По небу, клубясь и переваливаясь друг через друга, мчали грязно-серые тучи. При частых и ярких вспышках молний в их, постоянно меняющихся формах, даже с небогатым воображением можно было углядеть разнообразные фигуры. Сейчас из этих рваных грязных лоскутов сложилась огромная мрачная фигура всадника, охотника, преследующего дичь со сворой легавых. Он мчал по небу на черном гигантском коне, из ноздрей которого валили темные клубы дыма, вырывались снопы искр. Подковы грохотали, и по небесам раздавались гулкие раскаты этих ударов. Собаки заливались лаем, всадник хохотал, размахивая заряженным арбалетом. Впереди своры и охотника, поминутно оглядываясь, бежал зверь. Силы его были на исходе. Он понимал, финал охоты предрешен не в его пользу, но все еще надеялся на счастливый случай. Напрасно. Охотник вскинул руку, прицелился и, уловив момент, нажал на витую скобу. Будто вскрикнула толстая тетива, выбрасывая вперед тяжелый черный болт. Он с надсадным ревом метнулся вперед всадника, вперед лающей своры. Словно подгоняемый их азартом, он в мгновение настиг зверя и впился кованным граненым наконечником ему прямо в воспаленный мозг. Зверь взревел, закричал... и проснулся.
Вадим открыл глаза. Над ними был дощатый потолок и лицо приятеля трясшего его за плечо.
* * *
Поздний завтрак, скорее даже обед. Шумная компания за столом, друзья обсуждают вчерашнюю охоту. Она была удачной - завалили кабана - и особенно удачной для него, Вадима. Роковой выстрел сделал он. Он застрелил кабана, сразу, наповал, одним выстрелом. Это случилось впервые. Оттого вчера ему были особые почести, посвящали, оттого и перепил он больше нормы. Вчерашняя охота, вечерняя пьянка и ночная гроза слились в утренний кошмар. Сейчас он рассеялся вместе с проходящей грозой.
Вадим Краснов ездил на охоту уже года полтора. Били лосей, кабанов, волков и по мелочи: уток, гусей. Андрей, кореш Вадима, тот, что разбудил утром, прервал кошмар, как-то раз умудрился подстрелить даже рысь. Сам же Вадим крупного зверя уложил впервые. Но почему-то сегодня утром, вспоминая вчерашний день, он не особо радовался. Зверь сам вышел на него, остановился, подставился под выстрел. Дал возможность собраться, прицелиться и плавно нажать на спуск. Ни труда, ни риска.
Как-то разом настроение улучшилось, потеплело, отлегло. Вадим улыбнулся, опрокинул стакан и окинул мутным взором балагурящих товарищей по охоте. Они говорили все разом, дымили сигаретами, делились впечатлениями. Бывалые охотники травили привычные по такому случаю байки. Таких за столом, бывалых охотников, было всего двое. Полушкин Николай Андреевич да сам егерь Остужив Павел Павлович, тот, кто устраивал для них эти "сафари" и в чьем доме они сейчас гостили. Остальные охотники были люди городские-предприниматели, бизнесмены, деловые люди, такие же, как и он, Вадим. Охота для них была в первую очередь развлечением, поводом уехать за город, оторваться от дел, семей, побыть в мужской компании. Однако охотничьи ритуалы они чтили и старались соблюдать по мере возможности.
Сейчас друзья помянули своего товарища, Виталия Мелентьева, завсегдатая их компании, безвременно скончавшегося около двух лет назад. Вадим его хоть и не близко, но знал - город был не велик. Воспоминания об умершем товарище вновь испортили настроение Вадиму. Он быстро захмелел и погрузился в промежуточное состояние меж бодрствованием и сном. Слова товарищей потеряли значимость, ясность и походили то на порыкивание, то на покаркивание. Вадим поднял голову. Лампа под низким потолком светила ярко, но ее свет словно терялся в дымке, висевшей над столом. В сравнительно небольшой комнате по углам залегли глубокие коричневые тени. Вертикальное освещение искажало лица друзей. Они стали походить на звериные морды. Звери эти были разные, а прямо перед ним сидели два кабана и ели что-то из больших деревянных плошек, обхватив их передними копытами. Раздвоенные копытца гулко постукивали по дощатой столешнице. Кабаны похрюкивали и шумно, астматически втягивали воздух широкими влажными ноздрями. Куски еды вываливались из плошек. В одном из таких кусочков Вадим опознал человеческий палец и вздрогнул... поднял голову, осмотрелся.
- О, друг! На воздух, на воздух! - Андрей смотрел на него сверху вниз. Затем, обхватив за плечи, приподнял и повел к выходу.
* * *
"Вот чертовщина-то! - ругал себя Вадим. - Что за..." Он, по всей видимости, перепутал дни. Вроде бы компания собиралась приехать в пятницу во второй половине дня. Выходило, что он все перепутал и приехал на день раньше. "Как же это я? Совсем крыша поехала". Неделя действительно выдалась головокружительная, и дело было не только в работе. К рабочей круговерти он давно уже привык. Спать стало совсем невмоготу. Засыпал быстро и тут же погружался в кошмары. Хорошо, что большую часть из них он не помнил. Тем не менее, утром вставал разбитый, на работу приезжал злой, дерганный, а к вечеру был никакой.
Вадим огляделся. Вид близкого леса угнетал его. Это было совершенно не то, что неделю назад. Теплая золотая осень кончилась. Небо было серо и низко. Жирную коричневую грязь кое-где уже прикрыл первый снежок. Вадим чертыхнулся, запахнул куртку.
- Да не расстраивайся. - Успокоил его егерь. - Делов - то. Выспишься в тишине, а завтра вся братия прикатит.
- Как же это я так лажанулся? - Вадим с размаху бросил окурок в лужу.
- Плюнь, айда в избу.
Вадим бросил вещи на широкую лавку, огляделся. В пустом доме было непривычно тихо. Он расслышал даже стук часов. Они висели здесь же. Старинные с гирьками ходики. Темно-коричневый, почти черный корпус с простой безыскусной резьбой, с судорожно дергающимся маятником, с дверцей, из-за которой в свое время должна выскочить кукушка. "Надо же, антиквариат. Небось еще дореволюционные". В избе было много старых и старинных предметов от этих старых ходиков до огромного черного сундука в сенях. Другое дело, что в обычные приезды Вадим таких вещей не замечал.
- Палыч. - Глянул на вошедшего хозяина Вадим. - Ты сейчас чем занимаешься?
- Так хозяйством. - Развел руками егерь. - Вон хрюшек кормить пойду. А чего?
- С тобой схожу. Делать-то нечего.
- Нешто охота была ноги марать?
- Да ладно, я в загон не полезу.
- Ну, гляди. Дело хозяйское.
Вадим вслед за егерем прошел за дом. Странно, что свинарник находился не здесь же, а достаточно далеко и от дома и даже от забора. Они прошли через лесок, прежде чем увидели крепкую изгородь. "Чего это куда Палыч своих свинок загнал? Неужели волков не боится?"
- Зайдешь, али у забора постоишь?
Вадим качнул головой и осмотрелся. Свиней он не видел. Не было здесь и какой никакой сараюшки, где бы эти свиньи могли находиться. Был лишь навес, под которым хранились мешки и стояли большие деревянные миски, походившие размерами на ушаты. Вадим вопросительно посмотрел на хозяина. Тот достал что-то вроде свистка или боцманской дудки и начал выводить на ней нехитрые рулады. Вадим недоумевал, захотел даже рассмеяться, когда заметил движение у близкой опушки. На свежем еще не растаявшем снегу четко вырисовывались невысокие коренастые фигуры. "Кабаны! - мелькнула в голове мысль. - Вот черт, а я ружья не взял. Кто ж знал". Тем временем кабаны направлялись в их сторону. Встречаться с этим зверем было опасно даже один на один и с ружьем в руках. Вадим не заметил, как быстро оказался внутри загона рядом с егерем. Тот впрочем, стоял спокойно, хотя было ясно, что кабанов он видит. Те уже приблизились настолько, что стал различим каждый зверь в отдельности. Стало слышно их повизгиванье, донесся и запах. Вадим вдруг заметил, что небольшие воротца загона распахнуты настежь и кабаны направляются прямо к ним.
- Палыч. - Вадим тронул егеря за рукав. Тот сунул в карман свисток и направился к мешкам под навесом. Развязав один из них, он начал рассыпать его содержимое в миски большим ковшом. "Комбикорм!" - дошло до Вадима, и он улыбнулся. Слышал ведь байки, отчего в здешнем лесничестве хорошая охота. Егерь просто-напросто прикармливал дичь, оттого зверье и шло под выстрел. Теперь Вадим убедился в этом воочию. Кабаны вошли в изгородь, на миг остановились, учуяв чужого. Егерь позвал их каким-то замысловатым зовом, вроде бы имитирующим похрюкивание. Звери, услышав знакомый призыв, вышли из оцепенения и двинулись к кормушкам. "Ну и дела!" - Вадим смотрел на всю эту довольно необычную картину и вспоминал прошлую охоту. Вот почему зверь в тот раз так спокойно вышел на охотников. Он не боялся их. Он видел в людях хозяев, а не убийц. Вадиму стало даже не по себе оттого, что он, воспользовался доверием зверя и просто пристрелил его как в тире. Егерь, закончив дела, сложил пустые мешки, отряхнул руки и прошелся мимо спокойно расположившихся зверей. Те, при его приближении, лишь поднимали головы, довольно крякали и, тряхнув ушами, продолжали есть. Затем егерь подошел к Вадиму и достал из кармана кисет.
- Так, стало быть, прикармливаешь? Всех? Лосей, лис, птицу тоже?
- Нет, только хозяев.
- Каких хозяев?
- Этих. - Егерь серьезно кивнул в сторону кабанов. - У меня уговор с ними.
- Уговор? С ними? Ты о чем, Палыч? - Вадим рассмеялся. Кабаны оторвали головы от кормушек и обернулись в его сторону. - Не боишься, что я другим расскажу.
- А к чему? - Егерь поднял ладонь с мелким, как пудра табаком и неожиданно дунул его в лицо Вадима.
- Долбанулся что ли?! - Вадим вскинул руки к глазам, но пыль уже начала есть слизистую. Потекли слезы, следом перехватило дыхание. "Это не табак", - успел подумать он перед тем, как повалиться в грязь.
* * *
Когда Вадим пришел в себя и сумел приподнять голову, он все еще лежал в загоне. Сквозь завесу слез он сумел рассмотреть, что кабаны стоят вокруг него с явным любопытством. Они окружили его плотным кольцом и принюхивались, вскидывая длинные морды, шевеля влажными пятачками, словно бы обсуждая меж собой комичное происшествие. Вадим позвал егеря, но тот не отозвался. Зато его голос привлек внимание зверей. Они разом двинулись к нему, сжимая кольцо. Вадим сел, оценивая обстановку. У него же есть с собой нож, охотничий. Шансов мало, но попробовать... Главный зверь, вожак, большой кабан с сединой в почти черной гриве отрицательно качнул головой. Он оказался прав, ножа при ремне не было. Вадим не забыл его в доме, потому что ножны были на месте. Нож забрали. Вадим еще раз покричал егеря, потом просто кого-нибудь. Тихо. Вожак улыбнулся и, подмигнув, сделал шаг вперед. Вадим было замахнулся на него, но тот опять осуждающе покачал головой. Вадим заплакал и безропотно поднялся на четвереньки с жирной земли. Что за зелье использовал егерь? Оно подавило волю, сознание, желание. Звери обступили вплотную. Вожак вцепился ему в бок и вырвал кусок мяса. Хлынула кровь, Вадим завыл, но не упал и не вскочил, лишь задергался из стороны в сторону под натиском зверей. В какой-то миг, в просвете между телами терзавших его кабанов он увидел егеря. Тот сидел на лавочке под навесом рядом с мешками, курил трубку и, казалось, совершенно не обращал внимания на происходящее. Звери неспешно рвали куски мяса. Трещали сухожилья, хрустели хрящи и мелкие кости, сочилась кровь. Из перекушенных сосудов и вен она била сильными толчками. В один момент из Вадима вывалились внутренности, кишечник заструился мокрыми желтыми петлями. Звери не спешили, смаковали теплую плоть, словно гурманы десерт.
Когда наконец, жуткая трапеза окончилась, кабаны оставили после себя лишь чистый скелет в грязи и отошли, удовлетворенно урча и облизывая кровь с рыл. Звери потянулись к выходу, лишь вожак задержался. Он подошел к егерю, они будто бы о чем-то коротко переговорили. Егерь кивнул и стал выколачивать трубку от пепла, кабан потрусил вдогонку к своим.
* * *
Когда Вадим очнулся и понял, что жив, осознал и то, что происходившее было лишь очередным жутким кошмаром. На прошедшей неделе их было слишком много. Конечно, никто его не ел, никуда он не ездил. И не поедет. Надо позвонить, предупредить друзей. Или лучше вовсе не звонить? Начнут уговаривать. Надо вообще отключить телефон и Юльке сказать, что, мол, болен, спит, не поедет. Точно, так и надо сделать. Вадим полез в карман за мобильником, как только сейчас осознал, что он в лесу. Он дико осмотрелся по сторонам. Попытался подняться с колен на ноги, упал. Закричал, но из горла вырвался лишь какой-то противный хрип. Вадим стал ощупывать себя. Что за дрянь на нем надета?! Что за... шерсть? Да, шерсть. Его бока покрыты шерстью. Он попытался поднести руки к глазам, вновь упал. Затем, кое-как опустив голову, рассмотрел себя. Вместо рук и ног были раздвоенные копытца. Он заорал и бросился бежать, не разбирая дороги. В луже попавшейся на пути он заметил свое отражение - кабанья морда глядела на него из черной воды. Он вновь закричал, упал и начал биться в истерике.
Когда, потеряв силы, Вадим затих, то услышал знакомые звуки. От опушки леса к нему приближалось стадо кабанов. Он узнал их вожака - с проседью в черной щетине. Вадим попятился, но стадо шло мимо, лишь вожак хрюкнул и кивнул длинным рылом, приглашая с собой.
Стадо не спеша, но уверенно шло к своей цели. Вадим потихоньку нагнал кабанов и пристроился в хвост последнему. Вскоре он понял, куда они направляются. Впереди показалось болото, о котором их неоднократно предупреждал егерь. Коварное место, гиблое, неверный шаг и вечная могила. Невзирая на опасность, кабаны шли именно к этому самому болоту, видимо знали тайную тропу. Погода ухудшалась. Тучи неслись так низко и выглядели настолько тяжелыми, что, казалось, еще немного, и они начнут сшибать верхушки вековых елей. Посыпал мелкий колючий снег. Стадо двигалось уверенно, как если бы ходило здесь часто, и путь им был хорошо известен.
Шли они не менее часа. Вадим так и плелся в хвосте. За время перехода у него напрочь пропал страх перед дикими зверями. Он был свой среди них, хотя сам себя таковым не считал, но уже был близок к этому. Странно, но, оказавшись в стаде, он потерял интерес к происходящему. Исчезли многие вопросы. Наяву ли все это? Как такое произошло? Куда они идут и зачем? Странным показалось и то, что он ощутил полную гармонию с окружающим. Ему не было холодно, он не испытывал неудобств от ходьбы на четырех конечностях.
Грязь чавкала под ногами. Стадо зашло достаточно глубоко в болото, когда впереди показалась какая-то возвышенность. Она была хорошо заметна на ровном, как стол, горизонте. Сначала это походило на естественный холм. Лишь подойдя ближе, Вадим сумел рассмотреть отдельные торчащие из-под грунта камни. В некоторых местах проступала кладка - явный признак некогда существовавшей здесь постройки. Кому понадобилось строить что-то в самом сердце болота? Этот вопрос лишь мельком пронесся в сознании Вадима и умчался, гонимый сильным ветром. Он все усиливался и стлал тучи к самой земле, искажая реальность. Буквально через пару минут над холмом возник хрупкий и зыбкий силуэт. Казалось, он состоит из обрывков гонимых туч. Словно они, касаясь холма, цеплялись краями за торчащие из земли останки строения и уносились прочь, оставляя после себя лохмотья. Когда их накопилось достаточно, ветер принялся лепить фигуру высоченного человека. Он был коренаст, статен, с длинными волосами и бородой. Его широкополую шляпу и плащ полоскал ветер. Да и весь он трепетал на ветру, хотя его фигура была сложена словно бы из отдельных кусков полупрозрачного свинца. Появление Облачного Великана ничуть не испугало ни кабанов, ни Вадима. Они спокойно и равнодушно взирали на творившееся чудо. Облачный Великан все еще подвергался метаморфозам, когда на его лице открылись сияющие глаза. Молниеподобный взгляд обвел стоящих полукругом кабанов. Те опустили рыла к земле, словно бы рассматривая свои отражения в лужицах стоялой протухшей воды.
- Он явился? - Донесся до слуха Вадима гудящий голос.
- Да!!! - прорычали в ответ звери.
- Который из вас?
Кабаны расступились, оставив Вадима перед взором Облачного Великана. Тот воззрился на него с высоты своего роста, рассматривая, словно впервые видел подобное существо. Под его взором Вадим на миг призадумался, кто же он на самом деле: человек или зверь? Человек ли в звериной шкуре? Зверь ли с личиной человека? Странно, но до этого дня такие мысли в его голову не приходили. Он всегда считал себя человеком, хозяином, властителем. И никакая сила на свете не могла этого изменить. Сила, ему известная...Теперь же было ясно - такая сила была. Сейчас, видимо под взором Облачного Великана, Вадим начал сознавать, что окружающий мир много больше и загадочнее, чем ему того хотелось бы. Не всё разложено в нем по удобным полкам, не все имеет свои названия, по крайней мере для человека. У Вадима еще оставалась слабая надежда на то, что все это является лишь бредом, но надежда была слишком слаба. Надежда, как принято считать, умирает последней. Любовь у него была исключительно к себе, Веры же не было в помине, была лишь уверенность в своих силах, но она таяла как сухой лед под лучами солнца.
- Чего тебе надо от меня? Чего ты копаешься в моих мозгах? - завизжал Вадим, глядя в горящие глаза Великана.
- Твои мозг давно съели свиньи. Он уже не твой. Ты любишь охоту?
- Тебе-то какое дело до этого? - огрызнулся Вадим. - Кто ты такой?
- Я Охотник. Ты любишь охоту? - Повторил тот вопрос.
- Да, да и что с того?
- Я приглашаю тебя на свою охоту.
- Отлично, конечно, я согласен. И на кого будем охотиться?
- На тебя, - просто ответил Великан. - Уверен, ты никогда не представлял себя на месте дичи. Ты всегда был лишь охотником. Завтра станешь добычей.
- Почему?
- Потому. Завтра день Большой Охоты.
- Почему я?
- О! Это просто. Ты подстрелил одного из них, завтра займешь его место. И не очень рассчитывай на промах. А теперь последнее, что тебе надо сделать. - Облачный Великан кивнул одному из кабанов. Как ни странно, но это был не вожак, а другой взрослый и сильный зверь. Он подошел к Вадиму и, громко рыгнув, выплюнул в грязь человеческое сердце. Вадим до сих пор вряд ли смог бы отличить одно сердце от другого, разве что куриное. Сейчас он точно знал, что это сердце человека и не просто какого-то там человека вообще, а его собственное.
- Я не хочу, - воспротивился он.
- Ты принял мое приглашение, убив одного из них. Ты съел его сердце, быв человеком. Ты должен съесть свое сердце, став зверем. Ты не можешь ходить без сердца. Даже у самой бессердечной твари в действительности есть сердце. Вопрос в том, его ли оно. Съешь!
Непреодолимая сила пригнула его голову к земле, заставила раскрыть пасть и чужими зубами впиться в собственное сердце. С первого же укуса Вадим почувствовал боль, сердце было еще живо и как-то связано с ним. Было нестерпимо больно в груди, но он продолжал глодать сердце, ощущая солоновато-прогорклый привкус.
- Съешь! Съешь! Съешь! - Рычали звери вокруг. Он жевал.
- Съешь! Съешь! Съешь! - Доносилось из двух десятков глоток. Он глотал... А когда проглотил последний кусочек, боль пропала. Пропали и мысли. Твердо он помнил лишь одно - теперь он зверь с человечьим сердцем. Облачный Великан улыбнулся, захохотал, ветер стал рвать его на части, разносить их и зашвыривать обратно в низколетящие тучи.
- До скорой охоты! - Эти слова донеслись уже с небес. С этими словами стадо кабанов повернуло в обратный путь.
* * *
На следующее утро распогодилось. Ветер все еще был сильный, но он разогнал низкие тучи. Солнце растопило снег и даже подсушило лужи. Ночь прошла словно бы в обмороке. Кабаны, ночевавшие кто где, с рассветом вновь собирались в стадо. Они словно бы чего-то ждали, что-то обсуждали. Сейчас Вадим не понимал их разговоров. Он вообще плохо соображал, в мозгу не было мыслей. А чьи это были мозги, кабаньи или нет, его не беспокоило.
Звери прислушались к чему-то. Вадим тоже напряг слух, но чувства подводили его. Он принюхался, всмотрелся - ничего. Кабаны меж тем захрюкали громче, засуетились и начали разбредаться. Вскоре на полянке он остался в одиночестве, не считая пары белок, заготавливающих то ли грибы, то ли еще что-то на одной из елок. Белки суетливо бегали вдоль ствола, время от времени бросая, косые, любопытные взгляды на него и о чем-то шушукаясь. Вадим попытался прислушаться, но услышал лишь лай собак, затем человеческую речь. По всему люди были недалеко и были они вовсе не грибниками. Вадим понял, начался гон. Первым его стремлением было бежать отсюда. Бежать как можно дальше, в самую глушь, хотя бы на то болото. Люди туда не пойдут, опасно, но он пройдет. Он же теперь зверь, он отыщет дорогу, сумеет отыскать. Разберет следы и уйдет. Вадим уже повернул было в нужную сторону, когда иная, чужая мысль прочно засела в его сознании. "Я человек. Я не должен убегать от своих, иначе погибну". Он все объяснит. Они его друзья, они поймут, они придумают выход. Тряханут этого егеря. Он сознается, он расколется. Все вернется на свои места. Да, так и надо поступить. Вадим повернулся и посеменил на голоса.
Покружив по густому подлеску, он неожиданно вышел на лысый взгорок. С него открывался отличный вид. Вадим стал всматриваться, ища своих. В этот момент слева что-то хрустнуло. Он повернул голову и увидел охотника. Это был Андрей, его кореш. Вот удача! Хорошо, что это он, а не кто-то другой. Уж он-то все поймет. Вадим сделал шаг навстречу. Совершенно неожиданно Андрей вскинул карабин и быстро выстрелил. В этот миг Вадим понял, почему в прошлый раз зверь так просто вышел на него и не собирался уходить. Понял это в последний миг, в следующий его мозг взорвался алым фейерверком. А еще через мгновение зверь был мертв.
* * *
По небу, клубясь, неслись тучи. В частых и ярких вспышках молнии в небесах мчался всадник со сворой легавых. Всадник, Охотник, Облачный Великан мчал по небу на черном гигантском коне, из ноздрей которого валили темные клубы дыма, вырывались снопы искр. Подковы грохотали, и по небесам раздавались гулкие раскаты этих ударов. Собаки лаяли, всадник хохотал, размахивая заряженным арбалетом. Впереди своры и охотника, поминутно оглядываясь, бежал зверь. Силы его были на исходе. Он понимал, финал охоты предрешен. Охотник поднял руку, прицелился и, уловив момент, нажал на витую скобу. Будто вскрикнула толстая тетива, выбрасывая вперед тяжелый черный болт. Он с ревом рванулся вперед всадника, вперед лающей своры. Словно подгоняемый их азартом, он в мгновение настиг зверя и впился прямо в сердце кованным граненым наконечником. Зверь взревел, закричал и, перекувыркнувшись несколько раз, замер. Человек был мертв. А свора легавых, понукаемая хозяином, гнала по бескрайним небесным просторам новую жертву. Охота продолжалась.