| Were't aught to me I bore the canopy,
With my extern the outward honouring,
Or laid great bases for eternity,
Which proves more short than waste or ruining?
Have I not seen dwellers on form and favour
Lose all, and more, by paying too much rent,
For compound sweet forgoing simple savour,
Pitiful thrivers, in their gazing spent?
No, let me be obsequious in thy heart,
And take thou my oblation, poor but free,
Which is not mixed with seconds, knows no art,
But mutual render, only me for thee.
Hence, thou suborned informer! a true soul
When most impeached stands least in thy control. |
Ужель за честь почёл бы я носить
Всем на показ владык в их балдахинах,
Иль храм без основанья возводить,
Осознавая: будет он в руинах?
Ужель не зрел живущих напоказ,
Теряющими всё, платя по счёту?
Кто хлебом брезговал, и, яствами давясь,
Всю жизнь растратил, как наследство моты?
Нет. В сердце я тебе служу своём,
Прими мой дар, хоть бедный, но свободный,
Он прост и безыскусен, весь он в том,
Чтоб нас дарить себе поочерёдно.
Доносчик, прочь! Ведь тем душа верней,
Чем искус, ей ниспосланный, сильней.
|