Поедем в Пушкинские горы.
Стечем как водка со стола.
Там на земле лежат заборы,
в кусты дорога забрела...
Там Пушкин целые деревни
любовью к родине дарил,
и ганибаловский род древний
наследство предков разорил.
К чему пустые разговоры,
когда душа моя горит,
поедем в Пушкинские горы,
там дятел  с дубом говорит.
На высоченном старом клене
стихом эпическим долбит,
сосредоточенный зеленый,
и сердце женское кипит.
Зеленый клюв его огромен,
тверд как алмазное сверло.
Стишков не пишет, бесподобен,
вот дятлихе-то как свезло.