Утром следующего дня Энжел Хилл провожал гостей. Раньше всех, на рассвете, покинул его барон Бэшем так ни с кем, кажется, и не попрощавшись. После завтрака отбыла леди Виктория. Особенно тепло она распрощалась с Андрэ.
--
Не унывайте, дорогая, - шепнула она ей напоследок. - Я очень рада, что познакомилась с вами.
Следующими откланялись Камилла, ее матушка и Эдвин Смит, который пожав руку графу и Лоренсу Икли, поцеловал ручки остававшимся дамам. Правда леди Дрейдер, когда ее везли в кресле-коляске к Хонде, вдруг начала капризно спрашивать почему ее не вышел провожать этот негодник Роджер. И даже сидя в машине, Камилла, уже в который раз, продолжала объяснять ей, что Роджер в Лондоне.
Зато неразлучные миссис Отей и миссис Морстон появились на крыльце поглощенные своим разговором, и к удивлению не только Андрэ, все-таки вспомнили, что надо сказать "до свидания" остальным. Прервав свое общение, что бы произнести: "Как мило, граф, у вас в Энжел Хилле" и "До свидание, дорогая. Я так рада, что мы свиделись", они терпеливо прошли всю церемонию прощания. Уехали подруги на одной машине. Другую повел следом слуга миссис Отей, которая села в машину миссис Морстон, что стало поводом для шутливых предположений: отправятся ли они вместе в Японию, или в конце концов вообще позабудут об этой поездке.
Те же, кто не желал покидать гостеприимный кров графа, стояли рядом с ним на крыльце, провожая уезжающих. Оказалось, что кроме Андрэ, оставались леди Камминг с дочерью, Лоренс Икли и Донна.
--
Ну вот и славно, хм... - Проговорил граф, улыбнувшись. - А то я испугался было, что все покинут меня.
Андрэ тихонько, с облегчением выдохнула, победно взглянув на Рейвора. Никто не собирался выгонять ее по истечении третьего дня, как он пугал ее.
До ланча все разошлись по своим комнатам, а Андрэ спустилась в парк и пройдя по главной аллее, свернула на одну из тропок, посыпанных гравием. Бредя по ней, она думала об оставшихся в Энжел Хилле. Понятно, что Лоренс Икли был тут из-за Элен, а Донна из-за Икли, но вот почему решила задержаться вечно всем недовольная леди Камминг? Эти вопросы назойливо требовавшие ответа, тем не менее, не мешали получать удовольствие от прогулки.
Некогда аккуратно подстриженные кусты заросли, приняв причудливую форму. Никто не сгребал листья с дорожек, а не скошенная трава в некоторых местах доходила по пояс, и та тропинка, которую выбрала Андрэ, вот незадача, снова вывела ее на аллею. Андрэ, собравшаяся было выйти на дорожку, вдруг услышав чьи-то голоса, осторожно выглянула из-за кустов шиповника и барбариса, и увидела леди Камминг с Элен, беседующих с ее дворецким. Видимо Рейвор о чем-то спрашивал их, потому что дамы растерянно качали головами, озадаченно оглядываясь по сторонам. Рейвор поклонился и решительно пошел по аллее дальше, миновав начало тропинки, где за зарослями затаилась Андрэ. "Вот шпик!" - усмехнулась она, следя из-за кустов за удаляющимся Рейвором. Позлорадствовав немного, она повернула обратно и перешла на другую, пересекающую, чуть заметную тропу, чтобы только подальше уйти от аллеи и, через какое-то время, подошла к заброшенной беседке, укрытой сплошным покровом вьющегося горошка и японского хмеля таким плотным, что не видно было ее ажурной решетки. Обойдя беседку, Андрэ увидела декоративный фонтанчик в виде бронзовой головы девушки, потемневший и позеленевший от времени.
Возле него она остановиться, чутко прислушиваясь. Ей послышалось, что впереди, за ивами, кто-то разговаривал. Дворецкий? Опять кого-то выспрашивает насчет нее? И, кляня Рейвора, вновь полезла в кусты. Но это оказались Икли и Донна. Затаившись в кустах рододендрона, Андрэ наблюдала как эта парочка прошла мимо нее, направляясь к беседке. Она видела, как Икли в нетерпении поведя по бедру Донны, опустил руку ниже и сжал ее ягодицы. Сама Донна в обтягивающим платье леопардовой расцветки с гривой взбитых светлых волос, красным ртом и таким же маникюром, была похожа на пресытившегося хищника. Андрэ иронично покачала головой: Икли оставалось только посочувствовать, бедняга разрывался между хищной искушенностью Донны и лебединой чистотой Элен.
Подождав еще немного после того, как они скрылась из вида, Андрэ выбралась из кустов и торопливо свернула на тропинку, ведущую в противоположную сторону той по которой ушли Икли и Донна.
Поднимая носком туфель прошлогодние листья, Андрэ прошла мимо треснувшей каменной вазы с отцветшими крокусами, а пройдя еще немного, вдруг замерла перед вознесшимся над ней ангелом с опущенными крыльями. Пораженная Андрэ смотрела на каменного ангела, попирающего покосившийся постамент что врос в землю по самую, выбитую в подножье, надпись. Деревья и кусты сплошной стеной обступали его, а над склоненной головой так плотно переплели свои ветви два ясеня, что покрывали ее своей листвой, как покрывалом. Позади статуи, в просвете между ветвями кустов, виднелась часть обвалившейся стены заросшей мхом. С лицом прекрасным и смиренным, с разведенными в сторону руками, ангел всем своим видом, как бы кротко вопрошал: "Что же, я тут могу поделать?". Его печальный взор был обращен к выбитой надписи под которой лежали свежие тюльпаны. Андрэ подошла ближе к потемневшему от сырости, заросшему мхом постаменту и прочла выбитые на нем слова: "Уклони очи твои от меня, потому что они волнуют меня". Вот оно что - алтарь тайной любви под ангельским покровом.
--
Тайна, - прошептала очарованная Андрэ, невольно перекрестившись, ведь любовь всегда свята.
Она шевеля губами снова прочла, взволновавшую ее фразу чьего-то откровенного признания.
--
Это цитата? Но откуда? - тихо произнесла она, стараясь угадать откуда могут быть позаимствованы эти строчки.
--
"Песня песней". - Раздавшийся позади нее голос, был так неожидан, что перепугавшаяся Андрэ, чертыхнувшись, схватилась за сердце.
--
Ну ты... как же... нашел все-таки...
Рейвор только пожал плечами. Он стоял заложив руки за спину и разглядывал застывшего в вечном смирении ангела.
--
Послушай... э... Эрик, да? Слушай, Эрик, ты не мог бы хоть ненадолго оставлять меня одну?
--
Я оставляю вас одну на целую ночь. - Последовал невозмутимый ответ, слишком невозмутимый, чтобы в него мог быть вложен какой-то смысл.
Андрэ фыркнула. Будь он мужчиной, она бы, уж конечно, не оставила без последствий эти слова.
--
Понятно. Жалеешь наверное, что и ночью не можешь шпионить за мной? - не удержавшись, поддела она его.
--
Очень, - склонив голову, вдруг прямо взглянул ей в лицо Рейвор.
Андрэ отвела глаза. Опять мимо. Ее удар не достиг цели и вместо того, чтобы смутить Рейвора, смутилась сама. Кашлянув, она спросила, меняя тему разговора:
--
Как давно стоит здесь этот ангел?
--
Он здесь сколько я себя помню.
Андрэ разглядывала ангела, а Рейвор смотрел на нее в ожидании новых вопросов и они не замедлили явиться.
--
Здесь свежие цветы, но это ведь не надгробие? Этот ангел хранит чью-то тайну, скорей всего завет верности и кто-то все время помнит о нем. А кому в Энжел Хилле непременно нужно скрывать свои чувства? Сейчас ведь не те времена и все запреты давно сняты, так что влюбленные пользуются свободой как пожелают. Икли и Донна? - Андрэ пожала плечами. - Сомнительно. Они скрывают свою связь, которая известна всем и каждому. Элен? Но, по-моему, даже Икли не под силу разбудить ее чувства. Эрик, а ты случайно не влюблен? - отчаявшись сходу взять штурмом бастион неразрешимой загадки, вдруг спросила она.
--
Да, - ответил он так невозмутимо, будто она спрашивала о том, смахивал ли он сегодня пыль в ее комнате.
--
И ты бы хотел сейчас быть с ним? Прости за неделикатность... - мягко спросила она.
--
С предметом моей любви? - рассеяно уточнил дворецкий, глядя на ангела, все так же держа руки за спиной.
--
Да.
--
Я и так все время с ним.
А чего она ожидала? Неужели всерьез думала, что Рейвор разоткровенничается? Мысли Андрэ лихорадочно заметались вспугнутые его скудным, ничего не объясняющим признанием. Кого он имел ввиду? Может потому и приехал в Энжел Хилл, чтобы украдкой встретиться с любовником? Не из-за этого ли он предложил Брэдстеду свои услуги? Кто этот человек? И ведь Эрик так быстро нашел ее здесь, в этом укромном уголке. И не потому ли метался по парку, чтобы не допустить ее сюда, в святая святых? Кто кладет цветы к подножию ангела? Эрик? И как граф относится к геям? Наверняка нетерпимо, раз молодые люди должны скрываться.
Сейчас она была похожа на рассеянного охотника, что вскочив после выстрела, бестолково водит ружьем, не зная в какую из вспугнутых им уток пальнуть.
Коско? Андрэ как-то слышала, как он смеясь, сказал в спину Рейвору: "противный", но у Коско жена и двое детей. А вообще ее ли это дело? И она вдруг рассердилась.
--
Знаешь что? Тут от загадок и так голова идет кругом, а ты еще новую задаешь.
Она повернулась и пошла прочь.
--
Но ответ на нее очень прост, - улыбнулся Рейвор, глядя на ангела, как глядит заговорщик на своего сообщника.
В этот день, после ланча, маленький кружок оставшихся в Энжел Хилле собрался в гостиной. Донна и Элен говорили о фильме, который посмотрели, обсуждая какую-то героиню вдруг вышедшую замуж за второстепенного героя. Донна отнеслась к этому довольно прохладно, а вот Элен горячилась:
--
Ну зачем, зачем она так поступила? Замуж нужно, нет, необходимо выходить по любви.
Донна бросив украдкой взгляд на Икли, приподняла бровь.
--
А вы уверены, что эта самая любовь существует? - спросила она Элен.
--
Но ведь иначе никто не стал бы создавать красивых стихов, великих полотен, снимать о ней фильмы, - с убежденностью первооткрывателя пошла Элен по уже проторенному пути. Она с открытой улыбкой посмотрела на Икли: - Я понимаю, что это очень высокий идеал, но ведь все к нему стремятся.
--
Поэтизация похоти, - четко и непререкаемо, как отрезала, заявила леди Камминг.
--
Вот именно, - неожиданно поддержал ее Икли.
Андрэ с удивлением подняла на него глаза от журнала который листала. "Вот урод! Разве девочка ждет от тебя этого?". Но он продолжал тоном человека твердо знающего о чем говорит:
--
Мисс Элен, любовь - всего лишь страсть и от того что кто-то страдает от неразделенности этой страсти, идет всплеск подобной идеализации. Наше поколение право в том, что рассматривает любовь как простую физиологическую функцию и это честнее, чем говорить о каком-то умозрительном, выдуманном идеальном чувстве, называемом любовью. Те, чья страсть оказалась утоленной, просто вступают в брак, но вот появляется некто, кто внушает новую страсть и брак рушится. Все чувства, которые так идеализировались и возносили стихами и песенками, испаряются, таят в мгновение ока, будто их и не было вовсе. Глупец начинает морально рефлексировать, заставляет себя испытывать муки совести, тогда как умный просто чувствует себя глупцом, понимая что обманывался, принимая на веру расхожие шаблоны. О, вы только понаблюдайте за пожилыми парами! Они уже смотреть друг на друга не могут без отвращения, а если смотрят, то со скукой, какую только порождает привычка быть все время вместе, по необходимости растить детей и тянуть лямку быта, считая каждый пенни. Оба настолько предсказуемы, что один с тоскливой скукой знает, что ответит другой на ту или иную реплику. И если бы не социализация брака и не желание быть как все, посмотрел бы я, что осталось бы тогда от самого понятия любви. Оно бы враз было растоптано желающими во что бы то ни стало получить свободу от жестких общественных ограничений, всех этих правил сковывающих личность, в которые нас вечно тыкают носом, как нашкодивших щенков, если невзначай посмотришь не в ту сторону. Случись каждому обрести такую вот свободу, уверен, даже самые верные из верных и не вспомнят об этих идеалах, и они исчезнут совсем. Но вся беда в том, что институт брака -- один из тех столпов на котором держится социум, и оно ревностно охраняется такой силовой структурой как закон. Вот все утверждают, повторяя друг за другом не задумываясь, что ядром любого брака, является любовь, а вы копните любую семью и никакого ядра не обнаружите, только склоки, подозрение, зависть, похоть, даже ненависть, вот это связывает семьи сильнее всяких надуманных моральных шаблонов и законов.
Андрэ, какое-то время опустив журнал слушала Икли приоткрыв рот, потом заметив, как у Элен дрожат губы, нахмурившись начала наматывать на палец золотую цепочку, что висела на шее. Она не понимала, что происходит. Икли ведь не дурак, тогда зачем он говорит такое Элен. Донна поаплодировала, когда он окончил свою глубокомысленную речь и тот шутливо раскланялся, благодаря аудиторию за внимание.
--
Немного странно, что мне никто не возражает. Обычно на меня тут же набрасываются со всякими ханжескими доводами. - Огляделся Икли с насмешливым недоумением. - Что же вы, граф?
Но тот, сидя в углу у дверей, равнодушно пожал плечами. Попыхивая своей трубкой, он поднял руки, давая понять, что не желает дискутировать.
--
Мнение мисс Элен мы уже знаем. Мисс Донна со мной вполне согласна, а вы миссис Камминг? - поклонился он в ее сторону.
Андрэ замерла в ожидании, предвидя жесткую отповедь будущему зятю.
--
Кто без греха первым брось в меня камень. - Неопределенно и туманно отозвалась она цитатой из Библии.
--
Я так понял, леди, что вы признаете то, что опыт каждого здесь сидящего заставляет признать мою точку зрения, поскольку она и есть реальность? - От Андрэ не укрылась та многозначительность с какой он подчеркивал каждое слово. - Остаетесь вы, мисс Уолпол.
Андрэ занятая тем, что начала медленно разматывать цепочку уже туго стягивающую ее палец, озадаченно посмотрела на него и пожала плечами.
--
Так ведь Бога, как и душу человека никто и никогда не видел, но они ведь существуют.
--
Это все умозрительно. - Надменно ответил Икли, словно отмахнувшись от нее. - И не доказуемо.
--
Правда? - Андрэ остановилась, перестав разматывать цепочку. - Но вы вот только что согласились с миссис Камминг, процитировавшей слова из Библии. Странно, может я чего-нибудь не допоняла. Уж простите, я сегодня немного рассеяна... Вы говорили о любви или о похоти, сэр?
--
Я считаю, что это одно и то же. - процедил Икли, но по крайне мере, от его насмешливости не осталось и следа.
--
Ах да... Знаете, кто-то способен испытать любовь, а кому-то, из-за его кобелиной натуры, достается лишь похоть. Простите, я хотела сказать: животной натуры.
На щеках Икли полыхнули багровые пятна. Леди Камминг внимательно посмотрела на Андрэ и в ее взгляде мелькнуло одобрение.
--
Ну разумеется, куда же вам без этих костылей нравственных устоев. Не устоите. Упадете. Знаю, что вы сейчас начнете проповедовать, что только тот, кто придерживается надуманных моральных принципов и не чужд высоких душевных устремлений, словом тот, кто обладает всем этим полезным набором, достоин пряника, так называемой, любви! - Нараспев, не скрывая издевки, проговорил Икли.
Похоже, такой вот убийственной иронией, он обезоруживал своих оппонентов. Но стоило ли этого боятся? Ведь и у других имелись приемчики не хуже, у леди Камминг и Уэнтворта уж точно, а особенно у женщин. Вам ли не знать этого, мистер Икли?
--
Дело вовсе не в этих, так называемых, костылях, - сказала Андрэ, лениво закидывая ногу на ногу и медленно покачивая остроносой туфелькой. - А в том верите ли вы в любовь или нет.
Элен перестав покусывать губы, чуть подалась вперед. Кажется Икли так и не удалось обворовать свою невесту, отняв у нее такую ценность, как веру в любовь, пусть даже и не в его.
--
Вы, сэр, в нее не верите? Ну и не верьте, а я вот верю.
--
Верите во что? - нашел в себе силы оторвать взгляд от ее покачивающейся ножки Икли. - Что может когда нибудь встретите эту самую несуществующую любовь? Желаю удачи!
--
Верю, что когда-нибудь сама полюблю, мистер Икли.
"Ну давай же возрази..." - мысленно подначивала его Андрэ, но Икли промолчал.
--
Вы очень рискуете, милочка, - вдруг произнесла леди Камминг. - Любовь, какой бы она ни была несет в себе боль. - Она повернулась к дочери: - А тебе, пора бы уже перестать читать дешевые любовные романы.
--
Коско, мне херес или коньяк, что у тебя там есть, - распорядился Икли.
Граф, все это время молча сидящий в стороне со своей неизменной трубкой, встал с места и ушел под неодобрительным взглядом леди Камминг. Андрэ тоже вышла из гостиной. Ей нужно было немного успокоится, потому что во время своего спора с Икли, она запрещала себе горячиться, а ничто так не остужает горячую голову, как свежий воздух. Она не понимала, почему леди Камминг и Уэнтворт так легко согласились с ним. Уж леди могла бы его срезать, но смолчала и это при дочери, которую же и обвинила в чтении дешевых романов. Неужели, она так жаждет брака Элен и Икли, что готова выслушивать его помойную философию, оправдывающую присутствие здесь Донны. Стоя на крыльце и поеживаясь от вечерней прохлады, она продолжала свой спор с ним.
"Тоже мне аргумент: в старости видите ли стихи не пишутся. Может быть острота страсти с годами и пропадает, зато супруги понимают друг друга с полуслова, и любовь, настоящая любовь, никуда не исчезает, мистер Икли, просто она перерастает все эти стишки и пламенные поцелуи, потому что с возрастом супруги так приросли друг к другу, что им и смотреть друг на дружку не обязательно, так они чувствуют один другого, а вы говорите "отвращение". В этом возрасте любовь доказывается не порывами страсти, слезами или сентиментальными клятвами, а умением простить и снисходить к недостаткам своей половины. Это уже не показушная любовь, а мудрая, набравшая силу и опыт. И вы, мистер Икли, либо не захотели подумать эту мысль до конца, либо просто оправдываете свой, не совсем чистоплотный, образ жизни и не умение любить по-настоящему. Очень мелко вы плаваете, мистер Икли, раз решились еще и высказать подобное своей невесте и будущей теще. Хотите подготовить их к будущему с вами?".
Поругавшись с мистером Икли еще немного и окончательно замерзнув, Андрэ вернулась в дом. В гостиную возвращаться не хотелось, а потому услышав доносящийся из бильярдной стук шаров, она направилась туда. В полицейском управлении во время перерыва ей частенько приходилось гонять шары с ребятами из следственного отдела и патрульными. Собственно, они-то и научили ее загонять их в лузу, а потому Андрэ не без любопытства заглянула в бильярдную Энжел Хилла. Она оказалась не в пример роскошней бильярдной полицейского управления с потертым сукном стола и отполированными от частого употребления киями. Здесь пол покрывал ковер, стены были обшиты панелями орехового дерева, к самому столу спускались три абажура рассеивающие мягкий свет и под ними, согнувшись с кием в руках, гонял шары в полном одиночестве граф Уэнтворт.
Андрэ подошла к столу, рассматривая раскатившиеся по его поверхности шары, прикидывая с какой стороны было бы лучше разбить создавшуюся комбинацию. По ее мнению, граф мог бы рискнуть и загнать одновременно несколько шаров в лузу, если бы бил по ним самым дальним шаром, потому они находились на одной линии удара. Надо было только захотеть рискнуть и точно и сильно ударить по ним.
--
Решили тоже удрать от скучных разговоров в гостиной? - спросил граф, загоняя шар в лузу, тогда как другой откатился в сторону.
--
Все темы уже исчерпаны, а говорить в который раз о погоде не хочется.
--
Хм... да... - Расстроено кашлянул граф, когда посланный им шар лишь смазал по тому в который он целил.
--
Вот тут для вас есть возможность сбить сразу три шара, - не выдержав, показала Андрэ.
--
М-да? - скептически хмыкнул граф, приглядевшись к тому расположению шаров на которое указала ему гостья. - Я не хотел бы рисковать, но вы можете взять кий и попробовать.
Андрэ не стала просить себя дважды. Подхватив кий, она встала на выбранное для удара место и затаив дыхание, прицелившись, стукнула по шару. Крутанувшись, он столкнул два других на его пути и прежде чем ему закатиться в лузу, эти шары уже упали в них.
--
Однако! - крякнул граф, одобрительно посмотрев на выпрямившуюся девушку. - А вы серьезный противник, - и неожиданно предложил: - Играем?
--
Играем.
Воодушевленный предстоящей партией, граф собрал шары в треугольную рамку и, сняв ее, жестом показал на них Андрэ.
--
Вам разбивать.
А после наморщив лоб, внимательно следил за тем, как она разбив шары одним ударом, сразу загнала два из них в лузу, после чего выпрямилась. Теперь была очередь графа.
--
У вас хороший глаз и уверенный удар. - Похвалил он. - И вы достаточно сильный противник, чтобы не поддаться мне.
--
Я? Поддаться? Да ни за что! - пылко пообещала Андрэ, следя за тем, как два, посланных графом шара, катятся в лузы.
Граф довольно оглядел плоды своих усилий и вдруг сказал:
--
Мне неловко признаваться в этом, мисс Уолпол, но я совсем не помню вас, только очень смутно припоминаю ваш приезд сюда десять лет назад.
--
Ничего страшного, - ответила Андрэ, обходя стол и разглядывая раскатившиеся, после хода Уэнтвора, шары. - Я вообще ничего не помню, хотя мама не раз рассказывала мне о том, как гостила в Энжел Хилле. Для нее это было незабываемым воспоминанием.
И это, по словам настоящей Сюзанный Уолпол, было действительно так.
--
Просто ужасно, что поводом для моего знакомства с Джеймсом и Брайаном стала их гибель. Знаете, чем больше я думаю об этом деле, тем больше склоняюсь к мнению барона Бэшема, что это несчастный случай, а не злой умысел. Просто в голове не укладывается, что кто-то захотел и смог их убить.
Граф молча наблюдал, как от точного удара Андрэ три шара раскатились в разные стороны, упав в сетку.
--
Они были отличными ребятами, - рассеяно сказал он, - и дополняли друг друга. Думаю, поэтому брат сделал их сонаследниками, и...
Не договорив, он поспешил разбить ту комбинацию, которую заняли теперь желтые шары, замерев на зеленом поле стола. Удар был сделан так мастерски, что в лузы один за другим попадали четыре шара, так что Андрэ, не удержавшись, поаплодировала графу и спросила:
--
Они дружили?
--
Кто?
--
Джеймс и Брайан. Я ведь совсем их не знала, уж простите мою назойливость.
--
Не думаю, - ответил он, после минутного молчания. - До того, как Роджер сделал их сонаследниками, они почти не знали друг друга, потому что вращались в разных кругах и жили разными интересами. Я понимаю, что брат может быть правильно и, как всегда, прозорливо поступил, сделав их сонаследниками, но... Понимаете, все Холлендеры считают, что Джеймс несправедливо обделен и его отцу не следовало бы так легкомысленно делить свою империю, пусть даже и между родственниками. Но брат посчитал, что сыну слишком легко все досталось и он должен либо сам прирастить свою часть капитала, увеличив свое наследство, учась у более предприимчивого Уэлча, либо отвоевать ее у него же. Но то, как повел себя этот Уэлч возмутило всех. Это был даже не верх наглости. Узнав, что на него свалилась часть наследства, куда входит только недвижимость, Уэлч вдруг начал претендовать на все, то есть и на капитал Джеймса в том числе. Тут уж Джеймс не смолчал. Скандал был такой, что брат вынужден был поставить условие, либо они приходят к какому-то компромиссу, либо он обоих лишает наследства. Вот тогда-то они и встретились в первый раз. Думаю, мысль сохранить за собой хоть часть наследства смирила их с мыслью терпеть друг друга.
--
Тут невольно начнешь думать о том, что один замыслил отравить другого? Например Уэлч? Судя по вашим словам, это на него похоже, тем более это он пригласил, как я слышала, Джеймса к себе.
--
Да, к тому времени их сотрудничество было уже на той стадии, что оба запросто могли заявиться друг к другу домой. И ваше предположение было бы не лишено смысла если бы не одно, но... Уэлч первый выпил отравленное вино.
"Да, - мысленно согласилась Андрэ, - не сходиться". Тем временем каждый уже успел
сделать по два хода и шаров на столе становилось все меньше. Разговор о Джеймсе и Уэлче, как-то иссяк. Андрэ явственно почувствовала, что Уэнтворт не собирается продолжать его и лучше сейчас отступить, чтобы можно было вернуться к этой теме потом. Тогда она приступила к другому, интересующему ее, вопросу.
--
А правда ли, что Энжел Хилл имеет свое собственное привидение? Оно на самом деле существует?
--
Но вы же достаточно умны, чтобы верить в подобную чепуху. - Прямолинейно ответил граф, наблюдая за Андрэ приготовившейся ударить по шару.
--
Верить в нее, я может быть и не верю, но эта чепуха до сих пор будоражит здешние умы.
--
Для того и создаются легенды, чтобы будоражить их, - склоняясь над столом с кием наготове и прицеливаясь к шару словно снайпер к дальней и достаточно трудной мишени, разговорился Уэнтворт, воодушевленный неудачным ходом Андрэ. - Любой старинный замок или дом дорожит подобным преданием. Энжел Холл не исключение. Но верить в это... Известно, что какой-нибудь малозначительный мелкий исторический факт может превратиться в легенду, если в него подбавить чуточку идеи, замешав на мифе и вот уже состряпана впечатляющая история. Наш Проклятый Страж изготовлен на той же исторической кухне и по тому же рецепту. Только приправой к ней стала верность клятве. Во времена Кромвеля нарушить ее еще считалось тяжким грехом. Подозреваю, что так мои предки, Холлендеры, удерживали своих сторонников. Не подкупом, не перспективой грабежей, а страхом проклятия из-за измены им.
--
Значить Проклятый Страж выдумка?
--
Разумеется. Мне, сколько здесь живу, ни разу так и не удалось встретится с этим джентльменом. Ваш ход.
--
Но это-то как раз и понятно. В вас ведь течет кровь того, кого он предал.
--
Вот пусть на глаза мне и не попадается.
--
Вот вы где! - Вошел в бильярдную Лоренс Икли. - А я-то гадал, куда могла запропаститься мисс Уолпол.
--
Может быть даме захотелось отдохнуть от вашего общества, Лоренс? - Неприязненно заметил граф.
--
Ничего подобного, - уверенно заявил Икли, улыбаясь. - Если бы это было так, то ее дворецкий не ошивался бы сейчас в гостиной... Браво! - Поаплодировал он, когда шар Андрэ уверенно прокатившись через все поле стола, влетел в сетку лузы. - К тому же, наш интереснейший спор о любви так и не окончен.
--
Нет, вы только полюбуйтесь куда они все перебрались! - Возмутилась появившаяся в бильярдной Донна. - Что же это такое? Ты опять вздумал оставить меня скучать в обществе матери и дочери Камминг? - Выговаривала она Икли.
За нею, буквально по пятам, вошел Рейвор, неся поднос с напитками.
--
Дадут нам доиграть или нет. - Недовольно поморщился граф, не очень удачно в этот момент ударивший по шару.
--
Все в наших руках, - подбодрила его Андрэ, обходя стол. - Важно не отвлекаться.
--
В наших руках, пока что только кий. - Ворчливо заметил граф, чье настроение заметно испортилось.
Жестом он отказался от напитков почтительно предложенных ему Рейвором, пока Андрэ изучающе разглядывала те несколько шаров, что еще оставались на столе.
--
Ты так мил, Эрик. - С придыханием, что придавало особое значение ее словам, проговорила Донна, беря с подноса рюмку коньяка, когда Рейвор подошел к ней.
Прежде чем взять виски, Икли поинтересовался положен ли туда лед.
--
Спасибо, я не буду, - отказалась Андрэ, когда Рейвор обойдя стол, приблизился к ней с подносом на котором остались два фужера с шампанским.
Она готовилась раскатать оставшиеся шары так, чтобы не оставить графу шансов на победу. Граф, заметно нервничая, не спускал глаз со стола, ища возможности отыграться, очень надеясь что его противник промахнется. Икли не сводил блестящего взора с Андрэ, а Донна потягивая коньяк, наблюдала за Рейвором, остановившегося с подносом позади своей хозяйки, глядя из-за ее плеча на Икли нагло шарившего крысиным взором за распахнутым воротом ее блузки. И тут, решившись, Андрэ с кием наперевес, резко нагнулась к столу, при этом нечаянно толкнув Рейвора своими округлыми формами в пах.
--
Извини, - машинально пробормотала она, едва осознавая происходящее, видя перед собой только желтые мишени глянцевых шаров, по которым осторожно стукнул ее кий.
От ее толчка Рейвор вздрогнул так, что едва удержал поехавшие с подноса фужеры, но быстро перехватив их, отвернулся.
Донна не сдержавшись хихикнула, игриво взглянув на Икли, смотревшего на Рейвора с недвусмысленной усмешкой. Облизнув губы, Икли перевел взгляд на Уэнтворта и Андрэ которые с фанатичным блеском в глазах следили за шаром балансирующим на краю лузы и когда в конце концов он упал в сетку, граф крепко пожал руку своему противнику.
--
Знаете, я менее огорчен своим проигрышем чем думал, потому что получил от игры большое удовольствие. - Искренне сказав это, он тут же предложил: - Встретимся здесь завтра после обеда? Я хочу отыграться.
--
Конечно.
--
Ваше приглашение звучит так многообещающе, граф, как будто вы только что назначили свидание. - Кокетливо заметила Донна, глядя на Уэнтворта призывным взором.
--
Думаю, кое-кто тоже получил не меньшее удовольствие от игры, - не преминул высказаться Икли и его улыбочка зазмеилась еще больше, но поскольку ни граф, ни нахмурившаяся Андрэ, не поддержали его сомнительной шутки, предпочел быстро исправить положение, обратившись к последней:
--
Из обрывка вашего разговора с графом, я успел уловить, что вас интересует Проклятый Стражник, мисс Уолпол?
--
Интересует. - Кивнула она, поворачиваясь к Рейвору и беря с подноса фужер с шампанским.
--
Какое совпадение! Меня тоже чрезвычайно заинтересовал данный феномен.
--
Лоренс. - Позвала его Донна.
--
Я кое-что о нем услышал от своего лакея... - говорил он заинтересовавшейся Андрэ, усугубляя тем смутную тревогу Рейвора.
А потому после того как Уэнтворт взял последний фужер шампанского, он не торопился уходить, пристроив поднос подмышку.
--
Лоренс, мы бессовестным образом оставили леди Камминг и Элен одних, не пора ли вернуться в гостиную? - Не оставляла Донна своих попыток привлечь к себе внимание Икли.
--
Эрик, у тебя еще есть виски? - Спросил Икли, хотя даже не притронулся к своему стакану.
--
Нет, сэр, но я сейчас позабочусь об этом. Вам подать сюда?
--
Нет, я перейду в гостиную. - Ответил Икли, видя как Андрэ двинулась за Уэнтвортом, выходящим из бильярдной.
--
Граф, я с вами, - тут же подхватила его под руку Донна. - Оказывается игра в бильярд такая сексуальная, - щебетала она.
--
В самом деле? - Кисло отозвался граф, стараясь не расплескать шампанское из фужера, когда Донна повисла на его руке.
Андрэ поспешила за ними, не желая оставаться с Икли, а тот потянулся за ней. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Рейвор вышел последним, прикрыв за собою дверь.
Он спустился в винный погреб и прихватив вино, шампанское и виски, поднялся в гостиную. Но открывая бутылки, с недоумением заметил, что Андрэ кажется пьяна. С чего вдруг она так нарезалась? Не с одного же бокала шампанского? Рейвор пригляделся и ничего не понял. Она выпила всего лишь пол бокала. Икли, который не отходил от нее, будто приклеившись, не мог долить ей шампанского просто потому, что его не осталось. Коско принести спиртное не мог, он все это время находился на кухне с Дороти, готовясь к обеду. Разлив спиртное по бокалам и стаканам и обнося ими гостей, Рейвор ни на минуту не упускал из поля зрения Андрэ.
Икли что-то увлеченно рассказывал ей, подсев так близко, что притиснул ее к валику дивана. Рейвор видел, что в какой-то момент, она попыталась было собраться, прижав ладонь ко лбу с недоумением глянув в фужер с недопитым шампанским, который держала в руке. Икли сделал знак своему лакею, чтобы тот принес им еще вина и Рейвор опережая его, поспешил к ним.
Все оказалось намного хуже, чем подозревал Рейвор -- приблизившись он увидел, что Андрэ пьяна до бесчувствия, тем не менее было заметно, что она пыталась бороться с этим своим состоянием. С напряженным лицом и с заметным усилием, она протянула фужер Рейвору, отдавая его обратно, но Икли смеясь перехватил ее руку и подтолкнул его к ее губам:
--
Нет, нет вы же обещали выпить до дна за то, что мы пришли в нашем споре к такому замечательному компромиссу. Помните? - настаивал он, заставляя Андрэ допить шампанское.
--
Не... помню... - едва ворочая непослушным языком, невнятно проговорила Андрэ. - Я... мне уже... хватит...
--
Разумеется хватит, но нельзя оставлять этот бокал недопитым.
--
Простите, сэр, - вмешался Рейвор, - я вынужден отвести...
--
Пшел отсюда, - зло прошипел Икли. - Я сам позабочусь о ней.
Рейвор встревоженный не на шутку вынужден был отойти. Так нарезаться с шампанского? Он ничего не понимал. Андрэ буквально развезло.
Поставив поднос на стол, он обернулся, не услышав, как леди Камминг попросила его подать ей вина.
Безвольная Андрэ, давясь допивала свое шампанское с галантной, но настойчивой помощью Икли. Забрав у нее фужер и отставив его на столик, стоящий рядом с диваном, он поднял Андрэ с дивана и поддерживая ее, извинился перед дамами и графом, удивленно глядящих на Андрэ, которую вело из стороны в сторону. Икли повел из гостиной девушку у которой заметно заплетались и подкашивались ноги, обняв ее за плечи. У Рейвора достало сил выдержать приличествующее время, что бы выйти из гостиной вслед за ними не привлекая к себе внимания. После чего он чуть ли не бегом бросился к лестнице, надеясь застать на ней Икли, что бы помочь ему довести Андрэ до ее комнаты, но резко остановился. Из полуоткрытой двери диванной до него донесся раздраженный злой шепот:
--
Сколько же тебе требуется спиртного, сучка, чтобы ты ничего не соображала? Убери руку... ну...
В три прыжка Рейвор, оказался у двери, не долго думая, распахнул ее и щелкнул включателем. Диванную залил теплый свет ламп-фонарей, обтянутых красным шелком. Эта комната без окон, увешанная коврами, занавесами спускающимися сверху тяжелыми складками, скрадывала все звуки и если бы не небрежность Икли, не закрывшего дверь, никто не догадался искать их здесь.
--
Чего тебе? - повернувшись к нему, резко спросил Икли недовольный вторжением дворецкого.
Стоя на коленях перед диваном, он пытался заслонить от его глаз, лежащую на нем бесчувственную Андрэ. Распущенные волосы девушки темными прядями укрывали ее бледное плечо и руку бессильно свисавшую с дивана, раскрытая ладонь вяло и безжизненно лежала на ковре. Просунув ей в рот большой палец, Икли сладострастно водил им там.
--
Я пришел за своей хозяйкой. - Сообщил Рейвор, глядя перед собой.
--
Тебя не звали сюда? Пошел вон.
--
Мисс Уолпол нужна помощь. - Бесстрастно проговорил дворецкий, не двинувшись с места, что вывело Лоренса Икли из себя.
--
Не понял, - с угрозой процедил он, его раздражение перерастало в гнев, он не собирался расставаться со своей жертвой. - С каких это пор прислуга начала перечить хозяевам? А ты ведь мне перечишь? - с вкрадчивой угрозой поинтересовался Икли.
--
Ни в коем случае, сэр. Я только хочу забрать свою госпожу.
--
Если ты сию минуту не уберешься отсюда, то уже завтра окажешься на улице безработным и я обещаю, что тебя не возьмут даже в самую захудалую забегаловку посудомойкой. Понял?
--
Понял.
--
Тогда проваливай отсюда как можно быстрее.
--
Да, сэр, - поклонился Рейвор.
Как только дверь за назойливым дворецким закрылась, Икли повыше задрал подол узкой юбки Андрэ и медленно, с предвкушением, намеренно сдерживая и мучая себя, погладил ее восхитительно гладкие бедра, и не сумев сдержать нетерпение, просунул между ними ладонь, застонав от наслаждения. При этом его палец бешено вращался в ее влажном горячем рту. Как же он любил вот такую вялую, неживую покорность с которой можно было творить все что угодно, насколько подсказывала фантазия.
"И что ты скажешь теперь, маленькая строптивая спорщица? Сейчас я кое-что докажу тебе, а ты даже не сможешь возразить против моего очень веского аргумента. Ты ни чем не опровергнешь меня. Я растопчу тебя, и ты даже не будешь подозревать об этом. Забавно, что когда в следующий раз ты начнешь произносить правильные слова, я буду знать, что ты всего навсего грязная потаскушка".
Нехотя вынув палец изо рта Андрэ, он сунул его себе в рот, чтобы почувствовать на вкус какова она, эта женщина. Усмехнувшись, он подумал о Рейворе: "Надо было велеть этой рабской душонке постоять у дверей, чтобы меня никто больше не побеспокоил".
--
Я не знаю, ваша милость, что желает сказать вам сэр Икли, - донеслось до него из коридора. - Однако он настаивал, что это срочно.
--
Кх-м-х, - кашель графа раздался почти у самых дверей диванной.
Выругавшись, Икли вскочил на ноги, успев одернуть на бесчувственной Андрэ юбку и пригладить свои волосы.
--
Что случилось, Лоренс? - Встревоженно спросил граф, входя в диванную. - Что за срочность?
--
О благодарю вас, сэр, - не дав растерявшемуся Икли и рта раскрыть, бросился к Андрэ Рейвор, - что позаботились о госпоже.
--
Заткнись! - рявкнул Икли, понимая, что дворецкий показывает ему выход из щекотливого положения, но его приводило в бешенство то, что Рейвор сорвал ему намечавшееся удовольствие, которое обещало беспомощность Андрэ, оказавшейся в его полной власти.
Но в диванную вошел обеспокоенный Коско и уже начали заглядывать слуги и Икли пришлось взять себя в руки.
--
Э... э... мисс Уолпол стало плохо и я вынужден был внести ее сюда... - на ходу придумывал он, потирая лоб дрожащей рукой, подтверждая подсказку Рейвора. - Я попытался привести ее в чувство, но думаю, что здесь понадобится врач.
--
О, Господи, вы конечно же правы, - разволновался Уэнтворт, глядя как Рейвор выносит на руках бесчувственную Андрэ из диванной. - Я сейчас же позвоню мистеру Фоску.
В комнате Рейвор, уложил Андрэ в постель, открыл окно, впуская свежий воздух и закрыв за собой дверь, пошел в гостиную. В ней никого не было, все разошлись по своим комнатам или собрались к обеду в столовой. Фужер из которого пила Андрэ, стоял не тронутым у столика возле дивана, куда его отставил Икли. Поднеся фужер к лицу, Рейвор убедился в своей догадке. Тяжелый запах виски пробивался сквозь сладкий аромат шампанского.
--
Как же мне плохо, - жаловалась на следующее утро Андрэ.
Язык был сухой и твердый как деревяшка, голова кружилась и из всех чувств реальным стала тошнота.
Андрэ лежала на измятой постели, свесив голову к тазику, стоящего на полу. Его уже в который раз выносил дворецкий.
--
Никогда не думала, что может быть настолько отвратительно, - жаловалась она слабым голосом.
--
У вас было алкогольное отравление.
--
Шутишь, да? Что с одного бокала шампанского?
--
Нужно внимательно смотреть, что и с кем вы пьете, - нудно выговаривал ей Рейвор не спавший всю ночь.
--
Это же только шампанское... Черт! Может оно было... ох... не свежее...
--
Вы отдавали мистеру Икли свой стакан?
--
Да... мне было неловко идти с ним... на высоких каблуках... оно все время выплескивалось... и он взял его у меня из рук... хотя уже держал свое виски... очень любезно с его стороны... а, что?
--
Подумайте как следует над моими словами...
--
Да, не могу я думать... плохо мне... - и Андрэ безжизненно свесила голову над тазиком.
Присев перед кроватью, Рейвор отвел с ее влажного лба слипшиеся пряди волос. Она тяжело и часто дышала, прикрыв глаза, ее бледность имела зеленоватый оттенок, а под глазами залегли темные круги.
--
Черт... - шепнула она, стараясь преодолеть очередной приступ дурноты.
--
Я дам вам еще уголь.
--
Черт...
И Рейвор, на всякий случай, пододвинул тазик поближе к ней.
--
Так значит мне не показалось... у шампанского был странный вкус... но он сказал, что это... сорт такой... редкий... я опять повелась... да? Ох... - и Андрэ, в который раз, с мучительным стоном, вывернуло.
Когда Рейвор вернулся с опорожненным тазиком и подошел к ней со стаканом воды в одной руке и упаковкой угля в другой, она положила холодную ладошку на его ладонь.
--
Прости, я не хотела добавлять тебе отвратительной работы. - Прошептала она, закрывая глаза, потому что уже не могла смотреть на режущую белизну его рубашки, рукава которой были сейчас закатаны до локтя, а замысловато завязанный узел галстука раздражал каждый нерв. - Спасибо тебе.
--
Не извиняйтесь. Просто, помните, что я ваш дворецкий... - Мягко напомнил он.
--
Только, когда ты будешь помнить, что я полицейский на вопросы которого следует отвечать... - Пробормотала Андрэ, засыпая.