Я стоял на обрыве скалы и глядел вниз. Бесконечно-тёмная пустота смаковала меня своими глазами. Я боялся её. Вернее, не совсем её. Я боялся неизведанного, бездонного и всепоглощающего, того, что скрывала эта самая пустота. Но страх приводил меня в полое, безосновательное возбуждение. "Ведь я прямо сейчас могу оказаться там, внизу" - думал я, и эти мысли, словно червяки, вылезшие после дождя на потрескавшийся асфальт серого города, что бы последние минуты своей жизни быть на свободе, живо ползали в моей голове. Я понимал, насколько глупо я выглядел в этот момент. К тому же, что бы очутиться у этого обрыва я проделал длинный путь. По меркам нашей нелепо-суетливой жизни это было ничтожно, но для меня сорок минут за город выдались довольно продолжительными. Все вопросы были решены ещё на подъезде к этой скале, и теперь эхом отзывался только один: "зачем?". Действительно, зачем? Зачем я приехал сюда? Может быть я надеялся встретить тут кого-то, кто был мне жизненно необходим, как ингалятор для астматиков. Или я хотел показать свою значимость в этом мире? А кому её показывать? А что, если всё это было лишь ритуалом приближения к чему-то свыше, пускай и к Богу? Я не мог сказать точно. Всё из перечисленного было скомкано в один большой ответ, который я по случайности выкинул в корзину, стоящую в моём офисе. Ясно было одно: я здесь, я стою на обрыве и разговариваю с пустотой. Теперь мне даже было непонятно, где именно эта пустота; казалось, что я стою на ней, что она уже повсюду, и одновременно нигде. Или нигде я? Собравшись с мыслями, я попытался вспомнить, ЗАЧЕМ я сюда приехал. И хоть в этом не было необходимости, я закрыл глаза.
В моё окно бесцеремонно ворвался луч, который справедливо был холоден ко мне так же, как и я к нему. Я нехотя открыл глаза и протёр их указательными пальцами. В комнате всё было так обыденно, что меня на секунду потянуло блевать. Наверно я ожидал какого-то чуда, которое должно было произойти за мгновенно пролетевшую ночь. И хотя в моём возрасте это было совершенно глупо и наивно, надежда на это чудо всё равно таилась в давно заглохшем моторчике внутри под названием "душа".
Выглянув в окно я не заметил никаких изменений, только разве что машина моего соседа была припаркована в другом месте. Снежные хлопья лениво пролетали рядом с моим окном, и мне начало казаться, что они смеются надо мной. "Надо больше спать" - подумал я в этот момент.
Я встал с кровати что бы умыться. Если быть с собой честным до конца, я передвигался медленно специально, что бы хоть на несколько секунд оттянуть неизбежное начало очередного круга из бесконечных и однообразных сюжетных арок. Умывшись, я чисто механически поставил чайник. Открыв окно я достал сигарету, поджёг её и задумался. Кипящая вода показалась мне лицом жизни, а беспрерывно появляющиеся и исчезающие пузырьки-прыщи - это люди. Я рассмеялся от пошлости и избитости пришедшей мне в голову метафоры, потушил сигарету и закрыл окно. Чайник вскипел.
Позавтракав, я оделся в неизменное "белый верх-чёрный низ" и вышел на улицу. Город казался живым, но я настолько привык к процессам, происходящем в его желудке, что мне совершенно была незаметна эта жизнь. Идя по снежным улицам, попадая под знакомые холодные лучи я дошёл до своего рабочего места. Надо сказать, что недостатка в деньгах у меня не было. Скорее меня мучал недостаток способов их траты. "Посидеть в баре с мужиками" и "сгонять в боулинг" - вот и весь ассортимент. И будь на моём месте кто-нибудь другой, он непременно бы заинтересовался столь великолепным выбором. А меня это совершенно не интересовало. Я не какой-нибудь затворник. Просто каждый раз, когда я стараюсь приобщиться к этой "мужицкой" культуре, да и вообще к любым развлечениям, всё чаще возникает вопрос - зачем? Ведь это лишь пластмассовое, одноразовое удовольствие. И этой пластмассой я уже сыт вполне. Мне не хватает чего-то другого, более человеческого. Хотя представить что-то более человеческое чем одноразовое развлечение невозможно. Это проглядывается во многих аспектах. Вот, например, в любви. Ведь человеку интересно лишь один раз - во время "слияния двух душ в одно целое", как любят говорить поэты. Всё остальное - лишь побочный эффект. Вот и получается что любовь то же самое, что и пресловутые американские горки: мимолётное веселье.
Пока я бродил по лабиринту разума, мои ноги донесли меня до моего рабочего места. Когда я заметил это, я резким движением отвернулся, что бы не спугнуть чудо, на которое я всё ещё надеялся наткнуться. Однако, ничего естественно не было. Только пыльный монитор и куча бумажек. Я упал в стул и включил компьютер. Теперь моей задачей было отключиться на восемь часов. Я уже приготовился входить в стазис, как мой взор поймал на мониторе "гифку". Вот это было действительно необычно. Настолько, что моё лицо, находящееся в вечном сне вдруг зашевелилось само собой. Я протёр глаза. Гифка была на месте. В беззвучном видео две птицы совершали прыжки в высоту - прыгая с ветки они резко пикировали вниз, а затем взлетали к синему безоблачному небу, на котором появлялась надпись: "стань свободным, приблизься к Богу". Я совершенно не понимал значения этой фразы. Видео повторялось много раз, но каждый раз не приносил мне никого понимания. Теперь я старался вспомнить, когда именно я скачал эту гифку. А самое главное - зачем? В память лезли самые разные догадки, но я старался быть максимально рационален, и решил спросить своего коллегу (он не был мне другом или даже знакомым. Но вчера он работал на моём компьютере, так как его ноутбук сломался). Проходя однотипные коридоры, в которых не знающему человеку потеряться было легче, чем спорить о политической ситуации, я дошёл до кабинета моего коллеги.
- Роман! - сказал я после того, как постучал.
Ответа не последовало. Тогда я подёргал ручку - но и это не дало никаких результатов. Я было решил поглядеть в замочную скважину, но сразу же отбросил эту глупую затею. Тогда мне показалось это не этичным. Затем я решил пойти к начальнику - быть может он знал, где сейчас мой коллега.
Меня остановила секретарша. Это был настоящий экспонат: блондинка с высокими ногами, ненастоящей грудью и совершенно пустой головой. Было очевидно для каких целей мой начальник нанял её.
- Вы к Виктору Олеговичу? - спросила она, даже не посмотрев в мою сторону.
- Да, я бы хотел...
- Нет, - перебила она меня - сейчас его нет на месте. И вообще, его весь день сегодня не будет.
Дело набирало мистический оборот. Ни коллеги, ни начальника не было на месте, а значит все попытки выяснить откуда на моём компьютере появилось это видео сводились теперь лишь к одному - вспоминать.
Я вернулся на место и тупо уставился в экран. Видео всё ещё никуда не пропало, а значит это точно не было галлюцинацией. Хотя, возможно, весь мой мир сейчас был чьей-то галлюцинацией, а я лишь бурная фантазия напичканного химикатами мозга. Возможно и мне пригодились бы эти химикаты - вспомнить бы они ничего не помогли, но по крайней мере я вдоволь бы насмеялся.
Не знаю, сколько ещё я просидел бы в оцепенении, если бы в мою голову не врезалось воспоминание: когда я был ещё ребёнком, по телевизору шла передача. Это было что-то типа документального фильма. Не совсем помню, про что он был: тогда я не особо вникал в посыл, просто было интересно смотреть на картинку. Но я отчётливо запомнил фразу одного мужчины, у которого брали интервью. Он сказал: "когда ты летишь вниз, на самом деле ты поднимаешься вверх. Ты обретаешь свободу". И тут я понял. Я всё понял.
Я открыл глаза. Темнота обрыва сгущалась. Солнце уже укуталось горизонтом-покрывалом, и потому я остался наедине с пустотой. Ведь всё вокруг стало пустотой. Теперь не было для меня бара и Мужиков, офисов и денег, как не было холодных лучей, каждое утро проникавших в мою комнату. Не было города и его выпотрошенных внутренностей. Не было никого: ни мамы, ни папы, ни первой любви, ни друзей. Вокруг была только пустота. И я ощутил присутствие чуда. Оно сбылось. То, о чём я думал с самого утра наконец исполнилось. Я стал свободен. Я совершил свой прыжок в высоту.