Он томным, тихим шагом ходит под аллеей,
Его шаги неслышны для нее,
Его лишь мучают те звуки умиления, 
Те звуки жалости, что выдавал не он.
Она бежит так быстро, так искусно,
Желает лишь выживания своего,
И слышит приближение той смерти,
Что вышла на охоту на нее.
Маньяк открыл сезон кровавой жертвы, 
И хочет насладиться он сполна,
Минутой всемогущества кошмара,
Секундой слабости над жертвой, что ослабла.
Он хочет поохотиться подольше,
И растянуть то время, что осталось,
До заключения кровавого рассвета, 
Пока луна кошмара не ушла.