Эту историю поведал мне один профессор. Он же, собственно, и является ее героем. Но в ту светлую пору он не то что не имел профессорских регалий, но и о высшем образовании только мечтать начинал. И работал тогда наш герой в "Медтехнике" наладчиком медицинской аппаратуры. Тогда в больницах да в клиниках тоже кое-какая техника наличествовала: от бор-машины - услады мазохиста, и до какого-нибудь искусственного легкого (шкаф такой на колесиках). А также множество всяких осветительных приборов. И, что характерно, все они имели привычку ломаться, а поэтому их и надо было ремонтировать. Вот этим благим делом наш герой и занимался.
И вот однажды вызывают его в серьезную такую клинику на предмет починки бестеневой лампы в операционной. Понятное дело, какая операция, если лампа в операционной не работает! На ощупь резать - пациенты возмущаются.
Приезжает наш герой на место. А там у них две операционные, а между ними комната старших медсестер. И там же все переодеваются и стерилизуются перед операцией. Естественно, заходит он в эту комнату. Встречают его сестры. Выдают ему халат, маску, бахилы - все как положено. Говорят:
- Ну давай, мол, в темпе... А то тут один боец уже как раз на подходе. - и убегают,
Наш герой заходит в операционную. Посреди - операционный стол, лампа - предмет ремонта, как раз над этим столом. Потому и темновато. И что характерно, чтобы лампу починить, нужно на операционный стол залезть. Что герой и делает. А, видать, до того на этом столе кого-то крепко оперировали. Короче, операционный стол в свежей крови, слизи и прочем, том, что из человека в этот ответственный момент выделяется. Наш герой только примеривается отверткой кожух лампы открутить, как тут его ножка проскальзывает и он сыплется с этого самого стола совершенно неорганизованным способом.
Нет, господа, вы поймите, операционный стол отличается от журнального в первую очередь высотой. Воображали-ль вы себе, что вас могут оперировать сидя или лежа. Правильно! Операционный стол такой высоты, чтобы хирургу сильно над телом нагибаться не надо было. Вот с такой высоты, поскользнувшись на свежей кровушке, наш герой и сверзился.
Но - повезло. Другой и голову себе бы вдрызг разбил, или там пару конечностей. Но нашему повезло! Операционную еще не убрали, и поэтому герой упал в тазик...На мягкое... Правда, это мягкое было тем самым, что вырезали из последнего оперируемого. А из него, как позже утверждал наш герой, вырезали немало (в основном, из брюшной полости - кишки, то есть)! Но тем не менее, стол-то высокий, наш герой, хоть и попал в этот тазик на мягкое, все-таки слегка отключился. А очнулся - чувствует, лежит на жестком, а тело болит во всех местах. При этом видит: весь в крови, и какие-то внутренности вокруг на нем развешены. Как серпантин на Новогодней елке. Ну, думает, припыли, настал мой смертный час!. А что бы вы подумали интересно, когда придя в себя, обнаружили, что вы увиты, может быть даже и своими, кишками, как баобаб лианой.
Правильно вы бы решили: это все ваше (чужие кишки в смысле)! Дальше - вопль "За что? Помираю!"...
И наш герой снова грохнулся в обморок!.. Из обморока выходят постепенно... Не всеми чувствами сразу. Наш герой еще не разомкнул глаз, но уже услышал голос. И это был, как бы, голос свыше, который, спускаясь откуда-то из поднебесья, гневаясь, провозгласил:
- Вы, бляди, ....
Остальную сверхнормативную лексику мы опускаем. Вообще, хирургия - дело тонкое. Оно требует работать точно и быстро. Вот почему здесь сверхнормативная лексика, а точнее - мат, совершенно уместен. Вот разрезали вы больному чего-то не то. Кровища хлещет, пульс падает. Не будете же вы говорить ассистенту:
- Коллега, я не понимаю, почему же вы в любезности своей подали мне электропилу, вместо того, чтобы удовлетворить мою нижайшую просьбу и подать соответственно шланг для отсоса крови!
Да за время выговаривания этих куртуазностей и не один пациент скопытится сможет!
Так ассистент просто от акустического удара все правильно исполнит.
Суть же тирады хирурга состоит в том, что почему, ежели человека положили к нему на операционный стол, то хотя бы штаны с него не сняли... Не говоря уж о носках, которые мешают ему, хирургу сосредоточится на операции. В общем сестры - ... опять не подготовили пациента.
И тут у нашего героя как раз наступает прозрение. И к ужасу своему он видит себя на операционном столе, а над ним стоит человек в белом и заносит ужасной величины ножичек. Причем с явной целью воткнуть этот ножичек ему в живот. А вокруг еще несколько таких же, белых, и ни одного лица - все под масками! Герой решает бороться за жизнь до последнего и пытается сказать, что он из "Медтехники".
На главного узурпатора в начале это впечатления не производит.
- Спокойнее, больной. - говорит он. - Мы всех одинаково хорошо оперируем!
Далее до хирурга доходит, что пациент, кого он чуть-чуть не взрезал - не под наркозом - снова сверхнормативная лексика.
И видимо от обилия и интенсивности оной наш герой окончательно приходит в себя. И начинает объяснять, что он де - ремонтник из "Медтехники", пришел лампу им отремонтировать, что залез на операционный стол, поскользнулся и ...
И тут хирург, до которого доходит вся ситуация, снова прибегает к сверхнормативной лексике и поиспользовав ее минут пять, в сердцах завершает: