Башмаков Денис Игоревич : другие произведения.

Шепот во тьме (Главы 41 - 50)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  

XLI

1-ый летний оборот, 14 день. Варенор, дорога на Диар

  
  
   Тишина... Она состояла из двух частей. Первая заключала в себе застывший лес: ни шелеста листьев, ни криков птиц. Вторая звучала хрупким сплавом напряжения, натянутого как струна, и его мимолетности.
   Свет пробивался сквозь кроны высоких деревьев, вырывал из теней полоски изумрудной зелени. Густая трава под золотистыми лучами приобрела удивительно сочный оттенок. Под кронами деревьев она оставалась свежей, никем не потревоженной, на поляне же - поломанные стебли ложились на измятые листья и осыпавшиеся лепестки разноцветных цветов.
   ...Клинки столкнулись, оглашая поляну возбужденным звоном.
   Хотя Эстель приготовилась отразить удар, тот всё же стал для неё неожиданностью, придя не оттуда, откуда она его ожидала. Ей пришлось выставить руку под непривычным углом - кисть тут же онемела. Меч полетел в траву.
   Тяжело дыша, Эстель сделала шаг назад, поправила выбившиеся из-под повязки волосы и принялась растирать руку.
   - Я сделал тебе больно? - Талигор выглядел обеспокоенным. Впрочем, как и всегда. - Давай я посмотрю.
   Он отбросил клинок в сторону и взял ладонь девушки в свою. Эстель вздрогнула.
   - Больно? - в глазах паладина мелькнула тревога.
   - Нет, - покачала головой Эстель. - Всё хорошо.
   Нет, всё не было хорошо! Или было?
   Она запуталась в том, что с ней происходит. Но чувствовала, что не стоит признаваться, что дрожь вызвана прикосновением. Таким нежным и заботливым.
   Никто и никогда не прикасался к ней так, как Талигор. Вечный всегда был мягок и внимателен, но он для неё всё равно как отец. А Талигор... был другим, непохожим на всех, кого она знала. Его прикосновение будоражило душу.
   Вечный ошибся: среди людей есть те, кому можно доверять.
   Эстель невольно улыбнулась. Происходящее между ними двумя было необычайно приятно и волнующе. Она посмотрела на юношу. На мгновение их взгляды встретились, юноша улыбнулся ей, но тут же отвел глаза в сторону.
   Она испытала легкое сожаление. Талигор всякий раз по неизвестной для Эстель причине, отводил взгляд, делая вид, что рассматривает что-то в кустах или у себя под ногами. Его глаза блестели небесной чистотой, были удивительно красивыми и живыми.
   Но он прятал их.
   Доспехи паладина бесформенной грудой лежали под деревом. На юноше были одеты черные обтягивающие штаны и белая льняная рубашка, успевшая промокнуть от пота.
   Эстель поймала себя на мысли, что заворожена увиденным. Неожиданно для себя она поняла, что хочет прикоснуться к Талигору, пробежаться ладонью по его широким плечам, атлетичной груди, еще раз коснуться ладоней.
   - Что-то не так? - ворвался сквозь пелену задумчивости голос юноши.
   - Ничего, - ответила Эстель. Она почувствовала себя так, будто её поймали за шалостью. Но впрочем, ведь так всё и было. Они всего лишь друзья, и все её мысли... Это не по-настоящему. Это лишь фантазии.
   Что же с ней происходит? Откуда в голове появились все эти мысли? Как она может думать о чём-то ещё, кроме того, как достать оружие Ушедших и вернуться с ним к Вечному? Как она может...
   Эстель вздрогнула.
   ...сближаться с одним из врагов её Ордена, с врагом её отца?!
   Нет. Талигор другой. Если она раскроет, кто она такая, он поймет и его отношение к ней не изменится.
   - Давай продолжим, - предложила Эстель. - Хочу ещё попробовать, а то у меня ничего не получается.
   - Получается, - попытался её заверить паладин. - Мы тренируемся всего несколько дней, а ты уже достигла отличных успехов.
   Эстель покачала головой. Талигор пытался подбодрить её и не понимал, что делает лишь хуже. Она чувствовала себя неуклюжей, медлительной, с трудом отбивая атаки юноши, и осознавала, что тот сражается с ней не в полную силу, жалеет её. Его удары были медленнее, чем должны были быть, их силы едва хватило бы, чтобы перерубить тонкую ветку.
   После каждой такой схватки оставался неприятный осадок. Эстель не была уверена, в том, что всё происходит не так как надо. Быть может, всех новичков тренируют подобным образом. Но всё же её не оставляли сомнения.
   Почему Талигор боится сражаться по-настоящему. Она ведь видела его в реальном бою, когда он стоял рядом и защищал от разбойников. Так почему же с ней он другой? Ведь если она и научится отражать его удары, то всё это будет не по-настоящему. И в реальном бою она встретится с тем, чего не знает.
   Неужели он не понимает этого?
   Талигор сражался превосходно. Пожалуй, только один человек сравнился бы с ним в мастерстве. Впрочем, не только: он и без труда взял вверх над рыцарем.
   Взгляд Эстель устремился к краю поляну, где в тени густых крон сидел, прислонившись спиной к дереву Дэйн. Его плащ лежал рядом. Но в отличие от паладина, убийца не снял доспех. Тот был настолько качественно сделан, что в точности повторял стройную фигуру убийцы. Не было нужды снимать его - Дэйн в нём не был ничуть ограничен в движениях.
   Черные сапоги, черный кожаный доспех с металлическими вставками и черные перчатки - среди игры света и зелени Дэйн казался сгустком мрака, выглядел темным пятном на чистом листе.
   Почувствовав её взгляд, убийца поднял глаза. Холодное мерцание изумрудов обожгло Эстель, и она поспешно отвела взгляд. Всплыли воспоминания о первой встрече с убийцей, но она тут же задвинула их подальше.
   Она должна быть сильной. Нельзя позволить страху взять над ней вверх.
   "Интересно, - неожиданно пришла ей в голову мысль, - не потому ли Талигор не смотрит ей в глаза? Не смотрит, потому что тоже боится. Но чего?"
   Эстель вновь посмотрела на убийцу. Острый нос, растрепанные черные волосы, легкая небритость - она была вынуждена признать, что лицо Дэйна ещё в таверне показалось ей красивым. Но это была какая-то особенная красота, опасная и мрачная.
   Наверное, каждая девушка мечтает, чтобы однажды её спас красивый мужественный рыцарь. Она тоже с детства мечтала об этом. И тогда в таверне, чувствуя на себе грубые мужские руки, умоляла, чтобы кто-нибудь пришел ей на помощь.
   Спаситель нашелся... Но оказался не таким, каким она себе его представляла. Это более походило на кошмар. Черная тень, мечущаяся среди озлобленных вооруженных мужчин, один за другим падающих на пол. Да, её честь была спасена. Но ценою жизней нескольких десятков людей.
   Убийца чем-то напомнил ей учителя: то же упрямое стремление добиться поставленной цели, невзирая на жертвы, то же безразличие к врагам, тот же холодный взгляд, минимум эмоций на лице и поджатые губы. Но если учитель иногда снимал эту маску, становясь более теплым и душевным, то насчет Дэйна Эстель не была уверена.
   Что это: маска или реальное лицо? Почему он так жесток? Откуда в нём холод, от которого бросает в дрожь? Что сделало его таким, что толкнуло на путь убийств?
   Быть может, он тоже лишился родителей, как и она. Она не раз задавала себе вопрос, что было бы не спаси её учитель. Что она делала бы, оставшись одна, униженная, потерявшая всё и лишенная чести?
   Прикосновение Талигора вырвало её из пучин воспоминаний, и Эстель почувствовала к нему безграничную благодарность.
   - Ещё раз? - улыбнулся юноша.
   - Да, - Эстель подобрала клинок и встала в стойку. - Защищайся, паладин!
   Краем глаза она заметила, что Дэйн поднялся со своего места и направился к ним.
   "Что ему нужно?"
   Но размышлять было некогда: Талигор начал атаку.
   Эстель едва не пропустила её, засмотревшись на Дэйна. Но спохватившись, успела выставить клинок. И неожиданно для самой себя пошла в атаку. Она всегда только защищалась. Талигор успел научить её лишь нескольким защитным стойкам. О том, как правильно атаковать, она не знала, но, тем не менее, паладин сделал шаг назад.
   Девушка прочла на лице юноши удивление и усилила натиск. Непонятно, откуда взялись в ней жажда наступления и непреодолимое желание обязательно победить, но она вынудила паладина отступить ещё на шаг.
   Эстель не сразу поняла, что происходит. То, что Талигор защищался, выглядело безумием. Но потом она сообразила, что юноша боится причинить ей вред. Каждое его движение было полно осторожности и, следовательно, неуверенности. Он пытался просчитать каждое действие, не навредит ли оно ей, сможет ли она его отбить.
   Эстель почувствовала, что начинает злиться.
   Ну почему, он жалеет её?! Она что хуже, чем другие? Да, она с трудом держит в руках меч, но это не повод уступать ей! Всё должно быть по честному!!!
   Крац!
   Рука Талигора дернулась, и его клинок полетел в кусты. Они оба - и юноша, и Эстель - замерли, осмысливая итог поединка.
   Из шока Эстель вырвали хлопки, напомнившие ей отрывистый смех.
   Ха. Ха! Ха!!
   - Прелестно. Рыцарь Чаши побежден девчонкой, недавно взявшей в руки клинок, - усмехнулся Дэйн, сверкнув глаза. - Подозревал, что дела у Церкви идут не очень, но чтоб настолько... Если паладинов могут одолеть женщины, то дни Ордена сочтены.
   Талигор побагровел, но промолчал.
   - Это случайность! - заступилась Эстель. - Я увлеклась, и Талигор не ожидал этого!
   - Случайностей не бывает. Каждое событие - ступень в выстраиваемой нами лестнице, - казалось, Дэйн едва не светился от удовольствия. Чем весьма удивил Эстель. - В сражении нет месту ошибке. Недооценить соперника равносильно поражению.
   Дэйн поднял оброненный паладином клинок и направил его в сторону Эстель:
   - Жалеть противника также опасно. Тебе нужен настоящий учитель, а не новичок. Как насчет танца с тем, кому чужды ошибки?
  

***

   Не дожидаясь согласия, Дэйн бросился в атаку.
   Ему не было нужды применять ру-тар: соперница не стоила этого. Да и соперницей, впрочем, её назвать было сложно. Два молниеносных шага - Эстель не успела даже поднять клинок, а меч Дэйна уже танцевал у её шеи.
   - Убита, - вынес вердикт убийца.
   Он отошёл на несколько шагов и, остановившись, начал поигрывать клинком.
   Оказывается, это может быть забавно: играть с ней, замечать ошибки, наблюдать за эмоциями, мелькающими на лице. Она ведь совершенно не умеет их скрывать. Страх, гнев, ненависть, азарт, снова страх и недоумение - какой занятный набор!
   Знание человеческих эмоций само по себе бесполезно. Но вот умение видеть их, глядя на человека - сила, которая делает тебя практически непобедимым. Способность же управлять чужими эмоциями, направляя человека на нужный тебе путь - искусство.
   Пожалуй, следует припадать девочке несколько уроков.
   Дэйн жестом поманил Эстель, приглашая атаковать. Девушка подчинилась, подняла клинок и сделала несколько робких шагов навстречу. Убийца тут же отметил, что рука, держащая оружие, едва заметно дрожит: страх или неуверенность, или то и то одновременно.
   Короткий шаг. Клинок Дэйна описал дугу, в конце пути изменив направление - и меч Эстель полетел в траву, сшибая лепестки цветов.
   Ещё шаг - острие коснулось груди девушки.
   - Убита, - усмехнулся Дэйн. - От того, как крепко держишь оружие, зависит твоя жизнь. Хочешь умереть - просто замри и не сопротивляйся, результат будет тот же.
   Эстель кивнула, подняла клинок и сразу же кинулась в наступление.
   Злость и желание отыграться? Неплохо, но слишком медленно и неуклюже.
   Шаг в сторону, разворот - клинок Дэйна уперся Эстель в спину.
   - Убита. Эмоциями можно и нужно управлять. Оставшись без контроля, они делают тебя уязвимой, и, следовательно, приводят к смерти.
   Дэйн убрал клинок и сделал вид, будто шагает назад, но вместо этого подсек девушку под ноги. Эстель вскрикнула и упала на колени. Из глаз брызнули слезы. Клинок Дэйна скользнул вдоль шеи, оставляя за собой алый след.
   - Убита. Никогда не доверяй противнику. Всегда жди подвоха.
   Эстель снова кивнула и поднялась на ноги. Дэйн встретился с её взглядом и удовлетворительно хмыкнул. Неуверенность, недоумение, страх - всё сгорело в голубом пламени. Глаза Эстель пылали яростью.
   Она хочет отыграться, жаждет мести? Прекрасно! Он добился, чего хотел.
   - Рань меня! Всего капля моей крови, и я признаю, что был не прав. Докажи, что ты не такая как другие. Докажи, что ты сильная, что способна себя защитить!
  

***

   Поначалу он отнесся к тренировке Эстель и Дэйна как к чему-то не заслуживающему особого внимания. Но быстро понял, что происходящее не так просто как кажется на первый взгляд. С чего бы двум людям, которые терпеть друг друга не могут, более того даже ненавидят, браться за мечи и тренироваться?
   Белтас устроился более удобно и принялся наблюдать за схваткой.
   Дэйн играл с Эстель. Что это было? Желание научить её сражаться? Вряд ли. Но тогда что? Новый способ унизить? Нет. Иначе бы убийца вёл себя по-другому. Возможность задеть паладина, следящего за схваткой и сгорающего от беспричинной ревности? Снова нет. Дэйн слишком далек от подобных желаний, да и вряд ли заметил, что между Талигором и Эстель что-то происходит.
   "Они оба изменились, - с удивлением отметил Белтас. - Поэтому я и не могу понять, что происходит в их душах".
   Удивительно. Всего две недели, проведенные вместе в дороге, и он уже замечает первые изменения. Эстель так быстро повзрослела? Нет. Точнее будет сказать - привыкла к происходящему. Если раньше она казалась наивной, неопытной, то теперь этого нет. А Дэйн... Он по-прежнему выглядел каменной глыбой: твердой и непоколебимой. Но что-то было не так. Белтас ясно понял это несколько дней назад, когда убийца вернулся к ним, хотя имел прекрасную возможность сбежать и отправиться в Диар в одиночестве.
  

***

   Меч просвистел всего в сантиметре от плеча - Дэйн увернулся.
   "Она уже не та девчонка, которую я встретил в таверне".
   Ещё одна попытка достать его - он нырнул в сторону.
   "Но так куда интересней".
   Блокировал удар. Заскрежетала сталь - Эстель отшатнулась. Её лицо на мгновение скривилось от боли, пронзившей кисть и добравшейся до плеча. Но клинок девушка удержала. Разворот - на щеке Эстель остался след из красных капель. Она попыталась защититься от следующего удара и получила укол в плечо.
   Клинки вновь встретились, но на этот раз Дэйн не стал церемониться. Он пропустил удар: меч пронесся мимо его руки - и шагнул прямо на Эстель. Их взгляды столкнулись, будто две молнии. На губах убийцы скользнула снисходительная улыбка, и он нанес одновременно два удара: клинком и ногой.
   Эстель полетела на траву. Дэйн замер, возвышаясь над девушкой: тяжело дышавшей, с растрепанными волосами и сжимающей окровавленную кисть. Рукоять лежащего рядом клинка была усеяна алыми пятнами, как и трава под ним.
   - Меч - не женское оружие, - заметил Дэйн. - Если хочешь сражаться, пробуй что-нибудь иное.
   - Ты безумец! - подскочивший Талигор бесцеремонно оттолкнул убийцу и опустился на колени рядом с Эстель. - Посмотри, ты ранил её!!
   - Я прекрасно знаю, что сделал. Всего лишь пару царапин, которые станут для неё хорошим уроком, - отозвался Дэйн. - Не стоит благодарностей. За несколько минут я добился большего, чем ты со своими жалкими тренировками за несколько дней.
   Талигор метнул в убийцу полный ненависти взгляд и помог Эстель подняться.
   - Тебе помочь? Давай я посмотрю раны.
   Взяв девушку за плечо, он собирался отвести её в сторону, но неожиданно для него Эстель вырвалась и отстранилась.
   - Нет! Я хочу побыть одна! - бросила она и двинулась прочь, пряча глаза.
   - Ты не человек! Ты чудовище! - прошипел паладин.
   - Твои мысли меня нисколько не интересуют, - пожал плечами убийца. - Но настоятельно советую, держать язык за зубами, если не хочешь остаться с дырой в груди.
   - В тебе нет ничего светлого! - продолжал разгоряченный паладин. - Дети, женщины, старики - тебе всё равно, кто перед тобой. Ты не знаешь, что такое жалость, сострадание! Я сомневаюсь, умеешь ли ты вообще чувствовать!!
   - Как и ты, паладин, - глаза сверкнули изумрудным огнём. - Мы с тобой клинки, созданные, чтобы убивать. Зло - энергия, оно не может появиться из ниоткуда. Оно передается от одного к другому. Человек, никогда не сталкивающийся со злом, никогда не впустит его внутрь себя. Не говори мне, что на твоей совести нет безвинных жертв. Я видел тебя разбитым, униженным, жалким после того, как ты убил товарища. Ты слаб. И в отличие от тебя, я обладаю собственный волей. Я свободен ото всего и всех. Моя жизнь принадлежит лишь мне.
   Дэйн развернулся и двинулся прочь.
   - Ты кукла! Бездушная! Пустая!! Никто и никогда не обратит на тебя внимания! Тебя не за что любить, не за что ценить!! Ты пуст, Дэйн! Тебя никто никогда не полюбит! - закричал за его спиной Талигор.
   Убийца остановился. Один удар сердца - он оказался рядом с паладином. Размахнувшись, убийца ударил Талигора в лицо, а когда тот, оглушенный, пошатнулся, нанес мощный удар в живот. Рыцарь повалился на землю, судорожно хватая ртом воздух. Лицо его было залито кровью.
   В руке Дэйна сверкнула сталь.
  

***

   - Стой!!! - Эстель схватила Дэйна за руку и дернула на себя.
   Кинжал, устремленный в грудь паладину, замер на полпути к цели.
   Убийца развернулся в сторону Эстель, и она отшатнулась, пораженная тому, насколько изменилось лицо убийцы. Облик мужчины в ночь их первой встречи в таверне... даже близко не мог приблизиться к тому, каким она видела Дэйна сейчас.
   Его глаза горели животной яростью. Каждая мышца на лице передавала жгучее, нестерпимое желание разорвать Талигора на куски. Взгляд давил непередаваемой тяжестью, вызывал дрожь во всем теле. Но Эстель не отвела глаза, выдержала ледяной изумрудный блеск и не выпустила руку убийцы.
   Несколько секунд они простояли, молча изучая друг друга. Потом Дэйн вздрогнул и окинул Эстель таким взглядом, будто видел её впервые. Он спрятал взгляд, вырвал руку с кинжалом и, не произнеся не слова, двинулся прочь.
   Эстель кинулась помогать Талигору, держащемуся окровавленными руками за лицо.
  

***

   По щекам бежали струйки крови. Носом невозможно было дышать. Лицо горело.
   - Вот! - Эстель протянула мокрый обрывок своего платья. - Я нашла рядом ручей. Должно немного помочь.
   - Спасибо, - прошептал Талигор и, прижав прохладную тряпку к лицу, вздрогнул.
   Несколько минут они просидели в тишине. Боль потихоньку уходила.
   - Дай я посмотрю, - попросила Эстель и, когда юноша убрал лоскут ткани от лица, заметила. - Нос вроде не сломан. А бровь быстро заживет. Надо только чаще прикладывать холодное.
   - Он безумен, - поморщился Талигор. - Как мы может находиться рядом с ним? Он же убьет любого из нас, не колеблясь.
   - Он... убийца. Он не может иначе.
   - Ты что его оправдываешь? - мысль выглядела дикой.
   - Нет. Конечно, нет. Но ты сам виноват. Зачем связался с ним? Зачем начал оскорблять? Ты же только что сам сказал: он опасен.
   - Я сказал правду! Он чудовище! Или ты не согласна со мной?
   - Согласна, - прошептала Эстель, - но...
   - Что "но"?
   - Не важно. Дай я еще раз посмотрю на тебя, - ладони Эстель коснулись его лица, и юноша вздрогнул от неожиданности. - Больно? Извини, я не хотела. Хорошо. Вот так. Прижимай тут крепче.
   - Спасибо! Ты чудо, Эстель.
   Девушка смутилась. Талигор пододвинулся ближе и обнял её. Эстель не стала вырываться. Не веря своему счастью, юноша замер.
   - Ты всегда можешь рассчитывать на меня, - прошептала она и улыбнулась.
   Паладин кивнул, боясь сказать случайно что-то не так. Ему не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Оказывается, так прекрасно - прикасаться к человеку, который тебе не безразличен. Ощущать его дыхание на коже, его тепло. Сидеть с ним обнявшись, и чувствовать, как бьется его сердце.
   Сердце, в котором нашлось место для тебя...
   Теперь Талигор был уверен, что чувства взаимны.
  

XLII

1775 г, 1-ый летний оборот, 15 день. Кион, к югу от Кидора

  
  
   Села выплыла из-за туч, посеребрила ставни и подоконник. Украдкой заглянула в комнату и тут же отпрянула, будто бы смутившись.
   На улице было тепло - окно на ночь осталось приоткрыто, и летний ветерок играл с ажурными шторами. Он пробирался мимо них в глубь комнаты и кружил вокруг изящных длинных свечей, расставленных по углам на тумбах. Ало-желтые языки пламени едва заметно дрожали в такт ночному дыханию.
   Шёлк приятно ласкал кожу, скользя по ней, как рука возлюбленной.
   Бэлор пододвинулся и крепче обнял Милену, прижимая девушку к себе. Пальцы коснулись её густых волос, убрали их в сторону, пробежались по плечам. А после скользнули вдоль спины и замерли на талии. Милена замурлыкала:
   - Арх... Ты мучаешь меня...
   Бэлор улыбнулся и поцеловал девушку в шею. Невидимая волна пронеслась по её телу - Милена задрожала. А через миг желание стало общим и совершенно непреодолимым. Юноша, продолжая поглаживать девушку, заглянул в её зеленые глаза, в ночной тьме кажущиеся совершенно бездонными.
   - Богиня... Единственная и неповторимая.
   С каждым мгновением страсть всё более поглощала его. Разум умолял остановиться, пока не поздно, но его крики быстро затерялись в буре более сильных эмоций. Едва прикрытое простыней соблазнительное женское тело, бархатная кожа, горячее дыхание на лице, стоны, всё чаще срывающиеся с влажных губ - Бэлор едва сдерживал себя.
   Он впился губами в её, и мир завертелся.
   Очередной порыв ветра качнул шторы, скользнул по разгоряченным телам и заставил языки пламени дрожать. От предвкушения и повисшей в воздухе страсти.
   Милена всем телом выгнулась навстречу...
   На потолке и стенах заплясали тени.
  

***

   - Ваше Величество!
   Бэлор тряхнул головой. Образ Милены и полутемная комната рассыпались как карточный домик. Тут же накатило раздражение, досада и некая злость. Столь яркого и волнующего воспоминания у него никогда прежде не было. И кто-то вмешался в самый неподходящий момент!
   Сквайр, которого нашёл для него Лиосал, попятился назад.
   - Что? - бросил наследный принц, впившись взглядом в высокого кареглазого мальчишку лет тринадцати.
   Сквайр потупил взор.
   - Мы на месте, Ваше Величество!
   Оказалось, лесная дорога, ведущая через чащу, давно закончилась, превратившись в едва заметную тропу. На поляне расположилось пять разноцветных шатров высотою в два человеческих роста, чуть в стороне от них - плотные ряды небольших серых палаток.
   Вокруг поляны деревья были вырублены, освободив место для наспех сооруженной кузницы: горн, наковальня и яма с холодной водой - и стойл для лошадей. Чуть поодаль, прячась среди кустарников, виднелось множество навесов - укрытий для тех, кому не хватит место на поляне.
   Каждый из шатров украшал гербы: один большой на флаге и множество маленьких, вышитых вдоль периметра. Вот замерший в засаде горностай на золотом фоне - герб Андреса Гиона. Рядом устроился лис, в окружении языков пламени - гордость Десмонда Элимира. Коричневый шатер Лионеля Касселя с соловьем, сидящем на флюгере, и темно-зеленый - Гарета Аргона с кабаном, распоровшим брюхо медведю, были почти незаметны среди остальных. И вот, наконец, силуэт ястреба на фоне солнца - герб Эйвина Лиосала. Синяя палатка союзника казалась больше остальных и находилась в дальнем конце лагеря.
   - Не очень впечатляет, - проворчал Бэлор и, спешившись, двинулся в сторону шатра Лиосала. Сквайр, не проронив ни слова, взял коня под узду и повел в стойло к остальным лошадям.
   Быть может, нагромождение палаток было случайностью, но в последнее время Бэлор не верил в случай. А значит, перед ним очередная задумка Лиосала. Дорога к шатрам вела через палатки воинов, а оставаться спокойным, когда на тебя смотрят сотни глаз тех, в чьих руках находится твоя судьба - крайне сложно. Нужно улыбаться, улыбаться, улыбаться.
   Ничего, лорд. Мы ещё поиграем по иным правилам.
   Воины занимались своими делами: кто-то точил клинок, кто-то доедал подгоревший окорок, а кто-то и вовсе дремал, развалившись прямо на траве. До Бэлора долетали обрывки баек и смех слушателей. Лагерь жил своей собственной жизнью, независимой от воли лордов. Но едва Бэлор вошёл в него - он преобразился. Мужчины вмиг позабыли о еде, рассказах и сне. Всё внимание устремилось на шагающего через их ряды принца, будущего короля Киона.
   Так много глаз. Ужасно много совершенно разных лиц.
   Стоит ли их запоминать? Нужно ли?
   Кто-то добродушно улыбался, кто-то злорадно скалился, будучи похож на беглого преступника, а некоторые и вовсе смотрели исподлобья. Воины выкрикивали приветствия - Бэлор отвечал на них легким кивком. Королю не следует разговаривать с теми, кто не принадлежит к знати. Но и игнорировать крики нельзя: без поддержки войска долго не протянешь.
   Каждый шаг давался тяжело. И длился почему-то куда дольше, чем обычно.
   На губах Бэлора замерла мучительная улыбка. Он боялся отпустить её, зная, что стоит расслабиться, как сомнения возьмут вверх, ноги начнут заплетаться, а лицо исказят надменность и высокомерие.
   Догадываются ли эти мужланы, что от них зависит его судьба?
   Трудно сказать. Если кто из них и знает его, видел когда-нибудь мельком, то таких единицы. Некоторые быть может, даже не в курсе, что на престоле сидит узурпатор. Впрочем, для них это не имеет никакого значения. Они служат лордам и собрались здесь по их приказу. Интриги и политика - дела знати, а не воинов. Их дело взяться покрепче за меч и убить как можно больше противников.
   Не сообразить, что скоро быть сражению, могли лишь самые тугодумы. Остальным ясно, что они идут на смерть. Даже при наилучшем раскладе без жертв не обойтись. Погибнут многие сотни, а то и тысячи. И всё же они приветствуют его, человека из-за которого рискуют жизнями.
   Бэлор скользнул взглядом по радостным, добродушным, хмурым и сердитым лицам. У многих из них есть семьи, но ведь долг превыше всего прочего. Слово короля - вот, что имеет реальную силу. Приказ господина - и дороги больше назад нет.
   Но разве он бросил этих людей в костер войны? Нет, это сделал лорд Грэй. Они должны ненавидеть его, эту крысы, нанесшую подлый удар ночью! Однако ненависть в некоторых взглядах есть и сейчас. И обращена она отнюдь не на предателя.
   Что же... Политика - дело знати.
   Бэлору стало жутко неуютно, но к счастью палатки кончились - море из пристальных взглядов осталось позади. За спиной всё ещё слышались крики. Его приветствовали, за него готовы были идти в бой.
   И, тем не менее, принц испытал огромное облегчение, заскочив в шатер.
   - Ваше Величество, вы как раз вовремя, - оторвав взгляд от карты на столе, поприветствовал принца лорд Лиосал. - Возникла небольшая проблема, требующая вашего внимания.
   Бэлор приблизился к столу, одарив кивком стоящих вокруг него лордов. Эйвин был одет, как и всегда, в холодные синие цвета, Андрес красовался в бело-золотом камзоле, а Десмонд, Гарет и Лионель облачились в украшенные позолотой кирасы. На их фоне Бэлор в серой бригадине выглядел необычайно скромно.
   Ястреб? Нет, скорее осдарский павлин, хвастающийся оперением. И Андрес туда же - выскочка и наглец. А остальные? Демонстрируют готовность идти в бой, но лишний раз пытаются покрасоваться перед остальными. Но они всё же более серьезны и менее опасны. Жаль, что без поддержки Лиосала и Гиона он беспомощен. У первого есть харизма и опыт, у второго - лучшая в королевстве конница.
   - Я ожидал увидеть армию, господа, а обнаружил кучку воинов, ютящихся в лесу. Вы полагаете, этого хватит, чтобы одолеть узурпатора? - вопрос прозвучал уверенно, с неким вызовом.
   - Милорд, здесь лишь авангард на случай незапланированного столкновения с врагом. Основные силы разбросаны вокруг столицы. Вот здесь, здесь и здесь, - подал голос Андрес Гион и указал на карте три точки вокруг Кидора. - Гинт и Пиррей собирают силы на западе. Малерн с Лаэдом - на севере. Файдер и Миррей выжидают. Они в столице и ждут вестей.
   - Сейчас нам меньше всего нужны ошибки, - перебил Гиона Лиосал. Светловолосый лорд сверкнул глазами, но ничего не сказал. - Мы не может полностью исчезнуть с глаз узурпатора. Его разведчики рано или поздно обнаружат один из наших отрядов. Но тогда Грэй решит, что это бунт недовольных лордов.
   - Узурпатор не должен узнать, что вы живы, - пропел Лионель. - Неожиданность - громадное преимущество перед Робуром.
   Бэлор, довольный произведенным эффектом, кивнул. Теперь его, несомненно, сочтут недалеким, ничего не смыслящим в военном деле и решат, что смогут без проблем контролировать. Но когда придет время, он покажет, на что по-настоящему способен. Пусть он действительно мало что понимает в войне, но он отнюдь не новичок в играх. Женщин у него было больше, чем у собравшихся вместе взятых. А кто умеет управлять женщинами, без труда справится с государством.
   - Хорошо. Итак. Лиосал, вы упомянули о какой-то проблеме.
   - Вот здесь, - Эйвин показал пальцем точку к югу от Кидора. - В деревне замечен один из отрядов Грэя. Наемники. Человек сто - максимум двести.
   - До деревни день пути?
   - Меньше, милорд. Если двинемся немедленно, к вечеру окажемся на месте.
   Лорд замолчал, и Бэлор не сразу понял, что все собравшиеся смотрят на него, ожидая, что же он скажет.
   - Выступаем, - приказал Бэлор. - Я хочу ослабить Робура настолько насколько это возможно.
   - Хорошо, милорд, - кивнул Лиосал. - Мы возьмем деревню в кольцо. Я и Лионель зайдем с юга, Гарет и Десмонд - с запада и востока, Андрес перекроет дорогу на Кидор. Никто из наемников не должен вырваться.
   - Отлично! Лорд Гион, выделите мне отряд. Я отправляюсь с вами.
   - Милорд! - вырвалось одновременно у Лиосала, Касселя, Аргона и Элимира.
   Андрес молчал. Губ блондина коснулась улыбка.
   - Я король и поведу своих людей в бой, - прервал возражения лордов Бэлор.
   - Мы не можем рисковать вашей жизнью, милорд, - попытался возразить Эйвин Лиосал. - Вы слишком важны для королевства, чтобы так безумно распоряжаться ею.
   Не нравится лорд? Боитесь, что не станете тестем короля? Ха!
   - Тогда проследите, чтобы со мной ничего не случилось. Всего доброго, господа. Лорд Гион! Хочу посмотреть на тех, кем буду командовать.
  

***

   Вот и та самая деревня: невысокий забор, несколько десятков домиков, грязные улицы с ямами, площадь с деревянным колодцем. Всё выглядит очень старым. Неужели тут есть люди? Как можно жить в таком месте?
   До столицы отсюда примерно столько же, сколько до южного соседа - Элора. Эта часть королевства давно заброшена в отличие от того же севера с его массивными крепостями. Фарно, самому южному городу Киона, далеко по степени защиты до Рейна и Илфеда, или хотя бы соседнего Элрида.
   Юг Киона - густые леса. Дорог немного, и все они сходятся сначала к Элриду, занимающегося добычей руды, а потом тянутся до Фарно и дальше к Эйву, принадлежащему отлученному от церкви королевству.
   Элор - мирный сосед. Ни разу за время существования Киона на юге не звенела сталь. Старый торговый путь - единственная ниточка связывающая Киона с южным королевством. Конечно же, торговля с Элором под запретом Церкви, но втайне ведется. Отлучение мешает восстановить дорогу, дабы не вызвать подозрений, но купцы своими силами поддерживают её от полного разрушения.
   - Осторожнее, милорд, - приблизился Андрес. - Ждите сигнала.
   Неужели лорд думает, что он торопится расстаться с жизнью? Просто он должен быть там, среди остальных. Пусть люди видят, что их король не привык отсиживаться за чужими спинами.
   Юноша насчитал примерно пять десятков наемников. Остальных оттуда, где он находился, не видно. Лорд Гион замер, прислушиваясь к чему-то, и не обращал внимания на стоящего рядом принца. Шумно дышали кони, где-то вдалеке высоко в кронах пели птицы. Из деревни долетали обрывки звуков: там что-то происходило.
   Быть может, люди Робура пытали крестьян? Тогда тем более необходимо вмешаться.
   Где-то глубоко мелькнула мысль: "Они мои подданные. Я в ответе за их судьбы".
   Но прежде чем Бэлору удалось осмыслить идею, в воздухе запел горн.
   - Началось, - вырвалось у Андреса.
   Не дожидаясь его команды, Бэлор закричал: "Вперёд!", пришпорил коня и помчался вниз по склону. Сзади раздался топот: двадцать всадников последовали за командиром. Сквозь шум ему удалось расслышать, как Андрес сыпет проклятьями и приказывает своим людям идти в атаку.
   Сердце замерло от восторга. В ушах - звон стали, стук копыт. В воздух поднимаются тучи пыли. Впереди - цель. Ладонь вцепилась в рукоять клинка, конь под ногами несся вперёд, прямо на сбившихся в кучу наемников. Они ошарашены, испуганы и не успевали выстроиться в шеренгу. Он окажется рядом, прежде чем они смогут организовать достойный отпор.
   Пусть все видят, знают: король впереди. Лорды ему не указ!
   Милена... Прекрасна, но ничего для него не значит! Она одна из многих. Сделать её королевой, подчинившись условиям Лиосала? Нет уж! Да, Милена хороша в постели, но ей не место на троне!
   Лиосал, конечно же, приказал Андресу оберегать его. А значит, можно не беспокоиться: умереть ему не дадут. Пусть Гион запоминает каждую деталь!
   Юноша влетел в ряды латников, тут же сбив трех из них с ног. К шуму, повисшему в воздухе, добавились крики ужаса и предсмертные вопли. Мир завертелся в бешеном танце, и Бэлор понял, что настолько давно не ездил верхом, что почти забыл какого это. Оставаться на месте - верный способ умереть. Отразив нацеленный в бедро удар, юноша дернул поводья, и конь рванулся влево. Ещё один наемник очутился на земле, удар копыта раздробил ему голову, и в воздух взмыли алые брызги.
   Принц оглох: крики, стоны, ржание лошадей и скрежет стали слились в единый гул, забивший уши. Услышать, как кто-то приближается сзади или сбоку было практически нереально. Приходилось мотать головой из стороны в сторону. Но и тут всё было не просто. Перед глазами замелькали подоспевшие союзники. Они схватились с врагами, и разобрать, кто есть кто, с каждой секундой становилось все сложнее. Взгляд едва успевал вырывать из общей кучи лица наемников, и Бэлор в последний момент отражал их атаки.
   Пока что ему везло. Но от этого почему-то становилось всё страшнее. Так не бывает, чтобы полоса удача была бесконечной.
   Клинок стал алым от кончика до гарды. Сапоги, штаны, доспех, перчатки - тоже в кровавых пятнах. Сердце колотилось всё быстрее, едва не выпрыгивало из груди. Ноздри раздражал запах металла, противный и вязкий. Он был повсюду - не спрячешься, не убежишь.
   Перед Бэлором выпрыгнул наемник. Его лицо исказила ярость, он увернулся от копыт и зашел сбоку. Знал ли противник, что перед ним его король? Глупый вопрос. Правитель наемника - золото, а приказ - звон монет.
   Не особо задумываясь, Бэлор атаковал сверху вниз, надеясь рассечь врагу плечо. Но тот оказался опытнее всех, кто попадался прежде. Отскочив в сторону, мужчина тут же метнулся обратно. Принц едва успел развернуть коня, заслоняясь от удара, который не успел бы отбить. К гулу в голове прибавилось истошное ржание, и Бэлор почувствовал, как конь под ногами начинает шататься.
   Этого не может быть!
   Зарычав, Бэлор ткнул клинком вниз, целясь в горло, но промахнулся и попал противнику в глаз. Хлестнула кровь. Наемник завопил, выронил клинок и рухнул на колени, схватившись за лицо. Его ладони, доспех и перчатки вмиг окрасились алым. Обезумевший конь метнулся вперёд, сбил своего убийцу, тот отлетел в сторону и, ударившись виском об угол дома, вскрикнул и больше не издал ни звука.
   Хватит!
   Бэлор почувствовал, что падает. Земля устремилась навстречу с ошеломительной скоростью. Принц едва успел развернуться и вытащить ногу. Потом рухнул в песок, сверху приземлилась конская туша. Что-то хрустнуло - в глазах потемнело от боли. Бэлор дернулся и вытащил придавленные ноги. Они болели, но вроде кости были целы.
   Сзади раздался какой-то шум. Бэлор, разглядев блеск стали, кинулся вперёд. Ноги поскользнулись на кровавой луже, и юноша, взмахнув руками, полетел на землю. Голову пронзила боль - в ушах загудело. Откатившись в сторону, он понял, что упал прямо на убитого им наемника. Уцелевший глаз того был открыт, в нём застыли ужас и отчаяние. На месте второго находилась глубокая рана, из которой толчками вырывалась кровь.
   Хватит!!!
   Бэлор едва удержал в себе содержимое желудка. Юноша отполз в сторону и замер. Не в силах пошевелиться от накинувшегося оцепенения, он с ужасом уставился на нависшую над ним темную фигуру.
   - Милорд! - никогда ещё прежде Бэлор не испытывал такого облегчения.
   Андрес Гион помог принцу подняться - кости вроде и вправду были целы.
   Рядом валялись тела двух убитых наемников, с клинка Адреса капала кровь.
   - Поблагодарите после, Ваше Величество. Надо возвращаться к остальным. Я едва нашел вас. И к счастью, успел вовремя.
   - Лиосал будет доволен, - горько усмехнулся принц.
   - Лиосал? О чем вы?!
   - Это ведь он приказал вам охранять меня, - отозвался Бэлор.
   Он был слишком напуган и измотан, чтобы сопротивляться. Затея с атакой теперь казалось совершенно безумной и ненужной.
   - Нет. Эйвин ничего не приказывал. Я спас вас по старой памяти. Неужели вы меня не помните, милорд?
   Голова жутко болела, думать не хотелось, но Бэлор всё-таки напрягся.
   Андрес... Андрес... Та девушка, которую он отбил у лорда. Или ещё одна? Нет, не то. Тогда он поступил не так, чтобы из-за этого ему стоило спасать жизнь. Но до этого о лорде Гионе не было слышно много лет. Ах, да! В детстве! За несколько лет до того, как он познакомился с Розалией, за несколько лет до того, как его жизнь изменилась...
   - Мы тогда были мальчишками. Вместе играли в рыцарей, сражались с несуществующими чудовищами. Брант... Сир Хаст всегда относился к тебе предвзято. А я брал вину на себя, - нахлынули воспоминания, и Бэлор не мог остановиться. - Мы были... приятелями. Ты всегда поддерживал меня в отличие от других ребят. Почему же я всё это забыл? Как мог это забыть?
   - Это было очень давно, милорд. Родители увезли меня из города, отдали на обучение. А когда вернулся - мы оба уже были не те.
   - Я.... - память услужливо подкидывала все новые сцены из прошлого. Будто он открыл дверь старого проржавевшего чулана, и всё накопленное в нём сыпалось наружу.
   - Милорд! У нас проблема! - отчитался подоспевший всадник. - Пока мы искали Его Величество, трем людям Грэя удалось поймать лошадей и покинуть деревню. Одного подстрелили лучники Касселя, но двое ускользнули в сторону столицы.
   - Проклятье! Отправь в погоню ещё людей. Нельзя допустить, чтобы они скрылись! Ваше Высочество, вынужден вас покинуть. Сейчас не лучшее время для воспоминаний.
   - Да, лорд, - прошептал Бэлор. - Благодарю. Вы спасли мне жизнь.
   - Пустяки. Это мой долг.
   - Вы будете награждены по достоинству!
   - О! - на лице Андреса мелькнуло сомнение. - Стоит ли подобная мелочь награды?
   - Я так решил.
   - Как скажете. Любопытно будет узнать, во сколько вы оцениваете собственную жизнь, - улыбнулся лорд и запрыгнул в седло.
   Гион скрылся из виду, а Бэлор продолжал стоять, сжимая клинок.
   - Милорд? - подал голос один из людей Андреса. - Готовы? Нам нужно идти.
   Действительно, сколько стоит жизнь? Ведь у всего на свете есть цена.
  

***

   Андрес вернулся следующим вечером и принес неутешительные вести: беглецам удалось скрыться, сбив погоню со следа. Тщательно продуманный план отправился к Падшему.
   - Проклятье! Милорд, я предупреждал! - Эйвин Лиосал был вне себя и не пытался сдерживать себя. - Вам следовало остаться в лагере, а не лезть на рожон!
   - Лорд Лиосал, если вам нравится отсиживаться в кустах, пока ваши люди умирают, прекрасно! Это ваш выбор! Я же считаю иначе! - Бэлор впился взглядом в карие глаза союзника, вынудив того первым отвести взгляд.
   - Ваше Величество, понимаете вы это или нет, что мы потеряли преимущество перед узурпатором. Придётся атаковать немедленно, иначе он соберет в Кидоре всех преданных ему людей.
   - Файдер и Миррей теперь вряд ли успеют к сроку. Особенно, если учесть, что Грэй объявит о созыве войск, - вмешался Кассель. Выглядел он удрученно и непрерывно поглаживал свою бородку.
   - Теперь у нас нет выбора, - сверкнул глазами Лиосал. - Мы должен довести дело до конца. Следует отправить послание союзникам и выступать в поход.
   - Ваше Величество, своей выходкой вы поставили всех нас под удар, - пробормотал Элимир. - Можем ли мы в будущем рассчитывать на ваше благоразумие?
   Сможете ли он быть достойным королем - это ведь они желают знать?
   - А если я отвечу "нет"?
   - Милорд, - подал голос тучный Аргон, - Довольно фарса. Мы на вашей стороне. Набрасываться на нас, отталкивать - не лучшая идея. В конце концов, король у нас уже есть.
   Бэлор усмехнулся.
   - А что насчет того, что, быть может, узурпатору уже известны ваши имена? Вряд ли он пощадит изменников. А значит, господа, мы с вами никуда друг от друга не денемся.
   - Он прав, господа, - выдвинулся вперёд Гион. - У нас один путь: свергнуть Грэя и посадить Бэлора на трон. Поддерживаю Эйвина и предлагаю, выступить на Кидор завтра.
   Единодушное молчание стало ответом.
   - Возражений нет. Выступаем на рассвете, - подытожил Лиосал. - Тогда осталась последняя проблема. Ваше Величество, вы продемонстрировали, что не способны командовать войском. Поэтому я предлагаю до окончания войны передать командование в мои руки, даровав мне титул коннетабля.
   В шатре повисла напряженная тишина. Лорды смотрели на Бэлора. Тот молчал и улыбался. Не сводя глаз с лорда, принц ответил:
   - Вы правы, Лиосал, из меня никудышный главнокомандующий. И да, от меня мало проку на поле битвы. Поэтому я и сам решил передать войско в надежные руки. С этой минуты лорд Гион становится моим коннетаблем.
   Лиосал сначала побледнел, потом покраснел. Бэлор наслаждался зрелищем.
   Вот он момент истины. Вот теперь началась его игра!
   - Что-то не так лорд? - любезно поинтересовался принц.
   - Почему он? Разве это Андрес собрал нас всех здесь? Разве он организовал это восстание? - казалось ещё немного и невозмутимый Лиосал выйдет из себя.
   - Нет. Это сделали вы. И за это я дарую вам титул маршала. Но Андрес спас мне жизнь. И полагаю, она стоит куда больше, чем титул коннетабля. Не так ли, господа?
   Один за другим лорды склонили головы. Последним с видимой неохотой это сделал Лиосал.
   Наконец-то! Полная победа!
   - Господа, совет окончен. Все свободны, кроме коннетабля. Нам найдется, о чем поговорить.
  

XLIII

1775 г, 1-ый летний оборот, 15 день. Элор, Арвэ

  
  
   Арвэ встретил уставших путников прохладно. Ни роскошных поместий, о которых ходили слухи по всему королевству, ни шумных разноцветных толп, спешащих по неотложным делам. Только улицы, выложенные желтым камнем, и множество невысоких невзрачных домиков золотого цвета. А навстречу брела горстка удивленных прохожих, случайно забредших к южным вратам.
   - И где же тот прекрасный город, о котором ты мне рассказывал? - Нади приподнялась и прижалась к спине Аррела, заставив юношу едва заметно вздрогнуть.
   На какое-то время он успел позабыть о спутнице. В голове вспыхнула мысль, что Арвэ спит в разгар бури. Заснул как младенец, укутанный в мягкое теплое одеяло. И от осознания того, что опустившееся на столицу затишье в любой миг может порваться от малейшего неосторожного действия, становилось жутко.
   Чужое дыхание коснулось шеи, и Аррел задрожал. Наверное, он никогда не привыкнет к столь волнительным ощущениям.
   - Это лишь малая часть Арвэ, - улыбнулся, обернувшись, юноша. - После отлучения от церкви Элор ни разу не участвовал в войнах, что гремели на севере. Но правители готовились к нападению и укрепляли столицу. То, что ты видишь, внешний город: первая линия обороны. Настоящий же Арвэ спрятан за внутренними стенами.
   Нади кивнула. Глаза её блестели от волнения. Она прижалась щекою к плечу юноши и замерла. Аррелу ничего не оставалось, кроме как медленно двигаться вперёд, размышляя о событиях последних дней.
  

***

   Аррел приказал трактирщику выделить Нади комнату, найти подходящую одежду взамен лохмотьев и накормить. Поначалу юноша собирался дать спасенной красавице денег и, проводив до ближайшего города, расстаться с нею.
   С этими мыслями он попрощался с девушкой и вернулся к себе в комнату. Но едва голова коснулась подушки, Аррел понял, что не может найти себе место. Перед глазами застыл образ Нади. Её губы манили. Воспоминания о стройной фигуре заставляли сердце биться чаще, а кровь бежать быстрее.
   Лишь спустя несколько часов Аррелу удалось кое-как совладать с захватившими его эмоциями и заснуть. Но и во сне Нади, пленительная и непокорно очаровательная, преследовала его.
   Проснувшись, он вскочил с кровати и принялся бродить по комнате, пытаясь унять взбунтовавшиеся чувства. Его трясло, и он не мог сидеть на одном месте. Юноша попытался разобраться в эмоциях, но быстро сдался. Их было слишком много, и большинство из них он испытывал впервые.
   Новые ощущения одновременно пугали и манили. И спустя час, полный бесполезных попыток совладеть с волнением, Аррел сдался. Робко постучав, он вошёл в комнату к девушке. Нади стояла у окна, задумчиво вглядываясь вдаль.
   Аррел замер в дверях, не зная, как себя повести. К счастью, Нади обернулась и одарила юношу теплой улыбкой.
   - Доброе утро, спаситель.
   - Доброе, - волнение то накатывало, то в панике отступало.
   Неужели так всегда бывает? Более всего мы боимся прикоснуться к тем, кто нам нравится. И отводим взгляд, понимая, что он способен поведать больше любых слов.
   - Расскажи о себе, - вырвалось у юноши.
   Фраза, едва сорвавшись с губ, показалась глупой, обыденной и совершенно не подходящей для возвышенного разговора с объектом внезапного обожания. Но Нади вновь улыбнулась и отошла от окна. Не сводя с юноши изумрудных глаз, она опустилась на кровать и начала рассказ.
   Родилась она в небольшом городке, расположенном неподалеку от тракта, соединяющего Арвэ и Эйв. Отец её работал кузнецом, довольно искусным и известным в тех краях. Но, как и все прочие ремесла, кузнечное дело не приносило больших доходов.
   И вот однажды отец пришёл домой, светясь от гордости. Оказалось, он смог сосватать дочку сыну местного дворянина. Семья будущего мужа, конечно, была не очень знатна и богата, но всё лучше подобный союз, чем ничего.
   Хотя юноша, которого прочили ей в мужья, оказался симпатичным и весьма милым, связывать с ним жизнь Нади не захотела. И на следующую ночь после знакомства с избранником, сбежала из дома. Несколько месяцев она бродила по северному Элору, ютясь на ночь в тавернах, подрабатывая от случая к случаю официанткой.
   Около двух недель девушка прожила в Эйве, прислуживая жене одного из наместников. И вот, наконец, Нади решила начать новую жизнь и отправилась в город, о котором так много слышала и в котором, как она надеялась, исполнится все её мечты. О нём наперебой с восторгом рассказывали служанки. В нём желал поселиться каждый наместник. Да что там наместник! Во всем Элоре не было никого, кто не мечтал бы попасть в Арвэ, золотую столицу.
   - О чём же ты мечтаешь? Что ищешь? - впервые за рассказ Аррел не удержался и перебил девушку. И тут же смутился, решив, что мог случайно обидеть Нади своей нетактичностью. Но ошибся: девушка восприняла вопрос как должное.
   Последовала очередная очаровательная улыбка - сердце Аррела забилось чаще. Нади приблизилась к юноше, рука случайно коснулась ладони, вызвав волну наиприятнейших ощущений. Губы замерли у уха Аррела, едва не касаясь его, и прошептали:
   - Секрет...
   Аррел вздрогнул, дернулся, пытаясь отдалиться. Но Нади приблизилась и поцеловала в щеку. Как показалось юноше, чересчур страстно для обычного дружеского поцелуя.
   А может это была его разыгравшаяся фантазия?
   Выйдя из комнаты Нади, он весь день чувствовал жар чужих губ на щеке.
   С того утра они не расставались более чем на ночь. Нади шутила, громко смеялась, мило улыбаясь, и Аррел не мог отвести от неё глаз. Она рассказывала о своей жизни, а он слушал, запоминая каждое слово из-за опасения, что оно может когда-нибудь пригодиться. Спутница постоянно поправляла волосы, одергивала дорожный костюм и часто, как будто случайно, касалась рук юноши, заставляя того вздрагивать и смущенно отводить взгляд.
   Так продолжалось несколько дней. На большее у Аррела не хватило терпения. И когда Нади в очередной раз дотронулась до него, обнял её, прижал к стене и, заглянув в глаза, поцеловал.
   Его первый поцелуй... Он вышел жарким, неуверенным, непонятным, но в том же время разрывающим в клочья всё вокруг, оставляя в памяти сладость и забвение.
   Как же он боялся, что его оттолкнут! Но Нади, замерев на миг, ответила на поцелуй, потом на ещё один, а после и сама начала страстно целовать, взяв инициативу в свои руки.
   Никто не произнёс ни слова. Они не стали обсуждать происходящее, понимая, во что может вылиться серьезный разговор о будущем. В тот момент для них существовали лишь чувства и эмоции. Остальное казалось не важным и лишним.
   Но ведь это и называется Любовь?
  

***

   - Святейший, - вырвал юношу из потока воспоминаний голос Харида. - Может послать весть во дворец? На улицах неспокойно.
   - Нет! - отрезал Аррел, выпрямляясь в седле.
   Нади, потревоженная движением, отстранилась и принялась изучать улицы.
   - Я не стану бегать от призрачных опасностей. К тому же, мало из горожан кто успел запомнить, как выглядит их новый правитель. Меня никто не узнает.
   Новый... Из тёмных глубин памяти выплыл образ отца. Но тут же растворился, безжалостно отброшенный женской ладонью, коснувшейся плеча. Подобные срывы, вспышки отчаяния, к счастью, случались всё реже. Боль медленно отступала, и Аррел испытывал огромную благодарность к Нади. Она заполнила ту бездонную пустоту, что поселилась в сердце после ухода из жизни отца. Своим присутствием девушка помогала забыться и не думать ни о чем, кроме настоящего.
   Их небольшой отряд прошёл через внутренние врата. Следовало отдать должное стражникам: они узнали Святейшего и склонили головы. Аррел кивнул им в ответ.
   Высокие мощные стены и тяжелая стальная решетка остались за спиной. Нади изумленно ахнула и заерзала в седле. Аррелу тут же передалось её волнение, и он улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Юноша надеялся, что Арвэ не оставит девушку равнодушной, как и любого, кто оказывался в столице. И не ошибся.
   Каждая улица, даже самая крайняя и узкая, была вымощена ярко-желтым камнем, добываемым в шахтах Галадиса, города руд и камня. Качество плит было намного выше, чем во внешнем городе. Лучи солнца лениво скользили по ним, цепляясь за незаметные глазу трещины, отчего казалось, что камень светится.
   Большинство здания были построены из того же материала, что и мостовые, отчего вся столица отливала золотом. Чем ближе к центру, тем более роскошными становились строения. Даже самый скромный наместник, поселившись в Арвэ, тут же впадал в безумие и начинал без остановки украшать поместье, намереваясь перещеголять соседей. И надо сказать, у многих это получалось потрясающе.
   Они вышли на широкую главную улицу, в которую сходились все прочие. Мимо прогромыхали металлические исполины: ожившие пластинчатые доспехи высотой в два человеческих роста. Чтобы хотя бы поднять гигантский клинок, покоящийся на их плечах, потребовался бы десяток мужчин. А позолоченные латы: без единой царапины, начищенные до зеркального блеска - вполне могли ослепить.
   - Их создали наши мудрецы, - прошептал Аррел. - Внутри магические камни, поставляемые Орденом свободных магов и куча сложнейших механизмов, благодаря которым колоссы двигаются.
   Между домами и вдоль улиц бежали желтые трубы. Чистые, сверкающие под лучами солнца, без следов ржавчины. Они тянулись из нескольких мест, разбросанных по столице, а после сходились вместе и образовывали единую систему подачи воды: громадную паутину от пещер под городом до каждого, даже самого бедного, дома.
   - Никогда не видела подобного! - вырвалось в Нади. - Это удивительно!
   - Не говори так. Ты ещё не видела храмы.
   В столь громадном городе лишь одиннадцать построек отличались от остальных. Роскошный золотой дворец Святейшего раскинулся на центральном холме и потому был заметен с любого уголка столицы. Но он был построен относительно недавно. Остальные же десять - существовали со дня основания города. Да, они менялись, выросли за века, стали ещё прекраснее и спустя тысячи лет не утратили своего истинного предназначения.
   Величественные храмы богов, последние уцелевшие на всем Эстере, служили наилучшим украшением Арвэ, демонстрируя подлинное величие Древних. Возвышающиеся над прочими постройками, они обнимали ближайшие здания, охраняя покой их хозяев. Цена земли около храмов была столь высока, что на требуемую сумму можно купить едва ли не целую улице где-нибудь в Галадисе или Эйве.
   Каждый из храмов выглядел неповторимо, завораживал своей вечной красотой.
   Высокий, стремящийся ввысь и касающийся облаков храм Эратоса походил на громадный шпиль. Огненно-красный он отчетливо выделялся на фоне прочих зданий, кажущихся рядом с ним блеклыми карликами. В лучах заходящего солнца из-за множества длинных узких витражей святилище бога солнца напоминало горящий факел, переливающийся ало-оранжевыми красками.
   Чуть дальше лежал храм Ароса, как и прочие святилища, воплощающий стихию божества. Неисчислимое множество колонн, как массивных, так и необычайно тонких, почти невесомых, разнообразие арок, проходов и окон делали святилище воздушным. Богато украшенные рельефами стены отдавали серебром и вносили завершающий штрих в обитель бога Воздуха.
   Ещё дальше под стенами дворца развалился мрачный храм Гириуса. Он выглядел огромным темным пятном среди золота и занимал едва ли не половину улицы. Но, несмотря на внушительные размеры и монолитность, вблизи храм выглядел необычайно хрупким, непостоянным и от этого ещё более завораживал. Такова и вода, стихия бога.
   По улицам неторопливо вышагивали жители Арвэ, проплывали разукрашенные повозки. Несколько раз Аррел ловил на себе любопытные взгляды. Оборачиваясь и встречаясь глазами с их обладателями, юноша отвешивал сухой кивок. Откровенно говоря, его забавляло замешательство на лицах богатых горожан, пытающихся вспомнить, кем же мог быть одетый в пыльный потрепанный дорожный костюм юноша.
   - Чудесно, - промурлыкала над ухом Нади. - Арвэ... великолепен! Я так счастлива!
   Аррел обернулся к ней и улыбнулся:
   - Я же обещал.
   И тут же заслужил жаркий поцелуй.
   Заглянув в горящие глаза Нади, Аррел твердо решил для себя, что никогда и никому не позволит забрать её у него. Как и эти прекрасные эмоции, завораживающие дух и трепетную дрожь по всему телу. Он заслуживает немного счастья и покоя! А Нади... он сделает её счастливой, исполнит все её мечты!
   - Откуда?
   Юноша вопросительно взглянул на спутницу.
   - Откуда всё это богатство, эта роскошь? Эти механизмы? Ведь королевство в опале у Церкви. А наместники только и делают, что купаются в золоте. Так ведь не бывает.
   - Церкви не удалось подмять под себя Эстер. Очень многие недолюбливают её и готовы рискнуть, - начал Аррел, вспоминая рассказы Зейда. - Мы торгуем с Вольными землями. Наши корабли заходят в порты Осдара, Вейрна и даже Варенора. А горы полны редких драгоценных руд. Лорды с севера готовы платить безумные деньги за сущие безделицы из них.
   - Но этого мало, - отказывалась верить Нади.
   - Элор не платит десятины Церкви, как остальные. Мы не участвуем в войнах, нам не нужно восстанавливать земли и города. У нас нет постоянной армии, но при малейшем намеке на возможное нападение на защиту страны встанут тысячи воинов из ринутов, а наместники выведут личные гвардии. А наши мудрецы придумываю вещи, которые облегчают жизнь людям, а не изобретают новые способы убийства.
   Нади задумалась о чём-то, а потом вдруг рассмеялась:
   - Сложно быть Святейшим! Столько нужно знать и о столь многом беспокоиться.
   Аррел улыбнулся в ответ, стараясь, чтобы вспыхнувшая на мгновение грусть не отразилась на лице и осталась незамеченной.
   - Власть - большая ответственность. Это благо. Это возможность защищать и оберегать всё то, на чем стоит Элор, - начал объяснять юноша, понимая, что с каждым словам всё меньше верит самому себе. Власть пока не принесла ему абсолютно ничего. Из-за неё умер отец. Из-за неё он потерял свободу.
   "Но ты ведь встретил Нади. Не будь ты Святейшим, ваши пути никогда бы не пересеклись. А теперь ваши судьбы с каждым днём сплетаются всё крепче, - настойчиво нашептывал внутренний голос. - Люди идут за тем, кто сильнее. Так проще. Нет никакой ответственности. И не нужно делать выбор. Требуется лишь переставлять ноги и двигаться, куда укажет перст лидера. Элор идёт за Святейшим. За тем, кто хоть и обременен ограничениями и запретами, но способен избрать собственный путь".
   Чувствую тепло прижимающейся сзади Нади, Аррел вынужден был согласиться сам с собой. Он законный правитель Элора, а значит и хозяин судьбы. Но в глубине души всё же поселилось сомнение. Неприятное, холодное и несколько пугающее.
   - Осторожно! - вскрикнул Харид.
   Юноша обернулся и заметил убегающего мальчишку, а через миг понял, что не чувствует привычного веса кошеля. Быстрее всех среагировал Сатир. Он метнулся за воришкой, в четыре прыжка поравнялся с ним и схватил за шиворот. Отобрав кошель, Сатир бросил его брату, а Харид передал кошелёк Аррелу.
   - Что мне с ним сделать, Святейший? - поинтересовался Сатир.
   Чумазый босоногий мальчишка болтался на вытянутой руке мужчины и пытался дотянуться до того рукой или ногой. Сатира же бесплодные попытки, похоже, забавляли.
   Воришке было от силы лет десять, скорее, даже меньше. Аррел встретился с ним взглядом: в темно-зеленых глазах плескалась злость, более ничего. Мальчишка напоминал дикого зверька. Казалось, протянешь руку - он её укусит. Просто потому что привык везде видеть опасность. Просто потому, что его столь сильно поломала жизнь.
   - Держи, - Аррел кинул несколько монет на землю и приказал. - Сатир, отпусти его.
   Охранник незамедлительно выполнил приказание, но мальчишка не сдвинулся с места. Он переводил взгляд с нескольких желтых кружков на плитах и обратно на Аррела. Выглядело, будто он не может решить, что делать: взять деньги или убежать.
   - Поехали, - Аррел тронул поводья, подавая пример остальным.
   Когда они отъехали на некоторое расстояние, он обернулся. Вокруг сновали горожане, столица бурлила и кипела своей неумной жизнью. Воришка стоял на том же самом месте и сжимал правую руку в кулак. Монеты пропали.
   - Мой герой, - Нади обняла Аррела и уткнулась в плечо.
   Юноша никак не отреагировал на это. Он продолжал смотреть на одинокую потерянную фигуру, замершую на перекрестке в сердце золотого города.
   Лошади свернули вправо, и мальчик пропал. Вместе с ним развеялось и наваждение.
  

***

   Казалось бы, как может измениться дворец всего за месяц?
   Но, тем не менее, Аррел вернулся в совершенно иное место. Широкие коридоры выглядели пустынными. Каждый шаг гулко отдавался, петляя вдоль ваз у стены и разносясь по длинному коридору. Кое-где в дальних углах виднелись слои пыли.
   Но тишина и безлюдность казались юноше не самыми страшными проблемами. Аррел отчетливо понимал, где-то на самой границе между разумом и эмоциями, что со смертью отца дворец лишился главного: души, дарующей этому месту жизнь. В годы правления Кериса Мерейна здесь никогда не затихали разговоры, смех и крики. Дворец являлся его отражением: гордым, уверенным и своенравным. Он был неповторим.
   А сейчас за время его отсутствие дворец превратился в гигантский могильник. И Аррел сомневался, сумеет ли добиться, чтобы всё стало как прежде? Сможет ли сохранить то, чего достиг отец?
   Может, он никудышный правитель? Или не готов к трону и ответственности?
   - Святейший, рад видеть вас в добром здравии, - наместник Арвэ Гант Лерой, облаченный в алую мантию, встретил их небольшую процессию в центральной комнате. Она соединяла тронный зал с гостевым крылом и коридорами, лабиринт которых вёл в любую часть дворца.
   Высокий мужчина с короткими черными волосами, ровной бородкой и глазами цвета янтаря низко поклонился и жестом предложил прошествовать в тронный зал. Советник улыбался легкой, ничего не значащей улыбкой и пытался выглядеть невозмутимым. Но в его поведении, тем не менее, чувствовалась некоторая напряженность. Взгляд Лероя то и дело устремлялся к спутнице правителя, и юноша не мог не заметить всё сильнее разгорающийся в их глубинах огонёк любопытства.
   Пока они шли до тронного зала, Аррел пытался понять, украдкой бросая мимолетные взгляды на советника, что за мысли крутились у того в голове. Он назначил наместника своим советником, руководствуясь тем, что Лерой занимал ту же должность у отца. Чем же вызван столь явный интерес к Нади. Быть может, это не обыденное любопытство?
   Внутри кто-то зарычал. Рык был полон недовольства и вызова. Неизвестный непонятный зверь обвился вокруг сердца и не спускал глаз с наместника.
   Нет! Не стоит делать преждевременные выводы.
   - Её зовут Нади, - Аррел опустился в роскошный трон. Вдоль его основания и на каждой из сторон бежали выложенные драгоценными камнями руны. По десять в ряд.
   Юноша принял, подданный Харидом венец из чистого золота и опустил на голову. Оказалось, он успел позабыть, настолько тяжела корона.
   - Она останется во дворце, - опередил наместника Аррел. - Я беру её под свою опеку. Советник, отдайте распоряжение, чтобы подготовили лучшую комнату. Ещё Нади понадобятся служанки. Отправьте людей в город: пусть поищут подходящих девушек.
   Аррел надеялся, что разом пресек все возможные вопросы. К сердцу подползали неприятные ощущения. Чем дольше он сидел на троне, тем больше начинал сомневаться в том, что делает.
   - Будет исполнено, Святейший, - если Гант и удивился резкости Аррела, то никоим образом не показал этого.
   Служанки увели Нади. Перед уходом она коснулась руки Аррела, заключив её в мимолетное объятие, и, глядя ему в глаза, улыбнулась.
   В тронном зале остались Аррел, его охранники и советник.
   - Моё послание дошло? - поинтересовался юноша, удобно устроившись на троне.
   - Да, Святейший. После того как прилетела птица, я разослал весть наместникам.
   - Мы получили ответы?
   - Они согласны провести риторий, хотя и удивлены, что вы не назвали причин для столь неожиданного созыва. Наместники приедут точно в срок. Я не знал, когда вы вернётесь, и поэтому решил назначить риторий на двадцать второй день сего оборота.
   - Хорошо, - кивнул Аррел.
   Зейд обещал поддержать его и должен успеть приехать в Арвэ. А потом всё закончится: наместники решат, как поступить с угрозой из-за Барьера. Или наоборот начнется - вспомнился юноше образ спящего младенца. Но в любом случае, неопределенности станет меньше.
   Наместники поверят магу: они не могут поступить иначе. Ведь не столь же они глупы, чтобы не признать опасность. А после гонцы отправятся на север и будут просить помощи. И только богам известно, как отреагируют на призрачную угрозу короли и Церковь. Она станет требовать доказательств, которых нет, и не может быть. Слишком мало осталось у северян истинной веры, для них тяжело просто поверить.
   - Вам следует отдохнуть после дороги и начать приводить в порядок дела, - пробился сквозь хоровод размышлений голос Ганта. - За время вашего отсутствия накопились бумаги, с которыми вам следует срочно ознакомиться.
   Вот и всё. Он уехал, не успев запутаться в сети из бумаг, проблем и интриг. Но теперь будет заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Святейшим становишься единожды, но носишь этот груз, дар, проклятье всю жизнь. Только смерть способна разорвать негласный договор между правителем и богами.
   Всё так же, как и раньше. Почти...
   - Убийц отца так и не нашли? - Аррел удивился той легкости, с которой смог задать вопрос. Ни дрожащего голоса, ни холодного осадка после.
   Неужели он так изменился всего за несколько недель?
   Произошедшее казалось теперь таким далеким, нереальным. Будто сон.
   - Нет, Святейший. Мне жаль.
   Аррел откинулся на троне и прикрыл глаза. Да, он Святейший. Но он только что вернулся от Барьера и может позволить себе не скрывать усталость.
   - Если у вас больше нет ко мне дел, вы свободны Лерой.
   - Милорд!
   Аррел открыл глаза и посмотрел на замершего в нерешительности советника. В воздухе натянутой струной повисло молчание.
   - Нади... - решился-таки советник.
   Аррел отметил, что слышать имя той, кто похитила его сердце, из чужих уст довольно непривычно. Более того, почему-то неприятно. - Кто она? И что вас связывает?
   - Мы спасли её по дороге сюда. Она моя гостья. Это всё, что вам сейчас следует знать, Лерой, - попытался уйти от ответа Аррел.
   Наместник усмехнулся, едва приподняв уголки губ, и продемонстрировал свою знаменитую на весь Арвэ, а может даже и Элор, улыбку. Хитрую, многозначительную и обезоруживающую. Аррелу было прекрасно известно, что Гант Лерой заслужил славу одного из самых опытных интриганов. Даже отец проявлял осторожность, общаясь с ним. К счастью, мужчина был абсолютно предан Элору. Но к несчастью, на Святейшего преданность распространялась в меньшей степени.
   - Милорд, я живу уже не первый десяток, - Лерой пристально изучал Аррела и продолжал улыбаться, и юноша чувствовал себя всё неувереннее с каждой секундой. - И поверьте, я многое могу понять и принять. Но то, что простительно для наместников, не позволительно для правителя Элора.
   - Что вы хотите этим сказать, советник?
   - Отошлите вашу гостью из города. Чем быстрее и дальше, тем лучше для всех. Иначе, боюсь, возникнут проблемы.
   - Это угроза? - Аррел чуть наклонился вперёд и приподнялся на троне.
   Благодаря возвышенности, на которой стоял престол, юноша смотрел на советника сверху вниз. Злость, страхи, сомнения и ярость слишком долго терзали сердце. Эмоций, которые давала ему Нади, оказалось недостаточно, чтобы избавиться от скопившейся тьмы. Юноше удалось лишь запрятать её. Настолько глубоко, насколько получилось. Но оказалось, этого недостаточно. Юноша чувствовал, как к горлу подкатывают волны гнева, готовясь в любой миг вырваться наружу.
   - Это совет, Святейший. Не знаю, что вы испытываете к этой девушке, могу лишь представить. Я помню себя в ваши годы: пыл, страсть, буря чувств и неутолимая жажда ощутить нечто новое. Тогда мне это казалось необычайно важным, даже важнейшим на свете. Но повзрослев, я понял, что нет ничего более важного, чем процветание страны.
   - Я это знаю, - отрезал Аррел. Сдерживать себя становилось всё сложнее.
   - Тогда прислушайтесь к моему совету.
   - Нади останется здесь до тех пор, пока я не захочу обратного, - Аррел вскочил с трона, заставив советника отступить в сторону, и направился к террасе.
   - Вам всё равно не быть вместе, Святейший. Ваша судьба - взять в жены дочь одного из наместников, а никак не эту девушку. Она никто: просто игрушка на время.
   - Это моя судьба. И я не потерплю вмешательств!
   - Если вы по-настоящему влюблены, отпустите её. Так будет лучше для вас обоих.
   За спиной раздался легкий шорох. На прощание Лерой бросил:
   - И помните, милорд, вы еще ребенок.
   Аррел предпочёл промолчать, продолжая стоять, облокотившись о перила балкона. Под ним далеко внизу раскинулся мерцающий золотом Арвэ. Отсюда невозможно было разглядеть ни бегущих по улицам людей, ни мчавшихся куда-то карет и повозок. С балкона Арвэ казался красивой застывшей картинкой, покой которой нарушали лишь блика солнца на крышах.
   Величественный и спокойный Арвэ.
   Аррелу неожиданно захотелось уподобиться городу. Вобрать в себя лучшее и стать настоящим правителем. Но желание мелькнуло и затерялось среди множества других. Заболела голова: усталость дала о себе знать.
   Кивнув охранникам, Аррел отправился к себе в покои.
   Едва переступив порог комнаты, юноша понял, что он не один. Интуиция закричала о присутствии чужака, заставив руку скользнуть к эфесу. Аррел собрался позвать стражу, но в этот момент из темноты вышла женская фигура.
   - Это я, - как всегда очаровательно улыбнулась Нади
   Аррел перевёл дыхание, приблизился к девушке и, крепко обняв её, прошептал:
   - Ты меня напугала.
   - Тссс..., - девушка прислонила палец к его губам, поцеловала в щеку и, взяв за руку, повела вглубь комнаты.
   Удивленный настойчивостью Нади, Аррел на пару секунд замешкался с вопросом:
   - Что ты здесь делаешь? Почему не у себя?
   - Я у себя, - вновь улыбнулась девушка, чем вызвала в груди юноши вихрь приятных эмоций. - Моё место рядом с моим сердцем. А оно принадлежит тебе, мой повелитель.
   Их губы встретились - разум Аррела захлестнуло эмоциями, и юноша позабыл обо всём. Проблемы, гнетущая усталость и интриги остались за порогом покоев. Для них не осталось места. Юноша не успел опомниться, как очутился на кровати, раздетый по пояс.
   Сверху грациозно устроилась Нади. Краем глаз юноша заметил, что её платье валяется рядом с его камзолом и венцом на полу. Полупрозрачная ночная рубашка девушки ничуть не скрывала её прелестей. И эта мысль затмила все прочие.
   Аррелу хотелось любоваться Нади снова и снова, и так всю жизнь. Перед глазами повисла туманная пелена. Желание захлестнуло юношу, ощущение шаткого равновесия было потеряно. Все до единой эмоции вырвались на свободы и безумствовали. Глаза закрывались сами собой, желая оставить его наедине с удивительно приятными ощущениями.
   - Ты прекрасна! - вырвалось к Аррела, прежде чем его окончательно захватил сладостный водоворот, подхвативший и понесший куда-то далеко-далеко отсюда.
   Горячие губы Нади ласкали кожу, оставляя приятный влажный след. Руки девушки изучали грудь, лаская шею и живот, спускаясь всё ниже. Мягкая, пахнущая цветами, кожа сводила с ума, и у Аррела не осталось ни сил, ни желания, чтобы сопротивляться. Жар и жажда обладания стремительно подчинили себе его тело.
   Осталось лишь непреодолимое желание слиться с Нади в нечто целое.
   Первый раз... Первая женщина... Его женщина...
   Новые ощущения сводили с ума, заставляя стоны наслаждения срываться с искусанных в порыве страсти губ.
  

XLIV

1775 г, 1-ый летний оборот, 16 день. Побережье Варенора

  
  
   Берег тянулся на несколько десятков шагов, а потом терялся среди густого кустарника и низкорослых деревьев. Волны неспешно и монотонно бились об песок, уходя назад и оставляя после себя мокрые ракушки и пучки грязных водорослей.
   Корабль замер неподалеку от побережья темной громадой. Выглядывая из-за туч, над ним висела Села. Тали с удивлением отметила, что в королевстве неверных она находится не там, где должна. Быть может это просто обман зрения?
   "Наверное", - решила для себя девушка.
   Холодный ветер забирался под лохмотья, служившее ей одеждой всё то время, что она провела на корабле после случая с насильником. Тали злилась на себя за то, что принимает подачки от неверных и носит эти грязные тряпки, но в глубине души понимала, что ей нужно сделать всё, чтобы выжить и дождаться Джуса.
   Один из мужчин грубо толкнул её вперед. Сделав несколько неуклюжих шагов, Тали едва не упала, но в последний момент сумела сохранить равновесие. Она зашипела, сверкнув глазами, но толкнувший её стражник сделал вид, что ему всё равно. Однако всё-таки отстранился. И впредь не прикасался к ней.
   Тали знала, видела - её боятся.
   После того, как неудачливый насильник едва не сгорел в призванном ею пламени, отношение к ней изменилось. Девушка уяснила, что людям свойственно бояться неизвестного. Было загадкой, как они смогли выжить в мире, полном необъяснимого?
   Руки и ноги по-прежнему оставались в кандалах. Но у неё прибавилось времени для размышлений: больше к ней в камеру никто не приходил. Еду приносили строго по расписанию. Приоткрывали дверь, ставили чашку - и убирались прочь, боясь даже взглянуть на неё. Причём носильщики менялись ежедневно.
   Тали усмехнулся: поспешность, с которой мужчины хлопали дверью, забавляла. Идущий рядом стражник с опаской покосился на неё, но промолчал. В лунном свете было заметно, как его губы двигаются в безмолвной молитве.
   Страх - это сила. Оружие, способное переломить ход сражения.
   Но всё чаще в голову гаррке приходила тревожная мысль: она в безопасности, пока они не прибудут туда, куда направляются похитители. Но вот дальше...
   Что с ней будет, когда тюремщики поймут, что боги оставили её?
   После того случая, Тали многократно пыталась вызвать хотя бы искру, но безуспешно. Она не спала ночами, взывая к Отцу, и испробовала все известные ей молитвы. Она изо дня в день повторяла их, но Рагос оставался безмолвен. Ни одного знака, что её услышали.
   Значит, надеяться она могла лишь на саму себя. Но всё, что оставалось Тали: шипеть и посылать во врагов полные ненависти взгляды, надеясь, что, в конце концов, кого-то из них охватит пламя. Но чем больше Тали так делала, тем отчетливее осознавала собственную беспомощность.
   Дорога подошла к концу: водная гладь осталась позади, и похитители вместе с ней сошли на берег. В этот момент Тали захотелось расплакаться. Это конец. Она оказалась в королевстве неверных, и уже скоро окажется там, где Джус никогда не сможет найти её.
   "Джус..."
   Образ любимого придал уверенности. Он сильный, умный. Он сын вождя и непременно сумеет её отыскать! И тогда неверные захлебнутся в собственной крови! И она, его Женщина, должна быть достойна своего избранника.
   Слезы застыли на глазах. Несколько взмахов ресниц - от них не осталось ни следа.
   Тали обернулась, чтобы кинуть взгляд в сторону бухты, надеясь, разглядеть вдалеке корабль, на котором появится Джус. Но горизонт терялся в тумане и мраке.
   Охранник, средних лет мужчина невысокого роста, что-то приказал Тали, но из всех произнесенных им слов девушка разобрали лишь "ведьма". Гаррка усмехнулась. Мужчина был карликом по сравнению с любым из мужчин её народа. Мошка, которую, глазом не моргнув, раздавит Джус, когда придёт за ней.
   Сверкнув глазами, она расправила плечи и двинулась вперёд по пляжу. Очевидно, именно этого от неё и ждали, потому что крики за спиной прекратились. Обуви у Тали не было, и пальцы при каждом шаге проваливались в мокрый песок. Иногда осколки раковин или крупные камушки впивались в ступни, но девушка терпела боль молча.
   Ночь заполнили приглушенные крики врагов. Мужчины в доспехах с каким-то алым созданием на груди спускались с корабля, суетились, сбивались в кучи. Большинство и вовсе были без лат или обходились кожаным нагрудником. Вели они себя на удивление тихо, необычно для воинов, вернувшихся домой с победой.
   Тали вспомнила, как возвращались воинов её племени.
   Разгромив очередных врагов, они возвращались домой с трофеями: оружием, доспехами, одеждой, украшениями или припасами. Иногда приводили новых женщин. Едва переступив границу лагеря, воины припадали к земле, целовали её и молились Духам, благодаря за то, что те даровали им победу. Возвращение воинов - самое радостное событие, праздник для всего племени. Но одновременно и время скорби для тех, чьи братья, мужья или отцы ушли в грязь далеко от дома.
   Однажды с очередной войны не вернулся и отец Тали. Его похоронили на поле битвы, согласно обычаю - ни у Тали, ни её матери не было возможности попрощаться. Они даже не знали, где находится его могила. Меч - единственное, что от него осталось. Оружие должно было перейти к сыну, но Тали была единственным ребенком в семье, поэтому клинок почти десять лет висел на стене. Как память и немой укор.
   Высадка тем временем закончилась, и командиры принялись строить свои отряды. Тали впервые смогла оценить численность похитителей: четыре группы примерно по двадцать человек и командиры в латах - итого, около девяноста воинов. И команда корабля, стоящая поодаль.
   Когда её тащили мимо лагеря, Тали слышала звуки боя, видела огни пожаров. А значит, на острова прибыло куда больше сотни. Но зачем? Эта мысль не в первый раз приходила в голову, но сейчас, когда раздражавшая качка и мокрый соленый воздух остались позади, она вспыхнула куда ярче и отчетливее, чем прежде.
   Зачем понадобилось нападать на их племя? Ради чего это смешное вторжение, когда неверные потеряли множество людей, но вернулись ни с чем? И почему... она?
   Тали вздрогнула. Случайность? Или...
   Снова раздались крики.
   - Ведьма! - в руках приблизившихся мужчин были факелы, и именно благодаря им Тали разглядела, как лица похитителей окрасились алым. А потом неверные рухнули, нелепо взмахнув руками. Огонь потух, уткнувшись в мокрый песок.
   На берег обрушилась тишина... А потом ёё разорвал свист! Около десятка воинов одновременно свалились под ноги товарищам. Под ними тут же растеклись темные лужи. Из кустов выскочили люди в черных плащах. Они набросились на похитителей, и завязался бой. С каждым мгновением черных фигур становилось всё больше, а ряды похитителей редели.
   Мимо пронеслась темная фигура. Тали дернулась в сторону, но не рассчитала свои силы. Путы мешали, как и песок, уходящий из-под ног. Девушка поскользнулась и рухнула вниз. Локти пронзила боль, песок попал под лохмотья и оцарапал кожу.
   Тали попыталась встать, но потом передумала, решив, что на земле сейчас безопаснее. За спиной кричали мужчины, звенела сталь. Гаррка поползла в сторону кустов, надеясь скрыться пока её не заметят. Но её путь перегородила тень. Чьи-то руки перевернули на спину - она пыталась сопротивляться, но незнакомец был силен.
   Из-под капюшона блеснули глаза, цвет которых невозможно было разобрать в темноте. Руки, одетые в кожаные перчатки прижали к песку так, что Тали не могла пошевелиться. Она ещё несколько раз дернулась и сдалась. Губы мужчина дрогнули и сошлись в снисходительной усмешке.
   - Кто ты? - спросил он на языке гарров, чем совершенно сбил девушку с толку.
   Она несколько раз моргнула, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном.
   - Кто ты такая? - повторил "спаситель". - Отвечай! Быстро!
   - Я Тали, - прошептала девушка. - С Тёмных островов.
   Глаза из-под капюшона внимательно изучали её.
   "Они голубые", - пронеслось в голове.
   Мужчину окликнули. Он обернулся, но Тали не стала вырываться. Она поняла, что это бесполезно. И лучше копить силы.
   - Я Родерик Геон, капитан лучников Его Величества Долиафа. Если ты будешь себя вести тихо - проблем не будет.
   Родерик отпустил её. Потом спохватился и перерезал клинком путы.
   - Так лучше. Идём, Тали.
   Видя, что девушка не двигается с места, он добавил:
   - Не бойся. Пока ты под моей защитой, тебя никто не тронет.
   Тали впилась взглядом в его доспехи, выглядывающие из-под плаща. И попятилась. Родерик перехватил её взгляд и улыбнулся:
   - Ах, это... Те люди, - он кивнул в сторону мертвых тел на побережье, - на них наши доспехи, но они враги. Это шпионы Кера. Примерно месяц назад было совершенно нападение на один из наших арсеналов. Я и мои люди долго пытались выйти на след грабителей, а они, оказывается, отправились на Острова. Что им было нужно?
   Тали молчала, глядя в одну точку перед собой. Похитители мертвы, но она по-прежнему в руках неверных. Войны между людьми - это их дело. Враги врагов не станут друзьями, особенно, если в равной степени презираешь обе стороны.
   Родерик покачал головой и стянул капюшон. Под ним оказалось лицо молодого мужчины, лет тридцати: блестящие глаза, острый нос, тонкие вытянутые брови и короткая бородка. Его волосы были черны, а на губах играла улыбка.
   Странно, но Тали почувствовала себя спокойнее.
   "Он ненамного старше Джуса. И, по крайней мере, не пытается меня раздеть", - решила она для себя. Вспомнив, что на ней одни обмотки, девушка смутилась, но, ещё раз взглянув на Родерика, поняла: тому безразлично, во что она одета.
   - Они напали на нас. Я... - память подкинула воспоминания о чудесной ночи, которая должна была стать их с Джусом. - ... была не в лагере, и они схватили меня.
   - Хорошо. А потом?
   - Забрали меня и увезли сюда.
   - Хмм... Допустим, хотя это и странно, - протянул Родерик. - Ты останешься со мной. Я прикажу, чтобы тебе нашли одежду. Припасов у нас хватит.
   - Что со мной будет?
   - Ничего плохого. Когда закончится война с Кером, мы можем отвезти тебя назад на Острова. Если захочешь, конечно. Я не сторонник ненависти к иным народам, - поморщился Родерик. - Среди моих людей нетерпимых мало - ты будешь в безопасности.
   - И когда же закончится ваша война?
   - Не знаю. Оборот. Может два. Или три.
   - Джус придёт за мной раньше! - вспыхнула Тали. - Он найдет меня!
   - Джус?! Твой муж?
   - Он сын вождя. И приведёт с собой много воинов!
   Родерик помрачнел: блеск в голубых глазах погас. Тали испугалась, что сказала больше, чем следовало. Но мужчина взял её под руку и повел за собой.
   - Планы изменились. Мы едем в столицу. Ты должна предстать перед Долиафом.
   - Кто он такой?
   - Мой король.
   - Ваш вождь? Зачем мне это?
   - Ты ничего не понимаешь?! - удивился Родерик.
   Тали покачала головой.
   - Тебя привезли сюда наши враги, на которых были доспехи с гербом Варенора. И когда у берегов Эстера появятся гарры, жаждущие мести, на кого они нападут?
   "Джус убьет всех неверных. Ему всё равно. Мы отомстим людям", - пронеслось в голове, но вместо этого девушка ответила короче:
   - На ваше королевство.
   - Именно. Нужно предупредить короля и послать весть в Тор-Дахот.
   Родерик повёл Тали через тела убитых. Люди капитана собирали доспехи и оружие, изредка поглядывая на необычную спутницу командира.
   Родерик что-то говорил, но Тали не слушала его.
   По побережью были разбросаны десятки тел: изрубленных, исколотых, искореженных. Отовсюду прилетали стоны... Некоторые из них тут же обрывались с истошным воплем. Некоторые затихали вдали, когда товарищи тащили раненного в сторону лагеря.
   Тали шла мимо мертвецов, и на неё смотрели широко раскрытые глаза тех, кто когда-то приносил ей еду. Среди тел были, несомненно, и те, кто хотел бы переспать с ней. И открывающееся зрелище вызывало у Тали некое мрачное удовлетворение, перемешанное с отвращение и страхом.
   Но мертвецов оказалось слишком много: она никогда не видела такого количества одновременно. Быть может, вот так же, с открытыми глазами и разорванной клинком грудью лежал и её отец. А под ним растекалась алая лужа.
   "Нет! Это неверные умирают как звери. Отец погиб как воин! Он сражался во имя Рагоса и отправился в Чертоги. Он наблюдает за мной", - пыталась она убедить себя.
   Вода у берега стала густой и темной от крови.
   "Это моя жертва тебе, Воин! Пусть женщинам запрещено держать оружие, и эти люди погибли не от моей руки, но из-за меня! Возьми их и используй души, чтобы ковать оружие для своего воинства!" - она надеялась, Отец услышит её.
   - Иначе мы окажемся меж двух огней, - прорвался к ней голос Родерика.
   Ночь пронзил очередной крик. И Тали стало страшно.
  

XLV

1775 г, 1-ый летний оборот, 16 день. Варенор, Ферин

  
  
   Свет Селы безуспешно пытался пробиться сквозь прикрытые шторы. Его не ждали, более того прогоняли прочь: в большом, занимающем полстены камине плясали языки пламени. Дрова потрескивали в густой ночной тишине, тени дрожали на неровной каменной кладке.
   Несмотря на жар из камина Долиафу было холодно. Но он не спешил уходить из комнаты. Просто сидел и смотрел перед собой. Кресло сегодня ощущалось иначе: жутко неудобным и более жестким, чем обычно. А свет камина раздражал глаза. Хотелось прикрыть их, перестать чувствовать.
   Забыться...
  

***

   Солнечные лучи били сквозь листву. Пахло весной, свежестью и азартом. Вдалеке пел горн, призывая охотников собраться вместе.
   Но зачем возвращаться, когда добыча так рядом?
   Долиаф крепче сжал длинное копье со стальным наконечником. Дерево было теплым и крепко лежало в ладони. Значит, удар будет точным. Просто обязан быть таким, потому что у него будет всего одна возможность. Единственный удар.
   Мысли путались. Кто-то внутри настойчиво нашептывал, что наследникам не престало бегать по лесу, выслеживая дикого зверя. Этот кто-то ругался, убеждал вернуться, если не в замок, то хотя бы к остальным. "Это опасно", - шептал он.
   Но именно это: азарт, близость опасности, быть может, даже смерти - распаляло любопытство, вызывая сладостную дрожь во всем теле. Когда-нибудь через много лет он станет королем, будет сидеть в замке, читать доклады и решать государственные вопросы, как и его отец. Но пока этот день не наступил, он будет пытаться взять от жизни всё до последней капли. Каждая эмоция, каждое чувство должны стать его!
   Громадный вепрь потянул ноздрями воздух и насторожился.
   Принц выругался: ветер сменил направление и понёс запах охотника прямо к зверю. Ещё немного, и тот уйдёт. Решив, что лучше попытаться, нежели вернуться ни с чем, Долиаф выскочил из кустов на поляну и закричал, привлекая внимания зверя.
   Впрочем, крики были излишне. Едва затрещали кусты, вепрь развернулся всем телом и уставился на юношу маленькими поросячьими глазками. Они налились кровью и походили на два раскаленных уголька.
   - Хорошая свинка, - зашептал Долиаф и усмехнулся. - Ну же, давай!
   Вепрь заревел и понесся на юношу. Расстояние стремительно сокращалось. В ноздри ударил запах звериного пота. Долиаф замахнулся копьем, но зверь оказался хитрее. Он метнулся в сторону, оружие лишь царапнуло его кожу. Принц успел увернуться от несущегося зверя, но полетел на землю, зацепившись ногой о корень.
   Вепрь, заревев, развернулся и кинулся обратно. Долиаф дернул ногой, но она крепко застряла.
   - Падший! - юношу бросило в жар, потом в холод. По спине побежал ледяной мороз. Корень крепко держал ногу, а зверь тем временем стремительно приближался. Долиаф попытался дотянуться до копья, но оно валялось слишком вне досягаемости.
   Вдалеке пел рог. В кронах гулял ветер, принося с собой обрывки птичьего пения. Мир сузился до размеров поляны. Долиаф видел лишь несущегося на него зверя, и сердце готово было вырваться из груди. В ушах рокотал рев вепря.
   Перед глазами пронеслась тень. Вепрь столкнулся с нею и заревел. Что-то горячее брызнуло на лицо. Долиаф прикрыл рукою глаза, а когда отважился убрать руку, то увидел, что зверь лежит с распоротым брюхом. Над ним, опираясь на копье и тяжело дыша, застыл Бальмур. Его волосы разметались по плечам, охотничий костюм покрывали бурые пятна. Юноша снял заляпанные кровью перчатки и отбросил в сторону.
   - В следующий раз предупреждай, что не умеешь обращаться с копьем, - проворчал юноша, вытаскивая ногу Долиафа из западни.
   - Ты спас меня... - пробормотал Долиаф, переводя взгляд то на мертвого зверя, то на Бальмура.
   - Пустяки. У нас на севере полно таких тварей. Этот не первый убитый мною.
   - Нет, серьезно, я твой должник!
   Бальмур присел рядом с Долиафом и улыбнулся. Тёмно-зелёные глаза сверкали как два чистейших изумруда.
   - Мой добрый друг, и ты для меня сделал бы подобное. Хотя признаться, я не представляю себя на твоем месте. Уж копье то я никогда из рук не выпущу. И уж точно не брошусь на вепря, не посмотрев под ноги.
   - Обещаю, я верну долг! Клянусь будущим троном, - Долиаф схватил Бальмура за руку и заглянул в глаза.
   - Тогда просто постарайся не умереть, пока мы с тобой не станем королями, - засмеялся тот.
   А через миг к его смеху добавился хохот Долиафа.
  

***

   - Ваше Величество! Вот вы где, - лорд Файн опустился в кресло напротив Долиафа. - Вас искал Совет.
   - Знаю, - пробормотал король.
   - Прилетел ворон с севера.
   - Знаю.
   - Лоргон пал. Север в руках Кера, милорд. Но вы и это, несомненно, знаете. Вот только почему же тогда вы сидите здесь?
   - Сир Фосс справится без меня. Как и остальные. Я же просто хочу отдохнуть.
   - Снова призраки прошлого? - в голове Вериса зазвучала тревога.
   - Они так реальны. Кажется, до них можно дотронуться.
   - Долиаф... Тебе не вернуть того, что было. Я буду повторять это постоянно, пока ты не осознаешь этого. Сейчас не время. Кер выступил против нас. И мы должны сражаться.
   - Нет! - Долиаф вскочил с кресла и принялся вышагивать по комнате. - Не против нас. И не Кер. Бальмур... Ему нужен я! Ему наплевать на Варенор. Он жаждет мести!
   - Ты похож на одержимого. Успокойся.
   - Я спокоен! Спокоен как никогда! - крик отразился от стен и усиленный вернулся назад. Долиаф вздрогнул и добавил, уже тише: - Просто пытаюсь найти выход.
   - Выход один, мой добрый друг. Сражаться.
   - Добрый друг... Друг... Нет. Должно быть ещё что-то.
   Слова резонансом отдались в голове, становясь всё громче и отчетливее. Они складывались во фразы, а те несли с собой образы.
   Яркие. Живые. Будто бы это было вчера...
  

***

   - Я не стану жениться по расчету. Теперь точно нет. Только если встречу достойную стать моей королевой, - признался Бальмур.
   - Сочувствую твоей утрате... - начал Долиаф и осекся, понимая, что не стоит тревожить свежую рану.
   - Спасибо... Завтра я отправлюсь в Рейндинхор. Быть может, успею до того, как всё закончится.
   - Значит, ты теперь король.
   - Да, - пожал плечами Бальмур. - Мы ведь всегда знали, что это случится. С тобой и со мной. Просто я первый. И раньше, чем планировал.
   - А как же наши планы, обеты и обещания?
   - Всё в силе, добрый друг, - Бальмур усмехнулся и перегнулся через перила. - Посмотри!
   Долиаф присоединился к товарищу.
   Под ними раскинулся спящий Ферин. Темная громада королевского замка бросала тень на внутренний двор. Темнота бежала дальше, петляя между дворянских поместий и спасаясь от редкого света в окнах. Улицы выглядели пустынными, но впрочем, с такого расстояния да ещё в темноте сложно было бы разглядеть даже отряд рыцарей, марширующий по улице.
   - Взгляни! Разве это не прекрасно?
   Свет Селы струился сквозь редкие облака на землю, окрашивая город серебром. Видимо, ночное светило заключило договор с темнотой: тьма не заглядывала на улице, слабо мерцающие в лунном свете, а Села не покушалась на темные переулки, отданные на растерзание теням.
   Одна за другой в небе зажигались звезды. Изредка одна из них срывалась и устремлялась вниз. Проследить за ней взглядом было практически невозможно: она быстро терялась среди множества братьев и сестер, ярко вспыхивала на прощание и пропадала навсегда.
   - Ферин - обычный город, - пожал плечами Долиаф. - Он полон преступников и бандитов, ночью по его улицам невозможно пройтись без охраны. Некоторые кварталы едва ли не разваливаются, а денег на их починку в казне нет. На многих улицах отсутствуют мостовые, и во время дождя их заливает водой, которая потом превращается в грязь.
   - Ты не туда смотришь. Не туда и не так. Смотри, как оно может быть. Ищи возможности в мелочах. Бандиты, грязь и пыль - всё поправимо. Ты сможешь исправить это, когда станешь королем. Всё это вокруг будет твоё. Подумай об этом, друг мой.
   Бальмур обернулся. Глаза его призывно блестели.
   - Там, - он указал рукой на запад, - моё королевство, мой дом. Я сделаю его лучше, сильнее. Ты знаешь: на юге сейчас не спокойно, нелюди постоянно нападают на торговцев. А на севере мой народ веками сдерживает мерзкую нежить. Но несмотря на всё это, я знаю: моё королевство прекрасно. Оно лучшее из всех, что существуют. Оно достойно самого лучшего!
   - Ну, уж нет! Варенор красивее Кера. У нас теплее. И города более приветливы к новым жителям, - вмешался Долиаф.
   Бальмур засмеялся.
   - Каждому своё.
   Он взял Долиафа за руку и произнёс:
   - Ты и я! Вместе. Вдвоём. Мы сможем изменить этот мир. Если наши королевства объединяться, мы покончим с гнётом Церкви. Мы можем стать королями, о которых будут слагать легенды! Вдвоём мы способны на многое. Да мы с тобой способны на всё!!
  -- Ты безумен, Бальмур. Или слишком много выпил, - улыбнулся Долиаф.
   - Да. Я опьянен возможностями, - вернул улыбку Бальмур, и она не выглядела безумной. Напротив, казалась чистой и спокойной. - Пьян от того, что у нас с тобой в руках есть всё, чтобы исполнить самые заветные мечты. Короли Севера - так нас назовут!
   - Церковь не позволит...
   - Она не посмеет нам перечить! Веками она держит правителей в напряжении, стравливает друг с другом. Но что касательно нас - она просчиталась, упустила момент. Тот бал - никто не подозревал, что я спасу тебя от назойливой дамы.
   - Оказывается, я дважды твой должник, - усмехнулся Долиаф. - Сначала от леди, потом от вепря - ты прямо мой дух-хранитель.
   - Ну, от вепря меня спасать не придется, а что касается дам...
   - Всегда буду рад помочь! Как только кто появится на горизонте, тут же уведу её от тебя.
   - Обещаешь?
   - Да! Ради нас!
   - Только мы вдвоем? Навсегда?
   - Да. Так и будет!
  

***

   - Я ведь так и не вернул ему долг, - прошептал Долиаф, разглядывая пламя.
   - Кому?
   Разве это возможно? Правильно? Почему всё это произошло, можно ли всё было предотвратить? Или исправить? Хотя бы попытаться?
   - Долиаф, - Верис Файн дотронулся до плеча правителя. - Тебе нужно отдохнуть. Воспоминания сводят тебя с ума. Вспомни, кем ты был, каким был. Вот настоящий ты, а не разбитый дрожащий муж, которого я вижу перед собой. Ты король!
   - Да, король... Но достоин ли я короны? - правитель Варенора снял с головы золотой венец и принялся рассматривать. С таким любопытством, будто видел впервые.
   - Друг мой, - голос Вериса дрогнул. - Прошу. Хватит! Прекрати это!
   - Да... Нужно прекратить. Это я начал... Это моя вина... Не встреть я её...
   На стенах заплясали тени, улыбаясь своему королю.
  

***

   Тот день он помнил так ясно, будто бы тот был вчера.
   Первый день грандиозного бала, устроенного по инициативе Совета. Долиаф тогда бродил без цели по коридорам замка, наполненным воркующими парочками и тучными лордами, обсуждающими внешнюю политику.
   Было скучно. Просто удивительно скучно! Танцы и развлечения никогда не прельщали юношу, навевали тоску и выматывали. Он искал место спокойнее, где не было бы лишних глаз и ушей. Тишина и покой - Долиаф мечтал о них.
   Балкон выходил на внутреннюю сторону двора, на которой не было ничего примечательного. Никто никогда не приходил сюда, потому что тот находился на удалении от главного зала, где играла музыка: досюда долетали лишь обрывки мелодий.
   Идеальное место, чтобы побыть одному.
   Но в тот день всё оказалось иначе.
   Девушка в лиловом платье стояла спиной к Долиафу и разглядывала что-то в небе. Юный король проследил за её взглядом, но не увидел ничего, кроме причудливых туч.
   Густые черные волосы незнакомки скрепляла миниатюрная серебряная заколка. Она едва справлялась с неудержимым водопадом волос, но по какой-то причине девушка предпочла её более подходящим. А может, других просто не оказалось под рукой. Лиловое платье также являло собой странный выбор. Ведь сейчас дамы предпочитали яркие, броские цвета, от одного взгляда на которые начинала кружиться голова.
   Долиаф поймал себя на мысли, что сознательно окружает незнакомку ореолом тайн, которые тут же пытается разгадать. Но в этом было нечто захватывающее.
   Вздох выдал его, и девушка обернулась. Так резко, что заколка не выдержала - волосы разметались по плечам. Незнакомка смутилась: по щекам пробежал румянец, подобрала упавшую заколку и лишь после этого подняла взгляд. Их глаза встретились. И те секунды, что Долиаф тонул в её взгляде, изменили его жизнь. Навсегда.
   Юноша не мог дышать от волнения, потрясения и восторга, охвативших его. Как же он был слеп прежде! Как мог не заметить её! Глаза незнакомки таили в себе величайшую загадку, которую захотелось разгадывать всю оставшуюся жизнь. Такие удивительные, манящие. Живые. Они притягивали.
   Мир задрожал и рассыпался на мелкие разноцветные осколки. Долиафа ослепило, оглушило. Он на миг потерялся, ничего не слыша, кроме стука своего сердца. Ничего не видя, кроме её глаз. Ничего не чувствуя, кроме приятной дрожи во всём теле.
   Всего миг. Но именно он разрушил всё, чем юноша жил прежде. А в сердце появилось что-то новое, неизведанное и манящее. Крохотный язычок пламени, несущего надежду на абсолютное счастье.
   Долиаф с трудом смог отвести взгляд от незнакомки и вздрогнул.
   Столько новых звуков! Такие яркие краски вокруг!
   Почему он раньше не видел этого? Почему был так слеп и глух? Неужели всё дело в нем? В том огне, робко разгорающемся в груди?
   Слова готовы были сорваться с губ, но...
   Его будто парализовало. Единственное, что Долиаф смог сделать - улыбнуться. Незнакомка ответила теплой улыбкой и покинула балкон, оставив короля в одиночестве.
  

***

   - Милорд!! Ваше Величество! Долиаф! Хватит!
   Его трясли за плечо. Образ черноволосой красавицы превратился в дым.
   Долиаф посмотрел по Вериса: на лице советника застыла нескрываемая тревога.
   - Тебе нужен отдых. Выпей снотворного. Я распоряжусь, чтобы его приготовили.
   - Хорошо, - пробормотал Долиаф, поднимаясь с кресла.
   Все мышцы разом закричали, негодуя. Король покачнулся, но устоял, вцепившись руками в спинку. Взглянув в сторону камина, он увидел, что тот потушен. Дотлевали последние дрова.
   - Эта комната плохо действует на тебя. Тебе нужно перебраться в другое место
   Долиаф собрался возразить, что ему и тут хорошо, но в последний момент передумал. Если он сходит с ума, пусть лучше никто об этом не знает. В конце концов, это его проблемы, с ними он должен справиться сам. Хотя и понимал, что в одиночку у него ничего не выйдет. Ну что же... он всегда был упрямцем. Годы ничуть не изменили его.
   Впрочем, в одном друг был прав.
   - Верис, прикажи закрыть двери в комнату, а ключ оставь себе. Так ведь будет лучше. Не так ли?
   - Да, милорд. Так будет лучше.
   Лорд Файн покинул комнату, Долиаф двинулся вслед за ним, но не удержался и последний раз кинул взгляд на стену, на которой красовался портрет в полный рост.
   На короля смотрела прекрасная женщина с мягкими чертами лица. Черные как смоль волосы доходили ей до пояса и были заколоты изящной серебряной диадемой. Серые глаза выглядели во мраке комнаты темно-лиловыми. Женщина на картинке улыбалась Долиафу своей самой очаровательной улыбкой.
   Этот портрет был сгустком света и тепла среди холода ночи. Только он согревал его последние десятилетия. Долиаф мог приказать выбросить его, но не мог решиться, понимая, что вместе с портретом выкинет нечто большее, нежели просто рисунок.
  

***

   Ночная прохлада ласкала разгоряченную душным залом кожу
   - Вы танцуете? - раздалось за спиной.
   Долиаф вздрогнул от неожиданности, потом расслабился и улыбнулся.
   - Нет, - пробормотал он, продолжая разглядывать темноту под балконом. - Я плохой танцор. Впрочем, как и вы - ужасная дама.
   Звонкий смех разорвал тишину и унёс вместе с ней остатки напряжения. Долиаф обернулся. Изумрудные глаза горели, притягивая, свет ото всех ламп в зале.
   - Рад тебя видеть, друг, - Бальмур пожал руку Долиафу. - Вижу, ты ничуть не изменился со дня нашей последней встречи. Разве что обзавелся собственной короной. Надеюсь, теперь ты, наконец, перестанешь пожирать мой венец взглядом.
   Долиаф затрясся в безудержном смехе.
   - А ты всё тот же остряк! Я рад. Действительно рад, что власть не изменила тебя. А что с твоими кудрями?
   Бальмур запустил ладонь в коротко подстриженные волосы и пожал плечами:
   - Людям свойственно меняться. Это у нас всех в крови. Без изменения жизнь - ничто. Ты надел корону - я остриг волосы. Всё меняется.
   Он замолчал, приблизился и облокотился на перила. Опустилось молчание, такое же глубокое, как и темнота, окутавшая столицу. Несколько неловкое и неуклюжее: Долиаф не знал, с чего начать. В голове вертелось множество вопросов, но о чем говорить с тем, кого не видел несколько лет, но о ком слышал постоянно из уст советников.
   Бальмур пробежался тонкими длинными пальцами по каменным перилам и спросил:
   - Друзья и союзники навеки, ты ведь помнишь?
   - Ночь. Спящий город. Звезды в небе... Конечно, помню! - улыбнулся Долиаф, искренне обрадовавшись, что всё осталось, как прежде. Не смотря ни на что, они были по-прежнему близки. Видимо, всё-таки кое-что может остаться неизменным.
   - Этот вечер похож на тот, - прошептал Бальмур, разглядывая темные крыши Ферина. - Ты слышишь, как темнота шепчет нам что-то?
   - Нет. Сегодня здесь шумно. И слишком много женщин.
   - О, да! Женщины... Отыскал свою королеву?
   - Нет, - у Долиафа вырвался разочарованный вздох. - Ты тоже, насколько я понимаю?
   - Я давно не ищу. Когда перед тобой открыты все пути, и ты можешь быть собой и делать всё, что угодно - тебя тянет к дамам. Но потом всё меняется. Я познал цену покоя. Мне по душе свобода. Жизнь дана, чтобы увидеть всю её красу и ни о чем не желать, когда ссохнешься и покроешься морщинами. А о наследниках я ещё успею позаботиться.
   Бальмур схватил Долиафа за руку и развернул лицом к залу, полному танцующий пар. Свет отражался от покрытых позолотой стен, переливался между множества колонн и играл разноцветными огнями в роскошных люстрах, свисающих с потолка. Десятки пар кружились по залу, будто листья в осеннем саду, подхваченные безжалостным порывом ветра.
   - Оглянись, друг мой! Ради этого мы стали королями? Разве этого хотели бы наши отцы? Чтобы их наследники развлекались на балах: пили, смеялись и веселились?
   - Но Совет говорит....
   - Не слушай его! Мой пытается навязать мне чужие мысли. Но ведь я - не они! Я молод, полон сил. Мне есть к чему стремиться. А их жизнь стремительно летит к финалу. Я чувствую, грядут перемены, - в глазах Бальмура загорелся безумный огонёк. - Ты собрал здесь знать со всех краев Эстера. Грандиозный бал, который продлится неделю. Это впечатляет. Поэтому я здесь.
   - Ради танцев?
   - Почти, - усмехнулся Бальмур. - Я...
   Юноша осекся и замер, глядя куда-то вглубь зала. Долиаф проследил за взглядом друга, и сердце забилось чаще. Где-то между ребрами зарычал дикий зверь.
   - Кто это? - прошептал правитель Кера столь тихо, что Долиаф едва смог его расслышать. - Та девица с длинными черными, как ночь, волосами. Та, что сидит за столиком на балконе напротив.
   - Которая?
   - Она там одна! В голубом платье. Разглядывает небо.
   Долиаф, узнавший незнакомку в лиловом, с которой так и не решился поговорить, покачал головой. У него вырвалось:
   - Не знаю...
   - Она прекрасна, - прошептал Бальмур. - Похожа на звезду.
   - Так чего ты ждешь? - зверь в груди зарычал сильнее, и Долиаф, проклиная собственную нерешительность, пробормотал: - Подойди к ней.
   Бальмур изменился в лице.
   - Нет! Я собирался обсудить с тобой будущее наших королевств, а не бегать за женщинами.
   - Тогда идём ко мне, - предложил Долиаф и первым двинулся с места. Он дрожал, сам не понимая от чего. Каждый шаг давался всё тяжелее. И когда желание стало в конец нестерпимым, Долиаф сдался. Обернулся - незнакомка по-прежнему сидела в одиночестве на балконе.
   Юноша смутился и поспешно перевёл взгляд на друга. Бальмур пристально смотрел на него, и на губах правителя Кера замерла задумчивая усмешка.
  

***

   Долиаф погасил свечи, улыбнулся и прикрыл за собой двери.
   Комната погрузилась во мрак.
  

XLVI

1775 г, 1-ый летний оборот, 13 день. Кер, Рейндинхор

  
  
   Орейн Тис замер по правую руку от короля и с трудом удерживал себя от того, чтобы не зевнуть. Ему было чуть больше тридцати, и многие находили его весьма симпатичным: приятное округлой формы лицо, карие глаза, которые никогда не переставали блестеть, темно-русые волосы средней длины.
   На советнике был надет изящный серый камзол. К поясу крепился клинок, но он служил лишь украшением. Орейн не фехтовал уже много лет, со времен одной из стычек с нелюдями на юге. Именно тогда его тяжело ранили. И с тех пор он постоянно прихрамывал на правую ногу.
   Своим главным недостатком, помимо изрядно надоевшей хромоты, Орейн считал невысокий рост и слегка полноватое телосложение. Годы службы советником изменили его, превратив из воина в тонкого политика и интригана. Но что поделать? Мир таков, что выжить в нём могут лишь наиболее приспособленные к переменам. Как любит говорить король: "Изменения - часть человеческой сущности и от них никуда не деться".
   Орейн усердно делал вид, что внимательно слушает доклад сира Спайка, лорда-маршала Кера. Дела военные советника волновали мало, но в его обязанности входило обязательное присутствие на подобных собраниях. Впрочем, в смутные времена необходимо быть в курсе всего происходящего, даже того, что тебе противно. Знание - сильнейшее оружие, зачастую куда более опасное, чем острейший клинок.
   Высокий излишне самоуверенный голос Рикарда Спайка звучал из широкой чаши, наполненной до самых краев водой. Рядом с позолоченным сосудом стоял придворный маг, закутанный в синюю мантию - один из тех, кого король несколько недель назад призвал на службу из магириума в Абихайле.
   Церковь, конечно, осталась недовольна: выпустить из крепости магов для неё было почти то же самое, как освободить кровавых убийц из темницы. Но перечить Бальмуру святоши не посмели. Хранитель магириума, заручившись поддержкой архиепископа, настоял лишь на том, чтобы чародеев, как заведено, сопровождали рыцари Чаши.
   Бальмур был вынужден согласиться.
   И вот один из присланных храмовников замер неподалеку от мага, пристально следя за каждым его жестом. Орейн не переставал удивляться, что же такое обещает Церковь рыцарям, что они столь рьяно несут службу. За те недели, что маг и его сторож провели в Рейндинхоре, советник ни разу не видел, чтобы храмовник выказал хоть какое-то недовольство или занялся чем-то ещё помимо надзора над магом.
   Левая рука рыцаря сжимала серебряный медальон, медленно касаясь, почти лаская, его пальцами - привычный жест любого члена Ордена. Орейн не удержался и тихо хмыкнул. Едва заметная улыбка скользнула и сразу исчезла, вновь сменившись показным безразличием. По мнению советника, это выглядело как-то по-детски: мужчина, играющийся с блестящим украшением. Пусть даже за этот медальон можно купить поместье. А то и все пять, если говорить про Кер.
   На секунды их глаза встретились. Храмовник оценивающе взглянул на Орейна, и вновь перевёл взгляд на мага, замершего подобно статуи около чащи.
   Орейн вернулся из размышлений и прислушался к докладу Спайка.
   - Долиаф так и не смог опомниться, милорд. Мы закрепили преимущество, полученное после победа под Лоргоном. Я разделил наши силы на две части: одна двинулась на север к Скволлу, вторая под моим личным командованием - на юг к Диару, - лился из позолоченной чащи слащавый голос лорда-маршала.
   - Продолжайте наступление, - король откинулся на троне и постукивал пальцами по подлокотнику. - Вы превосходите их числом, проблем возникнуть не должно.
   - Не всё так просто, Ваше Величество. Численное преимущество не особо велико. А тот факт, что воины Долиафа знают земли лучше нас, почти уравнивает шансы. Но с другой стороны, основные силы противника в нескольких неделях пути от нас. У нас будет время, чтобы как следует подготовиться. Однако боюсь, нас ожидает затяжная война. Милорд, хочу напомнить: вы обещали, что Кион поддержит нас.
   - Лорд Грэй прислал на днях послание,- Бальмур выглядел разочарованным и раздраженным. - Королевство на грани воины: не все готовы признать его законным правителем. Ему нужна голова принца, но мальчишке удалось скрыться.
   - Жаль, союзническая армия склонила бы чащи весов в нашу сторону.
   - Кион нападёт на Варенор! - правитель стукнул кулаком по трону. - Это лишь вопрос времени. Если же нет, Грэй недолго задержится на троне. Продолжайте наступление и оттягивайте генеральное сражение.
   - Слушаюсь, милорд, - голос сира Спайка задрожал и затих.
   Бальмур жестом показал, что маг может идти. Тот поклонился, но покинуть тронный зал не успел. Двери с шумом распахнулись, к трону быстрым шагом направился светловолосый юноша лет двадцати в серо-зеленом костюме гонца. Хоть юноша и запыхался, одежда была чистой, что говорило о том, что он пробыл в пути меньше дня.
   - Ваше Величество, - юноша опустился на колени и склонил голову. Король едва заметно напрягся и поддался вперёд.
   Орейн понимал взволнованность правителя. В прошлый раз вести, привезенные незнакомцем, стоили целого отряда гвардейцев. К счастью, таинственному магу не нужна была ни жизнь короля, ни тем более его советника. Но после того случая Бальмур удвоил число рыцарей в тронном зале и отправил почти всех доступных магов в погоню. Однако ни один из них пока не вернулся.
   Орейн ещё раз окинул гонца взглядом, и только сейчас заметил, что гонца трясет.
   - Говори, - позволил король.
   Юноша, стараясь не смотреть в глаза правителю, прошептал:
   - Нежить... милорд. Меньше чем полудне пути отсюда.
   Голос юноши дрожал как лист от порыва ветра.
   Уже много веков мертвецы не топтали земли южнее Луша, крепости построенной специально для защиты от набегов восставших из могил. А теперь мертвецы разгуливали почти у стен столицы. Невиданное дело. Зная вспыльчивый нрав короля можно было быть уверенным - полетят головы.
   - Сколько? - на первый взгляд, голос звучал спокойно, но умудренный опытом Орейн знал, что правитель Кера с трудом сдерживает себя.
   - Четверо... - прошептал гонец. - Их заметили к западу от Рейндинхора. Двум крестьянам удалось сбежать от неё. Они уверяют, что создания напоминают обычную нежить. Только немного другие.
   - Четверо, значит??! - разнесся по тронному залу голос короля. Изумрудные глаза Бальмура вспыхнули. Правитель вскочил с трона, схватил гонца за грудь и прорычал:
   - Как спрашивается, мертвяки сумели добраться до столицы незамеченными??! Они что прилетели по воздуху???!! Чем занималась разведка?!!
   На гонца было жалко смотреть. Он сжался и затих в мускулистых руках Бальмура. Орейн скривил губы от отвращения, но решил, что пора вмешаться.
   - Ваше Величество, вы позволите?
   Король сверкнул глазами и кивнул.
   - Смею напомнить, с севера уже приходили доклады. Несколько деревень опустело и не осталось никаких следов. Люди просто исчезли и всё. Также пропало несколько дозорных и следопытов. На последнем совете мы решили, что крестьяне просто перебрались на юг, а следопыты угодили в лапы к зверям.
   - Падший вас всех раздери! Кругом одни дураки! - выругался король и опустил гонца. - Немедленно! Собрать моих рыцарей и вызвать из магириумов магов. И отправить весть в Орден Чаши!
   Орейн отвесил легкий поклон и собрался отдать распоряжение, но внезапно почувствовал легкий холодок, пробежавший по полу. Через несколько секунд холод стал существенно сильнее. Остальные тоже заметили это.
   - Что происходит? - изо рта Бальмура вырвалось облачко пара.
   Маг впервые за время нахождения в зале подал голос, прошептав:
   - Они уже здесь.
   В следующее мгновение двери тронного зала разлетелись в щепки. Воздух пронзили заглушаемые ранее деревом крики. Кровь отхлынула от лица советника, по телу пробежала дрожь. Такого он никогда прежде не видел. По мраморным плитам медленно растекалась широкая алая лужа. Разорванные в клочья стражники валялись в дверях, а через них в зал проплыли четыре темных фигуры.
   Вокруг нежити клубился мрак, окутывая чудовищ рваные одеялом. На мертвой гниющей плоти торчали обрывки перепачканной в крови и грязи синей ткани. Покрытые шипами ноги с каждым шагом оставляли на плитах кривые царапины. В глубине изуродованных магией черепов горело зеленое пламя.
   - Уходите. Ваше Величество, спасайтесь. Они пришли за вами! - крикнул маг, пристально следя за приближением личей. - Эти твари наполовину разумны, но подчиняются приказы того, кто возвратил их к жизни.
   Бальмур зарычал и попятился назад.
   - Это он... Тот незнакомец! Он заплатит мне кровью!
   Находящиеся в зале стражники, окружили советника и короля плотным кольцом. Храмовник обнажил клинок, по-прежнему продолжая сжимать медальон.
   - Давай, маг, - усмехнулся рыцарь. - Покажи, на что способен.
   Чародей покачал головой.
   - Против них мне не выстоять долго. Это порождения настолько темной магии, что, боюсь, даже архимаг потерпел бы поражение.
   В этот момент одна из тварей завизжала, оглушая всех собравшихся, и кинулась в атаку. Чародей встал между ней и королём.
   - Меня зовут Рейст Мар, - сказал он. - Сообщите Гильдии, как я погиб.
   В следующую секунду с рук мага сорвалось ослепляющее пламя, бурным потоком ринувшееся к личу. Оно обволокло нежить, и на секунду показалось, что твари пришёл конец. Но огонь рассеялся: последние искорки бессильно скользнули по черной плоти.
   Лич взмахнул рукой, и маг закричал. Согнувшись пополам, он рухнул на пол, заливая его кровью, хлынувшей одновременно изо рта, носа и ушей. Второй лич поднял заклинанием бьющегося в судорогах мага и швырнул в колонну.
   По камню побежали трещины, а чародей как тряпичная кукла рухнул на пол. Третий лич приблизился к нему и замер. Тело мага засветилось, и начало стремительно таять, теряя правильные очертания. Сине-зеленые потоки устремились от мертвеца к нежити, и через пару секунд от тела не осталось ничего, кроме пятен крови, успевших впитаться в голубой мрамор.
   - К бою! - сдаваться храмовник явно был не намерен. В голове у Орейна пронеслась мысль, что с армией из рыцарей Ордена, столь ярых и бесстрашных фанатиков, можно было бы захватить весь Эстер.
   Впрочем, Церковь именно это и сделала.
   Часть гвардейцев повели Бальмура и советником в дальний угол. Оставшиеся же присоединились к рыцарю Храма, взявшего на себя командование. Четыре пары светящихся глаза пристально наблюдали за воинами и, казалось, насмехались над жалкими попытками к сопротивлению.
   Четыре облака мрака одновременно набросились на рыцарей. Жуткий визг наполнил зал, кружась и петляя между колонн. Смерть витала совсем рядом. Орейн едва ли не чувствовал её отвратительный вкус.
   Воздух со свистом разрезали длинные черные лезвия. Четыре рыцаря зашипели, глотая воздух. Их тела развалились на части: внутренности вывалились на пол, фонтаном ударила кровь. Остальные стражники закричали от ужаса и бросились бежать.
   Бесполезная попытка! Последним, что увидели гвардейцы, были горящие зеленой яростью провалы, и костяные пальцы, выдавливающие глаза и проламывающие череп.
   Орейн не мог более смотреть на это: к горлу подкатила тошнота - но отвернуться он тоже был не в силах, желая встретить смерть лицом к лицу. Как воин.
   Храмовник пока держался. Его спасала реакция, отточенное годами мастерство и магия медальона. Несколько быстрых движений, скачков из стороны в сторону, и тронный зал заполнился воплем одного из личей, лишившегося правой кисти.
   Нежить метнулась к храмовнику, и одним ударом оставшейся конечности разорвала выставленный магический барьер. Храмовник вскрикнул и упал на землю, сжимая окровавленное лицо. Нежить приблизилась к корчащемуся на земле человеку и вонзила в грудь когти, будто желая вырвать сердце.
   Рыцарь Чаши завопил, но смог подобраться почти не слушающейся рукой к медальону. По телу вмиг побежали золотые искры, лич тут же визгнул от неожиданности и злости. Орейну даже показалось, что на морде твари мелькнуло удивление.
   В небо ударил столп яркого света, испортив купол и превратив тварь в кучку праха.
   Оставшиеся трое мертвецов разделались с остатками отряда стражи и развернулись к королю. Орейн, сам не понимая зачем, выступил вперёд, прикрывая Бальмура. Советник дрожал и едва держался на ногах от нахлынувшего ужаса. Но, тем не менее, рука уверенно легла на эфес бутафорского клинка, и в воздухе повис звон стали. Это конечно был не меч храмовника, но лучше, чем ничего.
   Личи тянули время, наслаждаясь страхами тех, кто ещё был жив. Один из гвардейцев геройски вышел вперёд и тут же рухнул с дымящейся развороченной грудью: чтобы убивать нежити вовсе не требовалось приближаться.
   Ноги подкосились. Смерть неотвратимо приближалась.
   - Во имя Спасителя! - грубый мужской голос ворвался в зал, разрывая натянутую тишину. Личи обернулись на звук. Поток чистого белого пламени пронесся по тронному залу, рассеявшись в нескольких метрах от короля, советника и четверых гвардейцев.
   Нежить вспыхнула - зал наполнился её яростными воплями. Твари начали метаться, из последних сил устремившись к Бальмуру. Но добраться до правителя не успели. Спустя пару секунд, а может и меньше, всё закончилось: вопли стихли, мертвецы лежали неподвижно. Об ужасных созданиях напоминали четыре кучи пепла на изуродованном залитом кровью мраморе.
   Бальмур медленно захромал к трону и едва ли не рухнул в него. И только после этого правитель Кера встретился взглядом с высоким черноволосым мужчиной в бело-золотой мантии. Ему было около сорока. Серые глаза до сих пор светились силой.
   Спаситель ослепительно улыбнулся и отвесил почтительный поклон королю.
   - Ваше Величество, рад видеть вас в добром здравии.
   Бальмур молчал. Орейн встал справа от правителя на своё привычное место. Советник прекрасно понимал, какие мысли гложут правителя. Сердце на мгновение замерло, а потом с сожалением отправило прежнюю жизнь в прошлое. О грядущих переменах кричало абсолютно всё. И в первую очередь, присутствие сероглазого мужчины с сальными волосами.
   Стоящий перед троном человек скрестил руки на груди и пристально наблюдал за королём. Свет в глазах исчез, но от этого взгляд не стал легче.
   - Я ваш должник, - наконец признал очевидное Бальмур. - Ваше Преосвященство, сир Дарио, что привело вас сюда в этот столь темный для всех нас час?
   Серые глаза блеснули, заставив Орейна вздрогнуть.
   - Вот так официально? Ты неисправим! Даже не поприветствуешь родного брата, Бальмур? - ослепительно улыбнулся архиепископ Кера.
  

XLVII

1775 г, 1-ый летний оборот, 18 день. Кион, Кидор

  
  
   В полумраке шатра было душно. Дым от свечей вился у потолка, лез в глаза и щипал нос. "Почему я отказался провести встречу на открытом воздухе?" - пронеслось в голове. - "Ах, да! Послушался совета".
   - Святая Церковь не станет вмешиваться в мирские дела.
   Бэлор тряхнул головой и посмотрел на кардинала-епископа Кидора, замершего перед ним с опушенной головой. Посланник архиепископа топтался на дорогом осдарском ковре и в серой рясе был неприметен на фоне украшений шатра. Мужчина выглядел подавленным и даже сломленным, но вот его голос... Твердый, уверенный, слегка надрывный - в нём звучал вызов.
   Проклятые свечи! И этот святоша!
   Бэлор расправил плечи и, привстав с огромного деревянного кресла, наклонился вперёд. Конечно, это не роскошный каменный трон, но король должен оставаться королем в любой ситуации, где бы он ни находился.
   - Кажется, я что-то не расслышал. Или, быть может, вы не поняли меня. Я Бэлор Хоуп, наследник убитого узурпатором короля Морина и законный правитель Киона. Трон мой по праву! И я жду, что Святая Церковь поможет мне в борьбе с предателем.
   Кардинал-епископ, не поднимая глаз, отрешенно улыбнулся.
   - Мы подчиняемся лишь воле Спасителя, милорд. Повторю слова архиепископа: "Богу всё равно, кто сидит на троне, лишь бы он чтил законы и способствовал распространению истинной веры. Битвы королей не для нас. Мы не пешки на игральной доске. Мы..."
   - Довольно! - кулак Бэлора опустился на покрытый позолотой подлокотник. Стоящие по обе стороны от трона свечи затрепетали, напуганные резким движением. - Правильно ли я понял: Святая Церковь отказывает в помощи законному королю?
   - Всё, что мы можем - молить Спасителя о вашей победе, милорд, - отозвался кардинал-епископ.
   В этот момент, глядя в безучастное, невозмутимое лицо посланника, Бэлору безумно захотелось отдать приказ схватить мужчину, связать и бросить в клетки к прочим пленникам. Награда за предательство едина для всех: смерть или кандалы. А бездействие - тоже предательство. Быть может, ужаснейшее из возможных.
   - Архиепископа, конечно же, беспокоит сложившаяся ситуация, как и ваша армия у стен столицы, но его решение окончательное. Мы беспокоимся о возможных волнениях: людские умы подвержены порче, их легко смутить и запутать. В подобной ситуации Киону необходим человек, способный вернуть королевству его прежнее могущество.
   - Ах, вот в чем дело... - всё стало на свои места, с губ едва не сорвался смех. - Церковь боится продешевить!
   Повисла тишина.
   - Осторожнее со словами, милорд. Спаситель всё видит. Он наблюдает за каждым из нас. И каждому воздастся по его вере.
   - Лорд Гион, проводите нашего гостя. С меня довольно бессмысленной религиозной болтовни. Разговор окончен, - сквозь зубы, изображая на лице улыбку, прошипел Бэлор и откинулся на спинку трона.
   - Милорд, - поклонился кардинал-епископ и, развернувшись, направился к выходу. Златокудрый рыцарь последовал за ним.
   Пальцы пробежались по древесине. Её тепло несколько успокаивало. Но одновременно создавало контраст и возвращало в прошлое, напоминая о тех днях, когда отец позволял посидеть на троне. Каменном, прохладном и твердом.
   Его троне!
   Бэлор вскочил с кресла и пнул ближайшую из металлических подставок с доспехами. В ноге вспыхнула, но тут же утихла боль, а латы полетели на землю, наполнив шатер жалобным звоном. Закрытый шлем, отскочив в сторону, закатился за угол кресла.
   - Да как они смеют! Я король! Спаситель на моей стороне!
   Взгляд Бэлора скользнул по шатру: позолоченный трон, длинные тонкие свечи, массивный стол с раскрытой картой в центре - и остановился на стоящем по левую руку от кресла Лиосале. Лорд за всю встречу с посланником Церкви не проронил ни слова. Он стоял, скрестив руки на груди, изредка кивая в знак согласия.
   Бэлор обхватил руками голову, забрался пальцами в волосы и шумно выдохнул.
   - Падший их всех раздери! Неужели убийца и предатель может заслужить благосклонность бога?
   - Мы справимся без Церкви, Ваше Величество, - отозвался Эйвин Лиосал. Голос был слегка хриплый. - Этого следовало ожидать: церковь не станет рисковать, не будучи уверенной в результате. У нас численное преимущество, но Грэй заперся в замке. Кидор хорошо укреплен - потребуется не один штурм, чтобы взять его. А штурм необходим: времени на осаду нет. В любой момент ситуация может измениться не в нашу пользу.
   - Даже несколько храмовников переломили бы ход сражения!
   - И, тем не менее, нам следует полагаться на собственные силы, милорд. Тянуть время, ожидая ответа архиепископа, не имеет смысла
   - Я знал, что идея отправить послание Церкви - пустая трата времени.
   - Не совсем, милорд. Теперь мы можем не опасаться удара в спину: Церковь будет лишь наблюдать. Иначе ей придется отвечать за свои слова.
   Бэлор вздохнул и, подойдя к трону, рухнул в него. Подперев рукою лоб, принц впился взглядом в свечи. Их ровное горение успокаивало. Однако их спокойствие было иллюзорно: достаточно легкого дуновения, и пламя пускалось в пляс, отбрасывая густые тени на стены.
   - Мы ведь победим? - не отводя взгляда от огня, бросил Бэлор. - У Грэя нет шансов. Горстка наемников против профессиональной армии - исход очевиден.
   - Не стоит недооценивать его, милорд. Однажды...
   - Довольно! Я лучше, чем кто бы то ни было знаю, на что он способен!
   - Половина Высокого совета на его стороне, - невозмутимо продолжил Лиосал. - Он будет тянуть время, ожидая пока подтянутся войска союзных ему лордов.
   Бэлор что-то пробурчал себе под нос.
   - Мы возьмем Кидор в кольцо, - добавил Эйвин. - Выждем несколько дней. К тому времени, внутри начнутся недовольства. Робур не сможет одновременно держать под контролем город и стены.
   - Хотелось бы верить. Послушать вас, мы уже победили.
   - Победим. И смею заметить, милорд, что, будучи коннетаблем...
   - Нет! - отрезал Бэлор. - Войска поведет Андрес.
   - Вы так сильно жаждете мне отомстить? - Лиосал сдвинулся с места, сделал шаг и замер перед Бэлором. В глазах лорда отражалось пламя. Он задал вопрос, давно витающий в воздухе, почти осязаемый. - Что я вам сделал? Чем не угодил? Неужели ради непонятной мне прихоти, вы готовы поставить под удар возвращение трона?
   - Я доверяю Андресу. Как самому себе.
   - Но...
   - Хватит! Вы будете командовать моей личной охраной! - сверкнул глазами Бэлор. - Я хочу, чтобы вы были рядом. Так мне спокойнее.
   - Милорд, у нас был уговор - я верну вам трон, вы женитесь на моей дочери. Я как никто другой желаю вам победы.
   - Вы надеетесь пристроить Милену. И стать тестем короля, - усмехнулся Бэлор. - Не более того. Разве нет?
   Лорд побагровел.
   - При всем уважении, вы забываетесь, милорд! Всерьез надеетесь, что я не знаю, чем вы занимались с Миленой всё то время, пока были моим гостем? Но я отец и должен думать, прежде всего, о судьбе дочери. Я закрывал глаза, видя, что она счастлива. Она не знает вас так, как успел узнать вас я. Она ошибается, но надеюсь, что всё же я, а не она, совершил ошибку. Помогаю вам ради неё и памяти вашего покойного отца!
   - Прошу прощения, я, видимо, помешал, - извинился ворвавшийся в шатер Андрес. Смущенно улыбнувшись, он добавил: - Быть может, мне стоит подождать снаружи?
   - Нет! Эйвин уже покидает нас. Мы обсудили всё, что планировали. И решили: всё остается в силе. Не так ли, лорд Лиосал?
   - Да, милорд. Всё в силе, - подтвердил Эйвин ничего не выражающим голосом. - Прощу прощения, мне действительно нужно решить кое-какие дела. Всего наилучшего.
   Он покинул шатер, оставив Бэлора наедине с Андресом.
   На какое-то время воцарилась тишина. Неловкое натянутое молчание.
   - Я слышал конец разговора. Это правда? - отважился спросить Андрес.
   - Насчет Милены? - последовал кивок и Бэлор продолжил. - Да, я был с нею несколько раз пока жил у Лиосала. Да, и когда мы наедине обойдемся без "вы". А то я чувствую себя лет на двадцать старше.
   - Как поразительно, - улыбнулся Андрес, прищурившись. - Слышал, ты не проводишь больше ночи подряд с одной и той же женщиной.
   Бэлор пожал плечами.
   - Не вижу проблемы, чтобы провести, если женщина достойна этого. Когда всё закончится, я познакомлю вас.
   - Благодарю. Несомненно, ей повезло встретить тебя, - улыбка появилась и тут же пропала. - Но хватит на сегодня о дамах. Нужно поговорить о завтрашнем сражении.
  

***

   Надрывно ревели трубы.
   Воздух гудел от звона стали, топота копыт и яростных криков. Отряд конницы ворвался в ряды наемников Грэя, опрокинул первые шеренги, и разбился о выставленные пики. Началось столпотворение: всадники вылетали из седел, не в силах удержаться на обезумевших от боли лошадях, конские туши сбивали стоящих перед ними воинов. Те, кому повезло пережить падения, тут же отправлялись вслед за менее удачливыми товарищами: заколотые врагами или с разбитыми ударами копыт головам.
   Во всяком случае, так могло выглядеть сражение. Его подробности невозможно было разглядеть на таком расстоянии, но оно и к лучшему. Достаточно лишь наблюдать, как идёт бой, а кто и как погиб - это не для него. Он насмотрелся на это в деревне. Едва не погибнув, начинаешь по-настоящему ценить собственную жизнь. Особенно, когда ты в шаге от того, чтобы вернуть украденное.
   Здесь на холме было безопасно. Лорды не допустят, чтобы враг прорвался сюда. Но даже в худшем раскладе, если такой наступит, бояться нечего: рядом выстроились люди Лиосала, готовые в любой миг обнажить клинки и встать на защиту правителя Киона.
   Бэлор улыбнулся. Отсюда сражение напоминало разноцветное полотно, свежее, только-только нарисованное. И художником был он. Точнее, рисовали другие, отправляя в бой всё новые силы, сталкивая их с противником. Будто мазки на холсте. Но победу всё равно припишут ему. Ведь он король.
   "Почти король", - напомнил он сам себе.
   Бэлор перевёл взгляд на левый фланг: там всё тоже шло неплохо. Лорды знали своё дело: их пехота теснила распадающиеся ряды латников врага. Лучники Робура поспешно отступали к стенам, разгромленным и перепуганные конной атакой.
   Удача определенно на их стороне.
   Кто бы мог подумать, что Грэй, всем казавшийся хитроумным гением, совершит несусветную глупость: выведет войска из города и примет навязанное ему сражение?
   Опешили все: и Гион, и Лиосал, и остальные. Бэлор порывался отправить армию в наступление, но лорды удержали его, убедив, что нужно выждать: "Обороняющиеся всегда в лучшем положении. Пусть наступают".
   Солнце выползло из-за горизонта и стройные ряды закованных в броню латников - подарок лордов-предателей, пошли в наступление. За ними подтянулись лучники и два конных отряда. Наемников пока не было видно. Быть может, в этот момент они пытались подавить начавшиеся в столице мятежи.
   Когда вернулись разведчики, Бэлор едва не расхохотался: Кидор вспыхнул. Страх, ненависть, жажда мести - всё смешалось в огромный ком. Горожане терпели и выжидали подходящего момента. Появление у стен столицы законного наследника во главе армии стало камешком, толкнувшим жителей столицы на масштабное восстание. Файдер и Миррей, находящиеся в Кидоре, поддержали горожан.
   Бэлор не без удовольствия разглядывал столбы дыма, плывущие над столицей. Узурпатор угодил в ловушку, которую сам себе соорудил. Юноша не обращал внимания на слова союзников о том, что происходящее может оказаться тщательно разыгранным представлением. Он знал - момент мести близок и неотвратим. Был уверен в этом так же, как и в том, что после ночи всегда наступает день.
   Всё складывалось как нельзя лучше. Первая атака мятежников захлебнулась, не успев толком начаться. Равнины перед столицей дали армии принца громадное преимущество: конным отрядам Гиона было, где развернуться. Андрес обрушился на войска Робура с правого фланга, и шеренги противника поползли назад, оставляя за собой рваный стальной след.
   "Величественно", - пронеслось в голове.
   Битва всё более и более захватывала Бэлора. Ветер приносил с собой песнь войны: гул, который ни с чем и никогда невозможно спутать.
   Картина... Его картина...
   Вот бурое пятно столкнулось с золотым, перемешалось, превратилось в густой широкий мазок и растянулось, коснувшись алого и темно-зеленого. Серебряная клякса в центре поля с каждой минутой становилась всё меньше, извиваясь, она ползла назад, к спасительным стенам.
   - За истинного короля! - кричали небеса.
   Победа... Она так близка!
   - Падший! - Лиосал метнулся вперёд и замер, не сводя глаз с поля битвы.
   Бэлор проследив за его взглядом: из-за деревьев показались первые отряды закованных в черное латников.
   - Куда смотрели разведчики? Как они упустили их? Я думал, Псы в столице, усмиряют бунт.
   - Не вы одни так думали, милорд, - поджал губы Лиосал.
   Андрес и его конница господствовали на правом фланге, жалкие остатки отрядов противника тянулись к стенам Кидора. Центр войска Грэя отступал назад, теснимый сразу с двух сторон. Левый же фланг, откуда и показались наемники, тоже полностью принадлежал союзникам.
   - Их раздавят как насекомых! - Бэлор посмотрел на Лиосала.
   Как же много в нём страхов! Он слишком беспокоится понапрасну.
   - Они наемники, милорд. И куда опаснее, чем прочие войны. Уверен, Грэй заплатил им достаточно, чтобы они сражались до конца. И Псы не отступят, как остальные.
   - Гион разобьет их.
   - Андрес... О, Спаситель!
   Лиосал изменился в лице, Бэлор обернулся и... Успел увидеть, как конница Андреса, разогнавшись, ударила в спину преследующим остатки армии Грэя пехотинцам союзников. Кажется, это был отряд Аргона. Да, точно. Вот его тёмно-зеленый флаг.
   - Что он делает?!! Что происходит??!!
   - Хитрый лис... Грэй отдал нам лордов на растерзание. Обменял чужие армии на победу. Изящная рокировка...
   Бэлор застыл, не в силах пошевелиться.
   Этого не может быть! Он не верит! Нет! Нет!!
   В один миг всё переменилось. Отряды союзников раскололись на небольшие группы, тут же добитые воинами Андреса и подоспевшим подкреплением Робура. Никто не ожидал удара со спины. Никто не думал, что его пронзит меч того, кто минуту назад сражался спина к спине. Левый фланг и центр оказались зажаты в клещи - конницей Андреса и подоспевшими наемниками.
   - Там, - Лиосал ткнул в сторону леса, откуда поползли воины под голубыми знаменами. Лео Пирейн. Голубая ласточка вгрызлась в горло бирюзовому оленю Малерна, и полки последнего дрогнули и обратились в бегство. Серые полки Пристона Лаэда вступили в бой с предателем, пытаясь исправить положение. Но после удара золотой конницы, отряды Лаэда распылались как карточный домик.
   Лиосал засмеялся. И это был смех безумца, человека, одновременно восторгающегося и опечаленного происходящим.
   - Вас предали, милорд. В очередной раз. Боюсь, вы доверили свою судьбу не тому человеку. Я ведь вас предупреждал! Падший! Предупреждал!!
   - Он спас мне жизнь! - принца трясло. - Он... он... не мог! Это ошибка! Андрес верен мне! Он клялся в верности! Мы были приятелями!
   - Сейчас я не дам за клятву даже ломанного медяка. Ошибка? А как же ваша армия, которая доживает последние минуты? Смотрите! Любуйтесь, как гибнет ваш шанс вернуть престол!
   Бэлор не верил глазам. Его колотило, по спине бежали мурашки.
   Это сон! Конечно, сон!
   - Выступайте! Немедленно! Атакуйте предателя!
   - Милорд, всё кончено. Аргон, Элимир и Кассель отступают. Воины Гинта так и не подошли. Малерн и Лаэд разбиты. Нужно отступать, пока не поздно.
   Бэлор окинул взглядом поле боя: дымящийся Кидор, горы трупов у стены и пятна, стремительно пожирающее прочие. Черное и золотое, неотвратимо ползущие вверх по холму. Солнце скрылось за тучами, и сцена перед глазами преобразилась. Золотая чаша покрылась толстым слоем тусклой ржавчины.
   Армия... Она должна была вернуть трон. Что же он будет делать без неё?
   - Бэлор!!! - кто-то дернул его за плечо.
   Это конец...
   Принц качнул головой и, оторвав взгляд от вырвавшихся вперёд всадников, невидящим взором посмотрел на Лиосала. Глаза лорда пылали, гнев исказил лицо до неузнаваемости. Никогда ещё Бэлор не видел его в такой ярости и таком... отчаянии. Осознание этого вернуло юношу в реальный мир.
   - Уходите! На коня - и прочь отсюда! Давайте!
   Бэлор кивнул, сделал шаг и остановился, покачнувшись при этом как деревянная кукла. Тело вновь сковала слабость
   Зачем? Ведь всё кончено. Он проиграл.
   - Чего вы ждете? - Лиосал схватил его за плечо и встряхнул так, что принц едва удержался на ногах. - Бегите! Спасайтесь! Я прикрою вас!
   Ради чего всё? Спаситель на стороне Грэя. Все на стороне Робура...
   Бэлор замотал головой. Посмотрел вниз, на подножие холма, откуда приближалась конница Гиона. Топот, будто раскат грома, с каждым мгновением становился всё громче. Ещё немного - и всё. Воины Лиосала выдвинулись вперед, готовясь отразить удар. Появилась стена щитов, казавшаяся, на первый взгляд неприступной. Но легкая пехота не выстоит всадников дольше нескольких минут.
   - Всё закончилось, - прошептал Бэлор. - Мы... Я... проиграли...
   Придворный этикет был в одночасье забыт. Лиосал ещё раз тряхнул юношу, на этот раз куда сильнее, как мешок с тряпками, и заглянул ему в лицо.
   - Слушай меня, мальчишка! Ты будешь жить! Должен жить! Ради всех, кто остался на этом поле из-за тебя! Ты самовлюбленный засранец! Но ты мой король! И хочешь ты этого или нет - ты будешь жить! Чтобы отомстить, чтобы всё исправить, чтобы сделать эту проклятую страну чуточку лучше!
   Лиосал сверкнул глазами и зарычал:
   - Ты меня понял??!!
   - Да, - тихо прошептал Бэлор.
   Вырвавшись из рук Лиосала, он кинулся к стоящим поодаль коням. Топот за спиной достиг апогея. К нему присоединился звон клинком и треск ломающихся щитов. Вскочив в седло, Бэлор пришпорил коня и тот рванулся, унося принца прочь.
   Куда - не имело значения. Главное, как можно дальше от поля боя, от Кидора, от Грэя. От позора. И крови на руках. Пела сталь, кричали люди, ржали кони - Бэлор не удержался и обернулся. И успел увидеть тот этот самый миг, когда Лиосал, схватившись за грудь, рухнул на землю, сраженный одним из всадников в ярко-золотых доспехах.
   Вперёд! Не оглядываться!
   Где-то вдалеке надрывно плакали трубы, замолкая одна за другой.
  

XLVIII

1-ый летний оборот, 19 день. Варенор, Диар

  
  
   Дождь безжалостно хлестал по щебенке, отстукивая чудовищно безвкусную мелодию с постоянно меняющимся ритмом. Дорогу местами затопило - лошади то и дело наступали в лужи. Копыта пронзали черные провалы с водой, поднимая в воздух грязные брызги, которые перемешивались с бегущими с неба на землю ручьями и падали вниз.
   Крупные капли, забирающиеся за пазуху, и холодный порывистый ветер вынуждали путников сильнее укутываться в дорожные плащи. Темно-серое небо над каменными стенами города, раскинувшегося внизу в долине, выглядело совершенно непроглядным. Стихия разбушевалась, и, похоже, ливень продержится ещё минимум пару дней.
   "Всё закончится прежде, чем утихнет дождь".
   - Диар, - прохрипел один из рыцарей. Он привстал на седле, то ли разминая затекшие мышцы, то ли вглядываясь вдаль, но тут же опустился обратно и поправил распахнувшийся на секунду плащ. - Если поспешим, минут через двадцать будем у ворот.
   "Уже скоро..."
   Четверо мужчин одновременно повернули головы и замерли, ожидая его решения. Хотя он и стоял к ним спиной, но чувствовал их взгляды. И знал, что рыцари измучены долгой дорогой, бешеной скачкой, дождем и хотят как можно скорее оказаться в тепле.
   Он прекрасно понимал, что они надеются услышать "да" или хотя бы увидеть, как он кивнет. Но время бежало, он хранил молчание и смотрел вдаль, пытаясь разглядеть сквозь мокрую завесу город.
   Многие путешественники называли Диар жемчужиной Варенора. Они пророчили, что когда-нибудь династия Форренов одумается, оставит пыльный Ферин и переберется сюда. Они пели дифирамбы "новой столице", позабыв, что Диар в давние времена был столицей Лиена, покоренного Варенором королевства. История завоеваний правителей древности покоилась под грудой пыли в библиотеках, забытая за ненадобностью. Людей интересовало настоящее, сиюминутный миг, им было плевать, что истории свойственно повторяться, и повторять чужие ошибки, по меньшей мере, глупо.
   "Глупцы, не видящие дальше своего носа".
   Да, Диар прекрасен, но сейчас под стеной ливня город выглядел невзрачным серым пятном. Камень и вода - смотреть больше было не на что.
   "Так почему я медлю? Чего жду?"
   Тихий вздох. И улыбка, скользнувшая на губах.
   "Хочу прочувствовать. Ощутить важность происходящего".
   Надо успеть сделать познать это до того, как всё начнётся. Потому что никто не сможет предсказать, что будет дальше".
   - Едем! - бросил он, поправил черный плащ и натянул поводья.
   Спустя полчаса они были у южных ворот. Стражники расступились перед ними, в знак почтения и с неким благоговением, склоняя головы.
   Он улыбнулся.
   "Они прячут глаза, значит, по-прежнему боятся. Страх - это хорошо. Он всегда идёт нога в ногу с уважением".
   Внутри их уже ждали. Из теней, образованных стеною дождя и тусклым дрожащим освещением, вышел пожилой мужчина, облаченный в пластинчатые доспехи с алой чашей на груди.
   - Ваше Преосвященство, мы получили послание, - голубые глаза на миг блеснули в свете факелов и вновь спрятались в тени густых бровей, став бесцветно-серыми.
   - И?
   - Их заметили у западных врат. Мои люди следят за ними.
   Верховный паладин замолчал и замер, ожидая распоряжений.
   Взгляд скользнул по блестящим латам, пробежался по хмурому жилистому лицу и замер. Верховный паладин выдержал проверку: не отвёл глаз и не позволил каким-либо эмоциям отразиться на лице.
   "Ты ведь хочешь узнать, что происходит? Но вопросов не задашь. Годы службы научили тебя доверять тем, кто выше по положению. Ты будешь ждать, пока я сам не раскрою карты. Впрочем, я знал, что так всё и будет. Ты лучший, но самое главное, всецело предан мне".
   - Не упускайте их из виду, сир Джерон, не дайте что-либо заподозрить. Они опасны. Все четверо без исключения.
   - Я отправил лучших людей. Ошибок не будет, - заверил верховный паладин.
   - Хорошо. Напомни всем, что мне они нужны живые. Желательно, все. В крайнем случае, паладин и убийца. Особенно, паладин!
   - Да, Ваше Преосвященство! - Рид Джерон склонил голову.
   Джиральд скользнул взглядом по мокрым серым улицам и отдал приказ:
   - Орден Чаши в полном составе должен быть готов завтра к полудню.
   "Завтра... Всё решится. Рене больше нет, но я должен довести начатое нами до конца. Больше некому это сделать. А на карту поставлено столь многое.
   Слишком многое..."
  

XLIX

1-ый летний оборот, 19 день. Варенор, Диар

  
  
   Окрестности Диара встретили путников хаосом в небесах и смятением на земле.
   Подобная гроза была для здешних земель редкостью, особенно в это время года. За годы, прожитые Дэйном в Диаре, подобное буйство он наблюдал лишь однажды, когда ему было пять лет. Тогда он жутко перепугался, спрятался под одеялом, искренне считая, что клочок ткани поможет спастись от небесной кары. В то время он ещё верил в Спасителя и его расхваленное милосердие.
   Огненно-белоснежные вспышки пронзали небосвод далеко у горизонта. По темно-серому небу бежали густые черные тучи, перемешиваясь друг с другом и крутясь в бешеном водовороте. На земле творилось то же самое: потоки воды бежали с холмов, подхватывая песок, камни и вырывая клочки дерна. Они сталкивались и неслись дальше вместе, превращая землю на своем пути в вязкую жижу.
   Гроза вынудила Дэйна и его спутников перебраться на главный тракт: лесные дороги за считанные минуты оказались размыты и затоплены. Можно было переждать непогоду на постоялом дворе, но близость Диара гнала вперёд. До города, если двигаться по тракту, оставался день пути, и Дэйн решил не задерживаться.
   "Всего лишь вода с неба", - бросил он, облачаясь в плащ.
   Никто не посмел перечить. И никто не увидел усмешку, спрятавшуюся в тени капюшона. Они ведь не понимали. Сочли решение продолжить путь очередной его прихотью. Но впрочем, почти так оно и было. Не прихоть, но желание выступить против стихии, ввязаться в очередную схватку.
   Столкновение с бурей, этой черной клокочущей бездной, пронзающей небо огнём - в этот момент ты способен познать истинное величие происходящего. В тот самый миг, когда рушится старое и рождается нечто новое, когда стираются рамки и изменяются правила игры, ты осязаешь величие происходящего. Ты яростно жаждешь стать сопричастным ему, сделаться часть подлинной Силы.
   "Они никогда не поймут меня".
   Дорога затянулась. По ощущениям, близился вечер, а стен города до сих пор не было видно. Посчитать, сколько времени они пробыли в дороге, не представлялось возможным: небо продолжало низвергать гнев на путников. Но они скоро будут на месте.
   Дэйн чувствовал это. Он ехал позади остальных, разглядывая то серо-черное небо, то затопленные окрестности и мутные ручьи, бегущие под копытами коня, то своих надоедливых спутников.
   Талигор с тех пор, как они оставил за спиной таверну, пытался изображать отважного рыцаря, которому наплевать на непогоду. Капли дождя барабанной дробью стучали по латам. Юноша вздрагивал каждый раз, когда очередной порыв северного ветра подхватывал горсть ледяной воды и бросал её ему за пазуху. Дэйн видел, как он дрожит, но паладин продолжал упрямиться, хоть и знал, что у мага в сумке есть лишний плащ.
   Лишь ближе к вечеру, когда ветер сделался ледяным, а дождь усилился, Талигор сдался и попросил у Белтаса плащ, сразу же закутавшись в него. В этот самый момент Дэйн испытал жгучее разочарование. Жаль, что упрямства не хватило ещё на некоторое время, и мальчишка всё-таки прислушался к голосу разума. Как восхитительно было бы, если бы он заболел, и его пришлось бросить в ближайшей таверне. А еще лучше было бы, если бы болезнь забрала бы его жизнь.
   "Девчонка... Если бы не она".
   Ведь он действительно собирался убить паладина. А потом стоять и смотреть на его постепенно теряющее цвет лицо, безжизненные глаза, в которых застыло удивление, и кривую ухмылку. Если до недавних событий, Дэйн считал Талигор фанатичным мальчишкой, недостойным внимания и испытывал лишь презрение, то после ссоры в сердце убийцы поселилась жаркая ненависть.
   Рука сжалась в кулак. Капли обволокли её и сорвались вниз, уступая дорогу всё новым посланцам дождя. Похоже, будто он сжал в руке что-то хрупкое, полное влаги.
   Сердце паладина!
   В ушах вновь прозвучали слова, произнесенные в пылу ярости. Слова, пронзившее сердце насквозь, высвободившие самые тяжелые и черные воспоминания. Фразу, из-за которых он готов был убить любого, с чьих уст они не сорвались бы.
   "Тебя никто никогда не полюбит!" - шептала память и в ужасе убегала прочь.
   Дэйн вздрогнул.
   "Да, что мальчишка, хранящий верность несуществующему богу, может знать о любви?! Кто он такой, чтобы бросаться подобными фразами?! Он слаб, никчемен!"
   Но Эстель... Она спасла его.
   "Паладину следовало бы целовать ей ноги. Интересно, осознал ли он, насколько близко подошёл к краю? Девчонка схватила меня за руку... Что-то остановило меня. А после... Что же. Черви тоже могут жить. Кто-то же должен копаться в земле".
   Дэйн кинул взгляд в сторону Эстель. Девушка ехала, укутавшись в плащ, рядом с Талигором. По её виду нельзя было сказать, что плащ её спасал. Она дрожала, сжавшись в комок и пытаясь сохранить каждую крупицу тепла, и тоже молчала.
   "Наглая, упрямая девчонка! Думал, она труслива, но, как оказалось, ошибся. Она остановила мою руку. Зачем? Почему я до сих пор терплю её выходки? И зачем она всё-таки нужна магу? О чём он недоговаривает?"
   Белтас ехал поодаль, то и дело, бросая обеспокоенные взгляды вперед, а когда думал, что его не видят, то и в его сторону. Хочет поскорее оказаться в Диаре? Размышляет, что произойдет после того, как они расшифруют символы на медальоне?
   Воспоминания о Ключе обожгли грудь холодом. Тёмно-золотой круг касался кожи, забирая её тепло. Так бывает всегда. Когда забываешь о чём-то, то и не чувствуешь, не замечаешь этого. Пока не вспомнишь.
   "Что будет после того, когда и медальон, и перевод окажутся у меня?"
   Он уже знал ответ.
   Дорога пошла вниз. Поворот - из-за стены дождя выглянули очертания темных башен Диара, возвышающихся над долиной. Очередная молния прорезала небо, вырвав на мгновение клочок неба у тьмы, украсив мутным серебром купола храмов.
   Спустя десять минут езды по разваливающейся дороге, путников встретили стражники Диара. Облаченные в невзрачные стальные латы с выбитым гербом города, они перегородили дорогу и замерли, ожидая, пока капитан задаст положенные вопросы.
   Если бы не присутствие начальства, стражи бы и не высунулись на улицу. Подняли бы из караульной башни мост и продолжили игру в кости у печи. Принимая в расчет человеческую лень и непогоду, Дэйн рассчитывал попасть в город безо всяких проблем, но судьбе было угодно распорядиться иначе.
   - Цель визита? - пробасил капитан, невысокий мужчина с густыми усами и короткой местами неровной бородкой. Его легкий плащ за несколько секунд промок насквозь, но стражника это ничуть не беспокоило.
   "Я ведь его знаю. Пересекался пару раз. А что если он вспомнит меня?"
   Дэйн собирался ответить, но с удивлением понял, что вопрос капитана был обращен к паладину. К счастью, тот среагировал мгновенно.
   - Дела Ордена, - бросил Талигор.
   Капитан кивнул, и как ни странно, вопросов более не последовало. Он отдал приказ и отправился в сторону караульной башни. Стражники, бормоча что-то себе под нос, открыли ворота и побрели вслед за командиром. Двое из них оглянулись, но Дэйн не заметил во взгляде ничего, кроме обычного любопытства.
   Всё складывалось удачно, но убийца почувствовал себя неуютно. Он слишком хорошо знал Диар и местных стражников, неоднократно проезжал через ворота и помнил, что к незнакомцам здесь всегда относились с опаской и подозрением.
   Быть может всё дело в погоде? Или свою роль сыграли доспехи паладина?
   Как бы то ни было, думать об этом совершенно не хотелось. Лишнее напоминание о мальчишке в доспехах лишь раздражало. И Дэйн отмахнувшись от непонятного состояния, принялся за единственное, что ему оставалось - начал осматриваться.
   Сколько он уже не был здесь? Два... Нет, почти три года. Тогда его прислали сюда по одному из заданий Братства. Дело было несложным, но довольно занятным. Много крови, разговоров, паники - одному влиятельному местному лорду потребовалось не только избавиться от соперника, но и создать волнения среди народа. С тех пор то и были введены усиленные ночные патрули и более тщательная проверка при въезде в город.
   По губам Дэйна скользнула улыбка.
   Воспоминания... Необычайно опасная, но временами безмерно приятная вещь. Они дергают за невидимые ниточки нашей души, заставляя заново переживать то, что уже прошло, воскрешать мертвое. Разве это не волшебно? Заставив человека вспоминать, можно либо придать ему сил, либо... раздавить, превратив в пыль.
   За три года Диар ничуть не изменился. Разве что уровень воды из-за дождя поднялся необычайно высоко. Река Иста разделяла южную часть города на два района: Храмовый - на западе и Рыночный на востоке. Через неё было переброшено несколько изящных каменных мостов, соединяющих районы вместе и ведущих к большому островному парку посреди реки. Впрочем, если ливень не прекратится в ближайшее время, то и парк и близлежащие дома окажутся затоплены.
   Дэйн хорошо помнил своё первое осознанное впечатление от Диара: широкие луга за стенами, много парков, разбросанных во всех районах города, кустарники, растущие в небольших двориках и белоснежно чистые дома, украшенные узорами из металлов и дерева. Полная идиллия.
   "Всё в мире - обман. Нет ничего кроме лжи, боли и людского самолюбия. Даже города надевают роскошные маски, чтобы скрыть черноту, чего уж говорить о людях?"
   Оставив лошадей в конюшне, так как ездить на коне в городе разрешалось лишь дворянам, они повернули на юг. Гроза начала затихать, вспышки молнии более не озаряли небо, оставляя темноту, окутавшую улицы, нетронутой. Вскоре Иста, мосты и парки остались за спиной, с обеих сторон путников окружили невысокие каменные дома. Знать и те из купцов и ремесленников, кто был богаче, жили в северной части города. Южная же служила пристанищем для остальных.
   Взгляд Дэйна невольно метнулся в сторону ближайшего поворота. Уходящая вбок улица походила на расщелину между двумя нависающими над узкой тропой скалами. Если пройти по ней несколько ли на юго-восток, то можно упереться в стену, вдоль которой располагался район, населенный бедняками и бродягами. У него не было особого названия, хоть он и считался обособленной частью Диара. Никто из тех, у кого в карманах звенело, сюда не заглядывал. Это было опасно, да и там ничего не было, кроме пяти рядов разваливающихся лачуг и высохшего фонтана, превращенного местными в некое подобие помойки.
   Дэйн прекрасно помнил, какое облегчение, смешанное с удовольствием испытал, когда выбрался оттуда. Его приемные родители остались там, и первое время он испытывал чувство вины. Но всякий раз, после воспоминаний о лжи, которой они кормили его годами, вина исчезала, и её сменяло холодное безразличие.
   Временами внутренний голос, маленький Дэйн, шептал, что они вырастили его, оберегали и заботились. Пусть и не родные, пусть скрывали правду, но они любили его. Но... он отталкивал ребенка, запирая его в глубинах сердца. Туда, где никогда бы не смог его найти. Убежденность в том, что он поступал правильно, крепла с каждым днём.
   - Дэйн, - осторожно позвал его Белтас.
   Убийца оторвал взгляд от луж под ногами. И беззвучно выругался, поняв, что стоит посреди улицы, а его спутники наблюдают за ним, ожидая, когда он двинется с места.
   Дэйн ещё раз выругался про себя и оглянулся. Большую часть улицы занимал белесо-голубой храм, вальяжно раскинувшийся слева. На другой стороне устроились едва не залезающие друг на друга, настолько тесно они были построены, дома с чугунными вывесками. А прямо перед ними в двух сотнях шагов чернели парковые деревья и кустарники. На фоне темной зелени и стоящих по соседству серых стен с провалами вместо окон белоснежный двухэтажный дом выглядел роскошно.
   - Нам туда, - кивнул в сторону дома Дэйн и тронулся с места.
   - Не думал, что твой друг живёт настолько открыто, - пробормотал потрясенный Белтас.
   Дэйн не удостоил вопрос эла ответом, опередил остальных, но вместо того, чтобы подойти к резным воротам, свернул в аллею, идущую рядом. Маг за спиной хмыкнул.
   "Хочешь спрятать вещь - оставь её у всех на виду. Нужно стать незаметным - поселись там, где тебя будут видеть, но не замечать", - учил наставник.
   Убийца зашёл в первый попавшийся дворик, и через несколько секунд остановился перед деревянной дверью. Он резким движением распахнул её и зашёл внутрь. Тут было темно. Под ногами скрипнули половицы. Дэйн нашёл лампу и зажег. Свет вырвал из мрака несколько деревянных обшарпанных скамей у стен и проход, ведущий в центральную комнату.
   - Гиррес! Это я! - Дэйн отстегнул мокрый плащ, бросил его на ближайшую скамью, и, не дожидаясь остальных, пошёл по коридору.
   Ещё одна дверь. А за ней большое помещение, на первый взгляд похожее на библиотеку. Под потолком горели лампы, вычищенные до блеска, из-за чего в комнате было светло. Вдоль стен, образуя небольшой лабиринт, выстроились массивные шкафы, забитые грудой пожелтевших свитков и потрепанных книг. В воздухе витали запахи сушеных трав, пахло свежестью и грозой.
   В дальнем углу у окна располагался широкий стол. Он был почти пустым. Лишь несколько чернильниц, парочка перьев и охапка исписанной мелким почерком бумаги в центре. Вокруг стола находились три кресла, в одном из которых сидел, наблюдая за вошедшими, пожилой мужчина.
   Его волосы были белы, как молоко. Их осталось немного: на затылке и по бокам, образуя роскошные бакенбарды. Лоб, щеки и макушку покрывала густая сетка мелких морщин. Лысина походила на бумагу: слегка желтоватая и покрытая мелкими бурыми пятнами, будто письменами. Гладко выбритый подбородок выступал вперед, придавая вместе с высокими скулами лицу несколько хищный вид. Из-под нависших надбровий на Дэйна смотрели полные энергии серые глаза.
   Тонкие губы сошлись в улыбке.
   - Блудный ученик вернулся.
   Он дома. Если у него и был дом, то им являлось это место.
   - Решил навестить старого друга, - усмехнулся убийца и опустился в кресло напротив мага.
   - Вижу, ты привел с собой...
   - Временных компаньонов, - закончил Дэйн. - Нужно завершить одно дело - и мы расстанемся. Из-за него-то мы здесь.
   Гиррес скользнул взглядом по магу, паладину и задержал его на Эстель. Едва заметное движение бровей выдало его заинтересованность.
   "Он всё тот же. Как и три, и пять, и десять лет назад".
   - Белтас, Талигор и Эстель, - представил спутников убийца.
   - Гиррес Локк, - склонил голову маг. - Если ты нашёл себе подобную компанию, даже представить не могу, что за дело привело тебя сюда.
   Холодок на груди.
   Дэйн запустил руку за пазуху и, вытащив медальон, положил его на стол.
   - Мне нужен перевод. Сможешь помочь?
   Гиррес осторожно, будто боясь повредить ему, взял Ключ в руку и некоторое время крутил в руке, изучая символы.
   В серых глазах вспыхнул огонёк азарта.
   - Интересно... очень интересно. Да, я смогу помочь. Этот язык выглядит знакомым. Думаю, в течение нескольких дней я сделаю перевод.
   - Великолепно, - Дэйн почувствовал, что может, наконец, расслабиться. Он надеялся, что Гиррес сумеет помочь, но не был до конца уверен в этом. И вот теперь осталось подождать пару дней, и путь к оружию древних будет открыт.
   Убийца поднялся на ноги.
   - Тогда я оставляю его тебе. Мне нужно связаться с Братством. А после поговорим обо всём, что произошло, пока мы не виделись. Я... рад, что вернулся.
   - Добро пожаловать домой, - усмехнулся Гиррес. - Твоя комната в том же состоянии, в котором была, когда ты последний раз спал в ней.
   - Дождь закончился, - вдруг подала голос Эстель.
   Дэйн глянул в окно. Действительно, гроза прекратилась. Тучи начали расходиться, пропуская лучи заходящего солнца. Будто полотно, в котором иглой проделали дыры.
   - Тем лучше, - бросил Дэйн и, посмотрев на мага, добавил. - Скоро вернусь.
   Он вышел за дверь, оставив Гирреса наедине со своими спутниками.
   Воцарившуюся на несколько мгновений тишину нарушил Талигор.
   - Пожалуй, я тоже прогуляюсь. Эстель, ты со мной?
   Девушка кивнула.
   - Сир Локк, извините, что покидаем вас. Мы тоже скоро вернемся. Мне бы хотелось пообщаться с вами. Вы, - она обвела взглядом книжные шкафы, - наверное, очень интересный человек.
   Маг улыбнулся.
   - Я тоже не прочь пообщаться с вами, прелестная Эстель. Уверяю, вы также мне весьма интересны. Даже я бы сказал, безумно интересны.
   Эстель улыбнулась, кивнула и поспешила к ожидавшему её в дверях паладину.
   Дверь за ними захлопнулась.
  

***

   - Вот мы и одни,- усмехнулся Гиррес и жестом пригласил Белтаса присоединиться к нему. Эл устроился в кресле напротив. Взгляд юноши метнулся к бумагам на столе, пробежался по корешкам книг и остановился на лице хозяина дома.
   - Это и гостиная, и мой кабинет. Иногда ещё и лаборатория. Всё это, - Гиррес махнул рукой в сторону книг, - собиралось годами. Да, в библиотеки Гильдии книг куда больше. Но тут есть парочка таких, за которые Совет заплатил бы целое состояние.
   - Что это: хвастовство или проверка? - нахмурился Белтас.
   Лицо Гирреса озарила улыбка. На удивление теплая и обезоруживающая.
   - И то, и другое. Хотя всё же ближе к обычному стариковскому себялюбию.
   Белтас ощутил легкий укол и неожиданно почувствовал, что доверяет человеку, сидящему напротив. Верить тому, кого видишь впервые, разве это не безумие? Эл попытался разобраться в охвативших его чувствах, но быстро сдался. В Гирресе Локке было нечто такое, что рассеивало все подозрения и распутывало узел сомнений. И это не поддавалось никаким разумным объяснениям.
   Белтас неожиданно понял, как бы странно это не звучало, что перед ним друг.
   - Проверять того, кого выбрал совет архимагов, в высшей степени нелепо, не находишь? - закончил пожилой маг и принялся выбивать незамысловатый ритм пальцами по столу.
   Эл кивнул. Новый знакомый знал многое. И это нужно было использовать.
   - Раз вам известно, что Совет послал меня, то вы, возможно, знаете, почему его выбор пал именно на меня? - в другое время и с другим человеком он не был бы так откровенен. Но сейчас и здесь... Что же известно другу Дэйна?
   - Пророчество о Детях Последнего Отречения. И выпавший, наконец, шанс отомстить, - сверкнул глазами Гиррес. - Конечно, знаю.
   Белтас понимал, что услышит эти слова, но всё равно не смог сдержаться и вздрогнул. Здесь в мирной обстановке, среди книг и вне стен магириума они звучали иначе. Более грозно и тревожно.
   - Я скрываюсь от Церкви со дня Отречения. Но все эти годы, находясь в бегах, следил за делами Гильдии. Неожиданно всплывшее пророчество встряхнуло Эстер. Дальнейшее тебе известно - смерть сотен младенцев, виновных лишь в том, что родились не в тот день. Потом наступило затишье. Считалось, что убиты все рожденные в день Отречения. Но я не верил. Как и Совет. Я знал, он будет искать и обязательно найдёт.
   Воцарилось молчание.
   "Я избранный. Я спасу этот мир. Или... уничтожу его".
   - Так это правда? - голос прозвучал на удивление глухо. - Я тот, кто изменит судьбу Таланиса?
   Белтас замер, ожидая ответа. Но Гиррес отсрочил приговор, пожав плечами.
   - Не знаю. Но оглянись вокруг. Ты слышал о событиях на севере? О войне между Кером и Варенором? Об убийстве архиепископа в Вейрне? О перевороте в Кионе?
   Белтас покачал головой. В дороге сложно было следить за новостями. Особенно, если учесть, что Дэйн подгонял их и было не до разговоров с посетителями постоялых дворов. Да и кто из них стал бы общаться с магом?
   - В этом есть какой-то смысл. Оглянись - что-то приближается. Со дня Последнего Отречения не происходило ничего значительного. А теперь начинается буря... Я знал, что Совет найдёт оружие для мести. Единственное, что оставалось для меня тайной - когда он сделает первый ход. Прошло двадцать три года. И вот ты здесь. Дэйн знает, кто ты?
   - Нет.
   Гиррес прыснул.
   "Как мальчишка, довольный собственной шуткой".
   - Да, глупый вопрос. Дэйн в последнее время плохо ладит с людьми. Я был бы удивлен, доверься ты ему.
   Заметив недоуменный взгляд эла, Гиррес добавил:
   - Его родители... С ними в одночасье стало всё сложно. Вот и пришлось мне заниматься его воспитанием. Я вырастил Дэйна. Для меня он как сын.
   - Это из-за родителей он такой...
   - Жесткий, черствый, не знающий жалости и сострадания? Немного. Но по большей части, они ни при чём.
   Разговор вновь повис в воздухе. И снова молчание нарушил Белтас:
   - Тогда почему? Что же сделало его таким?
   - О! Боюсь, это не моя история, - Гиррес погладил кончиками пальцев стол. - Не мне её рассказывать. Он доверился мне, самому родному человеку, лишь спустя три месяца. Я пытался помочь, но Дэйн не подпускал меня.
   - Не скажу, что мы с ним хорошо ладим, - покачал головой Белтас.
   - Поверь мне: хорошо. Иначе бы мы с тобой не разговаривали, - маг заговорщически подмигнул элу. - Он не подпускает вас всех? Эта девушка с вами... Эстель. Кто она? Тебе прислала Гильдия. Паладина - церковь. А её?
   Теперь пришла очередь усмехнуться Белтасу.
   - У нас не принято доверять друг другу тайны. Ей, как и остальным, нужен медальон. А кто её послал... я так и не смог добиться ответа. Она... признаться, удивительна. Не встречал более открытого и душевного человека. Иногда мне кажется, что она из другого мира. Но когда я касался вопросов о её прошлом, она закрывалась и меняла тему.
   - Ха, девушки... Они всегда такие. Но впрочем, вопрос больше не об Эстель. Вас четверо. Как вы собираетесь разделить то, за чем охотитесь?
   - Что-нибудь придумаем...
   Вместе с воспоминаниями вернулись сомнения. Даже будь он Избранным, это не спасёт его от клинка убийцы. Но с другой стороны, и Дэйн тоже всего лишь человек.
   - Надеешься, что сможешь одолеть Дэйна? - прочёл его мысли Гиррес. - Не тешь себя. Он тебе не по зубам. Будь ты даже архимагом, ты бы не одолел его.
   Белтас помрачнел и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди.
   - Вы меня недооцениваете, - бросил он.
   - Это ты недооцениваешь его, - покачал головой Гиррес. - К тому же, я чувствую в тебе нечто странное. Твоя связь с Астралом неустойчива, как у непрошедших Испытание. Полагаю, это последствия трюка, благодаря которому тебе удалось покинуть магириум. Так что будь осторожен, используя магию. Какое-то время ты будешь крайне уязвим. Дэйн убьет тебя и не вспотеет. Я сам обучал его сражаться против магов. Знаю, на что он способен. Но ведь ты и сам всё видел. Твой взгляд... он говорит за тебя.
   Эл встретился с синим блеском, но выдержал и не отвел глаза.
   - Но быть может, всё изменится. Эстель... Когда я увидел её, то подумал: "Неужели"?
   - О чём вы? При чём тут она? - наморщил лоб Белтас.
   - Кто собрал вас, жаждущих убить друг друга вместе? Ведь это был не Дэйн. Он предпочитает одиночество.
   - Это сделал я. Спас ему жизнь, и он решил отплатить долг.
   - Так значит, центр вашей команды - это ты? - Гиррес развалился в кресле и улыбался, а Белтас всё еще не мог понять, к чему ведет старый маг.
   - Да... - начал эл, но тут же осекся.
   "Этого не может быть! Да, но... нет. Но ведь я замечал..."
   Гиррес привстал и нагнулся над столом.
   - Кто ведет вас?
   - Эстель, - прошептал Белтас. - Я взял её с собой, потому что она меня заинтриговала. Она знала... слишком многое. И показалась мне полезной. Паладин... Талигор... думаю, он влюблен в неё. Он держится за неё, идёт за ней. Дэйн... нет... Ему наплевать на неё! Он не доверяет ей, как и всем нам, недолюбливает её.
   - Но она держит его, - возразил Гиррес. - Ты видишь происходящее вокруг через собственную призму. И часто это ослепляет тебя. Твоя гордыня - это сила. Но она же твоя главная слабость. Эмоции привязывают нас. Положительные, отрицательные - не имеет значения. Мы сближаемся с теми, кто дает их нам, с кем поднимаемся к небесам или погружаемся в ад. Тянемся к тем, с кем чувствуем себя живыми. Чем больше страсти - тем сильнее связь. И чем она сильнее, тем быстрее происходит сближение.
   - Вы надеется, он влюбится? Дэйн... - Белтас был поражен, что эти слова слетели с его губ, - полюбит Эстель? Это... скорее наступит конец света! Скорее Падший получит свободу! Это безумие!
   Эл засмеялся. Звонкий отрывистый смех разлетелся по комнате, петляя в лабиринте шкафов. Гиррес улыбнулся.
   - Это ваш единственный шанс остаться в живых, когда он получит желаемое, - ответил Гиррес и вытащил из-за пазухи медальон. - Интересная вещица.
   Белтас был слишком потрясен, чтобы прокомментировать слова старого мага.
   "Эстель и Дэйн вместе? Это выглядело столь же вероятным, как и то, что я и Талигор станем друзьями. Да, противоположности притягиваются, так считают многие. Но убийца и столь чистая невинная девушка - безумие! Если даже предположить, что Гиррес прав и их потянет друг к другу, то... Это будет полёт мотылька к свече. Момент их близости уничтожит одного из них. Когда сталкиваются столь несовместимое, жди беды".
   - Эти символы... - вырвал Белтаса из пут раздумий голос Гирреса. - Странно, что ты, эл, не смог прочесть надпись.
   Сердце забилось чаще.
   - Вы можете это перевести?! Так быстро?
   - Да, конечно. Это древне-элийский язык, на котором говорили твои предки до Исхода, - Гиррес оторвал взгляд от медальона и посмотрел на Белтаса. - Неужели ты его не знаешь? Ведь элы, как и остальные народы, хранят верность Ушедшим.
   Юноша покачал головой.
   - Не все. Тех, кто помнит, мало. И живут они не среди людей, а в Вольных землях. Моя семья, как и многие другие, перебралась в земли людей столетия назад. Я прочёл тысячи книг. Я посвятил жизнь знаниями! Но в библиотеке магириума не было книг на древне-элийском. Откуда они у вас то, чего нет у Гильдии?
   - Гильдия давно погрязла в нескончаемых интригах, друг мой, - скривил губы в горькой усмешке маг. - Но ты и сам об этом знаешь, став пешкой в игре Совета. А после Последнего Отречения архимаги и вовсе думают лишь о мести. А это путь в никуда. Но я нашёл тех, кому знания не безразличны. Тех, кто пытался сохранить память об Ушедших.
   - Так вы были в Вольных Землях?
   Гиррес кивнул.
   - До того, как встретил Дэйна, я много путешествовал. За несколько лет я объездил весь Эстер. И мне помогли достать парочку книг, запрещенных Церковью. Вернувшись на север, я осел в здесь, в Диаре. Подобрал моего мальчика и начал изучать привезенные сокровища. Потратил годы, но смог расшифровать некоторые тексты. Большинство остались для меня загадкой, но боюсь... на них времени уже не хватит.
   - Я хочу научиться читать на древне-элийском! Научите меня! Прошу!
   Гиррес покачал головой.
   - Ах да... Дэйн, - разочарованно протянул Белтас. - Вы собираетесь научить его. Что же... предсказуемо.
   Старый маг улыбнулся и снова покачал головой.
   - Не стоит пытаться предвидеть будущее. Это всё равно, что зайти в воду и надеяться выйти из неё сухим. Жизнь - та же река. Но только без берегов и конца. Не Дэйна. Я собираюсь научить языку Эстель.
   С губ Белтаса сорвался смешок, потом ещё один и ещё.
   - Вы либо безумец, либо гений. Дэйн не согласится.
   - Он узнает всё в последний момент. Ему останется лишь принять тот факт, что Эстель сможет переводить надписи.
   - А вы уверены, что это нам пригодится? Умение читать? - поинтересовался Белтас и тут же понял, что произнёс глупость. Маг ведь прочёл надпись на медальоне. Он знал, каков будет их дальнейший путь.
   - Пригодится. И не один раз.
   Комната вновь погрузилась в тишину. За окном потемнело. Лучи солнца скрылись за крышами домов, изредка подмигивая на прощание через редкие щели между зданиями.
   - Тарра... Она действительно ушла и не вернется? - вдруг спросил Белтас.
   Что было в этом вопросе? Стремление узнать правду? Или услышать то, что хотелось бы услышать? Кто может знать об Древних больше, чем человек, побывавших во всех уголках Эстера?
   Хотелось надеяться. На что? На то, что будь с ними их богиня, всё было бы иначе? Что не было бы ни магириумов, в которых запирают одаренных детей, ни специальных кварталов, в которых разрешено селиться его народу. А великолепные творения древних элийских мастеров не превратились бы в пыль под белоснежными храмами Спасителя?
   Стал бы этот мир хоть немного лучше, если бы Древние были рядом?
   Таланис... Мир, в котором у всех народов изначально были равные права. Мир, в котором в один миг всё изменилось. Будто кто-то переписал правила игры. Будто все они: люди, элы, гарры, разины, мораны и прочие народы - лишь пешки на одной большой игральной доске.
   Гиррес задумался. Белтас прочёл сомнения на его покрытом морщинами лице, разглядел сожаление в серых глаза, заметил, как дрогнули уголки губ. И понял, какой ответ услышит.
   - Богини, которой поклонялись твои предки, больше нет. Она не может вернуться.
   Секундная пауза.
   - А ты? - Гиррес пристально посмотрел на Белтаса. - Веришь, что она жива?
   - После ваших слов...
   - Веришь или нет?
   - Не верю. Но... надеюсь.
  

***

   Лучи солнца пронзали тёмное небо, разрывая его в клочья. Мрачные тучи в панике сбивались в кучи и убегали к горизонту, с каждой минутой становясь всё тоньше и бледнее. Последние капли срывались с карнизов и крыш, устремляясь в прощальный полет. Они вспыхивали и через мгновение разбивались о листья, ограды и мостовую.
   По улицам текли ручьи, застревая между выступающими камнями, оседая во впадинах и щелях. Поверхность Истры покрывала сетка из измятых листьев и обломков веток. Но река продолжала неторопливый бег на север, и все следы грозы медленно уносились течением. Уже утром, глядя в прозрачную воду, можно будет вновь любоваться игрой света на речном дне.
   Промокший город выглядел весьма забавно. Будто кошка, упавшая в ведро с водой, тут же выскочившая обратно и принявшаяся приводить себя в порядок. На залитых светом заходящего солнца улицах пока ещё было пустынно. Но то тут, то там распахивались окна и высовывались лица самых нетерпеливых горожан. Некоторые из них выбирались из дома, замирали на ступенях и разглядывали небо, окрасившееся в алый.
   Тучи над городом почти растворились в прозрачной влажной пелене. Капли дождя, задержавшиеся в небесах, встретились с лучами солнца, и над белоснежными домиками расцвела радуга, окрасив небо в голубые, зеленые, розовые и лиловые краски. Она едва заметно мерцала, будто мираж в пустыни, очаровывая мягкостью красок, неземной чистотой и неуловимостью.
   - Как прекрасно, - тихо прошептала Эстель.
   Талигор оторвал взгляд от неба и посмотрел на неё. Широко раскрытые глаза девушки были полны изумления и восторга. Они блестели как два чистейших сапфира, выглядя по-детски большими и невинными. Губы едва заметно дрожали, оставаясь приоткрытыми. Они манили, от них было невозможно отвести взгляд.
   "Она так красива... Будто богиня, спустившаяся с небес. Вся красота, что я видел прежде, не стоит даже улыбки на её лице".
   После буйства стихии, хаоса, непостоянства и неизвестности минуты покоя ценны по-особому. Они способны доставить воистину удивительные ощущения: чистое наслаждение, умиротворение и внезапный прилив сил.
   Паладин пододвинулся ближе, замерев в нерешительности. Он стоял почти вплотную к девушке, но Эстель не замечала этого, либо не придавала значения.
   "Или сама хочет этого..."
   - Это волшебно, - вырвалось у Эстель. Голубой блеск её глаз стал ещё притягательнее. - Всё это... Эти удивительные цвета, чудесный запах свежести вокруг, это ощущение легкости. Талигор, я не могу это описать. Так здорово! Хочется подняться ввысь, прикоснуться к небу!
   "Сейчас или никогда!"
   Талигор обнял девушку за талию и замер. Он почувствовал себя мальчишкой, совершающим что-то неправильное, идущее против установленных правил. И перепугался, а правильно ли поступает, допустимо ли то, что его рука касается девичьей спины. Юноша чувствовал исходящее от Эстель тепло, и это ощущение было настолько же непривычным, насколько необычайно волнующим.
   Эстель не противилась подобному развитию событий. Казалось, она вообще не замечает паладина. Она стояла, задрав голову, как ребёнок и на губах её замерла радостная улыбка.
   "Может, я делаю что-то не так? Может, стоит поцеловать её? Или так и должно быть? Эта неопределенность... Она пугает".
   Да, неизвестность пугала, юноша был близок к панике...
   "Но... но... как я могу??! Вот так стоять рядом, обнимать её. Мечтать о поцелуе, жаждать прикоснуться к ней! Она ведь... может оказаться врагом всего живого. И тогда я... я... должен... буду... Нет!!! Я не верю!!! Это не она! Архиепископ ошибся!!!"
   Длинные тёмно-каштановые волосы разметались на плечах, выбившись из-под повязки. Тонкие брови над голубыми глазами, короткий носик, светлая кожа - Эстель была необычайно мила.
   Разве может столь прекрасное создание представлять угрозу? Нет!
   "Я... хочу быть с ней".
   Признание шокировало. Одно дело думать об этом, как о чём-то далеком, ненастоящем и, быть может, даже чужом. И совсем другое - понять, что это твоё желание. И осознание этой в действительности простой истины одновременно и запутывало, и требовало начать действовать. Ожидание превращалось в пытку. И каждый поступок, каждое движение было пропитано Целью.
   "Она не такая, как другие. Она лучше, чище, прекраснее. Она не способна причинить кому-либо боль. Она - не Дитя. Она та, с кем я хочу быть!"
   Эстель обернулась. С некоторым непониманием взглянула на обнимающего её юношу. Вздрогнула. Во взгляде промелькнуло удивление, такое, как бывает у только что проснувшихся людей, видящих перед собой нечто, чего не было, когда они засыпали. И попыталась отстраниться. Но Талигор крепко держал её.
   Их взгляды встретились. Талигора пронзила молния. Всё внутри оборвалось и унеслось куда-то прочь. Память погрузилась в забвение, юноша забыл и о пророчестве, и собственном задании, да и вообще о том, кто он такой. Мир вокруг вздрогнул и поплыл.
   Подчиняясь лишь желанием, не отдавая отчета в том, что он делает и правильно ли поступает, Талигор притянул Эстель к себе. Замер на мгновение, погружаясь в бездонную бездну голубых глаз. И поцеловал, вложив в поцелуй всю нежность, на которую был способен. Он желал отдать всего себя Эстель, растворившись в ней и вместе с ней.
   Но всё вышло не так. Прикоснувшись к теплым слегка влажным губам девушки, юноша не почувствовал ответа. Эстель стояла неподвижно. Не сопротивляясь, но и не двигалась. Талигор отстранился, не сводя с неё глаз.
   - Я... - прошептал он.
   Вернулась память, пришло осознание, что только что произошло. Того, что он сделал. Он, воин Спасителя, поддался страсти.
   Эстель не двинулась с места. Просто стояла и смотрела на юношу. В её взгляде смешалось так многое, что Талигор не смог разобраться в нём. Голубые глаза девушки потухли, наполнившись отрешенностью и грустью.
   Пытаясь удержать рассыпающийся на кусочки мир и собственные обезумевшие эмоции, Талигор взял ладонь Эстель в свою и выдохнул:
   - Извини... Я... не хотел. То есть... хотел. Но не так.
   Эстель молчала.
   - Я люблю тебя! - во взгляде паладина загорелось обожание. - Думаю о тебе с нашей первой встрече в Мириаме! Это безумие, но это так. Такой как ты больше нет. Я влюблен. И ничего не могу с этим сделать! Я хочу быть с тобой!
   Секунды растянулись в часы. Казалось, они стоят здесь на мосту под радугой уже целую вечность. Эстель смотрела на него и молчала, а он смотрел на неё, не мог отвести взгляд и ждал ответа.
   Боялся, ругал себя, страдал. Молился, надеялся... мечтал.
   Наконец Эстель отстранилась, убрала его руку и улыбнулась самой чудесной улыбкой, на которую была способна. Талигору захотелось сказать её об этом, но он промолчал, боясь разрушить магию происходящего, спугнуть ответ.
   Если бы он только знал....
   Что её ответ превратит все его надежды и мечты в груду бесполезных осколков.
   - Прости, - улыбнулась предмет его обожания. - Талигор, ты очень хороший, замечательный. Но я ещё не готова. И не знаю, буду ли когда-нибудь готова. Давай останемся друзьями.
  

L

1775 г, 1-ый летний оборот, 20 день. Вейрн, Морт

  
  Солнце, спотыкаясь, прыгало по белоснежным стенам Морта.
  - Стоять! - стражник, облаченный в полный латный доспех, поднял руку и вышел вперёд, преграждая дорогу. Небольшая крытая повозка несколько раз стукнула колесами о камни и остановилась.
  - Назовитесь! Цель визита!
  Кучер, невысокий сероглазый мужчина с легкой сединой на висках, перестал напевать себе под нос, чуть покопавшись, вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо и порядком потрепанный лист бумаги и с улыбкой протянул его рыцарю.
  - У меня договор с добропочтенным Алантом Горрайнсом, местным купцом. Я привёз ему товар.
  - Что за товар? - стражник бегло пробежал глазами по разрешению на въезд.
  'Читать не умеет. Но и ударить в грязь лицом не хочет - вот и приходится изображать образованного. Скорее всего, считает чтение прихотью аристократов'.
  - Три ящика с мехами из Кера, ещё парочка с диарским сукном и один с пряностями. Тоже из Варенора, - выдал на одном дыхании торговец. Стражник кивнул.
  - Хорошо. А это кто с тобой?
  - Аааа... они... Это...
  В повозке на сундуках расположились напротив друг друга мужчина и девушка. Незнакомец сидел, прислонившись спиною к балке, и наблюдал за происходящим из-под низко опущенного капюшона. Его серый дорожный плащ был изрядно потрепан и, очевидно, служил хозяину далеко не первый год.
  Девушке на вид было лет двадцать. Миловидное личико, густые каштановые волосы - она была весьма красива. Разве что слишком смугла для здешних мест.
  Рыцарь выпрямился, подтянулся и улыбнулся ей, пытаясь, чтобы улыбка вышла как можно более обаятельной. Непонятно, удалось ли ему произвести впечатление, но незнакомка улыбнулась в ответ и принялась теребить складки тёмно-коричневого платья, совершенно непригодного для дальней дороги.
  - Они как раз сюда направлялись, - засмотревшись на девушку, стражник позабыл про заданный им вопрос, - вот я и решил их подбросить. Купец усмехнулся и прикрыл глаза, предавшись воспоминаниям.
  - Еду, я, напеваю песенку. Вдруг смотрю - они идут. Сначала этот добрый человек, потом и юная девица. Ну а мне то что? Не сложно ведь подвезти. Людям надо помогать! Вот я и взял их с собой!
  Мужчина в сером плаще усмехнулся.
  'Какое благородство! Подумать только! Что тебе с этого? О! Куда больше, нежели просто благодарность. Нужно помогать? Не сложно? В повозке ведь не было места. Но сразу же, будто по волшебству, появилось, едва ты услышал звон монет в моём кошельке. Видимо, он наделен особой магией'.
  Капюшон и тени скрывали лицо, но девушка что-то почувствовала. Слегка обеспокоенный взгляд метнулся в сторону спутника, и она обратилась к стражнику:
  - Да. Всё так и было. Я Элиза, родом из Сарта. Я много слышала о Морте и давно мечтала побывать здесь. Представляете?! Будучи девочкой, собиралась сбежать из дома, приехать сюда и найти своего избранника, - девушка звонко засмеялась и поправила слегка сбившуюся прядь. - Детские мечты, что с них взять?! Но вот я здесь, под стенами этого великолепного города. И... это... это невозможно описать! Так чудесно! Ох! Мне хочется смеяться!
  Стражник в нерешительности посмотрел сначала на кучера, а затем на мужчину в капюшоне. Тот пожал плечами,
  'Зачем я решил доехать до Морта в повозке? На ней легче попасть в город? Да, определенно... Но разве это стоило дня пути, проведенного вместе с болтуньей? Разве мне нужна компания? Нет. Я предпочитаю одиночество. Чем меньше взглядов скользят по мне, тем спокойнее. Чем меньше шума, тем лучше. Для всех'.
  - Она просто радуется. Прошу, не обращайте внимания, - мужчина наклонился вперёд. Тени, испуганные светом, отступили, обнажив бледную кожу и тонкие губы, растянувшиеся в мимолетной улыбке. - Я родом из Ферина. Путешествую. В Морте у меня запланирована чрезмерно важная встреча. Можно сказать, вопрос жизни и смерти. Надеюсь, что ещё не опоздал на неё.
  - Эээ..., - стражник помялся на месте и добавил уже с большей уверенностью в голосе. - В столице неспокойно. Приказ архиепископа: проверять всех без исключения. У вашего кучера есть бумаги, его я пропущу. Но вас...
  - То есть?! - Элиза высунулась из повозки. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. - Вы оставите нас здесь?
  - Эм..., - запнулся стражник, взглядом скользнув по изящной фигурке девушки.
  - Я так давно хотела увидеть столицу! И вот всего в нескольких шагах в исполнения мечты! Разве мы похожи на бандитов??! Мои родители известны в Сарте!
  - Но... - попытался возразить рыцарь, однако Элиза продолжала наступать.
  - Отказывать тем, кто хочет попасть в город ради безопасности? Подумайте сами! Это же любому понятно, что всякие там тёмные личности попытаются проникнуть в город тайно, а не через главные ворота! Через... секретные ходы... перелезут через стену или... им помогут уже находящиеся внутри напарники! Вот!
  - Но..., - стражник выглядел, откровенно говоря, жалко. Он более походил на мужа, отчитываемого женой, чем на отважного рыцаря. Мужчина отводил взгляд, пытаясь не встречаться с блеском янтарных глаз бойкой девицы, и переступал с ноги на ногу, не зная, куда себя деть.
  'Занятно. А девчонка отнюдь не глупа. Что это? Обычная маска?'
  Стражник мельком взглянул в сторону товарищей, сидящих около караульной башни и что-то увлеченно обсуждающих, и понял: помощи ждать не стоит.
  - Вы можете проезжать. Только быстро! Не мешайте движению! - собрав остатки гордости, выдал он.
  - Благодарю! - Элиза послала стражнику воздушный поцелуй, окончательно добив его. Рыцарь покачал головой и отправился к товарищам, что-то бормоча себе под нос. Вероятно, удивляясь нравам Варенора. В Вейрне ни одна женщина не посмела бы так с ним разговаривать. Тут женщины всегда знали своё место.
  Колеса ещё несколько раз стукнули о камни и оказались на мостовой.
  - Мы в Морте! Разве это не чудесно?! - Элиза высунулась из повозки. Глаза девушки блестели, взгляд метался из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить. - Самый красивый город Эстера. Так о нём говорят. Вы ведь слышали рассказы о нём?
  - Нет, - отозвался мужчина, надеясь, что теперь-то его оставят в покое.
  'Сойти сейчас и избавиться от этого ходячего хаоса или доехать до центра? Пожалуй, придется потерпеть ещё чуть. Так безопаснее'.
  - Как??!! - услышал мужчина, и понял, что ошибся с ответом. - Смотрите! Дорога уходит вверх. Это потому, что Морт стоит на широком пологом холме. Изначально здесь находилась одна из крупных крепостей Империи , но потом тут поселился один из лордов. Он положил начало династии Лорейнов, первых правителей Вейрна. На месте крепости возвели королевский замок, а вокруг него отстроили город. За десятилетия он вырос настолько, что выбрался далеко за пределы холма. Там сейчас стоят самые старые дома, принадлежащие древним дворянским родам. Спутник Элизы молчал, надеясь, что увидев, что её слова неинтересны, она замолчит. Иные способы уже были перепробованы и доказали свою бессмысленность.
  Девушка тем временем беззаботно продолжала:
  - Дома здесь желто-серые, построенные из самого дешевого камня, добываемого на юге Вейрна. Но...
  - Довольно! - вырвалось у мужчины. Голос сочился холодом. Даже кучер обернулся посмотреть, что происходит, но тут же отвернулся, боясь встречаться взглядом со своим странным пассажиром.
  - Я думала, вам интересно, - в голосе послышались нотки разочарования.
  - Нет! Я говорил об этом.
   - Все так говорят. Но потом меняют точку зрения.
  - Я не все! - сверкнул глазами из-под капюшона мужчина и крикнул кучеру: - Притормози! Я выйду.
  'Ничего не произойдёт, если я немного пройдусь пешком. Лишь бы не слушать её'. Мужчина соскочил с повозки и быстрым шагом двинулся прочь.

***

  Озанна с трудом удержала вздох облегчения. Наконец-то она одна. Ну, почти.
  - А тебя куда отвезти, милая? - подал голос купец и окинул её таким взглядом, что девушка едва заметно вздрогнула. - Я еду в центр, если по пути - можешь остаться.
  - Нет, благодарю вас. Я тоже сойду. Поблизости есть, где переночевать?
  - Чуть дальше по улице - большое голубое здание. Не пропустишь. Я могу подвезти.
  - Нет!
  Ей показалось, что мужчина насторожился. Только сейчас Озанна поняла, что хоть от бледного незнакомца и веяло чем-то необъяснимо опасным, он выглядел куда более доброжелательным, чем торговец. Почему-то она была уверена, что незнакомец её никогда бы ни тронул. А вот от купца можно ожидать чего угодно.
  - У меня встреча с друзьями. Ещё раз благодарю за помощь, - принцесса Осдара спустилась с повозки и двинулась прочь, чувствуя на себя любопытные взгляды проходящих мимо мужчин.

***

  Один поворот сменял другой. Времени на то, чтобы рассматривать узоры на стенах не было. Двигаться по главным улицам - безумие. Но и явиться сюда, под нос Святой Церкви само по себе - подлинное сумасшествие. Однако самое безумное, впрочем, было припасено на будущее. Вечный усмехнулся. Причуды судьбы не ведомы никому. Даже богам.
  Случайно подвернувшийся купец оказался весьма кстати. А его жажда легкой наживы сделала из него идеальную жертву. Что же, с поставленной задачей торговец справился неплохо: Вечный попал в Морт, без особых проблем миновав ворота.
  Впрочем, следовало отдать должное девчонке: она пригодилась. Без неё всё прошло бы куда сложнее. А проблем у него сейчас и так предостаточно.
  Улица пошла вниз. Она бежала в том же направлении, что и основная, по ней точно также можно было добраться до центра и далее - в любое место. Но прохожих на ней почти не было: по пути магу встретились лишь парочка спешащих куда-то купцов и неторопливо бредущие влюбленные, держащиеся за руку.
  Причина непопулярности улицы крылась в том, что на ней не было ни храмов, ни причудливых поместий, ни даже садов, которые в Морте были разбросаны на каждом шагу. Вокруг возвышались лишь стены домов, заросшие плюшем и местами покрытые ржавчиной решетки ворот, за которыми рос густой кустарник. Лучи солнца дотягивались сюда лишь в полдень, в остальное время им мешали широкие крыши соседних домов. Сеть мелких трещин покрывала мостовую, камень под ногами едва не рассыпался в пыль.
  Но что значили подобные мелочи для того, кто прожил большую часть жизни во мраке под землей?
  Улица навевала странную, гнетущую тоску. Слишком уж тихой, спокойной и безмятежной она выглядела. Она одновременно напоминала и заброшенное кладбище, и пустующую беседку.
  'Скоро. Очень скоро...'
  Скользнув взглядом по очередной влюбленной паре, Вечный усмехнулся, пытаясь скрыть за ледяной насмешкой вспыхнувшую на едва уловимое мгновение боль. м'Игры. Кругом одно лишь притворство. Как же мало они знают о настоящих чувствах. Вот перед ним две заплутавших души, пытающиеся быть кем-то другими. А отсюда бесконечный лабиринт сомнений и страхи, и, в конечном итоге, разочарование. И гибель. Не физическая, но куда более страшная: путь во тьму, откуда нет возврата. Как же нелепы их попытки играть в любовь!'
  - Стой! - посреди пустынной улицы возник храмовник: серебряные доспехи, наигранный гнев на лице - всё как обычно. Вечный не понял, откуда он взялся. Робкая надежда, что рыцарь обращается к кому-то ещё, рухнула, когда тот сделал шаг в сторону мага. Вечный, не замедляя шага, нырнул в переулок. Потом в следующий.
  На мгновение показалось, что ему удалось оторваться, но в тот же миг за спиной послышался топот, перемешанный со звоном металла.
  'Проклятье! Только не сейчас'.
  - Стой!
  'Проклятье!'
  Вечный развернулся и заглянул в лицо рыцарю. Тот был юн: чистая кожа, гладко выбритый подбородок, в карих глазах плескался азарт.
  - Кажется, это ваше, добрый человек. Я видел, как оно выпало у вас из кармана. Плетение, готовое сорваться с губ, повисло в воздухе. Вечный медленно отвел руку от кинжала на поясе, вытащил её из-под плаща и протянул вперёд. К медальону, размером с золотую монету, лежащему на руке у рыцаря.
  - Красивая вещь, - улыбнулся тот. - Необычная. Очень похожа на... Храмовник переменился в лице. Радость, удивление, шок, страх, ужас, гнев - пролетели за считанные мгновения. И ровно столько же потребовалось Вечному, чтобы, вырвав медальон из рук рыцаря, пустить его в дело.
  Поток изумрудного пламени отбросил храмовника к ближайшей стене. Воздух застонал, закашлял звоном. Порыв ветра поднял пыль с мостовой и сорвал капюшон с лица мага. Рыцарь попытался подняться, но Вечный уже навис над ним. Схватившись рукой за ворот доспеха, Вечный приподнял юношу над мостовой и приложил об стену. Меч полетел в сторону, оглашая переулок жалобным звоном.
  Вокруг рук Вечного заплясало темно-зеленое пламя. Оно ползло до плеч, а потом, рассыпаясь на искры, падало на мостовую. На фоне огня кожа на лице мага выглядела бледнее, чем была на самом деле. Юноша дернулся, но тут же обмяк и более не пытался сопротивляться. По его лицу побежали капельки пота.
  - Честный. Благородный. И наивный,- прошептал Вечный, разглядывая неожиданную жертву.
  Пламя перекинулось на доспехи храмовника, принявшись пожирать их. Но рыцарь молчал. Замер, не сводя глаз с мага. В зрачках плясали отражения языков пламени. Мастер магов крови тяжело вздохнул.
  - Дурак...
  - Я знаю, кто ты, - прохрипел объятый изумрудным пламенем храмовник.
  - Нетрудно догадаться.
  - Нет, - юноша попытался качнуть головой, но вместе этого скривился от боли. - Знаю, кто ты на самом деле! Видел твой лик...
  - Жаль... Быть может, в другой раз, но не сейчас.
  Пламя сожрало доспех и набросилось на беззащитную кожу. Рыцарь закричал. Кожа на лице потемнела, начала трескаться, но через несколько секунд от изумрудного пламени не осталось ни следа. Оно пропало так же внезапно, как и появилось.
  Рыцарь тихо стонал. Вечный наклонился к нему, коснулся ладонью лица, и юноша, подхваченный водоворотом боли, потерял сознание. Лицо же стремительно начало принимать прежний вид: из-под тёмной корки выглянула молодая кожа. То же одновременно происходило и с памятью - воспоминание о встрече превратилось в прах, унеся вместе с собой все события нескольких последних месяцев.
  Убить было бы проще. Быть может, человечнее.
  - Молод и глуп, - прошептал Вечный.
  Маг постоял некоторое время, разглядывая юношу. Он был врагом, но сражаться следовало не с ним: не с такими слепцами. Потом Вечный сжал медальон в кулак, сунул за пазуху и двинулся прочь. Церковь переполошится, обнаружив храмовника, но к тому времени будет уже поздно.
  А лишний переполох среди рыцарей Чаши сыграет на руку.
  Спустя несколько минут он выбрался на улицу, по которой двигался до встречи с храмовником. Пройдя по ней некоторое время, маг завернул на один из неприметных заросших травою двориков. Пальцы пробежались по неровной каменной кладке у основания статуи одного из Ушедших. Кого именно она изображала, понять было невозможно: голова отсутствовала, многие детали превратились в пыль.
  Раздался тихий рокот, переросший в рычащий скрип - у ног мага появилась лестница, ведущая во тьму. Несколько шагов, и Вечный скрылся в ней.
  Плита жалобно зарычала и поползла на привычное место.
  

Глоссарий

  
  Коннетабль - высший военный титул в Кионе.
  Арос - один из Ушедших, бог ветров, молний и бурь.
  Лиен - королевство на севере Эстера. Образовалось после раскола Эленийской Империи. Просуществовало до конца 7 века. В 679 году происходит Второе Отречение, вслед за которым происходит массовый раздел земель. Земли Лиена после военного переворота переходят к Варенору
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"