Аннотация: Неужели Господь сжалился над ней? Пути его неисповедимы.
Любаша подошла и присела к столу. На некоторое время воцарилось молчание. Степан стал накладывать Любе на тарелку угощение. Видно было, что он волнуется, и руки у него подрагивают. Но ещё хуже стало Полине Марковне. "Сейчас, сейчас она расскажет, как все случилось много лет назад. Как выгнала я беременную девушку из дома. И сын возненавидит меня", - холодея от ужаса, думала старушка.
-Хватит, хватит, - остановила Любаша Степана. - Я не голодна. Устала только очень. Чайку попью и пойду спать.
-Погоди, Люба, - обратился к ней Степан, - может, хоть немного расскажешь о себе? К кому ты в Криводаново едешь?
-Так там же папина сестра, тетя Даша жила, - ответила Люба, помешивая ложечкой в чашке. - Два года, как похоронила её. Я у тетки одна из родни оставалась. Она мне свой дом ещё при жизни отписала. А на Рождество, как раз годовщина смерти. Вот, решила помянуть, на могилку сходить.
-Тю, - возмущенно воскликнула Полина Марковна, - а чего детей-то за собой потащила? На поезде, да на автобусе. Мученье одно. Как только родители разрешили?
Любаша сделала маленький глоток из чашки и опустила голову. Степан с матерью смотрели на неё и ждали ответа. Молчание становилось уже неловким. Наконец, глухим голосом женщина произнесла:
-А нету у них родителей, - тяжело вздохнула Любаша. - Погибли они. Летом ещё. - После этих слов, взгляд её словно окаменел. Но слез не было.
-Боже святый, - трижды перекрестилась старушка, повернувшись к иконе. - Что случилось-то?
-Мам, - остановил её сын. - Давай, на завтра все разговоры перенесем. Видишь, человек устал, а ты со своими расспросами.
-Не знаете, во сколько автобус отсюда в Криводаново уходит? - Поинтересовалась Любаша.
-Я тебя на своей машине отвезу, - сказал Степан. - Только надо подождать, когда дорогу расчистят. Иначе застрянем по пути. Вон, сколько сегодня снегу навалило. Пока не расчистят и автобус не пойдет.
-Люба, а ты все-таки поешь, поешь, - сказала Марковна, пододвигая к ней тарелку. - А я пойду свою постель приготовлю. Потом ещё службу по телевизору смотреть буду, - добавила она, поднимаясь и направляясь в свою комнату.
Выйдя из горницы, женщина на мгновение остановилась и прислушалась. Сын с гостьей о чем-то тихо разговаривали. Чуть ли не на цыпочках, она пробралась на половину Степана и заглянула в комнату, где спали дети. "Это могли быть мои правнуки", - с тоской подумала Полина. А может, - сердце старушки вдруг бешено заколотилось. Она боялась даже вздохнуть, от внезапно осенившей её догадки. Может, Любашка и не избавилась от прижитого со Степкой ребенка? Дети осиротели, и бабушка придумала всю эту историю с теткой. И специально подстроила это появление в их доме? Во всяком случае, ни о какой тетке из Криводаново она и слыхом не слыхивала.
Не чуя под собой ног, Полина Марковна, насколько позволяли силы, поспешила обратно. Теперь она уже не думала, расскажет или нет Люба о той их давней встрече сыну. Главное было выяснить, не внуки ли это Степана?
Войдя в комнату, сразу заметила, что разговор у сына с женщиной не клеится. Она присела на свое место и обратилась к Любаше с вопросом:
-Любань, а чьи детки-то? Сына, аль дочки?
-Дочери моей, Светланки, - ответила та. - Я уже тут Степану рассказала о том, что случилось. Мы с ребятками летом, как всегда на даче жили, - поведала женщина, - потому и уцелели. А в квартире, где дочь с зятем ночью спали, случилось короткое замыкание. Начался пожар, - дрожащим голосом произнесла Люба. - Квартира почти вся выгорела. Видать, они угарным газом во сне отравились. Вот и погибли.
-Горе-то, какое, - покачала головой Марковна. - А ты поплачь, поплачь, милая. Не держи в себе.
-Полина Марковна, да я уж все слезы выплакала, - вздохнула Любаша. - Горюй, не горюй, а внуков поднимать надо. Опекунство оформила. Квартиру родители зятя помогли отремонтировать. Только они в другом городе живут. Ребят мне не на кого оставить было. Вот, вместе и поехали. В школе сейчас каникулы.
-А дочке-то сколько было? - Как бы невзначай поинтересовалась старушка.
-Какая разница, - недобро сверкнув на неё глазами, ответила женщина. - Молодая, жить да жить, - сказала она и поднялась со стула. - Извините, пойду я посплю.
Только в ту Рождественскую ночь толком заснуть не удалось никому. Беспокойно ворочался на кровати Степан, вспоминая жаркие ночи со своей Любаней на сеновале. Тихонько плакала в подушку моложавая бабушка Люба. Почти до утра истово молилась перед иконой Полина Марковна.
А на утро опять повалил снег. Да ещё и началась метель. О поездке в Криводаново не могло быть и речи. За завтраком старушка во все глаза рассматривала сидящих за столом детей. Пыталась найти в них хоть какое-то сходство с сыном. Мальчонки, Мишка с Сашкой оказались шустрыми и непоседливыми. Сестренка Машенька то и дело вмешивалась в бесконечные споры братьев по разным поводам.
К обеду метель улеглась. Степан отправился во двор разгребать снег. Мальчишки напросились пойти с ним. Маша смотрела что-то по телевизору. А Полину Марковну так и подмывало "посекретничать" с Любашей. Та, чем-то занималась в комнате, где ночевали дети.
Старушка вошла неслышно и присела в кресло. Люба вопросительно посмотрела на неё.
-Любань, признайся, дочку-то ты от Степки родила? - Тихо спросила она.
-Нет, Полина Марковна, - с усмешкой произнесла Люба, - от мужа своего. - Куда мне в то время было рожать? Аборт я сделала. А потом замуж вышла.
-А не врешь? - Недоверчиво покачала головой женщина.
-Зачем мне врать? - Пожала плечами Любаша. - Да вы не волнуйтесь. Степан понятия не имеет, что я беременна была. И знать ему об этом не надо, - строго добавила она, открывая сумочку и проверяя какие-то документы и деньги. - Что теперь старое ворошить?
-Ну, и где твой муж?
-Объелся груш, - хмыкнула Люба и вышла из комнаты.
Марковна встала, выглянула за дверь и убедившись, что рядом никого нет, крадучись подошла к Любиной сумочке. Открыла её и дрожащими от волнения руками, достала паспорт. Надев, висевшие на веревочке очки, внимательно стала изучать его. Затем, удовлетворенно хмыкнула, положила документ на место и направилась в горницу.
Со двора раздавались смех и шум. Степан с мальчишками играли в снежки. Любаша накинула шубейку и вышла из дома. Тут и ей в голову прилетел снежок. Быстро скатав снег, она тоже запустила им в Степана. Через некоторое время он поднял руки кверху, сдаваясь. Бабушка, отряхивая мальцов от снега, потащила их в дом.
Ввалились всей толпой. На полу тут же образовалось целое озеро. Но Полину Марковну это только развеселило.
-Степка, чайник, чайник включай, - быстро заговорила она. - Любаня, а ты парнишек переодень в сухое. Не простыли бы.
Лицо старушки светилось от счастливой улыбки. Она торопливо поднялась и достала большую кастрюлю. Решила завести блины. Степана заставила лезть в подполье за вареньем. И через некоторое время все с удовольствием уплетали горяченькие блины.
-Люба, давай на завтра поездку отложим? - Спросил Степан за столом. - Пусть машины колею накатают.
-На завтра, так на завтра, - согласилась женщина.
-Любаша, - вмешалась Полина Марковна, - а может, не поедете в Криводаново? Что там зимой-то на кладбище делать? В снегу утонешь. Ни могилку почистить, ни прибрать. Да и хата, наверное, выстыла. В доме-то никто не живет?
-Нет. Дом пустой стоит.
-Ну, вот, - пожала плечами старушка. - Пока растопишь, пока дом согреешь. Ребятишек застудишь.
-Да мы тут вам столько беспокойства доставили, - неуверенно произнесла Люба.
-Ой, какое там беспокойство? - Взмахнула руками Марковна. - Знаешь, как говорят: "Своя ноша не тянет".
Степан недоуменно уставился на мать. Любаша нахмурилась, услышав её слова.
-Машенька, - обратилась старушка к девочке, - там, у дяди Степана в комнате видеокассеты есть с мультиками. Сходи, мальчишкам включи. Сумеешь?
-У-р-а-а-а! - завопили Сашка с Мишкой. - Мультики!
Когда Степан увел ребят в свою комнату включать видеодвойку, Люба зло поинтересовалась:
-Что это за "своя" ноша, Полина Марковна?
-Любка, не ври мне, - буквально зашипела старуха. - У тебя в паспорте девичья фамилия написана. Не было у тебя никакого мужа. И дочку ты от Степки родила. Зачем скрываешь?
-Что вы хотите? - Возмущенно произнесла женщина. - Тридцать восемь лет назад вам внучку не надо было. А теперь правнуки понадобились? Не Степкины это внуки. Мои и больше ни чьи. И уезжаем мы немедленно.
Вошедший через некоторое время, Степан, недоуменно застыл на месте. Обнявшись, обе женщины выли в голос. Мать, при этом, без конца повторяла: "Прости меня. Прости меня, Любушка".
-Господи! - Вскрикнул мужчина. - Да, что у вас тут случилось-то?
-Что, что, - подняла на него заплаканные глаза мать. - У него трое внучат растут, а он и в ус не дует.
В эту ночь никто из взрослых и не пытался заснуть. Разговоров было до утра. Когда уже забрезжил рассвет, Полина Марковна тихо выскользнула из комнаты и направилась на половину Степана. Старая женщина стояла у дверей, крестилась и шептала: "Кровиночки вы мои. Сиротинушки. Никому вас не отдам. Помирать не буду, пока не вырастите". А её покрытое сетью морщинок лицо светилось неподдельным счастьем.