Сегодня был понедельник. Этим, строго говоря, можно было и ограничиться, но это был какой-то царь, король, султан, эмир понедельников! Понедельник с большой буквы, да что там говорить, написанный целиком заглавными буквами! Короче говоря, не день, а 'подарок судьбы'. Санька и так очень не любил понедельники, и вовсе не потому, что не хотел работать. Просто, несмотря на взрывной темперамент, и, соответственно, достаточно гибкую психику он достаточно долго менял ритм отдыха на ритм работы и наоборот, в результате суббота становилась продолжением рабочей недели, а большая часть понедельника уходила на борьбу с остатками воскресенья. И как Санька не пытался с этим бороться, ни к чему это не приводило - в субботу он просыпался с утра пораньше (как на работу), ещё час честно пытался заснуть или хотя бы подремать, потом, мысленно выругавшись, садился за компьютер и занимался практически весь день - или работой, которой с каждым днём становилось всё больше, или подработками, которые с недавнего времени посыпались, как из ведра, или учёбой, на которую оставалось всё меньше времени. A в понедельник, соответственно, вставать себя надо было заставлять, буквально за шкирку вести ещё не проснувшееся тело под душ и курить в коридор, причём второе чаще всего оказывалось первым. Сколько раз он давал себе зарок - пока в желудке не окажется хотя бы чашка чая, не прикасаться к сигарете - всё кончалось максимум на третий день. Санька шутя утверждал, что первая утренняя сигарета пробуждает лучше душа. Понятно, что первая половина понедельника была смятой, тягомотной и противной на вкус. Санька даже подумывал попросить сдвинуть график - в субботу он выходит до обеда, а в понедельник - с обеда. Но, прокачав ситуацию со всех сторон, выступать с подобной инициативой не спешил. По опыту работы было подмечено - большинство особо пакостных, не-приятных и нудных случаев в работе происходило именно в понедельник утром, соответственно, не только у Саньки существовал 'синдром понедельника'. Этим мудрёным словом Санька сам для себя описывал набор чувств, который присутствовал в нём каждое утро первого дня недели. И поэтому, наверное, каждый второй на фирме тоже захотел бы работать по такому графику, что было бы непозволительной роскошью для производительности труда. А просить для себя каких-то исключительных условий Санька просто не хотел. Да и работа его была связана со многими людьми, которые, конечно, из-за его отсутствия без работы сидеть не будут, но и вперед будут двигаться не так быстро. 'Синдром понедельника' усугублялся ещё и тем, что Санька был чистой 'совой', и если в течение остальной рабочей недели привычка вставать в определённое время срабатывала, то в понедельник...
Мимолётный отсвет воскресенья, нега воскресного утра, когда можно просто поваляться лишний час, пить чай в постели, нажимать кнопки телевизорной 'лентяйки' и по крайней мере некоторое время не думать о делах, деньгах, работе, учёбе и ещё десятках проблем и вопросов, которые мы вынуждены решать ежедневно, ложится на хмурый рассвет понедельника, согревая его теплом отдыха, ты стремишься хоть немного оттянуть резкий переход между медленным течением выходного дня и всё более убыстряющимся ритмом рабочей недели и сопротивляешься всем телом, вплоть до того, что просто нечеловеческими усилиями заставляешь себя встать. И как нельзя кстати тут приходится режим будильника на мобильнике, который - когда издевательски, а когда и сочувственно, в зависимости от того, проспал ли ты уже ту критическую отметку на часах, встав позже которой ты уже совершенно неминуемо (если, конечно, не считать вертолёта, случайно пролетавшего мимо и подбросившего тебя до офиса) опоздаешь, предлагает тебе подремать несколько минут, после которых снова, осторчертевшей мело-дией, которую давно пора сменить, но всё руки не доходят, будет портить тебе утро... Получалось, что как суббота не была полноценным выходным, так и понедельник был лишь подобием рабочего дня, во всяком случае первая половина.
Но сегодня... день не задался с самого утра. Пришлось вставать на два часа раньше и везти в ремонт сломавшийся так некстати в воскресенье вечером винчестер, что, в связи с вышеизложенным, не добавляло оптимизма. Друзья-системщики похмыкали, сказали, что ничего не обещают, но посмотрят. Это было слабым лучиком надежды на то, что хотя бы инфу с него можно спасти. Санька уже был морально готов к тому, что надо будет по-купать новый винт и платить деньги за перекачку файлов. Это вносило сумятицу в состав-ленный им план расходования заработной платы на этот месяц, и так достаточно дефицитный, что тоже никому не понравится. Далее череда мелких, но раздражающих случаев - орущая чуть ли не в самое ухо кондукторша в трамвае, наглая бабка, с удобствами уст-роившаяся на его ноге, козёл на раздрызганной 'копейке', пролетевший не замедляя хода по луже напротив остановки и заливший всех не успевших отскочить пешеходов фонта-ном грязной весенней уличной воды... А в офисе, спустившись к кофемашине, он увидел, что запущена программа очистки, и теперь нормального кофе, свежесмолотого, свежесваренного, помогающего стряхнуть сонную одурь с так и не проснувшегося пока орга-низма можно будет выпить лишь через час. И пошло-поехало... Каждая мелочь, каждая реплика коллег происходила именно тогда, когда воздействие её на душевное состояние было максимально отрицательным. Такое впечатление, что колебания настроения Саньки сегодня как-то попали в резонанс со всеми событиями, происходящими вокруг и именно в отрицательной фазе. Безобиднейшая ситуация могла привести к настоящему взрыву - и Санька очень боялся этого. Хватало прецедентов, когда такое состояние провоцировало громкие скандалы, результатом которых были ссоры с близкими, резкие разговоры с на-чальством, которые заканчивались написанием заявления об уходе да и увольнениями то-же, и нотации сыну за такие мелочи, на которые в обычный день и не обращаешь внимания, и стыд за себя наутро, и горестное недоумение - почему ты это всё сделал, нагово-рил... Сколько глупостей было сделано в запале, в горячке, из-за таких вроде бы незначи-тельных, но как-то наложившихся друг на друга в определённой последовательности про-исшествий, реплик, взглядов, новостей, сплетен... Скольких бед можно было бы избежать, да и наверное, жизнь была бы слаще и безмятежней... Но Санька придерживался одной мысли, вполне возможно, что и подсмотренной у кого-то из философов, но настолько по-дошедшей по своему содержанию, так что он считал её своей - смотри в прошлое без сожаления, а в будущее с оптимизмом. И старался следовать ей, но нет-нет и проскальзывала в разговорах нотка сожаления о том, что было, о том что не повторишь и не вернёшь...
В результате к трём часам дня размах колебаний отрицательного настроения Саньки достиг апогея. Он стоял в курилке, машинально участвуя в разговоре, благо, что шёл обычный трёп обо всём и ни о чём конкретно. Да и народ, собравшийся в тесном предбаннике перед туалетами, отличался то ли врождённым тактом, то ли хорошим инстинктом самосохранения - кому приятно выслушивать в свой адрес грубости, пусть даже потом будут принесены самые глубокие и искренние извинения?
Санька, конечно, как всякий технарь, был материалистом, но верил, что далеко не все возможности человека изучены, а воздействие волн на энергетику человека - вообще тёмный лес. Когда-то давно в раннем юношеском возрасте он прочитал несколько книг об аутотренинге, и ради любопытства проделывал некоторые упражнения и приёмы, описан-ные там. И к своему удивлению, понял, что достичь разницы температуры ладоней в два градуса - достаточно просто, только как это применять в реальной жизни, он не знал, да и не особо стремился - на самом деле, не будешь же применять эти приёмы, чтобы, напри-мер, вырабатывать электричество с помощью термопары? А сегодня он не просто почувствовал, он чуть ли не видел их - багрово-красные волны отрицательной энергии, накатывающиеся с некоторой периодичностью, и создавалось впечатление, что кто-то сознательно увеличивает амплитуду этих колебаний. Стало немного страшно - неужели это есть на самом деле или это уже признак некоторого помешательства? Но о том, что всё-таки что-то происходит, можно было понять по поведению некоторых, наверное, тоже почувствовавших эту волну ребят - суета, обычно несвойственная им, нервный смех, резкие вспле-ски активности или, наоборот, апатия и безразличие, сменяющие друг друга на протяжении пятнадцати минут. И в этой связи вспомнилась ещё одна занятная книжка, прочитанная тоже очень давно - в ней проводилось любопытное деление людей на вампиров и до-норов (энергетических) и выдвигалась теория, что вампиры, даже не осознавая причин своих поступков, ведут разговор так, что провоцируют скандальный путь развития диало-га, а при скандале выброс энергии и эмоций о-го-го какой, то есть можно даже и не утруждать себя разрушением защиты другого человека, чтоб забрать у него часть энергии. Да и Санька замечал - есть такие люди, с которые так и хотят поругаться - в трамвае ли, в магазине - они готовы зацепиться за малейший повод, чтобы начать скандал, который иной раз выплескивается наружу с такой силой, что уже целый трамвай орёт друг на друга перекошенными злобой ртами, и никто уже и не помнит, из-за чего начался весь хай-гуй. Такова и бабка Санькиной жены - главное для неё с утра найти повод для крика, иначе день прожит зря. Поначалу это Саньку здорово напрягало, сейчас же он проходит мимо бабки, как мимо пустого места, и всё общение обычно ограничивается утренним - закройте за мной дверь. Но иногда - и это наверняка праздник для бабки - Санька не выдерживает, и пламя скандала полыхает на всю квартиру. Потом бабка, как насосавшийся клоп, уходит в свою комнату, а скандал - продолжается уже без её участия. И нет большего удовлетворения на её лице, когда Санька после спровоцированного ей скандала дня два не разговаривает с женой, ребёнок ходит как в воду опущенный, переживает, принимает всё на свой счёт. Бабка никак не может смириться с тем, что не она уже хозяйка, что все важ-ные решения почти всегда принимаются без неё, что жизнь идёт и развивается не так, как она хотела бы. Классический тип энергетического вампира.
Но на работе вроде бы неоткуда взяться этим самым вампирам, да и споры, кото-рые периодически возникали там и тут, не переходили в крик и ругань. Но в то же время и волны почти физически ощутимой отрицательной энергии никуда не уходили, были как бы локализованы в нескольких комнатах. Плохо, что не с кем было поделиться этим ощущением - Санька при всей своей открытости и выставляемой напоказ готовности к обще-нию был достаточно закрыт - не раз его 'возили мордой по роялю' за слишком открытый и доверчивый характер. И до сих пор, из детства, наверное, осталась боязнь показаться смешным или сказать что-то такое, что может быть расценено как глупость. С этой своей чертой он всегда старался бороться, но не всегда это получалось.
К четырём часам Санька понял, что если он останется ещё хотя бы на полчаса, скандала не миновать. И тут звонок - приезжай, забирай свой винт. Отпаялись три ноги у микросхемы- делов на 15 минут, только паяльник дома остался. Ну, и кончилось всё как обычно - по пивку, по второму, дальше водочка - чем ещё снимают стрессы и непонятное себе самому состояние?
Проснувшись во вторник дома, Санька подумал - а жизнь то, в общем и целом, неплоха! А вчера - стресс, усталость да плюс понедельник... Только перед глазами всё рав-но встают багрово-красные волны, затопляющие кабинет...