Аннотация: Не плачь о чуде, не жди пощады - вперёд и вверх!
На три такта в четыре часа
Осень строит дома из сухих летних дней,
Осень смотрит на нас с укоризной.
Зажигайте костры, чтобы было видней -
Сколько вдов рассмеётся за тризной.
Вдовья доля - идти в опалимый огонь,
Портить шёлк, золотистый и алый,
Ну а нам после тризны садиться в вагон
От Москвы до страны Небывалой.
Белый поезд спешит бороздить небеса,
Вдоль путей - сто коней белогривых,
Синий отсвет небес оттеняет глаза,
Осеняет кресты пилигримов.
Двери в лето открыты на каждый перрон,
Пахнет сном от вокзальной циновки,
Мы в плацкартном раю ловим свет из окон
И не ждем никакой остановки.
Говори, говори - то ли дрим, то ли Грин,
Карлу краля, принцессе - корона...
Скорый поезд врезается в ультрамарин,
Осень астрами машет с перрона.
Любовный рок-н-ролл
Майн либе рокер, он был бабник и писал альманах
Он возвращался из Сибири в одних штанах надетых нах
Он мог косячить на работе и забивать косяки
И засыпать в своей блевоте и завывать от тоски
Его гитарка в алых брызгах перерезанных вен
Его татарка носит пузо и что-то хочет взамен
Эй, вымой голову, бэйби - ты начинаешь лысеть!
Майн либе геймер трахал клаву и любил свою мышь
Он жрал какую-то отраву и говорил "пошли, малыш"
Он видел жёлтое светило четыре-пять раз в году,
Он был похож на крокодила из песков Катманду,
Я потихоньку проследила, куда ведет его тропа -
Она от кухни до сортира и обратно до компа.
Эй, вымой голову, бэйби - ты начинаешь лысеть!
Майн либе лирик был начальник в конторе номер один
Он был молчальник и печальник и сам себе господин
Он в ресторане кушал утку и копчёных угрей
Учил красотку секретутку размерить ямбом хорей
Он чтил законы и систему, забыл, когда сидел в метро
И третий год писал поэму про плоский зад Мерлин Монро
Эй, вымой голову, бэйби - ты начинаешь лысеть!
Мужчина может быть похожим на кота-камыша
Быть толстобрюхим, краснорожим и не иметь ни шиша,
Пить пиво с раковой печёнкой, давить орехи на спор,
Любиться с каждою девчонкой, чесать кулак об забор.
Но, подыхая на бульваре, в нечётный день января,
Плевать в лицо костлявой твари - "по крайней мере жил не зря"
Эй, выше голову, бэйби - сегодня я тебя люблю!
Сошествие в Аид
Ни слова на языческом наречье
Ни яблони по берегам реки
Толпятся в лодке тени человечьи
Друзья друзей, заклятые враги.
Ни трепета ни ропота ни вдоха
Рукой в руке руки не отыскать
И соловей, бессмысленная кроха,
Не пробует усталый слух ласкать
Лишь волны ноют, не переставая
Струиться вдоль очерченных бортов...
Скажи мне, друг Харон, что я - живая -
Забыла в этом царстве мёртвых ртов?
Овечий плач, запрет смотреть на звуки,
Унылых ив сплошное полотно.
Ладья плывёт, я погружаю руки
В горячее, курчавое руно.
Что кинуть псу, что дать слепому стражу?
По бледной коже медленная дрожь...
Но друг Харон протягивает чашу,
А я беру железный, острый нож.
Вербализация
...И на закате окна по Москве,
Как отблеск на мечах легионеров...
Г. Сапгир
Я знаю тайную науку -
Когда сознанью вопреки
Слова читаются по звуку,
Преображая строй строки.
Они древесны и ветвисты,
Они воздушны и парят.
Так медь под пальцами лютниста
Воображает звукоряд.
Так видишь девочку в старухе
С унылым абрисом лица,
Так различаешь в грязном слухе
Язык и помыслы лжеца.
Насечки рун резки как раны.
...Мечи, драккары и огни,
От разъярённого нормана
Господь спаси и сохрани.
У арамейской алиф плечи
Круглы как два живых холма
Для красной глины буквы речи
"Адон", "Авейну" "Адама".
Питьё упрямых - лингва вита.
Слепым во сне не до весель-
Я строю буквы алфавита
Неразличимого досель.
Мон дье
Мой бог - слабак и немного циник
Он носит джинсы и пьёт кагор,
В его кармане всегда полтинник,
А вместо плеши - всегда пробор.
Он пьёт... об этом уже сказала,
Он спит... а спит ли он здесь вообще?
Он может в полночь прийти с вокзала,
В дождевековом сыром плаще.
Достать билеты - плацкарт до Тулы,
Сказать езжай, у меня дела.
Он знает точки любой натуры,
Как кожа помнит укол стила.
Я буду плакать и бить стаканы,
Потом поеду... А он пока
Повесит плащ, перевяжет раны
И выпьет тёплого молока.
Его заботы моим не пара,
Ивану - Машу, кота - мышам.
Горнило - горю, кошму - кошмару,
И с каждым маленьким - по душам.
Да, с каждым малым - ладонь к ладони,
Простить и снова, простить и сно...
Спрошу, как пахнут ковыль и донник,
Скажи - степями, скажи - весной...
Дай бог покоя - на ночь глухую
Дремать вполглаза, слова плести,
Раз взял богиней меня - такую,
То я сумею его спасти.
День до неба
...А Он зовёт нас - вперед и выше - и мы идём,
Дождём и градом, унылой глиной, сухим песком
Порой попарно, укрыв друг друга одним плащом,
Порою строгим столицым строем - где трое, там...
На небе вдоволь вина и хлеба, и тёплый дом,
И счастье ласку живой ладони принять виском,
И счастье душу наполнить вдохом, поняв "прощён",
И счастье просто лететь по лугу лицом к цветам.
Дождём и градом, унылой глиной, вперёд и вверх,
Хватая корни, ломая пальцы, цепляясь за,
Дрожа над каждым мостом на совесть одной доской,
Следя, как сонмом живых личинок ползёт поток.
Один сорвался и канул в пропасть, как мёртвый стерх.
К другому солнце пришло и выжгло его глаза.
А третий, парень из Подмосковья, - он был такой,
Что Бог отправил за ним из рая большой каток.
И вот дорога идёт до неба - она пряма,
Она мокра и красна... Помилуй тропой другой!
И Он внимает: давай, подруга, по облакам -
Но чур одна - ни руки, ни слова - твоя стезя.
И я шагаю... Внизу осталась моя тюрьма,
И кто-то плачет и слепо шарит пустой рукой.
Волшебный привкус рахат-лукума, лицом об кам-
Ни-кто не видит, рыдая всуе - держать нельзя.
За облаками - открыты двери, там тёплый дом
И верно вдоволь вина и хлеба для тех кто смог.
В дороге - стопы сковало снегом, ладони - льдом,
Но я слыхала - таких упрямых и любит Бог.
Не плачь о чуде, не жди пощады - вперёд и вверх!
Колыбельная сомнений
- Отчего на небе звёзды
Загораются и гаснут?
С новой ночью всё темнее,
Всё густее тишина.
- Звёзды в небе, птицы в море,
Всё на свете не напрасно.
День и ночь, осёл и посох...
Потерпи ещё, жена.
- Далеко ли до Египта
По пескам и по барханам?
Посмотри, в суме дорожной
Ни инжира ни пшена.
- Десять тысяч лиг далёких,
Если встанем утром рано,
И найдём в колодце воду.
Потерпи ещё, жена.
- Если явятся солдаты?
Если нас сожжёт жарою?
Если лев придёт с востока,
В час, когда взойдёт луна?
- Мы живём, пока мы живы.
От жары в камнях укрою.
Лев придёт, но нас не тронет.
Потерпи ещё, жена.
- Если...
- Спи. Тебя я спрячу
Под плащом из бурой шерсти.
Успокоится младенец,
Молоком смочив уста.
...Тишина на всём Синае.
Агнец спит со стадом вместе.
Бродит пастырем пустыни
Над палаткою звезда.