Тропинка круто взбиралась в гору. GPS показывет 2 км до точки, что-то около часа пути по скользким камням альпийского утра. Еще раз внимательно смотрю на экран запоминая детали маршрута и с коротким замахом ударяю навигатор экраном о ближайший камень.
Вчера я долго добирался на машине из Лиона до Женевы, пробки и дождь. Выключил мобильник и оставил его в бардачке. Бросил машину на стоянке в индустриальной зоне. Положил ключ на переднее правое колесо. Машину заберут вечером. На вокзале купил билет за наличные и забрал рюкзак из камеры хранения. Переоделся в платном туалете под вокзалом. Джинсы, рубашку и куртку запихнул в пакет и выкинул в мусорку.
На поезде и почтовом автобусе за 4 часа добрался до Зас-Грунда и остановился на ночь в небольшом дешевом пансионе. Еще один альпинист приехавший посмотреть на горное озеро и ледник в самом начале сезона. Рано утром проверил снаряжение и вышел на маршрут.
Альпинистские и хайкинг маршруты шли в сторону ледника, горного озера и тренировочного лагеря скалолазов. Эта же часть гряды мало кого интересовала.
Не зная, что я ищу, не заметил бы хижину и прошел мимо. Уже минут 10 как чувствую запах дыма и близкого жилья, но хижина прячется в узкой лощине и тропа ведет мимо. Оглянувшись, внимательно осматриваю склон и тропу по которой пришел. Схожу с тропы и решительно иду в сторону вросшего в скалу строения.
Хижина из бревен, крепкая. С покатой крышей свисающей практически до земли. Такая смесь шале и русской избы, с прочной дверью и небольшим хлевом рядом. Из хлева доносится приглушенное блеяние коз. Журчание ручья. Суровая пасторальная идилия альпийской жизни.
- Hallo! громко произношу подходя к двери, и поправляюсь - Gruezi! Есть кто?
Стучу в дверь. Он невысокого роста, невероятно крепко сбитый, того неопределенного возраста когда уже за 50 но может быть и все 70. С кожей дубленной горным солнцем, светлыми глазами и седыми прямыми волосами. Глаза внимательно рассматривают меня пока он возвращает мне приветствие. Левая рука придерживает дверь, в правой - кружка.
- У меня разбился GPS пару часов назад и я, видно, заплутал. Поможете сориентироваться? - говорю я с виноватой улыбкой.
- Что-то рановато вы для сезона. - отвечает он переводя взгляд на мои потертые треккинговые ботинки.
- Да приехал ориентиры пофотографировать и осмотреться. Я учитель, мы хотим подростков из летнего лагеря провести по легкому маршруту. - включаю максимальное обаяние и искренность в голосе и взгляде.
- Учитель? Спорта? - поднимает на меня глаза.
- Да нет, истории и географии. В небольшой частной школе над Монтре.
- Истории? - во взгляде на мгновение вспыхивает интерес.
- Да, виноват. - опять смущенно улыбаюсь и чувствую, что я его уже "взял в общение".
- Джозеф - протягивает он мне огромную ладонь.
- Ян - называю настоящее имя отвечая на рукопожатие. - Мне повезло, что заметил ваш дом. А так бы или еще плутал несколько часов, или пошел бы обратно. Вещи оставил в гостинице, а телефон забыл зарядить ночью.
- Заходите, я вам нарисую маршрут. - говорит он и шагает в хижину.
Мы болтаем уже около часа. Ему давно скучно без человеческого общения, да и "брать в разговор" таких как он у меня получалось достаточно легко. А то, что это именно он - сомнений практически не остается.
На столе появляется бутылка белого вина, домашний козий сыр, вяленая говядина, хлеб. Ем мало, сославшись на пару буквально недавно съеденных энергетических батончиков. Но выпиваю немного вина и пробую всего понемногу. Показываю разбитый навигатор, тупо тыкаю в кнопки. Постепенно перевожу разговор на нужную мне тему.
Говорю в основном я, увлеченно рассказывая о школьниках, плавно переходя на свой предмет - историю.
- Ученикам скучно слушать о датах и смене королей. Поэтому я рассказываю исторические эпизоды раскрашивая их колоритными событиями и различными неординарными теориями. С подростками мы пытаемся смоделировать жизнь в различных эпохах, от жизни неандертальцев, до монастырского порядка и городских цеховых укладов перед началом индустриальной революции.
Говорит мало, внимательно слушает. По репликам собеседника понимаю, что это не простой горный пастух. Человек образованный. Темы ему интересны.
Мой монолог практически весь экспромт, но я уже достаточно вжился в роль. Это не мешает работать, и я концентрируюсь на анализе. Ловлю его микрореакции на контрольные слова и смыслы. Всякое бывает, нужно быть полностью уверенным.
Но все. Это он. Пора.
Под предлогом "отлить" иду в отхожее место - туалет на улице рядом с хлевом. Плотно прикрыв дверь, достаю из нагрудного кармана шприц-тюбик и делаю себе укол в бедро через штанину. Препарат начнет действовать быстро, но полная разгонка будет минут через 20. Достаточно. Всю следующую неделю будет дичайший отходняк и страшные головные боли. Но лучше быть больным, чем трупом.
Достаю из подмышечного ремня небольшой модифицированный электрошокер для левой руки и прячу в правый рукав гасило. Готов. Выхожу. В ушах стук собственного сердца, глаза режет свет пасмурного неба. Начал действовать вколотый коктейль. Смесь старого немецкого рецепта D-IX, фенетилина и еще пары амфетаминов из нашей лаборатории.
Захожу в дом, делаю огромное усилие, чтоб говорить нормально. Развезло учителя от стакана вина после длинной пешей прогулки. Перехожу к главному.
- Я недавно прочел интересную теорию одного русского ученого советской эпохи. Он описал раннюю историю человечества. Антропогенез. По его теории человечество на заре существования выбралось из Африки не потому, что было демографическое давление, а потому, что первая волна переселения на европейский континент в более суровый климат было обычным бегством.
- Бегством? - он внезапно напрягся и его благодушие резко пропадает.
- Да, бегством. На заре цивилизации основным источником пищи для человеков были их сородичи. Проигрывая конкуренцию хищниками и не имея регулярного доступа к высококалорийной мясной пище, первые homo были падальщиками и каннибалами. Но с развитием мозга один из видов homo стал теми, кого русский ученый называл суггесторами. Теми, кто мог управляя другими видами через мощную способность к внушению и пользуя их как основную кормовую базу.
Молча слушает. Я продолжаю.
- А бегством на европейский континент ушел тот вид, кого мы называем неандертальцами. Но, Иосиф - переходя на латынь продолжаю я - вы это знаете лучше меня.
Он нечеловечески быстр, его прыжок через стол из сидячего положения невероятен. Но я уже быстрее.
Подставляю в движении вперед левое плечо под его кулак. Его удар смазан. Немеет рука и шокер падает на пол. Боли особенно не чувствую. Меня начинает разворачивать. Пользуясь инерцией разворота, выбрасываю свою правую руку и гасило ударяет ему точно в висок.
Плечо дико болит. Из второго тюбика-шприца делаю ему укол пропофола в шею. На других пропофол действует хуже, чем на нас, но все же действует. Разжевываю "тормозящую" таблетку.
Достаю из рюкзака свой набор инструментов. Пластиковый пакет для ДНК образцов, скальпель, нож, длинное тонкое шило. Дальше будет грязно, но это работа. Постараюсь с ним договориться.
Подрезаю сухожилия на его щиколотках и в локтевых суставах. Грубо, но времени не очень много. Отбираю образцы ДНК. С трудом усаживаю на стул, капроновым шнуром плотно связываю руки за спиной, ноги привязываю к ножкам стула. Накидываю удавку на шею и закрепляю конец шнура на связанных сзади руках.
Жду.
Он приходит в себя достаточно быстро. Дергается, кривится от боли и удавки на шее. Успокаивается - другие быстро принимают проигрыш и смиряются с очевидным.
- Quid?
- Вечный вопрос - говорю я серьезно. - Это вынужденные меры нашей безопасности. Советский ученый ошибался, либо ему слил неточный вариант кто-то из других - выделяю последнее слово интонацией. - Перейдем к насущным вопросам. Потом, если останется время, поговорим о вечном.
Соглашается взглядом. Провожу допрос. Запоминаю. Записей не делаю.
- Род?
- Медвежья лапа.
- Откуда
- Доггерленд
Удивленно присвистываю. Этот из родов дошедших до края северной ойкумены. Невероятно. Я думал их уже нет.
- Сколько вас осталось? - молчит. - Резче!
- Около двух дюжин. Но я отшельник. Контактов не поддерживаю.
- Твой возраст?
- 316.
Опять удивляюсь. Наша добыча обычно их молодежь. А он стар, даже по их меркам.
- Дети за последние 100 лет. Меня интересуют полукровки. Количество?
- 24 или 25.
- Последний?
- около 10 лет назад в Цюрихе.
Полукровки, слава богу, не наследуют их долголетие.
Допрос продолжается еще час, детали детали детали. Наполнять свои локусы под действием коктейля сложное занятие. И тормозящие таблетки не очень помогают.
Закончили. Я выдыхаю и принимаю таблетку корвалола. Прямо не работа, а повесть о неудавшемся джанки.
- Почему? - повторяет он свой вопрос.
- Я отвечу. Но, думаю, ты знаешь.
Ваш вид и другие сбежал из Эдема. Кто на север, переплыв понт, кто из плена египетского на восток. Наш вид остался кормовой базой суггесторов.
Но, вероятно, случилась спонтанная мутация, или провидение помогло. Не суть. Наш срок жизни скоротечен по сравнению с другими видами homo. И это нас спасло. Наши поколения менялись быстро. Развивались, мутировали, приспособлялись. Наш мозг, в отличии от других homo, научился сопротивляться суггестии. Дарвинизм. Но цена такого сопротивления - экстремальная агрессивность нашего вида. Из всех млекопитающих и видов homo, мы единственные способны на спонтанную агрессию к представителям своего вида. Злая цена. Мы насекомые или пауки рода homo.
Вкусив плод зла мы восстали и суггесторы, наши боги, потеряли контроль. И мы стали охотиться на них везде. Мы стали их страхом.
Мы сами изгнали себя из рая, быстро плодились и начали расселяться за пределы Африки. И столкнулись с другими homo. Долго живущими. Сильнее и быстрее нас.
Мы убили старых богов, но столкнулись с героями. Герои, как в сказках, были сильны, быстры, добры и наивны. И плодовиты. Безумно плодовиты. Их, ваши, полукровки наследовали не только часть вашей силы, но и вашу слабость - несопротивляемость суггестии. И где популяция полукровок становилась основной - приходили новые боги.
Египет, Греция, Скандинавия, Индия, Азия. Новые пантеоны, новый всплески каннибализма. Войны, в которых суггесторы гнали толпы детей героев на слабый вид. Войны где слабый вид шел толпой на новые пантеоны и воевал с детьми героев. И брат шел войной на брата.
И тогда появились охотники. Мы. Сначала разрозненные группы, но уже в период Рима мы стали сетью, накинутой на на весь мир. Мы убивали богов. Мы крали их секреты. Мы убивали героев и их потомство. Мы поднимали армии и подкупали владык угрозами и богатствами. Мы сжигали иерусалимы везде, где могли. И в пожирающем пламени нашей агрессивности мы чуть не уничтожили себя, свой вид. Полностью.
Мы слишком агрессивны.
И мы вернулись за героями, мы ограничили их плодовитость, сделали из них святых и монахов, создав религии и церковь, где боги не спускались с олимпа брюхатить дочерей людских, а Бог стал символом, бог был Словом. Нам нужны были заповеди. Не убей.
И нужна была любовь. Чтобы спасти мир.
Мы переписали историю, и в этом нам помогали и суггесторы- боги и вы, герои - другие. Каждый со своей целью. Мы создавали из нашего прошлого сказку. Возвели себя на "вершину эволюции". Стали единственными sapiens из всех homo. А боги и герои достигли своей цели - спрятались в мифах и сказках.
Перевожу дыхание спрашиваю.
- Я ответил на твой вопрос другой?
Да. - он грустно смотрел на меня - Глупо, как вся агрессия. Это страх. Мы могли бы вместе найти другой выход, без геноцидов и холоко...
Я ударяю его длинным тонким шилом в левую глазницу проникая глубоко в мозг. Он умирает мгновенно.
Собрал оборудование. Нашел шокер закатившийся в угол. Снял с другого веревки, опустил его на пол. Перенес из под навеса часть дров, щепы. Разбросал где мог. Соорудил вокруг тела что-то вроде погребального костра.
Из шкафов вываливаю всю одежду, полотенца, тряпки - все, что нашел. Разливаю масло из всех масляных ламп.
В недоумении смотрю на одиноко стоящий абажур, электрическую плитку и отправился в хлев. В дальнем углу нахожу неприметную дверь, выбиваю ногой. Вытаскиваю из крошечной комнатки электрогенератор на ХТС еще допотопного, египетского варианта. Переношу его в дом и кладу другому в ноги. Керамика, свинец и немного меди. Расплавится. Останутся одни черепки.
От спички поджигаю нарисованную другим карту местности. Запаливаю хижину с четырех углов.
Выхожу и присаживаюсь на валун на некотором расстоянии от хижины. Дым увидят, подымут спасательный вертолет, швейцарцы реагируют быстро но часа четыре у меня есть. Высадят спасателей. К этому времени все уже основательно прогорит внутри.
А местные пожарные доберутся сюда только завтра утром. В лучшем случае и без средств тушения. Я марш броском, даже с рюкзаком, но под остаточным действием коктейля и под гору доберусь до Заас-Фе еще засветло.
Сижу минут пять, наблюдая как разгорается погребальный пожар. Когда огонь начинает перекидываться на хлев, подскакиваю и бегу к хлеву. Открываю дверь выгоняю коз. Мы же не звери.