15

ТАЙНЫ ПУБЛИЧНЫХ МИФОВ

Общий зачин

Действительно, мы все находимся в плену политических, экономических и социальных мифов. Ими потчуют нас на завтрак, обед и ужин с завидным постоянством, назойливостью и в результате сильно преуспели как в оболванивании масс, так и в создании странных лженаук, основанных не на фактах, а на идеологических, пропагандистских мифах коммунизма и капитализма. Перечислять эти мифы и разоблачать их дело долгое, неблагодарное и мало перспективное, ибо не ведет к разрешению проблем, а просто спускает пар в словопрениях, не показывая корня зла. Я не буду этого делать как многие, а попытаюсь в силу своего разумения отодвинуть завесу мифологической лжи, показать какие простые истины скрываются за ней. Вы увидите, какие элементарные, микроскопические подлоги в законах и понятиях приводят к грандиозным событиям политики и экономики, к смерти и нищете отдельного человека и целых народов, деградации сознания и ощущению беспомощности и безвыходности. У меня не получилось создать непрерывный, без отклонений и отступлений текст. И начну я с одного из отступлений, хотя оно и не менее важно основного материала. Итак, подготовьтесь узнать не то, о чем все говорят, а то, о чем все молчат...

ВЕСЫ СИСТЕМНОЙ ЛОГИКИ ДЛЯ
АДМИСТРАТИВНОЙ КОРЫСТИ

Наша "элита" имеет такое же отношение
к элитарности, какое золотарь имеет к золоту

Вступление

Вообще-то, здраво рассуждая, прежде чем браться за решение какой-либо общественной проблемы неплохо бы попытаться вникнуть в ее сущность, истоки происхождения и логику всех связанных с ней обстоятельств. Размышляя о преступности вообще и коррупции в частности, мы обычно хватаемся за конкретные факты и их статистику как систему физических событий, оставляя за рамками рассмотрения, исследования глубины системы условностей, в которой эти события проистекают, существуют.

Но ведь именно система условностей "можно или нельзя" как раз и позволяет отличать не только уже свершившийся поступок от проступка, но и предостерегать от неверных действий. Следовательно, если мы признаем, что преступность, коррупция системные явления (а это уж давно признано и не только у нас), то некуда деться от предположения, что в самой системе условностей - законах (и причем, возможно, законах и отношениях далеко не только уголовных) существует порок или пороки, которые либо провоцируют, либо допускают возникновение состояний благоприятствия развитию и удовлетворению пороков.

Представляя же себе сложность и разветвленность системы условностей, очевидность и неочевидность последствий существующих условий, цепную взаимосвязь происходящих в ней процессов на первый взгляд не связанных ничем вообще, совсем несложно догадаться, что истоки преступности, коррупции могут оказаться в совершенно неожиданном месте. И еще проще догадаться, что события, имеющие под собой одну и ту же основу - корысть, скорее всего, имеют один и тот же первоисточник питания, несмотря на разницу в конечных формах удовлетворения корысти.

Экспресс-анализ
Что же мы имеем для начала анализа не системных последствий, а системных истоков?

1. Коррупция как и вообще произвол связана с принадлежностью к органам власти, государственного управления, исполнения. То есть, со сферой законотворческого и управленческого труда и ее масштаб сильно зависит от должностного положения. Следовательно, рассмотрению должна подвергнуться административная система государства. Вернее существующие в ней правила, связанные с административным трудом.

2. Управленческий труд государственных служащих - это как и всякий другой труд должен быть элементом системы разделения труда государства (СРТ), раз речь о деятельности аппарата управления внутри него и потреблении работниками аппарата благ, созданных в СРТ. Следовательно, рассмотрению должна подвергнуться и СРТ тоже.

3. Государственная система не может генерировать труд, способность к нему. Труд - природное явление. То есть, административная система, как искусственное образование может быть лишь внутренней подсистемой СРТ. Следовательно, административная система будет нормально работать лишь в том случае, если ее собственные правила не будут противоречить более фундаментальным правилам той системы, внутри которой она находится. То есть, правилам СРТ.

4. Произвол, коррупция в административной системе по факту характеризуются легкой осуществимостью, безнаказанностью, независимостью от интересов и требований населения, представляющего собой СРТ. Где-то "нельзя" превратилось в "можно"? Следовательно, с большой вероятностью можно предположить, что существует какое-то принципиальное противоречие между системой и подсистемой. Ведь в главенствующей системе - СРТ все занятые общественно полезным трудом сильно зависят друг от друга.

Да, действительно, СРТ характеризуется именно общественно полезным трудом и мы все сидим в ней с самого рождения. Да, именно с рождения. Дети находятся в ней в группе временных иждивенцев, а пенсионеры в группе обеспечивших себе пожизненный отдых и так далее. Система разделения труда - это сложившаяся с древних времен система общественных отношений. В основе системы лежит морально-этическая доктрина общества. Частным случаем этой доктрины являются, например, некоторые всем известные библейские заповеди. В системе разделения труда каждый человек, вкладывающий свой труд в удовлетворение потребностей других людей, имеет право на равных со всеми основаниях пользоваться результатами труда любых других людей этой же системы пропорционально вкладу своего труда в общее дело. Например, любая специализация труда, любое посещение магазина - это обращение к СРТ.

Систему разделения труда в первую очередь характеризуют две очень важные вещи.
1. Она защищает всех участников от произвола в отношении друг друга.
2. Происходит это потому, что опять-таки, как ни крути, но это система общественно полезного труда. То есть, оценку полезности труда делает не сам тот, кто его приложил, а тот, для кого этот труд предназначен - потребитель. Если чей-то труд хорош, то потребитель платит за него. Если качество труда скверное, то потребитель просто его не принимает, не платит за него. Если же чья-то ущербная деятельность кому-то навязана принудительно или обманом, то ущерб от этого взыскивается по суду.

Все люди на территории государства должны входить в эту систему независимо от того, частным или казенным, физическим, гуманитарным или административным трудом они занимаются. Но вот, например, в законе "Об основах государственной службы Российской Федерации" прописано, что "Государственным служащим является гражданин Российской Федерации, исполняющий в порядке, установленном Федеральным законом, обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации".

То есть, здесь совсем другой основополагающий принцип оплаты труда, нежели в СРТ. Он никак не исходит из условия общественной полезности работы, ибо не предполагает непрерывную и осязаемую оценку труда госаппарата потребителем его услуг - населением. Аппарат власти оплачивается из бюджета, который он сам и распределяет. То есть, платит сам себе независимо от качества своей работы. Расхожие разговоры о том, что услуги аппарата оплачивают налогоплательщики абсолютно не состоятельны. Нет, деньги берутся из общих фондов самим аппаратом, а не выплачены населением целенаправленно именно аппарату и именно за его услуги по его главной и единственной государственной функции - защите прав граждан. Из которой, кстати, вытекают все необходимые элементы государственного управления сверху до низу. Все, кроме произвола, конечно.

Таким образом, нарушено главное требование СРТ - оценка и оплата любой деятельности тем, для удовлетворения потребностей кого эта деятельность предназначена. Следовательно, аппарат власти по этому главному признаку - общественной полезности труда не является участником, элементом СРТ, хотя обязательно должен им быть, раз берется за выполнение функций внутри ее и, тем более, пользуется ее благами. По факту и сути сегодняшний аппарат управления государством - это какая-то совершенно отдельная, самостоятельная корпоративная система. Ничего удивительного нет ни в ее независимости от интересов, влияния населения, ни в безнаказанной коррупции, вытекающей из этой независимости. Система формально именуется государственной, а фактически полезных государственных функций в отношении населения может и не выполнять, если не захочет, или если не побоится массовых возмущений.

Ввести же аппарат в лоно системы общественно полезного труда, в принципе, достаточно просто. Отмена оплаты его услуг из бюджета и введение прямой оплаты населением. О формах, способах такой оплаты и говорить-то особенно нечего. В СРТ существуют самые разные формы оплаты самого разного труда для самых разных ситуаций и нужно лишь взять наиболее подходящую.

Механика определения за что платить населению, а за что нет, тоже ничем не сложнее. Плата обязательна и неизбежна, но, например, если по вине властей нарушены права гражданина или оказались без защиты при покушении на них, то тогда человек через решение, допустим, мирового судьи беспошлинно освобождается от обязательной оплаты услуг виновного уровня, органа власти. Восстановлены права или получили какую-то соразмерную компенсацию и обязательная плата возобновляется. Нужно только доказать судье факт нарушения. Когда налицо неоспоримый факт, то доказательства всегда найдутся, даже без привлечения адвокатов. Ложный или проигранный иск влечет за собой уплату судебной пошлины. Можно даже предусмотреть в законах какой-то предельный уровень падения объема перечислений платы за услуги власти. За ним должна следовать принудительная смена состава ущербного органа, отчисления населения в пользу которого снизились в результате судебных исков, скажем, более чем на четверть.

Фантастика? Нет, логика. И эта логика подсказывает, что произвол и коррупция нежизнеспособны при таких условиях по совершенно естественным причинам. Произвол, коррупция - это нарушение прав населения в том или ином виде, в той или иной фазе осуществления. Кого-то это обязательно затрагивает недвусмысленно и непосредственно утратой достоинства или имущества, которые могут быть взысканы через суд. Только вот по иску возмещение пострадавшим следует уже не из госбюджета, а из бюджета виновного органа, который формируется из прямых поступлений от граждан. При безнаказанности можно надуть кого угодно и разделаться с кем угодно. Но вот невозможно разделаться при неизбежной наказуемости со всем народом, от которого по должности и имущественному состоянию зависишь напрямую. При таких условиях у системного произвола, системной коррупции отсутствует опора. Мелочь, конечно до конца, наверное, не истребить, но исчезает круговая порука и тут ей, этой мелочи выжить будет довольно сложно.

СРТ - это саморегулирующаяся система как всякая естественная, и все проблемы решает сама общими усилиями всех входящих в нее людей. Это еще и без малого триста лет назад заметил и доказал незабвенный и не опровергнутый до сих пор Адам Смит. Если, он заметил, конечно, перед СРТ не выставляются искусственные, дестабилизирующие препятствия в виде неблагоразумия власти. Описанный выше принцип содержания лиц "государственного управления" - это перманентная диверсия внутри СРТ. Препятствие существующее в веках и провоцирующее столь же извечное и однотипное возмущение тех масс, которые составляют действительный фундамент СРТ. Понятна становится и причина мало успешной борьбы с произволом, преступностью, коррупцией. Один из генераторов накачки ситуации - административный работает непрерывно и никому почему-то не приходит в голову, где у него выключатель, на который необходимо нажать.

Не правда ли любопытно? Но дальше будет еще интереснее, ибо прочитанное всего лишь присказка, а главные чудеса еще впереди...

***

Вот тут-то она и зарыта...

КАПИТАЛИЗМ - ЭТО ПРОСТО ЮРИДИЧЕСКИЙ КАЗУС
или тайные причуды законодательного мошенничества

С незапамятных времен человечество никак не может обрести социально-политического покоя. Не говоря уж о войнах, а и в мирное время революции, бунты, демонстрации, открытое недовольство и тихий ропот сопровождают нас как злой рок. А ведь если вдуматься в это, то нетрудно увидеть, что источники народного гнева с тех самых незапамятных времен и по сей день нисколько ведь не изменились. Эти источники - притеснения. Меняются формы, масштабы притеснений, например, их имущественный объем растет и множится, а характер становится все более изощренным. Одновременно нисколько не изменились, по сути, и требования, ожидания народа. Все также это требования прекратить грабеж, истребление людей, нарушение прав населения, а ожидания во все времена - свобода, покой и достаток.

Считается, что это очень сложный вопрос, но интересно убедиться бы, что вся грандиозная говорильня и страсти вокруг него действительно носят достоверный, неизбежный и объективный характер. Попробуем исследовать проблему с той стороны, которую почему-то наука и пропаганда предпочитают обходить стороной, и при этом постараемся опираться на всем известные или, во всяком случае, доступные факты. Правда, из одних и тех же фактов можно в силу заблуждения или умысла делать совершенно разные, противоположные выводы. Ну, уж и тут попытаемся как-нибудь не впадать в ересь подтасовок и самообмана. Может быть, и поймем то, что до сих пор недоступно разуму, - почему требования и ожидания народов никак не могут исполниться. Притом, что возможностей и ресурсов для исполнения желаний более чем достаточно, а какой-нибудь естественной невозможности их применения не существует.

Итак, поскольку степень и форма проявления массового недовольства может быть самой различной, а смысл все равно только один - недовольство, то революция как крайняя форма недовольства включает в себя все прочие формы и поэтому будем принимать ее как все исчерпывающее явление.

Нет смысла приводить примеры несбывшихся ожиданий народов. Кто учился читать, знает их хотя бы из школьного курса истории. Савмак, Спартак, Разин, Пугачев, Кромвель, Марат и Робеспьер, Ленин, Кастро, Ельцын... Вот лишь крошечная толика имен разного времени, с которыми были связаны не оправдавшиеся надежды масс. Но эти имена всего лишь символы, вокруг которых объединялись люди, чтобы сокрушить причину недовольства. Что-то кончалось успехом, а что-то провалом. Но нас, конечно, занимают "успешные" возмущения вроде Французской, Октябрьской, Кубинской революций или капиталистического сдвига в России в начале 90-х годов. Успех же для народа всегда почему-то касался лишь свержения существовавшего порядка. Дальше наступал период народного ожидания счастья для всех, обещанного лидерами. Затем наступал период народного недоумения. За ним шел период привычного терпения. И, наконец, процесс понимания, что опять надули, органично перетекающий в очередные возмущения. Иными словами, мы имеем четкий исторический факт, что типичная стихия революций почему-то не приводит к осуществлению надежд масс. Почему? Разумеется, нельзя отрицать, что некоторые улучшения все-таки происходят. Но они второстепенны и лишь сглаживают остроту возмущений, а не устраняют их основу.

Из этого очевидного факта мы вполне обоснованно можем сделать простой и навевающий на размышления вывод. При возникновении новых правил, нового строя, которые устанавливают лидеры масс после революций, принципиальные требования и ожидания этих масс не учитываются. Иначе не было бы последующих возмущений. Что на уме, у выдвинувшихся для создания новых правил лиц, никому кроме них самих неизвестно. Известно только то, что на языке, а эта болтовня совершенно противоположна практическому результату их деятельности. Следовательно, отношения масс с выдвиженцами и их государственным аппаратом нельзя строить на доверии как привыкли, а следует только на взаимной зависимости.

Ну, ладно, с революцией немного разобрались. Теперь бы разобраться, что за законы порождают политико-экономическую систему. Новые правила они потому и новые, что меняют существовавшие до них формы и качества отношений в государстве. Конституция? Никогда! Хотя зачем-то народ и стараются убедить, что конституция - главный закон страны. Нет, не она определяет политико-экономический строй. Конституция не более чем сборник общих деклараций об идеализированном устройстве государства. Попробуйте в суде решить, например, имущественный спор по Конституции. Вряд ли выйдет что-нибудь путное. Декларации не решают никаких проблем по существу. Ни частных, ни общих. В повседневной жизни можно пользоваться только детальными конкретными правилами для конкретных ситуаций. Да, их много этих правил-законов. Как для отдельных случаев, так и для групп чем-то объединенных ситуаций. Они исчерпывают подавляющую массу отношений между людьми и предусматривают даже возможность разрешения исключений, не предусмотренных правилами.

Однако любому разумному человеку понятно, что раз существует политико-экономическая система, то обязательно должны быть и ее системообразующие законы (конституция скорее описывающий, а не образующий закон). Или, по крайней мере, хотя бы один такой. Заранее можно предположить, что его практическое действие будет сильно отличаться от директив конституции. Почему? Да по очень простой причине. Декларации конституции как-то более или менее идеальны как отражение надежд масс. Мы же в истории наблюдаем, что при этих внешних идеалах действительная жизнь выглядит совершенно иначе. К идеалам не удается даже приблизиться по каким-то непонятным причинам. Следовательно, должен быть какой-то системообразующий дефект (или дефекты) и этот дефект не в конституции. При этом он еще и сильнее конституции, раз сводит привлекательные для множества людей принципы к конкретно противоположному уродству на практике.

Суть системы характеризуют не декларации и лозунги, а степень практической комфортности ее для людей, образовываемой детальными гражданскими законами.

К логике содержания таких законов можно подойти довольно просто. Намерение любой власти - держать под контролем население самым простым и действенным способом. А раз речь идет о способе держать под контролем, как любого человека, так и всех людей вместе, то инструментом контроля, влияния, принуждения может быть только распространение произвола на то, что является для людей жизненно необходимым, а уж конституция пусть декларирует что угодно.

Человек существо биологическое, а не политическое и его физическое существование не зависит от наличия деклараций об устройстве страны. А вот если установить контроль, влияние над степенью доступа человека к продуктам его жизнеобеспечения, то можно держать его за горло всегда, везде и сколько угодно. Поскольку продукты жизнеобеспечения материальны, то общее имя им - имущество. Как непосредственное для жизнеобеспечения и комфорта (продукты питания, жилище, инструменты, бытовые вещи и т.п.), так и эквиваленты, на которые его можно приобрести (зарплата, доход, сбережения, рента и прочие деньги, меновые ценности). Это имущество необходимо для поддержания жизни человека как биологического объекта и без него он жить попросту не может.

Но это не все. Имущество не возникает вдруг само по себе, не растет как бананы в природе и не существует один раз появившееся для вечного потребления. Оно расходное. Хлеб если съел, то нужно вырастить и выпечь новый. Дом если построил, то со временем он разрушится и нужно строить новый. Да и то, что есть нужно все время обновлять, ремонтировать, а это тоже новые добавления. Иными словами, наибольшее влияние дает контроль вовсе не над ценностями и хламом, которыми уже владеет и пользуется человек. Что ему в руки попало, то уже не просто отнять и контролировать. А вот не дать чему-то попасть ему в руки гораздо проще.

Наибольшее влияние дает контроль над источником всех благ - тем, что человек создает непрерывно, ежедневно и ежечасно для своего же непрерывного потребления. И именно на что еще только предстоит законом указать, является ли созидатель (или множество их так или иначе причастных к созиданию) собственником им же сделанного или нет. А если нет, то кто вместо него будет собственником. В законах России вновь созданное называют новыми вещами, а права тут - это возникновение прав на новые вещи. Именно возникновение, а не передача прав от одних лиц другим. Передачи не может быть, ибо не было самой вещи и, следовательно, не может быть предшествующего владельца как стороны в договоре. Не с кем договариваться о передаче. Первый владелец у новой вещи может появиться лишь по факту какого-то отношения к ее созданию и сегодняшний закон это признает, но в каком-то странном, противоречивом, попахивающим юридическим мошенничеством виде.

Да, возникли вещи - возникли и права. У кого (или у чего) окажутся права на эти вещи, тот и будет с помощью силовых органов власти контролировать жизнь и смерть. Вот именно это как раз и будет определять сущность политико-экономической системы. Все прочие идеологические изыски и выверты политической и экономической оболванивающей пропаганды не более чем сопутствующий антураж или дымовая завеса.

Большевики это прекрасно понимали и Гражданский кодекс советских времен (не Конституция), прямо и безапелляционно устанавливал, что: "Государственные организации распоряжаются сырьем, топливом, материалами, полуфабрикатами, денежными и иными оборотными средствами, а также готовой продукцией в соответствии с целевым назначением этих средств и согласно утвержденным планам". Готовая продукция и прочее ранее не существовавшее - это как раз и есть новые вещи и принадлежат они здесь государству, а те, кто их создавал вроде как совершенно ни причем.

Не правда ли чудно? Вещи создают живые люди - личности, а владеет ими государство, которое является системой отношений. По человеческой логике у государства не может быть никаких прав. Права - это свойство только живых людей - личностей. Когда неживая, условная система наделяется правами людей, то ничего хорошего из этого не вытекает. Это видно не только по советским временам, но и по всем прошлым, и нынешним. Функция государства защищать права граждан, а не иметь свои.

Поняв, что после 1917 года население России не обрело никаких имущественных прав на результат своего общественно полезного труда, на которые, вероятно, надеялось, идем дальше. Сами понимаете, утверждение пропаганды, что принадлежащее государству, значит, принадлежащее народу не достоверно. Если каждому в отдельности ничего не принадлежит от его труда, то в сумме у всех людей это ничего не может оказаться тоже больше нуля - арифметика для первого класса. Имущественных прав труда в общественном производстве в такой политико-экономической системе не существует. Народ бесправен и нищ. Ибо никакие свободы не имеют значения и силы там и для тех, где и для кого существует удавка ограничения доступа к продуктам собственного жизнеобеспечения.

Что же произошло у нас после 1990 года? То есть, после возврата к принципам имущественных отношений начала ХХ века вместо ожидаемого возбужденным населением прогресса, исполнения очередных обещаний счастливой жизни. Перечислить все посулы просто невозможно и мы не будем углубляться в проблемы, что обещано, что не выполнено и что куда пропало. Хотя это тоже очень интересно. Мы исследуем системообразующий вопрос "нового" политико-экономического строя, - в результате чего произошел провал ожиданий и надежд масс и неизбежен ли он был.

Все также не обращаем внимания на абстрактные изыски деклараций очередной Конституции и присматриваемся, что сулит нам Гражданский кодекс РФ в плане имущественных прав на новые вещи. Вот это да! Ну, понятно, что ГК советских времен о правах граждан на новые вещи вообще молчал. Ведь все принадлежало казне, а владение личными вещами описывалось коротеньким перечнем. Теперь же в статье 218 правам граждан на новые вещи посвящены целых две строчки, И еще какие! "Право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную лицом для себя с соблюдением законодательства, приобретается этим лицом".

Для непосвященных объясняю этот системообразующий законодательный фокус легко и непринужденно установивший в стране какой-то безумный псевдо капитализм. Мы все живем и работаем в системе разделения труда (СРТ). То есть, общественно полезным трудом создаем вещи не для себя, а для других людей, а те, другие тоже делают вещи не для себя, и мы как бы обмениваемся ими через магазины с посредством денег из выдаваемой нам зарплаты. Иными словами, по этой статье ГК РФ никакой наемный созидатель, работник не имеет имущественного права труда на новые вещи в общественном производстве по той простой причине, что он их делал не для себя. А какая разница по приложенному труду в вещах для себя и не для себя? Никакой. Кроме того, что в общественном производстве получишь только часть от ценности вложенного труда в виде зарплаты кем-то произвольно назначенного размера (часто мизерного). И при этом никак не можешь повлиять на свои условия труда, если бы даже и захотел.

В СССР утверждалось, что новые вещи принадлежат государству, а вот здесь, в капитализме, что они не могут принадлежать тому, кто их делает. Для народа-то, что в лоб, что по лбу. И там ничего не было, и здесь не стало. В самом фундаментальном вопросе экономики и политики всех времен и народов - трудовом имущественном праве между капитализмом и коммунизмом нет никакой разницы. Такого права попросту нет, хотя все создается именно трудом и ничем более. Иначе же говоря, обе системы одинаково характерны одним и тем же наследием рабовладельческих времен. С одной стороны, в них формально отсутствует рабство - собственность одного человека на способность к труду другого. А вот произвольную собственность одного на результат труда другого (суть, ради которой рабство и существует) как бы "забыли" отменить. По форме его как бы и нет, а по сути никуда не делось. Только смягчено, прикрыто имитацией цивилизованности. Вопрос это серьезный и поэтому требует некоторого разъяснения, отступления от основной темы, что и следует дальше...

***

Комментарий к дискуссии "Трудовая книжка - неокрепостное право"

Друзья мои, суть крепостного права, а другим словом - рабства вовсе не в наличии или отсутствии трудовой книжки. Давайте попробуем немного разобраться в этой напасти. У человека есть способность к труду. Это природное свойство и никак иначе. У него может быть квалификация - это приобретенное свойство. С помощью способности к труду и квалификации человек делает вещи. Кому могут принадлежать вещи, возникшие в результате применения природных и приобретенных свойств только одного человека? Только ему. Кому могут принадлежать вещи, сделанные совместно множеством людей? Этому множеству и каждому из множества сообразно масштабу его вложения в общий труд. А может только кому-то одному из них? А с какой стати? Ладно, идем дальше.

Рабство - это, как обычно говорят, владение человека человеком. Но давайте уточним, разложим по полочкам это положение. Человек со всеми своими потрохами и, соответственно, способностями объект биологический и этот объект нужно постоянно питать, чтобы он не умер. А питаться он может лишь за счет собственных способностей, квалификации, результат применения которой и дает ему пропитание для организма. Если у него отнимать то, что он делает для своего пропитания, то он умрет так же, как если бы ничего для пропитания не делал. Верно? Пока все понятно? Идем дальше.

Стало быть, говоря чуть посложнее, но уже точнее, рабство - это собственность одного человека на способность к труду другого + собственность того же первого на квалификацию того же другого. В сумме же и результате это и собственность первого и на все, что сделает тот другой. Как видите и здесь, если разложить все по полочкам тоже ничего особо мудреного нет. Идем дальше.

Ради чего существует рабство? Ради собственности на способность к труду другого? И какая корысть в этом? Никакой. Несуразность какая-то. Может корысть в правах на чужую квалификацию? А здесь в чем корысть? Как я могу осязать эту квалификацию и наслаждаться ей? Никак. Стало быть, и это нелепость. А вот если заиметь право на предметы, полученные с помощью чужих природных и приобретенных способностей? Это же совсем другое дело! Вот как раз этим-то понаслаждаться и можно в полный рост. И самому-то при этом ничего делать не надо или почти не надо. "Не надо" - это значит, что можно для пригляда за рабами нанять менеджера-надсмотрщика.

А "Почти не надо" это знаете как? Силы человека не беспредельны и очень даже предельны и "почти не надо" в рабовладельчестве означает, что прилагает очень ограниченные силы один человек-рабовладелец по организации труда других людей-рабов, а взамен этих своих усилий, мизерных на фоне суммы всеми приложенного труда, забирает все, что сделает множество этих людей-рабов. Вот в чем очень просто удовлетворяемая корысть. В несоответственной разнице приложенного и полученного. А ведь в среднем по общественной ценности разные виды труда различаются не так уж существенно. Например, рабочего от инженера, допустим, на 20-50% больше по оплате в пользу последнего. Инженера и главного менеджера на 20-50% в пользу второго и так далее в нормальной иерархии созидательных отношений. Вовсе не в десятки, сотни и тысячи раз. Как с рассуждениями? Не очень они усложнились? Не потеряли логичности? Идем дальше.

Подведем предварительный итог. Рабство в древнем мире подразумевало триединство: право одного человека на способность к труду другого, право на квалификацию того другого и право на произведенный тем другим продукт. А для чего это нужно право на первое и второе свойства какого-то другого человека, если для рабовладельца никакой физической или эмоциональной корысти тут нет? Верно, - только для одного, чтобы, владея первым и вторым, иметь основания владеть и третьим - продуктом. Но если только ради формальных (законных) оснований и основание это просто придумано и применено волевым, принудительным порядком, то, возможно, совсем и не нужно это право на чужие способности, свойства. Для распространения права на результат чужого труда можно вполне придумать и какое-нибудь другое "основание". Было бы желание. А то и без всяких "оснований" как это делают мошенники и воры. Все понятно? Узаконенное "основание" формально делает как бы несуществующим фактически преступное событие. Вот и вся разница между рабовладельцами и грабителями - наличие или отсутствие законных "оснований" на противоправные, аморальные действия. Идем дальше.

Что же произошло в результате как бы отмены рабства? Причем в деталях, а не в тумане общих разглагольствований. Отменилось право собственности одного человека на способность к труду другого, а из этого автоматически стала ненужной и сторонняя собственность на чужую квалификацию. Уже прогресс! Ура? А как с результатом труда? Обрел каждый работник право на результат своего труда? Ведь основание для лишения такого права вроде бы ушло. Да, это ушло, но сразу назначили другое, не так бросающееся в глаза - собственность не на самого человека производящего, а на инструменты, средства производства, которые ему нужны в труде. Вот и все дела. Видимость стала другая. Раньше хозяин мог убить раба, а сейчас хозяин работника - нет. Вот и все. То есть, имущественная основа рабства, как была, так и осталась. Рабство только сменило внешнюю форму. Ведь суть-то его никак не изменилась. Как было отчуждение продукта труда работников по надуманным основаниям, так и осталось. Ведь далеко не все в производственном процессе зависит исключительно от применения инструментов. От рук, приложенных к этим инструментам, тоже многое, если не большее зависит.

А что произошло после 1917 года? Да в отношении имущественных прав работников опять ничего. Сменилось опять только основание притеснения. Вместо мотива владения кем-то средствами производства основанием стало то, что все сделанное для общественной пользы автоматически становится государственным по мотиву, что, де, государство якобы и есть народ. Вся разница в политических системах в том, какая прослойка сядет непосредственно на шею имущественного раба. Государственные чиновники, царь-король или предприниматели. В любой известной на сегодня системе работнику общественного производства никогда или почти никогда ничего не принадлежит от результата его труда и это фактическая общность всех известных политических систем. Жалование за работу - это не плата за результат труда. Независимо от того, ставка это или выработка. Жалование, зарплата - это произвольный расчет только лишь за пользование способностью к труду и квалификацией работника. В принципе - это доля, что раньше требовалось от рабовладельца для содержания раба, чтобы тот не умер и был работоспособен. Может быть, доля в каких-то случаях сейчас и более щадящая, но, тем не менее, все равно ущербная относительно полной ценности вложенного отдельным человеком труда.

Таким образом, известные государственные системы как лежали на имущественном рабстве своих же народов, так лежат на нем и сейчас. Принципиальная разница их идеологического противостояния лишь в прямом или опосредованном государственном порабощении. Социализм - это прямая форма, а капитализм - опосредованная через предпринимателей. В СССР казна сама без посредников занималась изъятием и распределением результата труда народа. А в капиталистической системе это происходит через прослойку регистрируемых предпринимателей, которыми государство может управлять по своему усмотрению. Для того они и регистрируются, и для того над ними стоят надзорные органы и фиск.

Как зависел человек от степени, в которой ему кто-то отдаст (если отдаст) плоды его труда для собственного жизнеобеспечения, так и осталась эта чисто произвольная зависимость. Что при фараонах, что при цезарях, царях и королях, что при капиталистах, что при советах, что опять при капиталистах. Чтобы как можно сильнее в публике затуманить этот факт, утаить его суть любая идеологическая пропаганда муссирует вопрос только в разрезе того, в пользу кого реализуются блага, что можно толковать как угодно и спорить бесконечно и безрезультатно. Но вот как, за счет кого, в какой степени и форме по факту идет реализация созданных современными рабами благ все идеологии молчат, воды в рот набрав, или нагло лгут, что только в голову взбредет.

Не трудно сообразить, что если основания для установления или лишения прав можно менять как перчатки, то на самом деле это основания мнимые, противоестественные, аморальные. То есть, ложные и преступные. На этом и можно пока подвести черту под отступлением по вопросу сущности современного рабства и продолжить основные рассуждения.

***

Но нужно все-таки узнать, кому же принадлежат новые вещи теперь (раз не государству), и, стало быть, кто держит конец имущественной удавки. Оказывается все очень просто. В статье 136 говорится: "Поступления, полученные в результате использования имущества (плоды, продукция, доходы), принадлежат лицу, использующему это имущество на законном основании, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором об использовании этого имущества". Это относится и к тому, что мы делаем и для себя, и для других. Ведь никакой ограничивающей права оговорки тут нет ни для лиц, ни для ситуаций. Почему же именно здесь нет оговорки "для себя" как есть в ст. 218 ГК? Речь-то все о том же - процессе создания новых вещей. Наверное, потому, что речь здесь не о правах всех лиц, причастных к созданию нового имущества, а только о правах владельцев уже имеющегося имущества, которое применяют при создании новых вещей и кому-то есть корысть защищать только их.

Вся петрушка по этому закону в том, кому принадлежит имущество, используемое для работы. В общественном производстве не тем, кто на нем работает. Здесь еще один казуистический законодательный фокус. Основанием права на новые вещи является не причастность к их созданию, а владение инструментами (собственностью), которых у других нет. Понимаете? Использование промышленной собственности в производстве - это причастность к созданию вещей обеспечением средствами производства и вкупе с причастностью к созданию вещей трудом этот альянс очень просто описывается в любом учебнике экономики.

"Возникновение благ - это результат деятельности человека. Только живой труд способен создавать инструменты, машины, строения, а с их помощью потребительские блага и иные ценности. Труд и средства производства (инструменты, машины, строения) являются неотъемлемыми друг от друга факторами производства. Отсутствие средств производства делает возникновение благ затруднительным, а отсутствие труда вообще невозможным".

Возникает закономерный вопрос. С какой это радости возникновение права собственности на новые вещи регламентируется не причастностью к их производству, а наличием во владении предметов, которых у других нет? А с той радости, что по причастности весь доход делится между причастными лицами, сторонами. А вот по мотиву владения специфическими предметами ни с кем ничего делить не надо. Вот и вся механика капитализма в России, заключенная в двух словах "для себя" в одном месте ГК РФ и в другом месте этого же Кодекса установления права на новые вещи по мотиву владения другими вещами. Вот вам и причина скандалов, драк, преступности вокруг приватизируемой собственности. Условием получения дохода, прибыли является владение чем-то старым, а не созидание чего-то нового. Бред какой-то.

Поняв это, уже трудно удержаться от смеха, слушая демагогические изыски популярной в наше время идеологии, пропаганды и псевдонаучных трудов. Действительно, о какой ведущей роли прибыли в прогрессе как стимула движения вперед можно вести речь, если в действительности условием ее получения вовсе не является создание новых вещей. Иными словами, институт прибыли не является ни источником прогресса, ни его следствием. Пропаганда кричит об исключительной роли собственника средств производства в создании нового. А вот закон тихо шепчет, что это все вранье. Вот на этом придется сделать еще одно отнюдь не лирическое отступление на тему труда и прибыли...

***

МНИМЫЙ ТРУД

Как в экономической теории, так и в общеупотребительной пропаганде прибыль каким-то странным образом связывается с трудом. Раз в товар вложен как труд, так и прибыль на труд, а на рынке это суммарно выражено одними и теми же банкнотами, то внешне получается, что покупатель труд же и оплачивает. Это довольно распространенная иллюзия в народе и подтасовка фактов в псевдонаучных трудах. Чтобы увидеть есть ли в прибыли труд, который мог бы обоснованно претендовать на оплату, нужно проследить возникновение прибыли как экономического объекта, что происходит в производстве, а не реализацию ее в денежных знаках при продаже, что обычно предлагают посмотреть. Стало быть, идем в производство и смотрим, что происходит именно там.

А происходит здесь очень простая манипуляция. На все затраты производства в виде текущего и прошлого труда, то есть, на себестоимость накидывается еще дополнительно произвольный процент от этой себестоимости, именуемый плановой прибылью. Сумма себестоимости и плановой прибыли получает в бухгалтерии размерность денег и отправляется на рынок как заводская цена на товар. Вот и вся манипуляция, которая представляется как труд, выраженный в деньгах, ибо кроме труда в том или ином виде в производстве ничего нет.

Причем очень интересно, что плановая прибыль отдельного предприятия начисляется на всю себестоимость, включающую и стоимость входящих изделий, изготовленных на совсем других производствах. А вовсе не на стоимость, добавленную только в текущем производстве. Произвольность избрания параметров, на которые распространяют начисление прибыли, говорит о крайней сомнительности существования таких оснований вообще. Но этим чудеса притязаний на прибыль не исчерпываются.

Действительная суть манипуляции, о которой пропаганда говорит как о двигателе прогресса, совсем не сходится с этой идеологией прибыли. Ведь накидывание процента плановой прибыли не сопровождалось добавлением еще труда к тому, что уже был приложен. Уже готовый товар не обогатился никакими дополнительными потребительскими свойствами и не увеличился в количестве. Следовательно, хотя добавленный процент плановой прибыли как бы и носит в продукте размерность труда, но натурное количество его было добавлено нулевое, какой бы процентной долей от действительного труда оно ни выражалось бы. Прибавляй тут хоть 50%, хоть 500% все равно за ними нет ничего кроме пустоты. Такова сермяжная суть математических процентных манипуляций с тем, что физически на эти проценты увеличиться не в состоянии.

Когда кто-то обращает внимание на это странное обстоятельство, то ему очень премудро объясняют это чудо непорочного зачатия прибыли, но уже с какой-то совсем другой стороны, предназначенной для убеждения широкой публики. Прибыль, де, - это доля владельца предприятия, которая полагается ему за инициативу создания(?) предприятия и усилия по управлению им (менеджменту).

Странное дело. За физическое создание предприятия, обходящееся часто в немереные силы и деньги, в котором участвовало великое множество людей, выдается его юридическая регистрация стоимостью в (возвращенные потом обратно) две сотни долларов.

За какую-то несусветно ценную и небывало новую инициативу выдается намерение организовать заурядное предприятие, каких на свете великое множество.

За исключительно собственную заслугу возникновения предприятия как осязаемого объекта выдается использование уже существующих трудовых и сырьевых ресурсов государства.

За личное финансовое вложение выдается кредит, который потом погашается из сумм доходов, сформированных трудом множества работников предприятия. Личное здесь только залезание в долг, а возврат его коллективный.

За риск, подлежащий вознаграждению, выдается вероятность собственной недальновидности. Причем риск-то собственный, а вознаграждение за него почему-то за счет средств, полученных за счет труда всех работников предприятия. Причем эти работники в рисковое предприятие вовлечены, но как подверженные последствиям риска не рассматриваются. Хотя потери могут понести в сумме гораздо большие, чем сам владелец предприятия. Бесподобно!

Пресловутый же хозяйский менеджмент (если он есть вообще), ничем, по сути и форме не отличающийся от работы любого наемного менеджера и оплачиваемый из фонда заработной платы (входящей в себестоимость), выдается за какие-то фантастические, никому другому не доступные усилия и непостижимо гениальные предначертания и т.д., и т.п.

Вообще-то любые полезные для предприятия действия, вложения, инициативы, новации, включая и неосязаемые, конечно подлежат вознаграждению, возмещению. Но раз они полезны, то и имеют критерии полезности, по этим критериям совершенно благополучно оплачиваются и включаются в состав себестоимости продукции. Труд включается в виде зарплаты, а материальные вложения в виде амортизации (компенсации их вложенной стоимости). Какое все это имеет отношение к прибыли и почему только амортизация и только "инициативы" хозяина должны включаться в оплату дважды (в состав себестоимости и в состав прибыли) - совершенно непонятно. Особенно с точки зрения неразрывности факторов производства: труда и средств производства.

На рынок в виде прибыли пропихивается объект не имеющий ни физических или организационных критериев полезности (они, если и были, то уже один раз объективно учтены в себестоимости), ни возможности оценки полезности покупателем.

Иными словами, мотивы начисления прибыли чистая фикция. Даже средства на развитие предприятия почему-то включаемые в состав прибыли на самом деле нормальная составляющая себестоимости. Эта фикция, увеличившая цену товара на рынке, изымается из зарплаты работников, пришедших в магазин за покупками и отправляется после вычета налогов прямиком в карман владельца предприятия. То есть, хозяин одной рукой выдает работникам жалование, а другой через рынок делает из него же изъятие на свое личное потребление. А поскольку хозяин, например, пылесосного завода не ходит на свой доход выкупать с рынка собственные пылесосы как это, образно говоря, делают работники (на самом деле идет эквивалентный обмен товарами разных предприятий, но на которых с прибылью происходит одно и то же), то на этом рынке образуется избыток невыкупленных пылесосов. Ведь все пылесосы (все товары в сумме) на рынке стоят больше, чем выданная за их изготовление зарплата.

Последствия махинации грандиозно разрушительны, но здесь этот вопрос оставим в стороне. Отметим только еще одну любопытную вещь. Раз прибыль через рынок изымается из зарплаты работников (больше ей неоткуда взяться, ибо кроме заработка в природе нет других первоисточников денег), то и средства на развитие производства, учтенные в прибыли, и есть частично именно эта зарплата работников. А где их права на это имущество, приобретенное на вычеты из зарплаты. Совершенно неважно прямые это вычеты, косвенные или опосредованные, а также совершенно неважно сделан вычет из зарплаты в момент начисления или несколько позже - в момент ее расходования. Вычет есть вычет и объект вычета в любом случае один и тот же - жалование.

Работник не может уловить в чем нарушен его интерес. Ведь он получает одно и то же количество банкнот и в прошлую зарплату, и в текущую, и получит в будущую. А фокус до банальности прост. Потратив на какой-то товар денег больше, чем он должен стоить по ценности вложенного в него и оплаченного труда, работник не приобрел еще чего-то ему очень нужного - не хватило денег. Понимаете разницу между ПОТЕРЯЛ и НЕ ПРИОБРЕЛ? Потеря всегда очевидна, осязаема, понятна. А как оценить, осязать не приобретенное? Не приобретенное - это всего лишь возможная, не конкретная вероятность, которая непонятно то ли есть, то ли нет, то ли может быть. Никто не оценивает НЕ ПРИОБРЕЛ как ПОТЕРЯЛ просто по той причине, что в данном случае механика полной эквивалентности одного другому скрыта от публики и ее суть не афишируется.

Понятно, что если труд как бы сопоставляемый прибыли существует на бумаге, а в действительности его нет, то такой труд может быть только мнимым. Вот в товаре на рынке на самом деле существует не просто какой-то обобщенный труд, а два вида труда действительный и мнимый, но почему-то оба эти совершенно разные виды труда оплачиваются одними и теми же деньгами как одна и та же ценность, но используются полученные деньги для совершенно разных, часто противоположных, а иногда и разрушительных целей, что и вызывает свистопляску в экономике.

Понятно также и какая была бы реакция покупателя, если бы действительный и мнимый труд имели бы разные денежные эквиваленты-банкноты. Утверждений, что воображаемые усилия и таланты владельца предприятия имеют еще какую-то повторную практическую ценность для потребителя, кроме заложенной в себестоимость, вряд ли побудили бы кого-нибудь к покупке этого дополнительного неосязаемого продукта. Предприятие же при этом не утратило бы своей жизнеспособности, а, наоборот, повысило бы ее.

Очень интересная вещь вытекает из факта, что за прибылью мнимый труд - ничто. Оказывается, что прибыль-то не имеет к рынку никакого отношения. Присутствие на рынке - это еще не позитивный рыночный фактор сам по себе. Важно выполняется ли этим присутствием какая-нибудь полезная рыночная функция. Законы рынка требуют, чтобы взамен денег участник рынка получал какой-то полезный продукт, а если не получает, то какой же тут может быть рынок? Нет продукта - нет рынка. Та часть денег, которая при расчетах за продукт обеспечивает получение прибыли продавцу, не относится к товарным отношениям, ибо за этой частью никакого товара нет, а есть только цена. Вернее ее существенная часть. Иными словами, прибыль не одна из основ рынка, как утверждает псевдоэкономическая пропаганда, а его сильное обременение и рынок существует и функционирует не благодаря институту прибыли, а вопреки ему.

Здесь как публичная, так и псевдонаучная пропаганда осуществили подлог понятий. Понятие "прибыль существует одновременно с рынком" подменили понятием "рынок существует вследствие прибыли". Вот только из этого и вытекает неизбежность и обязательность прибыли. Больше не из чего.

***

Приближается окончание...

Еще Адам Смит больше двухсот лет назад установил (и это никем так и не опровергнуто): "Каждый отдельный человек (а вовсе не ограниченная кучка людей) старается употреблять свой капитал так, чтобы продукт его обладал наибольшей стоимостью. Обычно он и не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. Он имеет в виду лишь собственный интерес, преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится служить им".

Статья 218 ГК лишает "каждого отдельного человека" позитивного экономического влияния на окружающий мир. Установи в законе право на доходы по причастности к созданию вещей и вся свистопляска вокруг еще не приватизированного и уже приватизированного сойдет на нет без каких-либо переделов. А формулировка такого права просто повторяет смысл приведенного главного закона экономики и правила Адама Смита: "Право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную с соблюдением законодательства, приобретается каждым лицом, участвовавшим трудом или имуществом в создании этой вещи и право это пропорционально ценности, масштабу приложенного участия". Что тут сложного или антисоциального, или противоэкономического, или противоречащего логике и морали, законам природы? Ничего. Источник поражения прав, требований и ожиданий народа на самом деле прост как колумбово яйцо - законодательный подлог. Он устраняется пересмотром текста законов сам по себе без всяких сложностей, тем более, революций. Единственная сложность - саботаж властных и коммерческих структур. Именно этот саботаж может провоцировать возмущения и пресечь его сложно по причине неуправляемости власти, которая раскрыта в самом начале данного текста.

Разумеется, что ко всей этой премудрости высосанного из пальца капитализма ни народ, ни революция отношения не имеют. Это просто мошенничество, сговор небольшой группы лиц разрабатывавшей и принимавшей законы в 90-ых годах. Хотя, может быть, даже и сговора не было. Корысть может двигать людьми по-разному, но удовлетворить ее можно только одним путем - за чужой счет. То есть, и сговариваться не нужно. Корысть так или иначе толкает в одном направлении всех корыстолюбцев - это спаянная одним и тем же стремлением когорта. А вот народ хотя и много сильнее и мог бы своей массой пробить свои первостепенные имущественные права, скорее всего, в ближайшее время мобилизоваться не сможет даже при попытках целенаправленной организации. Все силы уходят на препирательство чья точка зрения правильнее относительно пути, которым и куда следует двигаться. Точек зрения здесь великое множество из-за отсутствия понимания, где лежит корень зла. Власть рада и с удовольствием поддерживает, подпитывает лживой пропагандой этот разброд.

Кого-то, вероятно, заинтересует, почему в заголовке говорится о тайных причудах, хотя все прописано в законах и тайной не является. Все очень просто и вместе с тем очень запутанно. До сих пор кто-нибудь слышал разговоры о том, что сказано здесь? Вряд ли. А почему? Помните как у Честертона: "Где проще всего спрятать лист? В лесу". Так и здесь. Где проще всего спрятать порочный, мошеннический закон? В числе тысяч статей других законов. Конституция для этого не годится - слишком приметна.

Системообразующие формулировки кратки, рассеяны среди не имеющих к ним отношения и замаскированы подложной юридической казуистикой. Например, ведь не заявлено прямо, что, мол, работники не имеют права на рыночный доход, пропорциональный вложенному труду, что породило бы массу вопросов к уму, честности законодателей и массу претензий к основаниям их действий. Вместе с тем, состряпанный закон начисто исключат какие-либо претензии любых лиц (возжелавших бы разорвать имущественную удавку), которые вознамерились бы предъявить их к имущественным ситуациям с правами на новые вещи, апеллируя к естественным правам, экономическим законам и морально-этическим правилам общества.

Вместе с тем, если заглянуть в юридический словарь, то можно обнаружить интересную вещь: "ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ - одна из форм собственности, означающая абсолютное, защищенное законом право гражданина или юридического лица на конкретное имущество, включая средства производства". Чудесно. Оказывается, что частной собственностью могут быть не только средства производства. Продукция тоже может быть частной собственностью совершенно отдельной от собственности на средства производства. Статья же 218 ГК РФ не отрицает возникновения права на новые вещи по причастности непосредственного изготовителя к ее созданию. Она лишь почему-то отрицает наличие такого права в случае НАМЕРЕНИЯ непосредственного трудящегося делать их не для себя. Где логика оснований для поражения в правах? Ведь другая сторона процесса, предоставляющая работнику-производителю инструменты, в возникновении прав не поражается. Хотя, так же как и трудовая сторона участвует в создании вещей вовсе не для себя. А договора между сторонами о переуступке каких-либо прав от работника к хозяину никогда и в помине не было. Как это так?

С другой стороны, Конституция РФ гласит:

"Статья 35.
1. Право частной собственности охраняется законом.
2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами.
3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения".

Как это, как это, как это? Право частной собственности охраняется и каждый вправе иметь, и не может быть лишен... А как же тогда понимать ст. 218 ГК, как раз лишающую прав наиболее значимую из сторон одного и того же процесса создания ценностей? Указанная статья никаким боком не вытекает из Конституции. Налицо основания для скандала в Конституционном суде? И их нет лишь потому, что подлог умело упрятан, замалчивается и пропаганда все время уводит общественное внимание в сторону от него? А политические партии тоже не заинтересованы в таком скандале?

Если говорить не о морально-этической, экономической, естественной принадлежности новых вещей, а ее сегодняшней юридической сущности, то картина нарушения прав по причастности разных людей к их созданию не так уж и сложна для логической оценки, понимания. Распространенные и уголовно наказуемые способы воровства: кража, присвоение, мошенничество и т.п. состоят в нелегальном, без ведома и согласия действительного владельца отчуждении от него предметов, принадлежащих ему юридически. Даже если и нет у него на это каких-то формальных документов. Он законный владелец просто по факту не оспоренного приобретения и практического пользования. В отношении же новых вещей, изготавливаемых для сторонних людей двумя сторонами - владеющей трудом и владеющей инструментами, для владельца труда картина факта в принципе (но не юридически) та же самая. Новое имущество по факту причастности к его созданию, принадлежащее обеим сторонам пропорционально их вкладам, без ведома и согласия (нет договора передачи прав) трудовой стороны присваивается стороной имущественной.

При этом не имеет значения, что присвоение происходит прилюдно и без протестов со стороны потерпевшего. Просто в силу психологической, идеологической обработки потерпевшая сторона не воспринимает стяжание имущества другой стороной как отчужденное от себя. Она заведомо и заранее введена в заблуждение относительно естественной принадлежности новых вещей и поэтому находится в неведении относительно собственных потерь. То есть, отчуждение идет как без ее ведома, так и без ее согласия. Эта сторона и не воспринимает не обретенное право на новое имущество как потерю. Хотя потеря налицо. У обеих сторон есть основания для притязаний на продукт. Только вот согласно формулировке ст. 218 ГК РФ имущественная сторона допускается до юридического владения продуктом, а трудовая сторона - нет. Ну, а поскольку в законе нет оговорок, в какой части продукта имущественная сторона допускается до юридического владения им, то получается, что весь продукт отходит к ней, ибо другого юридически облеченного притязателя здесь не оказывается.

Здесь нужно отметить и как изощренно лживо мотивирует популярная пропаганда утрату работником прав на новые вещи, если вдруг речь каким-то боком касается этого опасного вопроса. Аргумент примерно следующий. Договор найма, де, является по сути договором обмена права на какой-то будущий абстрактный доход от продажи продукта, который то ли будет, то ли нет, на конкретную зарплату, которая вот она всегда здесь и сейчас (словно их источник не один и тот же). Типичная логико-юридическая подтасовка. По договору найма работник продает свою естественную способность к труду за какую-то сумму, а вовсе не имущественные права. Уступка, передача первого права собственности (пусть еще даже пока не существующей, а будущей) на искусственно созданные предметы с рыночной стоимостью - это совсем из другой оперы. Это имущественный договор. Где он? Кто его когда-нибудь видел при найме на работу?

Что могут знать и понимать здесь возмущенные революционные толпы? Да ничего. Кто им скажет? Если бы они требовали не абстрактных свобод и прав, а совершенно конкретного содержания системообразующих законов, то, я думаю, их требования и ожидания давно бы исполнились. Только система была бы другая, не известная до сих пор, но мучительно ожидаемая с древности.

Опять нужна революция? Но ведь цель ее тогда нужно сделать публично конкретной в отношении содержания системообразующих законов. Иначе все опять будет впустую. Для народа, естественно. А пока весь российский капитализм и связанное с ним прохиндейство, преступность, коррупция, нищета, политический развал страны и промышленный экономики держатся всего лишь на двух коротеньких словах "для себя" в Гражданском кодексе. Колосс на глиняных ногах. Поразительно.

љ Андрей Басов, Петербург, 2005 - 2006г.
basoff@online.ru
http://www.k200.ru/