Аннотация: Четвертая глава Романа "Сердце Темного Мага"
Глава 4
Манан
- Смотри, чё творишь, гаденыш! - затылок Тарра обожгла острая боль, голова сильно дернулась. Шило и дратва выпали из рук подростка, покатились под стол.
Подросток наклонился, чтобы поймать выпавшую снасть, но в этот момент кто-то из подмастерьев носком сапога ловко поддел клубок с нитями - и он укатился далеко в угол.
Ученики и подмастерья портного громко захохотали.
Тарр виновато опустил голову, подобрал шило, неуклюже побрел в угол - искать укатившиеся нити.
- Вот же незадача! - громко ворчал Манан - шорник и портной Велигора. - Опять подсунули мне какого-то ублюдка, сына рыбака, насквозь провонявшего навозной кучей. Можно подумать, мне нечего больше делать, кроме как обучать нашему ремеслу разных ублюдочных недоносков, которые и шило-то не могут в руках удержать.
Не понимаю, почему сам князь приказывает мне учить этого.... - Он замахнулся на Тарра, зло плюнул на пол. - Показываю еще раз, ничтожество! Отверстия пробиваешь вот здесь, здесь и здесь! На одинаковом расстоянии друг от друга! Потом берешь шило и вот этот кожаный ремешок аккуратно продеваешь через все отверстия. Оттуда - сюда, отсюда - туда! Понял, наконец?
- Понял! - Чуть слышно произнес Тарр, отворачиваясь от Манана. Он действительно, на самом деле давно понял, чего именно от него добивается главный шорник князя Велигора. Но понять - это одно, а исполнить самому - это совсем другое.
После небольшой исповеди, рассказанной Тревзором, прошло несколько дней и ночей, и не было среди этих ночей хотя бы одной, в которой Тарру не являлась бы страшная картина женщины, сжигаемой заживо.
Стоило приемышу кожевника закрыть глаза, перед его мысленным взором, раз за разом возникала женщина, погибающая на костре.
Тарр вздрагивал, просыпался, долго ворочался, сильно раздражая своей бессонницей ближайших соседей по комнате.
Иногда, уже под утро, подростку удавалось немного подремать; однако хроническое недосыпание сделало его вялым и невнимательным.
Женщина, умирающая жуткой смертью, ушла из его снов только на десятую ночь.
К этому моменту Тарр уже полностью прошел курс первоначального обучения портняжному мастерству, длившийся уже два месяца, и для перевода его в следующий "класс" он должен был сдать что-то типа экзамена. На этом упрямо настоял Манан, беспрестанно жаловавшийся не неуклюжего отрока своему работодателю - князю Велигору.
Экзамен заключался в оценке способности ученика к самостоятельной работе. Для этого каждому соискателю "звания" подмастерья необходимо было за определенное время изготовить по заданию экзаменаторов какой-то предмет из амуниции воина-дружинника.
Экзамен считался пройденным успешно, если этот предмет покупал кто-то из тех, для кого он предназначался, то есть воинов князя Велигора.
Задание было непростым даже для опытных подмастерьев, поскольку дружинники Велигора, избалованные высоким качеством работ Манана и других - лучших - мастеров Арея, очень требовательно относились к любым изделиям из кожи, за которые впоследствии из их жалования вычитывались "кровно заработанные" во всех смыслах этого слова, деньги.
Учеников, "приговоренных" к традиционному для будущих подмастерьев испытанию, было трое. Причем именно у Тарра опыт обучения работе с кожей, шилом и нитями был меньше других.
Собственно, именно на скороспелости экзамена и строился, судя по всему, расчет Манана, сразу и открыто невзлюбившего неуклюжего паренька и решившего таким вот образом избавится от нежеланного ученика, навязанного, как догадывался Манан, его работодателю Тревзором.
Первый портной дружины Велигора, разумеется, точно знал, из-за каких таких особенных качеств тот держал возле себя Тревзора, однако, зная суровый нрав своего сюзерена, предпочитал помалкивать даже в очень узком кругу своих учеников и подмастерьев. Жизнь - причем жестоко - научила его, что даже за одно неловко или не вовремя сказанное слово можно навсегда лишиться не только здоровья, но и самой жизни. Портной, шорник, специалист по работе с кожами и тканями - профессия вольная. И любой из его сегодняшних учеников через пару-тройку месяцев легко может оказаться где-нибудь в Атриде, где за колдовство заживо сжигают на костре без суда и следствия. И при случае - не самом благоприятном для этого ученика, тот, чтобы как-то облегчить свою участь, обязательно вспомнит о словах Манана мимоходом заметившего, например, о том, что среди соратников Велигора есть настоящий маг, способный целые горы перемещать по воздуху, причем - совершенно без видимых усилий.
Поэтому Манан, при всей его всегдашней ворчливости и даже матершине - без неё в педагогике никак, считал он, никогда даже не упоминал таких слов, как "магия" или "колдовство", словно этих слов не было в мире Черногорья, а если и были, то он, Манан, никогда их не слышал.
Вторая причина, по которой Манан никогда не осмеливался заговорить о магии и магах, была, разумеется, в самом Тревзоре.
В силу разных причин, но в основном - по случайному стечению обстоятельств, Манан, будучи еще весьма и весьма молодым человеком, оказался невольным и не выявленным до сих пор свидетелем одного из магических действий Тревзора.
Произошло это так.
Довольно много лет назад, когда Манан даже не был еще учеником портного, а лишь - мальчиком, выполняющим различные поручения более взрослых, по просьбе любимой бабушки, в поисках определенного вида трав, останавливающих сильное кровотечение, забрался вглубь горного хребта, довольно далеко от дома.
Его природное упрямство принесло свои плоды - он нашел нужное растение. Однако пока он насобирал нужное количество стеблей растения, светило успело нырнуть за ближайший хребет. Стало быстро темнеть.
Манану повезло - он успел заметить небольшой грот, в котором укрылся от мелкого и колючего дождя, появившегося вслед за традиционным вечерним туманом. В противном случае ему пришлось бы ночевать под каким-нибудь деревом, он наверняка промок бы и наверняка у него начался бы "жар", который в сельских условиях лечиться долго и тяжело, а главное - не всегда успешно.
Переночевав и дождавшись, когда лучи взошедшего Ярилы прогонят вверх липкий туман, Манан засобирался в обратный путь, домой.
И вот тогда-то и произошло то, о чем Манан очень хотел бы забыть, и что он точно будет помнить до конца своих дней.
Вначале Манан заметил молодого человека, возможно даже - подростка, старше него лет на десять. Манан догадывался, чем может лично для него закончится неожиданная встреча в горах далеко от дома и поэтому быстро юркнул в "свой" грот и как смог, затаился в нем.
Между тем подросток, осмотревшись кругом и не заметив Манана, занялся довольно странным делом.
Он ловко забрался на самый высокий выступ на горном склоне, поднял руки вверх, затем медленно развел их в стороны и.... запел.
Так, во всяком случае, показалось Манану. Причем слова его песни не показались знакомыми. Язык, на котором неизвестный паренек предавался вокалу, для него был не знаком.
Пел неизвестный подросток довольно долго.
А потом произошло то, что навсегда изменило жизнь Манана.
Огромная плоская гора, отколовшаяся от материнского массива в незапамятные времена, пришла в движение. Формой отколовшаяся скала напоминала огромную лепешку с острыми гранями. Размер этой граненой "лепешки" был огромным - Манан точно никогда не мог бы сказать - насколько большой, во всяком случае, она был намного больше пастбища возле его деревни, на котором одновременно паслись сотни животных.
Не сразу, но спустя какое-то время Манан вдруг понял, что движения огромной каменной глыбы как-то связаны с действиями человека, взобравшегося на камень поодаль от приютившего его грота. Присмотревшись внимательнее, он понял - как именно.
Молодой человек на камне.... своими пассами управлял движением гигантской скалы. Манан своими глазами видел, как, повинуясь воле подростка, несомненно - мага или колдуна, гигантский плоский камень поднялся вверх, а потом - медленно поплыл в сторону равнины, к месту слияния трех рек, образующих Арей.
Через много лет, будучи уже взрослым и став признанным портным, когда Манан первые попал в Арей, он сразу узнал "тот" камень.
Огромная и плоская скала, лежащая в основании целого города и крепости, была той самой каменной "лепешкой", которую много лет назад неизвестный ему подросток своим пением переместил от горного хребта в неизвестное место.
Теперь Манан знал - куда двигалась плоская гора и для каких целей было затеяно это перемещение.
Ему очень хотелось узнать, как сложилась дальнейшая судьба юного мага. Где-то в глубине души он был даже уверен, что мальчишку-колдуна давно выявили и, как положено в таких случаях, прилюдно сожгли.
И потому мера его удивления была просто безмерна, когда в свите Велигора он заметил средних лет мужчину, с чертами лица, очень похожими на черты подростка, пением перемещающего огромные каменные горы прямо по воздуху.
С тех пор прошло больше трех десятков лет.
Манан больше никогда не покидал крепость и город, выстроенные на граненной каменной "лепешке". Причина была тривиально простой - ему очень хорошо платили из княжеской казны. Да и сторонних заказов всегда было много - Велигор вел много войн и спрос на кожаную амуницию был высоким всегда.
В последние годы спрос на его изделия возрос настолько, что Манан уже не успевал вовремя исполнять все заказы; чтобы не потерять клиентов и, самое главное - расположение князя Арея, ему пришлось набрать учеников, лучшие из которых со временем, стали его подмастерьями.
Манан, как человек поживший и повидавший всякое, понимал, что резкое увеличение потребностей в новых колчанах, ремнях, сумках, седлах, прочных кожаных доспехах совсем не случайно, что Велигор снова готовится к какой-то войне, возможно, самой большой войне своей жизни.
Хорошо зная политическую ситуацию в Черногорье, Манан видел, что на крошечном континенте, со всех сторон стиснутом холодным морем осталось единственное крупное княжество, не признающее над собой ничьей власти - Давор. Или "вольные земли", как часто называли это место те, кто мечтал избавиться от гнета мытарей Велигора.
Манан догадывался, куда именно будет нанесен следующий удар небольшой, но хорошо обученной и прекрасно оснащенной армии князя Арея.
Догадывался, но предпочитал помалкивать.
Испытание для учеников - соискателей звания подмастерьев он назначил, как обычно, на утро.
По условиям испытания, придуманного им лично довольно много лет назад - для первых еще учеников, намеревающихся перейти в более престижную категорию подмастерьев, каждый из соискателей должен был стачать какое-то одно изделие. Времени, как убежден был Манан, у них для этого достаточно - от восхода до захода Ярила. Предметы, которые ученики должны были изготовить, обычно заранее никак не оговаривались.
Жребий - только он определял, что именно предстоит сделать ученику. Причем сделать так, чтобы это его изделие обязательно купил кто-то из воинов Велигора.
Приобретение изделия ученика за реальные деньги - это было самое важное из всех условий экзаменационного испытания ученика Манана.
Если изделие невозможно продать - часто повторял своим ученикам и подмастерьям Манан - то работу нельзя считать законченной.
Выделанная кожа, нитки, металл, из которого сделано шило, пища, которую они скушали - всё это стоит денег. И пока изделие не продано - не важно, насколько дорого, все предыдущие затраты - это абсолютные убытки.
Если изделие продано дешевле, чем стоила кожа, затраченная на его изготовление, это плохо. Плохо, потому что труд мастера остался без вознаграждения, а взамен использованного сырья нужно покупать новое. Однако сумма, которую нужно выложить за новый кусок кожи всё же меньше той, которую пришлось бы заплатить, если бы изделие вообще не нашло бы своего покупателя - ни за какие деньги.
Поэтому размер вознаграждения для учеников не оговаривался никак. Оплата по результатам испытания просто должна быть, и - всё.
...Тарр тянул свой жребий последним. Двое других учеников свой выбор уже сделали. Одному и них достался "заказ" на изготовление колчана для стрел, второму - ножен для небольшого вспомогательного ножа, который есть на поясе каждого воина и который они пускают в ход крайне редко - лишь в исключительных случаях, когда не осталось больше вообще никакого оружия.
Нож этот скорее бытовой, чем боевой, им режут хлеб, или отстрагивают длинные куски мяса с туши, млеющей над углями костра, поэтому требования к его "одежде" - ножнам, в эстетическом плане довольно высокие. Для Тарра изготовление ножен было бы самым трудным испытанием, поэтому он мысленно поблагодарил неизвестные ему высшие силы, которые, не позволили ему участвовать в экзамене, к которому он еще не был готов.
...Тарр поднял голову, посмотрел в бесцветные, ничего не выражающие глаза Манана, запустил руку в кувшин, нащупал один из трех оставшихся кусочков кожи, вынул его.
На кожаном "жребии" была прорисована.... походная фляжка воина.
Это означало, что Тарру предстоит изготовить чехол для стандартного сосуда с водой, какие есть у каждого воина дружины Велигора.
Тарр вернул "жребий" Манану, взял со стола листок бумаги и писало, отошел в угол комнаты, в которой проходило испытание, надолго задумался....
Изготовить кошель - большую сумку для боча - небольшого сосуда из специальным образом обработанного плода дерева мга - не так просто, как это представляется с первого, неискушенного взгляда.
Форма у боча необычная. Нижняя часть толстая, как живот глубоко беременной зерновой мыши дзой, приносящей всякий раз 15-18 детенышей (из которых до взрослого состояния редко доживает один, так как мясо молодых дзоев - очень вкусное и за ними охотятся все - от мелкого хищника роя, до самого крупного животного Черногории - кабана), она легко обтягивается хоть материей, кожей, хоть кожей...
Зато верхняя....
Верхняя часть боча подобна верхней части груши, с одной лишь существенной разницей - разница в поперечнике нижней и верхней части - более десяти.
Структура плода дерева мга довольно прочная, однако её недостаточно, чтобы сохранить сосуд в целостности, если наполненный водой боч падает на землю, например, с высоты человеческого роста. Пустого же боча можно бросать вниз хоть с крыши дома - и ничего с ним не станет.
Поэтому первейшее предназначение кошеля - сохранить в целости боч во время случайных ударов и падений.
Тарр знал, что самым слабым местом у боча является место перехода "брющка" плода в его "головку" - тонкую верхнюю часть. Именно здесь, на месте сочленения толстой и тонкой частей обычно и ломается походная емкость с водой.
Каждый из шорников Черногории эту проблему решает по-своему. Кто-то использует для кошеля толстую и прочную кожу, в ущерб удобству использования (боч носят, как правило, привязанным к поясу), кто-то - только плотную парусину, но уже в ущерб прочности.
Тарр решил попробовать объединить в одном изделии два несочетаемых пока качества - прочности и удобства. Он долго думал, рисовал какие-то линии на крохотном листочке бумажки, прежде чем взялся за нож, шило и нити.
Когда он сделал две первые - основные - заготовки, Манан, а вслед за ним - Велигор, традиционно присутствующий на всех испытаниях - от дуэлей тяжеловооруженных воинов, до забегов водоносов - на скорость; видимо, ему нравился сам дух соперничества, который возникает только во время состязаний, недовольно поморщились.
Кожа, даже хорошая, не была в дефиците в Арее, однако рачительный князь Арея стремился извлечь небольшую выгоду для своей дружины даже из такого, в общем-то, проходного мероприятия.
Видно было - Велигор в серьез рассчитывал, что от экзаменационных изделий учеников Манана будет небольшая, но конкретная польза.
Иначе говоря - их кто-то купит из воинов его дружины. То же, что намеревался мастерить Тарр, не было похоже ни на один из кошелей, которые когда-либо видели князь Арея и его портной.
Однако правила испытания запрещают экзаменатору и вообще кому-либо вмешиваться в процесс, поэтому Велигор и Манан ограничились лишь недовольными минами на лицах.
Тарр видел выражение физиономии первого лица княжества, однако от своего замысла отказываться не стал.
Он аккуратно и точно вырезал еще пять деталей будущего кошеля, вернулся к столу, на котором лежали куски материи, выбрал самый мягкий.
Его манипуляции не остались незамеченными со стороны всех присутствующих, в глазах у некоторых появился огонек любопытства....
Своё изделие, не похожее ни на один другой кошель Черногории Тарр закончил незадолго перед закатом. Он взглядом испросил у Манана разрешения на то, чтобы взять со стола полый боч - образец-размер для изготовления кошеля, заметил его разрешающий кивок. Он забрал плод дерева мга, разместил его внутри своего изделия, плотно затянул ремешки - сначала те, которые крепят нижнюю часть его кошеля к двум главным кускам кожи, образующим "скелет" его кошеля, потом другие - на горловине мешочка, окончательно закрепив боч внутри придуманной им конструкции - что-то вроде кожано-матерчатого короба.
Велигор первым взял в руки коробчатый кошель выставленный на стол перед ним и Мананом, долго вертел его в руках, зачем-то переглянулся с одним из своих воинов.
Тот быстро подошел, вопросительно глянул на князя.
- Набери в него воды! - Приказал Велигор, с хитринкой в глазах посматривая на Тарра. Однако подросток был совершенно спокоен - он откуда-то знал, что выполненное им изделие выдержит любые испытания, даже если его боч кто-то сбросит с самой верхней точки княжеской башни.
Велигор, кажется, умел читать чужие мысли.
Как только воин принес обратно кошель Тарра, заметно потяжелевший, князь что-то негромко сказал ему, рукой показав на вершину башни, о которой только что думал Тарр.
Воин послушно кивнул, быстро умчался в сторону крепости.
На вершине башни все присутствующие увидели его довольно скоро - воин был одним из самых резвых. Он подошел к краю, глянул вниз, встретился взглядом с Велигором....
Кошель с наполненным водой бочем падал на камни главной крепости Арея, как показалось Тарру, целую вечность.
Подросток сжал кулаки, зажмурил глаза.... Он понимал, что его изделие сможет выдержать и не развалиться силу удара о камень при падении с высоты головы воина, или чуть выше, но бросок с высоты в сотню локтей - вряд ли.
Он услышал смачный шлепок, разочарованный вздох, открыл глаза.
Его кошель лежал у ног Велигора, без единого повреждения.
Князь Арея недовольно хмурился. Наметанным взглядом он успел заметить, что перед самым касанием мостовой падающий предмет чуть-чуть замедлил свое движение вниз - ровно настолько, чтобы кошель уцелел.
Он поискал глазами Тревзра, находившегося здесь же, в группе "экзаменаторов", однако тот деланно-равнодушно отвел взгляд в сторону - дескать, я тут совершенно не при чем, оно само не разбилось.
- Испытание еще пройдено! - услышали все присутствующие недовольный голос князя Арея. - Для его завершения необходимо, чтобы кто-то - он недовольным взглядом обвел лица своих воинов - купил это изделие! - Он взглядом приказал Манану поднять кошель Тарра и поставить его на стол перед ним.
Несколько опытных воинов, прекрасно знающих небольшую слабость своего князя, находились здесь же. Помимо легкого развлечения иногда удавалось купить что-нибудь для пополнения своей амуниции, разумеется, очень дешево.
Однако опытные воины также отлично знали характер Велигора и точно понимали, что означает тон, коим он "предлагает" купить изделие ученика шорника.
Прошло какое-то время, желающих купить кошель Тарра, разумеется, не нашлось. Манан украдкой торжествующе посмотрел на ненавистного ему ученика, разве что не потер руки от удовольствия....
- Кто-то еще готов показать свою работу? - Взгляд Манана был направлен, прежде всего, на ближнего из испытуемых, самого способного из нового набора учеников - потенциального любимчика главного портного Арея. Тот уловил невысказанный смыл послания, адресованного ему, быстро затянул последние кожаные ремешки своего изделия - колчана для стрел. И хотя короб для стрел в изготовлении считался самым простым, паренек во время работы постоянно отвлекался на какие-то пустяки и с завершением работы явно запоздал.
Велигор это понял раньше других - до того, как подросток принес колчан на стол перед князем Арея.
Даже при беглом осмотре было видно - изделие настолько "сырое", что воинам пользоваться им решительно невозможно. Паренек быстро глянул в лицо князя, всё понял без слов. Он забрал со стола свой колчан, уныло побрел в комнату для учеников и подмастерьев.
Поскольку третий участник испытаний еще не готов был представить на суд Велигора ножны, над которыми он еще работал, князь решил еще раз показать свою "объективность" и "непредвзятость". Он взял в руки коробчатый кошель Тарра и вновь повторил предложение "кому-нибудь купить это изделие".
К счастью для Тарра, за время, прошедшее после испытания его "безделушки" - он расслышал, как Манан презрительно отозвался о его изделии. К группе любопытствующих успела присоединиться небольшая группа молодых воинов, не слышавших "намека" князя. И один из парней, едва Велигор закончил свое предложение, высказал свое желание приобрести то, что князь держит в своих руках.
Велигор немало удивился, переглянулся с Мананом, но, помня об им же установленных традициях, спросил, какую сумму воин готов выложить за кошель, изготовленный "во-он тем мальчиком".
- Один серебряный гор! - спокойный ответ молодого воина прозвучал словно удар грома в голове Тарра. Сегодня, несколько часов назад, когда он догадался, что нужно сделать, чтобы сосуд внутри кошеля не разбивался при падении, он вдруг понял, что ему нравится работать с кожей и тканью и что он очень хотел бы продолжить обучение ремеслу портного и дальше.
- Продано! - резюмировал князь, передавая кошель Тарра молодому воину. Он принял от него серебряную монетку со своим профилем (собственно, именно поэтому серебряный кружок носил его сокращенный вариант его имени), передал её подошедшему Тарру. Подросток дрожащей рукой принял монетку - свою первую настоящую заработанную плату, вопросительно посмотрел на Тревзова. Однако тот отошел куда-то за спину князя Арея и сделал вид, что не видит вопросительных взглядов своего ученика.
Тарр пожал плечами, немного подумал, подошел к парню, заплатившему за его изделие довольно большие по его меркам деньги с намерением вернуть излишне выплаченный бонус.
Воин едва заметно насторожился, узнав об инициативе молодого, как он считал - подмастерья, улыбнулся, энергично жестикулируя, отказался от предложения вернуть какую-то часть вознаграждения, спросил:
- Расскажи, как тебе в голову пришла мысль сделать кошель именно такой конструкции?
- Сегодня, на испытании.... Я подумал. Что если сделать кошель прочным и одновременно мягким, его не нужно делать из чего-то одного - кожи или ткани. Боковые стенки боча очень прочные, а вот горловина.... Она держится слабо. Я подумал, что если горлышко и брюхо сделать как одно целое, боч не будет ломаться при падении....
- Послушай! А ты кроме этой штуки что-нибудь еще сможешь сделать?
- А что нужно?
- Ну.... Хотелось бы хороший доспех.... И сапоги... Мои совсем износились.
Тарр опустил голову. Сапоги на ногах молодого воина, действительно, выглядели скорее как старые обноски, нежели обувь, пригодная для воина.
- Мда.... - произнес Тарр, потирая подбородок. - ремонтировать тут, пожалуй, уже и нечего. Нужны новые....
- Сделаешь?
- Я всего лишь ученик. Сапоги имеют право делать только подмастерья. Мне не позволят... Да я и не умею, если честно!
- Не умеешь - научишься! - уверенно возразил ему воин. - И сапоги тебе тоже теперь мастерить позволят! - Слышишь, князь объявляет о том, что ты прошел испытание и теперь числишься среди подмастерьев! Так что поздравляю!
Тарр поднял голову, услышал только окончание фразы Велигора, из которой следовало, что из троих учеников испытание прошел только он один и с настоящего момента он - подмастерье уважаемого мастера Манана.
На лицо Манана Тарр даже не посмотрел - очень уж не хотелось видеть его недовольную физиономию...
Утром следующего дня молодой воин, как и обещал, появился в мастерской Манана. Они о чем-то довольно долго и горячо спорили за закрытыми дверьми его каморки, портной вышел из неё пунцовый, а воин - весьма довольный собой.
Едва дружинник покинул мастерскую, Манан жестом пригласил в каморку Тарра.
- Вот что! - По выражению лица Манана было видно, что нужные слова он подыскивает с большим трудом. - Габул... Ну, воин, который вчера купил твою безделушку. Он хочет.... Точнее - настаивает, чтобы ты, и только ты сшил для него новые сапоги взамен тех, которые он изодрал в дальней.... Впрочем, это неважно... Сапоги ты не шил никогда, и не умеешь. Не обучен.
Пока не обучен. - Быстро уточнил Манан. - Поэтому..... Поэтому прямо с сегодняшнего дня ты поступаешь в распоряжение Галуша... Он тебя всему научит....
Галуш был лучшим из подмастерьев Манана. Тарр это отлично знал. Он терпеливо выслушал все длинные и монотонные наставления Манана, необходимые в таких случаях, кивнул головой в знак того, что отлично понял мастера. Походив еще немного между учениками и подмастерьями, с любопытством рассматривая то, как они работают, он пошел к выходу из портняжной мастерской, чтобы отыскать, наконец, Галуша и рассказать ему, что Манан поручил показать, как нужно правильно шить сапоги.
Однако искать Галуша не пришлось - он сам несся к каморке своего шефа, сметая на своем пути всех, включая Тарра.
- Мне только что сказали, что я должен обучить этого вонючего тревзорыша! - Хлипкая дверь каморки Манана не могла, разумеется, удержать громких возгласов, раздававшихся внутри. - Я не буду никого ничего обучать! Не обязан! Я даже еще не мастер!
- Решения здесь принимаешь не ты! И даже не я! Мы - всего лишь наемные работники, и не нам диктовать....
- Я свое слово сказал! - голос Габула стал несколько тише. Однако тон оставался по-прежнему твердым. - И если ты будешь настаивать, я воспользуюсь своим правом уйти на вольные хлеба. Я давно уже готов работать самостоятельно, в Арее меня сдерживали только высокие вознаграждения и твое отношение ко мне. Однако даже ради этого я не позволю заставлять меня делать то, что я считаю невозможным.
- И что ты мне предлагаешь?
- Назначь ему другого наставника. Научи его сам, в конце концов...
- Я не могу обучать его нашему ремеслу. Ты не хуже меня знаешь, настолько у нас много заказов и насколько плотный график. Если мы не сделаем вовремя.... Сам знаешь, что будет. В последний год я очень мало сплю и мало ем. Все время у меня занимает работа.... Другого помастерья вместо тебя я тоже не могу назначить. Ты знаешь правила. О том, что наставником назначен ты, слышали многие. Сегодня или завтра об этом узнает и князь. Если я завтра скажу, что вместо тебя будет кто-то другой, послезавтра подмастерья перестанут уважать меня, перестанут выполнять мои указания.
- Почему?
- Неужели не понимаешь? Любой из них может спросить у меня: чем я хуже Галуша? Если он может отказаться от наставничества, то почему этого не могу сделать я? И он будет прав. Никто из моих подмастерьев не хуже и не лучше тебя.... Так что выходов у тебя только два...
- Или я становлюсь наставником этого вонючего пацана, или....
- Или мы расстаемся по-хорошему; ты уходишь на вольные хлеба.
- Которые, как известно, не всегда тучные...
- Известно! Поэтому выбор за тобой! Решай!
- Сейчас?
- Да, сейчас! Парень стоит за дверью, да и остальные подмастерья наверняка все слышат; вечером о нашем с тобой разговоре будет знать весь Арей. Свой ответ ты должен дать мне прямо сейчас!
За дверью каморки Манана повисла пауза. Даже не искушенному в человеческих отношениях Тарру нетрудно было понятно, что Галушу очень непросто сделать свой выбор. Особенно, с учетом того, что он был одним из самых молодых подмастерьев, вероятнее всего - самый молодой.
И при этом - пожалуй, самым талантливым.
- Я ухожу! - голос Галуша был едва слышен из-за двери каморки.
Тарр проводил взглядом тощую сгорбившуюся фигуру молодого портного, медленно побрел вслед за ним, намереваясь извиниться за то, что так неожиданно и нехорошо все получилось.
Габул неожиданно остановился, быстро развернулся. Его лицо быфло перекошено грималой гнева.
- Пошел вон, ублюдок! - крикнул Тарру, обеими руками отталкивая его от себя. - Что бы сдох, тварь! Если бы не ты.... - Он отвернулся, пошел куда-то прочь из мастерской, вытирая слезы грязным рукавом своей хламиды....
... А ночью Тарру устроили "темную".
Едва погас последний свечной огарок, кто-то из-за головы подростка накинул на его голову душное пыльное одеяло. И посыпались удары....
Тарр, как мог, пытался спастись. Он закрыл голову руками, скатился с топчана, попытался забиться под него....
Тщено.... Ему наносили удары по голове, по животу, по груди, снова по голове.... Кто-то забрался на топчан и прыгнул на него сверху....
...Очнулся Тарр только под утро
Он лежал на чем-то твердом и холодном, тело ныло и саднило просто ужасно. Любое движение вызывало сильнейшие приступы рвоты.
Тарр попытался открыть глаза.... Однако веки опухли, они настолько заплыли, что, не смотря на все усилия, он ничего не смогли увидеть в узенькие щелки.
Тарр собрал в кулак всю свою волю, попытался перевернуться на бок... Острая боль в руке, в ребрах, в голове сковала его мышцы.
Тарр заплакал от беспомощности... Он понял, что не сможет самостоятельно даже сдвинутся с места, попытался позвать кого-нибудь на помощь.
Не удалось.
Язык совершенно не слушался его, он распух и ужасно болел - судя по всему, Тарр прокусил его или его пробили чем-то острым намеренно.
Подросток подвигал челюстью... Скулы были на месте, однако во рту не хватало нескольких зубов.
Ситуация была очень сложная. К вечеру вернутся ученики и подмастерья, и вряд ли они будут церемониться с ним.
"Портные и так-то меня не очень любили"! - думал Тарр, прислушиваясь к звукам, доносящимся из темноты. - "А теперь, после того, как Галуш ушел, мне жить здесь точно никто не даст. Если до вечера меня никто не найдет, ночью они опять устроят мне "темную". Которую мне скорее всего, уже не пережить. Рука, судя по всему, сломана... И ребра.... Ломали наверняка с такой целью, чтобы я не мог заниматься портняжным ремеслом и чтобы никого вместо Галуша не назначили для меня наставником.
Били все вместе. Расчет был на то, что работы очень много и всех сразу портных не уберут. И Манан тоже никого особо наказывать не будет. Ему их руки намного важнее, чем - мои.
Так что.... Вечером, скорее всего, меня добьют.
Надо что-то делать.... Но - что? Мне даже колдовство не поможет - я не смогу произнести ни одного звука.
Тревзор говорил, что сила магии в правильности произношения и природных данных мага. У меня, по его мнению никаких особенных способностей нет....
Это очень плохо. Если бы я мог колдовать в голове, а не произносить все слова вслух. Меня вчера никто не побил бы. Я просто сказал бы вот так": - Тарр мысленно представил лица своих истязателей, про себя повторил первое из известных ему заклинаний. - "И магог показал бы им всем, как нехорошо бить человека, ни в чем не виноватого".
Прошло какое-то время. Откуда-то издалека до Тарра донесся ужасный крик. Причем кричал не один человек, а несколько - большая группа молодых мужчин.
Потом все стихло.
Тарр довольно долго лежал на спине, прислушиваясь к звукам. Неожиданно он расслышал легкий шорох, как будто змея ползла по грязному полу спальной комнаты портных.
Тарр собрал всю свою волю в кулак, открыл левый глаз - он пострадал чуть-чуть меньше, чем правый, повернул голову.
Это и была змея, точнее - магог. Тарр сразу узнал толстое чешуйчатое тело своего "старого знакомого".
Магог полз прямо к нему.
"Интересно, кто его вызвал"? - подумал Тарр, даже не пытаясь что-то сделать - он знал, что в его состоянии от магога он скрыться не сможет. - "Неужели это Тревзор решил так поквитаться со мной? Или в Арее есть другие маги, о которых мне не известно"?
Блестящая змея доползла до подростка, подняла голову, заглядывая в его единственный открывшийся глаз. Тарр бесстрашно посмотрел в холодные глаза магога, закрыла глаза. Ему было уже все равно - убьет его магог сейчас, или ученики Манана - вечером.
Он повернул голову и вновь провалился в беспамятство....
Его нашли после полудня.
Пока князь Арея лично устанавливал причины, по которым два десятка его портных, включая Манана, оказались мертвы. Причем, как было видно по их лицам - все они умерли ужасной смертью. И умерли одновременно.
Велигор, опытный воин, по расположению тел легко "прочитал" ситуацию.
Его портных убили змеи. Напали одновременно, с разных сторон. Так, словно кто-то незаметно принес в мастерскую огромный мешок змей и разом вытряхнул из посреди портняжного цеха.
Не уцелел никто.
Однако в окрестностях Арея змеи не водятся, тем более - в таких количествах. Значит, их принесли откуда-то издалека. Но кто принес? Зачем? И кому понадобилось убивать одновременно всех портных князя? Не воинов, не оружейников, а именно портных?
Все это более чем странно, думал Велигор, осматривая место гибели двух десятков мужчин и подростков. Скорее всего, не обошлось без колдовства, решил он.
- Габул! - окликнул он воина, слишком долго всматривавшегося в обезображенное лицо одного из подростков. - Приведи сюда Тревзора!
Маг отыскался не сразу.
Воин довольно долго метался по крепости, тщетно пытаясь выполнить приказ князя быстро, прежде чем его осенила мысль поискать - Тревзова в его жилище - наверху башни.
Он метнулся к высокой серой глыбе, толкнул дверь. Она оказалась заперта изнутри....
На сильные удары в стальное било довольно долго не было никакой реакции, дружинник начал уже терять терпение.... Наконец, двери башни открылись.
Старик был заспан и помят - судя по его виду, спать он лег совсем недавно - на рассвете.
- Тебя требует князь! - Сухо отрезал воин на вопрос о причинах столь сильных и продолжительных ударов в его дверь.
- Срочно?
- Да, мы идем прямо сейчас!
Тревзор мог бы, при небольшом желании, сделать Габулу очень много неприятных вещей, однако, глянув в его глаза, понял, что случилось действительно, что-то из ряда вон, ибо в последний раз князь ТРЕБОВАЛ его к себе много лет назад.
Маг кивнул косматой головой и заспешил вслед за дружинником.
- Выйти всем! - громовой голос князя прозвенел сразу, как только он заметил Тревзора, осторожно пробиравшегося меж столов и тел погибших.
Воины и челядь поспешно покинули помещение.
- Ты можешь объяснить мне, что здесь произошло? - Глаза Велигора пылали гневом. - Это ведь колдовство, да?
- Да! - очень грустно и очень спокойно ответил князю Тревзор, поочередно рассматривая ближайших к нему портных и подмастерьев. - Это была магия. Очень сильная магия. Вызвать одновременно два десятка магогов может только....
- Ты хочешь сказать, что в крепость пробрался какой-то колдун? А ты ничего не знаешь об этом?
Скажи! Чем ты занимался сегодня ночью!
- Я.... Мммм... Я занимался... Важными делами....
- Другими словами, ты - колдовал?!
- Ну.... Было немного....
- Это ты называешь - немного? Двадцать обезображенных трупов - это немного?
- Это не моих рук дело!
- Не лги мне колдун! Ты забыл, кто - я, и кто - ты? Тебе напомнить, кто твой Ратник?
Тревзор промолчал. Убеждать в чем-то разъяренного Велигора сейчас было бесполезно.
- Но если не ты, то - кто? Кто вызвал магогов, которые убили всех моих ремесленников? Кто? Отвечай! Я тебя спрашиваю!
Тревзор ничего не ответил, лишь задумчиво подал плечами. Он видел - ситуация уже накалилась настолько, что любое неосторожно оброненное слово могло стоить ему жизни.
- Молчишь? - Князь, кажется, разозлился еще сильнее. - Думаешь, я тебе поверил? Эй! Кто-нибудь! Принесите мне зелье, которое находится в зеленом мешочке, в моей сокровищнице.
На возглас князя в портняжную забежал один из его воинов. Он на лету поймал брошенный ему ключ, быстро скрылся за дверью.
Князь принял мешочек с "проявителем" магии и колдовства, взглядом выгнал излишне любопытного воина прочь.
Антимагическое зелье не оставило сомнений - все портные Велигора умерли благодаря колдовству, причем очень сильному - "проявитель" не просто светился, он прямо-таки полыхал синим цветом.
- А теперь посмотрим, где находился тот, кто вызвал целую стаю магогов и куда уползли эти змеюки после того, как они сделали свое дело! - Велигор выразительно посмотрел на Тревзора.
Однако маг глаза не опустил.
Князь подошел к дверям, вынул щепотку зелья, снова распылил его в воздухе.
На полу четко проявился след двух десятков толстых змеиных тел, стремящихся за дверь.
Велигор и Тревзор пошли по этим следам, время от времени проверяя верность выбранного ими направления.
Однако, вопреки ожиданиям Велигора, тот, кто вызвал магогов, не скрылся за воротами замка, он зачем-то решил остаться внутри крепости.
- Ну вот, ты и попался, колдовское отродье!- беззвучно шептали губы Велигора, от злости превратившиеся в тонкие полоски. - Теперь тебе точно конец! Быть тебе зажаренному на костре! На самом большом костре, какой видел этот замок со времен его основания!
Однако неизвестный колдун вновь преподнес сюрприз. Следы магогов, подсвеченные голубым, увели преследователей сначала в сторону покоев князя, а потом - к дверям, за которыми обычно ночевали мастера работы с кожей и тканью. Из этого помещения был только один выход.
Тревзор с князем переглянулись. Велигор вынул меч, на руку мага выползла бронзовая змейка. Маг и его Ратник еще раз переглянулись, Тревзор почувствовал неуверенность князя, первым пошел к дверям, за которыми - это было уже понятно совершенно точно - скрывался неизвестный колдун, уничтоживший всех портных князя Арея.
- Что? Что случилось? - князь заметил побледневшее лицо Тревзора, заглянул через его плечо в комнату.
Открывшаяся его взору картина потрясла его до глубины души.
На полу, навзничь, избиты до полусмерти, с лицом, превратившимся в кровавую маску, лежал.... Тарр - "вчерашний" подросток, изготовивший самый необычный кошель, который когда-либо выдел князь. На груди мальчика и вокруг его тела расположились два десятка магогов. Они синхронно повернули головы на скрип двери, зашипели, предупреждая, что приближаться к ним лучше не стоит.
Зрелище даже для человека подготовленного - ужасающее.
- Что.... Что это значит? - Велигор разволновался настолько, что у него даже стал заплетаться язык.
Тревзор медленно отошел от двери, прикрыл её. Подпер руку ладонью, задумался. Произошло то, о чем он смутно догадывался - парнишка, которого до полусмерти избили его сожители по комнате, утром пришел в себя в отместку напустил на них магогов. "Но как такое возможно"? - думал Тревзор, поглядывая на князя, ждущего от него ответа на его вопросы. - "Один магог - да. Я о таком слышал. Но чтобы двадцать.... Причем сразу. И вообще, во что они превратятся, когда опасности для мальчика больше не будет"?
- Судя по тому, что мы видим, парнишку избили до полусмерти. Когда он пришел в себя, он.... Когда он впервые объявился, он знал только заклинание магога. Какая-то старуха на рынке вызвала змею, а он услышал и запомнил.
Да.... Я думаю, магоги - это его рук дело.
- Если мои.... Мои портные мертвы. То почему змеи не исчезли? Ты же говорил мне, что потом они превращаются обратно в то, чем были до колдовства.
- Говорил. И сейчас могу повторить. Однако магог - он кто? Он, прежде всего - защитник. Должен защищать жизнь того, кто его вызвал. Защищать до тех пор. Пока колдуну опасность перестанет угрожать.
Ты хочешь сказать, что этот парнишка - колдун?
- Ну-у.... Колдун - это слишком громко сказано. Одно заклинание - это еще не колдовство. Но потенциал у него точно есть. Вызвать двадцать магогов одновременно - это может не всякий маг.
- Когда мы сможем допросить его?
- Когда уйдут магоги, разумеется! А пока они здесь любой, кто приблизиться к нему рискует отправиться к предкам раньше назначенного срока.
- Даже ты?
- Даже я. Пока мальчик без сознания, я бессилен что-то изменить.
- Ты защищаешь его, потому что он твой ученик? Ведь это так? Ты, действительно, обучаешь его своей магии?
- Ну.... Магией это назвать сложно.... Так, несколько простых заклинаний. Однако ты прав - у меня на него, действительно, были кое-какие планы!
- Рассказать не хочешь? Мне кажется, сейчас - самое время!
Тревзор сделал вид, что не расслышал угрозу, прозвучавшую из уст князя.
- Несколько лет назад ты задумал одно очень интересное дело. Я говорю о походе а Давор, на Вольные земли.
- И какое отношение этот недо-колдун имеет к моим секретным планам?
- Самое прямое. Нам с тобой мало что известно о Даворе. Нет сведений ни о количестве воинов, ни о том, как устроена их оборона. А известно так мало нам только потому, что Давор защищает Милодара - волшебница; юная, но очень сильная. Ни один из твоих воинов, сумевших поникнуть в Вольные Земли, не вернулся обратно. А лазание по отдаленным от крепости горам приводит только к истрепанным в хлам сапогам. Мне нужен там разведчик, глаза и уши Арея. Человек, который сможет, не вызывая подозрений, добыть нужную информацию.
Добыть и передать её мне. Я подумал, что если бы Тарра удалось обучить ремеслу портного, он смог бы проникнуть в Давор под видом странствующего портного и помочь нам в добыче полезной для нас информации.
- Поэтому вчера ты не позволил бочу разбиться о камни крепости?
- Да, именно поэтому. Мне нужно было, чтобы парнишка как можно глубже изучил тонкости ремесла. Это вызовет меньше подозрений....
- Но что из этого вышло - ты теперь знаешь не хуже меня. Двадцать трупов... За одного... Непонятно кого. Ты думаешь, оно того стоило?
- Трупы - они не на моей совести, и не на совести Тарра. Магоги появились только потому, что его избили твои мастеровые.