Аннотация к разделу: Александр Балашов
КОГДА Я БЫЛ ИТАЛЬЯНЦЕМРассказВесть о том, что итальянцы уже в городе, облетела институт с быстротой стихийного бедствия. Прямо на лекции у ехидного и острого на язык профессора Семёнова по рядам плыла местная газета, в которой было напечатано интервью с классиком (тогда ещё живым) итальянского неореализма в кино, великим Витторио Де Сика. Интервью завершало блеклое чёрно-белое фото (цветных газет тогда и в помине не было), где Де Сика, кумир всех женщин мира Марчелло Мастрояни и несостоявшаяся балерина, но состоявшаяся актриса Людмила Савельева бледнели лицами с чёрными точками вместо глаз.Я, студент второго курса политехнического института, встретил эту новость спокойно, совершенно не подозревая, какую роль сыграют итальянцы в моей жизни.В перерыве между парами мы вышли покурить в коридор.- Слыхал? - сказал Виталик, стреляя по обыкновению сигарету. - Фильм у нас будут снимать. 'Подсолнухи' называется.- А разве подсолнухи зимой растут? - глядя в разукрашенное морозным узором окно, спросил я.Виталик не ответил - затрещал звонок, надсадно дёргая за нервы. Последняя пара занятий по расписанию. Предстояла малоприятная для меня встреча с начальником военной кафедры полковником Мясоедовым.- Товарищ начальник военной кафедры! Группа факультета промышленного и гражданского строительства для прохождения занятий по военной подготовке построена! - отчеканил дежурный Володька Батищев.- Здравствуйте, товарищи курсанты! - лихо, по-суворовски, выкрикнул Мясоедов.- Здрасть, товловник! - гаркнули мы.Полковник, грузно развернув к нам своё тело в мундире с орденскими планками, начал свой традиционный обход. Тяжким шагом командора из пушкинской пьесы он приближался ко мне.- Курсант Ветров! - тихо сказал он, что не предвещало ничего хорошего.- Я! - придав лихости своему голосу, выкрикнул я.- Два шага из строя!Стоящие рядом Виталька и Славик, не сговариваясь, прижали меня своими плечами, так что я, напрягшись, под хохот товарищей вывалился из плотного строя.Мясоедов сморщился и без слов, шевеля одними губами, матерно выругался.- Ветров, - вслух сказал он. - Вы в данный момент не студент, не мешок с говном, а - курсант! Понимаете разницу?- Так точно, товарищ полковник, - по уставу повторил я. - Я не мешок с говном.- Так вот, не мешок, а курсант Ветров, вы составили рапорт о причине вашего отсутствия на предудущих занятиях по военной подготовке?- Устный, товарищ полковник!- Ну? - вздёрнул мохнатую и совершенно седую бровь Мясоедов. - Давай хотя бы устный.- Отсутствовал на занятиях из-за хронической болезни, которой меня наградили родители, - механически отчеканил я. Виталик, стоявший справа от меня, неприлично гоготнул.- Да ну! - с интересом спросил Мясоедов. - Какая же это болезнь?- Хронический тонзиллит, товарищ полковник! - хрипло ответил я. - Ангина проклятая зимой мучает.Бровь Мясоедова заняла своё привычное положение.- Справку! - коротко бросил он и протянул за ней руку.- Разрешите доложить, - начал было я, но полковник прервал меня. - Курсант Ветров, - усталым голосом начал он так надоевшую нам песню, - вы не только будущий инженер, но и командир советской армии. И то важно, и это не менее. Где справка о болезни, которой тебя, как ты докладаешь, наградили твои родители. Лучше бы они тебя наградили усердием, умом и сообразительностью…- К врачу, товарищ полковник, не обращался. Лечился, так сказать, народными средствами.- Это как? - опять полковничья бровь поплыла ко лбу.- Малиновым вареньем. И мёдом.- А я полагаю, чем-то покрепче лечился, - крякнул Мясоедов. - Вырезать гланды надо. Мне вот их в госпитале вырезали к чёртовой матери - и, как видишь, ничего. Живу без гландов этих. Это не больно. Для настоящего мужчины, конечно. Встань в строй!Я повернулся через левое плечо, всё ещё не веря в столь лёгкое и счастливое избавление от наказания за три прогула. Мясоедов явно был в духе.- Раньше перцовкой хорошо ангину лечили, - вздохнул он и открыл журнал. - Садитесь, братцы.Занятия начались.***После 'войны' вся группа факультета ПГС врезалась в хвост длинной очереди в гудящей, как потревоженный пчелиный улей, студенческой столовой. 'Комплексный обед' тогда считался верхом неназойливого общепитовского сервиса.- Этот обед за полтинник гарантирует все комплексы - от гениальности до неполноценности, - сказал Виталик, разглядывая коротенькое меню. - Винегрет, суп гороховый, котлеты, компот. Лишний вес вам, господа, не грозит.- А мне бы он не помешал, наверное, - самокритично сказал я. - Я, старички, готовясь к экзамену, стихи сочинил.- Муза никак из сто пятой комнаты посетила? - съязвил Батищев.- Муза посетила, - уклончиво ответил я. - Но не из сто пятой.- Ладно, не томи голодную душу, - ответил Виталий. - Попросим автора, друзья! Таланту нужны поклонники. Я откашлялся и прочёл:- Бывали дни весёлые,По десять дней не ел,Не то чтоб денег не было,А просто не хотел.- Да-а, - протянул Виталик. - Не знаю, как там в литературном плане, но актуально же, господа! Ак-ту-аль-но!И фамильярно похлопав меня по плечу, гаркнул так выразительно,