыривать их из головы. Часть черепа с глухим стуком упала на стол, а вслед что-то выкатилось.
   - Мозгов у них нет, зато есть вот это, - врач протянул мне продолговатый предмет. Это была костяная штука, походившая на увеличенную капсулу для лекарства, которую рекомендуется глотать не разжевывая. Украшений на ней не было, зато имелся витиеватый орнамент.
   - Это у них вместо мозгов?
   - Черт его знает! Может быть. Эти штуки иногда в голове бывают, иногда в грудной клетке, но никогда в брюшной полости.
   - Это никому не нужно? Могу я взять это как сувенир?
   - Пока нет.
   - Что так?
   - Хватит, давай покурим.
   Мы вышли в тамбур, и Андрей затянулся сигаретой.
   - Верно говоришь, но все должно идти своим чередом. Изъятие, опись, хранилище. Думаю, ты на все это еще насмотришься.
   - Полагаешь?
   - Ну, раз ты здесь. Этого жмурика вообще предполагалось сразу сжечь.
   - Зачем?
   - Мы достаточно хорошо изучили их анатомию, но все остальное - полная энигма. Это вскрытие устроено специально для тебя.
   - Ясно. Показательные выступления. Что ж, убедительно, можно дальше не продолжать.
   - Как скажешь...
   Мы оба замолчали, думая о своем.
   - Сложно так вот работать? - спросил я скорее для того, чтобы рассеять тишину.
   - Как так? - Андрей, казалось, даже удивился.
   - Патологоанатомом, с трупами, - кивнул я в сторону "Секционной".
   - Вообще-то, я судмедэксперт, - Андрей нахмурился. - Патологоанатомы работают в моргах при больницах, к криминальным трупам отношения не имеют.
   О, похоже, я его задел ненароком.
   - Откуда у вас этот? - спросил я, снова кивнув в сторону "Секционной".
   - Это ты своего друга спроси. Отловом они занимаются.
   - Хорошо, спрошу.
   Наш разговор словно бы слушали: как только Андрей докурил, ему позвонили на мобильный.
   - За тобой прислали экипаж. Так что собирайся. Я уж тут один закончу. Увидимся! - Андрей пожал мне руку, чему-то вновь усмехнулся, затушил окурок и скрылся за дверью. Я же направился к выходу из морга, где меня поджидал служебный автомобиль с синими мигалками. Водитель без вопросов повез меня, едва я захлопнул дверцу, значит, он уже знал меня в лицо и куда меня везти.
   "Вот я и дожил до личного автомобиля и персонального водителя". Шутка не показалась мне через чур остроумной.
  

* * *

  
   Денис встретил меня на проходной райотдела милиции.
   - Как, вдохновился для следующих рассказов?
   - Любопытно. И давно вы начали работать с этими... некробионами? Раньше, чем я начал сочинять о них?
   - Что, гложет вопрос первенства? Вот сейчас поговоришь с моим начальством. Если оно сочтет нужным, ты многое можешь узнать.
   Денис привел меня в кабинет.
   - Тимофей Аркадьевич Бурлаков, - представил он меня сидящему за столом пожилому, почти лысому, маловыразительному человеку. - Старовойтов Анатолий Петрович.
   - Рад познакомиться с автором мистификаций, - сказал тот, поднимаясь мне навстречу и протягивая узкую, но жилистую руку. - Прошу присаживаться.
   Позже, по дороге домой, Денис рассказал, что Анатолий Петрович был "внештатным сыщиком", он уже давно находился на заслуженном отдыхе, время от времени помогая разбираться в запутанных делах. Сейчас начальство райотдела пригласило его разобраться с проблемой "ЖМ". Ему предложили собрать и возглавить собственную группу, за рамками официальной организации.
   Сам же отставной сыщик предложил именно мне поработать над проблемой.
   - Мы, сыщики, народ материалистический, привыкли думать сугубо рационально. А у вас, Тимофей Аркадьевич, богатая фантазия. Вы можете додуматься до того, что мы даже представить себе не удосужимся.
   Старовойтов явно льстил мне, но было очевидным, что к встрече он подготовился серьезно и обстоятельно. Он прочитал не только мои литературные опусы, но и личное дело, данные из которого он весьма умело продемонстрировал во время беседы. Никакого криминального хвоста за мной, конечно же, не тянулось, но, как говорится, "от сумы и тюрьмы не зарекайся". Была бы шея, а петля найдется.
   - Вы, главное, не спешите с решением. Подумайте, взвесьте, тогда и заходите, - вкрадчиво произнес Анатолий Петрович при расставании.
  
   - Не отказывайся. Ты уже кое-что увидел. И можешь узнать еще много чего интересного, - наставлял Денис.
   - Меня что, допустят к секретным архивам?
   - К секретным - не секретным, но к служебной информации, несомненно. Деду ты понравился, вот и будешь работать в группе. Андрея Попова ты уже знаешь. Ну, еще кого-нибудь подключат. Давай, до встречи. Через пару дней жду ответа.
   На этом мы распрощались у подъезда.
  

* * *

  
  
   Создать отдельную группу было разумным решением. В случае успеха лавры можно приписать себе, а в случае провала все свалить на нерадивых подчиненных. Руководитель группы - еще тот кадр, калач тертый. Андрюха, понятно, спец по вскрытиям. Какая роль отводится мне при согласии с моей стороны? Что мне это даст как писателю? И чем аукнется в случае отказа?
   Начался противный момент саморазглядывания. Одна часть меня, естественно, хотела сказать "да"! Секретные материалы, куча новой информации, целый роман... Другая часть как всегда опасалась, "как бы чего не вышло худого". Если я соглашусь и ввяжусь в это дело, то отказаться будет просто невозможно. Этот самый "дед" при всех своих мягких повадках, вкрадчивых речах и тихом голосе вызывал во мне не то чтобы страх... но ощущение было как от лестницы, ведущей в сырой и темный подвал. Сухонький старичок с лицом, изрезанным морщинами, и хитроватыми глазами казался мне очередным персонажем собственных рассказов.
   Доводов с разных сторон меня самого приводилось великое множество, однако верх взяло любопытство. Очевидно, это та черта, что сделала из обезьяны человека, а, возможно, и та, что погубит его когда-нибудь...
   Размышления были прерваны телефонным звонком, звонила Леночка:
   - Вчера хотела заехать вечером. Где тебя носило?!
   - Извини, в морге был.
   - Что?!. Где?.. Дурак ты что ли?..
   - Это по работе.
   - А! Тогда ладно. Все равно, проморгал свое счастье, теперь не знаю, когда буду свободна.
   - А ты мне чего звонила-то?
   - Статья, когда готова будет?
   - А, статья... уже готова. Ночью отредактирую, утром отошлю...
   Вот и весь разговор.
  

* * *

  
   "Вот тебе раз! Кто бы мог подумать, что мне предоставят карт-бланш".
   Я предполагал, что с меня возьмут подписку о неразглашении, выдадут какое-то удостоверение, заставят написать биографию и вспомнить всех родственников за границей, как ныне живущих, так и уже почивших. Ничего этого не случилось. Как только я ответил утвердительно, причем по телефону, мне предложили приехать по одному адресу на улице Гоголя. По указанному адресу находилось совершенно невзрачное здание, которое я сначала принял за нежилое. Здесь меня встретил Старовойтов. Только сейчас я заметил, что при ходьбе он пользовался тросточкой, на которую достаточно сильно опирался. Он провел меня в просторную комнату, главной достопримечательностью которой был гигантский стол. Он весь был завален папками: это и были закрытые дела о преступлениях, свершенных некробионами. Мы примостились у относительно свободного края стола.
   - Это все на тему "ЖМ"? Я могу с этим работать, делать заметки?
   - Да, разумеется. Систематизируйте, обобщайте. Все в вашем распоряжении. Только желательно не выносить дела из этого дома. Работать можно в любое время, - Анатолий Петрович протянул мне ключ. - Это от входной двери. А это номера домашнего и сотового, - за ключами последовала визитная карточка. - Собственно пока все.
   После двух дней сидения за бумагами, я принес ноутбук. А позже вообще переселился в старый дом, присмотрев под жилую одну из комнат на втором этаже. Вскоре там появились кипятильник, затем микроволновка, настольная лампа: предметы, делающие дом жилым.
  
   Поясню, почему заваленный папками стол не произвел на меня должного впечатления сразу. Тогда, в первый раз, я решил, что каждая папка - это отдельное убийство. Оказалось, что каждая отдельная папка посвящалась отдельному некробиону!
   Поработав с документами, я понял, что их тщательно подготовили, прежде чем допустить к ним постороннего человека, которым, по всей видимости, являлся я сам. На каждой папке был проставлен год, но не было и намека на место, скажем так, локации. Ни то, что район, но даже город не был указан. Поэтому я совершенно не мог представить себе, являются ли предоставленные мне документы архивом города, области или всей страны. Названия улиц в делах имелись, но в каком городе нет улицы Чехова, Горького, Толстого или того же Карла Маркса?
  

* * *

  
   Итак, я взялся, вынужден был взяться за работу, которой обычно сторонился - копание в пыльных документах. Никогда не видел себя книжным червем или архивной крысой. Тем не менее, я работал добросовестно и совершенно не заметил, как пролетели две недели. Что я знал по их прошествии? Как сказал бы Шерлок Холмс: "Это чертовски запутанное дело, мистер Ватсон". Я подумал, что роман, несомненно, будет, если только я сам не пожелаю отказаться от этой затеи. И еще меня все-таки не покидало чувство уязвленного самолюбия - первенство идеи некробионов принадлежало явно не мне. Если верить датам, некоторые появились чуть ли не в первые годы Советской власти. Это навевало кое-какие мысли, но ничего не доказывало. У меня просто не было под рукой документов за более ранний период, а это не означало, что их не существовало в то время.
   Что ж, в этом была определенная логика. Широкого исторического исследования не требовалось: милиции просто необходимо разобраться с текущими делами. Поэтому я решил сначала провести сортировку по годам, чем и занимался еще пару дней.
   Когда я с этим покончил, моему взору предстали такие цифры: 1921-23, 1929, 1936-39, 1942-45, 1953, 1991, 2004 и 2012 годы. Система, если она существовала в этих цифрах, была для меня не очевидна. Количество некробионов, как и количество жертв, также не имело никакой видимой логики. На фоне этого расклада выделялся лишь 53 год. В этот год и количество некробионов и число их жертв было максимально, даже на годы войны их приходилось меньше! Беспокоила меня также последняя дата: год только начинался, а некробионов, как и их жертв, было обнаружено уж слишком много. В неуказанные годы некробионы также были, но лишь как исключения.
   Затем я попытался как-то систематизировать некробионов. Разделить их по типам, что ли. Уже читая дела, я делал кое-какие заметки, поэтому вскоре одна стена, что против окон, оказалась залепленной стикерами. Что мне это дало? Я пришел к выводу, что при большом количестве и богатом внешнем разнообразии самих, скажем так, типов некробионов не так и много. Вооружением, то есть орудиями убийства, в подавляющем большинстве случаев являлись различные клинки и пики - явное холодное оружие. Но при этом, среди некробионов не было никаких стрелков типа камероновского Терминатора.
   Вот что у меня получилось через полтора месяца работы:

Заметки о некробионах

(иначе антибионах или нежити),

составленные мной по ходу изучения засекреченных дел

из архивов МВД.

   ЖНЕЦ, иначе БОГОМОЛЕЦ, СЕКАЧ. По всей видимости, любимое творение сумасшедшего Зодчего, поскольку за весь охваченный период их было создано множество.
   Жнец, как и все некробионы - гибридное, биомеханическое существо, в основе которого использован труп человека. Он наделен псевдожизнью. Очевидно, это та маслянистая жидкость, что заполняет сосуды трупа. Она каким-то образом обеспечивает моторные функции мышц, стимулируя высвобождение запаса неизрасходованной энергии. Служит своего рода катализатором биохимических реакций. Обмена веществ на клеточном уровне не происходит. Возможно, что эта же жидкость обладает бальзамирующими свойствами, поскольку разложение тела происходит значительно медленнее, чем это должно быть. Но здесь необходимо мнение специалиста в данной области, к которому, судя по всему, не обращались. Возможно также, эта же жидкость обеспечивает сверхспособности, позволяющие некробионам стремительно двигаться и действовать. Тем не менее, нельзя сводить все лишь к этой жидкости. Для меня до сих пор остается совершенно непонятным значение всех тех предметов, что были извлечены из тел.
   Способности некробионов скрываться, что называется "отводить глаза", мгновенно перемещаться и ориентироваться относятся более к метафизике, нежели к биологии.
   Вернемся к Жнецу. По внешнему виду его образ несколько напоминает Смерть из народного фольклора - плащ, капюшон, секущий инструмент наподобие косы. Кстати, встречались экземпляры не только в кожаных одеждах, но и в белых и черных саванах из ткани. Возможно, именно их по ошибке принимали за Смерть. Если учесть, что этот образ фигурирует в славянском фольклоре, то Жнецу много больше лет, чем мне известно. На вооружении Жнеца, как правило, парный инструмент: две косы, иногда два серпа, вместо кистей рук, которые прячутся в рукавах или складках плаща. Реже попадались Жнецы с одним лезвием. Жнецы чаще рубят головы, реже вспарывают животы, оставляя свои жертвы истекать кровью в укромных местах. Жнецы - единственный вид некробионов, встречающийся не только в городах, но и в сельской местности.
  
   КЛЮВИЙ, иначе КРУШИТЕЛЬ ЧЕРЕПОВ, СТАРЕЦ, КЛАДБИЩЕНСКИЙ СТРАЖНИК. Второй по числу созданных экземпляров. Обитает на заброшенных или действующих кладбищах или в непосредственной близости от них. Выглядит как немощный, тщедушный старичок. Всегда неброско одет. Нетерпим к мародерам и вандалам, но не брезгует любым запоздалым прохожим (странно, что вообще эти запоздалые прохожие делают на кладбищах?). Орудием убийства служит массивный железный клин, закрепленный на черепе вместо нижней челюсти. Им он дробит головы. Его собственная голова выдвигается вверх на складной механической конструкции. Иногда, гораздо реже, орудием служит массивная трость с набалдашником в виде клювастой птицы неизвестной породы. Пару таких тростей я видел сам.
  
   ВЕСЕЛЬЧАК, иначе ХВАТАТЕЛЬ, ОБНИМАТЕЛЬ. Также серийный некробион, обитающий на улицах города. Выглядит как хорошо одетый, веселый молодой человек, слегка подвыпивший. Охотится в вечернее время возле ночных клубов, ресторанов и других мест увеселения. Как правило, делает вид, что встретил знакомого, и лезет обниматься с широко раскрытыми объятиями, пальто его распахнуто. В момент объятий из его тела вылетают металлические скобы, закрепленные на ребрах. Ими он протыкает жертву. Затем со словами: "Прости, друг, обознался" он быстро исчезает. Жертва, как правило, умирает от обильной кровопотери. Разновидность Весельчака - некий денди, завсегдатай развлекательных заведений. Он орудует именно внутри заведений. Одет всегда подчеркнуто изящно, даже крикливо. Общителен, легко сходится с людьми. Существует ли женский вариант Хватателя, на данное время выяснить не удалось. Существует близкий к Весельчаку - Хватателю тип или его разновидность:
  
   РАЗДИРАТЕЛИ. По внешности (эротичны и крайне привлекательны) и месту охоты Раздиратели схожи с Весельчаками. Раздиратели - мужчины (иначе Вспарыватели) убивают своих жертв при половом контакте механическим раздвижным членом, который буквально раздирает жертв изнутри, и они умирают достаточно долго от обильного кровотечения. Раздиратели женского пола (иначе Обрезатели) срезают или дробят партнерам члены при половом контакте. Жертвы умирают от болевого шока, потери крови. Иногда женщины - Обрезатели выглядят как дети. Этот, так сказать, подвид играет жертв педофилов. Таких образчиков за последние годы становится все больше.
  
   ПАСЕЧНИК, иначе БРОДЯЧИЙ УЛЕЙ, СЛАДКОЕЖКА. Большая группа некробионов, выглядящая как бомжи, в телах которых живут пчелы. Они представляют собой настоящие ходячие ульи. Убивают своих жертв, выпуская пчел, ос, слепней и шершней. Как разновидность, некоторые Пасечники несут в себе целые гнездовья мышей или крыс. Их укусы не так опасны для жизни, как зараза, распространяемая ими.
  

* * *

   Вот так обстояло дело. Так я и доложил Анатолию Петровичу при нашей очередной встрече, которая произошла почти через месяц. Странно, что за все это время меня никто не беспокоил. Даже Денис, сосед - мы виделись пару раз у подъезда - лишь спрашивал:
   - Работаешь?
   - Ага, - обычно отвечал я. Возможно, они просто старались не мешать мне; возможно, своих дел им было предостаточно.
  
   Когда я посчитал, что закончил с "теорией", я решил изучить практическую часть. Об этом я сообщил Старовойтову в очередном телефонном разговоре. Он ответил, что сделает все, что в его силах. Я было разочаровался, но через два дня в дом на Гоголя доставили несколько коробок с вещдоками. Я вновь слегка удивился этому факту. Пока мне никто не препятствовал, но почему бы меня просто не пустить в хранилище? Это проще, чем везти все это сюда.
   В привезенных коробках были орудия убийства. Клинки, косы, ножи, пики. Я осмотрел их достаточно бегло, отметив лишь то, что все они были изготовлены достаточно грубо и несколько небрежно. На всем виднелись следы ковки и грубой заточки. Зачем было это делать? Не проще ли было купить их в магазинах или на рынках? Уж этого добра хватало во все времена. Обратил я внимание и на тот факт, что орудия убийства во все годы были одинаковы по качеству. Если бы ни бирки с датами, вряд ли можно было бы отличить клинок 29 года от такого же, что я сам демонтировал с Андрюхой при вскрытии Богомольца. Создавалось впечатление, что весь этот набор ковался где-то в отдаленной деревенской кузнице лет сто, а то и больше назад. Этот факт я тоже отметил в записях.
   Да, оружие было в избытке, но все оно было достаточно однообразное или, точнее сказать, однотипное. Больше оружия меня привлекло содержимое других коробок. В них находились предметы, извлеченные из тел некробионов.
   Судя по описанию, в конечностях были удлиненные стержневидные предметы из различного металла, реже из кости. Я назвал их "трубки". Распилить одну мне удалось только у знакомого автослесаря с помощью "болгарки". Из нее высыпались кристаллики, похожие на обычную поваренную соль. Разбираться с ними я не стал, наверняка это уже кто-то делал. И если из "бильярдных шаров" драгоценные камни были извлечены почти все, то эти кристаллы, очевидно, ценности не представляют.
   "Бильярдные шары" всегда были вместо почек. На месте желудка никогда ничего не было, зато на месте печени были самые оригинальные вещицы. Если, конечно, кто-то в виде прикола не свалил все это нарочно в одну коробку, то логики в этих предметах не было.
   Я долго вспоминал, на что это все похоже. Предметы были разные по форме, но однотипные по изготовлению, что ли? Даже не знаю, как это толком описать. Через некоторое время меня вдруг осенило! Эти предметы напоминали мне набор ёлочных игрушек! Именно набор, единый комплект. Несмотря на черный, местами глянцевый, местами матовый цвет, предметы были едины в оформлении, размерах, весе. Пусть во всем этом присутствовала некая извращенная эстетика, но она была. Не хватало проволочных петелек для подвеса, но были некие отростки, походившие на черешки листьев или фруктов. Кстати, некоторые предметы действительно напоминали фрукты, другие конфеты и пряники. Иные людей, животных, каких-то незнакомых существ. Все это лишь угадывалось, но ничего не было очевидным. Иной раз казалось, что их внешний вид или мимика менялись прямо на глазах. Изменялись поворот головы, положение руки. Улыбка становилась оскалом. Чем дольше я на них смотрел, тем больше проявлялось каких-то мелких, ранее неприметных деталей. Так обычно бывает во сне: силишься прочесть какую-то коротенькую фразу, а она вдруг начинает расти, усложняться. Короткое слово обрастает буквами. Начинаешь сначала и теряешь суть...
   Фу, я с трудом оторвал взгляд от "ёлочных игрушек" да и то лишь потому, что позвонил телефон.
   И, тем не менее, более других мое внимание привлекли предметы, извлеченные из черепов и из грудных клеток, из тех мест, где должны быть сердца. Я уже упоминал, что в груди некробионов были емкости для неизвестной жидкости, заменяющей им кровь. Этими емкостями были всевозможные вместилища, начиная от явно восточных сосудов ручной работы, венецианского стекла, до питьевых фляжек времен Отечественной войны. В последнем случае, как помнится, был использован пластиковый баллон. Одним словом - тара.
   Другими предметами оказались продолговатые "капсулы", похожие на картуши. Один такой был извлечен из черепа Жнеца на моих глазах. Однако по прилагаемому описанию некоторые картуши находили в грудных клетках, рядом с емкостями. Я даже уточнил это у Андрюхи, Андрея. Эти предметы были наиболее интересны. Сделаны они были из кости. Это я выяснил, когда попробовал пилить один из картушей. Сразу же почувствовался неприятный, но характерный запах горелой кости. Но привлекали они не материалом, а орнаментом - тонкой затейливой вязью, очевидно, ручной работы.
  
   Я долго рассматривал затейливые узоры, гадая, что это мог быть за язык. Нашел даже справочник по экзотическим и вымышленным алфавитам. Изучал, сравнивал, но ничего толком не смог выяснить. Пришлось найти в записной книжке телефон старого приятеля. С его помощью удалось выяснить, кто в нашем университете занимается чем-то подобным. На следующий день я прибыл на "сковородку" для встречи с профессором истории, которого порекомендовал приятель.
   Ко мне подошел невысокий, жилистый, с седой шевелюрой и усами человек неопределенного возраста.
   - Вы Амбросёнок? - поинтересовался я.
   - Станислав Степанович, если не сложно, - ответствовал тот. - Слушаю вас.
   Я протянул лист с орнаментом. Никак не получалось его ни отксерокопировать, ни сканировать, поэтому я тупо обернул цилиндр бумагой и пошаркал грифелем карандаша. Получилось так себе, но вполне читаемо.
   - Вот, Станислав Степанович, хотелось бы выяснить, что это за язык.
   - Вообще-то, криптография - не мой профиль, - он повертел листок в руках, затем поднял на меня проницательный хитровато-ироничный взгляд. - Голема собираетесь сотворить, молодой человек?
   - С чего это вы так решили? - опешил я.
   - Так вот же, - Амбросёнок обвел ногтем центр орнамента. - Видите? Это слово "ZMET", что переводится как "истина". Слово это чертилось на лбу глиняной куклы, то есть Голема.
   Я всмотрелся в узор. Да, действительно, часть его можно было принять за латинские буквы, исполненные славянской или готической вязью.
   - И все? - удивился я.
   - Все. Остальное просто орнамент. Вы явно не читали Густава Майринка, иначе сами бы догадались.
   - А там есть, как этого Голема уничтожить?
   - Конечно, но могу сэкономить вам время, - профессор вновь внимательно посмотрел на меня. - Если стереть "Z", останется "MET", то есть "смерть". Этим можно убить Голема.
   - Как все просто, - вздохнул я.
   - А что вас не устраивает?
   - Стереть буквы не так легко, они выгравированы или на металле, или на кости, да еще и...
   Станислав Степанович усмехнулся:
   - Вы, молодой человек, все буквально воспринимаете. Это всего лишь роман.
   - Не совсем.
   - Вы не договариваете. Не хотите рассказать?
   - Хочу, но это не мой секрет. Мне нужно спросить разрешения.
   - Ясно. Спрашивайте. Вот мой номер, звоните.
   Я поблагодарил профессора, и мы распрощались.
   В тот же день я отрапортовал Старовойтову о надписях и методе уничтожения некробионов, теоретически, так сказать. Он выслушал внимательно и молча, как само собой разумеющееся. Потом я предложил ему Амбросёнка в качестве эксперта-консультанта. Он не стал возражать.
   - Посмотрим в картотеке, нет ли чего на вашего профессора. Скорее всего, нет.
  
   Так в нашем коллективе появился еще один человек. Собственно, в доме на Гоголя мы бывали вдвоем с профессором. Анатолий Петрович заглядывал крайне редко, чаще созванивался или приглашал к себе. Был ли еще кто-то в нашей группе? Этого я не знал. Старовойтов раз заходил с человеком, которого он представил как Юрия Александровича, но имел ли он отношение к делу, неизвестно. Андрей все время пребывал в морге. Мы созванивались с ним периодически: мне хотелось побывать на вскрытии еще одного некробиона. Не то чтобы это было начало какого-то нездорового интереса к мертвецам. Просто в прошлый раз все прошло достаточно сумбурно и более на эмоциях. Сейчас мне хотелось подключить мозги, уяснить все трезвым умом или хотя бы попытаться это сделать.
   - Не сезон на них сейчас, - посмеялся тот. - Ты давай, придумывай средство, как их изводить.
   - Надо изготовителя искать.
   - Прикрыть производство? Верно мыслишь.
   Это пока что была единственная здравая мысль. Но кто мог заниматься таким производством?
  
   С этими вопросами я обратился к Анатолию Петровичу, полагаясь на его рациональное мышление.
   - Отставим пока вопросы, как это делается и для чего. Сосредоточимся на том, кто этим занимается. Колдун-одиночка? Некромант-самоучка? Клуб подпольных неосатанистов?
   Я считал это вполне допустимым. Совсем недавно в СМИ было обнародовано громкое дело сатанистов, совершивших несколько ритуальных убийств. Эти было, понятно, дураки дураками. На том и погорели. Тот, с кем мы имеем дело, умный и расчетливый, даже если не совсем нормальный. Вспомнился мне Лонго, некогда демонстративно оживлявший трупы. Официально все его деяния объявили фокусами, а сам он вскоре скончался. Что там было на самом деле и чем кончилось? А что, если он не скончался? Если это не фокусы? Если был ученик-продолжатель? При таком немыслимом потоке информации что мы действительно знаем? Как далеко продвинулась наука? Что, если все эти ожившие мертвецы - результат науки, как стволовые клетки, и что там еще есть в обойме современных достижений? Прикрыли лабораторию, а кто-то продолжил. Зачем, для чего? Пока неважно.
   Старовойтов внимательно, не перебивая, слушал мои рассуждения, сидя за столом. Я же маячил по комнате, строил догадки и продолжал развивать идею:
   - Последователь доктора Виктора Франкенштейна.
   - Но его работа началась давно, еще в двадцатые годы. Скоро уже сто лет будет.
   - Согласен. Тут есть масса вариантов. Его последователи. Или сам он изобретал эликсир бессмертия. Эти некробионы могут оказаться результатом его опытов. Зачем он творит монстров-убийц, не знаю, но все же какой-то образ этого творца есть. Это лучше, чем ничего. Возможно, он хочет привлечь к себе внимание. Может, он обращался к правительству с каким-то предложением, где его отклонили. Теперь он терроризирует население городов, чтобы вынудить правительство принять его предложение. А, как вам?
   Похоже, что я расшевелил "деда"! Первый раз Анатолий Петрович выглядел недоуменным.
   - Эко ты куда хватил! - он первый раз обратился на "ты". - Правительственный заговор!
   - Могу предложить еще инопланетян. Но это уже слишком притянуто.
   - А их-то с какого боку прилепить? - Старовойтов даже моргать перестал.
   - Оживление - для них пара пустяков, давно пройденный этап для их древней и могучей цивилизации. Они прилетают на Землю, как на Канары, отдохнуть. Создают некробионов просто для забавы. Бросают их тут, а сами, фьють!
   - Вам, Тимофей Аркадьевич, фантастические романы писать надо.
   - Так я этим и занимаюсь. До романов просто дело не дошло.
   - Ну, да, да... Значит, по-вашему, нужно искать чокнутого ученого, неоцененное научное светило, который бесследно пропал из поля зрения официальной науки?
   Я кивнул. Анатолий Петрович покивал головой, сказал "хорошо" и ушел. По какому поводу, что хорошо? Чем мне заниматься?
  
   Признаться, подобная неопределенность поубавила мой пыл. После полугодовой эйфории, наступила депрессия, все вдруг разом осточертело. Я решил вернуться к своей привычной жизни, что была у меня до этого. Я выселился из дома на Гоголя, вернулся в дом родной, пообщался с родней, созвонился с друзьями и, конечно же, с Леночкой.
   Да, она дулась на меня. Говорила, что я повернутый, что предпочитаю ее каким-то там жмурикам. Это была истинная правда, так как, взявшись за дело "ЖМ", я совершенно перестал следить за временем и не заметил, сколько его пролетело. С родственниками еще можно было не общаться, но только не с Леночкой...
   Вообще-то, она была Елена Робертовна - так я ее всегда называл при подчиненных, если заходил к ней на работу. А работала она, как ни как, директором рекламного агентства "Радуга", поэтому на работе я никаких вольностей не допускал. Тем более что работал там же, в "Радуге", внештатным корреспондентом, строчил все: от статей в буклеты до стишков в юбилейные открытки. А после, года через полтора, у нас с ней случился "служебный роман", как в кино. Кажется, это после новогоднего корпоратива было... да неважно это. Важно, что нельзя такими отношениями пренебрегать. По этой причине я побрился, погладился, привел себя в порядок, купил цветы, шампанское и двинулся в направлении рекламного агентства.
   Хорошо, что Леночка правильно восприняла мои объяснения, особенно когда я ей свою писанину продемонстрировал. Даже обещала посодействовать в издании, когда все закончу. Это уже на следующее утро было...
   В общем, настроение у меня было великолепное, и я решил притормозить с этим своим расследованием и вернулся к "Весельчаку", работу над которым основательно забросил. На чем уж я там остановился? Ах, да.
  
   Весельчак был в центре всеобщего внимания. Им любовались одни и восхищались другие, внимали заумным речам и вычурным спичам. Он расточал комплименты и дельные советы, всегда попадая в "десятку" - человек был для него открытой книгой, которую он прочитывал легко и быстро. И также легко избавлялся, словно от наскучившего дешевого бульварного чтива в мягкой обложке.
   Убивать своих жертв ему полагалось прилюдно: женщин во время танца, мужчин в момент дружеских объятий. Жертва должна была умирать на глазах толпы, под музыку и мерцание света. Затем начиналась паника. Этот момент был самым важным, именно сейчас в пространство выбрасывалась огромное количество энергии. Он ловил ее и впитывал в себя до последней капли. Лишь затем Весельчак покидал заведение и оставшихся в панике людей. И естественно, никто из них не помнил о его присутствии. Да, такова была идеология убийцы-плейбоя.
  
   "Весельчака явно забавляло, когда иной раз кто-то из завсегдатаев заведения начинал рассказывать ему жуткую историю, произошедшую на одной из прошлых вечеринок там-то и тогда-то.
   - Надо же! - деланно поражался он, внимая рассказчику. - А ведь я ушел тогда буквально накануне".
   Тут он начинал рассказывать пикантные подробности о том или той, из-за кого ему якобы пришлось покинуть "ту самую вечеринку".
   - Она, знаете ли, такая кошечка в постели! - сообщал он подробности, доверительно наклонившись к собеседнику.
   Мужчины, как правило, в подобных ситуациях завистливо кивали, а женщины кокетливо прыскали в кулачки, воображая себя в постели с красавцем - плейбоем. На деле же он откровенно врал, но делал это столь убедительно, что никто из окружения и не думал уличать его во лжи. И уж тем более не связывал убийства с ним, душой любого общества. Все были им очарованы: женщины расточавшимися комплиментами, мужчины легкой завистью к его постельным интригам. Разочарование наступало позже. Как правило, один из слушателей становился его очередной жертвой".
  

* * *

   Работа над рассказом двигалась. Тем не менее, вопросы действительности не давали мне покоя и возможности спокойно работать. Некоторое время спустя, я поинтересовался мнением на этот счет у Станислава Степановича. Он время от времени появлялся в "штабе", садился за стол и с совершенно непроницаемым видом изучал материалы.
   - Вопрос на миллион! - оторвал он взгляд от папки. - Я читаю это как какую-то научную фантастику.
   - Скорее мистику, - поправил я профессора.
   - Возможно. Но, Тимофей, ты же из нас двоих писатель, тебе и карты в руки.
   - Я еще не придумывал рассказ на эту тему, - ответил я со вздохом.
   - Так придумай. О чем сейчас пишешь?
   - О Весельчаке. Это очередной нежить.
   - Вот и напиши, как его поймали и допросили...
   - ...он расколется и все расскажет.
   - Точно! - Станислав Степанович небрежно бросил папку в груду других. - Тут и сказочки конец. И нам по домам. Зато потом такой роман настрочишь! - Станислав Степанович хитро улыбнулся. Я уже научился различать иронию в его разговорах.
   - Пойми, Тимофей. Мы народ разумный, рациональный, здравомыслящий. Пока своими руками не пощупаем, ничему не поверим.
   - Но я видел! Участвовал во вскрытии. Вы мне не верите? - удивился я.
   - Не кипятись! Я тебе верю, но ты видел вскрытие мертвеца, а живьем, фигурально говоря, ты его видел? Нет. Вот о чем тебе толкую.
   - Вы что же, считаете, что все это была инсценировка? Но для чего? Смысл все это делать? Чтобы надо мной поприкалываться? Не те это люди, чтобы так шутить, да и розыгрыш дороговат. Это не таракана в суп подбросить, дешево и сердито. Такой розыгрыш стоит дорого. Это как с розуэллскими инопланетянами. Столько лет помалкивали, а как обнародовали документальный фильм, сразу признались, что это розыгрыш. И даже мастер нашелся, который инопланетянина лепил. И даже модель у него сохранилась, новёхонькая!
   - Верно мыслишь, Аркадич! Они убедили тебя в том, в чем хотели, используя твои собственные рассказы. А для чего им самим это надо? Найдешь ответ, будешь победителем.
   - Но столько дел подготовить!
   - На зоне тоже народу талантливого много. Заставят - настрочат еще не то! Ты же вот на все это купился, сразу с головой в исследования ушел. А не подумал, чего от тебя хотят? Почему все это не "там", а "здесь", в заброшенном доме?
   Эти слова меня вывели из равновесия. Что ж, выходит я попался на крючок? Воспользовались моим соседством? Я знал, что Денис милиционер, потому все остальное проглотил как должное?
   В тот день я вернулся домой рано. Настроение было поганое, жизнь показалась до идиотизма нелепой.
   "Но для чего? Для чего им самим это нужно?"
   Мысль периодически всплывала в голове и, чтобы заглушить ее, я принялся за своего сияющего "Весельчака".
  
   "Каким образом Весельчак попадал на званые праздники, неизвестно. Возможно, у него было особое чутье на них. Тем не менее, он не ошибался.
   Вечеринка была в самом разгаре. Ведущий пытался высказать очередной комплимент в адрес юбиляра, но его почти никто не слушал. Гости были откровенно пьяны, обкурены, а некоторые злоупотребили запрещенными препаратами, полагая...
   Что они там себе полагали, Весельчаку было откровенно наплевать. Он стоял на балкончике и смотрел сверху вниз на толпу гостей, пытаясь рассмотреть среди них юбиляра. Он присмотрел его в качестве основного блюда. Раз уж есть чествуемое лицо, гвоздь программы стоит приберечь для него. "Он, видимо, важная персона, раз уж сняли такой зал. Дорого, наверное, обошлось. Во сколько же влетят ему его же собственные похороны?" Весельчак усмехнулся.
   Он вообще полагал, что смерть человека должна быть яркой и прилюдной. Не зря же люди говорят, что на миру и смерть красна. Вот так, при толпе родных, друзей и сотоварищей по бизнесу... При свете огней, звоне бокалов... Под аплодисменты и фанфары... На пике славы... Разве такая смерть не красна?
   "Неужели лучше умереть потом, лет через пять? В одиночестве и забвении, когда болезнь доконает тебя, когда те же друзья и коллеги будут, морщась, уверять, что все обойдется. Потом больничная палата, самая дорогая. И ты умираешь в одиночестве, тишине и забвении с капельницей в вене. С прогорклым привкусом лекарств во рту. В одиночестве и тишине. Какая в этом радость?" Этого Весельчак решительно не понимал. Поэтому решил: раз уж юбиляр вскорости умрет, а он умрет, несомненно, пусть это будет ярко, радостно и торжественно. И прилюдно. Но никак не в одиночестве, как это было с ним...
   Он еще мысленно пошутил: "Отчего именно смерть будет красна?" Скоро он спустится вниз и отыщет счастливчика. А пока он смотрел на людей, словно на куколок или на опарышей, белесых червячков, что ползают по смердящим трупам и жрут их плоть, чтобы вырасти и стать... "Кем там они должны стать? Бабочками? Нет, только не эти. Эти никем не станут, они уже мертвы, а из мертвого ничего прекрасного не получится, как ни старайся".
   - Вы тоже скучаете? - вопрос прервал экзистенциалистские размышления Весельчака. Он поморщился. Обычно перед началом своего действия он любил побыть в одиночестве, даже находясь в толпе. Весельчак посмотрел в сторону и лучезарно улыбнулся.
   - Я за вами давно смотрю. Вам тоже не нравятся шумные скопища?
   Весельчак лишь кивнул в ответ. Возмутительница его спокойствия была столь же привлекательна, сколь пьяна. Она сильно покачивалась и безуспешно пыталась прикурить сигарету от красивой, но неудобной зажигалки. От нее веяло пустой красотой и глупостью, взращенной в оранжерейных условиях беззаботности и безделья жены высокопоставленного чиновника. "Что ж, жаль губить такую красоту. Но эта размалеванная кукла, по всей видимости, не отвяжется и, чего доброго, сорвет мне все представление. Придется мне удовлетворить ее прямо здесь". Весельчак лишь улыбнулся и, не теряя слов и времени, сделал шаг в сторону незнакомки. Он обнял ее за талию и приблизил к себе вплотную. Его рука сползла ниже.
   - Да вы ша...
   Его губы закрыли ее рот, не дав договорить. Поцелуй был долгим, а объятья - страстными. Затем красавица вздрогнула, затрепыхалась, словно пойманная пичуга, попробовала высвободиться. Но руки Весельчака были крепки и держали жертву цепко. Лишь когда агония отступила, он освободил ее и опустил на пол. По блестящему платью все еще улыбающейся женщины заструились ручейки крови.
   Весельчак всматривался в ее лицо с улыбкой на губах. Он впитывал покидающую тело жизнь, всю до последней капли. Лишь после этого он глубоко вздохнул. С этим вздохом исчезли меж ребер узкие серповидные лезвия, оставив совершенно незаметные надрезы в его жилете. Он бросил прощальный взор на прекрасный труп, запахнул пиджак и направился к лестнице, ведущей в общий зал. На пути ему попался кто-то из персонала или гостей.
   - Там, кажется, кому-то из гостей стало нехорошо. Где здесь телефон, не знаете?
   Не дожидаясь ответа, он продолжил спуск.
   Вот он, юбиляр, виновник торжества. Лысоват, пьян, самодоволен. Сияет улыбкой, или просто скулы свело? Весельчак протиснулся к нему с поднятым в руке фужером. Тот, словно ощутив на себе чужой взгляд, обернулся.
   Закончив безотчетную, глупую тираду словами "посему позволь, дорогой друг, тебя обнять", Весельчак распростер свои объятья и шагнул вперед. Его пиджак распахнулся, приоткрыв сияющий жилет. Не замечающий подвоха юбиляр увидел, как из сверкающего серебряными блестками жилета появились хищные лезвия, прикрытые от посторонних взоров пиджаком. Это зрелище предназначалось лишь ему одному, юбиляру, виновнику торжества. Сначала он расценил их как сверкание блесток, затем как что-то любопытное. На его лице изобразилось удивление, смущение, испуг, боль. Все эти градации были заметны лишь Весельчаку. Он испытал удовлетворение, второе подряд за вечер, чувствуя, как острые клинки входят в живую плоть, заставляя ее трепетать.
   - Музыку! - прокричал Весельчак, испытывая экстатическое удовольствие. Тут же грянул расстроенный и пьяный оркестр, закричали люди, поднимая фужеры и рюмки. Толпа засияла, закружилась. А он уже покинул зал. Он стоял очень близко, но уже по ту сторону реальности. Отсюда он видел все происходящее, становясь невидимым сам. Он с пьянящим чувством ждал мига, который вот-вот наступит. Минута, полминуты...
   Вот! Да! Первые крики. Видимо, юбиляр потерял сознание и упал. Крик подхвачен. Еще! Еще! Новые крики. Они сливаются и перекрывают смолкающий оркестр. Звук усиливается, вибрирует, дрожит, рвется наружу, прочь из зала. А вместе с криком рвется из глоток и тел перепуганной толпы, выплескивается мощный поток энергии. Это вам не табак, не алкоголь, не спайс, не секс! Такого мощного стимулятора вам еще не приходилось употреблять! Его он не упустит, ни капли. Он вберет его в себя. Он выжмет, высосет орущую толпу и...
   Потом он просто растворится".
  

* * *

   Я поставил точку и нажал на значок "сохранить". Не решив, закончить рассказ этим или описать поимку Весельчака, я улегся спать. Снились мне Маленков и Берия, почему-то в форме "СС". Они расхаживали от двери к двери, заглядывали в глазки и посмеивались. Что это было за место, я никак не мог разобрать из-за сумерек. Потом явился товарищ Сталин и попросил надзирателей заняться делом. Те пошли вдаль коридора или проулка, а Сталин посмотрел на меня, хитровато прищурился и спросил: "Любопытно, да? Вам здесь не театр. Идите домой, пока".
   Помню, что поспешил воспользоваться советом Отца народов, но не помню, как добирался. Лишь эскалатор отложился в памяти.
   Утром, вспомнив сон, возник естественный вопрос: "С чего бы это? И к чему видеть во сне Сталина?"
   Так и не решив, вернусь ли к работе над "Секретными материалами", я засел смотреть телевизор. Шли новости: "Нефтяное пятно в Мексиканском заливе вот-вот достигнет... На юг Франции и Испании обрушился невиданный ураган... Премьер-министр приезжает сегодня..."
   Именно тогда позвонил Денис: "Приезжай, у нас новенький".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"