Курочка, возлежавшая на блюде в окружении горошка и зелени, выглядела прекрасно. Размерами она могла бы посоревноваться с индейкой, но размеры Игоря не пугали - Игорь был мужчиной крупным с отличным аппетитом и не менее отличным пищеварением и на завтрак мог умять хоть слона, что никак бы не сказалось на его работоспособности. Экс-супруга без восторга относилась к этому качеству, что стало одной из причин недолговечности их семейной жизни. Игорь любил начинать день хорошим обильным завтраком, любил мясо, пироги, а в особенности жареную курицу, но утренние кулинарные фантазии жены не простирались дальше яичницы и бутербродов, а жареная курица и вовсе была исключена из меню, поскольку жена считала, что она крайне вредна для сердца. Игорь же считал, что если ему что и вредно, так это скудный рацион, а за сердце в свои тридцать четыре не волновался, потому благосклонно улыбнулся курочке, подтянув тренировочные штаны, сел на табурет и так же благосклонно улыбнулся сестре, наполнявшей огромную кружку чая. Сестра была двоюродной - веселой розовощекой селянкой-разведенкой, приехавшей пару недель назад и потребовавшей развлекательных мероприятий. Развелась она тоже недавно, отчаянно скучала и жаждала заполучить нового мужа. Ленкин приезд был не очень кстати, но отказать ей было нельзя, кроме того она потрясающе готовила и полностью разделяла убеждения брата, что завтрак непременно должен быть обильным.
- Часы заляпаешь, - заметила Лена, выкладывая на тарелку пухлые пирожки. Игорь отмахнулся и азартно набросился на еду. Когда курица уменьшилась на две трети, а жадное жевание брата приобрело слегка задумчивый оттенок, он вспоминающе взмахнул обглоданной костью и указал ею в сторону гостиной:
- Аф, да, фофем фабыф! Фриглафения на фелефизоре лефат!
Лена по-детски всплеснула руками, убежала и почти сразу же вернулась, размахивая двумя глянцевыми карточками с вытисненными на них неестественно яркими кувшинками, приветливо раскрывающимися ажурными воротами, далеким силуэтом трехэтажного домика в русском стиле и витиеватой надписью:
Добро пожаловать в "Тихую слободку".
Весенний бал.
- Только имена вписать, - пояснил Игорь уже более внятно и сделал добрый глоток чая. - Ну, это уж ты сама.
- Бал! - воскликнула Лена. - Бал? - повторила она задумчиво. - Бал... - в задумчивости проступили контуры растерянности, и Лена опустила взор на свой яркий цветочный халат. - А где у вас можно купить...
- Не бери в голову, - ободрил брат, догладывая куриную ножку. - Это просто громкое название. На деле соберется десяток-другой человек, поедят, выпьют, потопчутся - и всего делов! Главное лишь в том, что все это бесплатно, место неплохое, вид там симпатичный, а еще хорошо, что нам не пришлось покупать в магазине всякую дребедень, чтоб это приглашение выиграть. Босс вчера подкинул. Но если не хочешь, можно и не ходить.
- Как это не ходить?! - возмутилась Лена, вчитываясь в разворот. - Бесплатное проживание и питание в течение пяти дней! Сауна, бильярд, боулинг, тренажерный зал, катание на лодках - и все бесплатно! Конечно пойдем!
- Ты, если хочешь, конечно можешь оставаться на все пять дней, но я с тобой схожу только на бал, - упредил Игорь, торопливо допивая чай и вытирая салфеткой губы и короткую бородку. - Жить я в этой гостинице не останусь!
- Почему?
- Потому что я ее строил, - Игорь осекся, потом добавил: - Я эту гостиницу видеть не могу!
- Ты все-таки заляпал часы, - заметила Лена, аккуратно закрывая приглашение. Игорь чертыхнулся и принялся вытирать салфеткой циферблат. От входной двери долетел звонок, и он чертыхнулся снова.
- Кого там еще принесло?!
- Я открою.
- Вот именно, что ты откроешь, - ворчливо осадил ее брат. - Ты всем открываешь! Стоит отвернуться - и прихожую наводняют маньяки и коммивояжеры! Я сам посмотрю.
Сытый и довольный направился он к двери. Настроение у него превосходным и нисколько не испортилось бы даже, если б он увидел через дверной глазок маньяка или коммивояжера. Но звонивший не был ни тем, ни другим. На лестничной площадке стояла пожилая сонная женщина в стрекозиных очках с пачкой газет и каких-то бумаг и широко зевала прямо в дверной глазок.
- Заказное Пашковскому, - буркнула она на вопрос Игоря "кто там?" - Распишитесь.
- Разве заказные все еще разносят? - весело удивился он, приоткрывая дверь. Женщина что-то пробурчала, подсовывая ведомость и ручку, потом отняла и то, и другое, и вручила вместо них квитанцию и большой конверт, сделав это так порывисто, что инерция качнула ее вперед, и женщина едва не повалилась Игорю на грудь и не уронила все свои газеты. В лицо Игорю повеяло свежим перегаром.
- Рановато начинаете, тетенька, - насмешливо сказал он.
- Тебя не спросила, племянничек! - желчно проскрипела "тетенька" и, развернувшись, тяжело затопала вверх по лестнице. Игорь усмехнулся и, захлопнув дверь, пошел в гостиную.
- Кто там был? - крикнула сестра с кухни, уютно звеня посудой.
- Да так, - ответил Игорь и опустился на диван, озадаченно разглядывая облепленный марками конверт, на котором значился только его домашний адрес. Адреса отправителя не было. Пожав плечами, он надорвал конверт, раскрыл его и недоуменно сдвинул брови. Конверт был совершенно пуст.
- Что за шутки! - Игорь свирепо встряхнул конверт, потом отшвырнул его и откинулся на спинку дивана, чувствуя себя очень усталым. В желудке образовалась неприятная тяжесть - странно, вроде он съел не так уж много. Что такое одна курочка? Много было бы, если б он съел две курочки - да, тогда, пожалуй, перед выходом можно было и отдохнуть. Но одна курочка - это ведь такие пустяки! К тяжести в желудке почти сразу же присоединилась легкая ноющая боль в колене, а мгновением спустя зверски заболели пальцы ног, будто он втиснул их в тапочки на пять размеров меньше. Поморщившись, Игорь машинально взглянул на часы и снова сдвинул брови в крайнее положение. Потом приподнял их. Отвел запястье подальше, встряхнул, потом вновь приблизил его к глазам, растерянно глядя на свои новые часы, стрелки которых бешено вращались. Скорость вращения была так велика, что сами стрелки почти не различались, превратившись в мечущиеся под стеклом серебристые взблески.
- Барахло, - раздраженно сказал Игорь испортившимся часам, - всего-то жиром капнул!
Он хотел было постучать ногтем указательного пальца по часовому стеклу, но отчего-то не смог поднять руку с колена - рука зацепилась, хотя цепляться ей было совершенно нечем. Но прежде чем Игорь успел перевести взгляд на руку, чтобы узнать, почему она ведет себя столь странно, в комнату вошла сестра и немедленно тоже повела себя очень странно - взвизгнула и отдернулась назад, чуть не повалив торшер. Потом всплеснула руками и плюхнулась в кресло, разразившись нервным смехом.
- Ой, ну Игорь, ну ты дурак вообще! В твои-то годы такие шутки шутить!..
- Какие еще шутки? - недовольно осведомился брат и снова взглянул на часы. Те уже вернулись к нормальному ритму, и стрелки исправно отсчитывали время, как и полагалось добропорядочным стрелкам - очевидно, это была какая-то кратковременная неисправность. - Я как-то смешно сижу? Или у меня дырка на интересном месте?
- У тебя борода, - пояснила Лена, и Игорь насмешливо вздернул бровь.
- Ленок, я уже шесть лет бороду ношу. И мне казалось, что она...
- И ногти... а голова... Когда ты все это успел?! Ты ж всего пять минут как с кухни ушел!
Изумление и остатки испуга в ее голосе звучали настолько убедительно, что Игорю стало чуток не по себе. Он опять шевельнул правой рукой, потом дернул, и рука наконец-то с треском освободилась. Игорь поднял ее, несколько секунд молча созерцал, присовокупил к ней и левую руку, потом хрипло произнес:
- Это как же понимать?
- Вот и я тебя спрашиваю! - Лена не сводила глаз с его пальцев, каждый из которых венчал сильно изогнутый грязно-белый ноготь, по длине намного превышающий сам палец. С двух ногтей свисали темно-синие нитки. Ногти слоились, потрескались и выглядели довольно неряшливо. Игорь медленно пошевелил пальцами, и это движение вызвало у сестры новый нервный взвизг. Он в смятении опустил глаза. Там, где пару минут назад была его голая грудь, теперь лежало что-то пепельное и невероятно запутанное - то ли старая тряпка, то ли не менее старая мочалка. Он тряхнул головой, и тряпка шевельнулась. Он опустил глаза ниже и узрел выпирающие из срезанных носков тапочек жуткие, невероятно скрученные и перепутанные желтоватые роговые выросты.
- Что это такое?! - негодующе завопил Игорь, вскакивая и подхватывая свои штаны, которые немедленно скользнули вниз, воткнув при этом собственные ногти себе же в бедра и снова завопив - на этот раз еще и от боли. - Мне к девяти надо быть на совещании!
Он на пятках добежал до прихожей и, включив свет, уставился на себя в зеркало, откуда на него диким взором посмотрел немолодой уже человек с огромной лысиной, подернутым морщинами одутловатым лицом и длиннющей неряшливой бородой, доходящей почти до пояса. Кто бы ни был этот человек в зеркале, Игорем Пашковским он быть никак не мог! Игорю Пашковскому тридцать пять лет. Зазеркальному же видению явно далеко за шестьдесят.
- Ты не можешь идти на улицу в таком виде, - заметила сестра, влетая следом в прихожую. - Если это не шутка, значит, это что-то гормональное. Я смотрела передачу...
- Вызови "скорую", - сипло сказал Игорь, с размаху усаживаясь на пуфик и пытаясь прижать ладонь к груди. - По-моему, у меня сердечный приступ.
* * *
Один человек лежал в постели, а другой стоял рядом и смотрел на него, напряженно вслушиваясь в монотонное попискивание приборов. Потом аккуратно поправил уголок простыни, разрисованной ромашками и дотронулся до лежащей поверх руки. Рука была неподвижной и на ощупь казалась сухой, словно обтягивающая кости и мышцы кожа была картонной. Дверь в палату отворилась, впуская молоденькую, очень серьезную медсестру, и человек, обернувшись, поприветствовал ее кивком.
- Заведующий хочет поговорить с вами, - сообщила девушка. - Это насчет денег.
- Деньги будут, - рассеянно произнес стоящий. - Все будет...
Он снял с тумбочки дешевый розовый будильничек в виде избушки, обтер рукавом циферблат и поставил на место. Потом вытащил тонкую пачку денег и протянул медсестре, принявшей их все с тем же серьезным видом.
- Смотри же, Ниночка, чтоб с часами ничего не случилось.
- Конечно, - медсестра кивнула, - но их бы починить следовало. Они же всегда неправильное время показывают.
- Для него в самый раз, - сказал человек неожиданно жестко, еще раз дотронулся до неподвижной руки и вышел. Ниночка вслед пожала плечами. Она закончила медучилище меньше года назад и еще не успела обрести достаточно положенной циничности, но прекрасно понимала, что, вероятней всего, лежащему в этой палате часы уже никогда не понадобятся.
* * *
- Ты меня наколол! - мрачно сказала Шталь, овевая оппонента сигаретным дымом и осыпая сигаретным же пеплом, и оппонент морщился, вяло отмахиваясь.
- Вовсе нет. То есть... да... То есть, не совсем... В общем... это как посмотреть... но не так уж прямо...
- Весь этот набор фраз объединяется в одно понятие - "наколоть"! Ты не знаешь, кто он. Ты не знаешь, где он. Тем более, ты не знаешь его собеседников. Ты просто однажды видел какого-то типа. С чем он говорит?! С лифчиками? С чайными ложками? Со штангенциркулями? С карнизами для штор? Вот болван!
- Ты знаешь, что нельзя так разговаривать с инвалидами? - поинтересовался Сева.
- Да, - Эша свирепо крутанула руль на повороте. - А что?
- Я просто спросил, - примирительно сказал он и открыл ноутбук. - Зачем ты так нервничаешь, Эша?
- Я нервничаю, потому что мы подъезжаем к Аркудинску, а Шая - всего в часе езды от него! На самом деле это ничего не значит, просто там есть один человек...
- Это с которым ты вчера по телефону говорила? - Сева улыбнулся, нажимая на клавиши. - Было очень смешно слушать. Вы всегда так говорите? Это ведь он отправил тебя нас искать? А почему ты боишься ему сказать, где ты на самом деле?
- Я не боюсь! - огрызнулась Эша. - Просто тогда он может узнать, что ты со мной. Ничего ужасного в этом, конечно, нет, но мне кажется, что он это не одобрит. А когда он чего-то не одобряет, то...
- Тебя урезают в зарплате, - закончил Сева, чуть помрачнев. - Тебя всегда в первую очередь беспокоит только это? А ты не пробовала думать не только о деньгах?
- А зачем мне это делать?
- Просто...
- Между прочим, когда я на той даче отвязывала тебя от балки...
- Я тебе уже много раз сказал "спасибо"! - теперь вспылил и он. - И за то, что ты увезла меня, тоже сказал!
- Это верно. Сразу после того, как ты меня наколол.
- Я всего лишь не сказал тебе всей правды.
- Не понимаю, что мешает мне вывалить тебя на какую-нибудь живописную обочину? - задумчиво произнесла Шталь, выбрасывая окурок в окно. - О чем я вообще думала, когда тебя забрала? Тебе нужны врачи и массажисты. К тому же, ты уже несколько дней не учился.
- Я быстро обучаюсь, - небрежно заметил Сева. - Я в совершенстве знаю школьную программу и когда угодно могу поступить на любой гуманитарный факультет. Другое дело, что я мало знаю о жизни, и путешествие с тобой будет мне полезно. Ты очень своеобразный и бурно живущий человек, хоть и вспыльчива без меры... Жаль, что нет Интернета.
- Положи немедленно мой компьютер! - процедила Эша. - И вообще не трогай его больше руками! Это рабочий инструмент, а не игрушка!
- Вчера вечером ты по нему три часа играла в "Героев", - вкрадчиво напомнил спутник. - Наверное, ты просчитывала стратегию будущей операции.
Эша пошевелила в воздухе скрюченными пальцами.
- А не придушить ли мне тебя, мой юный друг? Дорога пустынна, кругом лес. Спрячу потом твой труп в каком-нибудь дупле - и привет!
- Если действительно соберешься меня душить, то вначале останови машину, а то во что-нибудь вмажешься, - посоветовал Сева. - Я хочу, чтоб мои останки выглядели благопристойно. Даже в дупле.
- Угораздило же меня связаться с ребенком!
- Какой я тебе ребенок?! Мне восемнадцать!
- Вот и веди себя, как восемнадцатилетний! А то ты ведешь себя, как пятилетний, а разговариваешь, как тридцатилетний, и от этого моя психика двадцатичетырехлетней скоро съедет по всем параметрам!
Сева некоторое время молчал, разглядывая летящий за окном светлый воздушный березняк, потом сообщил:
- Я ничего не понял. Но мне нравится с тобой ругаться. Никто раньше со мной не ругался. Даже дядя. Оказывается, когда с кем-то ругаешься, споришь, это так здорово! Ощущаешь себя предельно живым... Давай еще поругаемся, а?
- А ты не мог бы часик побыть молчаливым олигофреном с этим твоим замечательным выражением лица? - пробормотала Шталь, глядя на часы, и Сева отчаянно замотал головой.
- Нет уж! Только если в магазине на кассе опять будет очередь, как вчера. Интересно, они нас пропускают без очереди, потому им меня жалко или потому что хотят, чтоб я быстрее ушел?
- Мошенник.
- Между прочим, ты это одобрила.
- Значит, ты уверен, что твой Говорящий живет в Аркудинске? - сердито спросила Эша, не желая продолжать эту тему.
- Он жил там три года назад, - поправил ее Сева. - Я ж тебе говорил, дядя собрался как-то по делам, один, на машине, ну и меня прихватил заодно - он так иногда делал, чтобы я, по его выражению, "не закисал".
- Это очень гуманно со стороны человека, уговорившего тебя побыть умственно отсталым годика четыре...
- Мы договорились закрыть эту тему! - отрезал Сева почти зло, но его лицо тут же приняло виноватое выражение. - Просто не надо об этом больше... В общем, мы должны были заехать в Аркудинск, и на самом подъезде у нас сразу два колеса прокололо. А какой-то парень остановился и помог нам - и с запаской, и поменять... У него машина с таким же значком, как твоя была, только подлиннее и белая.
- Может, "октавия"?
- Не знаю. Так вот, этот парень сказал, что он из Аркудинска, работает в фирме, которая занимается стройматериалами. Хороший парень, веселый. Димой зовут.
- Ну, тогда все в порядке, - с облегченным вздохом подытожила Шталь. - Тут нам повезло. Дима, знаешь ли, имя очень редкое, в Российской Федерации их не больше двадцати штук наберется.
- Он говорил свою фамилию, но я не помню - это ведь давно было. Цветочная какая-то фамилия. То ли Ромашкин, то ли Лютиков... хотя нет.
- Может, Лилейкин? Или Гвоздичкин?
- Да не помню я! Мне пятнадцать лет тогда было!
- Может, Гименокаллисов?
- Господи, - удивился Сева, - это что такое?
- Очень красивый цветок из семейства амариллисовых. Пахнет ванилью и размножается луковицами. Но дело не в гименокаллисе, а в том, что, встретив единственного в своей жизни Говорящего, ты не запомнил его фамилии! Кстати, как ты узнал? Он тебе так и представился - привет, мол, я Говорящий Дима?
- Вовсе нет! - Сева почему-то обиделся. - Я его почувствовал. Я и раньше чувствовал таких, как я, но никогда в Дальнеозерске - всегда во время поездок. Я не могу объяснить тебе принципа... Я не знал, кто они, как выглядят, что делают, просто чувствовал, как они двигаются где-то не очень далеко... а потом они пропадали. Я почувствовал Диму, когда его машина появилась на горизонте. Я знал, что в той машине кто-то такой же, как я, и он приближается ко мне. А потом он вышел, и я уже точно знал, что это он. Не знаю, откуда. И он мне подмигнул. Он тоже знал, кто я. Мне показалось, что он был очень взволнован, когда увидел меня... наверное, он именно из-за меня и остановился. Но Дима так ничего мне и не сказал - наверное, из-за дяди. Потом он просто уехал, - Сева посмотрел на Шталь очень внимательно. - Вероятно, людям лучше не знать о таких, как мы?
- Это еще зависит и от того, что такие, как вы, делаете, - пробормотала она, отворачиваясь. - Но меня ты не чувствуешь.
- Нет. Это странно, ведь ты...
- Забудь об этом! Наставник холодильников Гриша тоже меня не чувствовал. И тетя Тоня - каменный нотариус... Но Гриша говорил, что чувствует других. И ты чувствуешь других. А тетя Тоня не почувствовала Лиманскую, хотя сама же...
- Что это за люди? - с жадным интересом спросил Сева.
- Неважно. Как ты думаешь, то, что вы умеете... этому можно как-то научить?
- Я бы не смог, - сказал Сева, подумав. - Как можно научить тому, чего сам не знаешь? Это ведь не просто язык. Это нечто... я до сих пор не понимаю, что это.
- Может... э-э, этим можно заразить?
- Что?! - оскорбился паренек. - У меня что, по-твоему, грипп какой-то?! Да это...
- Не надо величественных фраз! - Эша взмахнула руками, на мгновение упустив руль, из-за чего хризолит, подпрыгивавший на ее новой полосатой кофточке немедленно "раскричался", а "фабия" негодующе вильнула задом, и Шталь поспешно вновь схватилась за руль. - Ладно, отложим на потом... Гладиолусов?
- Нет. Тогда ведь, получается, и тебя заразили.
- Во всяком случае, меня никто не обучал.
- Меня тоже. Может быть, мы умели это всегда, - голос Севы зазвучал торжественно, - и теперь просто пришло наше время. Может, мы избранные.
- Тебя понесло куда-то не туда, - заметила Эша. - Когда остановимся, надо будет стереть с винта все три части "Матрицы", тебе вредно ее смотреть! Незабудкин?
- Нет. Знаешь, - Сева потер локоть прижатой к груди руки, - когда я этого Диму увидел, такое странное было ощущение... Будто мы встречались раньше. Встречались где-то... но я все забыл.
- А со мной у тебя не было такого ощущения? - насторожилась Эша, вспомнив слова Григория и тети Тони о том, что они ее уже где-то видели. Сева неопределенно покачал головой.
- Не знаю. Люди такого типа, как ты, всегда кажутся знакомыми.
- Такого типа? Ну спасибо, дивный Сева! Ландышев?
- Нет.
- Странно, что они не всех чувствуют, - пробормотала Шталь. - Не чувствуют учеников? Второе поколение? Не может быть, чтоб этот Дима все еще был здесь - его бы давным-давно отыскали. Шайское королевство-то рядышком...
- Если не веришь, то зачем мы едем в Аркудинск? - удивился Сева, расслышавший только последние фразы.
- У меня свои методы. Если он там был, я наткнусь на то, что приведет меня к нему. Дима с цветочной фамилией - это ведь уже что-то более определенное, чем "кто-то". Что ж, будем думать о Диме.
Сева сказал, что Шталь слишком самоуверенна, и принялся смотреть в окно. Через полчаса на горизонте появился Аркудинск, кокетливо выглядывая из-за кромки елового леса. Заходящее солнце сияло на шпилях и маковках бесчисленных церквей, и золотые купола Успенского собора горели ослепительным огнем, словно сами были маленькими солнцами, спустившимися в город немного отдохнуть. Вскоре "фабия" уже катила по окраине города, и Эша ностальгически улыбалась в лобовое стекло знакомым местам, а Сева жадно смотрел по сторонам.
- Совсем его не помню, - пробормотал он, и Эша представляюще повела рукой:
- Аркудинск основан в конце семнадцатого века. Расположен на небольшой возвышенности между двумя озерами - Аркудово и Тишь, чуть дальше на запад - озеро Светлое. С юго-востока его огибает река Шая. Преобладает лесопромышленность, активно развивается туризм... елки, вот они понастроили!.. Жаль, еще черемуха не цветет - там, возле Аркудово огромный черемуховый парк - очень красиво! Вообще, если будет время, устрою тебе экскурсию - здесь есть на что посмотреть. Но если скажешь о городе что-нибудь плохое, я тебя отшлепаю! Он мне очень нравится, я здесь училась.
- Столько церквей... - Сева покачал головой. - Наверное, здесь живут очень набожные люди.
- Люди, вообще-то, на мой взгляд, здесь не очень... шайцы куда как отзывчивей. Но город хороший... Кстати, здесь моя сестра работает, но сейчас она укатила куда-то в сторону Ярославля. Жаль, мы могли бы у нее остановиться и сэкономить деньги. Хотя, с другой стороны, может, оно и к лучшему.
- Почему?
- Потому что Поля из тех людей, которым невозможно соврать. Вздумай ты перед ней разыгрывать олигофрена, она б тебя расколола через миллисекунду.
- Хм, наверное, это действительно к лучшему, - Сева ткнул рукой в сторону сонного Аркудово, гладь которого полосовали лодки и лодчонки. - Какое озеро!.. вот его я помню! А мы могли бы покататься на лодке? - его голос внезапно стал по-детски жалобным, и Сева стал тем, кем и являлся - мальчишкой, мало что видевшим в жизни. - Эша, а, могли бы? Я никогда на лодке не катался!
- Посмотрим, - строго сказала Шталь, притормаживая неподалеку от минимаркета со странным названием "Джа-Джа". - Вначале нужно решить, где мы остановимся. Пойду, куплю поесть и таблеток. Когда уже моя голова, наконец, пройдет? Такое ощущение, будто у меня в затылке поселился дятел!
- Смотри, - сказал спутник, указывая направо, и Эша, повернув голову, без особого интереса взглянула на молодую и, на ее взгляд, страшно безвкусно одетую женщину, которая, согнувшись, собирала с асфальта высыпавшиеся из порвавшегося мешка продукты. Женщина громко шмыгала носом и вытирала ладонью пухлые щеки. Передвигаясь, она заметно прихрамывала на правую ногу, и из большой дыры в сизых колготках выглядывало сливочное колено с яркой ссадиной. Многочисленные прохожие аккуратно перешагивали через рассыпавшиеся продукты и невозмутимо шли дальше.
- Ну, посмотрела, - Шталь отвернулась, вытаскивая ключи из замка зажигания. - Вот тебе, кстати, яркая иллюстрация к психологии аркудинцев. Останешься здесь или пойдешь со мной?
- И ты ей не поможешь?! - возмутился Сева. - Посмотри, она же плачет!
- Я и раньше видела плачущих женщин. Так ты идешь?
- Я все понял! - произнес паренек змеиным голосом и распахнул дверцу. - Ну конечно, за это же не платят! Сам помогу!
- Тимуровец!.. - прошипела Эша, выскакивая из машины следом. - Куда ты пошел?! Что ты там поможешь?.. ну прекрасно, конечно!.. он святой, я исчадие ада!.. посмотрите на него!..
Ворча в таком духе, она в несколько шагов обогнала ковыляющего Севу и свирепо принялась поднимать валявшиеся покупки. Женщина, словно только этого ждала, немедленно прекратила собирательные действия, плюхнулась на стоящую рядом скамейку и разревелась окончательно, чем привела Севу в состояние полной растерянности, а Шталь - в состояние окончательного бешенства. Она подняла мешок, у которого порвались ручки и начала ссыпать туда продукты, упредив Севу:
- Не вздумай наклоняться! Я не хочу собирать с асфальта еще и тебя!
- Ладно, - с удовольствием отозвался тот и присел на краешек скамейки рядом с женщиной. Через минуту Эша поставила на сиденье наполненный пакет, и женщина сквозь слезы разразилась длинной благодарственно-жалобной речью, начавшейся с того, что она подвернула ногу и упала, и закончившейся тем, что в больницу к брату ей теперь никак не поспеть.
- Еще приготовить надо, - всхлипывала женщина, которую, как уже узнала Эша, звали Леной, - он домашнее любит, а врачи говорят... - далее вновь последовало продолжительное рыдание, и Шталь так и не поняла, что говорят врачи. Впрочем, ей это было неинтересно. Начало цепочки событий? Вряд ли. Это, скорее, Севина судьба.
- Где ты живешь? - решительно спросила она, впрочем, и Сева посмотрел на нее на этот раз с искренним удивлением. Эша едва сдержалась, чтоб не показать ему язык. - Пошли, мы с братом на машине, отвезем. Мы не маньяки, гарантирую. Просто брат считает меня наемным исчадием ада, и я хочу доказать ему обратное.
- Когда я такое говорил? - изумился Сева. Женщина поспешно встала.
- Ой, спасибо, большое спасибо! Вот ведь, а Игорь говорит, нет уже отзывчивых людей!
И захромала себе преспокойно к стоянке, оставив пакет скамейке. Отзывчивые люди переглянулись, после чего один из них взял пакет и показал другому кулак.
- А я при чем?! - возмутился тот и приподнял брови. - Брат?
- Я тебя брошу на вокзале! - прошелестела Шталь.
Пока они добрались до дома Лены, застревая на многочисленных светофорах, та успела дважды рассказать им о постигшем ее брата несчастье, и к концу поездки Эша погрузилась в глубокую задумчивость, чуть не прозевав нужный поворот. Конечно, история не имела отношения к вещам. Если говорить откровенно, больше всего она имела отношение к психиатрической клинике или буйной фантазии, ибо человек никак не может за пять минут состариться на двадцать лет.
- А что тебе конкретно сказали врачи? - спросила она, останавливая машину у старой краснокирпичной пятиэтажки, обсаженной березами. Лена жалобно пожала плечами.
- Только то, что у него действительно был сердечный приступ. А насчет остального... что-то они говорили про окисление клеток... Честно говоря, я ничего не поняла. Ну, они список лекарств дали, я покупаю... но так же не бывает!
- А про метровую бороду и ногти?
- Они считают, что он их просто не стриг, вот и все! - возмущенно сказала Лена. - Я сказала, где он работал, сказала, чтоб позвонили - его ж коллеги видели его накануне... а они говорят, что я ненормальная. Но я же сама видела! Ну, ничего, я, если надо, всех его начальников в больницу притащу! Всех, кто его знает, притащу! Я этого так не оставлю! Пусть разберутся, что с ним случилось, и вылечат его. Игорьку тридцать пять лет, а он сейчас выглядит старше своего деда!.. Ох, спасибо, что довезли! - распахнув дверцу, она выбралась из машины и, обернувшись, потянула набитый пакет. - Сейчас я чайку, у меня там пирожки домашние, с грибами, с мясом, пойдемте-пойдемте! Как же ж не отблагодарить?!
- Ты точно не местная, - убежденно произнесла Шталь, и Лена закивала.
- Из Новых Лужков.
- Это в честь Лужкова?
- Не знаю, - озадаченно сказала Лена, явно никогда не задумывавшаяся над этим вопросом, - а еще с вареньем есть пирожки.
- За пирожки, конечно, огромное спасибо, Лена, но как-нибудь в другой раз, - Эша придала выражению лица оттенок легкой меланхолии. - Мы только приехали, нам еще гостиницу искать...
Лицо женщины вдруг исказилось, и она снова начала протяжно всхлипывать.
"Господи, да что я такого сказала?!" - подумала Эша почти в ужасе. Наклонившись, Лена поставила пакет, прислонив его к колесу "фабии" и принялась рыться в сумочке.
- Гостиница... - пробормотала она, вытаскивая из сумочки то, что Эша сперва приняла за две слегка измятые поздравительные открытки. - Игорь принес... мы должны были сегодня туда поехать... Ну, зачем мне это теперь, куда я поеду... Вы не знаете, это можно кому-то продать? Деньги мне сейчас очень нужны. Фамилии-то мы не успели вписать.
Эша приняла открытки, просмотрела одну и возмутилась:
- Они уже и на Светлом гостиницы строят?! Это ж раньше была заповедная зона!
- Я никогда раньше не был в заповедной зоне, - сказал Сева, заглядывая ей через плечо. - Ух ты, катание на лодках!
- А ты нудный, - заметила Шталь. - Значит, эти приглашения разыгрывались в местных маркетах?
- Да, но Игорю его начальник подарил. Там только фамилии вписать...
- Хм, - Эша задумчиво покрутила приглашение в пальцах, потом полезла в кошелек, вытащила несколько купюр и показала всхлипывающей Лене. - Могу дать вот столько.
- Хорошо, - та торопливо забрала деньги. - Спасибо, что помогли. Большое спасибо.
Когда "фабия" покинула старый дворик, Эша, поглядывая на приглашения, лежащие на приборной доске, пробормотала:
- Что я только что сделала?
- Помогла человеку и купила нам билетики в гостиницу, - Сева схватил одно и принялся разглядывать. - Я так и не понял, что случилось с ее братом.
- Я тоже, а это значит, что, вероятно, все не так ужасно, как она рассказала. В любом случае, нас это не касается и вещей это тоже не касается. Попробую отыскать твоего Диму... Интересно, все-таки, с кем он говорит? Хорошо бы он умел говорить с денежными купюрами. Я бы тогда крепко с ним подружилась...
- Здесь написано про бал, - Сева продемонстрировал ей тисненые буквы. - Мне нужен смокинг.
В последний раз Эша была на Светлом почти три года назад, и была немало огорчена, обнаружив, что в старом березняке, окружавшем озеро, образовалась изрядная прореха, которую теперь занимала та часть гостиницы, что не уместилась на поляне с западной оконечности Светлого. От поляны, впрочем, тоже мало что осталось. С другой стороны озера тоже теперь располагалась какая-то частная гостиничка, поменьше и вытянутой формы, ощетинившаяся антеннами и флагштоками, на которых развевались рекламные флаги. "Слободка" выглядела попристойней и посимпатичней, но занимала куда как больше места - трехэтажный минизамок с длинной часовой башней, которую венчал флюгер, и с десяток пряничных русских избушек вокруг, выглядящих немного искусственно. К своему удивлению Шталь увидела среди них и небольшую церковь, выглядевшую еще более искусственно. Церковь была выстроена в византийском стиле, минизамок наводил на мысли о немецком средневековье, избушки же были скопированы со старых аркудинских построек, и в целом это сочетание Эшу слегка озадачило. Но Сева пришел в восторг. Сева видел озеро почти идеальной овальной формы с бледно-зеленой водой, видел кувшинки и изумрудную траву, видел пристань, лодки и крошечные катерки, и лес вокруг, и Сева задергал Эшу за рукав, чтобы она немедленно разделила его восторг.
- Красиво как, а?!
- Раньше мне здесь больше нравилось, - мрачно отозвалась Эша, проводя "фабию" между кружевными створками приветливо распахнутых ворот и притормаживая. - Хана Светлому! А знал бы ты, какие вон там были березы!.. Вот козлы!
- Что? - спросило лицо охранника, неожиданно появляясь в ее открытом окошке, и Шталь невольно подпрыгнула на сиденье.
- Я говорю, здравствуйте. А куда нам с этим? - она вручила охраннику приглашения. Тот внимательно осмотрел их, потом внимательно осмотрел Эшу, вытянул шею, чтобы осмотреть и Севу, и внезапно приобрел слегка смущенный вид. Шталь, мгновенно сообразив, в чем дело, повернулась и ткнула локтем спутника.
- Не балуйся!
- Ладно, - сказал тот и, перестав мелко трясти головой, придал лицу привычно-осмысленное выражение. Охранник глубоко вздохнул и из смущенного превратился в немного обиженного.
- А-а, вы по акции? Администратор в центральном здании. Проезжайте.
- Спасибо, - Эша взяла обратно приглашения. - А вы не могли бы назвать мне какой-нибудь цветок?
- Зачем? - спросил охранник, почему-то слегка испугавшись.
- Да просто так.
- Ну, подснежник.
- И снова спасибо, - Эша тронула машину с места, в зеркало обзора наблюдая, как охранник возвращается на свое место, почесывая ухо рацией. - Подснежников?
- Нет, - сказал Сева, с любопытством оглядываясь. - Смотри, у них даже тут своя церковь! Или там тоже номера? Аналой со всеми удобствами...
- Да ты, Сева, богохульник?! - Эша остановила "фабию" у короткой широкоступенчатой лестницы. - Давай свой паспорт.
- Я тоже пойду! - возмутился тот. - Я не маленький!
- Лучше б ты был маленький, - заметила Эша, захлопывая дверцу. - Ты слишком много ешь.
- А ты слишком много пьешь! И куришь! Это вредно!
- Ты говоришь это из зависти, - Шталь огляделась. - А они устроили здесь неплохой садик... только что-то не припомню я, чтоб в слободках росли пальмы. Знал бы ты, сколько тут раньше было по весне одуванчиков... Одуванчиков?
- Нет.
Холл оказался небольшим и уютным, с пышной зеленью, двумя попугаями-нимфами, дремлющими в клетке, серебристо журчащим фонтанчиком и улыбчивой администраторшей лет тридцати, казалось, сплошь состоящей из сверкающих ногтей, белоснежных зубов и роскошных белокурых волос, на фоне которых все прочее как-то терялось. Администраторша забрала приглашения и вручила им регистрационные карточки. Сева, с негодованием отвергнув ее и шталевскую помощь, принялся заполнять карточку сам, делая это с таким усердием, что под конец на его лице выступили капли пота.
- Вообще-то жилые номера у нас сейчас на втором и третьем этажах, но с учетом... - администраторша осторожно покосилась на Севу. - Я дам вам двухместный домик. Номер пять, направо от центрального входа.
- А много сейчас постояльцев? - поинтересовалась Эша.
- Мы начнем принимать постояльцев на следующей неделе. Гостиница только открылась, это акционные дни, - администраторша озарила их улыбкой и на мгновение опустила глаза. - Каким товарам нашего магазина "Джа-Джа" вы отдаете наибольшее предпочтение?
Шталь вздернула брови, не сразу сообразив, к чему этот вопрос, а сообразив, ответила:
- Водке и цитрамону.
- Распишитесь, - сказала администраторша.
* * *
Войдя в номер, Эша свалила пакеты на кровать и с усталым вздохом плюхнулась в одно из плетеных кресел прежде, чем Сева, сидевший в другом, успел воскликнуть:
- Нет, подожди!
- Когда ты успел?! - сердито вопросила Шталь, поднимаясь с пола и отряхиваясь. Сдвинув брови, посмотрела на кресло из солнечной лозы, потом криво улыбнулась, с размаху хлопнула кресло по спинке и с комфортом в нем устроилась. - Прекрасно, Севочка! Стоило мне уехать на полчаса, а ты уже сделал из кресла шутника-мазохиста!
- Я просто практиковался, - покаянно протянул Сева. - Я все исправлю! Да ведь только с ним и получилось. Мебель слишком новая. Никакой истории, никаких эмоций. С ней очень трудно говорить. Все равно что со мной, когда я был... А почему ты его не услышала?
- Я слышу не всегда и не все, даже несмотря на то, что рядом со мной есть ты. Мало тренировки и полное незнание принципов. Вот хризолит свой я слышу постоянно. Наверное лучше всего я пока слышу лишь свои личные вещи. Но я же не могу возить с собой свою мебель... - Эша лениво взглянула на экран телевизора, где молодая дикторша что-то говорила с очень серьезным видом. - Господи, Светка все еще на местном ти-ви сидит?! Чего рассказывают?
- Ограбление крупного аптечного склада пока не раскрыто, - Сева потрогал почти зажившую нижнюю губу.
- Наверное, у кого-то тоже разболелась голова, - Шталь под неодобрительным взглядом "брата" потянулась за сигаретами. - Говорящих не ощущаешь?
- Здесь точно никого нет, - Сева встал и подошел к окну, из которого открывался мирный озерный вид. - И пока ехали по городу, я никого не почувствовал.
- Плохо. Завтра покатаемся еще... Вот сукин сын! - вдруг взвизгнула Эша и уронила сигарету. Сева удивленно повернулся. - Нет-нет, я не тебе, просто кое-что поняла... но как он... ну ладно же! Значит, я все узнала. Программа такая - торжественный ужин в ресторанчике на первом этаже, танцы, фейерверк, ночное катание по озеру... ну, а дальше каждый сам за себя. Кроме нас будет еще десять человек.
- Может сразу пойдем кататься? Ну его, этот ужин!
- Ты чего скис?
- Я скучаю по Инне, - с грустным смущением объяснил Сева. - И... может, тебя это и насмешит, но я скучаю по нашей мебели. И... ну куда мне на этот ужин, Эша? Там все будут на меня смотреть.
- Ну и ты на них смотри - подумаешь, большое дело! - Шталь вскочила, схватила один из пакетов и сунула ему. - Иди одевайся. Не смокинг, конечно, но сойдет. Думаю, с размером я угадала.
Сева посмотрел было трагичным взором, но тут же, не сдержавшись, блеснул глазами, схватил пакет и ретировался в другую комнату. Через десять минут он вышел, облаченный в элегантный темный костюм и темно-синюю рубашку и задумчиво обозрел себя в зеркало.
- Я выгляжу смешно.
- Глупости! Ты очень симпатичный!
- Правда? - застенчиво спросил Сева. - А сколько стоит? Я тебе отдам.
- Ты лучше фамилию вспоминай. Вон в той коробке специальные туфли, - Эша вытащила два своих наряда и предъявила ему. - Это или это?
- Ни то, ни другое, - сказал Сева. - Вон то лучше, вишневое. Я даже могу тебе его застегнуть.
- Это только в виде особого поощрения... Ах, да, - Эша извлекла коробочку и защелкнула на запястье Севы новенькие часы. - Вот, теперь имидж полон.
- Зачем ты потратила на меня столько денег? - удивился Сева.
- Они все равно не мои, я их спишу под спецрасходы. Проведу тебя, как спецоборудование. А мое спецоборудование должно хорошо выглядеть.
- Часы... - Сева провел кончиком пальца по циферблату. - Знаешь, у меня ведь никогда не было своих часов. Как ты догадалась, что я хочу часы?
- Просто мне надоело, что ты постоянно спрашиваешь у меня сколько времени.
* * *
Бесплатная еда, выделенная для их столика, кончилась, и Шталь, заказав еще фруктов и вина, немного сонно поглядывала по сторонам. Сева с горделивым видом поглощал десерт, то и дело посматривая на свои часы и трогая их пальцем. В центре зала двигались в медленном танце две пары, одна из которых уже была изрядно навеселе и периодически натыкалась на высокий бортик каменного бассейна в античном стиле, в котором журчал искусственный водопад, сбегавший с искусственной скалы, и плескали хвостами предназначенные для готовки тиляпии. Прочие, сидевшие за столиками, внимательно наблюдали за парой - вероятно им, как и Эше, было интересно, свалится ли та, в конце концов, в бассейн или нет. Но пара обманула все ожидания, внезапно сменив курс, перенесла танец к дальней стене, где и запуталась благополучно в драпировке. Прибежавшие официантки принялись деликатно извлекать пару из лент полупрозрачной ткани, пара внятно ругалась и требовала поставить музыку сначала.
- В принципе здесь ничего, - заметил Сева, косясь на лайкровые ноги черноволосой девушки за соседним столиком - шорты на ней были такие короткие, что больше походили на плавки. - Но балы я себе представляю совершенно иначе. Хотя... для начала неплохо и это. Хотел бы и я потанцевать...
- Гераньский? - немедленно отреагировала Эша.
- Нет, - встрепенулся Сева, шагнувший было на первую ступеньку лестницы, ведущей к меланхолии. - Слушай, если вспомню, я тебе сразу скажу.
- Ты не очень-то стараешься, - сказала Эша, пристально разглядывая свою зажигалку и пытаясь понять, о чем та думает. - Как тебе местная мебель?
- Скучна и слишком заносчива, - Сева похлопал ладонью по сиденью диванчика, - чтобы войти к ней в доверие и уж тем более вызвать к себе симпатию нужно время. Впрочем, я бы мог сделать этот диван немного удобней.
- Он и так удобен, ну его к черту! Доедай десерт, скоро будет фейерверк, - Эша положила зажигалку. - Мне охота на свежий воздух. Еда здесь ничего, но длинная речь администраторши о достоинствах "Тихой слободки" навеяла на меня сон.
- Тебе не кажется, что здесь жарковато?
Шталь кивнула, снова принявшись разглядывать зал, украшенный многочисленными драпировками шоколадного цвета, которые медленно, волнообразно колыхались, и серебристо позвякивающими подвесками со стеклянными цветами, свисавшими с потолка в самых неожиданных местах. Столики, диванчики и кресла здесь тоже были шоколадного цвета, по углам потолок подпирали толстые деревянные столбы, изукрашенные резьбой, в которой смутно угадывались чьи-то лики и фантастические птицы. Двухметровые напольные часы в углу мерно щелкали маятником сквозь музыку. В портале камина между двумя строго сидящими мраморными охотничьими псами горел огонь, добавляя к декору прыгающие тени, и Эша отчаянно пыталась понять, в каком же стиле оформлен ресторан гостиницы, но так и не поняла. За присобранными оконными шторами над Светлым плыла весенняя ночь и сквозь нее аритмично мигала огнями соседняя гостиница.
- Что-то и вправду очень жарко, даже душно, - Эша в два глотка осушила бокал. -Смотри - сигаретный дым уже собирается в грозовые облака. Кондиционер у них сломался, что ли? Хоть бы окна открыли!
Эша заметила, что и прочие постояльцы начинают проявлять беспокойство. Две женщины средних лет морщили носы и осуждающе поглядывали на курящих. Сидевшая в одиночестве дама тоже обмахивалась салфеткой. Девушка в плавках кашляла в огромный платок, а один из троих ее спутников с грозным видом подозвал официантку. Мужчина за столиком справа от Эши, блестя взмокшей плешью, снимал пиджак, и Шталь, проследив за его взглядами и чувствуя в голове легкое кружение, вдруг громко сказала:
- Чего это вы так смотрите на моего брата?!
- Как смотрю?! - плешивый чуть смутился. - Обыкновенно смотрю. А в чем дело?!
- Смотрел бы обыкновенно - я б ничего не сказала! - пророкотала Эша, и Сева удивленно дернул ее за запястье.
Из-за дальнего столика долетел громкий захлебывающийся хохот, что-то уронили, послышался звук пощечины, Эша, ощущая себя на редкость взбудоражено, хотела было вскочить, но тут Сева сильнее дернул ее за руку.
- Эша! Ой-ой, Эша!
Эша обернулась - Сева удивленно тыкал указательным пальцем на столешницу.
- Куда это ползет наша посуда?
- Никакой расползающейся посуды я не вижу, - пробормотала она заплетающимся языком. - Здесь вообще нет посуды. Здесь на столе почему-то радуга.
- Пол горит! - завизжала неподалеку какая-то женщина. - Перед камином пол горит!
Шталь не обернулась. Горит пол - ну и пусть горит себе, ее это не касается. Она больше была поглощена радугой на столе и тем, что кто-то, похоже, начал разбирать ее тело на квадратики. Нет-нет, никакой ошибки - Эшу Шталь действительно разбирали на квадратики. А спрашивать у нее разрешения не надо, что ли?! Может, она не желает, чтоб ее разбирали на квадратики! Может, ей больше нравятся треугольнички! Краем глаза она увидела, как Сева отчаянно вцепился в свою креманку, и в тот же момент он, тоже едва ворочая языком, сообщил:
- Что-то не так.
- Определенно, - отозвалась Эша. Они посмотрели друг на друга и разразились хохотом. За соседним столиком тоже кто-то хохотал. Послышался дребезг, и повернув голову, Эша увидела распростертую на полу официантку с подносом. Это было довольно смешно, но смеяться над этим было некогда. Ее все так же продолжали разбирать на квадратики.