Аннотация: она все так же милосердно щедра на любовь и внимание, подобно бесконечно бьющему роднику изобилия сердца, способному сотворить вокруг океан...
Русые волосы лоскутами нежности спадали на обнаженные плечи, рисуя милое, до боли родное лицо. Ласковые глаза смотрели исподлобья, острый носик игриво целился в грудь, словно в душу. Тонкие пальцы словно ветерок пробегали по груди, плечам, оседая в бессильном объятии наслаждения. Античная спина, гордой осанкой обнажая благородные корни, пленила глаз, и удаляясь, рисовала стройные и гладкие, как мрамор, ножки. Поднимаясь, она проводила ногой по простыне, демонстрируя безупречную по контуру и содержанию стопу, к которой тут же возникало желание приложиться в поцелуе...
Перловая осень наконец наступила мокрым сапогом на мою обожженную безжалостным кашлем гортань. Резервы не бесконечны, и неприступная крепость иммунитета пала под натиском коварной болезни. День за днем, гордо сопротивляясь, стоя на обе-их ногах, в стенах офиса и в глубине каменных строек, я вынужденно капитулировал.
Больное одиночество оставляет наедине со своими мыслями, именно оно структурирует хаотичные терабайты будней. Воспоминания твердо, с топорами правды в руках, подкрадываются к дверям совести, разбивая в щепки дубовую дверь темницы долга. В трудах забыты недостойные того верные спутники радости нашей жизни, неоправданно переключаемые нами в режимы часового ожидания новой связи. Одр болезни пробуждает виноватую память, призывая впредь жить моментом, не оглядываясь на постыдное прошлое и не зарываясь в оптимистичное будущее. Ценно то, что радует глаз сейчас. Былого не изменить, будущего не предсказать.
А она все так же милосердно щедра на любовь и внимание, подобно бесконечно бьющему роднику изобилия сердца, способному сотворить вокруг океан, настолько много в ней этого. Этот океан не хочется покорять, подобно мореходу древности, в нем хочется раствориться, наполнив его покоем и вечной верой жизни из своей скромной фляги души.