Монголы простояли под Коломной недолго, меньше седьмицы. Как сказал Глеб Владимирович, в закромах здешних жителей оказалось маловато запасов для такого большого войска. Да и то, в Коломне, включая посады, обитало не более пяти тысяч жителей. Сел и деревень в окрестностях имелось тоже не слишком много, так что зерна, сена и овоща и впрямь было не богато.
Все время этой стоянки Олег почти не выходил из кибитки, чтобы не видеть обгоревших развалин города и трупов погибших соплеменников. Выбрался наружу и решился пройтись немного вдоль берега Москва-реки он только в последний день стоянки. И то только потому, что весь вечер и ночь мела метель, занесшая к утру трупы, сваленные на речном льду. Забелила метель и закопченные бревна городских стен, и пятна крови на речном льду. Пусть не полностью, но, если не присматриваться, можно было представить, глядя на уцелевшие стены города, что Коломна все еще жива и ее не постигла страшная участь Рязани и других русских городов, до которых сумели добраться татары.
Прогуливался Олег в одиночестве, если не считать десятка охранников, сопровождавших его неотступно. Охрана ехала верхами. Олег заметил, что монголы, вообще, не любили перемещаться пешком и садились на коня даже если нужно было преодолеть совсем небольшое расстояние. Выпавший снег и ветер очистили воздух от тошнотных запахов гари, крови и вывороченных внутренностей. Олег вдыхал его, чистый, морозный с наслаждением. Плохое настроение, гнетущее его последние пять дней понемногу менялось. Все стало казаться не таким уж мрачным и безнадежным. К тому же Джи и князь Глеб рассказывали, что погибшие под Коломной русские унесли с собой в могилу не мало татарских воинов. Да еще вчера в татарский стан примчались беглецы из отряда, сопровождавшего обоз с ранеными и добычей, отправленный в ставку Бату, расположенную где-то в низовьях Итиля. Они рассказали, что на обоз напали несметные полчища все тех же мертвых урусутов, убивших намедни Хостоврула. А ведь царевич Хулагчи разбил их и почти всех перебил. Они же, получается, вновь воскресли...
Татары из охраны Олега заметно поеживались, слушая эти рассказы. Особо долго, правда, этим беглецам говорить не дали. Когда сведения о гибели обоза дошли до джихангира Бату, тот приказал сломать всем им спины. За трусость. Все это не могло не радовать Олега. Вот он и радовался, как мог, прогуливаясь по берегу.
Ничего, думал князь, вон сколько побили наши здесь татар. Да сколько их порешили побратимы Евпатий и Ратислав. Скольких порешат еще, даст бог. А впереди сильная крепость Москва. Может, там Юрий Владимирский даст еще одно сражение. И даже если опять татары верх возьмут, во владимирской земле полно городов с крепкими стенами и храбрыми защитниками. Взять, хотя бы, тот же Владимир. Вот где крепость, так крепость. Олег бывал во Владимире несколько раз, любовался его сложенными из белого камня Золотыми воротами, белокаменным же детинцем, красивейшими златоглавыми соборами. Глядишь, и обломают враги зубы о крепкие стены, откатятся обратно в свои степи.
Олег шел по самой кромке берега, там, где ночная метель набросала нетолстый слой чистого снега, спрятав затоптанный, политый кровью речной лед. Снег приятно похрустывал под ногами и почти не налипал на сапоги. Татары из охранного десятка ехали саженях в десяти позади о чем-то негромко переговариваясь. Внезапно разговоры смолкли. Послышался протяжный возглас. Олег обернулся. Татары натягивали поводья, останавливая коней, поспешно спрыгивали с седел на землю. Что еще за?.. Спешившиеся охранники смотрели куда-то вперед, в ту сторону, куда шел он - Олег. Князь глянул подальше, куда до этого не смотрел, поскольку шел, опустив голову. Саженях в пятидесяти впереди навстречу Олегу ехала кучка всадников. Десятка два примерно. Судя по одежде и коням, кто-то из монгольской знати.
Олег остановился, решив в случае необходимости посторониться и пропустить всадников. Когда до них оставалось саженей десять, Олеговы охранники все десять одновременно опустились на правое колено, прижав ладонь правой руки к груди и склонив головы. Князь всмотрелся в лица подъезжавших. Первым узнал дядю Глеба, хоть тот и ехал не в первом ряду. Потом опознал Хулагчи, ехавшего по левую руку от... Ба! Да это же сам Бату едет в середине первого ряда. Соболья шапка на голове, соболий же налатник, накинутый на вороненый чешуйчатый панцирь, черные штаны заправлены в короткие, черной же кожи сапоги с серебряным шитьем. С левого боку болтается кривой меч в богатых ножнах. Справа к седлу приторочен лук в налучье и черный с золотым узором тул, называемый татарами, как сказал дядя, колчаном. В этом самом колчане всего две стрелы с черным оперением - любит, похоже, джихангир черный цвет. Как объяснил Глеб Владимирович, чем меньше в колчане стрел, тем выше по положению его обладатель. Самое меньшее количество стрел - всего одна - у верховного монгольского хана. Так что Бату сейчас находится всего на одну ступень ниже этого самого верховного правителя монголов. Угедеем, кажется, его звать - говорила Джи. А у Хулагчи, помнится, стрел было не меньше пяти.