Глава 1 Инициированный сигналом извне, мозг Разведчика медленно возвращался к жизни. Слишком медленно – сказывался огромный промежуток времени, прожитый им. Однако связи внутри Мозга восстанавливались, сенсоры оживали, принося необходимую информацию о состоянии систем внутри Разведчика и изменениях, происходящих во внешнем мире со времени последнего пробуждения. Информация была неполной, скорее даже фрагментарной –неумолимое время поработало и здесь. Функционировало не более трети сенсоров. Оценив с их помощью своё состояние, Разведчик пришёл к выводу, что с клонами, дающими возможность воздействовать как на внутреннюю среду, так и на внешний мир, дело обстоит ещё хуже, чем с сенсорами. Из всего многообразия клонов, способных выполнять операции, снаружи и внутри пережили последнее пробуждение только десяток восстановителей внутреннего гомеостаза, хотя и их состояние оставляло желать лучшего. Система воспроизводства клонов уже не функционировала более трёх тысяч оборотов этой планеты вокруг светила, так что пополнения рядов клонов не ожидалось и, соответственно, добиться ощутимого улучшения функционирования внутренних систем не представлялось возможным. Из всего этого следовал неизбежный вывод – это пробуждение будет последним. Следующего периода оцепенения Разведчику не пережить. Так что если Пространственник , пославший запрос, пройдёт мимо, как и два предыдущих, все его скитания среди звезд и работа по сбору информации здесь, в этой системе и на этой планете, пропадут зря. Обречён на гибель будет и последний из оставшихся в живых симбионтов. Конечно, такова судьба большинства Разведчиков – сколько их выбрасывают Пространственники, но всё же… Однако пора поднимать симбионта и аборигенов. Предстоит переброс информации на Пространсвенник, а без них он невозможен. Опять будет с кем разделить заботы, а возможно и получить совет – симбионты мыслят иначе и могут найти выход там, где Разведчик этого выхода не видит. Кстати, как там их самочувствие? Разведчик проверил состояние анабиозных коконов, и испытал шок: один абориген был мёртв, другой балансировал на грани жизни и смерти, у двоих, к счастью, всё было в порядке. Но, главное - симбионт, последнее родственное существо, сильно пострадал. Необходимо было срочное пробуждение и оказание помощи, которая, возможно, сможет спасти его. В состоянии, близком к панике, Разведчик подал команду на пробуждение симбионта, лихорадочно проверяя системы срочной помощи, оказывающейся при выходе из кокона, и с ужасом обнаружил, что они не функционируют. Возвращение к жизни было непривычно болезненным. Впрочем, это ещё мягко сказано. Из кровавого, застилающего широко открытые глаза, марева, вытягивались тонкие обжигающие щупальца. Они охватывали голову и грудь, сдавливали мышцы и кости, проникали в внутрь черепа и распространяли оттуда по нервам пульсирующую боль по всему телу. Боль гасила хаотически толпящиеся мысли, не давая им собраться в логическую цепочку. Несколько раз Симбионт готов был вновь соскользнуть в блаженное небытие, несущее покой и избавление от этой невыносимой боли. Однако голос, проникающий в мозг вместе с болью, удерживал его на этой грани и возвращал к действительности, сулящей нескончаемую пытку. Слов, произносимых голосом, воспринять он был не в состоянии, но интонации, в которых слышалось сочувствие и желание разделить с ним его боль, а так же настойчивый призыв исполнить что-то, не давали Симбионту потерять сознание. Это ћчто-тоЋ голос без его помощи сделать не мог и врождённое чувство долга заставило вспомнить и попытаться проделать упражнения, позволяющие взять под контроль бьющееся в судорогах тело. С трудом, но всё же ему удалось блокировать болевой центр мозга. И красное марево начало блекнуть, позволяя увидеть погруженный в приятный полумрак окружающий интерьер. Боль отступила, вернее затаилась, прорываясь иногда глухими приступами и предупреждая, что при малейшей возможности готова ворваться и затопить возрождающееся сознание новой волной. Теперь пришли мысли. Мысли привычно безрадостные, но с примесью надежды – ведь пришёл сигнал, раз мозг его разбудил. Мысли эти почти сразу прервал глосс, недавший ему потерять себя во тьме небытия. Это был привычный беззвучный голос, раздававшийся в голове, голос мозга Разведчика. - Ну, ты как? – с нескрываемым волнением спросил он. - Ты должен знать о моих болячках лучше меня,- отозвался Симбионт. - Увы, диагност твоего кокона не функционирует, -пояснил мозг. Ещё не лучше. Повреждения организма наверняка имеются, но насколько серьёзные? Придётся выяснить самому методом пробы. Сможет ли он вообще выбраться из кокона и добраться до лечебной системы. Придётся попробовать. Симбионт напряг мышцы спины, собираясь сесть и забыл на мгновенье о контроле за болевым центром. Удар боли едва не лишил его сознания. Снова пришлось глушить её. Затем, обессиленный, он долго лежал на влажном ложе кокона не в силах шевельнуться. - Ты можешь вытащить меня отсюда?- спросил он у мозга. Без особой, впрочем, надежды, так как помнил по прошлому пробуждению, в каком состоянии были оставлены уцелевшие клоны. - Можно попробовать,- после долгой