10 марта 2024 года. Микс про Штиблица хороший видимо. К.
ПИСЬМО В НИКУДА-6676,5-6679
19 ноября 2021 года. А здесь теперь всегда ночь. Ехал такой Штиблиц по Блюменштрассе. Был ясный погожий денёк, 18-ое мгновение весны. Мгновение ночью не будет. Ночью все функционеры спят.
Ну, кроме тех трудяг, которые суют оголённый провод в промежности жертв в подвале гестапо.
Жертвы поэтому тоже не спят. Попробуй тут засни! Только заснул: вот он, оголённый провод! Ничего положительного.
Но профессора Плешенера эта чаша минула. Он просто и спокойно вывалился из окна явочной квартиры под колёса Штиблицу!
"Плешенер! Миленький! Не умирай! Только не умирай!" - голосил Штиблиц.
Из окна явочной квартиры на Штиблица задумчиво взирали две рожи проваленных агентов. Короче говоря, гестаповцев.
Видимо, что-то заподозрили.
"Эй, папаша!" - крикнул один из них Штиблицу.
"Я? Но я не могу! Я стар и растерян! Мне ещё человека надо в госпиталь доставить!" - сказал Штиблиц.
"Не надо никого доставлять! Это не человек! Это еврей, к тому же, ссученный!" - сказали добрые люди. - "Он мёртв! И, причём, давно! С тех самых пор, когда перестал верить в Нашу Победу!"
"В чью это Вашу?" - не понял Штиблиц. - "Агентов-двоечников?"
"Папаша, не нарывайся!"
"Я вам не папаша! Ихъ бин дер дойче официр!" - сказал Штиблиц.
"Ты сам-то понял, чего сказал?" - спрашивают. - "Если и ты не веришь в Нашу Победу, тогда ты просто мертвец и всё. Висельник ты! Болтаться тебе на рее или пойти на дно!"
"Нет, ну я... Конечно, верю в, хоть, чью-то Победу! Может, и Нашу! Чего сразу на рею? Или на дно? Я вон: даже мундир нацепил: штангенциркуль СС я!" - сказал Штиблиц.
"Тогда оставь этого жмура и поднимайся к нам! Надо кое-чего перетереть!" - говорят.
Штиблиц подумал: "Не поднимусь: ещё обидятся! С другой стороны: он прав: Плешенер - жмур и, видимо, давно. Толку от него маловато.
Везти его в бундесбольницу (кранкенхауз) и говорить, что у него нервная беременность, бесполезно.
Не беременный он! А если бы и был беременный, то все зародыши всё равно погибли бы при ударе об мостовую! Нервно погибли бы, нервные зародыши!
Жаль, конечно! Из них могли бы получиться хорошие немецкие партизаны! Если, конечно, подросли бы.
Иначе просто немецко-фашистские зас.анцы, которых и так полно в каждом роддоме.
И без Плешенера. Но похож ли Плешенер был при жизни на беременную тёлку? Да не знаю я!"
Штиблиц толкнул тяжёлую железную дверь подъезда.
Внутри, конечно, сидела немецко-фашистская нянечка-фильтр! Тем более удивительно, что дело в Швейцарии.
"Маманя!" - сказал ей Штиблиц. - "Я - в 13-ю квартиру!"
"Бахилы надень! А то шляются тут всякие! Потом убираться!"
Всякие! Значит, она помнит и беременного Плешенера!
"Мамаша!" - показал ей корочку СС Штиблиц. - "А помните господина еврея?"
"Такого не помню! Тут все бывали! Даже Мать Тереза!" - хохотнула нянечка.
Видимо, она была тайным сотрудником гестапо (сексотом: секретным).
"Маманя!" - сказал Штиблиц. - "Мне шифровку в Центр надо отправить! Ну и человека в дурдом!"
"3 пфеннига!" - сказала сексот.
"3 пфеннига за одну-единственную шифровку?! Да это ж грабёж!" - сказал Штиблиц.
"Тогда я ничего не знаю, не видела и, вообще, не ведаю, как выбросился Плешенер!" - говорит.
"Ага! Вот я вас и расколол! Какая вы, на хрен, сексот, если выдали имя резидента?"
"Ничего я не выдала! Имя Плешенера вся Швейцария знает! Скоро, вообще, нашу Блюменштрассе переименуют в Плешенерштрассе!" - сказала бабка и углубилась в газету "Овощи".
"Да, от этой попки-человека многого не добьёшься! Придётся вступить в контакт с прямым мучителем Плешенера!" - подумал Штиблиц и пошёл на второй этаж.
"Бахилы, блин, не надел! Фашистский ублюдок!" - подумала бабушка-божий одуванчик.
"Так, блин!" - думал далее Штиблиц. - "Квартира 12 или 14? Позвоню в 13!"
Открыла маленькая девочка.
"Девочка! Ты меня узнаёшь?" - спросил Штиблиц.
"Не-а!" - сказала малютка.
"А так?" - Штиблиц сгустил брови.
"Папа! Папа!" - закричало неофашистское дитя.
Вышел папа!
"Доцент!" - сказал он. - "Я тебе говорил: не приходи?"
"Вы, кажется, лукошками ошиблись! Поляны попутали! Я Штиблиц, а не Доцент!"
"А мне пох.й!" - сказал фашистский папаша и вышвырнул Штиблица из подъезда!
"Бахилы, блин, надень в следующий раз!" - сказала попка-человек.
"Ну да! Следующего раза не будет!" - сказал Штиблиц и пошёл к машине.
"Ну что же вы? Мы вас так ждём-ждём, а вы не идёте и не идёте!" - сказал из окна агент гестапо.
"Я пытался!" - сказал Штиблиц. - "Но дюже злобный сосед ваш-папаша девочки! Всё принимает меня за какого-то страшного Доцента! Да и её вместе со мной!"
"О соседе не беспокойтесь!" - говорят. - "Он уже нейтрализован! Он не верил в Нашу Победу!
Да и его дочка тоже!
В прихожей они висят: можешь посмотреть!"
Штиблиц, конечно, не мог пропустить такое зрелище, поглазеть на смерть своих обидчиков.
Особенно, на висящую девочку. Она с самого первого взгляда ему не понравилась.
Штиблиц снова вошёл в подъезд.
"Опять ты!" - сказала бабка. - "Ладно, дуй без бахил: всё равно не наденешь нормально, макака безрукая!"
"Почему это, мамаша, не надену?" - спросил Штиблиц. - "Давай сюда!"
Надел.
"Ну, Слава Марии Скочицкой!" - сказала Бабка. - "Я, что ли, бахилы придумала? Это приказ самого Рулера: все в бахилах! Я простая пешка, попка-человек! Мне поручили - я выполнила!"
"Я заметил!" - сказал Штиблиц и подпрыгнул. - "Ну, теперь я могу ходить здесь где угодно и как угодно?"
"В принципе, конечно, можешь!" - сказала бабка. - "В принципе! Не забудь только снять их на выходе! Ты не один такой крутой сюда припёрся!
Без тебя народу хватает! Вот я всё думаю своей старой убелённой головой: это ж сколько надо заготовить бахилов в концлагере? И насколько Велик Светоч Рулера, который все их заготовил?"
"Да, бабушка, это вопрос! Вероятно, миллионов 70-80! Ну, я пошёл?" - спросил Штиблиц.
"Да нет, бабушка! Мой номер: 13! Я хочу посмотреть на повешенные трупы отца и дочки!
Знаешь, за что их повесили? Они непочтительно разговаривали с офицером СС! Со мной! Обзывали меня еврейским прозвищем Доцент!"
"Доцент? А ты разве не Доцент?" - спросила бабка.
"Я - нет! А тебе, бабушка, висеть вместе с ними! От судьбы не уйдёшь!" - сказал Штиблиц и почапал на хавиру.
Действительно, отец и дочка висели. Но, почему-то, в мешках на головах. Невозможно было разобраться, где отец, а где дочь!
"Ерунда какая-то!" - подумал Штиблиц и затрезвонил в 14-ую квартиру.
"Дорогой ты наш! Пей до дна! Пей до дна! К нам добрался, к нам добрался наш милый дорогой!" - вышли с фужерами агенты гестапо.
"Я, конечно, дорогой, и, конечно, пей до дна! Но на хрена вы надели им на головы мешки? Невозможно разобраться, куда они идут!" - сказал Штиблиц.
"Невозможно?" - спросили агенты. - "Они идут прямиком в Ад!"
"Так снимите с них мешки!" - показал снова корочку СС Штиблиц.
"Э-э, дорогой!" - говорят. - "Не будем всё усложнять и драматизировать! Евреи эти не верили в Победу? Не верили! Нахамили штангенциркулю СС? Нахамили! Что ты ещё хочешь?
Лучше: проходи, дорогой, располагайся!
Сейчас мы тебе покажем, как заморозить ребёнка на подоконнике в три приёма!" - говорят. - "Приём первый: взять ребёнка! Приём второй: выкинуть с подоконника труп предыдущего замороженного ребёнка! Приём третий: заморозить ребёнка!
Вай-вай, дорогой! Или ты не уважаешь наши горские фашистские традиции?"
"Я, конечно, уважаю!" - сказал Штиблиц. - "Но ребёнок-то тот, хотя бы, не верил в Нашу Победу?"
"Вай, дорогой! Зачем так? Дураков из нас делаешь? Конечно, ребёнок не верит! Он ещё маленький! Он ещё ни во что не верит. За что и поплатится!"
"Тогда ладно! Посмотрю!" - сказал Штиблиц.
А сам подумал: "Я видел всё это 18 раз! Мне это всё уже остоп.здело!"
Принесли ребёнка. Ребёнок был розовый и лысый.
Он вскинул ручку в нацистском приветствии: "Хайль!"
Штиблиц молча воззрился на агентов.
"Это у него нервное! Нервное приветствие!" - сказали они.
И стали ребёнка распелёнывать.
Явственно запахло какашками!
Штиблиц зевнул и приготовился терпеливо взирать на процесс.
"Всё ясно!" - думал он. - "Это - ребёнок Плешенера! Такой же нервный, как и беременность папашки! Но что он знает?"
Штиблиц растолкал агентов (Винтика и Шпунтика) и приблизил своё мурло к мурлу младенца: "Что ты знаешь?! Что тебе известно?"
"Хайль!" - вновь сказал малыш.
Да, случай был сложный. Вероятно, придётся применить оголённый электропровод и промежность малыша!
"Он ничего не скажет!" - сказал вдруг Шпунтик.
"Это ещё почему? Учти: ты напрашиваешься на петлю и табличку "Я не верил в Наши Методы!" - сказал Штиблиц.
"В Методы я верю, но не верю, что малыш немецкоязычный!" - сказал Шпунтик.
"Да ерунда!" - сказал Штиблиц. - "Даже, если он еврей, то родился-то в Германии! Значит, немец!"
"Он родился здесь, в Швейцарии! За 15 минут до твоего приезда и смерти отца Плешенера!"
"Ну тогда надо пригласить переводчика со швейцарского! За всех надо думать самому!" - сказал Штиблиц.
"Хайль!" - снова сказал малыш.
Было видно, что он уже начал замерзать, но нацистскую отвагу и смелость ещё не растерял.
"Я! Я знаю такого переводчика!" - сказал Винтик. - "Это бабка на фильтре!"
"Мняо бздяо шен ван чен!" - явственно сказал малыш.
Сказывался холод из окна.
"Видимо, это китайский!" - сказал Штиблиц. - "Жаль, мы до Китая ещё не добрались и не уничтожили всех китайских евреев!"
"Да, это жаль, жаль!.."
Немного все поскорбели.
"Видимо, он хочет сиську! "Мздяо" по-китайски сиська!" - сказал Штиблиц.
"Товарищ! Ты нас пугаешь! Хочешь тоже повиснуть с табличкой "Я знал китайский язык китайских евреев!"?" - спросил Винтик.
"Да что вы? У меня просто мама местная китаянка была!" - сказал Штиблиц. - "Хайль!"
"Хайль!" - откликнулся малыш.
Видимо, он уже отчаялся получить сиську и теперь вынужден был пустить свою судьбу на самотёк.
"Блин!" - сказал Штиблиц. - "У вас тут есть что-нибудь, похожее на сиську?"
"А зачем, товарищ? Ребёнку всё равно скоро капут!" - сказал Шпунтик.
"Да я сам хочу молока!" - сказал Штиблиц. - "Сиська - мне!"
"Возьми йогурт в холодильнике! В Швейцарии бесподобные йогурты!" - сказал Шпунтик.
Штиблиц жрал йогурт и думал: "Видимо, мне не спасти этого малолетнего агента!
Как и его папашу я не спас. Но я старался, хоть! Вон, сиську искал ему!
Чуть, сам не погорел: пришлось жрать этот просроченный йогурт!
Хотя, судя по ощущениям вкусовых сосочков, ничего себе!"
"Надо спасти мальца любой ценой! Ставка больше, чем жизнь!" - далее. - "Пристрелю Винтика и Шпунтика! Не вешать же их с табличками: "Я не верил в Нашего младенца!"
Я и сам слабо в него верю, вероятно, вырастет каким-нибудь фитлерюгендом! Одно его "Хайль!" чего стоит!
Но, всё-таки, он не чужой человек, можно сказать, родственник, раз Плешенер был мне, как брат!"
Итак, Штиблиц вышел из кухни и наставил пистолет на Шпунтика!
"Что вы себе позволяйт?! Это всё он!" - стали валить друг на друга наци!
Малыш заливался на подоконнике плачем.
"Кстати, как вы назвали его?" - спросил Штиблиц.
"Клаус!" - говорят.
"Какое хорошее имя! Главное, что редкое!" - сказал Штиблиц. - "А теперь дядя Штиблиц и Клаус пойдут прогуляться! А вы сидите здесь, как мыши! Считайте слонов!"
И подумал: "Зря я, конечно, их не пристрелил! Но что я, фашист какой-то, что ли? На пятидесятом слоне сами подохнут!"
Ну и съ.бался!
Винтик сказал: "Десять слонов... Одиннадцать! Зачем считать? Он же ушёл!"
"Но старший приказал! Старший! Двенадцать слонов!" - сказал Шпунтик.
"Какой ещё старший? В какие это веки СС стали старше гестапо? Да мы подобных предателей-штангенциркулей пачками вешали с табличками! Дай Бог памяти: с такими: "Я не верил в Рулера!" О Нашей Победе вообще молчу! Кончай считать слонов и давай звонить в гестапо! Пусть этого дурака Штиблица отследят по спутнику и прикончат!"
"Прикончат меня тут!" - думал и Штиблиц. - "Хорошо: одного! Так вместе с Клаусом точно!
В секретную фашистскую канализацию надо лезть!
Точно! И сидеть там тихо, пока всё не уляжется, и Клаус не подрастёт для того, чтобы самому вылезти.
Вылезет, скажет: "Так спасибо тебе, Штиблишко, за солнышко!"
Если, конечно, вырастет не неблагодарным эпилептиком! Тогда он меня сдаст с потрохами: "Чего так долго держал в канализации?!"
Хорошо бы, ему соску купить. А то орёт как оглашенный."
Штиблиц пошёл в швейцарский Салон Красоты. А куды ж ещё?
Ему девушка говорит: "Это ваш ребёнок?"
"А что?"
"А то, что он залез в фургон с батонами и пооткусал все из них!"
"Ну я ему всыплю! То есть, пожурю по-отцовски!" - сказал Штиблиц.
"Вероятно, у вас нет грудного молока, вот он и лютует!" - девушка.
"А вы что предлагаете? Своё молоко?" - спросил Штиблиц.
А вокруг фургона уже собрался народ: поглазеть на мальца, который кричит "Хайль!"
"Я тебе такой "Хайль!" устрою! Ты начинаешь меня раздражать!" - подумал Штиблиц.
Вот оно: 19 мгновение весны! К.
ПИСЬМО В НИКУДА-7834-7836,5
11 марта 2024 года. Сказка про подорожник-трава, мне бы догадаться! Может, и не было любви? Откуда она тебе возьмётся к киллеру-неудачнику? Да вообще неудачнику, который даже повеситься не может в камере! Сами себе устраивайте!
Короче, вызвала эта тёлка священника на дом! Ну, чтобы он всё освятил и кинул, наконец, в озеро требник и Крест!
Сам потом пусть подыхает где угодно: нам плевать! Но ты влип! И живым отсюда не выйдешь!
Папа Римский тебя вынесет! Сначала, конечно, позаботится о своей безопасности!
В шалаше: да! Папа тот, мы вам говорим, после того, как благополучно утопил редкие уникумы-святыни, стал три ночи спать в шалаше!
Ну это знаете: на первую ночь на горизонте сияние! На третью попадали все кресты! И на берег полезли чудовища! Которые для ночных работ!
А значит, просто кастрированные молдаване и узбеки, которые Папе и нажалились, что в воде монстры! В воде не монстры, а Славные Подруги.
Да и вообще, ты что, запрещаешь им вариться там, что ли? Нет, конечно. Хорошо бы запретить им кастрировать, но как это сделать без члена?
Мы что вам, женщина? С утра, вроде, ей не были.
Итак, вылез первый батальон русалок-камикадзе из озера!
Наш ждёт Папа смертельный! И всё же, бессилен он! Теперь-то точно не в силах, когда топил уникумы по 40 кило, был ещё молодец!
Один такой уникум прилетел по голове Подруги! И она наутро проснулась с пенисом!
Орёт: "Исчезни!! Исчезни!"
Да на Большой Валдайской Тропе ещё и не то возможно. Пенис, конечно, не исчез, а бедная женщина стала пить из подозрительной стоячей лужи! Бездонной страсти!
Напилась, и её стало пучить! Куда она такая пойдёт?
А тут как тут Папа в шалаше! С ним там рай!
"Приди ко мне, наяда! И я тебя убью!"
Что за замашки? Она тебе что: мужик: убивать его в лесу? А может, уже и мужик! Тогда её второе имя "Тебе не жить!"
Ну, взяла в шалаше эта Аня какую-то пробирку и давай пить!
"Аня! Поставь эту мочу!" - сказал Папа.
Куда там: поставь! Хороша мочица: просто брага!
"А я говорю: я специально насобирал для братия её, Святую!"
Совсем озверел шакал! У братии своей хватает.
Аня стала перхать и кашлять!
"Всё ясно! Коронавирус!" - заявил Папа. - "Пошла вон отсюда! Не мешай заботиться о безопасности!"
Вышла Аня: красотища! Озеро Моховое! Щас искупается, если Папа не сопрёт её штаны! Нужны они очень Папе-то!
А чего он сам в женской юбке? Значит, так надо! И не в юбке, а в рясе.
Это будет последнее купание Ани! И никогда больше болотистые воды речки не обнимут её упругого тела! Да и упругость эта под сомнением.
Во! Аня была глоольдом Амонет! И сейчас в озере родит мёртвого ребёнка! Славные Подруги все такие.
После того, как одной за бл.дство Папа отрезал пальцы, они все с ножами! А как ей было их не отрезать? Она же была белокурой девственницей!
Это ритуал такой был Жертвоприношение! Молдаване его практиковали. Отрежут пальцы и уши: иди теперь про Тропе!
Поэтому Анечка напялила свои мужские штаны обратно на свою мужскую ж.пу и подумала: "Пить! А питьё только у этого алкаша!"
Совсем смешала с грязью святое имя Папы! Еретичка чёртова! Чего тебе тут в шалаше Папа будет распивать?
А как же вам молдаване, которые всех спаивают? Да и Сэр Хью тоже! Действие-то на болотах! Текила бум-бум! И ром бум-бум! И спирт бум-бум!
"Слышь, солдатик!" - крикнула в шалаш Аня, выжимая свои лифчики. - "Ты тоже идёшь по Тропе?"
Куда он тебе идёт? Он сидит. Молится. Например, так: "Пошли ты мне бабу!" Ну, молитвы были услышаны!
Но баба была относительная. Встретишь такую в лесу: сама вас всех убьёт!
"Да не убивала я никого!" - оправдывалась Аня. - "Кроме своего тупого братца-молдаванина Ивашки! Решил испить из копытца водки!"
Так вот оно что! Водку и братцев не любишь! А за что их любить? Ну не знаем: может, за то, что теперь они твои мужья?
И ты не кончишь дни в валдайском психдоме, которого нет! А может, и есть!
Да ерунда какая-то. Если бы он был, то туда давно пора отправить молдаван и этого Папу! Всё им мерещатся чудовища!
Стоит голым бабам немного повариться в озере, сразу: "О, искушение! О, бесовская одёжа!"
Какая тебе ещё одёжа: нет её! Все в чём мать родила! Мать Амонет, а отец Апохрен!
Родили мертворождённых женщин и рады! Да никто не рад!
Кузнец Валда, что ли, будет подобных отпрысков поднимать? Да ему начхать на них и их семьи: он будет молчать!
Дождёмся ли мы, когда Анечка скажет свои золотые слова? Видимо, она и так уже достаточно наговорила.
Теперь послушаем девятого парня!
"Изыди, Ситан!" - заорал Папа и кинул в неё требником!
У него запасной был. Но Ситан не унимался и всё чинарики стрелял в образе голой Анечки с членом!
Стеклянная призма у неё ещё была: палатка! Да напьёшься из подозрительного копытца: ещё и не туда влезешь!
А куда же ещё? Неужели, в попу друга? Этот молдаванин вам, что ли, шибко друг? А кто же ещё?
Нахрена тогда он щас примеряет женские шмотки Ани? Бесовские!
Шляпа та была розовая с широкими полями, Папе очень шла. Так как сам Папа был похож на женщину! Обрить его: точно! Не обрили уже.
А я считаю, что две женщины в лесу общий язык всегда найдут и не убьют друг друга!
Хотя, это какие-то ненормальные женщины, по которым плачет всё Здравоохранение!
Им же что местный домашний доктор сказал: "Вас в нашем светлом психдоме ждёт мягкая кровать!"
Сказануть такое! Да там уже всё занято молдаванами! Которые спасаются от чудовищ! Нахрена приехали из Молдовы? Приехали, раз у вас, Папаша, монастырь не строится!
Как приехали, так и уплывём на брёвнах и плотах обратно!
Аня нежно погладила Папу по штанине: "Милый! Забудь все эти ребусы! Теперь только ты и я!"
А сама смотрит так, что холодно спине! И у неё не стоит! А он что, должен всё время стоять, что ли? А мы не знаем! Не уверены даже, есть ли внутри кость!
Папа тоже в этом уверен не был: "Молись и кайся!!"
"Батюшка! Я согрешила!" - стала каяться Аня. - "Я возжелала запретного! И Бог послал мне х.й!"
А Папа сейчас тебя сожжёт на костре как еретичку! Костёр-то там был? А как же! Да ещё полно деревянных туалетов! Так какого чёрта Папа сидит в шалаше? Сидел бы в туалете!
"Я растлила весь Церковный Хор Мужского Богородицкого Святоозерского монастыря!"
Попробуй! Монастырь-то ещё не достроен!
"А я говорю, - продолжала каяться Аня, - что люблю я этих кастратов! И всё бы отдала за одну ночь с ними!"
Не знали мы, что кастраты могут так возбуждать. Изращенцев могут!
"Это ещё не грех, дочь моя!" - заявил Папа, а сам прячет попу подальше от греха!
Как мне согрешить без зачатия? А вот так!
"И случайно паркуясь, я наехала на пса!"
Ты что, так и будешь кормить нас не грехами? Чего-то серьёзнее вспомнить слабо?
"Я била его голыми руками и убила бы! Если бы не было столько работы с этими палатками и фильтрами для воды!" - сказала наяда.
"Била руками? Столько работы?" - задумался Папа. - "Эта грешница действует мне на нервы! Надо спешить! Трахну её накоротке по-церковному, и дело в шляпе!"
"Подойди поближе, дитя моё!" - сказал он. - "Ты что-то там говорила про свой член?"
"Да!! Пёс тот был венерический и заразил меня членом! И он вырос! Непонятно только: мужской или собачий?" - сказала Аня.
"Приспусти штаны, моя прелесть! Да! Член определённо не мужской!"
А какой тебе ещё: моржовый, что ли?
Водятся ли в Валдайском озере моржи? А мы не знаем! Вероятно, сдохли вместе с чудовищами! Лох-Несскими, что ли? Сдохли? Чего-то, фейк и постанова!
"А я говорю: после затопления требника всплыли вверх пузом все моржи!" - заявил святоша.
Да ты что, зверь какой-то, что ли? А ведь Анечка готова была тебе уже ДАТЬ! Задурил девке голову совсем своей богоугодной болтовнёй!
Но моржи-то тут при чём?
"Нет, Папаша! Ты как хочешь, а я пошла дальше по Валдайской Тропе!" - Аня.
"Жалко мне тебя, девка! Сдохнешь ты там!" - заплакал Папа.
Может, сдохнет, а может, и нет. Твою богословскую болтовню, что ли, слушать? Мало того, покаялась во всех смертных грехах, так никакого отпущения их он не сделал ей!
"Ещё я умею играть на трубе и танцую молдавские танцы!" - призналась Аня.
А вот это уже большой грех! В нашем монастыре поселился замечательный сосед! Монах! Целый день играет на трубе и танцует! Конечно, грех!