| That you were once unkind befriends me now,
And for that sorrow which I then did feel
Needs must I under my transgression bow,
Unless my nerves were brass or hammered steel.
For if you were by my unkindness shaken
As I by yours, y'have passed a hell of time,
And I, a tyrant, have no leisure taken
To weigh how once I suffered in your crime.
О that our night of woe might have rememb'red
My deepest sense, how hard true sorrow hits,
And soon to you, as you to me then, tend'red
The humble salve, which wounded bosoms fits!
But that your trespass now becomes a fee;
Mine ransoms yours, and yours must ransom me. |
Я рад, что так жестоки вы со мной:
От вас изведав многие печали,
Я гнусь теперь под собственной виной,
Ведь нервы не из меди или стали.
И коль мой грех лишил вас ваших сил, -
Как и меня ваш обессилил ране, -
То вы в аду. А я - тиран! - забыл,
Какие мне вы причиняли раны.
О, если б наша злая ночь смогла
Припомнить все те муки, что я снёс,
Она б, как вы когда-то, пролила
На раненую грудь бальзам из слёз.
Но грех с платёжным средством стал сравним:
Оплачен вашим мой, а ваш - моим.
|