СИМУЛЯКР (от лат. simulatio - видимость, притворство) -явление, поведение, предмет, имитирующие с какой-либо целью другое явление, поведение, предмет. Напр., актерский образ, декорация, предметы воспроизведенного реквизита есть СИМУЛЯКРЫ.
Словарь литературоведческих терминов
Все события и персонажи вымышлены. Любые совпадения с реально существующими людьми, животными, растениями и грибами являются случайными.
Пролог (2003)
- Вы же понимаете, Кукурий Павлович, что мне всё равно от какой партии избираться.
- Вспомним, что говорил Ленин, - важно ответил Кукурий Бледнов, серый кардинал Губернского отделения Красной Партии Российской Федерации, - "конкретный анализ конкретной ситуации, вот живая душа марксизма".
Собеседник Кукурия, аптечный магнат Агафонов, застыл с раскрытым ртом, пытаясь понять, при чём тут Ленин. Кукурий молчал, давая собеседнику постичь всю глубину ленинской мысли. Но Агафонов в упор не понимал, а потому прервал затянувшуюся паузу и сказал открытым текстом:
- Мне нужно проходное место. Про-ход-но-е. Только тогда я готов спонсировать избирательную кампанию.
- Ленин говорил о том, что есть компромиссы, а есть компромиссы. Мы готовы пойти на компромиссы в политике. Но в идеологии никогда.
- Ага. Ну да, - до Агафонова начало доходить, - Так в партию я вступать и не собираюсь, мне она до фени. А вот компанию проспонсирую. Если, конечно, буду уверен, что сам пройду.
Старец Кукурий улыбнулся. Кажется, взаимопонимание было достигнуто.
- Я был депутатом Государственной Дупы, - изрёк Кукурий, - я был и.о. секретаря обкома второго по значению города Союза. Я познал искушение властью, любовь женщин и капризы судьбы. "Я много повидал и много пережил". Мне чуждо тщеславие.
- И поэтому своё проходное место в городском парламенте вы, если что, готовы уступить, - догадался Агафонов.
Кукурий кивнул и продолжил:
- Ленин предупреждал партию об опасности, с которой связана работа в буржуазном парламенте. Ленин говорил о том, что не фракция в парламенте должна руководить партией, а партия должна руководить депутатами фракции. И представителями партии в буржуазном парламенте должны быть послушные выразители коллективной воли партийных масс.
- А вот это хрен, - обиженно сказал Агафонов, - Компанию проплачиваю, становлюсь депутатом, а потом - я вас не знаю, и вы меня не знаете. Тем более что сейчас всех в "медвединую Россию" загоняют. Насильно. И если мне предложат выбирать: вступить в "медвединую" или лишиться бизнеса, я колебаться не буду.
- Есть компромиссы, а есть компромиссы, - напомнил, вздохнув, Кукурий, - А у каждого депутата есть штат оплачиваемых помощников.
Агафонов задумался на несколько секунд. Затем произнёс:
- Два.
Кукурий поднял сморщенную старческую лапку и показал три пальца.
- Два! - упрямо повторил Агафонов.
Кукурий мрачно покачал головой и сунул три пальца под нос Агафонову.
Агафонов прикрыл глаза, что-то соображая.
- У вас сборник публицистики должен выйти, я слышал, - спросил он.
Кукурий мгновенно убрал пальцы и положил лапку на стол.
- Увы, - сказал он, - тираж очень маленький. Просто непозволительно маленький для публицистики такого высокого уровня. Поэтому книгу с автографом презентовать не могу.
- Как жаль! - расстроился Агафонов, - а мне бы так хотелось иметь вашу книгу с автографом. Может быть, стоит увеличить тираж?
- Я думаю, что благодарные потомки не забудут человека, который сделает это, - величественно сказал Кукурий.
- Так значит, два помощника. И тираж.
Кукурий величественно кивнул.
Так Красная Партия Российской Федерации оказалась без депутатских мест в городском парламенте. А первый секретарь её губернского комитета Владимир Фигаров стал помощником депутата от "Медвединой России".
2007
Владимир Фигаров откинулся в кресле и стал барабанить пальцами по столу.
- Дык, что делать-то будем, Володя? Надо эту свору угомонить! - Юрий Арманьякович Колпин уже в который раз повторил одну и ту же фразу и опять не дождался ответа.
Фигаров думал. И думы его были безрадостные. Угомонить свору, конечно же, было надо. А главное - хотелось: много крови свора (так руководители Губернского комитета называли внутрипартийную оппозицию) выпила из Фигарова с товарищами. Вопрос в том, получится ли. Как Москва к этому отнесётся?
- Из-за своры ещё и отношения с Валюшей портятся! А без Валюши... - продолжал канючить профессор Колпин, - Слышишь, Володя? Угомонить бы свору, а? Слышишь, Володя...
Фигаров барабанил пальцами. Без Валюши станет ужасно. Так же ужасно, как было до Валюши. Без Валюши не будет ни фракции в городском парламенте, ни депутатской зарплаты, ни ставок помощников депутатов для приближённых и родственников, ни поправок... Главное - поправки! Солидная сумма, выделяемая депутату на расходование по его усмотрению. Конечно, не на покупку личного автомобиля и не на отдых в Таиланде, а на дело. На ремонт школы, например. Особенно той школы, учителя из которой формируют участковые избирательные комиссии на твоём избирательном округе. Или на ремонт поликлиники, в фойе которой могут лежать листовки в твою поддержку. Разумеется, если директор школы или поликлиники проявит заинтересованность в сотрудничестве с депутатом. В общем, были бы деньги из бюджета выделены, а уж как их освоить (конечно же, только на нужды избирателя), через какую фирму и через какой фонд провести - это дело уже депутатское. Причём, только депутатское: партийному быдлу необязательно знать, сколько и на что выделено, через чьи конторы прокручено и каков остаток. А свора и сюда нос норовит засунуть.
- Давай решать, Володя, - сказал Дебелов, зам Фигарова и по партии, и по депутатской фракции, - дела стоят. Дела надо делать. А какие дела без поправок?
Избирателя любили все депутаты, а потому ради поправок они готовы пойти на любые жертвы и унижения. Но Дебелов выделялся даже на общем депутатском фоне. Фигаров продолжал думать. Валентину Стакановну (Валюшу) они с профессором Колпиным знали ещё с комсомольских времён, когда никто и в страшном сне не представил бы, что СССР развалится, что Ленинград будет называться Санкт-Петербургом, и что в Санкт-Петербурге вообще возможна такая должность, как губернатор. И уж точно никто бы не поверил, что губернатором может быть комсомольская вожачка Валя по прозвищу Красные Трусы.
С приходом Вали у Красной Партии впервые за историю самого либерального[1] в России города появилась фракция в местном парламенте. Достигалось сразу две цели: во-первых, обозревшая до невозможности партия "Фрукт" вычищалась из парламента, во-вторых, на её место приходили люди, с которыми у Вали имелся давний-давний и сугубо положительный опыт работы.
И вот на такую благодетельницу свора смеет тявкать! А заодно и на Фигарова с товарищами. Подумаешь, за бюджет проголосовали. Ну и что?! Не проголосовали бы - значит, не увидели бы поправок. А партийное быдло этого понимать не хочет.
- Ну так как, Володя? Давай, Володя! - Колпин вышагивал вокруг Фигарова, будто кудахтающий индюк, - замочим свору, а? Надо же что-то делать!
- Давай решать, Володя! - Дебелов кивал лысой головой, - ты ж знаешь, мы за тебя горой.
А сколько пришлось вынести от этой своры в предыдущем созыве, когда Фигаров был всего помощником депутата от вражеской "медвединой России"! Не было тогда у Фигарова тех возможностей, что есть сейчас, не обладал он магией депутатский поправок. А потому зачастую приходилось терпеть и утираться. Злопамятный Фигаров таких вещей не забывал.
- И идеологический повод есть прекрасный! Это же фашисты, Володя! - яростно говорил Дебелов, - Мочить их! Мочить их, они же марксизм и пролетарский наш родимый интернационализм подменяют русским фашизмом! Мы марксисты или кто?!
Фигаров не отвечал, его терзали сомнения - рискованное было предприятие: надо было и Вале лояльность демонстрировать, и половину своей городской организации загнать под плинтус, и с Московскими товарищами рассориться, - и всё одновременно. Фигаров был между молотом и наковальней: с одной стороны однопартийцы заставляют критиковать Валю, а с другой - без поправок не жизнь. И всё же! Сколько грязи на него вылито было сворой. А сколько раз приходилось ползать перед Валей, вымаливая прощение за действия своры? Руки чесались. Особенно досаждал Бородаев из Приморского уезда, который едва не исключил из партии верного Костю Смолярова, главу Юридической службы фракции...
- Это же, Володя, групповщина. Типичная групповщина и фракционность. Надо с ней разбираться в зародыше, пока она не задушила партию, - ныл профессор Колпин, - Мы же с тобой, Володя, с комсомольских времён знакомы. Я ж за тебя любого порву!
Фигаров перестал барабанить и выпрямился в кресле.
- Будем мочить, - сказал он.
2008
- Погромы! Репрессии! Разгромлено самое боеспособное отделение Красной Партии!
Визг стоял не только в интернете: на телевидение сторонников Фигарова пускали тоже. Не на все городские каналы, а только на те, которые были за Валентину Стакановну. Тот канал, который был против губерматери, тему не освещал вовсе. Что, кстати, и неудивительно: было б что освещать. Ну отменил Центральный Комитет Красной Партии результаты недавней городской партконференции. Ну, исключил из партии троих наиболее активных своих противников во главе с самим Фигаровым. Первый раз что ли? Погром ли это? Репрессии ли? Может, тогда уж сразу холокост? Однако визг в интернете стоял страшный
- Каюк тебе, Володя, - Валентина Стакановна сняла очки и неосторожно пропахала их дужкой борозду в слое штукатурки, лежащем на лице.
- Совсем?
- Совсем. В Администрации Президента сказали, что в Красной Партии сами разберутся, а они вмешиваться не будут. Так что... Ничем больше не могу помочь.
Да, это был каюк. Некоторое время они сидели молча, потом Фигаров встал и пошёл к выходу.
- Володя...
Фигаров обернулся, уже взявшись за ручку двери.
- Ты это... Если у тебя в партии твои люди остались, мы их и в следующий раз одепутатим. А то так здорово сработались!
Фигаров поблагодарил и вышел за дверь. Свору замочить не получилось. А ведь начиналось всё так здорово! Половина городской организации всё ещё была в руках старца Кукурия, каковой Кукурий с приходом в город Вали и появлением фракции в городском парламенте стал Фигарову более не нужен. А вот вторая половина Красной Партии уже была за Фигарова. Ведь в руках Фигарова был такой инструмент, как волшебные поправки и распределение ставок помощников депутатов среди секретарей райкомов. Так что была бы за Фигаровым не половина, а все три четверти организации, если бы он заставил Дебелова поумерить хотя бы на время ненасытные поросячьи аппетиты, а своим помощникам (тем, которые сейчас отвечали за визг, поднятый в интернете) велел вести себя поскромнее.
К конференции Фигаров с Дебеловым с помощью переводов низовых организаций из одних уездных комитетов в другие, распределения ставок помощников и (само собой) силы волшебных поправок, добились перевеса в числе делегатов на конференции: шестьдесят на сорок. По всем спорным вопросам конференция проголосовала шестьдесят на сорок в пользу Фигарова, выбрала Фигарова первым секретарём со счётом шестьдесят на сорок и с тем же счётом выбрала руководящие органы: губернский комитет и крамольно-репрессионную комиссию. Да так выбрала, что в эти органы не попал никто из представителей "своры", вроде недоговороспособного Бородаева. А фигаровская молодь (та, которая сегодня отвечала за поднятый в интернете визг) уже составляла списки на исключение из партии, не уставая кричать об этом на каждом углу.
Но тут вмешался ЦК. Вопрос был, конечно же, не в том, что о половину городской парторганизации буквально вытерли ноги. Дело было в поправках. Волшебных поправок не было больше ни в одном региональном парламенте. Сумма выходила весьма значительная, и получалось, что городское отделение становилось самостоятельным как в финансовом, так и в организационном плане. А кроме того, фигаровская молодь (та самая, которая теперь отвечала за визг, поднятый в интернете) уже подтягивала под это организационное и финансовое обособление идеологическую базу, клеймя Центральный Комитет национал-социалистами, русскими фашистами и извратителями марксизма. Следовательно, пора было брать ситуацию под железобетонный контроль. Но Фигаров, имевший за некоторые черты характера прозвище Трактор, упёрся, был объявлен троцкистом и стал в одночасье беспартийным, а на место руководителя городских коммунистов был выбран бесцветный и управляемый Святослав Филин.
Фигаров вышел из депутатской машины, домчавшей его от обители губерматери до депутатника, прошёл мимо охраны и медленно направился к себе. Путь его лежал мимо кабинета Дебелова.
- Да я сам русский человек! - раздался из-за двери голос Владимира Янкелевича, - Нет... Нет... мне не близок троцкизм Фигарова. Я стою на других идеологических позициях. Только русский социализм и никакой марксистской ортодоксии. И потом эта его подрывная фракционная тактика, наносящая ущерб единству городской парторганизации. Это соглашательство в отношении власти...
- Фигаров поставил себя вне партии. Увы, но это так, - это был уже профессор Колпин, - я вступал не в партию Фигарова, а в Красную Партию Российской Федерации... Не стоит смешивать личное и партийное. Фигаров мне друг, но интересы партии дороже, и я решительно выступаю против фигаровской групповщины и фракционности.
Фигаров не стал выяснять, с кем говорили Дебелов и Колпин. Да это было и не важно. В кабинете Фигарова стоял сейф, а в сейфе стояла бутылка хорошего коньяку, привезённого Юрием Арманьяковичем Колпиным из солнечной Армении и подаренного лучшему другу Володе. Сейчас было её время.
2009
- Оппортунист ты, Янкелевич, - сказала Валентина Стакановна. Дебелов смущённо потупил глаза. Вообще, Валентина Стакановна в выражениях не стеснялась ни капли, и это известно было всем. А тут - такое мягкое слово. Старое слово, партийно-комсомольское. Дебелова это слово по-настоящему испугало. Куда сильнее, чем если бы Валюша его, скажем, обматерила. Янкелевич зашёл в свой кабинет и принялся советоваться с помощниками.
- Нет, а? Ну чё она имела в виду, а? Что бы это значило? Что теперь будет-то? Костя, может, ты чего слышал?
- Не расстраивайтесь, Владимир Янкелевич, - успокоил шефа Костя Смоляров, - Валентина Стакановна прагматик. Пока вы ей нужны, она вас мочить не будет. Вот если вы будете ей не нужны, - тогда дело другое.
Косте можно было верить, если речь шла о том, что за настроения царят в "медвединой России" - осведомлённый он был человек. Не потому осведомлённый, что глава юридической службы губернской организации Красной Партии. И не потому осведомлённый, что помощник депутата. Осведомлённый он был в силу других причин. Каких именно - Янкелевич себе не вполне представлял. Фигаров в своё время привёл Костю за ручку из другой партии и сказал что-то вроде "знакомьтесь, это Константин, он теперь будет жить с нами". А на вопрос, зачем партии нужно это чудо, Фигаров отвечал только, что так надо, подмигивал и показывал пальцем куда-то наверх.
Юрист из Кости был никакой. Даже хуже, чем никакой. А вот в плане осведомлённости ему любой мог позавидовать. Впрочем, вряд ли в этом была его заслуга. Просто едва в городском парламенте появилась фракция Красной Партии, как "медвединая Россия" сразу дала понять, что переговоры с ней неплохо было бы вести именно через Костю. А поводов для переговоров была уйма. Что в парламенте ни комиссия - то бюджетные бабки. По многим вопросам "медвединой России", у которой был вообще-то "контрольный пакет" голосов в парламенте, почему-то было важно единогласное голосование. А от того, насколько хорошо ладишь с имеющей контрольный пакет "медвединой Россией", зависят всё те же вожделенные поправки...
Так что осведомлённый был Костя человек, можно было ему верить. Доверять - ни в коем случае, ведь недаром он одним из первых заявил, что пришёл в Партию Ленина, а не в партию Фигарова, а потому пусть Фигаров идёт подальше. Доверять - нет. А верить в кое-каких вопросах очень даже стоило. Дебелов немного успокоился. Беспартийного Фигарова, пусть под сильным давлением Москвы и с большим трудом, но с поста руководителя фракции Красной Партии сняли. И избрали на его место, пусть и не с первой попытки, Дебелова. А значит, Валентине Стакановне он пока что нужен.
Депутат снял трубку телефона и набрал номер:
- Как там, оформили Диму инструктором в губком, выборы-то у нас уже вот-вот?..
Димой звали Дебелова младшего, который тоже, естественно, был членом Красной Партии и баллотировался от неё в муниципальные депутаты. Для участия в муниципальных выборах в избирательную комиссию надо было подавать сведения о месте работы. У Дебелова младшего с местом работы было туго. Поэтому стараниями Дебелова старшего в губернском комитете Красной Партии срочно был создан (на бумаге) отдел информационных технологий, начальником которого стал Дебелов-младший. О том, что такой отдел вообще существует, конечно же, никто из простых партийцев не догадывался.
- Оформили? Ну и отлично.
Повеселевший Дебелов потёр лысину и убрал мобильник в карман пиджака. Ну что ж, быть полезным Вале - значит, быть полезным Вале, какие проблемы. Дебелову не привыкать быть полезным кому угодно. Должность руководителя фракции не предусматривала наличия политического лица у того, кто эту должность занимает. Нужен был только политический язык, готовый лизать любую политическую задницу.
"Значит, будем стелиться под Валю, делиться с московским партийным начальством и давить свору. А начать надо с Бородаева, которому больше всех неймётся", - решил Дебелов.
2010
- Как это нарушений не было?! Да я сам в этих выборах участвовал! И вы мне рассказываете, что нарушений не было?! - депутат-медведорос Свиннер буквально задохнулся от ярости и даже не понял, насколько двусмысленно звучит его фраза.
- Ни одного нарушения! - блестя лысиной и улыбкой, подтвердил Дебелов с трибуны городского парламента, - Нам был продемонстрирован образец честных выборов.
- Да чтоб я ещё раз закрыл глаза на нарушения! Чтоб я ещё раз всё это увидел и не принял никаких мер!.. Что б я ещё раз с вами договорился... - Свиннер осёкся и замолчал, поняв, что начал говорить лишнее. Впрочем, все в зале были в курсе, и всем было наплевать. Дебелов продолжал стоять на трибуне городского парламента. Он только что зачитал обращение, до глубины души возмутившее Свиннера, и теперь ожидал вопросов из зала. Вопросов не последовало. Лишь депутат Свиннер, тщательно подбирая слова, чтобы опять не сказануть чего-нибудь эдакого, вставил ещё одну ремарку.
- Это мне будет уроком на всю жизнь. Буду знать, что никаких договорённостей с вами иметь нельзя. И не стоило мне по своей глупости закрывать глаза на нарушения.
- И, тем не менее, ни одного нарушения зафиксировано не было. Вот, если бы вы их зафиксировали, тогда был бы и разговор.
На этом надо было и завершить диалог, но у Дебелова сдали вымотанные зловредным и неконструктивным Бородаевым нервы. Он тоже вышел из себя и перешёл в контратаку на Свиннера.
- Хотя нет! Было нарушение! Одно единственное нарушение было со стороны представителя "медвединой России", которая что-то там такое делала с продуктовыми наборами. Но мы-то как раз на это, так и быть, закрыли глаза. Хотя о продуктовых наборах мы не договаривались!..
Теперь уже Дебелов осёкся и в свою очередь резко замолчал.
- Что?! - Свиннер перешёл на крик, чертя в воздухе линии породистым иорданским носом, - Не договаривались?! Да вы... Вы же мне клятвенно обещали...
Дебелов тоже пришёл в ярость. Лысина его покраснела, а он стал набирать в лёгкие воздух для того, чтобы защитить красные идеалы от наветов представителя антинародного режима, но тут из президиума раздалось тихое "гм...".
Свиннер моментально остыл и отскочил от микрофона, словно ошпаренный. А Дебелов как открыл рот, так и закрыл. Спикер городского парламента Тюленев решил, что депутатам пора прекратить болтать. Дебелов постоял ещё немного, восстанавливая самообладание, и, не дождавшись больше ничьих вопросов, сошёл в зал, блестя лысиной и лучезарно улыбаясь.
Что именно так разъярило Свиннера? В принципе можно было догадаться, даже не зная контекста. Но с контекстом интереснее.
Муниципальные выборы на округе Впалая Ошта прошли лишь с третьего раза. И третьей попытке предшествовала долгая и сложная история вокруг двух первых. Дебелов был секретарём райкома Красной Партии, на территории которого находился муниципальный округ Впалая Ошта. Свиннер же курировал район Впалой Ошты по линии "медвединой России". Кроме того, имелись ещё как минимум две заинтересованных стороны: администрация и различные виды оппозиционеров. Причём, некоторые из оппозиционеров - достаточно известные борцы с чуть было не построенной на территории округа газпромовской кукурузиной. Все эти стороны так или иначе имели свои интересы в бизнесе (как легальном, так и не совсем), связи с органами правопорядка, структурами власти разных уровней и т.д. и т.п. Винегрет тот ещё.
Два года назад, когда выборы проходили в первый раз, райком Красной Партии возглавляемый Дебеловым, выдвинул пятнадцать кандидатов в муниципальные депутаты. Однако через небольшое время тринадцать из них Дебелов отозвал. По странному стечению обстоятельств большинство из отозванных кандидатов оказались оппозиционным активистами, с которыми у районной администрации была лютая взаимная "любовь". Те выборы закончились тем, что 5 депутатских мест из двадцати остались вакантными, а популярные в районе оппозиционеры пролетели мимо выборов усилиями Дебелова и к большому удовольствию администрации района. Одним из народных избранников стал Михаил Свиннер, приходившийся депутату Свиннеру сыном. А вот Дебелову-младшему (в отличие от чёртовой дюжины оппозиционеров его Дебелов старший с выборов не снял) одепутатиться не удалось.
Но ведь Дебелов-старший не зря прогнулся перед администрацией, сняв с выборов тринадцать оппозиционеров! И спустя год, когда состоялись довыборы на пять оставшихся вакантных мест, у Дебелова-младшего всё получилось. Получилось настолько уверенно, что ещё до окончания выборов победители с завидным усердием стали распространять заявления о том, выборы прошли в беспрецедентной чистоте, и на высочайшем организационном уровне. Ни одного, понимаете ли, нарушения! Однако эти "беспрецедентно чистые" выборы тут же были признаны недействительными. Ведь это только у Дебелова с компанией и районной администрации претензий к избиркомам не возникло, а у медведоросов - претензий оказалось пруд пруди. После долгих разговоров в разных кабинетах результаты волеизъявления были отменены, и налогоплательщику пришлось раскошелиться на третий раунд никому не нужных муниципальных выборов.
Вся рать помощников, вся юридическая служба и все возможности Дебелова, как руководителя фракции Красной Партии в городском парламенте и конечно же магия волшебных поправок не пропали зря: с третьей попытки консенсус был достигнут. Медведоросы проводят трёх депутатов, а два места достаются Дебелову. Все довольны: Свиннер отчитывается перед своим начальством по "медвединой России" победой. Дебелов делает депутатами сына и милого своему депутатскому сердцу коммерсанта. Ненавистные главе администрации оппозиционеры-внесистемщики идут лесом. Казалось бы идиллия?.. Но даже медведоросы не представляли поросячью ненасытность Дебелова!
Поздним воскресным вечером, когда день выборов уже кончился, на тех избирательных участках, к которым у Дебелова нет и не было претензий, уже были подсчитаны голоса, Дебелов лично под видом журналиста проник на избирательный участок. На последний ещё не посчитанный участок. Причём, на самый большой участок. Да ещё на именно тот участок, к которому всегда были претензии у Дебелова и никогда было претензий у Свиннера. И на этом-то участке Дебелов попытался предпринять некие действия, которые нарушили бы оговорённый ранее способ подсчёта голосов. К счастью для Свиннера, Дебелов потерпел неудачу: подсчёт голосов прошёл по заранее утверждённому плану. Три медведороса, Дебелов-млаший и милый сердцу Дебелова-старшего коммерсант омандатились-таки по согласованной схеме.
И после всего этого у Дебелова ещё хватает наглости зачитывать с трибуны заявление, в котором говорится, что "Медвединая Россия" вела себя нечестно и пыталась использовать административный ресурс, но благодаря Красной Партии ни одного нарушения допущено не было.
Свиннер негодовал и рвал на себе волосы. Но поезд уже уехал. А на трибуне стоял улыбающийся Дебелов и куражился будто заправский медведорос: "а вы докажите".
2011, август
- И кто теперь будет за Валю?
- Как кто? Макаркин, кто ж ещё. Тюленева она с собой забирает.
Валентину Стакановну убирали из города. И делали это аккурат накануне выборов в Государственную Дупу, которые должны были пройти одновременно с выборами в городской парламент. Рейтинг её был ниже плинтуса и грозил отразиться на результатах выборов в Городе. Операция-эвакуация была проведена виртуозно. Сначала Президент сказал о том, что неплохо бы Вале возглавить Совет Педерастии, затем городские муниципалитеты начали демонстративно слагать депутатские полномочия, обнажая вакантные места, баллотироваться на которые бросились различные оппозиционеры. Нормальному деполитизированному человеку придётся пояснить одну вещь. Для того чтобы возглавить Совет Педерастии, нужно быть его членом. Для того чтобы быть его членом, нужно, чтобы Вас туда отправил региональный парламент. Для того чтобы Вас туда направил региональный парламент, нужно (поменять закон ради Валентины Стакановны уже не успевали) самому быть депутатом. Неважно каким, хотя бы муниципалитета.
Посему Валентина Стакановна срочно сложила с себя губернаторские полномочия и... спряталась от прессы. И пока губерматерь хранила полное молчание, её коллеги-медведоросы беспрерывно распространяли слухи об её участии в выборах то там, то сям, а всевозможные оппозиционеры, мечтавшие схватиться "грудь на грудь" с Валентиной Стакановной в честных выборах, бросались выставлять свои кандидатуры то в один муниципальный совет, то в другой. И когда все так или иначе где-то зарегистрировались, Валентина Стакановна неожиданно оказалась кандидатом на муниципальном округе Мутненькая Речечка, о выборах в который никто из пристально следящих за событиями горожан даже не подозревал. Многие годы Мутненькая Речечка была вотчиной спикера городского парламента Тюленева, который возглавлял в ней муниципальный совет. Выборная технология здесь была отработана до полного автоматизма. Генри Форд с его знаменитым конвейером наложил бы на себя руки, увидев, как чётко и бесперебойно штампуются здесь муниципальные депутаты. Из любого человеческого материала (даже из тюленевского брата!) здесь выходил стандартный откалиброванный депутат-медведорос. Сейчас пришло время использовать конвейер на всю мощь.
Итак, выборы были заявлены задним числом, дабы на них не мог зарегистрироваться ни один оппозиционный кандидат. Задним же числом были зарегистрированы заранее подобранные кандидаты, составляющие "альтернативу" Валентине Стакановне. Большинство из этих "альтернативных" кандидатов были вскоре с позором выгнаны из своих партий, но, как видно, участие в выборах на Мутненькой Речечке "почему-то" было им дороже, чем репутация честного человека и уважение однопартийцев. Интересно, что товарища Кирпиченко, выгнанного из Красной Партии за исполнение роли подставного кандидата в этом спектакле, по странному стечению обстоятельств пригрел в своей новой "истинно марксистской партии истинных марксистов за истинный марксизм" никто иной, как Владимир Фигаров. И тот факт, что Кирпиченко был одним из ярких представителей антифигаровского движения, не смутило ни сверхпринципиального борца с "русским фашизмом" Фигарова, ни яростного "обличителя троцкизма" Кирпиченко.
Выборы были объявлены задним числом, а следовательно, на них не могли быть заявлены не только кандидаты (настоящие, а не поддельные), но и наблюдатели и члены комиссий от политических партий. Сфальсифицирована была информация на сайте муниципального образования, задним числом были выпущены фальшивые номера газет, "объявляющие" о выборах. Сами выборы в этих условиях можно было и не проводить. Да их, скорее всего, и не проводили, ведь к округу "неожиданно" оказались приписаны несколько военных училищ, численность курсантов которых превышала численность всех жителей округа.
В истории с военным училищами чувствовался уже фирменный почерк Макаркина, который давно был с этими военным училищами в тесном рабочем контакте и в одном из них даже долгое время преподавал. Макаркин всегда действовал именно так: грубо, нагло, топорно, напролом и через колено. На одной стороне улицы медведоросы набирают тридцать процентов, а на другой, (где начинается округ Макаркина) - за его дочь голосует целых восемьдесят. И хотя наблюдателей порой выкидывают с участка за руки и за ноги, а возле офисов оппозиционных партий для устрашения дежурит по грузовику со СТРОПОНом (СТремительного Реагирования Отрядом Полиции Особого Назначения), городская независимая пресса почему-то помалкивает.
Операция-эвакуация прошла успешно. В понедельник Валентина Стакановна стала из губернатора скромным муниципальным депутатом округа Мутненькая Речечка. Во вторник президент внёс её кандидатуру на пост сенатора в городской парламент. В среду (пленарные заседания проходят как раз по средам) городской парламент утвердил её кандидатуру. В четверг Совет Педерастии (всего при двух воздержавшихся) избирает Валентину Стакановну своим спикером. В Пятницу она принимает присягу и становится третьим лицом в государстве.
Ну а Макаркин... Макаркин со своей частью операции-эвакуации справился, и тем самым доказал, что его вполне можно выбирать спикером городского парламента и оставлять на хозяйстве. Хозяйства Валентина Стакановна сотоварищи за годы правления наработала не мало. Что будет с этим хозяйством дальше, было не вполне ясно. Договорится ли Макаркин с новым губернатором Днепродзержинченко полюбовно, или же новая исполнительная власть постепенно схарчит (это Днепродзержинченко, говорят, умеет) старую законодательную? Это вопрос очень интересный, и про это надо писать большую книгу.
Впрочем, Владимира Фигарова всё это волновало сейчас мало: Макаркин, так Макаркин. Если Валя обещала, значит, её человек сделает. Фигаров набрал номер телефона.
- Да, здравствуйте... Угу, Валентина Стакановна мне сказала... Угу, - Макаркин взял ручку, - как её фамилия? Комстолова? Хорошо, я записал.
Через полчаса в кабинете Макаркина уже стоял растрёпанный запыхавшийся Дебелов, блестя каплями пота на лысине.
- Вячеслав Херувимыч! Родненький! Ну поймите, никак невозможно. Мы её из партии на днях исключаем. Как же мы её депутатом сделаем? У нас ведь конференция кандидатов выдвигает.
- Так исключайте, ради бога, я разве против? Вы её хоть на костре сжигайте, а в депутаты выдвиньте.
Дебелов лишь оторопело хлопал глазами. Комстолова была последней фигурой из недобитой гвардии сторонников Фигарова, сохранявшей более-менее высокое положение в Красной Партии. Её уничтожение было вопросом уже решённым, и тут на тебе: велено её, - приговорённую уже к исключению, - одепутатить!
- А я-то думал, ты нормальный мужик, - сказал Макаркин, - хотел, чтобы ты ещё один созыв руководителем вашей фракции побыл. Видимо придётся Константина вместо тебя ставить.
Дебелов рванул ворот рубахи и помчался выполнять.
До самого утра в его кабинете не гасло окно, там считали голоса на предстоящей партийной конференции, которая выдвигала кандидатов в депутаты. Прикинули, что остатки фигаровцев, конечно же, будут за Комстолову. Сторонники Дебелова, которыми он, используя магию волшебных поправок, заручался заново перед каждым партийным форумом, - тоже будут за. Но этого не хватало. Надо было идти на поклон к Кукурию Павловичу.
Выслушав Дебелова, Кукурий открыл лежащую на столе книгу и прочитал вслух медленно, величественно, с чувством, с толком, с расстановкой:
"Вот уж никогда бы не подумал, что такой человек, как ван Норден, может получать удовольствие от мастурбации. Еще больше я удивился, узнав, как именно он это делает. По его словам, он изобрел новый способ. "Ты берешь яблоко, - сказал он, - прорезаешь посередине дыру и смазываешь ее кольдкремом. Попробуй как-нибудь. Сначала можно просто спятить. Но, что ни говори, а это и дешево, и времени не теряешь".
Старец закрыл книгу и положил её на стол так, чтоб Дебелов мог прочитать заглавие. Тот потрясённо молчал. "Вот уж никогда не подумал бы, что такой человек, как старец Кукурий, может получать удовольствие от чтения Генри Миллера", подумал он, прочтя на обложке незнакомую фамилию.
- Это вы к чему, Кукурий Павлович? - спросил он, наконец.
- Это я к тому, что Макаркину всё равно в ком сверлить дырку и кого смазывать кремом, вас, Владимир Янкелевич, или партию "Фрукт". Ленин говорил, что политика это искусство компромиссов. Я думаю, вам (Кукурий выделил интонационно слово "вам") надо сделать, как просит Макаркин, чтобы не оставить партию без фракции а Законодательном Собрании... Вам это очень надо. Вопрос в том, захотят ли видеть Комстолову в списке партийные массы, которые намереваются добиваться её исключения из партии во чтобы-то ни стало... Сумеете ли вы убедить их в своей правоте...
- А вы?
- Меня мало интересует низменная политическая возня. Я выше этого. Кстати, вы не читали сборник моей публицистики, изданной к юбилею Ленина?
- Нет, - вздыхая, ответил Дебелов. Он догадался, к чему идёт дело.
- Многие не читали. А ведь Ленин сегодня актуален, как никогда. Без бережного и вдумчивого изучения наследия Ленина, партия не может...
- Хорошо-хорошо, - Дебелов очень невежливо прервал старца на полуслове, - тираж напечатаем, деньги я найду.
Конечно, в каждом уездном отделении партии имелось по Бородаеву, а то и не по одному. Вот только некоторых из них можно было, увы, запугать, подкупить или задавить. Так что конференция прошла по плану. В кандидаты были выдвинуты и Комстолова, и Смоляров, и все остальные нужные в сложной системе сдержек и противовесов товарищи. Сам Дебелов прошёл, что называется, на флажке, с преимуществом всего в один голос. И если бы не серьёзное давление гостей из Москвы, старца Кукурия и первого секретаря губернского комитета Филина, не видать бы Дебелову места в списке. Но волшебная сила поправок действовала и на московских гостей тоже.
Украшением конференции стал сборник публицистики старца Кукурия, разложенный на столах в вестибюле.
2011, декабрь
Сколько нужно времени, чтобы сложить цифры, указанные в протоколах участковых комиссий? Два часа, три часа? В большинстве городов России - около того. Но в Городе это заняло неделю.
Шёл декабрь 2011-го года. В твиттере бесчинствовал блоггер Рептильный, на улицах завывал в мегафон облысевший от протестной активности оппозиционер Огольцов, брызгал охранительной пеной и гипнотизировал свою паству морганием бесцветных глаз пронырливый политолог Курнягин. На улицы Москвы выходили десятки, а затем и сотни тысяч людей; социальные сети полыхали сполохами войн между "патриотами" и "революционерами"; вышедшие впервые в жизни из виртуальной реальности в Мир мальчики-девочки в радужных шапочках с помпончиками, вдруг с удивлением узнавали, что на сотрудников СТРОПОНа не действуют ни троллинг, ни игнор, а забанить их невозможно. Страна бурлила и стонала, бунтуя против внаглую сфальсифицированных выборов в Государственную Дупу.
В Территориальных Избирательных Комиссиях в тишине и спокойствии считали голоса. Казалось бы, раз плюнуть. Ведь в Участковых Избирательных Комиссиях (УИКах) уже обработали бюллетени и оформили результаты подсчёта соответствующими протоколами. Эти протоколы уже свезены из УИКов в Территориальные Избирательные Комиссии (ТИКи). ТИКам осталось суммировать результаты разных УИКов, оформить их протоколом и отправить в Городскую Избирательную Комиссию. Во всём мире во все времена и на всех выборах этот процесс отлажен и работает как часы. Россия - не исключение. Ибо и в России за 12 часов (с 8 вечера, когда закрываются участки и до 8 утра следующего дня) вполне успевают суммировать цифры в протоколах, вручную пересчитать бюллетени с тех УИКов, на которых цифры сильно отличаются от данных соседних УИКов, а потому вызывают сомнения, провести выборочный пересчёт бюллетеней с остальных участков, а затем - опубликовать итоги выборов. Причём, сделать всё это в присутствии наблюдателей и журналистов. Город тоже всегда успевал сделать это за ночь, причём успевал на куда более масштабных выборах - на президентских или думских.
В общем, уже в воскресенье вечером результат в участковых избирательных комиссиях был подсчитан, бюллетени опечатаны, протоколы оформлены, и оставалось только суммировать имеющиеся цифры и объявить решение: работы на полтора часа. Но это только казалось.
Потому что на самом деле задача у сотрудников ТИКов была куда сложнее: речь-то шла о всё той же магической силе депутатских поправок. Чтобы решить, в чьих руках окажется это грозное оружие, ТИКам и Горизбиркому понадобился практически весь максимальный срок, установленный законом: считали больше недели!
Едва поступили первые данные из ТИКов, выяснилось, что Константин Смоляров - безнадёжный аутсайдер. Допустить такое безобразие было никак невозможно, и уже в понедельник утром результаты Смолярова возросли на целую четверть, вместо 15 процентов оказалось 20. На всех УИКах его результат каким был, таким и оставался. Но вот на четырёх - вдруг космически подскочил; 41, 55, 56 и 53 процента.
И вот тут начинаются сложности. Ведь с председателями четырёх УИКов надо провести работу. Потому что сначала они поставили свою подпись под одним протоколом (заверенным, кстати, подписями членов комиссий от политических партий). И копии с этого протокола уже розданы наблюдателям. И в этом протоколе написано чёрным по белому, что Смоляров набрал 15 процентов. А теперь появляется другой протокол с того же УИКа, на котором вместо подписей членов УИКа от политических партий стоят неопознаваемые закорючки, и копий с которого у наблюдателей нет. И в этом протоколе нарисовано, что у Смолярова не 15 процентов, а 41, 55, 56 или 53. Среди председателей УИКов, конечно же, попадаются клинические идиоты. Но и клинические идиоты в тюрьму не хотят и нуждаются в серьёзных гарантиях своей безопасности. Эти гарантии надо придумать и убедить председателей УИКов в их весомости. Конечно, есть закрытые участки в СИЗО, психушках и на режимных объектах, вроде метрополитена, и там вся комиссия состоит из людей правильных и проверенных. Конечно же, часть председателей остальных УИКов обработана заранее. Но неизбежно возникают и нештатные ситуации, когда необходимо импровизировать.
Голоса, пририсованные Смолярову, из воздуха не берутся. И если Красной Партии прибавляют энное число голосов, то энное число голосов надо у кого-то убавить. А это может повлиять на общий итог выборов и тогда Красная Партия получит на депутата больше. Значит, если Красной Партии прибавляются голоса в одном ТИКе, то в другом ТИКе их надо убавить. Но для того, чтобы их убавить, их надо опять-таки кому-то прибавить. А для этого опять-таки придётся поработать с председателями УИКов. А ещё надо хорошенько подумать, кому именно эти голоса прибавлять, чтобы не обидеть кого-то из тех, кого обижать не следует.
Кому прибавлять голоса и у кого убавлять - в каждом конкретном случае вопрос вопросов. Ведь убавлять голоса у уважаемого в районе и в городе человека чревато. А уважаемый в районе и в городе человек совсем не обязательно идёт по списку "Медвединой России". С таким же успехом он может пойти по списку партии "Фрукт", Любой Другой Партии России, Совестливой России или Красной Партии Российской Федерации. Так что вопросов в ТИКах и Горизбиркоме приходилось решать массу.
К этому надо прибавить, что помещения ТИКов с помощью милиции и ЧОПов необходимо оберегать от наблюдателей и журналистов (а порой и от членов ТИКов от оппозиционных партий); заводить и выпускать председателей УИКов со "скорректированными" протоколами через чёрный ход, советоваться с руководителями соседних ТИКов, усмирять посулами и запугивать своих сотрудников; давать и получать гарантии от отдельных "уважаемых в городе людей", которые либо шли в депутаты сами, либо пропихивали туда своих ставленников; вести переговоры с руководителями фракций разных партий в городском парламенте... Да ещё итоговые суммы надо подбить как можно глаже, обойтись как можно меньшим количеством задействованных и посвящённых в схему людей. А время не ждёт!
В общем, пока на площадях орали, в ЖЖ писали, а в соцсетях рисовали смешные картинки - Горизбирком целую неделю без отдыха и сна занимался тяжёлой, сложной и очень интересной работой. Занимался виртуозно. Не даром руководитель Горизбиркома г-н Розовянский сидел на своей должности без малого 20 лет.
Виртуозы из Горизбиркома несколько раз в течение недели публиковали промежуточные итоги выборов, в которых данные на большинстве участков менялись, (как и положено) на десятые доли процента. А вот на отдельных участках эти данные могли различаться весьма значительно.
Итогом всей этой деятельности (применительно к Красной Партии) стало то, что вместо двоих кандидатов одепутатились двое других. Одним из них стал Константин Смоляров. Вторым стал тот самый милый дебеловскому сердцу коммерс, которого Дебелов недавно одепутатил на муниципальном уровне на пару с собственным сыном.
Коммерс этот виды на депутатство имел заранее и даже за пару месяцев до того, как партийная конференция выдвинула его кандидатуру, пополнил партийные ряды и заодно партийную кассу. Естественно, произошло это в райкоме, возглавляемом Дебеловым.
Итак, двум людям Дебелова накинули весьма не мало голосов. Следовательно, эти голоса прибавились и Красной Партии в целом, а теперь голоса нужно был убирать у Красной Партии на других участках. Убирать голоса у тех кандидатов, которых лишили депутатства, было очень сложно: оба были зубастые, тем более что один из них и сам был действующим депутатом. Были бы не зубастые, кстати, - столько голосов и не набрали бы. Одно дело, когда у тебя воруют мандат, накидывая голоса конкурентам на соседних участках, где у тебя нет ни связей в ТИКах, ни наблюдателей с протоколами. А совсем другое, когда у тебя воруют голоса там, где у тебя есть и толковые наблюдатели, уже получившие копии протокола, и кой-какие связи... на такое Избирком не решился.
Где же тогда отпиливать голоса? По странному стечению обстоятельств их отпилили на той избирательной территории, которую курировал по депутатской линии Владимир Янкелевич Дебелов: в посёлке Ижорпино. Там одному красному кандидату срезали пять процентов, а другому - целых семь.
И всё это притом, что в процентовке у подавляющего большинства кандидатов изменения между предварительными итогами и окончательными составляли лишь сотые доли процента.
А что же наблюдатели? Что протоколы? Были и наблюдатели, были и протоколы. Были и грузовики, набитые сотрудниками СТРОПОНа, дежурившие рядом с районными комитетами Красной Партии Российской Федерации. Были и попытки вбросов бюллетеней на участках, были и зафиксированные нарушения, были и вытащенные за руки, за ноги и за другие части тела наблюдатели на округе набравшего 80 процентов Макаркина. Много всего было.
Город не даром был вторым по величине и значению городом России. В нём было достаточно много политически активного населения, чтобы отследить промежуточные итоги голосования, вывешиваемые на сайте Центризбиркома. И чтобы получить копии первичных (подлинных) протоколов с большинства УИКов. И чтобы с удивлением сравнить протоколы, имеющиеся на руках у наблюдателей, с окончательными результатами, опубликованными на сайте Центризбиркома. И чтобы чётко и ясно разложить по полочкам, у кого и сколько голосов украли, и кому эти голоса приписали. И чтобы выложить все эти данные в свободный доступ в сети. И чтобы сделать презентацию, наглядно демонстрирующую, что четверть городского парламента (в т.ч. и два представителя Красной Партии) занимают чужие места.
Вот только бюллетени опечатаны и лежат в зданиях администраций районов, в которых расположены ТИКи. И доставать их оттуда никто не собирается. Да и кому эту тему теперь поднимать, если в каждой партии, сидящей в парламенте Города, есть депутаты, которые на самом деле не депутаты. И руководство всех партий, сидящих в парламенте Города, почему-то эта ситуация устраивает.
И пока улица бесновалась; пока мальчики и девочки в радужных шапочках с зелёными помпончиками закидывали сотрудников СТРОПОНа снежками; пока интернет бурлил демативаторами про жуликов и воров; пока бился в пене пронырливый политолог Курнягин; пока лютовал в твиттере блоггер Рептильный, а революционер Огольцов одновременно держал в знак протеста девять голодовок (из которых четыре были сухими и три смертельными); - в кулуарах Красной Партии состоялось несколько коротких, но интересных диалогов.
- Куда протоколы сдавать? - запыхавшийся наблюдатель (только что с участка) ошалело смотрел по сторонам.
- Протоколы?.. С выборов что ли? Ну... не знаю... А вот на стол положи.
- А где?.. - наблюдатель был немного не в себе. Участок у него был очень не простой, дважды они с наблюдателями от Совестливой России ловили за руку попытки вброса, и трижды наблюдателей пытались удалить с участка. Молодой парнишка ещё не остыл. К тому же на ногах он был с 7 утра, и поесть ему ни разу не удалось - он боялся даже в туалет отойти лишний раз.
- Что где?
- Ну... штаб. Альтернативный подсчёт...
Возникла пауза, во время которой дежурный по Губернскому комитету недоумённо хлопал глазами. Наконец, он сказал:
- Молодёжь собирается в зале.
Наблюдатель не знал, где в помещении губкома зал. По ошибке зашёл на кухню. Там выпивали два сотрудника Губернского комитета.
- А где подсчёт?
- В зал идите. Молодёжь вся в зале, - сотрудники губкома неободрительно покосились на наблюдателя и переставили нарезанную в качестве закуски колбасу на дальний край стола.
В зале действительно сидела молодёжь. Только не партийная, а почему-то сплошь студенты профессора Колпина. Молодёжь скучающими взглядами смотрела в телевизор и зевала. На полу лежали пустые картонные коробки, а стол был завален бумагой.
- Полчаса! Полчаса где-то. Обещали через полчаса приехать. Полчаса ещё потерпите, если не приедут, то расходитесь по домам, - квохтала перед молодёжью незнакомая женщина средних лет.
Картонные коробки и бумага нужны были для имитации деятельности штаба. А молодёжь должна была изображать бурную деятельность на случай, если приедут телевизионщики. Но в то, что они приедут, уже никто не верил. В углу сиротливо лежали накидки Красной Партии. В случае приезда телевизионщиков студенты профессора Колпина будут облачаться в них.
Наблюдатель развернулся и пошёл к выходу. Для чего он буквально зубами выгрызал у председателя комиссии этот протокол? Для чего с половины восьмого утра и до двенадцати ночи воевал с избирательной комиссией и наблюдателями от медвединой России? Для чего нёсся в губком через весь город, понимая, что обратно теперь только на такси?
Эти и другие вопросы остались без ответа. И не только у него, в тот вечер не он один из наблюдателей или членов комиссии добрался до губкома, чтобы увидеть ту же картину.
У выхода наблюдатель остановился, взял со столика дежурного свои копии протоколов и, не слушая возражений, вышел. Должен же в городе быть хоть кто-то, кто будет вести альтернативный подсчёт?! Кто ведёт, тем и отдам, - решил он.
- Вот что, Янкелевич. У тебя если сын ходит на собрания "марамой-гвардии Медвединой России", то пусть хоть в кадр не попадает. Неудобно же перед товарищами.
- Неудобно, Арманьякович, на потолке спать. Чего нам это быдло теперь сделает? Разве что лет через пять, к следующим выборам. А там либо ишак сдохнет, либо эмир, либо Насреддин.
Да, теперь партийное быдло утихомирится. Кому в зубы ставочку, кому просто - денежку в конверте перед голосованием на конференции, кому хватит и экскурсии по ленинским местам раз в месяц. Ну а кое-кого и того. Некоторым особо протестно настроенным маргиналам нечего делать в респектабельной солидной парламентской партии. Настроение у всех четверых было прекрасное. Смоляров на правах младшего по возрасту (но не по значению) наполнил посуду дорогим коньяком из запасов милого дебеловскому сердцу коммерсанта и достал коллекционную сигару из, опять-таки, коммерсантских запасов.
- А ставки помощников надо с умом распределять, чтобы на бюро у нас было большинство, - сказал он.
Чокнулись. Выпили.
- Я забыл, какого из твоих сыновей к себе помощником оформлять, младшего или старшего? - спросил недавно одепутаченный коммерс.
- Старший у меня в губкоме устроен, - ответил Дебелов.
- Ясно, младшего так младшего, сказал коммерс-депутат и встал, - Ладно, пойду свой кабинет посмотрю. Всё никак не налюбуюсь,
- Как думаешь, исключит Кукурий Комстолову из партии? - спросил Дебелов, проводив коммерса странным задумчивым взглядом.
- Исключит, - уверенно сказал профессор Колпин, - депутатом сделали, теперь можно и исключать. Первый же пленум после первого же косяка.
- Во фракции всё равно останется, а значит, поправки пойдут через кого? - Дебелов выдержал паузу и повторил, - через кого пойдут поправочки, я вас спрашиваю?
- За главу фракции! - сказал Смоляров.
Чокнулись. Выпили.
В голове начинало немого шуметь. "Ох, и должны мы теперь Макаркину, - думали, не сговариваясь, все трое депутатов, - по гроб жизни должны"...
- Ну же вы понимаете, Святослав Игоревич, как оно было на самом деле! - Олег Конный, депутат прошлого созыва, мандат которого волею "медвединой России" оказался у Смолярова, был красен от праведного гнева.
Первый секретарь Губернского комитета партии Святослав Филин задумчиво кивнул головой и промолчал.
- Так как же? Это же ЧП! Это же позор!
Филин моргнул глазами и привычно разделился надвое. Один Филин сидел за столом в кабинете, внимательно слушал, сочувственно вздыхал, соглашался с Конным, негодовал в нужных местах, изучал копии подлинных протоколов с УИКов, сравнивал их с фальшивыми, делал возмущённые глаза и даже подавал при необходимости небольшие реплики. Другой Филин аккуратно разложил складной стул, тщательно установил его в теньке, сел поудобнее и принялся изучать свой арсенал мормышек.
- Ну так что же? Что делать будем?!
Филин поднял на экс-депутата ясные голубые глаза.
- Надо посоветоваться с Кукурием Павловичем, - сказал он. Что связывало неразрывной нитью Филина с Кукурием - это была старая партийная тайна, тонувшая во мраке лет. А на свету было лишь, что Филин не принимал ни одного более-менее серьёзного решения сам, смотрел Кукурию в рот, выполнял любые его указания и ненавидел его лютой ненавистью. В последнем любой мог убедиться, пронаблюдав, какими глазами Филин смотрит из президиума на выступающего с трибуны Кукурия.
- С Кукурием Павловичем? - переспросил Конный.
- С Кукурием Павловичем, - ответил один Филин, не моргнув глазом. А другой Филин в это время технично подсёк, и на травянистый берег, сверкая на солнце чешуёй, шлёпнулся вполне приличный подлещик.
Поблагодарив за поздравления с заслуженной победой на выборах, Смоляров в свою очередь выразил Кукурию Павловичу восхищение его талантом, умом, стойкостью духа, работоспособностью и партийностью (более всего старец Кукурий ценил в себе именно это качество - партийность), а также мудростью и дальновидностью. А напоследок сказал:
- Кстати, Кукурий Павлович. У меня нет сборника вашей публицистики. А мне так хотелось бы поставить книгу на видное место. Желательно с автографом.
- Будет вам книга, Константин. Конечно, есть некоторые трудности с тиражом...
- Ничего не знаю! Чтобы стать депутатом, надо просто много работать, а ни о каких приписках в территориальных избирательных комиссиях я не слышал, - заявил Костя Смоляров, руководитель юридической службы городского отделения Красной Партии, - честно говоря, это для меня вообще очень новая и удивительная информация. И обидная: я две пары ботинок стоптал, пока каждую квартиру на участке обошёл.
- А почему вы, глава юрслужбы, не озаботились о том, чтобы собрать с участков протоколы?
- Это было связано с техническими трудностями. Не всё во власти человека, - Смоляров виновато развёл руками.
- Ну вы же глава юридической службы и партии, и фракции в парламенте. Вы же сами на всех инструктажах говорили нам, что протоколы с УИКов - это самое главное!
- Верно. Но не всё в человеческой власти. Человек предполагает, а бог располагает. Увы, мои люди не справились с этой задачей.
- А почему же тогда именно этим людям, которые единственные во всём городе не справились с этой задачей, вы дали ставки помощников?
- У них есть другие очень полезные качества, за которые я их ценю.
- А как вы объясните, что впоследствии, когда вы по просьбе партийной комиссии принесли копии протоколов из ТИКа, то на них стояли подписи, которые наблюдатели от нашей же партии отказались признать своими.
- Это, увы, вопросы не ко мне. Я, знаете ли, не графолог.
Больше вопросов у бюро уездного комитета партии, возглавляемого Бородаевым, не было.
- Я знал Константина ещё мальчишкой! Вся его партийная юность прошла у меня на глазах. И я не позволю вам возводить на него гнусную клевету! - Кукурий Павлович был грозен в гневе.
- Клевету? - бывшему депутату Конному было нечего терять, кроме своего мандата, в борьбе же он обретал весь мир. А потому страх перед могучим старцем отступил далеко вглубь его партийного сознания, - А это что? Вот это что такое?!
Он потряс копиями протоколов.
- Это не доказательство, - важно ответил Кукурий Павлович.
- А что же тогда доказательство? Что?!
- Пересчёт бюллетеней, - ответил Кукурий всё так же величественно и невозмутимо.
Бюллетени лежали в опечатанных пачках в помещении администрации района. Пересчитывать их без решения суда никому не дадут. А если вдруг каким-то чудом прокуратура выйдет из-под контроля "медвединой России", возбудится, и вышедший из-под контроля "медвединой России" суд примет решение о пересчёте, то... То бюллетени могут погибнуть при пожаре, разрыве канализационной трубы или даже быть съедены крысами. Такие прецеденты (правда, на более низком, муниципальном уровне) в Городе уже были.
Конный, не стесняясь, выругался по матушке. В присутствии Кукурия уже лет двадцать ни один представитель губернского отделения Красной Партии не осмеливался ругаться по матушке, но эффекта Конный не добился ни малейшего: старец лишь довольно улыбнулся и показал Конному рукой на дверь.
2012
- Значит так! - депутат "медвединой России" и спикер городского парламента Вячеслав Херувимович Макаркин по-военному расхаживал перед стоящими по стойке "смирно" депутатами Красной Партии, - слушать меня внимательно. Не дай бог, вы мне Костю не отстоите. Понятно?! Не слышу!
- Так точно! - хором ответили депутаты.
- Вы тут, твари, на госслужбе. И не дай бог, какие-то неуставные телодвижения начнутся. Я вас, мразей, на ноль умножу. Всё поняли?
- Так точно! - хором ответили депутаты.
- А то хорошо устроились! Льготы как у министров, оклады тоже. А вы чё творите? Хрен вам, а не поправки. И помощников ваших от вашей долбанной партии поувольняю к такой-то матери. Поняли?
- Так точно!
- Исключать они из партии Костю надумали! Я его для того, что ли депутатом делал, чтобы вы его исключали? - Макаркин устрашающе вращал глазами, - Совсем охренели! Кто у вас в партии будет состоять, а кто не будет, решаю я. Всем понятно?
- Так точно!
- Кто вообще такой этот Бородаев? Кто он? Его помощником устроили. А какого хрена он против депутата лезет? Где субординация?! Вы чего у себя там творите?!! Янкелевич!!!
- Я!
- Головка от часов "Заря". Ты руководитель фракции или кто? У тебя какого хрена помощники исключают из партии депутатов?! Я этого Бородаева сам из вашей партии исключу, понятно? И из помощников депутата уволю. Всё понятно?.. Не слышу!
- Так точно!
К счастью для депутатов от Красной Партии, вскоре должно было начаться пленарное заседание, а потому экзекуция завершилась. Ругнувшись ещё раз по адресу Бородаева и погрозив депутатам на прощание кулаком, Макаркин отбыл. Депутаты остались думать. Дело было сложное.
Бородаева оформили помощником, а Смоляров был депутатом. Это верно. Но существовала ещё и другая субординация - партийная. Бородаев был первым секретарём райкома, в котором Смоляров состоял на учёте, а также одним из секретарей Губкома Красной Партии.
А Костя Смоляров, став депутатом, с катушек слетел полностью. Того факта, что он член Красной Партии лишь де-юре, а де-факто состоит в "медвединой России", он скрывать даже не пытался. Партмаксимум он не платил. Партия запретила своим депутатам голосовать за бюджет, а Смоляров (единственный из всех депутатов) проголосовал. Причём проголосовал трижды: во всех трёх чтениях. Проголосовал, даже после строгого выговора и после уведомления о том, что в случае голосования за бюджет в третьем чтении будет поставлен вопрос об исключении его из рядов Красной Партии. Телевизионные интервью он вовсю давал от имени власти. "Мы приняли шикарный бюджет", "сегодня у нас на повестке дня", "заявляю от имени власти". А как-то раз даже договорился до того, что пора бы уже и Ленина закопать. Почему бы и нет, дескать: у нас в городе новая туристическая достопримечательность появится.
После таких подвигов Костя скатился в партийной иерархии до уровня рядового коммуниста: выдвигать его кандидатуру с состав руководящих органов не решились. Тут даже магия волшебных поправок не помогла бы - надо было выждать время, что партийное быдло позабыло подробности прохождения Костя в депутаты, а также его первые шаги и заявления на этом поприще. В общем, на ближайшей конференции выдвигать Костю наверх Кукурий Павлович не осмелился, надо было ждать следующей и вести работу, используя магию поправок.
Но Смоляров вместо того, чтобы сидеть тихо, всё больше терял берега. Уже имея строгий выговор за голосование по бюджету, он теперь шёл к исключению: слов про захоронение Ленина в Красной Партии не могли простить, это было свято. Не могли простить, и никогда не прощали. По крайней мере, раньше не прощали. Но времена меняются.
Владимир Янкелевич выхватил из кармана запищавший телефон.
- Спрашивают? Обещал? Хм... Я перед конференцией до хрена чего обещал, всего не упомню... Ага... Про трубы в домах. Значит так. Я позвонил главе муниципалитета, а он сказал, что проблемы были, но уже решены. И больше ничего сделать для них не могу, пусть отстанут. Ты лучше скажи, когда ты в "медвединой России" с учёта снимешься... пронюхали, конечно. Не все ж дебилы кругом. Первый секретарь уездкома Красной Партии одновременно состоит рядовым членом в "Медвединой России", позорище же. Давай, бегом снимайся с учёта.
Дебелов завершил разговор и пояснил коллегам-депутатам:
- По Ижорпинским делам тамошний новый первый секретарь звонил. Они за меня на конференции голосовали за то, что я им отопление починю. Бараны. Ну, так что по Смолярову делать, коллеги? На днях бюро губкома, надо ставить вопрос...
2013
- Двадцать восьмого февраля бюро нашего Уездного комитета единогласно проголосовало за исключение Смолярова из рядов Красной Партии. Четвёртого марта бюро Губкома отменило это решение восемью голосами против семи. При этом за Смолярова проголосовали все члены бюро, являющиеся депутатами городского парламента и их помощниками. А за его исключение - проголосовали все остальные, включая первого секретаря Филина. Седьмого марта я был вызван в городской парламент, и мне дали ознакомиться с приказом о моём увольнении с должности помощника депутата. Приказ был подписан Макаркиным. Почему я не судился? Ну вы же знаете умение работать нашей юрслужбы. И знаете, что её возглавляет Константин Смоляров.
Бородаев сошёл с трибуны пленума Губернского комитета Красной Партии. В зале была тишина.
На трибуну поднялся старец Кукурий. Он напомнил об опасности, которой подвергаются люди, работающие в буржуазном парламенте, и заявил, что долг члена партии - помогать товарищу преодолевать искушения парламентаризма, а не отталкивать его от себя прямо в объятия антинародного режима, как это недальновидно (если не сказать больше) делает Бородаев.
- Вспомним, что говорил Ленин. "Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их - и мы будем на самой вершине". Мы признаём ошибку тов. Смолярова. Но надо исправлять ошибку, а не проявлять волюнтаризм. Товарищу Бородаеву надо знать, что волюнтаризм в политике - это не ленинский подход. Более того, это уже попахивает душком Льва Давидовича! Исключить тов. Смолярова мы успеем всегда - подытожил Кукурий, - а пока вполне достаточно строгого выговора. У тов. Смолярова уже есть строгий выговор? Ну что ж, можно вынести второй строгий выговор. Устав этого не запрещает.
Затем его сменил на трибуне первый секретарь губкома Филин. Он призвал не раскачивать лодку. Рассказал о том, с каким трудом удалось восстановить единство губернской парторганизации после исключения проклятого Фигарова. Заявил, что методы Бородаева очень напоминают действия Фигарова, который шёл на поводу у буржуазной власти. Напомнил том, что все присутствующие здесь - товарищи, представители одной идеологии, наследники идеалов великого Октября. Сообщил, что он и сам глубоко возмущён поступками и словами Смолярова. И даже голосовал на Бюро за его исключение, но теперь отбросил эмоции и решил дать товарищу ещё шанс. Настоятельно порекомендовал всем проявить выдержку, не рубить с плеча и проявить сознательность. Не нарушать равновесие и не вредить партии, как это делает Бородаев.
Зал шумел и негодовал. Участников пленума губкома Красной Партии не удовлетворили ни слова Филина, ни витийства старца Кукурия. А позиция Филина, непонятным образом поменявшаяся на сто восемьдесят градусов за считанные дни, и вовсе вызывала возмущение. Вспомнили и о том, что копии подлинных протоколов УИКов, которые принёс в губком бывший депутат Конный, исчезли. Причём куда исчезли, никто пояснять не собирался. Профессор Колпин, которому их передали из рук в руки, был очень загружен работой, и вспомнить, куда делись протоколы, не мог. В момент, когда уже казалось, что пленум выходит из-под контроля президиума, на трибуну поднялся Дебелов.
- Мы закрываем наш пленум, уважаемые товарищи, - сказал он, - а так как недавно у нас был праздник 8 марта, то мы поздравляем наших милых женщин. И по этому случаю внизу накрыт стол. На каждого участника и гостя пленума мы приготовили по полбутылки водки и закуску. Так что спускайтесь вниз, там уже накрыты столы. Времени не так много, поэтому пейте поскорее водку, что не допито, забирайте с собой и убирайтесь вон.
Этот аргумент рядовым участникам пленума крыть было нечем. Поспешно подведя черту и завершив работу, они, блестя в предвкушении глазами, стали спускаться вниз по лестнице, на ходу обсуждая ситуацию в Сирии и смерть железного команданте Уго Чавеса. Путь их пролегал мимо столиков, на которых был разложен новый сборник публицистики старца Кукурия.
Так губернское отделение Красной Партии перестало существовать. И превратилось в филиал "медвединой России"
Вместо эпилога
2013 год обязательно закончится. А за ним придёт 2014, чтобы затем уступить место 2015-му, а затем смениться 2016-м. Возможно, что нас ждёт и 2017-й, и даже 2018-й годы, хотя загадывать так далеко не имеет смысла. И будут меняться люди, приходить и уходить городские и думские депутаты, секретари губкомов и уездкомов. Раздербанят на составляющие части (так же как когда-то создали из ничего) "медвединую Россию" и создадут вместо неё новую или новые партии власти. Место одной оппозиционной партии в парламенте всегда может занять абсолютно такая же партия. Равно как и место Красной Партии Российской Федерации в этом рассказе может занять Любая Другая Партия России, Совестливая Россия или партия "Фрукт". Разница будет только в именах героев, идеологии и некоторых нюансах.
Да и внутри самих партий имеются лишь амплуа. А уж кто будет играть в этих амплуа - не принципиально. Место Дебелова, в случае резкого ухудшения его здоровья, займёт Смоляров. Рано или поздно отправится на тот свет и Кукурий, чтобы предстать (ох, и тяжко ему придётся) пред очами Ленина. Но и он не незаменим: на его место тоже очередь желающих. Всё будет меняться, лишь схемы останутся теми же, и будут оставаться теми же до тех пор, пока продлится Стабильность.
Костя Смоляров останется членом Красной Партии и на ближайшей партийной конференции с помощью магии волшебных поправок, обличённой в усилия Филина, Дебелова, Колпина и Кукурия, войдёт в состав руководящих органов, став тем самым недосягаемым для Бородаева. А после - снимется с учёта в возглавляемом Бородаевым райкоме и перейдёт на учёт в другой райком, первый секретарь которого числится у Смолярова помощником и получает через это неплохую прибавку к пенсии. Фракция Красной Партии по-прежнему будет голосовать за буржуазный бюджет, а значит, у депутатов по-прежнему будут поправки. Будет и на что покупать водку для участников пленума в следующий раз. А от смутьянов и волюнтаристов, вроде Бородаева, партия по-прежнему будет чистить ряды. И никакая "свора" странных людей, которые зачем-то мечтают взять власть в стране, пересмотреть итоги приватизации, разрушить политическую систему, - одним словом нарушить Стабильность... Так вот эта свора странных людей, маргиналов и неудачников, не вписавшихся в Стабильность - уже не сможет поколебать уважаемых, солидных и респектабельных партийных функционеров. Стабильность в партии была и остаётся составляющей частью Стабильности в стране. А следовательно - и в мире.
Когда-то физик, лауреат Шнобелевской премии Торез Аликперов заявил на съезде Красной Партии: "Социализм не может быть русским или не русским. Он либо социализм, либо нет". Относительно социализма бытуют разные точки зрения. А вот насчёт партий в России всеми сознательными людьми давно уже достигнуто полное единство мнений. В России политическая партия не может быть Красной, Белой, Жёлтой, Коричневой или даже Голубой. Она либо политическая партия, либо нет.
↑Город был не только самым либеральным в России, но и имел наряду с Москвой статус города федерального значения. Поэтому городская парторганизация в ней имела статус губернской парторганизации. Таким образом, губернское отделение и городское отделение в этом рассказе означает одно и то же.