Аннотация: Что ж, если выбор был - Я избрала свой путь...
Я ни о чем не жалею
Что ж, если выбор был -
Я избрала свой путь,
И если шанс избыл,
То нечего тянуть.
Кто по теченью плыл,
Не уловивши суть,
Тот и напрасно жил,
Ты про него забудь.
Он свой истратил пыл:
Позволь ему уснуть.
Он жизнь свою изжил,
А ты - собою будь.
Кровь капает на траву, покрытую первым в этом году инеем.
- Где он?! - и очередной остервенелый удар по тонкому телу, бессильно распластавшемуся у ног. Крик боли, несколько мгновений молчания и новый рык:
- Где?!!
Вопрос, в который уж раз, остается без ответа.
Снова удар. Всхлип и безнадежная попытка вздохнуть.
- Говори!!!
Тяжелое дыхание мужчины и клинок рассекает щеку жертвы надвое.
Сколько продолжается это пытка? Мгновение? День? Год? Все тело стало комком боли, и не убежать от нее, не скрыться. Двое мужчин по очереди задают вопросы, и стараются сделать так, чтобы она дала на них ответ. Это даст им преимущество в борьбе с ним, ее, только ее воином. Но она молчит.
Кашель, клокотание крови в горле и сиплое, с соленым привкусом:
- Больно...
Спокойный, хриплый голос:
- Приведи эту тварь в сознание.
Потоки холодной воды выносят из спасительной темноты, где боль не такая оглушительная, как в реальности.
Все начинается по новой. Сколько ещё пыток выдержит девчонка, прежде чем уйти во тьму навсегда? Несколько минут? Час?
И единственная мысль бьется в голове, окутанной туманом боли:
"Я обещала дождаться".
Светлые брови, покрытые засохшей коркой крови, упрямо сходятся на переносице.
"Дождусь!"
Обострившийся в предсмертии слух ловит почти неслышный шорох: словно сухой листок прошуршал по двору.
Пинок под ребра заставляет забыть почти обо всем, но ни о том, кто сейчас неслышно подкрадывается к этим выродкам, по иронии судьбы именующими себя людьми.
Пара ударов, и тела, лишенные голов, медленно оседают на серебристую от инея траву.
Думаете, он жесток? Ну что ж, каждый имеет право на свое мнение.
Подбежать к ней воин уже не успевает. Мысленно улыбнувшись, девушка вновь падает во тьму. Но в последнее мгновение в ее глазах отражается отчаянно - счастливая мысль:
"Дождалась...".
* * *
После трех месяцев, проведенных в кровати, она, наконец, шатаясь, встала с кровати и, не обращая внимания на его умоляющий взгляд, сдернула покрывало с зеркала. Только через несколько мгновений, найдя в себе силы, она открыла глаза.
Взгляд пробежался по щеке, пересеченной багровым шрамом, по носу, на котором после перелома осталась уродливая горбинка, по рукам, покрытой паутинкой белых рубцов.
Откинула голову назад, но уже поздно: непрошенные слезинки скользнули по коже. Их не остановило и то, что девушка почти тут же стерла их ладонью, на щеках тут же появились новые соленые дорожки.
Он не знал что сказать. Она не могла говорить.
Лишь через несколько минут девушка, устав бороться со слезами, твердо взглянула на него и упрямо проговорила:
- Я ни о чем не жалею.
Он чуть грустно, но в тоже время и победно улыбнулся.
Она гордо выпрямилась и непреклонно сжала уже поджившие губы.
Он знал, что она не примет жалости, и, вопреки всем досужим разговорам, был рад, что некое призрачное уродство не сломило её упрямый характер.
Она знала, что он примет ее такой, какая она есть, и была рада этому. В конце концов, быть женой человека, который боится на тебя взглянуть и живет вместе только из чувства благородства - это ужасная доля.
Может, это и не лучшая судьба, но они избрали такую.