Аннотация: Глава полностью. Еще не перечитана 21.10.2009
Глава 30
За почти две недели со дня отъезда графа, восстановление здоровья Олисии завершилось, с моей точки зрения, полностью. Однако уверенности в окончательной победе над болезнью я не испытывал. Маловато у меня было опыта в таких исцелениях. Раненые уже потихоньку сами выходили на двор погреться на солнышке, да подышать свежим воздухом.
Таким образом, я считал свои обязательства перед хозяином дома выполненными. Осталось дождаться выполнения его обязательств передо мной. Но это я не пустил на самотек. В стране, охваченной мятежом, всякое может случиться. Нападение по дороге сюда уже было. Кто может гарантировать, что оно было последним, а последующие не увенчаются успехом? К тому же, граф явно очень любит дочь и вполне может, не нарушая данного мне слова, оттягивать мой отъезд до бесконечности, ссылаясь на всевозможные объективные причины, препятствующие безопасной поездке к границе. Будь я на месте графа, пожалуй, поступил бы также - придержал у себя способного студента и, тем самым, гарантировал дочери регулярное восстановление здоровья. Даже денежное содержание назначил бы. Вот интересно покойный барон, повар которого послужил мне прикрытием на первое время, тоже не отпускал от себя травника по этим же соображениям? Может быть, он тоже болел чем-нибудь и так хитро составил договор, что тому бедняге и деваться некуда было? Чего уж говорить обо мне - иноземце, практически без всяких гражданских прав.
Слово словом, но я стал готовиться самостоятельно покинуть столь гостеприимную страну. В течение нескольких дней и ночей, я с помощью нити-луча обследовал окрестные горы и нашел несколько подгорных путей. Для каждого из них составил оптимальный маршрут выхода в Элморию и продумал варианты невзначай оказаться в одиночестве у какого-либо из обнаруженных входов. Самое интересное - один такой начинался как раз в апартаментах графа. Осмотрев его с помощью нити-луча, я выяснил, как открыть потайную дверь и решил считать этот вариант ухода основным. Ход, в стене, примыкавшей к скале, выводил на противоположную сторону и был уже давно завален камнями обвала, но где-то посередине я увидел тонкую перемычку, которую можно было быстро пробить проникающим шаром и оказаться в следующем длинном и разветвленном ходу.
За бутылку похмельного эликсира купил у ключаря старую, но еще крепкую походную безобъемную сумку на сорок килограммов груза. С полной нагрузкой она держала заряд две недели, но с зарядом, как Вы понимаете, у меня проблем не было. За пару омолаживающих зелий, добившись этим расположения служанок, наполнил ее едой долговременного хранения, наподобие копченых окороков, вяленого мяса и колбас, сушеной рыбы и сухарей. По пути должно было встретиться достаточное количество источников, но пару фляг вина положить я тоже не забыл. Прихватил еще пару светящихся амулетов-шариков на случай, если вдруг тоскливо станет без света. Весь поход по расчетам должен был занять максимум неделю неспешного передвижения, но я готовился, как в пустыню, где идешь на сутки - запасай не трое. Наконец, сумка была собрана, и осталось только назначить самому себе дату убытия. Признаюсь, вспоминая прошлое свое путешествие, очень мне не хотелось снова туда лезть. Я решил все-таки дождаться графа. Вдруг он безоговорочно выполнит свое обещание и даст сопровождение.
В эти дни, помимо исцелений я упорно тренировался в построении шара из тех узоров, которые продемонстрировал мне Финь Ю. Казалось бы, детская головоломка - можно враз собрать. Не тут то было. В отличие от деревянных, эта головоломка, как я ни крутил узоры, складываться в шар не желала категорически. Даже два узора никак не получалось сложить вместе.
Три дня назад я собирался с духом и ночью связался с женой. Предварительно сформировал узор, показанный мне далеким наставником, сконцентрировался на магическом узоре жены, каким я его помнил и..., нить соединила нас не сразу. Это было похоже на поиск в толпе нужного человека. С огромной скоростью передо мной замелькали узоры различных существ, чуть приостанавливаясь на похожих, и, мелькая дальше. Где-то с минуту длилось это просеивание, когда, наконец, с отблеском молнии между нами протянулась нить-связь. Я тут же активировал узор и увидел, что теперь подпитка идет только с моей стороны. Первым делом налюбовался на дочку. Сверток весь в кружевах и лентах, лежал в кроватке, деловито хлюпал соской и тихонько сопел. Не буду рассказывать о том приливе нежности и любви к моему второму я... - признаю-признаю, частично моему. Кто был папашей и так меня поймет, остальным надо прочувствовать. Возле кроватки дремали две служанки - видимо, няньки.
Материализовав фантома, прошел к нашей кровати и полюбовался уже на спящую мамочку. Свента выглядела немного усталой, но в хорошей форме. Просмотрев ее и дочкину магическую структуру, никаких отклонений не нашел. Погладив по волосам - ощущалось это, вероятно, как легкое дуновение - разбудил, и жестом показав соблюдать тишину, поманил ее в кабинет. Она, точно сомнамбула, неотрывно глядя на меня, неслышно прошла за мной и затворила за собой дверь.
- Филик, это ты? Скажи мне, что ты жив, - шепотом попросила Свента.
- Я жив, любимая, - подтвердил я.
- Когда я рассказала о твоем прошлом приходе, мне не поверили. Сказали, что интересовались у целителей и те ответили - нет у них такой способности.
- Вот и хорошо, что не поверили. Вот и правильно. Это всего лишь сон. Но сон вещий. Так и говори - во сне, дескать, муж приходил. Говорил, что сейчас в Лопере. Дорогу домой ищет. Но это только если сами спросят или проговоришься. А так лучше ничего не рассказывать.
- А ты в Лопере? Не в чертогах Богов? - вдруг всхлипнула Свента.
- Какая же ты у меня недоверчивая... - я немного подумал, потом со вздохом решил, что это будет лучшим способом, хотя и очень жаль терять такое удобное место, - Свента. Давай так. Утром ты проснешься, умоешься, потом пройдешь сюда в кабинет. Подойдешь к этому книжному шкафу. На третьей полке сверху следует вынуть четвертый и пятый фолианты слева. Запомнила?
- Проснуться, умыться, пройти в кабинет, подойти к этому шкафу и вынуть четвертый и пятый фолианты слева на третьей полке сверху, - послушно повторила жена.
- Умница. Там моя заначка хорошего вина хранится. Только без меня не пей.
- Пьяница. А когда ты домой вернешься?
Я вкратце обрисовал ситуацию и свое решение дождаться возвращения графа. Свента одобрила и в свою очередь поведала, что почти пришла в норму - по утрам уже вовсю разминается. Дочка, вся в маму, то есть в нее - Свенту. Горластая, правда, особенно, когда голодная. Тут она явно вся в папу. Я разве горластый? Не понятно. Голодный я тихо рычу и только. В остальном все хорошо. Скоро ожидается приезд бабушек, которые уже все извелись в ожидании, когда можно будет посмотреть на малышку.
Тяжело, когда ни обнять, ни поцеловать жену нет никакой возможности. Соединение наших губ было похоже на теплый ветерок, ласково мазнувший мимолетно и улетевший прочь. Сил уже осталось мало. Я попрощался и рассеял нить.
Удивительно, что после первой попытки, служанки оставили меня в покое. Но в тоже время мне стало некуда деваться от юной леди Олисии. Через неделю после сеанса она уже немного округлилась, на щеках заиграл здоровый румянец и..., от ее активности просто некуда стало деваться. Причем в постоянные сопровождающие она выбрала почему-то именно меня. Я должен быть рядом на прогулках, за обедом, слушать ее музицирование и вместе с ней мечтать под звездами. Сначала я предполагал, что во мне нашла она свежего слушателя, который не прервет ее щебетания на самые разнообразные темы, будучи человеком подневольным. А поскольку развлечений в замке не много - книги, да прогулки, она и нашла способ, как себя повеселить, приблизив к себе простолюдина. Насколько я понял, граф никому не рассказывал о нашем с ним разговоре и для всех я так и остался поваром, который немного травник. Выздоровление девушки челядь приписывала горному воздуху и эликсирам старого знахаря и этим же зельям, а также немного моему искусству, излечение раненых. Однако со временем мне стало подозрительно поведение девушки - случайные прикосновения, которые задерживались долее обычного, пламенные взгляды в мою сторону, прозрачные намеки, обернутые в форму рассказов о славных деяниях рыцарей, бывших простолюдинами и добившихся дворянства на полях сражений, имея целью повести к алтарю благородную возлюбленную. Все это рассказывалось с такой неколебимой уверенностью в правдивости выдуманных историй, что оставалось только взять в руки шпагу, вздеть стяг с платочком прекрасной дамы и парадным шагом гвардии короля идти искать ближайшие поля, где есть сражения.
Меня все это порядком заботило. К тому же бедный Протис, мальчишка-слуга беззаветно влюбленный в Олисию, стал при встречах со мной воротить нос, отказывался приветствовать и ходил по дому с вечно хмурым лицом. Что-либо объяснять ему - только напрасно раздувать пожар ревности. Он вряд ли мне поверит, но скорее убедится, что его подозрения небеспочвенны. В этой ситуации я решил, что время лечит и все расставляет по своим местам, к тому же в этой стране шансов осуществить свою мечту у парнишки не было практически никаких. Чем раньше он это поймет, тем легче ему будет пережить крах своих надежд.
Со своей стороны я не давал шанса Олисии думать, будто ее тактика приносит плоды. Держался с ней неизменно вежливо и корректно, знаки внимания принимал с показной холодностью и равнодушием, достаточно прозрачные намеки на возможность более близкого общения упорно не хотел понимать. Тем не менее, похоже, вместо ожидаемого эффекта, такое мое поведение еще сильнее пробуждало в ней извечный женский инстинкт - вскружить мужчине голову и добавить ее в свою коллекцию победных призов. Она постоянно наращивала свои усилия, и мне даже стало любопытно, когда ее уловки не возымеют действия, она дойдет до откровенного соблазнения бедного повара-травника или нет?
Протис продержался недолго. Однажды он подстерег меня во дворе, держа в руках две не лучшего качества шпаги, раздобытые им, видимо, из старого оружия, признанного негодным к боевой службе, но вполне подходящим для тренировок. С этой целью острие каждой было снабжено защитным колпачком, а режущие кромки лезвий специально затуплены.
- Я вызываю Вас на дуэль, господин травник! - фальцетом выкрикнул он и бросил мне одну из шпаг, каковую я бессознательно поймал за рукоятку.
Парнишка пару раз махнул шпагой горизонтально, затем разрубил воздух крест-накрест и присел на левую ногу, выпрямив при этом правую, держа шпагу параллельно прямой ноге. Тут же выпрямился и встал в стойку - ступни по ширине плеч, ноги в коленях чуть согнуты, левая рука согнута в локте, отставлена назад и поднята на высоту плеча ладонью вверх, а острие шпаги в правой - выцеливает глаз противника, то есть мой, красивый. Не юноша слуга, но целый благородный шевалье прямо таки.
- И что это было? - с любопытством спросил я. Ни в одном из известных мне дуэльных кодексов не предусматривалось таких телодвижений.
- Я приветствовал Вас, как это подобает среди благородных людей, - торжественно произнес мой оппонент, - Но Вы, господин травник, невежа и хам, поэтому благородные манеры Вам недоступны.
Я усмехнулся, поднял шпагу лезвием вверх, гардой к подбородку, резко со свистом рассекаемого воздуха отвел ее вправо и вниз, коротко кивнул и встал в свободную стойку. Бой предполагался только на шпагах без даг или кинжалов.
Вокруг вскоре собралась толпа зрителей, которая со смешками стала подбадривать дуэлянтов. Прибежала и Олисия. Она, вероятно, от неожиданности не успела придумать, что будет лучше, сразу упасть в обморок или сказать пару подходящих случаю слов. Справедливо опасаясь, что ее обморока могут и не заметить, остановилась на втором варианте.
- Господа-господа! - вскричала она, - Прекратите немедленно! По какой причине Вы решили драться?
- Я дерусь в Вашу честь, леди Олисия! - гордо сказал слуга, - Мне показалось, что этот хам не достаточно восхищен Вашей красотой.
Я был всего лет на семь старше этих детей, но мне показалось на миг, что я пожилой умудренный жизнью мужчина влез прямо в ботфортах в детскую песочницу и теперь сопливые карапузы учат меня лепить куличики. Думаю, эти двое читали одни и те же романы.
- Вы считаете наш поединок честным и благородным? - спросил я защитника прекрасных дам, - Как-никак Вы два года тренировались под руководством опытного воина, а бедный повар в это время учился шинковать овощи.
- Я не собираюсь Вас убивать, - презрительно сказал Протис, - Я просто поучу Вас манерам. Защищайтесь! Я атакую! - с пафосом выкрикнул он и сделал выпад, целя мне в живот.
Лязгнула сталь, и через секунду я протягивал сопернику его шпагу рукояткой вперед.
- Кажется, Вы потеряли.
Он, молча, выхватил у меня из рук свою шпагу и атаковал снова. В этот раз я выбил его оружие подальше в пыль двора. Разве я ему оруженосец? Пусть сам побегает. В общем, все его последующие атаки завершались столь же "успешно". Наконец, он бросил шпагу, сел прямо на землю и... расплакался.
- Где Вас так научили, господин травник? - спросил меня начальник гарнизона, также присутствовавший на этом фарсе.
Пришлось выкручиваться, впрочем, не особенно далеко отходя от истины.
- Мой отец служил в гвардии и многому меня научил.
Ветеран покивал головой, соглашаясь, забрал у меня шпагу, подобрал вторую и ушел. Зрители потихоньку разошлись, первой гордо удалилась Олисия, будто все было наоборот, и это я вступился за честь дамы. Мы с Протисом остались одни. Утешать его и вытирать сопли я не собирался. Решил действовать по-взрослому - получи по-взрослому.
- Прекрати реветь боец, - грубо сказал я ему, - Ты воин или тряпка? Так и будешь в пыли валяться?
Он прекратил плач, удивленно посмотрел на меня, но вставать не спешил.
- Тебя не учили, что из любого поражения надо извлекать уроки? Встать солдат! - неожиданно рявкнул я.
Проотис бессознательно подскочил вытянувшись по стойке смирно.
- Ты еще не раз встретишь противника сильнее тебя. На каждого сильного всегда найдется могучий, который его победит. Воин отличается от лакея тем, что умеет правильно переживать свои поражения. Иди и подумай, где ты допустил ошибку. Когда поймешь - приходи ко мне, поговорим.
Все это мне очень не нравилось. К сожалению, компания из секретаря, камердинера и трех лакеев, с которыми я наладил контакт еще в дороге, убыла вместе с графом, а с местными завязать более близкие отношения толком не успел, занятый исцелениями и тренировками. Надо было срочно восполнять пробел, следуя проверенному правилу - слуги знают, если не все, то многое.
Для реализации моего плана потребовалось изготовить приворотное зелье, долженствующее помочь мне в деле установления приятельских отношений с ключарем и поваром, имевшими самый обширный круг друзей среди обитателей замка. Надеюсь, все помнят, почему у повара так много друзей? Не меньше имеет господин ключарь, так как владеет в замке самым ценным имуществом - ключами от всех кладовых. А в этих кладовых всегда что-то портиться, приходит в негодность, выдается и принимается на хранение. В распоряжении ушлого ключаря всегда есть в заначке то, что любая проверка учета найти без самого ключаря не сумеет.
Думаете, он украл у хозяина ту самую безобъемную сумку? Ничуть ни бывало. По всем ведомостям она уже давно была благополучно списана, как не подлежащая восстановлению из-за ветхости материала и прорех, причиненных этому имуществу во время похода.
Служанок, как источник сведений, я отставил сразу. Во-первых, получить их можно было бы только в романтической обстановке, что для меня было неприемлемо, во-вторых, судя по всему, леди Олисия так накрутила им хвосты, что они и приближаться ко мне опасались.
Оставались, таким образом, слуги-мужчины. А путь к сердцу мужчины лежит.... Нет, пожалуй, не так. Сердца их мне не нужны, а вот дружеское расположение было бы весьма кстати. Рецепт его завоевания тоже известен и достаточно отработан. На всякий случай я уже как-то сделал себе запас мужского приворотного зелья - эликсира от похмелья. Готовился он довольно просто из доступных ингредиентов - все дело было в магическом воздействии в конце процесса выпаривания лишней жидкости. Сами понимаете разницу между магусом, внедряемым лекарем в этот эликсир, и целительским узором, многократно повышающим эффективность и избирательность действия компонентов на организм страдальца. Противопохмелином своего приготовления я напоил ключаря еще в первые дни своего пребывания в замке, увидев как-то утром его мученическое лицо. Благо все необходимые травы у меня были, я за два часа сварил зелье и преподнес бедняге стаканчик. Того так восхитило действие зелья, что в обед он шепотом спросил, нет ли у меня еще и, если есть, он готов обменять бутылочку на что-нибудь полезное. Так я и обзавелся своей сумкой.
План мой был прост и надежен. Я нашел ключаря в одной из кладовок, где он с задумчивым видом стоял, почесывая громадным ключом щетину на подбородке. На меня он не обратил внимания. Я тоже не стал ему докучать, встал неподалеку, достал из кармана мантии бутылочку зелья и в свою очередь принял задумчивый вид. Так мы и простояли минут пять, изображая мыслителей в кладовых познания.
- Что-то хотели, господин травник? - обратил, наконец, внимание на мою скромную персону, а скорее на сосуд в моей руке, хранитель сих сокровищ несметных.
- Да вот, господин ключарь, закончил я лечебные процедуры. Раненые практически здоровы. Леди Олисия... тоже. Хотел бы отметить как-то это событие, да вот не знаю как. Ваш мудрый совет в этом деле очень помог бы мне.
- А чего тут думать? Пара бутылочек вина - самое то, чтобы отметить событие, - равнодушно сказал ключарь.
- Где ж его взять? - вздохнул я, - Лавок здесь нет совсем. До ближайшей, говорят, ехать неделю надо...
- Ради такого дела, как здоровье молодой госпожи, я бы мог посодействовать, - еще более равнодушно предложил ключарь, - Пару бутылочек гонмарского за Ваш эликсир, пожалуй смогу достать.
- Всего две бутылки кислятины за чудный эликсир? - удивился я, - Всего маленького стаканчика, которого хватает, чтобы убрать самое страшное похмелье? Да за такое меньше дюжины элморского даже спрашивать стыдно!
- Дюжину элморского?! Да падет на меня гнев всех Богов разом, если я дам больше трех бутылок элморского за эту воду!
Больше двадцати минут мы с ним спорили, вопили, бурно жестикулировали. Я пару раз разворачивался уходить со словами: "Да лучше я в лаборатории перегоню спиритус и компотом разбавлю, чем за так ценный эликсир отдавать!". Меня хватали за рукава, объясняли, как я неправ с этим таинственным спиритусом и все возвращалось на круги своя. Наконец, мы оба с видом подчистую ограбленных и обманутых людей хлопнули по рукам, остановившись на пяти бутылках элморского и двух гонмарского. Противопохмелин обрел нового хозяина и тут же бесследно исчез в катакомбах кладовки.
- Ты не травник и не повар - торгаш ты жадный, - пробурчал надежный страж хозяйского добра, выдавая мне корзину с заветными сосудами.
Изобразив на лице восторг откровения, озарившего мой ясный ум в последний момент, я спросил.
- Господин ключарь. Мне одному употреблять напиток будет скучно, не могли бы Вы составить мне компанию? Вы, как человек мудрый, прекрасно понимаете, что веселье пития не в напитках, а в дружеской беседе, - слуга важно кивнул, соглашаясь с истинностью моих слов, - Вот еще бы повара привлечь к делу сему благородному, да не знаю, как подступиться к нему.
- Так и быть, молодой человек, я Вам помогу - участие повара и закуску возьму на себя. Одну секундочку еще, - остановил меня достойный господин, - Дайте сюда корзину. Гонмарское пусть граф пьет, а мое нежное горло не приемлет кислого, - и он заменил указанное вино на элморское.
Договорились через час расположиться в моих апартаментах. Они с поваром не подвели и раньше назначенного срока пришли с полной корзиной разнообразной снеди. Мы откупорили первую бутылку, разлили ароматное вино по бокалам и выпили за встречу. Потом тосты следовали друг за другом с точностью магических часов - за знакомство, за друзей, за прекрасных дам, за хороших людей, за понимающую молодежь, за то, чтобы нам было хорошо и, чтобы нам за это ничего не было, за то, чтобы у нас всегда было легко на душе и тяжело в кошельке и... много еще за что. Вскоре выяснилось, что повар с ключарем искренне сожалеют, что такой замечательный, все понимающий и уважительный молодой человек стал обитателем замка совсем недавно. Им, дескать, так не хватало моей компании, что хоть волком вой. Повар даже попытался живо изобразить этот вой, но ключарь его не поддержал - не сезон, понимаете ли. Волки еще так не воют. Вот зимой - это да. Зимой он непременно послушает волчий вой в исполнении господина повара, которого он очень-очень и очень глубоко уважает..., в целом, и его вокальные данные в частности. Когда выяснилось, что все в компании друг друга уважают и, следовательно, объективно являются уважаемыми людьми, между делом среди вороха слухов и сплетен стали попадаться интересные сведения.
Выяснилось, например, что я штучка непростая, раз господин граф поручил начальнику охраны приглядывать за мной, а тот ничего лучшего не придумал, как науськать на меня мальчишку, подбросив тому идею отлупить наглого травника тренировочной шпагой. Кто-то из раненых заметил и рассказал начальнику, как четверка воинов врага побежала к фурам, где никого из охраны не было, один только господин травник стоял. Воин отвлекся, потом его ранило, и он больше ничего не видел, но, говорят, до фур ни один из четверки не дошел - все оказались убитыми. Кто это мог сделать никто так и не смог рассказать. А начальник охраны, прямо седой лис, все обязательно вынюхает и господину доложит.
Еще интересно было узнать, что после разговора графа с дочерью, та вдруг стала проявлять внимание к господину травнику. Служанкам было строго-настрого наказано даже приближаться к апартаментам, когда молодой человек изволят там присутствовать. А любая замеченная в кокетстве с ним будет бита плетьми, а то и изгнана из замка. Что все это значит мои собеседники-собутыльники не знали.
Пиршество закончилось далеко за полночь, вместе с вином, которого ключарь принес еще пару бутылок, дабы не прерывать столь удачно сложившиеся посиделки. Я незамедлительно принял дозу своего же эликсира, пропотел, продрожался, умылся и лег спать.