Три года ждал Александр Александрович Хвостов донорского сердца. Вчера ему сообщили из клиники: нелепо погиб молодой мужчина, завещавший свои органы - в случае несчастного случая или преждевременной смерти - оставшимся в живых. Исключительное совпадение по всем медицинским статьям. Хвостов вдруг испугался, что ему приладят чужое вместилище души. Хирург цинично хмыкнул: "Невежда! Обещаю не напиваться на ваших поминках!"
Операция безукоризненно удалась. Ал Алыч чувствовал прилив сил, но надокучливая мыслишка зудела, не отступала: с удивлением прислушивался к биению сердца и всё основательно не мог свыкнуться, что в груди его безвозмездно трудится посторонняя жизнь; будто он обокрал кого-то, присвоил незаслуженное богатство.
Со временем своеобразная растерянность прошла, прежние страхи теперь казались чуть ли не смешными и даже вредными. Он нужен своей семье: обязан жить, кто любит и любим.
Сама собой в нем возникла скромная потребность заботиться не только о ближних, но и о людях вообще, ничего не требуя, ни на что не надеясь.
На левой груди появился нарост, потихоньку увеличивавшийся с каждым днем. Беспокойства не причинял. Оттопыривал рубашку, словно налившаяся молоком грудь роженицы. Веселился сам и веселил родных шуточками о своем намерении сменить половину пола. Нет, нет, всё в порядке. Ни чесотки, ни боли, никаких неудобств. Подумал, разглядывая себя в зеркале: "Совершенно бесполезные на практике мужские сосцы очевидно оставляют известную долю оправдания гомосексуальности, указывая на то, что мужчина мог родиться женщиной, а женщине сосцы просто необходимы для кормления. - Громко гоготнул, выведя следствие из посылки: -- Значит, у настоящего мужчины не должно быть сосков!"
Однажды ему вдруг стало стыдно, что он не удосужился хотя бы узнать имя погибшего дароносца, не справился о его семье, наверняка нуждающейся, потеряв опору мужского плеча. Успеется, говорила ему жена. Вон глянь-ка, какая шишка у тебя на груди разгулялась. В клинику завтра же!
Сделали рентген. Хирург присвистнул:
-Докторская степень мне обеспечена!
-Да что с ним такое? Скажите, неужели... рак?
-Нет. Трудно объяснить.
-Я понятливая.
-Похоже, его сердце прорастает.
-Что значит - прорастает?
-Понимаете... -- хирург что-то прошептал ей на ушко.
Ал Алыч спросил:
-Кстати, а кем был мой спаситель?
-Сейчас припомню. Флористом, кажется. Да, точно флористом.
Через неделю на груди Хвостова распустился потрясающей красоты багровый цветок.