- Угм, - сказал Павел Антонович, не выныривая из недр "Хозяйственника" и, шелестнув страницами, зашарил по столу в поисках чашки. Его настойчиво потрясли за плечо. Настойчивость пахла облепиховым мылом и запеченной рыбой, которую он только что аккуратно подчистил вилкой со своей тарелки. Рыба была отменной. Запах облепихового мыла - так, ничего себе. Настойчивость была ему неприятна. Он читал.
- Паша!
- Ну что такое? - недовольно спросил он, опуская очки на нос и поднимая голову от газеты. - Почему тебе всегда что-то нужно именно тогда, когда я пью чай? И где печенье? Я приношу тебе достаточно денег, неужели я не могу элементарно вечером выпить чаю с печеньем?!
Жена, закутанная в тигровый махровый халат, обвиняюще продемонстрировала ему торчащий указательный палец. Посередине подушечки вздулась багрово-синяя полоса, отчего палец казался расщепленным надвое и выглядел очень непривлекательно.
- Она опять прищемила мне палец!
- Мне теперь еще и за твоими пальцами следить?! - умирающим голосом сказал Павел Антонович и нырнул обратно в газету, которая немедленно была выхвачена у него, смята и брошена на стол, а вместо вожделенных строчек о росте профессионализма коллектива местного хлебозавода под глаза ему вновь был подсунут вспухший палец.
- Третий раз за день! И уж неизвестно какой раз за две недели! Все это кончится тем, что она просто сломает мне палец! Она мне уже на правой руке переломала все ногти!
- Так не суй в нее пальцы, Лиля! - он сморщился и потянулся за смятой газетой. Из-под стола раздалось мелкое "цок-цок-цок" по паркету, что-то ткнулось ему в ногу, схватило за штанину и потянуло вниз. Павел Антонович машинально брыкнул ногой, под столом пискнуло, и наружу выкатился возмущенный карликовый пинчер, топорща длинные уши и мелко перебирая лапками-спицами, запрыгал вокруг, пронзительно тявкая. Павел Антонович снова поморщился - на этот раз с отвращением. Он не считал жениного любимца за собаку. Нечто хрупкое, инфантильное, постоянно дрожащее. Даже лаять не умеет. Не лай, а вяканье.
- Вяк-вяк-вяк! - надрывался пинчер, цокая вокруг него и норовя снова ухватить за штанину. Лиля, забыв про палец, наклонилась и подхватила песика на руки.
- Нет-нет, Тошенька, не попрошайничай! Тебе курочка!
- Тьфу! - сказал Павел Антонович и ушел дочитывать в гостиную.
Через десять минут в комнату вошла жена, держа на руках пинчера, который выглядел воплощением безмерного страдания. Ее халат гневно развевался, на голове громоздился тюрбан из полотенца, лицо сияло от банного крема. Павел Антонович посмотрел на нее краем глаза. С такого ракурса ему казалось, что на него надвигается огромный полотенечный рулон. От рулона ощутимо тянуло скандалом, и, вздохнув, он заслонился измятой газетой.
- Паша, с этой печкой что-то не так! - заявила жена, опуская Тошу в кресло, и тот, старчески вздохнув, начал рыть лапами новую обивку. - Я постоянно прищемляю дверцей пальцы! Она хлопает, будто в ней пружина! Еда то холодная, то перегретая, хотя я правильно выставляю время! Я даже не могу в ней толком ничего приготовить! И у меня в ней уже три тарелки треснули! И четыре чашки!
- Так не ставь в нее чашки, - буркнул Павел Антонович. - Мало что ли у тебя специальной посуды?
- А Тошеньке молоко разогреть?! Иногда она даже вообще не включается!
- Ой, Лиля, ну я не знаю! Вызови мастера! Она ж новая, на гарантии. Может там дефект какой-то, что ж ты меня-то донимаешь?!
- Я уже дважды его вызывала! - рулон подбоченился. - Он сказал, что печка исправна. Сказал, что все проверил. Паша, ты представляешь, он сказал, что я просто не умею с ней обращаться!
- Значит, не умеешь! - поддержал Павел Антонович безвестного мастера. Тоша скатился с кресла, подсеменил к нему и снова вцепился в штанину, морща острую морду и злобно рыча.
- Вот черт! - он поджал ноги. Пинчер сорвался, шлепнулся о ковер и с пронзительным воем убежал жаловаться. Павел Антонович скривился. На днях ему снился сон, будто он завел себе здоровенного мастиффа и кормит его верещащими тошами, которых достает из большой корзинки. Это был неплохой сон.
- Ты слышишь, что я тебе говорю?! Мне эта печка не нравится!
Бикфордов шнур, вспыхнувший еще тогда, когда Павел Антонович пришел с работы, нечаянно наступил на крутящегося под ногами пинчера, и тот цапнул его за ногу, догорел, и Павел Антонович взорвался. Он вскочил и начал бесноваться. Он сгреб заоравшего пинчера за шкирку и швырнул его на диван в гору подушек. Он напомнил жене, что она сама захотела самую дорогую микроволновую печь. Он напомнил жене, что она сама ее выбрала и две недели зудела, пока он не пошел с ней в магазин. Схватив жену за рукав, он отвел ее на кухню, благополучно открыл и закрыл микроволновку несколько раз и спросил, как можно умудряться прищемлять себя пальцы?! Он сунул в печь кружку молока, через минуту вытащил и продемонстрировал ей целую кружку и исходящее в ней паром молоко. Он спросил, почему у него всегда все работает?! Он спросил, почему ему дверца печки ни разу не прищемляла пальцы? Он стукнул по столу кулаком, отчего стоявшие на нем баночки со специями испуганно подпрыгнули. Потом он сел на кухонный диван и тяжело вздохнул, потирая взмокшую лысину, которая блеском соперничала с распаренным лицом жены.
- Закончил? - спокойно спросила Лиля. - А теперь я скажу. Завтра ты отвезешь ее обратно в магазин, и пусть нам вернут деньги. Я куплю печь в другом магазине.
- Мы не можем возвращать технику без серьезных оснований, - возразил он. - Мы вообще не можем ее вернуть. Мы можем ее только заменить, если она окажется неисправна.
- Сам с этим разбирайся! Я тебе сказала - я хочу другую печь, из другого магазина! Эта печь мне не нравится! Ты меня понял?!
Павел Антонович сказал, что понял. Лиля победно кивнула и ушла, а он остался сидеть, хмуро глядя на микроволновку, весело поблескивающую гладкими серебристыми боками и подмигивающую зеленым ноликом на дисплее. Красивая печь, хорошая, большой литраж, множество функций. Лично он был ею вполне доволен, и со старой она не шла ни в какое сравнение. Встав, он еще раз открыл дверцу, закрыл, и та податливо едва слышно щелкнула. Он нажал на старт, печь едва слышно загудела, и внутри начал медленно вращаться стеклянный поднос. Пожав плечами, Павел Антонович выключил печь, потом выдернул вилку из розетки, и зеленая цифра бесшумно погасла, словно печь уснула.
Лиля отошла только к ночи. Сопротивление было сломлено, согласие получено, но она никогда сразу не повышала температуру. Равнодушно обговорила покупку нового ковра в спальню, ехидно обсудила своих коллег по работе, добродушно пожурила мужа за то, что он опять курил перед сном, после чего недвусмысленно огладила его по спине.
- Может, того-того?
Павел Антонович покосился на край кровати, откуда влажно поблескивали несчастно-наглые глаза свернувшегося на одеяле Тоши, и сказал, что у него сегодня был тяжелый день. Лиля сердито ответила, что у нее, благодаря Павлу Антоновичу, была тяжелая жизнь, после чего погасила свет, и они заснули, глядя каждый в свою сторону.
Ночью он проснулся от странного звука. У Павла Антоновича был чуткий сон, его часто будило клацанье когтей пинчера, если тому вдруг приспичит побегать по коридору - хоть когти того и были аккуратно острижены, он все равно их слышал - мелкий сухой цокот. Он не раз думал, что на Тошу следует надевать тапочки.
Но в этот звук не был похож на клацанье когтей. Это был негромкий мягкий щелчок. Знакомый щелчок. С таким щелчком закрывалась дверца микроволновки. Вслед за щелчком донеслось тонкое характерное попискивание нажимаемых кнопок, и Павел Антонович недоуменно сел на кровати. С чего бы Лиле вздумалось готовить среди ночи? Он повернул голову - справа, под одеялом темной горной грядой рисовалось мерно дышащее тело жены. Если кто и готовил на кухне, это была не Лиля. Замыкание? Нет, Павел Антонович отлично помнил, что выдернул вилку из розетки, и Лиля больше не заходила на кухню.
Попискивание прекратилось, и с кухни послышалось мерное гудение работающей печи. Он проворно отбросил одеяло, спустил ноги на пол, и в тот же момент гудение прекратилось, словно печь услышала, что он проснулся, и затаилась.
Да ну, нелепость какая-то! А, может, воры? Нет, воры, которые забираются в чужой дом, чтобы тайно что-нибудь приготовить - это уж чересчур!
Щелчок повторился, и Павел Антонович вышел из комнаты и решительно тяжело зашлепал босыми ногами по коридору. Где-то там, в кухонной темноте опять мягко защелкнулась дверца, а следом вдруг раздался истошный собачий вой и отчаянное царапанье, сквозь которые едва-едва слышно просачивалось быстрое попискивание кнопок, будто их нажимали чьи-то очень торопливые пальцы. Перейдя на бег, Павел Антонович влетел на кухню, боком ударившись о стиральную машину, и, чуть не упав, схватился за столешницу. Позади торопливо захлопали женины тапочки, и ее испуганный голос что-то прокричал.
Возле микроволновой печи никого не было. Беспросветно темная стеклянная дверца была закрыта, слабо вздрагивая от доносящегося изнутри царапания и громкого стука, перемежаемого воем, а на дисплее сами собой кувыркались стремительно меняющиеся светящиеся зеленые цифры. Мелкое попискивание слилось в единый звук - тонкий, задыхающийся, торжествующий, словно крик живого существа, изловившего долгожданную добычу.
На мгновение он ошеломленно застыл, потом протянул руку к дверце, и в этот момент стремительный бег светящихся цифр остановился, и большая стартовая кнопка тихо утопилась внутрь сама по себе. Внутри загудевшей печи вспыхнул свет, и в этом свете Павел Антонович увидел медленно вращающийся стеклянный поднос, по которому с вытаращенными глазами прыгал скрючившийся пинчер, с потусторонним воем колотясь о неподдающуюся дверцу. Он никогда не думал, что крошечный Тоша способен издавать настолько громкие звуки.
Павел Антонович рванул дверцу, но вопреки его ожиданиям та не открылась. Он рванул еще раз, сзади подоспела жена и тоже попыталась ухватиться за ручку. Павел Антонович оттолкнул ее с негодующе-испуганным воплем, опять рванул, и на этот раз дверца неохотно поддалась, распахнувшись со знакомым мягким щелчком. Из нутра печи вылетел пинчер, шлепнулся ему на грудь и с пронзительным ревом полез куда-то на голову, раздирая кожу когтями и трясясь всем телом. Цифры на дисплее быстро замигали, дверца микроволновки медленно качнулась обратно и тихо защелкнулась. Раздался тихий скрежет, и неистово мигающий дисплей погас, словно закрылся чей-то странный глаз.
- Боже мой! - завопила Лиля, пытаясь отодрать трясущегося пинчера от Павла Антоновича. - Тошенька! Лапочка!
Лапочка, ничего не соображающая от ужаса, цапнула ее за палец, и она взвизгнула. Павел Антонович с пинчером на плечах деревянно развернулся и подошел к выключателю, и так же деревянно ворочались в его голове неуклюжие мысли. Как пес попал туда? И как дверца могла за ним закрыться. И как вообще...
Он нажал на выключатель, и при вспыхнувшем свете взглянул на печь. Потом потянулся и взял штепсель, аккуратно лежавший рядом, на столе. Посмотрел на пустую розетку. Обратно на штепсель, соразмеряя одно и другое. Потом нелепо ткнул штепселем в воздух, словно не зная, что с ним делать. Неподключенная печь невинно поблескивала серебристыми боками. Если что и случилось, она была тут совершенно не при чем, и Павел Антонович был почти готов с нею согласиться.
- Паша, - дрожащим голосом произнесла жена позади него. - Вынеси эту дрянь на балкон, а утром чтоб ты был у них к самому открытию! Ты меня понял?!
Павел Антонович сказал, что понял.
* * *
- Что у вас с голосом? - недовольно спросил в наушнике ейщаровский голос. - Что вы там делаете? Скачете, что ли?
- Я бегаю, - сказала Шталь, размеренно стуча подошвами кроссовок по утреннему неприглядному асфальту. Навстречу ей, подпрыгивая, неслись липы и ранние прохожие, взъерошенные кусты трясли голыми ветвями на прохладном ветру. Небо, выложенное клочковатыми тучками, выглядело грустно, и так же грустно выглядели бродящие по двору тощие коты с похмельно-философскими глазами. В мусорном бачке рылся бомж, отгоняя крутящуюся вокруг дворняжку. - Я всегда бегаю по утрам. Надеюсь, я вас не разбудила?
- Если б вы меня разбудили, то сразу бы это поняли, - буркнул из своей Шаи Олег Георгиевич. - Что-то нашли?
- Это я вас хотела спросить. Разве вы не получили материалы, которые я вам отослала?
- Получил. Количество бреда, который вы насобирали, просто изумляет! И к чему вы опять приплели сюда снежного человека?
- Ой, это, наверное, случайно попало! - невинно ответила она, одним прыжком перемахивая через глубокую яму, заполненную грязной водой и мятыми сигаретными пачками. - Впрочем, может у снежного человека окажется какая-нибудь нужная вам вещь, кто знает...
- Я просил сообщать о конкретных случаях, а вы прислали какие-то старые местные поверья. Эша, мне казалось, вы меня поняли.
- Ну, а чего вы хотели?! - огрызнулась Эша. - Если здесь что и происходит, в прессе это пока не отражалось, и толп, кричащих: "Произошло нечто странное!" - пока не видно. Я сижу здесь уже несколько дней, и мне кажется, что в этом городе вообще никогда ничего не происходит. И название еще - Пижманка! - она фыркнула. - Впрочем, почему бы не быть городу под названием Пижманка?
- А почему вы вообще там сидите? - спокойно осведомился Ейщаров. - Что заставило вас поехать на восток?
- Ну, вообще-то я собиралась поехать в другое место, но дорога оказалась перекрыта - там грузовик с лесоматериалами перевернулся. Пришлось вернуться на объездную, а там был перекресток, и на пижманковскую дорогу проехал целый отряд велосипедистов - какие-то соревнования... Я решила посмотреть - чуть-чуть, но потом оказалось, что мне нужно заправиться. Я заодно зашла в магазинчик за водой, а там как раз одна женщина, из Пижманки, рассказывала продавщице про стонущее кресло. Мол, в последнее время, ее кресло, когда она в него садится, натурально стонет женским голосом. Ну, я подумала, может, это то, что надо...
- Этого не было в вашем отчете.
- Конечно не было! - Шталь перепрыгнула через еще одну яму. - Господи, ну и дороги здесь!.. Ерунда оказалась. Это ее веселый сынуля со своим приятелем зашили в спинку кресло такое устройство с динамиком. Облокачиваешься на спинку - устройство срабатывает. А она не догадалась спинку расковырять - у нее сразу всякие разные жуткие объяснения, к тому же она на религии подвинута. Обиделся сынок на маму, что она ему деньги на новый комп не дает, решил попугать. Его счастье, что мама сердцем крепкая. Такой замогильный стон, прямо мурашки по коже. А у сына, между прочим, теперь и старый комп отняли. И он, между прочим, обещал сделать со мной что-нибудь ужасное.
Она почувствовала, как далеко отсюда слушавший ее Ейщаров улыбнулся.
- И почему вы все еще там?
- Ну, решила, раз я все равно здесь, то проверю, что есть интересного. Но никаких странных происшествий пока не обнаружила. Правда, вы же понимаете, что далеко не обо всех будут писать в газетах. На данный момент только чистый криминал и местные поверья и приметы, но это все я вам уже отправила.
- Особенно впечатлил старый самолет в местном парке, в который каждое полнолуние возвращается погибший летчик, - процитировал Олег Георгиевич, - и если его увидит незамужняя девушка, то вскоре она встретит свою истинную любовь. Эша, перестаньте заниматься ерундой!
- А может, дело в самолете? Может он стоит и ждет...
- Нет. Не то, даже если это и правда.
- Ладно, - покладисто сказала Шталь. - Есть еще кое-что, но я узнала об этом только вчера вечером, поэтому в отчет это не вошло. Я же в городе машиной почти не пользуюсь, езжу на общественном... так вот, в автобусе подслушала страшную историю о собачке.
- О собачке?
- Одна дама рассказывала другой, что собачка ее подруги забралась в микроволновую печь и чуть не изжарилась. И говорила, мол, подруга с самого дня покупки на эту печь жаловалась. Вначале думала - дефектная, а теперь считает, что печь специально хотела приготовить ее собачку. Жуть - правда?
- Да уж, - в наушнике хмыкнули. - Если это соответствует истине. А если и так, печь действительно может быть сломана. Либо собачка надоела кому-нибудь из домашних.
- Ну, Олег Георгиевич, это уж чересчур!
- Всякое бывает. Что ж, проверьте на всякий случай - не зря же вы это услышали. Вы знаете, где искать эту бедную собачку и ее хозяйку?
- Более того, кажется, я уже их вижу, - торжествующе произнесла Эша. - Адрес подходит, описание подходит... Конечно, таких собачек пруд пруди, но очень уж колоритная дама.
- Смотрите не переборщите.
- Олег Георгиевич, - возмутилась она, - разве я учу вас, как заключать сделки?!
Ейщаров фыркнул и отключился. Эша сняла хэндсфри, торопливо сунула его в карман куртки и чуть замедлила бег, поглядывая на брутальную даму средних лет в ярко-лиловом плаще, плотно облегавшем ее внушительные формы. Дама неспешно шла по тихому патриархальному дворику, укутанному редеющим утренним туманом, а рядом с ней на ножках-спичках семенил карликовый пинчер, с яростным тявканьем кидавшийся на все, что двигалось. Он распугал сонных голубей, облаял проезжавшего велосипедиста, после чего предпринял попытку напасть на ньюфаундленда, который задумчиво гулял сам по себе. Ньюфаундленд, не останавливаясь, презрительно покосился на него и громко чихнул. Пинчера отнесло назад, он описал дугу на удерживавшем его поводке и возмущенно напустился на пробегавшую мимо Шталь, которая дернулась в сторону, ее нога подвернулась, и она шлепнулась на влажную землю, постаравшись сделать это как можно эффектней. Завозившись, села и с жалобным "ой-ой!" схватилась за ногу.
Женщина, подхватив песика под мышку, подошла, глядя неодобрительно. Она не могла не подойти. Эша знала таких. Они всегда подходят - не только помочь, но и объяснить пострадавшему всю степень идиотизма их поступка.
- Что это вы, девушка, такой маленькой собачки испугались? - голос у нее был резким и сварливым. - Что вы так дернулись? Не расшиблись?
- Нет, я... просто задумалась, и так неожиданно... - промямлила Шталь, неуклюже поднимаясь и глядя на пинчера, заходящегося истошным лаем. - Разве ж можно испугаться такую лапулю-красотулю?!
Пинчер задергался еще сильнее, и его лай перешел в негодующий хрип. Он ей явно не верил. Он яростно рвался на волю, жаждая разорвать незнакомку на мелкие кусочки.
- Какой хорошенький! - восхитилась Шталь, глядя на оскаленную сморщенную морду. - Это цвергпинчер, да? У моей мамы такой же, только он уже старенький. Ой, ну прелесть!
- Вы его в пижманковском клубе брали? - поинтересовалась женщина, оглаживая прелесть по голове. - Тише, Тошенька, тише.
- Нет, в костромском, мама в Костроме живет.
Та одобрительно кивнула, словно Кострома была наилучшим местом для проживания мам с пинчерами, и перехватила вывернувшегося было песика.
- А Тошенька из московского, австрийских кровей. Его папа три медали взял - одну на российской выставке и две на венгерских. Вы извините, он сейчас очень нервный. Да, Тошенька? - женщина опустила пинчера на землю, и он немедленно предпринял попытку проверить на вкус Эшину ногу, которую та поспешно отдернула. - Напугали нашего Тошеньку.
- Да кто же?! - возмутилась Эша, сочувственно глядя на Тошу, который скакал вокруг, не переставая тявкать, и уже начиная испытывать желание и самой его напугать. Фу, Шталь, как не стыдно!
- Ой, такой ужас! - женщина прижала ладонь к своей монументальной груди. - Вы, кстати, магазин "Аллегро" знаете, где бытовая техника? Не вздумайте там ничего покупать, я всем это говорю! Такое нам продали, ужас!
И, вновь подхватив на руки Тошу, не оставлявшего попытки позавтракать ногой Шталь, Лиля возмущенно поведала ей, что случилось, попутно обрушившись на голову мужа, не сумевшего все устроить, как надо. Магазин отказался принимать печку и возвращать за нее деньги, сочтя причину для этого просто смехотворной. К тому же, печка изнутри была вся исцарапана. В конце концов, после долгих скандалов, удалось добиться лишь того, что печку заменили на другую, причем с доплатой.
- Представляете, они сказали, что, мол, пес сам туда забрался, а мы не заметили и захлопнули, а потом нечаянно нажали кнопку. Более того, вначале они сказали, что я, скорее всего, все это выдумала. Какие-то идиоты! Тоша не полез бы в печку, и никто его там не мог закрыть! Ночь была, мы спали! От этой печки с самого начала были неприятности, хоть Паша и говорит, что она у него без проблем работала... Но я то знаю! - Лиля чмокнула Тошу между ушами. - Я-то видела! Она специально Тошеньку поймала - и не говорите, что так не бывает! Не знаю, что они там с ней устроили, но я их до суда доведу! Я уже, кому надо, пожаловалась - пусть разбираются! Уроды какие-то! Я вот говорила с одной женщиной, которая плиту у них купила газовую, так она тоже жаловалась, что ручки конфорок сами собой выворачиваются, и у нее все подгорает! Даже руку обожгла один раз! А мастера ихние поглядели-поглядели и говорят - это у вас с давлением газа что-то или вы разжигаете с задержкой, а сама плита - в полном порядке! Представляете?!
- А новая печка как? - осторожно спросила Шталь, и Лиля презрительно дернула пухлым плечом.
- Я ее не включаю. Муж пользовался - говорил, нормально, только мне на нее и глядеть противно! Придется, наверное, продавать самим, через газету. Так что смотрите, мой вам совет - в "Аллегро" ни ногой!
- Ни за что! - твердо ответила Эша, собиравшаяся поступить совершенно наоборот.
* * *
Когда Эша вошла в кабинет, сидевшая за столом под сенью огромной диффенбахии женщина со слезящимися глазами, кисло сказала, прижимая к носу платок:
- Садидесь бодальше, я бодею. Бсе сдегли, доко я остадась. Шдо у бас?
- Я из Шаи, представитель ОЗПП, - сообщила Эша, присаживаясь на стул и аккуратно скрещивая ноги под длинным черным плащом. Женщина высморкалась, оглядела ее строгую фигуру, гладко зачесанные на пробор волосы и испуганно спросила:
- Одгуда?
- Общество защиты прав потребителей, - Шталь продемонстрировала ей удостоверение и убрала обратно в сумочку. Простуженная владелица кабинета, являвшаяся представителем того же общества, облегченно вздохнула.
- Фу, дапугали. Од даких абдевиадуг божно идфагт подучидь. А в чем дедо?
- Вообще-то вам должны были позвонить, мне сказали, что надо лишь зайти за бумагами, - удивилась Шталь. Женщина покачала головой.
- Дет, дигдо де зводил.
Посетительница неожиданно рассвирепела. Она громко проехалась по адресу забывчивых коллег, на которых согласилась потратить свое личное время, потому что она, между прочим, уже три дня как в отпуске. Она сообщила женщине, что сделала им одолжение, решив разобраться с делом лично, потому что она все равно в Пижманке. Она сказала, что в следующий раз они будут разбираться по телефону и запрашивать факс, невзирая на деликатность дела. Она спросила, как можно с такими работать. Женщина ответила, что не знает, глядя на нее с тоской. У нее ужасно болела голова, и ей хотелось только одного - пойти домой, что она и собиралась сделать после обеда. От посетительницы было слишком много шума.
- Дело в том, что нам поступила очень своеобразная жалоба, - наконец сказала Эша, поправляя очки. - Семейная пара, недавно переехавшая в Шаю из вашего города, уже не первую неделю донимает нас очень странными письмами. Вы понимаете, что мы обязаны рассматривать все жалобы, но, во-первых, им следовало направлять их вам. А во-вторых, возникает серьезный вопрос об их психической несостоятельности. Но они утверждают, что их случай далеко не первый, и, в частности, ссылаются на некую Лилию Петровскую, недавно подавшую вам жалобу на магазин бытовой техники, продавший ей некачественный товар и отказавшийся это признать.
- Гозбоди! - простонала женщина. - Ода бодала дам де ону, а уже цедых шездь жадоб! Деужели и вы пдо "Адегдо"?
Эша коротко кивнула, удерживая на лице сосредоточенно-скорбное выражение. Женщина снова высморкалась, и ее голос зазвучал более внятно.
- Письмо у вас с собой?
Шталь развела руками.
- Я уехала раньше, чем у нашего руководства началась истерика. Но общий смысл содержания сводится к тому, что их новая электроплита... как бы это сказать... живет своей жизнью.
- Вот-вот, - мрачно сказала та. - Просто какая-то эпидемия! Но разве бывает массовое помешательство?
- Я не врач и не сведуща в таких вопросах, - Шталь снова поправила очки, - но, возможно, тогда тут имеет место массовое вымогательство?
- Нам и раньше поступали жалобы на магазины бытовой техники, - женщина утерла слезящийся глаз, - не только на "Аллегро". Но в последние несколько месяцев в них фигурирует исключительно "Аллегро", причем многие письма такие, что их невозможно читать без смеха. Несколько человек откровенно заявили, что в их бытовую технику вселилась нечистая сила, - она фыркнула. - Прямо истории в духе Стивена Кинга! Вы знаете, "Аллегро" открылся три года назад, и первое время у него была очень хорошая репутация. У меня у самой оттуда телевизор и электрочайник и уверяю вас, грех жаловаться! Чайник так вообще идеален, и до сих пор никакой накипи!
- То есть, странные жалобы поступают только в последнее время?
- Ну, было и до этого несколько раз, - женщина пожала плечами, - но мы не придавали им значения. Да и как можно серьезно воспринимать подобное? Но то, что творится сейчас... и ведь серьезные люди пишут, вот что странно.
- Неужели так много случаев? - удивилась Шталь, и женщина подтверждающе чихнула. Расписные листья диффенбахии позади нее вздрогнули.
- Около пятнадцати.
- Получается, это нам еще повезло. Можно взглянуть?
- Ну, вообще-то...
- Хотя, по логике вещей, думаю, проще всего окончательно убедить наших жалобщиков обращаться в общество того города, в котором они приобрели свою технику, - задумчиво произнесла Эша. - Вероятно, это будет самый простой способ от них избавиться.
- Сейчас принесу, - сказала женщина, и расписные ладони листьев позади снова качнулись, словно приветствуя ее стремительный исход из-за стола.
* * *
- Вы меня слушаете, Олег Георгиевич?
- Разумеется, нет, - отозвался голос Ейщарова, чуть заглушаемый легким шумом мотора, - очевидно, он был в машине. - Я ведь плачу вам исключительно для того, чтобы вы катались себе там в свое удовольствие. Зачем мне вас слушать?
- Господи, - Шталь вздохнула, - вы еще большая язва, чем моя сестра... то есть, извините.
- Бывает.
Она откинулась на спинку кресла, блаженно поежившись в нем - находиться в "фабии" было, несомненно, комфортней, чем в местном гостиничном номере. Машина стояла неподалеку от липового сквера - еще не одевшийся листьями он выглядел довольно уныло, а расползавшиеся вечерние тени вплетали в эту унылость мрачные ноты. Немногочисленные вечерние прохожие бродили под раскачивающимися голыми ветвями, и из-за сквера доносился смягченный расстоянием шум вечернего потока машин. Шум казался удивительно чужим, совсем непохожим на шайский или московский, и дело тут было не только в интенсивности, но и в многочисленных оттенках. Раньше ей никогда не приходило в голову, что в каждом городе машины шумят по-своему, и Эша решила, что переутомилась, либо подобные мысли вызваны содержанием бесчисленных сегодняшних бесед. Впечатление от увиденного, вернее, хм... почувствованного в ейщаровском кабинете сгладилось за эти несколько дней, и теперь и работа, и все услышанное воспринимались довольно несерьезно. Еще раз вздохнув, Эша зашелестела разложенными на соседнем сиденье и коленях распечатками.
- В общем, у меня здесь почти полтора десятка жалоб от людей, приобретших бытовую технику в местном магазинчике "Аллегро", причем большинство жалоб такие, что читать их просто смешно. Владельцы утверждают, что их техника... в общем, плохо себя ведет. Вероятней всего, дело в дефектах либо в неумении хозяев с ней обращаться, либо и то, и другое, но происшествия довольно странные. Никаких доказательств нет, и тогда это либо случай массового помешательства, либо массового сговора. Характерно, что все письма носят примерно одинаковый нелепый характер. Лишь в нескольких из них происшедшее излагается довольно разумно, что можно сразу же объяснить исключительно техническими неполадками, но на деле выяснилось, что под этой разумностью скрывается то же самое, просто люди составили жалобы таким образом, чтобы они выглядели правдоподобно. Я поговорила со всеми жалобщиками. Шум, который они производили, не поддается описанию. Они говорили со мной откровенно лишь потому, что я пообещала, что их жалобам будет дан ход, либо сообщала, что идет специфическое расследование. Многие не только возмущены, но и напуганы, и если они узнают, что я им солгала, то представляете, на сколько маленьких Эш они меня разорвут?! А местное ОЗПП с удовольствием в этом поучаствует...
- Не тяните резину, - с легким раздражением перебил ее Олег Георгиевич. - Лирическое оформление изобразите в отчете.
- Ладно, - Эша чуть отодвинула трубку и скорчила в нее рожу. - Многие происшествия связаны с домашними любимцами хозяев техники, и, должна сказать, отнюдь не всем повезло так, как той собачке. У одной женщины новая стиральная машина постирала ее волнистого попугайчика. Птичка забралась в открытую дверцу, та закрылась, машина включилась, набрала воду и приступила к стирке. Понятное дело, от попугайчика мало что осталось. Женщина утверждает, что и близко к машине не подходила. Кран был перекрыт, а чтобы защелкнуть дверцу, нужно приложить усилие - сама по себе она не захлопнется. Вилка была в розетке, можно предположить замыкание, если убрать первые два факта. Мастер, естественно, ничего не нашел. Другой случай - молодая семейная пара утром обнаружила в новом холодильнике своего заиндевевшего кота. Конечно, кот мог ухитриться открыть дверцу и забраться внутрь. Дверца закрывается автоматически. И есть множество причин, по которым он не смог открыть ее изнутри. Но странно то, что кот залез в основную камеру, но его состояние соответствовало стадии глубокой заморозки, чего можно добиться только в морозильной камере. Вызванный мастер вновь заявил, что холодильник в полном порядке. Другой холодильник заморозил канарейку старичка - внуки подарили ему холодильник на день рождения. Он мог и сам ее там случайно захлопнуть, но старичок утверждает, что хватился птички почти сразу же, прошло не больше десяти минут, но за это время канарейка превратилась в сосульку. Кошка, которую черт занес на выключенную газовую плиту, получила ожоги, потому что у плиты вдруг зажглись все четыре конфорки. Плита с пъезорозжигом, можно предположить замыкание с одновременной утечкой газа, но на фоне общих случаев... А случаев хватает. И техника от совершенно разных производителей.
- В этих случаях фигурируют только животные? - в голосе Олега Георгиевича появилась деловитость, которая ее не слишком-то порадовала.
- Да нет. Конечно, с людьми так далеко дело не зашло, но и им досталось. Синяки и ушибы от неожиданно и с силой захлопывающихся дверец. Одному мужчине дверца духовки даже сломала палец. Ожоги от включающихся конфорок и от электрочайников, из которых кипяток вдруг выплескивается во все стороны, хотя чайники полупустые. Изорванное в клочья новое белье. Прорва испорченной еды и посуды. Приборы включаются и работают, когда и как им вздумается. И во всех случаях мастер не обнаруживает никаких неисправностей. Но причины могут быть как в том, что хозяева либо не выполняют инструкций, а потом лгут, так и в том, что у сервисного центра "Аллегро" бестолковые мастера. Правда, некоторые потом вызывали мастеров и со стороны, но те тоже ничего не нашли.
- Технику заменили?
- Только часть. Но даже те люди, которым ее заменили, продолжают писать жалобы. Новая техника работает пока без проблем, но они хотят обратно свои деньги и не желают иметь ничего общего с продукцией "Аллегро". Некоторые всерьез утверждают, что тут происки нечистой силы.
- А сами что думаете? - поинтересовался Ейщаров, и Шталь попыталась представить выражение его лица, искренне надеясь, что оно несерьезное.
- Ну, во-первых, я не могу верить в то, чего не видела. Люди, с которыми я общалась, похоже, действительно верят, что их техника сошла с ума, либо они все отличные актеры. Вероятней всего, дело в обычных технических неполадках. Но ОЗПП уже проводило в "Аллегро" несколько проверок, и магазин пока не закрыли. На них и раньше поступало несколько жалоб, странных из них были только две, а три совершенно нормальные, но такие поступали и на прочие магазины бытовой техники. Их здесь четыре - "Все для дома" самый солидный и старый, открылся еще в прошлом веке, в конце девяностых. "Марина" открылась в двухтысячном. "Аллегро" и "Люкс-техно" открылись практически одновременно три года назад в одном районе. Вначале они не особенно процветали, но год назад у "Аллегро" дела заметно улучшились, количество продаж возросло, и они стали позволять себе довольно щедрые акции, как и старые магазины. "Люкс" безнадежно отстал. А примерно два месяца назад началось это сумасшествие. Говорили, что жалобщики даже несколько раз устраивали возле "Аллегро" что-то вроде митинга, а это отнюдь не улучшает его репутацию. Но, кстати, я пообщалась со многими людьми, которые покупали там технику раньше, так они молиться на нее готовы - ничего и никогда не работало у них лучше. Говорят, техника идеальная, и искренне огорчаются за хороший магазин. Что бы ни случилось с "Аллегро", это случилось примерно два месяца назад. Возможно, технический саботаж, и вину можно возложить либо на продавцов, либо на мастеров, либо вообще виноват кто-то со стороны, хотя я не знаю как.
- Тогда узнайте, - потребовал ейщаровский голос, и в нем Шталь почудилась откровенная издевка.
- Да как я это сделаю?! - возмутилась она. - Я же не техник! Да и зачем... Олег Георгиевич, тут дефекты либо у техники, либо у владельцев, зачем вам это? А если... о, господи, если в нее что-нибудь там вселилось, это тоже вам не подходит, но как я об этом узнаю?
- Кто из нас журналист - вы или я?
- Мне что - окропить технику святой водой? - сквозь зубы процедила Эша. - А как изгоняют бесов в православии?
- Отложите пока бесов в сторону, - посоветовал Ейщаров. - Проверьте людей - всех, кто вызовет у вас подозрения. И, кстати, постарайтесь заснять всех подозреваемых и переслать мне, возможно, я смогу упростить ваши изыскания. Вы там уже были?
- Еще нет. Сегодня уже поздно, поеду завтра утром. Жалобы поступают только на определенную технику - стиральные машины, микроволновки, плиты, холодильники, посудомойки и мелкие кухонные приборы. Вероятно, они все стоят в одном отделе, может, это имеет какое-то значение?
- Видели какие-нибудь из них?
- Да, - Эша пожала плечами. - Разумеется, они мне не понравились. Но это совершенно ничего не значит. К холодильнику, в котором замерз чей-то кот, трудно испытывать положительные эмоции.
Ейщаров помолчал, и она уже решила, что разговор окончен, но тут он задал вопрос, на который Шталь предпочла бы не отвечать:
- У вас ведь есть еще одна версия, не так ли? Я же чувствую - что-то вы не договариваете.
- Ну, - Эша скривилась самой себе в зеркало обзора, - во всем этом было кое-что схожее. Техника расправлялась с домашними животными, травмировала людей, но... она всегда не трогала кого-то одного из хозяев. Чье-то белье всегда было в порядке, чья-то любимая еда не портилась и не подгорала... Кому-то одному из живших в квартире, всегда было совершенно не к чему придраться. Напротив, он был очень доволен новым холодильником или печкой. Тот старичок - у него пострадала только канарейка, сам же он в полном порядке и до этого случая у него не было причин жаловаться на свой холодильник. Так же как и у женщины с попугайчиком. Они оба жили одни. И, кстати, нет ни одной жалобы от одиноких владельцев, которые не держали вообще никакой живности. Вот что странно.
- И на что, по-вашему, это похоже?
- Ну, - неохотно ответила Эша, - если подходить с вашими критериями, то больше всего это похоже на ревность.
* * *
Подъезжая к магазину, Шталь заметила в панорамном окне огромную звездообразную дыру, которая вряд ли являлась частью дизайна. Вероятней всего она являлась следствием пролетания сквозь стекло большого и тяжелого предмета. В непосредственной близости от дыры стояло два человека. Один, худой и длинноносый, суматошно размахивал руками, и все эти суматошные движения так или иначе завершались указующим жестом в сторону разбитого стекла. Другой человек скучающе кивал, что-то помечая в своем блокноте, и на его лице изредка появлялось дежурное сочувствие. Из окошка притулившейся у обочины милицейской машины выматывался сигаретный дым, а от собравшейся неподалеку толпочки явственно веяло злорадством. Среди них Эша приметила монументальную фигуру владелицы цвергпинчера, походившую на закутанную в кожаный плащ дворцовую колонну, к которой был привязан заходящийся в истеричном лае Тоша. Лицо Лили передавало неповторимую гамму множества оттенков злобного ликования, и Эша остановила машину подальше, дожидаясь окончания мизансцены и мысленно ругаясь. Обыватели могли бы и подождать с битьем стекол до того, как она поговорит с персоналом магазина, а теперь "Аллегро", конечно же, закроют. Закурив, она прищуренными глазами посмотрела на двустворчатую магазинную дверь, яркий плакат на которой обещал тридцатипроцентную скидку всем, кто приобретет технику в течение настоящего месяца. Размер скидки был великоват, даже если учесть что цены перед скидкой старательно подкрутили до выгодного уровня.
Вскоре милицейская машина уехала, на прощанье обдав любопытствующую толпочку черным дымом из испорченного глушителя, отчего пинчер немедленно отчаянно зачихал. Лиля, подхватив любимца на руки, что-то негодующе прокричала вслед машине, потом подошла к витрине и аккуратно плюнула на уцелевшее стекло. Это действие сопроводилось чьим-то свистом, в толпе засмеялись. Длинноносый человек с тоской посмотрел на плевок, но, ничего не сказав, вошел внутрь. Люди постояли еще несколько минут, потом разочарованно разошлись, удалилась и Лиля, волоча за собой пса, который упирался, вожделенно глядя на прыгающих по газону воробьев. Выждав немного, Шталь сердито вылезла из "фабии" и пошла к магазину. Дверь, к ее удивлению, оказалась не заперта - магазин продолжал работать, и, вероятно, это значило, что дела у него совсем плохи.
Отдел, в который она попала, оказался совершенно пуст, если не считать товара и двух молодых продавцов, смотревших телевизор, встроенный в дверцу огромного, как старинный шифоньер, холодильника. Когда Эша вошла, они сразу же обернулись, выражением лиц став похожи на изголодавшихся обитателей зимовья, завидевших транспорт с припасами. Один остался сидеть, а другой, поднявшись, как бы между прочим проманеврировал среди поблескивающих рядов новенькой техники и, оказавшись возле Шталь, спросил с надеждой, тщательно упакованной в стандартную услужливость:
- Вам помочь?
- Пока нет, - сказала она, оглядываясь, - я пока присматриваюсь.
- Но вас интересует что-то конкретное? - не отставал он. - Вы спрашивайте.
- Я пока не определилась. Вы знаете, я из тех людей, которые приходят за одним, а покупают совершенно другое.
- Понимаю, - парень, улыбнувшись, уважительно закивал. Эша подумала, что, наверное, таким же кивком он отреагировал бы на любое ее заявление, даже если б она призналась ему в массовых убийствах с последующим поеданием жертв. - Ну, мы тут, обращайтесь, когда определитесь.
Шталь пообещала, что так и сделает, после чего принялась задумчиво бродить по отделу среди безмолвной техники под неусыпным наблюдением двух пар глаз, изредка открывая дверцы холодильников, газовых плит и микроволновок и оценивающе оглядывая стиральные машины. В этом отделе были выставлены приборы именно того рода, на которые поступали жалобы, и она не обнаружила никаких других. Вся техника выглядела ново, завлекательно и совершенно обыденно, Эша не отказалась бы иметь такую дома. Один из холодильников ей особенно понравился, и, открыв дверцу, она внимательно его осмотрела, потом отпустила дверцу, и та очень медленно поплыла обратно и мягко захлопнулась. Хороший холодильник. Она бы такой купила. Шталь провела ладонью по его гладкому прохладному боку. Холодильник не выглядел угрожающе и явно совершенно не был против того, чтобы она его приобрела. Усмехнувшись, Эша вернулась в ряд стиральных машин, где приглядела одну с горизонтальной загрузкой, небольшую, снежно-белую и симпатичную. Дверца открывалась легко, для того, чтобы она закрылась и сработала защелка, требовалось небольшое усилие. Как и прочая техника в отделе, машина выглядела совершенно равнодушно. Мысленно пожав плечами, Эша перешла в следующий отдел, где продавались пылесосы, кухонная посуда и обогреватели, а оттуда - в отдел видео и аудиотехники. Никакой из товаров этих отделов не был замечен в противоправных действиях, и она покинула их довольно скоро. Единственным посетителем магазина кроме нее был немолодой мужчина, разглядывавший музыкальный центр, и Эша подумала, что давно не видела настолько пустого магазина и настолько унылых продавцов. Она еще раз прошлась по нужному отделу, воскрешая в памяти ощущения, испытанные в ейщаровском кабинете, и примеряя их на свое нынешнее состояние. Ничего похожего. Вокруг были самые обыкновенные бытовые приборы - ничего больше, и Шталь даже ощутила некоторое разочарование. Подойдя к продавцам, она спросила, где найти главного менеджера, и те, мгновенно огорчившись, в свою очередь спросили, зачем он ей нужен. Эша в нескольких вежливых выражениях пояснила, что их это совершенно не касается, после чего прошла в указанный узкий коридорчик. Когда она протянула руку к нужной ей двери, та неожиданно распахнулась, выпустив высокую анемичного вида девицу, гардероб который наводил на мысль о личном лозунге: "Стразов много не бывает!" Девица посмотрела на Шталь с легким отвращением и юркнула в соседний кабинет, прежде чем та успела что-либо у нее спросить. Эша легко стукнула в дверь, из-за двери ничего не ответили, и она вошла, руководствуясь известной аксиомой, что молчание есть знак согласия. В кабинете за столом обнаружился тот самый длинноносый человек, которого она видела перед разбитым окном. Эша поздоровалась и осведомилась, он ли есть главный менеджер?
- Я - топ-менеджер, - поправил ее человек, и Шталь, не дожидаясь приглашения, села на один из пустующих стульев, подумав, что перед ней, вероятно, самый грустный топ-менеджер в мире. - А вы кто?
Она продемонстрировала ему удостоверение, закрыв пальцем название города, изложила цель визита, и человек с тоской сказал:
- Опять? Что на этот раз? А направление на проверку у вас есть?
Эша протянула ему бумагу, топ-менеджер надел очки, отчего стал выглядеть еще грустнее, прочел, после чего посмотрел на нее хмуро.
- Что-то странные печати. И подпись... И вас я прежде не видел? И почему вы одна?
- Проверка несколько иного рода, - Шталь подтолкнула к нему список, человек посмотрел на него и скривился.
- Снова эти? Это же просто бред какой-то... Нет, мне это все не нравится, я, пожалуй, проверю... - он взял телефонную трубку, и Эша раздраженно произнесла, вальяжно развалившись на стуле и с относительной скромностью выставив из-под плаща голые колени:
- Только проверяйте побыстрее. Мне еще нужно оформлять направление на "Люкс-техно", а у нас все сотрудники с гриппом валяются! Номер подсказать?.. Хотя, не сомневаюсь, вы его наизусть знаете.
- "Люкс-техно"? - заинтересованно спросил топ-менеджер и вернул телефон на стол. - А что там у них?
- Вы всерьез думаете, что я вам отвечу на этот вопрос? - удивилась Шталь. Он задумчиво посмотрел на ее колени.
- Все-таки, ваше лицо мне кажется... немного знакомым. Но на прошлых проверках вас не было, это точно.
- Ну, это довольно маленький город.
Человек кивнул, после чего вдруг тонким раздраженным голосом принялся жаловаться - на идиотов, не читающих инструкций, на бесконечные проверки, на то, что как назло, возвращают самые дорогие модели, на убытки, на отсутствие покупателей, опять на идиотов, выдумывающих какие-то нелепые байки, на то, что уволилось уже несколько человек, в том числе весьма толковый менеджер отдела продаж, и закончил жалобу разбитым окном. Он чуть ли не плакал, и Эша подумала, что если раньше он и был хорошим менеджером, то теперь он был менеджером на грани истерики, и здесь ему осталось недолго.
- Вы ведь читали эти жалобы, - менеджер встряхнул в руках список пострадавших. - Ну разве здравомыслящий человек может в такое поверить? С технической точки зрения все это совершенно невозможно, если владельцы сами не поспособствовали этим происшествиям. В конце концов, нет ничего, кроме их слов, синяков, которые они могли получить где угодно, и мертвых зверушек, которых кто угодно мог укокошить! Техника абсолютно исправна. И с точки зрения закона у этих жалоб нет никакой силы.
- Но с точки зрения других законов будущее "Аллегро" вырисовывается довольно мрачно, - заметила Шталь. - Некоторые всерьез считают, что ваш магазин проклят.
- Я не верю в такие глупости!
- Я тоже. Но ситуацию нужно выравнивать, и если будет окончательно ясно, что это не сговор с целью наживы, то подобных жалобщиков следует направлять в соответствующее медицинское учреждение, где ими серьезно займутся. И, на мой взгляд, второй вариант наиболее вероятен ко всеобщей радости, потому что нам они надоели не меньше, чем вам. Надеюсь, вы понимаете?
Человек пободревшим голосом сказал, что понимает, после чего сообщил, что его зовут Григорий Петрович, можно просто Гриша, и спросил, что конкретно ей нужно.
- Насколько мне известно, несколько жалоб носят вполне реальный характер. В вашей технике обнаружились неполадки, которые ваши мастера не сочли подходящими под гарантийный случай.
- Да, - Григорий кивнул, - типичная история повреждения вследствие несоблюдения инструкций или плохого обращения. В одном холодильнике был разбит терморегулятор, в стиральной машине распорот шланг, а в случаях повреждения шнуров вообще явные надрезы. Ничего этого не было, когда владелец, расписывался за осмотр и получение техники, поэтому мы не несем за это ответственность и, естественно, не обязаны производить ремонт бесплатно. Такие жалобы не могут нас затронуть.
- Давно вы здесь работаете?
- Чуть больше года.
- А большая часть жалоб началась примерно два месяца назад.
- Да, ну, вы ж и сами знаете, - он отодвинул список так, словно это была дохлая крыса. - И, в основном, это были идиотские жалобы.
- Вы сказали, что несколько человек уволились. Кто именно?
- А... - Григорий посмотрел недоуменно, потом пожал плечами. - Два менеджера, помощник бухгалтера и сторож. Все, разумеется, по семейным обстоятельствам.
- А уволен кто-нибудь был?
- Продавец, Гоша Демченко, - он потер макушку, на которой волосы заметно редели. - Он не справлялся со своими обязанностями, и ему предложили по собственному, но Гоша так упрашивал и обещал, что его оставили на испытательный срок. А через неделю просто уволили, потому что он не только не исправился, но и болтал больше обычного, а у нас уже начались неприятности. Но, - во взгляде Григория появилось нечто, похожее на панику, - он не может быть к этому причастен. Мальчишка только и умел, что болтать не по теме... Да и никто из наших работников - ни те, кто ушел, ни те, кто остался - никто не мог такого... Да и уж тем более пробираться в чужие дома и засовывать собачек в микроволновки... знаете!..
- В каком отделе он работал? - аккуратно перебила его Эша.
- В первом, - он мотнул головой куда-то влево. - В кухонной технике.
- А где он работает сейчас?
- Этого я не знаю. Да мне и не интересно, у меня хватает других проблем.
- Понимаю. Послушайте, Гриша, - она слегка потянулась, - мне понадобится информация об организационной структуре "Аллегро". И, кстати, техника, которую вы забрали, все еще здесь?
- Да, пока на складе, - его брови недоуменно съехались к переносице. - Но я не...
- Мне нужно ее осмотреть. И мне нужно поговорить с вашими мастерами.
- Здесь только один, остальные на вызовах и... А что толку вам смотреть на технику? Ваши со специалистами ее уже осматривали.
- Но я - нет, - сказала Шталь неожиданно резко и встала. - И еще, Григорий Петрович, - менеджер, услышав официальное обращение, тоже встал, сделав это как-то очень поспешно, - вы можете точно сказать, когда у вас были последние крупные продажи?
- Разумеется. Новогодние праздники, а также, соответственно февральские и мартовские. Но в Новый Год и Рождество больше всего - у нас тогда были специальные скидки. Впрочем, вы можете справиться у Татьяны, - теперь Григорий кивнул в сторону двери, и Эша подумала, что он имеет в виду вышедшую девицу. Также она подумала, что на большинстве гарантийных талонов жалобщиков стояли именно эти предпраздничные даты.
Впрочем, пока это совершенно ничего не значило.
* * *
Пока она внимательно осматривала технику, работник склада стоял за ее спиной с самым раздраженным видом. Он был раздражен, что технику пришлось распаковать, он был раздражен, что Эша ее разглядывает, он был, похоже, раздражен даже собственно существованием Шталь на этом свете, и она, затылком ощущая его раздражение, наконец буркнула:
- Так и будете над душой стоять?!
- Да, - раздраженно ответил он. - Техника денег стоит. Мало ли, что вы там можете сотворить!
- Об ее осмотре уже составлен официально заверенный акт. Так что если я чего и сотворю, вас это волновать не должно. Не мешайте работать.
Тот пробормотал в ее адрес что-то нелестное и неохотно отошел, но недалеко. Григорий, убежавший куда-то по своим топ-менеджерским заботам, мог вернуться в любую секунду, и Эша, приоткрыв сумочку, нерешительно посмотрела на микроволновку, чье нутро и дверца были исцарапаны когтями несчастного пинчера, на газовую плиту, поджарившую любопытную кошку, и на стиральную машинку, постиравшую попугайчика. Машинка выглядела хуже всего - владелица с горя ударила по ней сковородкой, и уголок корпуса была отколот, а на боку виднелось несколько вмятин. Ее магазин согласился обменять лишь с доплатой и то лишь потому, что у женщины оказался влиятельный родственник.
По очереди включая приборы в розетку, Эша нажимала кнопки, внимательно следя за техникой. Функции плиты, естественно, ограничивались лишь зажжением лампочки в духовке, работой электровертела и серебристыми искорками пъезорозжига. Машинка весело пиликала в ответ на нажимание кнопок, после чего возмущенно пищала, сообщая, что стирать отказывается, и это было вполне справедливо с ее стороны. Проще всего было с микроволновкой - она включалась и с задумчивым гудением начинала вращать свой стеклянный поднос, ставить на который было, правда, нечего, но Эша и не собиралась этого делать. Исправна ли печь, ей все равно не понять, а пробовать что-то в ней приготовленное или даже разогретое она бы ни за что не стала - при мысли о том, во что мог бы превратиться внутри нее крошечный пинчер, ее начинало мутить. Шталь еще раз внимательно осмотрела приборы, вновь прислушиваясь к ощущениям, и внезапно поняла, что те ей не нравятся - и вовсе не потому, что они что-то там сделали. Они ей просто не нравились. Они были... Определение никак не давалось, возможно, его и не существовало в языке слов. Стоящие перед ней вещи воспринимались, как... как... словно псы, преданные и брошенные хозяевами, не могущие понять, почему это случилось, но все еще надеющиеся, что за ними вернутся. Что-то исходило от них, что-то сродни злой тоске, утолить которую можно лишь разбив их на части, превратив в груду ломаных деталей, чтобы каждая из них перестала быть единым целым
существом?
Либо их можно уговорить. Утешить. Перенаправить эту злую тоску, превратить во что-то иное... но это сложно, невозможно практически, потому что кто-то... испортил эти вещи. Не технически. Он сломал в них что-то другое. Он сделал с ними что-то странное, что-то неправильное...
Он сделал их... слишком привязчивыми.
Вздрогнув, Шталь чуть отодвинулась, яростно изгоняя из головы нелепые мысли, да и мысли ли то были? Мысленно обзывая себя идиоткой и чувствуя, что краснеет от сознавания предельной глупости своих действий, она осторожно сунула руку в карман, приоткрыла дверцу стиральной машинки - как никак, именно она убийца состоявшийся! господи, чушь какая, это просто несчастный случай! - и воровато положила внутрь барабана серебряный крестик, следя чтобы тот никуда не провалился. Потом, открыв внутри сумочки флакончик со святой водой, плеснула себе на ладонь и потерла исцарапанный машинный бок, тихо сказав:
- Изыди!
Эша немного подождала, но ничего не произошло. Крестик мирно поблескивал внутри так же мирно поблескивающего барабана. По машинному боку тихонько оползала водяная капля, и с каждым преодоленным ею миллиметром, Шталь все больше ощущала глупость ситуации. Крестик был освященным, вода - настоящей, будьте покойны, мы в таких делах не халтурим! Ничего не происходит, потому что происходить нечему? Или потому, что стандартные средства на то, что там сидит, не действуют? Может, нужно прочесть положенную молитву? Или все уже закончилось? Не ждала же она, в самом деле, что машина с потусторонним визгом подпрыгнет к потолку и начнет летать там, как пресловутый панночкин гроб? Откровенно говоря, этому Эша удивилась бы больше, чем если бы у стиральной машинки выросла рука, коей она, за неимением головы, постучала бы себя по верхней панели, давая понять, что она, Эша Шталь, есть весьма глупа и легковерна. Вот так-то, граждане, при появлении признаков шизофрении обращайтесь к врачу своевременно. В раздражении она выплеснула остатки воды на прозрачную дверцу духовки, и позади нее раздался гнусавый голос складчика:
- Эй, вы там чего делаете?!
- Ничего! - отозвалась Эша почти злобно, неуловимым движением выхватила из машинки крестик и спрятала, глядя на недоуменно поблескивающий иллюминатор в приоткрытой дверце. Но недоумение было сплошным враньем. Она по-прежнему ощущала эту странную злую тоску. Более того, теперь она еще ощущала презрение. И то, что она, Эша, им троим очень сильно не нравится. Не настолько, конечно, чтобы измолоть ее или зажарить. Просто не нравится. И лучше б ей уйти. Раз ей нечего им
сказать?
Она передернула плечами и сообщила вернувшемуся Григорию, что увидела достаточно, и смотреть на прочую технику смысла нет. И так ясно, что все в порядке.
- Но вы же ничего не делали, - удивился тот, и его нос, казалось, стал еще длиннее. - Просто смотрели... Как вы узнали? Вы, вообще-то, на мастера не похожи... Или вы маг, как наш Егорыч?
- Егорыч - это кто? - насторожилась Шталь, придавая лицу выражение деловитой заинтересованности.
- Один из наших мастеров, - Григорий улыбнулся. - Вот уж кто волшебник. Ему даже не надо технику разбирать, чтобы понять, в чем неисправность. Достаточно послушать, как работает, а чаще - и просто поглядеть на нее. Уж не знаю, как у него это получается, но это факт. Будто она сама ему говорит, что с ней не так. Жаль будет, если и он уйдет. Вообще, удивительно, что он до сих пор не ушел, - менеджер длинно вздохнул. - Очень уж он суеверен.
* * *
Маг-Егорыч оказался на вызове на другом конце города, и Григорий порекомендовал Шталь заглянуть после обеда. Или просто позвонить. Поэтому Эша пока что заглянула к анемичной Татьяне, от которой вышла с приятным ощущением от того, что существуют люди с еще более скверным характером, чем у нее самой. Вернувшись в первый отдел, она увидела, что один из продавцов по-прежнему смотрит телевизор, тогда как другой играет со своим мобильником. В зале было все так же пусто, и когда Эша вошла, ее уже не одарили столь пристальным вниманием - уж во всяком случае, не смотрели больше, как на потенциального покупателя. Она не сомневалась, что спрашивать их о происходящем в магазине и о визитах разгневанных жалобщиков бессмысленно, так же как и прочих работников "Аллегро", пока что еще державшихся за свои места. Информация же, полученная от Григория, носила большей частью эмоциональный характер. Поэтому она спросила продавцов о том, что уже не имело к магазину никакого отношения.
- Гоша Демченко? - переспросил один из них, не отрывая глаз от своего сотового. - Да я внешне от него только его кепку и помню. А так... Гоша - это медуза номер раз!
Второй продавец дал бывшему коллеге более объемную характеристику:
- Сука он, извините, девушка. Гадил всем постоянно, вот призвание у него такое - гадить, мелкими кучками, но везде! Есть такие люди, которым просто в кайф вдруг начать постоянно гадить - без всякой причины. Одно время еще ничего, а потом - как подменили! К счастью, - он ухмыльнулся, - Гоша слишком тупой, у него и гадить-то толком не получалось, больше было перде... извините, девушка. Обмылок, короче. И трепло!
- И где же сейчас обретается собрание столь изумительных качеств? - осведомилась Шталь. - Не знаете?
- Так его недавно эти дебилы из "Люкс-техно" к себе взяли, - продавец-телезритель хохотнул. - Думаю, сладко им теперь! Петровичу только не говорите, а то он со смеху нае... извините, девушка.
- Я думаю, мы с вами прекрасно знаем, что с товаром вашего магазина в последнее время не все гладко, - осторожно произнесла Эша, выдержав задумчивую паузу. - И я не буду вас об этом спрашивать. Но как, по-вашему, ваш бывший коллега мог бы...
- Я человека оговаривать не стану! - хмуро перебил он ее. - Вот если откровенно - мог. По натуре - мог. Но не мог. Он для этого слишком тупой.
В этот момент через отдел неторопливо процокала на тончайших каблучках анемичная Татьяна, производя всеми своими стразами нестерпимый блеск. Лениво кивнула продавцам и вышла на улицу. Парень с телефоном хихикнул.
- Медуза номер два пошла кю-ушать! Что еще скажете, девушка?
Шталь сказала "до свидания".
* * *
"Люкс-техно" отличался от "Аллегро" лишь отсутствием дыры в витрине, наличием нескольких потенциальных покупателей, прохаживавшихся по отделам, да еще чуток отставал по площади - в целом же, ассортимент товаров был идентичен, и продавцы так же сидели без дела. Экс-продавца из "Аллегро" Эша нашла почти сразу же. Он сидел в отделе видеотехники и смотрел по огромному телевизору какой-то боевик, мало интересуясь происходящим вокруг него. К его свитеру была приколота табличка "Егор Демченко, продавец-консультант". Черты его лица были какими-то неопределенными, расплывчатыми, и таким же расплывчатым оказался голос, когда он заговорил, с неудовольствием убавив звук телевизора. Шталь подумала, что Гоша относится к тем людям, о существовании которых забываешь в ту же секунду, как они пропадают из вида.
- А в чем дело? Ваши со мной уже разговаривали. И менты тоже.
- Но дело-то не закончено, - она облокотилась о стол, отчего вырезы плаща и свитерка слегка провисли, и взгляд Гоши приобрел диагональное направление. - Похоже, у ваших бывших работодателей большие неприятности.
- Неприятности... - Демченко тонко хихикнул, приглаживая свои светлые волосы отработанным жестом. - Да у них полный... а не неприятности! Только с меня-то какой спрос? Я уже давно у них не работаю. Не, ребятам-то, конечно, каюк, закроют их. Печально, но когда проданный товар становится причиной травматизма - это очень серьезно. На них ведь уже, вроде, и в ментуре что-то рисуют.
- Похоже, вас это не очень печалит?
- Ну, - его тон стал сдержаннее, - я не злорадствую, конечно. Но они теперь, вроде, как конкуренты, - Гоша пожал плечами. - Да и продавать битую технику не больно-то красиво.
- Откуда вы знаете, что она была битой?
- Ну с ней же начались проблемы, не так ли? - он ухмыльнулся. - Конечно, я под этим подписаться не могу, но наверняка какая-нибудь дефектная партия, а они ее по быстрому спихнули в распродажу. В новогодние праздники знаете сколько товара ушло - не то, что со склада - из зала все выгребли, крутых-то моделей на складе много не держали. А новая партия не успела прийти, лопухнулись они с заказом. Вот, мастера, небось, абы как все проверяли, а то и вообще не проверяли - в зале изначально проверенную выставляли - ну и ладно. Мастера у них там тупые - только и умеют, что крутизной своей всем уши занавешивать!
- А такого Егорыча знаете?
- Казьмина, что ли? Главный придурок! Да вы про кого угодно спросите, я вам скажу... Я их всех знаю.
- Наверное, непросто было вам с ними работать, - задумчиво произнесла Эша, и Демченко, уловив в ее голосе сочувствие, придал лицу подобие мученического выражения. - За что же они вас уволили?
- Уволили! - он фыркнул. - Да я сам вот-вот собирался уйти, работа бесперспективная, так они... даже уйти нормально не дали! Да подсидка элементарная! Урод из моей смены, Славка, кореша своего хотел протащить на мое место, вот и все!
- Я вам, конечно, сочувствую, - Шталь описала возле его стола маленький полукруг, помахивая полами расстегнутого плаща, - но, к сожалению, это лишь эмоции, и они мне не пригодятся. Мы собираем факты. Вот если...
- Для закрытия? - Гоша даже вперед подался. - Вы ведь хотите его закрыть?
- Ну, - она сделала неопределенный жест. - Помимо законных претензий "Аллегро" вызывает и много волнений другого рода. Кстати, вы в курсе этих странных слухов вокруг него?
- Насчет нечистой силы? - спросил Гоша необычайно серьезно. - А как же! Вы знаете что - вы с Витькой поговорите. Он у них сторожем подрабатывал, недавно уволился... Нормальный парень. Я вам даже могу его адрес дать.
Эша кивнула, подумав, что характеристика "нормальный парень" из уст Демченко, пожалуй, настораживает.
* * *
Витька оказался дома, и к нему не подходило не только определение "нормальный", но и собственно "парень" - дверь Эше открыло нечто неопределенного пола, длинноволосое и костлявое, закутанное в длинный полосатый халат, испещренный мокрыми пятнами и серыми разводами от размазанного сигаретного пепла. Нечто едко дохнуло на Шталь перегаром предельной степени концентрации, повиснув на дверной створке, сказало "О!" и сделало попытку вывалиться из квартиры прямо ей на грудь. Она бесцеремонно втолкнула его обратно и захлопнула за собой дверь. Нечто повернулось, мгновенно забыв о ее существовании, и, шатаясь, убрело в глубь квартиры. Сморщив нос, Эша прошла следом. В бедной на мебель комнате задумчиво висел густой холодный сигаретный дым, сквозь который на другом конце едва-едва, словно маяк, поблескивал экран выключенного телевизора. Почти на ощупь она пробралась к балкону и распахнула дверь. Порыв весеннего ветра ворвался в комнату, и дым недовольно заколыхался. Нечто, никак не отреагировав на ее действия, плюхнулось на диван и принялось сворачивать голову водочной бутылке, что-то бормоча сквозь зубы, и только сейчас Эша ощутила, какая непривычно странная, звенящая тишина стоит в квартире.