Желтый, с красными и зелеными прожилками лист, плавно покачивая резными краями по ветру, закружился в хороводе таких же как он листьев, бесшумно опустился на легко схваченную морозцем землю и замер, томимый предчувствием близкой и легкой смерти. С неба внезапно посыпался белый ледяной горох первого снега, покрывая пушистым, быстро тающим ковром умирающие, сломленные непогодой листья. Оголенный сад взволнованно шумел, тихо покачивая обнаженными ветками, как бы прогоняя все больше наступающую зиму.
Она отвернулась от окна и посмотрела на сестру, неестественно прямо сидевшую на стуле, сложив руки на коленях.
- Что мы будем дальше делать?
Сестра быстро подняла глаза на нее, и ее взгляд был полон мольбы.
- Ничего, - медленно протянула она и опять опустила голову, - ничего, - уже прошептала женщина, теребя дрожащими руками белый носовой платок.
- Хорошо, Аня, как хочешь.
Девушка прошлась по комнате от стола к окну и обратно. Движения ее были уверенными, даже чуть резковатыми. Во всем чувствовалась ее внутренняя сила: в крепкой, немного коренастой фигуре, посадке маленькой головы на короткой шее, плотной руках и ногах. Взгляд ее серых настороженных глаз всегда давал понять людям, что эта молодая женщина шутить не намерена. По сути своей Марфа была скрытным человеком, из таких, кто не подпускает к себе близко никого, даже того, кого любит. Она считала, что сочувствие - это глупость, совершенно не нужная в жизни. "На сочувствии долго не протянешь", - любила повторять она, и в это мгновение ее лицо менялось до неузнаваемости, как будто вторая Марфа выглядывала из-за первой, и была еще самоуверенней, чем она. Лицо Марфы обычно не выражало ничего кроме презрения ко всем остальным: уголки ее полных губ были обычно чуть искривлены, немного выпячиваясь под длинным носом, по обе стороны которого ничего не выражающие глаза смотрели на собеседника так, что каждому становилось не по себе. Одежду Марфа носила свободную, предпочитала брюки, волосы по своему обыкновению забирала в идеальный по форме пучок. Вместе с тем лицо Марфы не было лишено привлекательности, его можно было бы даже назвать красивым, если бы не выражение полного презрения ко всем, застывшее на нем подобно маске.
Аня, которой было 35, будучи старше сестры на 10 лет, не имела ничего общего с Марфой. Движения ее были всегда плавны и мягки, но немного зажаты, и оттого казалось, что она всегда чем-то напугана. Аня была довольно высока ростом, изящна. Ее утонченная красота не бросалась в глаза сразу, она раскрывалась подобно прекрасному цветку каждому, кто был способен понять и принять ее. Однако у самой Ани никогда не хватало смелости подчеркнуть собственную прелесть, и сколько молодая женщина себя помнила, она еще с детских лет пыталась спрятать под шляпами, в пучках свои длинные золотистые волосы и закутаться в шарф так, чтобы был виден один лишь нос. Но глаза выдавали ее красоту. Они были полны сочувствия к каждому. К этой женщине хотелось подойти и рассказать ей все-все, не упустив ни одной детали, и Аня часто была участницей таких разговоров в мыслимых и немыслимых местах: трамваях, автобусах, очередях. Главным принципом ее жизни было - помогай людям и будешь счастлив - и она искренне верила в это, часто не замечая того, что люди просто иногда без зазрения совести пользуются ее добротой и бескорыстием. Но, даже если бы она и узнала об этом, она бы никогда не изменила своим принципам.
Сестры никогда особенно не ладили, часто не понимая друг друга и вменяя друг другу в вину Марфин эгоизм и Анино сочувствие.
- Значит, ты отдаешь мне его?
Вопрос Марфы показался Ане утверждением, и она вздрогнула.
- Он не вещь, чтобы его отдавать.
- Ну почему же, - на лице Марфы промелькнула хищная улыбка, - С ним можно делать все, что угодно, а значит, он вещь, - сказала она, как отрезала, и с интересом посмотрела на сестру. Аня подняла глаза, и стоявшие в них слезы ничуть не тронули Марфу.
- Человек не может быть вещью, - робко возразила Аня, но тут же натолкнулась на презрительный взгляд Марфы.
- Он вещь, - констатировала факт девушка и отвернулась от сестры, встав лицом к окну.
Вьюга усилилась, и снег теперь падал крупными хлопьями, облепляя дома, улицы, фонари. В окнах напротив постепенно начинал зажигаться свет.
Марфа улыбнулась сама себе и быстро всем телом обернулась к сестре.
- Ну, что ж, я победила! - воскликнула она и захохотала резким, неприятным смехом, заставившим Аню опустить голову еще ниже.
- Что же ты молчишь? Может, посочувствуешь мне? Или ты уже не та маленькая, добренькая Анечка, помогающая всем и вся, не забывающая никого кроме собственной сестры!
- Я никогда не забывала тебя, - прошептала Аня.
- Что-что? - подчеркнуто громко переспросила Марфа, и Аня повторила чуть громче:
- Я никогда не забывала тебя.
- Неправда!
- Нет! - внезапно резко возразила Аня, и Марфа с интересом посмотрела на нее, как смотрит маленький ребенок на дальнейшие действия букашки, у которой уже оторваны лапки и крылышки.
- Я никогда не забывала тебя. Просто мы были слишком разными, чтобы найти общий язык.
Марфа расслабилась.
- Ты никогда не изменишься. Все такая же. Даже мужика мне своего отдала.
- Я его не отдавала, ты его сама забрала.
- А как же ты хотела? Я тоже заслужила счастье!
- Но не с моим мужем.
Аня говорила тихо, но настойчиво, и тон ее голоса почему-то не понравился Марфе. Она вгляделась в бледное лицо сестры и испытала до сих пор неведомое ей чувство обиды. Но за что? Скорей всего за себя, ведь об ином она даже никогда и не помышляла.
- Он скоро не будет твоим мужем. Он мой.
Слова Марфы, четкие, звонкие, глубоко проникали в душу Ани и застывали там подобно капелькам черной слюды, давя своей тяжестью на сердце. Она безуспешно пыталась сдержать слезы, но внутри женщины как будто что-то надломилось, закричало и вылилось наружу обильным потоком горьких рыданий и всхлипываний. Марфа равнодушно смотрела на сестру и ничего не испытывала. Марфа даже гордилась этой своей способностью ничего не испытывать. Ведь все чувства она считала не только непозволительной роскошью, но и обыкновенной глупостью и слабостью, недопустимыми для такой женщины как она.
Аня вытерла слезы платком и посмотрела в упор на Марфу. Глаза в глаза. Серые против голубых. Цинизм против теплоты. Марфа против Ани.
Аня отвела взгляд, и Марфа торжествующе улыбнулась.
- Нечего реветь. Ты знаешь, что проиграла.
Аня мотнула головой в знак протеста.
- Он любит меня, а не тебя, Аня. Ему нужна молодость, а не ты. Ты уже стала его давнишней привычкой, от которой лучше всего избавиться и побыстрей.
- Неужели тебе никогда не становиться стыдно за свои слова?
- Нет, мне нечего стыдиться. Он выбрал меня, а ты его упустила! Я привыкла выигрывать и победила опять!
- Нет, ты не победила, ты проиграла.
- Это почему же?
Марфа подошла к столу и села, всем корпусом наклонившись к сестре, вытянув перед собой сжатые в кулаки руки. Аня, мельком взглянув на нее, робко опустила глаза и принялась говорить горячо, быстро, все больше оживляясь:
- Ты всегда добивалась того, чего хотела. У тебя есть все, а у меня моя семья и муж, которого я безумно люблю. Неужели ты можешь отнять его у меня?
Она с надеждой посмотрела в бесстрастное лицо Марфы и схватила ее мощные руки в свои.
- Зачем тебе сорокалетний мужчина, когда ты можешь найти себе намного моложе, красивее и лучше? Зачем тебе Саша, он же даже зарабатывать не умеет!
Слезы потекли обильным потоком по Аниному лицу.
- Зачем тебе он? Ведь ты его даже не любишь!
- Нет, - четко проговорила Марфа и вырвала свои руки из ее.
- Но ты же помнишь Верочку, что с ней случилось?
Аня с мольбой смотрела в глаза Марфы, пытаясь найти отклик в ее душе. Пустота.
- Да, она дура, - глаза Марфы вспыхнули недобрым огнем.
- Но, Марфа, как ты можешь? - в плачущем голосе Ани послышались нотки крайнего возмущения словами Марфы.
- Так и могу.
Марфа встала со стула и подошла к окну, посмотрев на замерший сад.
- Вечный нытик, никому не давала покоя.
Слова, которые были готовы уже сорваться с губ Ани, застряли горьким комком в горле женщины. Она, дрожа, смотрела на Марфу, ужасаясь произошедшей в той перемене.
- Она слабачка! Покончила жизнь самоубийством и думала, что выкрутиться...И все потеряла! Ненавижу таких!
Марфа стукнула кулаком о ладонь и скривила губы в усмешке, которую Аня всегда называла про себя дьявольской.
- Жизнь без борьбы - это не жизнь! Да, я не спорю, я не такая, как ты или какой была Вера! Я привыкла бороться и выигрывать! В конце концов останутся такие, как мы, а вы все передохните! Зато вам посочувствуют и перед смертью погладят по головке, ты этого хочешь?
- Нет, - Аня покачала головой. - Ты думаешь просто чудовищно! Ты все не так поняла.
- Я поняла так, как мне хочется, и этого довольно! Мне надоело слушать твои сказочки про доброту и ласку! За них в этом мире денег не платят! Каждый за себя, как в стае!
- Правильно, как в стае! - воскликнула Аня и вскочила со стула. - Вы нелюди! Вы живете по звериным законам! Но так нельзя, ведь если так жить и дальше, то уже не окажется никого, кто бы помог вам в трудную минуту.
- Мне не нужна ничья помощь! - лицо Марфы исказилось от гнева. - В конце концов, деньги сделают все за меня.
- А как же быть с добротой, лаской, дружбой, искренней дружбой, любовью? Их ведь не купишь!
Аня непонимающе смотрела на сестру, отказываясь верить в то, что та говорила.
- Чушь! Полная чушь!
Марфа прошлась взад-вперед по комнате и остановилась прямо напротив дрожащей Ани.
- Ты, взрослая женщина, веришь в эту чушь?
- Да! - ни минуты не колеблясь, твердо проговорила Аня, торжествующе глядя на сестру.
- Ну что ж...И тебе совсем не жаль отдать мне своего ненаглядного Сашеньку? Вот просто так? Ни за что?
Аня опустила глаза к полу. Что ответить? Она не знала. Марфа ее сестра, а это святое. Аня твердо уяснила себе на всю жизнь, что с людьми надо обращаться так, как если бы ты хотел, чтобы обращались с тобой. Но это казалось временами невозможным, и Аня очень редко, но все же шла на поводу своей гордости и могла сделать человеку больно, но все равно потом горечь обиды так долго и с таким упорством разъедала ее душу, что она тут же просила прощения за свой проступок. Аня предпочитала, чтобы ей делали больно, чем она сделает больно другим.
- Что, тебе нечего ответить? Или наша маленькая Анечка ищет слова за упокой и очищение моей души?
Марфа торжествовала. Вот оно! Вот то чувство, которого она так долго ждала. Вот оно превосходство! Вот она сила!
Аня сжала руки в кулаки и прошептала:
- Это кощунство...
- А чего же ты хотела? Чтобы я раскаялась? Бросилась перед тобой на колени и молила о прощении? Никогда! Ты слышишь? Никогда!
- Ты сама не знаешь, что говоришь.
Аня покачала головой, и в ее глазах Марфа прочитала жалость, безумно злившую девушку.
- Нет, я прекрасно знаю. Пусть тебе тридцать пять, а мне всего лишь двадцать пять, я знаю намного больше тебя! Жить надо для себя и только для себя!.. Иначе вся твоя жизнь будет принадлежать другим, которые растащат ее на куски, не оставив ничего тебе.
- Тебе не хватает любви, - проговорила Аня, твердо смотря в глаза Марфе.
- Почему же? Она у меня есть!
Марфа махнула рукой.
- Впрочем, ты всегда говоришь одно и то же.
Марфа повернулась к окну и внезапно почувствовала, как в глазах ее закипали слезы, но она тут же усилием воли подавила их и обернулась к Ане, сказав по-деловому четко:
- Скажи Саше, что я жду его. Завтра пусть переезжает.
Аня неверяще смотрела на сестру, и ей казалось, что все это какой-то глупый сон и что стоит только открыть глаза, как она очутится в своей маленькой спальне под боком у Саши. Марфа смотрела на Аню и думала. О чем? Она сама не могла понять, почему ей в голову лезут какие-то, с ее точки зрения, бредовые мысли, абсолютно ненужные нормальному человеку. Ей почему-то представился толстенький, маленький Саша, некрасивый, безвольный, и Андрей, высокий, красивый, обходительный, которого она бросила только ради того, чтобы досадить сестре, отобрав у нее мужа, и впервые Марфа задумалась, стоила ли игра свеч. Но девушка тут же прогнала от себя эти мысли и внимательно вгляделась в плачущую Аню, чувствуя лишь бесконечное презрение к ней и превосходство.
- Марфа, неужели ты сделаешь это? Ведь ты моя сестра!
Аня поднялась со стула и стояла, держась за его спинку, чуть покачиваясь.
- Неужели ты способна на такую подлость?
- Да! Да! Да! - внезапно крикнула девушка и расхохоталась.
Она добилась своей цели. Она победила!
- Марфочка, умоляю тебя, оставь мне его...
Аня с громким плачем бросилась на колени перед сестрой и крепко обхватила их, прижавшись к ним головой.
- Нет!
Марфа пыталась отпихнуть ее, и ее ненависть к сестре усилилась до такой степени, что она сама себе ужаснулась.
- Не отдам! Не отдам! - повторяла она, как ребенок, которому досталось то, о чем он так долго мечтал.
- Не отдам! - упорно повторяла она, упиваясь своей властью.
- Но, пожалуйста, я прошу тебя! Я знаю, ты хорошая. Пожалуйста, оставь мне его... я... я все сделаю, скажи что, и я сделаю... только оставь мне его, пожалуйста!..
- Нет!
Марфа с такой силой оттолкнула Аню, что та упала на пол и, закрыв лицо руками, зарыдала. Марфа смотрела на нее, и в ее сердце все дольше росло презрение к этой женщине. Марфа ненавидела слезы и считала, что те, кто плачут, слабаки, не достойные жизни и счастья. Она никогда не любила Аню именно за то, что в минуты уныния сестра проливала слезы, ничего не предпринимая, чтобы спасти свое положение.
- Аня! Я ненавижу слезы! Встань!
Она подбежала к сестре и, схватив ее за локоть, заставила подняться с пола.
- Сядь и успокойся! Он не стоит слез! Все мужики одинаковы! И неважно, с кем он сейчас: с тобой или со мной, - они все равно не стоят нас!
- Но я люблю его.
Аня всхлипнула, промокнув глаза платком, и посмотрела на Марфу.
- Я действительно люблю его.
Внезапно в ее глазах появились слезы, и она зарыдала еще горше, все время повторяя:
- Прошу тебя, оставь его мне, оставь!..
Марфа бессильно смотрела на сестру и не знала, что предпринять: то ли оставить ее в таком состоянии, но тогда бы сама Марфа сошла с ума от раздражения, то ли заставить ее замолчать, но каким образом? Приняв решение, она сходила на кухню и принесла сестре воды.
- Пей!
Аня рыдала, не обращая на нее никакого внимания. Марфа с грохотом поставила стакан на стол и еще более настойчиво проговорила:
- Пей!
Тогда Аня подняла голову и посмотрела на стакан.
- Я не хочу, - прошептала она и уронила голову на сложенные руки.
Тогда Марфа, разозлившись, уверенно положила свою ладонь на ее лоб и, чуть приподняв Анину голову, поднесла к ее губам стакан со словами:
- Пей!
Аня, смотря в безжалостное лицо сестры, видя решительное сопротивление Марфы ее слезам, взяла стакан и принялась пить маленькими глоточками воду, поминутно всхлипывая. Марфа с облегчением вздохнула.
- Когда ты придешь в норму, мы с тобой продолжим наш разговор.
Аня согласно кивнула и, поставив недопитый стакан на стол, достала из кармана соленый от слез платок, протерла им глаза и обычным, еле слышным голосом проговорила, с мольбой смотря на сестру:
- Хорошо.
- Вот и отлично, - Марфа говорила сухо, по-деловому четко, подбирая каждое слово.
- Ты разведешься с Сашей. Вопрос с твоим Максимом уже улажен: пока что он будет жить с тобой, но через год он вернется ко мне и Саше.
- Но... Максим, он...
- Да! Теперь он мой сын! Я усыновляю его!
- Но Марфа! Я не позволю!
Аня вскочила со стула и, подбежав к сестре, влепила ей пощечину. В следующее мгновение она смотрела на свою ладонь и не верила в то, что она смогла ударить родного ей человека. Марфа с ненавистью смотрела на сестру, даже не пытаясь прикрыть огненный след Аниной ладони, оставленный на ее щеке. Аня перевела свой взгляд на лицо Марфы, и ей показалось, что полубезумные глаза сестры прожгли ее насквозь сквозившей в них ненавистью.
- Я тебя ненавижу! - прошипела Марфа, опершись обеими руками об стол, около которого стояла, поддавшись всем телом вперед, она крикнула:
- Я тебя ненавижу! Ненавижу!
Аня отступила на несколько шагов назад и с немым ужасом смотрела на девушку, в отчаянии трясшую головой. В следующее мгновение Марфа отняла руки от стола и твердым шагом прошла мимо Ани на кухню. Через минуту, вернувшись оттуда, Марфа уже спокойно, но несколько напряженно проговорила, в упор глядя в полные слез глаза Ани:
- Я тебе этого никогда не прощу! Запомни, никогда!
Она подошла к окну и, повернувшись спиной к Ане, глухо проговорила:
- Никогда.
Ане показалось, что ей мешали слезы..., но нет, ничего кроме раздражения и ненависти у Марфы не было.
- Никогда.
Аня с внезапной решимостью бросилась к ней и, обхватив ее плечи обеими руками, зарылась лицом в складки теплого черного сестринского свитера, заплакав. Марфа решительным движением плеч расцепила ее руки и сбросила их со своей спины.
- Отойди.
- Но Марфа!
Аня смотрела на равнодушную широкую спину сестры, и в ее сознании впервые появилось чувство, так похожее на чувство собственного достоинства. Но она тут же подавила в себе эту странную обиду за себя, которую всегда считала самым плохим качеством своего характера, и прошептала:
- Прости меня, я не хотела.
Марфа молчала. Она равнодушно смотрела в окно на белый снег, который стоял плотной стеной, заслоняя собой продрогшие деревья. Девушка прижалась лбом к холодному стеклу и, ощутив его прохладу, она почувствовала облегчение. Все! Теперь все кончено! Мосты сожжены. Пути назад нет, да он и не нужен. Внезапно с тоской она подумала о матери. Мать всегда учила ее быть сильной и никогда не сдаваться. Но, боже, как же ей хотелось сейчас сдаться и отдать Ане мужа, вернуть себе Андрея и забыться! Забыться! Она внезапно осознала, что все, к чему она стремилась всю свою жизнь- это забыться. Забвение! Вот оно волшебное слово!.. Что может быть прекрасней?
" Но нет.., - подумала она и решительно тряхнула головой. - Хватит нюни распускать. Ты искала борьбы и препятствий. Это твоя жизнь, так живи ею".
Марфа резко обернулась к бледной Ане и, глядя как бы мимо сестры, твердо проговорила:
- Максим теперь мой, и не мешай мне.
В голове Ани все смешалось. Ей захотелось кричать, кричать и прыгать, и биться в истерике на полу, как выброшенная на песок рыба, визжать и кусаться. Острое, непреодолимое желание расцарапать лицо Марфы охватило ее всю, и она от напряжения сжала руки в кулаки, стараясь подавить в себе это острое чувство. Ее рассудок помутился, предметы комнаты внезапно закружились в бешеном круговороте танца, увлекая Аню за собой в черную дыру.
Очнулась она на постели, около которой сидела Марфа, читая какую-то книгу. Услышав, что Аня зашевелилась, Марфа решительно захлопнула том в желтом переплете и положила его на стол. Аня медленно подняла руку и поправила растрепавшиеся волосы.
- Что случилось?
- Ты упала в обморок, - равнодушно проговорила Марфа и встала со стула. - Мне пришлось тебя перетаскивать. Тебе надо нервы лечить.
Аня спустила ноги с постели и села, опершись руками на стул, на котором несколько мгновений назад сидела Марфа.
- Звонил Саша. Сказал, что скоро будет.
Аня, ни на что не реагируя, смотрела в пол, внимательно разглядывая узор паркета. Что ж, все кончено. Теперь больше нет смысла бороться или что-нибудь предпринимать. Саша сам сделал выбор.
- Что ты молчишь? - поинтересовалась Марфа.- Тебе нечего сказать? Хотя, да,.. сказать тебе больше нечего, ты, кажется, все сказала. Что ж, мне надо у тебя кое-что спросить.
- Да, спрашивай...
Потухший голос сестры заставил Марфу с интересом взглянуть на нее. Да, полная победа!
- Я знала, что ты сдашься, - не удержавшись, сказала она.
Никакой ответной реакции.
- Ладно.
Марфа по-деловому потерла руки.
- Раз мы все решили, тогда я бы хотела спросить о Максиме.
Аня молчала, бессильно опустив голову.
- Я знаю, что ему сейчас девять. Когда у него День Рожденья?
Она достала из кармана юбки блокнот и ручку и, написав вверху первой страницы слово "Максим", приготовилась записывать. Аня молчала, не глядя на сестру. В голове женщины в буквальном смысле этого слова "бродили" мысли, не находя своего отражения в душе, И от этого было непривычно больно и обидно за себя.
- Так, когда его День Рожденья? - требовательно повторила Марфа.
Аня в ответ, тяжело вздохнув, спросила ее:
- Ты помнишь маму?
- Да, но это к делу не относится. Так когда...
Но Аня перебила ее, впервые за все это время подняв голову и вглядевшись в волевое лицо Марфы.
- Ты так похожа на нее. Такая же сильная и...
Она закашлялась.
- Послушай, хватит об этом. Когда родился твой сын?
- Какая разница?
Аня равнодушно, с усталостью, так необычно заострившей ее тонкого лица, посмотрела на Марфу.
- Тебе Саша сам все скажет.
- Но мужчины, тем более он, - Марфа презрительно сморщилась, - ни на что не способны.
Она заткнула ручку за ухо и убрала блокнот.
- Ладно, поговорим об этом потом.
Она села на стул, скинув с него руки Ани, вытянув ноги перед собой. Аня подтянула колени к подбородку и, обхватив их руками, положила на них голову, уперевшись лбом в сплетенные пальцы.
- Что ты хотела сказать насчет матери?
Марфа не любила оставлять вопросы открытыми и все дела предпочитала доводить до конца.
- Мне так жаль маму...
Аня всхлипнула.
- Она умерла ни за что.
- Каждому своя смерть.
- Неправда, она не должна была умереть так... так...
Она в отчаянии повела руками, силясь выразить свою мысль.
- Ты хочешь сказать, так глупо?
Аня кивнула.
- Да, ты права.
Марфа встала со стула и подошла к окну, пальцем прочертив на стекле невидимую полоску.
- Это была действительно глупая смерть. Зачем только? Непонятно... Могла бы еще пожить в свое удовольствие. Но нет, ей надо было доказать всем, что она сильная.
- Такая же, как ты, - еле слышно прошептала Аня, но Марфа ее услышала, и лицо девушки исказилось от гнева.
- Нет! Я не такая! Я не стану ничего никому доказывать!
Аня поднялась с постели и, подойдя к Марфе, встала прямо напротив нее. Глаза в глаза.
- Нет, все, что ты делаешь - это доказываешь всему миру, что ты сильная. А зачем это? Зачем ты обижаешь людей, притворяясь черствой? Ведь ты не такая.
Она ласково взяла сестру за руку, но та отдернула ее, будто обжегшись.
- Я же знаю, какая ты на самом деле. Все-таки мы с тобой сестры.
- Нет, я не такая, как ты. Ты ничто! То ничто, что отравляет мою жизнь! Ты ничтожество! Ты! Ты!
Аня спокойно выслушала эти слова, усилием воли подавив в себе обиду на сестру.
- Не обижайся, я все понимаю. Ты слишком долго носила маску этого безумия, чтобы стать такой, какая ты есть на самом деле. Но я все равно люблю тебя.
- Нет, ты ошибаешься, - прошипела Марфа, и в ее глазах мелькнул огонек ненависти к этой женщине. - Ты всегда ошибалась! Это не маска- это я сама. Я не виновата, что ты хочешь меня видеть такой же размазней, как ты сама. Все это только твои домыслы.
Она резко повернулась к окну.
- Всего лишь домыслы.
Аня положила руку на плечо Марфы и сжала его так, что девушка даже вскрикнула от боли.
- Отстань ты от меня!
Она стряхнула ее руку со своего плеча и крикнула:
- Да отстаньте вы все! Мне никто не нужен! Никто! Ты можешь это понять? Никто! Зачем мне нужен этот дурак, твой Саша? Зачем?
Аня покачала головой.
- Никто мне не нужен! Я живу для себя! Я свободна!
Она повернулась к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, прошептала:
- Никто.
Слезы опять появились в ее глазах, и она с досадой смахнула их с ресниц. Они не должны были никогда появиться в ее жизни, они признак слабости, а слабость- это большая глупость. Подумав так, она сразу же успокоилась и опять посмотрела на улицу за окно.
Вьюга постепенно прекратилась, открыв ее взору заснеженные деревья и дома напротив. Фонари желтыми пятнами прорезали ночь, выхватывая из темноты отдельные предметы: бордюр, ствол дерева, сугроб. Земля казалась седой от покрывавшего ее снега, и ночь была мутновато-белесой, седой и неприветливой.
Внезапно раздавшийся звонок в дверь оторвал обеих женщин от размышлений. Марфа вздрогнула и, не глядя на Аню, прошла к двери. Через несколько мгновений она вернулась в комнату, ведя за руку Максима. Аня, увидев сына, бросилась к нему, крепко обняв. Максим засмеялся и громко чмокнул ее в щеку.
- Здравствуй, мамочка.
- Симочка... (она всегда звала его Симочка), как ты здесь оказался? Уже поздно. Где папа?
- Папа дома, я сам пришел.
Он вырвал свою руку из широкой ладони Марфы и обнял мать уже обеими руками.
- Я теперь большой, я пришел за тобой.
- Ах, ты мой милый.
В глазах Ани заблестели слезы, и она, пытаясь скрыть их, уткнулась лицом в плечо мальчика.
- Мама, я же здесь, не волнуйся, папа скоро придет.
Аня еще крепче обняла сына и с облегчением вздохнула. Вот оно счастье. Обнимать худенькое тельце сына, крепко прижимать его к себе, слышать его такой родной голос - и больше ничего не надо. Все обиды ушли прочь, и она забыла все: и невыносимые часы унижений и издевательств Марфы, и собственное горе, и предательство Саши. Все это стало неважно. Пришел Максим, и счастье заполнило сумрачную комнату и душу Ани. Она радостно посмотрела на Марфу и случайно поймала взгляд, который никогда не чувствовала на себе. Девушка смотрела на Максима так, как будто это был ее собственный ребенок, ее собственное маленькое счастье. Глаза Марфы искрились от радости, она улыбалась, и Аня все на свете бы отдала за такую улыбку, адресованную ей. Но когда Марфа посмотрела на Аню, ее взгляд внезапно переменился и наполнился горечью. Аня знала, о чем она думает. Ей тоже хотелось иметь детей, но у девушки их никогда не было, да и не будет. В детстве мама рассказала Ане о болезни Марфы, не позволяющей той иметь детей, и Аня всю свою жизнь жила с этой болью в сердце. Ей было безумно жаль сестру, прекрасно осознающую, что ей не будет никогда дано счастье стать матерью.
- Максим, - Марфа обратилась к мальчику, и пара огромных голубых глаз посмотрела на девушку.
- Твоя мама еще ничего не объясняла тебе?
- Нет, не надо! - вскрикнула Аня и заплакала. - Не надо.
Максим погладил Аню по голове и, прошептав: "Мама, не плачь", - повернулся к Марфе.
- Марфа, зачем ты обижаешь мою маму?
Его глаза пытливо заглянули в душу Марфы и вынули из нее все до последней пылинки.
- Ты не любишь маму.
Улыбка Марфы невольно потухла, и девушка процедила сквозь зубы:
- Нет, я люблю ее.
- Неправда.
Максим погладил плачущую Аню по голове.
- Она любит тебя, а ты ее нет.
Аня оторвалась от плеча сына и, взяв его лицо обеими ладонями, серьезно сказала, глядя в его бледное взволнованное лицо:
- Так нельзя говорить, Сима. Марфа - твоя тетя, она не может быть плохой. Тем более.., - Аня запнулась и подавила подступившие к уголкам глаз слезы.
- Хорошо, мам, не буду.
Аня молча поцеловала его в лоб и опять прижала к себе, посмотрев за его спиной на Марфу. Та стояла, прислонившись к дверному косяку, и грустно улыбалась, прислушиваясь к собственным мыслям. Марфе почему-то внезапно представилась картина той жизни, которой она хотела жить по-настоящему, той жизни, где были дети и полная свобода.
" Боже мой, чего я хочу? Зачем все это? Ведь она права, я же совсем другая. Зачем мне нужен этот Саша? Хотя... Аня не может быть права".
Выражение лица Марфы опять изменилось, став презрительным. Марфа подошла к дивану и села, положив ногу на ногу, выжидательно смотря на Аню, а та боялась оторваться от сына, разжать объятия, что как только она отпустит своего дорогого Симочку, его сразу же отнимет эта расчетливая женщина с таким расчетливым взглядом. Внезапно в голову Марфы пришла новая мысль. "Зачем мне ее сын? Я не хочу ее сына, я хочу своего!" Она крепко зажмурилась и опять посмотрела на Аню. "Странно, ее слезы трогают меня. Она выглядит такой несчастной... Но она это заслужила! Нельзя же быть такой!"
- Аня, прекрати! - внезапно крикнула Марфа и с болью в глазах, поразившей Аню, посмотрела на мать и сына. Они оба вздрогнули и глянули на Марфу повнимательнее: Аня с испугом, Максим с вызовом.
- Прекратите оба!
Она вскочила с дивана и пошла на кухню. Аня, оставив Максима в комнате, побежала за сестрой. Вбежав в кухню, она увидела, как Марфа огромными глотками коньяк прямо из горлышка бутылки, содрогаясь всем телом от рыданий. Аня в изумлении замерла на пороге. Она в первый раз видела на глазах сестры слезы. В следующее мгновение она бросилась к Марфе и обняла ее, отбивающуюся, брыкающуюся, но скоро затихшую, прижала к своей груди.
- Я не могу так больше, Аня, не могу!
Марфа в отчаянии сжала плечи сестры, вперившись взглядом своих внезапно окрасившихся в голубой цвет глаз.
- Ты можешь понять?
- Да, Марфочка, да, - прошептала Аня.
Взгляд сестринских глаз до такой степени поразил ее, что она чувствовала себя как при свершении какого-то чуда. Ей показалось, что все это сон. Марфа никогда не плакала; она же просто не умела плакать! Но вот Марфа, ее Марфа, со спутанными, непричесанными волосами, с перепачканным краской лицом, плачет в ее объятиях, ни в чем ее не обвиняя. В это было просто невозможно поверить.
- Я не знаю, что мне делать, Аня! Не знаю!
Марфа бессильно покачала головой.
- Не знаю, - еле слышно прошептала она и оттолкнула Аню от себя
Повернувшись к сестре спиной, она оперлась обеими руками на стол.
- Я так больше не могу. Вы можете идти, я вас больше не держу.