2 ноября 2021 года. День второе ноября! Безработный день календаря. Никто уже неделю не работает, все самоизолянты.
Сказка про самоизолянта Штиблица! Пора, пора уже. Засиделся Штиблиц без дела.
Ну, кокнул Клауса, что это, вообще, за дело такое? Памятник, что ли, за это ставить на родине героя?
Клаус тот, может, полезный был. Это ж оратор! Штиблиц, конечно, сам оратором не был и ораторов убивал. Сам был молчун.
Если друг - молчун, то это друг. А если враг - молчун, то, наверное, съел чего-нибудь, и замолчал навеки. Может, у него заворот кишок, или он просто ох.ел?
Может друг ох.еть? Да элементарно! Прилетит ему по голове бомба и контузит!
Сам-то Штиблиц бомбёжки не боялся и был из камня и стали. Так как заранее проглотил язык и стал молчун. Не страшна ему бомбёжка любая! А молчать нам рановато! Ешь, молчи, е.ись!
Итак, Клаус такой давай точить лясы перед свиньёй: Штиблицем. Прям давай заливаться соловьём: чирик-чирик!
Молчун Штиблиц слушал-слушал его, а потом взял и застрелил!
Одного Рулера было достаточно. Да и вообще, всё идёт к тому, что молчун Штиблиц и Рулера-разговорчивого-то замочит! Но пока ещё нет.
Да ещё и Клаус пока живёхонек-здоровёхонек. Пока!
Он заливается: "А знаешь, Штиблиц, кто редиску Кэт завалил? Я! Не веришь?
Она такая ещё: "Хватит разговоры разговаривать и базары базарить! Делай моментально своё дело!"
Я, конечно, такой снял свои штаны и говорю: "Ласковый мой, вставай! Нежный и такой красивый!"
Она говорит: "А имя ты ему дал?"
Говорю: "Дал! По имени Барометр!"
"Странное имя!" - говорит эта сучка и раздвигает прекрасные ноги, к счастью две дороги!
"А ты какое имя ЕЙ дала?" - спрашиваю.
"Ханна Монтанна"!" - говорит.
"Ты что, не немка? Еврейка?" - говорю.
"Ты, вообще, собираешься меня трахать или нет?" - говорит.
"Да я не могу так спонтанно! Чтобы ещё один маленький еврейчик увидел свет!" - говорю. - "Вот будь ты из Занзибара или Конго! Или с Кубы! Как, кстати, щас на Кубе?"
"На Кубе вечный плюс, у них нет минус двадцати пяти!" - сказала она.
"Откуда знаешь? Вот я тебя и поймал! Ты - кубинская еврейка! Сейчас доложу, куда следует.
И тебя увезут в концлагерь!
Вы бывали в наших концлагерях? Напрасно, напрасно! Там самая широкая экспозиция черепов, которую увенчает и ваш череп!"
Она говорит: "Всё! Ты меня достал! Не хочу тебя!"
И опять сдвинула ноги.
"Хорошо, хорошо!" - сказал я. - "Ты не с Кубы, а местная, про меня вообще молчим, значит, еврей - один Штиблиц!"
Она говорит: "Сам ты Штиблиц! Вот он молчун, он тебе-то рожу молча и начистит!"
"Да какой он молчун? Я сам видел, как его расколол Мюллер в гестапо: Штиблиц заливался соловьём: "Дрю-дрю-дрю!"
Всю агентурную сеть выдал! Я бы так не смог, так как не знаю никакой сети!"
"Ещё как бы и выдал! Засунули бы тебе оголённый провод в промежность: тоже бы всё: "Дрю-дрю!" - сказала Кэт.
"Вот щас обидно было!" - сказал я. - "Я и без провода ничего не знаю! А вот ты чего-то знаешь! Скажи же мне, как родному папе: чего ты знаешь?"
"Я знаю имя новорождённого резидента! Вильям его зовут!" - говорит.
"Ещё что? Салат "Болоньезе" и бутылочку мексиканского урожая 1925-ого года?"
"Хорошо бы!" - облизала сухие губы Кэт.
Сдавать родного резидента всегда сложно: губы пересыхают.
Я налил ей этого "Болоньезе" и говорю: "Раз ты уже начала колоться, то продолжай!"
"Я уже всё сказала! Ребёнок будет не от Штиблица, а от тебя! Вильям его назову!"
"Тьфу ты, чёрт!" - сказал я. - "Я есть я, я не в счёт! Получается, что резидент я?"
"Резидент чего? "Камеди-клаб"?" - спрашивает.
Я махнул рукой и подумал: "Вильям не доживёт до своего первого дня рождения! Я его придушу и утоплю в пруду! Хватит мне резидентов!"
"Да, это мудро, это мудро!" - сказал Штиблиц и закурил трубку. - "Хороший план, товарищ Клаус!"
И снова замолчал.
"Ну и я говорю Кэт: "Кэт! Ты принесла фаллические символы! Если я тебя и трахну, то в резинке!"
Нормально, вообще? Союзники как раз разбомбили весь Первый Берлинский Презервативный Завод: ПБПЗ! Где теперь заныкать резинки?
Я говорю: "Голуба моя! Голуба, говорю, моя! Раздвигай ноги снова!"
Она нет.
Говорит: "Так п-пойди, п-поищи и п-принеси п-презики!"
Ты, кстати, не знаешь, где их можно надыбать?"
"Понятия не имею!" - сказал Штиблиц и снова погрузился в молчание ягнят.
Потом сказал: "Ты Кэт-то, всё-таки, чпокнул?"
А сам поглаживает пистолет: сейчас грохнет Клауса!
"Да какой там! Ноги постоянно сдвинуты, а из-под полы торчит наган! Мурка эта Кэт, вот что!" - сказал Клаус. - "Плюнул на эту кошку и отправился в синагогу проповедовать евреям о пользе наци! И о том, что нехрена красть канистру с маслом.
Дохлое, надо сказать, дело. Про канистру ещё туда-сюда, но про пользу наци...
Евреи были настроены агрессивно: сжечь еретика!
Ну, как наци сжигают книжки разных допотопных евреев, так и меня.
Я им такой говорю: "Вы уподабливаетесь наци! Нельзя вот так просто сжечь Клауса-Мауса!"
Они говорят: "Сожжём всё равно! Маус должен гореть в геенне огненной!" Нормально?"
Откуда Штиблицу знать, нормально это или нет? Он погладил рукоять пистолета, мол, п.зди, пока можешь, а сам стал делать себе яичницу в молчании ягнят.
"Ну я им и говорю: "Шпеер ваш, Фейербах и Ницше ваши - нули по сравнению со светочем Фитлера!"
Они говорят: "Со светочем кого?"
Деревня! Ничего не знают.
Я говорю: "Рулера Фитлера! Он ещё любит Вагнера!"
Сам чувствую, что смешон, что: "Это кульман для дизайнера Ватмана!" Или "Ватман для Кульмана!"
Ну, они говорят: "Иди проспись! Сейчас в Германии Веймарская Республика Советов!"
"Веймарская?" - спросил Маус у Штиблица.
"А мне пох.р!" - сказал Штиблиц и разбил яйцо. - "Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц!"
"Ну да! А я про что? Кстати, ты меня угостишь?"
"Да! Угощу!" - сказал Штиблиц и направил ствол на Клауса!
"Э-э! Штиблиц! Ты так не шути!" - сказал взмокший Клаус.
"За товарищев наших еврейских, за Шпеера, Фейербаха и Ницше в распыл пойдёшь!" - сказал штангенциркуль СС.
"Но я ничего против них не имею! И Ницше - не еврей, а англосакс! Может даже, даже чёрный афроамериканец!"
"Это ты своим шлюхам и любовницам расскажи! Пусть пришлют тебе венки на могилу!
А я тебе так скажу: Ницше - это русский красноармейский проверенный товарищ-девственник! Он зарёкся трахать фашистский бабец, который вился около него, и умер девственником!
Как и я! Да, впрочем, как и ты щас умрёшь!" - сказал Штиблиц.
"Но я знал тыщу дев! С двумя тыщами сосцов!" - оправдывался Клаус.
"Клаус, ты кретин и не старайся казаться остроумнее меня! Как и вся твоя тыща баб старалась казаться остроумнее меня.
Хорошо хоть, вот ты тут правильно сказал, их две тыщи сосцов ничего такого из себя не строили. А были просто унылыми. Да поведёшься с тобой: уноешь!
Ты Еву-то, хоть, Браун, имел?"
"Да не помню я!" - признался Клаус. - "В темноте все одинаковыми казались!
Ева-не Ева: я всунул в какую-то дырку в темноте, может, это задница была фашистского генерала, а потом долго бегал от него по лабиринтам Волчьего Логова!
Да и то: не усмотрел, от кого бегал! Может, от Евы! Может, ей очень понравился?"
"Бегал ты, Клаус, от самого Рулера нашего Великого и Неделимого!
Это ты в его дырку вставил в темноте!
Начинание, конечно, хорошее, но всё равно пойдёшь в распыл, но теперь уже за растление Рулера!" - сказал Штиблиц.
"Там темно было!" - упорствовал Клаус. - "Я, что ли, там всю проводку перегрыз?
А Ева такая мне говорит: "Достал меня, говорит, этот Рулер, приди же в мои объятия ты!"
Ну я и пришёл.
Человек слаб. Кто же знал, что это Рулер стоял спиной ко мне?
Я, честно говоря, перед тем, как побежал по коридорам, слышу такой диалог Евы и Рулера: "Ева! Это ты в меня вошла?"
"Никак нет, мой папик! Это, вероятно, некросадист Клаус!"
А какой я некросадист? Я радость хотел доставить!"
"Ты доставил!" - сказал Штиблиц. - "По твоей вине многие функционеры усомнились в Рулере!
Нормально, да? Один из них - Холтофф! Пришлось врезать ему по башке бутылкой, чтобы он всё забыл.
Как теперь бедному Рулеру показываться на публике? По твоей вине он - гей! Да и ты - гей тоже!
Нет! Сейчас я тебя-то пристрелю и отмою светлое имя Рулера от гейства!"
"Хорошо! Меня ты пристрелишь, но как же бедные 999 вдовы, которые плачут, как малые детки, где-то в Медведках?"
"В Медведках? Так ты - сионист П.даров? Ты обрюхатил их в тылу русских? Точно сионист!"
"Да какой я, нахрен, сионист? Я даже, вон, рояля в глаза не видел! Нет, я не пианист Сидоров!" - сказал Клаус.
"Ладно, потом с тобой разберусь, зас.анец! Доем только омлет!" - сказал Штиблиц.
Пора была кончать с этим Клаусом: натарахтел столько, что молчаливому Штиблицу и не снилось.
Может, забрать его на Родину и представить товарищу Цементову как любовника Рулера?
И его Цементов наградит? Посмертно?
Нет! Лучше грохнуть Клауса здесь, на пруду, а что он любовник - утаить в интересах НСДАП!
"Ладно, прохиндей!" - сказал Штиблиц Клаусу. - "Вставай! Пошли прогуляемся к прудику!"
"Но я ещё не созрел! Клиент ещё не дозрел!" - сказал Клаус. - "И, боюсь, около прудика два туалета: "М" и "ЖО"!
Я выберу "ЖО", даме скажу: "Пардон, мадам!", а ты назовёшь меня идиотом!"
"Я так и так назову тебя идиотом, так как кабинок там нет и не было. А единственная тамошняя дама: эта моя агентка трёхногая инвалидка!" - сказал Штиблиц.
"Трёхногая? А "кисок" у неё сколько?"
"Не твоё дело!" - не хватало ещё, чтобы грязный уд Клауса испоганил светлую Манану!
Уж если, кто и проникнет в неё, то сам Штиблиц или офицер его ранга или выше. У Клауса-то какой ранг? Фельдфебель он и не выше.
"Пошли, пошли! Потом доешь!"
Клаус всё пытался сожрать остатки омлета. На том свете не нажрёшься. Наесться впрок - не стоит зря стараться!
"А ещё знаешь: у меня на фронте забавный случай вышел!" - продолжал тарахтеть Клаус. - "Мы тогда под Курском стояли.
Ну там, знаешь: "Курская Дуга", по 1000 танков с обеих сторон...
Сидим мы такие в избе, как какая-то девушка хочет избу поджечь!
Не скажу, что именно Зоя, так как на Зоино место пришли, конечно, сотни и тысячи таких же, не обязательно Зой.
Ну, мы схватили её и потащили трахать в избу!
Она упирается и орёт: "Спасите!! Помогите!! Маманя!! СОС!!"
"Когда же ты заткнёшься навеки?" - подумал молчаливый Штиблиц. - "Уши вянут!"
"Ну, измазали её серой дрянью, говорим: "Ду бист рашен партизанен?!"
А она говорит: "Найн, думкопфы! Я - Наташа Ростова!"
Я говорю: "Сейчас-то я в Наташу всажу, несмотря на то, что она из 1812-ого года!"
Она говорит: "Всади! Попробуй!"
"Вот гад! Наверное, всадил! А ведь Наташа-то, по-любасу, наш человек была!" - подумал Штиблиц.
Они как раз подошли к пирсу на пруду.
"Ну, молись, коричневая жаба!" - сказал Штиблиц. - "Ты же устал? Очень устал?"
"Нихрена я не устал рассказывать про Наташу!" - сказал Клаус. - "Я такой приподнимаю её юбки и вижу!
Вижу сморщенный мужской член!
Эта Наташа была трансом!"
"Конечно, сморщенный!" - подумал Штиблиц. - "На тебя он, что ли, встанет?"
"Ну и что?" - спросил он.
"А то, что трахнули мы его только в попу.
А наутро повесили с табличкой "Я не верил ни в чью Победу!"
"Фашисты проклятые! Нелюди!" - сказал Штиблиц. и подумал: "Если я грохну этого Клауса, мне Рулер только спасибо скажет.
Зато гестапо загоняет по инстанциям: кто санкционировал? Где печать и подпись? Там же такая бюрократия.
А может, у меня Совесть? Штангенциркульная Совесть? Для того, что ли, 80% немцев избрали Рулера Рулером?
Другой вопрос: если они проголосовали за идиота, значит, он уже не идиот?
Да после уда этого Клауса каждый бы на месте попки Рулера почувствовал себя идиотом!"
"Ну-ка, Клаус, - сказал Штиблиц обречённому, - приспусти-ка штаны!"
"Это ещё зачем?" - спросил полумертвец.
"Хочу посмотреть, чем трахнули Рулера! Длинным или коротким?"
"Ты меня достал, Штиблиц!" - сказал Клаус. - "Хочешь убить: убивай, но на унижения я не пойду!"
"Значит, всё же, толстый и короткий!" - сказал Штиблиц. - "Длинный бы сам себя показал, фаллос!"
"Да! Короткий!" - заорал Клаус. - "А от электротока станет длинный, да?"
"Это где ж тебя пытали током?"
"Где-где! На Курской же Дуге! Меня взял в плен ваш СМЕРШ и давай пытать!
Я им говорю: "Я - безобидный любвеобильный Клаус! Однолюб, но много.б!
Они говорят: "Мы тебя перевербуем! И зашлём в тыл врага! Ты должен там трахнуть Рулера!"
Я никогда в СМЕРШ не попадал и не попаду, я ставленник Алекса, но теперь, если я грохну Клауса, это уже будет иметь оттенок политичности!
И меня самого на Родине заметёт СМЕРШ! Не знаю, электротоком или нет."
"Ладно, Клаус! Ты нам ещё пригодишься, любвеобильный ты наш!" - сказал Штиблиц. - "Теперь у тебя Сверхзадача: трахнуть кого-то женского пола!
Меня - нет, не подхожу. Кэт тоже не желательно.
Желательно: Еву Браун!
Сейчас я тебе отсыплю мешок риса, с ним опять пойдёшь в Логово! Фонарик не забудь, чтобы было светло.
Трахнешь - молодец: замолвлю за тебя словцо в СМЕРШе.
Не трахнешь и сложишь свои кости в Логове: наградим посмертно!
А 999-ти любовницам и шлюхам - цветы!" К.
ПИСЬМО В НИКУДА-7754-7756,5
24 января 2024 года. Сказка, ну, скажем, про героического плоскостопного пенсионера с крейсера "Чижик". А что: в армию-то его не брали!
А как хорошо давить тараканов плоскостопными ногами.
Но жена у него была красавица! На 40 лет его моложе: ему 80, ей 40. То есть, уже кислая как щи. Ерунда: крепкая как коньяк.
Пенсионер ей ещё такой говорит: "Вынеси из-под меня "утку", и мы ещё споём!"
Разъединяет сердца седой паромщик!
Это он и был. А что: вечно ему, что ли, влачить вязанку дров на второй этаж?
На пароме-то он с ней и познакомился. Она ему говорит: "Папаша! Хватит там чего-то разъединять!"
Он: "Я соединяю!"
"Папаша! Перестань старатья быть остроумнее меня и вынь руки из ж.пы! А не то щас мигом переверну твой паром, и он затонет!" - она была террористка-смертница!
Мало того: обычная убийца, так ещё международная террористка! Паром-то соединял берега разных государств!
Вот она и думает: "Захвачу паром, и по нему на сопредельную территорию побегут мои братья и сёстры!"
Хороши братья: тараканы!
"Не тараканы, а репликаторы!"
А звать её майор Картер! Вот радость-то какая! Бросила своего Пита, так как как репликатор он был никакой, и запала на деда!
Как репликатор дед был тоже не лучше, зато у него никогда не стоял, как и у репликатора.
"Дочка! А как же вы тогда размножаетесь?"
Слишком многого захотел узнать, старый пенёк! Вот у неё все органы внутри половые, так? У тебя тоже внутри? Ну и у них тож.
"Ерунда какая-то!" - сказал дед. - "А как же мне с тобою время проводить?"
Ишь, чего захотел! Давай пойдём с тобой туда, давай пойдём с тобой сюда! Да и вообще: будешь ты там чего-то влачить на пароме, кроме своей мошны?
"Грубая ты, девка! Уйду я от тебя!"
Я от Бабушки ушёл, я от Картерушки ушёл! Вот мы и говорим: давай уйдём с тобой отсюда! От хрена лысого!
Да! Всё верно: дед поклонялся Тёмному Святому и устраивал чёрномагические обряды! Ритуалы, в ходе которых он сбегал из нового психдома в старый и жрал там своё дерьмо!
Так вот, значит, куда он хотел пойти с Картер! В старый психдом!
Картер ещё могла согласиться на новый: полис ОМС у неё-то был? Может, и был. Да у деда тоже был.
Тогда какого хрена? А такого, что в старом прошла дедова молодость, и там была его мама!
?? Ну где-то то она была! Почему не в заброшке? Сам дед её выкопал через 10 лет после похорон и одел в больничную белую хламиду!
Теперь мать была готова на процедуры для покойников!
И такие есть? А то! Наливают ей водку деревянными движениями!
И говорят: "А теперь продемонстрируй нам простые движения!"
А не то мы заявим, что ты мочишься в постель, и мигом вышвырнем обратно на погост!
Ну, мать, конечно, такая: "Да как-с можно-с?"
Показать как-с? Ну да: член самый главный из экспертной комиссии достал свой 30-сантиметровый гигант и давай .сать на постель!
"Вот так! Вот так! Точно так можешь?"
"Точно так могу!" - сказала юмористическая мать и тоже схватилась за его конец!
Сейчас за всю её юмористичность ей такой срок припаяют, что до конца дней будет хохмить в заброшке!
"Я вполне серьёзно!" - сказала мать. - "Не течёт: ну и не надо!"
"Я говорю: у тебя течёт?!" - заорал член комиссии!
У неё, конечно, текло! Так давай свои простые движения, дура!
Или твой сын настолько дурной, что явился ночью, облизал тебе спину чёрным языком, и ты перестала ходить?
"Я ходить не перестала! Я и высоты не боюсь! Смотрите, как я её боюсь!" - мать стала прыгать по столам!
А потом вывалилась из окна и повисла на флагштоке!
"Понимаешь теперь?"
"Что?!"
"Почему ты под медицинским наблюдением!"
Наоборот, совершенно непонятно. Дед матери всё прощал: даже когда она в приступе лунатизма бегала по карнизам и выращивала огромный мужской хехъ, чтобы взять колу со стола!
Может, говорим мы, это и не кола никакая была, а средство для ращения волос или водка!
Намажет мать голову и "киску" средством и ляжет спокойно спать! При чём тут заброшка и наблюдение?
Дед матери всё прощал, даже когда она и его мазала этим средством! Откуда он вам такой седой? Иначе бы облысел давно.
Мать сказала: "Ребята! Вы не на ту бабу залезли!"
Как это не на ту? Ты в ж.пу-то ДАЁШЬ? Ну этого и достаточно!
Дед бы в гробу перевернулся: мать трахают в ж.пу!
"Ну ДАЮ! Но только по предварительной записи на следующий год!" - сказала мать. Гробы за валюту!
"Мать, не дури! Или после твоей мускусной попки потечёт в три ручья?"
"Никто пока не жаловался!"
Ещё скажи, что сам дедка тоже не жаловался: и припишут сношения с близкими родственниками и не выпишут никогда!
А на чёрной скамье, на скамье из психдома, сидела она и какой-то жиган! Жиган ещё понятно, чего там сидит: он не может обслуживать сам себя и щас гадит прямо на эту скамью!
"Да всё я могу!" - сказала мать. - "Хотите: нагажу на голову жигану!"
Жиган-то чем виноват? Он простой тихий помешанный, не то, что буйные эти!
"А я говорю: я хрен буйная! Я могу вышивать крестиком и делать табуретки для больных!"
Да очень им твои табуретки нужны! Вот трусы им необходимы как воздух!
"Пусть носят табуретки! И гадят в них же!" - мать, ты в своём уме?
Да за подобные речи тебе светит отправиться паровозом прямо к Кащенко!
"Да! Случай сложный!" - сказал член. - "Видимо, будем лечиться пункцией и ЭСТ!"
Знаете, что это такое? И слава Богу что не знаете. Я знаю и то понаслышке: в нашей психушке лечили только капельницей алкашей. И то сомневаюсь.
"Хорошо! Для начала походишь на оздоровительный массаж спины! А уж потом из неё пункция!" - сказал добрый эскупал, и вся комиссия ушла!
"Одна! Опять одна! Никому не нуженка и брошенка!" - опечалилась мать. - "Хоть, за член его подержалась!"
10 лет сидела одна в склепе: и ничего! Да всё так же без конца и в печали.
"Пойду я отсюда нахрен на паром!" - решила мать.
Ты дура, да? А как же процедуры, в ходе которых можно ещё и не раз подержаться за член врача?
"Себе устраивайте!" - сказала мать. - "А я буду держаться за сына! У него и баба, вероятно, есть! Буду тёщей!"
Ну да: хоронили тёщу: порвали два баяна! Один зуб, чтоб всегда болел, а второй - открывать бутылки!
"Неужели, сын женился на репликаторе?"
А мы не знаем! Столько времени прошло! Может, уже маленькие репликаторы пошли в школу с ранцами? Да с какими ещё ранцами, товарищи врачи?
Особенно, товарищи симпатичные медсёстры! Ну те, которые отпиливают руки и ноги и говорят: "Возможно, мы спасём руку вашего мальчика! Куда её прислать?"