Меняется напор,смыкаются,конечно,
три комнаты,но есть ещё одна.
И фар твоих огни,зажжённые навечно,
сгоняют эти нации с окна.

И нежен и пьянящ,слух-уха-супостат,
простит его немой соседский кот.
Идёшь себе вперёд,но падаешь назад,
всё это реквием из позабытых нот.

Бог вышел поиграть:меняются одежды,
и комнаты,как веки,смежены.
Октябрь свет омыл листвою безмятежной,
листву оставив светом без длинны.