Балтин Александр Львович. Понемногу О Разном

ИНВЕКТИВА

Не ждали? появляется в журнале

Кибировский собрат очередной -

Пороча в псевдотворческом накале

Каноны речи, светлой и святой.

Кибирова журналам маловато -

Кунсткамеру расширить надлежит:

Пусть кто-нибудь ещё молодцевато

Кривляется - авось и рассмешит.

Амелина отведать не хотите?

Он быстренько центон произведёт.

Убогое штукарство получите.

Не ждите откровений и высот.

Коль славят пересмешников породу,

То чувства равно мысли не нужны.

Растащит Сумароковскую оду

На дрянь свою, не чувствуя вины.

Амелин, тяготеющий к Хвостову,

Прославит графоманию - ура!

Не верьте очистительному слову -

Поэзия не больше, чем игра.

Кибиров мастер в области фольклора,

Тут "всё" с "ужо" рифмуется легко.

Важней всего - о нет! Не надо спора! -

Сортиры. Ибо небо далеко.

Духовная коррозия проела

Наш социум, всё задом наперёд!

Поэты остаются не у дела,

А графоманам слава и почёт.

И смрадная алхимия журналов

В мозги опять вливает трупный яд.

И представляет звёздами нахалов -

Но эти звёзды явно не горят.

ЛЕОНИД ЛЕОНОВ

Густая плазма жизни - часто

Перенасыщенно-густа.

Картины, вставшие с листа

В твоё сознанье входят властно.

Роман возводит как собор

Строитель-мастер терпеливый.

Внимательный увидит взор

Огромный купол перспективой.

Какие лица! Типажи!

Пугают судеб корневища.

Тугие жизни виражи

Ведут порой на пепелище.

Зарядье! Тараканья жизнь!

Копеечное племя! Скука!

Скудна житейская наука:

Микробы злости, щёлочь лжи.

Не позвонков ли слышен хруст?

В чащобе ветхий скит разрушен -

Жестокой волею задушен.

Лес без него и дик и пуст.

Жаль чётко линию одну

Не рассмотреть - герой и вера.

Нам не понять. Какая мера

Измерит каждую вину.

Но океаном виден лес -

Дыханьем жизни наполняет

Страну с обилием чудес,

Страну, какая так страдает.

КРАЙ ГОРОДОВ

Край городов. Их густота дана

Икорной массой - ясно, что крупнее.

Двор виден из окна, ещё видна

Дорога...Их довольно, по идее.

Край городов! В иных вполне, дружок,

Возможно потеряться...Что за зданья?

Спасибо, белый ангел бережёт

От чрезвычайной наглости дерзанья.

Есть маленькие, ветхие вполне -

Не города, а сонные опушки.

В таких бывать куда любезней мне,

Чем в тех, где наши дни - кого? - игрушки...

ПО ПОВОДУ КНИГИ ИЗБРАННОГО ПОЖИЛОГО ПОЭТА

Больно всё аккуратно и грамотно,

А масштаба стихам не хватает -

Ибо том этот кажется гаммами,

Но седой ученик их играет.

ВОСПОМИНАНЬЕ О ПЛАВАНЬЕ

(стихотворение в прозе)

Теплоход был снежно-бел, но ребёнку почему-то больше всего нравились толстые жёлтые перила, покрытые блестящим лаком .

Отплывали из Москвы под музыку, и воздух туго пульсировал славным маршем.

Что помнится ныне? Розоватая мерцающая синь спокойных рек и озёр? Лентообразная зелень берегов, кое-где промытых до глинистой желтизны? Прозрачный ночной Питер, приподнятый над реальностью немой суммой фантастических зданий? Или Валаам, к которому подходили утром, под музыку Чайковского, и который, казалось, пел единую - всем зелёным массивом - осанну? Тёмные Кижи? Или же поляная. Уже тронутая осенью, в каком-то подмосковном лесу, и резко выехавший конный, а у

Лошади шумно ёкала селезёнка?

Осталось слитное ощущение счастья.

Калязинская колокольня над водой - укоризненный перст великана; и забавная детская мысль - а что видят рыбы, проплывая мимо арок, лестниц и сводов?..

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ

Измождён и худ,

Гневно речью закипает.

Как ещё возможно тут -

Тут, где скверна процветает.

Факела дворца, пути,

Скрежет ли замка? Решётки.

Если путь известен чётко,

Надо до конца идти.

Серо-жёлт песок,

Мутноват ручей.

Дикий мёд глубок

Гаммой цвета всей.

Что грядёт - грядёт.

Все огни - огонь.

Снова слабых жжёт

Верной речью он.

Сыра темница. Где-то танец,

Которого не знает он.

Брадат, устал...любой устанет

Гореть, кипеть. И танец - фон.

И танец - стержень царской воли.

Палач - тяжёл в шагу - идёт.

И то ль отчаяние, то ли

Свет в смертный миг пророк найдёт.

Космат, а телом даже чёрен.

Речь низвергает - страх вам. Страх!

Вы затоптали сумму зёрен,

Посеенных в людских сердцах.

Большие стопы - от хожденья.

Пробиты скверной города.

Речь Иоанна - откровенье

На предстоящие года.

* * *

Она, облокотившись на перила

Балкона, говорит - Ну снова дождь.

Он ей - Чего от осени ты ждёшь?

Он - это муж, конечно. - Ну и сила,

Гляди, - она продолжит. - Завернул.

Листва струится по жгутам, сверкая.

Муж поглядел в окошко и зевнул.

-Подумаешь! Ну влага золотая.

Всё ничего б, да что-то от дождя

Осеннего в их отношеньях. Или

Уже давно постыли эти были?

Хотя...мы живы всё-таки...Хотя.

ПО ПОВОДУ "ВСЕЙ КОРОЛЕВСКОЙ РАТИ"

Двойных - отменно много линий.

Как Мортимер себя убил -

И с того света не забыл

Судью. Сюжет прозрачно-синий.

Прозрачно-синий воздух над

Замшелым дубом и могилой

Переполняет каждый взгляд

Реальностью, не перспективой...

Сожги свои бумаги, Джек,

Ну, брось же их в камин гостиной.

Иди же от убийства, не к

Убийству. Вечер будет длинный.

Вот фонари, в них керосин,

И стёкла тусклые мерцают.

Судья, хоть стар, смотри - красив,

И даже книги это знают.

Разоблачение - обман,

Коль настоящее серьёзно.

Желанье правду знать - изъян.

Желанье нависает грозно.

Джек не знает, что он сын судьи.

Разговор в библиотеке тяжек.

Ты с какой душой сегодня ляжешь

Спать, Джек Бёрден? Данные свои

Предъявив судье?

Мерцал залив

Глубиною вод и синевою.

Станет чёрным, чем-то опалив

Будущее.

Нет его со мною.

На себя я зеркало гляжу,

Сходство с Джеком нахожу.

Также просыпаюсь ночью от

Пустоты, что давит мозг и жжёт.

Где же сон? И глядя в потолок

Что же я шепчу? Помилуй Бог?

Тяжелы романа те пласты,

Мощь люблю словесной густоты.

И картины...Вот корова...ночь,

И машина мчит куда-то прочь.

Лиловый цвет сопровождает

Роман, когда читаю я.

Роман о силе бытия,

Что центробежно подчиняет

Всё, данное окрест, поя

То сладким соком, то отравой.

Залив синеет, золотист.

Дома белы. В душе - отвратный

Настой...и...если б чистый лист

Украсил стих - простой, приятный.

Круг солнца исчерна-лучист.

* * *

Вода упруго напрягает мышцы,

И мозг в ответ ей напрягает мысли.

Сколь интересно? Рябь воды легка.

А мысли тяжелы...как камни что ли?

Не избежать на этом свете боли,

С ума бы не свела.

Течёт река.

ПО ПОВОДУ ЖАРЫ

Жара с утра уже в стекло

Окрестный воздух превращает -

Сей жидкой массой тяжело

Дышать - нас небосвод пугает.

А мы - мы сядем у реки.

Спина ли рыбы? Иль коряга?

Поэт забудет про стихи,

И ни к чему ему бумага.

Тут зелень - в золоте она.

Щедрот достаточно у солнца.

И воздух будто глубина

Таинственности - он смеётся.

Ни ветерка. Вот лесопарк -

Не верит он земной заботе.

Выходишь в город - слышишь карк.

Следи полёт вороньей плоти.

Как рыбы - воздух смертен им

На берегу - так ныне люди.

Когда б изведал пилигрим

Какая сила - смесь в сосуде.

Сосуд разбит, и жидкость - вон.

В песок небытия впиталась.

А то, что понял - обречён

Не значит - жизни не осталось.

* * *

Серый кот Василий у железной

Двери, приоткрытой чуть, сидит.

Там, внутри, поди, мерцает бездна.

Нет! Там Белка. Чудный милый вид.

Белка - это кошечка, уютна.

И Василий караулит здесь.

Власть его - хотел бы абсолютна,

Чтоб была. Сильна кошачья спесь.

Пегий кот под липою у входа,

И - спиной к подъезду он сидит.

Вот кошачья вам видна порода,

Знаменит к любви их аппетит.

Всё ль как у людей? Страшнее, чётче?

Всё страшнее - разум ведь не тот.

И Василий за громадной тёткой

Тенью иллюзорною скользнёт.

ДНИ, ДУБ И ВОРОБЬИ

Жизнь слишком быстро полетает,

А дни так медленно идут.

А Совершенный Абсолют

О каждом всё пристрастно знает.

Дуб мощен - чудо из чудес,

И подтвержденье Божьей мощи.

Припомнишь речь дубовой рощи,

Или звучащий ямбом лес.

А тут всего лишь лесопарк,

Где павильоны и скамейки.

Разносится вороний карк

Так резко в тишине аллейки.

И ты, пришедший отдохнуть

Глядишь на дуб - он выше дома.

Его ветвление знакомо -

Судьбу напоминает чуть.

Шатёр зелёный! Благодать

Покоя светлого...И стая

Весёлых птах, перелетая

Из кроны в крону - не поймать! -

Мелькнула на какой-то миг

В его ветвях. И вот уж рядом

С тобою скачут - но язык

Пичуг не выучить под взглядом

Обыкновенной высоты:

Её библейские черты

Способны потрясти сознанье.

А воробьи! Один худой,

Другой задиристый - покой

Не признают! Вот наказанье.

И прыгают у ног твоих -

Тот в чёрном галстуке, а этот

И не чирикнет, очень тих.

А дело происходит летом.

А дни текут. Их легион

Разбит! Прошедшее примстилось.

И жизнь намного сократилась

Шагренью будущих времён.

ПОСЛАНИЕ ЛОРДУ БАЙРОНУ

Романтический порыв

Не имеет перспектив.

Жизнь - чаша! Если ты способен,

Очистив душу видеть так, -

Сознанье не заполнит мрак,

Который агрессивно-злобен.

Вороний грай поутру рвёт

Ноябрьский бледный-бледный воздух.

О нет! Зерно летит! И вот

Кто подберёт - забудет возраст.

Лорд Байрон! Ваша жизнь для нас

Сама легенда! Наша - будни -

О них не стали бы рассказ

Вести в стихах, довольно бурных...

Мороз ядрёной солью травку

Посыпал ночью. Осень травму

Способна нанести порой.

Любой - проект отменной мысли

Из недр космических. Не числи

Победы за собой, герой!

Ваш особняк на фото видел

Я как-то раз. Но если идол

Для сердца золотой телец -

Не вашего, конечно - это

Для человека минус. Лето

Само построит нам дворец.

Молитва ( вы молились? Нет ли?) -

Посланье без ответа. Ветви

Сейчас коралловы у нас.

У нас, в Москве такое время,

Что рок депрессии варенье

Днесь отрицает в сотый раз.

Нет, на молитвы отвечают!

Сознанья слабость удручает.

Крадётся кошка по двору.

Быть Дон Жуаном так занятно!

Потом - в судьбе чернеют пятна.

Зачем такую длить игру?

Корона Греции прельщала

Того, кто пережил немало.

Мечта не пустовата? Иль

Венецианские услады

Подобье пёстрой клоунады?

За ветром снова будет штиль.

Корабль качается громоздко.

Соблазны собирают войско -

Не одолеть его вовек.

Но и попытка одоленья

Достойна, мыслю, поощренья.

В Москве сегодня выпал снег.

Свинцово стёкла отливают.

Дома же небо подирают -

Разнообразно высоки.

Жизнь тратится, но постепенно.

И важно то, что несомненно,

Ну а иное - пустяки.

Но романтический порыв

Теперь не имет перспектив.

Ведь важен взрослый взгляд на вещи,

Иль умудрённый. Опыт даст.

Иллюзии - они балласт.

Реальность пострашней. Чем клещи.

Титану не до суеты.

Он сам - посланец высоты,

Иначе думать не пристало.

Мозг мысли крутит - так и так!

Ну центрифуга! Просто мрак!

Но вызревание кристалла

Процесс неспешный, и - весьма.

Ну а духовная весна

Когда-нибудь наступит, верю.

Ведь утро переходит в день.

От суеты и мелких дел

Я прочно затворяю двери.

ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ

Лепил фигурки для детей

Старик, донельзя одинокий.

Менял работою своей

День, бесконечный и убогий.

И возле двери оставлял

Коня, корову и павлина

Из воска или пластилина.

Потом их кто-то забирал.

Сосед пузатый увидал,

Как он игрушки на пол ставит.

-А ну, забрал их! - закричал.

Кривится нервно и мигает.

Старик забрал. И промолчал.

Под вечер вышел на прогулку.

И по кривому переулку

За ним всё время пёс бежал.

Остановился человек.

Сел пёс, глаза мерцают грустно.

-Пойдёшь со мною? Скоро снег.

И зиму одолеть - искусство.

Пёс поскулил, как будто - да -

Ответил вежливо и тихо.

Квартира. Тёплая среда,

И здесь не одолеет лихо.

В квартире пёс. С утра ему

Готовится немного каши.

Как без него жил - не пойму! -

Старик припомнит день вчерашний.

Вдвоём гораздо веселей

Зимою слушается вьюга.

За сумму снежно-белых дней

Привыкли старики друг к другу.

Вдруг ночью мартовскою пёс

От тишины проснулся резкой.

Он сел. Завыл, задравши нос

В тоске, кромешно-бесполезной.

Ломали дверь. Мельканье ног.

И красный ящик. И машина.

Шестой этаж весьма высок.

И есть для ругани причина.

Пёс за машиною бежал,

Устал и сел на снег пятнистый.

И не завыл, а застонал

По-человечески, неистово...

* * *

Липа, клинопись которой

Расшифровке не поддастся.

Память тоже ведь богатство.

Лабиринты. Коридоры...

Дача детства, лазал много

По деревьям, ветви вишен

Руки ли ко мне тянули?

До сегодня я не понял.

Грядки тучные с капустой -

Хороши мазки Ван-Гога.

Летом день возможен тусклый?

А настрой печальный, грустный?

Впечатлений летом много.

С гамака глядеть на небо,

Звёзды белые считая.

Без пристрастия и гнева

Космос мира постигая.

Утром же бежать на речку.

Разнотравье так блистает.

В памяти следов так много,

Оттисков и отпечатков.

Род коррозии ведь возраст -

Не разъест, однако, воздух.

* * *

Ты, оказавшийся в цейтноте,

По жизни слаб.

Дрожат грехи на обороте

Твоих силлаб.

Но если вера в силу света

Тебя ведёт,

Во тьме не сгинешь - знаешь это,

Грех не сожрёт.

МОНОЛОГ ДЖОКЕРА

Я Джокер. Я мигну - и дело в шляпе,

А на моей бубенчики звенят.

Дружок, я помогу сегодня папе,

А то в мозгу у папы плещет ад.

Нет! Буду помогать...кому - не знаю.

Капризность - форма силы или нет?

Укладывает мама где-то заю,

Пока моя ухмылка режет свет.

Да, режет остро, высверком умелым.

Что мне ваш свет? Считаете, что ваш.

Его зовёте белым. Белым-белым.

Художник взял его на карандаш.

Я вспарываю - вам незримо - части

Сознаний ваших, вас с ума сводя.

Как чудно быть умельцем тайной власти!

Владельцем! Понял сам я, погодя.

Что вам Парижи, Африки, картины,

Когда попал я в руки ваши. Вот.

А из игры - из плотной паутины,

Не выберетесь, нет. Ну чей там ход?

Чей ход? В движенье заинтересован

Я сам - какая чудная игра.

Но вновь рассвет звучит насущным словом,

И перейти к реальности пора.

* * *

Из массы солнечных лучей

Один вдруг вырвется...на волю.

Блеснёт спокойно - как ничей -

Свою подчёркивая долю.

Так человек порою сам

Отъединён от общей гаммы.

И ладно бы творил свой сад,

А то - бредёт к владенью ямы.

УХОД ТОЛСТОГО

Тяжёл реальности объём.

Сколь к жизни аппетит потерян?

Старик, оставив старый дом,

Уходит в ночь, в себе уверен.

Весь век растившему зерно,

Пшеницей духа жить пристало.

Зерно духовное - оно

За жизнь немало пострадало.

Грядущее, в котором все

Умрём - откроет мощь ухода,

За ним даны во всей красе

Мечта, и слава, и свобода.

* * *

...ибо - очень много слов.

Ну а тех, что от основ?

ГЕЙЗЕНБЕРГ

Неопределённость как болезнь

Естества родного - человечьего.

Формулами вылечишь ли? Речью ли?

Сложности в мозгу рождают резь.

Физик объясняет что и как,

Почему - вопрос всегда открытый.

Вверчены мы в сердцевину быта,

Оттого вполне логичен мрак.

Формул много, сколь яснее жизнь?

Словно раньше - в наволоке лжи.

Физики возможно ли сиянье?

Гейзенберг дарует, может, шанс

Нам услышать музыку пространств?

А она по сути есть молчанье.

СМЕСЬ В СОСУДЕ

Реактивы смешаны в сосуде,

Только непонятен результат.

Если размышления о чуде

Тяжелы, то кто им будет рад?

Вот алхимик над пузатой колбой

Наклонился, что-то бормоча.

Колба предстаёт чрезмерно полной,

Места в оной нету для луча.

А лучи должны проникнуть в душу,

Чтобы осветлять густую смесь.

Я мольбой пространство не нарушу,

Даже коль мольбою стану весь.

Смесь в сосуде - человечья доля,

Золото надежды и мечты.

Синевой твоя мерцает воля.

Смесь в сосуде. Что же это? - Ты!

Сер оттенок скверны, и чернеет

Струйками агрессия внутри.

Кто преодолеть себя сумеет -

Не страшны тому календари.

Время постоянно обтекает

Тот сосуд вместительный - потом

Эту ёмкость просто разбивает

Раком иль инсультовым огнём.

Вот тогда и важно, как очистить

Смесь густот за годы ты сумел -

Чтоб её субстанция лучистой

Чистотой ушла в мир новых тел.

БЕРЁЗКИ. К 110-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНЬЯ С. ЕСЕНИНА

На холм играя выбегали

Берёзки, радуя собой.

И всем приветы посылали.

Кто проходил витой тропой.

И было грустно...вместе с этим

Легко и празднично весьма.

А мне берёзки видом летним

Рекли - а будет и зима.

НАДЕЖДЕ

Моя родная, выпавший снежок

Едва ли испугает наши души.

От холода их ангел бережёт

В одном из уголков огромной суши.

Пусть дни идут, как скажет календарь,

Мы будем жить лишь только нашим светом,

Используя свой собственный словарь,

Который сочинили этим летом.

Грядущее - есть опыт прошлых дней.

Всё тёмное когда-то светлым станет.

Хоть скручен мир из шаровых страстей,

Раз мы вдвоём - мир этот слабо манит.

* * *

Бусинка моя, ягодка!

Счастье было нам явлено.

Счастье золотистого цвета

С привкусом горячего лета.

А зимою нам пела вьюга.

И глядели мы с тобой друг на друга.

Я в глазах твоих видел небо,

Так мерцавшее мне нежно.

Звёзды нам с тобой улыбались.

Ну а то, что дни удалялись

В никуда, и жизнь утекала

Всё равно, коль счастье ласкало.

ПОНЕМНОГУ О РАЗНОМ

Стихи, написанные пеной

На кромке берега понять.

А со звездой, вполне бесценной,

Ночной порою толковать.

Лесные чащи! Мистик любит

(бывает) собирать грибы.

Себя едва ли этим губит,

В пределах маленькой судьбы.

Провинциальные картинки

Включить в глобальный каталог!

Пыль переулков и морщинки

Травы, и сумрачность дорог.

Веранда дачи. Самоваром

Лицо твоё искажено.

Всего хватает в мире старом,

И вечно новом заодно.

Да, старый мир - чудесно новый,

Его пульсация сильна -

И связана она со Словом -

Так тесно связана она!

Оставить комментарий © Copyright Балтин Александр Львович (a-baltin@mail.ru) Размещен: 31/07/2007, изменен: 17/02/2009. 30k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:

Балтин Александр Львович : другие произведения.

Понемногу О Разном