Данные наблюдения геофизического космического аппарата: в юго-восточной Атлантике обнаружен остров, не нанесенный ни на одну карту. Возможно, из-за густых туманов и непрекращающихся волнений океана никогда прежде не удавалось обнаружить эту землю. Предварительный анализ состава почвы позволяет оценить возраст острова - порядка двух тысяч лет.
Вывод специальной комиссии: крайне сомнительные данные, учитывая интенсивное судоходство в этих широтах. Однако, как выяснило историческое отделение комиссии, в библиотеке Ватикана некоторые документы содержат косвенные указания на этот остров. Первые, неявные упоминания о нем относятся к началу нашей эры. Складывается впечатление, что факт его существования - беспрецедентный в истории пример необъяснимого замалчивания. Необходима всесторонняя проверка.
Резолюция: направить в предполагаемый район объединенную группу. Командующим экспедицией, по согласованию сторон, назначить генерала Гегелоха, славного сына европейской колыбели....
В трамвае было наличное истолкование принципа локтя. Но Гегелох видел эту давку из окна служебной машины, в которую мог сесть только способом вталкивания. За это отвечали водитель и адъютант. О себе говорил генерал: "Сладкое люблю до такой степени, что уже сам в себя не помещаюсь." За глаза, подчиненные называли Гегелоха - дегенерал, потому что рабочему кабинету он предпочитал отдых на даче. Телефон в его приемной разрывался ручной гранатой звонков. Женские, мужские голоса умоляюще и с надеждой спрашивали: "Где генерал?"; "Где генерал?". Буква "г" в первом слове исчезла, и оба слились в одно новое, с оскорбинкой, слово: Дегенерал.
Двадцать лет тому он возглавил всемирный военно-пацифистский союз "Меча и подмеченных". В конце выборов, на публичных дебатах, многие кое-кто пытались уличить его в многоженстве, скотоложстве и педерастии. Он с легкостью слона растоптал заросли поклепов и пасквилей. Наконец Гегелох покорил избирателей своим простодушием, сказав, что он плод неудачнейшего проникновения ослабленного сперматозоида в полумертвую яйцеклетку, однако о лучшем кандидате нечего и мечтать. За него проголосовали даже враги.
В экспедицию снарядили сторожевой катер "Инна" (на флотском арго - "Катерина"), оборудованный новейшей исследовательской аппаратурой, минами и пушками.
Предполагаемое картографическое пятно в документах почему-то называлось "остров Хайхэ".
У Гегелоха не было достоверного генеалогического древа, но было генеалогическое бревно о двух концах. Один: уводил его малообоснованные притязания к немецкому философу; другой, длинный, -- к флотоводцу Александра Македонского.
Генерал не любил, чтобы его называли мудрым. В этом слове, после расчленения пополам, слышался ему нехороший смысл...
"Катерина" вышел из Стамбула.
Блуждание в квадрате поиска продолжались вот уже три дня и три ночи.
На пятый день плавания terra incognito показалась залитая двухтысячелетней белизной тумана. "Хайхэ!" - разом подумал экипаж.
Генерал, во главе передового отряда, поплыл на двенадцативесельной лодке к острову.
--Быть начеку! - отчеканил генерал, когда нос суденышка зарылся в песок. - Разбить лагерь. Выставить охранение.
Руководителем научной части экспедиции был корейский профессор Неньет Ун. В юности он занимался бегом, получил черный пояс в этом виде спорта, и поэтому бесстрашно двинулся вглубь.
--Returned, professor! - приказал генерал по-корейски.
--В чем дело?
--Дождемся утра.
--Оно уже наступило.
--Тогда дождемся просветления.
--Я просветлен. Тридцатая ступень!!!.
--Пусть станет светлее.
--Генерал! - раздразился Неньет Ун. - Здесь светлее не будет.
--Черт! Неужели все корейцы строптивы, как немцы!??
Со словом "черт" раздался гром, а следом за ним невдалеке ударила молния.
--Ложись! - скомандывал генерал.
Подчинились не все. Собственно, на землю упал только сам Гегелох.
--Неприветная земля, черт побери!
После концовки выражения повторились уже описанные природные явления. Генерал не успел дать команду тревоги. Профессор нахмурился, помог Гегелоху подняться и крепко взял его за руку.
--Я эмпирик! Я последователь Юма!
--Не ругайте себя! - улыбнулся генерал.
--Я умею делать выводы! Я прошу вас, генерал, впредь не произносить то слово, которое, по моему мнению, вызывает возмущение окружающей среды.
--Вы имеете в виду "черт"?..... Ло-жииись!
Выпрямившись и отрусив песок, генерал пожал Неньет Уну руку:
--У вас дьявольская... ЛОЖИСЬ!.. интуиция! Слушай приказ! - Он вперился в матросов. - Приказываю слово "черт"... ЛОЖИСЬ!.. это слово не произносить.
--И все слова, -- подхватил профессор, -- называющие нечистую...
--ЛОЖИСЬ!
--... силу.
Гегелох отвел профессора в сторону и закричал:
--Что вы думаете об этом?
--У вас контузия! Не кричите... Трудно сказать. Мало данных для анализа.
--По-вашему, я мало раз отжался от земли?
--Будем осторожны.
При выгрузке, ящиком с оборудованием отдавили ногу одному из матросов. Он выругался. А через секунду был убит метеоритом.
--Приказываю, -- сквозь слезы заревел генерал, обнажив голову. - Отставить матюги! На всех языках и наречиях!
(Команда состояла из разностранных).
Над телом погибшего генерал сказал речь:
--Женщина - это предмет обихода, очень стесняющий в средствах. Солдат - это орудие, которое полководцы заряжают своим тщеславием. И тех, и других надо беречь хотя бы ради собственной выгоды. И в ЗАГС, и в атаку идут нехотя, будто путь преграждает минное поле... Сынки, почтим память нашего товарища троекратным залпом!..
--Первый, первый, я второй! - ожила рация.
--Слушаю, второй! - ответил Гегелох.
--Первый! Что у вас происходит? Почему стрельба? Высылаем подкрепление.
--Отставить! Высадка по утвержденному плану.
--Вас понял, по плану.
Гегелох обнял Неньет Уна и спросил по-русски:
--Профессор, дорогой мой кореец, когда же командовать ночлег?
--Сейчас. Все устали... Как видите, здесь туманная неопределенность сохраняется непрерывно...
--Скажу: да будет ночь! - и станет ночь?
--Быстро учитесь.
--Я... Приказываю наступление ночи. Отбой!
--Что? - удивился профессор.
--Спать!
--Понимать! - ответил по-английски арабский матрос, бухнувшись головой чуть ли не в самый костер.
--Опасно! - отечески сказал Гегелох, предложив подчиненному более безопасное расположение.
--Эээ, нэт! Шакал придэт, гиэна придэт - ногу скушать, а голова не скушать рядом с костер! И я жить дальше...
Здоровый сон продлевает жизнь, но делает ее короче... Дождавшись, когда все уснули, Неньет Ун осторожно пошел вглубь (так он предположил) острова. Компас оказался бесполезным; небо непроглядно сквозь туман. Кореец вбил колышек, привязал к нему конец длинной веревки и двинулся по воображаемому диаметру или по хорде...
Открыв глаза, Гегелох объявил наступление утра. Это мало кому понравилось! Отсутствие профессора его не удивило и не разозлило. "В прошлой жизни я был планетой. А планеты очень терпеливы!" - говаривал он. Скоро поняв задумку Неньет Уна, генерал, однако, попался в челюсти выбора: идти вдоль веревки или тащить ее к себе? Решил идти в одиночку. Одного подчиненного он уже потерял. Да еще минуту назад передали с корабля: "Какой-то сердобольный матрос, имя которого выясняется, выбросился за борт, чтобы покормить акул". Сообщение вызвало в Гегелохе смешанное чувство, разрешившееся в нем семикратным чихом, который был в тональности высок и матросы, приняв его за стрекот вражеского пулемета, наскоро окопались. Некоторых потом найти так и не удалось.
Команде понравилось смелое решение командора погрузиться в неизвестность самому.
С каждым шагом генерала всем казалось, что его приземистая фигура уходила под землю.
--Кто здесь? - спросил Гегелох, оказавшись на бугорке.
--Сойдите с меня, -- раздался подавленный голос.
--Профессор?
--Тише! Пригнитесь!
--Я не слышу свиста пуль...
Через секунду генерал рухнул со звуком мешка, набитого грязным тряпьем.
--Простите, -- сказал Неньет Ун, -- вынужденная мера.
--Однако, профессор! Хороший приемчик.
--Взгляните.
--Куда?
--Вон туда.
--Ничего не видно.
--Глаза должны привыкнуть.
--А что там? - не унимался генерал, но вдруг заметил в отдалении какое-то строение, нечто вроде полуразрушенного храма.
Странность была в том, что видимость сооружения менялась от четкой возможности рассмотреть лепнину до призрачности.
--Пойдемте ближе посмотрим.
--Лежите! Вы его спугнете!
--Кого?
--Храм.
--У вас переохлаждение.
--Я уже пытался. К нему нельзя приблизиться!
--Это мираж?
--Нет. Смотрите! - профессор поднял увесистый камень и со всей силы швырнул вперед. Раздался звук соударения камней. - А теперь прижмитесь к земле.
--Что?
По черепу Гегелоха скользнул камень, который бросал Неньет Ун.
--Каково! - восхищенно сказал профессор.
--Хорошо, что по касательной! Но я никого не видел. Чьи это шуточки?
Профессор кивнул на храм.
--Надо обойти его с тыла.
--Со всех сторон один и тот же вид. Я проверил.
--Что же это такое?
--Боюсь догадываться!.. Поразительно, что можно видеть, как с фасада осыпаются мелкие камушки. Полежат, полежат, а потом - фьють! - сами на прежнее место.
--Неужели сами?
--Да. И у меня есть определенные догадки на этот счет.
--Вот что, профессор. Вернемся в лагерь, дадим на корабль примерные координаты этого домика и проутюжим его из главного калибра.
Земля задрожала.
--Теперь вам понятно?
--Что я должен понять?
Но профессор только вздохнул, дескать, глупо пытаться объяснить колбасе, что она когда-то была свиньей. Причем обратный ход объяснения также бесперспективен.
--Так и будем лежать?
--Я вас не держу, -- раздраженно сказал Неньет Ун.
--Меня держит честь офицера.
И Гегелох задумался. Его воображение заполнила бутылка рома. В этот момент храм перед ним исчез.
--Пропал!
--ЧтО??
--Храм! Я его не вижу.
--Потому что перестали видеть. О нем надо думать постоянно и тогда только можно разглядеть такие детали, от которых мороз по коже берет.
--Например.
--Молчите. Вы мне мешаете. Да-да, я вижу, вижу! Тысяча и тысяча лет истории. И все так понятно и ясно. Я вижу страдания и глупость людей, но вижу и невыразимое!!!
--"Он рехнулся!"
--Нет, я в своем уме! - ухмыльнулся Неньет Ун. - Это Храм! Кто узрит его в сердце своем, тому все откроется!!!
Гегелох почесал затылок.
--Ладно, допустим. А кто же там живет?
Профессор рассмеялся.
--В нем сущи Трое, но дверь мне отворит Один.
--Чем же они питаются? По-моему, на острове нет ничего съедобного.
--Вы меня убьете!
--Ладно... давайте вернемся в лагерь. Вы ведь проголодались.
--Оставьте меня! Он приближается ко мне!
Генерал смерил взглядом расстояние.
--Нет, стоит на месте.
--Так для вас. Я вскоре смогу войти в него, если меня примут... но я готов...
--Невозможно!
--Не зря вас называют дегенералом!
--Вот уже и вы меня дразните.
--Не обижайтесь. Я сказал вам правду: увидевшему откроется! Надо верить! Крепко верить!
--Ладно. Ждите свой час, а я галопом в лагерь. Наберу еды и опять начну мучить вас своими глупыми вопросами.
--Обождите! Возможно, мы больше никогда не увидимся... не перебивайте!.. как научный руководитель экспедиции я прошу вас забыть о том, что вы здесь видели и вообще забыть об этом острове... Я набросал отчет. Возьмите... Это последняя надежда... не надо видеть, чтобы верить!
--Вы переутомились. Никуда не уходите! Я одной ногой там, а другой тоже скоро буду здесь!
--Не порвите сухожилия!
Профессор улыбнулся, посмотрел на генерала сочувственно. Его глаза были наполнены каким-то светом и вызывающим зависть покоем.
--Не двигайтесь с места, упрямый вы человек!
--На этот счет не беспокойтесь...я не уйду отсюда в никуда...
Генерал поспешил в лагерь.
Оказывается, он отсутствовал без малого семьдесят два часа. Все с ног сбились. Исходили островок вдоль, вокруг и поперек. "Повальное помешательство!" - подумал Гегелох, но ничего не сказал. Попросил себе полстакана рома. Выпил "залпом", припомнив слова жены, которыми она попрекала его зельные шалости: "Если бы Прометей был алкоголиком, то не меньше самого героя страдал бы и его мучитель орел!"
--Шагом прочь за мной! - громыхнул Гегелох.
Матросы хохотнули.
Не привязанный конец веревки они нашли в месте, где ее изначально привязал профессор.
--Ерунда! Становись цепью! Дистанция два метра!
Хайхэ буквально прочесали. Ни профессора, ни храма. "Не вплавь же он пустился по Атлантике!? Ведь говорил, что умеет плавать только лежа на дне..." - нервничал генерал. Рука непроизвольно занурилась в карман за платком.
--Что такое? - придя в себя удивился Гегелох угловатости протирки для взмокшего лба. - Его записка.
Поднеся ее почти к самому носу, он прочел надпись египетскими иероглифами:
"Дорогой командор! Хорошенько вспомните и обдумайте то, что я вам говорил! Настоятельно рекомендую экспедиции не мешкая покинуть Остров. Он может исчезнуть в любой момент, а вместе с ним и все вы, мои друзья и коллеги! Найти Его можно в любой точке Вселенной, но для этого не нужны экспедиции, только необходимы чистота помыслов и глубокая вера. Храм откроется идущему-навстречу...
Ваш Неньет Ун"
"Бред, конечно, -- подумал Гегелох, -- но теорию вероятностей никто не отменял!"
--Покинуть сушу! - сухо приказал он, перекрестившись.
Экспедиция погрузилась в лодки.
С каждым ударом весел туман поглощал все большие и большие полоски острова...