Комната пахла дорогим мужским парфюмом, женскими духами, сигарным дымом и потным депутатским телом. Тяжелый дубовый стол, такой же тяжёлый, как и воздух в комнате, был заставлен красивыми пустыми бутылками и полупустыми стаканами. Это был единственный "обитаемый остров" в огромном кабинете. Всего остального депутатские пальцы уже давно не касались: пыль вытирали уборщицы, а коньяк из бара приносили помощники. За столом сидел Дмитрий Дмитриев, думский сиделец всех без исключения созывов, депутат-коммунист в третьем поколении, и - заложник своего же кресла.
Неизлечимая болезнь навсегда приковала этого партийного работника к собственному орудию производства - мягкому креслу. Раньше кресло было символом власти, дарующим свободу от эксплуатации. А стало - цепями, мешающими творчески реализовать свои непрерывно растущие потребности... Он был обречён на новый ритм жизни. Медленный, мучительный, но упрямый и напористый, как сам Дмитрий Дмитриевич Дмитриев. "Депутат Дмитрий Дмитриевич Дмитриев, - поправил он сам себя, - партийная кличка 4Д".
Даже мысленное усилие требовало отдыха. Отдышавшись немного, депутат продолжил писать. Он писал из последних сил, сжимая ручку и переводя новый судорожный вздох в новые строки. Роман. Автобиография. История о том, как простой сын депутата прошёл путь от невылезающего из ночного клуба мажора до депутатского кресла. И как тяжело было порой на этом пути. Какие силы прикладывал папа, чтобы отмазывать попадающего в неприятности сыночка, пока тот не поумнел. Как сам повзрослевший отпрыск стал депутатом и помогал уже своему отпрыску... И на какие компромиссы с совестью приходилось идти, чтобы сохраниться в любимом кресле.
Он писал о проданных выборах, о выпрашивании мандатов для коммунистов в буржуазных администрациях и приёмных. О даче, построенной на взятки от лоббистов. О продаже олигархам проходных мест по партийным спискам. О воровстве партийных взносов, которые несли с нищенских пенсий старушки- коммунистки... Он писал, прерываясь лишь на приём пищи. Врачи прописали ему строгую диету, но что понимали врачи в депутатах-коммунистах? Это люди из другого теста. Сожрут торт, жаренным салом закусят и для бутылки виски место останется... Еду приносили юные комсомольцы-помощники и он, поев и оправившись - тоже с помощью помощников, потому что передвигаться сам уже не мог - продолжал писать.
Он писал о сигарах и дорогом алкоголе. О проститутках обоего пола и стриптезёршах. О ставках на скачках и боях без правил. О банкетах. О Тайланде и Доминикане. О том, как несмотря на первый инфаркт продолжал вести положенный депутату образ жизни. Как в годовщину Революции на банкете в Кремлёвском дворце съездов съел на спор пятнадцать рябчиков и два ананаса... Его подагрическая рука дрожала, но он продолжал писать. Глаза уже давно не могли смотреть в монитор, и потому он писал от руки. Писал о своей жизни, о своих победах и поражениях. Писал, чтобы оставить после себя не только кресло с сидящим в нём сыном депутатом, но и свою невыдуманную историю: историю человека, который мужественно нёс свой крест до самого конца. Писал, как, с жесточайшего похмелья с обмоченными штанами - но всё равно вылезал на трибуну Первого мая. Как, преодолевая кокаиновую деменцию, благодарил Президента за вручённый орден. Как могучему некогда половому аппарату перестали помогать тонны употреблённой виагры. Как, преодолевая диабет, поедал печенье корзинами, а варенье - бочками. Как перестали сгибаться поражённые подагрой суставы на ногах. Как немного полноватое тело превратилось в двухсоткилограммовую тушу. Как болели рёбра после банкетов, потому что на них нестерпимо давила изнутри цирозная печень... Он писал. Даже прикованный к креслу, он оставался настоящим творческим коммунистом XXI века...
"И несмотря на тяжкую болезнь, запреты врачей и приближающуюся гибель, он продолжал жрать в три горла. Это была победа коммунизма в одном отдельно взятом кабинете!" - вывела обессилевшая холёная рука, уже почти коченея. Невероятным усилием политической воли депутат поставил последний восклицательный знак и захлопнул красную папку с портретом Ленина, на которой было золотыми буквами вытеснено "Как поросилась свинь!"...