В каждой точке пространства ежемгновенно происходят драматические события! И последствия их можно оценить только приближенно, а возможность угадать их разворачивание в трагедию или комический фарс - всегда условна и призрачна. Человек не был бы человеком, если бы его жизнь не была случайной во всех отношениях. Именно случайности порождают множество забавных недоразумений, без которых жизнь казалась бы отвратительно приторной.
Случилось однажды коту Чижику нечаянно задеть хвостом мудреный прибор на столе своего хозяина Константина Ивановича Ясакова, глубокого экспериментатора от Бога и поверхностного теоретика. Это деяние Чижика, последнее в его материальной жизни, породило образование черной дыры размером с игольное ушко, которая (прорва такая!) поглотила невинную жертву научного подвига. Исчезновение Чижика вызвало у Ясакова грусть и удушливую меланхолию, но и рефлекторную слюну предвкушения Нобелевской премии. Из черной дыры закапала какая-то мерцающая жидкость. Ясаков механическим манипулятором собрал ее в голубой пузырек. В ходе химических опытов Константин Иванович установил, что это обыкновенные чернила. "Обыкновенные ли?!" -- подумал он величаво и заправил ими ручку. "Чтобы такого наваять?" -- спросил он себя, собравшись замарать самый терпеливый предмет писательского труда. Голова разболелась от пустопорожности. И вдруг ручка ожила, завладела десницей Ясакова и бумага стала покрываться его неровным почерком. Он не сомневался, что каракули были его собственными, а вот громада философских раздумий, смелые откровения, однако, самому писцу не принадлежали. Рука своевольно исписала уже второй лист. Ясаков не поспевал за ней читать написанное. Чернила закончились - Ясаков снова обрел власть над своей хватательной конечностью. Напрасно Константин Иванович ждал: черная дырочка в этот день больше не проронила ни капельки, оставалась надменно сухой.
Другим разом в таинственный объект на глазах естествоиспытателя всосало залетную муху и на донце пузырька нацедилось немножко чернил. Константин Иванович настроился на глубокомысленный лад, но ручка будто в издевку вывела на бумаге дурацкие стишки и замерла, осушенная.
--Прожорливая, сволочь! -- Ясаков погрозил пальцем черной дыре и вдруг его осенило: смысл сказанного раскрылся во всей полноте. Прозрение поразило не только сознание, но и само тело - в восторге звучно отошли газы.
Константин Иванович тихонько открыл дверь, на цыпочках прошел в детскую. Жена сочиняла на кухне обед. Не хотел, чтоб она его застукала. Достал из клетки хомячка Васю и вернулся к себе.
--Прости, друг, -- прослезился Константин Иванович.
Благодарная черная дыра заполнила четверть пузырька. Ясаков старался думать о всякой чепухе, а рука строчила какие-то теоретические выкладки о строении вещества. Чернила предательски иссякли после фразы -- "Следовательно, все существующие взаимодействия могут быть описаны формулой:"
--Проклятое двоеточие! - в сердцах крикнул Ясаков.
В дверях появилась жена.
--Ты меня звал, Костик?
Глаза Костика вспыхнули дьявольским огнем; блуждающая улыбка закостенела ухмылкой сумасшедшего намерения; волосы ожили и, казалось, зашипели.
На третий день Константин Иванович сидел напротив следователя, потирая вспотевшие руки. Десятки косвенных улик позволяли предъявить ему обвинение в убийстве домашних питомцев: хомячка, кота и жены.
Константин Иванович намеренно нагнал себе в голову возвышенные размышления, презрительно хмыкнул и достал из внутреннего кармана пиджака ручку. Началось действо чернил! Перо заскрежетало. Лицо Ясакова с каждым новым словом сковывала маска глуповатого удивления. Он твердил - "Этого не может быть! Это не я ! Не верьте мне!" Однако непослушная рука неумолимо продолжала писать: "Я, Константин Иванович Ясаков, будучи в состоянии аффекта убил кота Чижика и хомячка Васю. Испугавшись содеянного, жену я задушил, чтобы она не рассказала детям о моем постыдном поступке. Тела я вывез за город и закопал недалеко от...