- Графиня, позвольте мне еще немного побыть с вами....
- В любую минуту сюда могут войти и тогда....
Огромного труда ей стоило каждое произнесенное слово. По маленьким, почти миниатюрным плечикам, словно рябь по чистой водной глади, пробегала мелкая дрожь. Мой молодой двадцатилетний организм очень хорошо ощущал это божественное трепыхание. Она стояла лицом к окну и, казалось, волнение передавалось слегка раскачивающимся воздушным занавескам. Находясь на расстоянии дыхания, я не мог оторвать взгляда от пульсирующей венки у нее на шее. "Раз, два, три, четыре", - считал я удары сердца. Восхищение и желание отчаянно боролись за свое первенство, и мое молодое упругое тело послушно и легко переходило из одного состояния в другое.
- Вы помните, что я сказал вам тогда? Там, на пруду?
- Да, - почти шепотом, произнесла графиня. Этот шепот громом ворвался в меня, блаженной судорогой возмутив все части плоти. Да, как согласие! Как признание! Как кроткое повиновение! Самое короткое слово несло в себе столько могущественного и всеобъемлющего! "Да...Да...Да...", - рассыпалось, покатилось по всей огромной гостиной, по веранде, по ступеням, ведущим в притихший весенний сад.
- Один поцелуй, мое очарование, всего лишь один....
Самыми кончиками пальцев не прикоснулся - очертил контур левого плечика. Она ждала этого движения, быстро повернулась ко мне лицом. Немного откинув голову назад и закрыв глаза снова, но уже решительней, повторила:
- Да.
Звонок в дверь не оглушил - расколол меня пополам!
Документ в Word завис на полуслове. Отодвинув ноутбук в сторону, я поплелся в прихожую. Шкаф-купе отразил в зеркале обрюзгший, сорокапятилетний профиль.
- Ты снова за старое, - запела низким, грудным голосом вошедшая в квартиру жена, - все тебе рассказики, сказочки! Хоть бы пропылесосил, Андерсен!
Да, я..., - начал было, как всегда оправдываться, но тут увидел на ноге у жены вздувшуюся, с невероятной синевой вену.
- Да..., - только и смог сказать. И уже вслед уходящей на кухню жене произнес: " Моя графиня"...