ГЛАВА ПЕРВАЯ

Клеа сидела на земле, прислонившись спиной к могучему стволу старого дуба; раскидистая крона дерева закрывала её от солнца, давая живительную прохладу уставшему, измученному долгой дорогой телу.

Глаза девушки были прикрыты, пальцы, затянутые в чёрную кожу перчаток, теребили траву; она целиком и полностью погрузилась в мир своих воспоминаний, причудливо переплетавшихся с грезами и снами; в этом мире она была свободна, а ещё - там она была не одна, там они были вместе. Поэтому Клеа и любила, и в то же время боялась своих грёз - любила потому, что всё ещё не могла забыть его, боялась же, потому что где-то в глубине души знала или догадывалась, что они не встретятся уже никогда.

Из терзающего, но всё же счастливого мира грёз её бесцеремонно вырвал назойливый голос:

- Ну что такое, Клеа? Опять витаешь в облаках воспоминаний?

- Заткнись, Чива.

Клеа была мрачна, как грозовая туча, и к шуткам не расположена.

- Неужели ты до сих пор не забыла его? Столько лет прошло...

- Чива, замолчи по-жа-луй-ста, - сквозь зубы процедила девушка.

- Ну что ты, что ты! - её собеседник явственно почувствовал не самый приятный запах жареного. Или даже палёного. - Я ведь ободрить тебя хотел! После твоего прошлого дела это тебе так...

Закончить он не успел: Клеа молниеносно выхватила меч из ножен и швырнула его в землю с таким остервенением, что он вошел в дёрн по самый крест рукояти и обиженно замолчал. Ненадолго.

- Ты меня не ценишь, - резюмировал он.

- Не ценю, - не открывая глаз, без эмоций подтвердила Клеа.

- А ведь в бою я незаменим.

- Ой ли? - недоверчиво вздёрнула бровь девушка.

- Конечно. Что у тебя есть кроме меня?

- И правда - что? Всего ещё 1 меч, 2 ножа в поножах, 2 на бедрах, 4 на перевязи на груди, да клинок у седла.

- Как это ты ещё ими не бряцаешь при ходьбе? - поразился Чива и с гордостью добавил: - Но зато ни один из них не умеет говорить!

- И слава Богу!

Искренность, с которой была произнесена эта фраза, казалась настолько неподдельной, что Чива даже не стал подвергать её сомнению.

Клеа сложила руки на коленях и, казалось, задремала.

- К нам гость, - негромко проговорил клинок, разом утратив былую весёлость. - Я слышу, как шумит трава от его шагов. Он не из наших.

Клеа прислушалась, ничем, впрочем, не выказывая ни волнения, ни настороженности, которых и не было. Она даже глаз не раскрыла.

- Да, это человек, ребёнок. Но он сюда не за грибами идёт, - продолжал меч, и рубин на его эфесе засветился ярче.

- Он напуган, дышит так, что его с закрытыми глазами подстрелить можно, - произнесла Клеа, беззаботно потягиваясь и поудобнее пристраиваясь к стволу дуба.

- Но ты ведь не собираешься этого делать? - без особой уверенности спросил Чива; Клеа в ответ усмехнулась, и ему показалось, что её клыки (которые не были видны, но он их буквально чувствовал) будто бы стали длиннее и острее.

- Ну, а теперь помолчи - не пугай ребенка, - сказала девушка и, небрежным жестом поправив длинную чёлку, ("Ох, женщины, женщины" - подумалось Чиве) поднялась с земли; почти в тот же миг на полянку выскочил, словно его кто-то выпихнул, мальчишка лет 10. Он в ужасе замер и готов был в любую секунду дать дёру назад, в лес, а там и до деревни недалеко, но... от Клеа не убежишь, если она сама того не захочет (так говорили, по крайней мере, и у мальчишки пока не было повода в этом усомниться). Он стоял ни жив ни мёртв, да всё смотрел ей в глаза, не смея отвести взгляд.

- Что это ты так дрожишь? - спросила она, сверху вниз взирая на него, но не презрительно, как это бывает иногда при таком раскладе сантиметров, а скорее, оценивающе.

- Вы... вы Клеа...- запинаясь, проговорил мальчишка и вдруг опустил глаза и почувствовал жгучее желание удрать отсюда куда подальше.

- Ну да, я - Клеа. Меня мама так назвала, почему - не спрашивай, я всё равно не знаю, - пожала плечами та, о которой ходило столько легенд, что королю Артуру позавидовать в пору. - Ты, наверное, по делу? Столь важные персоны меня нечасто посещают.

- Меня просили передать письмо...- промямлил мальчик, и, сунув в руку Клеа сложенную аккуратным прямоугольником бумагу, попятился назад, к деревьям.

- Можно, я пойду? - проговорил он, не решаясь даже глаз поднять на воительницу.

- Иди уж, раз так торопишься, да смотри, чтоб тебя кобольд не съел - я сегодня его не кормила! - последняя фраза была брошена вдогонку юному послу, скрывшемуся в чаше столь стремительно, что трава пригнулась ему вслед.

- Ну, зачем ты так? - подал голос героичекски молчавший до этого момента Чива.

Клеа пожала плечами.

- Не смогла сдержаться. К тому же, чем больше небылиц обо мне рассказывают, тем меньше правды узнают, разве не так? Нам всем это только на пользу: люди будут реже вставать у меня на пути, и я смогу без лишней суеты и беспокойства заниматься своими делами.

- Кстати о твоих делах - ты письмо будешь читать?

- Пожалуй, я снизойду и до этого, - с выражением монарха, готовящегося рассмотреть прошение о помиловании, произнесла Клеа, и, вновь примостившись на траве под дубом, развернула послание.

"Клеа! Я очень прошу Вас дочитать письмо до конца. От этого зависит моя жизнь.

Вы знаете меня, вернее, Вы знаете моего отца, Гарольда Хантера. Вот, вот сейчас не бросайте письмо, молю Вас! Да, я понимаю, что его имя ненавистно Вам, но, поверьте, то о чём я хочу Вас попросить, он не одобрил бы, и сейчас, когда я пишу Вам, я иду против воли отца. Он возненавидит меня, если узнает, что я прошу помощи у Вас, Клеа.

Год назад я познакомилась с прекрасным, замечательным, самым лучшим в мире человеком... Мы полюбили друг друга с первого взгляда, но когда отец узнал об этом, он увёз меня в другую страну и под страхом смерти запретил видеться с любимым, и всё потому, что тот оказался вампиром...

Через шесть месяцев после того, как я покинула Англию, меня поразил тяжкий недуг; и отец, и лекари никак не могли понять его причину, они объясняли его и сменой обстановки, и переменой погоды, и порчей, и старинными родовыми проклятиями, и дурными влияниями французского молока от местных коров, но никому и в голову не пришло, что я просто тоскую по любимому...

В конце концов, отец начал догадываться о чём-то, или, может быть, ему и самому надоела Франция, в общем, мы вновь приехали в Англию и вот уже три месяца живём в замке, что в миле от Форестской деревни.

После возвращения на родину моя болезнь стала медленно отступать, но до сих пор она не угасла полностью, потому что я не могу встретиться с любимым...

Недавно я получила от него два письма. В одном он пишет, что находиться сейчас на юге страны и пытается перебраться сюда, на север, чтобы быть со мной. Но его что-то задержало, и он не может продолжить путь; он написал, что если мы сможем встретиться, он заберёт меня от отца и увезёт в другую страну, на Восток, где никто не будет мешать нашему счастью, где никто не разлучит нас, где мы всегда будем вместе.

С того дня, как я получила это письмо, мне нет покоя.... Если я не увижу своего любимого, я погибну.... Но Вы понимаете, как трудно осуществить мою мечту, это почти невозможно... Он предвидел это, и поэтому посоветовал мне обратиться к Вам. Он написал, что Вы можете помочь, что Вы - защитница Проклятых.... Так помогите же нам, прошу! Ведь нет проклятья более мучительного, чем когда твоё сердце стремиться к другому, но не может быть с ним, Вы же знаете.

Простите, что напоминаю Вам о Вашем Проклятье, но я не вижу, как ещё можно добиться Вашей помощи.

Вот и всё, что я могла написать Вам. Если Вы согласны помочь, жду сегодня за час до заката в трактире "Старый Боров", что в деревне возле Большого Леса.

С надеждой, Луиза Хантер".

- Ну, дочитала? Про что там? - не вытерпел Чива.

- Про любовь.

- Так баллады теперь прозой да в письмах пишут? Ух ты! И от кого же оно, это возвышенное произведение? От поклонников?

- Не заткнёшься - переплавлю.

- Молчу-молчу! А...

- Молчи молча, - отрезала Клеа.

Нельзя сказать, что письмо Луизы пробудило в ней старые воспоминания, ведь это означало бы, что она забыла о нём, но этого не было и, наверное, никогда не будет. Но... " Ваше Проклятье...", эта фраза задел её, хотя она и понимала, что девушка права.

- Так ты возьмёшься за это дело? - снова подал голос меч - за те столетия, что провёл вместе с Клеа, он научился различать её угрозы и понимать, когда они серьёзны по-настоящему, а когда можно помолчать всего пару минут (которые порой казались ему едва ли не веками, потому что вопросы просто срывались с его... ну, скажем, с его рубина).

- Возьмусь.

- Почему? - вопрос был скорее риторическим, как, впрочем, и ответ на него:

- Не знаю. Просто...просто не знаю.

- Или не хочешь говорить?

- Или. Если смогу, объясню потом, - проговорила Клеа, складывая письмо и пряча его куда-то в седельную сумку, что стояла возле неё; потом, расположившись под дубом так, чтобы всегда оставаться в тени, она подложила сумку под голову и попыталась уснуть.

Не спалось. Мыслей было столько, словно она всю свою долгую жизнь копила их, а теперь решила как следует обдумать. Но, признаться, Клеа сейчас с большим удовольствием прогнала бы их куда подальше.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Часа за два до захода солнца Клеа проснулась (каким-то чудом ей удалось уснуть, не исключено, что этим чудом было молчание Чивы). Она вытащила из земли меч, и, отряхнув его, вложила в ножны за спиной, потом негромким, почти неслышным свистом подозвала коня, вскочила в седло и проверила, все ли клинки на месте (все 13 были там, где им и полагалось быть). Поразмыслив немного, Клеа тронула коня, и он размеренной иноходью зашагал к опушке.

"Я сошла с ума, - не очень оптимистично думала девушка, - берусь помогать дочери своего злейшего врага! Нет, я определенно сошла с ума...".

Деревня встретила Клеа гробовой тишиной.

"Ясно, - подумала воительница, краем глаза заметив крестьянина, притаившегося за углом избушки с рогатиной в руках. - Встречают".

До трактира она добралась без особых приключений, и, оставив коня почти возле самого порога, вошла внутрь.

Заведение с первой минуты поражало своей чистотой и опрятностью; сновавшая от стола к столу прислуга была довольно прилично одета, никто никому не хамил, не было драк и потасовок, что слегка насторожило Клеа, но, впрочем, она довольно быстро перестала обращать на всё это внимания.

Народу в зале было не очень много, все - крестьяне, и потому девушка, сидевшая в углу, в тени, довольно богато одетая и имевшая весьма состоятельный вид, буквально бросалась в глаза.

"Похожа на отца", - подумала Клеа, подходя к ней.

Спиной она чувствовала недобрые взгляды; ничего, Чива приглядит.

- Вечер, - произнесла Клеа своё приветствие, опускаясь на стул напротив Луизы. Та в ответ робко кивнула и, теребя подол платья, подала Клеа запечатанный конверт с сургучной печатью: водоворотом, что закручивается на озёрной глади.

"Как мило. Вир прислал мне письмо", - усмехнулась про себя Клеа, узнав печать вампира.

- Так значит, твой возлюбленный - Вир?

- Да... но как... - с удивлением негромко проговорила Луиза, и по её слабому голосу любой догадался бы: девушка недавно тяжело болела и ещё не до конца поправилась.

- Я знаю его печать, знаю его самого. Могу Вас поздравить - о Вире плохого не скажешь.

- Почти, - раздался голос за спиной Клеа.

Луиза вздрогнула.

- Не обращайте внимания, это мой меч. А тебя, - это уже Чиве, - я, кажется, просила помолчать. Ты не смог, как вижу. Повод?

- Наши общие знакомые.

- Кто? - чуть насторожилась Клеа, но виду, как всегда, не подала.

- Я покажу, - ответил клинок, и его хозяйка легонько кивнула и прикрыла глаза.

Из-под опущенных век выбивалось алое сияние, которое освещало бледное лицо Клеа, словно лёгкий румянец.

- А, вижу. Спасибо, Чива.

- Что? Что случилось? - Луиза была встревожена не на шутку и даже попыталась схватить Клеа за руку, но почему-то отдёрнула ладонь.

- В углу, за моей спиной, сидят семь человек. Это люди Вашего отца.

Возлюблённая вампира тихо ахнула.

- Поздравляю. Это самые лучшие экземпляры его коллекции.

- Они следили за мной...

- Судя по всему, - буркнул Чива.

- Что ж, в таком случае поговорим о том, для чего я сюда пришла, - сказала Клеа, и Луиза подняла на неё взгляд.

- Вы поможете мне? - почти неслышно спросила она, но глаза её загорелись вдруг такой надеждой, что любой помог бы ей, если бы только смог и знал, как.

- Послушайте, Луиза, если Вы сейчас согласитесь на мою помощь, Ваш отец приложит все усилия, чтобы уничтожить и меня, и Вас, и, естественно Вира. Подумайте хорошо, что для Вас дороже.

- Я всё уже решила. Иначе не пришла бы сюда, - голос девушки окреп, в нём действительно слышалась уверенность. И почти полное отчаяние обреченной.

- Хорошо. Об оплате позже и не с Вами.

- Так Вы согласны?! - не веря своему счастью, Луиза метнулась к Клеа и сжала ее ладонь в своих; губы Клеа тронула мимолетная улыбка, и она кивнула, после чего мягко высвободила руку и тоном, просто не предполагающим возражений, сказала:

- Сейчас Вы выходите из трактира. На улице стоит черная лошадь; садитесь на нее и скачите как можно быстрее.

-Куда?

-Конь знает дорогу. Оружия у Вас нет, да Вы все равно никого не убьете. Впрочем, погони не будет. Идите.

Подождав, пока за девушкой захлопнется дверь трактира, Клеа заказала себе кружку старого крепкого вина и не торопясь выпила его. К клинкам она не прикасалась. Пока.

Выйдя на улицу, она прислонилась к деревянной стенке трактира, кое-где уже подточенной жучками, и стала ждать.

Через минуту двери заведения на миг нешироко раскрылись, и в щель выскользнул, словно тень, человек с небольшим арбалетом наперевес; в арбалете блеснул серебряный болт. Клеа повела плечом чуть в сторону, и в бревно стены в ту же секунду впилась тяжелая металлическая стрела.

- Вечер, Охотник, - проговорила человеку с арбалетом Клеа.

- Вечер, Защитница, - ответил тот глухим голосом - верно, был уже не молод.

- И что же, ты всегда меня так будешь приветствовать? - спросила девушка, вырывая из стены болт.

- Конечно. А чего ты хотела?

На губах мужчины заиграла улыбка, и когда он увидел ответную у Клеа, то протянул ей руку. Но Защитница пошла дальше: обняла его, как старого друга, которого давно не видела и по которому успела соскучиться.

- Ну хватит Вам уже! - завопил Чива и передразнил Клеа и Охотника: - "Вечер, Защитница, Вечер Охотник!" Бла-бла-бла, а Чива, как всегда, за спиной и никому не нужен!

- Да брось! Ты всем нужен! - проговорил мужчина, с молчаливого согласия Клеа вытаскивая клинок из ножен. - Вечер и тебе, славный меч, воспетый в балладах трубадуров!

- Так и быть я прощаю тебе твое невнимание и непочтение к моей особе. Знаешь почему? У тебя вкусная кровь; я отведал ее в нашей прошлой битве.

- Правда? - вздернула бровь Клеа. - Может, и мне попробовать?

Сверкнули кончики ее клыков, и Охотник невольно отшатнулся.

- Не стоит. Я ведь уже стар, моя кровь горька, и от нее у тебя запершит в горле, - сказал он, усмехаясь.

- Ну, как хочешь. Я смотрю, - перевела разговор в другое русло Клеа, - ты набрал новую команду?

Охотник хмыкнул.

- Да уж, после нашей последней встречи мне просто пришлось это сделать.

- Прости, Уолтер, так получилось. Не умирать же мне было в том поединке!

- Я бы не допустил этого, - хором сказали Чива и Охотник; тут уж усмехнулась Клеа.

- Этот твой отряд добрых молодцев знает что-нибудь обо мне? - как бы между прочим спросила она.

- То же, что и все. Ни больше, ни меньше.

- Чудно,- кивнула Клеа, вкладывая Чиву в ножны и вынимая другой клинок. - Тогда побренчим мечами, чтобы они ничего не заподозрили.

Ответ Уолтера был немногословен: он отбросил арбалет и обрушил на клинок Клеа удар своего огромного двуручника; впрочем, девушка играючи отбила его.

-Так значит, ты подрядилась помогать девчонке? - выдохнул Охотник, уворачиваясь от удара Клеа.

- Скорее, меня подрядили. Ее любовник.

- Вир?

- А что, был еще кто-то? Возьми на заметку, Клеа! - подал голос Чива.

- Конечно, был. Гарольд нашел ей приличного жениха из живых, но она его отвергла. Так что наш железный друг прав - возьми это на заметку. Не думаю, что Уоррен так просто отступится от богатой невесты.

- Я учту, спасибо.

Клинки сошлись с зубовным скрежетом и выбили искры.

- А как твоя личная жизнь? К тебе женихи не поступали?

В следующий миг Уолтер пожалел о сказанном: меч Клеа едва не отсек ему руку. Как сказал бы в этот момент Чива, лучше бы язык.

- Неужто до тебя ещё не дошло то, что знает вся Англия и Франция?! - сквозь зубы процедила вампирша, с силой опуская клинок на двуручник противника: Уолтер закряхтел, но сумел оттолкнуть меч.

- Прости, просто я думал, что...

- А ты не думай, дерись!

- Но ведь Бер...

- Заткнись!!! - и Клеа, и Чива выкрикнули одновременно; лошади в конюшне в ужасе заржали.

- Все, считай наш поединок оконченным, - проговорила Защитница, резко опуская меч и отступая назад.

- Клеа, прости старого дурака, я не хотел обидеть тебя!

- Я знаю, Уолтер. Просто слишком много о нем мне говорят в последнее время. Я должна узнать хоть что-нибудь, иначе точно сойду с ума. Прощай, Охотник. Надеюсь, на этом моем задании мы больше не увидимся.

- Прощай, Клеа, - кивнул воин, - удачи тебе в твоих поисках.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Черный конь Защитницы Проклятых привез Луизу к водопаду и остановился, причем так резко, что девушка едва не слетела кубарем с его спины.

"В какие дебри он меня завез?" - с испугом думала она, оглядываясь по сторонам: кругом густой лес, ветви деревьев тесно сплетены - луч солнца вряд ли проникнет сквозь них к земле; Луиза не запомнила дороги к этому месту; конь скакал так быстро, что она ничего не замечала вокруг - слишком стремительно менялся пейзаж.

"И что теперь? Мне ждать ее здесь? - сама у себя спросила девушка, глядя на пенистые струи водопада. - Что это там темнеет? Как будто пещера".

Луиза направилась к водопаду, чтобы получше рассмотреть углубление в скале, как вдруг земля подогнулась под ней, и она с визгом провалилась в яму.

- Помогите! - завопила Луиза, подняв глаза к небу; никто не ответил, и тогда она попыталась выбраться самостоятельно, но ей это, скажем прямо, не удавалось: она только поломала ногти, карабкаясь по сухим склонам, которые осыпались прямо под ней.

Луиза совсем выбилась из сил и решила смиренно подождать Клеа. Щасс...

- Вечер добрый, милая леди, - промурлыкал над ее головой приятный мужской голос. Луиза подняла голову и встретилась взглядом с незнакомцем.

О, какие у него были глаза! В них без усилий можно было утонуть; казалось, этот взгляд обещает все, что только можно пожелать, и неважно, что попросят взамен. Голос незнакомца очаровывал, от него сладко щемило сердце; его обладателю хотелось безоговорочно подчиняться, делать все-все, как он скажет, все в точности и даже лучше... Целую вечность для Луизы существовали только эти глаза и этот голос... Пока не появился кто-то, кто разрушит эту идиллию.

- Авенар! Немедленно прекрати это и убирайся! - воскликнул кто-то, и Луиза сразу же пришла в себя: над краем ямы она увидела силуэт Клеа, которая вдруг с размаху залепила звонкую пощечину тому, кого назвала Авенаром.

- Я, кажется, предупреждала тебя в прошлый раз! Так почему ты опять здесь, вампир-недоносок?!

Клеа рвала и метала, но, несмотря на это весьма небезопасное обстоятельство, Луиза позвала ее.

- К... кажется, тебя зовут, - пробормотал Авенар, выставив вперед обе руки, будто для защиты.

- И правда, Клеа. Вытащи девчонку, а потом займешься этим красавцем, - сказал меч воительницы (если верить балладам, которые слышала Луиза, этот меч - очень мощный артефакт; ещё говорят, что у него внутри - демон, злой дух, если даже не сам Ангел Смерти).

Клеа наклонилась над ямой и протянула девушке руку, та схватилась за нее и долю секунды спустя уже стояла на земле.

- Тебе ещё повезло, что там змей не было, - произнес Чива, - или кольев.

- Так, а теперь ты, - Клеа обернулась к Авенару. - Ну?

- Я... я был голоден, - от волнения (а может, и от того самого голода), вампир начал заикаться.

- Поздравляю. И причем тут я?

- У тебя всегда в этих ямах кто-нибудь барахтается! Почему я не мог этим воспользоваться? - вскричал Авенар; его глаза загорелись яростным алым пламенем, тонкие аристократичные черты лица исказила гримаса гнева. Казалось, он готов наброситься на Клеа.

- Тебе не приходило в голову, что когда-нибудь в этой яме будешь барахтаться ты сам? - как видно, воительница вампира не боялась. - Такое ведь уже было когда-то, в ночь твоего второго рождения. Знаешь, иногда начинаю жалеть, что дала его тебе.

- Жалеешь, что дала - отними! Ну! Чего ты ждешь?! Убей!

Клеа опустила голову и, взяв под уздцы коня, повела его к водопаду.

- Ты не в себе, Авенар. Иди к деревне, найди себе жертву. Вернешься - поговорим, - совсем другим, спокойным голосом произнесла она, и эти слова удивительно подействовали на взбесившегося вампира: он словно осунулся, блеск в глазах исчез, опустились руки и разжались кулаки.

- Хорошо, - произнес он.

Клеа была далековато от них - поила коня в запруде, образованной водопадом и, подумав, что она их не услышит, Луиза спросила:

- Она и вправду создала Вас?

Авенар кивнул.

- Да. Если бы не госпожа, я бы погиб. Во время одной битвы, очень далеко отсюда, я вместе с лошадью провалился в волчью яму. Госпожа нашла меня перед рассветом и дала вторую жизнь, - он говорил о Клеа с почтением и благодарностью, но у Луизы не выходила из головы картинка: яростный вампир, сжав кулаки, готов наброситься на свою хозяйку.

- Но почему же тогда она не помогает Вам? Ведь сейчас Вам плохо...

Авенар усмехнулся, показывая клыки.

- Госпожа могла мне помочь, отдав тебя.

Луиза вздрогнула и в ужасе попятилась.

- Но вместо этого она позволила охотиться в ее владениях, на ее территории. Она знает, что когда мою жертву обнаружат, то подумают на нее, но все же разрешает мне утолить голод. Разве такая госпожа не достойна благодарности и почтения? Она достойна и гораздо большего.

Сказав это Авенар, церемонно поклонился и растворился в темноте.

- Ну, наговорились? - прозвучал вдруг голос Клеа.

Луиза обернулась - девушка подозвала ее, и она не смела ослушаться.

За водопадом действительно оказалась пещера - широкая и просторная, она вся была устлана мягкими звериными шкурами. Кого тут только не было - от белок и зайцев, до медведей и рысей. В дальнюю стену был вмурован (а может, и высечен в скале) черный саркофаг.

- Мы переночуем здесь, а завтра с утра отправимся в путь, - сказала Клеа, усаживаясь в плетеное кресло, покрытое лисьими шкурками. - Может быть, ты голодна? Или хочешь пить?

Луиза покачала головой.

- Тогда тебе лучше поспать. Не уверена, что во время путешествия нам доведется переночевать в столь комфортный условиях.

- Переночевать? Я думала, ночью мы будем идти, - удивилась Луиза, укладываясь на медвежью шкуру подальше от входа - не хватало ещё свалиться в водопад.

- Мы могли бы отправиться прямо сейчас, но мне нужно кое о чем переговорить с Авенаром и продумать маршрут. Спокойной ночи.

* * *

Луиза проснулась оттого, что к убаюкивающему гулу воды добавились голоса; она узнала их и, стараясь не подавать виду, что не спит, приоткрыла глаза.

Крышка саркофага была сброшена, в нем полулежала, закрыв глаза и прислонившись спиной к стенке, Клеа; подле гроба сидел Авенар, и рука Защитницы Проклятых покоилась на его плече.

- Такого, как в прошлую охоту, не будет. Ты можешь быть спокойна, хозяйка.

- Я знаю, - отвечала вампирша, - я боялась, что люди заметят тебя. Но к счастью, боялась зря.

- Простите, госпожа, за то, что было в прошлый раз. Своими бездумными убийствами я навлёк на Вас гнев Охотника Гарольда. Вы могли пострадать тогда, и то, что Вы запретили мне появляться здесь, я понимаю и оправдываю. Простите, госпожа, - говорил вампир, глядя в пол, на звериные шкуры.

Луиза попыталась рассмотреть его лицо, но не смогла - слишком темно было в пещере; но она помнила его взгляд и голос, ей не забыть их никогда, так же, как и его белоснежных волос, струившихся по спине и плечам.

- Ты уезжаешь, госпожа? - спросил вампир, как бы невзначай накрывая ладонь Клеа своей.

- Да, Авенар. Завтра утром. Если хочешь, можешь остаться здесь. Я вернусь не больше, чем через две недели.

"Это значит, - подумала Луиза, - что совсем скоро я увижу Вира!" И на душе у неё вдруг стало так легко и хорошо, что захотелось взлететь.

- О чём написал тебе Вир? - спросил Авенар, поглаживая руку Клеа.

- О Бертране, - проговорила она, и вампир вздрогнул.

-О Бертране? - переспросил он, снизу вверх глядя на свою госпожу; та кивнула, и он увидел, что она улыбается.

- Вир написал, что слышал о нём, написал, что расскажет, когда я привезу Луизу. Знаешь, что это значит, Авенар? - каким-то слишком уж мечтательным голосом спросила Клеа. - Это значит, что Бертран жив, и я жду не напрасно. Ведь правда?

- Конечно, моя госпожа.

Луизе показалось, что голос беловолосого вампира погрустнел, и у неё мелькнула догадка: "Да он влюблён в неё!"

- Не вздыхай так, Авенар. Когда-нибудь ты встретишь кого-то лучше, чем я, - произнесла Клеа, открыв глаза, но вампир только покачал головой.

- Лучше моей госпожи нет никого: ни из живых, ни из мёртвых.

* * *

- Вставай, Луиза, нам пора.

Девушка открыла глаза: над ней склонилась Защитница Проклятых.

- Пора? Мы уже едем? Так рано? Разве дневной свет не будет Вам помехой? - сыпала вопросами Луиза, пытаясь привести в порядок волосы.

Её не смущало, что Клеа обращается к ней на "ты", она вспомнила, как Авенар называл свою госпожу то на "Вы", то на "ты", и решила просто не обращать на это внимания.

- Дневной свет при определенных обстоятельствах может убить вампира, но мне он не страшен, - ответила Клеа

- А где господин Авенар? - спросила Луиза, чтобы не повисло молчание.

- Он будет ждать нас в деревне недалеко отсюда; мы как раз к вечеру прибудем туда.

Клеа поровняла крышку саркофага, засунула за голенище сапога последний кинжал и, выйдя из пещеры, пошла к коню. Луиза поспешила за ней.

- Авенар пригнал лошадь для тебя. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом?

- Конечно! Но не очень хорошо, - со смущением добавила Луиза, не глядя на Клеа.

- Тебе повезло, что нам немного ехать в сёдлах - всего один день.

- А дальше?

- В деревне нас уже ждет карета. Так мы сможем ехать и днём, и ночью. По крайней мере, никто не свалится с лошади, - хмыкнула Клеа, и Луиза покраснела.

Взобравшись на свою каурую кобылку, она повернулась к Защитнице:

- Ну что? Едем?

Та только кивнула, вскочила - почти взлетела - в седло и направила коня рысью в глубь леса. Луиза несмело тронула лошадь, но та не сдвинулась с места. Тогда она ударила ее пятками. Полный ноль.

- Ну же, давай! - досадливо пробормотала девушка, колотя несчастную животину пятками по бокам.

В общем, кобыла тронулась с места только тогда, когда Калигула завыл за ее спиной и хищно клацнул челюстями. Но зато как тронулась! Просто-таки понеслась!

Через минуту Луиза уже догнала Клеа и, поравнявшись с ней, выдохнула:

- Ну, как по-вашему, умею я держаться в седле?

- Лучше будет, если ты не узнаешь её ответа, - проговорил Чива, и Луиза возмущенно хмыкнула, но промолчала.

- Вот видишь, Клеа! Моё мнение уже никого не интересует! - возмутился меч, да сочувствия и сострадания от хозяйки не дождался.

- Только тебя это ничуть не смущает, - ответила она.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Они ехали уже полдня; Луизе казалось, что она отбила себе все, что можно, и как минимум неделю будет есть и спать стоя. Утешало ее только одно: мысль о том, что всё это она делает, чтобы быть рядом с любимым, и скоро её мечта исполниться.

Всю дорогу они молчали; Чива иногда пытался что-нибудь сказать, чтобы расшевелить путниц, но они обе почему-то никак на это не реагировали.

Когда после полудня, ближе к вечеру, Клеа спросила о чем-то клинок и насторожилась, услышав ответ, Луиза забеспокоилась.

- Что-то случилось? - спросила она и чуть не прикусила язык: всё-таки, когда твоя лошадь прыгает через куст, немного трясет.

- Твой жених. Бывший, - лаконично ответила Клеа.

- Уоррен?! - глаза Луизы округлились от ужаса, и она, сама того не желая, пришпорила свою кобылку.

- А что, есть ещё кандидаты? Да ты шустрая девочка! - не удержался от комментария Чива, но Клеа не дала ему возможности сказать еще что-нибудь. Она спешно затеяла военный совет:

- В его отряде человек 12, кони у них добрые, оружия хватает. Когда они нас нагонят, солнце ещё не сядет, так что нам нужно спешить.

- До заката час, а они и вправду слишком торопятся с нами встретиться, - подтвердил меч, разливая алое сияние рубина по плечам своей госпожи.

- Луиза, слушай меня: через полчаса мы остановимся, поменяемся лошадьми, и ты поскачешь в деревню. Там нас ждет Авенар, но до захода солнца он мёртв. Найди его, и когда проснется, отправь мне навстречу, а сама спрячься, где он скажет. Поняла?

- Но...

- Поняла? - повторила Клеа таким тоном, что Луиза кивнула бы и против воли.

- Поняла.

Следующие полчаса прошли - почти пролетели - в гробовом молчании. Даже Чива не проронил не слова - только камень на его эфесе мерцал то ярче, то слабее. Клеа, казалось, и вовсе ехала с закрытыми глазами, поэтому, когда она резко остановила своего жеребца, Луиза от неожиданности проскакала вперед на полных ярдов 30.

- Быстро, садись на моего коня и - вперед, - приказала Клеа, отстегивая от седла меч и втыкая его в землю возле себя.

- Я не знаю дороги, - проговорила Луиза, вглядываясь в сумерки, которые с каждой секундой становились все гуще и все больше алели на западе, где умирало солнце.

- Мой конь её знает, он чует там вампира. Давай живее!

- Дайте мне хотя бы кинжал! - взмолилась Луиза, чувствуя, как дрожат ноги в коленях, а руки трясутся так, что из них выпадают поводья.

- Чтобы ты им покалечилась? - съехидничал неугомонный клинок, а Клеа вдруг сильно ударила коня по крупу плашмя мечом, и он унёс вскрикнувшую от испуга Луизу на восток с такой скоростью, что Чива аж присвистнул:

- М-да, девочка, под тобой он так резво не бегал никогда. Может, тебе стоит похудеть?

- Может, тебе стоит заткнуться? - огрызнулась Клеа. - Основной груз моей лошади обычно составляешь ты.

- О, это все от тяжести моего мозга. В смысле, его способностей, - с невыразимым высокомерием напыжился (морально, голосом) клинок.

- В таком случае, ты должен быть легче воздуха и летать по небу, - парировала Защитница.

Чива надулся.

Тщательно проверив, как выходят клинки из ножен, Клеа уселась на землю и стала ждать.

- Не боишься себе что-нибудь отморозить? - нарушил не успевшее еще повиснуть молчание Чива.

- А что ты предлагаешь? Усесться на ножны от меча?

- Лучше на кол.

- Ага, на осиновый, - кивнула Клеа. - Послушай, тебе не кажется, что наших будущих противников как будто стало больше?

Чива прислушался: действительно, топот копыт участился.

- Ехать быстрее они не стали, значит, к ним присоединился ещё один отряд, - проговорил меч.

- Человек 20. В общем и целом, нам предстоит мелко изрубить на качественный фарш больше тридцати мясопоставителей, причем, скорее всего, до захода солнца, - подытожила Клеа и поднялась с земли, держа меч в обеих руках. Она была уверенна в победе, главное - растянуть это дело до заката. Ночь - ее время, под лунным небом они не посмеют с ней связываться, тем более, что и луна нынче полная.

- Кстати, мне тут вдруг пришла одна замечательная идея, - задумчиво проговорил Чива, и через несколько минут после ее изложения возле Клеа стояла кобылка Луизы, на которой громоздились чересседельные сумки, набитые травой и прикрытые сверху плащом Защитницы. Издалека казалось, что на лошади, сгорбившись, сидит человек. Конечно, при ближайшем рассмотрении сумки с травой едва ли можно принять за девушку, но для отвлечения внимания сойдет и это. К тому же, Клеа была отчасти вампиром и могла при желании навести морок.

- Дорогие гости появятся с минуты на минуту, приготовься, - предупредил Чива, и едва на горизонте показались первые всадники, Клеа обернулась к лошади; сверкнула янтарная желтизна волчьих глаз, показались кончики белоснежных клыков - и перепуганная до смерти ощущением близкого хищника конячка припустила прочь со скоростью арабского рысака. Чуть погодя мимо Клеа за ней пронеслось конников 10, остальные окружили Защитницу плотным кольцом. Как в их напряженных взглядах, так и в нацеленных прямо в сердце девушке серебряных арбалетных болтах ничего хорошего угадать было нельзя, да вампирша и не пыталась.

"Человек 20, как я и предполагала. До заката четверть часа, справлюсь", - думала она, вглядываясь в лица окруживших ее воинов.

Несколько человек отступили назад, и в образовавшийся проем въехал невысокий темноволосый всадник на гнедом жеребце.

- Добрый вечер, Клеа, Защитница Проклятых, - произнес он.

- И тебе долго жить, - ответила девушка, а Чива почти неслышно добавил:

- Если повезет...

Клеа чуть повела мечами; она чувствовала, что Уоррен собирается говорить, и не понимала, почему он не хочет начать бой до захода солнца.

- У меня есть к тебе деловое предложение, - начал Уоррен, не спешиваясь и не притрагиваясь к висевшему у седла клинку. - Может, я дам тебе денег, и мы разойдёмся, а? Мне не нужны лишние проблемы, как и тебе.

- Что-то подсказывает, что лишние проблемы у меня начнутся именно тогда, когда я соглашусь на сделку с тобой, - ответила Клеа, но мечи опустила. - Но так как затруднения при моей профессии не редкость, не привыкать. Давай деньги, я согласна.

- Ты сдурела?! - прошипел Чива, да так, что половина воинов поседела мгновенно, а другая половина судорожно заозиралась в поисках змеи, способной издать подобные звуки.

- Чива, у нас финансовый кризис, причем постоянный, так что не возникай, а то переплавлю.

- Я рад твоему решению и, зная твою репутацию, доверяю тебе, - проговорил Уоррен. - Держи.

Клеа на лету поймала очень увесистый кожаный кошель, который аппетитно звякнул в ее руке.

- Твои люди уже наверняка догнали Луизу, так что я, пожалуй, не буду мешать тебе наслаждаться встречей с возлюбленной. Позволь откланяться, - Защитница, действительно церемонно поклонившись, растаяла в воздухе.

Клеа неспеша побрела к деревне, где ее ждали Авенар и Луиза. Она была уверенна, что морок, наведенный ею на сумки с травой ("чучело" Луизы) продержится еще полчаса, а этого времени ей с лихвой хватит, чтобы добраться до селения, а оттуда дальше, к Виру.

- Кто это, интересно, влил Уоррену в уши сомнительные слухи о твоей еще более сомнительной репутации? - поинтересовался Чива, поудобнее устраиваясь в ножнах.

- Это ты что имеешь в виду? - с подозрением спросила Клеа. - Моя репутация - безупречна.

- Ага, была до последнего дела, - хмыкнул меч, за что немедленно получил последнее предупреждение:

- Заткнись, а то переплавлю на бусики!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Луиза ворвалась на деревенские улочки со скоростью падающей звезды; первым ее желанием было во все горло истерично завопить:

- АВЕНА-А-А-А-Р!!!

Но она сдержалась. Молодец. И принялась с сумасшедшей скоростью носиться между домами, как будто надеялась в каком-нибудь закоулке наткнуться на гроб с бессовестно дрыхнущим вампиром; ей повезло больше: как только село солнце, вампир наткнулся на нее сам.

- Где госпожа? - опасно сверкнув глазами, спросил Авенар, когда конь Клеа (временно пришедший во владения Луизы) резко затормозил почти у самого его носа.

Девушка по инерции перелетела через голову скакуна и приземлилась (будто целилась) на руки вампиру.

- На нас напали! Мой жених! Она там! Послала за Вами! Скорее! Скорее!! Скорее!!!

Когда вопли девчонки вконец надоели Авенару, он посмотрел ей в глаза фирменным вампирьим взглядом, и она вдруг смолкла на полуслове.

-Успокойся. Все в порядке. Госпоже не нужна ничья помощь. Она со всем справится сама. Она на полпути к нам. Успокойся, - гипнотизировал девушку Авенар, и та послушно кивала, засыпая у него на руках. Вампир отнес ее к карете, что стояла на окраине деревни, запряженная шестеркой быстрых и выносливых лошадей. Конь Клеа шел за ним следом, позвякивая удилом и с любопытством поглядывая по сторонам.

Осторожно посадив Луизу в карету, вампир взобрался на козлы и взялся за вожжи, чтобы не мешкая тронуться в путь, как только появиться Клеа.

* * *

- Уоррен не справился, чего и следовало ожидать, - разносился по залу глубокий, низкий грудной бас. - Теперь, это дело - твое, Жаклина, и ты должна с ним справиться. Иначе окажешься там, где и он. Повтори, что тебе нужно сделать.

- Полукровку-Защитницу - убить. Мальчишку-вампира, что с ней, - убить. Вампира, к которому они едут - убить. Девчонку - убить, - бесцветным голосом перечисляла бледная черноволосая девушка лет 25, бессмысленными глазами глядя перед собой.

- Меч?

- Доставить Вам. Он бесценен.

- Я рассчитываю на тебя. И вот ещё, - из темноты в руки девушки упал мешок из плотной ткани, в котором лежало что-то круглое, но не очень тяжелое; дно мешка было заскорузлым от спёкшейся крови. - Передашь полукровке лично в руки. Иди.

- Слушаюсь, господин Хантер. Я не подведу Вас, - проговорила Жаклина и, поклонившись, растворилась в темноте.

* * *

- Девочка, поторопись, до деревни далековато, - Чива почему-то занервничал.

- Что ты предлагаешь? Оборотиться?

- Не стоит, распугаешь всех жителей и надолго войдешь в историю деревни.

- Что тогда?

- Попрыгай, - посоветовал меч. Клеа фыркнула. Со стороны разговор был, наверное, странноват.

- Я тебе не кузнечик и не блоха. Но если ты просишь... Крепче держись в ножнах.

Клеа вертикально взвилась в небо и приземлилась через метров 10; едва коснувшись земли, она прыгнула ещё раз, через 10 метров - еще, и дальше, дальше, дальше...

- Тише-е-е-е! Меня сейчас стошни-и-и-ит!

Чива уже начал жалеть, что попросил хозяйку "попрыгать".

Когда Авенар увидел вдали прыгающую точку, приближение которой сопровождалось истошными криками типа "А-а-а-а!!! Я вываливаюсь из ножен!!!", он усмехнулся.

"Чива в своем репертуаре: сначала нарвётся, а потом громко сожалеет".

Клеа на лету махнула Авенару рукой, тот щелкнул поводьями, и карета тронулась; через несколько секунд на козлы рядом с Авенаром спрыгнула Защитница Проклятых.

- С Луизой все в порядке? - спросила она, откидываясь на обитую шелком спинку сидения.

Авенар кивнул.

- Она спит, пришлось ее загипнотизировать. Как Чива?

Ответом ему был горестный стон из-за спины Клеа.

Луна уже не выглядывала из-за туч, стал накрапывать мелкий дождик, и задул холодный ветер.

- Идите в карету, госпожа, - проговорил Авенар, подгоняя лошадей.

- Предпочитаешь мокнуть и мерзнуть в одиночестве?

- Не хочу, чтобы замерзла моя госпожа, - ответил вампир, но Клеа только махнула рукой.

- Ничего со мной не случиться, не растаю. Утром я сменю тебя, а к вечеру мы должны быть в городе. Там мне нужно кое-что купить, благо деньги теперь есть.

- Госпожа... - начал было Авенар, но продолжить не решился.

- Говори, не бойся.

- Мой гроб... он немного прохудился. Дело в том, что во время Вашего последнего дела его обстреляли серебряными болтами, и теперь... - вампир вздохнул, и Клеа опять начала мучить совесть: ну что это такое?! Чуть только у нее неприятности, страдают ее соратники! И опять напоминание о ее неудавшемся деле... О ЕДИНСТВЕННОМ неудавшемся деле за всю практику! Р-р-р...

- Хорошо-хорошо, я куплю тебе гроб.

- Но я не...

- Будешь возражать - куплю осиновый, со встроенным колом.

Клеа перегнулась через бортик сиденья, открыла дверцу кареты и скользнула внутрь. Придется Авенару помокнуть одному...

Луиза спала, уютно свернувшись калачиком на широком мягком сиденье; на полу кареты по диагонали стоял полированный черный гроб с затейливой серебристой вязью на стенках; в нескольких местах он был пробит арбалетными болтами, и Клеа понадеялась, что днем в эти отверстия не проникает свет.

- Клеа? - негромко произнес меч.

- Да?

- Гарольд не остановится, пока не получит дочь назад. Одним ее женихом он не ограничится. Что делать будем?

- Как всегда - гипноз, мечи, ножи. Клыки и когти, наконец, - пожала плечами Клеа; она будто бы совсем не задумывалась над возможными преградами, а на самом деле... с недавнего времени она стала беспокоиться: а что, если она погибнет, так и не встретившись с Бертраном? Этого не должно произойти, она должна жить, как бы этому не сопротивлялись ее враги, а их немало. Тот же Гарольд Хантер - отец Луизы - охотник на вампиров, оборотней, убил многих дорогих для Клеа людей и нелюдей, чурался каждого, кто хоть раз прибегал к помощи ведьмы или бабки-шептухи, а сам держал на службе пару-тройку опытных боевых магов. Когда Клеа столкнулась с ними в прошлый раз, ей едва удалось победить - если бы Уолтер - начальник одного из отрядов Гарольда - не помог ей, она не отделалась бы одной только раной в сердце. На свой страх и риск он подменил серебряные стрелы Гарольда обычными, со стальными наконечниками.

Чива мурлыкал какую-то песенку, дождь успокаивающе шумел за занавешенными окнами, мерно дышала спящая Луиза, и Клеа стало клонить в сон...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

-Госпожа, госпожа, скоро рассвет, - зазвучал над ухом Клеа мужской голос, и она, еще не проснувшись, пробормотала:

- Бертран?

Голос стал заметно тише.

- Нет, Авенар. Просыпайтесь, госпожа.

И Клеа проснулась.

- Прости, Авенар, - проговорила она, поднимаясь с сиденья и потирая затекшую шею. - Я давно должна была сменить тебя.

- Все в порядке, время еще есть.

Защитница сладко потянулась, запрокинув голову, и вдруг застыла.

- Где Луиза?!

Авенар вздрогнул и уронил крышку гроба.

- Вышла...

В следующее мгновение Клеа уже не было в карете: она выскочила из нее, как из котла со святой водой.

- ЛУИЗА!!!!

Этот вопль разнесся по лесу, доводя до инфаркта местных птичек и зверушек и срывая листья с деревьев.

- ЛУИЗА!!!!

- Я здесь! Здесь! - из чащи леса выбралась, цепляясь подолом платья за сучки и веточки, встрепанная девушка, которая тотчас была схвачена за руку и впихнута в карету.

Авенар снова уронил крышку гроба, на этот раз - на себя, и намертво в нее вцепился. Не помогло. Злая как чёрт вампирша подняла крышку вместе с ним и жестоко встряхнула.

- Авенар! Я взбешена!!!

- Клеа, прости! Прости, прости! - молился вампир, из последних сил цепляясь за крышку гроба.

Наконец Клеа выдрала ее из рук погибающего от ужаса кровососа и схватила его за отворот куртки.

- Ты-ы-ы!!! как ты мог отпустить ее одну?!!! ОТВЕЧАЙ!!!!

Авенар готов был взвыть и уже начинал тоненько поскуливать.

- Я же не мог пойти с ней в лес... по ее женским делам! Отпусти, пожалуйста!

Клеа по-волчьи зарычала, из-под верхней губы показались кончики длинных острых клыков; Авенар с радостью ответил бы ей тем же, если бы не боялся, что ему выбьют зубы.

- Ты мог мне сказать! Идиот! Какого черта ты вообще с нами поехал?! - вампирша не спешила успокаиваться, и Авенару определенно было чего бояться.

Его спасло солнце. Оно заглянула в карету через распахнутую дверцу и обожгло вампиру пятки; Клеа ничего не оставалось, кроме как со злостью швырнуть Авенара в гроб и прихлопнуть ему крышкой пальцы. Вампир был счастлив, что так легко отделался.

- А ты, - Клеа резко обернулась к Луизе, и ту внезапно охватило жгучее желание спрятаться в гробу вместе с Авенаром. - А ты в следующий раз сообщи мне, когда тебе захочется прогуляться в кустики. Ясно?

- Я... я...ясно, - порывисто кивнула Луиза и опустилась на сиденье.

Клеа захлопнула дверцу и, пожалев, что не может повесить на нее амбарный замок, вспрыгнула на козлы и тронула лошадей.

- Когда ты отсылала Луизу одну в деревню, то почему-то так не переживала, а сейчас буквально загнала бедного Авенара в гроб. Чем ты объяснишь свое поведение? - устроил допрос с пристрастием Чива.

- Тогда я была уверенна в ее безопасности, а тут... Гарольд ведь не успокоится, пока не вернет дочь, ты не хуже меня это знаешь. Держу пари, примерно в полдень, когда солнце станет припекать пожарче, мы будем иметь честь поприветствовать очередного посланца Хантера, и боюсь, денег от него мы уже не получим.

- Кстати о деньгах - ты намеренна стрясти с Вира что-нибудь кроме ценной информации? - деловито поинтересовался Чива.

- Сначала надо до него добраться и сдать Луизу, а там посмотрим. Все, Чива, замолчи и дай мне подумать.

- А не то?

- Переплавлю.

* * *

Клеа оказалась абсолютно права: от предсказания погоды (жаркого солнца) до времени (примерно в полдень).

Из придорожных кустов выскочили, как черти из табакерки, десяток мужиков с вилами на перевес; у одного Клеа не без удивления узрела осиновый кол размером с небольшую корабельную мачту.

- День добрый, господа, - приветствовала честную кампанию вампирша, слегка склонив голову.

Ответом ей был заунывный вой "Исчадие ада!", крещение осиновым колом и благословение вилами (надо полагать, освященными).

- Презренное порождение тьмы, отвергнутое Господом создание, пожирательница невинных душ, собиратель кровавой дани сатане... - самозабвенно перечислял священник, неожиданно материализовавшийся из-за спин вилоносцев.

Набрав побольше воздуху, он продолжил, изобличающим перстом указывая на Клеа (как будто там был еще кто-то, претендующий на все вышеперечисленные звания):

- Ты, несущая смерть, гнусное отродье преисподней, цепной пес дьявола...

- О, что-то новенькое, - пробормотала Клеа, устало подпирая подбородок кулаком. - Да вы продолжайте, святой отец, продолжайте, я слушаю.

Прерванный на самом интересном месте своего монолога, святой отец в отместку особенно извратился:

- Твою богопротивную душу уже пожрали мерзкие черви ада, а тело твое...

- А вот тела моего прошу не касаться. Оно мне очень дорого, я его люблю и берегу. И даже не представляю, как буду жить без него или его частей, - добавила вампирша, обнаружив робко упершиеся в ее грудь вилы. Двумя пальцами отодвинув от себя ржавую железяку и ее владельца, она обвела тоскливым взглядом селян и с вздохом спросила:

- Ну, и что мне с вами делать?

Ряды борцов с нечистью заметно дрогнули, и тут наступил кульминационный момент, он же развязка: из кареты донесся гулкий, замогильно-приглушенный и от того еще более зловещий голос:

- Можно, я их съем, госпожа?

В тот же миг от тружеников святых вил и божественных кольев остались лишь орудия их труда и какой-то подозрительный неприятный запах.

- Браво, Клеа, браво. И даже без жертв и разрушений. Ведь можешь же, когда хочешь, - одобрил Чива действия вампирши.

Та кивнула и, постучав по стенке кареты, поблагодарила Авенара.

- Стараюсь! - прозвучало в ответ.

- От этого дурачья немного проку, - проговорил вдруг кто-то, и Клеа едва успела увернуться от серебряной стрелы.

- Ловко, но не старайся: у меня приказ, и я исполню его.

Защитница выхватила меч и спрыгнула с козел.

- Авенар и Луиза, оставайтесь в карете! - крикнула она, неспешно озираясь по сторонам, и негромко попросила:

- Покажи мне его, Чива.

Клеа продолжала медленно поворачиваться, словно выглядывая противника, но глаза ее были закрыты, а из-под век выбивалось алое сияние. Клинок показывал своей хозяйке все, что видел, а видел он гораздо больше ее: он чувствовал малейшие колебания воздуха, и они будто вырисовывали ему очертания предметов, а тепло тел живых существ говорило ему, где они.

- Это женщина; не вампир, не оборотень, не полукровка, - докладывал Чива...

- Правильно, я - маг! - едва смолкли эти слова, как на клинок Клеа обрушился удар небывалой силы, и вампиршу отшвырнуло в сторону; не успев упасть, она вскочила на ноги и, обнажив второй меч, взвилась в воздух, но заклятие мага помешало ей приземлиться точно туда, куда она рассчитывала, и клинки только оцарапали плечо колдуньи.

- Это бесполезно, говорю тебе. Сдайся! - выкрикнула та и скрестила пальцы для сложного пасса.

Клеа не дала ей продолжить плести заклятие; она шарахнулась в сторону и, молниеносно обернувшись к магичке, в ложном выпаде полоснула мечом по ее правому плечу, тогда как другая ее рука внезапно удлинилась и, изогнувшись змеей, подцепила медальон на шее колдуньи и срезала его.

- Роскошный артефакт, подружка! - восхитился раззадорившийся Чива. - Где достала?

- Он - лишь малая часть того, что дает мне силу! - рассмеялась ему в ответ магичка и попыталась сбить Клеа с ног силовой волной. - Сражайся по-настоящему, Защитница Проклятых!

- А как иначе? - похоже, Чива вознамерился поболтать вместо Клеа. Как обычно.

Поднырнув под зеленый луч заклинания, Клеа остановилась напротив колдуньи и отбросила второй меч.

- Как тебя зовут? - спросила она.

- Жаклина.

- Я сражусь с тобой, Жаклина, если ты так хочешь этого, - медленно, с вздохом произнесла Клеа, как будто готовясь к чему-то страшному, но неизбежному, и...

Тонко вскрикнула наблюдавшая за поединком Луиза; оторопев, замерла колдунья, и только Клеа не проронила ни звука, - лишь резко выдохнула, когда клинок пропорол ее живот. Меч вошел в тело, легко, как в масло, и пронзил его насквозь.

- Держись, - прошептал Чива.

Вампирша рухнула на колени, изо рта хлынула кровь, обагряя руки, клинок и дорожную пыль.

- Отпускай, - приказал меч, и когда дрожащие пальцы Клеа разжались, из рубина на эфесе вырвались кроваво-красные молнии и сплошным коконом окружили девушку.

Целую секунду не происходило ничего, но потом...

Луизе заложило уши от истошного вопля обращающейся Защитницы; брызги крови осели на деревьях и траве, молнии, из которых был соткан кокон, трепетали, искрили и упругими плетьми хлестали по земле. Крик вампирши перешел в вой, вой - в низкое рычание. Несколько секунд - и кокон распался.

То, что он заключал в себе, в самые темные ночи преследовали Луизу в кошмарах: стряхивая с железной шерсти капли крови и ошметки кожи, перед ведьмой Жаклиной скалил стальные клыки Металлический Вервольф - жуткий, поражающий своей мощью симбиоз клинка и плоти, меча - и человеческого тела.

Первое, что пришло в голову ошеломленной Жаклине - с размаху ударить оборотня мечом, сотворенным ею тут же из ничего, но клинок со звоном отскочил от железной шкуры, едва не вывихнув колдунье кисть.

- Сломаешь руку, девочка, - прогремел металлический, рокочущий бас, отнюдь не похожий на женский голос Клеа или на тенор Чивы.

Магичка попятилась и, судорожно взмахнув руками, послала силовую волну, которая разбилась о грудь оборотня, не причинив ему вреда.

Тогда Жаклина решила, что пришла пора использовать самое мощное заклятие из всех, что она знала.

Копье небес.

Тучи выплыли из-за леса по мановению ее руки и закрутились в тугую воронку, солнце как будто погасло, и небом завладела тьма.

- Что-то будет? Любопытно, - пророкотал оборотень, заинтересованно глядя вверх.

Ведьма мрачно усмехнулась и...

Из горла воронки на Клеа рухнул бирюзовый трепещущий столб, сотканный из молний.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Этого паршивого оборотня должно было испепелить! От него и кучки стружек не должно было остаться, не говоря уже о мокром месте! А он нагло выжил! Эта зараза сжевала Копье небес, как сливочную тянучку, и не икнула, чтоб ей подавиться!!!

* * *

Смачно почавкав остатками молний и выплюнув голубоватую искорку, вервольф заметно повеселел:

- Энергетическая подпитка - как раз вовремя!

Ошеломленная ведьма отступила на шаг назад, споткнулась о какой-то рогожный куль и села на дорогу, хлопая ресницами, как невинная дева, воспитанная в монастыре и впервые вживую увидевшая мужчину во всей его мужеской красе.

Судорожно взбрыкнув, "монашка" ногой подбросила холстяной мешок прямо в лапы вервольфа, а сама с треском растворилась в облаке вонючего дыма - после Копья небес, бессовестно зажеванного оборотнем, на большее ее не хватило. Машинально поймав торбу, Клеа из чистого любопытства (оно ее когда-нибудь погубит!) растянула завязки, заглянула внутрь... и потеряла сознание.

* * *

- Ей очень плохо? - сочувственно спросила Луиза, поглядывая на вампиршу.

- Скоро должна очнуться. Она не всегда так мучается во время перевоплощения, ночью все намного легче, но сейчас, в полдень, да еще это Копье небес - с ним ей было нелегко справиться, - вздохнул Авенар.

- Но она же сказала "энергетическая подпитка", я подумала...

- Если бы госпожа дала слабину, ведьма добила бы ее, а так ее добила... гм... в общем, ты понимаешь - вытащить из мешка голову лучшего друга - это...

- Что вы с ней сделали? - нетвердым голосом спросила Клеа, не открывая глаз; она давно уже очнулась, но не подавала виду.

И вампир, и девушка замялись.

- Что вы сделали головой Уолтера? - повторила Защитница Проклятых, не сводя со спутников взгляда.

- Мы сожгли ее, - проговорил Авенар.

Клеа вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

- Правильно. Так и надо было.

"Опять.... Опять из-за меня гибнут мои друзья... Гарольд убил Уолтера, своего лучшего военачальника, преданного и верного ему во всех делах, не связанных со мной..."

- К утру мы въедем в Самоцветный Град, - отходя от темы, сообщил Авенар, и Клеа вдруг спохватилась:

- Кто правит лошадьми?!

- А, так, - махнул рукой вампир, - я изловил одного из давешних селян - из тех, что с вилами, - и загипнотизировал его. До вечера продержится, а там посмотрим.

Сладко потянувшись, отоспавшаяся за полдня и полночи вампирша поудобнее устроилась в одолженном у Авенара гробу и прислушалась к голосам снаружи.

- ... не вампир, но не оборотень. Госпожа - полукровка, но не какой-нибудь там дампир-получеловек, а наисильнейшая из Рожденных Тьмой.

Клеа про себя одобрительно хмыкнула - то, что Авенар объяснял Луизе, ей определённо нравилось. Пока.

- Говорят, она уже тысячу лет ищет своего возлюбленного,- начала Луиза, ожидая продолжения от Авенара, и тот с неохотой отозвался:

- Не тысячу, чуть больше. Но ни я, ни госпожа не любим говорить об этом. Слушай менестрелей, Луиза, от них узнаешь много интересного, хоть и не всегда правдивого.

Мысленно возблагодарив друга, Клеа постучала кулаком в стенку кареты.

- Теперь, моя вахта, господа. Брысь оттуда.

Карета остановилась, Защитница покинула ее, попутно запихнув внутрь Луизу, но на козлы залезать, не спешила.

- До Самоцветного града всего-ничего, поеду верхом. Авенар, покарауль Луизу, пока меня не будет, - произнесла она, запрыгивая в седло. Радостно фыркнув, ее конь чуть взбрыкнул, но Клеа осадила его.

- Если ей возжелается в кустики, проводи и... - вампирша запнулась.

- Проконтролируй, в общем, - закончил за нее Чива.

* * *

На рассвете в небольшой, но богатый город под благозвучным названием Самоцветный град въехал всадник. Никто не обратил на него внимания, - половина жителей еще спала, а у другой половины хватало своих дел.

Город славился своими драгоценностями, некоторые из которых, по слухам, обладали магическими свойствами и шли нарасхват несмотря на сумасшедшие цены, так что бедных, сирых и убогих на улицах не наблюдалось - работы и денег хватало всем.

Однако в последнее время поток купцов резко пошел на убыль, селение обходили стороной, как будто опасаясь морового поветрия или еще какой пакости.

Впрочем, владельца ювелирной лавки - солидного, дородного господина с огромными моржовыми усами, степенно протирающего золотой кубок - это мало волновало. А что ему за беда? Рано или поздно все наладиться, а клиентов у него хватало всегда - и магов, и простых смертных, как вон тот господин, который рассматривает ограненные бериллы на витрине.

Поймав равнодушный взгляд хозяина лавки, незнакомец поклонился и подошел ближе.

- Меня интересует Драконий корунд, - проговорил он, не поднимая головы и не показывая лица.

- Нет, - безразличным тоном ответил ювелир, продолжая полировать кубок.

- За деньгами дело не станет, - не отступал незнакомец, и на витрину, приятно брякнув, опустился туго набитый кошель. Продавец и бровью не повел.

- Нет. Камней нет.

- Но ведь еще недавно были! Я сам слышал, что за прошлый месяц их добыли столько, что без пересчета просто свалили на складе.

- А потом на складе засел поедень, и к камням теперь не подойти. Кто пробовал, того нашли по частям, причем нашли не полностью.

Немного подумав, посетитель вдруг предложил:

- Если я избавлю Вас от поедня, то получу камень?

Ювелир приоткрыл закрытые до этого глаза и даже перестал наводить лоск на кубок.

- Справитесь - получите.

- Бесплатно? - оживился незнакомец, опуская руку на кошель и притягивая его к себе.

Продавец усмехнулся.

- Бесплатно.

Они ударили по рукам, и посетитель собрался уже уходить, как вдруг возле самой двери обернулся и спросил:

- А гробовщик у Вас тут где?

- Боитесь, поедень окажется Вам не по зубам? Так не беспокойтесь - на похороны мы скинемся. А гробовщик - вторая улица, третий дом справа.

М-да, денек нынче задался. Глядишь, этот полоумный и впрямь справится с поеднем, а нет - невелика беда. Может, тварь им подавится или отравится - больно уж у героя этого вид нездоровый, а глаза из-под капюшона так красным и блестят, не хуже, чем тот корунд обработанный.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Выехав за городской вал, давешний посетитель ювелирной лавки с вздохом откинул капюшон и тряхнул головой.

- Ну что ж, Чива, иногда твоя способность говорить меня даже радует.

- А то, - не без гордости поддакнул меч.

- Но только тогда, когда я могу это контролировать, - добавила Клеа; впрочем, Чиву это не смутило.

- Если бы я не говорил вместо тебя, нас вытолкали бы из города взашей, - сказал он.

- Ха-ха! Скорее, из него разбежались бы все жители вместе с поеднем, узнай они, кто я.

Поразмыслив, Клеа вернулась в город и купила гроб для Авенара, справедливо рассудив, что во время усекновения поедня ей будет не до того.

Поздним вечером в город вошли трое людей, среди которых был и клиент ювелира; пройдя по пустынным, словно вымершим с наступлением темноты улицам, кампания свернула к складу возле шахты, где добывали камни.

- Тварь спит, нас она пока не учуяла, - сообщил Чива.

Клеа села на землю, взяла у Авенара сумку и вытрясла ее содержимое перед собой. Перебирая травы, корешки, пучки всяческих засушенных лапок и хвостиков, она разъясняла спутникам цель их прибытия и роли в предстоящей охоте на поедня:

- В это время года поедень почти не охотится, его волнует совсем другое.

Дождавшись заинтересованной паузы, Клеа продолжила лекцию о нечестии:

- У него сейчас брачный период, а самок поблизости нет, иначе он давно бы уже удовлетворил свои... гм... потребности и вовсю истреблял местное население. Чтобы выманить гада из убежища, нам определенно нужна самка.

После этой фразы вампирша как-то странно посмотрела на Луизу; прям очень нехорошо посмотрела и криво усмехнулась. Луизе было не до смеха.

- Вы что, предлагаете мне с ним уединиться?!

Усмешка Клеа стала шире.

- Не помешает. Хоть отвлечешь, пока я буду его убивать.

- Я не хочу...

- Авенар, свяжи ее чем-нибудь и заткни рот, - устало попросила Клеа, и Луиза переменила точку зрения.

- Ну ладно. Только как этот ваш выедун...

- Поедень, - поправил Авенар.

- Ну, пусть поедень. Как он узнает, что я - это и есть его долгожданная... возлюбленная?

Лицо Защитницы приобрело такое выражение, что девушка поняла: самое худшее еще впереди. С таким лицом матерый палач водит экскурсии в пыточные камеры, со вкусом объясняя, что, как и для чего работает.

Отложив в сторону пучок крысиных лапок, связку ушей летучих мышек, пару стебельков мяты, зверобоя, ромашки и чистотела, куриное бедрышко (свеженькое, от недавно купленной в городе курочки) и склянку с какой-то дрянью (по виду - с глазами в собственном соку), Клеа запихала в сумку все остальное и послала Авенара одолжить у кого-нибудь котел.

- И зачем все это? - не без испуга поинтересовалась Луиза.

- О, из этого я сварю дивный декокт, которым ты должна будешь, натереть как минимум лицо, шею и руки, чтобы запахом выманить поедня.

- А что, без нанесения на меня всего этого... декокта, он запаха не почувствует? - с робкой надеждой спросила Луиза, но вампирша ответить не успела: на удивление быстро вернулся Авенар с котлом, в котором при желании можно было сварить не только отвар для приманивания поедня, но и самого поедня.

Клеа меленько покрошила крысиные лапки и побросала в воду, принесенную все тем же Авенаром из ближайшего колодца. Размяв на камне широкие уши летучих мышей, она засунула их туда же и, помешав еловой лапкой, оставила увариваться минут на 15, после чего забросила в этот бульон по веточке мяты и чистотела.

Вонища, которая поднялась от котла вместе с едким запахом горящих еловых иголок, призвана было не возбудить в поедне жажду противоположного пола, а скорее, убить несчастного на месте. Во всяком случае, на Луизу она подействовала примерно так.

Пока Клеа доливала в отвар сок из баночки с глазами, вампир привел девушку в чувство, попутно выдернув у нее несколько волос и передав их госпоже.

Наконец зелье было готово, котел сняли с огня, и Авенар понес его к колодцу - остужать. Искренне надеясь, что декокт не попадет в колодезную воду, Луиза наблюдала, как вампирша зажаривает над углями куриную ножку.

- Клеа? - позвала девушка.

- Да?

- Вы ведь Защитница Проклятых, нечестии, так ведь?

- Хочешь спросить, почему я убью поедня, если он тоже нечисть?

Луиза кивнула.

- Ты любишь кошек? Мягких, пушистых, добрых и ласковых домашних кошек?

- Конечно... - проговорила девушка, не понимая, к чему клонит вампирша.

- А если ты встретишься с разъяренной рысью, сильно обрадуешься? Так же и с нечистью: вампиры, оборотни, нацыги, которые превращаются в людей и имеют разум - вот кого я защищаю, а поедень - та же бешеная рысь.

Вскоре вернулся Авенар, Луиза удалилась в кустики и ради благого дела натерлась зельем (которое, кстати, уже не воняло и вообще ничем не пахло) во всех доступных местах.

Через четверть часа Авенар и Клеа, засев в засаде в покинутых Луизой кустах, тихо переговаривались.

- Как думаешь, поедень клюнет? - спросил вампир, подвигаясь к госпоже чуть ближе.

- Должен. Если он уже не ушел глубже в катакомбы. Там мы его врятли выследим, - ответила та, не сводя настороженного взгляда с сидящей напротив склада Луизы.

Повисла неловкая пауза.

- Что-то Чива молчит, - проговорил Авенар, чтобы хоть как-то разрядить обстановку; его преследовало нехорошее ощущение, что поедень - не единственный их противник на сегодняшнюю ночь, но он никак не мог этого объяснить.

- Задремал. С ним бывает.

За дверьми склада послышалось шебуршание и царапанье; через миг из-за створки робко высунулась огромная голова поедня и, любвеобильно сверкнув игольчатыми клыками, тварь вышла наружу.

Луиза тихонько охнула; такого монстра она не могла себе даже представить: в два человеческих роста, изогнутый дугой, чтобы короткие передние лапы доставали до земли, обросший грязно-коричневой шерстью, свалявшейся и испачканной, поедень вибрирующее рычал и подрагивал от возбуждения, приближаясь к замершей Луизе.

Но истосковавшемуся по женской ласке монстру не суждено было ее обрести. Дверь склада гулко захлопнулась, и Авенар встал возле нее с мечом наперевес, отрезав поедню путь к отступлению. Из темноты за вожделенной "самкой" материализовалась Клеа.

Уразумев, наконец, что его нагло провели, поедень в ярости бросился на вампиршу, раззявив огромную пасть, полную острых клыков.

Свистнувший в воздухе метательный нож по рукоятку засел в загривке нечисти и привел её в еще более паршивое расположение духа. Тварь обернулась к Авенару и решительно оправдала свое название: раскрытая до предела пасть оказалась едва ли не больше четырехметрового туловища, а смрад, источаемый ею, валил с ног с аналогичного расстояния, и если бы не меч Клеа, Авенар вполне мог сойти за поздний ужин.

Коротко взвизгнув, поедень клацнул зубами и оставил на руке вампирши глубокую рану; Защитница перебросила клинок в другую руку и с плеча перерубила монстру обе передние лапы, что его, естественно, не обрадовало, но и не лишила трудового энтузиазма.

С воем прыгнув на Клеа, тварь собралась, наверное, съесть ее целиком, надевшись пастью, как стаканом на игральные кости.

Вместо этого поедню пришлось попробовать закаленной стали клинка - последней трапезы в его жизни.

Вытянув меч из слабо трепыхающейся в предсмертных конвульсиях туши, Клеа вытерла его о шерсть нежити и, воткнув в землю, не обагренную кровью, опустилась рядом.

Правая рука висела плетью, не желая повиноваться, а яд с клыков поедня не давал ране затянуться.

- Я что-то пропустил? - сонным голосом поинтересовался Чива.

- Нет, дружище, ты как всегда вовремя, - проговорила Клеа, морщась от боли.

Авенар присел возле госпожи, взял за раненную руку и стал заговаривать рану, изгоняя из нее яд; собиралась было выйти из укрытия Луиза...

Резко оттолкнув Авенара, Клеа хотела обернуться, но не успела: ее словно ударил невидимый меч, и кровь из рассеченной груди и горла забила широкими струями. Защитница Проклятых пошатнулась и, не проронив не звука, упала на спину.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Авенар метнулся к ней, но его вдруг с силой отшвырнуло к стене склада и едва не впечатало в камень.

Словно не понимая этого, он все равно рвался на помощь госпоже.

Бесполезно... ему оставалось лишь наблюдать за тем, как на дороге появился высокий человек в широкополой шляпе, как он неспеша подошел к бесчувственной Клеа, как оттолкнул ногой ее руку, сжимающую меч, как поднял замолкший клинок, как занес его над Защитницей...

"Не смей прикасаться к ней!!" - кричал взгляд вампира, и его вдруг поддержал тонкий голос Луизы:

- Оставь ее! Оставь, отец!

Незнакомец опустил меч и обернулся. Из придорожных зарослей появились двое: мужчина и девушка, которую тот держал за связанные за спиной руки. Гарольд подошел к ним, перебросил меч в другую руку, и троица исчезла так же беззвучно и внезапно, как и появилась.

Сила, что вжимала Авенара в стену, исчезла вместе с ними. Он опрометью бросился к Клеа, споткнулся, едва не упал, и опустился на колени подле нее.

Вампирша не дышала - но это ничего не значило, ее сердце молчало - но так было почти всегда, только Авенар чувствовал, что его госпожа стоит на самом краю пропасти, которую люди называют Смертью, а нежить - вечным сном во Тьме. Он знал, что однажды так уже было и что тогда Бертран спас Клеа, проведя ритуал Крови, но во второй раз он уже не подействует.

Был еще способ.

Взять себе часть боли умирающего, часть его страданий, часть его ран...

Часть смерти.

Авенар содрогнулся, увидев обломки ребер, торчащие из рассеченной груди Клеа, и до крови закусил губу, чтобы не взвыть от ярости, злости и боли, чтобы не заплакать. Защитница Проклятых спасла его, подставив под удар себя... не в первый раз.

Чтобы осуществить задуманное, Авенару нужно было максимально приблизиться к Клеа. Он хотел этого, сколько себя помнил после второго рождения, но никогда в его мыслях возлюбленная госпожа не была на грани жизни и смерти, не лежала в широкой луже собственной крови, и руки Авенара не касались ее переломанных костей, прорвавших плоть и кожу.

Времени на раздумья совсем нет, нужно действовать, иначе...

Только одна мысль молнией проскочила в голове Авенара: "Сколько бы ты ее не спасал, она никогда не выберет тебя..."

И в тот же миг он склонился над Клеа и прижался губами к ее губам.

Волна нечеловеческой, адской боли накрыла его с головой, заставив глухо застонать; на теле появились глубокие раны, что кровоточили все сильнее и сильнее, но Авенар ни на дюйм не отодвинулся от госпожи.

Вместе с болью нахлынули неясные, отрывочные воспоминания-образы, длившиеся меньше секунды, но причинившие вампиру столько страданий, сколько не принести не одной ране: он видел обрывки мыслей Клеа, но его в них не было. Был Бертран и она сама, был гранитный саркофаг с откинутой крышкой и Защитница в нем, протягивающая к кому-то руки, а над ней...

Вдруг какая-то сила толкнула Авенара в грудь, сбросив с Клеа и протащив по земле.

- Что ты видел?! Что ты видел, Авенар? - вполне живая и даже весьма бодрая Клеа трясла вампира, схватив его за воротник куртки, но он ничего не чувствовал.

- Авенар! - с каким-то непонятным надрывом всхлипнула вампирша, и тот открыл глаза.

- Простите, госпожа... - проговорил он, с невольным изумлением ощущая, как голова Клеа опустилась ему на грудь. - Госпожа, почему Вы плачете?

- Авенар... Авенар, прости меня... - роняя кровавые слезы на рубашку беловолосого вампира и прижимаясь к нему все крепче, повторяла Защитница.

Авенар обеими руками обнял голову госпожи, приподнял ее и приблизил к своему лицу.

- Клеа, я...

- Не говори, молчи.

Вампирша приложила к его губам ладонь, испачканную кровью, а другой отвела назад его длинные волосы.

- То, что ты видел, было четыре тысячи лет назад. Пожалуйста, пойми меня. Мы не хотели расставаться, но ему пришлось уйти. Я знала, что надолго, но не могла и предположить, что настолько.

Клеа сидела у Авенара на коленях, обняв его за шею, положив голову на плечо и прижавшись всем телом.

- Но ты до сих пор любишь его, верно? - тихо произнес вампир, смыкая руки за спиной госпожи.

- Да. Когда он уходил, я пообещала быть только его, и ничьей больше, но он сказал, что плоть, одна лишь плоть без души не может изменить, а моя душа всегда будет верна ему.

- Значит, если бы ты ничего не чувствовала ко мне, то...

- Мы могли бы быть вместе, - закончила за него Защитница Проклятых.

Чувствуя какую-то неясную радость, наполняющую сердце, Авенар осторожно поднялся, держа Клеа на руках, и проговорил, чуть печально улыбаясь:

- Тогда я уйду. Не хочу больше делать несчастным себя и терзать твою верную душу. Нам обоим будет легче, так ведь? - вампир опустил девушку на землю и добавил: - Я приду, как только позовешь, если нужна будет помощь, если останешься одна. Да, и когда встретишь его - позови. Я хочу увидеть того, кто завоевал твое сердце. До встречи, Клеа.

Только что он стоял здесь, перед ней, а сейчас - уже над облаками.

- Я найду Чиву и Луизу! - донеслось откуда-то сверху, но Защитница Проклятых даже не подняла головы.

Коротко, неуверенно свистнув, она подозвала коня и еле взобралась в седло: из тела как будто вынули все кости, оно сделалось безвольным и не слушалось приказов разума.

Все так же, не поднимая головы, Клеа ударила лошадь пятками и тронулась в путь, сначала медленно, словно нехотя, а потом - все быстрее и быстрее.

Карета с лошадьми в лесу, гроб Авенара, треклятый Драконий корунд - ей все было безразлично. Лишь бы уехать отсюда. Поскорее. Подальше...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

- Куда мы едем, отец? - в который уже раз спрашивала Луиза, но Гарольд еще ни разу не ответил: он был занят очень серьезным делом: вынув из эфеса Чивы рубин, старательно втирал в него красный порошок.

- Туда, куда ты и хотела, - наконец подал голос Хантер. - К твоему возлюбленному.

Если бы он сказал, что везет дочь на свадьбу с лешим, а свидетельницей будет болотная кикимора, Луиза не была бы так шокирована.

- К...куда?

- К Виру. Моя милая девочка, - Гарольд ласково потрепал дочь по щеке. - Я ведь желаю тебе счастья, как ты не понимаешь?

- Но...

- А ты, вместо того, чтобы попросить помощи у меня, пошла к ... страшно подумать! К нечестии! К поганой вампирше! Как ты могла, Луиза?! Впрочем, догадываюсь. Наверное, она загипнотизировала тебя и похитила, в надежде получить выкуп. Как хорошо, что Жаклина выследила вас, а поедень ранил эту погань...

Луиза впервые видела отца таким, и она была напугана этим. Что такое он говорит? Что беспокоился за нее? Но когда Жаклина сражалась с Клеа, то говорила, что ей приказана убить их всех... А голова Уолтера в мешке?! Ведь это лучший солдат отца, они доверяли друг другу. К тому же, Луиза никогда не поверила бы, что Клеа, Авенар и Чива замышляли зло против нее. Хотя если вспомнить выманивания поедня...

- Отец! Зачем тебе этот меч? - спросила вдруг Луиза.

- Оставлю себе как трофей. Не волнуйся, все будет хорошо! Завтра вечером мы уже встретимся с Виром.

Гарольд повернулся к дочери спиной и с новыми силами взялся за втирание порошка в камень.

"Почему он везет меня к Виру? И Клеа, наверное, едет туда же - она не упустит шанс узнать хоть что-нибудь о Бертране. Но если мы прибудем туда одновременно, то... О боже!!!"

* * *

"Если это будет еще одно неудавшееся дело, я покончу с собой. Или с Чивой... Ох, Чива-Чива.... Кажется, что угодно отдала бы, чтобы только он заткнулся, а теперь вот меня уже тошнит от тишины... если бы я успела соединить его рубин и Драконий корунд! Дура, дура, дура! Как я могла быть такой нерасторопной? Сейчас Гарольд вовсю может использовать его способности, а я тут мчусь ему наперерез всего только с 10-ю клинками. Прав был Чива - он один стоит их всех. Драконий корунд стал бы защитой для нас обоих: Чива никому не смог бы подчиниться, кроме меня, и его не похитили бы. Ха! А коли и похитили, то доплатили бы первому встречному, чтобы тот забрал к чертям эту болтливую орясину".

С такими вот невеселыми мыслями пополам с воспоминаньями, от которых Клеа то внутренне корежило, то (опять же внутренне) корчило от хохота, она вот уже целые сутки подгоняла коня, торопясь в один из южных портов страны к Виру. "Хоть бы, зараза, навстречу выехал, так ведь не дождешься..."

Вон за тем лесом - широкая дорога, которая ведет прямиком в порт. Только бы прибыть туда раньше Гарольда...

А с чего бы, собственно, ему туда ехать? Ха-ха! Он ни за что не простит Клеа то, что занесенный над нею меч опустился мимо цели, да и к тому же, первым, кого Хантер захочет прикончить с помощью силы Чивы, будет именно Защитница Проклятых - так, из принципа.

- А ну, шевели копытами, травяной мешок! - прикрикнула вампирша, пришпоривая взмыленного коня на въезде в лес.

Никакой засады, вопреки ожиданиям Клеа, там не было - значит, Гарольд хочет сразиться один на один и абсолютно уверен в победе. Ну-ну.

* * *

- Отец, так ты и вправду отпустишь меня с Виром? - все меньше и меньше веря в произносимое, спросила Луиза.

- Конечно, - как-то неправдоподобно уверил ее Гарольд, размахивая мечом и попутно разминая кисть.

- Но...

- Хватит! Ты не веришь мне?

Дело принимало нежелательный оборот, и Луиза поспешно умолкала.

Как Гарольд и обещал, к вечеру следующего дня на горизонте показалось море...Безграничное, трепещущее под порывами ветра, бросающее холодные волны на песок - Луиза видела его и раньше, но таким, обещающим заветную встречу и счастье, оно предстало перед ней впервые. И все же что-то не давало девушке покоя - осознание того, что отец обманывает ее и никогда не позволит быть вместе с Виром.

* * *

Скорее, скорее, скорее!!!

Порт уже виден, корабль стоит у причала, скорее!

Наперерез несется черная карета, кучер зло щелкает кнутом, подгоняя лошадей, но Защитница Проклятых все равно должна быть первой. Рвется из груди крик:

- Ви-и-ир! Отчаливай! Опасность близко!

Но кричать некогда - нужно торопиться. Скорее, скорее!

Загнанный конь падает, девушка едва успевает соскочить с его спины.

Скорее, иначе...

Обращаться нет времени, лететь - нет сил, бежать - тем более, но если карета прибудет в порт раньше...

Из последних сил Клеа поднимается на ноги, но даже стоять тяжело, не то что идти. Ей не справиться одной, не дойти, а впереди - бой.

- А В Е Н А Р! - вырывается крик, и вот она уже летит быстрее ветра, - ей на помощь пришел последний из оставшихся друзей, но он не смотрит на нее - только в небо.

Он бережно опускает Защитницу на причал и становится рядом, не проронив не слова. Так нужно. Так легче им обоим.

За их спинами материализуется еще один вампир - высокий, статный, широкоплечий.

Карета подъезжает совсем близко, кучер осаживает лошадей, и ...

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

- Да, Клеа, - как будто только что вспомнил о чем-то важном Вир. - Я видел Бертрана месяц назад - он и его ученик шли на восток, и я слышал, что они вдвоем разделали Марвела под орех.

Клеа улыбнулась.

- Никогда не сомневалась, что этот упырь получит в тык от Бертрана.

Дверь кареты приоткрылась.

- Ведьма - моя! - бросил Авенар и рванулся вперед; в небе сверкнуло, блеснуло, вампир отлетел в сторону, и в тот же миг сбил Жаклину с ног, и они завертелись, закружились, понеслись в вихре поединка.

Вир исчез, оставив лишь размытый контур на том месте, где только что стоял, а через несколько секунд опустил на палубу корабля целую и невредимую Луизу, которую беспрепятственно (что очень удивило его) похитил из кареты.

- Гарольд! - крикнула Клеа. - Только наша битва осталась!

Ответом ей был смех. Дверца кареты распахнулась, чуть скрипнув, и на обагренную закатом землю тяжело сошел Охотник за нечистью. В руке он сжимал рукоять меча, сверкавшую рубином в оголовье.

Присмотревшись, Клеа с трудом подавила желание тоскливо зарычать: то, что в свое время не успела сделать она, удалось Гарольду: он объединил камень меча и Драконий корунд.

Биться не было сил и не имело смысла, но кто сказал, что Защитница Проклятых когда-либо и в чем-либо его преследовала?!

- Ты неоригинален, Охотник.

Клинок вампирши скользнул по лезвию Чивы.

- Я где-то такое уже видела. Ты, кстати, хоть пользоваться-то им умеешь?

С утробным рычанием Гарольд замахнулся, но опустить руку не успел - Клеа была уже довольно далеко; молниеносно развернувшись, Хантер замер, не сводя с нее глаз.

- Ты во мне сомневаешься, полукровка? - выплюнул он.

- Ха-ха! Нисколько! Раз уж ты сумел заставить Чиву замолчать...

Очередной выпад Защитницы прошел мимо цели. Черт, что это с ней сегодня такое?!

- Это было несложно, но жизненно необходимо.

И Клеа его прекрасно понимала.

Сзади тоненько завизжала Жаклина: Авенар достал своим мечом до ее сердца.

Вампирша отвлеклась на долю секунды, и это погубило ее.

Как Гарольд смог с такой неимоверной, нечеловеческой скоростью и силой нанести мощнейший удар, Клеа так никогда и не узнала. В последнее мгновение подставленный клинок хрупнул и разлетелся на части, не сдержав натиск меча Охотника; Защитница Проклятых упала на спину и почувствовала жгучую боль в груди: Хантер пригвоздил ее к земле обломком ее же меча, подхваченным в воздухе.

- А сейчас, - проговорил Гарольд, - я покажу тебе то, зачем похитил твой меч. Ты ведь раньше никогда не видела перевоплощения со стороны?

"Ну, вот и все, - подумала Клеа. - Бертрана не нашла, Авенару отказала... Дура. Вот и все..."

Мысль об Авенаре заставила ее вздрогнуть. "Этот герой сейчас бросится меня спасать!".

Если бы она могла оглянуться, то увидела бы, что этого опасаться не стоит: вампир распростерся на траве неподалеку в не менее плачевном состоянии, чем сама Защитница Проклятых.

Залихватское, но чуть натужное "Йэх!" над головой заставило вспомнить о более насущных проблемах: Охотник Гарольд со всего маху всадил меч себе в живот и застыл, тяжело сопя и обливаясь кровью, в ожидании перевоплощения.

"Конец", - мелькнула мысль у вампирши, но... Секунда, другая... Ничего не происходило.

Вдруг что-то негромко хрустнуло, и рубин у оголовья клинка покрылся мелкими змеящимися трещинами; легкий ветерок сдул с камня красную пыль.

- Знаешь, за что я ненавижу тебя больше всего, паршивый человечишка? - раздался знакомый и когда-то надоевший хуже горькой редьки голос. - За то, что ты лишил меня дара речи!!!

Гарольд захрипел и начал заваливаться на бок, - меч в животе, очевидно, не способствовал его нормальной жизнедеятельности.

- И ты мне заплатишь за это, потому что я... Эй, эй, куда ты падаешь?! Я еще не закончил! - возмутился Чива. - А ну-ка, приподнимись!

Клинок раскалился добела, Хантер закричал от невыносимой боли и изогнулся дугой.

Что было дальше, Клеа не видела: тьма заполонила разум, глаза начали закрываться...М-да, охота на поедня, разодранная рука, ядовитая слюна нежити в ране, располосованные невидимым клинком грудь и горло да обломок меча в сердце не очень-то осчастливили ее.

Краем угасающего сознания Защитница уловила, как откуда-то набежали люди со знаменами Охотников и мечами наперевес, навстречу им с кораблей высыпали отряды нежити, и понеслось, понеслось, понеслось...