Лес, похожий на привычный земной. Раннее утро, теплый туман тянется по земле, скрывая очертания деревьев. На белесой, слипшейся траве цепочка мокрых следов. Гуляющий прохожий. Странно, но в облике прохожего сразу чувствуется какая-то обреченность. Уж слишком он беспечен.
На развилке тропы прохожий замирает, потому что видит странное зрелище. На расстоянии метр-полтора от поверхности земли висит белый шар с полметра в диаметре, состоящий из множества тонких, аккуратно уложенных рядами, нитей. Словно, кто-то старательно прошелся гребнем по клубку ниток.
Некоторое время этот шар неподвижен, потом начинает колебаться вверх-вниз и в стороны, как бы танцуя. Только теперь путник замечает, что шар не просто болтается в воздухе, а имеет ножку - белый шнурок, уходящий вниз, в траву. Этот шнурок весь извивается в ритме вместе с шаром.
Потом происходит "взрыв". Шар прыгает вверх, натягивая ногу-шнурок, и раскрывается. Уложенные нити встают дыбом, напоминая вязальные спицы, воткнутые в подушечку; по ним стремительно пробегают разноцветные блики, повторяя классическую спектральную гамму, от красного к фиолетовому. Удивительно сочный, насыщенный цвет. Это длится несколько секунд, после чего нити становятся белыми и опадают, шар опять складывается, "причесывается", опускается и приступает к танцевальным упражнениям.
Это есть полный цикл пушистого танцующего нитезуба - официальное название данного существа.
Когда шар вздымается вверх и распушивается, прохожий испуганно шарахается назад - нормальная человеческая реакция. Но, убедившись, что ничего опасного не происходит, останавливается, переминается с ноги на ногу и решает посмотреть дальше.
Где-то на пятом-седьмом цикле, это зависит от расстояния до нитезуба, прохожий ощущает странное покалывание в области подошв. Он хочет посмотреть, что случилось, пытается поднять ногу, но не может этого сделать. Обувь словно приклеилась к земле. Наконец сильным рывком человеку удается оторвать ногу вверх и он с изумлением обнаруживает множество тончайших белых нитей тянущихся из почвы в подошву его ботинок. Именно они мешают двигаться.
Тут же в пятках и пальцах ног чувствуется резкая боль - это означает, что нити добрались до тела. Прохожий стреляет из бластера в шар, но последнему это не приносит никакого вреда. Еще через несколько секунд движения человека становятся вялыми и раскоординированными, он падает на землю и замирает.
Из видеоальманаха "Плотоядные существа Внеземелья"
* * *
Первым моим чувством, когда я узнал о свободной вакансии в дипломатической миссии, была беспредельная радость. Осознание, что и для тебя теперь может найтись дело. Если повезет, не придется больше киснуть в кабинете, стряхивать пыль с новенького бюро и учить никому не нужные диалекты, от которых выворачиваются челюсти.
Вот он, твой шанс, как любил говорить мой папа. Теперь дело за малым - использовать его. Показать все, чему тебя научили и чем ты одарен от природы. Доказать, что можешь.
Накопленная годами человеческая мудрость представляет образ судьбы по-разному, мне же она явилась в виде полной, крашеной, запыхавшейся блондинки - секретарши шефа нашего ведомства.
- Заболел один из членов миссии, срочно требуется замена. Есть две кандидатуры - ты и Макферсон из третьего отдела.
Я чуть не рассмеялся. Этот толстый, сонный флегматик Макферсон? Такого опасно отпустить одного вечером домой, не то, что на чужую планету. Ха-ха-ха, да место в миссии у меня уже в кармане.
- А кто принимает решение?
- Я, - ответила секретарша. - И, поскольку вы весьма похожи по своим качествам и умению, любой осознанный выбор, на мой взгляд, был бы несправедлив. Поэтому я решила - пусть все решится с помощью жребия.
Я спокойно снес оскорбление относительно нашей похожести с Макферсоном. Позже разберемся.
- Когда решится?
- Прямо сейчас.
- Каким образом?
Секретарша на мгновение призадумалась.
- Да очень просто. Возьми два листа бумаги, на одном напиши "МИССИЯ", на втором "ЗЕМЛЯ" и положи их на стол. Я, не глядя, возьму любой, что на нем будет написано, то тебе и достанется. Справедливо?
Я кивнул головой: вполне.
- Тогда давай быстрее.
Пока она прихорашивалась, глядя в зеркальце, я взял два чистых листа бумаги, твердой рукой написал на обоих "МИССИЯ", перевернул их, подровнял на гладкой поверхности стола и сказал равнодушным тоном "готово".
Эта перезрелая мегера никуда не спешила. Она спрятала косметичку, обвела взглядом оба листа и нависла надо мной бюстом.
- Том, признайся честно, что ты написал?
Мое лицо так залилось краской, что ответ стал очевиден.
- И ты серьезно думаешь, что таким образом можешь гарантировать себе успех?
- А разве нет? Если взять и не проверить, что написано на втором листе, тогда ...
Она рассмеялась (смотри, это старый трюк столетней давности), схватила со стола лист (это твой выбор), разорвала его и выбросила в мусорную корзину.
- Ой, что я наделала? Какой ужас. Как же теперь определить, что же тебе предназначалось? Неужели все придется начать заново? А, знаю, надо просто посмотреть, что досталось Макферсону, и тогда станет ясно, что было у тебя.
- Ух, ты. А у тебя, выходит, было написано "ЗЕМЛЯ". Вот что значит слепой жребий. Место в миссии досталось этому счастливчику Макферсону. А ты, Том, извини, остаешься.
Наверное, в этот момент у меня был настолько несчастный вид, что ни одно женское сердце, даже этой коровы, не могло остаться равнодушным.
- Ладно, езжай.
Я по-детски восторженно крикнул "есть" и стал беспорядочно сгребать в кучу свои немногочисленные вещи. Прощай унылая текучка. Здравствуй романтика путешествий.
- Ничего брать не надо. Все необходимое есть на корабле.
Я поспешил выскочить за дверь. Уже с лестницы додумался крикнуть:
- А куда миссия?
- На II Янус II Центавра.
И я споткнулся.
* * *
Тишина в нашем маленьком челноке царила лишь пару минут после старта. На обзорном экране уплывали прочь звезды, напоминая о бренности бытия, каждый молча следил за их полетом или просто делал вид, что следил.
- Личное время.
Массивная фигура Дэйва Мичигана, главы миссии и, по совместительству, командора челнока, с трудом втиснулась в стандартное кресло; огоньки индикаторов отразились на лысине. Мурлыча себе под нос, командор принялся двигать фигурки галактических шахмат. Второй член миссии, сутуловатый Боб Тейлор уселся за компьютер и стал составлять на экране сложные, цветовые комбинации. И все. Обстановка была просто домашней. Мы ничего не делали, ни к чему не готовились. Как будто каждая секунда не приближала нас на тысячу миль к II Янус II.
Не выдержав, я принялся ходить вперед-назад по рубке, вздыхая и заламывая руки. Мичиган упорно не замечал этих потуг, пока не стал проигрывать. Тогда, изрыгнув короткое проклятие, командор смешал шахматы, крутнулся в кресле, отчего последнее жалко заскрипело, и пригвоздил меня к полу испепеляющим взглядом.
- Юноша, вы, кажется, чем-то расстроены.
На "юношу" я не обиделся. Мичигану было уже под сорок, он облазил сотни галактик и успел попасть в пару-другую космических легенд.
- Да. Мне представляется, что коллектив нашей миссии не совсем понимает сложности предстоящего мероприятия.
Отчего же, понимает, - возразил Мичиган. - И важность тоже. Нашей планете нужна белая ртуть и мы ее добудем.
- Предыдущие четыре экспедиции закончились неудачей.
- Семь, - поправил меня командор, - было еще три полуофициальных.
- Со смертельными исходами, - дополнил я трагичным тоном.
Командор фыркнул.
- Юноша, вы можете стать трупом лишь по собственной инициативе. В противном случае я гарантирую вам целостность.
И весь разговор. Мне вдруг пришло в голову, что со стороны я выгляжу трусом, который случайно ввязался не в свое дело и теперь жалеет об этом.
Как бы в подтверждение моих мыслей, Тейлор за компьютером хихикнул. Я оглянулся. От мешанины цветов на его мониторе рябило в глазах. Я коротко сказал на диалекте ящероподобных гуманоидов, что думаю об этом художнике. Мне казалось, что этого не поймет никто. Я ошибался.
- Вот как. - Сказал Мичиган. - Хорошо, я дам вам задание, которое отвлечет от грустных мыслей. Возьмите в архиве данные по II Янус II и по планетам подобного типа и тщательно изучите. История, традиции, обычаи, перспективы развития.
Я повернулся к двери.
- И, пожалуйста, переоденьтесь, юноша. Вы вспотели от переживаний и от вас пахнет... не очень.
* * *
Сначала обитаемых планет было мало, что, в первую очередь, объяснялось уровнем технического развития. Возможности космических летательных аппаратов не позволяли забираться очень далеко и возвращаться обратно.
Поэтому каждая новая встреча с разумной инопланетной расой становилась событием и воспринималась, как праздник. Потом такие события повалили одно за другим. Праздники кончились и начались монотонные будни. С каждой вновь открытой обитаемой планетой необходимо было установить контакт, отыскать общий язык (с ума сойти) и выявить грани заинтересованности друг в друге.
Сперва вся эта процедура диктовалась исключительно соображениями безопасности - чем больше у тебя друзей и просто хороших знакомых, тем меньше у тебя врагов. Затем Земля окрепла, но правило обязательно устанавливать дипломатические отношения с любой, пусть даже самой захудалой цивилизацией, сохранилось. Возможно, некто просто забыл вычеркнуть соответствующий параграф в инструкции.
И никто не подумал, что найдутся планеты, которым дипломатические отношения окажутся не нужны.
* * *
Время шло до отвращения однообразно. Я штудировал "Галактическую Энциклопедию", Мичиган и Тейлор развлекались и совсем не обращали внимания на мое усердие. Я не обижался. Я работал на себя. Теперь хоть один член миссии будет подготовлен должным образом и соответствовать своему статусу. Так продолжалось до тех пор, пока грязная поверхность II Янус II не заполнила собой обзоры большинства иллюминаторов.
В космопорте нас встречала делегация. Молодой человек в аккуратном, но старомодном костюме, и очаровательная девушка. Жгучая брюнетка с прекрасной фигурой, которую не могла испортить даже одежда. Переполнившие меня чувства не остались незамеченными.
- Ну вот, - сказал Мичиган, - теперь наш юноша позабудет все грустные мысли.
- Хороша, - согласился Тейлор. - Только помаду надо было взять на пару тонов светлее.
Я промолчал. Встречающие приблизились.
- Николас, - представился молодой человек. - Я советник МИДа и буду курировать вашу делегацию. А это, - он указал на девушку, - Патриция, ваш гид.
Брюнетка, приветствуя, тряхнула челкой.
Небо над космопортом начало затягиваться тучами. На прощание я осмотрел его окрестности. Бетонные плиты покрытия потрескались и трава дружно лезла сквозь щели вверх. Над серым монолитом здания трепетал одинокий флаг. Вдалеке рабочие занимались погрузкой. Мне почудилось, что гробов, и на миг мои колени утратили жесткость.
Город (я разглядывал его сквозь окно автомобиля по дороге в гостиницу) был типичным для поселений эры атомной энергии. Улицы похожи на наши, столь же чистые, яркие и полные разноцветных огней. Это было ложное сходство, так молодой отпрыск бывает подобен на престарелого родителя. Но у одного все еще впереди в отличие от другого. В гостинице у каждого из нас оказался свой номер. Я бросил в угол вещи и присел на стул. Почему-то мне стало неуютно. Что ждет меня впереди? Ответа не было.
Сквозь закрытую дверь и стены доносились громкие ворчания моих соратников по поводу запахов в туалете и цвета обоев. Я представил, что проведу остаток вечера в их соседстве, и торопливо выскочил на улицу. Тучи сгустились и стало совсем темно. Я двинулся куда-то, подчиняясь лишь собственной интуиции. Было странно ощущать под подошвами неровности улицы вместо привычного гладкого тротуара и спотыкаться; первое время я больше глядел под ноги, чем по сторонам. Потом освоился.
Начало моросить. Спасаясь, я заскочил в книжный магазинчик и натолкнулся на знакомую фигуру. Николас, если и удивился, то ничем этого не выразил.
- Гуляете?
- Любуюсь дождем.
- Вот как.
- У нас ведь не бывает случайных осадков. Только по желанию или по графику в определенных местах. А так стандартная солнечная погода, плюс двадцать три градуса по международному галактическому нормативу.
Николас улыбнулся.
- Действительно, я ведь забыл, что вы уже там.
Он сделал жест рукой, указывая вперед, и это движение вместе с улыбкой были мне неприятны. Даже оскорбительны. Представьте себе пещерного человека, который, например, смеется над вашей чистой, приятно пахнущей кожей. Скопившиеся за время полета переживания требовали выхода и я не стал сдерживать их. Но вел себя при этом предельно корректно. Все-таки не зря учился в дипломатической академии.
- Николас, ответьте мне, пожалуйста, честно.
- Пожалуйста.
- Мне кажется, вы без симпатии относитесь к нашей миссии?
- Не буду скрывать, да. Но в этом нет ничего личного. Например, конкретно, вы мне очень даже нравитесь, и будет жаль, если вы умрете. Вы ведь не откажетесь, когда выбор падет на вас?
Мне удалось твердо сказать "нет".
- Будет жаль, если вы умрете. - Повторил Николас и, не попрощавшись, ушел.
* * *
Спал я плохо. Лишь под утро пришло успокоение, которое оказалось нарушено стуком в дверь.
Я, чертыхаясь, вылез из-под одеяла. На пороге стояли друзья-сотоварищи. Они сделали страшные глаза, закрыли ладонью рвущийся из моего рта возмущенный возглас и втолкнули назад в комнату. Щелкнул замок двери.
- Молчи, - прошипели мне одновременно в оба уха.
Растерянный, я сел на кровать, а они стали скользить вдоль стен, обшаривая каждую щелочку. Раз-два-три-четыре - черные, маленькие кубики утонули в широкой ладони командора. Как не туго соображали мои мозги, я все же понял, что это обычные "клопики" для подслушивания.
Понукаемый нетерпеливыми жестами, я в тишине оделся, и наша компания двинулась из номера. Гостиничный ресторан командор проигнорировал и лишь через квартал мы остановились в летнем кафе.
- И такое в каждом номере, юноша, - изрек Мичиган излишне трагичным тоном. На меня сразу пахнуло атмосферой дешевого, провинциального театра.
- Да ну, - с ужасом выдохнул я, подыгрывая. Наверное, тоже переборщил. Командор с подозрением осмотрел мою физиономию.
- Ну да - сказал он уже нормальным тоном. - Где вы были вчера вечером?
- Гулял по городу.
- Один?
- А в чем, собственно, дело?
- В нашей миссии, ее значимости и атмосфере, нас окружающей. Ведите себя посдержаннее. Если какая-либо из местных красавиц воспламенит в вас страсть, не тащите ее к себе в номер. Пропустите две встречные гостиницы и зайдите в третью. А еще лучше, возьмите на это время обет воздержания от всех соблазнов. Я не хочу, чтобы в ответственный момент на кого-то из нас могло быть оказано какое-либо давление или шантаж.
- Но ведь это стопроцентный междупланетный скандал.
- Вам, как дипломату, виднее.
- Мы подадим ноту.
- Всенепременно. Можно подать десять нот, что ничего не даст. Мы прибыли сюда, чтобы добиться успеха, и именно это является главным, а не сочинительство нот. Поэтому, спокойствие, выдержка и терпение.
- Сомневаюсь, что выдержка и терпение помогут мне в нужный момент отгадать правильно.
- А вам и не надо будет отгадывать.
Командор понюхал принесенный кофе и поморщился. Я жадно ждал продолжения.
- Не смотрите с таким видом, юноша. Узнаете все в свое время. А сейчас расслабьтесь, отдыхайте, позавтракайте, наконец.
Да, меня явно продолжали держать за балласт, случайно попавшийся под руки. Сказано было недостаточно, но Мичиган явно не хотел продолжать развивать тему.
Совпадение или нет, но солнце выглянуло одновременно с появлением Патриции. Хмурый мир вокруг преобразился. Сама девушка выглядела великолепно. Голубая блузка, белая короткая юбка. Идеальные очертания загорелых ног.
- Мы восхищены, - сказал командор. - И готовы следовать за вами хоть на край света.
- Лучше в старый город, - ответила Патриция без всякого смущения.
Начало лекции относило нас на 15 веков назад.
- Именно тогда возник тотем и соответственно культ поклонения ползуну. Так как образ жизни этого животного имеет строго определенный порядок и основан на...
Дальше я мог бы рассказывать и сам: зубрежка в челноке не прошла даром. Если отбросить все отступления к фауне, религии и фольклорным изыскам, то жизнь на II Янус II основывалась на приверженности к старому, знакомому и испытанному, при крайнем недоверии ко всему новому. Классический образчик консервативного мышления, возведенный в крайнюю степень. Примером для подражания служил чудо-зверь, современник, наверное, динозавров, но, в отличие от последних, отлично сохранившийся, и, не в последнюю очередь, благодаря тому, что не совал свой нос куда не следует.
Сам зверек походил на небольшую черепаху, нос же напоминал длиннющий хвост, усеянный шипами. Шипы содержали токсичное вещество, действие которого могло привести к смертельному исходу. В минуты опасности ползун замирал и обматывался хвостом вокруг себя, превращаясь в колючую клумбу. Если учесть два сердца в разных концах тела, то существо получалось уникальное. На его изображение мы натыкались повсюду - на каменных стенах, на оконных занавесках, на рекламных щитах, в витринах магазинов.
Известно, что владельцы домашних животных с течением времени становятся похожи на своих питомцев, особенно характером. Поклонение ползуну повлияло на психику местных жителей. Образ жизни животного стал политикой планеты. Когда требовалось принимать решение, все отдавалось на волю случая с примесью религиозных ритуалов, языческих обрядов и прочего мракобесия. И никто бы не связывался с этими сумасшедшими, но имелась на II Янус II одна вещь - минерал под названием "белая ртуть". Минерал использовался для изготовления топлива космических кораблей, являлся очень большой редкостью и потому ценился безмерно. Планеты выстраивались в очередь, чтобы заполучить его, но ... счастливцами становились единицы.
Я занялся более приятным созерцанием - Патрицией и стал мысленно примерять на нее различные наряды. Как выглядела бы она в современном, деловом костюме или в вечернем платье? Или в купальнике. У нее было удивительное лицо, очень милое и наполненное какой-то наивностью.
- И как долго он живет? - поинтересовался Тейлор.
- В среднем лет триста.
- Ого!
- Да, - продолжала Патриция, - столько они и живут. Само строение и образ жизни прекрасно защищают от любых врагов. Я даже не знаю, кто или что могло бы реально угрожать существованию ползуна.
- Например, яд, - пришел я на помощь.
Лицо девушки покрылось пятнами. Удивительно, но даже это ей шло.
- Да, конечно, яд. Пожалуй, это единственный фактор.
Зато весомый, добавил я про себя.
Дальнейшая беседа протекала вяло. Вскоре мы поблагодарили Патрицию за лекцию, попрощались и вернулись в гостиницу.
* * *
Утром все выглядели, как с рекламной картинки журнала мод. Хрустели свежие рубашки, стрелки брюк резали воздух, обувь отсвечивала глянцем. Наконец, местные аборигены узнают, что такое современно одетые homo sapiens.
Тейлор что-то прогудносил насчет моего галстука, но командор его оборвал.
- Не трогай, видишь, он весь трясется.
Я действительно трясся, причем ничего не мог с собой поделать. Все это исходило изнутри, помимо меня и моей воли. И с каждой секундой дрожь становилась все сильнее. Я ничего не мог с собой поделать: возможно, эта дрожь была последней в моей жизни.
Встретивший нас в холле Николас был суров. Он молча кивнул на приветствие и сообщил, как бы между прочим:
- Совет решил, что сегодня будет проходить испытание мистер Тейлор.
И моя дрожь сразу прекратилась.
Поездка в автомобиле показалась совсем короткой, но, тем не менее, за это время мы успели покинуть город. Вокруг щетинилось зеленое кольцо деревьев и кустарников, переплетенных так плотно, что казалось одним целым. Каменные глыбы обрамляли лужайку, поросшую изумрудной травой. В центре возвышалась скала с черным провалом пещеры. От всего веяло нереальной, первозданной чистотой.
Николас сделал приглашающий жест и мы вступили под своды пещеры. Черными они были только миг. Невидимые двери распахнулись.
- Позерство, - сказал Мичиган. Но в его голосе я уловил дребезжащие нотки.
Обстановка внутри соответствовала антуражу снаружи. Под изломанными каменными сводами коптили светильники. Ряды валунов образовывали три концентрических окружности различного диаметра, одна внутри другой. На них восседали люди, одетые в звериные шкуры, но с аккуратными прическами и макияжем.
В центре пещеры, на ровной травяной площадке возвышалась конструкция - большое колесо, насаженное на вертикальную ось. По ободу колеса равномерно располагались деревянные чаши. Колесо вращалось и свет светильников то отражался от отполированных временем или руками поверхностей чаш, то пропадал в трещинах, разбежавшихся по их бокам. Рядом с колесом располагался каменный очаг, в котором горел огонь. Если это нагромождение и могло кого-то впечатлить, то не меня. Я изучал ритуалы куда покруче и изощренней.
- Пройдите на свое место, - негромко сказал Николас.
Непонятно как, но он успел переодеться и тоже шелестел шкурой.
"Наше место" оказалось плоским камнем.
- Согласно обычаям наших предков, - негромкий голос не принадлежал никому: он несся одновременно из всех углов пещеры, сверху, снизу и, казалось, даже изнутри деревянной конструкции, - любой человек, проповедующий свои убеждения, и желающий, чтобы остальные поддержали их, обязан пройти испытание на проверку истинности этих идей. Если это так, действительно так, то пусть небо, великий ползун и удача, будут на стороне испытуемого.
- А в чем наша идея? - кривя губы, прошептал я командору.
- В том, что дружить с нами необходимо.
- Идиотизм, - подвел итог Тейлор.
- Да будет на все воля судьбы, да поможет она истине.
Колесо остановило свое движение. Тут же появились молодые, бритоголовые парни (лаборанты, нарек я их для себя) с глиняными кувшинами в руках и проворно наполнили чаши почти до краев прозрачной жидкостью. Только после этого я сообразил пересчитать: чаш оказалось шестнадцать.
Парни удалились. Теперь действовал пожилой мужчина. Он переставил одну чашу в центр колеса, в остальные, оставшиеся стоять на ободе, добавил по капле алого цвета из маленькой бутылочки. После чего чаша из центра конструкции была возвращена на место.
Те же парни, одетые в длинные плотные одежды, внесли, держа на вытянутых руках, легендарных ползунов. Зверьков было шестнадцать, их одновременно поднесли к чашам и опустили нос каждого в жидкость. Короткие хлюпающие звуки пьющих животных. Спустя мгновение пятнадцать ползунов обмякли и их трупики бережно опустили в очаг. Завоняло паленым мясом. Оставшийся в живых ползун был продемонстрирован сначала публике, он яростно бил хвостом, но ткань предохраняла от шипов державшего зверька юношу, затем нам, после чего все удалились.
Забили невидимые барабаны. Догоняя темп этой дроби, конструкция двинулась в свой путь. Она крутилась все быстрее и быстрее, пока чаши не слились в одно кольцо. Барабанный ритм достиг наивысшей силы и смолк. В оглушающей тишине колесо начало еле уловимо замедлять ход. Тише, еще тише.
Оно качнулось туда-сюда в мертвой точке и замерло. Вот она, любимая поза местного тотема. Ждать, выставив ядовитые шипы-чаши.
- Вы можете отказаться, - предложил тот же голос. - Никто никого за это не осудит и никто никого за это не унизит. Просто, вера ваша и идеи ваши нуждаются еще в укреплении, и время ваше еще не настало. Вы можете отказаться.
Ох, лукавил голос... Впрочем, обычные дикарские штучки с желанием все запутать. Да, здесь давалось право выбора, но лишь видимое. Расклад был прост. Если ты не отказался и решился на испытание, то при положительном результате ты выигрывал, при отрицательном - по твоему пути (после твоих пышных похорон) могли двинуться последователи. И такие находились, наша попытка, если верить командору, была восьмой. Но вот отказ пройти испытания закрывал дорогу всем и навсегда. В этом случае идея просто больше не выносилась на обсуждение. Никогда. Вот таким вот образом II Янус II регламентировал свою политику.
- Тейлор.
Светильники нервно вздрогнули пламенем.
Тейлор тут же шагнул. Бодрым шагом (несмотря на свою нескладную фигуру, он двигался так красиво, что мне жутко захотелось быть сейчас на его месте; как я жалел, что это не я иду, у меня получилось бы еще лучше) подошел к колесу и стал обходить его с правой стороны.
Я услышал, как командор еле слышно прошептал: "правильно".
Тейлор остановился. Лицо его сохраняло печать абсолютного спокойствия. Мне хорошо были видны чаши, все одинаковые, все с бесцветной субстанцией смерти внутри, все, кроме одной. Как возможно угадать среди них нужную? Тейлор взял стоящую перед ним, поднес ее к лицу и с шумом сделал глоток.
Я затаил дыхание. Но ничего не случилось - Тейлор не покачнулся, не упал, не посинел. Он небрежно опустил чашу на обод и с улыбкой на лице вернулся к нам.
В общем-то, на этом все и закончилось. Подошел Николас и сообщил, что мы свободны. На его бесстрастном лице не читалось ничего, но я был уверен, что он недоволен.
Наша компания уселась в автомобиль, который унесся из первобытного рая в городской гадюшник.
* * *
- Но каким образом?
Мы сидели в дешевом ресторанчике и отмечали удачное завершение первого испытания. Мичиган с Тейлором тянули на двоих третью бутылку вина и выглядели вполне набравшимися. Я лишь смачивал губы.
- Все просто, юноша.
Командор осмотрелся по сторонам.
- Все просто. Видишь ли, однажды мы с Тейлором попали в аварию на алмазном руднике Веги Проциона.
- Обрушилась штольня? - весело добавил Тейлор.
- И прямо ему на голову - захохотал Мичиган. - Пока я его вытаскивал...
- Произошла утечка газа...
- Который взорвался и нас выбросило...
- К черту, в боковой штрек, где было...
- Небольшое озерцо с какой-то ядовитой гадостью...
- В которой мы бы обязательно утонули...
- Если бы не спасатели...
- Ура! - закончили оба одновременным радостным воплем.
Некоторое время над столом висела величественная пауза.
- Ну и... - Нахально нарушил я торжественность.
- Дело в том, юноша, - внушительно сказал командор, - что с тех пор мы стали инвалидами и одновременно гениями. Я различаю любой, самый крошечный оттенок запаха.
- А я цвета, - похвастался Тейлор.
- И мы найдем эту каплю яда в любой чашке, пусть она будет размером хоть с... с космопорт.
Они пьяно хихикнули.
Мне стало так легко, как будто я заново родился. Так вот в чем секрет их спокойствия. И вот в чем гарантия удачи нашей миссии. Мое будущее заискрилось самыми привлекательными красками.
Я храбро хлебнул из своего бокала. Какие они милые и добрые. Какая удача, что судьба свела меня с ними. Мне даже стало на очень короткий миг жалко их. Кто они? Никто. Что ожидает их, когда миссия завершится триумфом? Благодарность в личном деле? Премия в размере оклада? Вряд ли нечто большее. А, впрочем, зачем им, прожившим жизнь. Мичиган уже вошел в историю, а Тейлору вряд ли что-то надо, он человек без амбиций. Мои же перспективы, как профессионального дипломата, становились теперь весьма и весьма заманчивыми. Человек, добывший для Землю "белую ртуть" - это звучало, как праздничный марш.
- А третий, тот, который заболел и не смог полететь?
- О-о-о! - они в унисон восхитились. - Вообще уникум. Он чувствовал вещи. Он понимал их суть. Он... ну это не объяснить. Лучше выпьем.
Из дальнейшего у меня в памяти остались лишь отрывки. Мы пили и радовались, опять пили и клялись друг другу в верности, и опять пили.
Помню голос Мичигана: "Да вы, юноша, готовы". Помню смешок: Тейлора "Молодой". Помню, как меня вели по коридору и стены его изгибались в такт моим шагам. В номер я вошел сам. Прилег на кровать и с изумлением понял, что там уже кто-то находится. Я провел пьяной рукой, ощутил шелковистые волосы и стал стремительно трезветь. Это оказалась Патриция.
* * *
Этой ночью между нами ничего не было. На оконном переплете рассыпалась светом луна, в воздухе витал аромат ее духов.
- Я была у знакомых, а когда возвращалась, решила зайти навестить. Номер пустовал, я присела отдохнуть и...
Можно было поинтересоваться, как она сумела попасть в запертую комнату, но я не спрашивал. Мы лежали рядом и каждое прикосновение к ее коже пронизывало меня теплой истомой. Я молил, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
- Я заметила, как ты на меня смотрел.
Она повернула голову и ее волосы скользнули по моей щеке.
- Забери меня с собой. Увези меня отсюда.
- Хорошо, через два дня.
Я сам удивлялся спокойствию своего голоса.
- Почему через два? Я хочу завтра.
- Через два дня закончится наша миссия.
Она отодвинулась. Ее глаза были глазами ночной рыси.
- Я не хочу стать вдовой.
- Этого не будет.
- Глупенький. Вам повезло сегодня, это большая удача, очень большая. Но завтра все повернется по-другому.
- Я думаю, все будет хорошо.
- Невозможно пройти все испытания.
Я снисходительно улыбнулся. Она просто не понимала, не могла представить своим ограниченным умом, развившимся в условиях отсталости, раскрывающихся передо мной возможностей.
- Пойми, такой шанс выпадает лишь раз и больше не повторяется. Благодаря нашей миссии я стану знаменитым. Через год я буду полномочным послом. Множество планет, разумных существ, чудеса, которые не воспринимаются разумом. Вещи, предметы и ощущения, которые кажутся невозможными. Хочешь, чтобы все это было твоим?
- Конечно.
- Значит, через два дня.
В тишине даже не было слышно нашего дыхания. Она провела рукой по моей голове, взлохматила волосы. Я закрыл глаза, проваливаясь в полудремотное ощущение на грани сна и острого блаженства.
- Завтра пойдет ваш Мичиган.
- Может быть.
Отвечал как будто не я, а кто-то чужой внутри меня. Сам я плыл, растворяясь в волшебных движениях ее пальцев.
- Если он угадает, это будет чудо.
- Пусть.
- Тогда последним будешь ты. А ты не отгадаешь никогда.
- Увидим.
Она вздохнула.
- Зачем это надо? Пусть этот мир катится, куда хочет. Пусть делает, что хочет. Пусть живет, как хочет. А мы можем улететь в любое место, куда только пожелаем, и жить там счастливо. Так зачем?
Я, не открывая глаз, отрицательно покачал головой.
- Это мой долг.
Она крепко поцеловала меня в губы и удалилась из номера так стремительно, что я не успел ничего сообразить. Некоторое время я просто лежал, потом уснул и через все мои неясные сновидения струился аромат ее поцелуя.
* * *
Утром Николас сказал "сегодня Мичиган", но это на меня никак не подействовало. Нас оставалось двое, шансы пятьдесят на пятьдесят, и Патриция свободно могла угадать.
Едва Николас удалился, как мы тут же устроили стычку. Командор вплотную приблизил ко мне свое разъяренное лицо и начал вопить: