Олежек остановился на краю вытянутой лощины, плотно затянутой молочным туманом, решая, продолжить путь или вернутся на широкий тракт, огибающий болотистую местность. Осенняя ярмарка уже завтра, а по тракту идти до деревни, куда традиционно съезжался народ из окружающих сел, чтобы распродать урожай и купить нужные для зимы мастеровые вещи, пара дней, не меньше. Как раз к закрытию и поспеет, когда весь приличный товар раскупят, и покупателей на его поделки уже не будет. А вот по старой дороге - всего день, еще до заката на место попасть можно. Да только давно не пользовались прямым путем. Гиблое место, как говорили у него дома, много народу пропало в этой лощине, побаивались люди, обходили его широким трактом - хоть и далеко, да безопаснее. Заросла дорога травой, но колея от повозок и бричек еще угадывалась. Помнится, дед рассказывал, что на его памяти по этой дороге от пограничной крепости до города ездили, но прошли те времена, только память и осталась.
Олежек - парень взрослый, серьезный, недаром мать его самого на ярмарку отпустила. Ну и что, что отец приболел, и сам поехать не может, а старшая сестра как раз весной замуж вышла и в соседнее село уехала, он то не раз с семьей на эту ярмарку ездил, и уже года три как сам за лотком стоял, и шерсть с отцом выбирал, и цепи, и джутовые веревки, и какая коса лучше - тоже знал. И деньги ему доверили, да вот только хотелось ему показать, что он хозяйственный и экономный, вот и отказался платить вознице, который подвозил односельчан на старенькой телеге, что плелась чуть быстрее, чем пеший человек идет, а вот зря. Идти весь день на своих двоих оказалось нелегко. Не укладывался он теперь в отведенное время. А на ярмарку нужно было, иначе весной все в тридорога покупать придется, да и качество уже не самое хорошее будет.
Вот и мешкал парень, а вдруг все страшилки и не страшилки вовсе, а чистая правда? Но по другому не успеть... Стой - не стой, а идти надо, и пошел Олежек навстречу клубящемуся пару.
Уже через двадцать шагов стало непонятно, где какая сторона, а вокруг такая тишина образовалась, что у Олежика уши заложило - ни шума листвы на ветру, ни щебета утренних птиц, и даже звук шагов стал глухим.
"Густой, как кисель", - вспомнилось выражение, которое как нельзя кстати подходило для описания того, что творилось вокруг. Вскоре одежда и волосы напитались влагой и стали липнуть к телу, но дышалось на удивление легко. Неуловимо пахло осенью, той непередаваемой смесью ароматов поздних цветов, спелых ягод, уже упавших листьев и немного - грибов. Парень глубоко дышал и почти не отрывал взгляда от земли, боясь потерять дорогу и уйти в сторону.
Постепенно светлело, видимо солнце близилось к зениту, пелена тумана потеряла свою плотность, стала обрывистой, клубящейся у ног и образующей странные формы вверху. Мысли стали течь ровнее, уже не так сильно сосредоточенный на дороге Олежек стал мечтать о том, как купит красивый платок матери и пару теплых меховых варежек себе и отцу, как будет торговаться и набивать цену за красивую нитку расписных деревянных бус, которые они собирали на пару с Ориськой - его младшей сестренкой, которая была мастерицей до всяких разукрашек. Как купит новые краски для нее, красных, белых, черных, и может даже чуть-чуть дорогущих синих.
Из мечтаний его вывела коряга, попавшая под ноги. Всмотрелся в нее Олежек и обмер - а дороги-то нету, вся трава под ногами ровная, ни намека на дорогу.
"Справа - болота начинаются, слева от дороги лесок растет" - стал он рассуждать, - "Сильно заблудиться я не мог, надо потихоньку вперед идти, куда-нибудь да выйду. А там и станет понятно, куда сворачивать. Да и лощина эта не бесконечная"
Так и пошел парень вперед, стараясь унять тревогу, медленно разгорающуюся в груди.
Когда Олежек споткнулся о корягу в третий раз, он готов был расплакаться. По ощущениям должен был наступить полдень, но странный туман не рассеивался, и определить положение солнца не представлялось возможным. Пройдя пару десятков шагов, он решил присесть и отдохнуть. Котомка, хоть и не была большой, но чувствительно оттягивала плечо, поэтому мысль об передышке казалась непреодолимым искушением. Салфетка с нехитрой дорожной снедью была быстро расстелена, и пока парень жевал хлеб с сыром, который запивал водой, он вглядывался вперед, в надежде найти нужное направление. Его взгляд упал на темный камень размером с небольшую тыкву и достаточно гладких очертаний. Такие нередко встречались возле русел рек, но откуда он взялся здесь, было неясно, разве что его сюда принесли. Встав и стряхнув крошки, Олежек пошел рассматривать его поближе.
Рядом с первым камнем обнаружился другой, а за ним третий и дальше обнаружилась целая каменная дорожка.
"Раз ее тут выложили, значит она куда-то ведет. Идти по ней все равно лучше, чем ходить кругами."
Цепочка камней все бежала и бежала вперед. Где-то камешки были поменьше, где-то побольше, где плотнее лежали, а где реже, но из виду не терялись. Идти было не сложно, невысока трава не путалась под ногами, бурьяны не цеплялись за штанины, а настроение потихоньку улучшалось.
В какой-то момент путь пошел в гору, а Олежек оказался на вершине небольшого холма с почти круглой вершиной. С этого места туман предстал широким молочным озером с далекими темными краями по границе лощины, до которых было одинаково далеко. Серое пасмурное небо, затянутое облаками, обещало скорый дождь, но было достаточно светлым, из чего парень решил, что до вечера время есть. Пройдя к центру холма, он начал высматривать нужное направление.
- Ты пришел принести мне дары?
Олежек аж подпрыгнул от страха, ухитрившись развернутся, подскользнуться и упасть на колени, когда за его спиной прозвучал негромкий голос, больше похожий на шелест листьев и журчание ручья. Сердце забилось часто-часто, а в кончиках рук и ног стало покалывать, когда он увидел перед собой эльфа.
А кем могло еще быть это странное существо в половину человеческого роста с вытянутым лицом и большими ярко зелеными глазами? Длинные волосы цвета пшеницы были заплетены в тоненькие косички вперемешку с цветами и вьющимися травами. Длинное худое тельце было одето во вполне человеческую одежду - рубаху и штаны из небеленого льна, и только узоры из мелких живых цветов, словно вплетенных в в саму ткань, рушили впечатление рукотворности наряда. Босые ноги и пальцы рук венчали перламутровые коготки, да и сами пальцы были заметно длиннее, чем положено.
Все это парень успел рассмотреть за время, пока эльф глядел на него, как-то по птичьи наклонив голову набок, и молчал.
- Так ты принес мне дары? - в голосе существа появились возмущенные нотки.
- К-какие д-дары? - еле выдавил из себя Олежек, не узнавая собственный голос.
- Как это какие? Обыкновенные. Ты вот в каменный круг зашел? Зашел. Чуть на алтарь не залез. Значит не просто так. Кто в круг войдет, тот без даров духу-хранителю из него живым не выйдет.
Словно пелена спала с глаз Олежика, и он увидел, что стоит он в ровнехоньком кругу, выложенном все теми же камнями, а в паре шагов от него покоится длинный вытянутый валун, который, по-видимому, и был алтарем.
Давно люди не поклонялись духам природы, веря в единого Бога, давно не приносили им жертвы, почти забылась старая вера. Предания превратились в сказки, заветы - в суеверия, но иногда еще встречались старые капища, которые люди старались обходить стороной, считая дурными местами. Кто же знал, что все они не выдумки, чтобы пугать расшалившихся детей?
В голове парня начали роится мысли, что бы такого он мог подарить странному духу, чтобы поскорее убраться с этого странного места, но ни одной дельной идеи не было.
- А что ты хочешь в дар? - собравшись с духом спросил парень.
- Хм... Что-нибудь красивое... Например те бусы, которые лежат в твоей котомке. Тогда отпущу.
Ориськины бусы были самой дорогой и красивой из всех поделок, которые Олежек нес на ярмарку, но делать нечего, погибать или испытывать на себе гнев духа и вовсе не хотелось. Скрипя сердце, раскрыл он котомку, достал бусы и молча протянул их хранителю.
- Да не так, а на алтарь положи. И скажи: "Дар приношу я тебе, Элрон, дух-хранитель путей и дорог, от чистого сердца. Будь ко мне милостив."
- Дар приношу я тебе, Элрон, дух-хранитель путей и дорог, от чистого сердца. Будь ко мне милостив. - повторил слова парень и положил бусы на большой камень.
Повернулся к Элрону, а тот смотрит на него пристально. Встретились их глаза, и как кипятком обдало Олежика внутри, тело замерло, как не свое стало, взгляд от колдовских зеленых глаз оторвать не может, даже моргнуть не получается. Подошел к нему хранитель ближе, и словно вырос, став одним с парнем ростом. Накрыл глаза Олежика холодной ладонью и говорит:
- Моим ты теперь будешь. Сейчас иди, потом вернешься.
А через мгновение солнце ударило по глазам, и оказался Олежек на ярмарочной площади.
За два дня успел он и распродать свои поделки, да по такой цене, что и не ожидал, и закупил все нужное, качественное, и даже на краски для Ориськи хватило, не только на синюю, но и на зеленую в придачу. И домой вернулся он с комфортом, сосед на своей телеге подвез до самого села, не пришлось пешком возвращаться, и денег не взял, за хорошую компанию да веселые рассказы согласился. Несколько раз пытался Олежек рассказать ему историю, что приключилась с ним в лощине, когда в тумане блуждал, да только не выходило у него. То случится что-то отвлекающее, то закашляется он ни с того ни с сего, то другая тема появится.
Дома его встречали с радостью, хвалили за удачливость да хозяйственность. И отец за это время поправился. Ориська висела на плечах и целовала в щеки от радости за подарок, да только Олежику это не приносило большой радости. Чувствовал он, что не только его тут заслуга, да легкое беспокойство не отпускало.
Элрон скучал. Это чувство стало его спутником уже давно. Пора было признаться самому себе - его погубила собственная гордыня. Еще несколько веков назад его храм процветал, из жаждущих прикоснутся к его силе и получить благословение выстраивалась очередь. Среди приходивших были и те, кто хотел стать его жрецом, но дух-хранитель решил, что им непременно станет одаренный. Элрону было мало, чтобы его слышали, он хотел найти полноценного проводника своей силы. Прошло всего 10 лет после смерти его последнего служителя храма, как его культ стали забывать, и вот уже много лет, как он не видел ни одного человека у своего алтаря. Кто же думал, что людская память так коротка?
Элрон обиделся и закрыл всю лощину, в которой стоял храм, туманом. Он злился на людей и водил кругами редких путников. Но силы таяли без даров, молитв и благословений, и уже не всегда его воля проявлялась за границами храма. Хранитель чувствовал, что мир вокруг становится чужим.
Человеческий мальчишка, случайно оказавшийся недалеко, разбил полусонное состояние Элрона. Любимое развлечение всколыхнуло эмоции, которыми дух наслаждался некоторое время. То, что парень сумел рассмотреть тропу к храму весьма удивило хранителя, ведь для простых людей она была не видна.
"Одаренный? Неужели спустя столько лет он нашелся?"
Мальчишка видел его, более того, смог почувствовать прикосновение хранителя. А что молодой - так это скорее достоинство, легче воспитывать будет, а лет в тридцать уже подарить долголетие. Эту удачу Элрон не собирался упускать.
За осенью пришла зима, жизнь вернулась в обычное русло, только в нее сны... Про туман молочный, про блуждание в нем без конца-краю. И казалось Олежику в такие моменты, вот стоит ему оглянуться, и увидит он большие зеленые глаза. Но повернуться никак не получалось, и просыпался он весь в испарине, а домашние начали беспокоиться о нем, чего он так часто во сне стонет и не сходить ли ему к лекарше.
Парень отирался, говорил, что приснилось что-то, а что он не помнит. Отец подшучивать начал, что не пора ли ему невесту присматривать да о будущей взрослой жизни задумываться, но молчал Олежек в ответ или отнекивался, а сам с каждым днем все смурнее становился и замкнутее.
Аккурат после сочельника поехал отец в лес за дровами, вечер пришел, но он так и не вернулся. Всполошились домашние, мать места себе найти не может, у Ориськи глаза на мокром месте. И вспомнилось парню, что дух, которого он встречал был хранителем дорог, даже имя его вспомнил - Элрон.
"А вдруг поможет, если к нему обратиться? Раз ему от меня что-то надо, то может он и для меня что-то сделает."
Олежек, накинув тулуп, выбежал в сарай. Там, среди пахнущего сена, он встал на колени, сложил руки в молитвенном жесте, крепко закрыл глаза и зашептал, вкладывая в слова всю свою мольбу и тревогу за отца:
- Элрон, дух-хранитель путей и дорог, помоги. Помоги отцу вернутся домой живым и невредимым.
Словно жаром окатило Олежека и увидел он мысленным взором, как бредет отец по лесу, ведя лошадь под уздцы, неправильно идет, их село совсем в другой стороне.
- Помоги Элрон, дух-хранитель, что тебе стоит?
- Помогу, - прошелестел ветер.
Парень встрепенулся было, открыл глаза, но звуки на дворе были совершенно обычны.
Часа через два отец действительно вернулся. Он рассказал, как заплутал, а после увидел огонек вдалеке, но все никак не мог до него дойти. А когда уже было решил свернуть - оказался возле кромки, откуда увидел наше село. Чудно, но на свете разное бывает, главное, вернулся благополучно.
Ночью Олежеку приснился сон, в котором он слышал голос духа.
Утром Олежек проснулся выспавшимся. Сон свой он помнил хорошо.
Пришел май, весенние работы на полях почти закончились, пришло время весенней ярмарки.
Сны парня с той зимней поры стали совсем обычные. Только иногда он чувствовал что-то, будто взгляд в спину, до вещи легко находил, даже те, что давно потерялись. Для себя он решил, что пойдет еще раз на капище, поговорит с духом, поблагодарит за помощь и выяснит наконец, что ему нужно. Ориську попросил сплести намисто из самых красивых бус, а уж как родителей уговаривал отпустить его - отдельная история, но все у парня получилось.
Лощина встретила его пасмурной погодой и плотным белым туманом.
"Все как в прошлый раз", подумал Олежек, входя в белую пелену.
Вскоре нашлась коряга, а за ней каменная дорожка. С каждым шагом в душе Олежика росло беспокойство, но одновременно там рождалось предвкушение, которое он сам себе объяснить не мог.
Вот холм с каменным кругом и алтарь на месте, ничего не изменилось с прошлого раза, разве что трава ярче, да появились в ней мелкие желтые цветы.
- Ты принес мне дары? - услышал Олежек долгожданный голос.
- Принес, - парень повернулся, чтобы увидеть хранителя.
Тот ничуть не изменился, смотрел на него все так же наклонив голову на бок, но на губах его поселилась улыбка.
- Дар приношу я тебе, Элрон, дух-хранитель путей и дорог, от чистого сердца. Будь ко мне милостив. - и уже протянул руку, чтобы положить бусы на алтарь, как его оборвал голос духа.
- Да не так, сюда иди и на шею мне одень.
Олежек послушался.
- Ну вот, теперь тебе назад дороги нет, - хранитель даже прикрыл глаза от удовольствия, а его голос наполнился медовыми нотками.
- И что теперь со мной будет, - обреченно спросил Олежек
- Да ничего, - промурлыкал дух, - будешь моим жрецом. Культ возобновлять будешь, новые алтари закладывать, жить долго и счастливо, если другого не пожелаешь.
- Так у нас же в духов никто больше не верит.
- А кто сказал, что здесь? - дух стал приближаться к парню снова увеличиваясь на глазах. - Мест других нет, что ли?
- А чего ты тогда тут сидишь, - вконец растерялся Олежек.
- Так жреца ждал. Без жреца в другие места путь заказан. - Хранитель оказался совсем близко и положил руку на глаза. Странно, но рука на этот раз была теплой...