Мы опять очутились в трапезном зале трактира, где граничники поднимали бокалы с пивом за здравие Великих Белых магов-правителей.
Во мне кипела досада. Я не знал, куда её приложить, и топнул ногой по шаткой половице. Брэдвин осадил меня и под пристальным взглядом Джозы-трактирщика направил к лестнице, ведущей в ночлежные комнаты.
Проскользнула мимо нас опять прекрасная Джейя, что-то сунула Брэдвину в ладонь и, подмигнув, исчезла за поворотом коридора.
- Чего ей надо? - устало проворчал я.
- Ключ от комнаты передала. Обустроимся с удобствами. Всё равно на ночь глядя никуда не пойдём. Верно? - Брэдвин, судя по голосу, приободрился.
- Да, верно. Ночуем здесь. Стражи много, вряд ли нежить полезет сюда.
- Вот и я о том же.
Брэдвин открыл дверь, быстро заглянул в комнату.
- Подозрительного ничего не чуешь? - уточнил Брэдвин у меня.
Я молча пожал плечами. Там и стояло-то две кровати, стол и две скамьи. А мне было всё равно, даже если бы в этой немудрёной опочивальне мебель была из костей демонов, а одеяла - из их кожи.
В голове моей звучала только одна мысль: "Мармилока нет! Как же так?"
Брэдвин взял в коридоре свечу из канделябра, зажег свечи в комнате. Потом опустил занавесь на окне.
Я сел на одну из кроватей, вздохнул тяжело.
- Извини, что так вышло, Улзен, - сказал Брэдвин, садясь на скамью рядом. - Картограф всегда был странным типом, но с возрастом, кажется, тронулся умом.
- Твоей вины тут нет, - ответил я. - Раз он спятил и подсказать ничего не может, я сам найду свой родной город. Я пойду на Север, буду расспрашивать всех встречных о Мармилоке. Кто-нибудь да слышал о нём.
- Как вышло, что ты ничего не помнишь, Улзен?
- Если бы я знал...
- Я бы хотел пойти с тобой в Мармилок, - сказал Брэдвин. - Но я должен выяснить, кто напал на мою деревню.
- Я тебя не принуждаю. Не маленький - доберусь сам. А ты, конечно, иди в Гезодар. Вот оставшаяся часть платы, держи.
Я вытащил из пояса и протянул Брэдвину еще десять пентаклей.
- Да я... - попытался он возразить.
- Бери, бери. Свою часть сделки ты выполнил.
Он помялся, но пентакли взял. И правильно: неизвестно, когда в другой раз представится ему возможность так легко подзаработать.
- В бане попаришься? - спросил Брэдвин, бережно заматывая деньги в портянку.
- Нет... полежу тут, знаешь... Что-то устал очень.
- Хоть одежду постирать отдай. Болотом же несёт.
- Потом. Я вот повспоминаю еще жизнь свою - глядишь, заклинание подходящее найду. Для чистки одежды.
- Это нам не помешает, - усмехнулся Брэдвин. - А я пока, ты уж прости, пойду помоюсь.
- Иди, чего спрашиваешь...
Он выскочил из комнаты - я и не заметил. Шустрый парень. Жалко даже, что дороги наши расходятся. Думается мне, вместе мы бы много дел могли натворить...
Интересно, а если бы у меня сын был? Вот как Брэдвин. Мог бы у меня быть такой сын? И какова моя жена? И в каком доме мы жили? Пахали землю? Нет, на севере, скорее, разводили скотинку какую - коров, свиней. Или оленей? Помоги мне, Велтзиэль! Ничего-то я не помню! Получается - всё, что я знаю о себе - это имя, кличка да умения читать молитвы и заклинать. Амулет вот еще на шее висит.
Откуда он у меня?
Я нащупал мешочек, раскрыл его и вытащил оттуда красную тряпицу. В неё был завёрнут свежий корешок, очертаниями похожий на человечка. Мандрагора.
И еще у меня с собой полно золотых пентаклей.
Выходит, кто-то снабдил меня магическими амулетами. В походной сумке, которую я потерял, была еще еда. Кому-то неведомому было известно, что именно мне понадобится. И заклинания всплывают в голове очень кстати.
Великое Древо! Почему ты не даешь мне вспомнить, что было раньше? Откуда я шёл, пока не встретил Брэдвина? Думаю - шёл от Южных гор, но они так далеко! Тут Брэдвин прав: я и калиг не сносил, и одежда новая, не мог я долго путешествовать. Откуда ж я взялся?..
Долго еще я лежал в темноте, не в силах уснуть. Решал - может, и мне пойти в Гезодар, спросить у Великих Белых, кто я? Сказал же Картограф, что туда наш с Брэдвином путь лежит. Вот и пойдем вместе.
- Улзен!
- А? - я вскочил.
- Разбудил?
- Да я тут... задремал... - пробормотал я спросонья.
Брэдвин подошёл к моей кровати.
- Я тебе смену одежды раздобыл. На, примерь, - сказал он.
- Уже ночь? - спросил я. На дворе было тихо, снизу, из трапезного зала, больше не доносились голоса пирующих.
- Да.
Закрыв дверь, Брэдвин завалился на свободную кровать. В темноте я видел его силуэт в чистом нательном и чуял банный аромат - дубовый веничек и мыло с лавандой.
- Я тут подумал, Улзен, - сказал парень. - А если заклятье на тебе, и поэтому ты ничего не помнишь, а?
- Заклятье с проклятьем, - проворчал я. - Может быть. Отчего же нет?
- Так вот что! Пошли в Гезодар вместе! Великие Белые любое колдовство распознать могут, заклятье разрушат и на твои вопросы ответят. Вспомнишь сразу, где твой Мармилок! - предложил Брэдвин.
- Мысль здравая. Думаю даже, что так лучше будет, чем просто по свету мотаться, - согласился я.
- Значит, договорились? Вместе идем? - обрадовался он.
- Договорились. Пойду и я в Гезодар. Зря, что ли, пять пентаклей Картографу отдал? - усмехнулся я. - А ты, смотрю, доволен? Хороша здесь баня?
- Еще бы, - ответил Брэдвин. - Устал только...
- Тебя жена трактирщика, что ли, парила? - осенило меня.
Брэдвин не ответил.
- Ох, ангелы с архангелами...
- Да ладно тебе, не начинай, - отмахнулся Брэдвин. - Завтра уйдем отсюда. И всё.
Я вздохнул, принялся стягивать через голову заскорузлую рубаху.
Брэдвин покрутился на кровати, не уснул. Видно было, что затосковал.
- Пойду я, воздухом подышу, - сказал - и опять ушел.
Понятное дело, воздух тут особенный... Лишь бы с Джозой не столкнуться.
А я переоделся в чистое. Стираться времени не было, да и до утра всё равно не высохнет. Решил, что хоть посплю. Завернулся в плащ и задремал.
Проснулся я от криков. Было еще темно, значит, спал я недолго. А со двора доносились вопли, будто с кого живьём шкуру сдирают. Брэдвина в комнате не было - не вернулся. Обеспокоившись, я подошёл к окну и, повозившись с рамой, распахнул его. Вместо свежего утреннего воздуха в ноздри ударил запах горелого мяса.
И вот что я увидел.
По просторному двору трактира во множестве метались люди и странные светящиеся шары. Я живо припомнил рассказ Брэдвина о нападении на его родную деревню. А где парень-то? Я подтянул пояс, схватил с кровати свой плащ. Найти надо парня да, пожалуй, и ноги уносить!
Внезапно с треском ударилась о раму оконная створка, стекло со звоном посыпалось на пол, а на меня кинулось непонятное тёмное существо.
Было оно скользкое, с тощими лапами, цеплялось за меня будто кошка за дерево. Я почувствовал, как впиваются в кожу острые длинные когти, услышал яростное шипение. Перед глазами мелькнула разверстая пасть с клыками. От неожиданности я пошатнулся, опрокинулся вместе с дикой живностью на стол. Положение было неудобное - враг налег сверху. Я принялся что есть силы месить его оскаленную морду кулаками, приговаривая: "Вот тебе от светлейшей Велтзиэль! Нечего на людей кидаться, скользкая ты тварь!"
Едва я произнес имя Хранительницы Древа, как противник зашипел, будто обезумевшая от страха змея, и впился когтями мне в живот. Я же, ухватив врага за мускулистую шею, свернул её и отбросил гада через кровать в дальний угол комнаты. Оттуда донеслось рычание, сверкнули красные глаза. Какая тут кошка! В свете выглянувшей луны я разглядел нечто человекоподобное, но со всеми повадками зверя, поднявшееся на четыре конечности, изгибающееся, шипящее и готовое наброситься на меня в любой момент.
"Упырь!" - подсказала очнувшаяся ото сна память.
Ангелы и архангелы! Помоги нам, Душа Древа!
Упырь прыгнул на меня, но тут уж я был готов - выбросил его в окно, кое-как закрыл створки и кинулся в коридор, искать пути к трактирной кухне или кладовой.
В коридоре было темно: свечи, должно быть, задуло порывом ветра из распахнутых окон. Повсюду открытые комнаты, кавардак, мертвецы. Я спотыкался о тела постояльцев.
Где кухня, достоверно не знал, и шарахался в темноте, пока не добрёл до лестницы. Передо мной повис светящийся шар. Перевернулся, сверкнув темной серединой, и вырос в бескожее, с тугими окровавленными жилами вместо мышц, существо. Оно принюхалось, подлетело к моему лицу, но как будто не заметило меня. Я задержал дыхание и бочком прокрался вниз. Потом вдоль стены, нащупал ручку двери, скользнул в комнату.
Знакомый запах жжёной травы в приёмной Картографа. Тоже распахнутое окно, как и в гостевых комнатах, гуляй-ветер - и пепел, кружащийся в воздухе. Я пошарил руками по полу, по столу в надежде отыскать уцелевший веник полыни или крапивы. Что-то я нашел. Приглядевшись, различил, что сушеный пучок - это зверобой. Неплохо.
Выбравшись из разоренной обители Картографа, пригибаясь, пополз я в направлении стойки - наверняка за ней где-то рядышком была и дверь в кухню.
В трапезной, чавкая, ели - только уже не ребра барашков. Слышались стоны, треск костей.
Пирующие упыри по странному стечению не обратили не меня внимания, и я тоже в них не особо всматривался. А в пса, неразличимого в темноте, уткнулся едва ли не носом.
Большой чёрный пёс, вестник смерти, утробно зарычал. Глаза у него горели демоническим огнем, посему пёс немедленно получил от меня защитным зверобоем по морде. Веник рассыпался в прах. Припомнив недобрым словом крохобора Картографа, который, очевидно, хранил травы лет по сто, чтобы они совсем успели выдохнуться, я замер от страха. Чёрный пёс захлебнулся слюной, закатил глаза и оглушительно, совершенно не по-собачьи, чихнул. Отчего голова его разлетелась кровавыми кусками.
Я метнулся в приоткрывшуюся дверь и тут же задвинул её на засов. Потом прижал подвернувшейся тяжеленной лавкой и - ко всему - столом из каменного дерева.
Обернулся, чуть перевёл дух.
В нос ударил резкий запах, навроде как если бы где-то рядом варили зелье из полыни.
Слава Велтзиэль, я оказался на кухне.
И прости меня и помилуй, Душа! Дьявольских светящихся шаров тут было, как яблок в осеннем саду.
Бледные пятна света влетали в окна, втаскивали тела людей, обращались упырями и смачно высасывали кровь. Кожу с тел рывком сдирали и либо бросали на пол, либо натягивали на себя и неуклюже вылезали в ней на двор.
Еще различил я, что амулеты с магией рождения упыри тоже проглатывают. Вот это было странно.
Свой амулет с корешком я сжал рукой. Ладонь обожгло, сердце чуть унялось.
По левую сторону от меня были печи с еще теплившимися углями. Прямо - длинные столы со всевозможной посудой, оставленной как попало. А на полу в свете мелькающих над головой шаров я успел разглядеть пустые кандалы с длинными цепями, уходящими в стену, под печи.
Было не до раздумий. Упыри летали вокруг меня, как светляки около фонаря, хотя пока не трогали. Но в дверь, заваленную мебелью, кто-то ломился.
Я пригляделся и различил под столом какие-то мешки. В одном из них обнаружилась соль. Я схватил со стола медную посудину навроде котелка, зачерпнул из мешка соли и бросился к раскрытому окну кухни, чтобы выскочить во двор.
Передо мной, шипя, повис один упырь. Потом к нему присоединился второй. Они тоже водили носами - видели ведь меня, а нападать не спешили. Болотный дух их, что ли, отпугивает? Ну и правильно, что я в баню не пошел. Пусть теперь понадкусывают корочку из тины и ряски. А то вон сколько народу загубили!
Хотя, честно сказать, мне было не до шуток. Я отступил чуток, уперся спиной в стол, рукой вляпался в какую-то лужу. Поднес к носу - думал, кровь. И чуть не заплакал от едкого запаха полыни.
Так вот чем провоняла кухня! Это ж знаменитая на всю округу полынная настойка Джозы.
Я схватил со стола кувшин, отхлебнул. Настойка обожгла горло, глаза у меня полезли на лоб и дыхание перехватило. Упыри угрожающе зарычали. Я плеснул в них из кувшина. Одному досталось больше всех, и кровопиец подскочил до потолка, когтями раздирая собственный череп. Завоняло тухлятиной.
Со двора донесся треск дерева и грохот - должно быть, обвалилась крыша одной из построек. Я воспользовался заминкой в рядах кровопивцев, подхватил одной рукой котелок с солью, другой - кувшин с настойкой, и побежал к окну, чтобы выскочить на улицу.
Упыри, не пораненные ядрёным зельем, заспешили на подмогу своим клыкастым сотоварищам. Но запах разъярил их: поняли, что моя кровь разъест им кишки. И тогда вслед мне полетели кости, горшки, медные кастрюли и кровавые плевки.
Я вскочил на низкий подоконник, зачерпнул из котелка чуток соли и бросил в кровопийцев. Они схлынули.
Зато дверь в кухню поддалась напору, отлетел тяжелый стол, грохнула об пол скамейка. Черные псы прорвались.
Я бежал быстро, как только мог, на ходу соображая, что в трактире, скорее всего, живых уж не осталось, а должны они быть у ворот, на стенах или у арсенала, где полно оружия. Туда и помчался. Псы наступали на пятки, я черпал соль и швырял за спину, не ведая, попадаю в кого-нибудь или нет. Но, видать, попадал: погоня отстала, когда я выскочил на двор.
Горела конюшня, освещая мечущихся в панике людей, поломанную мебель и груды содранной кожи. Светящиеся шары мелькали в воздухе, то ныряя вниз, то взлетая повыше с вопящей добычей. Доставляло особую радость упырям не надкусить шею жертвы (уже, должно быть, наелись), а взлететь повыше и сбросить человека на крышу трактира или в огонь.
Меня один упырь тоже схватил за капюшон плаща, но поднять не смог, да и начал харкаться от злости: запах полыни сильно ему не понравился.
Ворота были нараспашку. Около них стояла наша кляча и что-то жевала, косясь по сторонам круглыми глазами. Слабоумная эта лошадь, что ли? Бежала бы отсюда, пока цела!
У арсенала я заметил отряд. Десятка два воинов, без доспехов, отбивались от нежити мечами, прикрывались щитами, метали копья, стреляли из арбалетов. В отряде были граничники (их гривы из тонких косиц невозможно было спутать ни с чем), два стража ворот (они выделялись ростом), и один какой-то шустрый парень в темной рубахе - меч его разил, как молния.
Около арсенала скопилась приличная куча тухлятины - упырьих тушек, человечьей кожи и собачьих голов. Но нежить всё наседала, прореживая ряды храбрых вояк. Я ринулся на подмогу.
- Улзен! - радостно окликнул меня тот самый парень в темной рубахе.
- Брэдвин! - удивился и обрадовался я. Одежда его была залита кровью и ещё какой-то дрянью, оттого и казалось, что она темная. - Живой!
- Пригнись! - он сделал выпад мечом за мою спину, и с недовольным воплем осела на землю нежить, некстати преобразившаяся в телесную форму.
- Я вам принес кое-что! - сказал я. - Пейте!
И протянул Брэдвину кувшин с настойкой. Он недоверчиво глянул на меня:
- Мне ж нельзя, ты сам говорил.
- Пей! - рявкнул я.
Он схватил кувшин и отхлебнул - как бы не половину, испугался я. Потом передал кувшин одному из граничников. Кажется, это был тот самый трактирный задира, с которым у нас едва не вышла драка на пустом месте.
Остальные тоже хлебнули настойки, приободрились чуток. Я тем временем щедро рассыпал соль, чтобы упыри не досаждали. Но, все-таки, всех не прикрыл.
Два светящихся шара сорвались вниз, влились в головы двух граничников, и с воинами стало происходить нечто жуткое. Из щек повылезали клыки, штук по восемь с каждой стороны, разорвали лицо. Глаза слились в один, потом разделились на шесть, вылупились, лопнули и стекли по шее на грудь, которую тоже ломало изнутри. Из живота высунулись крючковатые лапы, сорвали пузырьки с магией, втянули в плоть ладоней. Тела граничников дергались, как в припадке, потом повалились за землю, взмесили кровавые ошмётки. Упыри вынырнули, унося с собой легкую дымку, очертаниями напоминающую человека. Обернулись огоньками и прыснули в небо.
На земле остались кожаные мешки в окровавленной одежде.
- Это кто ж... - пробормотал я. - Как же...
- Улзен! Шевелись! - окрикнул Брэдвин и сунул мне в руку увесистую дубину.
Я размахнулся, вмазал по подоспевшим к раздаче упырям, отбросил их на несколько шагов.
- Эх, хорошо пошли! - подбодрил задира. Брэдвин подрезал упыря, нацелившегося тому в шею.
- Откуда столько нежити? - спросил я громче.
- Знамо - откуда! - ответил один из стражников, прикрывшись щитом. - С лесного кладбища какой-то колдун её гонит!
- Нам бы тоже колдун не помешал! - сказал задира. - Джоза вон, колдует. Но он с женой в башне закрылся.
Из трактира донесся вой. Черные псы очухались, собрались в стаю и двинулись к нам. Было их не меньше полусотни.
"Колдует, значит, Джоза, я был прав", - подумал я, прикрываясь плащом. Защитное заклинание вспомнилось, плащ стал твердым, а вместе с магической формулой всплыло в памяти и еще кое-что. Мертвецы... Приходят с кладбища, надевают на себя человеческую кожу, а их собственная остается...
- Надо их кожу найти и солью посыпать, - проговорил я.
- Чего? - обернулся ко мне Брэдвин.
Собаки приближались.
- Отходите в арсенал! - крикнул я.
- Еще чего! - отозвался один из стражников. - Они через крышу пролезут, а там места мало - вообще не отобьемся!
- Там железо!
- Не боятся они железа. Только если в человеческой коже ходят.
Собаки добрались до нас и кинулись на людей. Горящие глаза, рычание, скулёж. Подрубленные в прыжке псы падали на головы защитников трактира, пытаясь напоследок вцепиться в шею, ползли со вспоротыми животами, норовили вгрызться в ноги, скользили по остаткам прошлых боев - чьим-то кишкам или что там еще... Я бросал соль, отваживал всех дубиной, а то и просто ударом кулака. Получившие в морду псы почему-то не возвращались.
- Улзен! - звал меня Брэдвин. - Улзен!
- Чего?
- Ты светишься!
Я взглянул на руки и только тут заметил: то, что казалось мне отсветом платья Лунной Девы, наконец явившей свой лик из-за туч, было сиянием извитых рун, вырезанных на моем теле.
Черный пёс бросился на меня, я махнул рукой в его сторону - и собака, скуля и топорща лапы, отправилась в небеса. Ох ты ж ангелы с архангелами и Пресветлая Велтзиэль...
На дворе задвигались фигуры. Собаки отступили - те, кто уцелел, а вместо них поднялись "кожаные мешки", внутри которых сидели упыри. И было этих новоявленных врагов предостаточно. Воины, утирая пот, ждали новой атаки.
- Водички бы, - сказал кто-то рядом.
- Брэдвин, - позвал я. - Слушай меня. Бери этот котелок с солью и беги за ворота. Найди упырью кожу.
- Как я её найду? - воскликнул Брэдвин. - Я этих мест не знаю, как я на кладбище...
- Да она тут, рядом лежит. Я чую. Ты, главное, добеги. А мы пока этих отвлечем. Держи мой плащ, его упырь не прокусит.
- Улзен, - тяжело выдохнул парень. - На воротах демон стоит.
Я выглянул из под капюшона плаща и увидел в воротах всё то же - нашу болотную клячу. Мне показалось, что изо рта у неё свисает рука.
- Демон? - удивился я.
- Это она нежити, черным псам ворота открыла.
- Копытами?
- Не смешно, Улзен. Я сам видел.
- Всё равно. Надевай плащ.
Кляча глянула на меня. И точно - угольки-глазки, красноватые с оранжевым сполохом. Руны на моем теле зашевелились, полились под кожей. Теперь их было хорошо видно. А мне стало спокойно: вот уж странно посреди побоища... Но руны придали мне силу, думалось, неодолимую. Я и против демона выйду! Один на один!
Демон насторожился, повел ушами, прям как простая лошадь, и тут оказался едва ли не у моего носа. Защитники 'Перчёной свиньи' оцепенели от ужаса. С демоном им было не тягаться - силы не равны.
- Эту клячу мне оставьте, - сказал я, выходя вперёд. - А вы вон тех рубите. Храни вас Велтзиэль, братцы.
Они ответили нестройно, но имя Хранительницы и им придало сил.
Лошадка повисла передо мной. Я не придумал ничего лучше, как дернуть её со всей дури за передние ноги и грохнуть об землю.
Яма получилась не глубокая, но просторная: как раз для небольшого пруда с карпами.
Демон, хрипя, начал подниматься.
- Вперед! - закричал кто-то из граничников.
Демон поднялся на четыре копыта и разинул пасть, дохнув огнем. Меня не обожгло, а только стало жарко. Кляча заверещала совсем не по-лошадиному, взлетела опять и принялась палить огнем сверху. Ну, посмотрим, как ты против самого сильного амулета устоишь...
Я достал из-за пояса пентакль. Демон злобно оскалился, взлетел выше. Ладно, доберемся и до тебя. Я побежал, в последний миг подпрыгнул и всадил пентакль демону между глаз. Наверх меня подняла неведомая сила. Может, руны помогли. Тут Лунная Дева скрылась в облаках, и я жвакнулся на землю вместе с поверженной клячей. Но демон еще шевелился. Я, скрежеща зубами, придавил его шею к земле, угасающие руны потекли на лошадиную шкуру, выжигая угловатый узор. Кляча закатила глаза.
Я чуть ослабил хватку и спросил в самое ухо:
- Кто тебя прислал? Кто приказывает тебе, демон?
Но лошадь не ответила. Имени её я не знал. Кляча напоследок дёрнула копытцем - с обидой так, что нашелся колдун, который её в два счета на лопатки уложил - и издохла, превратившись в вонючую лужу.
Я встал, отряхнулся. Руны совсем погасли. На дворе было пусто: ходячие кожи куда-то пропали, только за моей спиной стояли пятеро воинов и тяжело дышали. Я увидел, что это трое граничников - и среди них задира,- и двое стражников Джозы. Брэдвин пропал.
- Всё, что ли? - спросил один из стражников.
- А парень это шустрый где? - спросил задира у меня.
Я хотел указать рукой, но не смог её поднять. И вообще не смог пошевелиться. К месту прикипел.
- Что с тобой? - удивился задира.
- Демон... Проклял... - только и выдавил я.
- А, ладно, - вздохнул граничник: видать, не поверил. - Пойдемте, братцы, поищем этого храбреца. Авось он жив еще. Боец хороший.
Они медленно направились к воротам. А я и шагу сделать не мог, только вслед им голову повернул. Что за напасть? Если это то же самое, что было с Брэдвином на болоте, то ничего, скоро пройдет. Демона-то я убил.
Но где ж парень-то? Отправил я его... одного со стаей упырей сражаться!
Хлюпая четырьмя толстыми, что тумбы, ногами, из-под моста выбралось на сушу чудовище, каких я не видывал. Было оно размером с быка, но лохматое, с огромной пастью и длинным хвостом, вертящимся, что молотилка.
И этот зверь кинулся к оставшимся воякам. Люди бросились врассыпную. Благо, поле за стенами широкое, есть куда увернуться.
Но зверюга не растерялась: выбрала добычу покрупнее, одного из стражников, и за ним припустила. Остальные бросились к воротам. Я по-прежнему стоял столбом, наблюдая, как поднимается над лесом серое крыло Рассветного Ангела. Граничники кричали мне, махали руками, мол, закрывай ворота, а толку...
Стражник улепётывал из последних сил. Брэдвин и граничник-задира, заметив это, развернулись и побежали ему наперерез. Поравнявшись со стражником, граничник толкнул его, и тот покатился в кусты около моста.
Зверина, не сбавляя прыти, взяла новую цель, разинула пасть и кинулась к задире. Брэдвин же, юркий, проскользнул сбоку и, увернувшись от тяжелого хвоста, молотящего из стороны в сторону, вцепился зверю в покрытый шерстью бок.
Мелькнул меч, вонзился в толстую шею зверя, перерубив хребет. Зубастая пасть клацнула у затылка задиры. Вояка повалился на землю, ухватился за доски моста и подтянулся вперед. Чудище рухнуло ему едва ли не на пятки, но обошлось.
Рядом со мной тяжело дышал второй стражник.
- Великое Древо! - пробормотал он. - Этот крокобобр раньше нищих ел, а теперь вот на нас решил поохотиться... Что ж за ночь-то такая!
Охая, добрались до ворот остальные вояки. Второй стражник вылез из кустов - невредим.
Брэдвин подошел ко мне, накинул на плечи плащ.
- Спасибо, Улзен. Плащ твой, знаешь... Волшебный.
- Знаю, - выговорил я.
- Он мне велик был, а потом чуток уменьшился. И упыри, точно, его прокусить не могли. Так я и добежал.
- Солью шкуры посыпал? - процедил я сквозь зубы.
- Все до одной. Они на той стороне рва лежали. Повезло нам, что не в лесу. А то я бы их не нашел.
- Глупая нежить, - сказал задира-граничник.
- Глупая - не глупая, а сюда не просто так пришла, - заметил другой граничник, с окровавленным лицом.
- Ох, братцы... - стеная, подошел к нам спасенный от чудища стражник Джозы. - Крокобобра вы, братцы, зря укокошили... Будет вам от хозяина за крокобобра этого... Ценное имущество ж было!
- Ты в своём уме? - накинулся на него задира. - Этот зверь тебя чуть не съел!
- Много ты понимаешь...
Стражник махнул рукой и поплёлся к колодцу.
- В самом деле, братцы, шли бы вы отсюда, - проговорил другой стражник, что рядом со мной стоял. - Джоза не только нищих не любит, он и колдунов не жалует. А ты вот, дядя, точно - колдун.
- Так и Джоза колдун, - напомнил я.
- Ему можно. Ему Великие Белые благоволят, - ответил страж. - А тебе вот еще неизвестно - можно или нельзя. Уж больно у тебя магия странная. И демона ты убил. А демоны - они слуги наши. По всему миру Древа слуги. Трогать их нельзя.
Когда он ушел к колодцу, я сказал Брэдвину, единственному стоящему рядом со мной:
- Ты уходи, пока не поздно. Я разберусь.
- Нехорошо это, Улзен, - ответил Брэдвин. - Ты мне жизнь спас, а я тебя вот так брошу?
- Уходи, - повторил я, едва шевеля губами.
- Сейчас заклятье демона пройдет, и пойдем вместе! - возмутился он. - Мы вместе в Гезодар идти уговорились! Помнишь?
Я стиснул зубы от досады. Ничего, сейчас помолюсь, попробую что-нибудь придумать, с места сдвинуться... Всегда же помогало...