Аннотация: пока не закончено... или не начато:) не знаю... может оставлю так...
Последний шанс.
"Будах тихо проговорил:
- Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более
совершенными... или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
- Сердце мое полно жалости, - медленно сказал Румата. - Я не могу
этого сделать.
И тут он увидел глаза Киры. Кира глядела на него с ужасом и надеждой".
А. и Б. Стругацкие. "Трудно быть богом"
- ...И странные речи ведет... чужак, как есть чужак...
- Погоди, Паша, погоди, - покачал головой староста, - пусть сам то хоть слово скажет. Отвечай, с чем ты к нам пожаловал?
Человек вздохнул и поднял на старосту свой тревожный взгляд:
- Я уже говорил вашим людям, но повторю еще раз, сюда идут кочевники... много... днем они были у холмов, сейчас должны подходить к реке... Там, на переправе, их можно остановить... пешие и лучники... устроить засаду у моста и сбросить их в реку... Поймите, это ваш единственный шанс...
- Складно шпаришь, - хмыкнул староста, - как по бумажке. Паш, глянь, нет ли у него там бумажки, - остальные расхохотались. Все они были крепкими, здоровыми мужчинами и здесь, при ярком свете очага предупреждения невысокого хлипкого человека какзались им добрым поводом позубоскалить. Чужак вжал голову в плечи, и, казалось, стал еще ниже ростом:
- Вы мне не верите..., - проговорил он
- Мил человек, - староста прижал ладони к груди, - не в вере одной дело. Уж больно это на лиходейство смахивает. Ты мне лучше, голуба душа, вот что скажи: ты зачем сюда мчался? Предупредить нас хотел? От смерти лютой спасти? Добрым самаритянином побыть захотелось? - последние слова снова заглушил смех, - Не те ли самые кочевники тебе золотишка отсыпали, что бы ты нас, им на погибель к реке вывел? - остальные примолкли, похоже подобная мысль им в голову не приходила, но тут же зашептались, забормотали: "чужак", "продаст и не чихнет", "кончать его надо".
- А за нас не беспокойся, - задушевным тоном, продолжил староста, - много тут народу шлялось, бывали и варяги - отбились, будет нужда, и сейчас отобъемся. Есть у нас и пехота, есть и конники.
- Вы не представляете, что такое легкая кочевая конница в степи... Они вас просто изрешетят...
Но староста уже махнул рукой и незванного гостя подхватили под руки и потащили вниз, в подвал, поближе к землице матушке. Там уже раздувал меха старый Федот - кузнец и пыточных дел мастер.
? ? ? ? ? ?
Кочевники появились примерно через час после захода солнца. Сначала десяток крутился на опушке леса, присматривался. Какое-то время спустя подтянулись остальные. Их было не то чтобы по-настоящему много - дюжин пять, но староста приказал всем, способным держать оружие, вооружаться и особенно позаботился о конниках - отряд из сорока парней, сыновей богатейших мужей Трехполья, уже стоял на площади, возле церкви.
Староста недоумевал: что собираются степняки делать со стенами, да и вообще, на что они рассчитывают, был в этом какой-то подвох и староста решил наведаться к Федоту.
- Доброго здоровья, Федот, - попреветствовал кузнеца староста, - как дела идут? Разговорил нашего гостя?
- И тебе здравствуй, Клим, - пробасил кузнец, - дела идут вяло, я уж его и так, и сяк, а он..., - Федот разочарованно вздохнул
- Стало быть, к пыткам привычен, - усмехнулся в густую бороду Клим, - не впервой значит... А скажи, мил друг, - староста обратился к чужаку, - ты же нам помочь хотел, зачем же запираешься?
- Да разве я запираюсь? - человек, лежащий на железном ложе вздохнул, - спрашивайте...
- Вот и славно, вот и чудно, - проговорил староста, - скажи тогда: что кочевники делать будут? Ведь на конях стены не перемахнешь?
- Золото не горит..., - устало ответил пришелец
Клим с неодобрением взглянул на Федота. "Перестарался ты, Федотушка, - читалось в его взгляде, - повредился наш гость в уме, как есть повредился".
- Какое золото? - переспросил староста для верности.
- Любое, - староста отшатнулся, заглянув в глаза чужака, в них стояла такая тоска, что хоть волком вой, - вы еще не поняли? Они вас просто сожгут...
Не успел староста переварить эти дивные вести, как в дверь влетел его младший сын с криком: "Тятя! Там огненные стрелы пущают!!!".
Староста не взбежал - взлетел на стену. Кочевники, в темноте их казалось еще больше, выстроились вдоль северной стены и методично отправляли огненные стрелы поверх стен, туда, где уже начинали разгораться пожары. В голове всплыло: "Они вас просто сожгут", "Врешь!!!", - почти прорычал староста и бросился к воротам, где уже выстраивалось, ощетинивалось копьями ополчение - две сотни здоровых, видавших виды, мужиков.
"Ну что, ребята, покажем супостату?!", - вскричал староста. Ответом ему был нестройный рев. "Отгоните их от стен, да жмите к лесу, в лесу-то больно не побалуешь". В миг отворили ворота, и ратники с криками "Ура-а-а!!!" высыпались из городка.
Однако быстро оказалось, что пешему поймать конного - задача не из простых, а огненные стрелы могут жечь не только дерево, но и людей. Спустя пару минут уже десяток живых свечей с дикими воплями носился по полю. Остальные вроде как оттесняли кочевников... но не к лесу, а на юг - в степь. Староста похолодел от страшной догадки: "Отходите!!!", - закричал он. Но ополченцы вошли в раж, им казалось, что вот-вот кочевники окажутся на копьях...
Вождь кочевников мастерски выдержал паузу и атаковал только тогда, когда ополченцы полностью увлеклись преследованием. Из темноты ударила живая стена: короткий разгон, выстрел в упор - с двух-трех локтей, промахнуться невозможно - и откатилась. За ней уже шла другая...
Правый край смяли тут же, его просто не стало. Ряды дрогнули, смешались, многие бросились вроссыпную. Кочевники держались между городком и ополченцами и методично расстреливали последних, не забывая держаться на безопасном расстоянии. Это был разгром.
Но за стенами в степи оставалось еще около сотни человек... Назвать их воинами язык бы не повернулся - сбившись в кучу, ополченцы пытались отбивать копями стрелы - но спасать их все же надо было.
Староста махнул рукой и, повинуясь этому приказу, в дело двинулись "дети купеческие" - конница.
Их бег был безумно красив, все они были молоды, сильны и красивы, все смыслили в ратном деле, на их доспехах, а у многих были доспехи, сверкали отблески пожаров. Впереди всех, на снежно-белом коне мчался сын самого Клима - Гаврила. Даже кочевники, казалось, были зачарованы этим видением. Они замерли в седлах, стрельба прекратилась. Казалось, еще миг и "дети купеческие" домчатся до неприятеля и сабли вдоволь напьются проклятой крови. Не возникало и мысли, что этому натиску можно что-то противопоставить. Разве что лес копий и стену щитов или других таких же молодцов, что бы сошлись в бешеной рубке грудь на грудь, сабля на саблю... Но ничего этого у врага не было, да откуда и взятся?!!!
С трех аршинов кочевники выпустили свои стрелы...
И страшно закричал на стене староста, увидев как короткая черная стрела вошла его сыну в правый глаз. Акурат в глазницу шолома.
Он кричал еще долго, но когда кочевники подожгли город, сотни других криков заглушили этот.
? ? ? ? ? ?
- Опять неудача? - спросил вождь кочевников у гонца, когда того ели живого вытащили из-под развалин острога. Вождь был настроен философски. Гонец молчал и пытался одной рукой стряхнуть пепел с разорванной одежды - вторая рука безжизненно висела вдоль тела, - пытали?
- Пытали..., - эхом отозвался гонец, - скажи, Марк, почему они начинают верить только когда уже слишком поздно?
- Не казни себя, Лука - рука вождя кочевников легла на плечо гонца, - ты не мог им ничем помочь. Это Он создал этот мир таким...
- Нет, неправда - в глазах гонца загорелся яростный огонь, - Он дал им свободу, свободу выбора!
- Цицерон... Демосфен... Лорд Бенджамин Дизраэли..., - с нескрываемым сарказмом произнес вождь кочевников, - что же твои слова не действуют на Них?
Гонец промолчал и отвернулся. Говорить было не о чем.
Через час колонна выступила в путь. Лука, чья рука успела чудесным образом излечиться, скакал на лошади рядом с вождем кочевников.
- А может все бесполезно? - шептал он, - везде одно и то же... везде. Они не слышат меня, не хотят слышать...
- Сомневаешься? - чуткое ухо Марка уловило последние реплики, - молодец... в сомнении познается истина.
- Сомневаюсь, - в голосе Луки прорезался металл, - очень сложно продолжать верить в людей, но я верю!
- С такими словами мученники всходили на костер, - задумчиво проговорил Марк, - или отправляли на него других... Что ж... Тогда как обычно. Мы прибудем к полуночи. Делай свое дело, апостол!
Лука кивнул и пришпорил коня. Он мчал по лесу, не разбирая дороги, и все время повторял, как заговор, как молитву:
"Я дам им еще один шанс... еще один... последний..."