Аннотация: Ночь скрывает много тайн. И необязательно страшных.
Яркий свет фар проезжающего мимо автомобиля отразился в широко раскрытых глазищах тощего чёрного кота, который сидел на ступеньках крыльца рядом с дорогой и пялился в окружающую темноту. Коты часто так делают. И не разберёшь, высматривает он что-то в чернильном мраке или просто задумался. Или он видит что-то, чего мы с вами не можем увидеть?
Миг - и юркое чёрное пятнышко шмыгнуло с крыльца и побежало через дорогу. Что заставляет кошек порою так внезапно срываться с места и бежать очертя голову? Минуя тротуар и стоящий прямо напротив крыльца мелкий магазинчик, кот направился в сторону городского парка, чьи деревья тихонько переговаривались, наслаждаясь прохладой после знойного летнего дня. Вокруг не было видно ни людей, ни машин. В домах, стоящих вокруг парка, тускло светилась пара-тройка окон. Фонари работали исправно, освещая горбатые скамейки вокруг стеклянного озерца. Идиллия. Парк тщательно убирался два раза в день, поэтому даже сейчас был довольно чист.
Кот неторопливо прошёлся по дорожкам, потрогал лапой искусственный цветок, зачем-то воткнутый в землю посреди травы, поточил коготки о скамейку. Почему те симпатичные уточки, что плавают тут, когда светло, не приходят поиграть с ним ночью? Ночью у него гораздо больше шансов выиграть. А прыгать на них, промахиваться и попадать в воду - брр. Противные птицы.
Кот чихнул, поморщился, отвернулся и трусцой побежал в сторону деревьев, которые образовывали собой небольшой круг поодаль от озера. Среди этих деревьев семейки любили проводить пикники, а их детишки - играть в прятки. Чёрное пятно прыгнуло на толстый ствол клёна и взобралось на одну из высоких веток. В глазах кота заплясали маленькие рыжие дьяволята. На лугу посреди деревьев горел маленький, но яркий костерок. Кот ничему не удивлялся, но было любопытно, кому понадобилось разжигать здесь огонь, когда время давно за полночь?
Вокруг огня сидели три человека, в темноте казавшиеся тремя комоватыми буграми. Пламя освещало заросшие лица и потрёпанные куртки, протёртые брюки и длинные спутанные волосы. Типичные бездомные, все трое похожие друг на друга. Но стоило к ним приглядеться, как множественные различия выплывали наружу. Лицо одного, в серой зимней шапке, пересекала чёрная повязка, закрывающая правый глаз; лицо другого украшал длинный шрам, начинавшийся под левым глазом и идущий до уголка рта, похожий на дорожку от слезы. У третьего же не было левой руки, на её месте торчала жуткого вида конструкция из железных прутов и проволочек, более-менее похожая на лапу. Ей он поправлял дымящиеся деревяшки, дававшие жизнь их маленькому пламени. Чёрный кот прищурился, а затем спрыгнул и потрусил к огню, вовсе не боясь людей.
- А, это ты, хвостатый друг. Рад снова тебя видеть. Садись ближе, погрейся.
Хриплый голос одноглазого звучал спокойно и ласково. Кот не преминул воспользоваться приглашением и сел между ним и одноруким.
- Арлекин, подбрось дровишек.
Это лицо со шрамом и правда напоминало трагедийную маску, особенно когда он опускал уголки рта вниз, подыгрывая своему прозвищу. Борода ничуть не портила выразительность его лица. Арлекин следил за костром, добавляя всё больше толстых веток. Костёр рос.
- Смотрите-ка, у нас появился постоянный слушатель. Того гляди, весь город соберётся слушать наши сказки, - ухмыльнулся одноглазый, наблюдая за тихонько мурлычащим котом.
Однорукий почесал кота за ухом металлической лапой. Тот прищурился и приподнял голову в знак того, что ему приятно. Эти люди не были похожи на обыкновенных, с которыми коту приходилось иметь дело. Не походили они и на тех страшных, резко пахнущих и грязных уличных людей, которые не раз порывались поймать его и съесть. С этими тремя было спокойно.
Маленькое пламя бесновалось, отплясывая вокруг ветхих деревяшек. Свет плясал на изрезанных морщинами лицах, которые молча смотрели на огонь. Заухала сова, захохотали за ней вслед её сородичи. Кот прикрыл глаза. Что может быть приятнее для кошачьего уха, чем звуки расцветающей ночи?
- С вашего позволения, господа, я начну, - вдруг сказал одноглазый, манерно растягивая хриплые слова. Это выглядело забавно. Лица двоих слушателей тронула тень улыбки, когда они подняли головы, готовые внимать.
- Порадуешь нас очередной городской историей, Тич? Титул мастера городских баек никто у тебя не отнимет, - произнёс однорукий.
- Да-да, я нашёл одну историйку, её мне рассказали вороны, живущие в старой ратуше. История о городских жителях, длинных улицах и чудесах, что с ними происходят, лишь только на город опускается ночь...
Одноглазый Тич всегда начинал свои байки с этого вступления. В ночной тьме эти слова приобретали какой-то особый, таинственный и чарующий оттенок.
***
Сказка первая. Легенда о Коллекционере.
Люди ёжились и кутались в куртки и плащи, потуже затягивали шарфы и поправляли шапки. Пронизывающий, прямо-таки зимний ветер застал горожан врасплох. Мокрые вчера тротуары сегодня превратились в опасные ловушки, тут и там прохожие оскальзывались и падали, тихонько ругаясь в шарф. Автобусы набивались под завязку и пыхтящими гусеницами ползли по подмёрзшим дорогам.
Взгляды прохожих скользили по лёгкой синей курточке и тонким сапожкам идущей по бордюру тротуара девочки. Простудится и будет валяться дома неделю, думали пешеходы, удовлетворённые своим вердиктом. Некоторые завидовали: когда тебе лет двенадцать , как этой девочке, ты можешь позволить себе поболеть пару недель. Ни злого начальника, ни кучи неразобранных бумажек...
Девочка, по всей видимости, вполне осознавала, насколько счастлива её жизнь. Улыбаясь и весело ахая, когда нога соскальзывала с бордюра, шатким шагом она двигалась навстречу потоку идущих домой работяг. Темнело. Подступающая зима отвоёвывала у солнца время, заставляла его уходить всё раньше и раньше. Город опускался в тревожный мрак, полный непонятных теней и таинственных звуков. Синяя курточка сливалась с темнотой, превращая девочку в одну из теней.
Маленький мозг, реагируя на тьму, начал вспоминать одну за другой все те страшные истории, которые ей по вечерам рассказывали папа и старшая сестра. Ужасный Сэм-Фонарник, призрак мужчины, повесившегося одной ночью на фонарном столбе... Сэм ловит по ночам одиноких прохожих и заставляет угадывать, на каком фонаре он повесился, и если жертва ошибается, вешает её на своём же фонаре... Или Портниха Линда, отрезающая людям конечности своими огромными ножницами и пришивающая на их место звериные лапы, а то и вторую голову... По утрам бедняги выползают из переулков, воя и скуля, скребя землю новоприобретёнными конечностями... Брр. Противный липкий страх заполнил живот, невольные мурашки волна за волной пробегали по спине. От холода и тревоги застучали зубы. До дома ещё минут десять ходьбы.
Люди куда-то пропали, отчего стало ещё страшнее. Ну зачем надо было вспоминать все эти байки?.. А вокруг ни души, ни собаки, ни птички, даже автомобили перестали проезжать мимо. Уф...
И тут же (как по сценарию) из тёмной щели между домами навстречу девочке вышла странная высокая тень. Вышла и остановилась в десяти шагах от застывшей в испуге синей курточки. Но любопытство в ребёнке оказалось сильнее инстинкта самосохранения, и девочка сделала ещё пару-тройку боязливых шажков в сторону фигуры, которая всё так же неподвижно стояла, едва заметно покачиваясь взад-вперёд.
Из-за рыхлых вечерних туч появилась бледная луна, осветив улицу робким светом. Глаза девочки широко раскрылись, она сделала шаг назад, готовая убежать. Фигура была полностью закутана в плотный тёмно-серый плащ с капюшоном, похожий на какую-то хламиду. Голова, укрытая капюшоном, была огромной и круглой. Разрез в капюшоне оказался грубо зашит толстой нитью; он напоминал шрам. Швы лежали на разрезе до самого живота, дальше плащ чуть расходился в стороны, показывая, что внутри него лишь темнота; ног видно не было. На уродливую голову была натянута чёрная остроконечная шляпа с широкими полями, которая делала фигуру похожей на пугало. Едва слышный хриплый вдох донёсся из капюшона. От выдоха вокруг головы заклубился пар. Хламида зашевелилась. Две длинные конечности выпростались из складок плаща. Они были невероятно тонкими и настолько бледными, что синие ветви вен казались нарисованными прямо на коже. Острые пальцы, похожие на иглы, извлекли откуда-то из плаща массивную серебряную цепь. На ней висели красивые круглые часы, которые тихонько тикали, покачиваясь. Тонкий палец постучал по циферблату, а затем ткнул в девочку, которая не шевелясь наблюдала за незнакомцем. Почему её страх начал отступать? Не мерное ли тиканье часов успокоило её?
-Что? Что это значит? - вырвался невольный вопрос.
Капюшон глубоко вздохнул. Конец шляпы заходил из стороны в сторону. Фигура медленно подошла, а скорее - подплыла ближе. Движения ступней среди волочащихся тёртых краёв плаща видно не было; незнакомец будто передвигался на каком-то чёрном облаке. Девочка не шелохнулась и даже подалась навстречу. Часы оказались у неё перед глазами. Золотые стрелки были выполнены в виде тонких рук с вытянутым указательным пальцем. Капюшон запыхтел.
- Ты хочешь сказать, что уже поздно и мне пора домой?
Как она поняла это - не знала и сама. Причудливая голова медленно кивнула, выдохнув очередное облако пара. Хрупкие руки бережно спрятали часы в складках плаща. Капюшон уставился на девочку, чего-то ожидая.
- А ты кто?
Странный прохожий чуть вскинул голову, будто вопрос застал его врасплох. Белые руки, до локтя укрытые рукавами, поднялись ладонями кверху. Фигура пожимала плечами.
- Ты не знаешь? Как же так... А что ты тут делаешь?
Плащ снова дёрнулся, как бы от досады. А потом снова полез в глубины своих одежд, что-то выудил, подался вперёд и робко протянул руку. В тонкой белой ладони лежала маленькая тряпичная кукла. Сейчас таких не делают. Этакий привет из прошлого. Зелёное платьице и красные нитяные волосы стекали сквозь бледные пальцы.
- Ты украл её? - с неодобрением произнесла девочка, назидательно поджав губки и нахмурившись.
Плащ замотал головой в возмущении и ткнул пальцем в переулок, из которого вышел. Девочка заглянула туда и увидела большой мусорный бак. Вдруг стало грустно.
- Ты добрый, правда? Те чудища из страшилок не стали бы поднимать её из мусора... Где ты живёшь?
Фигура покачалась, будто в раздумьях. Затем встрепенулась, кивнула себе и протянула девочке руку. Чуть поколебавшись, она взяла тонкие пальцы в свою ладошку. Они оказались удивительно тёплыми. Незнакомец поднял другую руку. В ладони заклубилось тёмное облако, будто растворённые в воде чернила. Плащ ткнул облаком в стену дома, и оно расползлось вверх и вширь, став высоким прямоугольником. Его очертания прояснились. Это была дверь - массивная, чёрная, с круглой золотой ручкой. За дверью оказалась лишь бездонная тьма - и фигура вошла в неё, утянув спутницу за собой.
Девочка открыла глаза, которые закрыла, устав от бесконечной темноты, и увидела, что они находятся в просторной комнате без углов, словно внутри скорлупы яйца. Вдоль длинной круглой стены стояли стройные ряды деревянных стеллажей, уставленных какими-то вещами. Было тепло, поэтому девочка скинула свою куртку и бросила её на один из стульев, стоящих вокруг низкого круглого столика посреди комнаты. Кроме вышеперечисленного в комнате оказалось небольшое кресло, с трудом втиснутое между шкафами. Девочка видела такие кресла; они раскладывались снизу, превращаясь в маленькую кровать. Вся мебель была стара и потрёпана. Такие вещи обыкновенно отправляются на свалку. Не оттуда ли их достал новый знакомый, как и ту куколку? Девочка помотала головой в поисках источника тусклого света и нашла пару коптящих керосиновых ламп и несколько свечных огарков, расставленных на шкафах.
Позади неё стоял и сопел, сложив длинные руки в жесте ожидания, серый плащ. Он казался великоватым для комнаты. Как он умещался в своём креслице? Или в этих ветхие стульях? Девочка повернулась к нему и улыбнулась, увидев, что тот стучит пальцами о пальцы, словно ожидая от неё вердикта.
- Красиво у тебя тут.
Капюшон удовлетворённо запыхтел и показал пальцем на один из стульев, а сам поплыл к шкафам. Девочка села и стала наблюдать, как хозяин комнаты бережно открывает пыльные и скрипучие дверцы одного из сервантов и осторожно извлекает оттуда маленький белый фарфоровый чайник, а затем пару таких же чашечек.
Церемония чаепития доставляла балахону какую-то детскую радость: время от времени он негромко похлопывал в ладоши и оживлённо бубнил. Вода в чайнике вскипела, стоило ему лишь коснуться его пальцем. Чай нёс незнакомый сладковатый запах. И имел довольно приятный вкус. Девочка смотрела на незнакомца поверх чашки. Тот вливал дымящуюся жидкость куда-то в щель между швами на разрезе капюшона. Выглядело это жутковато.
После нескольких минут молчания девочка поставила чашку и пошла к стеллажам. Ей было интересно, чем так плотно заставлены их многочисленные полки. Её глазам предстали ряды детских игрушек, наручных часов и часов на цепочке, сломанных телефонов, потрёпанных перчаток, шапок и шарфов, кошельков, курительных трубок, серебряных и золотых украшений, очков, деревянных тростей и клюшек, зубных щёток, пультов от телевизора и других, самых разных и самых обыкновенных вещей, которыми люди пользуются каждый день. Капюшон подошёл к ней, отворил шкаф и, достав недавно найденную куклу, положил её между монетками, аккуратно сложенными в несколько столбцов, и потрёпанным игрушечным медведем, лупившим в пространство единственный пуговичный глаз. Вместо второго торчали нитки. Белая ладонь осторожно погладила куклу, поправив её разметавшиеся волосики, и прикрыла дверцу шкафа. Девочка улыбалась, сама не зная почему.
- Ты очень добрый. Спасибо за чай. Мне нужно идти, меня ведь дома ждут; ты сам сказал, что уже поздно.
Балахон склонил голову и сложил ладони вместе. Потом, внезапно встрепенувшись, громко щёлкнул пальцами и поплыл к стене, маня за собой гостью. Там он встал, направил руку на один из шкафчиков, и тот медленно подвинулся вперёд, а затем в сторону, открывая взгляду маленькую дверцу. Девочка послушалась незнакомца, который оживлённо кивал в сторону двери и показывал на неё пальцем, и повернула круглую пыльную ручку.
За дверцей оказалась ещё одна комната, меньше первой, на этот раз с обычными квадратными стенами, которые были увешаны большими куклами, выполненными с удивительным мастерством. Аккуратно вырезанные из дерева головы, туловища, руки и ноги, вручную сшитые разноцветные одежды, нарисованные лица, выражавшие самые разные чувства, от восторга до изумления... Три рабочих столика, стоявшие у стен, тоже были уставлены куколками, но поменьше. Забыв обо всём, девочка пошла их рассматривать. Всё это были обычные люди: человек в строгом костюме с выражением заботы на лице, светло улыбающаяся женщина с коляской, три ребёнка в школьной одежде, держащиеся за руки и ещё множество разных людей, которых каждый день можно встретить на улицах. Девочка брала их в руки и долго разглядывала. Куклы состояли из скреплённых резных деталей, у некоторых даже могли сгибаться пальцы. Увлечённая красотой игрушек, гостья странного дома наткнулась взглядом на одну из висящих на стене больших кукол. Она походила на манекен, но у манекенов не бывает таких выразительных лиц. Это был мужчина в рубашке и чёрных брюках, но прежде всего внимания привлекало его лицо. Оно была искажено ужасом. Голубые глаза широко раскрыты, рот также приоткрыт в начинающемся крике... По спине девочки побежали мурашки и она поспешила отвернуться.
Хозяин дома, мастер кукол, не терял времени, пока она рассматривала его поделки. Он стоял за одним из рабочих столов и вертел в руках готовую, но не раскрашенную и не одетую куколку. Девочка осталась стоять на своём месте и лишь смотрела, как балахон осторожно и как бы заботливо раскрашивает фигурку, орудует с нитками, иглой и кусочками ткани, бережно одевает подсохшую куклу и довольно пыхтит. Увидев, что работа подошла к концу, девочка дотронулась до тёмного плаща. Тот обернулся, забавно спрятав руки за спину.
- Ты, оказывается, большой мастер. Таких кукол в жизни не видела... Что ты там делал?
Капюшон замялся, закачал головой как бы в притворном смущении, а затем протянул обе руки. В ладонях лежала кукла, одетая в серое платьице, очень похожее на то, что сейчас было на самой девочке. На лице куклы сияла улыбка.
- Это что, я? Ух ты! - девочка засмеялась и захлопала в ладоши. - Это мне на память от тебя, значит. Спасибо! Ты, получается, мой друг? Ведь подарки дарят друзья...
Капюшон что-то тихо забубнил. Девочка протянула ему руку. Он робко взял маленькую ладонь в свои и тихонько потряс.
- А теперь пора домой. Ты отведёшь меня назад?
Кукольник подвёл её к пустой стене в первой комнате и наколдовал дверь, точно так же, как чтобы попасть сюда. Но на этот раз не пошёл с ней внутрь, лишь легонько подтолкнул её в спину, кивнув на дверь.
- Мы ещё встретимся?
Он повернул голову в сторону, словно задумался. А потом кивнул.
- Я тебе верю. Пока!
И девочка второй раз за вечер вошла в отворённую темноту.
Оказалась она на сей раз не на той же улице, с которой ушла, а на той, где находился её дом. Это было облегчением, ведь бродить по тёмным улицам уставшей девочке вовсе не хотелось. Окна горели приветственным светом.
Вечер был интересным. Папа и сестра с широко раскрытыми глазами слушали про всё, что случилось с ней сегодня. Они часто удивлённо переглядывались: естественно, девочка всё выдумала, но слишком уж хороша и подробна выдумка. А самое главное...
- Девочка моя, твоя история слишком похожа на ту сказку, которую я хотел рассказать сегодня, - сказал папа, почесывая свою аккуратную бороду. - Когда ты успела услышать Легенду о Коллекционере?..
Конечно, маленькой девочке никто не поверил. Что она ни разу не слышала эту, как оказалось, интересную городскую байку. Тем более, что она встретилась с самим Коллекционером... Или Кукольным мастером, как его по-другому называли. Согласно Легенде (громкое слово для обыкновенной страшилки), он был брошенным на помойке в мороз уродливым младенцем, который согласно одной догадке выжил, подобранный племенем подземных уродцев, согласно другой - превратился в призрака или живого мертвеца, и, вечно укутанный в серый, наглухо зашитый плащ, стал бродить по городу, отыскивая потерявшиеся вещи людей и храня их, чтобы хоть как-то походить на всех этих существ, одни из которых обрекли его на гибель. Зная, что ему не суждено жить с настоящими людьми, он стал мастерить куклы из деревяшек, и вскоре окружил себя деревянными людьми. Но чтобы делать куклы, ему нужны были настоящие люди, чтобы списывать с них выражения лиц, копировать одежду, изучать их поближе... Так он начал похищать прохожих на улицах с помощью своего колдовства, которое неизвестно откуда у него и было. Коллекционер сводил своих жертв с ума, пытаясь добиться от них того или иного выражения лица; часто они умирали, и тогда он пускал их одежду на материал для кукол, а тела изучал всё глубже и подробнее, чтобы отточить своё мастерство кукольника, использовал настоящие волосы, глаза и ногти для новых изваяний... Девочка мотала головой, стараясь унять невольную дрожь. Ведь он же добряк, каких поискать, вспомнить лишь, с какой лаской он гладил ту тряпичную куклу. Но как же тот кукольный мужчина с выражением крайнего ужаса на лице?.. И необыкновенно реалистичными глазами?..
Куколка в сером платьице лежала в кармане куртки. Девочка решила её никогда и никому не показывать, но выбрасывать не стала. Целую неделю ей снились кошмары про испуганных кукол и потрёпанного плюшевого медведя в тонких белых руках.
И спустя долгие годы, взглянув на беспечное личико своей куклы, уже выросшую девочку захватывали мысли. Что же тогда произошло? Он не мучил её, но создал куклу по её образу. Неужели единственное, чего ему не хватало, это толики внимания со стороны людей, которых он так кошмарно, по-своему любил?..
Но Кукольного мастера, или же Коллекционера, она так больше и не встретила. Хотя и в глубокой старости ничуть не сомневалась в том, что встреча их произошла на самом деле.
***
Однорукий прищёлкнул пальцами нормальной руки и засмеялся.
- Ну что я говорил? Мастер, мастер! И мы все тут знаем, что ты сам их сочиняешь. И вовсе не вороны старой ратуши рассказывают тебе байки, а ты рассказываешь им! Ах-ха-ха!
Тич поднялся на ноги и картинно раскланялся. Его товарищи похлопали. История пришлась им по вкусу. Даже кот громко мяукнул, вызвав этим смех у Тича.
- Спасибо, господа. Спасибо и тебе, хвостатый друг.
Он сел и все на несколько минут притихли, всматриваясь в дымные фигуры, стараясь лучше распробовать свои ощущения от услышанной сказки.
- Я припас для вас на сегодня одну вещицу, - после затянувшегося молчания заговорил Арлекин. - Позавчера я сидел на вокзале и разговорился с одним человеком, который опоздал на поезд и должен был ждать следующего три часа... У нас было вволю времени поговорить, и он даже не спросил, почему я не тороплюсь и выслушиваю всё, что он мне говорит. Странный человек. Я поначалу принял его за одного из нас... Он назвал её притчей, но так ли это, сейчас решите вы.
***
Сказка вторая. Притча о Всемогуществе.
Жил-был в большом и шумном городе, полном блестящих машин и переливающихся всеми цветами вывесок, один человек. И не было в нём ничего необычного: жил и жил, работал, в свободное время собирал деревянные кораблики внутри бутылок, навещал маму, иногда влюблялся... Ну знаете, как живёт у нас обычный человек.
Но появилась у нашего человечка одна привычка, которая круто изменила его жизнь. Начал он читать книги. Началось всё с одной книжонки, дрянной и в мягком переплёте; она несла в себе старую как мир и заезженную, как деревенская дорога, мысль о том, что тело ничто, а дух всё. И так загорелся наш человек новой мыслью (последний раз книжки читал разве что в школе), что начал хватать и глотать книги без разбора. Чем больше принимал он новых мыслей и идей, тем круче менялась его жизнь: он бросил работу, распродал кучу вещей, отдал деньги на благотворительность, потом ужаснулся, нашёл новую работу, стал устраивать благополучие, женился, снова бросил работу, открыл своё дело, довёл его до хорошего состояния, сел сам писать книгу, а потом... Потом он вдруг стал мрачен и молчалив, постоянно задумчив и нахмурен. Друг однажды спросил его, что же с ним не так, на что человек ответил: "Я перестал видеть смысл в том, чем я занимаюсь. Нет смысла ни в чём, кроме всемогущества. И не нужны мне все эти деньги, машины и дома!" Друзья пытались разубедить его, но куда там! Сотни прочитанных книг были ему советчиками, не чета глупым людишкам вокруг. Книг о власти, о силе разума, о безграничных возможностях человека.
Всемогущество, рассуждал человек, это власть над основами, над природой, над четырьмя стихиями. Но как же их покорить? И кинулся человечек во все тяжкие: научился не дышать под водой больше десяти минут и просиживал целыми днями на берегу озера, время от времени ныряя в него, стараясь понять стихию воды; прыгал с парашютом и летал на дельтаплане, ища в себе созвучие с воздухом; шагал по горячим углям или часами смотрел на пламя в камине, пытаясь осознать огонь; по шею закапывался в сырую землю, тщась найти власть над ней. Работа была заброшена и отдана в руки жены и управляющих. А позже всё это и вовсе было оставлено им в прошлой жизни.
Но как он ни старался, власть над стихиями не приходила. Он не мог зажечь свечу щелчком пальцев, не мог вытянуть воду из листка на дереве, не мог заставить вырасти травинку из почвы, не мог сдуть карандаш со стола. Хоть и мог теперь без страха ходить по верёвке, натянутой меж двумя скалами, спать на остриях длинных гвоздей, переплыть реку, этого ему было не достаточно. Что-то всегда свербило и грызло его изнутри, днём и ночью. "Нет, я не успокоюсь! Сказано, что человек всесилен, и так оно и есть! Я докажу!" - не унимался он. И ушёл в лес с мешком книг, жить в отшельничестве и постигать суть всемогущества вдали от других людей.
Шёл он и шёл, долго ли коротко ли, но вдруг посреди чащи наткнулся на деревянную хижину, сквозь крышу которой прорастало могучее дерево и курился дымок. Внутри, на деревянном полу, укрытом старым ковром, сидело существо, фигурой напоминавшее человека, но обросшее шерстью и с рогами на голове. С большими ясными глазами, густыми усами и бородой. Оно курило длинную трубку. Вокруг него сидели разные звери, большие и маленькие, и смотрели на дымные кольца.
"Человек? Уже десятки лет я не видывал людей и давно разучился говорить." - раздался голос в голове у нашего человечка. "С чем ты пришёл и что принёс сюда?"
- Я ищу всемогущества! - храбро сказал человек. Звери уставились на него. Теперь он ничего не боялся, а это необычное существо скорее всего ему поможет, ведь таких в его прошлой жизни не было - как и возможности властвовать над стихиями. "Как же ты намерен его достигнуть?" - спокойно вопрошал голос. Взгляд существа был устремлён точно в глаза пришельца.
- Я хочу познать воду, огонь, воздух и землю!
"Ты на верном пути, человек. Но известно ли тебе, что всемогущества не существует?"
Человек не слышал последней фразы.
- Ты можешь научить меня управлять стихиями?
"Управлять? Забудь это слово. Познать стихии, почувствовать их силу - такой должна быть твоя цель. Если ты ищешь власти, тебе лучше пройти мимо."
- Научи, умоляю! Я желаю осознать! Я желаю почувствовать!
"Покажи, что ты принёс."
Человек раскрыл перед рогатым существом свой дорожный мешок с книгами.
"Книги... Я многое ожидал там увидеть, но не книги. Я согласен научить тебя."
Так началось ещё одно время перемен для нашего человека. Теперь он ел ягоды и грибы, пил ключевую воду или талый снег, лазил по деревьям и проводил всё время в окружении зверей. Каждый день Вельдер (как назвало себя чудное существо) учил его, но теперь человек не нырял под воду и не жарил себе пятки на углях, а подолгу сидел на зелёной траве или ветви дерева, размышляя и ища в себе ту свою часть, что навечно связана с сутью природой. Так наставлял его Вельдер. И много разных вещей рассказал ему учитель, об этом мире и его устройстве, о пересечении миров, о стихиях и их формах, власти, сути... И, наконец, они начали покорять природу. Прошло несколько лет, может быть, десять, но они пролетели для человека незаметно в бесконечных тренировках тела и духа. Одну за другой он научился подчинять три стихии: воду, землю и воздух. Вместе с Вельдером они сдували со звериных троп упавшие деревья, перетаскивали громадные камни, упавшие с гор и запрудившие реку, перегоняли воду в засушливые части леса... Человек стал гораздо могущественнее своего учителя, создавая огромные волны, мановением руки выкапывая глубочайшие ямы, вызывая свирепые ураганы. Но он не мог утерпеть одолеть последнюю свою ступень на пути к желанному всемогуществу - огонь. И каков же был его гнев, когда учитель отказал ему в этом!
- Почему? Я должен покорить пламя! Ведь тогда всё... Всё бессмысленно!
"Ты стал необыкновенно могуществен, мой друг. Тебе ничего не стоит изменить мир, сделать его таким, каким он должен быть."
- Дай мне пламя, Учитель, и я создам на этой планете рай!
"Ты солгал мне тогда, при первой встрече, когда сказал, что не ищешь власти. И ты не услышал, что я сказал тебе о всемогуществе. И книги никак не помогли тебе. Ты не сможешь удержать в себе силу всей природы, как не могу я, и не может никто другой."
Человек разъярился. Силы бушевали в нём и гнев возобладал над разумом. Земля задрожала, стены заходили ходуном от порывов сильного ветра, капли дождя застучали по крыше.
- Научи меня или я тебя убью!
Вельдер глубоко вздохнул, встал и поманил ученика за собой. В стене дома учитель открыл маленькую дверцу, которую человек доселе не замечал, и достал оттуда крохотный, висящий в воздухе сгусток пламени.
"Возьми же своё всемогущество, человек. Проглоти это пламя и ты осознаешь его."
Алчность помутила рассудок самого могущественного человека в мире, будто бы не было десятка лет обучения спокойствию. Он схватил огонёк и проглотил его, как на фресках Кронос глотал своих детей-богов, проглотил - и весь вспыхнул ярким пламенем, закричал, раскинув руки в стороны.
- Обман! Обман!
Вокруг домика забушевал шторм и он уничтожил бы хижину старого Учителя, если бы его ученик не сгорел дотла в мгновение ока, оставив на полу кучку пепла. Вельдер опустил рогатую голову и сказал вслух, обращаясь не то ли к дрожащему от страха зайцу, прижавшемуся к его ноге, не то ли к этой самой ноге:
- Вот, люди... Получите ещё одного Всемогущего. Уж три сотни лет сижу здесь, а они всё сгорают и сгорают. Не желают отдать свою силу миру. И никогда не верят, что не смогут обрести то, чего нет. И хотят большей власти. Давно бы мне уйти отсюда...
Учитель махнул рукой, и кучка пепла собралась в воздухе в маленький рой и полетела к стене, на которой были нарисованы в ряд маленькие человеческие фигурки. Пепел растёкся по стене в конце ряда, приняв форму ещё одного человечка. Он стоял, раскинув руки в стороны. Как и все остальные.
- Но, пожалуй, ещё сотню лет я здесь посижу, - промолвил Вельдер и вдруг громко засмеялся в косматую бороду. Что ни говори, а сидеть три сотни лет в одиночестве посреди леса даже ему было трудно.
***
Рассказчик замолк. Между слушателями висело задумчивое молчание. Вдруг Тич тихо хихикнул. Вслед за ним засмеялись и Арлекин с одноруким.
- Забавная история. И явно не бессмысленная. Стоит над ней подумать, - произнёс однорукий. - И действительно, предела не существует, есть лишь мера...
- Философия, Витторио. Всего лишь философия, - усмехнулся Арлекин.
Однорукий по имени Витторио подмигнул. Кот громко мяукнул.
- Вит, наш пушистый гость требует продолжения вечера... Подошла твоя очередь вещать, - заметил Тич и погладил кота. Тот знай себе мурлыкал. Костёр всё не угасал.
- А вы ещё не пресыщены сказками на сегодня? Думаю, что да, потому и хочу рассказать вам быль. Или ещё одну притчу, если хотите, потому что она очень похожа на притчу. Когда-то меж людьми шла война...
***
Сказка третья. Возмездие.
Когда-то меж людьми шла война. Три тысячи лет назад или, может быть, пять. Могучее племя яростных воинов захватывало соседние поселения, угоняло людей в рабство, сжигало идолы их богов. В этих поселениях жили миролюбивые слабые люди, которые лишь трудились и молились. Созданные для рабства.
Захватчики буйствовали. Горели селения, окровавленные копья с насаженными головами охраняли подходы к ним. Нетронутой в округе осталась лишь одна деревня - богатая скотом и золотом, лакомый кусочек. Сам вождь возглавил поход - самый сильный и злобный воин, убивший две сотни противников на своём веку. Битва, а точнее резня и побоище, удалась на славу. Войско упивалось кровью беззащитных селян. Огонь, крики, запах горящей плоти, насилие и детоубийство царствовали здесь весь день и всю ночь. Вождь, измазанный кровью своих жертв, вытащил из высокой хижины старейшину деревни, известного в округе шамана, который силами природы лечил больных и вызывал дождь в засуху.
- Твоё племя пало, вождь. Я пью их кровь, я жгу их дома, а ты не можешь этому помешать, - голос свирепого воина гремел как боевой барабан.
- Ты получишь своё, демон, - еле слышно прошептал обессиленный старик. - Моя земля возьмёт с тебя сполна. Возмездие...
Остаток фразы так и не вышел из его уст. Кинжал яростного вождя пронзил сердце шамана.
Племя воинов пировало весь день. Оно самое могучее, оно самое богатое, оно непобедимо! Воины пили, раскидывали золото и присваивали себе неубитых женщин. Лишь с наступлением ночи всё утихло. Пьяное войско уснуло. Даже самая непобедимая армия должна спать.
Утром же те из мирных селян, что скрылись от захватчиков в лесах, послали в последнюю деревню разведчика. Тот вернулся бегом, спотыкаясь и вращая испуганными глазами, тыча пальцем в сторону деревни и выкрикивая несвязные слова. "Мертвы!" - кричал он. "Возмездие!", "Проклятие!", "Шаман!" и другие.
Была снаряжена новая группа разведчиков, и вскоре после отправления от них пришло послание - идти следом. И мирное племя пришло в деревню, чтобы увидеть нечто, поразившее их всех.
Все враги были мертвы. Поседевшие женщины, выжившие после резни, отказывались что-либо рассказывать, а старик-шаман, невесть как выживший в такой бойне, не говорил ничего, кроме: "их постигло возмездие". Воины были убиты со зверской жестокостью, ранее присущей им самим. Не клинками были нанесены эти рваные раны... Не было ни стрел, ни копий. У некоторых были оторваны головы, руки, ноги. Вождь сидел на своём высоком, сколоченном после битвы троне с собственным кинжалом в груди. Дважды это место залили кровью. Посему все отказались здесь селиться. И разбрелись по другим деревням, зная, что найдут там разорванные тела воинов, попавших под проклятие убитого шамана.
Когда-то меж людьми шла война. Пять десятков лет назад. Или семь. За тысячи лет люди стали изощрённей в способах умертвлять друг друга. Вместо стрел в тела впивались раскалённые куски металла, поселения сжигал негаснущий адский огонь, тысячи людей погибали в комнатах, заполненных смрадным смертельным воздухом, города рассыпались в пыль под ударами железных птиц, что выплевывали из нутра огненные яйца со стальной скорлупой... Воинственный народ в чёрных одеждах шёл по мирным землям. Но он был не чета маленькому племени свирепых солдат, что довольствовались деревнями - эта рать метила захватить весь мир.
Мир, хоть и огромен, всё же делится на части, как всё большое состоит из малого. Чёрные солдаты часто захватывали большие города, но гораздо чаще им приходилось воевать с деревнями. Однажды пригожим летним днём одна из частей чёрного войска получила приказ разграбить глухую деревеньку, что оказалась на пути. Жители её, простой народ, пытались обороняться своими вилами, серпами и дедовскими ружьями, но жертва была напрасной. Селян убивали одного за другим, солдаты опустошали дом за домом, забирая женщин и прикарманивая ценности. Что ни говорите, а в людской войне больше всего страдает не солдат, который чаще всего получает быструю смерть, а обыкновенный маленький человечек.
Деревня та славилась своим знахарем-лекарем, стариком-отшельником, жившим в отдалённости от обычных домов. Некоторые селяне угрожали перед смертью, что знахарь этого так не оставит. Кое-кто из суеверных солдат побоялись идти грабить старика, но нашлись четверо из самых алчных, что не колеблясь вломились в его дом. Они подозревали, что в доме лекаря можно найти много ценного, чем селяне благодарят его за помощь.
Боязнь суеверных оказалась пустой. Старик, получив пулю в грудь, справа от сердца, упал, как падали все те беззащитные люди. Но ничего ценного, кроме пары старых монет, в доме не нашлось. Умирающий лекарь хрипел что-то про месть земли и возмездие... Разочарованный солдат выстрелил ему прямо в лоб, не дав договорить.
Новых приказов не поступало, и под вечер солдаты устроили пирушку с укрытыми от начальства пищей и вином. И новоприобретёнными женщинами. А посреди ночи воздух прорезал жуткий вой, от которого все спящие вскочили, а все пьяные протрезвели. Солдаты быстро наладили патруль и караул, и первые же патрульные прибежали к командиру с криками. "Призрак" - кричали они. "Знахарь!" Забыв о строе и дисциплине, солдаты пошли к домику лекаря вслед за командиром. Молочно-белая фигура старика стояла у дверей. Чёрные люди застыли в ужасе, а четверо из них поседели в один миг.
Старик протянул худую руку и указал на солдат пальцем. Из леса, что начинался прямо за домиком, стали выходить чудовищные силуэты, не то люди, не то прямоходящие звери. Оборотни ли, духи ли этой земли или же местное дикое племя - важно было лишь то, что чудища переходили на бег, устремляясь к перепуганным солдатам. Страшный вой, что уже звучал этой ночью, заставил людей бежать в панике, бежать, постоянно оглядываясь и прерывисто дыша...
Никто больше не выл. Лишь душераздирающие крики раздавались время от времени, когда возмездие отыскивало очередную жертву.
Через сутки на место пришла другая часть. Нужно было разузнать, что случилось с солдатами, переставшими отвечать по связи. В деревне нашли только убитых селян. И множество изуродованных тел в чёрной форме. И сумасшедшего старика-ведуна, перемазанного белой краской. Его не стали даже убивать. Пусть себе бормочет. Какое-то возмездие, возмездие...
***
- Так кто же это был, Хранители? - спросил Арлекин. История видимо захватила его.
- Они самые. Старые духи природы, безжалостные, но справедливые.
- Никогда таких не встречал. Они погибли? - проговорил Тич.
- Нет. Но нам их и не встретить. Наверное. Всё случается в мире подлунном... Они сильнее и мудрее. И древнее всех нас и наших знакомых.
- Мне нравится. Полупритча с вкраплением настоящих невыдуманных историй... А та, что случилась тысячи лет назад? Выдумка?
- Нет. Сочиняя историю, я брезговал выдумывать. Но пришлось долго рыться в памяти мира. Не сказать, что таких историй случалось мало, но эти две подошли как нельзя лучше.
- Не могу не согласиться, Витторио. Ты сегодня нас порадовал, - улыбнулся Тич. - А погляди-ка на небо! Скоро начнёт светать. И наш огонь теряет свою полезность. Это была чудесная ночь; впрочем, как всегда. Вы согласны?
- Несомненно, друг, - Вит поднялся со своего места. Помятые сапоги, местами перехваченные грубой нитью, заскрипели старыми подошвами. - Чего только стоит твоя сказка! А притча Кина...
- Да, определённо согласен, - кивнул Арлекин и потянулся. - Только притча не моя.
- Кого ты обманываешь, Кин! Несомненно, ты её порядком приукрасил, как и подобает настоящему сказочнику.
Чёрный кот снова громко мяукнул и все трое снова засмеялись.
- Рады, что тебе тоже понравилось, пушистый друг. Приходи снова. Всегда счастливы тебя видеть.
Кот мурлыкнул. В круглых глазах отражались три фигуры и огонёк костра. Пуф -с мимолётным шипением пламя погасло, пустив тонкий дымок, и в такой же дым обратились три сказочника. Ветер подхватил струйку дыма и понёс её вдаль, в городские переулки.
Чёрный кот снова побежал через дорогу, обратно к своему крыльцу. Следующей ночью можно сходить в старую ратушу к воронам и послушать их. Или навестить человека, что живёт на дне озера неподалёку и каждый раз кормит его вкусной озёрной рыбёшкой? Завтра решим. А когда этот жёлтый круг в небе, похожий на яичный желток, снова станет полным, в парке вокруг костра опять соберутся эти чудаки-сказочники...
Ранним утром городская улица даже пахла как-то по-сказочному. Кот прикрыл глаза и стал вылизывать переднюю лапку. Скоро ему откроют дверь, его накормят и приласкают. Хорошо быть котом.