- Несколько дней назад, он попал под оленя. Его раздавило. Насмерть.
- Насмерть? - Изумление, вложенное Суньшу в свой возглас, польстило женщине. Глаза её оживились. Она ощутила себя в главной роли. И с удовольствием продолжала, изображать трагизм:.
- Ужас, конечно. Впрочем, от него такое вполне можно было ожидать. Вечно он бродил, загнув башку неизвестно куда.
В голове Суньшу, пронёсся образ Умульду, вечно пьяного, и в глубине мыслей, зародилась картинка мертвого друга, со свёрнутой шеей.
- Нет, нет, - повторял он про себя, - Не может быть. Неужели жизнь способна,так издеваться над людьми? И всё это сделал мой любимый олень, которого пас мой друг Умульду!.....
Утром, выходя из яранги своего любимого друга, и заматывая свою ширинку на засаленную бечёвку, Суньшу поклялся назвать этого злополучного своего оленя, именем Умульду.... Не торопясь, запряг его.
Чу!Чу! Скачи мой друг! Ты напоминаешь мне, дух свободы тундры, пусть с перегаром, но свободы!
Да , твоя жена стала моей женой. Борони бог! Я позабочусь о ней, мой друг....
И только равномерный топот новоиспечённого Умульду, выбрасывал из под копыт комья снега......
Жизнь штука приятная.
Чукча Ахтырка пил чай. Напротив него, услужливо суетилась его жена Айсулу. Её каменные веки, практически закрывали тонкие прорези для глаз. Да, она была не красавица, не такая как жена друга Туйжырки... Вот Ахтырка и задумался. Двенадцать лет он жил с Айсулу, и двенадцать лет никак не мог понять - зачем он с ней живёт? Он - красавец по местным меркам , а она, как чудовище...
Он потихоньку выпустил ей в лицо струйку табачного дыма из замусоленной трубки и рассмеялся.
- Знаешь почему я иногда напиваюсь?, - спросил он.
- Нет, ставя перед ним поллитровую бутылку разбавленного спирта.
- Потому, что люблю тебя. А когда выпьешь, становиться легче.
Осушив гранённый стакан, он ловко закусил, куском сырого тайменя. Потом, вытерев руки об себя, грубо схватил рукав кухлянки Айсулу и притянул к себе.
Сначала она сопротивлялась, пыталась увернуться и что то сказать, но он смачно целовал её снова и снова, потом пальцами начал ласкать оленью шкуру на её спине, и... Айсулу сдалась...
Тогда он подхватил её, непрерывно целуя каменные веки, и кинул на медвежью шкуру. Потом отступил на шаг. Айсулу взглянула на Ахтырку узкими щелочками глаз, подняла руку, взяла мужа за локоть и резко притянула к себе....
И так повторялось на протяжении двенадцати лет! И всегда, после такой жаркой любовной сцены, Ахтырка выходил из чума покурить. И всегда стояла безветренная, ядрёная, хрусткая и звонкая погода. И всегда, он видел, как олени-самцы стоят над своими оленихами, а собаки-кобели на своих лайках-сучках. И никому, из этих самцов, красота особенно, видать не нужна была...
- А я то, чем хуже? А жена моя чем хуже?, - думал и непрерывно курил Ахтырка.